Глава 16

Он пришел в себя, когда кто-то будто издалека настойчиво окликнул его несколько раз:

— Жер, старина! Жер!

Голос жужжал, как назойливая муха, невероятно его раздражая. Потом кто-то совсем рядом радостно воскликнул:

— Он жив!

Это замечание показалось Жервезу настолько глупым, что он решился наконец открыть глаза и посмотреть, кто же это кричит. Но вначале ничего не увидел, потому что с ног до головы его окутывал какой-то странный туман, только почувствовал, как ему подняли голову и что-то холодное коснулось его губ. Кто-то уже другим голосом, не столь нетерпеливым, как первый, скорее твердым и решительным, велел ему открыть рот. Непонятная слабость, сковавшая все тело, вдруг овладела Жервезом, и он понял, что такое напряжение ему не по силам. Но приказ повторился. Тогда он решил, что спорить глупо, куда проще выполнить то, чего от него хотят, и с трудом открыл рот. Ему велели пить. Тут Жервез возмутился и уже собирался высказать все, что думает о таком бесцеремонном с ним обращении, как вдруг рот его наполнился каким-то едким на вкус варевом, так что пришлось проглотить, чтобы не захлебнуться.

— Не валяйте дурака! — через силу выдохнул он.

— Выпил! Он приходит в себя! Вот это правильно, Жер! Очнись, старина! — раздался радостный крик. Жервез наконец-то узнал этот голос — он, вне всякого сомнения, принадлежал виконту Улверстону. Окутывавший его туман тоже понемногу начал рассеиваться, так что в конце концов он рассмотрел и лицо друга. Только ему показалось немного странным, что увидел он его над собой.

— Вот так денди! — произнес Улверстон. — Ну же, приди в себя, дружище!

Похоже, виконт почему-то отчаянно нуждался в его помощи, но при этом какие-то непонятные обстоятельства мешали ему высказаться яснее. Жервез вдруг понял, что у него почему-то нет сил даже протянуть руку, не то чтобы встать, и почувствовал некоторое облегчение, когда кто-то другой непререкаемым тоном приказал:

— Умоляю, не разговаривайте с ним, милорд! Он очень быстро оправится, только оставьте его в покое!

Подумав, что это, вероятно, самое здравомыслящее замечание, которое он когда-либо слышал, эрл с трудом разлепил тяжелые веки и увидел, что склоненное лицо Улверстона куда-то исчезло и его место заняло лицо мисс Морвилл. Похоже, ему на лоб положили влажную салфетку со слабым ароматом лавандовой воды. Стало на редкость приятно, но и несколько неловко из-за того, что она обтирает ему лицо, будто он маленький ребенок. Эрл слабо запротестовал:

— Вы не должны! Не понимаю, что…

— Вам и не надо ничего понимать, милорд! Лежите тихо, и все будет хорошо, — пообещала мисс Морвилл голосом, который почему-то сразу напомнил ему о его няне. Словно повинуясь привычке, Жервез послушно закрыл глаза.

Он мечтал только о том, чтобы вновь ускользнуть в прохладную тьму, из которой его вытащил настойчивый голос Улверстона, но она не возвращалась. Стало ясно, что он лежит в кровати, и вскоре Жервез догадался, что это его собственная постель в Стэньоне, а не койка в казарме где-то на юге Франции, как ему вначале подумалось. Он услышал, что мисс Морвилл велит Турви потуже затянуть повязку, потом почувствовал, как его осторожно переворачивают, и острая боль пронизала его левое плечо. Голос Улверстона с тревогой спросил:

— Все еще кровоточит?

— Совсем чуть-чуть, милорд, — отозвалась мисс Морвилл.

— Куда, к черту, запропастился Шард? — раздраженно воскликнул Улверстон. — А что, если этого проклятого костоправа не окажется дома?

Эти вопросы страшно действовали на нервы Жервезу. В них было что-то такое, что вселяло тревогу, будто он должен был вспомнить нечто важное, но не мог — оно таинственно ускользало вдаль, в глубину все еще окутанной дымкой памяти. Он попытался собрать свои мысли воедино, но ничего не вышло. Потом он услышал, как мисс Морвилл предложила Улверстону спуститься вниз, чтобы встретить доктора Мэлпаса. Понизив голос, она чуть слышно добавила:

— Умоляю, не забывайте, милорд, ведь мы не знаем, как это случилось! Вполне возможно, это дело рук какого-то браконьера!

— О, неужели не знаем? — свирепым шепотом переспросил Улверстон. — Браконьер, как же! Уж Шарду-то хорошо известно, что это за браконьер!

