Золотой гобелен

до горизонта катила волны вечная ночь

на краю времени вращала свои кольца Окоре Фэфэ

в ее центре пульсировало сердце новорожденной звезды

я дал ей имя Тари

Глава 1. МИР ВВЕРХ ДНОМ

Падал я намного дольше, чем позволяла высота первого этажа деревенского дома, где мы остановились. Днем окно было открыто, степной травяной дух наполнял комнату, и мне показалось, что выходит оно в сад или огород. Ночью разглядеть что-то было невозможно, но огородом здесь и не пахло.

На какое-то мгновенье я завис в воздухе, словно пространство не могло определиться, где у него что и куда мне лучше упасть – разбиться в лепешку о мокрые доски, маячившие прямо по курсу моего неконтролируемого полета, или влететь в вырастающую из ниоткуда стену воды. Потом все опять завертелось. Я так не понял: это меня развернуло или мир снова перевернулся – доски, которые оказались палубой корабля, снова рухнули вниз, я – за ними, а стена воды ушла куда-то вбок и исчезла из вида.

Кажется, я отбил себе все имеющиеся в наличии конечности, включая голову. Не успел опомниться, как меня поволокло в сторону и снова к чему-то приложило. Я взвыл от боли, а палуба опять начала накреняться.

Пока меня плющило, как медузу, мимо проползло что-то мокрое и длинное, похожее на змею. Прижимая к груди фонарь, который я впопыхах схватил, надеясь если не светить им, так отбиваться, другой рукой я зацепился за обрывок снастей. Господи, пусть он будет закреплен, иначе мне конец: второго такого кульбита я не переживу. Веревка ползла вместе со мной, а потом дернулась и натянулась. Я повис между опять ставшей на дыбы палубой и водяной глыбой, заслонившей ревущее небо.

В этот раз падение было не таким болезненным: я успел сгруппироваться, подтянулся, как мог – одной рукой и зубами, – к основанию каната, который крепился в недрах деревянного ящика, забился в него, цепляясь за штырь, выступающий из стенки.

Трясясь от напряжения, я молился, чтобы этот аттракцион наконец остановится. Из моего укрытия мне ничего не было видно, кроме воды, то льющей, как из брандспойта, то снова наступающей, гладкой и черной стеной. Воздух выл, как армия наступающих слонов. Веревку, которая спасла мне жизнь, куда-то унесло, так что мне оставалось только, растопырившись, изо всех сил держатся за стенки ящика.

Когда на палубе не осталось ничего, что можно было бы бросать и переворачивать, грохот начал стихать. Теперь это был просто шторм. Тогда что же было до этого? Черт, и куда делся куда мужик, похитивший Лана?

Мои размышления прервал голос, раздавшийся совсем рядом:

– Ну и погодка, русалкина походка! Покровитель Морских Путей порезвился сегодня на славу, чуть драккар к Хрону не разнес, – громко и отчетливо, произнесли рядом со мной, потом раздалось несколько отборных ругательств.

– Вовремя вы проскочили, еще минута, и мне бы вас не поймать, – этот странный монолог завершился так же неожиданно: над моей головой громко хлопнула дверь.

Покровитель Морских Путей, видимо, умерил свой пыл и решил передохнуть. Я завозился в своем немудреном укрытии: руки дрожали, ноги и спина затекли в неудобной позе. Прислушавшись и не заметив ничего подозрительного, я высунул голову из ящика. Сверху продолжала без остановки лить вода, но теперь это уже можно было назвать дождем. Я покрутил головой. Мачты то ли сняты, то ли их снесло штормом.

Корабль, как подтвердилось, был обитаем: как минимум два человека находились за дверью, из которой была произнесена странная речь. Где-то должна была быть команда. Истинных размеров судна я не мог определить из-за постоянно льющих на голову потоков воды.

Я выбрался из короба, совсем недавно бывшего местом хранения канатов, один из которых спас мне жизнь. Тело ломило от напряжения, голова гудела. Проверил амулет, который дала мне Ириэль – бусина крепко держалась на непривычно обвившей шею цепочке. Все, что я знал, – возможно, Лан и его похитители находятся за этой дверью. Кажется, выходивший человек сказал «вы успели вовремя».

Я дернул за ручку, решив, что пора это выяснить. Дверь подалась на удивление легко и сразу распахнулась настежь. Моему взгляду предстала психоделическая картина: каюта была большой, посередине – столб с круглым столом вокруг него, стулья и посуда валялись вдоль стен. На небольших лавках, прилепившихся по периметру, сидели двое, еще два человека лежали, обнимая закрепленную к полу мебель. Лан прижался в углу, держась за ножку буфета, скорее всего тоже прикрученного к стене, и свирепо смотрел перед собой заплывающим огромным синяком глазом. Я заметил на его теле несколько ссадин, но били его или это последствия качки, сейчас определить было трудно.

***

Как попал на корабль, Лан не помнил. Очнулся он уже связанным на полу каюты в окружении четверых человек. В темноте лица нападавшего он не разглядел, но по комплекции догадался, что это здоровяк, сидевший в противоположном углу, вцепившись в лавку.

Юношу мутило от беспрестанной качки и удара по голове. Один глаз заплыл и почти ничего не видел. Руки были связаны, и первое время его швыряло из стороны сторону. Наконец удалось кое-как зацепился за ножку буфета, с которого уже слетела вся посуда. Самопроизвольно продолжавшееся избиение прекратилось.

Около выхода примостился высокий худой человек, с лицом в глубоких морщинах, словно кто-то заготовил огород под грядки, но на них так ничего и не взошло. Долговязый наблюдал за мучениями Лана и глумливо ухмылялся. Вдоль стен лежали еще двое – молодые матросы с перекошенными лицами. Они цеплялись за все, что еще не пришло в движение. Им явно было не до Лана.

Когда корабль перестал изображать из себя маракасы, тот, что сидел ближе к двери, цепляясь за стену, выглянул наружу.

– Ну и погодка, – прокомментировал он. В дверь сразу хлынул поток воды, чуть не сбив говорившего с ног. Он выругался, помянув недобрым словом всех морских обитателей во главе с их хозяином, и поспешил захлопнуть ее.

Воды прибыло достаточно, чтобы Лан, сидевший на полу и уже промокший до нитки, опять начал сползать по скользким доскам. Двое сидевших – выглядывавший наружу и тот, что приволок Лана на корабль, начали переговариваться вполголоса.

– А что, Хьюго, в самый раз мы подгадали: и след смоет, и успеем убраться подальше от этого дома – с таким-то ветерком.

– Капитан – мастер своего дела: подвел драккар в такой шторм к окну на расстояние вытянутой руки, да так, что никто не заметил, – ответил Хьюго, которому досталась главная роль в этой авантюре – незаметно пробраться в дом и выкрасть Лана из-под носа Ириэль.

– Можно было взять на абордаж эту халупу. Может там еще чего интересное было, – воодушевившись, помечтал долговязый.

– Ври, да не завирайся! Тебе ясно сказали: только мальчишку, значит так и надо делать. Не ко всякой халупе можно подойти на такой скорости. Да и защита там будь здоров, вон капитан полдня возился. Хорошо, что никого не было дома, иначе заметили бы. Да и хозяйка там непростая.

Как сквозь сон, Лан слушал этот разговор, пытаясь по крупицам сложить картину и понять, кто и зачем его похитил. Кто тот загадочный капитан, который смог подтащить штормовой океан прямо под окна его спальни, тоже было загадкой. Оставалось только ждать, слушать и пытаться понять, куда и зачем его везут. Со связанными руками он все равно сделать ничего не мог. Но тут произошло нечто, ошеломившее и Лана, и похитителей.

Дверь широко распахнулась, ударившись о стену, словно ее пнул великан. На пороге появилась прекрасная дева. Ее белокурые волосы, подхваченные порывами штормового ветра, блестящими змеями метались вокруг головы. Простое платье из тонкой ткани, промокнув, облегало стройное тело, глаза горели лихорадочным огнем, ноздри раздувались. Тонкая струйка крови, показавшись из-под волос, стекала на высокий лоб.

Глава 2. АВАНАМИ-НО

Морская дева шагнула в дверной проем. В руках она держала за металлическое основание фонарь из голубого стекла, которым сразу ударила по голове сидящего ближе всех к ней человека. Зрелище было настолько невероятным, что сложившийся пополам и свалившийся с лавки без единого звука долговязый не смог отвлечь моряков от созерцания грозной поступи пришелицы.

В дверь продолжала заливаться вода, но на это никто уже не обращал внимания – все завороженно следили за явившейся из водяного смерча, а та в свою очередь обшаривала взглядом разгромленное помещение, словно потеряла что-то в этом хаосе. Наконец ее взгляд остановился на Лане.

Подождав, когда пол примет горизонтально положение, девушка медленно начала двигаться в его сторону.

– Это же сама Аванами-но, – вдруг ожил один из прижатых к лавке морской болезнью матросов.

«Аванами-но, Дева пены на воде, – подумал Лан, – вполне могла появиться после такой бури, если бы, конечно, наабаты так легко появлялись в этом мире. А они давно перестали показывать свои лица смертным, так что сомнительно, что высшее существо пришло проведать это паршивое суденышко». Да и струйка крови, продолжавшая размазываться по лбу красавицы, доказывала, что она человек, хотя бы отчасти: войти в эту дверь, учитывая, что творилось снаружи, обычный человек вряд ли бы смог.

Корабль почти выровнялся и девушка, – теперь стало заметно, что мокрая одежда совершено не сковывает ее движений, как-то ей удавалось размашисто шагать по залитому водой полу, словно ее ноги и не были обмотаны мокрой тканью, – ускорив и без того огромные шаги, направилась к Лану.

– Эй, красавица, – всполошился Хьюго, которому страх перед хозяином и предвкушение награды придали решимости, – парень, конечно, красавчик, я понимаю твой интерес. Будь моя воля, с удовольствием подарил бы его тебе или великому Иосуутси, но он принадлежит нашему господину, так что попрошу тебя, выбери другую игрушку.

Говоривший пытался произнести свои слова с почтительной интонацией – насколько ему позволял словарный запас, – вдруг красотка действительно из морских духов. Это, конечно, немыслимо – наабаты – сказки для детей, но Хьюго решил подстраховаться.

Он, как и Лан, чувствовал подвох. Вон и кровь течет, – откуда у морской девы взяться красной крови, – и руки все в ссадинах. Мужчина осмелел и начал уже приподниматься на ноги, когда девушка наконец добралась до буфета, дернула один из ящиков и вытащила нож.

Теперь в одной руке у нее был тяжелый фонарь, в другой – огромный тесак. Неловко опустившись на колени перед Ланом, гостья поставила фонарь на пол. Тот, слово обладал собственной волей, сразу пополз по скользкому полу в сторону выхода. Она опять замешкалась, вернув фонарь на место, и одним движением перерезала веревки, стягивающие руки пленника.

Лан же, вблизи рассмотревший лицо явившейся из штормовых вихрей морской девы, начал догадываться, что происходит. И чуть не пропустил, когда Хьюго оторвался от лавки и, пошатываясь, пошел в их сторону.

Все же в последний момент Лан заметил его маневр и освободившейся так вовремя рукой ударил на сколько хватило сил, целясь в переносицу пирата. Мужчина не упал, но пошатнулся – только рука скользнула по мокрым волосам, а потом красавица развернулась и въехала ему в ухо с такой силой, что молотобоец позавидует.

«Может, правда, не человек?» – подумал заваливающийся на бок Хьюго.

Подхватив одной рукой фонарь, а другой вцепившись в пленника, дева, пошатываясь, направилась к выходу.

– Крис, держи их, – крикнул уже поднимающийся с пола здоровяк – все-таки не так просто было вывести его из строя.

Начинавший приходить в себя долговязый Крис зашевелился у двери и сделал попытку преградить путь беглецам, но тут же снова получил удар металлическим основанием фонаря – на его лбу появился глубокий разрез. Голубоватое стекло при этом удивительным образом осталось целым, как заговоренное.

– Стой, кто бы ты ни была! Ты не представляешь, во что ввязываешься, – пытался увещевать понимавший, что не успеет добраться до беглецов, Хьюго.

Еще шаг и морская дева, пусть даже полукровка, окажется в своей стихии, и тогда ее уже не догнать. Как пить дать утащит добычу на какой-нибудь остров, которых тысячи в этих широтах, и будет развлекаться с новой игрушкой, или еще хуже, – подарит Иосуутси-мореходу. Тогда точно пиши пропало: кто будет связываться с Повелителем Морских Путей.

Что они тогда скажут хозяину? Даже думать было страшно, что их ждало, если добытый с таким трудом мальчишка сбежит. И капитан, как на зло, занят: вывести драккар из такого шторма не шутка, он скорее всего понятия не имеет о том, что происходит на корабле.

Хьюго и Крис сделали одновременно отчаянную попытку добраться до улепетывающей парочки, пока те не выбрались на палубу. Заметив движение у себя за спиной, морское отродье повернулось в их сторону.

– Он мой! – хищно рявкнула дева и потащила парня за шкирку.

В этот момент почти уже успокоившаяся качка возобновилась. Палуба, не останавливаясь, поползла вверх. Все, что не было закреплено, полетело вглубь каюты.

Пришелица ухватилась за ручку двери. Лана она крепко держала свободной рукой. Фонарь покатился в кучу беспорядочно мелькавших ног и рук, в которую превратились четверо морских волков-неудачников – двоих пытавшихся прикинуться мебелью матросов оторвало от стен вместе с этой самой мебелью, они смешались с корабельной утварью, наносящей увечья обезумевшим от ужаса людям.

Только я занес ногу, чтобы выбраться на палубу, раздался грохот, заглушивший звуки шторма. Кораблик подбросило так, что мы с Ланом вылетели в распахнутую дверь, едва не переломав друг другу руки. Я держался за ручку, Лан как-то умудрился ухватиться за дверной косяк. Нас вынесло наружу, потом резко дернуло вниз. Мы упали по разные стороны от двери. Корабль уже лежал на боку, так что я припечатался лицом и коленями, что-то хрустнуло то ли внутри меня, то ли внутри стонущего драккара – я так и не понял.

Справа вскрикнул Лан, а потом раздался страшный треск, словно молния ударила в метре от нас. Судно развалилось на две части как раз на уровне каюты. Обломки полетели в разные стороны. Я видел, как исчез за вывернутыми внутренностями корабля Лан, а потом вместе с тем, что осталось от похожего на расколотый орех драккара, рухнул в море.

Уже наступил день, и сквозь толщу воды я успел увидеть солнце, которое здесь называли Тари, и медленно вращающийся в толще воды фонарь из голубого стекла. Он словно растворялся в синеве уходящего от меня неба. А потом свет погас.

***

Кто-то лизал мне ноги, перебирая каждый палец прохладным, влажным языком. Маман завела собаку? Что-то не помню такого. Голова жутко раскалывалась, прямо как после выпускного – я тогда проснулся на лавочке в окружении полицейских. Мои гады-одноклассники (бывшие уже к тому времени) бросили меня одного. Тогда все обошлось, даже маман не узнала, а полицейские погрозили пальчиком и отпустили с богом.

Я пытался вспомнить, когда я успел так напиться. У меня не было друзей, которые могли бы позвать меня на праздник, да и праздника никакого не было. Был шторм, нависающая стена воды и избитый Лан, с широко распахнутыми глазами улетающий в водяную круговерть.

Мне очень не хотелось открывать глаза. Пока я так лежал, не надо было думать: о Лане, о шторме, о том, что я натворил, – все было хорошо, и какая-то псина аккуратно вылизывала мне пятки.

Но мысли, не спрашиваясь, сами лезли в голову. Что я скажу Ириэль? Я пытался его спасти, но у меня не получилось? Я сделал все, что мог? Не раздумывая прыгнул в сбесившееся море, дрался с пиратами, никогда прежде я не решился бы на такое… Но я не смог помочь человеку, которого считал другом.

Мое грандиозное приключение закончилось, оставив только жжение в груди, стыд и боль. Сам того не желая, минуту за минутой вспоминал каждый свой шаг, пытаясь понять, где я допустил ошибку.

Глава 3. ВСТРЕЧА С НЕПРИЯТНОСТЯМИ, ИЛИ ПАРАДИГМА ПОПАДАНСТВА

Тари-тари-та-ри. Опять маман включила свою музыку с птичками. Ее ежедневные медитации почти не раздражали меня. Может, самую малость, когда я опаздывал на занятия, а чистые футболки прятались в недрах бездонного шкафа. Пение птиц в ее спальне предупреждало не хуже таблички «не беспокоить». Кроме сурового взгляда или полного игнора ничего не добьешься.

Но сегодня выходной, можно было и не медитировать на полную громкость. Чувство, что проснулся посреди леса. Только настоящие птицы так не орут. Это она назло, вечно то пылесосит ни свет ни заря, то пакетами под дверью шуршит. Теперь вот медитирует на весь дом…

АААРРРХ! Ну не могу я вставать в семь в воскресенье!

Для того, кто с пяти часов на ногах, я, конечно, жуткий лентяй. Но, блин, я же каждый божий день учусь допоздна. Готовлюсь к экзаменам, чтобы поступить в институт. Знаю, что стать физиком мне не светит: рылом не вышел, вернее, тем, что за ним. За рылом, в смысле. Поэтому буду поступать на философский. Предел мечтаний.

Да что ж так громко-то?! И холодно. Еще и окно открыла, чтобы утро у меня было не только добрым, но и бодрым. Оторвалась по полной. Поднимаюсь уже. Щас, глаза открою, все равно больше не усну.

Вот – правый… Черт!

Че-е-ерт! Это что за… спецэффекты? Прямо перед носом ползает рыжее конопатое насекомое. Да не по подушке – раскачивается вверх-вниз на траве. Левый глаз открылся сам собой – от удивления.

И лежу я на земле – в лесу. Ох-ре-неть! Холодно же и мокро. Роса. Самая настоящая, мать ее. Я сел так быстро, что голова закружилась. Тело затекло, сырость пролезла под одежду. Божья коровка подняла красные крылышки и улетела.

Я аж зажмурился, как в детстве, пытаясь спрятаться от очевидного. И невероятного. Всему должно быть простое объяснение. Но что могло произойти, чтобы я проснулся здесь!?

Похитили? Да кому я нужен? Пошутили! Да кому я нужен?! Перестарался я с учебой – вот что. Прощай пересдача и перевод на физмат. Буду изучать психику, вернее меня. Пожалуйста, пусть это будет сон. Я вынесу мусор, все перемою, я буду кем угодно, хоть учителем литературы! Только пусть я снова буду дома, а в соседней комнате – маман, в позе лотоса слушающая из колонки голоса ненастоящих птиц.

Собравшись с духом, снова открыл глаза. Лес никуда не делся. Он стал еще ярче, громче и начал пахнуть чем-то сырым и душным.

Пробродив полдня, порвав футболку в попытках преодолеть бурелом, голодный, грязный и злой, я уже потерял надежду найти хоть какие-нибудь признаки присутствия человека. Лес был первозданным и диким. При этом меня ни на миг не оставляло липкое ощущение чужого взгляда. Сначала я не переставая озирался: вдруг камера или микрофон в дупле – это, возможно, что-то объяснило.

Я остановился, как только трава сменила сухие коряги и прелые листья. Нужна система. Если планомерно исследовать эти дебри, а не метаться, как пьяный лось, намного больше шансов найти какую-то зацепку, то, что поможет выбраться отсюда или хотя бы понять, где я нахожусь. Ну не брежу же я в самом деле.

И тут я услышал голоса.

Когда в кустиках и елках вокруг большой поляны показался просвет, я пригнулся, а потом вообще прополз на четвереньках, подбираясь поближе, и прислушался. Что услышал, совсем не понравилось.

Во-первых, довольно быстро понял – разговор идет обо мне. Во-вторых, говорившие знали о моем присутствии и не скрывали этого, я был для них пустым местом, зудящей мухой: есть она, нет – никакой разницы, только неудобство и досада. А хуже всего был тон – презрительный и злобный. Что уже говорить о содержании разговора: эти двое спорили, сразу меня укокошить или сначала схватить и продемонстрировать какому-то то ли "барбосу", то ли "барабасу".

Я не мог сквозь густую листву рассмотреть говоривших, но голоса были молодые, возможно, парни моего возраста. Один был слегка психованный, он то и предлагал порешить меня на месте. Второй говорил спокойно, совсем, я бы сказал, без эмоций, настаивал на том, что меня нужно взять в плен.

