Звезда флибустьера

17.

Кэти тщательно наряжалась. В лавке Итана Тэйлора она познакомилась с английским офицером и приняла его приглашение на «суаре» в городской таверне. Там обязательно будет и Ноэль. Она решила поводить его за нос. Кэти заметила его волнение в тот день, когда нанесла ему визит, и была уверена, что сможет его убедить — или заставить — уехать из Филадельфии. Она ожидала, что он навестит ее вскоре после их встречи, но он не приезжал. Кэтрин решила поторопить события, и когда майор Гэмбрелл напросился к ней в гости, она согласилась принять его, чтобы потом воспользоваться гостеприимным приглашением генерала Хоу. Английский главнокомандующий вовсю веселился, в то время как армия Джорджа Вашингтона голодала. Это было возмутительно и недопустимо — особенно если учесть, что Ноэль принимал в действиях Хоу активное участие.

Нет, она обязательно должна увезти Ноэля в Мэриленд. Когда американцы победят, в стране больше не будет места для тех, кто симпатизирует англичанам. Неужели он этого не понимает?

Кэти всегда считала, что Ноэль политикой не интересуется. Его интересовали только семья, медицина и животные, и она не была уверена, какая из двух последних привязанностей значит для него больше. Конечно, семья всегда была превыше всего, поэтому Кэти и не могла понять, почему теперь он ставит политику выше семейных отношений.

Кэти взглянула на свое отражение в зеркале. Она пополнела по сравнению с тем, какой была в девичестве, но ненамного. Ей уже почти сорок, и она чувствовала бремя лет. Детей у них с мужем не было, и она сомневалась, что может их иметь. Это обстоятельство и Ноэль были главными печалями ее жизни.

Она пощипала себя за щеки, чтобы вызвать румянец. Глазам придавала блеск мысль о Ноэле. Кэти предвкушала, как Ноэль посмотрит на нее, когда она появится под руку с одним из приближенных к Хоу офицеров. Кто знает, может быть, ее появление вызовет у него больший ответный интерес. Жена Итана Сара помогла ей уложить волосы, заколов локоны сзади гребенками в пышный блестящий пучок. Кэти окинула себя критическим взглядом. Подбородок у нее несколько выдавался вперед, а рот был слишком широк, чтобы она могла считаться красавицей, но она привыкла к своему лицу, вернее, научилась жить с ним в ладу, потому что какая польза сожалеть о том, чего нельзя изменить? Однако она готова пожертвовать всей оставшейся жизнью, чтобы исправить некогда сделанную ошибку, и она полагала, что сможет — надеялась, что сможет — этого добиться. Это из-за нее Ноэль покинул Мэриленд, и она сделает все возможное, чтобы он вернулся.

Сара Тэйлор знала о планах Кэти. Саре не очень понравилось, что в ее дом с визитом явится англичанин. Но ради Кэти она решила попридержать свой язычок.

— Ты выглядишь чудесно. Доктор Марш будет сражен.

— А до тебя не доходили слухи о нем и каких-нибудь женщинах?

Сара отрицательно покачала головой:

— Нет, но мы теперь вращаемся в разных кругах.

Кэти покраснела. Она не хотела признаться даже самой себе в надеждах на то, что при встрече Ноэль заключит ее в объятия. Она и в мыслях не держала, что привет его будет сдержан, что он наотрез откажется возвращаться домой и никак не объяснит причину своих симпатий к англичанам. Еще хуже был тот факт, что он не попытался встретиться с ней снова. И это было самое неприятное.

Она безвыходно просидела в доме Тэйлоров целую неделю, каждый день ожидая его приезда, и напрасно. Неужели она ошиблась вновь?

В дверь постучали, и послышался раскатистый голос Итана, который приветствовал приход майора. Кэти посмотрела на Сару и с трудом проглотила комок в горле. После смерти мужа она не выходила в свет с мужчиной, а сейчас ее сопровождает солдат армии, которая повинна в его смерти. Неужели она такая законченная дура?

Майор Гэмбрелл не знал, при каких обстоятельствах умер ее муж. Он знал только, что она вдова и с ней было легко не задавать некоторых вопросов. Просто в какой-то момент при упоминании о муже у нее на глазах показались слезы, и он рассыпался в извинениях.

