Роберт Хайнлайн По собственным следам

Боб Вилсон не видел, как вырос круг.

А кроме того, он не заметил, как из круга вышел незнакомец и остановился, глядя прямо ему в затылок. Незнакомец смотрел на ничего не подозревающего Вилсона и тяжело дышал, словно его охватило глубокое волнение.

У Вилсона не было никаких оснований подозревать, что кто-то есть в комнате; более того — он был абсолютно уверен в обратном. Он заперся в своей комнате, чтобы одним решительным броском завершить диссертацию. У него не было другого выхода — завтра последний срок сдачи, а еще вчера в его распоряжении имелось только заглавие: «Исследование Некоторых Математических Аспектов Классической Метафизики».

Пятьдесят две сигареты, четыре кофейника и тринадцать часов беспрерывной работы помогли добавить к заголовку семь тысяч слов. Что же касается обоснованности его тезисов, то сейчас это меньше всего волновало Вилсона — он находился почти в бессознательном состоянии. Покончить с работой — только об этом он теперь и думал — покончить и сдать, а потом напиться как следует и целую неделю проспать.

Он поднял взгляд и дал глазам немного отдохнуть на дверце шкафа, за которой стояла почти полная бутылка джина. «Нет, — предостерег он себя, еще один бокал — и ты никогда не закончишь диссертацию, старина Боб».

Незнакомец за спиной у Вилсона продолжал молчать.

Вилсон снова принялся печатать.

«…Не следует также считать, что истинная теорема обязательно исполнима в действительности, даже если оказывается возможным математически точно сформулировать ее. В данном случае речь идет о „Путешествии во времени“. Путешествие во времени может быть воображаемым, но необходимые его условия возможно сформулировать в рамках некоторой теории времени — в виде формулы, которая разрешит все парадоксы теории. Тем не менее, мы кое-что знаем об эмпирической природе времени, что препятствует осуществлению истинной теоремы. Время есть атрибут сознания, а не реальности. Это не Ding an Sich[4]. Следовательно…»

В этот момент клавиша пишущей машинки запала, и Вилсон с тоской выругался. Он наклонился, чтобы попытаться исправить вконец обнаглевшую технику.

— Не трать попусту силы, — услышал Вилсон за спиной чей-то незнакомый голос. — Пустая болтовня, чушь собачья.

Вилсон подскочил на месте и медленно повернул голову назад. Он отчаянно надеялся, что там кто-нибудь есть. Иначе…

С облегчением увидел он незнакомца.

— Слава Богу, — пробормотал он себе под нос. — На мгновение мне показалось, что я окончательно свихнулся. — Тут чувство облегчения сменилось раздражением. — Какого дьявола вы делаете в моей комнате? — сердито спросил он, резко отодвинул стул и направился к двери. Ключ торчал в замке. Дверь была закрыта изнутри.

Вилсон с тоской посмотрел на окно. Оттуда незнакомец появиться никак не мог — окно располагалось прямо перед его письменным столом, а тремя этажами ниже шумели проезжающие по улице машины.

— Как вы сюда попали? — мрачно спросил Вилсон, видя, что незнакомец сохраняет полное спокойствие и не торопится с ответом.

— Через эту штуку, — ответил незваный гость, показывая пальцем на круг. Вилсон только теперь заметил его, растерянно моргнул и снова бросил на круг недоумевающий взгляд. Круг висел между ним и стеной, здоровенный диск пустоты — он имел глухой черный цвет.

Вилсон энергично затряс головой. Диск явно не собирался исчезать. «Господи, — подумал он, — кажется, я и в самом деле свихнулся. Интересно, когда я потерял связь с реальностью?» Он подошел к диску и протянул руку, чтобы дотронуться до него.

— Не трогай! — рявкнул незнакомец.

— Интересно, почему? — угрюмо осведомился Вилсон. Однако, на всякий случай, руку убрал.

— Я объясню. Но сначала давай выпьем. — Странный гость направился прямо к шкафу, открыл его и, не глядя, вытащил оттуда бутылку джина.

— Эй! — завопил Вилсон. — Что ты здесь распоряжаешься? Это моя выпивка.

— Твоя выпивка… — незнакомец с сомнением посмотрел на Вилсона. — Извини. Но ты ведь не станешь возражать, если я немного выпью?

— Ладно, — со вздохом согласился Боб Вилсон. — Налей и мне, раз уж ты взялся за бутылку.

— Договорились, — согласился незнакомец, — а потом я все объясню.

— И постарайся, чтобы твои объяснения были убедительными, — угрожающе проговорил Вилсон. Тем не менее, он с облегчением глотнул джину и повнимательнее оглядел незнакомца.

Перед ним был тип примерно такого же роста и возраста, как и он сам, возможно, немного старше, но такое впечатление могло возникнуть из-за трехдневной щетины, украшавшей его лицо. У незнакомца был здоровенный синяк под глазом и рассеченная верхняя губа. Вилсон решил, что ему совсем не нравится лицо незваного гостя. Однако в нем было что-то неуловимо знакомое — Вилсона преследовало ощущение, что он знает его, что они уже не раз виделись раньше, правда, при других обстоятельствах.

— Кто ты такой? — выпалил он.

— Я? — спросил гость. — А ты меня не узнаешь?

— Я не уверен, — признался Вилсон. — Мы уже встречались?

— Ну, не совсем, — тянул время незнакомец. — Не будем об этом. Ты все равно сейчас не поймешь.

— Как тебя зовут?

— Меня? Ну… называй меня Джо.

Вилсон поставил свой стакан.

— Ладно, Джо как-тебя-там, кончай тянуть резину, рассказывай, что все это значит, и выкатывайся отсюда.

— Так я и сделаю, — охотно согласился Джо. — Эта штука, через которую я попал сюда, — он показал на круг, — называется Ворота Времени.

— Как?

— Ворота Времени. По ту и по эту сторону Ворот текут временные потоки, только вот разделяют их многие тысячи лет, сколько именно — я и сам не знаю. В течение следующих нескольких часов Ворота будут оставаться открытыми. Ты можешь попасть в будущее, сделав всего один шаг сквозь этот круг. — Незнакомец замолчал.

Боб забарабанил по столу костяшками пальцев.

— Ну, продолжай. Мне очень нравится твоя история.

— Ты не веришь, да? Я тебе покажу. — Джо встал, снова подошел к шкафу и вытащил оттуда шляпу Боба, его единственную и нежно любимую шляпу, которая приобрела нынешний залихватский вид за последние шесть лет его обучения и работы в колледже. Джо метнул ее в сторону черного круга. Шляпа коснулась его поверхности, прошла сквозь него, не встретив ни малейшего сопротивления, и исчезла.

Вилсон встал, медленно обошел диск, внимательно разглядывая пол.

— Ловкий трюк, — вынужден был признать он. — А теперь я скажу тебе большое спасибо, если ты будешь так добр, что вернешь мою шляпу.

Незнакомец решительно покачал головой.

— Ты сможешь сам забрать ее, когда пройдешь туда.

— Чего, чего?

— Именно так. Послушай… — Незнакомец коротко повторил объяснения, касающиеся Ворот Времени. Вилсон получал возможность, которая может выпасть на долю человека один раз в миллионы лет, и все, что ему нужно сделать, — шагнуть внутрь круга. Более того, хотя сейчас Джо не может объяснить все детали, для самого Вилсона жизненно важно проникнуть в будущее.

Боб Вилсон налил себе еще джину, выпил его, а потом повторил эту незатейливую операцию. По телу растеклось приятное тепло — самое время поспорить о чем-нибудь.

— Почему? — весомо спросил он.

Джо явно начинал выходить из себя.

— Черт возьми, если ты сейчас же войдешь туда, то никакие объяснения больше не понадобятся. Однако…

Если верить Джо, то по другую сторону Ворот есть один старикан, который нуждается в помощи Вилсона. Они втроем смогут управлять некой страной. В чем именно будет заключаться помощь, Джо не мог или не хотел сказать. Вместо этого он продолжал упирать на то, что ни в коем случае нельзя отказываться от такого замечательного приключения.

— Ты ведь не хочешь остаток жизни посвятить обучению всяких пустоголовых болванов в каком-нибудь паршивом колледже, — настаивал Джо. — Это твой шанс. Не упусти его!

Боб Вилсон должен был признать, что степень магистра с последующим преподаванием в колледже не были пределом его мечтаний. Однако надо же как-то зарабатывать себе на жизнь. Его взгляд опустился на бутылку с джином — уровень жидкости в ней заметно понизился. Это объясняло многое, если не все. Он пошатываясь, встал на ноги.

— Нет, мой дорогой друг, — заявил он. — Я не собираюсь залезать на твою карусель. И знаешь почему?

— Почему?

— Потому что я пьян. Вот почему. Тебя здесь нет. И этой штуки здесь нет. — Он широким жестом показал в сторону круга. — Здесь нет никого, кроме меня, а я напился. Слишком много работал, — извиняющимся тоном добавил он. — Я пошел спать.

— Ты не пьян.

— Нет, пьян. Карл у Клары украл кораллы. — Он двинулся в сторону постели.

Джо схватил его за руку.

— Ты не можешь так поступить! — закричал он.

— Оставь его в покое!

Они оба резко обернулись. Рядом с кругом, глядя на них, стоял третий человек. Вилсон посмотрел на вновь прибывшего, потом перевел глаза обратно на Джо и отчаянно заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд. Эти два типа, проникших в его комнату, казались очень похожими друг на друга — они вполне могли бы быть братьями. Или у него в глазах начало двоиться. Паршивое это дело — джин. Ему давно пора перейти на ром. Отличная штука — ром. Его можно пить или в нем можно принять ванну. Нет, это был все-таки джин — то есть — Джо.

Как глупо! У Джо ведь фингал под глазом. И как он только мог все перепутать!

Тогда кто такой этот второй тип? Неужели двое друзей не могут спокойно выпить? Вечно встревают всякие гады.

— Кто вы такой? — наконец, со спокойным достоинством спросил Боб.

Вновь прибывший повернул к нему голову, а потом сосредоточил свое внимание на Джо.

— Он меня знает.

Джо внимательно оглядел его с ног до головы.

— Да, — сказал Джо, — пожалуй, я тебя знаю. Но какого черта ты здесь делаешь? И почему ты пытаешься сорвать наш план?

— Нет времени для длинных объяснений. Я знаю об этом больше, чем ты, — тебе это придется признать — и мое мнение стоит дороже. Он не должен проходить через Ворота.

— Я с этим никогда не соглашусь…

Зазвонил телефон.

— Возьми трубку! — скомандовал пришелец.

Боб собрался уже возмутиться, но потом передумал. Его темперамент никогда не позволял ему игнорировать телефонный звонок.

— Алло?

— Алло, — ответил ему голос в трубке. — Это Боб Вилсон?

— Да. С кем я говорю?

— Не имеет значения. Я просто хотел убедиться, что ты дома. Я так и думал, что ты должен быть сейчас дома. Ты попал в колею, приятель, в самую колею.

Вилсон услышал смех на другом конце трубки, а потом раздались короткие гудки.

— Алло, — сказал Вилсон. — Алло! — Он несколько раз нажал на рычаг, а потом повесил трубку.

— Кто это был? — спросил Джо.

— А, так. Какой-то болван с извращенным чувством юмора.

Телефон снова зазвонил.

— Опять он, — пробормотал Вилсон, поднимая трубку. — Послушай, ты, обезьяна с куриными мозгами! Я занятой человек, и ты займись-ка лучше чем-нибудь полезным.

— Господи, что с тобой, Боб? — прозвучал в трубке обиженный женский голос.

— Что? А, это ты, Женевьева. Извини меня, пожалуйста, извини…

— Да уж, конечно, тебе следует извиниться!

— Ты просто не понимаешь, дорогая. Какой-то псих морочил мне голову по телефону, и я думал, что это опять он. Ты же знаешь, что с тобой я никогда не стал бы так разговаривать, малышка.

— Ну, надеюсь. В особенности после того, как ты мне сказал сегодня, что мы друг для друга значим.

— Что? Сегодня? Ты сказала — сегодня?

— Конечно. Но звоню я потому, что хочу напомнить тебе: ты забыл у меня шляпу. Я заметила ее через несколько минут после того, как ты ушел, и решила сразу же позвонить. А кроме того, — добавила она игриво, — у меня появился повод позвонить тебе и услышать твой голос.

— Конечно. Все в порядке, — механически ответил он. — Послушай, малышка, у меня тут возникли кое-какие проблемы. Весь день со мной происходят всякие неприятности, и они никак не кончаются. Я загляну к тебе вечерком, мы во всем разберемся. Однако я твердо знаю, что сегодня я у тебя не был…

— Но как же твоя шляпа, глупый?

— Что? А, ну да, конечно! Так или иначе, но я к тебе еще заскочу. Пока, — он торопливо повесил трубку. Господи, — подумал Вилсон, — с этой женщиной он еще нахлебается. А тут еще галлюцинации. Он повернулся к двум своим гостям.

— Ладно, Джо. Если ты пойдешь, то я готов последовать за тобой… — Вилсон и сам не понимал, почему он вдруг изменил свое решение, но в какой-то момент это все-таки произошло. Интересно, что это за наглая рожа такая — он еще смеет за него что-то решать?

— Вот и отлично, — с облегчением заметил Джо. — Тебе нужно сделать всего один шаг. Больше ничего от тебя не потребуется.

— Нет, никуда ты не пойдешь! — вмешался вездесущий незнакомец. Он встал между Вилсоном и Воротами.

Боб Вилсон исподлобья посмотрел на него.

— Послушай, ты! Сначала ты ворвался сюда, не спросив разрешения, а теперь еще указываешь, что мне делать, будто я болван какой-то. Если тебе что-нибудь не нравится — выпрыгни в окно, а если ты не знаешь, как это делается, я тебе помогу! Ну, давай!

Незнакомец протянул руку и попытался ухватить его за шиворот. Вилсон нанес удар, но получился он каким-то неловким. Незнакомец легко увернулся и сам нанес удар, который пришелся Вилсону по губам. Джо стремительно приближался — он явно шел на помощь Вилсону. Незнакомец и Джо начали с энтузиазмом обмениваться ударами, Боб присоединился к ним, впрочем, проку от него было совсем немного. Единственный удар, который достиг цели, достался Джо, его союзнику. Хотя Боб пытался врезать не ему, а наглому незнакомцу.

Этот неловкий выпад дал незнакомцу шанс нанести хорошенький прямой удар прямо в нос Вилсона. Нельзя сказать, что удар получился очень сильным, но для Вилсона и этого оказалось вполне достаточно — больше он участия в драке не принимал.

Боб Вилсон медленно приходил в себя. Он сидел на полу, который непостижимым образом медленно раскачивался. Кто-то склонился над ним.

— С тобой все в порядке? — поинтересовался очередной незнакомец.

— Кажется, да, — хрипло отозвался Вилсон. Он поморщился: разбитые губы мешали говорить. Он поднес руку ко рту и увидел, что та измазана в крови. — Только вот голова болит.

— Ну, иначе и быть не может. Ты вывалился сюда головой вперед.

В голове Вилсона мысли роились, как рассерженные пчелы. Он присмотрелся более внимательно к своему собеседнику. Перед ним стоял человек средних лет с густыми, поседевшими волосами и короткой, аккуратно подстриженной бородой. Он был одет в нечто пурпурное, напоминающее свободный пляжный костюм.

Но еще больше обеспокоила Вилсона комната, в которой он находился. Она была круглой, потолок плавно переходил в купол, так что было очень трудно определить ее высоту. Мягкий рассеянный свет наполнял комнату, но Вилсону не удалось определить его источник. В комнате не было никакой мебели, кроме высокого странного предмета, стоящего у противоположной стены.