Догадываюсь, откуда это странное ощущение слежки. Никогда раньше такого не испытывал, но чувство не из приятных. Под кожей проползло гадкое ощущение, заставившее кровь стучать в висках глухим маятником.

Кажется, тот, что хочет меня укокошить, звучит убедительнее. Черта с два. Я так просто не дамся, лучше помру в лесу от голода или пойду на корм зверям, чем какие-то недоумки будут распоряжаться моей жизнью. Гнев сменился липкой испариной страха. Мозг, перебирая варианты дальнейшего развития событий, разогнался до первой космической.

Когда я уже не мог соображать от напряжения и страха, словно что-то щелкнуло, и тело само приняло решение. Тихонько отполз, смяв пару умиливших бы меня при других обстоятельствах цветочков, и дал тягу не разбирая дороги. Слава богу, не врезался ни во что. С непривычки к физическим нагрузкам – последний год был занят в основном интеллектуальными – задыхаясь, сбавил темп. Прикинув, что убежал достаточно далеко, остановился, хватая ртом воздух.

Посидел немого на горке сосновых иголок и, вытащив из-под себя крупную шишку, немного успокоился. Решил все-таки позже вернуться к поляне, где подслушал неприятный разговор, и еще раз поискать дорогу к цивилизации. Не замечая больше ничего подозрительного, прилег на прошлогодней хвое, вдохнул густой аромат теплых сосен и, чтобы хоть чем-то занять себя, принялся жевать травинку и наблюдать за облаками.

Оторвавшись от преследователей, я разрешил себе немного помечтать. Раз уж объяснений происходящему нет. Пока нет, успокоил я себя. То-то все обрадуются, когда я найдусь. Может, в новостях покажут. «Отважный студент раскрывает тайну лесной банды». Может, Наташка увидит, передумает и бросит своего мажора-недоумка.

Когда пушистые крендельки облаков окрасились в розовый цвет, решил, что пора. Желудок все настойчивее напоминал, что в нем пусто со вчерашнего дня. Придется ночью пробраться в какой-нибудь дом и попросить или украсть еду.

И что же, что украсть, они вообще меня убить собирались.

Глава 4. СНЫ НА КРАЮ ВРЕМЕНИ

Лан с трудом пробирался по лесу, в надежде, что успеет добраться до Снурка раньше напарника. Влад давно отстал, но Лан, прислушиваясь к шепоткам, которыми лес привычно сообщал свои новости, словно тонкой невидимой паутиной окутывая разведчика, знал, где находятся и отставший напарник, и странник.

Целый год Лан следил за лесом, искал любую зацепку, чтобы понять, откуда появляются и куда уходят странники. Влад, называвший себя «лучшим другом», постоянно напрашивался в помощники, но особо не искал, все больше выспрашивал. У Лана было огромное подозрение, что результаты своих расспросов он тут же доносит наместнику.

Когда это произошло: год назад, или Влад всегда был таким? Но изменился не только Влад. Сама жизнь стала течь для Лана по-другому с тех пор, как пропала сестра, тенью которой он сам себя называл – тенью луны на ночном небе. Теперь он просто тень в мире теней, которые все плотнее сжимают кольцо вокруг него. Единственный способ вырваться из их сумрачного круга – заполучить человека, появившегося этой ночью в лесу. Возможно, он единственная ниточка, способная привести его к сестре.

Вдруг Лан понял, что совершил ошибку. Кто бы не сообщил новость первым, уже не имеет значения: наместник ведет охоту на чужаков. Пришелец вряд ли убежал далеко. Что если Влад разыщет его и прикончит? Отдышавшись, следопыт повернул назад. Услышал, как, громко насвистывая, Влад приближается с Сирели, как ругается, оступившись на переправе. Теперь он сообщит новость первым и преподнесет все по-своему. К Хрону новости. Лан так же, как до этого спешил в город, теперь, перепрыгивая через кусты и бурелом, мчался вглубь леса.

Пройдя по следам, оставленным человеком, Лан нашел его почти сразу. Глупое существо даже не думало прятаться: разлегся под деревом и жует травинку. В небо смотрит. Лан поднял голову, не увидел ничего интересного. За спиной раздался шорох.

– Думал перехитрить меня, лис? Мы же на одной стороне, – Влад только сделал вид, что уходит. Пошумев на переправе, повернул обратно и подкрался к ничего не подозревавшему растяпе. Если бы не присутствие Лана, тому бы осталось жить не дольше минуты.

– Давай договоримся, – продолжал, прищурившись, низкорослый перевертыш, – оставим его здесь. Если лес примет его, отведем завтра в Снурк, пусть Совет решает, что с ним делать.

Лан усмехнулся, понимая, что Совет ничего не решает, но пришлось согласиться. Уходить надо вместе и как можно скорее: в лесу начали сгущаться сумерки. На обратном пути Лан свернул на поляну, где на них наткнулся человек, и оставил на видном месте одеяло и флягу с водой, вызвав кривую ухмылку Влада.

– Тебе ли о нем заботиться? Надеешься выведать что-то, а на самом деле подвергаешь опасности беззащитных обитателей Снурка.

«Даже слова не его», – подумал Лан. Что за мысли делали некогда прямой, открытый взгляд Влада темным, заставляя глаза прятаться за злым прищуром, и представлять не хотелось.

Пропустив мимо ушей ядовито-заботливые слова «друга», Лан прислушался. Он был уверен: странник вернется.

***

Странная вещь оказалась Место, откуда я убежал несколько часов назад, нашлось быстро и довольно легко – по примятой траве и отпечаткам моих ног в тех местах, где проглядывала влажная земля. Заметно похолодало. На поляне никого не было. Я попытался определить, в каком направлении ушли те двое, но кроме моих следов, других признаков пребывания людей здесь не было.

Не улетели же они. Наверняка есть какая-то незаметная тропинка. И тут я увидел прямо в центре поляны на ровной зеленой травке, кажется, ее даже пригладили, какой-то предмет. Я подкрался, понимая, что представляю собой прекрасную мишень. Делать нечего, нужна хоть какая-то зацепка, чтобы понять, эти люди и почему хотят меня убить.

флягой, завернутой в какое-то подобие то ли плаща, то ли одеяла с капюшоном. Неужели мне оставили? Первым делом я вытащил из фляги пробку. Именно вытащил, а не отвинтил. Совсем они примитивные тут. кто

Что-то екнуло внутри, а что если это ловушка? В воде может быть яд или снотворное. Чем закончился разговор, я знал, и что эти двое решили – тоже. Но, если честно, больше всего я боялся, что фляга окажется пустой. Лучше уж помучусь, пить или не пить, чем увижу, что вещь выброшена за ненадобностью.

Мучился я недолго. Фляга была тяжелой. Полная. Понюхал содержимое. Пахнет водой. Не знал, что вода пахнет. От жажды и голода обоняние обострилось, а у воды действительно был запах росы и каких-то трав. Хотя часть меня продолжала сопротивляться, я сделал небольшой глоток. Пересохшее горло обожгло, но остановиться уже не мог. Если эти засранцы решили маня отравить, у них получилось. Я выдул всю воду, и у меня тут же скрутило живот. Холод в пустом желудке вызвал спазм, заставив корчиться на земле.

Но боль прошла. Я сел и задумался: может, они и не собирались меня ловить и убивать. Может, и не обо мне говорили. Мы же живем в цивилизованном мире. И бегал я весь день, как дурак, зря. Уже сидел бы где-нибудь в тепле, ел пирожки, домой собирался. Живот возмущенно рыкнул на меня. Точно, в тепле. Я накинул одеяло на плечи – и вовремя. Потому что в этот момент потянуло морозцем и с потемневшего вечернего неба посыпал снег. Я залез под старую ель и устроился там на ночевку – бродить в этих дебрях в темноте я не собираюсь. Ее нижние ветви напоминали небольшой шалаш, а мелкая хвоя вокруг ствола защищала от холодной земли. Я свернулся клубочком и мгновенно уснул.

До горизонта катила волны Вечная Ночь.

В бесконечности Времени вращала свои кольца Окоре Фэфэ. Я привык к полной тишине, но, когда смотрел на крошечную звездную систему, мне казалось, что я слышу ее музыку. В центре огромного расплывчатого шара образовалось пульсирующее сердце звезды. И я дал ей имя Тари.

Когда Тари подросла и окрепла, она начала собирать вокруг себя звездную пыль. Так появились ее кольца: Криос Орга, наполнявший Вечную Ночь золотым сиянием, подражая свету Тари; Криос Деарг – красная, вьющаяся в постоянном беспокойстве упругая лента; и Криос Горм – голубой пояс красавицы Тари, обнявший их все и объединивший три ожерелья звезды в единое целое.

Вечность я не сводил с нее взгляда, надеясь на перемены, но она стабилизировалась и перестала меня удивлять. Тогда я обратил взгляд на другие звезды. Они были бесконечно далеки. Маленькая система, состоявшая из одной звезды и трех сияющих колец, выкладывающих вокруг нее ритмичный орнамент, находилась на самом краю Вселенной. А где-то на горизонте слабой дымкой манил свет других звезд. Их было много, очень много. И я решил во что бы то ни стало добраться до них.

Глава 5. НАПРАСНЫЕ ХЛОПОТЫ

Совет Снурка собрался в доме наместника. Это не сулило ничего хорошего. Кто станет спорить с хозяином города в его собственном доме. Лан почувствовал напряжение, как только вошел в большой, нарочито просто обставленный дом. А вот Влад, похоже, был здесь не впервые и чувствовал себя комфортно: легко ориентировался в расположении комнат, быстро провел Лана в гостиную, где уже ждали почитаемые снуркцы.

И все-таки Лан решил рискнуть. Доводы за то, чтобы сохранить жизнь появившемуся в Лесу человеку казались ему более чем логичными, кто-то да прислушается к ним.

Медленно поднялся навстречу вошедшим Бариэграс, тяжелый взгляд словно посыпанных пеплом глаз остановился на Лане. Все в городе знали о редкой способности этих глаз проникать в мысли человека, смотревшего в них. Лан взгляда не отвел, постарался думать о дороге в Лес и оставленном там существе без эмоций. Ну нашли и нашли, хотя событие для Снурка значительное. Разведчики выполнили свою работу и поспешили доложить старшим.

– Событие для Снурка значительное, – начал Бариэграс, даже не пытаясь скрывать, что повторяет мысли Лана, – произошло сегодня. Разведчикам удалось выследить еще одного чужака.

По комнате пробежал шорох встревоженных шопотков. Все ждали продолжения, но Бариэграс молчал. Лан опустил глаза, его мысли прочитать было невозможно, а заискивающий взгляд Влада наместник игнорировал. Тут резко поднялся Вольг – сын наместника, его правая рука и командир крошечной армии Снурка.

– Ну и где же она? – рявкнул он. – Покажите скорее нам голову этого чудовища, герои!

В кругу старейшин замерзла тишина. Стало ясно, что спорить с этими двумя никто не собирается.

– Мы оставили его в Лесу до вашего решения, – промямлил потерявший весь энтузиазм Влад, – думали, так будет лучше… – он тоже потупил взгляд, потерявшись под напором властителей города.

– Сколько вам говорить: думать – не ваша забота, – сорвался с полоборота Вольг.

– Надо похвалить наших молодцов, – неожиданно смягчился Бариэграс. Никуда преступник из Леса не денется, завтра приведете его в Снурк.

Лан ждал вопросов, но, похоже, Совет не интересовался его мнением, решение примут наместник и его сын. Надежда повлиять на исход дела умерла, даже не распустившись. В напряженной тишине Влад с Ланом вышли на площадь. Как же Лану хотелось покончить с этим, показать всем, что он – не простой мальчишка, мнение которого никого не должно интересовать, что он сильнее оставшихся за закрытой дверью. Всех вместе взятых…

Лан усмехнулся. Если бы они знали о его истинных способностях, стали бы считаться с его мнением? Или побыстрее избавились от него, как год назад избавились от Ириэга Дарна.

– Что будем делать? – окликнул он уже собиравшегося повернуть в сторону дома Влада.

Тот вздрогнул и обернулся, вжав голову в плечи. Под верхней губой проступили очертания клыков. «Почему он так меня боится, – подумал Лан, – неужели догадался, или все-таки совесть мучит?» Лан был уверен, что ни словом, ни поступком не выдал себя. А иногда так хотелось. В лесу, когда Влад вернулся к пришельцу и неожиданно появился у Лана за спиной, например. Что ему стоило просто протянуть руку и дотронуться до лживого друга. Вложить чуть больше силы в прикосновение и проникнуть к самому сердцу. Лес поглотил бы следы, а Лан не ломал голову, как побороть тупость Совета и разобраться наконец с делом пропавшей сестры.

– А что тут сделаешь, – удивился Влад. – Такими вопросами не нам заниматься, – развернулся и почти побежал прочь.

Лан постоял на перекрестке, глядя вслед скрывшемуся за углом товарищу, а потом развернулся и пошел в сторону только что закрывшейся за ним двери.

Глава 6. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

Когда наступило утро, я промерз до костей. Странный сон вылетел из головы, не успев даже удивить – для этого хватало других, более реальных причин. Одежда стала влажной и вместо того, чтобы греть, отнимала последнее тепло. Что за климат такой: днем жара, вечером ледяной ветер, а ночью мороз и снег. Я высунул голову из своего импровизированного укрытия. Ярко светило солнце. Уже весна? Обалдеть… Птицы орали свою какофонию, но к ней я уже привык и почти не замечал.

На другой стороне поляны сидел человек.

Простая одежда из некрашеного льна скрывала невысокую фигуру. Сначала мне показалось, что это женщина, но, присмотревшись, понял, что ошибся. Тонкие черты бледного лица и выбивавшаяся из-под капюшона длинная прядь черных волос сбивали с толку.

– Ты понимаешь меня? Можешь говорить? – слова прозвучали так неожиданно, что я даже не успел заметить, как он разомкнул губы: ни один мускул не дрогнул на лице. Низкий голос развеял последние сомнения. Я узнал его, в смысле голос, – это был один из встретившихся мне вчера, тот что не спешил меня убивать, а хотел «проконсультироваться» с согражданами.

– Отвечай, – слова звучали отчетливо и эхом отдавались в голове, раскалывающейся после беспокойной ночи в ледяном лесу. Словно невидимый переводчик нашептывал смысл незнакомых слов.

– Слышу я все, и незачем так орать, – я собрал вещички и вышел на середину поляны.

Буду сдаваться.

Человек открыл оказавшиеся совершенно черными глаза и посмотрел в мою сторону. В них промелькнула странная смесь ненависти и грусти. Отвечать на второй вопрос не имело смысла: и так ясно, что я его понял.

– Иди за мной, – он легко встал, словно его тело не имело веса, и направился в сторону деревьев.

Мне ничего не оставалось, как, кряхтя и потирая негнущиеся колени, поспешить за ним. Выбор был небольшой: либо замерзнуть следующей ночью, либо умереть от голода и жажды. То есть никакого.

Идти приходилось по склонам заросших кустами оврагов. Деревья стали такими высокими, что свет почти не пробивался сквозь ветви. Под ногами хлюпала вода, и воздух пах сыростью, мхом и прелыми листьями. Хотя откуда мне знать, как пахнет мох. Просто он был везде, вот я и решил, что это он издает тяжелый, щекочущий ноздри запах.

Шедший впереди двигался резкими, уверенными движениями. Я еле поспевал за ним. Босые ноги постоянно скользили по влажной земле. Мы шли уже довольно долго, а я все размышлял над странностями своего проводника.

Видел я теперь только его спину. Комплекцией он напоминал подростка. Гладкие черные волосы выбились из капюшона и разлетались в стороны, как крылья большой птицы, каждый раз, когда он перепрыгивал через канаву или поваленное дерево. Я даже немного позавидовал. Мои темно-русые или, как маман говорит, шатеновые пакли торчали во все стороны. То, что я второй день не причесывался, красоты им не прибавило. Только не начинайте! Брутальными залысинами я еще успею обзавестись.

И вообще, снявши голову по волосам не плачут. Заведет он меня щас в дремучую чащу, подальше от своих. Вон какой прыткий – сиганет в кусты и поминай, как звали. Я повел плечами, отгоняя липкую влажность леса и накатившую душной волной жалость к себе.

Земля под ногами уплотнилась, и в траве появился узенький просвет, как раз чтобы поставить ногу и не намочить штаны о вездесущую росу. Послышался странный шум. Я было обрадовался, решив, что это колеса машин шуршат по асфальту, но потом стал явственно слышен звук текущей воды. Тропинка пресекала то ли ручей, то ли маленькую речушку, настолько мелкую, что было видно дно. Несколько крупных камней выступало над поверхностью. Вокруг них, взбивая пену, бурлило быстрое течение и, прорвавшись сквозь преграду, мчалось дальше.

Проводник уже спустился к берегу. Я еле поспевал за ним, лицо горело, босые ноги тоже. Не уверен, что смогу сохранить равновесие на скользких булыжниках. От быстрой ходьбы я согрелся, но купаться совсем не хотелось.

Переправой он пользоваться не стал, просто перепрыгнул на противоположный берег и повернулся, чтобы посмотреть, как я буду справляться с препятствием. Фигасе… Второй закон Ома мне в извилины!

Стоявший по ту сторону ручья был кем угодно, только не человеком.

Глава 7. НЕПРИЯТНОЕ ОТКРЫТИЕ

Когда мой провожатый прыгнул, сделав еще одно резкое движение в своем странном стиле, с его головы слетел капюшон. Выпрямившись, он откинул упавшие на лицо волосы, открыв ухо, которое доходило до макушки, было покрыто шерстью и заканчивалось пушистой черной кисточкой.

Все, с меня хватит. Я сел на камень, уперся локтями в колени и уставился на бегущую воду. Теперь ясно, откуда взялись странный акцент и нечеловеческая походка.

Мой вид был настолько красноречивым, что существо потрогало себя за уши, словно проверяя, на месте ли они, а потом резко вернуло на голову капюшон. Поняв, что я не собираюсь идти дальше, ушастый прыгнул обратно. Он склонился надо мной и поводил перед лицом ладонью. Она была нормальной, в смысле, без когтей там каких-нибудь или перепонок. На том спасибо.

Я закрыл глаза и попытался взять себя в руки. Может он один у них такой – генная мутация или болезнь какая? Я цеплялся за остатки здравого смысла: ну такой уродился, мало ли что бывает. Мне уже было скорее стыдно, чем страшно. Все это время, пока я пытался разобраться в каше в своей голове, он терпеливо ждал. Наконец я решился поднять глаза. Уши никуда не делись. Теперь я явственно различал, как они упираются в плотную ткань капюшона.

– Извини, я не должен был так реагировать. Я вымотался за последние сутки и от неожиданности растерялся, – я оправдывался, пытаясь замять неловкость. – Хорошие уши, даже красивые. Девушкам, наверное, нравятся.

Уголок его рта дрогнул и медленно пополз вверх. Только один. Это предало лицу какое-то гадкое выражение:

– Ты извиняешься? – отвращение, проступившее на его лице, свело на нет мои слабые попытки объясниться.

Он взял меня за руку чуть выше локтя и резко дернул – снова прыгнул, только теперь вместе со мной. Похоже, мое мнение здесь никого не интересует. А я переживал.

Пока мы снова шли через надоевший до чертиков лес, я почему-то думал о вещах, совершенно отвлеченных. Например, почему я так и не занялся спортом, а просиживал зад за книгами. Парочка приемов какого-нибудь единоборства мне бы явно не помешала.

Узкая тропка превратилась в некое подобие дороги. Ушастый так и не выпустил моей руки и теперь волок меня за рукав. Похоже, он опасался, что я дам деру. Я же со всей серьезностью боялся дать дуба. Если произойдет что-то еще, я за себя не ручаюсь.

Впереди показался свет, и деревья расступились.

Глава 8. ХРУПКИЕ КРЫЛЬЯ

Пробираясь сквозь заросли рассады Миэ, размазывая по лицу грязь, вытерла со лба щекочущие капли пота. Вечная весна, царившая в Ксанфе, порой оборачивалась самым настоящим пеклом, грозя прожечь дыры в нежных листочках саженцев. Загородив от прямых лучей освещенную сторону оранжереи, она поспешила выбраться на свежий воздух. Продолжая отдуваться и обмахиваясь снятым с головы платком, Миэ решила, что грядки с травами пока подождут. Готовить настой надо из свежесобранных листочков. Лучшее время для этого – серебряный час Орга, когда он поднимается высоко над горизонтом и его свет становится прозрачным, отливая белым инеем, как трава в запретном Лесу на рассвете.

