Звезда сироты

9

Флинкс продолжал изучать ее, когда она сделала еще один глоток парящего напитка. Он не мог не заметить, что она была почти прекрасной, хотя на ее лице отсутствовали всякие следы мягкости.

Протянув руку вбок, она взяла трость с искусной резьбой. С ее помощью она сумела подняться и прихромать к ним, чтобы изучить поближе. При ходьбе она оберегала левую ногу.

– Я – Телин ауз Руденуаман. А вы?..

– Мое имя Флинкс, – с готовностью ответил он, не видя никакой выгоды в том, чтобы гневать эту покалеченную женщину-бомбу.

– Силзензюзекс, – добавила его спутница.

Женщина кивнула, повернулась и вернулась обратно, снова опустившись в кресло, приказав им обоим тоже сесть. Флинкс занял кресло, уголком глаза замечая, что женщина со шрамом, именуемая Линдой, со своей позиции у двери следила за каждым движением его и Пипа. Силзензюзекс сложилась поблизости на меховом полу.

– Следующий вопрос, – сказала Руденуаман. – Как вы прошли мимо Церковного мироблюстителя?

– Мы… – начал было говорить он, но остановился, когда почувствовал деликатное и все же твердое пожатие своей руки. Посмотрев мимо иструки, он увидел, что Силзензюзекс умоляюще смотрит на него.

– Извини, Сил, но у меня антипатия к пыткам. Мы ничего не добьемся, и по крайней мере на данный момент я хотел бы…

Иструка убралась. Он не упустил брошенного ею на него взгляда, полного предельного презрения.

– Такой же благоразумный, как и бойкий, – одобрительно заметила Руденуаман. – Я слышала вас все время с тех пор, как вы приземлились. – Короткое мерцание улыбки исчезло, и она нетерпеливо повторила. – Крепости, как вы прошли мимо них?

Флинкс показал на Силзензюзекс.

– Моя подруга, – объяснил он, игнорируя вырвавшийся у нее пустой жвальный смех, – падре-элект, работающая в настоящее время в Церковной службе безопасности. Она уговорила мироблюститель пропустить нас.

Лицо Руденуаман стало задумчивым.

– Значит, обман был произведен устно? – Флинкс кивнул. – Нам придется посмотреть, нельзя ли что-нибудь предпринять насчет этого.

– Насчет крепости-мироблюстителя? – выпалила Силзензюзекс. – Как вы можете модифицировать… фактически, как вы сумели пройти мимо них? Что вы здесь делаете, с этим незаконным предприятием? Это же мир под Эдиктом. Никто, кроме Церкви и высших эшелонов правительства Содружества не обладает кодами, необходимыми для прохождения мимо мироблюстительной станции; разумеется, никакой частный концерн не обладает такой способностью.

– Этот частный концерн обладает, – улыбнулась женщина.

– И что же это за концерн? – спросил Флинкс. Она обратила к нему свою лишенную юмора улыбку.

– Для человека обреченного вы задаете уйму вопросов. Однако мне не очень часто выпадает случай похвастаться. Это "Нуаман Энтерпрайзис". Слышали когда-нибудь о нем?

– Слышал, – ответил ей Флинкс, думая, что этот поиск родителей заводил ему уйму гнилостных деловых контактов. – Он был основан…

– Родственниками моей тетки, – закончила она за него, – а затем еще больше развит моей теткой Рашалейлой, да станет ее душа грязью. – Улыбка ее расширилась. – Но теперь во главе я. Я почувствовала, что на повестку дня встал вопрос о смене кадров на высшем административном посту. К несчастью, когда я в первый раз попыталась заменить ее, я выбрала себе в подручные человека с мускулами, но без мозгов. Нет, это не точно. С мускулами и без верности. Это стоило мне, – и она нахмурилась, вспоминая, – неприятного времени. Но я сумела сбежать из медицинского ада, куда меня упрятала тетка. Моя вторая попытка была лучше спланированной – и успешней. Теперь он, понимаете, "Руденуаман Энтерпрайзис". Я.

– Никакой частный концерн не имеет необходимых средств для обмана Церковного мироблюстителя, – настаивала Силзензюзекс.

