Звездная долина

Глава 10

Один шаг — и Зара очутилась среди бескрайнего, припорошенного снежной крупкой болота. Никакого черного туннеля, никакого перехода, будто одно место от другого и в самом деле отделяла лишь тонкая как волос поверхность магического зеркала. Зара сделала еще шаг и уткнулась в спину Джэйл. Серафима стояла, положив руку на рукоять меча, и настороженно осматривалась.

— Ох, прости! — Зара отступила назад и тоже огляделась. — Так вот, значит, как работает портал!

Она невольно поежилась и передернула плечами. Здесь было холодно — за пределами Штерненталя зима не думала сдавать позиций, болотистая почва промерзла, сухие желтые травинки, схваченные утренним заморозком, ломались под ногами. Но Зара чувствовала и иной холод. Это было плохое, очень плохое место — инстинкты вампира просто кричали об этом.

— Да, именно так он и работает, — наконец отозвалась Джэйл. — Вернее, работал.

Зара обернулась — мерцающее пятно, из которого она только что вынырнула, задрожало, потом сжалось и погасло, исчезло, как будто его и не бывало. Значит, обратного пути не будет. Книга с заклинаниями, травы и серная соль — все это осталось в башне Илиама Цака, и Фальк, несмотря на все свои магические таланты, явно не сумеет открыть новый портал.

— Значит, нам предстоит долгий-долгий обратный путь, — пробормотала Зара.

Джэйл не ответила — она вообще не думала о возвращении. Не думал о нем и Тор — одним прыжком он очутился рядом с Зарой и заскакал вокруг, радуясь, как щенок, и норовя лизнуть хозяйку в лицо. Зара положила руку ему на голову, желая успокоить, и приложила палец к губам — не стоило шуметь в незнакомом месте, особенно если собираешься неожиданно напасть на целый ковен волшебников. Впрочем, пока что вампирша не заметила ничего подозрительного.

Это была скудная, безрадостная земля. Кочковатое болото, белесый туман и лишенные листьев старые плакучие ивы, полощущие свои ветви в черной, подернутой ледком воде. Над болотом постепенно сгущались сумерки, но пока что было достаточно светло, чтобы рассмотреть окружающий пейзаж. Из облаков вынырнула круглая и бледная вечерняя луна, добавив к угасающему сумеречному свету свое серебристое сияние. Путешественники совершили перемещение вовремя — ночь еще не успела вступить в свои права, затмение пока не началось, и, кажется, почитатели Саккары еще не прибыли в Драконий Хвост. Однако на сей счет у Зары возникли кое-какие сомнения.

— А это точно Драконий Хвост? — спросила она на всякий случай.

Джэйл кивнула:

— Совершенно точно.

Лицо серафимы было мрачным и печальным.

— Салман был прав, это особое место, как нельзя лучше подходящее для того ритуала, который задумала секта, — продолжала она. — Я чувствую присутствие черной магии. Она тут повсюду. Многие невинные были умерщвлены здесь и погребены в болоте. Не только тела, но и их души остались здесь навсегда. Я слышу, как они плачут и жалуются.

— Призраков я не боюсь, — поспешила заверить подругу Зара. — Думаю, после вчерашней встречи с зомби меня вообще трудно испугать. Но где кладбище, о котором говорил Салман?

Наконец подал голос и Фальк.

— Я, конечно, не совсем уверен, — сказал он. — Но вон то место, ближе к склону, кажется мне странноватым.

Зара взглянула в направлении, куда он указывал. Меж плакучими ивами, среди облаков тумана, можно было разглядеть красноватые пятна правильной формы. Он были похожи на свежие кострища — словно огонь погас совсем недавно и угли еще светятся.

— Не слишком приятное местечко, — продолжал Фальк с нервной усмешкой. — По-моему, очень подходит для ритуалов запретной магии. Демонам здесь понравится.

— Значит, нам нужно туда, — сказала Зара. — Подождем секту, вступим в бой, и будь что будет!

Она храбро шагнула вперед, но тут же провалилась по колено в чавкающую болотную жижу. Оказывается, они стояли на островке, окруженном трясиной.

Джэйл протянула вампирше руку и помогла ей выбраться из топи. Зара поблагодарила ее вслух, а мысленно — Фалька и судьбу за то, что портал открылся столь удачно: чуть-чуть в сторону, и все они оказались бы по уши в болотной жиже.

— Ну ладно, — сказала она, стряхивая грязь с сапог, — а как мы в таком случае доберемся до кладбища?

Ни у Джэйл, ни у Фалька не было на этот счет никаких идей. Тор же, вероятно приняв вопрос на свой счет, без раздумий бросился вперед и мгновенно исчез в тумане.

Зара невольно вскрикнула и едва не побежала следом, но Джэйл остановила ее.

— Погоди, мне кажется, он справится лучше, чем любой из нас, — сказала она с улыбкой.

— Это опасно! — проворчала Зара, точно мама, малыш которой впервые отправился самостоятельно в лавочку за хлебом и леденцами.

Джэйл едва заметно улыбнулась:

— Не более опасно, чем все, что мы уже пережили, и не более опасно, чем то, что нас еще ждет. Выбор у нас небогатый, рисковать придется в любом случае. Но я бы на твоем месте положилась на инстинкт зверя и не переживала слишком сильно. Правда, вряд ли у тебя получится: вы с Тором — одного поля ягоды, так что вам трудно не переживать друг за друга.

Зара удивленно подняла брови, но переспрашивать не стала. Она не поняла, о чем говорит серафима, однако ей не хотелось сейчас задавать вопросы — было дело и поважнее. Тем более, что Тор тут же вернулся — вынырнул из тумана, ткнулся в ладонь Заре мокрым носом и вновь чуть отбежал, словно приглашая путешественников следовать за ним. Фальк вздохнул, пробормотал:

— Мы на тебя надеемся, дружище, — и двинулся вслед за волком. Джэйл с Зарой тоже вступили на зыбкую поверхность. Тор вел их от кочки к кочке, от островка к островку, спокойно и уверенно, будто видел вычерченную кем-то на земле линию. Следом осторожно, выверяя каждый шаг, двигались остальные.

