Звери и люди

Часть первая. Звери и люди

Было любопытно наблюдать за тем, какие изменения происходят на базе без Кароля. Никто и подумать не мог, какую роль он играет здесь, пока он не исчез.

Выяснилось, что он был своего рода связующим звеном между зверьми и людьми. Конечно, проект существовал задолго до его создания, но тогда отношения зверей первой серии и смотрителей были не столь доверительными. От «чудовищ» не ждали ничего хорошего, им не доверяли, их боялись.

А потом появился Кароль. Он не стремился никого помирить или даже изменить, но сделал и то, и другое. Он доказал, что звери могут быть преданными без угроз и принуждения.

Теперь Кароль исчез… нет, даже хуже, он перешел на сторону врага. К тому же, совсем недавно зверь первой серии убил своего смотрителя. Такое стечение обстоятельств сказалось на проекте не лучшим образом.

Люди старались как можно меньше времени проводить со своими подопечными, а звери, в свою очередь, чувствовали недоверие и обижались, некоторые даже замыкались в себе.

Меня это нисколько не задевало, в некоторой степени даже радовало. Моей главной целью было и остается создание стаи, а в этом Кароль мне мешал. Ведь я хотела, чтобы в моей стае были только лучшие звери, пусть даже из первой серии! А все лучшие оказались его друзьями, верными ему и своим смотрителям. Пытаться подчинить их с помощью зова было крайне небезопасно — Кароль сразу же догадался бы, что я затеяла, а тогда… лучше и не представлять! Так что я готовилась довольствоваться тем, что осталось.

Но Кароль очень удачно исчез, ушел с моего пути, а тут еще люди со своими подопечными цапаться начали… Короче, идеальные условия для создания стаи и побега.

Правда, оставалась довольно значительная проблема — датчики. Я знала, что внутри меня находятся два взрывных устройства, которые в любой момент может активировать мой смотритель. Так что нужно было найти ответы на два вопроса… Во-первых, кто именно из двух моих смотрителей может меня убить? Во-вторых, как это произойдет?

Этой информации Кароль мне не дал… а жаль. Зная, кто может меня убить, я могла предотвратить это. Я не собиралась убивать людей без необходимости, потому что не испытывала ненависти по отношению к ним. Но ради своей свободы я не пожалею никого!

Знать бы еще, что делать с Каролем. Он неплохой, и убивать его будет жалко… и трудно. Даже в таком состоянии он остается очень могущественным зверем. К тому же, не хотелось бы с огромным трудом убить его, а потом узнать, что делать этого было нельзя и меня еще и накажут!

Люди не позволяли принять решение мне, но и не торопились сами. Они иногда спрашивали мое мнение, не больше. План все равно разрабатывали они, да еще и умудрялись тратить время на споры.

В частности, моя смотрительница Виктория выступала за смерть Кароля. Уж не знаю, что он ей там сделал, но обидел серьезно, и прощать его она не собиралась. А вот Алексей, мой второй смотритель, неоднократно требовал, чтобы смерть стала последним вариантом. В общем, они там грызутся, а я предоставлена сама себе.

Что, увы, не освобождает меня от тренировок. Но если раньше звери тренировались под присмотром смотрителей, то теперь люди в зал не заходили — за редким исключением. Нам просто говорили, что нужно делать, и оставляли на пару часов.

В этот раз задание было простым: поубивать друг друга. Не по-настоящему, конечно, а так, в качестве игры. Я оказалась в просторном зале с пятью самцами первой серии, которые были настроены решительно. Как и я…

Я знала, что уступаю им в физической силе, но превосхожу во многом другом. Например, на меня не так сильно действовал воздух. Естественно, я не могла свободно разгуливать по поверхности, как Кароль, но, по сравнению со зверями первой серии, у меня было пару часов в запасе.

Хотя в данном случае это не так уж важно, потому что драться я не собираюсь. Я уже давно размышляю о побеге, пора бы начать действовать! Условия идеальные: почти все смотрители сейчас на каком-то там собрании, так что мне никто не помешает. До реального побега не дойдет, но я, по крайней мере, узнаю, на что способна.

Когда тренировка началась, самцы предпочли не обращать на меня внимания. Звери первой серии вообще делились на две категории, когда речь заходила о Кароле: те, кто хочет порвать его на куски, и те, кто считает его своим другом. Меня же опасались все.

Вот и теперь им проще было притвориться, что меня нет, чем нападать. Нет, ребятки, так дело не пойдет…

Убедившись, что рядом нет смотрителей, я направилась к самцам. Их было трое — еще двое куда-то запропастились, нам тут декораций понаставили, чтобы имитировать полевые условия. Ну ничего, я их найду, когда понадобится, сейчас надо сосредоточиться на этих.

Они дрались, не причиняя, впрочем, друг другу серьезного вреда. Когда я подошла, они замерли, насторожились и зачем-то припали к земле. Я сохранила между нами дистанцию в несколько шагов, чтобы не вызывать лишних подозрений у людей, и начала…

Честно говоря, я использовала зов впервые в жизни. То есть, я знала, как это делается, но у меня еще не было шанса по-настоящему почувствовать себя Матерью целой стаи. Так что меня удивила та легкость, с которой мне удалось проникнуть в их сознание. Еще секунду назад звери первой серии скалили на меня клыки, а теперь начали подниматься, подходить ближе, заворожено глядя на меня.

Теперь я позволила себе улыбнуться. Я немного волновалась из-за того, что сказал Кароль — про человеческие гены внутри меня, про измененные инстинкты. Но сейчас я видела, что все это не так уж и важно. Я Мать, я смогу создать стаю, я смогу возродить род, угасший много веков назад…

Контроль опьянял. Я насколько растворилась в нем, что забыла обо всем на свете, мои чувства притупились. И за это я была вынуждена поплатиться…

Удар обрушился на меня сзади, сбил с ног. Не сильный, в общем-то, удар, но я не была к нему готова, а потому покатилась по засыпанному песком полу. Одновременно с этим я почувствовала, как зов умолкает, а я теряю контроль над зверями первой серии. Подняв голову, я увидела, что они уже не стоят на месте, а удивленно оглядываются, словно только что проснулись.

Но гораздо больше меня интересовал тот, кто нанес удар. Он стоял на месте и не собирался прятаться, его глаза, обычно спокойные и ясные, горели яростью. Конечно же, это был один из двух оставшихся самцов, и я даже знала его имя…

Алтай.

Мы с ним довольно часто тренировались вместе, а как-то нам даже досталось совместное задание. Все дело в том, что смотрительница Алтая, София, была родной сестрой моей смотрительницы. Очевидно, в мире людей это давало им право на совместную работу.

Алтай меня не интересовал. Конечно, он был силен и выделялся на фоне остальных зверей благодаря своей белоснежной чешуе. И все же… он бы впечатлил меня, если бы я никогда не видела Кароля. Но я видела, а с Каролем не мог сравниться ни один самец первой серии.

К тому же, у Алтая был еще один серьезный недостаток: белоснежный зверь был умен, гораздо умнее, чем его собратья. Он неплохо говорил, умел мыслить, рассуждать, спорить и делать выводы. Вот и теперь только он один смог понять, что я делаю.

И это его здорово разозлило.

— Нельзя, — прорычал он. — Не смей!

Сначала я была удивлена, потому что на него зов не действовал, а это ненормально. Но тут до меня дошло: все дело в одном из заданий, в которых он принимал участие. Когда-то Алтай сражался с той самой Первой Стаей, которая теперь поработила Кароля. Должно быть, тогда он и научился подавлять зов.

А вот теперь разозлилась и я.

— Не лезь не в свое дело! — я вскочила на ноги и дернула хвостом.

Этот червяк посмел меня ударить! Меня, Мать стаи, самку второй серии! Мало ему не покажется…

Конечно, грубой силой он превосходил меня. Но я, как и Кароль, давно уже не полагалась на грубую силу. Так что этому молодому, плохо обученному — с такой-то смотрительницей! — самцу не стоило связываться со мной.

— Нельзя, — Алтай не отступал, хотя чувствовал мой гнев. — Ты не можешь делать так!

— Еще раз повторяю, это не твое дело!

— Мое!

Ну все, нарвался…

Я прыгнула на него, рванула когтями и тут же отскочила. Естественно, это не нанесло ему даже минимального вреда, но здорово сбило с толку. А я только начинала!

Он испоганил мою тренировку, он меня ударил, да и в целом вел себя не слишком осторожно. Неужели он думал, что это сойдет ему с рук?!

Как я и предполагала, Алтай двигался намного медленней меня. Он успевал только закрываться от моих ударов, частично ослабляя их. Тоже хорошо, но я не сомневалась, что под броней у него все равно останутся синяки. Да еще какие! Может, хоть это его чему-то научит…

Нападать он не спешил, но вряд ли от большой любви ко мне. Скорее всего, просто никогда не имел дела с таким противником. В будущем не полезет!

Я увлекалась, постепенно забывая о своем намерении не калечить его, меня захлестывала ярость. В какой-то момент я подумала о Кароле: я знала, что Алтай — его друг. Это воспоминание не остановило меня, скорее, подхлестнуло. Мне почему-то казалось, что таким образом я причиняю боль и Каролю…

Меня сдержал лишь вид крови на белоснежной чешуе. Забавно, когда я ударила так сильно?

Я нахмурилась, осматривая поверженного противника. Так, похоже, я ему просто нос разбила… Да и глазки мутненькие… Точно, хорошо по голове получил. Ничего, он это переживет, наши раны всегда заживают быстро.

Эта победа меня окончательно успокоила. Я уже не первый раз замечала за собой такое: я легко загораюсь, но легко и гасну. Надо будет учесть на будущее.

Алтай меня больше не интересовал. Бросив беглый взгляд на часы, я направилась к выходу. Хорошо все-таки, что я выучила цифры! Хотя читать учиться все равно не хочу.

У дверей меня ждал Алексей; вид у моего смотрителя был мрачный.

— Тебе не кажется, что ты перегнула палку? — поинтересовался он, скрестив руки на груди.

— В смысле? — я невинно вильнула хвостом.

— Зачем все это? Тебе просто побуянить хотелось?

— Не понимаю, о чем ты. Вы сами сказали нам драться! Вот я и дралась. Я ведь его не убила и не покалечила, правда?

— Ева, дурочку из себя не строй. Ты обошлась с ним гораздо жестче, чем могла бы. Почему?

Тупой человек, вечно лезет не в свое дело! Тут мне милее Виктория: она сообразила, что мне приказывать бесполезно, и лишний раз рот не разевает. А этот смотрит, пристает, наладить контакт пытается… Была б моя воля, я б ему давно хребет сломала.

— Молчишь, — вздохнул мой смотритель. — Напрасно ты так. Хотя бы попытайся поладить с теми, кто с тобой работает.

— Не вижу смысла.

Я знала, что он будет провожать меня до моей комнаты — правило такое. Мое самостоятельное передвижение по базе было крайне нежелательно, такая вольность позволялась только Каролю.

Некоторое время Алексей молчал, и я надеялась, что это продлится всю дорогу. Но нет, не повезло, на этаже зверей он снова решил напомнить о себе:

— Сегодня было совещание… по поводу Кароля.

Так… может, хоть что-то путное скажет.

— И что решили?

— Завтра тебе дадут команду, и в ближайшее время вы попытаетесь вернуть его.

Очень, очень любопытно…

— Что за команда?

Я надеялась, что мне дадут отряд зверей первой серии. Тогда я могла бы набрать себе стаю и во время задания удрать с ними в океан!

— Люди, отряд особого назначения.

Да чтоб их! Мои надзиратели оказались умнее, чем я предполагала. Но можно посопротивляться…

— Какие еще люди?! Это задание для зверей!

— С одной стороны, да. С другой, есть ряд факторов, действующих против назначения на эту работу зверей.

— Например?

— Например, зов. Сопротивляться ему могут лишь некоторые звери первой серии, но даже их способности нестабильны — они подавлены тем, что случилось с Каролем. Поэтому наиболее оптимальным будет привлечение для этого задания людей.

— Проще говоря, Каролю доверяли, а мне — нет?

Алексей в упор посмотрел на меня:

— И это тоже.

Что ж, справедливо.

— Если я скажу, что не хочу работать с этими людьми, что-нибудь изменится?

— Немногое. Для начала я попробую настоять. Если же ты продолжишь капризничать, тебя снимут с задания.

А вот над этим надо будет подумать… Хочу ли я вообще связываться с Первой Стаей?

— Эти люди… Ты их знаешь?

Мой смотритель усмехнулся с едва заметной горечью. Ну надо же, когда это я успела так хорошо изучить людей!

— Да, я их знаю. Когда-то я работал с ними. И Кароль тоже.

Первым ко мне пришел человек по имени Женя.

Было раннее утро — я чувствовала это, хотя база и находилась под землей. Обычно в такое время люди спят, а этот вот пришел, видно, хотел застать меня одну.

Теперь он стоял перед моим аквариумом и с изумлением рассматривал меня. Это можно было понять: в воде я выгляжу иначе, чем на суше. Во-первых, мои плавники не висят вдоль тела, а постоянно двигаются, и за счет этого кажется, будто меня все время окружает золотое облако. Во-вторых, возвращаясь в свой аквариум, я снимаю ту дурацкую одежду, которую они на меня напяливают.

Вообще, одежда для нас, зверей, — исключительно человеческая блажь. Они не понимают, что мы в этом не нуждаемся, потому что наша чешуя прекрасно защищает нас от перепадов температуры, да и от внешних повреждений. Чешуя скрывает наши тела, так что нет даже причин для смущения!

Наблюдать за его удивлением было забавно, но такая забава быстро надоедала, поэтому я решила перейти к делу:

— Чего ты хочешь, человек?

Я знала, что Женя — один из смотрителей. Правда, не помнила, с каким зверем он работает, но это не так уж важно. Нет смысла забивать свою память такими мелочами.

— Я пришел поговорить о Кароле.

Предсказуемо, конечно, тут почти все хотят поговорить о Кароле. Только их разговоры обычно сводятся к излишне эмоциональным монологам.

— Говори.

— Сегодня вечером ты уезжаешь, начинаешь работу с человеческой командой, так?

— Насчет вечера не знаю, но, в целом, так. И что с того?

— Больше у меня не будет шанса увидеться с тобой, так что я…

— Меньше слов.

Есть у людей такая раздражающая черта: они любят поговорить. Им кажется, что мысль должна быть обязательно заключена во внушительную оболочку. Но это неправда. Важен смысл, а не то, сколько напыщенных слов было пущено на его выражение. Есть ситуации, когда витиеватую фразу просто не удастся закончить…

Как природа вообще позволила людям выжить?

— Я не хочу, чтобы ты его убивала.

— Мне не приказывали его убить.

— Но и не приказывали оставить в живых, — прищурился человек.

— Тоже верно. Я буду действовать по обстоятельствам. Кароль — не аквариумная рыбка, он очень сильный и опасный противник. Если мне нужно будет убить его, чтобы сохранить собственную жизнь, я сделаю это без раздумий.

— Кто б сомневался… А теперь, пожалуйста, послушай меня.

Можно подумать, у меня есть выбор! Аквариум у меня был стандартный — едва хватало места, чтобы растянуться. О том, чтобы поплавать, и речи не шло, такое было позволено только Каролю, я же жила, как зверь первой серии. Так что уйти от этого разговора мне было некуда.

К тому же, я была не против выслушать его. Наверное, потому, что в этом человечке чувствовалась искренность, задевшая мое любопытство.

— Кароль не только противник для тебя, он еще и друг для многих из нас. Я обязан ему своей жизнью… да и парой хороших уроков.

— Я знаю это. Ты не первый, кто рассказывает мне о его героических деяниях. Если это все, можешь убираться.

— Ну, это почти все. Кроме всех его заслуг и героических, как ты сказала, деяний, он еще и просто отличный парень.

— Да ну? Меня он, например, пару раз впечатывал в стену.

— А меня — нет. Со мной он в карты играет. И если ты убьешь его, мне будет не с кем играть. Подумай об этом! По-моему, важный довод.

Несмотря на общее раздражение, я усмехнулась. Человек этого, конечно же, не заметил — броня прятала мое лицо надежней любой маски.