– Несмотря на ваш допуск службы безопасности, вы, кажется, лелеете всякого рода дурацкие представления. Мы не только, признаю, с некоторой помощью, обманули их, но они еще и остаются действующими, чтобы предупреждать или уничтожать любых визитеров, не имеющих нашего допуска. Вы можете понять, почему ваше внезапное появление первоначально вызвало у меня существенное беспокойство. Но больше я не беспокоюсь, поскольку вы оказались столь готовыми сотрудничать, следуя нашим инструкциям о приземлении. Конечно, вы не имели причин ожидать встречи с кем-либо, кроме компании удивленных Церковников.

– Вы не имеете права… – начала Силзензюзекс.

– О, пожалуйста, – пробормотала в негодовании Руденуаман. – Линда…

Лицо-со-шрамом покинула свое место у двери. Флинкс крепко держал Пипа, сейчас было не время и не место навязывать решающее столкновение. Пока еще.

Коренастая женщина нанесла внезапный удар ногой, и Флинкс услышал треск хитина. Силзензюзекс издала высокий, пронзительный свист, когда одна стопорука была сломана в главном сочленении. Красновато-зеленая жидкость начала постоянно течь, когда она упала на бок, стаскивая иструками и другой стопорукой поврежденную конечность.

Линда повернулась и возвратилась на свой пост у двери, словно ничего не случилось.

– Вы же знаете, что у нее открытая система кровообращения, – осторожно пробормотал Флинкс. – Она истечет кровью до смерти.

– Истекла бы, – поправила его Руденуаман. – Если бы Линда сломала ей саму ногу, вместо того чтобы просто сломать сочленение. Сочленения у транксов коагулируются. Ее нога исцелится, а моя – нет, после того, как медицинские экспериментаторы моей тетки с ней покончили. – Она постучала тростью по своей собственной левой ноге. Та зазвенела пустотой. – Другие мои части тоже пришлось заменить, но они оставили самую главную вещь, – она показала на свою голову, – нетронутой. Это была последняя ошибка моей тетки.

– У меня есть к вам еще один вопрос. – Она нагнулась вперед и в первый раз с начала допроса стала казаться искренне заинтересованной. – Что вообще, черт возьми, побудило вас явиться сюда, на планету под Эдиктом? И только вас двоих, без оружия?

– Это смешно, – сказал Флинкс, – но… у меня тоже есть вопрос, на который нужно найти ответ.

Видя, что он говорит серьезно, она откинулась в кресле.

– Вы странный индивидуум. Почти такой же странный, как глупый. Что за вопрос?

Он вдруг был подавлен множеством конфликтующих возможностей. Один факт был ясен. Сообщит ли она ему то, что он желал узнать или нет, они с Силзензюзекс умрут. Когда молчание затянулось, даже Силзензюзекс стала достаточно любопытной, чтобы на миг забыть про боль в стопоруке.

– Я не могу вам этого сказать, – ответил наконец он.

Руденуаман подозрительно посмотрела на него.

– А это уже странно. Вы же рассказали мне все остальное. Зачем же колебаться с этим?

– Я мог бы вам рассказать, но вы ни за что не поверите.

– Я временами весьма доверчива, – возразила она. – Испытайте меня, и если я найду это интригующим, то может, в конце концов, и не убью вас. – Эта мысль, казалось, позабавила ее. – Да, скажите мне, и я оставлю вас обоих в живых. Мы здесь всегда можем применить неквалифицированный труд. И меня окружают не самые умные личности. Я могу сохранить вас ради новизны, для тех случаев, когда я приезжаю сюда.

– Ладно, – решил он, предпочтя принять ее предложение, как самое лучшее, на какое он мог надеяться. – Я прибыл сюда для того, чтобы отыскать правду о своем рождении.

Ее позабавленное выражение лица исчезло.

– Вы правы… я вам не верю. Если вы не сможете представить ничего лучше этого…

Ее перебил звонок, и она раздраженно посмотрела на дверь. – Линда…

Возникло ожидание, пока коренастая женщина отодвинула дверь и неслышно поговорила с кем-то в коридоре. Одновременно что-то почти забытое вдруг завыло в мозгу Флинкса. Этому соответствовал визг, который могли слышать все.

– Чаллис, – крикнула рассерженная Руденуаман, – неужели ты не можешь утихомирить это отродье? Почему ты продолжаешь всюду таскать ее с собой? Мне никогда не… – Она оборвала фразу, переводя взгляд с коммерсанта, стоявшего в полуоткрытых дверях, выпучив глаза, на Флинкса, а затем снова на коммерсанта.

– Ка… чт… ты! – сумел наконец выпалить Конда Чаллис, словно человек, прочищавший горло от застрявшей в дыхательном горле кости.