И все же Зара не могла не вспоминать последние слова Джэйл. С самого начала, с их первой встречи, когда Зара освободила волка из капкана, она догадалась, что Тор — не обычный зверь. Дальнейшее его поведение только подтверждало эту мысль. Кажется, у него, как и у Зары, был свой секрет, своя тайна в прошлом. Возможно, именно поэтому Джэйл и сказала, что у вампирши с волком много общего.

Они прошли всего десяток шагов, когда Зара почувствовала на плече руку Джэйл. Вампирша обернулась. Серафима указывала на небо.

— Смотри, начинается! — прошептала она. — Сейчас все должно решиться.

Зара поглядела вверх и увидела, как серая тень наползает на край луны. Затмение началось.

— Это и есть тот час, когда Земля находится между светом и тенью? — спросила она у своей спутницы чуть слышно. — Значит, мы все-таки опоздали?

Джэйл покачала головой:

— Нет, еще не все потеряно. Но стоит поторопиться.

— Но что, если мы ошиблись и ритуал будет проходить в другом месте?

— Думаю, мы не ошиблись. Мы проделали этот долгий и трудный путь не для того, чтобы в самом конце позволить сомнениям лишить нас сил. Мы должны идти до конца.

Зара кивнула. Серафима, как всегда, была права. Пока они не опустили руки и не сдались, у мира еще есть надежда.

Тор на минуту остановился, поджидая путешественников.

Болото под ногами хлюпало и глухо вздыхало, словно сожалело, что путники вот-вот ускользнут от него и достигнут твердой земли. Ветки плакучих ив казались пальцами мертвецов, готовыми вцепиться в зазевавшуюся жертву. Но все обошлось. Под предводительством Тора путешественники без приключений добрались до склона, на котором росли деревья. Здесь почва была сухой и надежной. Зара благодарно потрепала волка по холке и сказала негромко:

— Спасибо, дружище, ты нам здорово помог.

Она не ждала ответа и все же могла бы поклясться, что на мгновение зверь широко ухмыльнулся.

Вдруг Джэйл замерла, отступила к стволу ближайшего дерева и подняла руку, призывая своих спутников к вниманию.

— Тише! — прошептала она.

Зара прислушалась и поняла, что встревожило серафиму.

Где- то неподалеку в воздухе звенели человеческие голоса. Люди разговаривали негромко, но их было много, и чуткий слух вампирши смог даже разобрать отдельные слова. Однако она ничего не поняла — язык, на котором говорили собравшиеся, был ей незнаком.

— Это прямо здесь, — прошептала Джэйл, указывая на густой кустарник чуть в стороне от плакучих ив.

Фальк, вампирша и волк, бесшумно ступая, подкрались поближе к стене кустов. Над их головами тень Земли неуклонно наползала на Луну, превращая ее из сверкающего диска в полумесяц, который на глазах истончался.

Зара шла первой, она различала за своей спиной едва слышные скользящие шаги Джэйл и тяжелое дыхание Фалька. А впереди сквозь сплетения ветвей виднелись лежащие на траве куски обтесанного белого мрамора — фундамент давно разрушенного храма. Вокруг него располагались мраморные и гранитные купола гробниц — места вечного упокоения членов секты. По земле стелился туман, однако здесь он не был таким густым, как на болоте.

Меж гробницами светились костры — это их путешественники увидели издалека. Теперь можно было рассмотреть, что вокруг каждого костра собралось не меньше дюжины человек в широких темных плащах и высоких остроконечных шляпах. В руках у них были факелы и посохи.

— Это же волшебники из Штерненталя! — прошептала Зара.

— Да, причем здесь и те, кто входит в совет братства, я узнаю их по длинным посохам с навершиями из горного хрусталя, — отозвалась серафима. — Проклятые предатели!

Большинство волшебников собрались вокруг алтаря, устроенного на одном из камней разрушенного храма. Здесь были и те, в ком Джэйл опознала членов совета братства. Все они раскачивались и тянули речитативом долгую заунывную песню — ту самую, слов которой Зара не могла понять. Теперь она не сомневалась, что слышит одно из самых могущественных заклинаний запретной магии. Над самым алтарем возвышался один из волшебников в пурпурной мантии с алым капюшоном. Он делал руками магические пассы, и зловещие отсветы факелов плясали на его одежде. Похоже, именно он командовал шабашем.

Увидев эту мрачную фигуру, Фальк едва не вскрикнул от изумления. Он не видел лица волшебника и все же мгновенно узнал его. Именно его он видел в страшном сне, когда они пересекали Гиблую топь. Именно это существо преследовало его в лабиринте. Но что значил этот сон? Фальк терялся в догадках.

Джэйл и Зара не обратили внимания на предводителя шабаша. Они не сводили глаз с алтаря. На белом мраморе лежала обнаженная девушка — лет двадцати, не более. Ее золотистые волосы струились по обтесанному камню и свисали до самой земли, лицо было бледно, глаза закрыты, и хотя девушка еще дышала, она не шевелилась, как будто была без сознания или погружена в транс.

Существо в алом капюшоне простерло руки над жертвой. Девушка слабо застонала, ее тело дрогнуло, но тут же снова замерло, а воздух словно закипел по мановению руки верховного волшебника. Тот горделиво вскинул голову, и капюшон плаща упал ему на спину. И тогда путешественники увидели его лицо. Отправляясь сюда, они были готовы к неожиданностям, но никто из них и предположить не мог, какая встреча им предстоит.

Это был Годрик!

Глава братства Штерненталя!

— Вот пес! — прошипела Зара сквозь зубы. — Так, значит, он все это время покрывал секту! А мы-то, дурни…

— Мы доверяли ему, — грустно отозвалась Джэйл. — Вернее, это я доверилась ему и убедила вас, что мы должны просить его о помощи. А он-то, оказывается, и был нашим главным врагом…

— Значит, это он теперь возглавляет секту! — продолжала Зара.