Ночью она займется снадобьями. Вольг постоянно пропадает в доме наместника. Вот и сегодня ушел, не сказав ни слова, с таким грозным видом, словно они там государственные вопросы решают. Одно название – Совет, а на деле – пятеро бездельников полдня выслушивают разглагольствования Бариэграса да гадают на рунах, чья коза бродит по огородам, пока кто-нибудь из снуркских хозяек не найдет время, чтобы загнать блудливое животное домой.

Миэ зашла в спальню, проверила спящую дочь, – малышка набегалась по двору и теперь мирно спала в родительской кровати, – окинула взглядом простую обстановку и вернулась в сад. Бочка с водой пряталась в тени у задней стены дома. Еще хватит, чтобы искупаться и пару раз полить огород, а потом, если не пойдет дождь, придется таскать воду от самой Сирели.

Миэ скинула одежду и облилась из ковша прямо во дворе. Кожа с благодарностью впитала прохладную влагу. Переодевшись – отдыхать надо в чистой одежде, а мечтать – и подавно, Миэ села за широкий стол и принялась разглядывать голубую бабочку, прикорнувшую на белоснежной скатерти. Единственное украшение, подаренное ей Вольгом. Сразу после свадьбы. Миэ нахмурилась и отогнала воспоминания.

Сколько прошло времени с тех пор, когда первый жених Снурка обратил внимание на тихую сироту, собирающую травки на окраине Леса? Совсем немного и целая вечность. Миэ протянула руку к хрупкой вещице, но остановилась на полпути. Словно испугалась, то бабочка взмахнет голубыми крылышками в золотых прожилках, отряхнет хрустальную пыльцу и улетит. А может, наоборот, не хотела разрушить призрачное видение, прикоснувшись к безжизненному стеклу.

В дом вошла тишина. Яркие блики разбежались с отливавших горячим медом волос, оттолкнулись от стен и растворились в воздухе. Коснувшись замершего полупрозрачного крыла, последний луч исчез, вернувшись в сад, и гладил там теплой ладонью стволы яблонь. Только дыхание задремавшей у стола травницы заполняло сонными видениями притихший дом.

Глава 9. СНУРК

Свет хлынул со всех сторон, и нас окружили люди. У стоявших в первом ряду были мечи, в отдалении доставали стрелы из кожаных колчанов лучники. Мне неожиданно стало весело. Всегда мечтал пострелять из лука. Да, я знаю, глупо.

Конвоир, теперь, наверно, его так его надо называть, отпустил мою руку. Он шел не спеша, так что я больше не отставал и даже мог полюбоваться окрестностями. Во-первых, вокруг было полно людей, во-вторых, все были с ушами. В смысле, с такими же необычными и самыми разными. Я сначала пытался проводить аналогии, но потом запутался. Так что генной мутацией оказался я. На меня пялились во все глаза, пытались загородить собой детишек и шушукались, когда мы проходили мимо. Довольно громко, надо сказать. Кто-то даже выпал из общего строя любопытствующих, но быстро ретировался в шуршаще-разглядывающую массу.

Судя по невзрачной архитектуре, мы пришли то ли в большую деревню, то ли маленький город. Я словно совершил скачок во времени, если бы это не был скачок вообще неизвестно куда. Люди, окружившие меня, одеты были просто, украшений я не заметил даже на женщинах. Детей было немного, но всех возрастов. Наверное, здесь и вождь есть, тот самый барабас… Я хихикнул не к месту, и несколько человек шарахнулись от неожиданности. К нему меня, надо полагать, и ведут.

Улица расширилась до размеров небольшой площади. Дома ее окружали почти приличные. Присмотревшись, я понял, что даже те из них, что я принял за каменные, были сделаны из искусно вырезанных и сложенных в виде мозаики брусков дерева, потемневшего от времени. На каждом «кирпиче» было что-то вырезано, но что именно, за собравшейся поглазеть на меня публикой не разглядел.

В центре площади окруженный людьми с короткими мечами в белой одежде с золотыми узорами стоял средних лет лысый дядька с прижатыми голове серыми волчьими ушами и прищурившись меня разглядывал. В отличие от остальных, в нем не было ни любопытства, ни страха. Он словно взвешивал меня на невидимых весах.

Какое бы решение он не принял, ни убежать, ни защититься я не смогу. Значит надо срочно чем-то их заинтересовать. У них уже есть опыт общения с человеком… пришельцем. Как я понял из подслушанного разговора, печальный. Придется поторговаться. Чем я могу быть им полезен? Может, знаниями, я же из будущего. Хотя не помню, чтобы в нашем прошлом было что-то подобное.

Я ощущал себя Кортесом и Эйнштейном в одном флаконе и никак не мог понять, чему я, собственно, радуюсь. Что-то в моем лице изменилось, а дядька в вышитых одеждах как-то сразу поугрюмел и тихо отдал приказания. Я продолжал восторженно улыбаться, когда кто-то схватил меня за ногу.

Вот тут я и забыл про науку, если бы не замечтался так, завизжал бы. Посмотрел вниз, а там – девчонка, ушастая, разумеется, схватила меня за колено, заглядывает в глаза и улыбается, как могут улыбаться только маленькие дети. От облегчения я присел и поцеловал ее в макушку. Все-таки они хорошие, эти ушастые гоблины. Она отцепилась от моей ноги и побежала к маме. Ага, тут я увидел маму.

Тихо стало так, что я услышал собственное дыхание. Рыжая девушка, стоявшая неподалеку от лысого главаря, прижав острые уши, сверлила меня взглядом. Будто я могу ребенка съесть. Ага, щас, я ученый, можно сказать, а не чудовище какое-нибудь. Пять человек двинулись ко мне с мечами наперевес.

Да ладно, что я такого сделал то? Я уже готов был зарядить в ближайший переулок, но меня как-то слишком, я бы даже сказал, неестественно быстро, окружили. Мечи они держали наготове, но тыкать в меня ими, видимо, не собирались. Просто обступили со всех сторон и двинулись с площади. Я обернулся, чтобы найти взглядом своего проводника, но его нигде не было.

Сначала я решил, что меня отправят обратно в лес, но мы повернули в другую сторону. Дома здесь были пониже и попроще. После еще нескольких поворотов мы остановились у одноэтажного домика с высоким крыльцом и крепкой каменной пристройкой. Его окружал сад, в глубине которого сквозь деревья просвечивал небольшой флигель.

Меня провели во двор, все так же окружив плотным колючим кольцом. Подвели к массивной двери со старым ржавым засовом и затолкали внутрь. Дверь за моей спиной захлопнулась. Послышался лязг металла. Тюрьма, значит. А я дурак мечтал о пирожках.

Глава 10. ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР

Свет попадал в небольшое помещение сквозь щели между крышей и стенами, я попробовал дотянуться до них. Мне почти удалось, но они были настолько узкими, что даже просунув в них пальцы, я не смог ни подтянуться, ни выглянуть наружу, – со спортом у меня не очень, я уже говорил, – ни тем более выбраться из этого каменного сарая.

Помещение было почти пустым – тюрьма есть тюрьма. Соломенный матрас с наброшенной на него грубой тканью, емкость с водой, похожая на огромную бочку, ковш, чтобы зачерпнуть воду, что я сразу и сделал. От долгого перехода и волнения у меня пересохло в горле. У ручья напиться не догадался: слишком увлекся ушами своего попутчика.

Надо бы хорошенько все обдумать: как себя вести, что говорить, если странные люди начнут расспрашивать. Очень не нравится слово допрашивать. Я начал искать теплую одежду или одеяло: то, которым укрывался на лесной поляне, осталось у ручья. Но их не было. Заморозить они меня решили, что ли? День начал потихоньку угасать, скоро станет жутко холодно, а на мне только футболка и штаны от пижамы.

Я опустился на кровать и понял, что бесконечно устал. События последних двух дней обрушились, как лавина, уносящая в пропасть неосторожно повысившего голос альпиниста. Где ж я так накричать успел? В ушах били колокола, отдававшиеся гулом множества голосов, но они странным образом меня усыпляли. Чем больше я старался сосредоточиться и разработать план действий, тем быстрее погружался в забытье. Как заснул, не помню, просто подушка оказалась под головой, а глаза сами собой закрылись.

Проснулся среди ночи. Яркая лента призрачного сияния опоясывала потолок и наполняла комнату розоватым светом. На какую-то долю секунды мне показалось, что все произошедшее – лишь сон. Но воспоминания быстро вернули меня на землю. Или куда там я попал. Одно из них копошилось особенно активно. Разговор на лесной поляне. Вчера я о нем почти забыл, но сейчас что-то выталкивало его из водоворота мыслей настойчиво и упорно. Наверное, инстинкт самосохранения.

Первым говорил тот человек, которого я так и не видел.

– Что будем делать? Мы можем сами принять решение. Хочешь, поймаем его и прикончим до того, как он доберется до Снурка.

– Он может быть не связан с первым странником, – это уже голос моего знакомца. – До прошлого случая все, что у нас было – только легенды. Надо разобраться…

– Разобраться? Бариэграс уже во всем разобрался! Эти твари опасны. Чем быстрее остановим его, тем лучше.

– Нет, – опять коротко прозвучал знакомый голос. – Если он как-то связан с… той историей, мы должны выслушать его.

– Лель погибла, – продолжал первый, – хочешь, чтобы это повторилось, да как ты можешь даже смотреть на него?!

Кто такая Лель, я не понял, но в бесцветном голосе вернувшегося за мной мохноухого прыгуна я слышал настоящую, очень глубоко загнанную боль, а вот первый скорее злился и нервничал.

– Замолчи, – в низком голосе лязгнул приказ.

– Я тоже хочу понять, что произошло тогда, но нельзя допустить, чтобы еще кто-то пострадал, – не унимался собеседник.

– Замолчи, он нас слышит.

Тогда до меня дошло, что говорят обо мне. Дальше в разговор я не вникал, а потом и вовсе дал стрекоча.

Теперь-то я понимал: если бы они захотели, нашли бы меня через несколько минут. Но они не стали меня преследовать, даже оставили плащ, чтобы я мог переночевать в лесу. А потом вернулся только один. Видимо, мнения разошлись, и его собеседник, назвавший меня «опасной тварью» не захотел со мной знаться.

Глава 11. ПРИГОВОР

В сарае было тепло. Стены защищали от холода или он как-то обогревался, определить не удалось. Размышления, в которых прошла большая часть ночи ни к чему не привели. Придется смириться с тем, что людей здесь считают опасными и злыми существами и готовы прикончить на месте. А еще надо добраться до того парня, что привел меня сюда. Он хоть и брезговал общаться со мной, но был склонен к рассуждениям.

Доразмышлять мне не дали: дверь распахнулась, на пороге появились вчерашние конвоиры, – лица у них были серьезнее некуда, – вытащили меня на улицу и снова куда-то повели. Стало до чертиков страшно. Может, они эшафот за ночь построили.

Поворот к центру города мы пропустили, свернули в противоположную сторону. Я вздохнул с облегчением. Вдалеке замаячили кроны деревьев, но и к ним мы не пошли, опять повернули. Сразу за перекрестком над темными, словно ворующими рассветные лучи, строениями возвышался чудо-дом, сложенный из разноцветного стекла. Веселые зайчики всех возможных цветов и размеров разлетались по улице, делая ее сумрак окончательно и бесповоротно унылым.

Стоявший на пороге человек разглядывал меня с детским любопытством, но тяжелый взгляд делал простодушное лицо похожим на маску. Он был крепок, как корень столетнего дуба. Его огромные руки свисали почти до колен, а на спине, как только мы прошли мимо, я разглядел невероятных размеров горб.

Мы опять повернули, и странный дом, и его хозяин исчезли из вида. Со стороны леса тянуло морозцем, как бывает ранней весной. Выходит, зима ночью наступает только там, а в городе нормальный климат. Мне так хотелось с кем-нибудь поговорить об этом, но конвоиры угрюмо молчали. Одеты они были просто – простые штаны, рубахи почти до колен и куртки из чуть более плотной ткани. У всех мечи, – короткие, не такие, как на картинках в книгах или фильмах, что я видел. Наверно, они как-то назывались. Спрашивать не стал: был уверен, что мне никто не ответит.

За последним поворотом начались огороды. Здесь, как и со стороны леса, ни стены, ни рва, ни каких-либо других укреплений не было. Улица покинула пределы города и превратилась в уходящую в степь дорогу.

И чего они таскают меня туда-сюда, – только успел я подумать, как мы остановились. У дороги корчилось невероятно уродливое дерево. Похоже, еще тонким побегом кто-то несколько раз завязал его в узел, а потом еще и ветки переломал. Эта жертва безумного агронома охраняла руины большого каменного здания. В глубине, недалеко от стены, сохранившейся немного лучше остальных, красовалась здоровая яма. Когда мы пробрались ближе, стало понятно, что это спуск в подвал, заваленный кирпичами и всяким хламом.

У края провала стоял лысый вождь. Сегодня он был одет в такую же серую невзрачную одежду. Оружия при нем не было, бусы тоже исчезли. Он смотрел не на нас, хотя мы подошли уже довольно близко, а туда, где терялась в темноте полуразрушенная лестница. Она почти осыпалась, но чем глубже она уходила, тем ровнее становились ступени.

Меня начали подталкивать к входу в подземелье. Когда я попытался дернуться в сторону, острия мечей оказались направленными в мою сторону, и я непроизвольно сделал первый шаг вниз.

Душная паника захлестнула, как подлая смирительная рубашка, и я начал кричать что-то про мои права, а потом и вовсе перешел на всю известную мне нецензурную лексику. Приходилось спускаться все ниже. Заметил, что с каждым шагом палачи – теперь было ясно, для чего меня сюда привели, сами робеют и не хотят идти дальше. Я делал все, что мог, чтобы спасти свою жизнь. Мог я, к сожалению, немного.

Ушастые твари, отводя глаза – теперь я отчетливо понимал: они сами смертельно боятся того, что ждет внизу, – запихнули-таки меня в самую нижнюю часть лестницы.

Сверху спокойно и внимательно за всем происходящим наблюдал человек в серых одеждах. И тут я почувствовал странный, ни на что не похожий запах. Я отчетливо понял: дальше они не пойдут, и у меня забрезжила надежда, что если каким-то образом удастся выбраться и ускользнуть от этих типов. По крайней мере, меня не проткнут мечами, не нашинкуют стрелами, а там – пусть страшная, но все-таки неизвестность. Я развернулся и побежал во тьму.

Глава 12. ГДЕ СТРАШНО

Сначала было совсем темно, но пол стал ровным. В этой части здание сохранилось. Стали различимы стены, а потом и коридор впереди. Я шел, закрывая нос и рот футболкой, которую снял и приложил к лицу.

Кровь стучала в висках. От страха я почти ничего не соображал. Надо что-то с этим делать. Обещаю, что больше никогда не позволю этому тошнотворному чувству завладеть мной. Если выберусь отсюда, конечно.

Оглядевшись, я попытался оценить обстановку и понял, что попал не в подвал, как показалось сначала. Стены покрыты застывшими каменными потеками: руины были входом в природную пещеру. Света хватало, чтобы идти, но больше его не становилось, и источник определить было невозможно.

Я ждал, что вот-вот из темноты выйдет капающее слюной чудовище, и пытался найти что-то похожее на оружие. Знаний истории хватало, чтобы понять: меня решили принести в жертву существу, которому поклоняется это дикое племя. Я подобрал с пола небольшой камень – единственное, что удалось найти.

Ступни погрузились во что-то мягкое и вязкое. Посмотрел вниз – все еще стою на каменном полу. Только ноги исказились, словно я смотрю на них сквозь воду. Наступил на что-то острое. Понял, что это обломок кости. Шарахнулся в сторону, оступился, взмахнув руками. Руки стали длинными – можно дотянуться до противоположных стен пещеры, а камень в ладони оказался пожелтевшей от времени человеческой челюстью. И тут я потерял сознание.

Когда я очнулся, все вокруг заполнил едкий дым. Глаза слезились. Тело стало невесомым, я почти его не чувствовал. От стены отделилась фигура, потом другая. Они подходили, останавливались и смотрели на что-то позади меня. Казалось, меня окружает беззвучная картина, но вдруг раздался жуткий крик.

В центре ставшей огромной пещеры горел костер из которого торчал столб с привязанным к нему человеком. Первым порывом было броситься туда и помочь несчастному. Но тело не слушалось, словно я попал в кошмар и не мог проснуться.

Человек был рыжий, на вид чуть больше двадцати. Он продолжал кричать. Я понимал слова. В основном это были проклятия. Ему, видимо, пытались заткнуть рот, но кляп он выплюнул и теперь, когда пламя окружило его со всех сторон, никто уже не мог подойти к нему и помешать выразить последние пожелания этому миру. В том, что они последние, не было никаких сомнений.

В большинстве они были бессмысленными, но мое сознание впитывало каждое. Он проклинал тупых длинноухих ослов и весь их мир, желал всем провалиться по известному адресу. В бреду, уже тише он повторял без конца, что не виноват, что нельзя убивать людей, не разобравшись, а самое страшное преступление – это нежелание знать правду.

Его голос становился все тише, потом он начал плакать. Сквозь кашель и дым доносились слова, обращенные уже не к присутствующим, а тому, кто был далеко, слишком далеко. Стоны и плач перешли в хрипы, а потом не стало никаких звуков, кроме треска горящего дерева. Пламя стало огромным, и я не видел ничего кроме огня и окружавших его людей. Кто-то плакал, кто-то смотрел безразлично. Я с ужасом всматривался в их лица и узнал выведшего меня из леса. Он стоял склонив голову, сжав кулаки. Желваки выпирали из худых щек.

Позади толпы я разглядел лысого. Он, как всегда, был окружён охраной и внимательно осматривал толпу. До того, что происходило на костре, ему не было дела. На несколько секунд его взгляд уперся в затылок хмурого парня. Он даже прищурился слегка, потом неожиданно перевел взгляд на меня. Смотрел так внимательно, что дух перехватило, но его взгляд заскользил дальше. Я попытался разглядеть свое тело и не увидел ничего, кроме клубов дыма.

В чувство меня привел пробиравший до костей холод. Было темно, дым рассеялся, если он не был только в моем видении. Очень долго я переворачивался на живот, а потом вставал на четвереньки. Меня вырвало. Дополз до стены, обдирая руки, поднялся на колени, принял вертикальное положение. Ну, относительно вертикальное.

Надо выбираться. Если отключусь еще раз, останусь здесь навсегда. Воздух дрогнул, и тяжелый дух на мгновенье рассеялся.

Опираясь на стену, вернее, почти обнимаясь с влажной шершавой поверхностью, я начал двигаться вперед. Еле переставляя ноги, постоянно рискуя вновь потерять равновесие – в ту сторону, откуда потянуло свежим воздухом.

Прошла вечность, пока стена стала менее влажной. Оставалась вероятность, что я иду вглубь пещеры. Главное, не останавливаться, и будь что будет – уговаривал я сам себя. Когда ноги уже отказывались держать, что-то вокруг изменилось. Темнота стала не такой плотной. Дышать стало легче, но я был так слаб, что даже окажись в чистом лесном воздухе, вряд ли стал бодрее.

Я заметил, что скулю. Это неожиданное открытие больно ударило по моему самолюбию. Тут же решил, что мне плевать, все равно никто не видит. Упал и ударился ребрами обо что-то острое. Под ладонями захрустела мелкая каменная крошка. Лестница. Я нашел выход. Ползком выбрался наверх и в разошедшемся мраке увидел обломки стен. Руины были пусты. Не ждали, что вернусь, сволочи.

Меня охватило цепенящее равнодушие: двигаться я не мог, даже дышал с трудом. Пусть убивают. С этой мыслью я провалился в сон под начинающим светлеть чужим небом.

Глава 13. ЗА КУЛИСАМИ

Наконец он выспится. Вернувшаяся неделю назад огненная птица, сверлившая каждую ночь своим раскаленным клювом его мозг, исчезнет. Бариэграс заперся в кабинете, где он хранил все собранные снуркцами за последние пятьсот лет книги и свитки, сославшись на неотложные дела, сидел, обхватив голову руками, и ждал ночи.

За окном стемнело, боль, родившаяся где-то в глубине глазниц не возвращалась. Значит, и на этот раз он все сделал правильно.