— Я специально велела ему говорить именно так, — заявила мисс Морвилл. — Мне кажется, он и сам бы этого хотел!

Все закружилось в голове у эрла, и он сказал:

— Она не возражает против Пага и велела предоставить в их распоряжение десять кроватей.

— Это просто замечательно, — спокойно заметила мисс Морвилл, снова обтерев влажной салфеткой его лицо. — А теперь отдыхайте.

— Что со мной случилось? — спросил он.

— Ничего, маленькая неприятность, не более. Но теперь уже все позади. Скоро с вами все будет в порядке.

— О! — Тяжелые веки опять опустились, потом Жервез слабо улыбнулся и пробормотал: — Вы снова приходите мне на помощь!

Она не ответила. Он провалился в какой-то полусон. Жервез слышал все, что происходило в комнате, но почему-то теперь его это нисколько не беспокоило. Потом почувствовал, как чья-то прохладная, крепкая рука сжала ему запястье, но даже не открыл глаза.

Вскоре его снова потревожили. Чей-то новый, незнакомый ему голос раздался у него над головой. Этот человек, мужчина, начал задавать бесконечное количество вопросов и отдавать бесчисленные распоряжения. Незнакомца то и дело перебивал Улверстон. Эрл ничуть не удивился, когда человек с незнакомым голосом сердито проворчал:

— Если ваша милость не возражает, я бы предпочел, чтобы в комнате остались только мисс Морвилл и лакей. Они мне помогут.

Похоже, Улверстон сомневался, что мисс Морвилл сможет помочь незнакомцу. Эрл услышал, как его друг безапелляционно заявил:

— Чушь! Она не сможет этого сделать!

— Сможет, — возмущенный такой несправедливостью, вмешался Жервез.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, потом чьи-то жесткие пальцы сжали его запястье, и прямо над ним прозвучал все тот же незнакомый ему голос:

— О, так ваша милость очнулись? Чудесно, просто замечательно! Если так пойдет и дальше, то очень скоро вы будете чувствовать себя совсем хорошо… Милорд, мисс Морвилл и я, что называется, коллеги, еще с незапамятных времен. У меня нет ни малейших сомнений, что эта дама способна справиться с чем угодно. Так что вам нечего бояться оставить нашего пациента на ее попечении… Вот этот столик, прошу вас, любезный. Как вас зовут? Турви? Очень хорошо, Турви, придвиньте его сюда и поставьте на него кувшин. А теперь, милорд, боюсь, мне придется вас побеспокоить. Будет немного больно. Совсем немного!

Вскоре эрлу стало ясно, о чем говорил невесть откуда взявшийся незнакомец. Боль, разраставшаяся с каждой минутой, вначале вырвала слабый стон из его уст, а вскоре он со страшной силой заскрежетал зубами. Затем острая, режущая боль разорвала его надвое, лишив остатков мужества. Что-то вспыхнуло перед глазами, и Жервез понял, что падает… падает в бездонную черную дыру, и потерял сознание.

Придя в себя, эрл услышал, что ему опять велят сделать глоток. Как ни странно, он повиновался. Вслед за этим его бережно опустили на подушки и чей-то жизнерадостный голос заявил:

— Вот и хорошо! А теперь, милорд, вам нужен только сон, и ничего больше! Я зайду навестить вас завтра поутру, надеюсь найти вас в добром здравии.

— Благодарю вас, — пробормотал Жервез, гадая, скоро ли его оставят в покое.

Его заветное желание вскоре было удовлетворено. Слабо звякнули кольца, когда в комнате задернули портьеры, и наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием огня в камине.

Когда эрл снова открыл глаза, в спальне горела лампа, кем-то заботливо прикрытая экраном, чтобы свет не бил ему в глаза. Он увидел, как мисс Морвилл, сидевшая в кресле перед камином, торопливо направилась к нему, и прошептал, едва шевеля губами:

— Господи, который час?

— Точно не могу вам сказать, милорд, но это не имеет ни малейшего значения, — ответила она, положив ладонь ему на лоб. Бросив через плечо взгляд на дверь гардеробной, которая почему-то была открыта, она крикнула: — Турви, его милость проснулся. Если вы побудете с ним, я спущусь. Надо приготовить ему бульон.

— Экономка велела передать вам, что не станет ложиться, и если что-нибудь понадобится сготовить, она к вашим услугам.

— Спасибо, Турви, я сейчас к ней схожу, — ответила мисс Морвилл.