– Ты знаешь этого человека? – спросила Руденуаман Чаллиса. В ней поднималась страшная ярость, когда постепенно стало ясно, как Флинкс нашел эту планету. Права она была только частично, но именно этой части она могла поверить.

– Вы знаете друг друга! Объяснитесь, Чаллис!

Коммерсант совершенно потерял контроль над собой.

– Он знает о кристаллах, – залепетал он. – Я хотел, чтобы он помог мне в игре с кристаллом, а он…

Коммерсант неумышленно открыл нечто, подозреваемое Флинксом. "Так значит, янусские камни берутся отсюда. Это очень интересно и очень многое объясняет". Он посмотрел на Силзензюзекс:

– Совершенно очевидно, Сил, это объясняет, почему кто-то пошел на невероятные расходы и риск огромного штрафа, связанного с игнорированием Церковного Эдикта.

Взорвался миниатюрный, серебряный голосок.

– Ты здоровенный, жирный идиот! – не то провизжал, не то проорал он.

И так уже потрепанный Чаллис опустил взгляд, потрясенно видя всегда угодливую Махнахми, корчащей ему страшные рожи. Флинкс с интересом следил. Коммерсант сделал наконец что-то, достаточно опасное, чтобы заставить ее разбить свою заботливо сохраняемую скорлупу невинности.

Руденуаман поглядела с равным любопытством, хотя ее настоящее внимание и гнев были все еще припасены для Чаллиса. Она почти с жалостью посмотрела на него.

– Ты становишься подверженным глупости, Конда. Я не знаю, зачем явился сюда этот человек, но не думаю, что это связано с камнями. И больше не имеет значения, что ты только что выдал лучше всего хранимую тайну во всем Содружестве, потому что она никогда не покинет этой планеты, и уж, конечно, не с кем-то из этих двоих. – Она показала на Флинкса и Силзензюзекс.

– Но он гонялся за мной, преследовал меня! – горячо возразил Чаллис. – Это должно иметь какое-то отношение к кристаллам!

Руденуаман повернулась к Флинксу: – Вы преследовали Чаллиса? Но почему?

Коммерсант простонал, не сознавая, что дает подтверждение предыдущему ответу Флинкса:

– А, из-за какого-то законченного бреда насчет своих предков!

Он не добавил, к большой тревоге Флинкса, обладал ли он какой-то информацией по этому конкретному помешательству.

– Может быть, я вам и поверю, – осторожно сказала Флинксу Руденуаман. – Если это и предлог, то, разумеется, согласующийся.

Лучше отвлечь ее от темы о нем, решил Флинкс:

– Где добываются камни? Вон в том большом комплексе вверх по горному склону?

– А вы забавны, – уклончиво сказала она. – Да, я могу на время сохранить вам жизнь. Будет разнообразием получить некоторую умственную стимуляцию.

Она обратила строгое лицо к коммерсанту:

– Что же касается тебя, Конда, то ты стал чересчур часто позволять своим личным извращениям мешать бизнесу. Я надеялась… – она пожала плечами. – Чем меньше знающих о камнях, откуда они происходят, тем лучше. Учитывая, что здесь поставлено на карту, я думаю, мне придется найти другого внешнего реализатора.

– Телин, нет, – взмолился Чаллис, мотая головой. Он вдруг оказался разжалованным из крайне богатого, могущественного коммерсанта в испуганного толстого старика.

– И нам придется также что-то сделать с этим скулящим отродьем, – добавила она, обратив ядовитый взгляд к молча следящей Махнахми. – Линда… отведи их к Райлзу. Он может делать с Чаллисом что хочет, лишь бы это было разумно и быстро. В конце концов, – великодушно добавила она, – он какое-то время был нашим партнером. Что же касается этой маленькой скулячки, прибереги ее для послеобеденного развлечения. Мы должны суметь заставить ее протянуть несколько дней.

– НЕТ!

Флинкс почувствовал себя поднятым в тисках мысленного вопля возмущения. Страшная сила пробороздила помещение, срывая с якоря ковры, мебель и людей и швыряя их прочь от дверей. Вылетело несколько толстых розовых панелей полиплексисплава. Флинкс пытался овладеть своим телом, сумел остановиться у ложа, твердо прикрепленного к полу. Пип беспокойно парил у него над головой, гневно шипя, но не в состоянии сделать больше, чем удержаться в воздухе на месте перед лицом вихря.

С развевающимися волосами, Флинкс загородил лицо рукой и, прищурившись, посмотрел на этот ураган.