Год назад, когда он впервые услышал во сне хлопанье раскаленных крыльев, решил, что это благословение богов снизошло на него. Оказалось, проклятие. В прошлый раз красное чудовище потребовало уничтожить странника. И жалило… жалило и жгло его мозг, пока Бариэграс не сдался. Вопреки порядку, пренебрегая властью короля, мнением большинства снуркцев. И поступил правильно, потому что Ириэг, будь он неладен, Дарн оказался преступником. Если бы он сразу прислушался к совету огненного демона, не случилось бы несчастья.

Правда, тогда пришлось бы держать ответ перед Люцисом. Теперь все было иначе.

Сон, в котором явилась злобная огненная фурия, был настолько тяжелым, что Бариэграс уже решил, что останется в этом сне навсегда. Демоница, принявшая в этот раз облик прекрасной, но все такой же злобной женщины, жалила взглядом, завела его в лабиринт со стенами, исполосованными бурыми и красными пятнами, и пообещала оставить в нем навсегда, пока мозги не выкипят или не взорвутся от нестерпимого жара, если он не выполнит ее приказ: выследить и на месте уничтожить нового странника.

Бариэграс согласился сразу. Он уже знал, что не выдержит пытки, а никому не известный пришелец – никому не нужная обуза, выкидыш мироздания – исчезнет, как будто его и не было.

В тот же день Бариэграс вызвал к себе младшего воина городской дружины. Его друг, брат пропавшей год назад по вине первого странника девушки, с упорством помешанного продолжал поиски смысла в этой истории (не его ли пыталась скрыть огненная птица?). С того дня за Ланниром, сыном Константина, был установлена слежка, иногда шпион напрашивался в помощники, иногда следил тайно. И вот удача – как раз в один из таких дней поиски увенчались успехом – второй странник вышел из Леса.

Дальше все шло как по писаному: никто не сомневался в его решении уничтожить потенциально опасное существо. Все были уверены, что Бариэграс действует по приказу короля. Только Ланнир почему-то продолжал перечить. Неужели этот мальчишка о чем-то догадывается? Или это просто врожденное чувство справедливости, а по сути – глупости и нежелания прислушиваться к здравому смыслу. Даже сам король Люцис, когда Бариэграс удостоился ежегодной высочайшей аудиенции, не обмолвился ни словом о его самовольстве. Может, огненная фурия посетила и его? Или вообще была его посланцем? Бариэграс не решился спросить.

Взошла красная луна и за грудиной потянула тоскливая ниточка. Если птица не явится этой ночью, значит, ему снова удалось избежать смертельной опасности. Что же за тоска скребла и подтачивала на каждом вдохе?

Бариэграс встал и прошелся по кабинету, достал с полки и покрутил в руках свиток с какими-то заклинаниями – ему дела не было до того, что написано в этих свитках, но страшно представить, что случится, попади они в руки неумелых, необразованных снуркцев. Положил свиток на место. Может, это совесть? Бариэграс даже усмехнулся. Сказки для щенков. Настоящему зверю нужна не совесть, а острый ум и ярость, чтобы уничтожать врагов. А все эти бредни – для слабаков. Жалко девчонку, конечно, можно понять и брата, продолжавшего бессмысленные поиски. Но если он не остановится – придется его убрать.

Основа порядка и благоденствия – дисциплина и стабильность. Загадки и открытия, расследования и эксперименты никогда никого не доводили до добра. Жаль, что не удалось покопаться в его строптивой голове – Бариэграс все еще страдал от головной боли и не смог сосредоточиться, когда разведчики пришли с докладом о находке в лесу, а потом, когда этот сумасшедший вернулся и своими неуместными заявлениями оскорблял Совет, он уже прятал глаза, не давая Бариэграсу возможности установить зрительную связь. Впрочем, и наговорил он достаточно. Возможно, если он тоже исчезнет, Люцис опять промолчит? Как же трудно догадаться, чего хочет король, зачем огненному демону нужно убивать странников, чего добивается каждый, строя козни за его спиной.

Разозлившись от этих мыслей и забыв недавнюю радость освобождения от жгучей боли, наместник вышел из кабинета и, хлопнув дверью, направился в казармы – занятый поисками пришельцев, он забросил свои обязанности, полностью переложив управление городом и отрядом на Вольга.

Еще одна заноза. Единственный сын, гордость наместника, связался шесть лет назад с ученицей лекаря. Красивая, спору нет, поэтому Бариэграс и пошел на поводу у инстинктов любимого отпрыска. А когда рассудил здраво, что можно было бы найти партию и посолиднее, чем приблудившаяся из отдаленного селения сирота, было уже поздно: свадьбу сыграли всем Снурком, и внучка уже слишком явно наметилась. То ли дело пропавшая год назад Лель. Даже Вольг не знал, что никакая она не сельчанка, все они – мамаша их, Ланнир, будь он неладен, и девчонка – родственники короля, зарывшиеся в глуши снуркских степей от каких-то дворцовых интриг. Да теперь уже все равно.

Бариэграс потер занывшую переносицу. Но на этот раз вроде пронесло, просто хлопотный выдался денек, да еще воспоминания не кстати полезли. Главное – не огнекрылая бестия явилась за ним, с остальным он справится.

Глава 14. ИСЦЕЛЕНИЕ

Солнце почти село, я лежал на чем-то мягком, кто-то обнимал меня и баюкал, как ребенка. Было тепло и уютно, дышалось легко, и совсем не хотелось открывать глаза. Ни одной мысли, только ощущение безопасности.

Когда все-таки решил оглядеться, теплые руки вернули меня в прежнее положение. Сейчас моя беспомощность даже доставляла мне удовольствие. Я открыл глаза. Надо мной склонилась девушка. Та самая, рыжая, к которой убежала маленькая девочка на площади. Ее лицо было серьезно-сосредоточенным. Она держала меня за горло, как поломанную куклу, и от того места, где прикасались ее пальцы, по телу разливалось тепло.

Волосы собраны под выцветшим голубым платком. Влажная от пота прядь выбилась и прилипла к шее, спрятавшись в горловине простого льняного платья. В глубине медово-зеленых глаз, где-то в уголках, в тени ресниц пляшут искорки любопытства. Нахмуренные брови пытаются меня обмануть, но я понимаю, что моя лохматая персона ей небезразлична. Уши, острые, с рыжим пушком, замечаю в последнюю очередь. Словно иначе и не может быть, словно нет ничего более естественного.

Моя спасительница скользнула пальцами по коже и убрала руку. Сразу стало зябко, я сел и поежился. Понял, что из одежды на мне остались только видавшие виды штаны от пижамы, подаренной маман в прошлом году на очередной праздник. В полосочку. Ну, а когда мне везло? Картина маслом: красавица и чудовище, или не так. Белоснежка и…тьфу, лучше об этом не думать.

Она отвернулась и начала складывать в небольшую холщовую сумку какие-то принадлежности – шнурочки, камешки всякие блестящие и пузырьки с мутной жидкостью. Ядовитая пещера с облаком галлюцинаций теперь казалась не более чем полузабытым сном.

Я поймал руку, завязывающую узел на сумке.

– Спасибо, – и замялся, не зная, как здесь обращаются к врачам.

– Не за что, – ответил она, – его благодари.

Я перевел взгляд на сидящего под деревом парня, уставившегося на что-то перед собой тяжелым взглядом чернильных глаз, и невольно передернул плечами.

– За что? – мне представлялось теперь, что это он сдал меня лысому типу.

– Он несколько часов убеждал старейшин, что тебе надо сохранить жизнь и что знания о твоем мире важнее голода Суаддин.

– И как, убедил? – ответ был очевиден, но я не смог сдержать сарказма.

– Нет, поэтому вопреки запрету пришел сюда, вытащил тебя и нейтрализовал яд. Когда его силы закончились, он привел меня, но мне осталось только дать тебе микстуру да слегка подкорректировать жизненные токи, чтобы ты мог самостоятельно передвигаться.

Неловко вышло. Он наверняка слышал и мои слова, и тон, каким они были произнесены.

– Что со мной было? – я думал, что просто надышался каким-то газом.

– Яд Суаддинской пещеры никогда не покидает тело, если попал в него. Только очень сильный лекарь избавить отравленного от медленной смерти. Тебе очень повезло, что такой оказался рядом. Хотя я вообще не понимаю, как ты там выжил. Раньше никто не возвращался с суда Суаддин, – сказала она, закидывая сумку на плечо, и направилась к дороге.

– Мне надо кое-что приготовить, буду ждать вас дома. Больше его не тронут, – это она уже говорила так и не проронившему ни слова парню. – Он прошел проверку.

Глава 15. ПРОЩЕН

– Почему ты спас меня? Что мы будем делать? Как тебя зовут?

Вопросы сыпались, как мелкий дождик, из оживившегося, но еще не совсем ясного сознания.

– Зачем тебе мое имя?

Он уже поднялся и ждал, пока я, запутавшись в непослушных ногах, делал безуспешные попытки сдвинуться с места.

– Как же, ты первый, кого я здесь встретил. И ты помог мне, и ты не из шайки этого бандита лысого, – речь еще не восстановилась, фразы выходили корявыми, как дерево у дороги.

– Его зовут Бариэграс. Он приговорил тебя к испытанию Суаддинской пещерой, – хмыкнул он, криво усмехнувшись, глядя на мои пируэты. – Ты удивительно живуч.

– Почему я должен умереть? За что меня? Не задав ни одного вопроса, даже не поинтересовавшись, как я попал сюда?

Вопросный понос продолжался и набирал силу. Слишком много почему и за что накопилось за последнее время.

– Меня зовут Ириэг, – сказал он и внимательно посмотрел на меня, – Ириэг Дарн.

После странной паузы схватил за локоть и помог сделать первый шаг, перекинул мою руку через шею.

– Можешь идти?

Сил было не так много, как показалось сначала. Ноги заплетались, я кое-как удерживал равновесие.

– Попробую. Ириэг, спасибо тебе, – сказал я, пробуя на вкус незнакомое имя. Первое, которое я здесь произнес.

Я понимал, что нахожусь под воздействием то ли ритуала, то ли лекарства: восторг возвращавшейся жизни, захлестнул меня. Кто-то тратил силы и время, чтобы вытащить меня из неприятностей. Это наполняло чувством, которого я раньше никогда не испытывал. Словно я только что падал в пропасть и вдруг обнаружил, что у меня есть крылья.

Блин, я романтик! Можете начинать язвить.

Обнявшись, мы пошли в сторону города. Вернее, Ириэг тащил меня, а я пытался в такт его шагам переставлять непослушные ноги. По дороге он объяснил мне, что в допросе не было необходимости. Наместник мог каким-то одному ему известным способом копаться у человека в сознании, если тот смотрел ему в глаза. Я попытался вспомнить, о чем думал, стоя на площади, но ничего преступного в голову не приходило. Надеюсь, общую теорию относительности здесь не считают поводом отправить человека на костер.

Да-а, костер…

Вопросы продолжали бурлить в голове, но собеседник был как минимум неразговорчив, да еще и тащить меня приходилось, так что я просто наслаждался жизнью, с которой уже, честно говоря, попрощался.

Наступили сумерки. Туман окутал дорогу, гася звуки и запахи. Я вспомнил, что недалеко лес, и в нем сейчас выпал снег.

Показалась окраина города.

– Куда мы идем? Мне не хотелось бы снова попасться этому х… орошему человеку на глаза. Можно я куда-нибудь спрячусь? – голос предательски дрогнул.

– Тебя больше не тронут, – успокоил меня мой новый друг. – Слышал, что сказала Миэ: раз Суаддины отпустили, никто больше не посмеет причинить тебе вред.

Похоже, он собирался взять это под личный контроль. В голосе было столько упрямства, что стало ясно: он уже это говорил много раз и повторит снова, до тех пор, пока меня не оставят в покое.

С черепашьей скоростью мы продвигались по улицам, освещенным падающим из окон теплым светом. Люди теперь смотрели на меня без страха, в глазах читалось сочувствие. Трое парней поздоровались и Ириэгом и проводили нас долгими взглядами. Будет, о чем поговорить добрым горожанам.

Глава 16. ТРЕТЬЯ НОЧЬ

Мы повернули в узкую улицу и поковыляли к дому, где я провел ночь накануне. Страх парализующими паучьими лапками вцепился в одеревеневшие мышцы, но я решил довериться Дарну и на этот раз. Калитка распахнулась, нам навстречу вышла рыжая лекарша. Из-за ее юбки высунулось маленькое личико и уставилось на меня огромными голубыми глазами.

Дом окружали старые вишни, напоившие густой вечерний воздух тягучим запахом смолы. Сразу за дверью – большая комната, освещенная только новенькой керосиновой лампой. Ноздри защекотал запах пряных трав. В полумраке я увидел стол, вдоль стен – широкие лавки, застеленные ковриками с простеньким орнаментом. К одной из них меня подвел Ириэг и аккуратно усадил. Сил осталось – только рухнуть мешком и привалиться к стене.

Я осознавал, что выгляжу ужасно, еще хуже пахну, но переживать из-за этого уже не мог. Повалился на бок и улетел в забытье. Сквозь мутную зыбь пробивались тихие голоса. Несколько раз раздавались похожие на щебет вопросительные интонации малышки, потом – звук закрывающейся двери.

Свет чужих звезд был совсем тусклым, а мы с Тари прилипли к пустоте, продолжая полет по склону Времени.

Всё-таки я решился: нырнул в гущу ближайшего скопления света и чуть не ослеп. Системы здесь были намного крупнее Окоре Фэфэ, их нестройный хор резал слух. Хозяева их ополчились на меня, словно я пришел поживиться около гудящих гигантов, а когда они начали интересоваться моей звездой – не тем, как красиво звучит ее голос и как она свивает свои пояса, а тем, много ли света и тепла она дает и насколько устойчива в своем полете, я понял, что мне пора убираться.

Выбрав момент, когда двое крикунов наехали друг на друга, разнося в клочья сияющие облака своих галактик, я потихоньку вернулся туда, где Тари танцевала свой бесконечный танец.

Светящиеся мягким, отраженным светом плоскости поясов стали еще больше похожи на шелковистые ленты. Самой широкой был Криос Горм – бледного голубого цвета. В нем появились вкрапления зеленого и золотого. В отличие от идеальных колец красного и золотого поясов, этот имел в своем непрерывном движении изгиб, словно кто-то перевернул ленту и соединил неправильно. Теперь он имел одну бесконечную поверхность.

Красный Деарг, изогнувшись несколько раз, свился в спираль и теперь вращался вокруг широкого голубого Криоса Горма. Орга остался золотым кольцом, лениво обнимавшим сияющий кристалл Окоре Фэфэ.

Передо мной было уже не случайное скопление звёздной пыли. Голоса колец, окружавших Тари, слились в стройное трио. Крошечная система, скользящая по Границе Пространства и Времени завершила свое формирование.

От созерцания меня отвлекло движение там, где ничего не могло быть. Огромный сиреневый шар приближался к Окоре Фэфэ с обратной стороны Времени.

Глава 17. САД МИЭ

Солнечный зайчик бегал по моему лицу. Почему-то он был не только теплым, но еще и щекотным. Я повернулся на бок.

– Ура! Дядя прошнулся! Ну ты и шоня, – прошепелявило маленькое солнышко и умчалось в открытую настежь дверь.

– Мама, мама, дядя прошнулся, – донеслось уже со двора.

Я все так же лежал на лавке у стены. Под головой была подушка, кто-то заботливо укрыл меня пледом. Рядом лежала стопка чистой одежды. Интересно, чья она? Я потянулся и подумал, что все не так уж и плохо. Сегодня светит солнце, меня не пытаются убить – уже хорошо. Чувство радости, переполнившее вчера, разлилось по всему телу и теперь грело каждую его клеточку.

В доме было тихо. Я накинул просторную рубашку – она явно принадлежала не Ириэгу, подошел к двери и выглянул. Пахло весной – свежей зеленью, цветами и теплой землей.

Теплые лучи пронизывали тонкие ветви. Деревья роняли бледно-розовые лепестки на дорожку, окруженную зарослями цветов и уходящую вглубь сада. Она вела то ли к грядкам, то ли к еще одному цветнику. В нем, стоя на коленях, возилась мама сбежавшего от меня солнечного зайчика, а малышка помогала ей. Сопя и отдуваясь, она тащила по земле огромную наполненную водой лейку. Когда я подошел и забрал оказавшуюся не такой уж большой емкость, мелкая наконец заметила меня и снова радостно запрыгала.

Я поднес лейку к грядке и понял, что девушка сажает пучки каких-то трав. Ее окружало облако терпкого запаха. Маленькие ростки были перемазаны землей, руки садовницы тоже. Она поднялась, неловко поправляя волосы, и улыбнулась. Солнце сразу заиграло на собранных в растрепанный пучок локонах. Несколько выбились из прически и падали на лицо.

– Как спалось? – сегодня вся строгость исчезла с ее лица, зеленые глаза лучились, а щеки покрылись румянцем.

– Доброе, – я поправил ей волосы, закрепив непослушную прядь.

Она улыбнулась и поблагодарила – так легко и просто, что я засмеялся в ответ.

– Ты, наверно, есть хочешь? Сейчас приготовлю, – сказала Миэ, отряхивая руки.

– Если честно, сначала бы я искупался. В пещере был не очень свежий воздух, – про то, что не мылся уже три дня, я решил не говорить.

– Да, конечно, сейчас наберу воды, – девушка-лиса умчалась в сторону дома, только волосы вспыхнули ярким огоньком среди деревьев и тонкий пряный аромат окутал меня.

Девчонка щурилась от солнца и улыбалась беззубым ртом.

– Тебя как зовут, малыш? – я присел на корточки, чтобы быть одного роста с ней.

– И, – ее острые ушки постоянно были в движении, улавливая щебетание птиц и шорохи в траве.

– И? И все?

Я ждал длиннющего имени, как в книжках про эльфов с немыслимым количеством невыговариваемых звуков.

– Конечно, я же маленькая.

– А когда вырастешь, твое имя станет больше?

Она снисходительно посмотрела на меня. Еще бы, такой взрослый дядька, а таких простых вещей не знает.

– Это же прошто: когда я штану больше, имя тоже подраштет, – сказала она так важно, что я еле сдержался, чтобы не улыбнуться.

– А мама как тебя зовет?

– Бушинка, – серьезно ответила девочка, и я все-таки рассмеялся.

Хорошее настроение портило только воспоминание о приснившемся в пещере. Как там ее называют, Суаддины? Сон этот был как-то связан с подслушанным разговором. Надо поговорить с Ириэгом – он же этого хотел, может, потому и пошел меня спасать? А пока Бог с ним, со сном.

На крыльце показалась хозяйка, она помахала рукой, подзывая меня.

– Меня Дан зовут, – я решил, что пора познакомиться.

Вообще-то меня зовут Данил, но все зовут меня Дан, и я решил не усложнять. Не по возрасту мне такое длинное имя.

– Миэ, – сказала она и протянула руку, слегка коснувшись моей ладони.

Она провела меня в часть дома, где я провел ночь пленником. В бочке сейчас была теплая вода, а рядом лежал чистый кусок льняной ткани. Как получилось, что пленника, приговоренного к казни, заперли в ее сарае, я спросить не успел.

– Приятного купания, – сказала эта лиса и выскользнула, закрыв за собой дверь.

Глава 18. РАЗГОВОР ПОД ЦВЕТУЩЕЙ ВИШНЕЙ

Живот непрестанно выводил тоскливые рулады. Я и не представлял, что могу быть таким голодным, поэтому купание заняло у меня совсем не много времени – только смыть грязь и бегом в дом, откуда уже доносились запахи готовящейся еды.

Суп из разноцветных корешков сменили тушеные овощи с чем-то, похожим на очень крупный рис, и долгожданные пирожки. Только съев последний, я подумал, что, возможно, опустошил все запасы съестного в доме, и мне стало стыдно. Но поздно.

Я поблагодарил хозяйку и, чтобы не быть совсем неблагодарным, спросил, что я могу сделать для них с И: помочь по хозяйству или выполнить какую-то работу. Она только рассмеялась в ответ.

– Смотреть, как ты ешь было настоящим удовольствием, так что ты ничего не должен.

Логично было спросить о наличии других едоков в этом доме, но что-то меня остановило. Никогда не обсуждал подобные вопросы с девушками.

Мы вернулись в сад и сели на усыпанную лепестками лавочку.

– У тебя, наверно, есть вопросы, – сказала Миэ, не сводя с меня открытого прямого взгляда.

