Зверушка для Малыша

— Папа, папа приехал! — закричал Малыш и побежал навстречу молодому мужчине, вылезающему из байдарки. Маринка поправила волосы и вышла из летней кухни. На Маринке было легкое платье без украшений. Лишь на руке сверкал браслетик с устройством против мух.

— Ну, здравствуй! — сказал мужчина, поднимая сына в воздух. — Как ты вырос за год! Тебя не узнать. Тяжелый.

Малыш весело смеялся, теребил отца за рукав и старался оторвать от комбинезона эмблему с семью звездочками на черном фоне. Папа у Малыша был космонавтом, и не просто космонавтом, а знаменитым звездолетчиком.

— Почему не сообщил? — сказала Маринка укоризненно. — Мы хотели приехать на космодром.

— Ничего, — сказал космонавт. — Я люблю делать сюрпризы. Ты лучше накорми меня. Надеюсь, на кухне остались дежурные блюда?

— Бессовестный! — обиделась Маринка. — Ты же знаешь, что я готовлю сама. Сейчас сделаю шашлыки а ля Каре. Пальчики оближешь!

Малыш снова целиком, завладел отцовским вниманием.

— Что ты мне привез? — спросил он.

— Как тебе не стыдно! — сказал космонавт укоризненно, ставя Малыша на землю. — Разве можно задавать родителям такие вопросы? А впрочем, — он улыбнулся, — я действительно кое-что привез.

Он сунул руку в карман комбинезона и, словно фокусник, вытащил что-то зажатое в кулаке.

— А ну-ка отгадай, что это?

Малыш, не задумываясь, прочитал детскую считалочку:

— В кулаке лежит игрушка — не бумажка, не ватрушка, а неведома зверушка.

— Правильно! — рассмеялся космонавт. — Получай зверушку.

На раскрытой ладони сидел, подрагивая, малюсенький зверек. Если бы не пушистый хвост и не удивительная окраска, составленная из разноцветных пятен, его можно было бы принять за мышонка.

— Ой, кто это? — спросила Маринка, которая занималась обедом тут же, на лужайке.

— Это, вероятно, самое удивительное создание в нашей Галактике, ответил космонавт. — Мне подарили ее на Элеоноре, специально для Малыша. Надеюсь, они подружатся.

Малыш тем временем протянул руку и взял зверушку. Зверушка пискнула, но сразу успокоилась, пригрелась, прилипла и растеклась по ладони Малыша розовой лепешечкой.

— Она может принимать любую форму, — сказал космонавт Малышу. — Однако ты ее не мучай, дай освоиться.

Но Малыш уже не слушал отца. Он забыл обо всем на свете, кроме новой игрушки, повернулся к родителям спиной и убежал на свою площадку.

Маринке стало неловко за поведение сына.

— Извини его, — сказала она. — Он еще малыш.

Маринка с Малышом жили на острове. Если смотреть с низкого, заросшего травой берега реки, окружающий пейзаж казался почти первобытным. На другом берегу раскинулся дикий парк, где полностью отсутствовали привычные атрибуты цивилизации, да и на острове построек было очень мало. Это было идеальное место для обитания маленькой семьи, где растет ребенок, которого не отдали в интернат. Здесь есть где побегать, полазить по деревьям, искупаться, не прибегая к услугам дельта-связи.

— Как вы тут без меня жили? — спросил космонавт, пережевывая пищу.

— Плохо, — вздохнула Маринка. — Очень скучали.

— Как Малыш? Не просится в интернат?

— Нет. К нему приходит друг, Костик из Горной Лощины. Это сын Славиных.

Супруги сидели на летней веранде. Космонавт, нагулявший аппетит во время двухчасового путешествия на байдарке (он плыл от самого космодрома), опустошал очередную тарелку. Маринка смотрела на него и тихо радовалась.

От Горной Лощины до Зеленого Острова было более семи тысяч километров, однако Костик преодолевал это расстояние мгновенно. Он был уже в том возрасте, когда детям разрешается пользоваться дельта-транспортом.

В центре Зеленого Острова находилась посадочная площадка. Она представляла собой круглую чашу диаметром шестьдесят метров, сделанную из мягкого каучукообразного материала. В нее было удобно падать, как на батут.

Пользоваться дельта-транспортом было просто. Главное — хорошенько прицелиться. Тут уж какую точку на карте покажешь — туда и попадешь.

И вот раздался легкий хлопок, и над площадкой возникла тощая фигура Костика. Он смешно кувыркнулся вниз, на батут, и подпрыгнул как мячик.

— Слабо! — скептически заметил Малыш. — Я и то лучше умею.

(Это была ложь. Малышу еще не разрешалось путешествовать без родителей).

— Покажи зверушку, — попросил Костик, уже наслышанный по видеотелефону про новую забаву Малыша.