Силзензюзекс стремительно откатилась в противоположный угол. Охранница Линда лежала поблизости без сознания. Она стояла ближе всех к сильнейшему взрыву. Телин ауз Руденуаман лежала похороненная в массе толстых меховых ковров и сломанных подставок, в то время как объемистая туша Конды Чаллиса обнимала мех, прикрепленный поблизости от двери и цеплялась изо всех сил, когда ветер дергал и рвал его.

– Ты толстый недоумок! – визжал на него источник этого карманного тайфуна, по-детски топая ножкой по полу. – Ты свинячий зад, студенистый болван… Ты взял да испортил все! Почему ты не мог держать свой глупый язык за зубами? Сколько лет я не давала тебе споткнуться о собственный язык, сколько лет я принимала за тебя правильные решения, когда ты, ликуя, считал их своей заслугой! А теперь ты все это выбросил вон, все – вон! – Она плакала, по щекам у нее текли ручьем девчоночьи слезы.

– Деточка моя родная, – выдохнул Чаллис в ветер. – Вытащи нас из этого и…

– Деточка моя родная! – плюнула она в него. – Я и слов-то еще не знаю, чтобы описать, что ты думал со мной проделывать, или что сделал, правда, для тебя это больше не имеет значения. Я не могу больше спасать тебя, папочка Чаллис. – Она обвела помещение пылающим взором.

– А вы можете убираться ко всем чертям! Я никого из вас не боюсь. Но мне нужно время, чтобы вырасти в саму себя. Я пока не знаю, что я такое.

Она снова прожгла Чаллиса презрительным взглядом:

– Ты уничтожил мой шанс вырасти богатой и могущественной. Дьявол тебя побери.

Повернувшись, она исчезла, выбежав в коридор.

– В один прекрасный день, – уколол Флинкса тающий мысленный крик, – я буду достаточно сильной, чтобы даже вернуться за тобой.

Ветер медленно замер, постепенно стихая. Флинкс сумел перекатиться в спадающем бризе и пощупал свои синяки. Он увидел, что Силзензюзекс удалось защитить свою сломанную стопоруку. Твердый экзоскелет спас ее от дополнительных повреждений, так что хоть она и была ранена первой, но на самом деле оказалась по-настоящему помятой меньше других. За исключением, конечно, Пипа, устроившегося встревоженным, но невредимым на плече Флинкса. Только сила ветра помешала ему убить Махнахми.

Телин ауз Руденуаман была потрясена больше, чем хотела бы признать.

– Линда… Линда! – охранница как раз приходила в сознание. – Подними базу по тревоге, всех. Эту девчонку надо немедленно убить. Она Адепт.

– Да… Мадам, – ответила женщина, еле ворочая языком. Правая щека у нее кровоточила и побледнела, и она болезненно моргнула, когда коснулась левого локтя.

Руденуаман пыталась казаться уверенной.

– Мне наплевать, какие магические фокусы она может выкинуть. Она всего лишь ребенок и не может никуда деться.

Словно в ответ на это, спустя несколько минут до них докатился сквозь выломанные оконные панели глухой грохот. Руденуаман поспешно прохромала к прозрачной стене. Флинкс тоже очутился там, как раз вовремя, чтобы увидеть нечто, чему он, единственный из находящихся в помещении, ничуть не удивился.

Их челночное судно – и все оставшиеся надежды на побег – быстро уменьшалось в небе на конце взлетной полосы, исчезающая точка меж горных вершин.

– Она… она умеет пилотировать челнок, – бормотал про себя ошеломленный Конда Чаллис.

– Тихо, Конда. Всякий может управлять судном, настроенным принимать устные команды. И все же, одна, в ее возрасте…

– Она использовала меня. Она использовала меня, – продолжал Чаллис, позабыв про все вокруг себя. Глаза его остекленели. – Все эти годы я считал ее такой очаровательной, хорошенькой, маленькой… а она использовала меня.

Начал сыпаться смех.

– Да заткнись ты! – вынуждена была наконец завизжать Руденуаман. Но коммерсант игнорировал ее, продолжал кататься по полу, истерически хохоча над сыгранной ею с ним чудесной, замечательной шуткой. Он все еще хохотал, хотя и более неровно, когда прибыли двое охранников, чтобы препроводить его.

