Золотой вихрь

2

Что вы делаете? – спросила Тесс, стоя в дверях конюшни.

Гален повернулся к ней. Лучи заходящего солнца осветили радужным ореолом темный силуэт ее стройной фигурки и зажглись пламенем в ее темно-рыжих волосах.

– Мою лошадь укусила змея по дороге в Динар, и ранка воспалилась, – спокойно объяснил он.

– Становится темно, вам понадобится фонарь.

– Я собирался зажечь его.

– Не отвлекайтесь. – Она живо повернулась к столбу возле двери, на котором он висел. На полочке под ним взяла огниво, высекла огонь и зажгла фонарь.

Он видел очертания ее тела сквозь тонкий голубой батист платья с высокой талией.

Она поставила фонарь на землю возле ведра и залюбовалась конем. Не выдержав, дотронулась до его морды.

– Он красавец! Как его зовут?

– Селик.

– А что случилось с Телзеном?

– Я держу его на племя. Селик – один из его потомков.

– Он очень нежный. Довольно неожиданное свойство для жеребца.

Он с любопытством поглядел на нее.

– А что вы знаете о жеребцах?

– Мало. Мне еще нужно многому учиться. – Она встала на колени рядом с ним. – Змея ядовитая?

– Да, но она его лишь поцарапала.

– А какую мазь вы используете?

– Травяную смесь из горчицы и ржи.

– А вы не пытались добавить туда мяты?

– Нет.

– Она снимает жар, и конь мог бы выдержать более горячий компресс.

– Откуда вы знаете?

– Я пробовала разные травы, когда одна из кобыл графа повредила ногу. – Она потянулась мимо него, размотала компресс с ноги Селика и нежно погладила колено жеребца.

– Вы только посмотрите. Вы когда-нибудь видели такое изящное сложение?

“Ее сложение более изящно”, – подумал Гален, сознавая, что мог бы смять ее только одним неосторожным словом.

Он видел тонкие голубые ниточки ее вен на запястьях и мог ощутить биение ее пульса на виске, всего в нескольких дюймах от его собственного.

– Исключительное.

– Просто удивительно, как эти колени могут выдержать такой вес. – Она обмакнула тряпку в воду и отжала. – Нам понадобится более горячая вода.

– Я сделаю. – Он встал, взял ведро, вылил воду за дверью, затем прошел к очагу и налил в ведро горячей воды из большого чайника.

– Какого графа?

– Что? – Она сосредоточенно хмурилась, накладывая повязку. – Ах, это. Граф де Санвен. Его поместье располагалось недалеко от монастыря. Он держал прекрасных лошадей, хотя ни одна из них не сравнится с этим красавцем. – Она села на пятки, продолжая с восхищением разглядывать коня. – У вас много таких, как Селик?

– Ни одна лошадь не похожа на другую.

– Пожалуй.

– Сестры позволяли вам посещать графа?

– Вначале нет. Мне приходилось незаметно ускользать из монастыря. – Она поморщилась. – Я даже не могу вам сказать, как часто меня ловили и приводили к матери-настоятельнице для наказания.

– Сколько лет этому графу?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Я никогда не интересовалась его возрастом.

– Приблизительно. – Поймав ее удивленный взгляд, Гален понял, что спрашивал слишком резко, и попытался смягчить тон. – Молодой?

Она покачала головой.

– Мне кажется, у него уже внуки. Гален почувствовал, как напряжение сошло с него. Он поставил ведро с горячей водой возле нее.

– Вам он нравился?

– Да… его лошади. Вначале он очень раздражался, но когда увидел, что я могу быть полезной в его конюшне, то стал почти приветливым.

– Почти?

– Ну, он больше не рычал на меня и нанес визит матери-настоятельнице, уговорив ее позволить мне приходить к нему дважды в неделю.

– И как он этого добился?