— Вывалился откуда? И куда?

— Из Ворот, естественно.

Было что-то странное в акценте этого человека. Вилсон не мог определить, какой именно это акцент, но мог бы поспорить, что его собеседнику нечасто приходится говорить по-английски.

Вилсон посмотрел в другую сторону — туда, куда смотрел незнакомец, и увидел круг.

От этого голова его заболела еще сильнее. «О Господи, — подумал он, — похоже, я окончательно тронулся. Почему я до сих пор не проснулся?» Он энергично потряс головой в надежде, что она прояснится.

Конечно же, этого не стоило делать. Ему показалось, что сейчас верхняя часть его головы отвалится. А проклятый круг даже и не подумал исчезнуть и как ни в чем не бывало продолжал висеть в воздухе. Внутри него клубилась черная пустота.

— Значит, я попал сюда через него?

— Да.

— И где я теперь нахожусь?

— В Зале Ворот Священного Дворца Норкаал. Но что гораздо важнее, так это то, когда ты тут находишься. Ты продвинулся вперед по времени на тридцать тысяч лет.

«Вот теперь я точно знаю, что сошел с ума», — подумал Вилсон. Он встал и нетвердой походкой направился в сторону Ворот.

Незнакомец положил руку ему на плечо.

— Куда ты идешь?

— Обратно!

— Не так быстро. Ты обязательно вернешься обратно — я даю тебе слово. Но сначала дай мне обработать твои раны. Кроме того, тебе просто необходимо отдохнуть. Я тебе должен многое рассказать и объяснить, а потом у меня будет к тебе просьба, если ты ее исполнишь, то мы оба от этого выиграем. Тогда нас обоих — тебя и меня — ждет прекрасное будущее!

Вилсон в сомнении остановился. Настойчивость нового знакомого слегка смущала его.

— Мне все это не нравится.

— Ну, тогда ты, может быть, хочешь выпить перед уходом?

Вилсон, несомненно, хотел. Как раз в этот момент хорошая выпивка казалась самой необходимой вещью на свете.

— Ладно, — пробормотал он.

— Тогда пошли со мной.

Они прошли мимо странного сооружения у стены и через дверь вышли в коридор. Вилсон едва поспевал за своим проводником.

— Кстати, — спросил Вилсон, когда они шли по длинному коридору, — как тебя зовут?

— Тебя интересует мое имя? Ты можешь называть меня Дектор — меня здесь все так называют.

— Ладно, Дектор так Дектор. А как меня зовут тебе интересно?

— Как тебя зовут? — Дектор усмехнулся. — Я знаю твое имя. Боб Вилсон.

— Да? А, наверное, Джо сказал тебе?

— Джо? Нет, я не знаю человека с таким именем.

— Не знаешь? А он, как мне показалось, тебя знает. Слушай, а может быть, ты совсем не тот человек, с которым я должен встретиться?

— Да нет, это я. В каком-то смысле можно даже сказать, что я тебя ждал. Джо… Джо — ага! — Дектор снова усмехнулся. — Я на минуточку забыл об этом. Так он сказал, чтобы ты называл его Джо?

— А разве его зовут иначе?

— Это имя ничуть не хуже любого другого. Вот мы и пришли.

Они вошли в небольшую, но очень симпатичную комнату. В ней вообще не было никакой мебели, но пол казался мягким, теплым и упругим, как человеческая плоть.

— Садись. Я очень скоро вернусь.

Боб посмотрел по сторонам, надеясь найти что-нибудь хотя бы отдаленно напоминающее стул, а потом обернулся, собираясь задать вопрос Дектору. Но тот исчез, более того — дверь, через которую они вошли в комнату, тоже исчезла. Бобу ничего не оставалось, как расположиться на удобном полу и попытаться не беспокоиться.

Дектор действительно скоро вернулся. Дверь почти мгновенно возникла в стене, так что Боб не успел даже заметить, как это произошло. Дектор нес в руке графин, в котором приятно булькало, в другой руке у него была чашка.

— Ну, за твое здоровье, — с улыбкой проговорил Дектор и щедро плеснул в чашку из графина. — Выпей.

Боб взял чашку.

— А ты со мной не выпьешь?

— Попозже. Сначала я хочу обработать твои раны.

— Ладно, — Вилсон заглотил чашку с почти неприличной торопливостью — это была качественная штука, немного похожая на виски, но гораздо приятнее.

Дектор тем временем возился с какими-то мазями и примочками, которые сначала немного жгли, но потом очень быстро принесли облегчение.

— Не возражаешь, если я налью себе еще?

— Не стесняйся.

Вторую чашку Боб выпил не торопясь. Он не успел допить ее, она выскользнула из его расслабленных рук, расплескивая янтарную пахучую жидкость по полу. Боб уже храпел.

Проснувшись, Боб Вилсон чувствовал себя совершенно здоровым и прекрасно отдохнувшим. У него почему-то было прекрасное настроение. Он расслабленно полежал с закрытыми глазами еще несколько минут. Его ждет отличный день, Вилсон ни одной секунды не сомневался в этом. Слава Богу, он закончил эту трижды проклятую диссертацию. Тут-то он и вспомнил, что работа еще не закончена! Вилсон резко сел.

Вид незнакомых стен живо вернул его к действительности. Но не успел он забеспокоиться, как в стене возникла дверь и в комнату вошел Дектор.

— Ну, чувствуешь себя лучше?

— Да, намного. Что же все это значит?

— Все в свое время. Не хочешь сначала позавтракать?

Для Вилсона завтрак всегда значил больше, чем сама жизнь, — он вполне мог бы поменять возможность бессмертия на хороший завтрак. Дектор повел его в другую комнату. В ней окна были. Более того — половина комнаты находилась под открытым небом — балкон уходил прямо в чудесный сад. Легкий, теплый, летний ветерок приятно обдувал лицо. Они ели, как древние римляне, и Дектор рассказывал.

Боб Вилсон следил за повествованием не так внимательно, как следовало бы, потому что его постоянно отвлекали девушки, которые обслуживали их. Первая принесла на голове громадное блюдо с фруктами. Фрукты были великолепны. Как и девушка. Сколько он ее ни рассматривал, ему никак не удавалось найти в ней ни одного изъяна.

Тут надо заметить, что ее костюм совершенно не препятствовал подобным поискам.

Сначала она слитным грациозным движением встала на одно колено, сняла с головы блюдо и протянула его Дектору. Тот положил себе на тарелку маленький красный фрукт и жестом показал, что больше не хочет. Потом она предложила фрукты Бобу тем же непринужденным грациозным жестом.

— Как я уже говорил, — продолжал Дектор, — остается неясным, откуда пришли Исполины и куда они направились после того, как покинули Землю. Я склонен думать, что они ушли во Время. Так или иначе, но они правили Землей более двадцати тысяч лет, в результате чего та культура, которую мы знали, исчезла полностью. Что еще важнее для тебя и для меня, так это то, что они совершенно изменили человеческую природу. Человек, имеющий психику жителя двадцатого столетия, может добиться здесь чего угодно. Кажется, ты меня не слушаешь?

— Что? Да нет, слушаю, конечно. Какая красивая девушка.

Боб не спускал глаз с двери комнаты, хотя девушка уже давно ушла.

— Которая? Ах да. Ну, пожалуй, ты прав. Впрочем, она далеко не самая красивая среди местных женщин.

— В это трудно поверить. С такой девушкой любой не отказался бы провести время.

— Тебе она нравится? Прекрасно — она твоя.

— Что?

— Она рабыня. И не делай такого возмущенного лица. Они рабы по натуре. Если она тебе понравилась, я тебе ее дарю. Она будет счастлива. — В этот момент девушка вернулась. — Дектор обратился к ней на каком-то странном языке. — Ее зовут Арма, — добавил Дектор, когда закончил давать девушке указания.

Арма захихикала. Правда, потом на ее лице появилось серьезное выражение, и она, подойдя к Вилсону, встала перед ним на колени.

— Коснись ее лба, — проинструктировал его Дектор.

Боб так и сделал. Девушка встала и молча застыла рядом с Бобом. Дектор что-то сказал ей. На ее лице появилось удивленное выражение, но она повернулась и быстро вышла из комнаты.

— Я сказал ей, что она может, сохраняя свой новый статус, продолжать прислуживать нам за завтраком.

Дектор возобновил свои объяснения, а завтрак тем временем шел своим чередом. Следующее блюдо принесли Арма и другая девушка. Когда Боб увидел вторую девушку, он даже тихонько присвистнул. Тут только до него дошло, что, возможно, он немного поторопился с Армой. Или стандарты красоты существенно изменились за прошедшие тысячелетия, или Дектор подбирал свою обслугу с особой тщательностью.

— …по этим причинам, — говорил в это время Дектор, — необходимо, чтобы ты немедленно отправился обратно через Ворота Времени. Твоя первая задача — привести сюда этого, другого парня. Потом ты должен будешь сделать еще кое-что, и все наши проблемы будут решены. Нам останется только насладиться плодами собственных трудов — тебе и мне. И могу тебя заверить, здесь есть чем насладиться. Да ты меня не слушаешь.

— Да все я слушаю, шеф. — Он потер указательным пальцем свой подбородок. — Скажи, у тебя здесь не найдется лишнего лезвия? Мне бы хотелось побриться.

Дектор тихо выругался сразу на двух языках.

— Перестань сейчас же глазеть на этих красоток и слушай меня! Тебе нужно проделать определенную работу.

— Конечно, конечно. Я все понимаю, только скажи, что надо делать. Когда мне нужно начать?

Вилсон уже давно принял решение — это случилось, если уж быть точным, вскоре после того, как Арма вошла в комнату с блюдом фруктов. У него было такое ощущение, что ему снится необыкновенно приятный сон. Если сотрудничество с Дектором приведет к тому, что этот сон продлится, прекрасно. И черт с ней, с его академической карьерой!

А кроме того, чего Дектор от него хочет, это, чтобы он вернулся домой, туда, где все началось, и убедить того парня пройти через Ворота. Худшее, что с ним может произойти, — оказаться снова в двадцатом столетии. Чем он в такой ситуации рискует?

Дектор встал.

— Тогда не будем больше терять времени, — коротко сказал он, — раз уж мне, наконец, удалось завладеть твоим вниманием. Иди за мной.

Он зашагал вперед быстрым шагом, Вилсон старался не отстать.

Дектор привел его в Зал Ворот и остановился.

— Все, что от тебя требуется, — начал он давать последние указания, — это пройти через Ворота. Ты окажешься в своей комнате, в том самом времени, в котором жил. Убеди человека, который находится в комнате, пройти сквозь Ворота. Нам он необходим. А потом возвращайся сам.

Боб поднял руку вверх, сложив в кольцо большой и указательный пальцы.

— Считай, что он уже у нас в кармане, босс. — Он занес ногу, чтобы войти в Ворота.

— Подожди! — скомандовал Дектор. — Ты еще не привык к путешествиям во времени. Я предупреждаю: тебя ждет ужасный шок, когда ты вернешься в свое время. Этот парень — ты его узнаешь.

— И кто же он?

— Я не могу тебе об этом сейчас сказать, ты все равно не поймешь. Но когда ты увидишь его, тебе все станет ясно. Помни об одном: с путешествиями по времени связаны очень странные парадоксы. Не дай им сбить тебя с толку. Делай то, что я тебе сказал, и все будет в порядке.

— Парадоксы меня совершенно не смущают, — уверенно заявил Боб. — Ну, это все? Я готов.

— Одну минуту, — Дектор скрылся за высокой стойкой. Через несколько секунд его голова высунулась обратно. — Я установил нужное время. Давай!

Боб Вилсон вступил в круг, который назывался Ворота Времени.

Он ничего не почувствовал во время переноса. Ему показалось, что он просто прошел из одной комнаты в другую, раздвинув плотные темные занавеси. Он постоял немного, дожидаясь, пока глаза приспособятся к более темному освещению его старой комнаты. Да, он и в самом деле оказался в своей собственной комнате.

За его письменным столом сидел человек. Тут Дектор оказался прав. Значит, это и есть тот парень, которого Вилсон должен уговорить войти в Ворота Времени. Дектор сказал, что он его узнает. Ну что ж, посмотрим, кто же это такой.

Вилсон почувствовал легкое раздражение из-за того, что кто-то сидит за его столом, в его комнате, но потом подумал, что должен быть выше этого. В конце концов, он всего лишь снимал эту квартиру; когда он исчез, вне всякого сомнения, в нее вселился кто-то другой. Он ведь не знал, как долго его здесь не было, — черт возьми, могло пройти несколько дней или даже недель!

Парень за столом показался ему смутно знакомым, хотя пока он видел только его спину. Так кто же это такой? Должен ли он первым заговорить с ним, заставить его обернуться? Вилсону не хотелось этого делать до тех пор, пока он не сообразит, кто это. Он считал, что всегда лучше знать заранее, с кем предстоит иметь дело, в особенности, если намерен убедить человека совершить столь необычный поступок — пройти сквозь Ворота Времени.

Человек, сидящий за столом, продолжал печатать, останавливаясь только за тем, чтобы затянуться сигаретой, которая лежала рядом в пепельнице, а потом тщательно загасить ее, используя пресс-папье.

Бобу Вилсону был слишком хорошо знаком этот жест.

По его спине пробежал холодок.

«Если он зажжет следующую, — подумал Вилсон, — так, как я думаю…»

Человек, сидящий за столом, достал новую сигарету, покрутил ее между пальцами, постукал одним концом о стол, перевернул, легко провел ногтем по основанию и сунул ее в рот.

Вилсон почувствовал, как кровь застучала у него в ушах. За письменным столом, повернувшись к нему спиной, сидел он сам, Боб Вилсон!

Ему вдруг показалось, что он сейчас потеряет сознание. Он закрыл глаза и, ухватившись за спинку стула, попытался успокоиться. «Я так и знал, — подумал он. — Все происходящее — полнейший абсурд Я спятил. Я знаю, что я спятил. Что-то вроде раздвоения личности. Не надо было столько работать».

Машинка продолжала трещать.

Вилсон, наконец, взял себя в руки и еще раз все обдумал. Дектор предупреждал, что его ждет шок, шок, который невозможно было предотвратить, потому что он бы все равно не поверил, если бы ему сказали, что случится. «Ладно, предположим, что я не безумен. Если путешествие во времени вообще возможно, то почему я не могу вернуться назад и увидеть, как я делаю что-то из того, что делал раньше. Если я, конечно, нормален». — Он вздохнул.

«Ну, а если я спятил, то тогда вообще не имеет ни малейшего значения, что я буду делать! Отсюда следует, — добавил он про себя, — что если я безумен, то, может быть, я смогу пройти обратно в Ворота! Нет, это совсем бессмысленно. Как, впрочем, и все остальное — ну и черт с ним!»

Он на цыпочках подкрался к столу и посмотрел через плечо своего двойника. «Время есть атрибут сознания, — прочитал он, — а не реальности».

«Теперь все ясно, — подумал он, — я вернулся к тому самому моменту, когда писал диссертацию».

Двойник продолжал печатать.

«Это не Ding an Sich. Следовательно…»

Клавиша машинки застряла, и двойник выругался, а потом наклонился, чтобы поправить запавшие буквы.

— Не трать попусту силы, — сказал Вилсон, повинуясь неожиданному импульсу. — Пустая болтовня, чушь собачья.

Другой Боб Вилсон подпрыгнул на месте, а потом медленно обернулся.

— Какого дьявола вы делаете в моей комнате? Как вы сюда попали? Объясните.

«Это, — подумал Вилсон, — будет совсем непросто».

— Через эту штуку, — ответил он, показывая пальцем на круг.