Флинкс завидовал ему. Он-то теперь никогда не почувствует луча лазера, когда его казнят. Потряси достаточно сильно мир человека – развалится человек, а не мир. Сперва неожиданное появление Флинкса здесь, а потом Махнахми. Нет, даже вся королевская конница и вся королевская рать не смогли бы собрать Конду Чаллиса.

Руденуаман следила, пока дверь не закрылась, а затем рухнула, опустошенная, на пострадавшее ложе, одно из немногих, оставшихся не уничтоженными неконтролируемым инфантильным насилием Махнахми. Она поспорила с собой, затем сказала:

– Это надо сделать. Вызови Райлза.

– Да, Мадам, – ответила Линда.

Забытые на время Флинкс и Силзензюзекс отдыхали и как могли лечили друг другу раны. В скором времени в помещение вошел высокий мускулистый человек.

– Меня уведомили, – резко бросил он. – Как это могло произойти, Руденуаман?

Пип дернулся, и Флинкс наложил на своего приятеля плотный сдерживающий захват. Его собственные чувства трепетали. Нечто, почувствованное им с той минуты, как они покинули челнок, в присутствии этого новоприбывшего резко усилилось.

– Этого нельзя было предотвратить, – ответила ему на удивление кротким тоном Руденуаман. – Девчонка явно псионичка неизвестного потенциала. Она одурачила даже собственного отца.

– Нетрудная задача, судя по тому, что мне говорили о поведении Чаллиса. Он будет для нас полезнее мертвым, – сказала высокая фигура, разворачиваясь лицом к Флинксу и Силзензюзекс. – Это те двое пленников, проникших сквозь защиту?

– Да.

– Присмотрите за тем, чтобы они тоже не сбежали, если сможете, – рявкнула фигура. – Хотя, если девчонка сбежит и расскажет, что знает об этом месте, не будет иметь значения, что сделано с этими двумя. Весь этот обман начинает меня утомлять… – и тут он поднял руку, схватил себя за подбородок и стащил свое лицо.

Со стороны Силзензюзекс раздалось невнятное щелканье, когда раздраженный нечеловек повернулся, чтобы выйти из помещения. Флинкс тоже был потрясен. Теперь он знал, что тревожило его и Пипа с тех пор, как они приземлились на этой планете. Дело было не просто в том, что этот человек оказался ААнном, ибо такую возможность он всегда подозревал, с тех пор как выудил еще на Земле образ Конды Чаллиса и Ульру-Уйюрра из мозга рептильного лазутчика.

Дело было в том, что он знал этого конкретного ААнна.

Но барон Рииди ВВ никогда в глаза не видел Флинкса, который ни разу не попал в пределы диапазона трехмерной камеры, когда барон преследовал его и других, находившихся на борту корабля Максима Малайки, столь много месяцев назад. Флинкс, однако, чересчур много насмотрелся на это ледяное, полное предельного самообладания лицо, услышал слишком много угроз, произнесенных этим гладким голосом.

Рииди ВВ обернулся в дверях и на мгновение Флинкс испугался, что ААннский аристократ все-таки узнал его. Но он остановился только для того, чтобы снова заговорить с Руденуаман.

– Вам лучше всего надеяться, что девчонка не сбежит, Телин.

Хотя коммерсантка и не производила больше впечатления всемогущества, она отнюдь не перетрусила.

– Не угрожайте мне, барон. У меня есть свои собственные средства. Я могу причинить вам много затруднений, если внезапно исчезну.

– Моя дорогая Руденуаман, – возразил он, – я не угрожал вам. Я не стал бы… вы были слишком ценны для нас: и вы, и ваша тетка до вас. Я бы не желал иметь никакого другого человека, ведающего этими отношениями со стороны Содружества. Но если девчонка уйдет, то, клянусь песком-что-оберегает-жизнь, всю эту операцию придется прикрыть. Если последующая экспедиция Церкви откроет эту базу и выяснит, что она частично финансируется и управляется имперской расой, то это может послужить поводом к войне. Хотя Империя и не боится, она предпочитает не ввязываться именно сейчас во враждебные действия. Мы будем вынуждены уничтожить рудник и стереть все следы этого предприятия.

– Но ведь для замены всего этого потребуются многие годы, – указала она.

– По меньшей мере, несколько лет, – согласился барон. – И это только оптимистическая оценка. Что, если Церковь предпочтет патрулировать эту систему крепостями с экипажами, вместо легковерных автоматов? Мы можем вообще никогда не вернуться.