– Он уверил ее, что будет наблюдать за мной, что у меня природный дар в обращении с животными. Еще он сказал, что уверен в том, что святой Франциск Ассианский приветствовал бы мою любовь и заботу о животных. – Она усмехнулась. – Впервые мои дела одобрили. Мать-настоятельницу очень удивило и обрадовало отношение святого Франциска, проповедовавшего самоотречение от мирских благ.

– А добрый граф получил нового помощника конюха.

– Я не возражала. Я люблю заниматься лошадьми. Они помогли мне скрасить жизнь в монастыре, она стала более сносной. – Тесс повернула к нему свое горящее от волнения лицо. – Когда-нибудь у меня будет замечательная конюшня и много коней, таких, как Селик и Телзен.

Он скользнул взглядом по изящным линиям ее шеи и вниз, к мягкой округлости небольшой груди, полуобнаженной низким вырезом платья. Ее светлая кожа обладала каким-то необыкновенно мягким сиянием. Он вдруг подумал, какой же шелковистой окажется она под его рукой.

– И еще у меня будут собаки и, быть может, почтовые голуби. – Она сняла компресс с ноги Селика. – Замечательная жизнь, как вы думаете?

– И никаких фешенебельных салонов? Она рассмеялась.

– Что я там буду делать? Не могу представить себе ничего более скучного, чем внимать поэту, читающему свои стихи, или вести умные разговоры о Вольтере и Руссо.

От нее исходил сильный запах трав, смешанный с ароматом лаванды и мыла. Он ниже склонился, позволяя этому аромату захватить его чувства, и внезапно ощутил в себе растущее возбуждение. Он никак не ожидал, что это накатит столь быстро. Черт возьми, он еще не мог позволить себе вожделения. Его тело, не подчиняясь, стремилось к обладанию этим хрупким созданием, а она, казалось, интересовалась только Селиком.

Девушка взглянула на него.

– Мы не сможем выехать в Седикхан завтра утром.

Он не сразу ответил ей.

– Можно и послезавтра. – Он подождал мгновение, а затем спросил как можно небрежнее: – Понимаю так, что вы согласились с моим предложением?

– Конечно. – Она удивленно посмотрела на него. – Вы же знали о моем решении.

– Давайте скажем так: я полагал.

– Говорите, что хотите. Вы знали, что я не в силах сопротивляться такому соблазну. – Она опустила тряпку в горячую воду. – Думаю, яд отсосался, но недостаточно. Мы должны всю ночь менять горячие компрессы и добавлять свежую мазь. Я буду первая. А вы пойдете отдыхать.

– Я могу это сделать один.

– Зачем вам это? Вдвоем ведь лучше. Он не стал спорить. Ее участие могло положить начало их взаимному доверию и более близким отношениям, что ему так необходимо. Он улыбнулся и поднялся.

– Вы правы. Есть многое, что лучше делать вдвоем. – Он отошел и уселся на свежее сено, сваленное в пустом стойле напротив. – Ваши первые два часа, затем – моя очередь.

Он сидел, обхватив колени руками, и неотрывно глядел на Тесс. Девушка передвигалась с плавной грацией, каждое ее движение было хорошо рассчитано и наполнено внутренней жизненной энергией. Короткие пышные рукава ее платья оставляли открытыми руки совершенной формы. Ее маленькие ловкие пальчики с удивительной нежностью и проворством ухаживали за больным коленом коня. Какое редкое сочетание силы и огня скрывалось под этой изящной внешностью. Маленькие женщины прежде не привлекали его, но сейчас мышцы его живота вибрировали. Он представлял себе, как тесно обовьют его ее точеные длинные ножки, когда он проникнет внутрь ее нежного тела…

Он попытался отвлечься от подобных мыслей и откинулся к шершавой стене. Ему не хотелось, чтобы Тесс поняла, как реагирует на нее его тело в этот момент. Она полна светлых надежд и планов на будущее, а он желал лишь обладать ею.

Она почувствовала, что ее подняли и понесли.

– Алекс? – сонно пробормотала она.