— Ты уверена, что справишься? — спросила Сара. — Если хочешь, мы скажем, что ты внезапно заболела.

Кэти выпрямилась.

— Я совершенно уверена.

Сара неохотно подала ей свой зеленый бархатный плащ.

— Полагаю, что майор Гэмбрелл — человек порядочный.

— Если такая вещь, как порядочность, вообще существует в английской армии, — тихо ответила Кэти.

Сара обеспокоенно посмотрела на нее:

— Ты не ляпнешь чего-нибудь ненужного?

— Я буду само приличие, — заверила ее Кэти и стала спускаться по лестнице.

Внизу она увидела офицера в великолепной форме, украшенной золотым позументом и многочисленными наградами. Он смотрел, одобрительно улыбаясь, как она спускается вниз. Подойдя к подножию лестницы, он подал ей руку, чтобы она могла на нее опереться.

— Вы прекрасны. Сегодня вечером мне будут завидовать все мужчины.

«Пусть лишь один из них — но обязательно», — подумала Кэти и улыбнулась, надеясь, что улыбается не слишком обнадеживающе.

Он, конечно, может заподозрить, что она симпатизирует патриотам, так как остановилась у Тэйлоров, но он о ее симпатиях не спрашивал, а она сама об этом не заговаривала.

Вскоре они уже входили в танцевальный зал городской таверны. Примерно десять дней назад, когда Звездный Всадник улизнул вместе с кораблем Его Величества, здесь состоялся такой же вечер. При мысли об этом Кэти улыбнулась, и ее спутник тут же просиял в ответ. На мгновение она пожалела, что обманывает его. Наверное, Джонни испытывал то же самое, когда жил в доме Кэри. С детства их строго наставляли в необходимости уважать личность каждого человека, независимо от его происхождения, политических убеждений или исповедуемой религии. Но распространяется ли этот принцип на грабителей англичан?

Войдя в зал, Кэти сразу увидела Ноэля. Он был одним из самых высоких присутствующих мужчин, и ее взгляд сразу выхватил из толпы его каштановую шевелюру. Он ее тоже увидел и слегка прищурился, продолжая разговаривать с самим генералом Хоу. Хоу был красив. Он разговаривал с большим воодушевлением, но взглядом проследил, куда смотрит собеседник, что-то сказал ему, и оба направились к Кэти. Сердце у нее замерло. Во взгляде Ноэля она ничего не заметила — ни привета, ни порицания, ни — на что она особенно надеялась — ревности. Они стояли перед ней, и генерал ожидал, когда его представят. Гэмбрелл и Ноэль сказали одновременно:

— Генерал…

Ноэль осекся и предоставил майору возможность продолжать:

— Генерал, я имею удовольствие представить вам миссис Кэтрин Кэнтрелл. Миссис Кэнтрелл — генерал Уильям Хоу.

Генерал Хоу поклонился:

— А ваш муж?..

— Я вдова, генерал Хоу.

— И родственница, насколько я понимаю, нашего доктора Марша?

Она посмотрела на Ноэля, пытаясь заглянуть ему в глаза, но взгляд его карих глаз был плоский, безличный.

— Он мне приходится племянником.

— Да, он говорил, но я не поверил. Я лично никогда не видел такой очаровательной тетушки.

Она изящно взмахнула веером:

— Благодарю вас, генерал.

— Вы совсем недавно прибыли в Филадельфию?

Она кивнула.

— Как я понимаю, из Мэриленда?

— Да, генерал.

Он улыбнулся.

— Надеюсь, вы окажете мне честь, подарив сегодня вечером один танец?

— С большим удовольствием, — ответила Кэти, недоумевая, как она сможет вынести его прикосновение. Наверное, у нее начнутся колики.

Генерал оставил их, чтобы приветствовать вновь прибывших, и они обменялись с Ноэлем быстрыми взглядами. В его глазах мелькнула лукавая искорка.

— Вы не возражаете, если я перекинусь словечком с тетушкой? — спросил он майора. — Семейные, знаете ли, дела.

Майор Гэмбрелл сразу же согласился:

— Разумеется, Марш. Если сама миссис Кэнтрелл не возражает?