Его двойник посмотрел в ту сторону, куда показывал Вилсон, вскочил и начал медленно подходить к Воротам, а потом поднял руку, собираясь потрогать их.

— Не трогай! — рявкнул Вилсон.

Двойник опустил руку.

— Интересно почему? — угрюмо осведомился он.

— Я объясню. Но сначала давай выпьем. — Это в любом случае была хорошая идея. Еще никогда в жизни он так не нуждался в выпивке, как в этот момент. Совершенно автоматически он направился к шкафу и достал оттуда бутылку.

— Эй! — запротестовал двойник. — Что ты здесь распоряжаешься? Это моя выпивка.

— Твоя выпивка… — Дьявольщина! Это была его выпивка! Нет, не так; это была их общая бутылка. Ну и дела! — Извини. Но ты ведь не станешь возражать, если я немного выпью?

— Ладно, — со вздохом согласился двойник. — Налей и мне, раз уж ты взялся за бутылку.

— Договорились, — согласился Вилсон, — а потом я все объясню.

— И постарайся, чтобы твои объяснения были убедительными, — мрачно предупредил двойник, с угрозой поглядывая на Вилсона, пока тот пил джин.

Вилсон наблюдал, как его второе, более молодое «я», в замешательстве изучало его. Неужели этот безмозглый болван не может узнать свое собственное лицо, которое находится на расстоянии всего нескольких футов от него? Если он даже сейчас не в состоянии понять, что происходит, то как Вилсон вообще сможет объяснить ему хоть что-нибудь?

Вилсон забыл, что в данный момент его лицо было почти неузнаваемо — разбитые губы, синяк под глазом, трехдневная щетина. К тому же, Вилсону и в голову не пришло, что человек никогда не смотрит на свое лицо в зеркале так, как он смотрит на чужие. Ни один человек в здравом уме не станет искать свои черты в лице другого.

Вилсон видел, что двойник смущен его неожиданным появлением, и не узнает его. Это было совершенно очевидно.

— Кто ты такой? — спросил двойник.

— Я? — отозвался Вилсон. — А ты меня не узнаешь?

— Я не уверен. Мы уже встречались?

— Ну, не совсем, — пытался потянуть время Вилсон. Как можно в нескольких словах объяснить, что перед одним Вилсоном стоит другой? — Не будем об этом. Ты все равно сейчас не поймешь.

— Как тебя зовут?

— Меня? Ну…

Дело принимало неприятный оборот! Да и вообще — все это становилось просто смешным. Он уже открыл рот, чтобы произнести: «Боб Вилсон», но тут же сдался, понимая всю безнадежность подобного шага. Как и многие другие до него, он вынужден был солгать, потому что правда была бы воспринята, как наглая ложь.

— Называй меня Джо, — наконец, пробормотал он.

И тут же удивился собственным словам. Только сейчас Вилсон осознал, что исполняет роль того самого Джо, которого уже встречал раньше; то, что он оказался в своей комнате, как раз в тот момент, когда заканчивал работать над своей диссертацией, Вилсон уже сообразил, но у него еще не было времени как следует задуматься над тем, что происходит. Услышав, как он сам себя назвал «Джо», он с ужасом понял, что это не просто похожая сцена — а та же самая сцена! Только теперь он играл в ней роль «Джо».

Во всяком случае, Вилсону показалось, что это та же сцена. Отличалась ли она чем-нибудь от прежней? Трудно сказать — он не помнил дословно, как именно протекал первый разговор.

За полный сценарий той сцены Вилсон был готов уплатить двадцать пять долларов наличными да еще добавил бы на торговую наценку.

Нет, тут надо разобраться — ведь его никто не принуждал делать или говорить что-либо. В этом Вилсон был уверен. Все, что он сказал и сделал, было проявлением свободной воли. Даже если он и не в состоянии вспомнить весь разговор, он совершенно точно знает, чего «Джо» не говорил. Ну, например: «У Мэри есть маленькая овечка…» Он мог произнести прямо сейчас этот стишок и выйти из порочного круга. Он уже приготовился начать декламировать этот дурацкий стишок…

— Ладно, Джо как-тебя-там, — вдруг заговорило его второе «я», поставив на стол стакан, в котором еще мгновение назад плескалась добрая четверть пинты джина, — кончай тянуть резину, рассказывай, что все это значит, и выкатывайся отсюда.

Вилсон уже открыл рот, чтобы ответить, но со стуком закрыл его. «Спокойно, старина, спокойно, — сказал он себе. — Ты обладатель свободной воли. Хочешь прочитать стишок — так прочитай его. Не отвечай ему; продекламируй стишок и выйди из этого проклятого круга».

Но под подозрительным, сердитым взглядом человека, сидящего напротив, он мгновенно забыл слова детского стишка. Все его мыслительные процессы зашли в тупик.

Вилсон капитулировал.

— Так я и сделаю. Эта штука, через которую я попал сюда, — он показал на круг, — называется Ворота Времени.

— Как?

— Ворота Времени. По ту и по эту сторону Ворот текут временные потоки… — Пока Вилсон говорил, он почувствовал, как начинает потеть; он был почти уверен, что объясняет практически теми же словами, которые он уже раньше слышал. — …Ты можешь попасть в будущее, сделав всего один шаг сквозь этот круг. — Он замолчал и вытер пот.

— Ну, продолжай. Мне очень нравится твоя история.

Боб вдруг подумал — неужели, этот человек, сидящий за столом, он сам? Тупой, узколобый догматизм его поведения приводил Вилсона в ярость. Ну, ладно! Он ему покажет. Вилсон быстро подошел к шкафу, схватил шляпу и швырнул ее сквозь Ворота.

Его двойник посмотрел на фокус со шляпой ничего не выражающими глазами, а потом встал и, маленькими аккуратными шажками крепко выпившего человека, который старается этого не показать, обошел Ворота вокруг.

— Ловкий трюк, — зааплодировал он. — А теперь я скажу тебе большое спасибо, если ты будешь так добр, что вернешь мою шляпу.

Вилсон решительно покачал головой.

— Ты сможешь сам забрать ее, когда пройдешь туда, — заявил он.

— Чего, чего?

— Именно так. Послушай… — И Вилсон, как мог убедительно, рассказал своему прежнему «я», что требуется сделать. Ему даже пришлось льстить и уговаривать. Объяснить все, как есть, было равносильно самоубийству. Он скорее согласился бы обучать тензорному исчислению австралийского аборигена — даже при том, что и сам не слишком в нем разбирался.

Двойник ничем не хотел ему помочь. Казалось, что гораздо больше всех объяснений Вилсона его интересует стакан с джином, с которым ему ни на секунду не хотелось расставаться.

— Почему? — нетерпеливо перебил он.

— Черт возьми, если ты сейчас же войдешь туда, то никакие объяснения больше не понадобятся. Однако…

Вилсон продолжал рассказ, который завершил, коротко повторив суть предложения Дектора. Только теперь он с раздражением сообразил, что слова Дектора были весьма общими и ничего толком не разъясняли. Вилсону пришлось отбросить всякую логику и упирать на эмоциональную сторону вопроса — здесь он чувствовал себя куда увереннее, ведь ему было прекрасно известно, как осточертела этому Бобу Вилсону его научная карьера и затхлая атмосфера колледжа.

— Ты ведь не хочешь остаток жизни посвятить обучению всяких пустоголовых болванов в каком-нибудь паршивом колледже, — в заключение сказал он. — Это твой шанс. Не упусти его!

Вилсон внимательно наблюдал за своим оппонентом, и ему показалось, что тот начинает поддаваться на уговоры. Во всяком случае, выглядел он заинтересованным. Однако двойник аккуратно поставил стакан на стол, задумчиво посмотрел на бутылку, вздохнул и заговорил, стараясь тщательно выговаривать слова:

— Нет, мой дорогой друг, я не собираюсь залезать на твою карусель, и знаешь почему?

— Почему?

— Потому, что я пьян. Вот почему. Тебя здесь нет. И этой штуки здесь нет. — Он широким жестом показал на Ворота, покачнулся и едва не упал. — Нет никого, кроме меня, а я напился. Слишком много работал, — уже совсем заплетающимся языком пробормотал он. — Я пошел спать.

— Ты не пьян, — теряя надежду, запротестовал Вилсон. «Проклятье, — подумал он. — Человеку, который не умеет пить, не следует этого делать вообще».

— Нет, пьян. Карл у Клары украл кораллы.

Двойник нетвердым шагом направился в сторону кровати. Вилсон схватил его за руку.

— Ты не можешь так поступить! — закричал он.

— Оставь его в покое!

Вилсон быстро обернулся и увидел третьего человека, стоящего перед Воротами. Ему стало совсем нехорошо — Вилсон сразу же узнал вновь прибывшего. Его собственные воспоминания о том, что произошло, были довольно смутными — как никак, он ведь был тогда пьян. Теперь Вилсон понял, что должен был предвидеть появление третьего действующего лица. Однако воспоминания не подготовили его к тому, кто будет их новым гостем.

Он узнал себя — еще одну точную свою копию.

С минуту Вилсон молча стоял, пытаясь сообразить, что ему теперь следует делать; он даже закрыл глаза, чтобы получше сосредоточиться. Однако события происходили так быстро, что трудно было собраться с мыслями. Ему вдруг страшно захотелось сказать парочку теплых слов Дектору.

— Кто вы такой? — Вилсон обернулся и увидел, как его пьяный двойник сурово таращится на нового незваного гостя.

Вновь прибывший повернул к нему голову, а потом перенес свое внимание на Вилсона.

— Он меня знает.

Вилсон не стал торопиться с ответом. События начинали выходить из-под контроля.

— Да, — вынужден был он признать, — пожалуй, я тебя знаю. Но какого черта ты здесь делаешь? И почему ты пытаешься сорвать наш план?

Последняя копия Вилсона не дала ему долго говорить.

— Нет времени для длинных объяснений. Я знаю об этом больше, чем ты, — тебе это придется признать — и мое мнение стоит дороже. Он не должен проходить через Ворота.

Удивительная наглость самовлюбленного нахала возмутила Вилсона до глубины души.

— Я с этим никогда не соглашусь… — начал было он, но в этот момент зазвонил телефон.

— Возьми трубку! — скомандовал номер Третий. Пьяненький номер Первый хотел было возмутиться, но все-таки взял трубку.

— Алло… Да. С кем я говорю? Алло… Алло! — Он постучал по рычагам телефона и сердито бросил трубку.

— Кто это был? — спросил Вилсон, разозленный тем, что не успел сам поднять трубку.

— А, так. Какой-то болван с извращенным чувством юмора.

Телефон снова зазвонил.

— Опять он, — пробормотал номер Первый, хватая трубку. — Послушай ты, обезьяна с куриными мозгами! Я занятой человек, и ты займись-ка лучше чем-нибудь полезным… Что? А, это ты Женевьева. Извини меня, пожалуйста, извини… Ты просто не понимаешь, дорогая. Какой-то псих морочил мне голову по телефону, и я думал, что это опять он. Ты же знаешь, что с тобой я никогда не стал бы так разговаривать, малышка… Что? Сегодня? Ты сказала — сегодня?.. Конечно. Все в порядке. Послушай, малышка, у меня тут возникли кое-какие проблемы. Весь день со мной происходят всякие неприятности, и они никак не кончаются. Я загляну к тебе вечерком, мы во всем разберемся. Однако я твердо знаю, что сегодня я у тебя не был… Что?.. А, ну да, конечно! Так или иначе, но я к тебе еще заскочу.

Вилсону было просто противно смотреть, как его двойник унижается перед этой приставучей девицей. Почему он уже давно не повесил трубку? По сравнению с Армой она была жалкой замарашкой — и это еще больше утвердило Вилсона в намерении довести намеченный план до конца. Мало ли что говорит этот нахальный номер Третий!

Повесив трубку, номер Первый повернулся к Вилсону, демонстративно игнорируя Третьего.

— Ладно, Джо, если ты пойдешь, то я готов последовать за тобой.

— Вот и отлично, — с облегчением заметил Вилсон. — Тебе нужно сделать всего один шаг. Больше ничего от тебя не потребуется.

— Нет, никуда ты не пойдешь! — вмешался номер Третий. Он встал между Вилсоном и Воротами.

Вилсон собрался было возразить, но пьяный двойник опередил его.

— Послушай, ты! Сначала ты ворвался сюда, не спросив разрешения, а теперь еще указываешь, что мне делать, будто я болван какой-то. Если тебе что-нибудь не нравится — выпрыгни в окно, а если ты не знаешь, как это делается, я тебе помогу! Ну, давай!

Не дожидаясь особого приглашения, они начали колотить друг друга. Вилсон вздохнул и подошел к ним, выбирая подходящий момент для того, чтобы сразить Третьего одним решительным ударом.

Однако он совершенно напрасно перестал обращать внимание на своего пьяного союзника. Отчаянный, размашистый хук пришелся прямо ему в лицо. Острая боль пронзила рассеченную верхнюю губу, которая еще только начала затягиваться после предыдущей драки. Вилсона перекосило от боли, и он отскочил назад.

Послышался звук глухого удара, и сквозь туман, застилающий глаза, Вилсон увидел, как в Воротах исчезают ноги. Номер Третий, как и прежде, стоял возле Ворот.

— Ну, добился своего! — упрекнул он Вилсона, прижимая к губам костяшки пальцев левой руки.

Несправедливое обвинение возмутило Вилсона. Лицо его все еще продолжало гореть от боли.

— Я? — запротестовал он. — Это ты зашвырнул его туда. Я к нему и пальцем не прикасался.

— Верно, но все равно — ты во всем виноват. Если бы ты не встрял, мне бы не пришлось этого делать.

— Я встрял? Ах ты наглый лицемер! Это ты встрял и начал во все вмешиваться и все портить. Кстати, ты мне кое-что должен объяснить и тебе не отвертеться. Что это еще за…

Но номер Третий не дал ему договорить.

— Оставь это. Сейчас уже слишком поздно, — мрачно сказал он. — Он уже там.

— Слишком поздно для чего? — заинтересовался Вилсон.

— Поздно делать что-то, чтобы остановить эту цепочку событий.

— А зачем нам ее останавливать?

— Затем, — с горечью ответил номер Третий, — Дектор обманул меня — я хотел сказать тебя… нет, нас, как парочку последних дурачков. Послушай, ведь он обещал тебе все устроить так, что ты будешь большой шишкой там, — он указал на Ворота, — верно?

— Да, — признался Вилсон.

— Все это полное вранье. Единственное, чего он хочет, — запутать нас в этих проклятых Воротах Времени, чтобы мы до скончания веков болтались в них.

Вилсон почувствовал, что у него в душе зашевелились сомнения. Номер Третий вполне мог говорить правду. В самом деле — в том, что произошло до сих пор, было совсем немного смысла. В конце концов, зачем Дектору понадобилась его помощь, зачем ему делить все с Вилсоном пополам, когда он имел в своем далеком раю право первой руки?

— Откуда ты знаешь? — спросил Вилсон.

— Зачем тратить время на пустые разговоры? — устало ответил номер Третий. — Почему бы тебе не поверить мне на слово?

— С чего бы это?

Его собеседник в полнейшем отчаянии посмотрел на него.

— Если ты не можешь поверить мне, то кому ты вообще можешь верить?

Неоспоримая логика, прозвучавшая в словах номера Третьего, только еще сильнее разозлила Вилсона. Его почему-то ужасно раздражал этот нахальный двойник. Сама мысль о том, что он должен слепо повиноваться, возмущала Вилсона.

— Я с Миссури, — заявил он. — Пойду туда и посмотрю сам.

Он сделал движение в сторону Ворот.

— Куда это ты собрался?

— Туда! Я найду там Дектора и разберусь с ним.

— Не делай этого! — сказал двойник. — Может быть, мы сумеем разорвать цепочку событий сейчас.