– Нет. Тс-с, спите. Я только отнесу вас в вашу комнату.

Гален. Ее веки слишком набрякли и не поднимались.

– Селик?

– С ним все будет в порядке. Уже почти утро. Холодный воздух коснулся ее лица, когда Га-лен вынес ее из конюшни, и она проснулась.

– Теперь прикладывайте холодные компрессы, чтобы снять опухоль.

– Я уже начал делать это, пока вы дремали.

– Я не предполагала, что вот так могу заснуть.

– Вы очень много трудились. Вам следует хоть немного поспать.

Ее веки медленно приоткрылись. Лицо Галена находилось всего в нескольких дюймах от ее лица. Она сонно разглядывала его резко очерченные скулы, красивой формы губы. Прежде она их не замечала, потому что его глубоко посаженные темные глаза приковывали к себе все внимание.

Он, очевидно, понял, что его изучают, и улыбнулся.

– Спите, килен. Все будет хорошо. Обещаю вам. Можете доверять мне.

Она вспомнила его непреклонную решимость, его спокойную нежность к Селику в течение последних часов. Да, она доверяет ему.

Она закрыла глаза и спокойно погрузилась в сон, чувствуя себя в полной безопасности на руках Галена.

Тесс и Галена венчал отец Франциск Деслеп в соборе Христа-Спасителя в три часа пополудни следующего дня. Гален следовал мусульманским обычаям, но он был крещеным христианином и к тому же имел огромное влияние на отца Деслепа. Он сумел очень быстро добиться разрешения на этот брак, поэтому они обошлись без торжественного оглашения имен в церкви и других предварительных приготовлений к венчанию.

Преклонив колени перед алтарем рядом с Галеном. Тесс почувствовала себя очень странно. Впрочем, убеждала она себя, она так же чувствовала бы себя с любым другим мужчиной. Свадьба бывает раз в жизни, и вряд ли можно привыкнуть к этой церемонии. Она улыбнулась.

– Вы все время улыбаетесь, – заметил Гален, после того как они, поблагодарив священника, шли назад по длинному проходу. – Могу я узнать, что забавного вы видите во всем этом?

– Я только подумала, что нет ничего необычного в том, что я чувствую себя так непонятно. В конце концов, свадьба случается лишь раз в жизни.

– Случается? Вы говорите об этом, как о каком-то явлении природы. – Он взял ее за руку и помог сойти по ступеням. – И не исключено, что вы вторично выйдете замуж. Жизнь в Седикхане небезопасна, и богатые вдовы пользуются успехом.

– Я никогда не выйду замуж снова, – заявила она категорично. – Зачем мне опять лезть в эту петлю. Моя жизнь может быть очень приятной и без мужа.

– Мужья бывают весьма полезны.

– Для защиты? Я заведу для этого могучих слуг.

Он помог ей сесть в карету, поджидающую возле церкви.

– Я думал не о защите. Скорее о… приятном времяпрепровождении.

– Большинство мужей слишком заняты, гоняясь за другими женщинами, чтобы уделять внимание своей жене. – Она откинулась на спинку сиденья. – Нет, для нас лучше всего быть одной, чтобы никакой мужчина не тревожил.

Гален взглянул на нее с еле заметной улыбкой.

– Посмотрим, не измените ли вы потом свое мнение. – Карета тронулась. – Ведь недаром существует представление о супружеском счастье.

Она удивленно посмотрела на него.

– Но брак – это всего лишь целесообразность, иначе мужчина не мог бы быть уверен в своих наследниках, а женщина осталась бы без отца своих детей после того, как увянет ее красота.

Его глаза спокойно наблюдали за ней.

– Ив этом все дело? Она решительно кивнула.

– Конечно. Вы сами это знаете. Держу пари, вы никогда не вспоминали госпожу Камиллу или ту, другую, женщину после той ночи.

– О нет, я думал о них. Она нахмурилась.

– Правда? Когда же?

