Золушка для Бриллиантового Принца [СИ]

Глава 6

POV Марко.

Меня всё же разбудили. Говорить я ничего не стал. Сунул руки в карманы джинсов и с гордо поднятой головой прошествовал мимо удивлённых такой реакцией Галы и её любимой доченьки. Выражение их лиц мне так понравилось, что я с радостью в сердце тут же уснул, чтобы проснуться утром с каменным стояком. И это было первое утро из тех, что последовали за ним. Гад Франко поселился в моих снах, вызывая сплошные эротические фантазии. Чувствую, скоро дойдёт до того, что я заявлюсь к нему в офис без объяснения причин и изнасилую прямо в кабинете, или отдамся, там же, что более вероятно. Впрочем, это всё шуточки.

Последовавшие после бала дни были какими-то до странности спокойными для меня, словно Гала забыла о существовании нелюбимого пасынка, или кто я теперь по её милости? Даже в магазины почти не посылала. Я бродил по дому, читал в саду и вёл на удивление мирный образ жизни, даже как-то скучно стало. Чезаре я позвонил на следующий день, спросил, когда можно заехать и привезти вещи, но он сказал, чтобы я подождал. Зачем? А ещё я заметил интерес малышки Никки к Джанни. Кто бы мог подумать? Только если она вновь промолчит, то ничего из этой истории не получится. Своё счастье необходимо защищать. И кто же это утверждает? Тот, кто побоялся открыть своё лицо человеку, который безумно понравился? Вместо того чтобы спросить у Чезаре его номер телефона, а крёстному он точно известен, я слоняюсь по дому как привидение. Я же помню искру интереса в его глазах, когда мы случайно встретились в аэропорту и в Галерее. Но на балу он с таким же азартом флиртовал с Марией. Она ‒ это я, но сия истина Франко неизвестна. У меня в кармане завибрировал телефон. На ловца и зверь бежит. Чезаре.

‒ Доброе утро! ‒ радостно поприветствовал я его. Может он развеет мою скуку?

‒ Здравствуй, Марко! Ты сейчас занят?

‒ Не поверишь, я абсолютно свободен. Про меня уже который день забыли, что говорит либо о внезапно нагрянувшей массовой амнезии, либо о вселенском заговоре.

‒ Тогда хватай вещи Джузеппе и пулей ко мне в студию! Дело есть! ‒ и отключился.

А подробные объяснения на пару страниц? Вот так всегда! Я улыбнулся и побежал собираться. Выскользнуть из дома не составило труда. Через полчаса я входил в студию, где царила рабочая суета. Чезаре давал распоряжения, помощник бегал как ужаленный, его постоянные костюмерша и визажистка сидели в уголочке, поглощая горячий кофе с круассанами. Чезаре их так гонял, что беспокоиться о фигуре им было необязательно. Всё сгорало вместе с нервными клетками, правда высокая зарплата компенсировала все потери.

‒ Что за шум, а драки нет? ‒ спросил я, вторгаясь в суету.

‒ Марко! Ты должен меня спасти, ‒ тут же запричитал Чезаре, тряся меня как грушу. ‒ У меня выставка горит!

‒ А пожарных не вызывали ещё? А то я не по этой части.

‒ Мадонна, он ещё шутить изволит! Мне не хватает изюминки. Чего-то такого, чтобы, ‒ Чезаре поцеловал собранные кончики пальцев. ‒ Понимаешь?

‒ Приблизительно, ‒ хмыкнул я и положил на один из свободных столиков сумку с вещами. ‒ Только при чём здесь я?

‒ Мне нужен твой типаж. Здесь и сейчас, ‒ потребовал крёстный, упрямо глядя мне в глаза. ‒ Взамен получишь самое лучшее портфолио, какое я смогу сделать. Если всё же решишь поработать моделью, тебе такой подарок пригодится!

‒ Чезаре, ‒ проскулил я, пытаясь отмазаться от перспективы стать вешалкой для брендовой одёжки. Даже с лучшим на свете портфолио.

‒ Только не начинай говорить мне, что из тебя плохая модель! Сколько чудесных фотографий я сделал, пока ты не стал подростком и не убедил себя, что не хочешь идти по пути матери! Камера тебя любит, Марко.

‒ Только из уважения к тебе, ‒ поднял я руки, сдаваясь на милость победителя. К тому же я был ему обязан за попытку вернуть портрет.