Но Вилсон ничего не хотел слушать. Видимо, на его лице была написана такая решимость, что номер Третий вздохнул и развел руками.

— Ну, давай, — сдался он. — Это будут твои похороны. Я умываю руки.

Вилсон уже занес было ногу, чтобы пройти через Ворота, но в последний момент застыл на месте.

— Что? Х-м-м, как это могут быть только мои похороны?

На лице Третьего появилось бессмысленное выражение, а потом глаза его вспыхнули. Это было последнее, что увидел Вилсон, перед тем, как шагнул в Ворота.

Зал Ворот был совершенно пуст, когда Боб Вилсон вновь оказался в нем. Он поискал глазами свою шляпу, но нигде ее не нашел, а потом обошел вокруг высокой стойки, пытаясь припомнить, где была дверь. Тут он нос к носу и столкнулся с Дектором.

— А, вот и ты, — приветствовал его хозяин. — Отлично! Отлично! Теперь осталось сделать совсем немного, и все будет в порядке. Должен сказать, что очень доволен тобой, Боб, просто очень доволен.

— Ага, ты мной доволен? — Боб язвительно посмотрел на него. — К сожалению, не могу того же сказать о тебе! Я, черт подери, тобой просто возмущен! Зачем, интересно, ты заставил меня просто плутать в этой бредовой последовательности событий, ни о чем не предупредив? Что вся эта чепуха значит?

— Только не надо так волноваться. Что я тебе, собственно, мог сказать? Что ты отправляешься на встречу с самим собой? Неужели ты бы мне поверил? Ну, скажи, что я не прав?

Вилсону было нечего возразить.

— Ну вот видишь, — продолжал Дектор, пожимая плечами, — говорить тебе правду было совершенно бессмысленно. Что же мне оставалось делать?

— Так-то оно так…

— Подожди! Я не собирался обманывать тебя. Да на самом деле, я и не сказал ни одного лживого слова. Но если бы я сказал тебе правду, ты бы все равно не поверил. Гораздо лучше для тебя было увидеть все своими глазами. А иначе…

— Минуточку! Минуточку! — прервал его Вилсон. — Ты меня совсем запутал. Я готов забыть все прошлые неприятности, если ты объяснишься со мной до конца. Зачем было вообще посылать меня обратно?

— «Забыть прошлые неприятности», — повторил Дектор. — Если бы мы могли! Но такой возможности у нас нет. Именно поэтому я и послал тебя обратно — чтобы ты вошел в Ворота Времени в первый раз.

— Что? Подожди, подожди — я ведь один раз уже входил в Ворота.

Дектор покачал головой.

— Разве? Подумай немного сам. Когда ты вернулся в свое собственное время, ты нашел там самого себя, не так ли?

— М-м-м-м, да.

— Ты — вернее, твое прежнее «я» — еще не вошло в Ворота, так?

— Не вошло. Я…

— Как ты мог попасть сюда, если бы не сумел убедить его войти в Ворота?

В голове у Боба Вилсона все перемешалось. Он перестал понимать, кто что кому сказал, кто что сделал и кто за все будет отвечать.

— Но это невозможно! Ты хочешь убедить меня, что я сделал нечто из-за того, что сделаю потом.

— Ну, а разве не именно так все и случилось? Ты ведь там был.

— Нет, я не… ну, может, и был, но этого же просто не может быть.

— Но ведь было же! Подобные представления непривычны для тебя — вот и все.

— Но… но… — Вилсон глубоко вздохнул и попытался хоть немного успокоиться. После этого, изрядно напрягшись, сумел выдать одно из своих теоретических суждений. — Происшедшее отрицает все разумные теории о причинно-следственных связях. Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что эти связи могут образовывать кольцо. Я прошел сквозь Ворота потому, что, пройдя сквозь них в первый раз, вернулся обратно и убедил себя пройти сквозь них в первый раз. Это же полнейшая глупость.

— Возможно, но ведь именно так все и случилось?

Возразить было нечего. Дектор продолжал:

— Система причинно-следственных связей прекрасно работает в привычном для тебя временно́м поле, но само это поле лишь частный случай более общих закономерностей. Пространственно-временной континуум вовсе не должен подчиняться ограниченному человеческому восприятию времени и пространства.

Вилсон поразмышлял над услышанным. Звучало это утверждение эффектно, но было в нем что-то скользкое.

— Секундочку, — сказал он, — а как быть с энтропией? Как ее обойти?

— Господи! — запротестовал Дектор, — замолчи уж лучше. Ты напоминаешь мне одного математика, доказавшего, что самолеты не могут летать. — Он отвернулся от Вилсона и направился к двери. — Пошли. Нам еще нужно кое-что сделать.

Вилсон торопливо зашагал за ним.

— Черт возьми! Ты не должен так поступать со мной. Что произошло с двумя другими?

— Какими другими?

— Двумя другими моими «я». Где они? Как мне вообще выбраться из этого кошмара?

— А никакого кошмара нет. Ты ведь не чувствуешь раздвоения или растроения личности?

— Нет, но…

— Ну, тогда тебе не о чем беспокоиться.

— Но я не могу не беспокоиться. Что произошло с тем, который вошел в Ворота до меня?

— А ты сам разве не помнишь? Однако… — Дектор ускорил шаг. Они прошли по коридору и остановились перед неожиданно возникшей дверью. — Загляни внутрь, — скомандовал Дектор.

Вилсон подчинился. Он увидел маленькую комнату без мебели, комнату, которую сразу узнал. На полу, сладко посапывая во сне, лежал его двойник.

— Когда ты первый раз прошел сквозь Ворота, — начал объяснять стоящий за его спиной Дектор, — я привел тебя сюда, обработал раны и дал тебе выпить. Питье содержало снотворное, которое заставило тебя крепко проспать тридцать шесть часов. Тебе этот сон был совершенно необходим. Когда ты проснулся, мы позавтракали и я объяснил тебе, что нужно сделать.

У Вилсона снова начала болеть голова.

— Хватит! Не говори о парне, который там спит, как-будто это я. Я стою здесь, рядом с тобой.

— Как хочешь, — не стал возражать Дектор. — Это тот парень, которым ты был. Теперь вспомнил, какие события с ним произойдут?

— Да, но когда я на него смотрю, у меня начинает кружиться голова. Закрой, пожалуйста, дверь.

— Ладно, — сразу согласился Дектор и выполнил просьбу Вилсона. — Мы должны спешить. Когда некая последовательность сложилась, нельзя терять времени. Пошли. — И Дектор повел Вилсона обратно в Зал Ворот.

— Я хочу, чтобы ты вернулся обратно в двадцатое столетие и раздобыл для нас кое-какие вещи, которых здесь нет, но которые могут нам очень пригодиться в будущем для развития — да, пожалуй, это самое правильное слово — для развития этой страны.

— Какие именно вещи?

— Ну, их довольно много. Я составил для тебя список — справочная литература и кое-что еще. Извини, я должен настроить Ворота. — Дектор забрался за высокую стойку. Вилсон последовал за ним и оказался внутри маленького бокса, открытого сверху и с приподнятым полом. С высокого сиденья хорошо были видны ворота.

Пульт управления Воротами произвел на Вилсона странное впечатление.

Четыре разноцветных сферы, размером в половину шарика для пинг-понга, соединялись друг с другом кристаллическими ребрами, образуя тетраэдр. Три сферы в основании тетраэдра были красного, желтого и синего цветов, а четвертая, в вершине — белого.

— Три сферы служат для изменения пространственных координат, а четвертая контролирует время, — начал объяснять Дектор. — Все очень просто. Используя настоящее время и данную точку пространства, как начало координат, мы можем перемещаться вперед и назад вдоль временной оси, так же как и в пространстве, — перемещение сферы вдоль соответствующего ребра приводит к нужному результату.

Вилсон внимательно рассматривал систему управления.

— Да, — сказал он, — но как узнать, в какой именно точке пространства находится другой конец Ворот? Или в каком он времени? Я нигде не вижу никаких шкал.

— А они и не нужны. Ты можешь увидеть, где он находится. Смотри. — Дектор коснулся выступа, находящегося под тетраэдром, на горизонтальной панели. Панель развернулась и на ней появилось миниатюрное изображение самих Ворот. Дектор нажал еще на какую-то кнопочку, и Вилсон увидел то, что находилось по другую сторону Ворот.

Он как будто заглянул в свою комнату, приложившись не к тому концу телескопа. Видны были две фигурки, но изображение было слишком мелким, и кто именно находился там — ему никак не удавалось понять. Все это произвело на него крайне неприятное впечатление.

— Выключи эту штуку, — попросил Вилсон. Дектор убрал изображение и сказал:

— Как бы не забыть отдать тебе список. — Он вытащил из рукава листок бумаги и протянул его Вилсону. — Вот он. Возьми, пожалуйста.

Вилсон взял листок и, не глядя, засунул его в карман.

— Послушай меня, — начал он, — куда бы я не направлялся, всюду мне попадаются мои двойники. Мне это совсем не нравится. Какое-то размножение. Мне кажется, что я превращаюсь в целый выводок морских свинок. Я и наполовину не понимаю того, что здесь происходит, а ты снова хочешь загнать меня назад, ничего толком не объяснив. Хватит ходить вокруг да около. Расскажи мне все.

В первый раз на лице Дектора появилось выражение нетерпения.

— Ты глупый, невежественный, юный болван. Я рассказал тебе все, что ты был способен осмыслить. То, что происходит здесь, недоступно твоему пониманию. Пройдет не одна неделя, прежде чем ты начнешь понимать хоть что-нибудь. Я предлагаю тебе полмира в обмен на несколько часов твоей помощи, а ты стоишь здесь и споришь со мной, как последний дурак. Отложим этот разговор на потом, я ведь уже просил тебя об этом. А теперь, решай — куда мы тебя забросим? — Дектор потянулся к рукояткам управления.

— Не трогай рукоятки! — рявкнул Вилсон. У него вдруг появились кое-какие соображения. — Кто ты, собственно, такой?

— Я? Дектор.

— Ты же прекрасно понимаешь, что я тебя не об этом спрашиваю. Откуда ты знаешь английский язык?

Дектор ничего не ответил. Его лицо стало непроницаемым.

— Ну, давай, — настаивал Вилсон. — Ты ведь не здесь ему научился, я в этом уверен. Ты из двадцатого столетия, верно?

Дектор кисло улыбнулся.

— А я все ждал, когда это до тебя дойдет.

Вилсон кивнул.

— Может быть, я соображаю и не очень быстро, но я и не так глуп, как ты думаешь. Давай, рассказывай мне все.

Дектор покачал головой.

— Это не имеет отношения к делу. К тому же мы теряем время.

Вилсон рассмеялся.

— Ты слишком часто меня торопишь. Как мы можем терять время, когда у нас есть такая штука? — Он показал на Ворота. — Если ты только не наврал мне, мы можем распоряжаться временем по собственному усмотрению. Нет, мне кажется, я начинаю догадываться, почему ты постоянно торопишь меня. Или тебе необходимо побыстрее избавиться от меня, или то дело, которое ты хочешь поручить мне, дьявольски опасно. Однако я знаю, как решить эту проблему — ты пойдешь со мной!

— Ты сам не понимаешь, что говоришь, — медленно заговорил Дектор. — Это невозможно. Я должен оставаться у пульта управления.

— Ничего у тебя не выйдет. Ты ведь можешь заслать меня туда, откуда мне уже будет не вернуться. Я предпочитаю не выпускать тебя из виду.

— Об этом не может быть и речи, — отозвался Дектор. — Ты должен довериться мне. — Он снова склонился над рукоятками управления.

— Ну-ка, отойди отсюда! — закричал Вилсон. — Отойди, а не то я тебе врежу как следует.

Под злобным взглядом и высоко поднятым кулаком Вилсона Дектор отошел от консоли управления.

— Вот так-то лучше, — добавил Вилсон, когда они вышли из бокса.

Наконец-то обрывки мыслей, которые уже давно не давали ему покоя, приняли определенную форму. Он знал, что в данный момент Ворота Времени были настроены на его комнату, в которой он живет — или жил — в двадцатом столетии. Судя по тому, что он успел разглядеть на дисплее управления, машина была настроена на тот самый день 1952 года, когда все началось.

— Стой здесь, — скомандовал он Дектору, — я хочу кое на что посмотреть.

Вилсон подошел к Воротам, словно бы для того, чтобы осмотреть их, но вместо того, чтобы остановиться перед ними, прошел сквозь них.

На этот раз он был гораздо лучше подготовлен к тому, что увидел в комнате, чем когда он возвратился сюда в первый раз. Тем не менее встреча с собственным двойником не могла не действовать на нервы. Особенно если их — двойников — было целых два.

Да, он снова находился в собственной комнате. Оба его двойника были так поглощены друг другом, что поначалу не обратили никакого внимания на его появление; благодаря этому у Вилсона появилась возможность немного привести свои мысли в порядок. У одного из двойников был здоровенный синяк под глазом и рассеченная верхняя губа. Кроме того, его лицо сильно заросло щетиной. Это что-то напомнило Вилсону. У другого лицо было в полном порядке, но ему тоже не мешало бы побриться.

Теперь Вилсон сообразил, в какой именно момент он попал в свою комнату. Все по-прежнему оставалось дьявольски запутанным, но после известных событий он уже лучше ориентировался в этой дурацкой ситуации и понял, что снова оказался в самом начале всей истории. Теперь он положит конец этой бредовой ерунде раз и навсегда.

Его двойники тем временем спорили. Один из них, пошатываясь, направился к постели. Другой схватил его за руку.

— Ты не можешь так поступить! — закричал он.

— Оставь его в покое! — вмешался Вилсон.

Оба двойника разом обернулись. Вилсон увидел, как во взгляде более трезвого из них выражение удивления сменилось узнаванием. Номер Первый, похоже, лишь с большим трудом сохранял вертикальное положение. «Да, — подумал Вилсон, — нелегкая мне предстоит работенка. Этот тип здорово набрался». Он подивился, как вообще можно столько выпить на пустой желудок. Это было не просто глупо — таким образом зря пропадал отличный джин.

Интересно, осталось ли там что-нибудь для него.

— Кто вы такой? — с пьяной настойчивостью спросил номер Первый.

Вилсон кивнул на «Джо».

— Он меня знает, — со значением заявил он. «Джо» внимательно оглядел его с ног до головы.

— Да, — сказал «Джо», — пожалуй, я тебя знаю. Но какого черта ты здесь делаешь? И почему ты пытаешься сорвать наш план?

Вилсон прервал его.

— Нет времени для длинных объяснений. Я знаю об этом больше, чем ты, — тебе это придется признать — и мое мнение стоит дороже. Он не должен проходить через Ворота.

— Я с этим никогда не соглашусь…

Зазвонивший телефон прервал их спор. Вилсон был рад, что их прервали, потому что он понял: начинать следовало совсем не так. Неужели он действительно такой упрямый и ограниченный, как этот тип? Неужели он производит на других людей такое же впечатление? Однако для самокопания момент был не самым подходящим.

— Возьми трубку! — скомандовал Вилсон.

Пьяный Вилсон злобно посмотрел на него, но трубку взял, когда заметил, что «Джо» сделал движение в сторону телефона.

— Алло?.. Да. С кем я говорю? Алло… Алло! — Он несколько раз нажал на рычаг, а потом повесил трубку.

— Кто это был? — спросил «Джо».

— А, так. Какой-то болван с извращенным чувством юмора.

Телефон снова зазвонил.

