Зовите меня Клах (3.5)

Владислав Янович Зовите меня Клах (3.5)

Аннотация

Рассказы о том, что случалось между третьей и четвертой частью "Зовите меня Клах"

3. Помогальник или об одной попытке решить главный вопрос попаданца

Сижу, никого не трогаю, починяю... Нет, не "примус" - что попало починяю. Точнее, что криворукие студиозы на лабораторных и практических занятиях поломали, то и починяю. Иногда приходится действовать по принципу: из двух - одно, из трех - другое. А куда деваться? Финансирование учебных заведений во всех знакомых мне мирах (две штуки ровным счетом) всегда оставляет желать. Возможно, в Варшаве, в головном отделении нашего универа дела обстоят получше, чем в минском филиале, но вряд ли намного. Поэтому, паяльник в зубы, мультитестер туда же и вперед, лаборант Клах, начальство ждет от тебя двойных трудовых подвигов за одну зарплату!

Я как раз закручивал очередной мелкий и малонужный болтик с хитрым шлицем... Вот кто бы мне объяснил, зачем навыдумывали столько разных форм головок болтиков, когда достаточно крестовой и плоской... ну, шестигранник еще, ладно, а другие сотни вариантов зачем? Чтобы кто попало не разбирал? Так "кто попало" и ломиком с кувалдой может воспользоваться...

- Привет! Чем занят?

Дружеский хлопок по плечу, сорвавшаяся отвертка, улетающий в иное измерение мелкий и, главное, немагнитный болтик...

- Уже ничем, Стас, уже ничем. Спасибо, - прорычал я, но приятель не проникся.

- Отлично! У меня тоже окно - препод заболел. Пойдем, перекусим?

- Это был сарказм!

- Да? Ты в следующий раз заранее предупреждай, а то я не различаю, когда ты просто злобно рычишь, а когда саркастически злобно рычишь. Так как насчет перекусить?

- От завтрака всего ничего времени прошло. Когда успел проголодаться?

- "Завтрак"? Не знаю такого слова. А от УЖИНА времени прошло дикое количество.

Я глянул в окно: дождя нет, деревья радуют ярким осенним прикидом, серебристо-жемчужные облака, затянувшие небо, вроде бы никакой внезапной гадости не замышляют...

- А пошли! -согласился я.

Обфыркав ближайшие к главному корпусу универа точки общепита, Стас увел меня в переулки, застроенные старинными двух- трехэтажными домами, первые этажи которых заняли разные магазинчики и едальни. В основном, эконом-класса, все же на студиозов рассчитано.

- Тут недавно кафешка открылась. "У Ашота". Говорят, неплохая... Ага, вот она.

Первое, что мне сразу не понравилось - обрамленное разноцветными воздушными шариками объявление "Мы открылись!". Не знаю, как вас, а меня прямо таки бесят эти объявления. В прошлом мире я даже подумывал оформить копирайт на слоган и запретить его использование. Всем. Навечно.

Второе - то, что на вывеске вокруг затейливо выписанного названия "У Ашота" были криво-косо разбросаны наименования "фирменных" блюд: гирос, энчиладас, хот-доги, гамбургеры.

- У Ашота гирос, - пробормотал я, - Это не лечится.

- Что говоришь? - не расслышал Стас.

- Говорю, когда едальня называется "У Ашота", я ожидаю, что там будут не гамбургеры, а аутентичные шашлыки, чебуреки, хачапури, хинкали, хаш, долма и аджапсандал.

- Кто все эти люди? - ужаснулся Стас.

- ... Да я даже на старую добрую шаурму, которая шаверма, согласен, но "энчиладас от Ашота" - это кулинарный оксюморон. Все равно, что "оркестр японских балалаечников". Я не то, что пробовать - смотреть не хочу на "энчиладас от Ашота"!

- Это ты с голодухи такой нервный, - поставил мне диагноз Стас и неожиданно добавил, - Между прочим, я б сходил.

- Куда?

- На концерт оркестра японских балалаечников. Он на самом деле есть или ты все придумал?

- Придумал. Только не я. Знакомый один.

- Жаль. Ладно, пошли.

- Куда?

- К Ашоту. Слушай, Клах, не привередничай. Пойдем, съедим по гамбургеру... Ну, если хочешь, назовем его "неправильным чебуреком".

Я человек честный и справедливый. И понимаю, когда надо признавать свои ошибки. Поэтому про гамбургеры "от Ашота" и слова не скажу. Нет, скажу.

- Я за добавкой. На тебя брать?

- Куда в тебя только лезет, Клах? У тебя что, еще один живот есть?

- Хо-о! Ты не поверишь!

(Тут могло бы быть, но не будет пояснение, что у Клаха есть "боевая полуформа", когда от пояса и выше он возвращается в прежнее тело громадного жирдяя, у которого на врожденную амбалистость наложилось нарушение обмена веществ. Шведка Улва даже называла Клаха полуйотуном, полувеликаном-обжорой. Она, в отличие от Стаса, эту "полуформу" видела.)

- Эх! - вздохнул Стас, - А я бы от еще одной головы не отказался. Насколько легче бы было учиться!

- Зачем тебе такое уродство? Лана любить не будет.

- С Ланой мы как-нибудь... Слушай, Клах, а есть артефакты, позволяющие использовать мозг полностью?

- В смысле?

- Ну, говорят, человек использует мозг на десять-пятнадцать процентов. Значит, минимум восемьдесят процентов тупо простаивают, а был бы нужный артефакт и...

- И в психушку.

- Чего это сразу в психушку?

- С чего ты решил, что у тебя мозг простаивает?

- Это не я решил - это ученые, - уточнил Стас.

- Британские, наверное, ученые.

- А ты, получается, не согласен?

- Не согласен. Во-первых, как они эти десять процентов намерили? Как определили, что вот это стопроцентная загрузка, а вот это - всего десять от ста?

- А во-вторых?

- Во-вторых, если что-то в данный момент не используется, это не означает, что оно тебе не нужно. Вот, например, почему ты сейчас используешь только правую руку?

- Я ей стакан с соком держу.

- То есть, левая тебе не нужна?

Стас демонстративно переложил стакан в левую руку, поднял ко рту, ухватил губами соломинку и с хлюпаньем всосал остатки сока.

- Хочешь сказать, тебе правая не нужна?

Стас, не выпуская трубочку из губ, взялся за нее пальцами правой руки и принялся елозить по дну стакана, вылавливая последние капли. Я с доброй понимающей улыбкой следил за его действиями.

- Да понял я, понял, - буркнул Стас, отставляя стакан, - Ты наелся? С собой брать не будешь? Тогда пошли. У меня скоро лекция, а у тебя рабочий день в разгаре.

Однако так просто расстаться у нас не получилось. В холле главного корпуса универа "у ботфорта" или, для непосвященных, около памятника основателю (пафосной бронзовой фигуры мужчины средних лет, одетого по современной ему моде, то есть в камзол, галифе и, разумеется, ботфорты) мы столкнулись с моей начальницей, старшим лаборантом кафедры пани Мартой.

- О, Кирил! Ты уже обедал?

- Да, только что.

- День добрый, пани Марта.

- День добрый, Стас. Кирил, ты сейчас сильно занят?

- А что случилось?

Как объяснила пани Марта, зав нашей кафедрой, пан Стражич, решил, что еще одна аудитория для лабораторных и практических занятий будет совсем нелишней и выбил у руководства филиала разрешение очистить "Складбище". Так прозвали место, куда сносили разные поделки студиозов, которые оказались недостаточно хороши для университетского музея, но и быть выброшенными в мусорный контейнер тоже не заслуживали. Пани Марта как раз направлялась на "складбище", чтобы оценить фронт работ. Самой собой, Стас напросился с нами, наврав пани Марте, что жуткие болезни покосили весь преподавательский состав и до пятницы он совершенно свободен.

Оказалось, что "складбище" занимает не одну, а целых три огромных комнаты, выстроенных анфиладой, то есть, со сквозным проход но центру смежных стен, и по самое не могу завалено последствиями бесконтрольной креативной активности многих поколений студиозов. Чего там только не было!

С потолка на лесках и цепях свисали разнообразные модели одноразовых летательных аппаратов, среди которых почему-то затесались несколько больших рыбин и даже два антропоморфных голема. Ага, у одного голема перепонки между пальцами, как у Ихтиандра, а у другого - какая-то конструкция на спине. Наверное, для крепления крыльев. Или пропеллера. Что ж, логично.

Были там и наземные големы. От крохотных до четырехметровой громадины, сидящей у стены. Ой-ёй, как мы его вытаскивать будем?

А модели мобилей и грузовозов? А просто двигатели на подставках? А... а коробки и ящики? Огромное количество пыльных коробок и пыльных ящиков. И фанерных, и пластиковых, и металлических... Да тут на годы работы!

Судя по выражению лица пани Марты, она тоже не ожидала, что предполагаемый "фронт работ" окажется сравним с устранением последствий апокалипсиса.

- Я думаю, пусть пан Стражич сам на это посмотрит. Что скажешь, Кирил? - наконец выдала решение пани Марта.

- Совершенно с вами согласен, - истово закивал я головой, - Тут надо стороннюю организацию такелажников привлекать, самим за год не справиться.

- А можно немножко... - заикнулся Стас.

- По коробкам пошариться? - догадливо перебила пани Марта.

- Ага, интересно же.

- Хорошо, только недолго. И будьте осторожны, тут могут оказаться действующие артефакты. Непонятно как действующие, - пояснила начальница, - Если что, зовите меня.

И пани Марта, лавируя между куч, направилась во вторую комнату. Как я понял, ее заполняли в те годы, когда сама пани Марта училась в универе. Такое вот "свидание с молодостью", начавшееся, по старой студиозной традиции, со встречи "у ботфорта".

А мы со Стасом принялись вскрывать ближайшие коробки и ящики, чувствуя себя так, словно угодили на фабрику, делающую киндер-сюрпризы. Ага, сто лет тому назад, судя по слою пыли.

- О, Клах, гляди! - Стас вскрыл очередную коробку и с восторгом уставился на ее содержимое.

- Руки! - крикнул я, увидев, что Стас потянулся что-то достать.

"Что-то" оказалось роскошной и страшноватой африканской маской из отполированного черного дерева. Причем, не просто маской, а чем-то вроде шлема с личиной. Видно было, что шлем изнутри подбит потускневшим алым бархатом.

- Это чтобы кровь и мозги были не заметны, когда тебе череп расколят, - авторитетно заявил Стас.

- Мозги беловатые, - поправил я, - И как так можно расколоть череп, чтобы шлем остался целым?

- Зануда ты, Клах!

- О, вы ее нашли! - воскликнула подошедшая пани Марта.

- Маску? - не мог не уточнить Стас.

- О-о, это, в своем роде, знаменитая маска. Даже странно, что она здесь, а не в музее, хотя...

И пани Марта рассказала.

Лет семь или восемь назад в Минском филиале Варшавского университета проводили международную научно-практическую конференцию-конкурс молодых артефакторов. Одно из требований для участников - представить на суд жюри действующий артефакт. "Черную маску" привезла делегация из какого-то африканского университета (пани Марта не смогла вспомнить заковыристое название). Руководитель делегации и, как он утверждал, создатель артефакта, а, по удачному совпадению, сын какого-то вождя какого-то тамошнего племени, закатывая глаза и цокая языком, вещал об уникальных и необычайно полезных свойствах его творения, но показать маску в работе так и не смог. Его помощники (или слуги?) тоже не преуспели. Сын вождя сильно гневался, прилюдно избил парочку слуг, отказался от участия в конференции и после двухнедельного загула по минским клубам и кабакам вернулся домой. А маску подарил университету. Помощники этот дар даже официально оформили.

- Я думаю, - сказала пани Марта, - он не сам эту маску сделал, но кто автор и что с ним стало - неизвестно. Наверное, ничего хорошего. Если не до конференции, то после уж точно.

Все время, пока продолжалась конференция, маска была выставлена вместе с другими экспонатами, и неизменно привлекала огромное внимание.

- А кто-то потом пытался понять, что это за артефакт?

- Ой, Кирил, а я не знаю. Да вряд ли. Если кто и задумывался, то прочитав название... Стас, посмотри, там под маской табличка должна быть.

- А не стукнет? - Стас с опаской коснулся гладкой черной щеки.

- Нерабочий артефакт, тебе же сказали.

- Если это вообще артефакт, - почему-то вздохнула пани Марта, - Зато на стене бы смотрелась отлично... В гостиной...

Стас осторожно приподнял маску.

- Тяжела... а-а!

- Что?! - испугался я внезапному сдавленному всхлипу.

- С-сам прочти, - пуча глаза и надувая щеки, ответил Стас.

Я склонился над коробкой. Строгий заламинированный прямоугольник таблички, затейливый шрифт с завитушками. И текст. На двух языках. Похожими на иероглифы крякозябрами и на польском. Ага, текст.

"Вовремя Обрезанный Ментоловый Самопомогальник для Снижения Веса Памяти."

В этом мире Африку захватили китайцы?

POV Старший лаборант кафедры ТМиМ, пани Марта

Пани Марта приоткрыла дверь кабинета завкафедрой:

- Можно?

- Заходи, Марта, - по-простому, на правах давнего почти друга и начальника, ответил пан Бойко Стражич и закрыл ноутбук. - Чаю? Или... - оценил он ее немного рассеянный и немного, как ему показалось, грустный взгляд.

