Золотой век Беларуси

Великие перспективы и великие упущения

Тревожные события 1563 и следующего 1564 года подорвали здоровье виленского воеводы Микалая Радзивила Чёрного. Он чувствовал приближение смерти и поэтому торопился. Всё меньше занимался политикой, а всё своё время посвящал тому, чтобы укрепить евангельскую церковь в стране. За последние двенадцать лет он сделал многое, чтобы укоренить Реформацию в Великом Княжестве. Казалось, можно было смотреть в будущее спокойно, но тревога не покидала князя Микалая. Его беспокоили вести с войны, открыто пропольская позиция великого князя. Вдобавок ко всему в самом евангельско-реформированном Объединении начались споры, сеявшие разделение между братьями. В апреле 1565 года князь Микалай тяжело заболел. 27 мая он позвал к себе своего старшего сына и просил его твёрдо держаться евангельской веры, заботиться о зборах и проповедниках. Затем позвал писаря и начал диктовать завещание. В своей последней воле виленский воевода снова и снова вспоминал о нуждах евангельских церквей: «А на тот костел, где тело мое поховано будет, и на школу одпісую всі Бібліі, накладом моем друкованые в Бересті». На следующий день Микалай Радзивил Чёрный, патриот и реформатор, некоронованный король Литвы, лидер евангельского движения в Великом Княжестве Литовском, умер.

Смерть Микалая Чёрного вызвала нескрываемую радость врагов Реформации в нашей стране, но дело жизни виленского воеводы нашло достойных последователей. Во главе реформационного движения стал его брат, великий гетман литовский Микалай Радзивил Рыжий. Андрей Венгерский, автор одной из первых работ по истории Реформации в Восточной Европе «Slavonia Reformata» («Реформированное славянство») так описывает события, связанные с принятием князем Микалаем Радзивилом Рыжим кальвинистского вероисповедания: «Князь этот, одержав 26 января 1564 года славную победу над Москвой, поехал в Ченстохову, намереваясь исполнить обет, данный перед битвой. Такого знатного гостя монахи приняли с великой радостью, и, желая укрепить его в католической вере, потому что он уже колебался, уговорили какого-то крестьянина притвориться одержимым злым духом. Когда же они изгоняли из него бесов, желая показать, что они истинные последователи апостолов, князь разгадал их замысел и, позвав того человека, узнал от него самого, что монахи его подкупили, чтобы он сделал вид одержимого. По этой причине князь, возвратившись в Литву, отрёкся ошибок римской церкви и перешёл в церковь реформированную, и сыновей своих, Микалая и Крыштофа, распорядился воспитывать в этом учении». Ещё раньше великий гетман литовский благосклонно относился к Реформации, поддерживал многие начинания своего брата Микалая Чёрного, но почему-то долго не определял своей позиции. События в Ченстохове стали той каплей, которая вызвала твёрдую решимость Микалая Рыжего не быть тёплым, но стать горячим. И нужно отметить, что произошло это очень своевременно.

Смерть Микалая Чёрного стала серьёзным испытанием для кальвинистов Великого Княжества. Богословские споры разгорелись внутри евангельско-реформированного Объединения с неслыханной силой и привели к разделению единого реформированного збора на так называемый больший збор — собственно кальвинистов, верных учению Жана Кальвина, и меньший збор — так называемых ариан, или антитринитариев, которые сами называли себя литовскими братьями. Основной причиной разделения стал вопрос о Троице и крещение детей. Литовские братья, подчёркивая, что Иисус Христос был на 100 % человеком, при этом нередко отрицали Его равенство Богу Отцу, а также считали, что каждый человек должен креститься только взрослым, осознавая, что он делает. Такие утверждения вызывали ожесточённые споры, однако так и не создали чёткой границы между большим збором и меньшим, и это позволяет судить, что известные нам крайние высказывания той или другой стороны говорились скоре в пылу дискуссии, чем отражали повсеместно принятую богословскую позицию. Многие сторонники литовских братьев одновременно не порывали с большим збором, как например, староста брестский Ян Кишка, который был главным покровителем меньшего збора в Великом Княжестве. Тем не менее, споры и разделения внутри реформационного движения ослабили позиции реформаторов накануне тех событий, которые ожидали наше государство.

Война с Москвой, которая продолжалась уже много лет, остро поставила перед Великим Княжеством давний вопрос об унии (союзе) с Польским Королевством. Военная машина Московского государства, направленная на завоевание новых земель, значительно превосходила оборонительные возможности Княжества, и наша страна серьёзно ощущала недостаток собственных сил, чтобы противостоять восточному агрессору. В 1563 году начались переговоры делегации Великого Княжества с представителями Польской Короны об условиях объединения государств. Польская сторона, ссылаясь на старые акты времён Ягайлы, настаивала на создании единого государства, но беларуские послы во главе с Микалаем Радзивилом Чёрным принципиально настаивали на сохранении независимости Великого Княжества. Споры длились не один год, тем временем война продолжалась, ослабляя страну. Шляхта, на плечах которой лежала основная тяжесть войны, всё громче требовала унии, соглашаясь на польские условия.