— Опять он, — пробормотал номер Первый, схватив трубку прежде, чем кто-нибудь успел среагировать. — Послушай ты, обезьяна с куриными мозгами! Я занятой человек, и ты займись-ка лучше чем-нибудь полезным… Что? А, это ты, Женевьева. Извини меня, пожалуйста, извини… Ты просто не понимаешь, дорогая. Какой-то псих морочил мне голову по телефону, и я думал, что это опять он. Ты же знаешь, что с тобой я никогда не стал бы так разговаривать, малышка… — Вилсон не обращал особого внимания на разговор — он уже не раз его слышал, к тому же, в данный момент Вилсону было о чем подумать. Номер Первый так набрался, что разговаривать с ним бесполезно. Значит, нужно направить все усилия на то, чтобы убедить в своей правоте «Джо», — иначе ему придется сражаться против двоих сразу.

— Что? Сегодня? Ты сказала — сегодня?… Конечно. Все в порядке. Послушай, малышка, у меня тут возникли кое-какие проблемы. Весь день со мной происходят всякие неприятности, и они никак не кончаются. Я загляну к тебе вечерком, мы во всем разберемся. Однако я твердо знаю, что сегодня я у тебя не был… Что? А, ну да, конечно! Так или иначе, но я к тебе еще заскочу. Пока.

«Теперь самое время, — подумал Вилсон, — пока эта тупая обезьяна не успела открыть рот. Что же сказать? Как его убедить?»

Однако номер Первый успел заговорить первым.

— Ладно, Джо, — заявил он, — если ты пойдешь, то я готов последовать за тобой.

— Вот и отлично, — заметил Джо. — Тебе нужно сделать всего один шаг. Больше ничего от тебя не потребуется.

Ситуация явно выходила из-под контроля, события развивались совсем не так, как того хотелось Вилсону.

— Нет, никуда ты не пойдешь! — вмешался Вилсон. Он встал между номером Первым и Воротами. Он должен заставить их поверить ему, и немедленно.

Но у него так и не возникло подобной возможности. Пьяный номер Первый бросился на него. Вилсона вдруг охватило радостное возбуждение — он понял, что уже довольно давно мечтает трахнуть кого-нибудь по носу. Кто они такие, чтобы шутить с его будущим?

Номер Первый никак не мог скоординировать свои движения. Поэтому Вилсон легко увернулся и нанес удар прямо ему в лицо. Такой удар, несомненно, произвел бы впечатление на трезвого человека, но номер Первый только замотал головой — он явно хотел получить добавки. С другой стороны приближался «Джо». Вилсон решил, что пора кончать с первым противником и перенести все внимание на «Джо», который был куда более опасен.

Когда его копии стали мешать друг другу, Вилсон не упустил свой шанс. Он отступил на шаг назад, тщательно прицелился и нанес мощный удар левой — наверное, это был самый сильный удар, который ему когда-либо приходилось наносить в жизни. Номер Первый даже на короткое время оказался в воздухе.

И уже нанеся удар, Вилсон заметил, где в этот момент находились Ворота, и вдруг, с тоской, понял, что вся сцена подошла к неизбежному концу.

Он остался один с «Джо», а их компаньон исчез за Воротами Времени.

Первая реакция Вилсона была совершенно не логичной, но вполне естественной: вот-посмотри-что-ты-заставил-меня-сделать.

— Ну, добился своего! — с горечью упрекнул он «Джо», прижимая к губам костяшки пальцев левой руки.

— Я? — запротестовал «Джо». — Это ты зашвырнул его туда. Я к нему и пальцем не прикасался.

— Верно, — вынужден был признать Вилсон, — но все равно — ты во всем виноват. Если бы ты не встрял, мне бы не пришлось этого делать.

— Я встрял? Ах ты наглый лицемер! Это ты встрял и начал во все вмешиваться и все портить. Кстати, ты мне кое-что должен объяснить, и тебе не отвертеться. Что это еще за…

— Оставь это, — перебил его Вилсон. Его злило, что он был неправ, и еще сильнее он раздражался от того, что был вынужден это признать. Только теперь он начал понимать, что вся его затея с самого начала была совершенно безнадежной. — Сейчас уже слишком поздно. Он уже там.

— Слишком поздно для чего?

— Поздно делать что-то, чтобы остановить эту цепочку событий. — Вилсон начал понимать, что он постоянно опаздывает, причем не имеет ни малейшего значения, сколько сейчас времени, или какой сейчас год, или сколько раз он уже пытался изменить эту последовательность событий. Теперь он вспомнил, как уже проходил сквозь Ворота один раз и как видел себя спящим на полу в той маленькой комнате. События все равно уже произошли.

— А зачем нам ее останавливать?

Объяснять не было никакого смысла, но ему было необходимо хоть какое-то оправдание в собственных глазах.

— Затем, — сказал он, — Дектор обманул меня — я хотел сказать тебя… нет, нас, как парочку последних дурачков. Послушай, ведь он обещал тебе все устроить так, что ты будешь большой шишкой там, — он указал на Ворота, — верно?

— Да…

— Все это полное вранье. Единственное, чего он хочет, — запутать нас в этих проклятых Воротах Времени, чтобы мы до скончания веков болтались в них.

«Джо» пристально посмотрел на него.

— Откуда ты знаешь? — спросил он у Вилсона.

Так как на самом деле Вилсон не был уверен в том, что говорил, то он ускользнул от прямого ответа.

— Зачем тратить время на пустые разговоры? Почему бы тебе не поверить мне на слово?

— С чего бы это?

«С чего бы это? — подумал Вилсон. — Как ты не понимаешь, я — это ты, но старше тебя и опытнее, и ты должен верить мне». А вслух он ответил:

— Если ты не можешь поверить мне, то кому ты вообще можешь верить?

«Джо» мрачно крякнул и, немного подумав, заявил:

— Я с Миссури. Пойду туда и посмотрю сам. — Тут Вилсон заметил, что «Джо» сделал движение в сторону Ворот.

— Куда это ты собрался?

— Туда! Я найду там Дектора и разберусь с ним.

— Не делай этого! — взмолился Вилсон. — Может быть, мы сумеем разорвать цепочку событий сейчас. — Но на лице «Джо» была написана такая решимость, что Вилсон вздохнул и развел руками. — Ну, давай, — сдался он. — Это будут твои похороны. Я умываю руки.

«Джо» остановился перед Воротами.

— Что? Х-м-м, как это могут быть только мои похороны?

Вилсон, онемев, смотрел, как «Джо» проходит сквозь Ворота. Чьи похороны? Он совсем не подумал об этом в таком разрезе. Ему вдруг ужасно захотелось броситься сквозь Ворота, догнать своего двойника и присмотреть за ним. Этот дурачок может натворить там дел. А если его убьют? Что тогда будет с Бобом Вилсоном? Он тогда тоже умрет!

Но может ли такое быть? Может ли смерть человека в будущем, которое отделяют от настоящего тысячи лет, убить его в 1952 году? Вдруг он увидел всю абсурдность этой ситуации и почувствовал большое облегчение. Действия «Джо» не могут подвергнуть его опасности — Вилсон вспомнил все, что «Джо» сделал, точнее, еще только должен будет сделать. Он поспорит с Дектором и, в свое время, вернется обратно через Ворота Времени. Ведь «Джо» это он сам. Трудно было поверить в это.

Да, он был «Джо», Точно так же, как он был номером Первым. Они пройдут путь вслед за ним и окажутся на месте. Во всяком случае, должны оказаться.

Одну минуточку — значит, вся эта безумная история на том и закончится? Он сумел ускользнуть от Дектора, разобрался со своими двойниками и теперь остался при своих — если не считать выросшей щетины и, вероятно, шрама на верхней губе. Ладно, пора и честь знать. Теперь нужно побриться и снова приниматься за работу.

Пока Вилсон брился, он рассматривал в зеркале свое лицо и размышлял о том, почему не узнал себя в первый раз. Пришлось признать, что он никогда не разглядывал внимательно свое лицо. Вилсон всегда принимал его как некую данность, не представляющую особого интереса.

Теперь он чуть не свернул себе шею, пытаясь разглядеть свой профиль.

Когда он вышел из ванны, на глаза ему попались Ворота. Почему-то Вилсон решил, что к этому моменту они должны были исчезнуть. Однако они оставались на прежнем месте. Он внимательно осмотрел Ворота, обойдя их несколько раз кругом, стараясь при этом их не касаться. Неужели эта проклятая штука никогда не уберется из его комнаты? Ворота уже сыграли свою роль; почему Дектор до сих пор не закрыл их?

Вилсон встал перед ними, и им овладело странное ощущение, напоминающее то, которое тянет людей спрыгнуть с огромной высоты вниз. Что произойдет, если он еще раз войдет туда? Что он там найдет? Он подумал об Арме. И той, другой — как ее звали? Возможно, Дектор так и не назвал ее имени.

Однако Вилсон заставил себя не думать о них и сел за стол. Если он собирается оставаться здесь — а у него нет никаких оснований сомневаться в этом — он должен завершить свою диссертацию. Нужно же что-то есть, ему просто необходимо получить степень — тогда он сможет рассчитывать на приличную работу. Так на чем же он остановился?

Двадцать минут спустя Вилсон пришел к выводу, что диссертацию необходимо переписать с самого начала до самого конца. Ее основная тема — применение эмпирических методов к решению задач сравнительной метафизики и выражение решения в четких математических формулах — была сделана вполне грамотно, но теперь у него появилась масса новых сведений, которые требовали серьезного осмысления и обработки. Перечитывая диссертацию, Вилсон ужасно удивлялся своему догматизму. Раз за разом впадал он в картезианские софизмы, путая понятные рассуждения с верными.

Он попытался набросать новые тезисы, но оказалось, что существуют две проблемы, которые до сих пор остаются для него открытыми: проблема эго и проблема свободной воли. Когда они находились в комнате втроем, кто из них обладал его эго — кто был им самим? И почему получилось так, что он не мог изменить ход событий?

Ответ на первый вопрос поразил Вилсона своей абсурдной простотой. Эго — это и есть он сам. Я есть я — недоказанное и недоказуемое утверждение, которое можно испытать непосредственно. Кем же тогда были двое остальных? Несомненно, они были также твердо уверены в том же самом — он это хорошо помнил. Вилсон стал думать о том, как это можно поточнее сформулировать: эго есть некая черта, присущая сознанию, последняя отметка в постоянно развивающейся последовательности воспоминаний. Это звучало, как некое обобщение, но Вилсон не был до конца уверен в его правильности; ему было просто необходимо перевести эти слова в математические символы. Слова содержали в себе такие странные ловушки.

Зазвонил телефон.

Вилсон механически поднял трубку.

— Алло.

— Это ты, Боб?

— Да, а с кем я говорю?

— Ну, дорогой, это же Женевьева. Что с тобой сегодня происходит? Ты уже второй раз подряд не узнаешь мой голос.

В Вилсоне вдруг стало подниматься разочарование и раздражение. Вот еще одна проблема, которую ему никак не разрешить, — что ж, придется решить ее сейчас. Он проигнорировал ее жалобу.

— Послушай, Женевьева, я ведь говорил тебе, чтобы ты не звонила мне по телефону, когда я работаю. До свидания!

— Ну знаешь… после того… ты не имеешь права так разговаривать со мной, Боб Вилсон! Во-первых, ты сегодня не работаешь. Во-вторых, что заставляет тебя думать, что ты можешь говорить мне разные ласковые слова, а уже через два часа рычать на меня? Теперь я уже совсем не так уверена, что хочу выйти за тебя замуж.

— Ты думаешь, что я собираюсь на тебе жениться? С чего это тебе в голову пришла такая дурацкая мысль?

Несколько секунд трубка страшно верещала. Когда шум начал потихоньку стихать, он твердо сказал:

— А теперь успокойся. Сейчас не те времена, когда стоило парню несколько раз пригласить девушку на свидание, как он уже должен был на ней жениться.

Последовало короткое молчание.

— Значит, ты решил поиграть со мной? — Голос ее стал таким холодным, жестким и пронзительным, что Вилсон едва узнавал его. — Ну что ж, есть разные способы разобраться с таким, как ты. Слава Богу, в нашем Штате закон защищает женщину!

— Ты это должна хорошо знать, — со злостью ответил он, — ведь ты болтаешься в студенческом городке достаточно долго.

В трубке раздались короткие гудки.

Он отер пот со лба. Эта дамочка, тут у него не было никаких сомнений, могла устроить кучу неприятностей. Вилсона предупреждали об этих ее способностях еще до того, как он начал с ней встречаться, но он всегда был уверен в том, что сумеет позаботиться о себе. Следовало быть поосторожнее, но он никак не ожидал, что ситуация может так обостриться.

Он попробовал вернуться к работе над диссертацией, но обнаружил, что не в состоянии сосредоточиться. Ему вдруг показалось, что последний срок сдачи работы — 10 часов завтрашнего утра — надвигается на него стремительно и неотвратимо. Вилсон бросил взгляд на ручные часы. Они встали. Он поставил их по будильнику — четыре пятнадцать. Даже если он просидит всю ночь, ему все равно не довести диссертацию до конца.

А тут еще эта история с Женевьевой…

Снова зазвонил телефон. Вилсон не стал брать трубку. Пусть себе звонит. Однако телефон продолжал названивать. Он не выдержал, поднял трубку, а потом снова опустил ее на рычаг. Больше он с ней разговаривать не будет.

Вилсон подумал об Арме. Вот такая девушка ему вполне подходит. И ведет себя достойно. Он подошел к окну и посмотрел на пыльную, шумную улицу. Невольно Вилсон сравнил ее с видом, который открывался с балкона у Дектора — прекрасная зеленая лужайка, тишина и напоенный ароматами воздух. А здесь был тесный, душный мир. Вилсон в очередной раз пожалел, что Дектор не был с ним до конца откровенным.

И вдруг его осенило. Ведь Ворота все еще открыты! Зачем ему беспокоиться о Декторе? Он сам хозяин своей судьбы. Нужно вернуться и попытаться что-нибудь сделать — терять ему в общем-то нечего, а приобрести он может целый мир.

Он подошел к самым Воротам и в раздумье остановился перед ними. Разумно ли он поступает? В конце концов, что ему вообще известно о будущем?

Он услышал приближающиеся шаги, кто-то шел по коридору мимо его квартиры, нет — человек остановился возле двери. Вилсон был убежден, что это Женевьева. Тогда он, наконец, решился и сделал шаг вперед.

В Зале Ворот никого не было. Он обошел вокруг платформы, на которой находилась консоль управления Воротами и, приближаясь к двери, услышал: «Пошли. Нам еще нужно кое-что сделать». Две фигуры выходили в коридор. Вилсон сразу же их узнал и застыл на месте.

Да, он чуть-чуть не попался. Теперь нужно будет подождать, пока они уйдут. Вилсон осмотрелся, пытаясь разыскать место, где можно было бы спрятаться, но не нашел ничего подходящего, кроме бокса с консолью управления. Это ничего не давало — они должны были скоро вернуться. Однако…

Когда Вилсон входил в бокс, план действий уже начал смутно формироваться у него в голове. Если он сможет разобраться с управлением Ворот, то у него появится шанс решить все проблемы сразу. Если только он сумеет включить отражатель, благодаря которому можно видеть, куда выходят Ворота Времени. Вилсон пытался вспомнить, что делал Дектор, когда включал это устройство. Совершенно машинально он полез в карман за спичками.

Однако вместо спичек ему в руку попал листок бумаги. Это был список Дектора. В нем перечислялись вещи, которые Вилсону нужно было принести из двадцатого столетия. События развивались так стремительно, что Вилсон так до сих пор и не посмотрел, что там перечислялось.

По мере того, как он читал, брови его все выше поднимались. Это был очень странный список. Вилсон предполагал, что там перечислены разные научные книги, образцы современных приборов и устройств, оружие. Однако ничего подобного в списке не было. И все же все предметы в списке объединяла какая-то безумная логика. В конце концов, Дектор хорошо знал здешних людей. Возможно, им требовалось именно это.