– Я была права, – провозгласила с удовлетворением Силзензюзекс. – Никакой частный концерн не имеет-таки достаточных средств, чтобы обойти Церковную мироблюстительную станцию. Это может суметь только другое космическое правительство, вроде Империи.

Барон отдал ей честь на ААннский манер, намекавшую, что она только что одержала пиррову победу.

– Именно так, юная леди. И равным образом Империя не озабочена тем, как могла бы частная корпорация находиться здесь, ведь ваша Церковь поместила этот мир под Эдикт. Нас заботит лишь то, что он находится на территории Содружества. Опасность нашего обнаружения заключается в дипломатических последствиях, а не в каком-то воображаемом дьяволе, помещаемом здесь кем-то в вашей иерархии.

– Неужели вы не нашли на этой планете ничего, оправдывающего ее карантин? – спросил Флинкс с любопытством, пересилившим его осторожность.

– Ничего, мой юный друг, – ответил высокий ААнн. – Она сырая и холодная, но в остальном предельно гостеприимная.

Флинкс внимательно посмотрел на барона, пытаясь проникнуть в этот расчетливый мозг, но безуспешно. Его непостоянный талант отказывался содействовать.

– Вы идете на риск межзвездной войны просто ради того, чтобы нажить несколько кредитов?

– А что плохого в деньгах? Империя процветает благодаря им, также как и ваше Содружество. Кто знает, – улыбнулся барон, – возможно, и моя рука в этом деле скрыта от моего собственного правительства. Что аркази не видит в песке, не кусает его, виа-нар? А теперь вы должны извинить меня, так как у нас есть сбежавшая девчонка, которой требуется дать нагоняй.

И он исчез за дверью. У Флинкса были дюжины вопросов, которые он мог бы бросить ААннскому аристократу. Однако, хотя барон не подал никаких признаков узнавания, когда отвечал на единственный вопрос, оставалась опасность, что в затянувшемся разговоре Флинкс мог допустить какую-то необдуманную оговорку, указывавшую на их знакомство. Если бы ААнн когда-нибудь заподозрил, что Флинкс был среди тех, кто обманом лишил его и Империю Кранга несколько месяцев тому назад, он подверг бы юношу вивисекции с бесконечной медлительностью. Лучше не рисковать.

Они оставались там, ожидая, пока Телин вновь успокоится, оправившись от тяжкого испытания с побегом Махнахми и от травмирующего столкновения с разгневанным бароном. Флинкс смотрел из разбитого окна, как в отдалении скрытый лифт поднял два крупных военных челнока из-под земли под взлетной полосой. Единственная машина, несомненно, содержащая Рииди ВВ, проехала вдоль одного из челноков, и несколько фигур поспешно поднялись из нее на поджидающие корабли.

Как только машина убралась с дороги, два челнока ушли в небеса, где они, вероятно, встретятся, по меньшей мере, с одним ААннским военным судном. Махнахми получила хорошую фору, но Флинкс знал, что его взятое напрокат суденышко никогда не сможет обогнать даже маленький военный корабль. Однако мозг у девочки был все равно что неуправляемый реактор: невозможно предсказать, на что она окажется способна при достаточном стрессе. Барону, решил он, лучше поберечься.

Отвернувшись от окна, Флинкс заговорил с Силзензюзекс на пониженных тонах. Оба попытались вычислить причины присутствия здесь ААннов. Она не больше, чем он, поверила в небрежное отрицание барона, уверявшего, будто он находился на этой планете всего лишь ради прибыли. ААнны были главными врагами Содружества с самого его возникновения и никогда не переставали искать, осторожно и все же неустанно, какой-нибудь новый способ поторопить его разрушение и ускорить то, что они считали своей судьбой: править космосом и его "меньшими" расами.

Должна была существовать более глубокая причина, связанная с этими уникальными янусскими камнями, хотя ни он, ни она не могли придумать никакой жизнеспособной теории.

На Тарке-4 жила женщина по имени Амасар, широко прославленная своей мудростью. В данный момент, однако, она находилась в пьяном экстазе, упиваясь красотой находящегося в ее руке предмета.