- Не надо "или". Чаю достаточно. Сиди, я сама заварю. Без твоих восточных церемоний.

- Тогда мне покрепче, - улыбнулся пан Стражич, массируя глаза.

- Само собой. Чай потому и называется "черный", а не "черноватый", - сварливо приговаривала пани Марта, доставая заварку, заварочник, щелкая тумблером электрочайника.

Расположились в эркере с видом на университетский парк, весь расцвеченный уже начинающими блекнуть осенними красками, на креслах, поставленных около стеклянного столика.

- Я по поводу новых классов для лабораторных. Думаю, тебе надо самому взглянуть.

- Это на "складбище"? - Пани Марта кивнула. - Да что там смотреть! Выкинуть и... или...

Пан Стражич ненадолго задумался, а потом достал смартфон...

- Привет, Стас, как там твои юаты? Надеюсь, без жертв и разрушений?..

- Вот все и устроилось, - с довольным выражением лица подытожил пан Стражич, - Стас не хуже нас с тобой знает, что такое "складбище" и что там можно на запчасти разобрать. А его спиногрызам только дай что-нибудь раскурочить!.. Да ты не волнуйся, работать будут под присмотром, там, если помнишь, порядок насчет этого строгий, хотя, на "складбище" ничего особого опасного и не отправляли. Ха! Представляю, что будет в клубах, когда дойдет до дележки! А мы это еще и как шефскую помощь обществу юных артефакторов оформим, и всем будет хорошо!.. Хм, но посмотреть своими глазами все же надо... Так, давай завтра с утра туда сходим. Часов в десять.

Пани Марта кивнула. То, что пан Стражич решил лично убедиться в относительной безопасности передаваемых студиозных поделок, ее успокоило. Бойко с его опытом и чувствительностью к эфирным потокам никакой сканер не нужен. "Может быть, так и лучше, - подумала пани Марта, - Многие студенты при работе использовали готовые стандартные модули, которые еще могут послужить. Да и сама разборка сложных артефакторных систем очень интересна. Мы, помнится, чуть не драки в подобных случаях устраивали... Ох! Совсем забыла!"

- Бойко, у меня еще вопрос есть.

Пан Стражич, допивший чай и начавший подниматься из-за столика, опять опустился в кресло.

- Помнишь маску? Ту, африканскую?

- Э-э... а-а! Помогальник для похудания?

- Для снижения веса памяти, - поправила пани Марта, улыбнувшись, - Мы ее нашли, кстати.

- Правда? А кто это "мы"?

- Я была с нашим новым лаборантом Кирилом и его другом. Так вот, Кирил попросил разрешения попытаться отремонтировать маску. Чем-то она ему понравилась.

- Не думал, что она уцелела. Она ведь многим понравилась... Ты сама, кажется, хотела ее себе забрать, чтобы на стенку повесить.

- Так ведь нерабочий артефакт, - смутилась пани Марта.

- Да я не против, - отмахнулся пан Стражич, - По обоим пунктам. И лаборант твой - Клах, кажется? - пусть поковыряется, и ты, если... точнее, когда у него ничего не получится, можешь ее смело нести домой и вешать на стенку. Документы я оформлю.

- Спасибо, Бойко, - теперь уже пани Марта начала подниматься из кресла, - Только почему ты так уверен, что у Кирила ничего не получится?

- Я ее, между прочим, пытался сканировать тогда. Все по нолям. Или это никакой не артефакт, или он полностью деградировал. Увы! - пан Стражич развел руками, - А ну-ка, погоди! - остановил он собравшуюся покинуть кабинет пани Марту, - Присядь, пожалуйста.

- Что? - настороженно спросила пани Марта, присаживаясь на краешек кресла.

- Теперь у меня "еще один вопрос".

- Какой?

- Простой. Что случилось?

- С кем?

- С тобой, Марта, с тобой. Что произошло?.. Я не настаиваю, но если я могу чем-то помочь...

Пани Марта отвела взгляд и поджала губы.

- Ну, что ты, как партизан! Не буду я тебя пытать. Не хочешь - не говори...

Пани Марта немножко посопела, как рассерженный ежик, и все-таки решилась:

- Помнишь Адама? Который на параллельном потоке учился?

- Это того говнюка, из-за которого ты университет бросила? Совершенно не помню и помнить не собираюсь!

- Он не говнюк, - привычно возразила пани Марта, только чуть менее уверенно, чем обычно, - Разве что иногда...

- Хорошо. И что этому "иногда говнюку" от тебя на этот раз понадобилось? Когда вы с ним встретились?

- Ничего. И мы не встречались... То есть, - пани Марта помолчала, - Я сегодня отыскала его работы. Которые он на конкурсы выставлял...

- И на которых ни разу не победил. В отличие от меня, между прочим! - гордо заявил пан Стражич.

- Ну, одно твое изделие тоже есть на "складбище", если мне память не изменяет.

- Заметь, одно! А в музее - три. В постоянной экспозиции. И не потому, что я завкафедрой и всемирно известный...

- Только не лопни от самодовольства! Я прекрасно знаю, что ты почти гений.

- Могла бы и без "почти" обойтись, - обиженно буркнул двухметровый лысый и безбровый громила и добавил, - А раньше и вовсе заявляла, что я побеждал незаслуженно и первым должен был стать твой Адам, который "иногда говнюк", - пан Стражич почувствовал, что переборщил и поспешил сменить тему, - Ты лучше расскажи, как там твоя дочь живет?

Пан Стражич осекся, потому что перевод темы разговора получился... как бы это повежливее сформулировать...

- Ты по-прежнему деликатен, как трамвай, - покачала головой пани Марта, - А дочь поживает хорошо. Скоро собираются сделать меня дважды бабушкой. Привет тебе передавали, кстати. И Стася, и Леся... Что же до Адама... я посмотрела его работы... Ты правильно побеждал, а он... а ему, по большому счету, и на "складбище" попасть - огромный успех. Вот так. А ведь мне тогда казалось... Грустно это все.

- Не стоит возвращаться в те места, где был счастлив, - задумчиво произнес пан Стражич.

- Это ты сейчас к чему сказал? Опять твои японские философии?

- На этот раз - китайские. Но, согласен, не совсем к месту вспомнилось.

- Интересно, с чего ты решил, будто я была с кем-то счастлива на "складбище", извращенец ты старый? И вообще это глупость. Иногда вернуться стоит. Хотя бы для того, чтобы понять, сколько в твоем "счастье" было действительного счастья, а сколько - самообмана и блаженного неведения.

- Сдаюсь! - поднял руки пан Стражич.

- То-то! - с довольной улыбкой приняла его капитуляцию пани Марта.

END POV

"Дикую, но симпатишную" африканскую маску я уволок домой, в небольшой двухэтажный коттедж, в который "за коммуналку" пустила меня жить пани Берта, ибо сама она возвращаться в Минск из своего "отеля у озера" в ближайшие десятилетия не планировала. Не то, чтобы я боялся, что маску из лабораторных помещений кафедры кто-нибудь похитит, просто... ну, просто загорелось мне срочно разгадать загадку таинственного нерабочего артефакта.

Обтерев маску от пыли, я водрузил ее на стол, сел напротив, уставившись прямо в просверленные на месте глаз дырочки, и принялся размышлять.

Что я знаю об артефактах?

Почти ничего.

Нет, надо по-другому.

Что всем артефактам требуется для работы?

О! Вот это правильный вопрос!

Всем артефактам для работы требуется энергия!

Ага. "Если ваш телевизор не показывает, проверьте, включен ли он."

Между прочим, одно из самых стыдных моих воспоминаний - это как на втором месяце работы по окончании института меня прикрепили к москвичам, запускавшим в нашем цехе промробота. Запустили, протестили, уехали. А робот через два дня сломался. Начальник сказал: "Не лезь. У нас гарантийный договор, вызывай наладчиков взад." Вызвал. Приехали. Показали на перебитый неизвестной сволочью кабель питания. Восстановили, запустили робота, еще раз оттестили, уехали. А мне уже десять лет стыдно, как вспомню.

Это я к чему? А к тому, что, если из маски не торчит сетевая вилка/розетка, значит "внутре у нея" батарейка. Коию надо достать и проверить. Ха, легко сказать - "достать"! Такое впечатление, что маска была вырезана из цельного куска африканского дерева. Ни щелей, ни стыков. Ни заглушек, ни крышечек.

Наверное, если бы я лучше разбирался в теории артефакторики, я бы смог предположить кучу способов изготовить сложный артефакт из единого куска дерева, но я не он. В смысле, не тот я, который прекрасно разбирается в теории, поэтому единственное, что, вертя в руках гладкую черную маску, я смог себе сказать:

- Где-то здесь должен быть болтик, удерживающий крышку батарейного отсека. Ты его видишь?

И тут же самому себе ответить:

- Не вижу!

- И я не вижу... А он есть!

Разумеется, в то же мгновение в диалог вклинивается третий я:

- Кстати, о поесть!

В память о "гамбургерах от Ашота" решил я себя сегодня побаловать чем-нибудь из действительно кавказской кухни. Увы, холодильник моих надежд и чаяний не поддержал. Впрочем, молоко есть, яйца есть, соль, травки… лайм. А приготовлю-ка я адыгейский сыр! По технологии, проверенной веками: в горячее молоко сыпем соль, из расчета не менее чайной ложки на литр, вливаем хорошо взбитые яйца (по одной штуке на тот же литр, что и соль) и непрерывно помешиваем, пока все, что надо, не свернется и сыворотка не станет прозрачной. Главное, не доводить до кипения, чтобы сыр не превратился в омлет. Если плохо сворачивается (а у меня так постоянно), можно добавить кислоту: уксус, лимон или мой любимый лайм… Кто сказал, что в Адыгее не растет лайм? Растет. Места надо знать. Можно еще, если не страшно, подсыпать разных душистых травок: кинзу, базилик, мяту… Свернулось? Теперь будущий сыр надо отбросить на мелкое сито и подождать, но лучше использовать полотняный мешок: оно и аутентичнее, и сыр можно дополнительно отжать, чтобы он стал плотнее. Тут важно не переусердствовать, а то получится, как у викингов, когда головку сыра на ощупь не отличить от камня. У Гарри Гаррисона в "Фантастической саге" об этом замечательно вкусно написано. С литературной точки зрения, а не кулинарной, конечно. "Он попытался откусить, вернее, постучал зубами по его гранитной поверхности."

И вот стою я, никого не трогаю, молоко помешиваю. А мысли все вокруг "тайны чорной маски" вертятся, вот-вот закипят. Ха, а не начать ли мне с инструкции? Вместо которой у меня табличка с оригинальным, очень оригинальным названием. Положил ее перед собой, кошусь на нее одним глазом, вторым следя за молоком и не забывая помешивать.

Тут меня осенило: а с чего я решил, что польское название артефакта – это нормальный и правильный перевод, а не корявый междустрочный подстрочник? Али я на Алибабе не закупался? Там и покруче перлы бывали. Тут надо подходить логически. Сойдет даже "аварская логика" из анекдота, лишь бы результат был. Как там?

"- По законам аварской логики в черной квадратной коробке должен быть круглый оранжевый предмет. И это – мандарин.

-Вах! – говорят все, - Правильно!"

Итак:

"вовремя обрезанный"

Обрезанный – это короткий. Логично. Вовремя? То есть, время прошло – и обрезали. КРАТКОВРЕМЕННЫЙ! Ну, или типа того. Не будем ограничиваться одним прочтением. Но пока пусть будет "кратковременный".

"ментоловый"

Ментол – это мята, а мята – это кошки… На всякий случай, отвлекся от сыроделия и сходил, понюхал маску. Не пахнет. Ни мятой, ни кошками. Куда-то я не туда свернул. По-часовой крутить надо, по-часовой. И равномерно. Как при медитации… Чтобы никакого бурления, никакой пены и мельтешения в ментале… Ментал! Не "ментол", а "ментал"! Соответственно, не "ментоловый", а "ментальный"!

Что получается?

Кратковременный ментальный самопомогальник.

Как-то коряво? Ну, не Лев Толстой название придумывал, хотя граф был еще тот любитель коряво построенных фраз. А кто у нас известен изяществом слога? Бунин? Иван Алексеевич? У него еще гениальный рассказ есть "Легкое дыхание", которым Паустовский восхищался… А тут у нас как раз "снижение веса памяти". Облегчения! И не "памяти", а "воспоминаний"! Ремонт фонарей на "темных аллеях"!

Итого получается:

"Кратковременный ментальный самопомогальник для облегчения воспоминаний".

Наверное, тогда "процесса воспоминаний"?

Уже просматривается какой-то смысл. Правда, "самопомогальник" этот… Хотя, если ты не самопомогальник, то кто тебе помогальник, а? Вот то-то. Сам себе не помогальник – никто тебе не помогальник! Ладно, хватит крутить слова, пора сыр процеживать и отжимать. Адыгейский. С лаймом и травками… Эх, не смогу я "хотя бы два часа подождать, а лучше – до утра". Максимум, пока чай заварится.

На следующий день.