Поначалу дело шло туго. Я подзабыл, как вести себя на площадке, как двигаться. Чувствовал себя ужасно скованно, но постепенно, под ободряющие реплики Чезаре вспоминал прежние уроки. Шаг за шагом процесс стал меня затягивать. По-своему это было интересно, и даже увлекательно, но посвятить этому свою жизнь, завися от прихоти заказчиков и госпожи Фортуны? Нет, мне этого не хотелось. Не всем моделям везёт так, как в своё время моей маме. Бьянка была изменчива как ртуть. Она легко примеряла на себя любые образы и всегда выглядела естественно. Как она говорила: «Необходимо воспринимать любое задание как маленькую роль. Задуматься, найти в этом что-то своё и работать. В каждом образе, даже отрицательном, можно отыскать крупицу себя. Люди не поверят в то, во что не веришь ты сам». Чезаре как опытный дирижёр руководил всеми нами, наслаждаясь пребыванием в родной стихии творчества. У себя в студии он предпочитал работать в одних брюках и босиком. Свобода во всём! В движениях, в порывах, в мыслях.

‒ Ты уже решил, чем собираешься заняться дальше? ‒ спросил он меня во время перерыва на обед.

‒ В идеале, конечно, хотелось бы поучиться в одной из лучших бизнес-школ Италии, но вся загвоздка в деньгах. Хочу попробовать поискать здесь работу по специальности.

‒ Попробовать, конечно, можешь, ‒ скептически произнёс Чезаре. ‒ И у тебя может даже получиться, диплом неплох. Но… чтобы жить, работать и учиться необходимо достаточно много денег. А почему ты говоришь, что с этим есть проблемы? У твоей матери было собственное, небольшое, состояние, если сравнивать его с размерами банковского счёта твоего отца. В своё время она отдала ему все деньги для расширения бизнеса и, насколько мне известно, он вернул их ей с процентами. После свадьбы Тони настоял, чтобы она пользовалась только его деньгами, так как мужчина обязан содержать семью. Бьянке пришлось согласиться. Она собиралась оставить эти деньги тебе.

‒ Мне ничего о них неизвестно, ‒ пожал я плечами. ‒ Может, она просто не успела оформить наследство, может, что-то ещё.

‒ Имеешь в виду, что отец мог…

‒ Я не знаю, Чезаре, но если даже и так, то не собираюсь с ним бодаться из-за денег. Мозги у меня есть, несмотря на то, что я блондин.

‒ Слегка крашеный, ‒ поддел меня Чезаре.

‒ Слегка! От природы у меня русые волосы, но наличия мозгов это не отменяет. Я надеюсь, что сам смогу встать на ноги. Ты, кстати, не можешь приютить меня на время?

‒ А твой дом?

‒ Он принадлежит отцу.

‒ Он лжёт! Дом не может принадлежать ему! ‒ нахмурился крёстный.

‒ Может, не может… Какая разница, если я всё равно не смогу содержать его? Необходимо платить зарплату Марии с Джанни, платить коммунальные платежи и налоги. Это уйма денег, Чезаре.

‒ И мы вновь возвращаемся к старому разговору. У тебя есть шанс стать достаточно обеспеченным молодым человеком. Я лично помогу заключить контракт с самым лучшим агентом. У тебя не будет отбоя от выгодных предложений, Марко. Это поможет тебе получить образование, оплатить комфортное жильё и многое другое.

‒ У меня дома было много предложений от агентств и отдельных их представителей, только все они пролегали в горизонтальной плоскости. Некоторым товарищам пришлось набить морду.

‒ Я гарантирую, что этого не будет. Только работа, причём высокооплачиваемая, Марко. Кстати, как я понял, отцу известно про твою ориентацию?

‒ О да! Летти постаралась. Выставила меня не только геем, но и шлюхой. Наврала отцу с три короба. Он так орал!

‒ То есть?

‒ Ну, как папаша убеждённый натурал мог воспринять подобную новость?

‒ Тони? ‒ ехидно хмыкнул Чезаре. ‒ Да он…

‒ Что? ‒ как-то уж больно быстро мой крёстный запнулся.

‒ Ничего. Как-нибудь потом расскажу кое-что интересное о твоём любимом папеньке. Если будет настроение, ‒ увернулся Чезаре, оставив меня с зудящим чувством любопытства. ‒ Я хочу снять тебя в том наряде, в котором ты был на балу. Есть грандиозная идея!

‒ Ты туфлю отобрал?

‒ Да, но Франко пытался её обменять на номер твоего телефона, ‒ усмехнулся крёстный. ‒ Он на тебя запал.

‒ На Марию, ‒ поправил я его.

‒ На тебя! Он мне не так давно восторженно описывал парня, с которым столкнулся в аэропорту и в Галерее. Кстати, он тогда спешил на встречу со мной. Его интересуешь именно ты, и никто другой. К тому же он гей. Ещё в юности переболел бисексуальностью и определился.

‒ Ты так говоришь, как будто это болезнь! Тогда ты тоже болен.