Еще через пару часов пришел Алексей. Сегодня он был неразговорчив, казалось, он настолько поглощен своими мыслями, что не замечает ничего вокруг. Даже когда я пыталась расспросить его о человеческом отряде, с которым мне предстоит работать, он не отвлекся, а наоборот, еще больше замкнулся в себе.

Похоже, он и сам как-то связан с этим отрядом, причем не просто знакомством. Жизнь становится все любопытней.

Алексей оставил меня у большого бассейна, а сам ушел куда-то, но предупредил, что вечером мы улетаем. Мне-то все равно, где находиться, так что я не испытала по этому поводу ни радости, ни разочарования.

Бассейн был полностью в моем распоряжении: на базе сейчас было мало зверей, все они тренировались в других залах. Что ж, так даже лучше. Мне нужна была разминка и не нужны были лишние разговоры про замечательного, безукоризненного Кароля.

Все-таки надо будет попросить аквариум побольше, а еще лучше — бассейн, как у Кароля. Лишь теперь, оказавшись в воде, я могла полностью осознать, насколько мое тело уставало от той клетушки, что мне выделили. Мне нужно пространство, движение! В идеале — океан… и свобода.

Но разве людям это объяснишь? Нет, они не поймут. Они создали нас, если Кароль не ошибается, однако это не давало им права делать нас рабами. Обидней всего то, что звери первой серии едва ли осознают, в каком положении оказались, они насколько очеловечились, что даже радуются своему плену!

Ничего, это все потому, что раньше не было нормальной Матери, способной объединить стаю. Насколько я поняла, кроме меня сейчас в мире существует всего одна Мать — Орка, а у нее явно не все дома. Как можно добровольно вести свою стаю на гибель! Такая нелепая, непродуманная война с людьми не может не привести к поражению.

Зачем вообще война? От людей надо держаться подальше, только и всего. Океан велик — я-то знаю, я уже бывала там. Можно найти себе такую территорию, что никто не достанет. Так нет же, они лезут на рожон!

Я отвлеклась, когда почувствовала приближение двух существ. Человек и зверь… Кто-то пришел потренироваться? Или это опять желающие побеседовать?

Когда они вошли, я не остановилась, продолжая наматывать круги. Почему я вообще должна останавливаться?

Меня не окликнули. Зверь первой серии спустился в воду и начал разминку в другой части бассейна. Я почувствовала, что он ранен. А, понятно, почему они выбрали такую тренировку…

Прошло довольно много времени, прежде чем я сделала перерыв. Не от усталости, конечно, просто надоело. Я присела на край бассейна и обнаружила, что человек-смотритель теперь совсем близко.

Но его я особо не рассматривала, меня больше интересовал зверь. Вся его правая рука и плечо были замотаны специальными бинтами, способствовавшими заживлению раны. Было видно, что ему больно двигаться, но он упрямо продолжал. Наверное, хотел вернуть себе форму как можно скорее.

— Кислотный ожог, — пояснил человек, хотя я ни о чем не спрашивала. — Последнее задание было дурацким… Нас послали чистить водоем, зараженный какой-то дрянью. Титану нужно было достать бочки с отходами со дна. Ну, одна из них открылась, кислота проникла под чешую… Паршивое зрелище было, мне пришлось сделать ему не один укол, чтобы он успокоился. Врачи опасались, что он потеряет возможность нормально двигать правой рукой. А он, видишь ты, двигается!

— Ему больно, — отметила я.

— Знаю.

— Но не останавливаешь его?

Правило обращаться к людям на «вы» я игнорировала уже давно и упорно. Люди в большинстве своем не возражали, а те, что возражали, боялись об этом сказать.

Этот смотритель относился к первой категории.

— Его бесполезно останавливать. Он, дело такое, упрямый до ужаса. Хотя… Это не только его недостаток, но и главное достоинство.

— Неужели?

— Угу. Когда-то он из упрямства спас мне жизнь.

Много лишней информации. Очередное подтверждение того, что люди болтливы.

Я продолжала наблюдать, и мне стало жалко зверя. Хотя жалость — странное чувство, Мать не должна его испытывать, потому что жалость к одному способна погубить всю стаю. И все же… Должно быть, это дает о себе знать человеческая часть меня.

Человек не мог знать, насколько больно зверю, потому что он судил только по тому, что видел. Но я все чувствовала!

— Скажи ему, чтоб прекратил, хватит на сегодня.

— Объясняю: это бесполезно.

Я резко обернулась, собираясь рыкнуть на него, чтоб не пререкался и не мучил своего подопечного. Но моя ярость остыла, когда я увидела глаза человека…

Он все знал, я ошиблась. Не имея моей возможности чувствовать, он все равно мог понять, что испытывает его зверь. Не представляю, как появляется такая связь, но это впечатляет.

— Он должен остановиться, — мой голос звучал уже менее уверенно.

— Да, и остановится. Титан не даст себе погибнуть, он просто изведет себя до такого состояния, что едва будет стоять на ногах, и уже тогда решит, что на сегодня хватит. Это нельзя исправить — он такой, какой есть.

— Ты пробовал исправить?

— Конечно, для его же блага. Но быстро понял, что ничего не выйдет. Если он что-то решил, то не отступится до конца. Таков Титан, а мне остается лишь принять это.

Странный человек… Нет, скорее, странные слова для смотрителя!

На всякий случай я спросила:

— Ты знаешь Кароля?

— Да, я знаю его очень хорошо.

А, вот и добрались до сути! Я приготовилась слушать очередную тщательно продуманную речь, но наткнулась на тишину. Человек все так же потягивал что-то из темной стеклянной бутылки и наблюдал за своим подопечным.

— Ну? — не выдержала я.

— Что?

— Разве ты не собираешься поговорить со мной о нем? Или ты не знаешь, что это задание доверили мне?

— Я все знаю.

— Так почему ты не пытаешься доказать мне, что Кароля ни в коем случае нельзя убивать?

— Я подумывал об этом, но потом решил, что это будет лишним. К тебе и так подходят все, кому не лень. А смысл? Если окажется так, что он будет готов убить тебя, ты вынуждена будешь сопротивляться. И не важно, сколько хорошего тебе о нем наговорят. Ты все равно не захочешь отдавать свою жизнь — ни ему, ни за него. Да и потом, даже если ты решишь красиво погибнуть, что в этом толку? Ты не спасешь его этим, и жертва будет напрасной. Но они этого не понимают и думают, что тебе надо все разъяснить.

Этот человек раздражал меня все больше, но не потому, что говорил глупости, как остальные. Он озвучивал мои собственные мысли!

— Так что же, тебе все равно, выживет он или нет? — удивилась я.

— Почему? Я очень хочу, чтобы он жил. Он мой друг.

И этот туда же! Я не выдержала, расхохоталась:

— Друг! Какой он тебе друг? Какой он всем вам друг? Это же нелепо… Понятно, что вы создаете иллюзию дружбы, чтобы мы лучше выполняли свою работу. Вам нужно, чтобы мы слушались охотно, чтобы вы не боялись поворачиваться к нам спиной, но это не дружба, это даже не равенство. Я все равно вижу страх в ваших глазах. Если я иду по коридорам базы без сопровождения, это считается опасным. Разве это равенство? Я слышу, как вы скулите у меня за спиной. Вы вбили себе в голову, что Каролю нравится вам подчиняться, и, что более печально, он тоже поверил в это. Но рано или поздно он поймет, что с вами у него будущего нет, поймет, где должен быть на самом деле!

Человек выслушал меня спокойно. Тварь… Если бы он разозлился и начал активно доказывать мне, что я не права, было бы легче. Но все мои доводы разбивались о ледяную стену равнодушия. Так ведет себя лишь тот, кто чувствует, что он прав.

— Ты ошибаешься, — только и сказал он.

— Почему?

Я хотела, чтобы вопрос прозвучал ядовито, насмешливо, а получилось как-то беспомощно… Смотритель слабо улыбнулся:

— Для начала пойми, что мы, люди, не одинаковы. Да, кто-то все еще боится тебя — и Кароля. Но многие на базе считают его если не другом, то, по крайней мере, равным себе. Я не отвечаю за всех людей или даже за их часть. Я отвечаю только за себя. И я знаю, что я уважаю Кароля и очень благодарен ему. Я не стесняюсь того, что могу назвать его своим другом, хотя среди нас это не так престижно, как ты предполагаешь.

— Почему… Почему ты относишься к нему так?

— По многим причинам. Для начала могу сказать, что он полностью изменил мое отношение к проекту вообще и к зверям в частности.

Краем глаза я заметила, что зверь первой серии остановился, слушает нас. Ну и пусть слушает!

— Кароль пришел в проект примерно в то же время, что и я, — продолжал человек. — Я тогда начал работу с Титаном, он — с Литой, но мы не пересекались. Вообще, люди становятся смотрителями по разным причинам. Кто-то ради необычной жизни, кто-то ради приключений, кто-то по еще более запутанным причинам, как Лита. Я же пришел сюда ради денег. Меня не волновал престиж, мне было плевать на приключения, я думал лишь о том, что наконец-то буду нормально зарабатывать. Смотрителям ведь очень хорошо платят, ты знай об этом. К зверям я относился как к инструментам заработка. Когда Титана назначили моим подопечным, я не радовался, мне было все равно, с кем работать.

— Ты его не боялся? Он опасен, все звери первой серии опасны…

— Нет, не боялся. Понимаешь, многие инструменты тоже опасны, но люди их не боятся. Я старался сохранять эмоциональную дистанцию между нами, мне не хотелось к нему привязываться. Я даже не дал ему имя, обращался по номеру — ведь у каждого зверя есть номер. А потом… тут было восстание отбракованных зверей. Тебе известно об этом?

Я кивнула. Про восстание мне рассказывали не раз, но меня оно мало волновало. Насколько мне известно, в нем участвовали только неполноценные звери, а из них я бы не стала формировать стаю. К тому же, те звери вступили в сговор с одними людьми против других. Бессмысленная затея.

— Во время этого восстания я был на базе. Они застали меня в тренировочном зале… Крушили все вокруг, убивали, но до меня не добрались — он не дал. На меня обрушился потолок, меня частично придавило к полу. Я был бы совсем размазан, если бы Титан не удержал плиту. Она была слишком тяжела, чтобы он мог откинуть ее в сторону, он мог только держать. Ситуация казалась безвыходной, потому что рано или поздно его силы должны были закончиться, и тогда мы бы погибли. Те звери и те люди… они знали это. Они смеялись. А он держал. Я не мог этого понять, потому что никогда не рассматривал его как самостоятельную личность. Время тянулось, они ушли, а он все держал, хотя мог убежать, мог спастись, но добровольно остался. Потом появился Кароль в сопровождении других зверей первой серии — тех, кто тоже не предал своих смотрителей. И Кароль мне объяснил… Звери не предают и не бросают тех, кого считают своими.

Я заметила, что Титан улыбается. Звери первой серии в целом понимают гораздо больше, чем могут сказать… Видимо, он тоже помнил тот день. Он гордился тем, что не предал. Почему? Ведь тогда этот человек не был его другом!

— Я продолжил работать в проекте, но относился ко всему иначе. Титан… он умнее, чем я думал. Он не инструмент. Оказалось, что я могу советоваться с ним, что он имеет свое мнение, а в том, что связано с водой, разбирается лучше меня. Разве это не основа для равенства?

Возразить мне было нечего, а возразить хотелось. Я решила использовать неопровержимый аргумент:

— Такая дружба ненормальна, потому что основывается на рабстве.

— Это не рабство. Однажды… однажды я предложил ему уйти. Совсем недавно, на одном из заданий, когда мы были в океане. И знаешь что? Он не просто отказал, он еще и рассмеялся, будто я ляпнул самую нелепую глупость! Так что… он может уйти, когда захочет, но он пока не хочет. То же касается и Кароля. Ладно, нам пора, Титан уже закончил. Что же до твоего задания… Думай сама, как тебе поступить. Но при этом не забывай, что есть люди, которые очень хотят, чтобы он вернулся.

Они направились к выходу, а я осталась сидеть на месте. Моя кожа начинала подсыхать, так что лучше мне было бы вернуться в воду. Но я хотела дождаться, пока эти двое уйдут.

В дверях человек обернулся:

— Кстати, если ты не помнишь… Меня зовут Артем. Мне было приятно поговорить с тобой.

И мне тоже было приятно, хоть я бы никогда в жизни не призналась в этом. Впервые за долгое время разговор с человеком не оставил у меня на душе неприятного осадка. Те, другие, тоже были искренни, их и правда волновала судьба Кароля.

Но только Кароля, на меня им было наплевать. А этот человек… Он не считал себя моим другом и даже не испытывал ко мне симпатии, и все же только он один признал, что я тоже живая.

Больше ко мне никто не подходил до самого вечера.

Честно говоря, я ожидала появления Литы. Это было бы логично: она больше всех заинтересована в его выживании. Не только из-за того, что он ее подопечный, но и из-за странной, извращенной, но вместе с тем крепкой связи, существовавшей между ними уже давно.

Однако она так и не появилась. Было известно, что после задания на леднике она вернулась на базу и все это время была здесь, но никто лично не сталкивался с ней… И никто не хотел. При упоминании ее имени другие смотрители опускали глаза, начинали нервничать. Я так толком и не поняла, винят они ее в случившемся с Каролем или сочувствуют. О том, что Лита все еще здесь, свидетельствовали лишь редкие появления в коридорах Оскара — молчаливого зверя первой серии, переданного ей на время.

Понятно, что сама я говорить с Литой не собиралась, мне это не нужно. И все же я была несколько разочарована ее затворничеством. Похоже, она сдалась сразу и без Кароля не представляла собой ничего существенного. Жаль, ведь Кароль относился к ней серьезно!

Как знать, может, это станет основой окончательного разрыва отношений между ними. Уж тогда я своего шанса не упущу!

Возле грузовика, который должен был везти меня в аэропорт, меня уже ждали мои смотрители и, почему-то, Алтай с Софией. Эти-то что здесь потеряли?

На мой вопросительный взгляд Алексей только плечами пожал:

— Их придется брать с собой, приказ сверху. Не волнуйся, частью твоей команды они не будут.

— Я и не волнуюсь.

Оно и верно: чего мне волноваться? Хотя и радоваться особо нечему, потому что Алтай меня не интересует. Он слишком умен, его не удастся сделать частью стаи, да и его сопротивляемость зову слишком высока. Короче, красивое, но совершенно бесполезное существо… равно как и его смотрительница.

Виктория и София сели впереди, рядом с водителем. Надо будет спросить, почему обслуживающий персонал на базе такой молчаливый. Хотя какая, в сущности, разница?

Алексей ехал с нами в кузове. Не знаю, почему. Может, не поместился впереди, может, решил следить за зверями, а может, не хотел всю дорогу слушать беседы сестричек.

Я дождалась, когда машина тронется, и лишь потом сказала:

— Мне нужна вся информация по Первой Стае, какая у вас есть. Включая их столкновение с Каролем.

— А я знал, что ты заинтересуешься, — мой смотритель достал из сумки помятую папку. — Между прочим, я иду на должностное преступление, зверям нельзя давать такую информацию!

— Знаю, зверей можно только посылать в пасть акуле.

— Тебя пугают акулы?

— Это образное сравнение.

Алексей задумчиво посмотрел на меня:

— Знаешь, а с каждым днем ты все больше похожа на Кароля.

Я понятия не имела, комплимент это или оскорбление. Мне было все равно.

— Ближе к делу.

— Как скажешь…

Похоже, здание, которое нам выделили, было когда-то зоной отдыха для людей. Здесь много маленьких комнат, есть какие-то специальные залы непонятного назначения, да и планировка территории излишне декоративная. В целом, условия были не подходящие для содержания секретного существа вроде меня.

Успокаивало лишь то, что здание находилось в отдалении от населенных пунктов, огражденное от них лесом и холмами. К тому же, огороженная территория вплотную примыкала к морю, а это удобно.

Меня поселили в большом, хоть и довольно старом бассейне с битой плиткой. У него была любопытная особенность: часть его находилась под крышей, часть — во дворе здания. В общем, пространства мне хватало, особенно в сравнении с моей клетушкой на базе, так что я не жаловалась на грязноватую воду и прочие мелочи.