Вилсон еще раз обдумал свой план, который основывался на том, что он сможет разобраться с управлением Воротами. Теперь он решил вернуться назад и сделать все закупки по списку Дектора — только вот принесет он их сюда не для Дектора, а для себя. В полумраке бокса он пытался найти способ включить отражатель. Вдруг его рука наткнулась на что-то мягкое. Тихонько вскрикнув, он схватил эту штуку и вытащил ее на свет.

Это была его собственная шляпа.

Вилсон надел ее на голову, решив, что сюда шляпу засунул Дектор, и снова начал осторожно ощупывать все вокруг. На сей раз он нашел маленькую записную книжку. Похоже, что ему, наконец, повезло — очень может быть, там содержались указания по управлению Воротами. Вилсон начал нетерпеливо перелистывать странички.

Нет, это было совсем не то, на что он рассчитывал. Все странички аккуратно исписаны Дектором. На каждой — по три колонки: английские слова составляли первую, во второй использовались международные фонетические символы, а в третьей были совершенно незнакомые значки. Не требовалось особого ума, чтобы сообразить: у него в руках оказался словарь. С широкой улыбкой он сунул книжечку в карман; Дектору наверняка потребовался не один месяц, может быть, даже годы ушли у него на то, чтобы составить этот словарь. Теперь Вилсон сумеет воспользоваться плодами его трудов.

С третьей попытки ему удалось нажать на нужную кнопку — отражатель включился. Вилсон снова ощутил странную неловкость — он опять видел свою комнату — в ней, как и прежде, находилось два человека. Ему совсем не хотелось участвовать в этой сцене в четвертый раз — в этом он был уверен. Очень осторожно Вилсон коснулся одной из цветных сфер.

Сцена на экране отражателя мгновенно изменилась. Теперь Ворота зависли над студенческим городком на высоте третьего этажа. Он был очень доволен, что ему удалось убрать Ворота из своей комнаты, но высота в три этажа его не устраивала — так можно и шею свернуть. Повозившись немного с двумя другими сферами, Вилсон обнаружил, что одна из них позволяет приближать или удалять место выхода из Ворот, а другая перемещает выход вверх или вниз.

Вилсон хотел расположить Ворота так, чтобы они не привлекали постороннего внимания. Тут ему пришлось немного повозиться: идеального места попросту не существовало, поэтому, в конце концов, Вилсон выбрал глухую аллею, выходящую на маленький дворик, образованный трансформаторной будкой подстанции и задней стеной библиотеки. Осторожно и не слишком ловко он все-таки сумел переместить Ворота в выбранное место, опустив их между глухими, без окон, стенами двух зданий. Должно сойти!

Выскользнув из бокса, Вилсон подошел к Воротам и без долгих колебаний шагнул обратно в свое время.

В результате он чуть не разбил нос о кирпичную стену. «Еще немного и дело бы закончилось для меня печально», — подумал он, вылезая из узкого промежутка между стеной и Воротами. Круг висел дюймах в пятнадцати над землей, почти параллельно стене. Немного подумав, Вилсон решил, что между кругом и стеной достаточно места и ему можно не возвращаться обратно, чтобы чуть отодвинуть Ворота. Он быстро вышел из дворика и направился прямиком в местное отделение банка. За окном сидела его знакомая кассирша.

— Привет, Боб.

— Привет, Плакса. Возьмешь чек?

— На сколько?

— На двадцать долларов.

— Ну, могу рискнуть. А чек-то надежный?

— Не очень. Мой собственный.

— Тогда я могу вложить в него деньги, как в раритет, — она протянула ему деньги.

— Так и сделай, — посоветовал Вилсон. — Мои автографы станут большой редкостью, за ними будут охотиться коллекционеры. — Он взял деньги и направился в книжный магазин, который находился в том же здании. Большинство книг из списка нашлись на полках. Десять минут спустя он купил следующие книги:

«Принц» Никколо Макиавелли,

«Оборотная сторона выборов» Джеймса Фарлея,

«Майн Кампф» Адольфа Шикльгрубера,

«Как заводить друзей и оказывать влияние на людей» Дейла Карнеги.

Остальных книг в магазине не было. Вилсон направился в университетскую библиотеку, где он раздобыл «Недвижимость — пособие для брокеров», «Историю музыкальных инструментов» и толстый том «Эволюция моды». Последняя книга была роскошно издана, с многочисленными цветными иллюстрациями. Библиотекарь долго не хотел давать ее на дом, Вилсону лишь с большим трудом удалось его уговорить выдать ему книгу на двадцать четыре часа.

К этому моменту он был уже довольно солидно нагружен, поэтому зашел в небольшой магазинчик и купил две здоровенные подержанные сумки, в одну из которых сложил книги. Оттуда он направился в крупнейший музыкальный магазин города и провел там сорок пять минут, выбирая пластинки, стараясь, чтобы они обладали максимальным эмоциональным воздействием; при этом он не пренебрегал ни джазом, ни классикой. В результате у него получился довольно-таки странный набор: от Марсельезы и «Болеро» Равеля до Кола Портера и «Послеполуденного отдыха фавна».

Потом Вилсон купил самый дорогой механический проигрыватель, хотя продавец всячески уговаривал его выбрать электрический. Выписав чек, он упаковал все покупки в сумки и попросил продавца вызвать ему такси.

У Вилсона возникло неприятное чувство, когда он расплачивался чеком. Это был чистой воды обман — у него на счету не осталось ни гроша. Он сразу стал настаивать, чтобы они обязательно позвонили в банк, — ведь ему так хотелось, чтобы они этого не делали. И сработало! Вилсон подумал, что установил мировой рекорд по выдаче фиктивных чеков — на тридцать тысяч лет.

Когда такси остановилось неподалеку от той аллеи, где находились Ворота, Вилсон, горя от нетерпения, выскочил из машины и поспешил во дворик.

Ворота исчезли.

Он постоял несколько минут, тихонько насвистывая. Теперь он рассматривал свою хитроумную деятельность совсем под другим утлом — ответственность за выдачу фиктивных чеков вдруг перестала быть чисто гипотетической.

Он почувствовал, как его потянули за рукав.

— Послушай, старина, тебе нужна машина или нет? Счетчик-то не выключен.

— Что? А, конечно. — Он последовал за шофером и забрался обратно в машину.

— Куда поедем?

Ясности с этим вопросом у Вилсона не было. Он посмотрел на часы, но тут же сообразил, что его часы просто не могут показывать правильное время.

— Который час?

— Два пятнадцать, — ответил шофер. Вилсон переставил стрелки на часах.

Сейчас в его комнате идет такое веселье, что ему туда лучше нос не совать. Нет, домой он не поедет, во всяком случае, не сейчас. Подождет, когда его кровные братья закончат свои веселые игры с Воротами.

Ворота!

Они еще были в его комнате в четверть пятого. Если он правильно рассчитает время…

— Поехали на угол Четвертой и Мак-Кинли, — сказал Вилсон, назвав перекресток, ближайший к своему дому.

Там он расплатился с шофером и оставил сумки на хранение на заправочной станции. Теперь ему нужно было убить два часа. Вилсон боялся уходить далеко от дома, чтобы не произошло какой-нибудь накладки.

В этот момент Вилсон вспомнил, что у него осталось одно незаконченное дельце, — времени более чем достаточно, чтобы разобраться с ним. Весело насвистывая, он прошел пару кварталов и остановился перед дверями квартиры номер 211.

В ответ на его стук дверь осторожно приоткрылась, а потом и совсем распахнулась.

— Боб, милый. А я думала, что ты сегодня целый день работаешь.

— Приветик, Женевьева. Ничего подобного — у меня образовалось свободное время.

Она бросила взгляд через плечо.

— Вот уж не знаю, следует ли мне пускать тебя — у меня даже посуда не вымыта и кровать не застелена — я ведь тебя никак не ждала. Я еще только начала краситься.

— Не будь такой скромницей. — Он шагнул мимо нее в квартиру.

Выходя от Женевьевы, Вилсон посмотрел на часы. Полчетвертого — еще полно времени. Он шел по улице, а на лице у него было выражение, как у канарейки, которая только что пообедала кошкой.


Вилсон поблагодарил служащего бензоколонки, дал ему четверть доллара за беспокойство, после чего у него остался одинокий десятицентовик. Он посмотрел на монетку, усмехнулся, подошел к телефону-автомату и набрал свой собственный номер.

— Алло, — услышал он в трубке знакомый голос.

— Алло, — ответил он. — Это Боб Вилсон?

— Да. С кем я говорю?

— Не имеет значения. Я просто хотел убедиться, что ты дома. Я так и думал, что ты должен быть сейчас дома. Ты попал в колею, приятель, в самую колею. — Широко улыбаясь, Вилсон повесил трубку.

В десять минут пятого Вилсон стал так нервничать, что больше уже не мог ждать. Пошатываясь под тяжестью двух набитых сумок, он зашагал к дому. Поднявшись по лестнице, он остановился перед дверью квартиры и услышал, как в комнате зазвонил телефон. Вилсон посмотрел на часы — пятнадцать минут пятого. Подождав три невыносимо долгих минуты, он открыл дверь и вошел в свою квартиру.

В комнате было пусто. Ворота были на месте.

Не останавливаясь, опасаясь только того, что Ворота могут в любой момент исчезнуть, пока он идет к ним, Вилсон покрепче перехватил сумки и шагнул в круг.

В Зале Ворот, к его несказанному облегчению, никого не было. Наконец-то ему повезло, с облегчением подумал Вилсон. Теперь ему нужно всего пять минут. Пять минут — больше он ничего не просит. Он оставил сумки рядом с Воротами, на тот случай, если ему придется быстро уносить ноги. Тут-то Вилсон и заметил, что у одной из сумок не хватает целого угла и из дыры торчит половина книги, перерезанной, словно гильотиной. Присмотревшись, Вилсон понял, что это «Майн Кампф».

Он не стал особенно жалеть о потере книги, но по спине у него пробежал холодок — Вилсон вдруг представил себе, что было бы, если бы на месте книги оказался он сам! Человек, разрезанный надвое, — и никаких тебе иллюзий!

Он отер лоб и направился к боксу, где помещалась консоль управления Воротами. Вспомнив объяснения Дектора, он свел все четыре сферы вместе. Выглянув из бокса, обнаружил, что Ворота исчезли. «Вот так! — подумал он. — Все на нуле — и Ворот нет». Он слегка подвинул белую сферу. Ворота появились. Включив отражатель, Вилсон убедился в том, что теперь Ворота выходят в Зал. Пока все хорошо — но как ему узнать, сколько времени прошло? Глядя в Зал, ничего не узнаешь. Он чуть дотронулся до сферы, при помощи которой происходило перемещение в горизонтальной плоскости. Теперь Ворота оказались висящими за стенами дворца. Вернув белую, временную сферу на ноль, он начал очень медленно перемещать ее. На отражателе солнце описало стремительную огненную дугу и скрылось за горизонтом; дни начали мелькать один за другим, периодически озаряя экран отражателя огненными дугами солнца. Вилсон увеличил скорость и увидел, как побурела, побелела, а потом снова позеленела земля.

Действуя с величайшей осторожностью, придерживая правую руку левой, он заставлял год за годом маршировать перед ним на экране. Вилсон успел насчитать десять зим, когда послышались голоса. Он застыл на месте, прислушиваясь, а потом торопливо свел три сферы, соответствующие пространственным координатам, на ноле, оставив время как было — на десять лет смещенным в прошлое — и выскочил из бокса.

Вилсон едва успел схватить сумки, поднять их и проскочить в Ворота. Правда, на этот раз он постарался не задеть края круга.

Как Вилсон и предполагал, он оказался в Зале Ворот, причем если ему удалось ничего не напутать, то теперь он переместился во времени на десять лет назад. Вилсон намеревался получить еще большую фору перед Дектором, но не успел. Однако, судя по словам Дектора и его черному блокнотику, тот сам пришел из двадцатого столетия, из чего следовало, что десяти лет должно было вполне хватить. Возможно, что Дектора в этом времени вообще не было. А если и был, то Вилсон в любой момент может сбежать при помощи Ворот Времени. А сейчас вполне разумно все здесь разведать, прежде чем совершать новые перемещения во времени.

Вилсону вдруг пришло в голову, что Дектор может попытаться разыскать его при помощи отражателя Ворот Времени. Не сообразив, что быстрота в данном случае его все равно не спасет — ведь с экрана отражателя можно было заглянуть в любое время, — он торопливо потащил обе сумки в бокс. Оказавшись за спасительными стенами, он удовлетворенно вздохнул. Теперь он сам мог проследить за своим соперником. Все сферы были установлены на ноль; пользуясь уже знакомой техникой, Вилсон начал путешествие во времени — на десять лет вперед, после чего начал менять пространственные координаты, осторожно сводя их к нулю. Задача была очень трудной — нужно было проверить промежуток времени в несколько месяцев, который проскакивал на отражателе с такой быстротой, что его глаз не успевал следить за происходящим. Несколько раз ему показалось, что он заметил скользнувшие по экрану тени, которые вполне могли бы быть людьми, но ему никак не удавалось увидеть их, когда он останавливал сферу, контролирующую время.

Вилсон с раздражением подумал, что конструктор Ворот Времени мог бы обеспечить их более удобной временной шкалой и чувствительной системой каких-нибудь реле, чтобы можно было медленнее изменять время. Только немного позднее он сообразил, что создателю Ворот Времени, вполне возможно, совсем и не требовалось такой точности, Вилсон уже готов был сдаться, когда в самый последний момент, по чистой случайности, его усилия были вознаграждены: появилась фигура.

Это был он сам с двумя тяжелыми сумками в руках. Вилсон увидел, как его фигура приближается к экрану отражателя, все больше растет и, наконец, исчезает. Он выглянул на площадку перед Воротами, ожидая, что сейчас из круга появится его очередной двойник.

Однако перед Воротами никто не появился. Сначала это его удивило, но потом он сообразил, что в том времени, в котором он находится, это событие уже произошло несколько минут назад. Теперь Вилсону оставалось только сидеть и наблюдать за тем, что произошло в Зале Ворот после того, как он ускользнул оттуда. Почти сразу же в Зале появились Дектор и очередной Вилсон. Он сразу вспомнил эпизод, который проигрывался сейчас на экране отражателя. Перед ним был Боб Вилсон номер Третий — сейчас он начнет спорить с Дектором, а потом ускользнет от него в двадцатое столетие.

Ничего другого Вилсону и не требовалось — Дектор не видел его и даже не предполагал, что Вилсон воспользовался без спросу Воротами Времени и прячется сейчас в прошлом. Значит, и искать Вилсона Дектор не станет. Он вернул все сферы на ноль и выкинул Дектора из головы.

Теперь у него возникли новые проблемы — прежде всего нужно было поесть. Тут только Вилсон удивился, почему он не позаботился о том, чтобы захватить с собой продуктов хотя бы на пару дней. Да и пистолет ему бы не помешал. Пришлось признать, что он не проявил необходимой предусмотрительности. Однако вряд ли следовало всерьез упрекать себя в чем-нибудь — события развивались с такой быстротой и непредсказуемостью, что он едва поспевал за ними.

— Что ж, старина Боб, — громко подбодрил он себя, — посмотрим, так ли приветливы и безобидны местные жители, как это утверждал Дектор.

Осторожное изучение покоев дворца убедило Вилсона, что в нем никто не живет — нигде ему не удалось найти ни души. Повсюду царила стерильная чистота — никаких следов жизни. Он даже один раз крикнул, просто чтобы услышать звук собственного голоса. Пронзительное эхо заставило его вздрогнуть; больше он кричать не стал.