Когда с маленьким подносом в руках она вернулась в спальню, Турви уже успел устроить хозяина поудобнее, подложив ему под спину целую гору подушек, причесал его спутанные золотистые локоны и оправил смятые простыни. Кроме нескольких слов благодарности за его труды, произнесенных слабым голосом, эрл ничего не сказал. Впрочем, Турви и не поощрял его к этому. Лакей ловко управлялся со своими новыми обязанностями, будто ничего не могло быть естественнее для него, чем уход за раненым, но лицо его при этом было бесстрастно, а за внешней невозмутимостью скрывалось возмущение семейством, в котором могут происходить такие скандальные вещи. Увидев вошедшую мисс Морвилл, он отошел от постели и принялся хлопотливо подбирать валявшиеся кое-где на ковре кусочки корпии. Покончив с этим, лакей отвесил вежливый поклон, сказал, что если он понадобится, то мисс Морвилл найдет его в гардеробной, и тихо удалился.

Эрл, с интересом наблюдавший за тем, как мисс Морвилл пристраивает поднос на придвинутый к изголовью его постели столик, наконец не выдержал:

— Теперь я все вспомнил… Кто? Шард кого-то видел?

— Нет, — покачала она головой, присаживаясь на край постели. — Не знаю, помните ли вы, но лошади понесли, а к тому времени, как он их успокоил, вы уже потеряли сознание. Вот он и решил, что гораздо важнее в этих обстоятельствах поскорее доставить вас домой, чем стараться выяснить, кто же вас ранил. Вы в силах съесть несколько ложек крепкого мясного бульона? О нет! Нет, не беспокойтесь! Я с удовольствием вас покормлю.

Эрл, который сделал попытку приподняться на подушках, раздраженно буркнул:

— Кажется, я сейчас слабее котенка!

— Вы потеряли много крови, — невозмутимо сообщила Друзилла. — На вашем месте я не особенно торопилась бы разговаривать!

— Да, но нужно же мне знать… — Он осекся, заметив ложку возле своих губ, но, торопливо проглотив бульон, продолжил: — Но это же нелепо! Я уверен, если вы подложите мне под спину еще одну подушку, я буду в состоянии поесть сам!

— Конечно, ничуть в этом не сомневаюсь, — согласилась она, поднося к его губам еще одну полную до краев ложку. — Конечно сможете, если очень захотите.

— Именно так я и должен поступить, — улыбнулся он, понимая, что проиграл. — Вам давно пора быть в постели. Уже, должно быть, очень поздно.

— Вот покормлю вас бульоном и отправлюсь спать. И не переживайте вы так! Я уже договорилась с Турви, что посижу возле вас первую половину ночи.

— Спасибо… Весьма вам обязан… Только мне крайне неловко доставлять вам такое беспокойство!

— Вот и зря. Какое же это беспокойство? А потом, мне не раз приходилось и раньше ухаживать за братьями.

Похоже, это его вполне удовлетворило, эрл замолчал. Но через пару минут снова взглянул ей в глаза:

— Я должен это знать. После того как меня ранили…

— Боюсь, — с виноватым видом перебила его мисс Морвилл, — что я не могу добавить к этому ничего нового. Вы же сами знаете, я почти все время была в этой комнате. Шард сказал, что никого не видел, а потом, как я вам уже объяснила, он не решился остановиться.

Жервез беспокойно заворочался в постели. Его брови почти сошлись на переносице.

— Да, но… Люс не должен был… Мне кажется, я помню, он что-то сказал вам, если не ошибаюсь, так ведь?

— Он действительно мне кое-что сказал, но вам, милорд, нет нужды так волноваться из-за этого. В одном мы с ним едины: было бы крайне неразумно давать пищу для сплетен и возбуждать подозрения, для которых нет пока никаких оснований.

Слабая улыбка тронула его губы.

— Хотите сказать, что заставили Люса держать язык за зубами? Мне следовало бы догадаться раньше! Ваш пресловутый здравый смысл! На него всегда можно положиться!

— Конечно, вне всякого сомнения, но было бы лучше, милорд, если бы вы не перескакивали с предмета на предмет, по крайней мере, пока вам не станет немного лучше.

— Не давайте Люсу вновь затеять ссору с Мартином!

— Он этого не сделает, обещаю.

— Ах, вы его плохо знаете! Он уж не упустит случая упрекнуть в случившемся именно Мартина. К тому же, боюсь, он уже это сделал.

— Уверяю вас, милорд. Он этого не делал.

— Что сказал Мартин?

Она отвернулась поставить на поднос пустой кувшин и, не глядя на него, сказала:

— Ничего, милорд!