Когда мы прибыли, людей еще не было — в смысле, этого специального отряда, потому что в целом людей на временной базе хватало. Меня накормили смесью овощей и свежей рыбой, что было приятным контрастом с привычными мне жидкими помоями. Это задание мне определенно нравится.

Отряд прибыл через пару часов — я почувствовала их, но мельтешить не стала. Меня позовут, если надо будет.

А понадобилась я ближе к вечеру, когда солнце уже тянулось к морю, а я наблюдала за этим, облокотившись на край бассейна. Я почувствовала приближение моей смотрительницы раньше, чем услышала ее шаги, но даже тогда не обернулась.

— Что-нибудь существенное или тебе просто делать нечего? — полюбопытствовала я. Мне нравилось провоцировать Викторию, ей никогда не хватало ума придумать достойный ответ.

Вот и сейчас она разозлилась за долю секунды:

— Вылазь, чудовище, хватит прохлаждаться! Тебе пора работать!

Чего и следовало ожидать…

Она провела меня по запутанным коридорам; всю дорогу Виктория молчала, что было для нее довольно необычно. Я не спрашивала ее о причинах такого поведения, потому что мне было плевать.

Возле тяжелых дверей с облупившейся краской моя смотрительница остановилась:

— Они тебя там ждут.

— А ты не идешь?

— Вот еще! Нет, конечно, что я там забыла!

Она явно обижена. Уже успела с кем-то поцапаться, еще до прихода ко мне, что тут удивительного?

Я чувствовала, что за дверями находятся люди — семеро, включая моего смотрителя. Весь мой отряд… Хотя нет, «мой» — это слишком уверенно. Вряд ли они будут меня слушаться, а я даже не смогу использовать зов! Ну почему мне нельзя было работать со зверями первой серии?

Мое время на воздухе было ограничено, поэтому я не стала топтаться у двери, а уверенно вошла внутрь просторного зала. При моем появлении люди, увлеченно обсуждавшие что-то, замолчали, уставились на меня. Я же смотрела на них, изучая.

Неплохо, очень неплохо, для людей они хорошо натренированы. Одна женщина, шестеро мужчин. Ну, пятеро, если не считать моего смотрителя. А его можно не считать, потому что Алексей — калека, и толку от него мало.

Он как раз поднялся навстречу мне:

— А вот и она. Это Объект 2–1, Ева.

Они напряженно молчали, и я чувствовала нарастающую неприязнь. Странно, я ведь даже не успела показать, насколько они мне противны! Может, у них были какие-то терки с Каролем?

Между тем Алексей начал представлять их мне:

— Конечно, у каждого тут есть имена, но, думаю, тебе будет проще запомнить их по… хм… прозвищам. Так, по крайней мере, было проще Каролю, а вы с ним почти не отличаетесь…

— Вообще-то, мы с ним не имеем почти ничего общего, но это не важно, продолжай.

— Э…да… Это Сержант, он руководит отрядом. Это Генсек, Дух, Рыбка…

Он продолжал называть эти нелепые слова, которые люди выбрали для своего обозначения, а я только головой качала. Ну зачем, зачем все так усложнять?

Алексей закончил, сел на свое место. Ко мне обратился Сержант:

— Мы признаем, что под водой ты сильнее нас. Конечно, Кароль нас кое-чему научил, но ты все равно опасней нас в своей стихии.

Чему же Кароль мог учить этих сухопутных созданий? Впрочем, приятно, что человек признает мое превосходство.

— Однако мы не можем подчиняться тебе вслепую, — продолжил он.

Так и знала, что где-то есть подвох!

— И чего же вы хотите?

— Хотим, чтобы ты советовалась с нами перед каждой операцией. Для достижения наилучшего результата необходимо предварительное обсуждение планов. Мы понимаем, что ты доверяешься чутью, но для нас это слишком рискованно.

Нет, все-таки люди — недозвери.

— Я не умею советоваться и планировать. Вас этому учат, вам это нравится, вот вы этим и занимайтесь. Я буду действовать так, как велят мне инстинкты.

Я почувствовала, что он злится — как и все остальные. Невозмутимым остался только Алексей, он-то сообразил, что я намеренно провоцирую их. Черт, неужели я так предсказуема? Пора менять тактику.

Сержант сдержал гнев… молодец, значит, не такой дурак, каким выглядит.

— Ты можешь хотя бы объяснить нам, что намереваешься делать? Опустим детали. Просто скажи… можно ли спасти Кароля?

А, так вот оно что! С Каролем у них все в порядке, они с ним даже успели подружиться. Поэтому я им изначально не нравилась — они знают, что я могу его убить.

Я не буду давать им ложных надежд.

— Маловероятно. Сила, которая подчинила его, намного больше, чем вы можете себе представить. Тот, кто стал частью стаи, не может покинуть ее. Если его насильно отделить от стаи, он погибнет. Это один из важнейших наших инстинктов, он сильнее любой воли.

— Но Кароль другой…

— Кароль один из нас. Может, он чуть совершенней, умнее, но это всего лишь помогло ему сопротивляться зову дольше, чем остальным. Однако в итоге он сдался, и обратной дороги нет. Он перестал быть тем, кого вы знали. Так что проще всего будет убить его.

— Ты говоришь об этом так, будто тебе все равно, — изумленно произнес мой смотритель.

— А мне и правда все равно, — пожала плечами я. — Кто он мне? Друг? Черта с два! Приятелем даже не назовешь, если вспомнить, сколько раз он избивал меня. Так что его смерть меня нисколько не волнует.

— А похоже, что даже радует, — прищурилась женщина, которую мой смотритель назвал Рыбкой. — Ты намеренно выбираешь самый легкий путь, чтобы не слишком утруждать себя!

— Нет. Я говорю вам, с чем мы имеем дело, и говорю не ради наслаждения собственным голосом. Вы должны нападать на Кароля со всей своей силой, драться так, чтобы убить его, а иначе он убьет вас, а потом даже не вспомнит об этом. Потому что своим телом он уже не управляет.

— Лжешь! Мы не собираемся его убивать!

— Да? — я скрестила руки на груди. — А что же вы собираетесь делать?

Рыбка не нашлась, что ответить, но ей помог Дух:

— Будем стараться оглушить его или легко ранить, чтобы потом доставить на базу.

— Оглушить? Чем?

— Ну… Шокерами… У нас есть электрические ружья, которые созданы специально для работы под водой. Или хотя бы сильным ударом! Кароль крепкий, но свалить можно и его!

Без мозгов, все поголовно… Ну о чем можно с ними говорить? Уже видно, что они забили свои головы какими-то фантастическими идеями о способностях Кароля и просто так от своих заблуждений не откажутся. Придется учить их так, как учат детенышей — демонстрацией реальности.

Я пробежалась взглядом по их одежде — люди вообще много значения придают своим тряпкам. Одинаковая форма в коричнево-зеленых тонах, спортивная — подойдет!

— Во двор! — скомандовала я. — Живо!

Они удивленно переглянулись, но спорить не стали.

— Можете прихватить свои шокеры, — добавила я.

— Ева, — мой смотритель остался на месте, остальные покинули зал. — Надеюсь, ты не серьезно…

— Серьезно. Можешь остаться здесь, ты все равно бесполезен.

Кажется, он обиделся. Я была не в настроении разбираться в таких сложных оттенках чувств. Да и вообще, зачем обижаться на правду?

Само здание нашей временной базы было выстроено как квадрат, которому не хватало одной стороны. За счет этого просторный двор был укрыт и от посторонних глаз, и от лишних лучей солнца — идеальное место для тренировок.

Люди ждали меня здесь, кажется, они поняли, чего я от них хочу, но на всякий случай я решила растолковать:

— Нападайте на меня. Вы можете использовать и шокеры, и холодное оружие. Короче, нападайте так, как планировали нападать на Кароля, чтобы оставить его в живых.

Я чувствовала в груди легкое покалывание — первый признак того, что мне пора обратно в воду. Но это ерунда, это даже не боль. Еще до того, как возникнет реальная угроза моему телу, я разберусь с этими дилетантами.

Первой, как я и ожидала, на меня кинулась Рыбка. Я давно уже отметила, что человеческие самки менее терпеливы, чем самцы, и сейчас лишний раз убедилась в этом. Она пыталась дотронуться до меня странным потрескивающим прибором — это, должно быть, и есть их хваленый шокер. Наивные, ну прям детеныши! Этой ерундовиной они надеялись свалить Кароля! Ничего, сейчас покажем им, что к чему…

Я перехватила руку женщины, сжала — недостаточно сильно, чтобы сломались кости, но все же неслабо. Она вскрикнула, выпустила игрушку эту нелепую, и только тогда я швырнула самку в кусты. Кажется, резковато…Впрочем, у меня не было времени смотреть, поднимется она или нет, на меня летели еще двое.

А они неплохо сработались! Не нападают всей кучей, зная, что будут мешать друг другу, но при этом каждый чувствует, когда наступит его очередь. Мне было даже немного жаль рушить их красивое представление.

Я пригнулась, чтобы массивный Дух перелетел через меня, и только тогда сшибла Сержанта хвостом. Из оружия у него всего-то два ножа было, да и они безобидно скользнули по моей броне, так что его я считала легкой добычей.

Черт оказался побыстрее. В его движениях чувствовалась чуть ли не инстинктивная ловкость, так что пару раз он едва не задел меня шокером. Но все-таки не задел, а это главное. Очень скоро он был отослан к стене и врезался в нее так, что посыпалась кирпичная пыль. Мне явно не хватает сдержанности, надо будет поработать над этим. Людей-то не жалко, но возможны ситуации, когда такая неосторожность станет опасной для меня.

Потребовалась еще пара четких, уверенных движений, чтобы привести людей в неподходящее для боя состояние. Глядя, как они со стонами и кряхтением поднимаются, мне захотелось завыть. И с ними мне придется работать?!

Что ж, сейчас проверим, какой урок они извлекли из всего этого:

— Вы надеялись победить Кароля? Вот так? Гениальный план, ничего не скажешь. Если вас с легкостью победила я, представьте, что от вас оставит Кароль! Я-то сдерживалась!

Это, кстати, неправда, сдерживаться я забыла. Но они ведь не проверят! Продолжим воспитательные работы:

— Кароль сильнее чем я, броня у него крепче, к тому же, он электрический, так что эти ваши шокеры ему что укусы комара. И это с расчетом, что вам удастся до него дотронуться! У вас нет ни шанса победить его такими средствами, поэтому берите все оружие, какое только есть у вас в запасе, используйте его, не надейтесь на удачу.

Кажется, все, что я говорила, было логично и разумно. Только почему-то они разозлились еще больше.

— Кароль — не ты! — эта их Рыбка просто не могла заткнуться. — Он нас вспомнит, он поймет, что мы хотим ему помочь, поэтому позволит нам поймать себя!

— Ну конечно! Мне надоели эти споры. Вы будете делать то, что скажу я. На суше занимайтесь своими делами, но в воде во всем слушайте меня. Если начнете выпендриваться, я не буду спасать ваши шкуры, мне это не нужно. Все поняли?

— Это не совсем тот подход к делу, на который вы рассчитывали, — поморщился Сержант. — Сожалею, но при таких условиях мы подчиняться не будем.

Я ожидала, что Алексей вмешается, но он молчал.

— Это ваше окончательное решение?

— Да.

— Значит, сдохнете, — мило улыбнулась я и, резко развернувшись, направилась к выходу.

Я уверена, что выглядела спокойной — во многом благодаря броне. Так что они не знали, что внутри у меня все кипело. Хотелось зарычать, разбить что-то, свернуть пару шей и в целом устроить погром, да еще как-то странно болели глаза. От одного вида людей мне становилось тошно, хотелось уйти, уйти подальше, чтобы не видеть их. Но куда? В бассейне меня найдут, в море лучше не соваться, могут счесть попыткой побега… А, придумала — на крышу! Насколько я поняла, люди туда суются редко, потому что высоты боятся так же, как и глубины.

Не утруждая себя поиском лестницы, я начала карабкаться прямо по стене. Кирпичи рассыпались под моими когтями, и пару раз я чуть не сорвалась, и все же мне удалось добраться до крыши, да еще и не попасться никому на глаза.

Здесь было пусто, между бетонными плитами росла трава, а с моря долетал мягкий ветер. Прямо передо мной раскинулась бесконечная водная гладь, в которую величественно опускалось солнце. Я облокотилась на перила, наблюдая, как волны окрашиваются цветами заката. Из моих глаз струилась вода, но я понятия не имела, почему. Травма, что ли? Или от пересыхания? Надеюсь, это не опасно!

На душе было тяжело, голова разрывалась от мыслей, сомнений и обид, так что я старалась вообще не думать. Конечно, рано или поздно мне придется спуститься, вернуться в бассейн, но… уж лучше поздно! Тогда, быть может, будет легче.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я услышала шаги. Это было странно — то, что присутствие человека я почувствовала позже, чем услышала его. Но аура была невраждебная, знакомая, хотя я и не могла вспомнить, кто это.

Я предпочла не оборачиваться, просто буркнула:

— Вали отсюда, а то порву.

— Не порвешь, — отозвался холодный, усталый голос. — Мы с тобой в этом похожи: обе уходим ото всех, когда нам плохо.

Вот теперь я обернулась, заинтригованная. Возле выхода на крышу стояла молодая человеческая самка, с ног до головы затянутая в черное. Темный цвет подчеркивал тонкие линии и необычную бледность ее лица, в котором невозможно было прочитать что-либо.

— Ты ведь Лита, так?

Мы встречались раньше, но почти не разговаривали, даже когда я спасла ей жизнь на том острове. Да и о чем нам болтать? Она всегда была с Каролем, отвечала за него, следила за ним, так что мы и не могли пересечься.

— Да.

— Я не знала, что ты здесь.

— Тебя не предупредили. Не знаю, почему. Но ты могла бы догадаться, что я буду участвовать в задании, ведь Кароль — мой зверь.

Все-таки у нее очень странная аура… Сильная, самая сильная из всех, что я видела, но вместе с тем почти не заметная. В присутствии этой самки я чувствовала себя неуютно.

— Ты искала меня?

— Нет, — Лита подошла ближе, тоже облокотилась на перила. На меня она не смотрела, она смотрела на море. — Я просто люблю такие места. Они успокаивают. Ты ведь тоже чувствуешь это!

— С чего ты взяла, что мне нужно успокоение? — вызывающе поинтересовалась я.

— Потому что ты плачешь, — просто сказала она. — Это очень необычно… Кароль не может плакать, этой способности ему не досталось.

Я понимала, что должна бы смутиться, что меня застали в таком состоянии. Но Лита всем своим видом давала понять, что это не ее дело; лучшей реакции быть не могло.

Некоторое время мы обе молчали. Я иногда косилась на нее, ожидая, что она заговорит. Ведь люди болтливы! Но она словно и не замечала моего присутствия.

Забавно… Я думала, что эта самка будет раздражать меня больше, чем остальные, потому что она лишила меня возможности включить в свою стаю Кароля. Но теперь, при встрече, я была скорее изумлена, чем раздражена. Я начинала понимать, почему Кароль выбрал ее.

Так что оказалось, что из нас двоих молчание не могу хранить я:

— Разве тебя не беспокоит то, что с ним происходит?

— Беспокоит, поэтому я здесь.

— Но ты… Ты не плачешь, не похоже, что ты в отчаянии!

Она наконец перевела взгляд на меня. Тут я впервые поняла, что серые глаза не спокойны, они просто непроницаемы.

— Я не в отчаянии. Он вернется.

Она сказала это так твердо, что я невольно поверила… и разозлилась на себя за это.

— Ты что, тоже будешь просить меня, чтоб я его не убивала?

— Нет. Это не зависит от тебя, это зависит только от него. Он вернется.

Вот теперь я и поняла, какой должна быть настоящая смотрительница. Даже Алексей не дотягивал до нее, про Викторию и говорить не стоит. Для того, чтобы направлять нас, нужна сильная воля, а у Литы это было. Хотя стоит ли удивляться тому, что к Каролю приставили лучшую?

Или… или это Кароль сделал ее лучшей?

Я разозлилась еще больше, хоть и не показала этого. Мне захотелось, чтобы она сорвалась, разрыдалась, показала, что она сломлена внутри. А для этого надо бить по самому больному — по извращенности, неправильности связи, существующей между ней и Каролем.