Джэйл покачала головой:

— Нет-нет, не могу в это поверить. Он, конечно, могущественный волшебник, но он слабый человек, ему не справиться с сектой… Никто из жаждущих сравниться могуществом с богами не стал бы безоговорочно подчиняться такому предводителю.

Зара подняла взгляд к небу. Звезды померкли. Это не могло быть следствием затмения, очевидно, магия ритуала, свершаемого на Драконьем Хвосте, смогла на время приглушить даже свет звезд. Но тени на земле были такими же черными и четкими, как в обычное полнолуние. Даже свет костров сейчас казался тусклым и приглушенным, словно тьма, сгущавшаяся над старым кладбищем, не терпела соперников. Лишь обнаженное и неподвижное тело девушки белело в темноте, а в небе над ним плыл узкий серп месяца. Фальк подумал, что Луне тоже как будто не по душе то, что происходит сейчас в Анкарии, и она отчаянно борется с наползающей тенью, но ничего не может поделать, не может даже на секунду оттянуть неизбежный конец. Так удастся ли им, слабым существам из плоти и крови, сделать хоть что-нибудь? Что увидит Луна, когда вынырнет из тени? Их безжизненные тела? Землю, отданную во власть демонов?

Внезапно речитатив, казавшийся нескончаемым, смолк. Но тишина царила недолго, и вскоре глухой голос Годрика поплыл над древними гробницами. Из складок своего плаща он извлек тонкий сверкающий кинжал и занес его над телом беззащитной девушки.

Все громче и громче звучал его голос, а древние камни алтаря и храма, древние гробницы черных магов, приверженцев культа Саккары, казалось, впитывали зловещие слова. Девушка застонала и заметалась на алтаре, и вдруг Фальк с ужасом и отвращением понял, что она стонет не от боли и страха, а от наслаждения. Видимо, несчастную опоили колдовским зельем, и сейчас она встречает черного жреца, занесшего над ней клинок, как долгожданного суженого.

Годрик вскинул руки и закричал, как будто обращаясь к небесам с вызовом.

И небеса ему ответили!

Узкая щель внезапно прорезала пласт тумана — словно разошлась сама ткань небес. Щель становилась все шире и шире, и, взглянув на нее, Зара не поверила своим глазам. Там клубился ало-багровый дым, оттуда вылетали искры, слышался глухой шум, как от кузнечных мехов, словно щель вела прямо в гигантскую кузницу, где ни на секунду не прекращалась работа.

— Это врата в преисподнюю, — прошептала Джэйл за спиной Зары. — Годрик все-таки открыл их! Демоны вырвутся наружу, если мы тотчас что-то не предпримем!

Годрик вновь занес кинжал над телом своей жертвы и выкрикнул новую фразу на мертвом языке, понять который не могло ни одно из ныне живущих в Анкарии существ. Но каким-то седьмым чувством Зара угадала, что он готовится поразить не только тело, но и душу несчастной девушки.

— Если он принесет жертву, ритуал будет завершен, — вновь зашептала Джэйл. — Тогда все будет кончено — демоны вырвутся на свободу.

Заре показалось, что она видит в клубах багрового дыма огромные черные когти, которые ухватились за края щели и пытаются расширить ее. Демоны ада готовились к прыжку. Но пока им не хватало сил, чтобы выбраться из своей вековой темницы, для того, чтобы они обрели эти силы, нужна была кровь девственницы.

Годрик не сводил глаз с неба — он ждал, когда тень полностью покроет Луну, чтобы завершить ритуал в нужный момент. И вот его лицо исказилось дикой радостью и нетерпением: он был уверен, что следующее мгновение принесет ему великие дары — божественную силу и бессмертие. В своем ослеплении он не думал о том, как часто демоны используют людские слабости для своих целей, как часто они обманывают легковерных людей сладкими словами и как редко исполняют свои обещания. Годрик не сознавал, что сейчас он был такой же жертвой, как девушка на алтаре. Жертвой обманутой, опоенной, опьяненной, которая не понимает, что происходит, и с радостью приветствует то, что должно принести ей гибель.

Годрик снова заговорил, и на этот раз Зара разобрала его слова:

— Боги Хаоса, к вам обращаюсь я! — провозгласил Годрик торжественно. — Примите эту жертву из наших рук! Примите кровь девственницы, плоть, не запятнанную грехом, примите ее чистую душу!

И когда прозвучали его последние слова, тень Земли закрыла лунный диск и над Анкарией воцарилась на несколько мгновений первозданная тьма, которую рассеивал лишь багровый свет адского пламени.

Путешественники невольно вспомнили слова Виглафа: «Последний час придет, когда Земля окажется между светом и тьмой».

Отчаянно вскрикнула девушка.

Сверкнул во тьме кинжал Годрика.

И в следующую секунду отточенный клинок погрузился глубоко в плоть, и кровь хлынула фонтаном.

Однако то был не клинок главы братства и то была не кровь девственницы. Это меч Зары сверкнул во тьме и снес голову предателю-волшебнику.

Обезглавленное тело выронило кинжал, схватилось обеими руками за страшную рану, постояло так, словно недоумевая, куда делась голова, и рухнуло наземь. Еще несколько секунд подергивались губы и веки у лежащей в пыли головы, а затем все было кончено. Девушка на алтаре глубоко вздохнула, задрожала и обмякла.

Джэйл и Фальк не верили своим глазам. Меньше всего на свете они ожидали подобного развития событий. Они думали, что Зара все еще рядом с ними, в то время как она незаметно даже для своих товарищей отступила назад, нашла проход в кустах, пробралась за спину Годрику и безошибочным ударом прервала зловещий ритуал. Лишь детям ночи, способным двигаться стремительно и бесшумно, было под силу совершить такое. И Джэйл подумала, что, возможно, решение, принятое сгоряча много сотен лет назад, когда она, движимая местью, чувством, не подобающим серафиме, заставила Зару пить свою кровь, было самым важным и самым лучшим поступком в ее бесконечной жизни.