Не то слово. Я задумался, с чего бы начать.

– Как называется это место?

– Это Снурк, – лицо девушки приняло серьезное выражение, а брови чуть-чуть придвинулись к переносице. – Снурк находится в стране дауров, Ксанфе.

– А Бариэграс – ваш король?

– Нет, конечно. Король Люцис живет в Ксантипе, а Бариэграс – наместник. Он управляет Снурком.

– Лес из которого я пришел… он такой странный. Он тоже принадлежит даурам? – продолжал расспрашивать я.

– Лес Без Времени не принадлежит никому. Он сам по себе. В нем живут духи, хозяева Дара.

– Это они меня сюда притащили?

– Не знаю. Лес и правда странное место. Мы без крайней необходимости туда не заглядываем.

– Да уж, четыре раза погода за сутки поменялась! Я думал, окочурюсь той ночью.

– Лес Без Времени – сердце этого мира, другие места подражают ему, но полностью повторить не могут. Например, в Ксанфе всегда весна, на Лурхе – лето, в Холодных горах – осень…

– А за лесом? – интересно, как далеко остроухие люди исследовали свой мир?

– За ним пустынные земли вдоль побережья Срединного моря, а за ними – Таррполия.

Каждое слово, что говорила мне Миэ, вместо того, чтобы что-то прояснить, рождало новые вопросы. Мир, в котором время застыло и меняется только в одной его точке был мне непонятен. Может, у них и земля плоская? Понимая мое состояние, она объявила, что пока с меня хватит, еще будет время поговорить. Мы поднялись и пошли по дорожке.

Среди деревьев пряталось еще одно строение – небольшой, почти весь состоящий из стеклянных окошек разных размеров флигель, заставленный полками с рассадой. Посреди этого зеленого беспредела на двух опорах под льющимся сквозь стеклянную крышу светом раскачивался усыпанный подушками гамак. Он словно приглашал поваляться в нем и помечтать. Что я и сделал, как только Миэ оставила меня одного. Забрав несколько горшков с уже подросшей зеленью, она вернулась к своим грядкам. Я пообещал себе, что обязательно сделаю что-то для Миэ и ее дочки, которая тоже вскарабкалась в качающуюся конструкцию, свернулась клубочком у меня под боком и тут же сонно засопела.

Я лежал и мечтал о том, как найду себе дом, буду жить в этом странном месте, прикинул, чем могу заниматься. С этим не очень получилось: трудно сообразить, что я умею делать, кроме как попадать в нелепые ситуации.

Глава 19. МУЖСКИЕ ДЕЛА

Глядя в ясное небо сквозь прозрачную крышу, слушая, как шумит ветер и сопит под боком Бусинка, я обдумывал рассказ Миэ. Спать расхотелось. Выбравшись из гамака и побродив немного по саду, решил продолжить расспросы. Не найдя нигде Миэ, заглянул в дом, не смог побороть любопытство и прошелся по комнатам.

Смотреть особо было не на что. Единственным украшением, почти неуместным в этой аскетичной обстановке, была лежавшая на узком столике стеклянная бабочка с голубыми крыльями, сделанная настолько искусно, что сначала я принял ее за живое насекомое, влетевшее в приоткрытое окно.

Не зная, чем занять себя в отсутствие хозяйки, нашел ведро, набрал воды из бочки в саду, признал тряпку, сушившуюся на пороге, годной и помыл полы в комнате, где спал ночью, и крыльцо. Надо же как-то отблагодарить Миэ за гостеприимство, а к домашним делам я привык.

Когда я домывал ступени, услышал за спиной крик и звук чего-то падающего. Обернувшись, увидел Миэ и пакет рассыпавшихся семян у ее ног.

– Что ты делаешь!?

С перепугу я первым делом подумал, что осквернил какую-нибудь ритуальную посудину или использовал слишком много воды, короче, опять натворил что-то сдуру. А еще считал себя просвещенным человеком. Надо было спросить, прежде чем хозяйничать в чужом доме. Но мои опасения были напрасными.

– Мужчина не должен этим заниматься! – ха, слышала бы это маман. – Тебе надо восстанавливаться, а не геройствовать.

Ага, герой из меня еще тот. Но мне была приятна эта вспышка. Кажется, из разряда сломанных игрушек я переместился рангом повыше. Возмущенная хозяйка на секунду замешкалась, а потом отобрала у меня тряпку.

– Миэ, объясни, что я такого сделал, что меня сначала пытались убить, а потом отпустили? – я решил приступить к неприятной части вопросов.

– Не все считают, что тебя надо было отпускать, – подхватив пакеты, она прошла в дом и, качнув головой, позвала меня.

– Наместник очень… строг, больше всего он заботится о защите города (я вспомнил об отсутствии стен или других укреплений и мысленно пожал плечами). Он настоял, что безопасность важнее всего, и тебя надо испытать. Конечно, Суаддинская пещера – это скорее орудие казни, а не испытание, но у тебя был шанс, и ты выжил.

– То есть, приди я сюда с дурными намерениями и переживи поход в пещеру, вы все равно стали бы мне доверять?

– Во-первых, будь у тебя злые мысли, ты бы точно не вышел оттуда живым, этому есть подтверждение в летописях.

Не убедительно, но письменность, значит, у них есть – сделал я сразу два вывода.

– Во-вторых, не все прониклись к тебе доверием. Скорее, те, кто не считал тебя опасным, получили доказательство своей правоты, а остальные просто ждут и будут пристально следить за тобой.

Ага, значит старый гад затаился и будет строить всякие каверзы, чтобы подловить меня на какой-нибудь оплошности – подумал я, но вслух сказал другое:

– А где можно почитать ваши летописи, очень интересно, на что опирались достойные горожане, делая свои выводы.

Миэ с сомнением посмотрела на меня и долго не отвечала.

Я продолжал вопросительно и по возможности не очень глупо смотреть ей в глаза, пока не забыл, о чем спрашивал, – в ярких зеленых радужках появились золотистые искорки и совершенно сбили меня с мысли.

– В доме наместника и главного мага, – ответ вывел меня из ступора.

Ну, конечно, кто бы сомневался. За мной охотится абсолютная власть этого местечка в лице, как бишь его? Бари, Граса? Сколько же ему лет, с таким-то именем? Ничего, освоюсь или найду место поприветливее.

Почему-то мысль покинуть Снурк мне не понравилась.

– И много у вас магов? – перевел я разговор на другую тему.

– В большей или меньшей степени все, – кажется, ей было приятно, что наконец можно рассказать что-то хорошее, – мы рождаемся с даром. Потом развиваем его всю жизнь. Каждый связан с силой одного из духов Леса.

– А как вы определяете, какая сила у человека? – попав сюда, я тоже могу развить какие-нибудь способности. Что бы я там не говорил, а учится мне нравиться.

Ответ Миэ меня несколько обескуражил:

– Просто чувствуем. Ты же не думал, откуда взялись твои ноги, когда учился ходить. Наверно, все зависит от того, насколько ты в себя веришь.

– То есть если ты веришь, что можешь вылечить меня, то и вылечишь?

– Конечно, при условии, что я знаю, что во мне есть дар лекаря.

Выходит, сначала надо узнать, а потом поверить? Если я знаю, что у меня есть руки, и я поверю, что могу сделать ими что-то, то, попрактиковавшись немного, сделаю. Ага, а если есть мозги, и я поверю, что могу что-то понять…

От размышлений меня оторвал громкий, настойчивый стук.

Глава 20. ПЛОХИЕ НОВОСТИ

Не дожидаясь ответа, калитку отворили и, когда мы вышли на крыльцо, гости уже стояли посреди двора.

Это были парни, с которыми поздоровался вчера Ириэг. Теперь они толпились перед дверью, и лица их были более чем взволнованными. Если это опять по мою душу, то я уже почти привык, хотя выглядели они скорее несчастными, чем агрессивными.

– Что случилось, Влад? – первой нашлась Миэ.

Надо же, имя похожее на наше. На этом, правда, сходство кончалось. У Влада были большие, почти круглые, слегка заостренные сердечками серые уши с темно-коричневой окантовкой. Прям горностай в лисьей стае. Не местный что ли?

– Лана забрали, – услышал я знакомый голос. Теперь понятно, с кем спорил Ириэг в лесу. – Наместник приказал отвести его к пещере. За то, что он нарушил волю суда и помог чужаку, теперь он должен занять его место.

Я ничего не понял, а Миэ громко всхлипнула у меня за спиной. Неужели в ту же пещеру, откуда я чудом выбрался, этот гад засунул еще кого-то?

Все почему-то выжидательно посмотрели на меня. Чего они? Я просто чудом спасся, если бы не Ириэг с Миэ, там бы и остался. А? Что они сказали? Но чужак же здесь я…

– О чем вы говорите? – удалось мне наконец выразить свое недоумение.

– Послушай, безухий – (вот, значит, как, на себя посмотрите), – Лан помог тебе, и теперь за это его ждет смерть, так понятно? – растерянность на лице Влада, обозвавшего меня безухим, сменилась злобой, но я все еще не понимал. Чего они меня путают? Только разберешься в чем-то, опять намудрят. Вот прям про них соседка наша говорит «один зад – семь хвостов».

– Не знаю я никакого Лана, и хватит меня обвинять во всех ваших неприятностях! – возмутился я. – Меня спас Ириэг, он вылечил меня и привел к Миэ.

– Слушай сюда! – разъяренный «горностай» только что в глотку мне не вцепился, – Ириэг – это твой сородич, убивший сестру Лана. Не смей так его называть. Он должен был прикончить тебя на месте, а не заступаться. Еще и нарушил запрет наместника и пошел к Суаддинам, и Миэ втянул. Теперь его отвели на суд, чтобы пещера получила то, что ей причитается.

Влад был крайне взволнован, поэтому я простил ему и грубость, и непонятную речь. Похоже их друг был в серьезной опасности.

– Давно он там? – спросила Миэ, – он же все силы потратил, пока исцелял Дана.

До меня наконец начало доходить, о ком идет речь. Мой спаситель Ириэг и их друг Лан – один и тот же человек. Нет! Черт, нет! Парня, пытаются прикончить за то, что он меня спас. Сурово у них тут. Да и с самого начала мало было похоже на сказку.

– Но пещера меня отпустила, меня больше ни в чем не обвиняют! – возмутился я.

– Утром снова собирали Совет, Лана проводили в развалины в полдень, он там уже больше пяти часов, – проигнорировав меня, ответил один из парней на вопрос Миэ.

Кочергу им в духовку! Но почему он назвался чужим именем?

– Что же вы раньше не пришли?! – Миэ наехала на дружков Ириэга, то есть Лана, а я заметался по двору, не зная, за что хвататься. Собирать мне было особо нечего.

– Миэ, набери воды и что-нибудь лицо прикрыть. – От волнения фразы опять получались кучерявыми, но, кажется, меня поняли.

Через несколько секунд у меня в руках была сумка со всем необходимым. Я выскочил на улицу и не сразу сообразил, в какой стороне находится проклятая пещера. Трое друзей Лана и Миэ, выбежав следом, подхватили меня за руки и развернули в нужном направлении.

Мы бежали по темнеющим улицам, вот уже позади остался дом, пропускающий сквозь себя закатный свет. Я опять засмотрелся на него, так и не успел Миэ расспросить, кому он принадлежит. На окраине она отстала и, стоя посреди дороги, провожала нас взглядом.

– Почему вы пришли за мной? Как я смогу помочь? – на бегу спросил я.

– Вообще-то мы пришли к Миэ, – сообщил, оглядываясь через плечо, Влад, – надеялись, что она уговорит свекра мягчить наказание, – я споткнулся и чуть не полетел носом в землю, – но раз ты решил помочь, с этим можно подождать, сейчас главное вытащить Лана.

– Миэ – невестка Бари…э… как там его?!

– Ты что, не знал? – их изумление было не меньше моего.

Кто бы еще мне сказал об этом.

Глава 21. ОСТОРОЖНОСТЬ? НЕТ, НЕ СЛЫШАЛИ

Когда мы добежали до развалин, уже почти стемнело. Навстречу нам поднялись с камней двое вооруженных людей из свиты лысого Б… – почему-то мне никак не удавалось запомнить имя наместника. На этот раз он предусмотрительно оставил охрану, чтобы пленник ненароком не выбрался из пещеры.

Парни остановились в нерешительности, и я, догоняя их, понял, что у нас только один шанс, а вот у ушастого – ни одного, если мы не прорвемся к нему: у охраны был приказ не выпускать никого из пещеры, желающих же войти в нее у них приказа останавливать не было. Не сбавляя скорость, я рванул к лестнице, услышал позади возмущенные восклицания и был таков.

Прыгая через ступеньки, я влетел в душный сумрак. Привалившись к стене, которая скрыла меня от преследователей, намочил водой одно из полотенец, что дала Миэ, и обмотал им голову, закрывая лицо. Глаза быстро привыкли к слабому освещению. Надеюсь, ребята решат проблему с людьми наместника до того, как я найду Ириэга. Или Лана.

Его я увидел почти сразу. Он стоял на коленях под каменным сводом метрах в двадцати от меня. Сгорбленная спина, одежда покрыта пылью, словно он катался по полу. Я побежал так, что мелкие камешки полетели из-под подошв.

Только бы успеть. До того, как Лан вдохнет смертельную дозу яда, до того, как пол под ногами станет вязким кошмаром, а руки расползутся на ширину автомагистрали. Заглянул в лицо. Оно осунулось, взгляд ничего не выражал, под глазами залегли тени. Тонкие черты лица сейчас казались почти прозрачными.

Я подхватил его под мышки и потащил к выходу. Он оказался тяжелым. Видимо, был без сознания. Я на секунду остановился перевести дух, проверил пульс у него на шее. Пульс был неровным, но сильным. В отключке, но жив – вынес я вердикт.

Оставалось только надеяться, что наверху нас не ждет вооруженная засада. Дотащу его до лестницы, а потом буду думать, что делать дальше.

Как ни странно, проход был свободен. Труднее всего было тащить беспомощного Лана вверх по ступеням. Пот катил с меня ручьями. Придется опять просить Миэ греть воду, надоело быть вымазанным во всех видах грязи пугалом.

Я пробыл в пещере всего несколько минут, а наверху уже наступила ночь. Что-то быстро тут солнце садиться, или это в пещере время идет по-другому? Надо расспросить кого-нибудь об этом. Вот, например, ушастого привереду, когда придет в себя. Обязательно задам ему несколько вопросов об особенностях местной космогонии. И о выкрутасах с именами тоже.

Глава 22. О ВРЕДНЫХ ПРИВЫЧКАХ

Вытащив Лана на ровное пространство, я уложил его на каменный пол среди пробивающихся сквозь раскрошившиеся плиты пучков травы и повалился рядом. Все, что я мог, – разглядывать черное небо, на котором по неизвестной мне причине не было видно ни одной звезды, и выползающую из-за горизонта луну. Постойте, а что это в стороне города и леса за ним? Огромный фонарь тоже подходил под это определение, только меньше первой и ярче, да какого-то неестественного красного цвета. А та, что уже выглядывала из-за горизонта, была похожа на нашу – светлая, огромная, золотая. Видно, сегодня полнолуние, причем сразу у обеих лун.

Рядом зашевелился Ириэг, тьфу, Лан. До меня наконец дошло: он представился Ириэгом, чтобы посмотреть на мою реакцию, понять, знакомо ли мне это имя. Только вот незадача – в моем мире таких имен нет.

Парень застонал и попытался перевернуться набок. Я кое-как поднялся и помог ему сесть. Судя по побледневшему еще больше лицу, его начало тошнить. А я не почувствовал в этот раз почти ничего. Начинаю привыкать. Главное совсем не привыкнуть. Я представил, что буду бегать в вонючие развалины, чтобы нанюхаться пещерной дряни, и захихикал. Ириэга вырвало.

Вид у него был жалкий, вся надменность улетучилась. Ушастого трясло, спазмы скручивали худое тело. Я придержал бедолагу за плечи, вытащил из сумки, каким-то чудом оставшейся у меня на плече, чистое полотенце и помог ему вытереть лицо. В ответ опять раздался сдавленный стон.

Порывшись в сумке я нашел флягу с водой и поднес к его губам. Он оттолкнул сосуд, но я настаивал:

– Надо пить, так быстрее выйдет отрава и станет легче, – я пытался вспомнить все, что знал об отравлениях. Надеюсь, он сможет вывести опасный яд и вылечить себя.

Прохрипев что-то в ответ, Лан трясущимися руками взял флягу и попытался сделать глоток. Пришлось помогать, настолько он был слаб.

Его друзей, как и людей наместника, нигде не было. Большая луна поднялась довольно высоко и освещала страшное дерево и неровную стену руин.

Лан наконец перестал стонать и погрузился в транс: сидел прямо и словно внимательно смотрел на что-то с закрытыми глазами. Я его не беспокоил. Наученный опытом общения с медитирующей маман, я знал, что если человек сидит вот так, сосредоточенно глядя куда-то внутрь себя, к нему лучше не лезть.

Следя за перемещением лун по небу и недоумевая, куда делись звезды, я задумался, что нам теперь делать. Размышления мои, как ни странно, все еще были оптимистичными.

Во-первых, я неизвестно где и не понятно, когда. Результат ли это психического расстройства или реального перемещения в просторах вселенной, мне неизвестно. Да и не имеет это для меня сейчас никакого значения – все происходящее для меня более чем реально. В любом случае поделать с этим я ничего не могу. Остается только одно – получать удовольствие. Я снова хихикнул, не к месту вспомнив неприличный анекдот.

Пока я жив, могу воспринимать все как самое необыкновенное приключение. Улыбка, расползшаяся по моему лицу, до икоты напугала пришедшего в себя Лана. В его взгляде читалось откровенное сомнение в моей адекватности. А вот я ни разу не сомневался в отсутствии таковой, и это меня страшно веселило.

Глава 23. ТОЧКИ НАД Ё

– Ну что, тебе стало легче? – спросил я.

– Нет.

– Сможешь сам вывести яд? – забеспокоился я.

– Да.

– Может, Миэ позвать? – предложил я.

– Нет.

– Видел что-нибудь в пещере? – решил я проверить одну идею.

Вместо ответа он вопросительно посмотрел на меня, словно хотел сказать: что там можно увидеть?

– Когда меня затолкали в эти ваши Суаддины, – пояснил я, – у меня почти сразу начались галлюцинации. С тобой было что-то похожее?

Лан задумчиво посмотрел мимо меня, словно припоминая что-то, потом произнёс:

– Видел. Тебя. Ты стоял на коленях на краю пропасти и кричал. Потом увидел летящие в тебя стрелы, а потом кто-то поволок меня в сторону, и все пропало.

Похоже на специализированный кинотеатр, в котором показывают фильмы одного жанра. Самое неприятное то, что я был действующим лицом в одном из них.

– Надо накормить тебя чем-нибудь горячим, да и отдых нам не повредит. Кстати, я могу чем-то помочь? Например, поговорить с наместником или как-то еще доказать, что ты не совершил ничего плохого. Выбрался то я из пещеры сам, ты только помог мне восстановится и добраться до города.

– Я сделал это не для тебя, – в своей высокомерной манере сообщил ушастый. Кстати уши сейчас представляли жалкое зрелище – кисточки растрепались и висели в разные стороны.

Заметив мой взгляд, человек-лис тут же начал приводить себя в порядок.

– Надо выбраться отсюда, пока люди вашего Барабаса не вернулись. Есть идеи, как пробраться в город? – продолжал допытываться я.

Говорить он начал быстро и очень тихо. Слова сыпались, как мелкий снег поздней осенью.

– Нам нельзя возвращаться. Наместник убьет нас в любом случае, – сделал паузу, чтобы перевести дух. – Начну сначала. Или почти сначала. Год назад погибла моя сестра. По официальной версии, ее убил человек, пришедший из Леса, – опять пауза, – как ты. Его казнили, но почему и как он это сделал осталось неясным. Наместник запретил обсуждать это, когда я пытался задавать вопросы… – он пропустил какую-то мысль, видимо, посчитав ее неважной сейчас. – Твое появление снова подняло эту тему. Появилась возможность узнать что-то о странниках, но это может поставить под сомнение решение наместника. Его слово всегда было последним, – Лан опять сделал паузу, чтобы собраться с духом, тут я наконец вставил свои пять копеек.