— Вот, — показал Малыш. — Смотри!

— Ух ты! — восхищенно прошептал Костик.

Зверушка составляла одно целое с рукой Малыша, выступая бугорком на ладошке.

— Папа сказал, что на Элеоноре зверушек используют вместо одежды, объяснил Малыш. — Там есть большие, которых можно надевать как шубу, и есть маленькие, которые служат людям как рукавички. Знаешь как она греет! — Малыш погладил ладошку.

— Дай попробовать, — попросил Костик.

— Нельзя, — нахмурился Малыш. — Она чужих не любит.

— А что она умеет? — поинтересовался Костик.

— Все что угодно. Папа сказал, что она по желанию принимает любую форму.

— А по чьему желанию, своему или твоему? — хитро прищурился Костик. Казалось, ему удалось осадить зазнавшегося приятеля.

— Это мы сейчас проверим.

Малыш посмотрел на свою руку. Бугорок зашевелился, и вот на ладошке уже сидела маленькая белочка с разноцветным хвостиком.

— Видал? Сейчас мы заставим ее превратиться во что-нибудь интересное. Ну хотя бы…

Р-раэ! — и на ладони появился маленький рыжий щенок. Щенок был такой маленький, что улегся на детской ладошке словно на просторном собачьем коврике. Вот он встал, неуклюже перебирая лапами, помахал мышиным хвостиком, забавно облизнулся и… сделал микроскопическую лужицу.

— Гав! Гав! — извинился щенок. Потом он вдруг странно вытянулся и распался на двух котят. Котята тут же затеяли веселую возню. Один из них был черный, другой серенький в полоску.

— Это еще что! — продолжал Малыш, входя в азарт. — Сейчас я превращу ее в такое, что тебе и во сне не приснится.

Он посмотрел на котят, и те, раздувшись, превратились в футбольный мячик. Костик был сражен наповал.

— Давай поиграем в футбол, — предложил Малыш, выходя на спортивную площадку. — Ты становишься в ворота, а я буду забивать голы.

Бац! — мячик засветился в сетке, в самом центре ворот.

Бац! Бац! Костик только разводил руками. Ему было стыдно, потому что он считался хорошим вратарем во второй младшей группе.

— Где ты так научился? — спросил он обиженно.

— Это еще что! — засмеялся Малыш. — Я и не то могу. Выходи из ворот!

Странное дело. Теперь, когда место в воротах занял Малыш, мяч больше не хотел попадать в ворота. Он летел… прямо в руки Малышу. Наконец, после того, как мяч круто изменил траекторию полета, Костик догадался, в чем дело.

— Это нечестно, — сказал он. — Зверушка тебе подыгрывает.

— Так и должно быть, — ответил Малыш гордо. — Она меня любит.

А родители в это время обсуждали семейные дела. Разговор у них шел о главном: о Малыше.

Малыш — для космонавта проблема. Космонавт жалел Маринку, наверно, потому и согласился, чтобы ребенок остался с ней, а не был отдан в интернат, где в коллективе под руководством опытных наставников воспитывалось подавляющее большинство детей. Коллективное воспитание не повредило бы Малышу, тем более что сам космонавт лишен был возможности заниматься его воспитанием. А Маринка, думал космонавт, всего лишь одинокая слабая женщина. Она могла и ошибиться…

Однажды, когда во время экспедиции на Элеонору космонавт поделился с друзьями своими опасениями, ему посоветовали привезти Малышу в подарок зверушку.

— Эти зверушки, — сказали друзья, — лакмусовые бумажки. Если ребенок стал эгоистом, ты сразу увидишь.

И вот космонавт сидел на летней веранде и слушал жену.

— Ну что ты о нем беспокоишься! — возмущалась Маринка. — Ведь недаром говорят, что космонавты самые отсталые люди на свете. Сейчас такие дети, что нам с тобой до них далеко. Недавно Малыш прочел мне целую лекцию по теории дельта-связи. Он рассказал о дельта-функции и о представлении Бернстейна о материи как флуктуациях вакуума. Он записал материальный объект через дельта-функции и доказал правило Маркуса о сохранении числа флуктуации. Самостоятельно сделал вывод, что правило Маркуса обобщает законы сохранения массы и энергии в классической физике.

Маринка сделала паузу и торжественно произнесла:

— Если флуктуация исчезнет в одном месте, она обязательно появится в другом. Он заявил, что на этом принципе основана дельта-связь. И это в пять лет!

В это время на веранде появился Малыш. Он как-то странно подвывал, и космонавт не сразу понял, что с ним произошло.

Малыш подбежал и уткнулся лицом в колени Маринке. Все его тело содрогалось от рыданий.

— Мой маленький! — испугалась Маринка. — Что с тобой случилось?