Наконец в январе 1569 года в Люблине собрался совместный сойм Великого Княжества Литовского и Польского Королевства, чтобы рассмотреть вопрос о союзе. Делегация Княжества вновь решительно не согласилась с идеей включения своей страны в состав Польского Королевства и в знак протеста покинула Люблин. Тогда Жигимонт Август, пользуясь своей властью великого князя литовского, присоединил к Польскому Королевству Подляшье, Волынь и Киевщину, тем более, что тамошняя шляхта была более всех благосклонна к унии, надеясь найти таким образом защиту от Москвы и от татар. Вильня была шокирована таким ходом событий, даже раздавались голоса о войне с Польшей, но если с западным соседом можно ещё было вести переговоры, то с Иваном Грозным говорить было не о чем: там, где проходили московские войска, оставалась выжженная земля. Послы Княжества снова приехали в Люблин, чтобы отстаивать самостоятельность своего государства и прийти к какому-то компромиссу. 1 июля 1569 года был объявлен акт создания Речи Посполитой Двух Народов — федерации Польского Королевства и Великого Княжества Литовского, которая имела одного короля и одну внешнюю политику, но две армии, два скарба (финансовые системы), два сборника законов.

Союз кальвинистского Великого Княжества с преимущественно католическим Польским Королевством начал новую страницу в истории Беларуси, но в то время мало кто мог предвидеть, что будет дальше. На Люблинском сойме почти все послы Великого Княжества были кальвинистами или лютеранами, а среди польской делегации евангельские христиане составляли примерно одну четверть. Несмотря на это многие в Беларуси считали, что принципиальных изменений во внутренней политике Речи Посполитой Двух Народов не предвидится.

Тем временем в Польше реформационное движение пошло на спад, и католическая церковь стала постепенно отвоёвывать свои позиции. Во главе этого движения, названного Контрреформацией, стали иезуиты — монашеский орден, имевший своей целью установление власти католической церкви во всём мире. В 1569 году первые иезуиты приехали в Вильню по приглашению виленского епископа Протасевича и в следующем году открыли свою школу. Евангельские церкви Великого Княжества, в то время очень сильные и расширяющие своё влияние, просто не заметили появления в столице своего в недалёком будущем опаснейшего врага. Внимание всех было сконцентрировано на спорах между большим и меньшим зборами, и на это были брошены интеллектуальные и материальные силы евангельских христиан. Однако самые дальновидные лидеры Реформации в Великом Княжестве понимали необходимость совместных действий представителей разных направлений реформационного движения. В марте 1570 года по инициативе Микалая Радзивила Рыжего в Вильне был заключён договор между лютеранами и кальвинистами, касающийся не столько догматических вопросов, сколько вопросов сотрудничества, консультаций и взаимопомощи. Пример Великого Княжества подействовал, и спустя несколько месяцев в Сандомире было заключено подобное соглашение, охватывавшее евангельских христиан всей Речи Посполитой.

В 1572 году умер, не оставив наследника, Жигимонт Август, последний из династии Ягайловичей. Возник вопрос о том, кто будет следующим королём и великим князем. Многие в Речи Посполитой склонялись к кандидатуре Генриха Валуа, брата французского короля Карла IX. Среди беларуских кальвинистов это вызвало тревогу, потому что как раз в это время вся Европа была шокирована событиями Варфоломеевской ночи, когда во Франции было убито около 50 тысяч гугенотов (так во Франции называли кальвинистов), только за то, что они не молятся как католики. Когда в январе 1573 года шляхта Речи Посполитой собралась в Варшаве, чтобы определить условия жизни страны во время бескоролевья, Микалай Радзивил Рыжий при поддержке Астафея Воловича и Павла Паца, выступил с инициативой законодательно закрепить религиозную толерантность, чтобы предотвратить в государстве религиозные войны. В результате голосования был принят акт Варшавской конфедерации, один из пунктов которого гласил: «А іж в Речы Посполітой ест розность немалая з стороны веры хрестіяньское, забегаючы тому, абы се с тое прычыны межы людмі заістье якое шкодлівое не вщело, которую по іншіх королевствах ясне відім, обецуем то собе сполне за нас і за потомкі нашы на вечные часы покой межы собою заховаті, а для розное веры і отмены в костелах крові не пролівать, ані се караті отсуженьем маетності, почстівостью, везеньем і выволаньем, і зверхності жадное, ані уряду до такового поступку жадным способом не помагать».

Это был первый в мире правовой акт, декларировавший принципы равноправия между людьми разных вероисповеданий. Для Европы, охваченной огнём религиозных войн, Варшавская конфедерация стала примером, как решать вопросы свободы совести. Пятью месяцами раньше в Париже был объявлен королевский декрет, запрещающий по всей Франции любые собрания, проповеди и служения евангельских христиан, угрожавший за явное и тайное исповедание «ереси» смертью. До конца XVI века французские гугеноты ставили Речь Посполитую в пример своим соотечественникам.