Она кивнула, внезапно лишившись дара речи.

Ноэль взял Кэти под локоток и повел к двери в холл, а затем дальше в пустую комнату. И здесь на нее набросился:

— Что ты вытворяешь, Кэти?

Голос у него был тихий и сердитый, а глаза недобро сверкали, чего раньше она не замечала за ним.

Она вскинула голову:

— Но я больше не ношу траур. Я имею право провести вечер как мне хочется.

Он сильнее сжал ее руку.

— С офицером ненавистной тебе армии?

— Ну, «ненавистной» — слишком сильно сказано.

— Я хочу, чтобы ты уехала домой.

— Без тебя не поеду.

— И это единственная причина, почему ты не хочешь уезжать? Ты знаешь, что Гэмбрелл — опасный человек?

— Он очень обходительный.

— Кэти, он женат.

Она почувствовала, что бледнеет. Этого она не знала. Наверное, Сара тоже, иначе бы не одобрила молчаливо их совместный выход в свет.

— Но ведь он только сопровождает меня, — попыталась она защититься.

— У него репутация волокиты.

— Ты как будто неплохо его знаешь, — слегка уколола Ноэля Кэти.

— Я знаю его очень хорошо, — тихо ответил Ноэль, — мы часто играем в карты.

Их взгляды встретились, и он вдруг улыбнулся:

— Ты такая красивая, Кэти.

— Я думала, что… ты меня навестишь.

— Я не могу бывать в доме Тэйлоров, — отрывисто сказал он, — они известны своими проамериканскими симпатиями.

— А вот майор Гэмбрелл приехал туда за мной без всяких колебаний.

— Он может бывать, где ему угодно, и видеться с кем пожелает. Его лояльность сомнений не вызывает.

— А твоя вызывает?

— После побега Джонни все жители Филадельфии попали под подозрение. Я лишь молю бога, чтобы англичане не узнали, кто он такой на самом деле — иначе ты окажешься в таком же опасном положении, что и я. По ее спине пробежал холодок, но она вздернула подбородок.

— Я без тебя не уеду.

— Даже если тем самым ты погубишь нас обоих?

— Но ведь они твои друзья!

— Да, друзья… пока. Если они заподозрят, что я мог оказывать Джонни какую-то помощь, они воздадут мне по справедливости, как они ее понимают.

Она гневно взглянула на доктора:

— Ты полагаешь, что я проговорюсь?

— Случайно. Отправляйся домой, — повторил устало Ноэль. — Уезжай в Мэриленд. Ты ведь должна заботиться о поместье своего покойного мужа.

— У меня прекрасный управляющий.

Ноэль пристально поглядел на нее.

— Пожалуйста, Кэти.

— Без тебя не поеду, — упрямо повторила она.

— Я уже тебе сказал, что не могу бросить свою практику. Я нужен здесь.

Слезы подступили у нее к глазам.

— И ради этого ты рискуешь жизнью?

— Риск будет куда меньше, если ты уедешь.

Взгляд у него стал умоляющим. За все годы, что они знали друг друга, так было впервые. Они поддразнивали друг друга, любили друг друга, часто спорили. Они никогда и ни о чем друг друга не просили.

Раздался стук в дверь.

— Миссис Кэнтрелл?

— Это майор, — сказала Кэти.

Ноэль не сводил с нее цепкого взгляда.

— Ты уедешь домой?

Но она так легко сдаваться не собиралась.

— Поговорим об этом завтра.

— Заеду за тобой в экипаже в два часа.

— Да почему же ты не хочешь зайти к Тэйлорам?

Он холодно взглянул на Кэти.

— Гэмбрелл и Хоу теперь знают о нашем родстве. Будем надеяться, что они не станут рыть глубже.

Сердце у нее упало. Зачем она приняла приглашение майора? Она никогда себе не простит, если тем самым поставила Ноэля под удар — и все из-за какой-то несбыточной детской мечты.

Ноэль, идя к двери, тихо предупредил:

— Будь с Гэмбреллом поосторожнее.

— О, я вполне способна о себе позаботиться.

— Неужели?

Как он смеет сомневаться! Однако Ноэль уже открыл дверь.