– Каждый раз, когда мое тело желало женщину.

Ее щеки вспыхнули, и она поспешно отвела глаза.

– Это всего лишь вожделение. – Она отвернулась и, выглянув из окна, увидела знакомую вывеску. – Это то интересное кафе. Я просила Алекса взять меня сюда, но он отказался. – Она обернулась к Галену. – А вы не пригласите меня в это кафе сегодня вечером? – И поспешно добавила: – Если, конечно, Селик будет себя хорошо чувствовать.

– Разумеется, какое же свадебное пиршество, если Селик окажется не совсем здоров.

– Чему вы улыбаетесь, Гален? Мы ведь оба понимаем, что эта церемония ни к чему не обязывает.

– Напротив, она имеет огромное значение. Она нетерпеливо отмахнулась.

– Вы знаете, что я хочу сказать. Она важна лишь как договор. Так мы пойдем в кафе?

– Почему бы и нет? Я должен вам ужин за вашу заботу о Селике прошлой ночью, а этот поход может оказаться полезным опытом для вас.

– Мне нравится, – объявила Тесс, ее взгляд рассеянно блуждал по шумному залу. Доски деревянного пола пищали и скрипели под ногами, факелы на стенах нещадно чадили, от их дыма ело глаза, да и сам воздух в кафе плыл темно-сизым туманом. – Разве это не восхитительное место, Алекс?

– Тебе нельзя здесь находиться.

– Разумеется, мне необходимо быть здесь. – Она задорно взглянула на Галена через плечо, когда он отодвинул для нее стул. – Я замужняя женщина и поэтому могу быть там, где пожелаю. Не так ли, мой милорд?

– С некоторыми ограничениями. – Галеа оглядел комнату с бесстрастным выражением. – Однако вряд ли я выбрал бы это заведение.

– Как вы можете так говорить? – Тесс положила руки в перчатках на неровную, изрезанную ножами поверхность стола. – Здесь просто великолепно, и я уверена, еда тоже будет замечательной.

– Если только в рагу не окажется тараканов. – Алекс сел после Галена и знаком подозвал дородного слугу.

– На баркасе мне никакие тараканы не попадались в рагу. Еда славилась своим однообразием, но кок всегда ходил в чистой одежде… А это кто? Проститутка? – Тесс уставилась на блондинку в грязном зеленом платье, сидевшую у моряка на коленях. – Она довольно хорошенькая, правда?

– Лучше, чем многие из ее породы, – сказал Алекс. Подошел официант, не церемонясь, плюхнул на стол три кружки и наполнил их красным вином из огромного кожаного бурдюка, перекинутого на ремне через шею.

– Порода? – Тесс нахмурилась. – Мне не нравится это слово. Словно ты говоришь о корове или лошади.

Алекс жестом отослал официанта и оценивающе разглядывал пышную грудь блондинки, выкатившуюся из низкого выреза ее платья.

– Ты должна согласиться, что здесь есть некоторое сходство.

– Я никогда не приму что-либо подобное. Она женщина, а не животное. Очевидно, она разрешает пользоваться собой, потому что не знает, как иначе выжить.

– А как насчет вашей Паулины? – мягко спросил Гален. – Почему она разрешала всем мужчинам и сама их искала?

– Паулина не проститутка, она… – Тесс задумалась. – Она не слишком смышленая, и у нее очень мало интересов. Возможно, она занималась этим просто… чтобы не скучать.

Алекс ухмыльнулся, глядя в стакан.

– Вполне возможно. Она, несомненно, направила свои силы на… э… то, чтобы немного развлечься.

Тесс знала, что они подсмеиваются над ней, но это ее не задевало. Разговор о физическом удовольствии она не считала важным, не вызывал он у нее и любопытства. Здесь ей все казалось особенно интересным и не хотелось тратить время на всякие мелочи.

– Я голодна. Может быть, мы все-таки поедим?