‒ Я болен безответной любовью, ‒ грустно произнёс Чезаре. ‒ Некоторые считают бисексуалов такими же уродами, как и гомосексуалов. А для меня это юношеская неразборчивость, от которой трудно избавиться. Знаешь, Марко, если бы я мог быть с тем, кого люблю, мне больше никто не был бы нужен. Телефоном Франко поделиться?

‒ В обмен на фото в женском образе?

‒ Да, ‒ хитро улыбнулся Чезаре.

‒ Согласен.

Вернулся домой я поздно, ближе к позднему вечеру. В доме было тихо. Я заглянул на кухню и увидел деловито снующую Марию в парадной униформе. Она поставила на поднос несколько блюд и направилась к выходу на террасу, кивнув мне в знак приветствия. Судя по тому, что там же обреталась пара нанятых официантов в чёрных брюках и белых рубашках, стало понятно: у Галы важные гости и нужно не мешать. Я тихо поднялся к себе. Через несколько минут в комнату без стука влетела Никки.

‒ Марко, спасай!

‒ Что за паника, солнце? Инопланетяне приземлились на лужайку?

‒ Хуже! Мать с сестрой совсем сошли с ума. Хочешь знать до чего они додумались?

‒ По правде говоря, меня это мало волнует, ‒ ответил я Никки, снимая серую футболку с принтом и оставаясь в чёрных джинсах.

‒ Летти каким-то образом удалось пригласить на ужин Франко Нерри, наследника огромного состояния и ювелирной империи. Я попыталась убедить их в наивности мысли о том, чтобы его женить, ведь по интернету гуляет масса информации о том, что Нерри открытый гей, но их обеих этот факт не остановил.

‒ И что же они хотят сделать? ‒ вкрадчиво спросил я, поворачиваясь к Никки.

‒ Франко любит определённый сорт вина. Гала его купила, специально для него одного. Во время десерта, а это очень скоро, они хотят подсыпать ему в вино какую-то гадость, чтобы он возбудился и не смог контролировать себя. Летти хочет с ним переспать и забеременеть. Там дозы хватит, чтобы они до утра трахались как кролики.

‒ Суки! ‒ выругался я. ‒ Они хотя бы понимают, каким скандалом это может обернуться?

‒ Мама уверена, что как только отец Франко узнает о ребёнке, он настоит на браке. Главное, добраться до денег семьи Нерри. Когда бедняга придёт в себя, следов препарата у него в крови не будет, и факт принуждения останется не доказанным. Да и не станет он подавать в суд. Это скандал!

‒ Дуры, ‒ процедил я, по пути вытаскивая из шкафа белую рубашку.

‒ Мне это ужасно не нравится, ‒ покачала головой Никки.

‒ А как мне это не нравится. Франко мой!

‒ Ой!

‒ «Ой» будет, когда я сверну шеи твоим родственницам, ‒ рявкнул я, непонятно на кого больше сердитый: на Галу и Летти за их жадность и тупость, или на Франко, так неосторожно попавшему в их паучьи лапки. «А что он вообще здесь делает? Не меня ли ищет?» ‒ вдруг подумал я.

‒ А может не надо? ‒ жалобно спросила Никки.

‒ Надо! Я на официанта похож? ‒ спросил я, закрутив волосы на затылке и скрепив шпилькой, вытащенной из причёски Никки.

‒ Почти.

‒ Сойдёт. В первый момент не узнают, а это главное. Гала никогда не обращает внимания на персонал. Как вино называется?

‒ Летти сама нальёт его в бокал на кухне и принесёт Франко, ‒ уточнила Никки.

‒ Хорошо!

Я дождался, когда Летти появилась на кухне, сделала своё черное дело и спрятала пузырёк обратно в шкаф. Мигом сперев заначку и спрятав к себе в карман, я рванул за ней, прихватив поднос с тортом. Что нашёл, то и взял. Симпатичный такой тортик, который через минуту красиво уронил на колени Франко, попутно вывернув на его же рубашку бокал со злополучным вином. Надо было видеть его ошеломлённое лицо, когда я наклонился к нему и, пытаясь вытереть вино, шепнул на ухо:

‒ Бери ноги в руки и беги отсюда, если не хочешь, чтобы тебя женили.

‒ Уеду, если дашь номер своего телефона, ‒ нагло предложил он под кошачий концерт моего семейства. ‒ Я, знаешь ли, намеревался найти здесь тебя.

‒ Считай, что нашёл. Я сам позвоню, ‒ успел шепнуть, перед тем, как меня оттащила Гала от несостоявшейся жертвы своего коварства.

Страстное окончание ужина я с блеском сорвал, за что получил грандиозный скандал с выставлением меня из дома. Плакать и умолять я, естественно, не собирался. По-быстрому собрал вещи и уехал к Чезаре. Вот он оценил мои старания по достоинству. Ржал долго и с чувством. А потом мы напились. И… ночью ко мне во сне опять пришёл Франко.