Опять сижу в своем ремонтно-лабораторном закутке, опять никого не трогаю, примеряю маску. Не очень удобный девайс, если она - девайс. Дырочки для глаз слишком широко расставлены, шлем, наоборот, маломерка и сдавливает череп, и личина длинная. В грудь подбородком упирается. Впрочем, это как раз неплохо, можно немного разгрузить шею, потому как маска тяжеленная. Из железного дерева ее вытачивали, что ли?Услышав за спиной голос Ланы, поворачиваюсь...

- Привет, Кирил, Стас сказал, вы какую-то маску замечательную нашли. Можно посмо... А-АЙ!.. Тьфу, балбес!

- И тебе день добрый, Лана.

Уф, как хорошо-то без маски! Прохладно. Так, вроде бы, вспотеть не успел.

- Держи, - протянул якобы артефакт Лане, - Только не урони. Тяжелая.

- Какая прелесть! Ты ее еще не отремонтировал?

- Пока нет. Пока думаю, как я ее буду использовать.

- Если отремонтируешь?

- Не "если", а "когда", - сурово поправил я Лану, усомнившуюся в моем профессионализме.

- Если когда-нибудь отремонтируешь? - пошла на компромисс девушка.

Я наполнил свой взгляд чистейшей укоризной и бросил его на Лану. Промахнулся.

- Все можно отремонтировать, если достаточно долго крутить в руках, - выдал я свое жизненное кредо.

- Но о том, как использовать маску, думаешь уже сейчас?

- Надо быть готовым. Заранее. Ремонт любой техники- дело такое... непредсказуемое. Иногда, только настроился, только приступил, а оно - хоп! - и заработало, - поделился я жизненным опытом.

Лана уважительно покивала головой и осторожно положила маску на стол. Погладила по впалой черной щеке.

- Красивая. И грустная, - неожиданно произнесла Лана и вздохнула, - Все, я побежала: перемена скоро закончится.

Вот так мы в последнее время со Стасом и Ланой и пересекаемся. Кратковременно. Они на дневном, я - на вечернем, а днем - лаборанствую на кафедре. Иногда, то Лана, то Стас заглядывают на переменах или если "окно" внезапное. Только выходные и остаются для общения. Тем более что, когда братцы Юзик с Мариком затащили меня в специальную качалку для имеющих дар, я туда и Стаса с Ланой подтянул, чтобы, значит, не в одиночку страдать под тренерским гнетом братцев.

- Лана, погоди, вопрос есть! - спохватился я.

- Какой? - гарцуя на месте, спросила Мрузецкая.

- Ты на рояле или скрипке играешь?

- На рояле.

- Хорошо?

- Школу окончила, предлагали в консерваторию поступать, а что?

- Да так, разговор один есть. Длинный.

- Если длинный, то давай завтра в спортклубе его начнем - мне уже бежать надо. У нас сопромаг сейчас!

- Оу! - впечатлился я, - Тогда беги. До завтра.

- До завтра!

Лана унеслась на лекцию по сопротивлению материалов магическому воздействию или сопромагу. Который как сопромат в моем прежнем мире, только хуже. И да, поговорка "сдал сопромаг - можно жениться" тут тоже в ходу.

Помощь, точнее, пока только консультация Ланы мне понадобилась в одном наиважнейшем деле, напрямую связанном с предполагаемыми возможностями "чорной маски", которую мне еще предстоит отремонтировать. А именно, для решения главнейшего вопроса всех попаданцев в иные миры. Причем, не важно, альтернативные то миры или параллельные, или мир тот же самый, а время иное. Главный вопрос попаданцев остается неизменным и неизменно главным. А для решения его (для одного из вариантов решения) мне, как выяснилось, не хватает образования. На этот раз - музыкального.

Я, конечно, когда-то тоже, как и Лана, посещал музыкальную школу по классу фортепиано, но недолго. Минут пятнадцать...

Однажды бабушка, все мечтавшая мне славы, если не Вана Клиберна, то, хотя бы, Михаила Плетнева, отвела меня на прослушивание к знакомой даме из консерватории.

(Ван Клиберн и Михаил Плетнев - победители конкурса имени П.И. Чайковского, но Клиберн круче.)

Полная от одухотворенности женщина внимательно посмотрела на меня и, попросив повторить, отстучала на крышке рояля простенький ритм своими красивыми пальцами с под корень обрезанными ногтями.

Ногти, кстати, меня восхитили: никакой "траурной" каемки, за которую меня постоянно шпыняли. Да грязи там зацепиться не за что!

Но больше всего мне понравилось, как от слабого постукивания в чреве полированного чудовища что-то загудело. Ну, я и шарахнул кулаком!

Хех, даже через минуту или две, когда, после воплей о варварах со стороны дамы и извинений - с бабушкиной, я навсегда покинул мир классической музыки, гул не стихал!

Надеюсь, с помощью Ланы мне удастся заполнить пробел в знаниях. Кстати, надо Стаса тоже спросить. Все-таки он из Одессы, города биндюжников и скрипачей. А на биндюжника Стас ну совершенно не похож.

Ладно, это все терпит. Теперь надо вплотную заняться маской. А ну, как окажется, что мои предположения, будто сей африканский артефакт "облегчает процесс воспоминаний", неверны. Тогда придется вернуться к плану "А" и продолжить делать специальные медитативные упражнения для развития уже имеющегося аппарата памяти. Секретная операция под названием "Вспомнить Все". Впрочем, "все" мне без надобности, достаточно многажды слышанных популярных песен и читанных-перечитанных книг, тех, которые "бестселлеры". Для чего? Понятно, для чего. Чтобы запустить их в массы и срубить на этом немного пенензев. Морально-этическую оценку этим планам я поставил еще в первый день моего попадания в сей мир, когда вкушал вкуснейшие клопсики в кафе "У Марыси". Вот, кстати, у Марыси в кафе совершенно нормальное, адекватное меню: клопсики и никакой кимчхи! Однако отвлекся. Вернемся к морали, этике и голосу совести, который я заткнул одним простым рассуждением: как единственный представитель предыдущего пространственно-временного континуума в текущем, я являюсь его правопреемником, законным наследником и выгодополучателем. Естественно, все это в случае отсутствия в текущем ПВК действующих астральных двойников, имеющих преимущественные права на интеллектуальную собственность, похожую на таковую из предыдущего ПВК. Но до сих пор я ни одного такого двойника не нашел, чему весьма рад.

Почему, в таком случае, я все еще не зарегистрировал ни одного песенного хита и не рублю на нем бабло? (Ага! Как пел Чиж: "И всю жизнь получать го-но-ра-а-ар!") Тому куча причин.

Во-первых, надо было выяснить, что слушают и по чему фанатеют в этом мире, чтобы подобрать нужные композиции.

Во-вторых, не помешает проверить подобранное на возможные обвинения в плагиате. Это, знаете ли, за гениальные произведения всяких там моцартов-григов-бахов-бетховенов можно быть спокойным. И то не до конца. С популярной музыкой риск нарваться на иск намного выше. Поэтому шерстим чарты и не торопимся.

В-третьих, а фактически "во-первых" - я не умею музыки. Ни исполнить, ни записать ноты... Кстати, многое я слышал в оркестровом исполнении, то есть, надо мысленно разложить звучание на партии и записывать отдельно для, скажем, духовых, отдельно для струнных, отдельно для бас-гитары, а я, повторю, не умею. Не факт даже, что напою не сфальшивив. Это, если я вдруг заполучу умелого помощника для составления "звукоробота" хита, по аналогии с "фотороботами" разыскиваемых преступников. Попытаться, конечно, надо. (Такие бабки на кону!) Вот, наверное, с Ланой и, может быть, Стасом и попробую. Если не помешает "в-четвертых".

В-четвертых, все слышанное-читанное я помню довольно плохо: не дословно, не дозвучно. Для чего и тренирую память. И уже немало в том преуспел. Но до "абсолюта" мне пока, как до Кубы, и если афроартефакт поможет, я буду ему очень благодарен и никому о нем не скажу...

Да! Я так и не озвучил Главный Вопрос Попаданца. Разумеется, это деньги или, как любят писать на Самиздате Мошкова, даже не так! ДЕНЬГИ! Много, но, желательно, сразу. Или сразу, но, желательно, много. Любой попаданец львиную долю своего времени тратит на размышления о деньгах, на добывание денег, на попытки потратить халявно полученные гигантские бабосы. А я чем хуже? Я тоже хочу стать миллионером!

К сожалению, серьезно обследовать маску у меня банально не было времени: то одно, то другое. До конца рабочего дня (и начала учебного вечера) успел только порассматривать маску в спецочки с двенадцатикратным увеличением. Эта зараза действительно оказалась вырезана из единого массива черного дерева и отполирована. Но я по-прежнему был уверен в том, что артефакт (если он есть) спрятан внутри. До истоков этой своей уверенности я не докапывался. Просто расстроился и пошел на лекции. Там-то меня и озарило. Шлемная часть изнутри проклеена красной тряпкой, под которой не очень толстая пластина амортизирующей штуки. Пенки или резины. А ПОД резиной? Тут, по причине болезни преподавателя, удачно отменили последнюю лекцию и я рванул на пост охраны - предупредить, что, возможно, задержусь в лаборатории на всю ночь. Все равно завтра суббота, а качалка с часу - высплюсь!

Прежде, чем приступить к отдиранию тряпочки, я включил на видеозапись смартфон и закрепил его над верстаком, решив, что стоит уподобиться разным "открывателям коробочек" из ютюб-роликов. Правда, как по мне, в основном это тупейшие и скучнейшие видосы, хотя, например, если бы коробочкой был сейф с баблом, а снимал профессиональный медвежатник, я б посмотрел... Ага, как сначала он вскрывает входную дверь, отключает сигнализацию, а потом такой: "Очень красивый корпус... И прочный... Смотрите, как зализаны края. Такой корпус подмышкой не унесешь. Да и тяжелый он. Будем открывать на месте... Хм, панель ввода пароля довольно малоинформативна, хотя... Ха, в контроллере устаревшая прошивка и пароль можно подобрать банальным брутфорсом! Впрочем, с моей точки зрения, это, скорее, достоинство данной модели, чем недостаток..."

Старательно комментируя каждое свое действие, я принялся за работу.

- Осматриваю внутреннюю поверхность шлема. Никаких проводков не торчит. Нет и разъемов для подключения зарядного устройства, но не будем забывать о бесконтактных зарядках. Вот, у меня тут есть такая. Ага, обнаружила аккумулятор моего смартфона. Больше ничего. Значит, или я ошибся, и внутри маски нет батарейки, или она окончательно сдохла, отчего артефакт и не работает. Напомню, я исхожу из предположения, что в маске спрятан артефакт. Ладно, будем срывать покровы. Сейчас я пытаюсь подцепить кончиком ножа бархатную тряпочку, приклеенную внутри шлемного отделения маски. Не получается. Крепкий клей варят в Африке. Из баобабов, наверное. Используем нож для надрезания. Осторожно пилим тряпочку. Ага, под ней спрятан нетолстый слой резины. Типа, амортизирующая прокладка. Прорезаем тряпочку по периметру. Резина тоже приклеена по краям к дереву. Да что им, клей было девать некуда?! О, этот клей послабже - резина отрывается... Оторвалась...

Я замолчал, уставившись в небольшое углубление, выдолбленное в дереве, которое и прикрывал лист резины. Мне было грустно, печально и паршиво. В моей душе с тихим стеклянным звоном рушились хрустальные замки мечты о халяве, и заливался невидимыми миру слезами внутренний хомяк. Я с сомнением посмотрел на свой смартфон, но не стал останавливать видеозапись. Теперь она обрела особый смысл и значение. Пошел, разыскал в соседней комнате "общий" телефон, по памяти набрал номер.

- Добрый вечер, пани Марта, это Кирил Клах. Извините за поздний звонок. Вы не знаете, как можно связаться с паном Стражичем?.. Нет, все в порядке... Нет, я не собираюсь увольняться! Просто... Пожалуйста, пани Марта!

Наверное, что-то в голосе убедило начальницу больше моих невнятных речей, и она продиктовала номер телефона профессора. Фу-ух! Теперь надо продумать, что буду говорить, дабы возможные со-слушатели не начали нервничать...

- Алло, пан Стражич? Извините за поздний звонок. Это лаборант Кирил Клах... Да, из лаборатории... Извините, я не смог доложить днем... О проверке черновой работы иногороднего студента. Пани Марта должна была вам вчера об этом сказать, - затараторил я, чтобы пан Стражич не смог меня перебить неуместным вопросом, - Так вот, все очень плохо, потому что были использованы устаревшие технологии. Очень-очень устаревшие, я бы даже сказал, древнее баобабов... Да, именно такие. ДРЕВНИЕ!.. Хорошо... Нет, я никуда пока не ухожу, у меня тут работы накопилось... Хорошо... До свидания.

Два раза "фу-ух!".