– То есть старый х…итрый наместник наделал дел, свалил все на непонятного пришельца, убил человека самым варварским способом, даже не пытаясь ни в чем разобраться, а потом позатыкал всем рты, угрожая новым костром? – уточнил я.

– А я не говорил, как он умер, – недоверие и ненависть блеснули во взгляде ушастого, словно я признался, что был сообщником преступника. Я поспешил объяснить:

– Когда был в пещере, я видел странный сон. В нем был костер, а на нем рыжий человек, кричащий, что он не виноват. Это вкратце и без деталей, – уточнил я.

Взгляд черных глаз потеплел на один градус.

– Без деталей, – кивнул он. – Или ты обладаешь невероятными способностями, или лжешь. В любом случае возвращаться в Снурк тебе нельзя. Меня он объявил твоим сообщником, и разубедить его не сможет никто, тем более ты.

Глава 24. ПОБЕГ

– Что же нам делать? – стоило подумать, что жизнь налаживается, и тут такой поворот….

– Мы пойдем домой.

– А? – вот же! Я же дал себе слово этого больше не делать, ну то есть не выглядеть полным идиотом. – Куда мы пойдем?

Лан с усилием поднялся и пошатываясь побрел к дороге.

– Лан, послушай, ты еле стоишь на ногах. Тебе надо отдохнуть, – догоняя ушастое чудовище, крикнул я.

– Утром они придут проверить, что с нами стало. Чем дальше уйдем, тем лучше, – произнес мистер лаконичность.

– Так мы не идем в город? Что ты имел в виду, когда говорил про дом?

– Я имел в виду мой дом, – Лан обернулся и посмотрел на меня с сомнением. Кажется, он решал, стоит ли дальше тратить на меня время.

Вид у меня, действительно, был так себе. Я как раз остановился, потому что мне срочно понадобилось почесать затылок. От избытка мыслей, которые сбились с ног, пытаясь найти друг друга и выстроиться в хоть сколько-нибудь логическую цепочку, начался самый настоящий зуд под черепной коробкой.

Судя по взгляду, мой новый друг сделал неутешительные выводы, отвернулся и побрел дальше. Я быстро догнал его и попытался помочь, но он оттолкнул мою руку. Гордый. Как он вообще дожил до сегодняшнего дня? С таким-то характером.

– Лан, а сколько тебе лет? – у него уши встали торчком. Никак не могу привыкнуть к этому.

– Семнадцать.

Всего-то, я думал он старше: такой важный. Малолетки они все такие. Хотя кто его знает, сколько у них тут год длится. Для меня уж точно год за два будет.

– А Миэ? – это я так, для сравнения спросил.

– Двадцать два.

– А И? – странно получилось.

Лан снова остановился. Так мы далеко не уйдем.

– И три года, – сказал он и прибавил шаг. Кажется, мои расспросы его взбодрили, или он пытается сбежать от меня? Вряд ли это у него сейчас получится.

Большая луна поднялась в зенит и освещала бескрайнюю степь. Слабый ветер принес запахи трав. После наполненной ядовитыми испарениями пещеры воздух сам вливался в измученные легкие. Каждый вдох прокатывался по телу волной умиротворения, словно в мире не существовало ничего кроме этого бесконечного пейзажа. В свете луны трава была похожа на серебристую поверхность моря, до горизонта не было ничего кроме этих переливающихся волн.

Внезапно Лан свернул с дороги и пошел по невысокой траве. Как он определял направление, оставалось для меня загадкой. Его ноги беззвучно ступали по сухой земле, а шаг заметно прибавился. Теперь я должен был прикладывать усилия, чтобы поспевать за ним.

Еще несколько раз он менял направление. Словно задумывался на несколько секунд или прислушивался к чему-то, а потом корректировал курс. Прям, как самолёт или перелетная птица. Я больше не отвлекал его разговорами, да и приходилось беречь дыхание: разогнался он не на шутку. Доверившись его инстинктам, я шел рядом, стараясь не сбиться с шага.

Так же резко, как и поворачивал, Лан остановился.

Глава 25. НЕМНОГО АСТРОНОМИИ

– Заночуем здесь.

Заночуем? Мне кажется, или вон там, над краем серебряных волн, небо начало менять цвет? Есть, конечно, вариант, что это еще одна луна, но что-то мне подсказывало, что мы шли всю ночь, и – не знаю, как назвать эту сторону света, – но там занимается рассвет.

Спорить я не стал. Усталость от долгого перехода и волнений последних дней взяла свое. Глядя на то, как мой спутник снимает легкую куртку, сворачивает ее, кладет под голову и укладывается спать, я, за неимением ничего, что можно с себя снять, просто разлегся на земле и, подложив руку под голову, послушно закрыл глаза.

Я честно пытался заснуть. Но рука сразу затекла, спина заболела на жёсткой земле, холодный воздух пробрался под одежду. В общем, было крайне неуютно, а в голове суетились мысли, которые я никак не мог поймать.

Рядом ворочался Лан. Когда он в очередной раз поправил самодельную подушку, я спросил:

– Солнце почти взошло. Как думаешь, сколько времени потребуется людям Бариэграса, чтобы обнаружить наше отсутствие?

Он перестал ворочаться и затих. Не хочет отвечать? Делает вид, что заснул? Я повернул голову в сторону ушастого. Он, приподнявшись на локте, смотрел на меня.

– Что взошло? – спросил он.

– Солнце, – я протянул руку в сторону светлой полосы на горизонте.

– Что это?

Я понял его удивление по-своему и, обрадовавшись, что могу блеснуть знаниями начал объяснять:

– Звезда, вокруг которой вращается ваша планета. Ты не знаешь, что это такое?

– Наша планета называется Аэртиль – Бесконечный мир аэтов.

Звучит красиво. Почему-то Лан назвал людей аэтами? Миэ упоминала другое слово, дауры, кажется.

– Не знаю, что такое Солнце, – продолжал он, – но это, – Лан указал подбородком в сторону восхода, – называется Тари.

– А луны, как вы их зовете? – я продолжил, пользуясь тем, что ему тоже не спалось.

– Красный пояс называется Дэа, а золотой – Орг, – он опять заговорил высокомерным тоном, как с маленьким ребенком, не понимающим очевидных вещей.

Я действительно не понял, почему он назвал спутники планеты поясами, но уточнять не стал. Будет еще время поспорить об устройстве их солнечной системы. Больше меня волновало другое, раз уж мы перешли с погони на астрономическую тему:

– Уже вторую ночь я не вижу ни одной звезды, хотя небо ясное. Это какое-то атмосферное явление?

Лан посмотрел в небо, потом взгляд его черных глаз остановился на мне. Он словно подбирал слова.

– Чего ты не видишь? – не утруждал он себя разнообразием формулировок.

Понятно, у них есть какое-то свое слово.

– Маленькие Тари, то есть большие, только очень далекие, поэтому выглядящие, как светящиеся точки на небе.

Мне казалось, что я понятно объяснил, но он продолжал смотреть на меня и выражение его лица не менялось. Он ждал продолжения.

– Не понимаю, о чем ты, – наконец произнес он.

Я перевернулся на спину и стал смотреть в светлеющий совершенно гладкий купол, пытаясь подобрать нужные слова. Пока я думал, Лан свернулся клубочком, совсем как настоящий лис, и заснул.

Глава 26. ЗАМЕТАЯ СЛЕДЫ

Сияющее перламутровыми красками небо затянуло облаками, и они светились, как волшебные руны. Я слушал, как пробуждается вокруг степь – где-то вскрикнула птица, зашелестел в траве первый ветерок, принесший горько-сладкий запах трав. Завозился рядом устраивающийся удобнее Лан и громко засопел во сне. От этого уютного звука, щебетания проснувшихся птиц, теплого ветерка меня наполнило странное ощущение. Если бы не перспектива встретиться с людьми Бариэграса, я бы сказал, что был абсолютно счастлив.

Неужели надо потерять все, чтобы почувствовать себя по-настоящему живым? С этой странной мыслью я закрыл глаза и заснул.

Мне приснилось, что я дома, в своей кровати во сне ищу одеяло, чтобы натянуть его на голову и поспать подольше… Но одеяло не находится. Я шарю вокруг, и кто-то дотрагивается до моего плеча. Нет, мам, я еще сплю, сегодня выходной. Мне снится такой интересный сон, и я хочу досмотреть, что будет с Ланом и его друзьями. Мне интересно, как будут выглядеть цветы в саду Миэ, когда расцветут. И вообще, зачем ты так трясешь меня. Ты никогда меня так раньше не будила. Никогда.

Никогда раньше меня не будило ушастое чудовище с заспанными красными глазами. С полурыком-полустоном я сел на траве. Лан сидел на корточках рядом со мной. Голубое небо куда-то делось. Его затянули серые, грязные тучи, и из них поливал дождь. Лан отпустил мое плечо, только когда я начал отбиваться. Я все уже понял. Был неправ, расслабился и замечтался. Или наоборот – замечтался и расслабился.

Что происходит, куда делось прекрасное утро? Как выяснилось, я проспал почти до полудня. Лан, проснувшийся немногим раньше, терпеливо ждал, давая мне отдохнуть, но, когда из набежавших туч начало накрапывать, принялся меня будить.

Дальше мы шли под проливным дождем. Я спотыкался и скользил в грязи. От обеда, которым накормила меня Миэ, не осталось даже воспоминаний. Я готов был ругаться и ныть одновременно – вот тебе и прекрасный прогноз сияющих облаков, но, глядя на шагающего впереди Лана, отбрасывал эти мысли и старался приноровиться к его странному маршруту, состоящему из долгих переходов и резких поворотов на ровном, лишённом каких-либо заметных ориентиров месте.

К вечеру с вершины очередного холма мы увидели деревья, обозначившие границу степи. В другой ситуации я бы залюбовался открывшимся видом, но сейчас, промокнув насквозь, начиная замерзать на холодном ветру, устав до изнеможения, я мог только удивляться выносливости своего спутника. Он еще прибавил шаг, уже почти бежал. А во мне росло убеждение, что охота идет вовсе не на меня.

Стало совсем темно. Будем надеяться, что маневры Лана, напоминающие прыжки сумасшедшего зайца, собьют погоню с толку. Если они идут по нашим следам, им предстоит трудная задача.

Через небольшой лесок мы вышли к реке, за которой в сумерках показалось поле и ряд небольших домов. Лан двигался прямо к ним. Моста не было. Не надеется же он перепрыгнуть реку? Но в кустах, растущих у самой воды, обнаружилась небольшая лодка. Лан вытащил ее на глубину, помог мне забраться в нее, потом сам запрыгнул в легкое суденышко, сел на весла и в несколько гребков оказался у противоположного берега. В обратном порядке мы вылезали на берег – выпрыгнул из лодки Лан, подтащил ее к берегу, помог выбраться мне. По правде говоря, у меня уже руки и ноги не гнулись от усталости и холода.

Как мы вскарабкались на высокий берег, пробирались вдоль чьего-то огорода, а потом стучали в дверь какого-то дома – помню с трудом.

Дождь продолжал поливать, как из ведра. Казалось, еще немного, и он смоет с нас одежду. Но вот дверь открылась, в доме горел свет, пахло уютом и теплом. На пороге стояла высокая седая женщина с невероятно яркими синими глазами.

– С возвращением, сын, – сказала она.

Глава 27. ДОМ БЕЗ ДВЕРЕЙ

Через мгновенье Лан исчез в облаке белых локонов.

– С вами все в порядке? У меня весь день сердце не на месте, – спросила женщина, пропуская нас внутрь.

Дом был огромным: длинные коридоры расходились в разные стороны, легкие полупрозрачные занавеси со странными орнаментами, напоминавшими не то микросхемы, не то нейронные сети, заменяли двери. Стены из резного дерева, как кружевные ширмы, разделяли пространство.

Пока я изумлено озирался по сторонам, мать Лана провела нас по коридорам вглубь этого шелестящего лабиринта, в центре которого располагалась гостиная. Мебели почти не было, на дощатом полу лежал ковер, отливавший шелковым блеском в свете причудливых светильников. Зеленоватый рисунок заплетал золотистый фон. Я обошел его, чтобы не залить водой, стекающей ручьями с промокшей одежды. У одной из ажурных деревянных стен стояло несколько низеньких скамеечек, заваленных подушками, и такой же маленький деревянный столик, покрытый перламутром.

– Мама, это Дан. Он пришел из Леса, – произнес мой немногословный друг.

Женщина, прищурившись, осмотрела меня, а потом широко улыбнулась и протянула руку.

– Меня зовут Ириэль, – я пожал узкую ладонь, которая оказалась теплой и по-мужски сильной.

– Данил, но все зовут меня Дан. У вас очень красиво, – добавил я, искренне восхищаясь убранством дома.

– Мама – мастер иллюзии. Конечно, здесь красиво, – сказал улыбающийся Лан.

Да ладно, он умеет улыбаться?

– Так это все не настоящее? – я потянулся к столику, чтобы убедиться в его реальности.

Лан и Ириэль улыбнулись одновременно и очень похоже.

– Конечно, настоящее.

– Просто у мастеров иллюзии безупречный вкус, – уточнил ушастый.

– Иллюзию ты увидишь завтра, – заинтриговали они меня.

– Ну хватит болтать, быстро раздевайтесь, и лезьте в бассейн, – скомандовала Ириэль, – вода как раз нагрелась.

Я в изумлении вытаращил глаза – бассейн? Лан тоже поднял брови, но, видимо, по другой причине. Его не впечатляла перспектива купаться вместе со мной.

– Пусть Дан купается первым, – подтвердил он мои мысли, – а я пока переоденусь и помогу приготовить ужин.

– Все уже готово. Бегом переодевайся, пока не залил мне ковер, а я покажу Дану дорогу.

Третий закон Ньютона и перезрелые фрукты мне в голову! Передо мной был настоящий бассейн. Небольшой, выложенный бежевой и голубой мозаикой, повторяя тот же рисунок, что и на ковре в гостиной. На невысоком бортике лежали полотенца. От воды поднимался пар. С четырёх сторон стояли фонарики из голубого стекла.

– Когда искупаешься, приходи к нам, – сказала женщина и исчезла в коридоре колышущихся занавесок.

Я огляделся по сторонам. Стены вроде не были прозрачными, может это иллюзия, как односторонние зеркальные стекла? Я выглянул наружу и, вытянув шею, попытался изучить стену. Через нее бассейна видно не было, но я так и не понял, из чего она сделана. Больше я не тратил время на размышления и, скинув с себя мокрую одежду, полез в воду.

Нырнув, я открыл глаза и увидел, что стены и дно маленького бассейна выложены не плиткой, а разноцветными камешками, на которых играли блики света, проходящего сквозь воду. Рядом с одним из светильников нашлось мыло. Я с удовольствием намылил волосы и опять нырнул – бассейн оказался довольно глубоким. Ох и здорово же, продрогнув до костей, погрузиться в теплую воду!

Поплескавшись и наплававшись так, что пятки стали похожи на мятую бумагу, я вспомнил про Лана. Мысленно отругал я себя. Он же мок и мерз не меньше меня. Я мигом выпрыгнул из воды, вытерся, примерил одежду. Легкие брюки и просторная рубашка пришлись впору. Отделка по краю рукавов, напоминала витиеватую вышивку, но я в этом не очень разбираюсь. Одно могу сказать точно: ни у кого в Снурке такой одежды не было.

Замотав голову полотенцем, я пошел искать дорогу в центральную комнату, оставляя босыми ногами следы на покрытом темным лаком полу. Ну и ладно, не влезать же в уличную обувь: Миэ выделила мне вполне приличную и подходящую по размеру, но после нашего похода от нее мало что осталось.

Я напрасно волновался насчет Лана. Он сидел румяный и довольный перед накрытым столом рядом с матерью. Они тихо разговаривали, а когда я вошел, замолчали. Их сходство было очевидным. Те же тонкие черты лица, прямая осанка, гордая, слегка высокомерная посадка головы, темно-синие глаза у матери и почти черные у сына. Возможно, волосы женщины раньше были темными, но сейчас они стали совершенно седыми, но не грязного сероватого оттенка. Они скорее напоминали что-то металлическое. Под стать твердому и открытому взгляду.

Я даже смутился, все ли со мной в порядке, вроде все одел правильно. Полотенце конечно неуместно за столом, но уже поздно об этом беспокоиться. Я вспомнил, что с тех пор, как проснулся в лесу, еще ни разу не видел себя в зеркале. А вдруг в моей внешности что-то изменилось, и я выгляжу совсем не так, как раньше. Ириэль первой отвела взгляд.

– Принимайтесь за еду, мальчики, только не спешите.

Я улыбнулся про себя: прям, как моя маман, еще сказала бы, как надо жевать, чтобы пища лучше усваивалась.

– И жуйте тщательно, в желудке зубов нет.

Мммн-да…

Глава 28. ХОЗЯЙКА

Лан насупился, я его поддержал, но скоро мы оба забыли о том, что надо изображать обиженных детей, и набросились на еду, не вняв предостережениям Ириэль.

Очень хотелось спросить, когда это Лан успел попариться и смыть с тебя двухдневную грязь, но потом вспомнил, что это не обычный дом. Наверное, в нем нашелся закоулок с еще одним бассейном или банькой для неожиданных гостей.

Ужин закончился в полном молчании. Ириэль собрала тарелки и вышла. Я почему-то ждал, что они исчезнут сами собой, но все было обычно, скатерть самоубранка сегодня отменялась. Лан сидел молча. Я уже понял его странную манеру общаться – то из него слова не вытянешь, то слова не вставишь, так много и быстро он говорит.

Ириэль появилась среди занавесей и беззвучно подошла к нам. Теперь я разглядел ее как следует. На ней было темно-серое платье, перехваченное широким поясом. Из украшений – только длинные серебряные серьги в виде собранных в кисть цепочек, достающие почти до плеч. Волосы, отливавшие серебром, скрывали уши, так что она ничем не отличалась бы от обычного человека, если бы не пронзительный взгляд синих глаз. В памяти сама собой всплыла фраза «не то, чем кажется». Пожалуй, эти слова точнее всего передают впечатление, которое производила эта женщина. Может, это фантастические свойства дома, в котором она живет, а может, она сама с ее нечеловеческими способностями вызывали во мне робость, я бы даже сказал, трепет.

Когда мать Лана заняла свое место за столом, он посмотрел на нее выжидательно, а она посмотрела на меня. Что-то было в ее взгляде: странная смесь решительности и грусти, словно мое присутствие обрекало ее на очень большие неприятности. Мне стало не по себе. Я не хотел, чтобы у них были из-за меня проблемы или даже просто неудобства. Ох, если бы я знал тогда, какие неудобства она готовила мне, не сочувствовал бы.

– Лан рассказал, что произошло, – глядя мне в глаза, сказала Ириэль, и я поежился под этим взглядом, словно она имела в виду за одно все мои проблемы, от отросших патл до сбежавшей к третьекурснику Наташки.

– Наместник – человек настойчивый, – она не нахмурилась, но по лицу пробежала тень. – Так что не будем надеяться, что тебя просто забудут, или не станут совать сюда свой настырный нос.

– Мне кажется, – вставил я, – сюда они пойдут в первую очередь, когда выяснят, что нас нет в пещере.

– Быстро добраться сюда они не смогут, поэтому начнут с более простых вариантов – обыщут Снурк. У нас есть в запасе еще несколько часов, а может и дней. Сейчас вы пойдете спать, вам надо отдохнуть, мне подготовиться, а завтра начнем, – продолжила Ириэль.

Я задумался о том, чем наше бегство может обернуться для Миэ, и чуть не пропустил поворот в разговоре.

Глава 29. ЗАМЫСЕЛ ИРИЭЛЬ

– Что начнем? – встрепенулся я.

Лан наклонил голову, пряча улыбку. Происходящее явно доставляло ему удовольствие.

– Мама создаст для тебя иллюзию. Изменишься до неузнаваемости, – заговорщически ухмыльнулся он.

Что они тут задумали? Хотят превратить меня в собаку и кормить косточками, оставшимися от обеда?

Ириэль с осуждением посмотрела на Лана.

– Что вы хотите со мной сделать?! Я уже устал от приключений, можно я просто посижу где-нибудь в уголочке, тихо. Обещаю.