— Раз уж ты здесь… Я спрошу, давно хотела… Почему вы двое вместе?

— Потому что я смотрительница, а он мой подопечный.

— Не увиливай, ты знаешь, о чем я!

— Я и не увиливаю, — пожала плечами она. — В принципе, я не обязана тебе отвечать, но тебе сегодня и так досталось от людей. Мы вместе, потому что нам это нравится. Во всех смыслах. Мы нужны друг другу, вот и все.

— Это ненормально…

— Как и само существование Кароля, и твое тоже. Таких, как вы, больше нет в природе. Но все равно, вы люди, пусть и отчасти.

— Кароль — может быть, но я — точно нет! — заявила я.

— Тогда почему ты плачешь сейчас?

Я закусила губу, чтобы не ляпнуть лишнего. Эта самка проницательна, с ней надо поосторожней. А впрочем… Что если она сможет мне помочь?

— Я не знаю…. Почему я плачу сейчас?

Я спросила и тут же пожалела об этом. Ведь какой дурацкий вопрос! Хоть бы она ничего не ответила, хоть бы посмеялась надо мной! И замнем тему…

Она не рассмеялась:

— Потому что тебя обидели, к тебе отнеслись несправедливо. Не смотри так удивленно, я была там.

— Почему я тебя не видела?

— Потому что я не хотела, чтоб меня видели. Ты не животное на сто процентов, хоть ты и отличаешься от Кароля. Ева… не обижайся на своего смотрителя.

— С чего ты взяла, что я на него обижаюсь?

Черт! Почему она распознает мои эмоции раньше, чем я сама?!

— Ну, я бы на твоем месте обиделась. Ты кое-что должна знать… Водяной, то есть, Алексей когда-то входил в тот отряд, с которым ты теперь работаешь. Потом, в результате несчастного случая, он потерял ногу и вынужден был уйти. Если бы ему не дали работу смотрителя, он бы расстался с морем навсегда. Теперь он оказался между двух огней: между своими старыми друзьями и тобой, его подопечной. Он не знает, на чью сторону стать.

— А должен бы!

— Он разберется, не торопи его. Некоторые решения принимать не так легко.

Как будто я не знаю!

Становилось темно и довольно прохладно, Лита начинала мерзнуть. Когда она собралась уходить, я последовала за ней. Не то чтобы намеренно, просто так получилось.

Все-таки очень необычная человеческая самка. Мне захотелось сказать ей что-нибудь хорошее, отплатить за поддержку, но нужные слова почему-то не подбирались.

— Лита…

— Чего?

— Я сделаю все…Честно, я…

— Знаю. Подумай лучше о себе, а Каролем займусь я. И еще, я поговорю с остальными, они будут тебя слушаться. Куда ж они денутся! Только и ты продумывай приказы, учитывая возможности людей.

— Я постараюсь…

— Вот и договорились.

На лестнице мы разошлись: мне пора было возвращаться в бассейн, потому что моя кожа была на грани трещин, а Лита направилась в свою комнату.

Может, не все люди так плохи, некоторые способны понимать меня. Но это не делает человечество в целом лучше.

Я все равно должна вернуться в океан.

— Ева!

Я лениво потянулась, но не спешила подниматься со дна бассейна. Не потому, что все еще злилась на Алексея, просто мне было лениво. Ночью я спала плохо, не знаю, почему. Просто как-то неспокойно было… Наверное, это близость моря на меня так действует. Так что теперь мне хотелось поваляться.

— Ева, вылезай!

Ага, размечтался! Если тебе так нужно меня видеть, прыгай сюда, одноногий!

— У нас срочное задание, твое присутствие обязательно!

Срочное задание? Пожалуй, стоит поинтересоваться, что у них там стряслось.

Я подплыла к краю бассейна, так, чтобы быть на значительном расстоянии от своего смотрителя. Конечно, он не мог меня силой вытащить из воды, но… никогда не знаешь, чего ожидать от людей. Уж лучше соблюдать осторожность!

— Что такое?

— Этой ночью Первая Стая напала на сухогруз. Вся команда мертва, но само судно почти не повреждено. Нам нужно осмотреть место происшествия, и как можно скорее, пока там еще нет посторонних!

Вместо ответа я вылезла из воды, показывая, что готова идти за ним.

Я понятия не имела, что такое «сухогруз», но это и не особо важно. Главное, что там побывала стая — и Кароль. Люди правы, мне нужно осмотреть это место.

Я думала, что нас, как обычно, повезут на вертолете, однако Алексей повел меня к морю. Лишь теперь я заметила, что неподалеку от берега стоит небольшой корабль; еще вчера его не было.

К моему немалому недовольству, отряд во главе с Сержантом тоже отправлялся туда. Глаза бы мои не видели этих никчемных! Впрочем, я почувствовала и присутствие двух зверей — Оскара и Алтая. Раз Оскар здесь, значит, Лита тоже здесь. Не знаю, почему, но это меня успокоило.

Как будто я могла разделить с ней возложенную на меня ответственность…

— Ты можешь плыть рядом с кораблем, — позволил мой смотритель; почему-то он не хотел смотреть мне в глаза. — Но будь рядом.

Да уж, как будто у меня есть выбор! Хотя… из всех дней, сейчас мне меньше всего хотелось уплывать от них.

Пока люди готовились к отплытию, я наслаждалась морем. Впервые за долгое время я могла свободно дышать, мне даже казалось, что вода проходит сквозь меня, а я растворяюсь в ней, и нет усталости, и нет проблем. Рядом со мной были сотни, тысячи живых существ, с которыми я находилась в гармонии, как крупный хищник на своей территории.

И все было идеально, пока в воду с грацией алюминиевого тазика не плюхнулся Алтай. Я сразу почувствовала, что подобная неуклюжесть для него ненормальна, что причиной стала не серьезная, но, вероятно, болезненная травма. Которую, кстати, вполне могла нанести я во время одной из вспышек гнева.

Вины или даже сострадания я не почувствовала, только раздражение. Какого черта он полез в воду в таком состоянии?

— Чего тебе надо? — мрачно поинтересовалась я, когда он подплыл ближе.

— Мы двигаемся, — Алтай не избегал моего взгляда. — Я буду следить.

— За мной?

— Да.

— Мы это еще проверим!

Никогда, никогда в жизни зверь первой серии не уследит за зверем второй серии. Мы, может, и уступаем им в силе, но значительно превосходим в скорости — и я, и Кароль. Поэтому теперь я сорвалась с места и поплыла прямо, не особо выбирая путь. Естественно, это было рискованно и совсем не благоразумно с моей стороны, потому что люди вполне могли принять мои действия за мятеж. Но уж очень мне хотелось погонять этого белого наглеца.

Вообще, Алтай проявлял ко мне повышенное внимание по сравнению с остальными зверями первой серии. Не знаю, с чем это было связано — с его дружбой с Каролем, с недоверием ко мне, с приказами его безмозглой смотрительницы. В любом случае, это раздражало. Сейчас он у меня получит!

А играть в догонялки в открытом море было даже увлекательно. Иногда я позволяла ему подплыть поближе, затем снова увеличивала расстояние между нами. При этом я не забывала о задании — я постоянно чувствовала, где находится корабль, куда направляется, с какой скоростью движется. Думаю, раз меня до сих пор никак не наказали за такое поведение, то уже и не накажут.

Моя стратегия, между тем, действовала. Алтай уставал ненормально быстро. Под конец он уже набирал скорость рывками, что свойственно раненым зверям, слишком резко поворачивал, а пару раз даже потерял меня из виду. Я почувствовала, что он вот-вот отключится, поэтому повела его к кораблю. Еще не хватало осложнить себе жизнь его убийством!

Едва мы добрались до суденышка, как Алтай начал подниматься, судорожно цепляясь когтями за металл. Слабак! Всего-то три часа поплавали! Странно… Внешних повреждений нет, значит, рана внутри. А рана внутри — это всегда плохая рана.

Переживет! Если умный, больше ко мне не полезет.

Я же не спешила возвращаться на борт. Что я там не видела? Вместо этого я кружила рядом с кораблем вплоть до того, как почуяла впереди большое скопление человеческих судов.

Вот тогда я и вернулась к людям, потому что поняла: мы прибыли.

Меня отвели в нижнюю комнату, лишенную окон. Там же находились и другие звери: Оскар сидел у стены, безразлично глядя в пустоту, Алтай лежал чуть дальше, я слышала его хриплое дыхание. Ну, может я чуть-чуть перестаралась… Самую малость!

В общем, нас спрятали от посторонних глаз. Но это понятно — уж слишком там много людей собралось! Что им всем нужно?

Прошло довольно много времени, прежде чем за нами пришли. Причем в дверях появился не мой смотритель, нет. К нам спустилась Лита.

Возможно, мне показалось, но ее приход обрадовал Оскара. Не сильно, конечно, и все же зверь первой серии заметно оживился. Очень любопытно… Насколько мне известно, у него сильная связь с другой человеческой самкой. Не может же он быть так непостоянен!

— Идем, — на лице Литы невозможно было прочитать что-либо, оно было неподвижно и равнодушно, как маска. — Для вас расчистили путь. Следуйте за мной, ни шага в сторону, пока не перейдем на сухогруз, да и там по палубе не разгуливайте. Впрочем, на палубе почти ничего нет, так что вы не много теряете. Я скажу, когда вам будет предоставлена свобода действий. А в частности тебе, Ева, потому что Оскар все время будет находиться возле меня.

— А Алтай? — почему-то спросила я, хотя это не должно было меня волновать.

— Алтай останется здесь, его состояние резко ухудшилось.

Ясное дело, это намек, но… Мне раньше казалось, что намеки невозможно произносить так холодно.

Лита вообще не была похожа на вчерашнюю себя. Будто ту, с кем я вчера говорила, заковали в лед! И это не значило, что она злится на меня из-за Алтая, явно была другая причина, о которой я не знала.

Нас защищали от посторонних глаз с привычным вниманием: я почувствовала, что все остальные корабли отогнали на значительное расстояние. А потом я перестала думать о таких мелочах, потому что ступила на борт огромного разоренного судна.

Воздух здесь пропитался запахом крови и разорванной плоти, он висел над нашими головами, тяжелый и мертвый. Даже мне, охотнице от природы, стало не по себе, а люди так вообще отказывались идти дальше. Мои временные подчиненные, хоть они и были сильны, тоже замялись, не спешили следовать за нами.

Исключением была только Лита. Она двигалась спокойно, без скованности, не озиралась особо по сторонам, но и не отводила глаз от кровавых потеков вокруг нас. Сейчас она была похожа не на человека, а скорее на машину, у которой есть задание, и она будет выполнять его любой ценой.

За Литой шел Оскар, защищавший ее с безмолвной преданностью. Но странное дело… то ли мне чудится, то ли эта преданность адресована совсем не ей.

Впрочем, хватит отвлекаться от действительности, пусть она и неприятна. Я тоже пришла сюда не просто так!

Люди, плывшие на этом корабле, были не просто убиты — они были разорваны. Части тел валялись на палубе, висели на стенах, на периллах, и всюду кровь, уже засохшая, бурая… Я не могла этого понять. Они ничего не съели, следовательно, пришли только за тем, чтобы убить, и делали это будто в приступе кровавой ярости. Рвали на части, как обезумевшие животные, нет, хуже, чем животные!

Я и сама не в восторге от людей, но есть грани, переходить которые нельзя! Похоже, Первая Стая об этом не знает… ну, или не хочет знать.

Я медленно ступала по залитым кровью доскам, стараясь почувствовать хоть что-то важное, что-то, что поможет мне найти решение. От людей не следовало ждать помощи: они старались казаться спокойными, но я чувствовала их страх, граничащий с паникой.

Даже невозмутимая Лита не могла мне помочь, потому что не знала, как. Только я…

Ну же, Ева… Это ведь охота, почему я не могу сосредоточиться!

— Ева! — окликнула меня Лита.

Я была рада услышать ее голос, потому что тишина, нарушаемая лишь шепотом пьяного от крови моря, начинала на меня давить.

— Что еще?

— Иди сюда. Я хочу, чтобы ты посмотрела на это.

Комната, в которую она меня привела, служила, судя по всему, для управления кораблем. Хотя это раньше, сейчас от сложных машин, используемых людьми, остались одни лишь раздробленные детали. Снова кровь, вот только…

Труп, который мы обнаружили здесь, отличался от всех остальных. Этот человек был убит быстро, одним четким движением хвоста в грудь. Судя по выражению лица, он даже не успел понять, что умирает.

И, что более важно, я уловила здесь, в этой комнате, знакомое присутствие.

— Это сделал Кароль, — Лита тоже поняла, хотя у нее не было моих инстинктов.

Я почувствовала, что она подавлена. Видимо, она решила, что раз Кароль начал убивать, спасти его будет невозможно. Дура! Она не видит самого главного…

Я склонилась над трупом, чтобы получше разглядеть лежащий рядом с ним предмет. Это была статуэтка из какого-то металла, — похоже, бронзы, — изображавшая быка. Возле статуэтки были начерчены неровные кровавые линии, слишком сложные, чтобы быть следом необдуманного спазматичного движения. Похоже, он рисовал какую-то схему…

Рисовал! Схему! Неужели я ошибаюсь, ожидая от него слишком многого?

Но если я права… это делает Кароля даже более совершенным, чем я предполагала. Я была уверена, что его человеческая половина, его личность давно мертва. В стае не может быть индивидуальности, поэтому зов автоматически уничтожает «Я» отдельного зверя, за всех мыслит и принимает решения Мать. Но такой зверь-марионетка не смог бы думать, оценивать ситуацию, оставлять нам тайные послания…

Значит, Кароль жив! Жив именно как личность!

— Его можно спасти, — изумленно прошептала я. — Он может освободиться…

Через долю секунды Лита уже была рядом со мной — я и не думала, что люди могут двигаться так быстро. Серые глаза смотрели на меня пристально, не моргая, и мне стало не по себе. А ведь из нас двоих чудовище — это я!

— Повтори, что ты только что сказала! — потребовала она.

— Кароля можно спасти. Я думала, что человеческую часть его убили, но это не так. Ее подавили, а то, что было подавлено, можно восстановить.

— Ты уверена?

— Уверена, что можно, но не уверена, что конкретно у меня получится, — утонила я. — Все-таки не следует недооценивать силу зова! Да и вообще, чем дольше Кароль находится в таком состоянии, тем меньше шансов его вернуть.

— В таком случае нам не следует терять времени. Ты знаешь, где он?

— Нет… Но он сам, похоже, знает, — я перевела взгляд на кровавую схему. — Что это такое?

— Хм, — смотрительница нахмурилась. — Похоже… похоже на лабиринт! Или схему каких-то тоннелей…

— Что за тоннели?

— Не знаю, это может быть что угодно!

Нет, не может быть. Если Кароль был в человеческом сознании, он постарался бы оставить нам максимально четкую подсказку. Он и оставил, да просто мы не видим!

Взгляд мой случайно скользнул по бронзовому быку, и лишь теперь я заметила, что статуэтка обведена кровью. Она не случайно здесь оказалась, Кароль намеренно положил ее рядом со схемой, да еще и обвел, чтоб мы не проглядели!

Я по-прежнему не знала, какая может быть связь, поэтому поспешила поделиться своим открытием с Литой:

— Эту штука связана с линиями, вот только не вижу, как! Ты знаешь его лучше всех, что он хотел сказать? Что это такое? Какие-нибудь бронзовые шахты?

Я слабо представляла себе, как могут выглядеть бронзовые шахты, но других предположений не было.

А вот Лита мое мнение не разделяла:

— Думаю, дело не в бронзе… Я вообще не уверена, что это бронза. Дело в статуэтке. Черт, почему он просто не написал, где он?

Я удивленно покосилась на нее. Эта самка хоть соображает, что говорит?! Вряд ли… Придется разъяснить ей картину мира.

— Что ты несешь? Чудо, что он в таком состоянии вообще смог управлять своим телом хоть пять секунд! Я не знаю предел его возможностей, не могу даже представить… Потому что предел моих возможностей он давно перешагнул.

Ничего не изменилось ни в ее лице, ни в ее глазах, но мне почему-то показалось, что она улыбается.