– Ну конечно. – Гален чуть скривил губы в усмешке. – Ведь это обязанность мужа удовлетворять… аппетит своей жены.

– Прекрати, Алекс. – Тесс невесело хихикала, пытаясь удержать кузена, который, раскачиваясь из стороны в сторону, брел по гостиничному у двору. – Ты слишком много выпил. Мы оба сейчас свалимся на землю.

– Ты оскорбляешь меня, – Алекс вытаращил на нее глаза. – Ты думаешь, я не удержусь на ногах? Это грандиозное событие, и я счастлив, невыразимо счастлив.

– Ты просто невыразимо пьян, – снисходительно улыбнулась Тесс, пытаясь прислонить его к дверному косяку. – Судя по тому, как ты праздновал, можно было подумать, что это день твоей свадьбы.

– Я праздновал потому, что это не день моей свадьбы. – Он нежно дотронулся до ее щеки, и в его грустных голубых глазах заблестели слезы. – Бедный маленький бесенок.

– Кажется, она чувствует себя гораздо лучше, чем ты. – Гален нагнал их и распахнул дверь. – Пойдем, я помогу тебе подняться.

– Нет необходимости. – Алекс прошел, шатаясь, к лестнице. – Я абсолютно в состоянии… – Его нога соскользнула со второй ступеньки, и он нырнул головой вперед.

– Абсолютно в состоянии пересчитать носом ступени.

– Я просто споткнулся, – произнес Алекс с достоинством. – Как ты думаешь, человек может подниматься по лестнице в такой темноте?

– Странно, что у меня с этим нет проблем. – Гален помог Алексу встать и обхватил его рукой за талию. – Я только что кончил возиться с Селиком и вовсе не хочу заполучить еще одного пациента.

– Ты сравниваешь меня с лошадью?

– Только когда ты трезв. Когда ты пьян, то по своему интеллекту едва отличаешься от протухшего на солнце верблюда.

– Оскорбление за оскорблением.

– Что же еще ты ждал от варвара. – Гален, поднимаясь по лестнице, принял на себя по крайней мере половину веса Алекса.

Алекс еле слышно выругался.

– Быть может, позвать его слугу? – спросила Тесс.

– Он больше не путешествует со слугами. – Гален остановился и, придерживая друга, перекинул его руку себе за шею. – В пути о нас обоих заботится Сайд.

– В самом деле? – Тесс закрыла входную дверь и теперь наблюдала за их восхождением, – Как странно. – Она знала, что Алекс везде ездил с полным составом слуг, начиная от повара и кончая грумами.

– Не так уж и странно. Слуги только помеха в дороге, когда приходится пересекать пустыню. – Гален достиг верхних ступеней и взглянул на нее сверху. – Идите в свою комнату. Я приду к вам позже.

Потрясенная, она почувствовала, как улыбка застыла на ее губах.

– Вы… придете?

– Конечно.

– Конечно, – прошептала Тесс. Чего еще могла она ожидать? Ведь это ее брачная ночь. Ребенок – часть их сделки, и она не наивная дурочка, которая не знает, откуда берутся дети. Правда, он обещал, что даст ей время привыкнуть, и она надеялась…

– Тесс, – Гален ласково взглянул на нее через плечо, – иди к себе.

Девушка резко кивнула, взлетела по ступеням, обогнав его и Алекса, и направилась в свою комнату. Она почувствовала горькое разочарование в Га-лене. Тесс понимала, что мало кто из мужчин держит слово, данное женщине. Она закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной. Сердце бешено колотилось, щеки горели. То, что ей предстоит, наверное, не так ужасно. Паулине на самом деле очень нравилось… Тесс не раз слышала, как она сама просила…

Но Тесс не Паулина.

Что ж, она заключила сделку и должна выполнять ее условия.

Раздеться… Она знала, что так надо. Чтобы подготовить себя к этому акту, ей необходимо снять одежду.