— Спасибо, Роджер, за то, что вы так щедро поделились со мной моей тетушкой.

Кэти заметила любопытствующий взгляд, который устремил на нее майор. Очевидно, его занимал вопрос, не сообщил ли Ноэль тетушке о том, что он женат — подробность, о которой майор скромно умолчал.

— Покойной ночи, Ноэль, — сказала как можно беспечнее Кэти.

— Покойной ночи, тетя Кэтрин.

Гэмбрелл подал ей руку, и она со словами: «Кажется, вы что-то говорили о танцах» — прошла мимо Ноэля в зал, где было полно английских военных.

Ноэль никак не мог решить — самому встретить Кэти у дома Тэйлоров или послать с экипажем Малькома. Наконец он решил, что поедет сам и один, хотя не желал оставаться с Кэти наедине. Когда она приезжала к нему, он собрал в кулак всю свою волю. Ему так хотелось сжать ее в объятиях, целовать, он хотел быть с ней. Увидеть ее накануне вечером было не менее тяжело, особенно когда она выступала под руку с Гэмбреллом. Майор ему никогда не нравился, он знал его репутацию в отношениях с женщинами. А Кэти была такая хорошенькая и соблазнительная, что устоять перед ее очарованием было просто невозможно. Ему захотелось схватить ее и отвезти домой, но это было бы настоящим крахом.

Немного помедлив, он постучал в дверь Тэйлоров. Дверь открыла сама Кэти. Он улыбнулся. И вдруг почувствовал слабость в ногах. Все это не входило в его планы.

— Ты вчера добралась домой благополучно?

— Думаю, тебе об этом уже хорошо известно. Я видела Малькома, который следовал за нами, когда мы возвращались.

— Я с ним поговорю на этот счет.

— Роджер Гэмбрелл вел себя как образцовый джентльмен.

— Он попросил разрешения навестить тебя снова?

— Да, но я ответила, что не знаю, как сложатся мои дела.

Он оглянулся.

— А где Тэйлоры?

— Они оба в лавке.

Ноэль подал ей руку, они направились к фаэтону, и он помог ей сесть. Ее рука в перчатке была такая теплая. Когда он сел рядом с ней, его обдало густым ароматом роз. Он вспомнил, как они скакали рядом в полях и ее темные волосы развевались за спиной, словно грива коня, когда она обгоняла его. Обычно он придерживал свою лошадь, но не потому, что хотел дать Кэти фору. Он просто любил смотреть на нее и восхищался присущим ей несгибаемым духом состязательности.

Господи милосердный, как же он ее любил! Как он любил ее всегда!

Жена его, Фелисити, была совсем другая. Темпераментом похожа на него, и отношения между ними были приятные, но не страстные. Она происходила из квакеров и к интимным отношениям в браке относилась настороженно. Она, как сам Ноэль, любила читать. Она часами могла вышивать гобелен или заниматься другим рукоделием. А Кэти ненавидела сидячий образ жизни.

Ноэль все еще встречался с родственниками покойной жены. Некоторых американское правительство заставило покинуть Филадельфию, и они вернулись в город только недавно, когда его заняли англичане. Филадельфийские квакеры, особенно тесть Ноэля, были против отделения американских колоний от метрополии и не скрывали этого, за что и пострадали в свое время. Ноэль ненавидел подобную нетерпимость.

— Ноэль! — тихий голос Кэти напомнил ему о его обязанностях, и он взмахнул поводьями. Да, так или иначе, но ему необходимо уговорить Кэти покинуть Филадельфию, но как именно этого добиться, он не знал.

Через несколько минут они доехали до его дома, и Ноэль помог Кэти спуститься, предоставив Малькому позаботиться о лошадях. Взяв Кэти за руку, он вошел с ней в дом, где на них накинулся Аристотель, впавший в экстаз от счастья.

Ноэль смотрел, как Кэти чешет собаку за ухом, а пес извивается от радости.

— Ты завоевала еще одного поклонника.

— И, полагаю, к нему ты относишься лучше, чем к майору Гэмбреллу.

— Да, отчасти, — покладисто согласился Ноэль. — Не хочешь ли бокал белого вина?

—Да.