— Ты права… Хоть я и не ожидала услышать от тебя такое. Он старается изо всех сил, так что давай поможем ему вернуться. Схема и статуэтка… Хм… Лабиринт и статуэтка… Лабиринт и бык… Бык, явно бык… — она вдруг вздрогнула, резко обернулась ко мне: — Лабиринт Минотавра!

Можно подумать, я знаю, что это такое…

На временную базу съехалось много людей, которых, по идее, здесь быть не должно. Это заинтриговало меня — это и тот факт, что накануне собрания они очень долго расспрашивали меня о том, что я думаю о состоянии Кароля.

Честно говоря, это начинало раздражать. Изначально мне было плевать на их нелепую заботу о нем, но что-то изменилось. Меня бесило их искреннее стремление вернуть его живым и невредимым. Почему он так важен? Ведь он всего лишь зверь! Почему все так пекутся о нем?

И почему никто не думает обо мне?…

На общее собрание людей меня не позвали, поэтому я сидела одна на крыше. Впрочем, мое одиночество длилось недолго…

— Чего тебе надо? — не очень любезно поинтересовалась я, когда он ступил с лестницы на крышу.

До чего ж тупой зверь!

— Тебя искал, — отозвался он, подходя ближе.

— Снова получить хочешь?

— Нет. Говорить.

Ой, достал… Я не могла не признать, что среди всех зверей первой серии, которых я встречала, Алтай был, пожалуй, умнейшим. Но это не делало его лучше в моих глазах, скорее, наоборот.

— Отвали, я не в настроении.

— Люди спросили тебя… о Кароле?

— Неоднократно.

— И что ты им говорила?

— Правду!

Я чувствовала, что его раны после наших предыдущих столкновений еще не зажили, поэтому теперь я сдерживалась. Но если он продолжит в том же духе, пусть пеняет на себя!

— Ева, я…

— Ты не скажешь мне ничего нового, так что лучше помолчи, а еще лучше — уйди.

Надоело. Они вспоминают о моем существовании только тогда, когда скучают по Каролю! Сама по себе я не имею значения…

Он не замолчал и не ушел, но сменил тему:

— Ты знаешь, о чем говорят люди?

— Нет, меня не позвали.

— И я не знаю, — грустно сказал он, а через пару секунд добавил: — Давай узнаем!

Хм… а ведь человеческий подхалим дело говорит! Мне вовсе не обязательно слушать то, что они там говорят, но других занятий у меня все равно нет. Можно поиграть в охотницу, это меня развлечет. Правда, подслушать их разговоры будет непросто. Даже, пожалуй, невозможно.

Если только не воспользоваться его помощью.

— Пошли, — велела я, поднимаясь на ноги. — Сделаешь себя полезным.

Алтай ничего не сказал, но глаза его хитро заблестели. Вот ведь пройдоха! Держу пари, он изначально пришел сюда, чтобы втянуть меня в эту авантюру, потому что хотел узнать, как решится судьба его друга! Надо отдать ему должное, он меня провел. Так уж и быть, помогу ему.

Собрание людей проходило двумя этажами ниже. Двери охранялись, это факт, а вот окна выходили на темную сторону здания. Проблема заключалась в том, что стены тут были старые, с потрескавшейся штукатуркой, которая могла не выдержать мой немалый вес. Кто-то должен был страховать — для этого и понадобился Алтай.

Я еще раз проверила, где находятся люди и как расставлены охранники. Даже если я попадусь, серьезного наказания не будет, но по хвосту я получу, что нежелательно. Будем действовать осторожно.

— Эй, белый, топай сюда!

Алтай делал все, что я ему скажу, но у меня все равно не было ощущения, что он подчинился мне. Вот поэтому он мне и не нравится!

— Слушай… Сейчас я спущусь вон к тому окну, за ним люди. Ты будешь постоянно поддерживать меня хвостом, но сам останешься здесь, на крыше, чтобы у тебя была опора. Если я сорвусь, поможешь мне забраться наверх. Лишний раз не говори, потому что не только мы слышим людей, но и люди слышат нас. Все понял?

Алтай кивнул. Я впервые заметила, какие у него чистые, умные глаза — прямо человеческие!

Гадость…

Мы сцепились хвостами так, чтобы не поранить друг друга, но и чтобы он мог держать меня. После этого я начала спускаться к окну, осторожно проверяя на своем пути штукатурку. Вроде крепко… Здание стоит на холме, так что падение с такой высоты будет болезненным, хоть и не смертельным.

Мои расчеты оказались верны: закрепившись у окна, я могла слышать все, что говорят внутри. А говорила в этот момент Лита:

— Я не понимаю причины ваших возражений. Не буду напоминать вам о том, сколько раз Кароль спасал человеческие жизни по собственной инициативе, я уже вижу, что для вас это не аргумент. Но вспомните о деньгах, которые были в него вложены, и о деньгах, которые он принес и еще будет приносить!

Вот оно как… Значит, у возвращения Кароля есть и противники, не все тут его любят.

— В Первую Стаю тоже были вложены немалые средства, — подтвердил мои догадки незнакомый голос. — Вы еще скажите, что их тоже надо попытаться спасти и направить на путь истинный!

— Не скажу, потому что не люблю тратить время на бессмыслицу, — Лита великолепно контролировала свой голос, хотя я чувствовала, что она раздражена. — Кстати, к бессмыслице относится и сравнение Кароля с Первой Стаей. Стая изначально была неудачным проектом, Кароль — другое дело.

— Был другим делом, — упорствовал незнакомый человек. Хм, кажется, я все-таки встречала его раньше, но не сочла нужным запомнить…

— Был и остается! Он сможет это преодолеть.

— С чего вы взяли? Основываетесь на суждениях объекта 2–1? Полуграмотной дикой мутантки?

Ну вот, и меня приплели, да еще и обидели! Встречу — порву урода!

— Она не полуграмотная и не дикая, у Евы очень высокий уровень развития. То, что она не желает учиться читать и писать, ее личный выбор, это к делу не относится. У нас нет оснований сомневаться в ее способностях, а ей незачем врать нам.

— Как это — незачем? Она самка, а Кароль — единственный самец второй серии.

Ну не в бровь, а в глаз, я бы не прочь сделать его своим! Беда в том, что он не хочет.

Тут Лита не выдержала, сквозь лед ее маски скользнул гнев:

— Константин Владимирович, вы не слишком высокого мнения о творениях своего отца! Он допускал ошибки, это верно, но все это компенсируется его величайшими достижениями, среди которых и Кароль.

— Это его достижение убивает людей!

— Достаточно! — вмешался третий голос. — Мы теряем время зря.

Что верно, то верно… А этот, третий, любопытный человек: очень властный, хотя я не чувствую в нем большой физической силы. Наверное, главный у них.

Он продолжил:

— Я лично общался с Объектом 2–2… с Каролем. Я даже попросил его о небольшом личном одолжении, которое он выполнил. И я могу ручаться, что это не просто зверь, это… это прекрасный человек. Мы должны его вернуть. Это не рекомендация, это окончательное решение.

Ага… Человек… Прекрасный человек… Бред!

Они признали Кароля равным! Но почему? Это ненормально, но они не шутят. Нет, я не должна об этом думать, не должна желать этого для себя, потому что я не такая. Я Мать, мне предстоит воссоздать наш род. Вот моя цель. Я не должна хотеть того, что имеет Кароль, потому что это неправильно.

— А как вы собираетесь его вернуть? — ядовито поинтересовался Константин. Судя по всему, парень нервный, из себя его вывести — раз плюнуть. — Вежливо попросите не жрать людей?

— Он и не жрал людей, — спокойно отметила Лита. Вот уж у кого терпения хоть отбавляй! — Пока количество трупов на его совести не так велико, как вы пытаетесь показать.

— Даже одна человеческая жизнь бесценна!

— Он спас больше, чем отнял. По сути, он вообще не отнимал. Его тело просто используют…

— Это не доказано! И это не оправдание!

— Хватит! — снова остановил их властный голос. — Доктор Стрелов, если вы не будете вести себя соответственно ситуации, я попрошу вас удалиться. Я уже сказал, что спасение Кароля является нашей приоритетной задачей. А уж как это сделать — вы мне должны говорить!

— Я предлагаю придерживаться уже утвержденного плана, — обозначил себя мой смотритель. Похоже, на собрание позвали только Алексея, присутствия Виктории я не чувствую. — То есть, довериться Еве. Пока она справлялась неплохо, у нас нет оснований отстранять ее.

Мило с его стороны так отзываться обо мне, ничего не скажешь. И ведь он не просто говорит, он верит в свои слова… Вот только Константин Стрелов никак не мог заткнуться:

— Это абсурд! Ева слишком нестабильна. Сейчас она послушно ходит у нас на поводке, но может в любой момент сорваться, и что тогда? Как мы будем справляться с двумя обезумевшими зверями второй серии?

Алексею определенно не хватало выдержки, присущей Лите, он поддался на провокацию сразу:

— Не тебе судить о том, что она есть! Я знаю ее гораздо лучше, ты же самоустранился с первых дней ее работы. Согласен, Ева отличается от Кароля, Кароль более надежен. Но пока она помогает нам добровольно, ведь могла и отказаться.

— Насколько мне известно, она проявляла агрессию к зверям первой серии.

Хе, тут не поспоришь…

— Но не к людям ведь! — упорствовал мой смотритель. — Еву доверили мне, и я могу со всей ответственностью заявить, что нет ни единой причины отстранять ее от работы.

Хорошо сказал. Надо будет в награду проявить к нему хоть каплю уважения на людях, пусть почувствует себя важным.

Я предполагала, что Стрелов снова что-нибудь ляпнет, но он удивил меня — он промолчал. Затаился… еще вылезет, уж я-то людей знаю!

Тишина не затянулась, слово взяла Лита:

— Начать операцию нужно как можно скорее. Ева считает, что с каждым днем у Кароля все меньше шансов вернуться, а она понимает природу зова лучше всех. Так что чем раньше, тем лучше…

— Но мы не знаем, где он, — напомнил знакомый мне голос. Кажется, этого человека зовут Вячеслав Лименко, если я правильно запомнила.

— Что такое «лабиринт Минотавра»? — без лишних пояснений спросила Лита.

Вопрос прозвучал странно, как ни крути. Сегодня она сама объясняла мне, что это часть какого-то человеческого мифа, а теперь спрашивает у них. Посмеются ведь!

Но они не засмеялись, они изумленно замолчали. Получается, мы разгадали послание Кароля правильно?

— Откуда тебе известно про Лабиринт Минотавра? — наконец опомнился Лименко. — Эта информация не предоставляется смотрителям!

— От Кароля. Я вам говорила, что он рассказал нам, где скрывается Первая Стая. Какие еще доказательства его разума вам нужны?

— Но это секретный проект…

— А это чрезвычайная ситуация!

Легко было почувствовать, что Лименко сомневается; властный человек опередил его с ответом:

— Лите надо отдать должное, она как всегда права. Этот секрет все равно был бы раскрыт смотрителям. А раз в деле замешана Первая Стая, все планы меняются, и нет смысла ничего скрывать.

— Пусть будет так, — вздохнул Лименко. — Лабиринт Минотавра — это новейший тренировочный комплекс для зверей первой серии. После нападений Первой Стаи у нас осталось мало подобных построек, нужна была срочная замена, и мы начали работать над созданием нового проекта. В Лабиринте Минотавра есть все условия для тренировки зверей… вернее, будут, ведь комплекс еще не достроен.

— Они там, — с уверенностью подытожила Лита.

— Не может быть. Строительные работы продолжаются, там постоянно находятся строители, но никто их не видел!

— Ну и что? Думаю, речь идет о самой примитивной хитрости: они прячутся у нас под носом. И это работает! Если бы не подсказка Кароля, мы бы и не заподозрили, что они там. А то, что они не трогают строителей, меня не удивляет. Звери из Первой Стаи умны, они не станут выдавать свое логово, они и без того убивают достаточно людей.

— Хм… Я вижу, к чему ты клонишь. Вероятность тут велика, как ни крути. Этот комплекс — настоящий лабиринт, многие тоннели уже сданы, так что им есть, где спрятаться.

Шикарно! Они не просто нашли себе нору — они нашли запутанную нору! Вряд ли люди понимали, сколько преимуществ у такого убежища, но я-то видела все! Туда лучше не соваться.

Вот только меня опять спрашивать не будут, просто пошлют туда и все, чтобы спасти своего драгоценного Кароля. Я же не смогу даже возразить, потому что тогда меня могут убить. Им не нужен зверь, который отказывается подчиняться.

Эх, была бы возможность удрать, я б им мигом хвостом вильнула! А так… Я буду рисковать жизнью ради того, во что не верю, и что мне, по сути, не нужно.

— Разумно ли направлять отряд так рано? — спросил кто-то. Да уж, людей в этой комнате навалом… — Насколько мне известно, Объект 2–1 не привыкла работать с людьми.

— И в целом агрессивна, — подхватил Константин Стрелов. Я же говорила, что он еще вылезет! Что он против меня имеет? — Я считаю, что на Еву нельзя полагаться в этом проекте.

— Почему это? — возмутился мой смотритель. — Она умна, она сильна, она знает, что делать, лучше, чем все мы. Она не питает особой любви к людям, но и не убьет их, я уверен.

Правильно уверен. Очень мне надо убивать этих никчемных! Если мне захочется, чтоб их существование прекратилось, я просто не стану их защищать.

— Не убьет? — не унимался Стрелов. — Даже если узнает, что твоя жизнь — единственное, что привязывает ее к нам?

Что?

— Откуда она об этом узнает? — голос Алексея звучал не так уверенно, как раньше.

— Не важно, сам ведь сказал, что она умна!

— Не тыкайте, Константин Владимирович, — попыталась сделать ему замечание Лита, а заодно и закрыть опасную тему.

Но было поздно: истеричный человек разошелся:

— Раз уж вы считаете, что Ева — особенная, к ней следовало применить особые меры контроля! А так… Нет никаких гарантий, что однажды она не узнает о датчиках, как узнал Кароль!

— Хочу напомнить, что Кароль ничего не предпринял, когда узнал о датчиках, — холодно сказала Лита. — Он не напал на меня, хотя только мой голос мог его убить, он не попытался сбежать. Да, теперь датчики ему удалили, но лишь потому, что они стали представлять угрозу его жизни. Не исключено, что Ева поведет себя так же.

Она говорила что-то еще, но я уже не слушала. Датчики! Вот как они могут меня убить! Судя по их словам, помещенные в меня взрывные устройства, называемые датчиками, подчиняются голосу Алексея, не Виктории. И иного способа активировать их, похоже, нет!

Вот и вся страшная тайна. Нет Алексея — нет поводка, на который меня посадили люди! А Кароль знал, но ничего не сказал мне… что, впрочем, не удивительно. Он-то понимал, что мне нельзя доверять!

Путь к свободе открылся передо мной так неожиданно, что я даже не успела обрадоваться ему. Ситуация перестала быть безвыходной!

Я взобралась по стене обратно, дальнейшее подслушивание не имело смысла. Алтай пытался расспросить меня о решении людей, но я оттолкнула его. У меня не было желания тратить время на разговоры. Внутри у меня было радостно, и грустно, и страшно даже… Хотелось добраться до моего бассейна и хорошенько все обдумать, хотя главное решение я уже приняла.

Плевать на их доверие, которое не так уж и существенно. Мне все равно, что они подумают обо мне. У меня есть цель, которой я должна достигнуть во что бы то ни стало. И я не собираюсь умирать за Кароля!

Завтра утром я убью своего смотрителя и сбегу.

Я не спала всю ночь, все думала, думала… Напрасно, наверное. Лишние мысли ни к чему хорошему не приведут, лучше довериться инстинктам.

Из-за этой бессонницы я застала рождение нового утра — тот период, когда живущие днем еще спят, а живущие ночью уже окончили охоту. То есть, время, когда природа замирает. В этом общем спокойствии я и почуяла, что один человек проснулся и идет ко мне.

Он. Я сразу почувствовала, что он, поэтому приготовилась, выбралась из воды. Но почему он идет ко мне так рано, да еще и не будит остальных? Ну вот, я опять слишком много думаю!