Дошел до входной двери, удостоверился, что она по-прежнему заперта, вернулся к столу и замер, разглядывая незамысловатую сеточку из серебристой проволоки, уложенную в углубление, выдолбленное в шлеме. В нескольких местах сеточки были плоские серебристые блямбы. Я прикинул: эти должны лечь на теменную область, эти - на затылок, эти - на виски, две самых больших блямбы - на лобные доли... А вот и вспучившийся и наверняка дохлый аккумулятор, похожий на стандартную батарею для смартфона, и два проводка от него к сеточке. Зацеплены на простую скрутку, с капелькой герметика для пущей фиксации. Интересно, почему именно в это место сеточки провода питания заведены? А через сеточку не коротит? Я даже озвучил свои наблюдения и вопросы - все равно видео пишется. Но больше ничего делать не стал. Даже не прикоснулся к сеточке. И так у имперской СБ ко мне, как к лицу, обнаружившему один из артефактовДревних Предтеч, будет куча неприятных вопросов. Работа у них такая. И смешно надеяться, на очередное (третье уже!) появление императорского сына Влодека, капитана имперской СБ, при этом любящего иногда пренебречь формальными процедурами.

Почему у меня не возникло желания спрятать явно рабочий артефакт и не попытаться разобраться с ним втихую? На собственное благо? Хм, есть такое слово: "крысятничество". И мне оно не нравится. Нет, мысли были, куда без них? Но от подобных мыслей до желания, а от желания до действия - дистанция огромного размера. Даже две. Дистанции. Хотите, преодолевайте их сами, мне... как это?.. впадлу.

Замок на входной двери щелкнул, впуская... да ладно!

- Привет, Кирил! Давно не виделись! - весело улыбаясь (и чего б я так веселился?) произнес императорский сын и капитан... нет, майор СБ Влодек Весневский в привычном супернавороченном камуфляже, - Увидел в сообщении твою фамилию и решил присоединиться. Чем на этот раз удивлять будешь?

- Добрый вечер, - кивнул мне, входя следом, пан Стражич в черной кожаной косухе, черных джинсах, черных берцах и с черным же мотоциклетным шлемом в руке, - Показывайте. Надеюсь, я правильно понял ваши намеки и не напрасно поднял на ноги имперскую службу безопасности?

Это что ж получается? Профессор сразу зало... доложил... вызвал эсбэшников? И они подорвались по одному его звонку?

Я подвел Влодека и профессора к столу с распотрошенной маской. Остальные набежавшие почтительно толпились на расстоянии.

- Это... это что? - потрясенно произнес Влодек, - Ты смог его запустить?

- Кого его? - грубовато (от нервов) переспросил я.

- Ментальный копиро... - Влодек осекся, - Ты вообще-то в курсе, что это такое?

- Вообще-то нет. Но эта штука, похоже, работала. Вот от этого аккумулятора. Но кратковременно, судя по названию. Возможно, емкости батарейки надолго не хватало. Не зря же ее чуть не разорвало...

- Видео пишешь? - Влодек указал на мой смартфон.

- С момента начала вскрытия, - подтвердил я и в который раз порадовался правильному решению, иначе доказывай, что ты не верблюд... Ох, мне же еще объяснять, зачем я маску домой таскал! Как бы обыск не устроили...

Не устроили. Спасибо Влодеку, окоротившему самых ретивых служак и примкнувших к ним научных специалистов. Вообще как-то все очень быстро провернули. Маску изъяли, мой смартфон тоже. Быстренько опросили, пригрозив, что позже вызовут для "подробного разговора" и... и ушли. Вот так просто взяли и ушли, оставив нас с паном Стражичем! Я в шоке! Честно.

- Спрашивай, Кирил, - прервал молчание профессор, - Влодек сказал, что на некоторые вопросы ты можешь получить ответы. Хм, не знал, что вы знакомы.

Ну, дык! Я себя не на помой... хм!

- Так все-таки, что это за артефакт?

- Техноартефакт, - поправил профессор, - Это не первый из найденных, но первый, который, похоже кто-то смог запустить. С другими и описание не помогло.

- К нему есть мануал?

- Ману... а-а, описание! Да, обнаружено. Вот только...

- И что делает этот артефакт. Техноартефакт. Как он позволяет "облегчить процесс воспоминаний"?

- Как ты это узнал?!

- Перевел на нормальный польский авторское название, - улыбнулся я, подсовывая профессору табличку.

- М-м, не только с воспоминаниями, Кирил. Не только. Создаваемая этим техноартефактом копия сознания, помогает не только вспоминать...

- Но и предсказывать? - замирая от понимания во что чуть не вляпался, предположил я.

- Возможно, Кирил, возможно. Слепок сознания дает нам как бы дополнительную точку зрения, взгляд со стороны. Ведь обычный человек может заглянуть в свое прошлое и будущее лишь одним глазом, и только в настоящее смотрит двумя...

Монокулярный взгляд в прошлое? С получением "плоской" картинки, с невозможностью увидеть перспективу и расстояние между одинаково четкими далекими и близкими предметами и событиями. Которые могут наслаиваться и перекрывать друг друга, а ты, мой одноглазый я, этого просто не поймешь... О будущем же просто промолчу.

- Оу! - воскликнул я.

- Что случилось?

- Да я тут подумал: а что если сейчас в маске хранится слепок сознания того парня, который придумал, куда подцепить батарейку? И еще: возможно, от места подключения питания зависит и то, какие функции станут доступны.

- Обязательно передам ваши слова, - ответил пан Стражич, - Это стоит проверить. У вас есть еще вопросы, а то мне хочется хоть немного поспать этой ночью.

- Что теперь со мной будет? - не мог не спросить я, на что пан Стражич пожал плечами.

- Ровно то, что вам сказали: через какое-то время пригласят для беседы.

- И все?

- И все. Конечно, возьмут подписку о неразглашении.

- Уже взяли. В третий раз.

- В третий?

- Как-то так получается, что стоит мне наткнуться на изделие Древних Предтеч, как рядом появляется сын императора и... Такая вот печальная тенденция, - пожаловался я.

Профессор хохотнул и встал со стула, прихватив мотоциклетный шлем:

- Пора по домам, Кирил. Вас подвезти не предлагаю. Я, извините, на мотоцикле езжу.

- Да я тут рядом живу. Пешком дойду.

И чего он передо мной извиняется?

- Да! - вдруг улыбнулся профессор, - "Тару", скорее всего, вернут. Вы были очень убедительны, да и я напомню, - и покачал головой, - "Тара"!

А я что? Я ничего! Просто попросил Влодека "вернуть тару", если она им не понадобится. А на его вопросительно изогнутую бровь пояснил, что говорю о маске, которая, по сути, просто ящик для переноски техноартефакта Древних Предтеч.

- Зачем?

- Начальнице моей понравилась. Мечтала ее на стенку повесить. В гостиной.

Профессор кивком и усмешкой подтвердил мои слова.

И, между прочим, маску вернули, чем весьма обрадовали пани Марту.

Зато мой смартфон зажали. Правда, взамен вручили нечто такое, что мой прежний выглядел, как копеечная кнопочная бэушка против десятого айфона. Я так понимаю, это мне вместо премии? Тогда могли бы и на скромную платиновую пластинку разориться. С дарственной надписью: "Великолепному Кирилу Клаху от благодарного императора". Ладно, должны будут.

В спортклуб я в тот день проспал, но все же добрался до него к концу занятий. Лана потребовала обещанного "длинного" разговора. Пришлось выкручиваться и просить посоветовать мне хорошего ликвидатора для ликвидации моей музыкальной безграмотности.

- Понимаешь, Лана, - разливался я хриплым соловьем, - Я с детства люблю читать, и мне грустно осознавать, что такой мощный пласт печатной культуры, как сборники партитур, проходит мимо меня.

- Изучи китайский - и хоть обчитайся! - посоветовал Стас, таки оказавшийся скрипачом (я знал! я знал!).

В итоге, Лана представила меня своей бабушке, монументальной женщине с необычным для фамилии Зимовская именем Серафина, что означает "горение огня".

- Бабушка почти тридцать лет пела в опере, потом преподавала.

- Пение?

- Вокал! Бель канто! - возмущенно поправила Лана.

- Но мне надо...

- Я помню, что тебе надо! Тебе нужны основы исполнительства и умения читать ноты, уж не знаю, для чего, - не дождавшись объяснений, продолжила, - Бабушка прекрасный педагог, лучше и быстрее нее основы тебе не преподаст никто!

- Другой вопрос: ей это зачем?

Лана отвернулась.

- Лан, ты чего?

- Полгода назад бабушка со скандалом ушла из консерватории. Уже не в первый раз. Мы думали, успокоится и вернется. А она почему-то решила, что больше никому не нужна и ни на что не годна.

И тут я такой: научите меня играть "Собачий вальс"?

- И почему ты думаешь, что она меня не пошлет на до-ре-ми-до-ре-до с моей просьбой?

- Потому что это будет МОЯ просьба. В счет долга и обещания... Мне кажется, знакомство с тобой...

- Заставит ее психовать, а, как известно, псих психом вышибают?

- ...встряхнет ее, пробудит...

- Ее кровожадные инстинкты?

- Да ну тебя, Клах!

Лана обиделась. Пришлось вымаливать прощение.

Избыточно корпулентная, как почти все сопрано, и самодержавно-властная на вид, пани Серафина Зимовская напомнила мне знаменитую Монсеррат Кабалье. Если можно представить оперную диву, не выпускающую изо рта пахитоску.

- Уж простите старухе, юный человек, эту маленькую вредную слабость, - сказала мне пани Серафина при знакомстве и прикрикнула на внучку, - Ты мне уже все, что хотела, высказала. И не раз. Довольно! - и снова ко мне, - Давайте проверим ваше чувство ритма. Я сейчас постучу по крышке рояля, а вы попробуйте повторить...

О, только не это!

Как мне показалось, пани Серафина согласилась на просьбу внучки обучать меня просто из вредности. Иначе, зачем ей было требовать, чтобы Лана присутствовала на каждом нашем занятии? А приведенные резоны не показались мне убедительными.

- Это же твой друг, неужели тебе неинтересно, как он справляется, какие у него успехи? В общем, не спорь! Жду вас в следующее воскресенье.

Угу, вот только справлялся я хреново. Настолько хреново, что пани Серафину даже захватил азарт: неужели у неё... У НЕЁ! и не получится?! Разумеется, ОНА победила. Я научился различать ноты на слух и на глаз, уметь слышать отдельно каждый инструмент в симфоническом оркестре и позже, наизусть, расписать его партитуру. В этом мне, конечно, помогали и медитативные техники по укреплению памяти, которые я не забросил, ведь они и в универе работали.

Впереди у меня оставалось четыре или пять занятий.

- И на этом, я буду считать, что твою просьбу, Лана, я выполнила в полном объеме, - сказала тогдапани Серафина внучке, в очередной раз закуривая. - Кирил, давайте сюда домашнее задание.

Тщательно пряча коварную ухмылку, я протянул листы не с партией гобоя из оперы "Вид Рима с гор", а "Прощание с Родиной" Михаила Огинского, музыку, больше известную, как "полонез Огинского". (Ага. Композитор - П.И.Чайковский.) И знаменитый траурный марш Фредерика Шопена из третьей части второй сонаты. Тот самый, который: "Ту сто четыре самый лучший самолет..."

Почему-то в этом мире не было ни Огинского, ни Шопена, и мне показалось забавным исправить это упущение. Знал бы я заранее, к чему это приведет!

Пани Серафина принялась просматривать ноты с обычной величественной небрежностью, но буквально сразу выражение ее лица начало меняться. Вот она на мгновение оторвалась от партитуры и взглянула на меня удивленно и (впервые на моей памяти) растерянно, хотела что-то спросить, но вернулась к чтению полонеза. Отложила его, раскрыла Шопена. Я заметил, что листы подрагивают в ее пальцах. Пани Серафина попыталась встать, но замерла на середине движения и осторожно опустилась обратно в кресло.

- Лана, - негромко позвала она внучку.

- Что? - не особенно пряча недовольство, отозвалась сидящая на диванчике у стены Мрузецкая.

- Сыграй это, - пани Серафина протянула ей Шопена с Огинским.

С демонстративным вздохом Лана убрала смартфон, подошла.

И только когда Лана, наконец, устроилась за роялем, раскрыла на пюпитре ноты, и наскоро просмотрела первые такты, маска утомленной скуки исчезла с ее лица.

- Это что?! - ошеломленно спросила она бабушку, резко обернувшись.

- Ноты. Музыка. Играй.

- Но откуда?

- Кирил принес. Потом вопросы задавать будешь. Играй! - пани Серафина прикрыла глаза.

Начав немного неуверенно, все-таки с листа исполнять непросто, Лана словно разгоралась. Как сложенный "шалашиком" костер: сначала робкие, синеватые огоньки на щепочках, потом...

- Другую, - потребовала пани Серафина, едва закончился полонез.

Когда последние звуки траурного марша, уже покинув этот мир, еще звучали где-то вне времени и пространства, пани Серафина со словами:

- Лана, освободи место, я сама, - резко поднялась.

И тут же с болезненным стоном осела.

- Бабушка! Что с тобой? Сердце? - кинулась к ней Лана, вглядываясь в посеревшее лицо.

- Там... в шкатулке...

- Зачем ты сняла лечебник?! - возмущалась Лана, прикрепляя большую, красивую и сложную брошь-артефакт на левую сторону груди пани Серафины.

- Она... дисгармонировала с платьем, - с отчетливо слышным вздохом облегчения ответила пани Серафина.

Уф-ф! Не инсульт! При инсульте слово "дисгармонировала" не выговоришь.