— Ничего?!

— Я ведь была очень занята, — напомнила Друзилла. — И в общем-то не видела Мартина.

— Может быть, и так, но…

— Могу только заверить вас, милорд, что с ним никто не затевал ссоры.

Он молча следил глазами, как она убирала поднос. Потом девушка снова повернулась к нему и, стараясь рассеять воцарившееся в комнате напряженное молчание, заговорила:

— Кажется, ваша рана причиняет вам боль, милорд. Доктор Мэлпас приготовил для вас успокоительное питье. Выпейте его, вам сразу станет лучше.

— Боль тут ни при чем. Но пока я лежу здесь, беспомощный, точно кошка с перебитым хребтом, не в силах даже сесть, совершенно ничего не зная о том, что происходит в доме…

— Уже завтра вы почувствуете себя значительно лучше, если, конечно, сегодня постараетесь лежать тихо, — пообещала она. — А в Стэньоне все идет своим чередом, уверяю вас. Да и кроме того, сейчас уже около двух часов, так что даже если бы вы были в силах встать с постели, право, даже не знаю, что бы вы сейчас делали. Ведь все в замке уже, должно быть, спят крепким сном.

Ему пришлось признать справедливость данного замечания. Тем не менее, Жервез все же решился заметить со свойственной ему обаятельной улыбкой:

— У вас, мисс Морвилл, всегда на все найдется достойный ответ!

Она улыбнулась ему, но промолчала и направилась к дверям гардеробной, чтобы позвать Турви, который должен был сменить ее на посту. Однако и потом не ушла, пока не убедилась, что эрл принял снотворное, а Турви вытащил из-под его спины две подушки, которые, по ее мнению, чересчур высоко приподнимали голову раненого. Только после этого пожелала своему пациенту доброй ночи и наконец удалилась к себе.

Когда утром около девяти появился доктор Мэлпас, Друзилла еще спала. В спальню к эрлу его провел лорд Улверстои. Доктор нашел своего пациента пока еще довольно слабым, но уже значительно приободрившимся.

— Слабость, милорд? Конечно, ничего удивительного! — заметил он, щупая пульс эрла. — Слегка учащенный… Небольшая лихорадка… Ну что ж, этого можно было ожидать. Слушать вас не буду, это лишнее. Ах, как вам не повезло, милорд! Просто представить себе не могу, как подобное могло случиться! Конечно, в округе полным-полно браконьеров. Но даже у них хватает ума не стрелять куда попало, особенно через дорогу. Да и потом, я и слыхом не слыхивал, чтобы они занимались своим делом при свете дня! Еще вчера вечером я беседовал обо всем этом с сэром Джеффри Эктоном, которому мне пришлось нанести визит, — подагра, знаете, его старинный недруг! — так вот, он предположил, что в вас мог стрелять кто-нибудь из этих проклятых дезертиров. Их сейчас расплодилось видимо-невидимо! Осмелюсь предположить, милорд, большинство из них негодяи, а уж поскольку, к слову сказать, весь мир отвернулся от них, невозможно предугадать, что они могут выкинуть.

У лорда Улверстона сорвалось с губ нетерпеливое замечание. Взглядом призвав его к молчанию, эрл заметил:

— Очень верно подмечено.

Доктор снял с раны повязку и радостно объявил:

— Великолепно! Лучше и вообразить себе невозможно! Более чистой раны и желать нельзя. И легкое не задето! Ну, теперь я с чистой совестью могу заверить вашу милость, что выздоровление не за горами! А уж если вспомнить, как из вас хлестала кровь, когда ваш слуга привез вас в замок, то можно смело сказать — если бы не смелость мисс Морвилл и присущий ей здравый смысл, вы бы просто-напросто умерли бы прежде, чем я вам помог. Она хорошая девушка, у нее есть голова на плечах, притом неплохая. Никаких тебе обмороков, никаких истерик при виде крови. Удивительное дело!

— Клянусь Юпитером, так оно и есть! — поддержал его лорд Улверстон. — Просто вообразить себе не могу, что бы мы делали без нее, Жер! Мне-то самому не довелось видеть так уж много ран на своем веку, а уж как остановить кровотечение… Нет, это вообще выше моего понимания!

— Мисс Морвилл — поистине замечательная девушка! — откликнулся эрл. — Однако не могу не сожалеть, что по моей вине ей пришлось стать свидетельницей столь неприглядного зрелища.