А все-таки жаль, что это именно он, а не Виктория. Девку я бы убила сразу, без раздумий, с Алексеем — другое дело. Я ему кое-чем обязана, он учил меня правильно плавать, в определенный период защищал от Кароля. Жалко будет его убивать… Но он сам виноват. Я не сомневаюсь, что он добровольно связал себя со мной, за это и ответит.

Когда он вошел, я стояла прямо напротив дверей, но на другом конце бассейна. Алексей закрыл за собой дверь, даже запер. Я чувствовала, что он насторожен, но в целом старается скрывать свои эмоции. Что-то тут не так…

— Зачем ты пришел? — спросила я.

Неправильно, неправильно, неправильно! Зачем я говорю с ним, зачем вообще оставила такое расстояние между нами? Мне следовало сразу напасть на него, как только он войдет, а потом бежать отсюда, пока все спят, в море!

— Я видел тебя вчера вечером, — спокойно сообщил мне он. — Ты была не слишком осторожна. На твое счастье, я один сидел у окна. Больше никто не знает, что ты подслушивала, я никому не сказал.

— Я подслушивала, и что дальше? Вы не оставили мне другого выбора.

— Я знаю, что ты услышала, после чего ушла.

Ах вот оно что… Ну, значит, нет смысла притворяться дурочкой.

— Да, слышала. Давно хотела это услышать.

Я начала медленно обходить бассейн, двигаясь к нему. Быстрее было бы проплыть, но я не хотела спускать с него глаз, да и торопиться не было нужды, ведь все спали. Кто мне теперь помешает?

Алексей был достаточно умен, чтобы не задавать лишних вопросов, а сразу перейти к делу:

— Ты хочешь убить меня?

— Да. И убью.

Я старалась разбудить в себе злость, но не получалось. Сейчас я убью существо, которое заведомо слабее меня, и это будет мерзко и подло, но необходимо.

— Ты не сможешь, — сказал он.

Тут уж я рассмеялась вполне искренне:

— Почему это? Посмотри на ситуацию со стороны. Ты один и я одна, но у меня есть клыки, когти, шипы и яд. У тебя же — только две плюшки на ниточках, которые ты именуешь кулачками. Кто же меня остановит?

— Ты сама.

Это уже слишком! Мало того, что я погрязла в сомнениях, так еще и всякая мелочь умничает! Я наконец-то разозлилась.

Преодолев оставшееся расстояние одним прыжком, я приземлилась перед ним на четвереньки. Один взмах хвоста, всего один, и человек уже летел к стене. Грохот был неслабый, так что я сразу же проверила состояние других людей. Однако они все спали, а те, кто не спал, были слишком далеко.

В воздухе запахло свежей кровью — итак, начало положено. Я знала, что он не мертв еще, и злилась на себя за это. Даже на уровне простейших инстинктов я не могла заставить себя убить его. Если бы он сопротивлялся, было бы проще преодолеть черту, но он так спокойно принял мой удар, что на душе стало еще гаже.

Он поднялся на ноги; я этого не ожидала. По лицу Алексея стекали алые ручейки, и я чувствовала, что ему больно, но внешне он этого не выдавал.

— Убедился? — фыркнула я.

— Убедился, что был прав относительно тебя с самого начала, — когда он говорил, по его подбородку текло все больше крови. — Ты не способна убить того, кто беззащитен перед тобой.

Тварь, ненавижу! Вот теперь он меня серьезно разозлил… Кто он такой, чтобы говорить, что я могу или не могу сделать!

Я ударила еще раз, но теперь он парировал мой удар — похоже, подсознательно, инстинктивно. Я знала, что раньше Алексей был больше, чем смотрителем, он сам был среди сражающихся людей. Но потом что-то случилось, он потерял ногу и оказался здесь.

Только если воин внутри, от него так просто не избавиться. Когда с ним сражаются, он отвечает. Мне от этого было чуть полегче.

Но по-настоящему противостоять мне он не мог, и вскоре уже снова летел на пол. На сей раз я опять так рассчитала свои силы, что он не пострадал серьезно. Почему я не использую яд?! Человека это сразу же убьет!

Он уже не пытался говорить со мной — наверное, просто не мог. Его взгляд застилала пелена, но Алексей лишь встряхивал головой, цепляясь за ускользающее сознание. Я ведь не хотела его мучить, правда, не хотела… а получилось вот так.

Раз решила добивать, надо добивать!

Я била, как и все звери, в первую очередь хвостом — такова уж наша природа, в этом мы с Каролем ничем не отличаемся от зверей первой серии. Удары хвостом самые эффективные и разрушительные; Алексей получил возможность лично убедиться в этом.

Он упал в бассейн, и вода вокруг него моментально окрасилась багровым. Вот только он не всплыл, как я ожидала, а начал тонуть. Должно быть, он наконец потерял сознание, ведь я еще чувствую в нем жизнь.

В любом случае, все кончено. Мне даже не надо его убивать, он сам утонет, и я буду свободна!

Секунда, две, три… На четвертой я сорвалась и прыгнула в воду.

В воде я вообще не почувствовала его вес, да и наружу его оказалось вытащить совсем просто. Люди все-таки очень легкие и хрупкие. Повреждений на нем было много, но ни одно из них не казалось серьезным. Конечно, он быстро терял кровь, но я не думаю, что этого было достаточно для смерти.

Вода стала большей проблемой: мой смотритель задыхался. Я не очень-то представляла, что надо делать в таких случаях, поэтому просто развернула его на бок и легонько стукнула по спине. Сработало… Ну надо же! От одного удара они теряют сознание, от другого — оживают!

Он закашлялся, из носа и рта у него текла вода, перемешанная с кровью, но угроза миновала. Я сидела рядом с ним и ждала, пока он придет в себя. Я уже знала, что не смогу его убить, и от этого внутри было как-то пусто.

Алексей медленно открыл глаза, приподнялся на локтях. Он окинул взглядом свое покрытое ссадинами и кровью тело и усмехнулся:

— Протез сломался!

Верно, его искусственная нога осталась в бассейне, а я и не заметила.

— Хочешь, выловлю? — предложила я.

— Не надо, все равно новый придется надевать. Но у меня есть сменный, это не проблема.

Мы оба знали, что говорить надо совсем не об этом, но как-то не находили слов. Однако я почувствовала, что другие люди начинают просыпаться, и это меня подстегнуло.

Я наконец решилась задать самый главный вопрос, который не давал мне покоя с самого первого удара:

— Почему ты не убил меня? Я ведь знаю, ты мог. Твой голос тебе повиновался… так почему же?

Вся эта драка — точнее, мое нападение — все произошло так быстро, что я и подумать не успела о риске. Теперь же, когда я смотрела на вещи спокойней, произошедшее представало передо мной в ином свете.

Несмотря на мое неоспоримое преимущество в физической силе, Алексей не был беззащитен.

Он не спешил с ответом, который был мне жизненно необходим.

— Почему? — повторила я.

— Тебе кажется, что ты все понимаешь, но это не так, — прошептал он. — Убить можно… Но это если не учитывать, что без тебя моя жизнь не имеет смысла.

Перед глазами у меня тут же возникли Кароль и Лита с их «особыми» отношениями. Неужели… неужели Алексей тоже чувствует ко мне нечто подобное?

Фу!

— Ты выглядишь растерянной, — заметил он. — Должно быть, воображаешь что-то не то. Я поясню. Ты знаешь, что я калека, ты и сама мне на это несколько раз указывала. Сложно не заметить, когда вон она моя нога, в бассейне плавает. Где я буду без тебя? Что я буду делать? Кому я буду нужен?

— Ты мог бы попросить себе другого зверя.

— Мог бы, но получил бы отказ. Я на испытательном сроке, мне изначально не хотели давать эту работу, и только поддержка Кароля помогла. Работа с тобой — мой последний шанс.

— Вот оно как… Ты был готов позволить мне убить тебя?

— Нужно было пройти через это. Я не хочу, чтобы ты все время чувствовала себя затравленной. Если мы хотим работать нормально, нам нужны доверительные отношения. Не такие, конечно, как у Кароля и Литы, не пугайся. И все же… Я хочу доверять тебе.

Если бы все было так просто! Я бы и рада посвятить себя этой жизни, но не могу. Я Мать, мне предстоит возродить род, вот моя цель… Только это все бесполезно.

— Я не смогу тебя убить.

— Нет.

Пусто… Так пусто внутри…

— И убежать не смогу.

— Нет, — подтвердил он, как мне показалось, с сочувствием.

— Но тогда что же мне делать?

Действительно… что? Отказаться от долга и строить свою жизнь здесь? Постоянно ожидать чего-то? Быть одной? Быть с ними?

— Ты сама должна решать, я бы хотел тебе что-нибудь подсказать, да не могу. Посмотри, что я сотворил со своей жизнью — я плохой советчик! Но… я очень тебя прошу, помоги нам.

— Хорошо, — еле слышно проговорила я.

Пусть будет так. Я не отказываюсь от своих первоначальных намерений, я просто выбираю иной путь, наверное, более сложный. Посмотрим, найдется ли мне место в мире людей.

В коридоре послышались легкие, звонкие шаги человека и крадущаяся поступь зверя. Лита и Оскар, кто ж еще! Но больше никого, и это хорошо.

Щелкнул замок — у смотрительницы, очевидно, был свой ключ. Лита, войдя, не сразу посмотрела на нас. Ее взгляд скользнул по пробитой плитке, по пятнам крови на полу, по порозовевшей воде, по сломанному протезу. Наконец холодные серые глаза остановились на моем смотрителе:

— Что здесь случилось?

— Я упал, — широко улыбнулся Алексей, демонстрируя залитые кровью зубы.

— Да, я вижу… Ты очень опасно упал. Тебе бы следовало подумать, прежде чем так падать!

— Да, но ты, из всех людей, должна знать, что подобные падения неизбежны.

Лита дотронулась до тонкого шрама на шее и едва заметно усмехнулась:

— О да… Я об этом знаю больше всех.

План был довольно простой — чего и следовало ожидать от людей. Впереди пойду я, потому что… ну, потому что меня не жалко, а еще я считаюсь самой сильной. За мной будут следовать Алтай и Оскар. Я была против их участия, но люди настояли. Оставалось только надеяться, что они сумеют сопротивляться зову, как делали это раньше.

Ну а за зверями последуют люди — приписанный мне отряд, вооруженный достаточно серьезным оружием. В итоге мы пришли к компромиссу: они взяли настоящие боевые ружья, которые были способны пробить броню зверей первой серии, но не более совершенную броню Кароля. Если повезет, они сумеют защитить хотя бы себя, и мне не придется отвлекаться на их спасение.

Предполагалось, что все остальные останутся здесь, включая смотрителей. Но я очень сомневалась, что в этом мире есть сила, способная удержать Литу вдали от Кароля. Так что она увяжется за нами, это точно.

Когда план был принят, меня оставили в покое. Лита никому не рассказывала о моем нападении на Алексея, но все и так поняли по его виду. Так что теперь они меня сторонились, но не из страха, а из презрения, даже ненависти.

Они и раньше-то меня не сильно любили, а уж теперь… Так что я стояла на палубе в полном одиночестве и злилась. На Алексея, людей, себя, а больше всего — на Кароля.

Противно было это признавать, но я ревновала и завидовала одновременно. Кароль, равный мне по крови, каким-то образом смог найти себе место в их мире, да еще так, что без его присутствия мир начинал рушиться. Его любили, по нему скучали, за него беспокоились. А меня… Меня, мягко говоря, не сильно ценили.

Почувствовав приближение Литы, я напряглась. По какой-то причине эта самка нравилась мне чуть больше остальных, так что ее мнение было для меня важно. После того случая с Алексеем она не разговаривала со мной лично, хоть и не сторонилась. Ясное дело, сейчас она направлялась ко мне не просто так.

Она стала неподалеку от меня, но ничего не сказала. Интригует, зараза! Но я ей не позволю…

— Говори. Я же знаю, ты хочешь!

— Не особо, и даже не то, что ты думаешь. Могу разве что сказать, что Кароль тоже адаптировался не сразу и тоже творил глупости. Правда, он калечил в основном себя, а ты — других, но все равно, вы похожи.

Опять Кароль! Хватит судить меня по нему!

Мне вдруг захотелось, чтобы она тоже разозлилась на Кароля, ну или по крайней мере поняла, что он не такой уж хороший, поэтому я ляпнула:

— Я вообще не понимаю, почему ты с ним!

— Кажется, мы это уже проходили…

— Вообще-то, о многом мы умолчали!

— Например? — нахмурилась Лита. Насмешки в ее глазах не было.

Ну, тут у меня есть парочка доводов! Начать, наверное, лучше с самого весомого:

— У вас никогда не будет детенышей!

В этом, если задумываться, природная основа спаривания любых видов: потомство. Какими бы развитыми ни были люди, они не могут уклоняться от основ. Ну а в случае Кароля и Литы и сомневаться не приходится, что у них не поучится создать новую жизнь.

Хотя для людей законы природы почти что ничего не значат, поэтому я ожидала, что Лита рассмеется. Они всегда смеются, когда не знают, что сказать.

Однако смотрительница в упор посмотрела на меня, затем грустно улыбнулась:

— А у меня и так бы не было.

— Как это? — ошарашено спросила я. Самка, не способная продолжать род? Это же нелепо!

— А вот так. Болею я… Вернее, раньше болела, а после выздоровления остался след.

— Так не бывает!

— Бывает, и среди людей это не редкость. Так что из нас двоих Кароль в этом смысле теряет больше, предположительно, у него с размножением все в порядке. Он эту тему не поднимает, я тоже молчу.

Вот оно как… Значит, мой главный довод провалился, но это еще не повод сдаваться!

— Все равно, с Каролем ты не сможешь вести нормальную жизнь.

— А нормальной жизни не существует, — зевнула Лита. При общении со мной она больше не стремилась поддерживать маску равнодушия. — Или наоборот, любая жизнь, которую ты выбираешь, нормальна для тебя. Но это философский вопрос, так что не будем в него углубляться. Ты, вероятно, имела в виду типичную семейную жизнь.

Нет, блин, я имела в виду совместное кормление тюленей!

— Здесь отрицать бесполезно, — продолжила Лита. — В ЗАГС мы не пойдем, у нас не будет свадьбы, не будет невменяемого тамады, не будет традиционной драки между родственниками. Кароль не нажрется и не заснет в салате, а я не поплачу в ванной после первой брачной ночи. Далее… далее не будет у нас тихой квартирки, скрипучего дивана, на котором мы будем валяться в растянутых майках, ну и так по списку.

Я понятия не имела, о чем она говорит, а она говорила и не для меня. Похоже, она сама не раз думала об этом, а теперь хотела высказаться.

— Но я не возражаю, что этого не будет, — продолжила Лита. — По правде сказать, когда я все это начинала… ну, с Каролем… я не думала, что так далеко зайдет.

— А если б знала, что зайдет?

— Все равно бы согласилась, — и вот тут она рассмеялась, но не насмешливо, а легко, как смеются при воспоминании о чем-то хорошем. — Поверь мне, если б я хотела уйти из проекта, я бы ушла. Никто не смог бы меня остановить, потому что… Потому что есть люди, с которыми даже руководство проекта не захочет ссориться. Но мне хорошо здесь! Забавно…

— Что?

— Этот наш разговор напоминает мне мой разговор с Юлией, но с точностью до наоборот. Тогда она убеждала меня, что отношения между зверем и человеком — это нормально, а я кривилась и называла ее извращенкой.

— Юлия? — переспросила я. — Это, кажется, смотрительница Оскара?

— Она самая.

— Так она и есть извращенка, — поморщилась я. — Потому что вступать в подобные отношения со зверем первой серии — совсем другое! А Кароль… он, скорее, человек, чем один из нас.

Сказала и замолчала, задумалась. «Один из нас»… Из кого это «нас»? Я одна! Даже звери первой серии шарахаются от меня!

Лита только кивнула, давая понять, что продолжение этого разговора не имеет смысла.

Некоторое время мы просто слушали шелест волн. Я обнаружила, что если отстраниться от мыслей о будущем, на душе становится полегче. Сейчас-то моя жизнь не так уж плоха! Правда, меня почти все ненавидят, но это поправимо. Если я спасу их драгоценного Кароля, они перестанут злиться.