– Послушай, Дан, – голос Ириэль звучал очень мягко. Это напугало меня больше, чем подозрительные ухмылки Лана, – никто не видел, как вы сюда пришли, – звучит, как начало триллера. Баньку, значит, натопила, ужином накормила, спать уложила, и поминай, как звали, Данил Батькович, превратила в чудище и соседей пугать им стала…

– То, что здесь обнаружится Лан, никого не удивит, – продолжала странная седая женщина с молодым лицом и глазами как два холодных синих камня, – так же никого не удивит то, что он пришел один: ты мог в любой момент вернуться в свой мир или исчезнуть, например, в Лесу. Но прятать тебя долго я не смогу, хоть дом и большой. Тебе рано или поздно придется выйти, и тогда все начнется сначала, только будет намного сложнее. Поэтому я решила замаскировать тебя и выдать за свою дальнюю родственницу, она как раз собиралась навестить меня, но задерживается.

Я не ослышался? Я что, похож на девицу?!

– Почему в женщину? Я протестую! Уж лучше в собаку, буду грызть косточки и писать соседям на забор, – я вскочил и начал бегать по комнате, понимая, что деваться мне от них некуда, но все равно не мог остановиться.

– Ты же все слышал, к маме должна приехать племянница. Она уже бывала здесь, и соседи не удивятся, если она снова появиться, – улыбка Лана была такой, как бы это сказать… В общем, мне захотелось врезать ему как следует. Нашел повод для веселья.

– Ваша племянница, видать, не красавица, – только и смог выдавить я.

– Прости, Дан, пока ничего лучше я не придумала, – поживешь у меня, поможешь по хозяйству, завтра покажу тебе огород, – Лан фыркнул и отвернулся, – вот тебе и великий доктор-лис. Точно придушу ночью подушкой, если, конечно, найду его в этой норе.

– Все мальчики, пора спать, – сказала, поднимаясь Ириэль, – у меня много дел. Лан, прибери на кухне. Дан, я покажу тебе твою комнату.

Придется идею с подушкой отложить на потом. Я представил, как буду душить Лана в облике неведомой дальней родственницы, и у меня по спине пробежал холодок.

Попетляв по лабиринтам волшебной избушки среди стеллажей с книгами и предметами, назначения которых я, как ни силился, не мог понять, ширм с разноцветными птицами и экзотических цветов, которые теперь не вызывали у меня никакого интереса, мы пришли наконец в комнату с большим окном, за которым была непроглядная тьма. Я попытался выглянуть наружу, но Ириэль остановила меня, задернула тяжелые шторы.

Мне показалась неуместной дорогая ткань, напоминавшая гобелен, сотканный из разноцветных нитей на золотом фоне, явно дорогая и не вязавшаяся к простой, сдержанной мебелью гостевой спальни. Может, здесь было что-то другое, а потом назначение комнаты поменялось?

Сложив одежду на небольшое креслице в углу, я еще раз посмотрел в сторону окна и с наслаждением плюхнулся на кровать. После тяжелой дороги, плавания в бассейне и плотного ужина зверски хотелось спать. Я обнял подушку и мгновенно отключился.

Мне снилось, что…

Я, пожалуй, не буду рассказывать в подробностях, что мне снилось. Совершенно дикая смесь воспоминаний о подземелье и бегстве. Потом меня преследовала толпа рыжих женщин с огромными ушами. Среди них почему-то был Лан в сером платье и с украшением в виде бабочки на плече. Во сне я решил, что мать все-таки превратила в девицу его, и, успокоившись от этой мысли, провалился в глубокий сон.

Глава 30. ДАР МАСТЕРА

Утро выдалось на редкость отвратительным. Перспектива обращения в особь женского пола угнетала меня и злила одновременно. Я натянул штаны и рубаху и уныло побрел искать, где бы умыться. Комната Лана оказалась рядом с моей. Я понял это по его вещам, комом лежащим на низеньком стуле рядом с кроватью со сбитой постелью. А мне он показался невероятным аккуратистом.

На небольшом возвышении перед открытым окном стоял стол. За ним до горизонта раскинулась серая степь. Пахло травой и деревом, впрочем, как и везде в этом загадочном доме, сделанном из всех возможных его видов – резного, лакированного, инкрустированного, покрытого росписью или просто чисто вымытого.

В комнате с бассейном я умылся, расчесал пальцами волосы и опять не нашел зеркала. Подумал, что так и не знаю, как выгляжу, махнул рукой – настроение было не собой любоваться, а забиться в самый дальний угол и заснуть до тех пор, пока не проснусь дома или не просплю всю жизнь.

Ощупав лицо руками, я вроде не нашел ни огромного носа, ни бородавок или еще чего-то необычного. Лицо как лицо, на ощупь вроде мое. Надолго ли?

Коридор в комнату, где мы ужинали, я запомнил. Стол стоял теперь посередине ковра, а вокруг него – скамеечки из резного дерева. Совершенно беззвучно появилась Ириэль. Она тоже ходит босиком. Деревянный пол был теплый о гладкий. Я совсем не замечал отсутствия обуви, хотя дома никогда не вылезал из любимых тапочек.

Ириэль улыбалась, – чувство, что на меня направлен пучок рентгеновских лучей, преследовавшее меня вчера весь вечер, пропало. В руках у нее был поднос с тарелками: рис, овощи и рулет с рыбой, приправленный пряными травами. В прозрачном кувшине – холодный чай с фруктами.

Я спросил, где Лан.

– Мы уже позавтракали, так что будешь есть один, – она расставила на столе тарелки. – Лан ушел купаться. С детства любит плавать и частенько пропадает на реке целый день.

Над столом повисла тишина, которую нарушал только стук вилки. Я изо всех сил старался есть тихо. В обществе Ириэль я испытывал робость, доходящую порой до страха, и одновременно жгучее любопытство.

– Он вчера сказал, что вы мастер иллюзии, что это значит? – говорить с полным ртом неприлично, но я не мог оторваться от вкусностей, а желание понять, куда я попал, уже зашкаливало.

– Это значит, что я могу изменить внешность человека или предмета. Но это не главное, скорее побочный эффект. Могу открыть переход в другую реальность. Не знаю, как это называется у вас, но выглядит так, словно я открываю дверь, за которой другой мир, – у меня вилка чуть не выпала из рук.

– Толковых версий, как работает дар мастера, нет. Все сосредоточены на своих способностях, а попытки найти этому объяснение только мешают, – продолжила она, не дождавшись новых вопросов и по-своему поняв мое молчание.

Кусок рулета уже собирался последовать примету вилки и вывалиться изо рта. Она может открыть дверь в другой мир, а это значит…

Глава 31. МИР ИРИЭЛЬ

– А как вы выбираете, какой мир открыть? – в глазах Ириэль засветилось понимание, она грустно улыбнулась.

– К сожалению, у меня нет возможности выбирать. Когда я накапливаю достаточно сил, создаю переход. Очень часто мастер открывает только одну дверь за всю жизнь и потом исследует открытый мир. Некоторые уходят и живут там, бывает, что не возвращаются. Так что вряд ли я смогу открыть дверь, которая ведет туда, откуда ты пришел.

Я засунул рулет обратно в рот, запил чаем и обдумал услышанное. Казалось невероятным, что обычный человек способен на такое. Хотя если принять во внимание, что происходило с домом, который снаружи выглядел, мягко говоря, скромно, а внутри оказался почти дворцом…

– Можно мне посмотреть, в смысле, как вы это делаете?

– Один из таких переходов есть в твоей комнате, поэтому я не разрешила тебе приближаться к окну. Миры, которые я открываю, могут быть опасными: там встречаются растительность, насекомые и животные, и иногда довольно экзотические. Да, собственно, и весь этот дом не целиком находится в мире, из которого вы с Ланом пришли. Большая его часть принадлежит сразу нескольким реальностям. Я сделала так, что переходы почти незаметны и он кажется единым целым. На самом деле это своего рода перекрёсток, на котором встречаются несколько вселенных.

Я тщательно следил за тем, чтобы еда оставалась во рту. Мне так хотелось взглянуть на параллельные, то бишь перпендикулярные, вселенные – хоть в окошко, хоть в дверь, хоть в замочную скважину, что я вскочил и, поблагодарив, тут же спросил:

– А что за моим окном? Когда можно будет посмотреть? Или на экскурсию сходить?

– Пока что, – лицо Ириэль стало серьезным, она поправила безупречно уложенные волосы, и я заметил, что серебристые цепочки исчезли. Теперь из-под волос выглядывали две чистые голубые капли, оправленные в серебряное кружево, – тебе не стоит покидать пределы дома. Когда проведем ритуал, ты приобретешь не только новую внешность, но и защиту. Пока твоя связь со структурой пространства нестабильна. Кроме того, мы не знаем природу твоих способностей, так что лучше не рисковать.

Что-то мне подсказывало, что она лукавит – слишком подробные объяснения или выражение глаз выдавали ее хитрость, но спорить было бесполезно.

– Вы, в смысле, люди в этом мире, делаете такие … вещи. В смысле, я бы тоже хотел научиться чему-нибудь. Превращаться, управлять погодой, лечить, как Лан, – Ириэль усмехнулась, – или путешествовать куда захочу, как вы, – нахмурилась, – можно, я буду вашим учеником?

– С удовольствием помогла бы гостю из другого мира попрактиковаться в развитии дара, это могло бы стать интересным опытом.

– Но? – ожидаемо возникло продолжение.

– Но сначала тебе надо определиться, для чего ты предназначен в этом мире.

– А просто попробовать все подряд нельзя? Что будет лучше получаться, то и мое.

– К сожалению, нет, – сказала она, – мы все в этом мире, как один большой оркестр – каждый играет свою партию. Начнешь перебирать чужие инструменты, и гармония разрушится. Сначала тебе надо определить, кто ты, а потом учится – всю жизнь. По-другому этот мир не умеет.

– На счет твоего перевоплощения, – продолжила Ириэль, а я распрощался с мечтами освоить пару-тройку магических приемов, – физически с тобой ничего не произойдет, ты останешься собой. Сам ты даже не будешь видеть иллюзию. Я расскажу тебе, как ты выглядишь, – заверила она меня. – А при необходимости сможешь снять морок, но делать это можно лишь в крайнем случае. Так я буду знать, где ты и что с тобой происходит. Снимешь маску – и я даже не смогу понять, жив ли ты.

Уже лучше. Значит это будет что-то вроде маски. Осталось выяснить, что требовалось от меня.

– Не волнуйся, тебе ничего делать не надо. Постарайся ни о чем не думать, чтобы твои представления о том, каким ты должен быть, не повлияли на результат. Просто закрой глаза и расслабься, – Ириэль ободряюще улыбнулась.

Легко сказать, а как же всякие магические принадлежности, пентаграммы на полу, свечи, кровавые жертвы, наконец? Передо мной еще стояла тарелка с недоеденным рулетом. Я посмотрел на него, нервно сглотнул и закрыл глаза.

Глава 32. АДАПТАЦИЯ

Расслабиться никак не получалось, ни о чем не думать – тем более. Мысли скакали, как сумасшедшие. Или это я стал немного сумасшедшим после всего услышанного. Поверить не могу, мне покажут переходы в параллельные реальности, и один такой есть в моей спальне. Еще я почему-то подумал о плавающем в реке мохноухом товарище. Выходит, он деревенский парень, который переехал в город, а теперь вроде как вернулся домой на каникулы. Да, так бы и было, и наше приключение можно было бы назвать каникулами, если бы нас не пытался убить хозяин этого самого города.

Так я сидел и размышлял, не представляя, чем занимается Ириэль. Мне это довольно быстро надоело. Я заерзал и решился задать еще один вопрос.

– Ириэль, а сколько времени занимает превращение? – по моим представлениям, она готовилась, концентрировалась и вспоминала формулы и заклинания.

– Да, собственно, уже готово. Пришлось повозиться, чтобы ты действительно стал похож на мою племянницу. Нельзя, чтобы заметили перемену, когда она приедет, а я уже год ее не видела. За это время она могла измениться.

– И я могу открыть глаза?

Я тут же оглядел себя и хмыкнул разочарованно – ничего не произошло, я вопросительно посмотрел на Ириэль

– Не получилось? – у меня закралась надежда, что она в последний момент передумала.

– Почему же не получилось, из тебя вышла прекрасная барышня. Ее, кстати зовут Граннифер. А то, что ты не видишь иллюзию – так я предупреждала, что для тебя ничего не изменится.

Она тяжело поднялась – процедура превращения действительно отнимала много сил. Взгляд был таким уставшим, словно ей перевалило за тысячу лет. Ириэль не сказав ни слова скрылась в части дома, где я еще не был.

Я же, наоборот, был полон энергии и, напевая от радости, что манипуляции с моей внешностью прошли безболезненно и в некотором роде незаметно, тоже пошел сквозь пелену полупрозрачных занавесей, которые сегодня не колыхались, словно кто-то закрыл все окна. В доме стояла абсолютная тишина.

Дверной проем отгорожен только полупрозрачной вуалью с рисунком, который я, как ни пытался, не мог соотнести ни с одним национальным орнаментом. Хотя, о чем я, мы же в другой вселенной находимся. За ним – комната, которую я мысленно окрестил кабинетом. Стол с письменными принадлежностями, кресло с парой мягких зеленоватых подушек и стеллажи с книгами вдоль всех стен. Кресло стояло около огромного, во всю стену окна, рядом с ним был еще один крошеный столик на кривых ножках, служащий подставкой для горшка с деревцем странной изогнутой формы.

В окне виднелся внутренний дворик, окруженный колоннами из белого мрамора. Почти все его пространство занимал пруд, покрытый цветущими лилиями. Сверху, вместо крыши, – решетка из деревянных балок, увитая растениями с красноватыми цветами, дотянувшимися пышными гроздьями почти до самой воды. Вокруг пруда оставалась узкая дорожка, вымощенная белым камнем. Боковые стены маленького сада были глухими, а напротив – застекленная веранда. В окна бил солнечный свет, из-за бликов я не мог разглядеть, что за ними находится.

Только простояв несколько минут перед цветущим яркими красками полднем, я понял, что ничего подобно не могло быть рядом с домом, в который мы вошли прошлым вечером. Передо мной был один из тех переходов, о которых говорила Ириэль. Мысли о произведенных со мной метаморфозах выветрились из головы, как едкий дымок от потухшей сигареты.

Первым порывом было выйти в этот удивительно красивый мир. Но, во-первых, Ириэль запретила высовывать нос в другие вселенные, а во-вторых, у окна банально не было ручки или замка, который можно было бы открыть – оно было сплошным, словно вросшим в стену.

Глава 33. ВЫХОД В СВЕТ

Меня захватил настоящий азарт. Надеюсь, Ириэль найдет меня, если я уйду слишком далеко.

Следующее посмотрело на меня своим нездешним оком прямо в коридоре. За ним был туман, сквозь который проглядывала зеленая стена бамбукового леса. Туман клубился, а потом улетел, снесенный порывом ветра. Я оторвался от высокого, похожего на стеклянную дверь окна, от которого коридор расходился в противоположные стороны. Выбрал правый. Буду поворачивать всегда в одну сторону, чтобы потом было проще найти дорогу обратно.

Коридор вывел меня на открытую веранду. Она была мокрой после дождя, ее окружала дубовая роща, громоздящаяся на песчаном пригорке. Тысячелетние гиганты раскинули ветви над пропитанной летним ливнем землей.

Вот оно – путешествие в чужой мир, которое я все-таки совершил, ослушавшись хозяйку дома. Не смог удержатся, но с веранды все-таки решил не уходить. С крыши падали крупные капли, легкий ветер шевелил на деревянном, почерневшем от сырости полу прошлогоднюю листву. Бурые листья сбивались в небольшие кучки в углах, а потом их опять разносило ветром.

– Красиво, правда? – сказала появившаяся, как всегда беззвучно, Ириэль.

Мы вернулись длинными коридорами в центральную комнату. Я ждал новый рассказ, но Ириэль не остановилась и направилась к выходу.

– Самое время проверить, что у нас получилось, – с этими словами она открыла входную дверь, и мне в глаза ударил яркий солнечный свет.

Ириэль внимательно осмотрела меня и осталась довольна.

Виды вокруг были более чем прозаичными: небольшая клумба перед домом пестрела привядшими цветочками, да реденький забор из досок, покрытых облупившейся краской. Я заметил, что Ириэль переоделась – волосы покрывал серый шарф, темно коричневое платье почти до земли – были видны только сандалии. Это придало ей десяток лет, но глаза оставались такими же ясными, как драгоценные камни, поймавшие яркий солнечный луч на дне озера.

Теплый ветер шевелил высокую траву, росшую вдоль забора. Мы шли по улице, и мои босые ноги сразу погрузились в теплую дорожную пыль. О вчерашнем потопе напоминали лишь несколько небольших луж на обочине. Я с завистью подумал о плавающем где-то среди кувшинок и греющемся на солнышке Лане. Ужасно захотелось на реку – редкое для жителя большого города удовольствие – понырять в прохладной воде, а потом поваляться, закинув руки за голову, разглядывая яркие узоры на закрытых веках.

От мечтаний меня отвлекли. Это была молодая пара – мужчина лет двадцати пяти и девушка, тоже за двадцать, красивая с серыми раскосыми глазами, полными губами и золотистыми, выгоревшими на солнце волосами почти до пояса. Они держались за руки, когда подошли к нам. Так и остановились, не расцепляя рук, поздоровались с Ириэль, но все время смотрели на меня.

– Познакомьтесь, это Гранни. Гранни, это Тим и Ззоэ, – я поздоровался и протянул парню руку. Он отпустил ладонь своей подруги, взял мою за кончики пальцев и …поцеловал.

– Очень приятно познакомиться с представительницей столь знатного рода. Наслышаны о вашем приезде, наверно, после столицы скучно живется в нашей Тихой Заводи?

Всю эту галантную речь я слушал в полном ступоре. Даже не сразу сообразил, что Тихая Заводь – это не метафора, а название местечка, где мы находились.

Ззоэ явно нервничала. Девушки так еще на меня не смотрели – с опаской и брезгливостью, как на вредное насекомое. Тим же наоборот, проявил ко мне искренний интерес. Его большие слегка навыкате глаза не отрывались от меня и словно трогали мое лицо и волосы. Даже рот приоткрыл.

Я решил поэкспериментировать: наклонил голову и посмотрел на него слегка исподлобья, изображая смущение. На мой взгляд, я должен был выглядеть, как полный идиот (или идиотка?), но ему, кажется, понравилось – он даже плечи расправил с самодовольной улыбкой. «Слюни подбери, придурок, ты рядом со своей девушкой стоишь», – пронеслось у меня в голове, но он моих мыслей не услышал и не отрывал от меня липкого взгляда. Кстати, куда он смотрит?!

Ириэль как ни в чем не бывало вытащила из складок юбки огромный веер с двумя белыми лебедями в синем пятнышке, призванным изображать романтичное озеро, и начала им обмахиваться. Мне показалось, или она пытается спрятать за ним улыбку?

Мне очень хотелось пойти дальше. В жизни не чувствовал себя так неуютно, как в обществе наших милых соседей: один пялился на меня во все свои сальные глаза, а другая, склоняя все сильнее голову набок, пыталась утопить меня в призрении.

«Добро пожаловать в мир женщин», – сказал я сам себе. Я всегда был уверен, что у них нет других проблем кроме цвета помады или сломанных ногтей. Как хорошо, что Ириэль оставила мне мое тело: если этот гад начнет приставать, смогу постоять за себя. С такими мыслями я пошел вслед за сжалившейся наконец надо мной Ириэль.

Глава 34. МАСКА

Мы побродили еще немного по берегу. Похоже, мне придется труднее, чем я думал. Я ничего не знал о женских привычках, манерах, понятия не имел об этикете. Кажется, я стал знатной особой. Наконец я спросил:

– Ириэль, как я выгляжу?

Она немного поморщила лоб, обдумывая, как бы мне объяснить, потом сказала:

– Я вижу сразу два образа: тебя настоящего и иллюзию, но если сосредоточиться на одном из них, второй почти исчезает.

– Очень удобно, и как же выглядит иллюзия?

Она улыбнулась.

– Это очень красивая девушка, – стало понятно, почему соседушка так завелся. – Если окажется, что Гранни не так похорошела, придётся придумывать причину ее внезапной дурноты.

– А можно поподробнее?

– Кое-что осталось от тебя настоящего: правильные черты лица, большие глаза чистого серого цвета, прямые брови, ровный нос, волосы светлее, чем у тебя, почти белые, немного вьющиеся, до локтя достанут, если распустить, – я невольно посмотрел на свои локти, но ничего там не увидел. – Взгляд немного напряженный, но это от того, что ты сейчас встревожен. Я думаю, когда привыкнешь, это пойдёт.