— Боже ты мой, да глядя на нее, ты бы такого не сказал! Это ее милость, стоя на верхней ступеньке, упала в обморок, лишь только увидев, как тебя вносят в дом! — Виконт злорадно рассмеялся. — Да и я, признаюсь, совершенно потерял голову. Крикнул мисс Морвилл, чтобы она занялась графиней. Но представьте себе, мисс Морвилл ответила, чтобы я позвал к ней горничную, а у нее самой есть дела поважнее! Я готов был ее придушить, но тут увидел, как она ловко управляется с тобой, и простил!

В этот момент кто-то осторожно постучал в дверь. Турви приоткрыл ее, и на пороге появилась мисс Морвилл собственной персоной.

Увидев ее, виконт жизнерадостно воскликнул:

— Ага! Вот и она! Входите! А я только что рассказывал Сент-Эру, какое отважное у вас сердце! А наш милейший доктор уверял, что не в ваших привычках терять сознание или закатывать истерику при виде крови!

— Боюсь, что пол, к которому я принадлежу, вообще куда менее чувствителен, чем ваш, лорд Улверстон, — весьма прозаично откликнулась мисс Морвилл. Потом, поздоровавшись с доктором, с удовлетворением отметила, что эрл выглядит сегодня намного лучше, и попросила доктора Мэлпаса перед уходом навестить леди Сент-Эр.

— Передайте ей мои извинения! — с улыбкой перебил ее эрл и, по-видимому ничуть этого не сознавая, протянул руку к девушке.

Она взглянула на него, но не двинулась с места. Вместо этого произнесла еще более невозмутимо и безучастно, чем обычно:

— Непременно, милорд.

Доктор Мэлпас, успевший к тому времени наложить на рану свежую повязку и туго перебинтовать эрлу плечо, выпрямился и перечислил, как следует вести себя раненому, после чего объявил, что готов предоставить себя в распоряжение ее милости. Перед уходом он, однако, заставил своего пациента недовольно поморщиться, прописав ему полный покой и исключительно легкую пищу, вроде жидкой овсянки, затем добавил, что следует избегать резких движений и, боже упаси, раньше времени не вставать, иначе дело может кончиться сильнейшей горячкой. После этого вслед за мисс Морвилл он вышел, чтобы проследовать в апартаменты вдовствующей графини.

Эрл, которого визит и, особенно, наставления доктора сильно утомили, взмахом руки отослал Турви. Дождавшись, когда лакей прикроет за собой дверь, повернул голову и глянул на приятеля:

— Ну, а теперь, Люс, будь так добр…

— Мой дорогой, не стоит беспокоиться! Все в порядке, уверяю тебя!

— Меня тревожит тот факт, что я остаюсь в неведении. Похоже, вы что-то скрываете от меня, ты и мисс Морвилл!

— Ерунда! — довольно неубедительно буркнул виконт.

— Люс, кого бы вы ни подозревали, умоляю тебя, не позволяй никому болтать, что это Mapтин стрелял в меня! История, которую вы преподнесли милейшему доктору, в данном случае подходит куда лучше! По крайней мере, но всей округе не поползут сплетни, что Мартин, дескать, пытался меня убить!

Виконт молча теребил полог постели. Подождав, Жервез уже строже произнес:

— Люс, я говорю совершенно серьезно! Ты только представь себе, как ты будешь себя чувствовать, если произойдет нечто подобное!

— Знаю! Но на твоем месте, Жер, я бы не слишком беспокоился о подобных вещах! Да и что толку!

— А что говорит Мартин? — полюбопытствовал эрл, разглядывая друга из-под опущенных ресниц. — И кстати, где он?

— А вот этого я не могу сказать! — с коротким смешком заявил виконт.

— Что это значит?

Поколебавшись немного, виконт пояснил:

— Послушай, Жер! Если бы мне было что-то известно, уж поверь, я позаботился бы объявить на все графство, что именно Мартин пытался тебя прикончить! Но Мартина здесь нет! — Вскинув голову, он заметил ошеломленное выражение на лице эрла и добавил: — С тех пор как вчера он ушел из дому, собравшись пострелять по пустельгам, никто его не видел. И именно поэтому твоя мачеха так желала видеть доктора, если хочешь знать! Она и в самом деле упала в обморок, увидев, как тебя вносят в дом, но не ты ее так расстроил!

— Боже милостивый! Ради бога, продолжай! Рассказывай все до конца!

— Не думаю, что мне следует это делать, старина! — Виконт с некоторым сомнением посмотрел на друга. — Ты же помнишь, тебе нужен покой…

— Ты сейчас же расскажешь мне все без утайки или, богом клянусь, я немедленно встану с постели!