Вообще время первого бескоролевья показало, на что способен народ, в котором живут идеи Реформации. Власть в Великом Княжестве взял на себя сенат во главе с великим гетманом Радзивилом Рыжим. Шляхта по всей стране начала созывать «каптуры» — конфедерации на уровне воеводства, которые должны были сохранить целостность государства и обеспечить внутреннее спокойствие на время бескоролевья. «Если бы кто нарушал порядок, грабил или убивал, будем считать такого вне закона, жизни его лишим, имение его опустошим», — писалось в одном из универсалов (посланий) тех времён. На дорогах и вдоль границ страны появились вооружённые отряды шляхты. К великому удивлению своих и чужих не было никакого замешательства. За полтора года отсутствия монарха в Великом Княжестве не было пролито ни капли крови. Внутренний порядок в государстве обеспечили сами литвины, отлично выдержав экзамен на гражданскую зрелость.

Между тем нужно было выбирать короля. Кандидатура Генриха Валуа нравилась католикам, но не нравилась кальвинистам. Но и те, и другие хотели заключить с будущим королём соглашение о власти. Так возникли знаменитые генриховские артикулы. Их можно смело назвать конституционным актом Речи Посполитой Двух Народов, который очертил политическое и гражданское устройство государства. Шляхта, собранная под Варшавой, должна была сделать то, что через два столетия делали отцы-основатели Соединённых Штатов Америки. Генриховские артикулы определяли, что свободные элекции (выборы) короля и великого князя должны проходить при каждой смене монарха, при этом им нельзя препятствовать или определять преемника при жизни предыдущего короля.

Далее подтверждалась Варшавская конфедерация, это значит свобода вероисповедания, и запрещалось королю без согласия сойма объявлять войну, созывать всеобщее ополчение, а также устанавливать налоги. Королевский скарб должен был обеспечивать защиту границ и содержание профессиональной армии. При отсутствии экстренной необходимости сойм должен был созываться раз в два года сроком не более чем на шесть недель. Из состава сойма избирались шестнадцать сенаторов, которые должны были быть при короле и великом князе как советники. Кроме того монарх не должен был предпринимать что-либо в вопросах брака без совета и согласия сенаторов и не искать поводов для развода. «А если бы, Боже сохрани, что-либо против правам, свободам, артикулам и соглашениям мы (т. е. король) сделаем или чего-то не исполним, тогда граждане двух народов свободны от послушания и веры, которых мы требуем».

Вместе с генриховскими артикулами будущему монарху поставили несколько условий, касающихся свободы вероисповедания в самой Франции. Эти условия требовали от Карла IX объявления повсеместной амнистии для гугенотов, признания свободы вероисповедания, возвращения наследникам кальвинистов, убитых в ночь святого Варфоломея, а также эмигрантам, имущества и достоинства, разрешения свободно проводить кальвинистские богослужения и снятия осады с гугенотских крепостей. Французский посол Жан де Монлюк принял от имени будущего монарха эти условия, чем в значительной мере содействовал избранию Генриха Валуа королём Речи Посполитой.

Сразу после избрания посольство Речи Посполитой Двух Народов направилось к берегам Сены. Париж неохотно согласился на условия беларуских и польских кальвинистов. Была снята осада Ля Рошели, этому городу и ещё двум городам было разрешено публично проводить евангельские служения, а служения в частных домах разрешались по всей стране. Прибытие посольства спасло от уничтожения гугенотский город Сансера, в котором на момент снятия осады оставалась только одна бочка пороха. Религиозная война во Франции была прекращена на добрых несколько лет. Беларуские и польские кальвинисты совместными усилиями заставили французского короля дать свободу своим братьям по вере. На сколько пример Речи Посполитой побуждал Францию к веротерпимости, на столько пример Франции был для послов Речи Посполитой ещё одним доказательством правильности своей позиции. Они проезжали через сожжённые деревни и разрушенные города, видели голод и опустошение на всём своём пути. Поэтому с тем большей настойчивостью требовали от Генриха Валуа подтвердить, согласно генриховским артикулам, сохранение свободы веры, совести и слова. Когда во время торжественной мессы в соборе Нотр-Дам будущий король Речи Посполитой попытался обойти эти параграфы артикулов, один из послов, Ян Зборовский, перед всем королевским двором сказал: «Si non iurabis, non regnabis» (Если не присягнёшь, не будешь королём). Пришлось Генриху Валуа подтвердить артикулы Варшавской конфедерации. Во время коронации в Кракове 20 февраля 1575 года сцена из Нотр-Дам повторилась. Снова Валуа попытался обойти неудобные для него положения о свободе вероисповедания. Тогда Ян Фирлей, маршалок коронный, и Микалай Радзивил Рыжий, великий гетман литовский, не позволили продолжать коронацию, пока не будут названы все пункты присяги, в том числе обязательство никого не преследовать за веру. Французский королевич уступил и стал королём и великим князем Генрихом I, а артикулы Варшавской конфедерации приобрели силу закона. Правда, царствование нового монарха продолжалось всего четыре месяца. Узнав о смерти своего брата Карла IX, Генрих Валуа в июне 1575 года бежал из Кракова, чтобы стать французским королём Генрихом III, а для Речи Посполитой Двух Народов снова наступило бескорлевье.