Тесс глубоко вздохнула и оттолкнулась от двери. Ее пальцы лихорадочно расстегивали аккуратные жемчужные пуговки на ее светло-зеленом платье.

Через пять минут она, уже совершенно нагая, лежала под покрывалом. В комнате очень тепло и нет причины так дрожать. Все будет чудесно. Паулине ведь это нравилось, и женщина в кафе, кажется, совсем не возражала, когда моряк сжимал ее гру…

Дверь отворилась. Гален вошел и остановился возле двери, подняв над головой свечу. Он увидел Тесс, прижавшуюся к изголовью дубовой кровати, и губы его недовольно сжались.

– Как прекрасно, когда у тебя такая любезная невеста. Признаться, я не ожидал, что вы окажетесь столь сговорчивой.

– Я не сговорчивая. – Ей пришлось сделать усилие, чтобы унять дрожь в голосе. – У меня нет никакого желания делать это.

Мрачное выражение постепенно исчезло с его лица.

– Тогда откуда такая покорность?

– Это не покорность. Это честь. Ясно, что мы не можем иметь ребенка, если я не приму вас в свое тело.

– Понятно. – Он закрыл за собой дверь. – Но я, кажется, сказал вам, что могу подождать с осуществлением нашего брака.

– Но вы сказали…– Ее охватило облегчение. – Я думала, вы изменили свое решение.

– Я всегда держу слово. И если передумаю, то вы прежде всего узнаете об этом. – Он поставил подсвечник на ближайший стол, снял сюртук и перекинул его через стул. – У меня нет никакого желания насильно принуждать вас.

– Но это стало бы не насилием. Сделка есть сделка.

– Что ж, считайте это моей прихотью, но я предпочитаю страстное желание снисходительной покорности. – Он развязал галстук и отбросил его. – Вы можете не сразу зачать ребенка, а меня вовсе не привлекает ситуация, при которой на каждое мое прикосновение вы станете стискивать зубы.

– Я не обещала вам страстного желания. – Ее руки сжали край покрывала. – Я не думаю, что подхожу для этого. Хотя, признаюсь, мне делается неловко, как только подумаю об этом. Паулина любила такое занятие, но я видела кобыл под жеребцами, и мне казалось, что они вовсе не чувствовали себя… – она замолчала, подыскивая более точное слово, – удобно.

– Удобно? – Он улыбнулся. – Нет, здесь совсем не до удобств. И я не могу вам обещать, что не будет больно, но уверен, вы найдете это… интересным, – он расстегнул рубашку и снял ее, – потом, когда я научу вас…

Она уставилась на него. Мощные мускулы бугрились на его плечах, груди, руках… Ее взгляд скользнул по треугольнику черных волос на его груди, исчезающему за поясом черных панталон. Его тело было подобно отполированной бронзе. Странное волнующее покалывание вдруг возникло у нее в низу живота.

– Если вы не собираетесь воспользоваться мной сегодня, то почему раздеваетесь?

– Я собираюсь лечь спать.

– Со мной? Почему? Ведь у вас есть собственная комната. Он усмехнулся.

– В отличие от славной Тамровии в Заландане мужья и жены спят вместе не только в одной комнате, но и в одной постели.

– Как странно. Наверное, при этом мне будет не хватать уединения. – Она пожала плечами. – Ну что ж, полагаю, я смогу привыкнуть и к этому.

– Уверен в этом. Выпусти из рук покрывало. Она замерла с широко раскрытыми глазами.

– Что?

– Сядь и откинь покрывало. Я хочу смотреть на тебя.

Ее щеки запылали.

– Не понимаю, зачем вам на меня смотреть, если вы ничего не станете делать.

– Я собираюсь смотреть. Опусти покрывало. Она с усилием разжала руки, и покрывало соскользнуло к талии. Ее тело пылало под его взглядом, и, вздернув подбородок. Тесс свирепо посмотрела на него.