Теперь Зара стояла возле алтаря, скрестив мечи перед собой, а со всех сторон ее окружали члены секты. Они были потрясены, ошарашены, напуганы нападением. Секунду назад они готовились к величайшему триумфу в их жизни, они полагали, что находятся в полной безопасности, и даже не допускали, что кто-то следит за ними. И вот они в одно мгновение лишились вождя, ритуал прерван, а перед ними стоит вооруженный и очень опасный враг. И все же волшебники не были похожи на испуганных детей. Они не ждали боя сейчас, но всегда были к нему готовы.

Несколько мгновений ничего не происходило, затем все волшебники разом, словно по команде, шагнули навстречу Заре.

В их молчаливой согласованности была явная угроза, но Зара не дрогнула и не изменила позы. Она лишь сказала с усмешкой:

— Ну что ж, подходите!

Ее верхняя губа вздернулась, обнажая белоснежные острые зубы, — зубы хищника.

— Да, подходите! — раздалось за ее спиной.

Это Джэйл и Фальк поспешили встать рядом с вампиршей. Тор не сказал ничего, он лишь зарычал так, словно собирался порвать волшебников на мелкие кусочки.

Если волшебники и удивились, обнаружив вместо одного бойца четверых, то они не подали виду. Мрачно и неуклонно, не произнося ни слова, они смыкали круг, Зара видела в темноте лишь колышущиеся белые бороды да огни факелов. Потом факелы разом упали на землю, а во тьме блеснули клинки. Зара не боялась клинков, однако она не сомневалась, что волшебники применят против них черную магию, а как защищаться от нее, она не знала.

— Стойте! — властный голос, прозвучавший за спинами волшебников, заставил всех замереть.

Потом строй волшебников расступился, и вперед вышла странная фигура в алой мантии. Пришедший остановился перед Зарой. Он был очень высок ростом и широк в плечах. Он не шевелился, но вампирша была уверена, что из-под низко надвинутого капюшона ее изучают внимательные глаза.

— Ваш ритуал не завершен! И никогда не будет завершен! — сказала Зара с вызовом. — Демоны никогда не выйдут из врат преисподней.

Существо в алой мантии повернуло голову и взглянуло на адские врата, которые так и застыли в неподвижности над болотом. В глубине их по-прежнему клубился дым, но щель больше не расширялась, и черные когти не показывались.

Затем существо снова повернулось к Заре.

— Еще не все потеряно… — Его голос звучал глухо и был полностью лишен человеческих интонаций. — Демоны ждут. И они будут освобождены. Заклинания сработают и без этой жертвы. У нас достаточный запас сердец девственниц.

— Тех сердец, что вырывали из груди девушек монстры? — переспросила Зара.

Ее собеседник кивнул.

— Значит ли это, что Измаил Турлак не мертв? — продолжила этот странный допрос Зара. — Это ты — Измаил Турлак?

Еще один кивок.

— Да. Таково мое настоящее имя, — ответил облаченный в алую мантию предводитель секты. — Но ты, Зара, знала меня под другим.

С этими словами он откинул капюшон: пред Зарой стоял молодой мужчина с правильными чертами лица, твердым подбородком, проницательными карими глазами и щегольской бородкой. По виду — ловкий кавалер, куртуазный придворный, дамский угодник. Подобного человека легко было представить стоящим у трона короля, но отнюдь не в Штернентале с его седобородыми старцами. Но Зара видела этого человека не в Хоэнмуте и не в Штернентале, а в крохотном Мурбруке, посреди бескрайних болот.

— Грегор?! — изумленно выдохнула Зара.

Ее сердце словно сжало ледяным кольцом. Она не хотела верить своим глазам. Этого не может быть! Этого не должно быть! И все же это было правдой. Про себя Зара прокляла свою человеческую душу, которая оказалась такой слабой, такой легковерной, такой уязвимой. Сейчас все ее тело дрожало от предательской слабости, и она едва удерживала в руках мечи. Ей хотелось бросить их, убежать поглубже в лес и там разрыдаться. За долгую жизнь Заре нередко случалось брать себе любовников из смертных людей. Но всегда это были ни к чему не обязывающие отношения — Зара брала то, что ей было нужно: несколько секунд расслабленности и забвения — и уходила. Не прощаясь. Но с Грегором ей впервые захотелось чего-то большего. Ей показалось, что этот отважный, сдержанный мужчина сможет стать для нее чем-то большим, чем еще одним безымянным любовником. Если бы она знала тогда! Почему, во имя всех богов, ее хваленая интуиция на этот раз промолчала?!

— Это не можешь быть ты, Грегор! Скажи, что это не ты! — пролепетала она, как глупая крестьянская девчонка, которую обманул городской ухажер.

А он в ответ рассмеялся. Искренне и беззлобно, словно ситуация представлялась ему забавной и нелепой — не более того.

— Это я, Зара, — ответил он мягко и дружелюбно. — Или, вернее, Измаил Турлак.

— Нет-нет! — Зара еще не могла оправиться от потрясения, не могла даже рассердиться на себя и на того, кто так ловко ее провел, — разочарование и горечь были слишком велики, и они вытеснили все остальные чувства. — Зачем же тогда…

— Затем, что он — мерзкая свинья! — глухо сказал Фальк за ее спиной. — Потому что он не человек, а свинья. Мерзкая свинья, которая любит валяться в дерьме.

Фальк тоже было огорошен, обижен и, в отличие от Зары, рассержен так, как никогда прежде. Конечно, его чувства не шли ни в какое сравнение с чувствами Зары, и все же он привык видеть в графе Грегоре союзника, и мысль о том, что именно Грегор виновен в гибели девушек в Мурбруке, привела его в бешенство. Пару дней назад Фальк, не раздумывая, кинулся бы на Грегора с кулаками. Сейчас же он понимал, что ему вряд ли удастся одолеть в кулачном бою Измаила Турлака. И все же Фальк не сомневался, если ему предоставится хоть малейшая возможность, он убьет предателя.