— Нет, нет, даже и не думай! Знаешь, нашли его ружье. И патронташ.

— Кто? Где?

— Шард. Славный он малый, этот Шард! После того как прошлым вечером отыскал врача, он сразу же бросился на то место, где в тебя стреляли. Сказал, что надеется отыскать какой-нибудь след. Так оно и случилось. Нашел ружье Мартина, воткнутое в кроличью нору, а рядом в кустах — патронташ. Похоже, он постарался побыстрее избавиться и от того, и от другого — они валялись чуть ли не на виду. Вот и все, но каждой живой душе в доме отлично известно, что в тебя стреляли, а твоего брата так и не удалось найти. Поэтому, если ты надеешься, что все это удастся замять, ты, Жер, просто наивный младенец!

— Но Мартину и в голову бы не пришло брать пули, чтобы стрелять по пустельгам!

— Именно так. Но было бы логично прихватить их, коль скоро он собирался охотиться на более крупную дичь! — жестко возразил виконт. — Не хочется еще больше расстраивать тебя, но в патронташе не хватает нескольких патронов. Сам это видел.

Эрл рассеянно потер ладонью лоб:

— Пары зарядов, говоришь? Вот как! А что еще?

— Ничего. Самого Мартина и след простыл! Уверен, разделался с тобой, а потом испугался! Очень похоже на него, между прочим!

— Попятно. А потом?

— Ну, у меня есть собственное мнение на этот счет, — мрачно проворчал лорд Улверстон.

— И что же это за мнение?

— Думаю, он бросился в ближайший порт. Коль скоро он струсил, не решился вернуться, значит, собирается удрать из страны!

Руки эрла упали на одеяло.

— Да. Думаю, ты прав.

Тут Улверстону бросилось в глаза его сильно побледневшее лицо, и он с раскаянием кинулся к другу:

— Зря я все это рассказал! Ну, не стоит так уж расстраиваться, старина! Только намекни мне, что ты хочешь, и я все сделаю!

— Шард… Немедленно пошли за ним! Пусть поднимется ко мне!

— Ничего не выйдет, по крайней мере сейчас, Жер! Я отправил его разыскать твоего кузена. Сдается мне, это как раз тот человек, который нам нужен. — Он помолчал, а потом, не дождавшись реакции Жервеза, договорил: — Знаю, тебе было не по душе, когда Фрэнт ни на минуту не выпускал Мартина из виду! Ты еще сказал, что тебе вовсе не нужен сторожевой пес, не так ли? Так вот, Жер, это как раз нам и надо! Пока Фрэнт был в замке, Мартин понимал, что с него не спускают глаз, и не осмеливался начать свою грязную игру! А как только ты убрал Фрэнта с дороги, Мартин понял, что за ним больше не следят, и тут же ухватился за первую же представившуюся ему возможность! Держу пари, это из-за моей помолвки он так обезумел!

Глаза эрла остановились на его лице.

— Если Мартин пытался меня убить, то только потому, что рассчитывал унаследовать после меня титул и состояние! Но ведь бегство как нельзя лучше указывает на него как на убийцу!

— Да, я тоже об этом подумал! — согласился Улверстон. — Конечно, глупее этого трудно что-то придумать. Но чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что от такого молодого осла, как наш Мартин, следует ожидать именно такого идиотского поступка! Совершенный болван, ты сам это знаешь! Мог спустить курок, даже не подумав. Господи, да за то время, что я здесь провел, сколько я уже успел узнать о твоем драгоценном Мартине! Ничуть не удивлюсь, если он до смерти перепугался, сообразив, что на этот раз натворил, и дал стрекача! Нет, ничуть! Больше того, скажу тебе кое-что еще, Жер. Меня не удивило бы и другое — если бы он вернулся и рассказал нам какую-нибудь душераздирающую историю, объясняющую его исчезновение. И это случится, вот увидишь, случится непременно, как только он придет в себя и сообразит, что за глупость совершил!

— Я должен встать! — голосом, в котором слышалось сильнейшее раздражение, вдруг объявил эрл. — Я должен немедленно встать!

Перепугавшись при виде результата, к которому привели его необдуманные речи, Улверстон тут же свирепо рявкнул:

— Нет, нет, и не думай. Ты понимаешь, к чему это может привести? Проклятие, мне следовало держать язык за зубами! — Услышав, как за спиной открылась дверь, он поспешно оглянулся и, увидев на пороге мисс Морвилл, приветствовал ее со смешанным чувством облегчения и вины. — Вот, мисс, попробуйте сами убедить этого упрямца Сент-Эра оставаться в постели! Вам это не слишком понравится, но я имел глупость рассказать ему, что со вчерашнего дня никто в замке не видел его брата, и вслед за этим он заявил, что собирается немедленно встать!