— Зве-ру-шка! — хныкал Малыш. — Она его послу-шалась!

— Кого его?

— Ко-сти-ка! Ведь она мо-я!

— Ну и что? — сказала Маринка. — Играли бы вместе.

Но Малыш закатился такими рыданиями, что, казалось, его уже ничто не остановит.

…Малыш тихо всхлипывал, а Маринка гладила его по головке и приговаривала:

— Не надо, мой маленький. Успокойся. Все хорошо.

Потом, нагнувшись и думая, что муж не слышит, шепнула Малышу на ушко:

— Если хочешь, чтобы зверушка тебя слушалась, носи ее почаще с собой. Тогда она скорее к тебе привыкнет.

Утром по настоянию отца всей семьей поехали на байдарках в дикий парк. А накануне, ночью, когда Малыш уже спал, космонавт имел с женой серьезный разговор. О чем они говорили, уточнять не будем, скажу лишь, что наутро у Маринки глаза были красные, с Малышом во время завтрака она была особенно ласкова, а на мужа старалась не смотреть.

Напротив, Малыш чувствовал себя превосходно. Ему нравилось быть центром внимания, а тут еще папа затевает специально ради него путешествие на байдарках.

Дикие парки — это самое удивительное из того, что сохранилось на Земле. Трудно представить, сколько усилий пришлось затратить людям для того, чтобы изолировать некоторые уголки природы от влияния цивилизации. Дикий парк — это не культурный парк, который предназначен для человеческого отдыха. Дикий парк — это — дикий парк.

Зверушка приятно грела ладонь. Малыш не расставался с ней весь вечер, всю ночь, и вот утром они отправились вместе в поход.

Папа шел впереди. За ним шла мама, держа за руку Малыша. Под ногами все время хлюпало. От самой реки простиралась обширная болотистая низина, поросшая кустарником и ивовыми прутьями. Шли уже четверть часа, но едва ли удалились больше чем на сто метров от байдарок. При каждом шаге ноги по щиколотку погружались в жидкую грязь.

Наконец показался твердый берег. На обед расположились на довольно сухом холмике. Его обступили со всех сторон чахлые деревья, а на вершине холма, просохшего под лучами солнца, росла вполне нормальная травка.

Место было комариное. Даже в полдень над путешественниками висела туча злобных голодных насекомых. Однако Маринкин браслет справлялся с ними отлично. Ни один кровосос не решался подлететь к людям ближе чем на пять метров.

Запасов не взяли. Космонавт выложил из пакета лишь три бутерброда. Ну какая это еда для проголодавшихся путешественников?

— А зверушка? Ты ее покормил? — спросил космонавт сына после того, как тот проглотил свой бутерброд.

— Нет, — удивился Малыш. — А зачем? Разве она кушать просит?

Космонавт отломил половину своего и протянул зверушке. Только тут стало заметно, как зверушка проголодалась. Приняв первозданный вид (вид белочки с разноцветным хвостиком), она начала уписывать серединку за обе щеки, держась за хлеб передними лапками и с благодарностью посматривая на Малыша черными глазами-бусинками.

После обеда Малыш уснул. Уснул он крепко и не слышал, как космонавт сказал Маринке:

— Собирайся. Нам пора.

На Маринке лица не было.

— Может, не надо, — сказала она жалобно. — Он ведь такой маленький…

— Думаешь, мне хорошо? — вздохнул космонавт. — Сама понимаешь — это единственный выход. Держи себя в руках. Не такой он уж маленький, ничего с ним не случится.

Маринка всхлипнула, поцеловала спящего Малыша и надела на его руку свой браслет.

Когда Малыш проснулся, был уже вечер. Родителей рядом не было. Не было их и на болоте, насколько было видно с холма. Малыш попробовал связаться с ними по ручному индикатору, но индикатор почему-то не работал.

— Мама! — закричал Малыш.

Никто не отозвался, и Малышу стало страшно. Быстро темнело. В сумерках поросшее ивняком болото казалось серым и безжизненным. Вот закричала какая-то птица. И ничего кругом, только лес и болото.

Первое время Малыш надеялся, что за ним вот-вот придут. Если папа с мамой заблудились, они должны послать сигнал на базу, и за Малышом прилетят с минуты на минуту.

Однако время шло, а никто не прилетал. Подул ветерок с реки, и сразу стало зябко. На Малыше были только летние колготки без термообогрева и сорочка с коротким рукавом.

Стемнело. На небе появились звезды. Луна засветила в полную силу. Малыш в первый раз по-настоящему испугался. Он испугался, что за ним уже не придут. Может, папы уже нет в живых. Быть может, он провалился в зловонную лужу, а мама бросилась его спасать и утонула следом. И никто не знает, что он, Малыш, находится здесь, на маленьком островке посреди болота, и хватятся его не скоро.