А Джэйл по-прежнему не понимала, что происходит. Она пробыла в Мурбруке совсем недолго, видела графа Грегора лишь мельком и потому попросту не узнала его.

— О чем вы говорите? — спросила Джэйл, обращаясь к Заре и Фальку. — Что это за парень и откуда вы его знаете?

Зара не могла собраться с духом, чтобы ответить, — каждое слово причиняло бы ей страшную боль. Но Фальк лучше владел собой.

— Это ландграф Грегор д'Арк из Мурбрука, — сказал он мрачно. — Он там всем командовал… Организовал охоту на бестий. Мы думали, что он наш друг. И Зара… она… — Он замолчал и смущенно покосился на вампиршу.

Граф любезно избавил его от затруднений.

— У нас с Зарой было одно… совместное приключение, — сказал он все с той же беззаботной улыбкой. — Да, я думаю, лучше всего назвать это так. Совместное приключение. Ты согласна, Зара?

— Для меня это значило больше, — тихо сказала вампирша.

Она сама не ожидала, что произнесет такие слова. Но обман, который совершил Грегор, был столь чудовищным, что в его присутствии она просто не могла лгать, ведь это означало бы уподобиться ему. То, что он ее обманул, было даже не так важно, но то, что он предал собственных людей, не укладывалось у нее в голове. Рыцарь не должен поступать так. Этот принцип Сара фон Ланштейн впитала с молоком матери и, даже став вампиршей Зарой, не отказалась от него. Рыцарь может быть жесток с врагом, но он не может вести себя вероломно по отношению к тем, кто идет за ним.

Грегор снова рассмеялся:

— Если и так, то ты никак это не показала, Зара. Должен признаться, ты хорошо умеешь скрывать свои истинные чувства. Я провел с тобой одну из лучших ночей в моей жизни. А потом ты вскочила, натянула одежду, облачилась в доспехи и бросилась в погоню за бестией, не удостоив меня даже взглядом. И позднее ты уехала из Мурбрука, даже не попрощавшись со мной. Мне такое обращение показалось, мягко говоря… прохладным.

— Возможно, вы не угодили ей чем-то… — язвительно улыбнулся Фальк. — Возможно, вам следовало больше… стараться…

— Мне так не показалось, — пожал плечами Грегор, не отрывая взгляда от Зары. — Так или иначе, моя дорогая, но я не могу забыть ни твоих волос, ни кожи…

— А я не могу забыть, как ты лгал мне, — сказала Зара все с той же искренностью. — О своей бывшей жене, о мертворожденном сыне, о том, как горе заставило тебя скрыться в Мурбруке. Все это было ложью.

Грегор покачал головой:

— Не совсем так. Это было правдой, но случилось чуть раньше, двести с лишним лет назад. С тех пор раны затянулись. И в Мурбрук я приехал с другой целью — что правда, то правда.

— Ты был там, чтобы помогать Сальери, — продолжила за него Зара. — Чтобы проследить, что все идет как надо, и получить двенадцать сердец девственниц для ритуала.

Грегор д'Арк кивнул:

— Все так и было. Ты не просто фантастическая любовница, Зара, ты еще и чертовски сообразительна.

— Используя магический портал, он мог навещать любые города и области Анкарии. Он оказывался всюду, где пропадали девственницы. Он был не только в Мурбруке, — добавила Джэйл, — и всегда возвращался в Штерненталь, где переманил на свою сторону Годрика. С таким союзником он мог не опасаться разоблачения.

— Вы также совершенно правы, — согласился Грегор. — Но, к сожалению, хоть я и люблю поговорить о себе, сейчас мы не можем продолжать нашу чрезвычайно интересную и содержательную беседу. Время не ждет.

И он взглянул на небо, на закрытый тенью диск луны. Трещина не закрывалась, и Зара снова увидела сверкающие черные когти на ее краю. Ей даже показалось, что она слышит приглушенное рычание и рев.

— Итак, мы должны завершить то, что начали, — продолжил Грегор д'Арк. — Ритуал будет завершен, и, несмотря на все ваши усилия, вы не сможете помешать этому. Нам понадобится лишь чуть больше магической энергии, чем я планировал первоначально, но, к счастью, я предусмотрел эту возможность. Ну что ж, прошу извинить меня, у меня много дел.

Он отвернулся и направился в сторону, как будто судьба этой троицы больше его не интересовала.

Но у Зары еще остались вопросы.

— Грегор! — позвала она бывшего любовника.

Он тут же обернулся:

— Что?

— Это ты устроил засаду в ущелье? Ты послал банду головорезов, чтобы убить меня?

Измаил Турлак снова улыбнулся:

— Да, все так и было. Правда, позже я понял, что ошибся. Мне следовало подсылать к тебе убийц уже после того, как мы переспали.

— Ну что ж, значит, я тебе кое-что должна, — отозвалась Зара.

С этими словами она молниеносным движением подняла один из своих клинков и обрушила удар на шею Турлака. Никто из собравшихся не успел даже ахнуть.

Лицо Турлака исказилось от боли, он зашатался, однако устоял на ногах. Затем, ухватив меч за рукоять, он вырвал клинок из своего тела.

— Зара, ты глубоко меня поразила, — сказал он и засмеялся над невольным каламбуром. — Я думал, ты все-таки догадливей. Разве мог бы я прожить тысячу лет, если бы меня можно было так просто убить? Я давно уже не человек. Надеюсь, этот случай научит тебя относиться с уважением к черной магии. Правда, у тебя осталось совсем немного времени на то, чтобы осознать свою неправоту.

И, обернувшись к своим сторонникам, он приказал:

— Убейте этих троих, да поживее!

Члены секты вновь обнажили мечи и кинжалы. Впрочем, Зару эта угроза не слишком тревожила. Но вампирша по-прежнему не знала, что будет делать, если волшебники применят магию. Салман не лгал — Драконий Хвост действительно оказался особым местом, здесь и земля, и воздух, казалось, были наполнены магией, путешественники вдыхали ее с каждым глотком воздуха, она проникала сквозь поры кожи, лишая тело сил, а разум — воли. Волшебникам нужно было совсем немного — сконцентрировать эту силу, направить ее, и… Зара не хотела думать о том, что будет дальше.