Врача Лана все-таки вызвала. Однако можно было этого и не делать: семейного эскулапа и его советы пани Серафина ни в стотинку не ставила, а чего-то требовать тот и сам остерегался. Но тут к нему подключилась Лана. И я. Со своей молчаливой поддержкой. Эскулапа и Ланы, конечно.

Покидать гостиную пани Серафина отказалась, поэтому ее уложили на один из диванчиков, укрыв легким пледом.

Поскольку Лана проигнорировала приказ "сыграть еще раз", пани Серафина указала мне на стул около диванчика и принялась выяснять подробности появления "этой гениальной музыки".

Пришлось соврать, будто слышал, как ее наигрывала мама, когда была жива (так и сказал, балбес), а Шопен и Огинский, кажется, работали в том же взорвавшемся секретном институте, что и мои родители.

- Я подключу всю службу безопасности клана! Пусть попробуют отыскать хоть какие-то следы!

- Бабушка, лежи! Врач сказал, чтобы тебе запретили вставать! - попыталась удержать ее Лана.

- Никто в этом доме мне ничего запретить не может! Подай мои пахитоски!

- Бабушка!

Но пани Серафина только грозно сверкнула на нее глазом и повернула голову ко мне:

- Кирил, голубчик, а ты больше ничего не помнишь авторства этих композиторов? Ведь неизвестно, что там еще найдут эти бездельники, а музыка Шопена и Огинского - это ведь Золотой Фонд Человечества! - она так смогла произнести это, что большие буквы словно зажглись в воздухе. Представляю, как она пела в молодости! - Лана! Где мой табак?

- Кгхм...

- Да, Кирил? Ты же постараешься вспомнить? Я давно никого ни о чем не просила, но...

- Я постараюсь, пани Серафина. Обещаю вам. Кгхм... Траурный марш - это третья часть четырехчастной сонаты. Кажется, второй. Еще мама очень любила играть вальсы Шопена...

- Вальсы, - завороженно выдохнула пани Серафина и мечтательно улыбнулась.

- Только у меня тоже есть просьба, - решился я.

- Все, что хочешь, Кирил. Все, что хочешь.

- Не курите больше. Лана очень за вас переживает.

Пани Серафина молча посмотрела на меня, а потом усмехнулась.

- Лана! - рыкнула "лучшая Брунгильда столетия", как ее называли, - Почему эта гадость все еще в моей комнате? Врачи мне категорически не советуют курить! Немедленно выбрось!

Лана радостно схватила фамильный серебряный портсигар и исчезла. Я показал пани Серафине большой палец. В ответ она показала мне три и шепнула слово "партитуры", после чего устало махнула рукой, прощаясь, и закрыла глаза.

Эпилог (примерно год спустя)

(Понимаю, что в рассказах не бывает, но пусть будет.)

Сижу, никого не трогаю, рассматриваю черную капельку микрофона, возвышающуюся над столом на длинном стебле, словно глаз любопытного краба.

Лампа с оранжевым абажуром наполняет комнату теплым (чуть не сказал "ламповым") светом. А за окнами зима. Сегодня особенно мерзкая. С метелью. Задубел, як цуцик, пока от универа до дома дошел. Еле отогрелся. Наверное, ограничусь одним часом чтения. И, по законам аварской логики, в зимнюю стужу будем читать о весне и жарких странах. Я включил запись аудио на своем наградном смартфоне, привычно скользнул в транс и перед моими глазами открылась книга. Да, когда-то читаная книга, а не экран монитора. Как выяснилось, в трансе я вспоминаю и мерцание монитора с частотой 60 Герц. Жутко утомляет. И печатать вслепую – тоже тяжко. Оптимально зачитать текст монотонным голосом, практически не интонируя, а потом прогнать файл через распознаватель. Все равно тексту требуется редактура и правка. В том числе, чтобы привести в соответствие с реалиями. Например, переименовать грузовики в грузовозы, и в мобили – авто. Мелочи царапают сильнее. Я слегка наклонился к выносному микрофону и начал:

- Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина...

Еще достоинство такого метода "овеществления воспоминаний" – можно параллельно размышлять. Даже нужно, чтобы текст читался автоматически. Профессиональным секретарям-машинисткам этот секрет известен. Теперь вот я пользуюсь.

Меня сильно зацепили слова пани Серафины о Золотом Фонде Человечества. Тут некстати еще вспомнилась теория Вернадского о ноосфере. Сфере Знаний, инфополе, эфире – называйте, как хотите! Ее ведь наполняют не только книги, стихи, музыка и научные открытия из Золотого Фонда. Куда больше там того, что даже на "складбище" отправить стыдно. И ЗФЧ – последний бастион защиты ноосферы от глобального потупения. Поэтому, если можно его пополнить – это необходимо делать. Даже если шанс один на миллион.

Что же касаемо денег, то ведь есть еще "серебряный фонд человечества" и "медный", и "железо-никелевый". И на них тоже можно заработать пенензев.

Вот поэтому я стараюсь каждый день хоть по часу, но проводить перед микрофоном или за правкой текстов, жалея, что не был полиглотом. Хорошо, хоть, в стремлении приблизить свой "литературный" английский к своему же отличному "техническому", пытался читать книги на языке оригинала.

Поэтому сейчас в Британике из популярных становятся культовыми романы о Плоском Мире некоего сетевого автора, о котором известен только псевдоним: Терри Пратчетт. Ведь "один шанс на миллион выпадает девять раз из десяти", не правда ли?

А недавно повеселило очередное официальное заявление-просьба оргкомитета престижнейшей литпремии в области фантастики Соединенных Королевств Америки. (СКА! Я так хохотался, когда узнал, что у Восточных СКА на неофициальном гербе орлан, у Западных – медведь, а у Центральных СКА... Что бы вы думали? Кони! Пара гнедых, вставших на дыбы.) В который раз мэтры фантастики попросили прекратить попытки выдавать себя за лауреатов премии, авторов романа "451 градус по Фаренгейту" и рассказа "Цветы для Элджернона", скрывающих свои имена под никами Рэй Брэдбери и Дэниел Киз. Оргкомитет напомнил, что когда объявили имена номинатов премии, им прислали ссылки на архивы, созданные ДО выкладки романа и рассказа в свободный доступ. И там, кроме текстов и извинений за не приезд на церемонию награждения "ввиду отсутствия физической возможности" (что бы это не значило), был и сложный пароль для подтверждения авторства. Пароль, который пока никто не смог назвать, хотя количество попыток все растет.

Однако больше всего читающий мир был потрясен (и это не метафора) целой плеядой великолепных переводчиков на русский язык. И опять все, что о них известно – это выдуманные имена, не имеющие отношения к реальным людям: Лунгина, Райт-Ковалева, Лозинский... А откуда у них тексты, которые они переводили и просто выкладывали в сеть? В Швеции нет писательницы по имени Астрид Линдгрен! Ага, писательницы нет, а книги ее есть. Правда, только на русском. И почему кто-то, выложивший переводы "Лунгиной", написал, что выкладку замечательной книги о "Пеппи- ДлинныйЧулок" посвящает некоей Улве? Кто скрывается под этим именем?

А как мне понравился бум фанфиков на роман о магах, скрывающихся от обычных людей, но все свои силы посвящающих всеобщему благу... то есть, поискам счастья. Особенно популярен у фикрайтеров некий мрачный и желчный герой, похожий одновременно на ворона и испанца. Маг необычайной силы и твердости духа, которому, без использованияволшебной палочки, или умклайдета, "ничего не стоит просочиться сквозь канализацию на десяток лье", Кристобаль Хозеевич Хунта. "Кто вы, братья Стругацкие? И где вы?" – так звучал заголовок одной из статей.

Конечно, Булгаков красиво сказал, что рукописи не горят, однако этого мало. Книги надо читать, иначе, какие же они книги? А хорошие книги превращают читателя не просто в зрителя, а в со-автора, в со-творца. Хорошие книги делают этот мир лучше. Банальные истины, согласен. Вот только в математике "банальные истины" уважительно называют аксиомами и на них, как на фундаменте... Ох, что-то я разошелся. Надо успокоиться, а то распознаватель речи такого нараспознает, что я замучаюсь редактировать.

Я пару раз глубоко вздохнул, хлебнул остывшего чая, закрыл глаза, чтобы не отвлекаться, и продолжил наговаривать текст монотонным негромким голосом:

- В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат...

21.12

4. Впереди только лето!

Бывает так: все "по нулям". Настроение, желания, деньги... нет, деньги есть, но в этом случае они не помогут. Потому что случившееся - еще не депрессия и медикаментозного вмешательства не требует. Не депрессия это пока, а так... маета, когда "и ску, и гру, и некому ру". Когда "и встать я не встаю, и спать не спится". Когда "тихим звоном люстра отвечает на шаги по комнате пустой". Когда, наконец: "Позвонили в дверь – открывать не стал. Я с людьми не зверь, просто я устал." Хотя, казалось бы, с чего?.. Хороший вопрос, но на логику, которую в этом состоянии вырубает напрочь.

Сейчас самое время вступить хору мальчиков-зайчиков и заявить: "Чо ты как не мужик, Клах? Чо за проблемы, ваще? Бухани хорошенько, подерись с кем-нибудь - как рукой сымет. Проверено!"

Угу, проверено. И записано. Бабелем.

"А папаша у вас биндюжник Мендель Крик. Об чем думает такой папаша? Он думает об выпить хорошую стопку водки, об дать кому-нибудь по морде, об своих конях – и ничего больше... Вы хотите жить, а он заставляет вас умирать двадцать раз на день. Что сделали бы вы на месте Бени Крика? Вы ничего бы не сделали. А он сделал. Поэтому он Король, а вы держите фигу в кармане."

Эх, пора избавляться от вредной привычки, подхваченной от мамы-филологини, то и дело думать цитатами. Тем более вредной, что любая хорошая цитата (если ее вовремя не оборвать) несет куда больше смыслов, чем с ее помощью вы пытаетесь донести до слушателя, в частном случае, до себя самого. И, зачастую, не тех, что надо.

(Хрестоматийный пример: "Коммунизм - это советская власть плюс электрофикация всей страны... плюс американские железные дороги, плюс..." Там длинная формула, но тоже не факт, что рабочая.)

И вообще, Кирил Клах, не пора ли тебе вынуть голову из задницы и фигу из кармана, и подумать о чем-нибудь хорошем?.. Ага, думайте о хорошем - дерьмо и так случается.

Однако что-то продолжало царапать душу, какое-то слово из цитаты... Кони! А почему бы не подумать "об конях"? Тем более что...

Тем более что в "прошлой жизни", до превращения в "попаданца", я так и не поездил верхом. Пока учился в школе, было как-то не до того, а потом резко вытянулся и подматерел, и мой вес почти превысил среднелошадиную грузоподъемность, а першеронов в конных клубах не держат. Как и рыцарских коней. Дестроеров, кажется? Нет, дестриэ! Ну, а совсем потом, боюсь, меня бы и на слона не пустили. Но сейчас-то абсолютно другое дело! Теловище от Яцека Латовского мне досталось достаточно дохленькое. Во всех смыслах. Так пуркуа бы не па?

Решив не откладывать, чтобы не растерять, схватил свой наградной смартфон (подробности в "Помогальнике") и тупо запросил список конных клубов Минска.

Результат меня удивил. Такое впечатление, что я не в столице Великого Княжества Литовского, а где-то в Американских Королевствах. Кто им названия придумывал? Выгнанные за пьянку из Голливуда креативщики?

Судите сами: "Приют ковбоя", "Ранчо", "Мустанг", "Дикий, дикий Запад", "Индейская тропа"... И, как пластмассовая вишенка на торте, "Конный клуб №8".

Нет, все-таки придется отложить. Хотя бы, до завтрашней качалки. Вот там народ и попытаем. Надеюсь, Лана, Стас или Марик с Юзиком смогут мне что-то нормальное посоветовать... за Стаса, правда, не уверен...

Ночью выпал первый снег, а обещанное похолодание позволяло надеяться, что он не сразу превратится в грязную холодную жижу. Дома, дороги и деревья в снегу вмиг сделали город куда менее противным на вид, я даже решил пройтись до тренажерки пешком. Заодно прогулять недавно купленный комплект, состоящий из теплого непромокаемого полукомбинезона, длинной и тоже теплой куртки и берцев на меху. Все жизнеутверждающего чорного цвета. Моего любимого. И все на размер-полтора больше, чем нужно. Бзик у меня такой. С прошлой жизни и прошлого жирдяистого тела, которому все было малО.

После тренировки я попросил друзей не разбегаться и воззвал к коллективному разуму.

- Ты не умеешь ездить верхом? - удивился Стас.

- Типа ты умеешь? - огрызнулся я, снедаемый комплексом неполноценности.

- Тебе мои кубки за вольтижировку показать?

- Мажор позорный! Бери пример, - я посмотрел на Лану, но тут же перевел взгляд на братцев... виновато улыбающихся, - Только не говорите, что вы тоже... из этих...

- Хорошо, не будем, - покладисто кивнул Марик.

- Угу... А вы, случайно, на музыкальных инструментах не?

- Юзик, - представился Юзик, - Саксофон и перкуссия.

- Марик, - представился Марик, - Бас-гитара и ударные.

Стас тоже открыл рот, но я пресек поползновения:

- А ты молчи, скрипач клятый! Не усугубляй! И так я себя рядом с вами каким-то ущербным чувствую.