– Нет никакого смысла выставлять меня на обозрение. Я не так красива, как госпожа Камилла. Вы не получите никакого удовольствия, разглядывая меня.

– Нет, ты не Камилла. – Его взгляд задержался на ее плечах, прежде чем скользнуть к ее груди. – Но порой маленькие бриллианты переливаются более прекрасными гранями.

– А иногда грани так малы, что не различишь, красивы ли они. – У нее перехватило дыхание, груди напряглись, и вишневые ягодки сосков набухли под его взглядом. – Может, теперь вы разрешите мне поднять покрывало, шейх Гален?

Он медленно покачал головой, не отрывая взгляда от ее груди.

– Думаю, что нет. Вижу, мы добились некоторого движения вперед.

– К какому-то концу? Он улыбнулся.

– Ну почему к концу? Возможно, к тому, чтобы просто начать привыкать друг к другу. Отныне ты будешь спать нагая в моей постели, а я буду ласкать и гладить тебя, когда захочу. – Он сел на стул возле двери, снял левый сапог и бросил его на пол. – Встань на колени лицом ко мне.

Не глядя на него, она откинула покрывало и села на пятки.

– В таком виде я не могу вам понравиться. – Она услышала, не поднимая глаз, как второй сапог упал на пол. – Я думаю, вы предлагаете мне делать это, чтобы унизить меня.

– Тебе не нравится, что я смотрю на тебя?

– Я чувствую себя очень неловко. Мне от этого не по себе.

– Тебе не должно быть неловко. Ты прелестна.

Она насмешливо фыркнула.

– У меня отвратительные темно-рыжие волосы и слишком большие для моего лица глаза, и…

– И самые восхитительные груди и ножки, которые я когда-либо видел.

Она коротко вздохнула и уставилась на стену за его плечами.

– Ты не веришь мне?

Она проглотила комок в горле.

– Нет.

– Тогда, я полагаю, мне необходимо предоставить доказательства. Взгляни на меня.

Она машинально отвела взгляд от стены. Он стоял пред ней совершенно обнаженный в свободной позе, чуть расставив ноги, сильный, мускулистый, – весь словно из сверкающей бронзы и эбонита.

Ее глаза раскрылись от изумления, когда, скользнув взглядом вниз, она увидела его неистовое возбуждение.

– Вы выглядите… иначе.

– Иначе, чем когда?

– Когда я встретила вас… в тот раз.

– Вы были всего лишь ребенком. К тому же вы видели меня после, а не до или во время… Это не всегда бывает так явно. – Он помолчал. – Хотя именно сегодня мне следовало бы сдержаться.

Он взял свечу и направился к ней через всю комнату. Тесс инстинктивно сжалась, не в силах отвести от него взгляда.

– Слушай меня очень внимательно, – голос его звучал успокаивающе ласково. – Ты желанна, так желанна, что я просто болен этим. – Он остановился перед ней и поставил подсвечник на стол возле кровати. – Ты еще можешь сомневаться в этом?

Она не могла произнести ни слова. Он протянул руки и коснулся ее волос с невыносимой нежностью.

– Ты такая маленькая, – прошептал он. – Прошлой ночью, когда я наблюдал за тобой в конюшне, я представлял, я думал о том, как ты обовьешься вокруг меня… и каждый раз, когда я думаю о тебе, я становлюсь таким, как сейчас.

Сладостные волны чего-то неизведанного жарко омывали ее тело. Ей казалось, что она тонет. Он едва касался ее, и все же она ощущала покалывание в ладонях, в сосках, даже под коленками. Она отвела глаза от его лица.

– Я сомневаюсь, что вы… годитесь для меня.

– Ты должна это знать. Женщина создана, чтобы принимать мужчину в свое лоно, – его рука, скользнув по ее волосам, опустилась на шею, – чтобы желать мужчину. Кобыла, возможно, и не проявляет восторга от совокупления, но разве ты не видела, как она оглядывается на жеребца, поднимая и изгибая хвост перед ним? – Его большой палец надавил на ямку на ее горле, она знала, он ощущает биение ее сердца. – Как я хочу, чтобы ты так же призывно смотрела на меня.