Он подошел к низкому серванту и вернулся, неся бокал кларета для Кэти и стакан бренди для себя. Ноэль намеренно устроился подальше от нее, но Кэти села на ручку его кресла.

— Что-то ты слишком далеко от меня.

Воздух, казалось, звенел от напряжения. Ноэль почувствовал дрожь во всем теле, встал, отошел к камину и оперся о мраморную доску. На этот раз Кэти осталась там, где сидела. Он знал, что она больше не подойдет. Она села с ним рядом, а он ушел. Но достаточно ему вернуться и протянуть руку, а ей улыбнуться — и вся его хрупкая защита рухнет в одно мгновение. Если только он коснется ее, то уж ни за что от себя не отпустит.

Ноэль сделал глоток, взглянул на Кэти и едва не поперхнулся. Аристотель пытался взгромоздиться к ней на колени всем своим увесистым телом, но Кэти смеялась, глаза ее так и сияли добротой и весельем, она была неотразима.

— Аристотель!

Пес оглянулся и разнеженно посмотрел на хозяина.

— Аристотель, — повторил Ноэль более повелительным тоном, и тот нехотя, но сполз на пол.

— Все в порядке, — сказала Кэти.

— Он едва не раздавил тебя.

— Ну не совсем. И потом, мне нравится, как тепло он меня встречает.

Ее глаза смеялись, и, господи помоги, Ноэль приблизился и наклонился к ней. Она взяла его руку в свои, и глаза ее уже не смеялись. Магическое притяжение, что всегда существовало между ними, обратилось в желание, которое оба подавляли двадцать лет. У него задрожали губы — так ему хотелось ее обнять, но он все еще боролся. Однако их тянуло друг к другу, как два магнита, и он уступил все подавляющей жажде обладания, раскрыв ей объятия. Кэти упала в них и подняла лицо, чтобы губы их встретились.

— Кэти, — прошептал он хрипло.

Ноэль приник губами к ее рту сначала с бесконечной нежностью, которая уступила место чувству более сильному и требовательному. Кровь Кэти разливалась по жилам теплым медом, медленно и томительно, и она отдалась его поцелуям и ласкам. Вот наконец она и дома. И какой же он чудесный, этот дом. Тело ей уже не принадлежало. Никогда не испытанные ощущения обуревали ее: жгучий голод, мучительное напряжение пронизывало всю ее от шеи до больших пальцев ног. Все, что было в них с Ноэлем разного, противостоящего, вдруг расплавилось в огне невыносимой, непреодолимой жажды обладания. Он был ее героем, ее любовью. Ее жизнью. Она потратила даром столько времени из-за одного импульсивного поступка.

Больше она не потеряет и минуты. И наверстает упущенное.

Сейчас Кэти хотела только чувствовать, не думая ни о чем. Ведь она чуть с ума не сошла, представляя, как все могло быть и чего не случилось в ее жизни. Ноэль на мгновение оторвался от нее, и глаза их встретились. Кэти провела пальцами по морщинам, оставленным на его лице усталостью. Дыхание их участилось, и они теснее прижались друг к другу. Кэти ощущала все его тело, а ее собственное сгорало от желания, которое еще никогда не было удовлетворено полностью.

— Кэти, — произнес он снова, и самый звук ее имени звучал лаской на его губах, которые только что ласкали ее рот, — это ведь глупо.

— Пусть я глупа, — сказала она печально, — но я ждала тебя всю мою жизнь.

Взгляд Ноэля проникал в самое ее сердце.

— Значит, для тебя неважно, что я роялист?

— Да будь ты хоть самим дьяволом во плоти, — прошептала Кэти. Да, ей было все равно. Ведь это Ноэль, больше ей ничего не требуется знать.

Он стал развязывать ленты на ее корсаже, и ей казалось, что естественнее этого ничего быть не может. Внезапно Ноэль остановился.

— Наверное, нам лучше подняться наверх.

— Прекрасная мысль, — ответила Кэти и, придерживая одной рукой корсаж и юбку, другую вложила в его ладонь.

— Я люблю тебя, Кэти, — сказал он позже. В его голосе звучало и удивление, и еще что-то, от чего она вздрогнула.