— Лита?

— Чего?

— Не ходи с нами в Лабиринт. Пожалуйста.

Там четыре зверя первой серии и Кароль, неспособный управлять собственным телом. Любой человек, оказавшийся в этих тоннелях, будет в огромной опасности — даже натренированные, хорошо вооруженные люди из того отряда, а уж эта мелкая самка и подавно!

— Можешь не беспокоиться об этом, — тяжело вздохнула она. — Мне уже трижды запретили это устно, дважды — в письменной форме. Уверена, когда вы будете спускаться под воду, меня будут удерживать человек пять, чтобы я не прыгнула за вами на платформу! Мне только и остается, что на тебя надеяться.

— Я не подведу, — пообещала я, хотя, наверное, обещать не следовало. — Но есть две проблемы…

— Какие?

— Ну, во-первых, подчинение. С Алтаем мы дрались, Оскар слушается только тебя, люди эти изначально кривлялись не по рангу. Не нужны мне такие помощники!

— Не путай тренировку и задание. Даже если ты им не нравишься, они знают, что есть предел личным чувствам. Тебя назначили их командиром, так что они обязаны подчиняться. Начнут выпендриваться — смело применяй силу. Скажешь, что я разрешила.

— А что, твое разрешение будет иметь какую-то силу? — удивилась я.

— Будет! Меня уже давно повысили до старшего смотрителя, еще после первой победы Кароля над Первой Стаей. Большого толку от этого нет, но в таких ситуациях, как сейчас, эти полномочия могут оказаться полезными.

Интересно, насколько велики ее возможности? Способна ли она отключить эти взрывающиеся штуки внутри меня? Хотя сейчас не лучшее время для таких вопросов.

Лита вывела меня из задумчивости:

— Кажется, ты говорила о двух проблемах.

— Угу. Я видела планы этого Лабиринта, он просто огромен, даже с учетом недостроенных тоннелей. При этом все пути пересекаются близко друг от друга…

— К чему ты клонишь?

— К тому, что не смогу найти Первую Стаю, — признала я.

— Даже по ауре?

— Нам повсюду будет их аура! Я не говорю, что это невозможно, но может быть очень трудно, тогда о внезапном нападении и речи быть не может.

— Я, кстати, давно уже подумала, что это может стать проблемой. На наше счастье, есть кое-кто, кто найдет Кароля даже на краю земли.

— Мы же уже решили, что ты с нами не идешь!

— А я и не о себе говорю.

Она обернулась и свистнула. Сначала ничего не происходило, но я все равно терпеливо следила за взглядом Литы, и не напрасно. Скоро я услышала стук, будто по дереву колотили десятками иголочек. Источник звука приближался, но при этом я не чувствовала ауры. Что за?…

А потом на палубу буквально выкатилось самое странное существо из всех, что я когда-либо видела. Больше всего оно напоминало ящерицу, которой оторвали лапки, заменив их острыми, несимметрично расположенными шипами. Пасти у существа не было, но при этом, подбираясь к нам, оно издавало свистящие звуки. Невозможно было понять, куда смотрят черные, непроницаемые глазки.

Но, самое главное, даже теперь, когда нас разделяло незначительное расстояние, я не могла почувствовать ауру. Словно ко мне приближалось то, чего нет…

— Что это? — я с трудом сдержала желание прихлопнуть эту тварь хвостом.

— Питомец Кароля, — пояснила Лита, наклоняясь и позволяя существу забраться на свою руку. — Мутант, как ты уже успела заметить. Она привязалась к Каролю на одном из заданий и с тех пор демонстрировала завидную любовь и преданность.

— «Она»?

— Может, он, пол существа неизвестен. Просто Кароль назвал ее «Штуковина», вот я и говорю «она».

— Очень подходящее имя…

— На любителя, — фыркнула Лита. — Все наши тесты так и не дали понять, что это такое. К тому же, она умудрялась постоянно сбегать из лаборатории, чтобы быть поближе к Каролю.

— Это все, конечно, очень мило, но ты уверена, что она поможет нам найти его?

— Поможет. Штуковина обладает необъяснимой способностью чувствовать Кароля на расстоянии. К тому же, она ядовита, и, следовательно, не беззащитна.

Я недоверчиво покосилась на шипастое создание. Еще и ядовита! И что с того? Броню зверей она все равно не пробьет. Только все эти сомнения бесполезны, потому что мы вынуждены будем испытать ее способности.

— Сколько еще плыть?

— Недолго, — Лита посмотрела вперед, на сливающийся с морем горизонт. — К вечеру будем уже над Лабиринтом Минотавра. Дождемся утра…

— Нет, — прервала я. — Не дождемся. Мы спустимся туда сразу же. Темнота все равно не имеет значения, там искусственное освещение.

— К чему такая спешка? Их может вообще там не быть…

— Да, но если они там, то не следует слишком долго кружить над ними, они засекут нас. А если их там нет… Тем лучше, устроим засаду. В любом случае, все должно решиться быстро.

Вода стала волноваться, и в темноте это выглядело несколько зловеще. Люди начали нервничать, тыкать стволами ружей в направлении черных волн, будто ожидали, что оттуда выпрыгнет страшное чудовище. Но мы, звери, стояли спокойно, потому что чувствовали: к нам приближается машина.

На плече у меня тихо и мирно сидела Штуковина. Существо оказалось на редкость привязчивым и просто отказывалось от меня отходить. А возможно, она чувствовала Кароля и хотела как можно скорее попасть к нему. Второе вероятней, потому что я… Не важно.

Как и говорила Лита, перед заданием исчезли все разногласия. Люди и звери первой серии не только слушали меня без кривляний и комментариев, но и беспрекословно подчинялись. Но я не обманывалась на их счет, я знала, что в глубине души они все равно презирают меня и готовы при необходимости защищать своего золотого Кароля от большой и страшной меня.

Ну и ладно. Еще увидим, кто из нас двоих лучше!

Из воды появилась прозрачная кабина, и я не могла не удивиться совершенству человеческих технологий. Конечно, я слышала, что Лабиринт Минотавра — это один большой эксперимент, возможное будущее всего проекта, и подобных технологий во всем мире еще нет. Но даже этот единичный случай впечатлял. С людьми и правда лучше дружить, чем враждовать!

С другой стороны… Первая Стая покусывает их неслабо, и никакие технологии тут не помогут. Одна надежда на нас.

Кабина находилась в нескольких метрах от корабля, поэтому я первой прыгнула в воду, за мной последовали люди и другие звери. Честно говоря, людей бы я из команды исключила.

Хотя нет, что если Оскар и Алтай не смогут противостоять зову? В этой ситуации мы нужны друг другу, как ни крути.

Я забралась на платформу первой, за мной последовали Оскар и Алтай, а уж они помогли людям, облаченным в тяжелые костюмы для подводного плавания. Я тем временем смотрела на тех, кто собрался проводить нас. Среди людей выделался мой смотритель; его свежие ссадины привлекали немало внимания, но он упорно повторял, что всего лишь поскользнулся на мокром полу и упал. Была здесь и Лита, бледная и спокойная. Я отметила, что многие люди косятся на нее, словно ожидая, что она вот-вот прыгнет в воду.

Они все хотели возвращения Кароля.

Когда прозрачные двери кабины закрылись, и началось погружение, я все еще могла видеть их, но уже не так четко. Ну вот, началось… теперь обратной дороги нет.

Мои спутники молчали, из них всех на меня смотрел только Алтай. Ну и наглая же у него морда! Он теперь мне все время будет в спину пялиться, чтобы я даже не подумала нападать на его Кароля!

Погружение длилось долго, наверное, минут двадцать. Честно говоря, я бы сама туда скорее добралась, но люди так быстро плавать не могли, да и вообще, это отняло бы у них слишком много сил. Так что пришлось терпеть…

Существо у меня на плече начинало нервничать. Вряд ли это от глубины, Лита сказала, что Кароль обнаружил этого мутанта на самом дне. Скорее всего, чувствует что-то — или кого-то.

Я украдкой посмотрела на ружья, которые люди сжимали в руках. Хорошее оружие, я видела, как оно стреляет… но будет ли этого достаточно?

Кабина, увлекаемая вниз канатами, достигла дна, здесь она соединилась с длинным тоннелем. На глубине было темно, освещение не работало, и всю постройку я увидеть не могла, но догадывалась о ее размерах. Хоть ничего и не чувствовала…

— Здоровенная дурында, — присвистнула Рыбка. — И, главное, темно, как в заднице! Тут что, внешнего освещения нет?

Откуда она знает, насколько в заднице темно?…

— Есть, но оно отключено, чтобы нас не заметили раньше времени, — пояснил Сержант. — Внутри все работает так же, как работало при строителях.

Перед тем, как двери кабины открылись, люди надели маски. Умный ход: лабиринт еще не достроен, произойти может все, что угодно.

Но нас встретила не вода, навстречу нам устремился порыв тяжеловатого, затхлого воздуха. Алексей сказал мне, что воздух здесь генерируется специальными машинами… Охотно верю, дышать этой штукой невозможно!

Я украдкой глянула на зверей первой серии, у которых были менее развитые легкие, чем у нас с Каролем. Оскар и Алтай справлялись неплохо, они даже пытались скрыть, что теперь им приходилось вдыхать в два раза чаще, чем обычно.

Первые пару секунд никто из нас не двигался. Я не могла заставить себя сделать этот шаг, зная, что ждет меня впереди, а все остальные… Не знаю. Плевать. Главное, что я двинуться не могла.

— Ну? — ворчливо поинтересовался Дух. — Что делать будем?

Прежде, чем я успела ответить, Штуковина соскочила с моего плеча, да так ловко, что я, если бы и хотела, не смогла бы ее остановить. Она деловито посеменила вперед, явно не сомневаясь в направлении.

Я сама зверь, поэтому знаю, что такое чувство следа. И у этой маленькой мутантки оно было!

— Куда направился глубоководный хомячок? — полюбопытствовал Черт.

— Туда, куда должны идти и мы, — я напряглась, понимая всю серьезность положения. — Раз она так быстро взяла след, значит, Кароль здесь. Первая Стая, соответственно, тоже. Держитесь рядом со мной, не растягивайтесь, не сворачивайте в боковые коридоры. Чем позже они нас засекут, тем лучше.

Ну вот, теперь нет надежды, что мы их не застанем, что битву удастся отсрочить. Они здесь… Скорее всего, в завершенной части лабиринта, раз строители, работавшие в тоннелях до последнего момента, не заметили их.

Мне сказали, что Кароль уже сражался с Первой Стаей так, как я буду сейчас, и первый раз чуть не умер. Я так не хочу, пусть даже «чуть»!

Хватит, хватит думать…. Надо подготовиться.

Коридоры, по которым мы шли, были полутемными, недостроенными и бесконечными. Вообще мы, звери, отлично ориентируемся в пространстве, это нам необходимо, потому что в море нет никаких указателей, но здесь все было настолько одинаковым, что мне пришлось полностью довериться Штуковине. Оскар и Алтай выглядели не менее растерянными.

Нет, конечно, если понадобится, выйти мы сможем — мы просто пробьем стену. Но это, во-первых, может убить людей. А во-вторых, мне уже недвусмысленно намекнули, что разрушение Лабиринта Минотавра нежелательно.

Ощущение потерянности исчезло в ту секунду, как я почувствовала впереди живое существо. Я как Мать могу чувствовать на большем расстоянии, чем все остальные, поэтому я сочла своим долгом тихо предупредить:

— Приближаемся. Первый враг где-то в конце этого тоннеля, на перекрестке.

— Один? — хрипло произнес Оскар.

— Да. Один. И это не Кароль, — поспешила добавить я, зная, что они все равно спросят. — Похоже, это самка… Я пойду вперед, не обгоняйте меня!

Точно, самка, и даже не Мать…. Следовательно, она еще не почуяла меня, и я могу застать ее врасплох!

Я с места сорвалась на бег, хотя знала, что это лишняя нагрузка для моих легких. Ничего, выдержу, так надо. Она за поворотом, я знаю!

Я вылетела на перекресток, разъяренная, одурманенная жаждой крови, но, увидев ее, застыла на месте, как неловкий детеныш, врезавшийся в стеклянную стену.

Самка была беременна.

Вообще внутри нас, на уровне инстинктов, есть самые глубокие, нерушимые правила. Одно из них — не нападай на дитя или на беременную самку. И то, и другое — жизнь в ее истоке, беззащитная, а потому еще неприкосновенная. Глупо, конечно, учитывая нынешние условия, но я ничего не могла с собой поделать.

А самка оказалась не самой сообразительной: ей потребовалась почти минута, чтобы осознать, что я не из ее клана. За это время я успела рассмотреть ее. Красивая у нее броня, лиловая с красным узором… Значит, самка ядовита. Один из законов природы: то, что ядовито, выделяется сильнее других, предупреждает честно, что может убить.

Мать их стаи тоже ядовита, но это не она.

Лишь услышав за моей спиной шаги, самка спохватилась и, неловко развернувшись, нырнула в темноту тоннеля. Вслед ей громыхнули выстрелы, но это было уже бесполезно.

— Ева, какого хрена? — прорычал Сержант, подбегая ко мне. — Ты даже не напала!

— Она беременна, — пожала плечами я. — Будьте готовы убить ее сами, потому что мы не можем. Максимум, на что мы способны, это не мешать вам. А теперь быстрее, она приведет нас к остальным!

В этом как раз сомневаться не приходилось: беременная самка всегда бежит за защитой к стае. Так что наше продвижение ускорилось, мы не отставали от нее, хоть это было не самым разумным решением. Хотя… чего я боюсь? Они не успеют подготовить засаду.

Штуковина, конечно же, не могла теперь держаться с нами на одном уровне и осталась где-то далеко позади. Впрочем, за нее я не беспокоилась, ведь существо с таким чувством направления не пропадет.

Мы приближались к какому-то просторному помещению: я уловила ветер. Они там, должны быть там!

Уже забегая в зал, я подумала, что, может быть, эта самка носит ребенка Кароля…

На меня бросились два крупных самца, но я уже знала, что так будет, поэтому пригнулась к полу, и они пролетели над моей головой. Я продолжила бег, не оборачиваясь, потому что понимала, что нападавших задержат. И точно — через мгновение послышались выстрелы и рычание зверей.

Но это мелочи, там справятся без меня. Моей целью были не эти самцы и даже не беременная самка, забившаяся в угол, я чувствовала впереди Мать.

Я знала, что ее зовут Орка, и видела ее фотографии, но даже без всего этого я могла бы узнать ее теперь. Она была не старше других зверей, просто так казалось — наверное, из-за ее манеры держать себя. Ее матовая коричнево-оранжевая броня указывала на то, что Орка ядовита, но яд у нее слабее, чем у беременной самки.

Она неподвижно стояла в другом конце просторного, заполненного строительной пылью зала. Я вошла одна — остальных, видимо, задержали те два самца и самка. Что ж, так и должно быть…

Я почувствовала резкую волну зова, и даже замедлила ход, но не от боли, а от неожиданности. Она что, еще не поняла, что я тоже Мать, и на меня такие штучки не действуют? Хорошо бы… Тогда я придавлю ее одним ударом!

Я быстро пересекла зал, пользуясь тем, что она не двигается с места, и прыгнула на нее. Уже заметив справа от себя что-то черное, я начала подозревать, что попала в ловушку. Когда сильный удар отбросил меня назад, к стене, я окончательно убедилась, что в данной ситуации я оказалась глупее.

Мать никогда не отпустит от себя главного самца, вожака всей стаи. Так что я должна была предвидеть, что Кароль здесь.

Как только пелена, застилавшая мои глаза после удара, развеялась, я увидела его.

Как-то я услышала, что Кароль считает себя маленьким по сравнению со зверями первой серии. То ли он сам сказал, то ли кто другой проболтался… Не важно. Он даже не знал, как серьезно заблуждается.

Может, он и уступал другим самцам в размере, но все это затмевала его удивительная броня. Черная со странным серебряным блеском, покрытая шипами, и вместе с тем не сковывавшая грацию его движений. Сейчас мне казалось, что Кароль вообще не имеет размера, или что я стала совсем крошечной, а он везде…

Я тряхнула головой, сгоняя оцепенение. Не время сейчас бояться! Мои шансы на победу и так невелики, а если я начну паниковать, все будет кончено за секунду. Надо оценить ситуацию.