— Очень жаль, милорд, — с кислым выражением на лице произнесла Друзилла, — что вы не смогли пробыть в обществе лорда Сент-Эра и четверти часа, чтобы не вызвать у него сильнейшую лихорадку! Прошу прощения, если обидела вас, но сейчас, думаю, вам лучше всего немедленно удалиться!

— Что ж, так оно и есть! Дьявольски обидели! — возмущенно проворчал виконт. — Проклятие, Сент-Эр, тебе следовало бы самому это понимать!

— Если вы немедленно не уйдете, милорд, — предупредила мисс Морвилл, — боюсь, мне придется обидеть вас еще больше!

Виконт в самом скверном расположении духа удалился, а девушка, окинув беглым взглядом своего подопечного, направилась к столу и налила в стакан немного жидкости из огромной бутыли, которую принесла с собой.

Наблюдавший за ней Жервез томно поинтересовался:

— Какое-нибудь очередное успокоительное, мисс Морвилл, не так ли?

— Просто микстура, которую мне оставил доктор Мэлпас, чтобы я дала вам ее в это время, — ответила она, спокойно поднося стакан к его губам.

Он забрал его у нее, но и не подумал выпить.

— Люс оказался прав. Мне просто необходимо все знать.

— Чтобы увериться самому? Конечно. Но только не сейчас.

Он потер лоб:

— Мне надо хорошенько все обдумать! А тут, как на грех, не голова, а чугунное ядро!

— Ничего удивительного. Наберитесь терпения, милорд, ведите себя как полагается — и скоро поправитесь. А там и с головой все будет в порядке.

Скорчив кислую гримасу, эрл поднес стакан к губам и выпил его содержимое.

— А моей мачехе известно то, о чем мы сейчас говорили?

— Конечно. Она страдает, но тут уж вы бессильны.

— Бедняжка! Прошу вас, убедите ее, что я не собираюсь умирать! Как вы думаете, может, стоит ее навестить?

— И не мечтайте! До завтра, кроме Турви и меня — никаких посетителей!

Эрл тяжело вздохнул, но в эту минуту дверь приоткрылась, и в комнату бесшумно вошел Тео.

Он был довольно бледен, и на лице его застыло мрачное выражение. Понизив голос, Тео спросил мисс Морвилл:

— Как он? Улверстон сказал, что я могу видеть кузена.

— Чрезвычайно утомлен. Будет лучше, если ему удастся поспать до утра, — сообщила мисс Морвилл.

Тео вошел в комнату и взглянул в сторону постели. Заметив, что эрл не спит, а смотрит на него, подошел ближе, дрогнувшим голосом спросил:

— Как ты, мой дорогой?

— Превосходно! Оказывается, мне повезло — я и мечтать не мог о более чистой ране.

— Шард мне все рассказал. Я вернулся тут же. Если бы я только знал, ни за что не уехал бы из Стэньона!

— Только не теперь, умоляю! — воскликнула мисс Морвилл. Тео кивнул:

— Конечно. Вы совершенно правы! Но Улверстон послал меня, чтобы хоть как-то его успокоить. Кажется, я знаю, чего ты хочешь, Жервез. Я готов сделать для тебя все, что угодно, только скажи. Если тебе угодно как-то замять эту историю, я сделаю все, что в человеческих силах. Даю тебе честное слово!

— Да, я всегда знал, что могу полностью на тебя положиться, — улыбнулся Жервез. — История, которую сочинили для доктора, прекрасно подойдет и для всех остальных. Теперь я уже, можно сказать, пришел в себя. Могу сообщить, что незадолго до выстрела успел заметить в кустах фигуру мужчины довольно плотного телосложения, в одежде из домотканой материи. Как бы то ни было, необходимо во что бы то ни стало отыскать Мартина.

— Его найдут, — спокойно произнес Тео. — Только не волнуйся, Жервез! Я сказал, что позабочусь обо всем, и сделаю это.

— Спасибо, — прикрыв глаза, прошептал эрл.

Мисс Морвилл сделала Тео знак уйти, он опять кивнул в ответ и бесшумно удалился из комнаты.

Пощупав пульс у эрла, Друзилла с огорчением нашла его лихорадочным и могла только молча надеяться, что отдых и сон приведут его милость в нормальное состояние.