Вот один из волшебников поднял к небу посох и направил его навершие на Зару…

Тор прыгнул и одним движением гигантских челюстей сломал нападающему шею. Тот мешком свалился на землю, а Тор бросился на следующего противника. Зара последовала за боевым товарищем, ее мечи включились в работу, рассекая плоть и ломая кости. Она обрушилась на волшебников, как смертоносная фурия. Но и волшебники сражались без страха, с яростью и остервенением. Их преданность своему вождю была столь велика, что они готовы были пожертвовать ради него жизнью. Впрочем, скорее всего, они надеялись, что Турлак в благодарность за помощь позже воскресит их и дарует вечную жизнь.

Джэйл тоже обнажила меч и первым же взмахом отрубила обе руки волшебнику, занесшему свой посох над Фальком. Посох скатился в пыль, все еще крепко сжимаемый двумя ладонями. Мгновением позже за ними последовала и голова волшебника.

У Фалька из оружия был только нож, и он не мог отрубать врагам руки и головы, как это успешно осуществляли вампирша и серафима. Однако ничто не мешало ему наносить колющие удары в грудь и живот. Как ни странно, Фальк не испытывал ни малейшего страха. Напротив, бойцовская ярость, которую он впервые ощутил на кладбище под Штерненталем в бою с зомби, вновь вспыхнула в нем, и он сражался решительно и отчаянно смело. Увидев, что очередной волшебник направляет в его сторону посох, Фальк отскочил, упал на землю, пропустив над собой заряд магической энергии, похожий на синюю ветвистую молнию. Заряд ушел в пустоту, не причинив никому вреда, а Фальк ударил снизу, подсекая волшебнику колени, Тор довершил дело.

В пылу сражения Зара ни на секунду не забывала об Измаиле Турлаке. Отдав приказ об их уничтожении, глава секты поспешил к алтарю, где по-прежнему лежала привязанная девушка. Теперь она была в полном сознании и рыдала от ужаса. Измаил Турлак занес над ней кинжал и воскликнул, обращаясь к небесам, вернее, к открывшимся в небе вратам преисподней:

— Вы, боги Хаоса, демоны уничтожения! Примите эту жертву и распространите власть своей магии на эту землю!

Одним движением он погрузил клинок прямо в сердце жертвы и закричал:

— Внемлите мне, боги Хаоса! Придите ко мне! Я исполнил клятву! Я освобождаю вас!

По небу прокатился глухой рокот. Щель еще немного раздалась, лапа со страшными когтями высунулась из нее, ухватилась за край, потянула…

Зара с остервенением крушила противников, прокладывая путь к алтарю. Больше всего на свете ей хотелось сейчас скрестить клинки с фальшивым Грегором д'Арком, хоть она и сомневалась, что сможет одолеть его. Краем глаза она следила за Джэйл, Фальком и Тором. Пока что им удавалось сдерживать нападающих. Но вот один из волшебников изловчился и направил посох в спину серафиме. Она отбивалась сразу от двоих противников и не в силах была уделить внимание третьему. Прежде чем Зара успела хоть что-то предпринять, синяя молния ударила между лопаток Джэйл, серафиму подбросило вверх по меньшей мере на высоту в три человеческих роста. Затем она упала на землю и осталась лежать без движения. Ее руки и ноги были странно вывернуты, словно от удара в ее теле не осталось ни одной целой кости.

— Джэ-э-э-э-эйл! Не-е-е-ет! — отчаянно закричала Зара.

Она и в самом деле ощущала отчаяние. Уж если даже Защитница Света не смогла противостоять магическому удару, то на что может рассчитывать она, Зара? Они проиграли битву — это ясно.

— Джэ-э-эйл! — крикнула она еще раз, надеясь, что ошиблась и серафима только оглушена.

Но Джэйл не шевельнулась.

Сердце Зары сжала холодная рука. Все оказалось так просто — секунда промедления, один пропущенный удар — и вот уже самой сильной из троицы нет рядом с ними. Так неужто они настолько слабы и беспомощны, а их противники, напротив, настолько сильны? Неужели мир обречен? Но даже если это так, она, Зара, должна сражаться до конца, иначе жертва Джэйл будет напрасной. И Зара вновь ринулась в бой.

Вот один из волшебников направил свой посох на нее. Зара отпрыгнула в сторону, молния вонзилась в землю, выжигая в болотной почве черный кратер. Воспользовавшись тем, что нападавший на несколько мгновений оказался безоружен, Зара одним прыжком подскочила к нему и снесла ему голову. Затем она отрубила руку его соседу. А потом жуткая боль пронзила ее тело и Зара рухнула на землю — магический удар все же настиг ее.

Зара была парализована, едва жива от боли, но все же не потеряла сознания. Она видела, что Фальк и Тор продолжают безнадежную борьбу с явно превосходящими силами противника. Она слышала, как Измаил Турлак нараспев читает заклинания — те самые, что так и не смог дочитать Годрик. Она увидела, как Фальк упал. Волшебник не стал тратить на него магическую энергию, а просто оглушил ударом посоха по голове. Все шло так, как и должно было идти с самого начала. Они проиграли.

Вот один из волшебников заметил лежащую Зару. Подошел ближе… занес меч…

«Все кончено, — подумала Зара. — Вот теперь определенно все кончено».

Внезапно знакомое рычание раздалось за спиной волшебника, и Зара увидела окровавленную пасть и сверкающие глаза Тора. Однако волшебник успел развернуться, выставить перед собой магический посох и произнести короткое заклинание. Удар настиг волка в прыжке. Тор перевернулся в воздухе и упал на землю. И тут Зара увидела, что его тело изменилось. Тор больше не был волком, вернее, был не совсем волком… Тело человека… мускулы человека… густая серая шерсть… морда волка… человеческий взгляд…

Мягким струящимся движением Тор поднялся с земли. В нем было теперь около двух метров роста, и он возвышался над своим противником на целую голову. Ухватив волшебника рукой — человеческой рукой — за волосы, Тор поднял его над землей и перегрыз ему горло белоснежными, острыми как бритва волчьими зубами.