- Сам сказал, - не преминул вставить Марик.

- Сейчас пойду, наемся петрушки и вернусь, - пригрозил я.

Марик, до сих пор считающий, что в свою полуйотунскую форму (обретенную из-за сбоя в процессе попадания) я перехожу, поев петрушки, поднял руки.

- Молчу, молчу.

- Вот и молчи.

- Вот и молчу.

- Совсем молчи!..

- Детишки, наигрались? - вклинилась мудрая Лана, - Кирил, ты неправильно составил запрос. В Минске приличных конных клубов нет, а в те, что есть, запись на год вперед. Надо искать в области. Вот, посмотри.

Лана протянула мне мой же смартфон. Я полистал вкладки. Одна особенно заинтересовала.

- А что это за "Страна Гусария", не знаешь? И школа вольтижировки у них есть, и выездка, и конкур. Это не считая гостиницы, кафе и просто конных прогулок по лесам и полям. О! Еще музей и... конный завод? Обалдеть!

- Не "Страна Гусария", а просто "Гусария". Так, между прочим, называли польских Крылатых Гусар, лучшую тяжелую кавалерию Европы, а, может, и мира на протяжении столетий, - педантично уточнил Юзик.

- Угу, лучшая! Да Первая Конная эту Гусарию! (*) - я поспешил заткнуться. Не было в этом мире революции в России. И гражданской войны не было. Соответственно, и Первая Конная Армия отсутствовала... Да что я! Тут и Россия-то недообъединилась, оставшись в границах ДО Ивана Грозного! Ну, примерно.

(*) - Между прочим, Первая Конная была сильно бита именно в польском походе, и Кирил должен бы об этом знать, ведь читал Бабеля, а тот свою "Конармию" как раз в польском походе и писал. С другой стороны, столкнись в бою кавалерия первой половины двадцатого века и кавалерия века шестнадцатого, и вопрос "кто кого?" ляжет под пулеметами.

- Между прочим, - внезапно заговорила Лана, - на конном заводе "Гусарии" не так давно смогли вывести новую чистокровную линию. Совершенно уникальная порода лошадей. Чуть не в два раза быстрее, сильнее, умнее и выносливей. Причем, быстрее самых быстрых пород, а выносливее - самых выносливых. Тетя даже собирается... М-м, это пока слегка неофициальная информация, мальчики.

Мы покивали, мол, поняли, могила.

- Значит, едем в "Гусарию"? - я посмотрел на карту, - О, а она расположена не так далеко от озера пани Берты.

- Я тоже заметила, - улыбнулась Лана.

- Как насчет того, чтобы прямо сейчас? Чисто на разведку? - что-то словно подтолкнуло меня произнести эту фразу. - А оттуда можно в гости к пани Берте заскочить. Вы как?

Юзик с Мариком с видимым сожалением отказались, а Стас с Ланой, переглянувшись, согласились.

- Ты на своем мобиле? - спросил Стас.

- Нет, пешком.

Формально, мобиль принадлежал пани Берте, как и дом, в котором я жил, но, с ее разрешения, свободно пользовался и тем, и другим.

- Жаль, - сказала Лана.

- Почему?

- Да мой джипчик опять научники отжали для каких-то тестов, - с досадой сообщила Лана, - Взамен сунули официальное пафосное угребище с гербами и флагами.

Как-то Ланин лексикон стал временами изрядно напоминать речи Стаса. Надо бы ему внушение сделать, чтобы не влиял дурно на девушку.

- Флажки можно снять.

- Уже. Но гербы-то не замажешь!

- Вот и связывайся с вами, мажорами! - пожалел я сам себя, - В простоте в деревню не съездить!

"Гусария" оказалась не совсем деревней. Может быть, где-то на задворках и были обычные жилые дома для сотрудников, но и то, вероятнее всего, какие-нибудь общежития. Все остальное больше напоминало завод офисного типа, если бы кому-нибудь пришло в голову построить здания цехов, складов и заводских столовых с национальным архитектурным колоритом. Уточню, колорит средневековый. Впрочем, я придираюсь. Выглядело это довольно симпатично, пусть и несколько лубочно... Забавно, про "лубок" я по-русски подумал, а какой ему польский аналог? А вот людей-посетителей что-то маловато для субботнего дня. Или это внезапно наступившая зима виновата?

Далеко от мобилестоянки и нашего, как справедливо заметила Лана, пафосного и флажкасто-гербастого угребища на колесах отойти не удалось. Нас перехватил полноватый и лысоватый мужчина средних лет, одетый почему-то в подбитый мехом плащ старинного кроя, алый венгерский доломан с витыми золотыми шнурами, черные бриджи и, вместо сапог, белые гольфы с "кавалерийскими" штиблетами . Ну, обычные полуботинки, но с блестючими латунными пластинками на острых носках и высоких каблуках. Типа, "гуманные" шпоры такие.

Мужчина представился паном Розмоклинским, единственным и законным владельцем... Тут пан Розмоклинский, не стесняясь, обвел рукой половину окоема, прихватив и неба кусок. Начались неизбежные расспросы о причинах "счастливой оказии, что привела" и уверения в стремлении непременно и всеобъемлюще... Обращался пан Розмоклинский исключительно к Лане, видимо, опознав в ней одну из тех , кто имеет право разъезжать на клановых представительских машинах. Тьфу! Какое-такое "видимо"? Тут же все камерами наблюдения утыкано! Доложили холопы хозяину о прибытии вип-персоны с хиленьким сопровождением (это, если что, я про себя и Стаса), вон пан и подорвался, как... как подорванный.

Об истиной причине приезда, то есть обо мне, было упомянуто вскользь и... не услышано. Впрочем, все попытки Ланы перевести беседу в интервью по поводу новой породы лошадок также не были услышаны. Не иначе, на родовом древе пана свили гнезда не одна тетеревиная пара.

Как-то незаметно мы ушли "с холодной улицы в теплый дом" и оказались в музее. Небольшом, но производящем впечатление. Посвящен музей был, разумеется, истории крылатых гусар.

Признаться, я не люблю краеведческие музеи. Меня не оставляет ощущение, что их экспозиции составляют из трофеев, полученных после ограбления "корована" пионэров. Двух "корованов". Одного с мусором и другого - с металлоломом.

А еще мне все это напоминает слегка облагороженный стеклянными витринами развал барахольщиков-алкоголиков у стен базара. Когда на резонный вопрос, почему продается только правый сапог, можно получить обескураживающе логичное: "А для одноногих!"

Так и тут я ожидал увидеть "поножи для одноногих лыцарей", наручи для одноруких, ржавые мечи и кинжалы для воинов, не ценящих собственной жизни, и дырявые доспехи для бессмертных. Ошибся.

Не знаю, сам пан Розмоклинский это придумал или подсказал кто, но рядом с археологическими останками холодняка и лат были выставлены тщательно реконструированные и отполированные новоделы во всей своей завораживающей смертельной красоте. Кажется, так однажды поступили в Америке в музее одежды. И посетители были потрясены.

Концежи или кончары, глядя на которые, сразу веришь, что ими можно убить лежащего на земле врага, не покидая седла; надзяки, тарчи, кинжалы, шестиметровые и неподъемные на вид пики, непременные карабелы, жупаны, кунтуши, шаровары. И крылья. Новодельные роскошные крылья из орлиных перьев с креплением на седло, на щит, на шлем и на спину.

А какие истории при этом рассказывал наш гид и хозяин! Для Ланиных ушей, конечно, но и нам со Стасом перепадало.

Немного устав восторгаться (вредно это после недели "почти депрессии"), я отошел в сторону и заглянул за высокую ширму, ожидая увидеть там какую-нибудь ерунду или мусор, что немного примирило бы меня с великолепием музея. И опять ошибся!

За ширмой была спрятана, наверное, еще не законченная экспозиция. Причем, пока висели только реконструированные образцы: парочка составных тугих луков, естественно, без натянутой тетивы и с рогами, вывернувшимися в обратную сторону, колчаны с длинными стрелами, две страховидных кривых железяки, похожих на ятаганы, и почему-то медвежья и волчья шкура. Причем, было видно, что шкуры потерты от носки, а на лезвиях ятаганов сколы - достоверность зашкаливала, не то, что на других стендах.

- Что пану здесь понадобилось? - подскочил ко мне Розмоклинский, буровя подозрительным взглядом.

- Так, любопытно стало, что вы от нас прячете, - слегка уколол я параноика.

Не знаю, что бы я услышал наедине, но к нам подошли и Стас с Ланой.

- О, а это чье оружие?

Розмоклинский вильнул глазами:

- Э-э, это еще не готово... Это... это вооружение турецких "дели" или "безумных". Так их называли за то, что носили звериные шкуры, а не доспехи.

- Но зачем они здесь?

- Э-э... Их называют "предтечами" гусарии.

- А это не так?

- Абсолютно! "Дели" - это легкая и средняя кавалерия. В основном. Авангард. Тогда как гусария - тяжелая кавалерия прорыва!

И, не давая нам вставить не слова, Розмоклинский увлек нас в следующий зал, посвященный дестриэ гусарии, коням, другими словами. Ну, и конезаводу самого Розмоклинского заодно. Рекламы много не бывает.

Сначала я не особо прислушивался и присматривался, вспоминая стенд "безумных". Все-таки, зачем надо было так тщательно реконструировать? Вплоть до потертостей шкур и кожи рукоятей ятаганов. Да и луки не выглядели... Придумать удобоваримое объяснение я не успел - переключился на то, что рассказывал Розмоклинский. А говорил он удивительные вещи.

- ...И я нашел подтверждение в летописях! В дестриэ гусарии текла кровь пегасов! С каждым поколением все более слабая и разбавленная, но в жилах коней величайшей и сильнейшей тяжелой кавалерии в истории действительно была кровь волшебных крылатых созданий. Ведь, как известно, волшебную кровь невозможно потерять или выжечь - только разбавить. Это и произошло со временем, что послужило одной из причин поражения наших героев, наших крылатых гусар!

Ну, да. Именно это, а не арбалеты! Ха, стих!

Розмоклинский, видимо, заметил мою скептическую ухмылку.

- И зря улыбаетесь, молодой человек. Как известно, в случае опасности, пегасы могли создавать стихийный кинетический щит. Этим, кстати, можно объяснить и поразительно низкие потери в рядах гусарии в первые десятилетия после их появления, как отдельного вида войск. Один-два всадника и три-четыре дестриэ. И это при прорыве оборонительных рубежей ощетинившейся копьями пехоты! Но, кровь пегасов ослабла и, возможно, погибли носители знания о том, как ее сохранять и усиливать. Печальный итог известен... Поэтому, молодой человек, не судите о том, о чем не имеете ни малейшего понятия и не имея научного склада ума...

Это он меня дураком обозвал? Что-то наш хозяин начал меня бесить. Как он скромно о своих подвигах! О поездках по глухим деревням в поисках кабысдохов - потомков дестриэ гусарии, и о "кропотливой селекционной работе по повышению"... Ага, концентрации медихлорианов в крови! Ведь врет!Нагло врет! А Лана со Стасом верят - вон, как глаза сияют...

- А у турков то же самое было? - перебил я лектора. Жаль, пока словесно.

- У турок, - снисходительно поправил Розмоклинский, - Как я смог выяснить, в конях "дели" текла кровь кентавров.

- А вы ничего не путаете? Кентавры от простых лошадей немного отличаются. Или им в детстве операцию по пересадке органов делали?

Ха, сумел я его взбесить! Сумел! Мастерство не пропье...

- Зачем же так грубо? Вы, молодой человек, возможно не в курсе, но если самца или самку кентавра спарить с обычной лошадью, то и родится отнюдь не кентавр. Да, жеребенок будет умнее, быстрее, сильнее, выносливее, но он будет обычным жеребенком. Никакой пересадки органов не требуется! Этим "дели" и воспользовались.

- Мне кажется, вы не совсем владеете вопросом, уважаемый пан, - выступила в мою защиту Лана, - Не спорю, возможно, были единичные случаи зоофилии - а связь разумного кентавра мужского или женского пола (не самца или самки) с обычной лошадью или конем иначе и не назовешь. Но массово... Кентавры, к вашему сведению, в отличие от тех же пегасов могут сознательно управлять передачей волшебной силы при оплодотворении. Плюс ко всему, необходим реальный контакт, при искусственном осеменении рождаются исключительно мулы и лошаки, не способные иметь потомство.

- А почему вы решили, что "дели" не было достаточно мулов? И у турок не было возможности массово выращивать кентавро-мулов?

- По одной простой причине: кентавры не терпят подчинения и не живут в неволе. Они предпочитают убивать себя, если возникает угроза рабства. И у них есть природный механизм, позволяющий совершить самоубийство!

- Любой механизм можно заблокировать.

А чего это от Розмоклинского так самодовольством пыхнуло? Он же по всем приметам из тех, кто "сделал гадость – сердцу радость".