Архитектура дворца смущала Вилсона. Дело было даже не в том, что она была довольно странной — другого он и не ждал — просто возникало ощущение, что дворец абсолютно не приспособлен для того, чтобы в нем жили человеческие существа. Огромные залы, в которых могли бы поместиться, наверное, десять тысяч человек, если бы им было на чем стоять. Во многих помещениях не было пола — в общепринятом смысле этого слова: Вилсон шел по коридору и неожиданно оказался перед входом в таинственное необъятное пространство, он чуть не свалился вниз, прежде чем сообразил, что пол под его ногами резко обрывается. Вилсон опустился на четвереньки, осторожно подполз к краю и заглянул вниз. Прямо впереди была глухая стена, которая так круто уходила в пустоту, что глаз даже не мог нащупать вертикальной поверхности. Далеко внизу стена начинала постепенно загибаться внутрь, пока на огромной глубине, под каким-то странным углом, не сходилась с дном.

Таких круто обрывающихся проходов, по которым невозможно было пройти человеку, Вилсон потом насчитал не один десяток.

— Исполины, — прошептал он, с благоговением глядя в открывшуюся перед ним бездну. Вся его храбрость исчезла. По своим следам, едва заметным на тонком слое пыли, он вернулся в уже хорошо знакомый Зал Ворот и только тут перевел дух.

Во второй раз Вилсон старался идти только по тем проходам, которые были явно предназначены для людей. Про себя он решил, что это, вероятно, та часть дворца, где должны были жить слуги, а может быть, и рабы. Здесь к нему постепенно вернулось мужество. Хотя тут тоже было совершенно пусто, эта часть дворца казалась приятной и даже веселой — особенно по сравнению с огромными помещениями, где, как он предположил, жили сами «Исполины». Вилсона несколько беспокоили немеркнущий, яркий свет, источник которого он никак не мог определить, и мертвая тишина, нарушаемая лишь звуком его шагов.

Он почти потерял всякую надежду найти выход из дворца и уже собирался снова вернуться в Зал Ворот, когда коридор, по которому он шел, резко повернул и Вилсон вышел на яркий солнечный свет.

Он стоял на вершине широкого крутого спуска, веерообразно уходившего вниз к основанию дворца. Далеко впереди и ниже, не менее чем в пятистах ярдах, твердое, каменное покрытие спуска переходило в гладкий зеленый газон. Далее Вилсон увидел тот самый прекрасный пейзаж, который открывался с балкона, где они с Дектором завтракали — несколько часов назад и десять лет спустя.

Он некоторое время постоял на месте, наслаждаясь теплыми лучами солнца, погружаясь в изумительную прелесть этого чудесного летнего дня.

— Все будет хорошо! — не удержавшись, воскликнул Вилсон. — Это замечательное место!

Он начал медленно спускаться вниз, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках людей. Вилсон находился на середине спуска, когда заметил маленькую фигурку, вышедшую из-за деревьев на поляну, к которой вел спуск. Он радостно закричал и замахал руками. Ребенок — а это, несомненно, был еще совсем маленький ребенок — посмотрел наверх, а потом стремглав бросился за деревья.

— Нельзя быть таким импульсивным, Роберт, — выругал Вилсон сам себя. — Не надо их так пугать. Веди себя поспокойнее.

Однако он не особенно расстроился — там, где дети, обязательно должны быть и их родители, некое сообщество людей, где обязательно предоставятся прекрасные возможности для молодого способного человека, умеющего во всем видеть положительный момент. Дальше Вилсон пошел еще медленнее.

В том самом месте, где исчез ребенок, появился мужчина. Вилсон остановился. Мужчина посмотрел на него, а потом сделал два несмелых шага вперед.

— Подойди ко мне, — ласково сказал Вилсон, — я не причиню тебе вреда.

Человек вряд ли его понял, но начал медленно подходить. Там, где кончался каменный спуск, он остановился. Было очевидно, что дальше он не пойдет.

Его манера поведения заставила Вилсона вспомнить то, что он видел во дворце, и то немногое, что успел рассказать ему Дектор. «Если только все, что я проходил, изучая курс антропологии, имеет хоть какой-то смысл, — сказал он себе, — то дворец для него — табу, спуск, на котором я стою, — табу, и, наконец, как следствие этого, я сам — табу. Ну, сынок, теперь нужно грамотно разыграть свою карту!»

Он подошел к самому краю каменного спуска, но сходить с него не стал. Человек мгновенно встал перед Вилсоном на колени, сложив перед собой руки и опустив голову. Без малейших колебаний Вилсон коснулся его лба. Человек поднялся на ноги с сияющим лицом.

— Ну, это совсем неинтересно, — пробормотал Вилсон. — По правилам мне полагалось пристрелить его в тот момент, когда он поднимался с колен.

Его Пятница склонил голову набок, с некоторым удивлением посмотрел на Вилсона и ответил низким мелодичным голосом. Речь его была плавной и странной, напоминающей пение.

— Тебе бы записывать рекламные ролики, — с восхищением заметил Вилсон. — У многих наших звезд голоса намного хуже. Однако сейчас я хочу перекусить. Еда. — Вилсон показал на свой рот.

Человек непонимающе посмотрел на него и снова заговорил. Боб достал из кармана записную книжечку Дектора. Полистав ее, он нашел слово «еда», а потом разыскал «пищу». Оказалось, что эти слова совпадают.

— Блеллан, — медленно произнес Вилсон.

— Блеллааан?

— Блеллааааан, — согласился Вилсон. — Прошу извинить за мой акцент. А теперь поторопись. — Он поискал в словарике слово «быстрее», но его там не было. Либо это понятие просто отсутствовало в их языке, либо Дектор посчитал, что он вполне может обойтись без него. «Ну, — подумал Вилсон, — эту проблему мы решим быстро — если у них нет такого слова, я его для них изобрету».

Человек ушел.

Вилсон уселся по-турецки и стал ждать. Чтобы не терять даром времени, он принялся изучать записную книжку. Быстрота, с которой он сумеет подняться в этом обществе, зависит от того, как скоро он сумеет овладеть местным языком. Однако он успел познакомиться только с несколькими самыми общими понятиями, как новый знакомец вернулся. Вернулся не один.

Во главе процессии шел очень старый, седой, но безбородый человек. Да и все остальные мужчины были безбородые. Седовласый старик шествовал под балдахином, который несли четверо совершенно голых мужчин. Только на старике было достаточно одежды, чтобы появиться где-нибудь в приличном обществе, — остальным место было разве что на пляже. Старик явно чувствовал себя неуютно в своем одеянии, напоминающем римскую тогу. То, что он был главным среди всех, не вызывало сомнения.

Вилсон принялся торопливо искать слово «вождь».

Это понятие обозначалось словом «Дектор».

Вилсон слегка оторопел. Было бы совершенно естественным предположить, что слово «Дектор» — скорее титул, нежели имя, но Вилсону это даже не приходило в голову.

Дектор — его знакомый Дектор — написал рядом небольшое примечание: «Одно из нескольких слов, — прочитал Вилсон, — которое ведет свое происхождение от мертвых языков. Это слово и несколько дюжин других, а также сама грамматическая структура языка — единственное звено, связывающее язык „Покинутых“ и английский».

Вождь остановился перед Вилсоном, не вставая, однако, на каменное покрытие спуска.

— Ну, Дектор, — приказал Вилсон, — на колени. Тут не может быть никаких исключений. — Он указал на землю. Вождь встал на колени. Вилсон коснулся его лба.

Они принесли более чем достаточно всякой еды, причем она оказалась весьма вкусной. Вилсон ел медленно, стараясь соблюдать важность и достоинство — положение обязывало. Пока он насыщался, вся компания начала для него петь. Вилсон должен был признать, что пели они просто великолепно. Мелодии показались ему довольно странными и немного примитивными, но голоса были кристально чистыми и мелодичными. У Вилсона создалось впечатление, что они сами получают удовольствие от своего пения.

Концерт навел Вилсона на одну мысль. Удовлетворив голод, он при помощи своей замечательной записной книжки объяснил вождю, что тот вместе со всей компанией должен подождать его на этом месте. Сам же сходил в Зал Ворот и принес оттуда дюжину пластинок и проигрыватель. И устроил им концерт «современной» музыки.

Их реакция превзошла все его ожидания. «Зарождение влюбленности» вызвало поток слез из глаз старого вождя. Музыка первого фортепьянного концерта Чайковского ошеломила их. Они задрожали, обхватили головы руками и начали стонать. А когда стихли последние звуки, завопили от восторга. После этого Вилсон поставил «Болеро».

— Дектор, — задумчиво сказал Вилсон, и он обращался вовсе не к старому вождю, по лицу которого все еще текли слезы, — Дектор, старина, ты здорово все рассчитал, когда послал меня за этими покупками. Только учти — к тому времени, когда ты покажешься, если только это вообще произойдет, я буду здесь хозяином положения.

Подъем Вилсона к власти скорее напоминал триумфальное шествие, нежели борьбу с равными ему противниками; все произошло просто и естественно. После нескольких тысячелетий, проведенных человечеством под властью расы Исполинов, оно так изменилось, что сходство с прежними людьми осталось чисто внешним. Кроткие доброжелательные дети, с которыми пришлось иметь дело Вилсону, невероятно отличались от хвастливой, вульгарной, динамичной и агрессивной расы, которая гордо называла себя гражданами Соединенных Штатов.

Примерно так кошки отличались от пантер, а коккер-спаниели от волков. Дух агрессии не был им присущ. И дело было не в том, что они деградировали интеллектуально или утратили способность к искусствам. У них пропал дух конкуренции, воля к победе.

Тут у Вилсона была монополия.

Но и ему быстро наскучила игра, в которой он всегда побеждал. Утвердив себя в качестве главы племени и устроив свою резиденцию во дворце, он тем самым доказал, что является прямым наследником власти ушедших Исполинов. Первое время он был очень занят организацией сразу нескольких проектов, направленных на то, чтобы «возродить» культуру — вновь изобрести старые музыкальные инструменты, почту, моды; он даже издал указ, запрещающий следовать одной и той же моде более одного сезона. На этот указ Вилсон возлагал особые надежды. Он рассчитывал, что проснувшийся у женщин интерес к одежде заставит мужчин начать соревноваться между собой. Этой культуре прежде всего не хватало духа соревнования, поэтому она и вырождалась. Вилсон попытался возродить этот дух.

Подданные Вилсона охотно выполняли все его желания, но делали это весьма своеобразно, как собака, выполняющая некий трюк не потому, что она понимает его, а просто от того, что так желает господин.

Вскоре Вилсону это все надоело.

Однако тайны Исполинов, а в особенности их Ворота Времени, продолжали занимать его. Вилсон был человеком действия только наполовину, другая его половина была склонна к философии. Теперь пришла ее очередь.

Для него было интеллектуальной необходимостью понять психоматематические принципы феномена Ворот Времени. В конце концов ему удалось придумать некую модель — может быть, не слишком удачную, но зато удовлетворяющую всем требованиям. Представьте себе плоскую поверхность, лист бумаги, или, еще лучше, шелковый платок — шелковый потому, что он мягкий и легко складывается, сохраняя при этом все свойства двумерного пространства на своей поверхности. Пусть нити ткани будут линиями времени; пусть искривления нитей представляют собой все три пространственных измерения.

Пятнышко чернил на платке станет Воротами Времени… Складывая платок, можно добиться того, что пятнышко окажется прижатым к любой точке на шелке. Сожмите эти две точки между большим и указательным пальцами, управление Воротами приведено в действие — Ворота открылись и микроскопическая пылинка может перейти с одной поверхности платка на другую, не коснувшись его ни в какой другой точке.

Модель, конечно, несовершенна; картинка статична — но физическое восприятие неизбежно ограничено чувственными возможностями субъекта, наблюдающего за экспериментом.

Он никак не мог решить: необходимо ли выходить в новое измерение для того, чтобы сложить четырехмерный континуум — три пространственных измерения и одно временное — и «открыть» Ворота? Так, во всяком случае, ему казалось, но это могло быть лишь следствием ограниченности возможностей человеческого мозга. Для того чтобы произошло «складывание», не требуется ничего, кроме пустого пространства, но само понятие «пустого пространства» было начисто лишено всякого смысла — он достаточно знал математику, чтобы понимать это.

Если пятое измерение необходимо для того, чтобы «держать» четырехмерный континуум, тогда совершенно очевидно, что число пространственных и временных измерений бесконечно; каждый следующий континуум требовал нового измерения, и так до бесконечности.

Но «бесконечность» — это еще один лишенный всякого смысла термин. «Открытые серии» звучат чуть получше, но не более того.

Еще одно соображение заставляло его предполагать, что существует еще хотя бы одно измерение, кроме тех четырех, которые он способен воспринять, — сами Ворота Времени. Вилсон научился довольно уверенно управляться с ними, но у него не возникло даже самого смутного представления о том, как они работают, или о том, как их удалось построить. Ему казалось, что существа, построившие Ворота, должны были обладать некими сверхвозможностями, выходящими за рамки его понимания. Таким образом, он был вынужден признать, что понять природу Ворот ему не дано.

Вилсон подозревал, что, работая с консолью управления, он использует лишь минимальную часть колоссальных возможностей Ворот, часть, доступную его восприятию. Да и сам дворец мог быть всего лишь одним из трехмерных элементов некой огромной, многомерной структуры. Такая предпосылка могла помочь в его обреченных в противном случае на провал попытках понять удивительную архитектуру дворца.

Вилсона захватило непреодолимое желание узнать побольше об этих странных существах, но «Исполины», которые покорили расу людей и долгие годы управляли ими, построили дворец и Ворота, а потом ушли навсегда. Вилсон оказался здесь, вырванный из своего времени на многие тысячелетия вперед. А для людей, живущих тут, «Исполины» превратились в священный миф, в массу противоречивых традиций и не более того. Не осталось ни одной картины, никаких следов их письменности. Ничего, кроме дворца Норкаал и Ворот Времени, да еще чувства невосполнимой утраты в сердцах расы, которой они управляли, чувства, так хорошо отраженного в том, как они сами называли себя, — Покинутые.

При помощи четырех сфер и отражателя он путешествовал по времени, разыскивая Строителей. Дело было весьма трудоемким. Быстро мелькающие тени, долгие поиски — и бесконечные неудачи.

Однажды он был уверен, что видел тень, на миг появившуюся на экране отражателя. Вилсон перевел время достаточно далеко назад, чтобы наверняка захватить нужный период, затем попросил принести ему побольше еды и стал ждать.

Он ждал три недели.

Возможно, тень проскочила в тот момент, когда он спал. Однако Вилсон был уверен, что находится в нужном временном отрезке; он продолжал свою вахту.

Наконец, он увидел.

Что-то двигалось в сторону Ворот.

Когда Вилсон сумел заставить себя хоть немного успокоиться, оказалось, что он успел пробежать половину длинного коридора, ведущего к выходу из дворца. Он понял, что громкими отчаянными криками почти сорвал себе голос. Его все еще трясло.

Много позднее Вилсон заставил себя вернуться в Зал, не глядя на экран, войти в бокс и быстро вывести все четыре сферы на ноль. Потом он стремительно выскочил из Зала Ворот и направился в свои комнаты. Более двух лет он не входил в Зал Ворот и не прикасался к управляющим сферам.

Что же произвело на Вилсона такое впечатление? Существа на экране не были какими-то слишком ужасными — более того, он даже не мог вспомнить, как именно они выглядели, Однако лишь один раз взглянув на них, Вилсон испытал такое чувство скорби, отчаяния и безнадежности, неизбывной тоски и потери, что даже вспоминать об этом ему было больно. Его эмоциям был нанесен такой сокрушительный удар, что он даже и помыслить не мог о повторении опыта. Скорее устрица научится играть на скрипке, чем Вилсон сможет долго испытывать подобные чувства.