Зара не могла поверить своим глазам. Разумеется, она не раз слышала истории о волках-оборотнях, но даже предположить не могла, что когда-нибудь увидит одного из них. Она думала, что подобных существ давно уже не осталось в Анкарии. Внезапно она вспомнила слова, сказанные Джэйл, когда они перебирались через болото: «Вы с Тором — одного поля ягоды». Только теперь она поняла, что имела в виду серафима. Тор — или как его зовут на самом деле — был порождением тьмы и одновременно существом с человеческой душой. Проклятым и бесконечно свободным. Невинным и виновным. И очень-очень сильным. Если все, что рассказывали Заре о волках-оборотнях, было правдой, то… то волшебникам из секты Саккары можно было только посочувствовать. И снова в душе Зары зародилась надежда. Та встреча в лесу под Мурбруком, когда она освободила попавшего в капкан волка, не была случайной. Их отряд вовсе не был командой неудачников. Наоборот, каждый из них обладал всеми необходимыми качествами для того, чтобы вместе они добились победы. Тор до поры до времени держался в стороне, но сейчас именно у него были все шансы спасти Анкарию. Особенно если кто-то поможет ему.

И тогда Зара тоже начала трансформацию.

Волк- оборотень сражался как берсерк — его страшные зубы без устали кромсали плоть, когти наносили глубокие раны, а ударом кулака он ломал шеи и грудные клетки. Сейчас он остался один против целой толпы волшебников, но не думал отступать. Он казался воплощением бога войны — стремительный, бесстрастный и беспощадный. Если кто-то из волшебников наносил ему удар мечом или кинжалом, то только зря терял время и силы — рана моментально затягивалась, из нее на землю не успевало упасть ни капли крови.

Удары магической энергии были опаснее — когда еще одна из шаровых молний настигла Тора, он хоть и устоял на ногах, но взвыл от боли. Третий же удар оказался роковым. Волк упал на землю, оглушенный, и превращение завершилось — он окончательно превратился в человека. Перед Зарой лежал обнаженный мужчина лет тридцати. У него было тело атлета и длинные седеющие волосы. Его глаза были закрыты, он не шевелился.

Однако он успел нанести врагам значительный урон — в живых осталось всего шестеро. Они столпились вокруг поверженного волка-оборотня, осторожно вглядываясь, пытаясь уловить малейшее движение, малейший признак жизни. Потом один из них вскинул к небу посох и воскликнул:

— Ликуйте, братья! Бестия мертва!

Другой же сказал со вздохом:

— Это был страшный бой. Надеюсь, мне никогда больше не придется сражаться с получеловеком-полузверем.

Но его надеждам не суждено было сбыться.

Они не успели даже перевести дух, когда на них обрушилась Зара. Гнев и отчаяние вели вампиршу, принявшую свой истинный облик. Мгновение — и ее зубы перекусили горло ближайшего волшебника. Остальные в ужасе бросились в бегство. Одним прыжком Зара догнала следующую жертву, и та тут же простилась с жизнью. Третий волшебник понял, что убегать бессмысленно, и поднял посох. Но хотя заклинание было коротким, он не успел его закончить — нож Зары полетел, вращаясь, и глубоко вонзился ему в грудь. Волшебник рухнул наземь, а вампирша продолжила свою кровавую трапезу.

— Покажи им, Зара! Уничтожь их! — раздался внезапно голос за ее спиной.

Это Фальк пришел в себя. Он был слишком слаб, чтобы вступить в бой, но, приподнявшись на локтях, он сумел прокричать слова поддержки. Голос последнего товарища подстегнул Зару, как кнут — горячую лошадь. В следующее мгновение оставшихся троих волшебников настигла заслуженная кара. Последнее, что они видели в этой жизни, было искаженное, пылающее гневом лицо Зары, подобное маске демона. Последнее, что они слышали, — их собственные крики.

Но Измаил Турлак не терял времени даром. Не обращая внимания на кипевшую вокруг битву, не слыша отчаянных криков своих товарищей, с сосредоточенным и отрешенным лицом он продолжал творить заклинания. Его взгляд не отрывался от багровой щели в небе, за которой полыхал адский огонь. И его старания принесли плоды. Страшный удар грома едва не разорвал небо пополам, щель расширилась, и Зара увидела, как на пороге врат появился демон Хаоса во всей своей красе — сверкающая чешуя, морда с огненными глазами и длинными клыками, лапы, вооруженные черными загнутыми когтями, тонкий шипастый хвост, обвивающийся вокруг слоноподобных ног.

В восторге Измаил Турлак воздел руки к небу и закричал:

— Свершилось! Магия сделала свое дело! Отныне боги Хаоса свободны!

И он расхохотался, как мальчишка, победивший в потасовке.

Услышав этот смех, Зара застыла, выпустив из рук последнюю жертву. Все было тщетно. Даже в своем подлинном обличье она не могла одолеть Измаила Турлака. Она отомстила за своих товарищей, но не смогла спасти Анкарию, не смогла спасти мир. Демоны слишком сильны, и нет на земле сил, которые могут их одолеть. Возможно, Турлак поймет, что сделал неверную ставку, но будет уже поздно. Даже тот, кто выпустил демонов, не сможет загнать их обратно. Зара вздохнула и устало опустилась на землю. Все было кончено.

А потом с неба полился чистый, ослепительный свет. Демоны, Измаил Турлак, Зара и Фальк — все буквально утонули в нем.

Этот белый пронзительный свет был знаком Заре. Он однажды уже спас ей жизнь — на кладбище под Штерненталем. Но там была Джэйл, она своей молитвой призвала Божественный Свет им на помощь. Неужели… Зара, щуря глаза, огляделась. Да, она не ошиблась! Серафима, как и Фальк, была лишь оглушена и сейчас пришла в себя. Снова, как и на кладбище, Джэйл стояла на коленях и молилась, из ее рта вылетали облачка белого тумана, из глаз лился свет, а ее величественную фигуру окружало сияние.