Где-то там, над головой, летали спутники, но Малыша они не могли заметить, потому что у него не было даже фонарика.

Малыш заплакал. Ему стало очень себя жалко. Он сильно продрог, и вообще это было очень нечестно: бросать его одного в лесу, ведь он еще маленький…

Вдруг стало теплее. Малыш почувствовал, как тепло стало разливаться по правой руке от ладошки по запястью, до локтя, потом перешло на другую руку, проползло под сорочкой и достигло шеи. Малыш догадался, что это зверушка. Она в меру сил позаботилась о друге, снабдила его теплом, укутала, и Малышу стало хорошо и спокойно. Он зевнул и уснул крепким сном до утра.

Утром Малыш проснулся от холода. За ночь зверушка потратила всю свою энергию и теперь виновато отползла в сторонку.

Малыш рассеянно погладил зверушку.

— Ничего! — сказал он. — Теперь не пропадем. Скоро за нами прилетят.

После сна Малыш чувствовал сильный голод. Ничего удивительного. Со вчерашнего полудня он съел лишь бутерброд.

Малыш вспомнил, какие мама пекла вуд-валяйчики со свежими ягодами в серединке. Вкуснятина!

Теперь Малыш съел бы что угодно, не отказался бы и от корочки хлеба. Он поискал в траве, надеясь найти что-нибудь съедобное, пусть даже гриб, и вдруг на том самом месте, где лежала зверушка, увидел вуд-валяйчик. Совсем свежий, розовый, как будто только из печи, он так и просился в рот. От него исходил аромат клубники.

Малыш взял его в руку. Корочки треснули, подались под пальцами. Удержаться не было сил. Малыш впился зубами в сочную мякоть…

…И все кончилось. На поляне появился папа, потом мама. Малыш ревел. В руках он держал зверушку, которая жалобно пищала, истекала кровью, но все еще пыталась принять форму вуд-валяйчика.

Маринка хотела подбежать к сыну, но космонавт удержал ее за руку.

— Не смей, — сказал он.

Космонавт сам подошел к Малышу, забрал зверушку, завернул ее в платок.

В тот же день Малыша отдали в интернат. Это был черный день для Малыша.

Воспитательница собрала во дворе интерната детей.

— Ребята, — сказала она, — у нас появился новый товарищ. Он только что приехал от родителей и еще не освоился в нашей среде, так что ведите себя с ним поделикатнее.

Дети заулыбались. Одни снисходительно, другие насмешливо. Маменькиных сыночков в интернате не любили.

Воспитательница привела Малыша.

— Малыш, — сказала она, показывая на ребят, — вот твои новые друзья.

Однако Малыш не обрадовался.

— Это не мои друзья, — сказал он упрямо. — У меня нет друзей.

Он отвернулся от детей и стал смотреть в сторону.

Дети начали расходиться. Воспитательница, поколебавшись минуту, тоже ушла. Малыш остался один. Он сел посреди двора на песок, захотел заплакать, но не смог. То ли выплакал свою норму, то ли стал злым. Злые люди, как известно, не умеют плакать.

В дальней стороне двора была натянута волейбольная сетка. Шло состязание. Малыш начал наблюдать за игрой и заметил, что один из игроков посматривает в его сторону. Малыш узнал его. Это был Костик.

К песочку подошли маленькие девочки и начали лепить пирожки. Постепенно двор принимал свой обычный оживленный вид, и только Малыша все обходили стороной.

Костик, размахнувшись, сделал хитрую крученую подачу. Два игрока на той стороне упали, но принять мяч не смогли.

Костик улыбнулся Малышу. Мол, знай наших! Но Малышу было не до смеха. Перед глазами у него стоял веселый рыжий щенок с толстыми лапами и мышиным хвостиком. От жалости и стыда Малышу стало совсем плохо.

— Мыша! Мыша! — вдруг завизжали девочки. Они бросили стряпню и побежали кто куда.

Малыш поднял глаза. По песку важно вышагивал рыжий щенок. Левая задняя лапа у него была перевязана, от чего щенок чуть хромал. Он гордо миновал песочницу и остановился около Малыша.

— Гав! Гав! — сказал он и лизнул ногу мальчугану.

— Зверушка! Как ты здесь очутилась?

Зверушка промолчала и еще раз лизнула хозяина.

Вокруг них стали собираться дети.

— Ребята! — закричал Костик, который прибежал вместе со своей командой. — Я знаю, что это такое. Это зверушка, которая может стать чем угодно. Я сам видел, как она превратилась в футбольный мячик. Малыш, — обратился он к приятелю, — преврати ее во что-нибудь интересное.

Малыш взял щенка на руки и прижал к груди, загораживая ото всех. Он готов был сразиться с целым миром за своего единственного друга.

— Это не зверушка, — сказал он. — Это моя собака.