Вот познания Ланы в области генетики кентавров меня почти не удивили. Была возможность убедиться, что Мрузецкая способна поддержать разговор на любую тему и проявить при этом достаточную компетентность. И Стас такой же. Думаю, клановых аристо такому специально обучают с пеленок или раньше. И неважно, что формально Лана и Стас из отлученных семей, их явно воспитывали традиционно. В том числе, умению вести светскую беседу. Впрочем, в данном случае, наверное, были дополнительные материалы из, как сказала Лана, "пока слегка неофициальных". Тут я немного просканировал сам себя на предмет ощущения того, что меня использовали для решения каких-то своих задач, и обиды за это. Не нашел. Потому что Лана не "использовала меня", а "воспользовалась случаем" - это разные вещи и я даже немного рад, что пусть так - косвенно - смог помочь. Зато вспомнил про разные мелкие моменты, например, когда в начале разговора с Розмоклинским Лана делала странные паузы (ждала, что я вмешаюсь или как-то иначе выражу негативное отношение к темам), а я эти намеки, разумеется, не понял. Ну, и ладно. О, нас приглашают продолжить экскурсию и, наконец-то, посетить конюшни. А выражение лица-то у хозяина кислое. Похоже, он чего-то другого ожидал от девицы, прибывшей на официальной клановой машине. Ну, извини, дядя, мы сегодня без подарков!.. Уф, что-то этот "бизнесмен и патриот" все больше и больше меня раздражает. Может, у меня на его отвратный одеколон аллергия?

Так или иначе, но, услышав предложение Розмоклинского куда-то там пройти, я рванул в ближайшую дверь и оказался на заднем дворе. Передо мной предстало пустоватое пространство с едва очищенными от снега дорожками; какое-то небольшое одноэтажное строение с большими воротами в торце; аккуратный странный забор из двух ниток длинных жердей, закрепленных на редких столбиках. И метрах в сорока от забора густой сосново-еловый лес, встопорщенный, как испуганная кошка.

Следом за мной на крыльцо вышел Стас, и только потом выскочил Розмоклинский, но спросить, "что панам тут понадобилось" не успел. Из стоящего метрах в десяти здания донесся приглушенный стенами женский крик. Кричали от боли. Мы со Стасом переглянулись и уставились на занервничавшего Розмоклинского.

- Что там происходит, пан? - спросил Стас и кивнул на здание.

- То вас не касаемо, паны. То мои дела - не ваши.

- Были ваши - станут наши, - пробормотал Стас и громко уточнил, - А это мы сами решим, когда посмотрим.

Я смотрел на наливающегося злостью Розмоклинского и чувствовал, как у меня тяжелеют руки, словно началась спонтанная трансформация. В этот момент к нам решила присоединиться Лана и толкнула конезаводчика створкой двери в спину. Розмоклинский отпрыгнул, пытаясь в прыжке оглянуться, но отпрыгнул почти на меня. Я отмахнулся...

Некоторое время я, Стас и Лана молча смотрели на бессознательную тушку Розмоклинского.

- Удачно в прыжке поймал, - подытожил Стас со знанием дела, - Чистый нокаут. Можно не считать.

- Кирил, ты за что его ударил? - потребовала ответа Лана.

- Мизантропия вдруг разыгралась. К дождю, наверное, - пошутил я в своем фирменном несмешном стиле, пряча за спину трасформировавшиеся кулаки.

- Ох, ты же не слышала! - вспомнил Стас и ткнул на соседнее здание, - Там кричал кто-то, словно его пытали. Её.

- Женщину? Женщина кричала?

Отвечать нам не потребовалось, потому что раздался второй крик.

- Пойдем, посмотрим, - скомандовала Лана, и первая зашагала к строению.

- Сейчас охрана набежит, - вздохнул я.

- Не набежит, - с непонятной уверенностью заявил Стас и тут же пояснил, - Тут почему-то ни одной камеры нет, - и двинулся следом за Мрузецкой.

- Стой, Стас, давай этого прихватим.

- Ага, еще простудится, а я не люблю пинать больных, - признался Стас в своем недостатке.

- Немотивированный гуманизм надо изживать. Каленым железом, - наставительно произнес я, подхватывая тяжелую тушу конезаводчика со своей стороны.

- Закрыто, - доложила Лана, подергав створки ворот и дверь рядом с ними, - Будем стучать?

- Не надо. Я тут одну штуку видел, - Стас свободной рукой очень ловко, не расстегивая доломана, извлек у Розмоклинского бумажник, открыл и вынул магнитную карту-ключ... одной, повторюсь, рукой. - Это Одесса, сынок, - снисходительно просветил меня Петров, заметив отвисшую челюсть.

Мне только и осталось пробормотать:

- Скрипач, говоришь? Ну-ну.

Контроллер пиликнул, негромко клацнул электронный замок, и мы вошли в дом. Это оказалась небольшая, хорошо освещенная, конюшня на четыре денника, в одном из которых кто-то глухо ворочался и всхрапывал, и с довольно большим свободным пространством перед ними. Сейчас занятым.

У протянувшегося вдоль левой стены верстака стоял плюгавый мужичок в замызганном и словно жеваном синем халате и набирал розоватую жидкость из медицинского вида бутылки в большой шприц. Второй синехалатник над чем-то склонился у правой стены. Вот его ни мужичком, ни плюгавым назвать было нельзя, пусть нам и было видно только мощный бритый загривок в шарпеевских складках и чуть не лопающийся на спине халат. Но это все не главное. Главное было в центре. Вернее, главная. Лежащая на боку в луже крови и слизи и судорожно дышащая кентавриха... нет, неприятное слово! Кентавра.

Судя по внезапно замершим Лане и Стасу, не я один был в шоке.

Мужичок у верстака повернулся на звук сработавшего замка и подслеповато прищурился, наведясь на золотое шитье доломана все еще бессознательной туши Розмоклинского.

- Шеф, - торопливо заканючил плюгавый, - Я же говорил им, шеф. Не выдержит ярмо на нормальных родах. А они, все посчитано, все посчитано! А оно не выдержало - тварь очухалась от боли, а колоть нельзя, пока роды! Она и орала, шеф! Но как только опрасталась, Цок ее слегка того, а сейчас уколем, и все тихо будет, шеф.

Не переставая говорить, плюгавый закончил наполнять шприц, выдернул иглу из резиновой пробки, ловко стравил воздух и, семеня, начал по дуге приближаться почему-то не к кентавре, а к нам. Заходя так, чтобы мы отвернули головы от шарпеистого амбала.

Может, у плюгадины что-то и получилось, если бы его напарник молчал. Но тот не сумел, заодно показав истоки и корни погоняла "Цок".

Нет, выпрямлялся и разворачивался он тихо, как бульдозер на видео с отключенным звуком, когда ждешь грохота дизеля и лязганья траков, а их нет, и это напрягает. К счастью (нашему) звук включился на третьем шаге амбала.

- Это цо? Это цо вы з хозяином зделали, утырки? Да вы знаете, цо...

Наверное, мы со Стасом в детстве ходили учиться в одни подворотни, просто сменами не пересекались. Потому как действовали с удивительной синхронностью, обретаемой долгими тренировками.

Раз.

Тушка конезаводчика в четыре руки швыряется в амбала. Ровненько так, без перекосов. Красиво.

Два.

Амбал роняет неизвестно когда и откуда вытащенную пружинную дубинку и ловит хозяина. За что сразу получает приз от Стаса: воздушные шарики. Точнее, по шарикам. Отчего тут же подавился воздухом. Ну, и бонус от меня опять трансформированным кулачком.

Амбал рухнул, погребая под собой хозяина. Можно сказать, собой прикрыл. Лишь бы не насмерть.

Три.

Пижонски хлопнув друг друга по ладоням, мы повернулись к Лане. Там тоже все было в порядке (спасибо зарядке). Плюгавыш скулит у ног великолепной Ланы, свернувшись буквой "зю", а Мрузецкая смотрит на него с нечитаемым выражением лица и поигрывает большим шприцем, наполненным какой-то розоватой гадостью.

- Вы чего развеселились? - сухо спросила Лана, не оборачиваясь.

Розмоклинского, Цока и, после короткого допроса, плюгавыша, оказавшегося зоотехником,мы связали, не забыв про кляпы, и сложили в свободный денник. Через один от второго кентавра. Мужчины. И пусть скажут спасибо, что не стали так же фиксировать растяжками. Ограничились тем, что примотали их к разным столбам. На всякий случай.

Даже не били.

Потому что за сотворенное с кентаврами "бить" - это ничтожно мало.

За то время, что мы возились с "хозяином" и подручными, кентавра так и не пришла в сознание, а кентавр уже никогда не придет. Покрытый жуткими шрамами, стянутый широкими и толстыми армированными лентами из синтетики, он непрерывно рвался из пут, хрипел и скалил крупные желтые зубы. Едкая пена покрывала его с головы до копыт, но страшнее всего были глаза, полные безумия и ярости. И застывшей боли, которая была сильнее и ярости, и безумия.

К деннику с кентавром мы подошли в последнюю очередь. Сначала вязали пленников, потом проверяли состояние кентавры и ее новорожденной дочки.

Это над ней склонялся Цок, когда мы вошли. Не знаю, что он там делал, но он даже не обтер ее. А девочке явно было плохо. Она и дышала-то с трудом и ее непрерывно сотрясала мелкая дрожь. К счастью, у Ланы был фамильный лечебный артефакт, который сработал. Девочка успокоилась, задышала ровнее и уснула.

- Это так и должно быть? - спросил Стас.

- От артефакта - да.

И Лана буквально в нескольких словах нам все объяснила. И, я наконец-то, понял о чем она спрашивала плюгавыша и смысл его ответов. Судя по лицу Стаса, и он тоже.

Главное, что следует помнить, кентавры - волшебные существа, способные прожить сотни лет. Как драконы, единороги, нимфы. И пусть их анатомия и физиология имеют общие черты с человеческой и лошадиной, кентавры, прежде всего, волшебные существа. Другими словами, они дышат магией, и они выдыхают магию... Они питаются магией... И да, навоз кентавров также обладает удивительными свойствами, как навоз единорогов, пегасов и драконов. Но есть нечто, еще более важное для понимания: магия кентавров - это их воля. И воля, как свобода, и воля, как сила духа. Лишить кентавра воли - это лишить магии, то есть жизни. Однако "пытливые умы человечества" нашли способ это обойти. Первыми, наверное, были те, кто поставлял коней с толикой крови и магии кентавров турецким "безумным", "дели". Вторыми - те, кто работал на "видного польского конезаводчика, стремящегося возродить славу гусарии, пана Розмоклинского". "Ярмо" - мерзкий артефакт, вшитый в пояс из армированной синтетической ткани (что важно, ибо магии кентавров подвластны только натуральные материалы и некоторые металлы), он блокировал волю кентавров. Не лишал их воли, а блокировал доступ к ней. А с, по сути, безвольным волшебным созданием можно вытворять что угодно: напоив возбудителем, подсовывать кобыл или приводить чистокровных жеребцов... Десять лет провели в плену кентавр и кентавра. Муж не выдержал. Боль и ярость выжгли его разум, но и в таком виде его продолжали использовать, ведь безумие не передавалось жеребятам. Когда же Розмоклинский понял, что еще полгода-года и кентавры, источники его благосостояния умрут, он приказал привести безумного мужа к безвольной жене.

Оказывается, мы очень не вовремя приехали: начались роды. Поэтому, кстати, Розмоклинский и потащил нас не в конюшни, а в музей, инстинктивно пытаясь оказаться поближе к рожающей кентавре. Да, еще он пообещал плюгавому зоотехнику, что если родится "кобыла", а не "жеребец", тот очень пожалеет. В итоге случилось то, что случилось. В итоге, твари в человеческом облике валяются связанными в деннике; измученная родами и избитая Цоком кентавра в оплавленном и вышедшем из строя "ярме" все не может прийти в себя; ее дочка, похожая на трехлетнюю девочку, а не на час назад родившуюся, пока жива, но только благодаря фамильному целебному артефакту Зимовских, а заряда надолго не хватит; безумный отец и муж до кровавого пота, до хруста костей продолжает рваться из прочнейших пут неизвестно куда.

Наверное, милосерднее, его было убить, но никто из нас не мог на это решиться.

- Подождем, когда очнется кентавра, - предложил я, и Лана со Стасом согласились.

Ожидание не затянулось. Кентавра резко, со всхлипом, вздохнула и открыла глаза. Заметила нас, забилась на полу, безуспешно пытаясь встать. От удерживающих ремней мы ее освободили, просто она была очень слаба. Кентавра вообще выглядела очень плохо. И не только из-за многочисленных шрамов. Она казалась старой. Очень старой. Глядя на ее обнаженный человеческий торс и белые в седину и коротко обрезанные волосы, я почему-то представил постаревшую бодибилдершу: и мышцы еще не утратили тонус, и рельеф на зависть, и под кожей ни жиринки, но, словно высохли сами кости, на которые крепятся мышцы, и лишняя кожа обвисает многочисленными мелкими дряблыми складками.

Поняв, что встать не сможет, кентавра замерла, ожидая наших действий. Однако первые слова произнесла именно она.

- Что с моей дочкой?

- Спит, - ответила Лана, - Я надела ей хороший лечебник. Фамильный. Но его надолго не хватит. Что с ней?

- Мир, - ответила кентавра, в бессильной муке закрывая глаза.

- Что?

- Ей не подходит этот мир. Она не выживет в нем.

- А вы?

- Нас притащили сюда взрослыми. Взрослые здесь выживут, дети - нет.

Стас осторожно прикоснулся к руке, стоящей впереди нас Ланы.

- Что? - обернулась та.

- Нимфы, - ответил Стас, - Их мир подойдет?