Зара едва не задохнулась от радости. Свет сам по себе был радостью, избавлением и благодатью, но мысль о том, что ее подруга спаслась, наполнила сердце Зары чувством, какого она не испытывала уже много сотен лет. За эти века она привыкла к ненависти и гонениям, привыкла к одиночеству и ожесточилась, но в последние дни все изменилось. Зара снова почувствовала, что это значит — быть среди друзей, сражаться, зная, что кто-то прикрывает твою спину, в минуту отдыха перемолвиться словом с человеком, который понимает тебя и доверяет тебе, вместе посмеяться над шуткой. И сейчас, когда свет пронизывал каждую клетку ее тела — очищая, исцеляя, даря утешение, Зара плакала не стыдясь, и это были слезы радости. Она не знала, что свет преобразил ее, что она вновь обрела человеческий облик, но сейчас она действительно чувствовала себя обычной смертной — человеком, который потерял друзей, а потом снова обрел их.

Но для Турлака свет означал совсем иное. Предводитель секты пронзительно закричал, прикрывая глаза руками. Казалось, он не может выносить белого сияния, льющегося с неба.

И демоны бесновались в небесах. От их отчаянных воплей и злобного рычания у Зары едва не лопались барабанные перепонки. Свет Абсолютного Добра был для демонов страшнее любого оружия.

Джэйл встала и пошла к алтарю. Зара и Фальк видели, что ноги серафимы не касаются земли. Они понимали, что стали свидетелями чуда, и испытывали глубочайшее благоговение.

Вот Джэйл приблизилась к Измаилу Турлаку и коснулась рукой его плеча. Он закричал, как будто ладонь серафимы была из раскаленного докрасна железа. И действительно, от этого прикосновения черный маг вспыхнул, как факел, его одежда и кожа запылали, он дернулся, но серафима крепко держала его, не давая освободиться.

— Ты призвал тьму на Землю. — Голос Джэйл, казалось, не исходил из ее уст, а звучал отовсюду, как будто это само мироздание проклинало предателя. — Ты призвал тьму, так пусть она и поглотит тебя.

— Джэ-э-эйл! Не-е-е-ет! — закричала Зара.

Но было поздно — две фигуры — белая, как снег, и темная, как ночь, — слились в последнем объятии, столб пламени взметнулся к небесам и достиг врат преисподней. Демоны, визжа и завывая от ужаса, бросились вглубь черного провала, столб взорвался огненным шаром, и страшная щель закрылась.

Свет, льющийся с неба, померк, но лучи, исходящие из огненного шара, по-прежнему озаряли облака. И в этих лучах Зара и Фальк увидели странную картину: Джэйл в сверкающих доспехах, с мечом, сияющим, как луч солнца, преследовала убегающих демонов, а за ее плечами разворачивались могучие белоснежные ангельские крылья. Демоны тащили в когтях извивающегося и отчаянно вопящего Измаила Турлака. Заре и Фальку показалось, что они видят сцену из легенды, в которой Защитница Света, королева серафимов, изгоняет из Анкарии богов Хаоса. Даже много лет спустя они не могли решить, было ли это видение правдивым или всего лишь галлюцинацией, родившейся от невыносимого напряжения и усталости. И все же в глубине души они верили, что в тот миг им удалось увидеть истину, скрытую обычно от людских взоров.

Потом видение исчезло. Остались лишь болото, припорошенное снегом, трава, забрызганная кровью, обезображенные трупы волшебников, опаленный алтарь. И огромные звезды в просветах облаков — словно глаза древних богов. И тогда великий покой снизошел на Зару и Фалька.

Медленно, очень медленно Зара и Фальк поднялись с земли. Юноша вытер слезы.

— Джэйл пожертвовала собой, — прошептал он. — Пожертвовала своей жизнью, защищая нас.

— Не только нас, — тихо отозвалась Зара. — Она спасла весь мир. Всю Анкарию.

Она положила руку на плечо Фальку, он жалобно шмыгнул носом — он не стыдился своих слез. Зара и сама в душе скорбела по Джэйл — великой воительнице и могучей защитнице Добра.

Потом она увидела на земле мужчину с длинными седыми волосами. Его обнаженное тело лежало в неестественной позе как будто в нем были раздроблены все кости, но лицо оставалось спокойным, мужественным и прекрасным.

— Не только Джэйл пожертвовала сегодня жизнью, — сказала Зара со вздохом. — Еще один из нас избрал путь Добра и пал ради спасения мира.

— Ты говоришь о нем? — спросил Фальк, указывая на мужчину. — Это был Тор?

— Да, мы знали его под этим именем и никогда не узнаем, какое имя дали ему при рождении, — отвечала Зара. — Он был подобен мне — получеловек-полузверь. Однако по каким-то причинам он решил, что никогда не будет принимать человеческий облик. Может быть, когда-то он служил злу, а позже проклял себя за это. Я не знаю. Я знаю лишь, что он боролся со злом в своей душе и победил. А может быть, ему легче было оставаться в согласии с самим собой, пока он был в волчьем обличье. Может быть, волку проще сохранить в своей душе добро, чем человеку.

— Нет, Зара. — Фальк покачал головой. — Тут я с тобой никогда не соглашусь. Если я что-то и понял в этом путешествии, так только одно: в каждом есть что-то доброе. Даже в вампире, даже в таком шулере и лгуне, как я. Нужно только не прятать эту часть своей души и давать ей волю. Но может быть, это и есть самая трудная и важная задача в жизни.

Зара только кивнула. Фальк не знал, согласилась она с его словами или просто решила поскорее закончить разговор. До утра они отдыхали, потом погребли тело человека, которого в волчьем обличье называли Тором. С рассветом они тронулись в путь. Им предстояла дальняя дорога.