– Не хотелось бы привыкать. Судя по реакции Тима, мне проходу от парней не будет. Вдруг я не сдержусь и подерусь с кем-нибудь – сразу станет понятно, что никакая я не принцесса.

– Не переживай, я всегда буду рядом, поживешь у меня в доме, на улицу будешь выходить вместе со мной или Ланом, а потом мы придумаем что-нибудь. Тем более, что Гранни – в самом деле принцесса, так что никто посягать на твою честь не осмелится, и драться тебе не придется.

Ух ты, Ириэль с Ланом не так уж просты, хоть и живут глуши, если принцесса – их дальняя родственница. Я собрался было расспросить об этом поподробнее, но тут из-за поворота прямо на нас выскочил Лан. Вид у него был препотешный. Из одежды – только подвернутые мокрые штаны, наверно, в них и купался. Рубаха повязана на бедрах, тощий живот заметно порозовел, волосы растрепались.

Но самым интересным было выражение лица. Он выпучил глаза, и открыл рот, – хотел поздороваться, но захлопнул его и завертелся волчком, пытаясь развязать рубашку. Я ликовал.

Мы с Ириэль с наслаждением наблюдали за мечущимся Ланом, одинаково скрестив на груди руки.

Когда он наконец справился с одеждой – уши так и остались торчать из мокрых волос в разные стороны, мы не выдержали и захохотали. Все напряжение этого дня как рукой сняло. Я, сложившись пополам, истерично подвизгивал, Ириэль опять вытащила свой веер и безуспешно пыталась спрятаться за ним. В конце концов я повалился на траву и задрыгал ногами.

От того, что представил, как выглядит валяющаяся на земле красавица благородных кровей и ржет, как конь, я начал задыхаться. Когда не было уже сил смеяться, взвизгивать и подвывать, я наконец успокоился, сел на земле и посмотрел на Лана.

Он все понял и обиделся. На повороте тропинки мелькнула его гордо выпрямленная спина, удаляющаяся в сторону деревни, да обиженно вздрагивающие раскидистые уши. Я всхлипнул в последний раз и поднялся с земли. Но, как только оказался на ногах, мне показалось мало.

– Мог бы и помочь девушке подняться, фу, невоспитанный какой! – крикнул я ему вслед самым противным голосом, на какой был способен. Рядом хрюкнула Ириэль.

– Смотрю, ты входишь во вкус. Не увлекайся, иначе настоящей Граннифер придется непросто, испортишь девушке репутацию.

«Точно испорчу», – подумал я про себя, могли бы кого-нибудь и попроще найти.

Глава 35. О МАНЕРАХ

Я собирался извиниться перед Ланом, который не останавливаясь добежал до дома и исчез за дверью. Мы с Ириэль с важностью светских львиц, непринужденно беседуя, прошли мимо озадаченно застывших Ззоэ и Тима. Любвеобильный сосед отмер в аккурат в тот момент, когда мы проходили мимо и попытался опять распустить слюни и руки. Я со всей суровостью, на которую был способен, посмотрел на него, и он сразу поджал пальцы – даже на ногах.

Заперев дверь, Ириэль ушла, оставив меня одного, а я пошел шелестящими коридорами в сторону наших спален. Постоял рядом с комнатой Лана, решил не заходить и не смущать его своим видом.

– Лан, извини, я не специально, – я знал, что он там и все слышит: из-за занавесей раздавались его торопливые шаги и какая-то возня, видимо, он переодевался. – Просто я еще не привык к тому, как на меня люди реагируют, – молчание. – Мне сейчас очень нелегко, пойми, и мне нужна твоя помощь, – забросил я удочку в надежде разжалобить его. – Вы с Ириэль одни знаете, кто я на самом деле, мне еще многому надо научиться, чтобы вести себя естественно. И вообще-то это была ваша с ней идея, – я вспомнил, как веселился Лан вчера вечером.

Ничего, уроком ему будет. За что боролись, как говориться.

– Ты и так – сама естественность, – раздалось из комнаты.

Я не удержался и довольно хихикнул.

– Ну Лан, ну пожалуйста, – заныл я, стараясь, чтобы женский вариант моего голоса звучал достаточно убедительно.

Из-за занавески показалась ушастая голова. Он уже привел себя в порядок, только порозовевшее лицо и влажные волосы говорили о том, что он весь день откисал на солнышке.

– Думаешь мне нравится? Я с большим удовольствием поплавал бы с тобой и позагорал, а не вот это вот все, – у меня почти получилось изобразить отчаяние.

– А по-моему, все это доставляет тебе огромное удовольствие, – упрямился он.

Нашу пикировку прервал голос Ириэль, звавшей ужинать.

Мы одновременно развернулись на зов. Я с грустью подумал, что теперь мне придется питаться намного скромнее, по крайней мере на людях, которых сильно удивит красавица, поглощающая еду тазиками. Лан похоже тоже проголодался, поэтому мы в спешке столкнулись в коридоре. Я начал входить в роль и ждал, что он пропустит меня вперед, но он, словно ничего не заметив, толкнул меня плечом и помчался на запах, доносившийся из центрального зала.

– Ну и манеры! – возмутился я и побежал следом.

На четырехногой подставке посреди стола восседал металлический горшок. Пар, поднимавшийся из него, наполнял комнату запахом специй и мяса, рядом лежала стопка свежеиспеченных лепешек.

И когда Ириэль все успевает? Или таскает понемногу из кафешки в параллельном мире?

Мы сели за стол и набросились на еду. Я напрочь забыл про манеры и ел двумя руками, стараясь перехватить у Лана самые вкусные кусочки – в горшочке оказалось тушеное мясо, которого я не ел с тех пор, как попал сюда. Я уже начал сомневаться, готовят ли его здесь. Как раз собирался спросить.

Ириэль вышла ненадолго и вернулась с огромным пирогом с фруктовой начинкой.

Когда еда закончилась, я совершенно неприличным образом потянулся и погладил себя по животу.

– Ириэль, у меня есть вопросы, – объявил обнаглевший я. Чужая внешность, как вино, создавала иллюзию вседозволенности. Мне действительно доставляло удовольствие вести себя неподобающе – ведь это теперь делала неизвестная Граннифер, а не добропорядочный представитель… а кого, собственно? Себя в первую очередь – с запозданием пришла здравая мысль, и я, смутившись, подобрал ноги.

– Хорошо, начнем с твоих вопросов, а потом я расскажу то, что ты упустишь, – кажется, терпение Ириэль не знало границ, а вот Лан все еще дулся.

Я задумался, с чего начать. Несмотря на показной энтузиазм, внутри у меня сжимался в клубок колючий узел страха от предчувствия, что события могут повернуться самой неожиданной стороной. Или, как показывал опыт последних дней… – ну вы меня поняли.

Глава 36. УШИ И ИХ РОЛЬ В МИРОЗДАНИИ

Ириэль смотрела спокойным взглядом ставших темными в освещении неярких светильников глаз. Казалось, она видит меня насквозь, но дает возможность собраться и привести мысли в порядок.

С этим как раз были проблемы, о чем я тут же объявил.

– Я буду спрашивать не по порядку, потому что не знаю, с чего начать. Некоторые мои вопросы могут показаться странными.

– Мы все понимаем и постараемся рассказать все, что знаем сами, – успокоила меня Ириэль, а Лан уставился в одну точку и поджал губы.

Мне бы сейчас листок и ручку, и полчаса времени: я боялся упустить что-то важное. Понимал, что опять услышу что-то такое, что заставит меня запутаться в собственных мыслях.

Главный свой вопрос я все же не решался задать, надеясь, что Ириэль и Лан сами расскажут историю гибели сестры Лана и моего предшественника, решил начать с общих тем, а потом, по ходу разговора уточнять непонятные моменты, кашлянул для смелости и спросил:

– Ириэль, что с вашими ушами? – это было совсем не то, что я собирался сказать, вообще не думал об этом, но оно как-то само сорвалось в тот момент, когда я открыл рот: как бы ни была аккуратна прическа матери Лана, она не могла скрыть те органы слуха, которыми обладали все виденные мной обитатели этого мира.

Ириэль с Ланом переглянулись. Я и сам себе удивился, но ничего не поделаешь, надо же с чего-то начинать. Между прочим, оказалось, что мой глупый вопрос привел разговор к очень серьезным темам, и мы просидели за полночь, обсуждая и сравнивая устройство наших – нет, не ушей – вселенных.

– Видимо, нам пришло время познакомиться, – произнесла Ириэль. – Меня зовут Аэти нир Андимат Ириэль, я аэтийка, точнее, представительница народа адиан. Полное имя Лана – Даурээг нар Андимат Ланнир. Он иэ-бо, полукровка. Его отец был из народа дауров, населяющих здешние земли. Только у них такая необычная форма ушей, у других рас свои особенности – уточнила она.

Лан потупился, а я сидел, обдумывая услышанное. Похоже без конспекта тут не обойтись.

– Так у вас есть разные народы и расы?

– Ты же не думал, что наш мир ограничивается тем захолустьем, в котором ты появился? – возмутился Лан.

Ириэль строго посмотрела на сына. Видимо, она не считала это место захолустьем.

Большой промах с моей стороны считать встретившихся мне людей непросвещенными средневековыми крестьянами. Их знания о мире явно превосходили не только средневековье, а если учитывать способности Ириэль, то и современную науку.

– А «нир» и «нар» перед вашими именами обозначают принадлежность к знатному роду?

– Да, ты правильно уловил. – Значит, не показалось: Ириэль действительно отличалась от людей, виденных мной здесь, и не только отсутствием растительности на ушах, но и произношением, и манерами, и чем-то еще, неуловимым.

– Чем же отличаются аэты от других народов и где живут? – я не стал спрашивать, как они попали сюда, слишком личный вопрос, учитывая, что об отце Лана она сказала в прошедшем времени.

Вот что мне рассказала Ириэль.

Глава 37. КРАТКИЙ КУРС ИСТОРИИ И ПРАКТИЧЕСКОЙ МАГИИ

Народ аэтов был очень древним, настолько древним, что никто не мог точно определить время их появления на планете. Существует две основных ветви этой расы: адиан и аргидеи. Раньше еще были бореи и аины, но они давно исчезли и об их существовании остались только легенды. Аэты были потомками наабатов – духов или богов, населявших эту планету до того, как на ней появились люди.

По преданиям, наабаты не покинули этот мир, а стали его душой. Разные народы называют их по-разному – духи, дэвы, диваты.

Они поделили между собой все проявления реальности и растворились в них. Аэртиль наполнен духами, многие из которых при желании все еще могут проявлять себя в самых разных формах, но чаще они передают свою силу людям. У каждого ремесла, города, реки, силы природы есть покровитель. Когда человек достигает определенного возраста сила его наабата проявляется в нем, и то, чему покровительствует наабат, становится Даром этого человека.

Наиболее почитаемы духи, оберегающие направления света и ключевые точки пространства, на которых держится этот мир. Они позволяют своим подопечным путешествовать в пространстве и времени и создавать иллюзии. К их потомкам и причисляли адиан.

Дауры существовали особняком. Народ, призванный охранять одно из мест, где предположительно обитали души наабатов. Они были ближе других к источнику силы, но возможности их были несколько специфичны – только то, что необходимо для выживания: скорость, ловкость, целительство и необыкновенная чуткость ко всему, что происходит в природе вообще и в Лесу Вне Времени в частности.

Все это укладывалась в те обрывки информации, которыми успела поделиться со мной Миэ. Я глубоко задумался, пытаясь сопоставить с тем, что мне было известно о моем мире. Кстати…

– А как называется ваша планета, или мир, короче то место, где вы живете, – в очередной раз спросил я, хотелось услышать их версию.

– В разных странах по-разному. Дауры называют его Фэфэ-га, аэты и аргидеи – Аэртиль. Есть общее для всех слово. Оно пришло из древнего языка богов, и если встречаются представители разных рас и речь заходит о нашей планете, мы до сих пор зовем ее Горм.

Интересно, как выглядит страна Ириэль. Если с даурами мне почти все было понятно, то таланты аэтов пока оставались для меня загадкой. Может у нее в доме есть дверь, ведущая на родину? Потом обязательно спрошу, но сейчас надо обсудить более насущные проблемы.

Я спросил, как мне одеваться, не могу же я показываться людям все время в одной той же одежде. По моим представлениям, все девушки помешаны на нарядах, и было бы странным, что красавица-принцесса все время ходит в одном и том же.

– Я настроила иллюзию так, что одежда Граннифер будет соответствовать тому, что носишь ты: нарядишься в парадный костюм – люди увидят на Гранни бальное платье, оденешь пижаму – на ней будет ночная сорочка.

Я тут же выдал следующую порцию:

– Вы говорили, что я смогу снять иллюзию. Как это делается? – мне надо было удостовериться, что я не останусь навсегда девицей. Мало ли, девушка понравиться, не побегу же я за ней в юбках.

Ириэль порылась в карманах, спрятанных в складках платья и вытащила на свет цепочку с маленькой голубой бусиной.

– Возьми это, – она протянула мне скромное украшение.

Цепочка была сделана из белого метала, не серебро и не какой-нибудь известный мне сплав. Бусина полупрозрачного камня, с отверстием, через которое проходила цепочка, сейчас казалась матовой, почти бесцветной. Я покрутил ее в руках, а потом попытался приспособить на шею.

Украшений я никогда не носил, тем более девчачьих, поэтому у меня ничего не получилось. Ириэль забрала ее и показала, что надо делать. Замок захлопывался сам собой, если концы цепочки поднести близко друг к другу, и так же легко разъединялся, если потянуть их в стороны. После такой наглядной демонстрации я быстро справился, и незамысловатое украшение оказалось у меня на шее. Бусина перекатывалась вокруг моего горла при каждом движении.

– Это какой-то магический артефакт? – спросил я трогая ладонью подарок Ириэль (если это можно назвать подарком).

– Просто цепочка с камнем, – я разочарованно посмотрел в синие глаза и понял, что мне напомнила бусина. Она была такого же глубокого голубого, меняющего оттенки цвета. – Так устроено все в этом мире: если ты во что-то веришь, оно работает.

– Но теперь же я не буду верить, что сняв цепочку, сниму и иллюзию.

– Не переживай, достаточно того, что в это верю я, – озадачила меня Ириэль.

Я недоверчиво хмыкнул и решил, что, как только окажусь один в своей комнате, поэкспериментирую. Мне нужно знать наверняка, что я могу снова стать собой.

Глава 38. НЕ Я

Все время, пока мы с Ириэль говорили, Лан не проронил ни слова. Теперь он разглядывал меня (или Граннифер), думая, что я занят возней с новым украшением.

Интересно, а он знаком с этой своей дальней родственницей? Надо будет расспросить его при случае, что она из себя представляет. Но это я решил тоже отложить на потом, слишком много для одного дня. Я устал и решил на время забыть о своем преображении и просто отдохнуть. У меня еще будет время расспросить этих двоих и о жизни на Горме-Квазе-Аэртиле, и о привычках Граннифер. Я потянулся и зевнул совсем не по-девичьи с громким стоном, перешедшим в рык.

– Простите, мне надо переварить все, что сегодня узнал. Пойду переоденусь в ночную сорочку, – вспомнив, что я решил быть наглым, сказал я, и, пожелав спокойной ночи, отправился к себе в спальню под хмурым взглядом Лана.

Пришлось припижамиться – предусмотрительная Ириэль оставила на моей кровати комплект легкой домашней одежды. Я переоделся, выглянул за порог, убедился, что все стихло. Ириэль ушла в свою часть дома, а Лан, видно, знал какой-то обходной путь в свою комнату, потому что я слышал, как за стеной поскрипывают половицы.

Я тихонько расправил занавеси на своей двери, все-таки с обычной дверью как-то спокойнее, и открыл штору на окне. Мне так и не удалось заглянуть в него днем. Сейчас там была полная темнота – хоть глаз выколи – тьфу-тьфу-тьфу. Но меня это и не интересовало.

В темном стекле прекрасно отражалась комната. Мне просто необходимо было зеркало, а за неимением такового, подойдет и оконное стекло. Хотя бы пойму, произойдут ли какие-то перемены, если сниму цепочку с бусиной, или нет. Я не очень поверил, что это обычная бусина. Если бы все было так просто, все бы уже здесь были неземными красавцами, летали по воздуху или, о чем еще тут мечтают. За одно посмотрю, что за принцесса.

Я попытался занять положение, в котором не мешали блики от светильников. Все равно видно было довольно плохо. Кое-как я рассмотрел женский силуэт. Потом догадался поставить светильник перед собой – стало намного лучше. Казалось, с той стороны стекла меня разглядывает, широко распахнув глаза, призрачная незнакомка. А девчонка действительно была симпатичная.

Я засмотрелся и чуть не разбил светильником окно. Стекло звякнуло, но выдержало, я чертыхнулся. В соседней комнате стало тихо. Наверное, Лан услышал, как я ругаюсь. Ну и пусть. Ему смешно, а мне что делать, когда выглядишь … вот так?

Короче, расстроился я опять. Надо было еще проверить, как работает амулет. Я потянул за цепочку и расстегнул замок, осторожно, чтобы не потерять ненароком бусину, снял его и снова посмотрел в окно.

В отражении появился лохматый долговязый силуэт в пижаме. Присмотревшись, понял, что это все-таки я, только обросший. К лохматой шевелюре прилагались дикий взгляд, тени под глазами, которые усиливало отражение в темном стекле. А еще я увидел, как за моей спиной, на занавеске промелькнула чья-то тень. Человек прошел по коридору, приостановился у моей комнаты и исчез совершенно беззвучно.

Наверное, Ириэль почувствовала, что я снял ее амулет и пришла проверить, все ли в порядке. Я быстро защелкнул цепочку и выглянул в коридор. Там никого не было, потом раздались тихие шаги, и из-за поворота появился Лан. Он мельком посмотрел на меня, махнул рукой и направился в сторону своей спальни. Что-то не сходилось.

Глава 39. НЕОЖИДАННО

Мимо меня прошел уставший после плавания и долгих разговоров, разморенный солнышком сонный Лан, совсем не похожий на того высокомерного типа, которого я встретил в лесу.

Нет, не то. Я уже привык к переменам в его характере, произошедшим, как только он попал домой. Что-то еще не давало покоя.

Я вернулся в спальню, посмотрел в темноту за окном, увидел там отражение озадаченной девицы (с ушами у нее все было в порядке, то есть они были без кисточек, только немного крупноваты), услышал, как Лан ходит по комнате, зажигая светильники.

Стоп, а кто же был там до этого, и чью тень я видел у себя за спиной, когда снимал амулет? Если бы это была Ириэль, она бы точно зашла отругать меня за то, что я ее ослушался. Раздался звук бьющегося стекла.

Я бросился туда, но опоздал. Все, что удалось разглядеть в темноте, – Лан так и не успел зажечь свет, – силуэт какого-то человека, вылезающего или скорее рывком выбрасывающего себя в разбитое окно. Одной рукой он обхватил за пояс повисшего, как тряпка, Лана, другой, прижимая что-то к лицу, держал его голову.

Взгляд, как кадр в фотовспышке, выхватил мелькнувшие в окне худые щиколотки, а потом остался только пустой проем и валяющийся на полу светильник. Впечатление он произвел на меня гипнотизирующее, словно это было самое невероятное из всего, что я только что увидел.

Мысли закружились, как подхваченный ветром мусор.

Кто-то прокрался в дом и похитил Лана.

Кто этот человек, – посланник наместника?

Нас все же выследили, или у Ириэль с Ланом есть и другие враги?

Почему она тогда не поставила защиту на комнату сына?

Что делать, бежать и звать на помощь?

Но за это время похититель может уйти или причинить Лану вред.

Нет времени. Я огляделся, но не нашел в комнате ничего, сколько-нибудь похожего на оружие. Только светильник, валявшийся на полу. Основание у него литое, достаточно тяжелое, и держать в руке удобно. Схватив его, я зажмурился и прыгнул в темноту.

Приземлился довольно жестко, но светильник не выпустил, прижимал его к себе, как бесценное сокровище. Не знаю, чего я боялся больше, – что останусь совсем безоружным или того, что мне влетит от Ириэль за попорченное имущество.

Опять было холодно и мокро. Я не сразу понял, куда попал, настолько сильно отличалась реальность от моих ожиданий. Стена воды двигалась прямо на меня. Соображать что-то в такой ситуации я не мог, только наблюдал, как мир вращается вокруг, и ждал неминуемой смерти.