Так, он двигается ловко и быстро… Это плохо. Значит, зверь полностью подавил человеческое сознание, ему уже ничто не мешает контролировать это тело. Плохо, плохо, плохо! Неужели мы опоздали?

Однако прежде, чем я успела задуматься о побеге, идеальная плавность его движений сбилась, Кароль дернулся, затряс головой. Нет, все-таки еще ничего не кончено!

Краем глаза я заметила, как Орка оскалилась, закрыла глаза, и Кароль тут же продолжил продвигаться ко мне. Понятно… На таком расстоянии ей очень легко контролировать его. Чтобы освободить его, надо убить эту тварь!

Кароль бросился на меня. Я хотела отпрыгнуть, но не успела, не рассчитала свои силы. Он поймал меня за хвост и резко рванул на себя, и, хоть я и пыталась удержаться, шансов у меня не было. Мои когти оставляли в полу глубокие борозды, но не больше.

Он дрался уверенней, чем на наших тренировках, и бил меня сильнее, хотя и тогда не сдерживался. В целом он стал гораздо опаснее — похоже, такова суть звериной его части. Она не обладает собственным разумом, но зато значительно превосходит человеческую половину Кароля в управлении силой.

Не могу сказать, что это открытие меня сильно обрадовало. Здорово, конечно, что Кароль так силен, но ведь бьет он меня! Я тоже изменилась со времени наших совместных тренировок, но сейчас мне было не под силу противостоять ему.

Хотя это не обязательно… Достаточно только вырваться, убить Орку, — а это я сделаю без труда, — и все закончится. Любой самец был бы растерян после смерти Матери, а Кароль вообще может восстановить контроль!

Только бы выбраться… Но как? С каждой минутой моих сил оставалось все меньше. Я уже плохо разбирала, где верх, а где низ, откуда идет свет, за что я могу зацепиться. Во рту у меня скапливалась кровь, забитые пылью жабры горели. Конечно, я пыталась зацепить его, и вроде бы, даже пару раз попала, но моих сил было недостаточно, чтобы пробить его броню.

Наверное, это иронично: когда-то он получил такую броню как защиту против Первой Стаи, а теперь служил им… Но мне было не до иронии.

Он придавил меня к полу и навалился всем своим немалым весом мне на грудь. Не знаю, почему он не пробил меня хвостом, как следовало бы ожидать. Вполне возможно, его человеческая половина пыталась помочь мне. Но этой помощи не хватало, он проламывал мне грудь, а я ничего не могла поделать!

Я пыталась столкнуть с себя эту чудовищную тяжесть, но тщетно. Мне было тяжело управлять собственным телом, в глазах темнело… Не знаю, каким чудом мне удавалось не потерять сознание, но это было скорее упрямством, чем надеждой. Я знала, что у меня не получится…

Неожиданно мой слабеющий слух уловил яростное рычание совсем близко от нас, а через мгновение убивавший меня вес куда-то исчез. Боль, по-моему, даже усилилась, но это не смертельно, ведь я могла дышать!

Пока еще не задумываясь о своем странном спасении, не пытаясь увидеть, что отвлекло Кароля, я часто и тяжело дышала, прижимая руки к груди. Что-то он во мне все-таки сломал, но это не смертельно.

Хотелось забыться и лежать тут, в покое, долго, пока боль не уйдет… Но я не могу себе этого позволить. Пока я возвращаюсь к жизни, кто-то умирает!

Я с трудом приподнялась на локтях; ноги и хвост меня по-прежнему не слушались. Надеюсь, это пройдет, и мой позвоночник не сломан.

Впрочем, то, что я увидела, отвлекло меня от мыслей о собственных ранах и их заживлении. За меня дрался… Алтай?!

Сомнений быть не могло, нет больше ни одного зверя с такой белоснежной чешуей. Хотя сейчас она уже не отличалась безупречной белизной, зрелище портили многочисленные алые разводы.

Алтай сражался всерьез, я это чувствовала. В нем не было ни страха перед более могущественным соперником, ни сомнений. Он атаковал отчаянно, превышая предел своих возможностей, желая убить Кароля…

Сначала это бесконечно изумило меня, но потом я все поняла. Алтай знал, что у него никогда не хватит сил победить, а особенно когда Кароль в таком состоянии. Поэтому он отвлекал его, давая мне шанс убить Мать и покончить с этим. Он не отрекался от друга, он спасал его!

Смотреть на это было жутко, и я бы хотела помочь, но ничего не могла сделать. Мое тело понемногу начинало подчиняться, но воздуха по-прежнему не хватало. Я смогу, только, Алтай, продержись еще… Совсем чуть-чуть…

Я была уже почти готова встать, когда случилось это. Алтай замедлился — из-за невнимательности или от усталости — и не успел увернуться. И я вынуждена была смотреть, как черный зверь убивает белого.

Кароль стоял над пораженным противником, и в глазах его не было ни капли сомнения. Когда он заносил хвост для удара, и я, и Алтай знали, что это конец. Странно, но почему-то я не чувствовала в нем страха… и почему-то он смотрел на меня.

А потом был едва уловимый свист воздуха, рассеченного острым, как лезвие, шипом, треск пробитой брони и тошнотворный звук разрываемой плоти. Алтай не издал не звука, когда фонтан алых брызг разлетелся повсюду, резкими пятнами осел на его белоснежной чешуе. Он просто упал, а взгляд его так и остался прикован ко мне.

Я бы хотела понять, почему, но на это времени не оставалось. Покончив с временным противником, Кароль вспомнил обо мне.

Вот теперь он выглядел по-настоящему страшно: весь в чужой крови, спокойный, с ледяными и бездушными глазами. Он шел ко мне, а я едва-едва могла подняться на ноги, да и то придерживаясь за стену.

Это конец…

— Кароль, хватит.

Не знаю, почему, но я не была удивлена, когда услышала ее голос. Удивительным казалось скорее то, что она не добралась сюда раньше.

Лита стояла у выхода из того коридора, через который пришла сюда я. Она была в одном из тех костюмов, что люди используют для подводного плавания, но без маски и, естественно, без баллонов с воздухом. Ее длинные черные волосы мокрыми прядями свешивались ей на плечи, подчеркивая необычную бледность лица.

Кто-то мог бы подумать, что она побледнела от страха, но это ерунда. Лита в принципе белая, а почему — черт ее знает. И вообще, я не о том думаю!

У ног девушки испуганно жалась Штуковина, и теперь их план стал мне понятен. Лита и не собиралась прибиваться к нашей группе, она, должно быть, выяснила, что есть другой путь в лабиринт. Уж не знаю, как она заставила Штуковину вернуться к ней, но все получилось.

Теперь она стояла здесь, перед Каролем, и все было правильно.

— Остановись, — повторила она. Голос смотрительницы звучал очень спокойно и вместе с тем мягко.

— Убей! — прошипела Орка.

А эта уродина не так глупа, как я думала! Она сходу определила, что Лита представляет для нее гораздо большую опасность, чем я.

Кароль послушно развернулся и направился к девушке. Лита стояла на месте, она даже не собиралась отступать, но и вперед не шла, потому что видела: в его взгляде не осталось ничего человеческого. Он двигался к ней с твердым намерением убить.

— Уходи отсюда! — не выдержала я. Мне было трудно говорить, но я должна была хоть что-то сделать! — Он не справится!

Лита даже не посмотрела в мою сторону, она не отрывала глаз от зверя. Когда между ними оставалось всего несколько шагов, она тихо, но очень четко произнесла:

— Ты обещал мне, разве не помнишь? Ты дал обещание, и теперь ты не имеешь права его нарушить!

Кароль остановился. Уж не знаю, чего он ей там такого наобещал, но это подействовало! Он нахмурился, словно стараясь вспомнить, кто перед ним и почему это существо так много для него значит.

— Иди! — Орка почуяла неладное. — Убей!

Я почувствовала, как зов, опутывающий его, усиливается. Вот ведь тварь! А я… я ничего не могу! Если я сейчас дернусь, Кароль убьет меня без промедлений, мне-то он ничего не обещал!

Он возобновил движение, хотя теперь каждый шаг давался ему с трудом. Человеческая половина снова пробудилась, и теперь она хотела взять свое. Лита все еще не двигалась, ожидая, когда он подойдет.

Я замерла, позволяя силам вернуться ко мне. Похоже, у этой человеческой самки есть какой-то план… а может, и нет. В любом случае, чем быстрее я снова смогу драться, чем лучше.

Кароль подошел к ней вплотную и остановился, руки его безжизненно упали вдоль тела. Я теперь не могла видеть его лицо, но хорошо чувствовала бурю одолевающих его эмоций. Со стороны казалось, что он ничего не делает, но это было не совсем так. В этот момент он сдерживал очень сильное, разрушительное оружие — свое тело.

— Ты обещал, — очень тихо, но четко повторила Лита.

— Убей! — тут же взвизгнула Орка.

Одна против другой, а между ними Кароль…

Я видела, как его правая рука вздрогнула и начала подниматься; очень медленно, будто против воли. Краем глаза я заметила, что в коридоре неподалеку от нас стоят люди. Когда они успели?! Оскара и зверей из Первой Стаи не было.

Люди целились в Кароля, но стрелять не решались, и не только потому, что там стояла Лита. Просто они так и не смирились с тем, что его нужно убить.

— Он не может, — прошептала Рыбка. — Он не должен!

Для них все выглядело так, будто звериная сторона выигрывала, Кароль определенно собрался порвать своей смотрительнице горло. Но только я видела и кое-что другое: он убирал броню на животе. Зверь не станет снимать защиту в такой ситуации, значит, это делает человек.

— Кароль, не надо! — крикнул ему Сержант, поднимая ружье.

— Не вмешивайтесь! — рявкнула я. — Лучше убейте эту рыжую тварь!

Однако Орка была слишком умна, чтобы попасться просто так, она укрывалась в углу, чтобы выстрелы не могли ее задеть. Правда, это приближало ее ко мне, но меня она, похоже, больше не считала угрозой. Она уже ничего не говорила, но я прекрасно чувствовала исходящий от нее зов — она и не собиралась отступать.

Тяжелая когтистая рука Кароля опустилась на плечо девушки. Лита не двигалась, но я почувствовала, что в ней зарождается страх. Вероятно, что-то в его глазах заставило смотрительницу усомниться. А Орка ликовала, это я тоже почуяла.

Потом был удар хвостом. Очень быстрый, резкий, и вместе с тем точный; удар, которого не ожидал никто. Хвостовой шип, окрашенный кровью белого зверя, пробил черного, как бы иронично это ни звучало.

На секунду я даже забыла о том, где и в каком состоянии нахожусь, настолько меня заворожило это зрелище. Зверь, убивающий сам себя… неправильная, неестественная картина, в которой было и что-то красивое. А потом транс прошел, и я вернулась к действительности.

Кровь потоками хлестала из рваной раны, Кароль медленно опускался на колени, и я поняла, что он уже не опасен. К нему тут же кинулись люди, стали поддерживать его, зажимать страшный разрыв на животе, я видела слезы в глазах его смотрительницы.

Идиоты! Они что, и правда решили, что он себя убил? Ха! Похоже, только я и Кароль знали правду.

Звери инстинктивно хотели жить, и Кароль не был исключением. Поэтому он не стал себя убивать, он просто нанес себе серьезную рану, чтобы ослабить животную сторону и дать больше власти человеческой. Но даже издалека я могла видеть, что это ранение только выглядит опасным, оно нисколько не угрожает жизни Кароля.

И, к сожалению, только временно спасает его от зова. По сути, он дал мне шанс напасть, и я этот шанс не упущу!

Орка тоже не ожидала от своего «раба» подобных действий. Она с ужасом и недоверием смотрела на него и не смотрела на меня. Она не ждала, что я рванусь с места, будто и не было во мне повреждений и не было усталости. Она пришла в себя только тогда, когда я прижала ее к полу, а мои когти сомкнулись у нее на шее.

Она пыталась сопротивляться, но без толку. Я была гораздо лучше подготовлена к бою, к тому же, злость давала мне силы. Это дура погубила собственную стаю из-за какой-то жалкой мести, она использовала Кароля, из-за нее погиб Алтай! Не прощу…

Когда мой хвост пробил ее, она странно вскрикнула и перестала сопротивляться, хотя была еще жива. Орка посмотрела на меня с недоверием и какой-то детской обидой:

— Почему?… Они…люди…

Кароль бы в такой ситуации ляпнул что-нибудь остроумное или глубокомысленное, а у меня просто не было сил. Вместо ответа я вогнала хвост поглубже.

Когда она была мертва, я почувствовала опустошение внутри себя. Нет, не потому, что раскаялась. Я не могла поверить, что все это кончилось, что мы победили…что я победила!

Люди мельтешили вокруг Кароля и Алтая, я же не звала их и не мешала. Я сидела на полу, чувствуя себя ненужной и забытой.

А потом откуда-то появился мой смотритель. Не знаю, откуда, по идее, его не должно быть здесь. Он подошел ко мне и протянул мне руку, хотя прекрасно знал, что большой помощи он мне не даст. Смысл был в самом жесте.

— Пойдем домой, — только и сказал он.

В награду за успешное выполнение задания чрезвычайной важности мне предоставили большой личный бассейн. Ни о чем лучшем я и мечтать не могла! Теперь мне было гораздо легче двигаться, я могла попросить любую воду, какую только захотела — морскую или пресную.

Иногда, плавая у самого дна, я совершенно забывала о внешнем мире. Вот как сейчас, когда я не почувствовала присутствие Кароля до тех пор, пока он не постучал хвостом по краю бассейна. Знает же, гад, какой от этого мерзкий звук в воде!

— Чего тебе? — не очень учтиво поинтересовалась я, выбираясь на край бассейна. Мне было несколько стыдно из-за того, что меня, хищницу, застали врасплох.

Кароль, заметивший мое смущение, радостно ухмылялся. Насколько же его лицо теперь отличалось от той безразличной звериной морды, которую я увидела тогда в Лабиринте… Два разных зверя!

— Не притворяйся, что я отвлек тебя, — хмыкнул он, присаживаясь рядом. — Я прекрасно знаю, что у тебя выходной.

— У меня хотя бы законный выходной, а ты отлыниваешь! Долго ты собираешься таскать на себе эту тряпку? — я указала на бинт, обматывавший его живот на месте ранения. Мы оба прекрасно знали, что рана полностью затянулась, а бинты ему изначально были не нужны, ведь этот предусмотрительный пройдоха убрал броню до удара.

— Пока не решу вернуться к работе, — беззаботно пожал плечами он. — Сейчас не очень хочется… Я пришел поблагодарить тебя. Я знаю, что без тебя этого бы не вышло. Спасибо, Ева.

Я не стала говорить ему, чего мне это стоило и что творилось на базе без него. Я задала другой вопрос:

— Как там Алтай?

Весть о том, что белый зверь, хоть и тяжело раненый, будет жить, почему-то безумно радовала меня. Я никак не могла понять, почему.

— Пришел в себя, — подмигнул мне Кароль. — И очень хочет тебя видеть!

— Иди к черту…

— Я серьезно… Мне кажется, тебе стоит сходить к нему, ведь он все это сделал ради тебя.

— Да конечно! Он просто пытался помочь тебе прийти в себя!

Кароль посерьезнел:

— Сестричка, ты что, дура? Он дрался со мной в полную силу, намереваясь убить при возможности. Ты можешь предполагать, что это было крайне хитрым и извращенным отвлекающим маневром, но… Алтай умен, это факт, только не до уровня стратегии. Он дрался, чтобы защитить тебя и готов был умереть, если понадобится. Что, кстати, почти произошло: мне в последний момент удалось изменить траекторию удара! Так что прекрати убеждать себя, что ты никому не нужна здесь. Ты изменилась, Ева, нравится тебе это или нет.

Он ушел, не сказав больше ни слова, а я снова осталась одна. Кароль был прав, но только отчасти. Я никогда не стану чувствовать себя рядом с людьми так, как он, но они больше не чужие мне. Я все равно очень хочу удрать в океан и создать там свою стаю, однако это может подождать, а пока… Навещу-ка я одного белого самоубийцу!