Остаток дня Жервез провел в полузабытьи — то ненадолго приходил в себя, то погружался в дремоту. Ухаживавшие за ним сиделки радовались, что он послушно, точно ребенок, выполняет все их указания и глотает любое снадобье, которое они подносили к его губам. Повинуясь распоряжению мисс Морвилл, они никого не пускали к нему. Тем не менее, температура все еще не спадала и спал он беспокойно. К ночи, казалось, ему немного полегчало, и эрл решительно воспротивился намерению мисс Морвилл попеременно с верным Турин вновь провести ночь у его постели. Он твердил, что теперь в этом нет ни малейшей необходимости. Наконец мисс Морвилл пообещала провести ночь в своей комнате. Было решено, что Турви будет спать в гардеробной на походной койке, которую специально поставили там для него. Дав себе зарок по крайней мере еще один раз заглянуть к раненому, мисс Морвилл наконец удалилась. Она и в самом деле изрядно устала. И хотя совесть упорно твердила ей, что надо непременно зайти перед сном к вдовствующей графине, девушка чувствовала, что в таком состоянии просто не сможет поддерживать разговор.

Было уже почти десять часов, когда она склонила голову на подушку и почти тут же провалилась в сон. Однако через два часа, то есть на десять минут позже установленного самой себе времени, проснулась, зажгла свечу и встала. Ложась в постель, она сняла только платье и сбросила туфли, так что ей не составило труда быстро одеться и наспех поправить волосы. Захватив свечу, Друзилла прошла через галерею и, свернув за угол, оказалась в коридоре, в конце которого помещалась спальня эрла. Замок уже погрузился в тишину, но возле двери в комнату эрла горела лампа, освещая тусклым светом коридор. Мисс Морвилл бесшумно толкнула дверь и осторожно прокралась в комнату.

Здесь тоже слабым светом горел ночник, поставленный возле постели так, чтобы свет его не раздражал раненого. На первый взгляд казалось, он крепко спит, но слабое колыхание полога у постели выдавало, что это не так. Густой храп, доносившийся из-за дверей в гардеробную, дал попять, что по крайней мере Турви наслаждается безмятежным сном. Она с неудовольствием заметила, что огонь в камине почти потух, и направилась к нему, чтобы подложить дров. Потом вернулась к постели и, наконец, решилась очень осторожно поправить одеяло, которое свесилось на пол, так что видно было обнаженное плечо эрла. Он пошевелился, но глаза так и не открыл, и, постояв минуту у его изголовья, девушка на цыпочках двинулась к двери.

Мисс Морвилл уже протянула было руку к дверям, как вдруг ее слуха коснулся какой-то звук, который не мог быть не чем иным, как шорохом чьих-то шагов. Звук был приглушенный, и она даже было подумала, что ей это просто почудилось, как вдруг шаги послышались снова. Девушка застыла в оцепенении: шаги доносились не из коридора и не со стороны гардеробной, а откуда-то с противоположной стороны. За ними последовал смутный шорох, будто кто-то в темноте осторожно нащупывал дверь, и сердце у нее ушло в пятки. Она быстро скользнула к постели и замерла, в тусклом свете ночника разглядывая противоположную от нее стену. Бросив украдкой настороженный взгляд в сторону гардеробной, она открыла рот, собираясь окликнуть Турви, но передумала, сжала губы и опять внимательно вгляделась в стену спальни.

Как и все остальные стены в комнате, это была обыкновенная панель, украшенная резными пилястрами, внизу тянулся плинтус. Языки пламени уже потихоньку начинали облизывать толстые сухие поленья, которые она только что подбросила в камин. Пламя взвилось вверх, бросая дрожащие отблески на закругленные капители и вязь изящно изогнутых арок. Снова до нее донесся царапающий звук, будто кто-то скребся в темноте. Затем послышался новый звук, который спутать было просто невозможно, — звякнула отодвигаемая щеколда. Мисс Морвилл застыла, как изваяние. Внезапно она поняла, что эрл тоже не спит. Она услышала, как он шевельнулся, но, прежде чем успела наклониться, чтобы взглянуть на него, его пальцы предостерегающим жестом стиснули ее запястье. Друзилла украдкой глянула на него и заметила, что он тоже не спускает глаз с панели. Едва слышно, только чуть шевельнув губами, он прошептал:

— Ни звука!

Ее сердце заколотилось непривычно часто. Однако мисс Морвилл была совершенно уверена, что сохранит обычное состояние духа и не кинется в панике звать на помощь.

Громко треснуло полено в камине. В полумраке одна из панелей бесшумно скользнула в сторону, и в проеме появилась чья-то рука, схватившаяся за край.

Загрузка...