Обожаемая своими избирателями и уважаемая противниками, она два десятилетия была постоянным представителем в Совете Содружества от Северного Полушария Тарке-4. Ее ум никогда не знал покоя в поисках решения проблем или ответов на вопросы, и она работала в часы, смущавшие коллег и помощников наполовину моложе ее. В текущее время она занимала пост младшего Советника во главе Теории Дипломатии самого Совета. Она находилась в положении, дающем возможность оказать сильное влияние на направление внешней политики Содружества. Ей следовало бы изучить копию предстоящей повестки дня, но вместо этого ее ум был занят великолепием, находящимся в предмете у нее на ладони. Кроме того, по большинству вопросов, выносимых на голосование, решение у нее было уже принято. Ее мнение, как уважаемого советника, будет иметь мощное влияние. "Да" по этому вопросу, "нет" – по тому, склонна так-то и так-то по этому предложению, не отступать в этом деле, не уступать по этому особому пункту – список был длинный.

Сфокусировавшаяся мыслями на ином, Амасар отключила обозреватель, прокрутившийся несколько мгновений вхолостую. Откинувшись на спинку кресла, она продолжала неотрывно смотреть на сверкающую неровность предмета у нее на столе.

Завтра она поднимется на борт корабля, отправляясь на ежегодное заседание совета. Место сбора варьировалось между двумя столицами Содружества, Землей и Ульдомом. В этом году заседание пройдет на транксийской столичной планете. Это обещало быть всепоглощающей, стимулирующей сессией, с нетерпением поджидаемой ею. На голосование обязательно будет поставлено несколько важных вопросов, включая меры против этих хитрых убийц, ААннов. В Совете имелись некоторые, верящие в смягчение и умиротворение рептилий, но только не она!

Но зачем беспокоиться сейчас о таких делах? Двигаясь словно во сне, она открыла центральный ящик письменного стола, чтобы произвести последнюю проверку. Все было на месте: дипломатические верительные грамоты, подтверждения брони на места, документация и ленты с информацией. Да, в этом году сессия будет интересной.

Она все еще сияла от удовольствия, когда сунула руку в самый нижний ящик справа от себя, достала маленький легковесный игломет и изжарила эту коварно соблазнительную вещь на столе, прежде чем вышибить себе мозги!

Очевидное самоубийство, было доложено местным следователем и подтверждено чиновниками Содружества, еще один из тех необъяснимых случаев, от каких страдали даже самые психологически устойчивые люди. Причиной могло быть все что угодно. Слишком мало уверенности, слишком мало денег, слишком мало приязни…

Или же слишком много особо смертельной разновидности красоты.

– Замечательное дитя, – произнесла наконец Телин ауз Руденуаман, перебивая их разговор. Она поглядела на них и заметила: – Сегодня, похоже, день замечательных детей.

Поскольку пленники продолжали хранить мрачное молчание, она пожала плечами и снова посмотрела на панели.

– Я знала, что у меня есть причина так сильно ненавидеть это отродье. Признаюсь, однако, что она меня полностью одурачила. Хотела бы я знать, сколько лет она манипулировала Чаллисом для своих собственных целей?

– Судя по тому, что она сказала, всю свою сознательную жизнь. – Флинкс подумал, что держать внимание коммерсантки сфокусированным на чем-то другом – неплохая мысль. – Вы намерены теперь нас убить? – спросил он с обезоруживающей обыденностью. – Или решили поверить мне?

– Ваша смерть не имеет никакого отношения к вашей истории, Флинкс. Хотя Чаллис, кажется, подтвердил ее. У меня будет много времени, чтобы избавиться от вас. Я все еще нахожу вас новинкой. – Она оценивающе поглядела на него. – Вы являетесь охапкой интересных противоречий и плохо поддаетесь классификации. Я не уверена, что мне это нравится. У меня есть склонность расстраиваться от того, что я не понимаю. Это опасно, потому что я могу в итоге убить вас из прихоти, а это только еще больше расстроит меня, поскольку с вами умрут и все ответы.

– Нет, мне думается, я подожду возвращения барона, прежде чем сделать с вами двумя что-нибудь необратимое. – Она показала белые зубы. – ААнны – большие знатоки по части разъяснения противоречий.

Силзензюзекс поднялась на истноги и попробовала поврежденную конечность. Она будет вынуждена хромать на трех опорах, пока та не зарубцуется. Она прожгла коммерсантку гневным взглядом, составные глаза для этого особенно хороши.

– Работать так вот с заклятыми врагами рода челанксийского.

На Руденуаман это не произвело ни малейшего впечатления.

– Столько возмущения из-за мизерных денег.

Она с укором посмотрела на транксийку.

– ААнны дали мне исключительные права на распространение янусских камней в пределах Содружества. В обмен я разрешаю им брать определенный процент здешней продукции. Я снабжаю многими средствами для горнодобычи, а они нейтрализовали умиротворители.