Она вздрогнула, потрясенная его словами.

– Я не животное!

– Я не хотел тебя оскорбить. Иногда мои слова слишком неуклюжи. – Он отвел руку. – Я не совсем раздет. Помоги мне.

Она в замешательстве посмотрела на него. О чем он говорит? Он же совершенно обнажен.

Он повернулся к ней спиной. – Мои волосы. Развяжи их.

Она поднялась на колени и дрожащими руками попыталась снять черную узкую ленту, стягивающую его волосы. Ее груди скользнули по теплой коже его спины, и она почувствовала, как он вздрогнул. Тесс попыталась изогнуться так, чтобы не касаться его, но вновь задела. И вэтот раз дрожь, пробежавшая по его телу, передалась и ей. Ее груди напряглись, соски затвердели, странное, незнакомое ощущение истомы возникло между бедрами. Что с ней происходит?

– Я не могу… Быть может, вы лучше сами?

– Нет, – гортанным голосом произнес он. – В Заландане принято, чтобы ленту развязала жена. Это значит, что только у нее есть привилегия освободить своего мужчину.

Но саму Тесс это не делало свободнее. С каждым мгновением в ней росло чувство, что она полностью принадлежит Галену. В конце концов она справилась. Отбросив ленту на стол, она со вздохом облегчения вновь села на пятки.

–Все.

Продолжая сидеть к ней спиной, он тряхнул головой, и свет свечи заблестел на его черных волосах, рассыпавшихся по плечам, высветил игру его мышц, когда он повел плечами. И внезапно она ощутила дикое желание протянуть руку и погладить эту бронзовую кожу, запустить пальцы в эту густую гриву, толкнуть его вниз…

Он обернулся к ней, огромный, дикий, неукротимый. Его глаза сверкали, темные пряди волос свободно падали на лоб и по обеим сторонам лица. Ноздри раздувались. Его ладони медленно заскользили к бедрам в выразительно призывном жесте. Тесс задохнулась, мускулы ее живота напряглись. Она чувствовала себя так, словно он властно притянул ее к себе одним только этим чувственным жестом.

– Страсть порождает неистовство в каждом из нас, килен. Я надеюсь, ты скоро сама это поймешь. – Он глубоко и резко вдохнул и плотно сомкнул глаза. – Бог мой, очень скоро.

Он открыл глаза и, наклонившись вперед, задул свечу.

Тесс ожидала, что теперь почувствует себя свободнее, но темнота только усилила возникшее в ней чувство беспомощности и скованности.

Она видела огромную тень Галена возле себя, ощущала запах его могучего тела.

– Ложись, – низкий голос Галена дрожал от напряжения. – Я не могу больше. На сегодня хватит.

Но ведь ничего по-настоящему и не начиналось, подумала с изумлением Тесс. Он только коснулся ее волос и шеи, он только разглядывал ее тело и бормотал о желании и страсти. Откуда взялось это ощущение зависимости?

– Сейчас же.

Она нырнула под покрывало и отодвинулась к дальней стороне кровати.

В следующий момент прогнулся матрас под тяжестью Галена.

Он лежал рядом, не дотрагиваясь до нее, а у нее неистово билось сердце, и незнакомые ей до сих пор чувства обуревали ее.

– Я не понимаю, для чего все это? – запинаясь спросила она. – Почему?

В темноте раздался его голос, прерываемый резким дыханием:

– Я буду обладать тобой так, как хочу, или совсем никак.

– Но это ведь только для того, чтобы родился ребенок. Какая разница, как это сделать?

– Огромная. – Он помолчал. – Мы два человека. Я не собираюсь играть роль жеребца. – Он замолчал на какое-то время, затем заговорил вновь, и голос его звучал почти отчаянно: – Потому что, видит Бог, я не варвар.