- Любой Младший Мир подойдет, - распахнула глаза кентавра, - Вы можете послать им просьбу? Они согласятся открыть прох...

- Мы можем к ним позвонить, - сказала Лана, присела и осторожно погладила кентавру по щеке (и только тут я понял, что она совсем молодая - лет двадцать, не больше, просто... просто постарела в двадцать), - И не только позвонить. Мы можем к ним приехать за полчаса, а через час или два твоя дочка уже будет в Младшем Мире. А артефакта хватит почти на сутки. Все будет хорошо...

- Кассилопа. Меня зовут Кассилопа. А вы кто?.. А где?! И почему я.., - кентавра вдруг вспомнила о том, что она и дочь пленницы.

- Избиты. Связаны. Валяются в деннике, - четко ответила Лана, - А блокиратор выгорел из-за энергетического всплеска во время родов.

- Есть небольшая проблема, - вдруг сказал Стас, - На нашем мобиле сюда не подъехать, а нести девочку к стоянке, закутав в тряпки - тоже не выход.

- Тише, тише, успокойся, - придержала Лана вскинувшуюся кентавру, - Мы сейчас придумаем.

И выход нашелся. Причем, быстро. В таких ситуациях все всегда случается быстро. Это как лавина - достаточно начать движение.

Дорога к "Гусарии" огибает небольшой язык леса, и около него же стоит здание конюшни. Так что всего-то и надо Лане со Стасом спокойно дойти до стоянки и доехать туда, куда я вынесу маленькую кентавру, пройдя лес насквозь - полкилометра, судя по карте, даже меньше. Чтобы не было сомнений в моей способности это сделать, я осторожно поднял с вороха попон спящую кентаврочку и перенес ее поближе к матери.

Пока мы прорабатывали план и искали, во что завернуть девочку, чтобы не заморозить, кентавра неотрывно смотрела на дочку. Словно прощаясь. Прощаясь? Ну, да. Но ведь не надолго!

- Пора, наверное, - сказал я.

- Стоп, - перебил Стас, - Сначала я на разведку сбегаю. Вдруг тут где-то есть видеокамеры. Минут пять подождите. Я быстро.

Через пять минут Стас не вернулся. Вернулся почти через десять. Отмахнулся от нас с Ланой и подтащил к кентавре тяжелый позвякивающий тюк.

- Это же ваше, я правильно догадался? - спросил Стас, показывая содержимое так и не законченной музейной экспозиции "Вооружение и доспехи турецких "дели" - Медвежью шкуру, извини, не взял. Тяжелая слишком.

- Это мужа, - ответила кентавра, лаская ладошкой изгиб ятагана, - Ему... ему теперь не надо...

Мы с Ланой переглянулись и промолчали. Не стали выговаривать Стасу. Надеюсь, он сигнализацию в музее не забыл отключить?

На улице, тем временем, почти стемнело. Хм, нам же легче! Зачем-то пригибаясь и прижимая к груди сверток со спящей кентаврочкой, я добежал до странной ограды. Тьфу! Она же от лошадей, а не людей сделана! Протиснулся между жердями, стараясь не задевать, и припустил к опушке.

Дорога через лес выдалась трудной, даже несмотря на то, что я провел частичную трансформу, а в этом состоянии я дорогу между мирами найти могу, не то, что через какой-то лес! Но темнота, снег и подлесок с валежником (специально их оставили, что ли?) доставили мне немало. Чуть не заблудился, но сообразил позвонить Лане, и теперь шагал по смартфону, строго по направлению на горящую на экране точку. Дошел. Донес. Уф-ф!

- Не гони, - напутствовал Стаса, сидящего за рулем.

Лане, расположившейся на заднем сиденье вместе с продолжающей посапывать кентаврочкой, просто кивнул. Она сама знает, что делать. Эти знания у женщин в крови.

- Мы, как только, так сразу назад, - сказал Стас.

Я достал из своей спортивной сумки Алохомору. Пусть будет.

- Ты всегда с собой лом таскаешь? – удивился Стас.

- Это не лом, это монтировка.

Лана протянула мне свой пуховик.

- И это возьми.

- Зачем?

- Вдруг вам придется тоже через лес идти, а у Кассилопы ничего нет.

- Лучше пусть в конюшне запрутся и там подождут, - возразил Стас.

- Разберемся, - сказал я, - Езжайте уже.

- Берегите себя.

Возвращался я шагом, чувствуя приятную усталость во всем теле. Даже более приятную, чем после хорошей тренировки. И при этом размышлял обо всякой ерунде.

О том, что мой новый костюмчик оправдал на все сто: я не замерз и не промок.

О том, что собирался научиться ездить верхом, а пока все с точностью до наоборот: сам ношу кентавров.

О том, вдруг, какой масти "Сивка-бурка вещая каурка"? Сивой, бурой или каурой? И получится ли намешать это в Фотошопе? Или Иван-дурак не потому что дурак, а просто Иван-дальтоник – это длинно и непонятно.

Я думал и о том, какой будет кентаврочка, когда вырастет. Сейчас-то она светленькая и волосы беленькие, как у мамы. Только не мягкие, а уже жестковатые, но не как грива, а словно они седые. Ведь седые волосы жестче обычных.

Не заметил, как оказался на опушке с видом на забор "Гусарии".

Уже совсем стемнело, и на столбах ограды зажглись неяркие красные шары, почти ничего не освещающие, только ровная цепочка кровавых пятен протянулась по снегу влево и вправо от меня. Вот слева я ее и заметил. Сначала только тень, исказившая очертания красного пятна, была поймана периферическим зрением. Я повернул голову, вглядываясь. Вдоль ограды, неловко переступая ногами по снегу и периодически тяжело опираясь на жерди правой рукой, брела кентавра. Я даже сначала не понял, что это она: расстояние и накидка-плащ из волчьих шкур размыли контуры человеческой половины ее тела, да она еще и ссутулилась.

Какого лешего?! Зачем она выбралась из конюшни? И как? Она же встать не могла!

Меся ногами неглубокие сугробы, я побежал навстречу.

- Кася, что случилось? С тобой все в порядке?

- Нет, - ответила кентавра, - Что с дочкой?

- Хорошо все с дочкой! Донес, загрузил в мобиль. Скоро должны отзвониться. С тобой что?

- Кирил, ты можешь сломать ограду? У меня не получается.

- Тут, наверняка, сигнализация есть. Охрана набежит. Давай, лучше, в конюшню вернемся, - попытался возразить я.

- Не набежит. Некому, - сказала кентавра, - И возвращаться не надо.

И только тут я обратил внимание на висящие сбоку опустевшие колчаны, косо закрепленный в специальной петле лук, там же ятаган в бурых пятнах, прижатую к животу левую руку. И почти до кости рассеченное тетивой основание большого пальца. Кровь почему-то не шла.

Спрашивать ничего не стал. Говорить тоже. Достал Алохомору, в несколько ударов разбил крепление обеих жердей к столбу, откинул их в сторону.

Кассилопа вздохнула, собираясь с силами, и двинулась к кромке леса. Далеко мы не зашли, едва на пару десятков шагов отдалились от опушки.

- Кирил, у меня просьба. Можешь снять... это?

Кентавра распахнула шкуру, открывая человеческий торс.

- Я ничего не вижу. Можно подсветить?

Я включил фонарик на смартфоне и едва сдержал ругательство. Тело Кассилопы наискосок пресекала цепочка пулевых пробоин, но крови опять не было. Только в ранахклубился плотный черный туман. И мне показалось, что он понемногу редеет и светлеет.

- Как же так Кася? Как же так?

- Не туда смотришь. Ниже, - перебила Кентавра и, словно припомнив давно забытое, добавила с грустной усмешкой, - Нечего на мою грудь пялиться!

Я уже разглядывал оплавленный ремень "ярма", болтающийся на мускулистом животе, поэтому на автомате ляпнул:

- Было б на что пялиться! Ох! Прости, Кася!

Кентавра в ответ тихо насмешливо фыркнула, показывая, что на дураков не обижаются.

- Снимешь? - напомнила она, - Не хочу с ним... уходить.

- Да кто тебя отпустит?! - снова ляпнул я и решил откусить к лешему язык.

Алохомора с хитрой застежкой "ярма" справилась на раз.

Отбросив ремень в темноту, кентавра неожиданно издала радостное переливчатое ржание. Словно спела гимн свободе. Короткий, как все жизненно важное.

- Кирил, - неуверенно начала Кассилопа.

- Что? Кася, ты прилегла бы, что ли?

- Присела, - поправила кентавра, - Лежа мы только умираем.

Она подогнула ноги и... Ну, я бы все равно назвал это "прилечь".

Я опустился на снег рядом с ней. На колени, по- японски.

Ее раны смертельны. Очередь из автомата. Почему она еще жива? Может быть, тот волшебный туман справится? Регенерирует ее или как?

- Кирил... Может быть, уже можно позвонить твоим друзьям, узнать...

Я попросил Стаса включить режим видео, а Лана поясняла и отвечала.

Кентаврочка, закутанная в кучу мягких теплых одеял в кузове мотороллера Пыхася.

Сидящие рядом наставницы, держащие над девочкой светящиеся радостной зеленью руки.

Стайка наядок и дриадок на заднем фоне. Пани Берта, украдкой вытирающая слезы.

Серебристое марево портала в хороший мир. И слова о том, что: "Кентавры от нас далече кочуют, но рядушком давненько обосновались несколько семей единорогов, а такой крохе иховое молоко ишшо полезнее. Крепкая вырастет. И здоровая."

Кася тихо плакала, смахивая слезы, чтобы не мешали смотреть. И смотрела, пока не погасло облако перехода.

Я не задавал вопросов кентавре, но она сама объяснила.

- Это стимулятор. Специальный. Для кентавров. На нас и испытывали. Скоро его действие закончится. Ты тут ничего не можешь сделать, Кирил. Не переживай. Вы и так сделали для нас столько... Лучше расскажи что-нибудь, - вдруг попросила Кася.

Она сказала это так небрежно, таким будничным и спокойным тоном, словно мы выбрались в зимний лес на прогулку, а простой разговор ни о чем вдруг прервался. Иссяк.

А ведь в подобных ситуациях (я о прогулке, если кто не понял) нет женских просьб страшнее "расскажи что-нибудь". Эти слова словно запускают тайную программу в головах мужчин, моментально блокируя память и парализуя язык. О, эти женские "расскажи что-нибудь"! И только попробуй не угадать, какое "что-нибудь" здесь и сейчас ТО САМОЕ "что-нибудь"!

В тщетной попытке сменить тему-задание я протянул Касе пуховик.

- Совсем забыл! Вот, Лана передала.

Чуть помедлив, кентавра скинула волчью шкуру и надела оказавшийся самую малость тесноватым белый пуховик. Запахнулась, накинула отороченный песцом капюшон, на мгновение прижала к лицу мягкий мех, улыбнулась и напомнила:

- Я жду.

В свете так и не выключенного в смартфоне фонарика искрились сугробы, снежные шапки на лапах елей, вспыхивали в холодном воздухе мелкие снежинки. Наверное, со стороны мы смотрелись странно: сидящий по-японски, с руками, упертыми в бедра, парень (весь в черном, как какой-нибудь ниндзя, только вместо катаны рядом лежит монтировка) и девушка с нечеловечески большими глазами в красивом белом пуховике, в которой не сразу узнаешь волшебное существо кентавра, потому что лошадиная половина спрятана в тени.

- Знаешь, я вдруг вспомнил рассказ об одном воине конной армии людей. Он командовал в ней эскадроном... это...

- Я знаю, что такое "эскадрон" - мягко укорила Кася.

- Это было в одном далеком мире, в одной давней войне... Тогда еще у людей была кавалерия. Это потом люди стали воевать на мобилях, бронированных грузовозах с пушками...

- Я знаю, что такое танки.

- ...и самолетах. Так вот, тот командир эскадрона конной армии с замечательной фамилией Хлебников... Ты знаешь, что такое "хлеб"? - опять ляпнул я.

- Знаю, - серьезно и грустно ответила Кася.

- Извини... Я это к чему? Мне очень понравилось, как Хлебников представлял мир. Правильный, хороший мир, а не тот, который был вокруг него в ту давнюю войну. Он представлял его, как цветущий луг. "Луг, по которому ходят женщины и кони."

- Ты это зачем рассказал? - удивилась Кася.

- Да вот, представил, как он был бы счастлив, познакомившись с тобой. Ты ведь, практически, два в одном.

Кася тихо фыркнула.

- А вдруг бы он решил, что я ни то, ни другое?

Я возмущенно замотал головой, отрицая саму возможность предположить такое.

- И где ты тут видишь цветущий луг, Кирил? - улыбнулась Кася и обвела здоровой правой рукой окрестные сугробы и елки.

- Ай, да тут подождать всего ничего! - преувеличенно бодро воскликнул я, - До дня зимнего солнцестояния меньше месяца, а там впереди будет только лето!

- Да, впереди только лето, - согласилась Кася и медленно навалилась плечом на ствол ели. Или сосны. Или...

- Ты так и не сказала, - обиженно произнес я в пустоту через некоторое время, - Ты так и не сказала, какое имя выбрала дочке... Поэтому будет Касей. И не спорь. Твое "Кассилопа" мне никогда не нравилось.