– Я сделала "Нуаман", теперь "Руденуаман Энтерпрайзис", сильнее, чем он когда-либо был, сильнее, чем он был при моей тетке. Мы обнаружили только одну жилу кристаллов, которые, похоже, являются изолированной минералогической мутацией. Через пять-десять лет мы вытащим из этой горы последний камень. И тогда мы добровольно уберемся отсюда, без ведома Церкви и без малейшего вреда Содружеству. К тому времени "Руденуаман Энтерпрайзис" обретет несокрушимую финансовую позицию. И моя тетка, да сгниет она в лимбе, одобрила бы. Я думаю…

– Я думаю, что вы ослепляете себя, – вставил Флинкс, – добровольно. С точки зрения Империи здесь замешано куда больше, чем малость жалких наличных.

Руденуаман с любопытством посмотрела на него:

– Что дает вам право говорить нечто подобное?

– Прежде чем мы отправились сюда, я был в административной штаб-квартире Церкви. В то время там один ААнн в хирургической маскировке – схожей, но довольно-таки более искусной, чем надетая бароном попытался проникнуть в командный центр. После того как он покончил с собой, я обнаружил рассеянную по всему его животу кристаллическую пыль. Она могла взяться от пульверизированного янусского камня.

– Но принесенные им кристаллические иглодроты… – начала было напоминать ему Силзензюзекс.

– …могли быть сделаны из бракованных янусских камней, – сказал он ей. – Ты не подумала об этом? Разве это не было бы чудесной крышей? – Он повернулся, чтобы посмотреть на нее. – Я не думаю, что это лазутчик, ААнн покончил с собой, чтобы не дать себя допросить. ААнна нельзя сломить. Я думаю, что взрыв предназначался для уничтожения того, что он принес – янусского камня.

– Но для чего? – гадала она. – Чтобы кого-то подкупить?

– Не думаю, что для этого… но не уверен. Пока.

– Как будто меня волнует, что случится с Церковью, – с отвращением добавила Руденуаман.

– Церковь, – ответила с большим достоинством Силзензюзекс, – это все, что стоит между цивилизацией и варварством.

– А вот понравилось бы это представителям Содружества, моя милая? Они, похоже, считают себя опекунами челанксийского благоденствия.

– Содружество стоит только потому, что поддерживается нетленными стандартами Объединенной Церкви.

– Вот с кем я очень хотела бы встретиться, – колко заметила коммерсантка, перемещаясь на ложе. – С нетленным.

– Я тоже, – признался Флинкс.

Силзензюзекс круто повернулась к нему.

– На чьей ты все-таки стороне, Флинкс? – На спине ее грудной клетки-б поднялись дыбом тонкие волосы.

– Не знаю, – с чувством ответил он. – Я еще недостаточно внимательно изучил все стороны.

– А не хотели бы посмотреть мою? – вдруг спросила Телин.

– Очень сильно, – признался он. Силзензюзекс внешне выглядела безразличной, но он почувствовал ее интерес.

– Отлично, – решила явно под влиянием минуты коммерсантка. – Линда…

– Машину, Мадам, – и охрану?

– Только шофера и одного охранника.

Приземистая телохранительница выглядела неуверенной.

– Мадам, вы думаете, что?..

Руденуаман отмахнулась от возражения. Она была в настроении напрочь стереть огорчительные события полудня. Похвальба и пускание пыли в глаза будут превосходной терапией.

– Ты слишком много беспокоишься, Линда. Куда они могут деться? Их челнок украден, барон забрал наше судно, а в какую сторону не пойди, эта планета становится все негостеприимней. Им не убежать.

– Верно, – согласился Флинкс. – Кроме того, у моей спутницы повреждена конечность.

– Почему бы это имело для тебя значение? – фыркнула Силзензюзекс.

Он сердито повернулся к ней.

– Потому что, несмотря на все что случилось, а о многом из этого я сожалею, мне не все равно, что с тобой случится дальше, неважно, веришь ты этому или нет!

Силзензюзекс уставилась на его спину, когда он резко отвернулся от нее, запихнув руки в карманы комбинезона. Схематика безопасности, археологическая хронофизика – все это казалось простым рядом с этим непроницаемым юным человеком. Узнай она, что ее мнение о нем разделялось в равной степени двумя другими находящимися в комнате женщинами, это бы ее, наверное, не утешило. Несомненно, понять Флинкса было бы легче, если бы он сам себя понимал.