Кэти попыталась улыбнуться, но это была неудачная попытка. Она любила его, любила так давно. И теперь боялась того, что последует через несколько мгновений. Кэти хотела остановить время и потянулась к Ноэлю, чтобы поцеловать его. Это было ее признание в любви. Губы их стали мягче, неистовость желания несколько утихла, но отчаяние, которое усиливало жажду обладания друг другом, осталось.

Наконец Ноэль оторвался от нее. Сидя на краю постели, он так крепко стиснул ее руку в своей, что, казалось, никакая сила не заставит его разжать ее. Но выражение его лица, тревожное, почти отчаянное, пугало.

— О Кэти, я не хотел, не хотел, чтобы это случилось. Во всяком случае, сейчас.

Она тоже села, забыв о своей наготе.

— Но почему? Мы можем теперь вместе уехать домой.

— Ты уедешь домой, — сказал он. — Если я действительно тебе не безразличен, ты уедешь.

Кэти увидела боль в его глазах, и эта боль пронзила ее, уничтожая радость, которую она только что испытала. Он бы не стал просить ее уехать, если бы не жизненная необходимость. Надо быть непроходимой дурой, чтобы думать иначе.

А если это важно для него, значит, для нее тоже. Теперь она с ним связана неразрывно, и это как долг, как обещание верности и преданности.

— Хорошо, — сказала она. — Я буду ждать тебя дома.

От его улыбки у нее защемило сердце — такая это была благодарная, печальная, сожалеющая улыбка. Ноэль был так красив, так предан тем, кто его любил, и принципам, в которые верил. Если это другие принципы, чем у нее, ну что ж, значит, у него для этого есть свои причины и они, разумеется, благородны.

Ноэль наклонился и поцеловал ее. Это была чистая, сладостная и нежная любовь, которая трогала душу и наполняла жизнь смыслом.

Роджер Гэмбрелл сидел в своем экипаже, не сводя глаз с двухэтажного кирпичного особняка. Он ехал с визитом к миссис Кэнтрелл, когда увидел, что перед домом Тэйлоров остановился фаэтон. Из любопытства он остановился тоже. Из фаэтона вышел доктор Марш, позвонил в дверь и вернулся к своему экипажу вместе с таинственной миссис Кэтрин Кэнтрелл.

Насколько помнится, он впервые видит доктора Марша в обществе женщины. Он часто приглашал его в гости, распространяя приглашение и на особу женского пола, если таковая имеется, но доктор всегда приходил один.

Конечно, миссис Кэнтрелл его родственница. Но их отношения не очень похожи на родственные. Когда он стоял рядом с ними, то ощущал себя в эпицентре бури, хотя оба вели себя сдержанно. И это раздражало майора. Он всегда пользовался у женщин успехом, он знал, что они считают его красавцем. Однако, заглядывая с надеждой в глаза миссис Кэнтрелл, он не встречал в них отклика. Поэтому он был поражен, ощутив страстное притяжение между доктором и его тетушкой.

И Гэмбрелл стал рассуждать. Известно, что Тэйлоры сочувствуют мятежникам, но их терпели постольку, поскольку открыто они своих симпатий не высказывали. А затем его размышления совершили неожиданный вольт в сторону. Тюремщик с Уолнат-стрит показал, что предводитель мятежников, который вывел своих людей из заключения, хромал. Теперь уже всеми это признано, что это не кто иной, как сам Звездный Всадник. А если он хромал, значит, очевидно, был ранен, когда затонула его шхуна, но выздоровел. А это, в свою очередь, означает, что у него был врач.

Доктор Марш мало рассказывал о своей семье. Известно, что она живет в Мэриленде и что в семье произошел раскол, когда доктор принял сторону англичан. Никто никогда не сомневался в политических симпатиях доктора, потому что он был женат на квакерше, а большая часть квакеров осталась верна короне, и родственники его жены в том числе. Мятежники даже сажали его в тюрьму.

И все же…

Роджер решил поинтересоваться подробностями родословной миссис Кэнтрелл и доктора Марша.

Он еще с час наблюдал за домом врача, с каждой минутой раздражаясь все больше. Наконец Гэмбрелл тряхнул вожжами. Да будь он проклят! Не станет он торчать под окнами, как какой-то ушибленный любовью школьник.