Он осознал, что сумел узнать об «Исполинах» все, что мог узнать человек и не сойти при этом с ума. У него пропало любопытство. Тень тех переживаний на долгие годы разрушила сон Вилсона, наполнив его невообразимыми кошмарами.

Вилсона беспокоила еще одна проблема — его собственные путешествия во времени. Он никак не мог до конца свыкнуться с мыслью, что встречался сам с собой, разговаривал с собой и даже дрался.

Так кто же их них был им самим?

Он знал, что был каждым из них, помнил все эпизоды. Но как быть с теми случаями, когда в комнате находилось более одного Боба Вилсона?

Вилсон был просто вынужден расширить понятие принципа неидентичности — «Ничто не идентично ничему, включая и самое себя», — включив в него понятие эго. В четырехмерном континууме всякое событие абсолютно оригинально, у него есть пространственные и временные координаты. Боб Вилсон, которым он является в данный момент, это совсем не тот же самый Боб Вилсон, которым он был десять минут назад. Каждый был отдельным элементом четырехмерного пространства. Один был во многих отношениях похож на другого, как два ломтя хлеба. Однако они не были одним и тем же Бобом Вилсоном — их разделяло время.

Когда у него появились двойники, эта разница стала хорошо заметной, ведь теперь различие было уже в пространстве, а он устроен так, что мог увидеть это различие, в то время как различие во времени он лишь помнил. Думая о прошлом, он вспоминал превеликое множество разных Бобов Вилсонов: маленький ребенок, подросток, молодой человек. И все они, несомненно, были разными. Единственное, что их связывало в одно «я» — память Вилсона.

Аналогичным образом связаны между собой три — нет, четыре Боба Вилсона, появившиеся в его квартире в один странный суматошный день; он помнил, как был каждым из них. Таким образом, удивительным в результате оказывался лишь сам факт путешествия во времени.

Ну, и еще кое-какие детали — природа «свободной воли», проблема энтропии, закон сохранения энергии и массы. Теперь он понимал, что последние два закона обязательно должны быть распространены на все случаи, в которых Ворота, или нечто вроде них, позволяли перемещаться массе и энергии из одного пространственно-временного континуума в другой. Ведь при переходе они продолжали сохранять все свои свойства. А вот со свободной волей дело обстояло иначе. От этого Вилсон не мог отмахнуться — ведь он сам непосредственно испытал все это, — однако его свободная воля раз за разом воссоздавала одну и ту же сцену. Очевидно, воля человека должна рассматриваться, как один из факторов, определяющих процессы в данном континууме: свободная — для отдельного эго, предопределенная — для внешнего мира.

И все же тот факт, что он сумел ускользнуть от Дектора, видимо изменил ход событий. Вилсон находился здесь и управлял страной уже много лет, а Дектор так и не появился. Может быть, каждый акт истинного проявления свободной воли приводит к появлению нового варианта будущего? Многие философы считают именно так.

Создавалось впечатление, что в будущем вообще не будет Дектора — нигде и никогда.

К концу первого своего года, проведенного в будущем, Вилсон начал все больше и больше нервничать и терять уверенность. «Проклятье, — думал он, — если Дектор вообще собирается появиться, то сейчас самое время это сделать». Вилсону не терпелось вступить в схватку с ним и раз и навсегда выяснить, кто же из них будет боссом.

По всей стране Покинутых он велел выставить посты. Патрульные получили строжайшие инструкции арестовывать любого человека с волосами на лице и немедленно доставлять его во дворец. За Залом Ворот Вилсон наблюдал сам.

Он пытался найти Дектора в будущем, но ему не везло. Трижды он успевал заметить тень, но после долгих поисков всякий раз оказывалось, что это он сам. От скуки и любопытства он решил проследить за другой стороной процесса и попытаться найти свой прежний дом, находящийся в тридцати тысячах лет назад.

Задача оказалась нелегкой. Чем дальше от настоящего момента уходила сфера времени, тем труднее было ею управлять. Однажды во время этих экспериментов ему посчастливилось найти то, что он пытался разыскать когда-то: дополнительный верньер, предназначенный для более точной настройки. Оказывается, нужно было не перемещать сферу, а просто крутить ее.

Теперь он легко нашел двадцатое столетие, а нужный год ему помогли найти модели автомобилей, архитектура и другие бросающиеся в глаза детали. В конце концов нашел, как полагал, 1952 год. Аккуратная работа с тремя пространственными координатами позволила ему найти университетский городок; на это тоже ушло немало времени — изображение на экране было довольно мелким и разглядеть надписи на дорожных указателях не удавалось.

Он нашел свой дом, а потом расположил ворота в собственной комнате. Там было совсем пусто, кто-то вынес из комнаты всю мебель.

Тогда Вилсон перенесся на год назад. Теперь его ждал успех — мебель в комнате стояла так, как раньше, когда он в ней жил, но людей в ней не было. Вилсон стал вращать сферу, надеясь заметить тень.

Вот! Он остановил сферу. В комнате находилось три человека, но изображение было слишком мелким, чтобы он мог что-нибудь разглядеть. Он приблизил лицо к экрану отражателя и принялся внимательно наблюдать за происходящим.

Тут послышался какой-то негромкий звук за стенками бокса. Вилсон выпрямился и выглянул наружу.

На полу неподвижно распростерлась фигура. Рядом с ней валялась мятая, потрепанная шляпа.

Он долго стоял и молча смотрел на шляпу и неподвижного человека, а в голове его с безумной скоростью вращались колесики. Ему не нужно было осматривать неподвижное тело, чтобы узнать кто это. Он знал… он знал — это был он сам, только моложе на десять лет. Тот, кого он когда-то называл номер Первый.

Сам по себе этот факт не слишком удивил его, Он, конечно, не ожидал ничего подобного, ведь ему уже давно казалось, что он живет в ином, альтернативном будущем, несовместимом с тем, в котором он прошел через Ворота Времени. Однако Вилсон понимал, что подобное вполне могло произойти, — поразился он совсем другому факту.

Когда Вилсон номер Первый попал в Зал Ворот, единственным свидетелем этого события оказался сам Вилсон!

А из этого неопровержимым образом следовало, что он и есть Дектор. А другого Дектора никогда не было!

Ему не придется разбираться с Дектором, и бояться его не следовало. Потому что никакого другого Дектора не существовало!

Теперь, задним числом, он понимал, что только он и мог быть Дектором. Множество мелких фактов указывало на это. Однако раньше он не мог связать их между собой. Его сходство с Дектором было вызвано вполне объективными причинами — ему хотелось получить превосходство перед своим потенциальным соперником и бессознательно Вилсон пытался на него походить. Именно по этой причине он и жил в тех самых комнатах, где жил Дектор.

То, что все здесь называли его Дектором, не удивляло Вилсона — они так называли всякого, кто управлял ими, даже тех вождей, которые от его имени управляли дальними провинциями.

Он отрастил бороду — точно такую же, как у Дектора, частично потому, что так выглядел тот Дектор, а еще из-за того, что все мужчины Покинутого народа не имели на лице никакой растительности. Это поднимало престиж, усиливало табу. Он поскреб свой бородатый подбородок. И все же очень странно, что он не соотнес свою нынешнюю внешность с внешностью того Дектора. Но тот Дектор казался совсем пожилым человеком, на вид ему было лет сорок пять, а Вилсону сейчас было тридцать два, а тогда — двадцать два.

С другой стороны, если взглянуть на Вилсона глазами непредвзятого свидетеля, то ему вполне можно было дать больше сорока. В волосах и бороде поблескивала седина — она появилась после того, как он сумел-таки выследить «Исполинов». Лицо испещряли морщины. Управлять страной, даже такой мирной и счастливой, как эта, было совсем непросто — не одну ночь он провел без сна, пытаясь разумно разрешить встающие перед правителем проблемы.

Нет, Вилсон не собирался жаловаться — у него была хорошая жизнь, прекрасная жизнь, много лучше той, что могла быть в далеком прошлом.

Так или иначе, но тогда он смотрел в лицо человека, которому было за сорок и чье лицо за прошедшие десять лет он успел забыть. И ему даже в голову не приходило сравнить свое лицо с тем, давно забытым.

Но были еще и другие детали. Например, Арма. Он выбрал подходящую девушку около трех лет назад и сделал ее одной из своих служанок, переименовав ее в Арму в память о той девушке, которую он тогда здесь встретил. В результате оказалось, что существует одна-единственная Арма.

Однако теперь ему казалось, что «первая» Арма была куда красивее.

Х-м-м-м, скорее всего это просто изменилось его собственное восприятие. Нельзя было не признать, что у него имелось куда больше возможностей любоваться на прекрасных женщин, чем у его юного друга, лежащего перед ним на полу. Он со смешком вспомнил, как ему пришлось окружить себя сложной системой табу, чтобы избавиться от домогательств прекрасных дочерей своего народа — не насовсем, конечно! Он даже издал указ о том, что в одном из небольших озер неподалеку от дворца не разрешалось купаться никому, кроме него, — в противном случае ему было бы не отбиться от многочисленных русалок.

Человек на полу застонал, но глаз не открыл.

Вилсон, он же Дектор, наклонился над ним, но не сделал попытки привести его в чувство. В том, что этот человек не получил серьезных ранений, он не сомневался. Прежде чем он придет в себя, Вилсону необходимо было привести свои мысли в порядок.

Потому что ему нужно было кое-что сделать, причем сделать это тщательно, без ошибок. «Каждый, — подумал он с кривой улыбкой, — должен позаботиться о собственном будущем».

Ему же необходимо навести порядок в своем прошлом.

Нужно было настроить Ворота Времени с тем, чтобы послать номер Первый обратно. Он подключился к своей прежней комнате в тот самый момент, когда номер Третий вмазал номеру Первому, после чего тот влетел в Ворота Времени. Прежде, чем послать его обратно, Вилсон должен сделать так, чтобы номер Первый попал в свою комнату около двух часов того же дня. Задача довольно легкая — достаточно будет найти момент, когда Боб Вилсон сидит в комнате один и работает.

Однако Ворота Времени появились в его комнате гораздо позже — он сам их туда отправил несколько минут назад. «Что-то все у меня перепуталось», — подумал Вилсон.

Нет, одну минуточку! Если он изменит время, то Ворота появятся в комнате раньше, останутся там, а там просто сольются с теми, которые появились позже. Да, пожалуй, все верно. Для того, кто находится в комнате, получится, что все это время Ворота оставались на месте начиная с двух часов.

Так собственно и было. Уж он об этом позаботится.

Хотя он уже много лет был знаком с явлениями, возникающими при использовании Ворот Времени, требовались заметные интеллектуальные усилия, чтобы думать о подобных ситуациях с позиции Вечности.

Ага, вот шляпа. Он поднял ее и примерил. Немножко маловата, ничего удивительного нет: теперь он носит гораздо более длинные волосы. Шляпу нужно поместить туда, где ее будет легко найти. Ах да, на панель управления в боксе. И записную книжку тоже.

Записная книжка, записная книжка… Тут что-то странное. Украденная записная книжка совсем замусолилась от беспрестанного использования. Около четырех лет назад он самым тщательным образом переписал ее содержимое в новую, скорее для того, чтобы вспомнить английский — остальное Вилсон уже давно выучил наизусть. Старую записную книжку он уничтожил — что ж, молодой Вилсон получит новую, значит, можно считать, что записная книжка была только одна.

Две эти книжки были разными аспектами одного и того же процесса, необходимого для того, чтобы все события — следствия действия Ворот Времени — шли своим чередом.

Вилсон пожалел, что выбросил старую книжку. Если бы она была под рукой, он бы мог их сравнить и убедиться в том, что они идентичны, если не считать того, что одна совсем разваливается.

Но когда же он изучил язык настолько, что мог составить подобный словарь? Можно не сомневаться, что когда он начал переносить его в новую книжку, ему она была совершенно не нужна — ведь язык-то он уже давно успел выучить.

Однако он перенес все записи в новую книжку.

Вилсон сумел выстроить физический процесс, последовательность событий стала ему, в основном, ясна, но вот интеллектуальная сторона проблемы представляла собой нерасторжимый, замкнутый круг. Будучи «Дектором», он научил своего более молодого двойника языку, который «Дектор» узнал благодаря молодому двойнику, который, научившись языку, стал «Дектором», после чего сумел научить языку более молодого Боба Вилсона.

Но с чего же все это началось?

Что было вначале: курица или яйцо?

Ты кормишь кошек крысами, свежуешь кошек, скармливаешь их крысам, которых, в свою очередь, съедают кошки. Бесконечный процесс производства кошачьих шкурок.

Если Бог создал мир, то кто создал Бога?

Кто заполнил эту книжечку в первый раз? Кто был первым звеном в цепи?

Вилсон почувствовал интеллектуальное бессилие, которое, рано или поздно, охватывает всякого честного философа. Он знал, что у него есть примерно столько же шансов понять происходящие процессы, сколько у колли, задумавшейся над тем, как собачья еда попадает в консервные банки. Вот прикладная психология ему по силам — тут Вилсон подумал, что ему нужно обязательно включить соответствующие книги в список, который он потом отдаст своему более молодому «я». Они ему очень пригодятся при решении проблем, возникающих у всякого главы государства.

Человек на полу зашевелился и сел. Вилсон знал; что пришло время, когда он должен обеспечить свое прошлое. Однако он не слишком беспокоился — у него было ощущение игрока, которому начало везти, и теперь он точно знает, как в следующий раз упадут кости.

Он склонился над своим молодым «я».

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Кажется, да, — хрипло отозвался молодой Вилсон. Он провел рукой по перепачканному кровью лицу. — Только вот голова болит.

— Ну, иначе и быть не может, — попытался утешить его Вилсон. — Ты вывалился сюда головой вперед.

Молодой Вилсон явно плохо понимал, что ему говорят. Он ошеломленно оглядывался по сторонам, пытаясь сообразить, куда он попал. Наконец, он спросил:

— Вывалился откуда? И куда?

— Из Ворот, естественно, — ответил Вилсон. Он кивнул в сторону Ворот, надеясь, что их вид поможет сориентироваться молодому Бобу.

Тот посмотрел через плечо в указанном направлении, вздрогнул и закрыл глаза. Когда он через некоторое время открыл их, Вилсону показалось, что молодой Боб начинает понемногу приходить в себя.

— Значит, я попал сюда через него? — спросил молодой Боб.

— Да, — уверил его Вилсон.

— И где я теперь нахожусь?

— В Зале Ворот Священного Дворца Норкаал. Но что гораздо важнее, так это то, когда ты тут находишься. Ты продвинулся вперед по времени на тридцать тысяч лет.

Эта информация, судя по всему, не слишком подбодрила молодого Боба. Он встал и нетвердой походкой направился в сторону Ворот.

Вилсон положил руку ему на плечо.

— Куда ты идешь?

— Обратно!

— Не так быстро. — Вилсон не мог отпустить его сейчас, пока он не запрограммировал Ворота заново. Кроме того, Боб все еще был сильно пьян — от него несло, как из пивной бочки. — Ты обязательно вернешься обратно — я даю тебе слово. Но сначала дай мне обработать твои раны. Кроме того, тебе просто необходимо отдохнуть. Я тебе должен многое рассказать и объяснить, а потом у меня будет к тебе просьба. Если ты ее исполнишь, то мы оба от этого выиграем. Тогда нас обоих — тебя и меня — ждет прекрасное будущее!

Прекрасное будущее!

_______________________

Robert Heinlein. By His Bootstraps. 1941. Перевод В. Гольдича, И. Оганесовой.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги