Звёздная Кровь. Изгой II

61. Плохое предчувствие

Мы шли внутри биотехнологического механизма, а казалось, что это живое, гигантское существо. Может, это не экипаж за нами наблюдает, а сам корабль? Да и нужен ли живому кораблю экипаж? Если нет, то насколько разумен корабль сам по себе, и как он отнесётся к мелким существам, вторгшихся в его организм?

Я вот, например, был бы не очень-то счастлив, узнай о каких-нибудь насекомых или червях внутри себя. Может, именно поэтому чужой взгляд со стороны инстинктивно ощущается враждебным?

В какой-то момент эта враждебность стала буквально чувствоваться в воздухе. Несколько раз вздохнув, я провентилировал лёгкие и пошёл вперёд, ощущая почти физически сопротивление сгустившегося воздуха. Шедшая впереди Лис, оступилась и упала на колени. Я поспешил помочь ксенобиологу, подставив ей плечо. Она повернула голову ко мне, через поляризованное т-образное забрало её шлема не было видно ни глаз, ни лица, ничего.

– Я… – начала было девушка.

Но я прислонил палец к губам, призывая её к молчанию, сам не понимая, зачем это делаю. Почему-то в этот момент показалось, что ксено-объект говорит с нами. В сипении и пыхтении органических газовых клапанов мне чудились обрывки слов. Мы двинулись, заставляя себя идти дальше, в полумрак, озаряемый разноцветной пульсацией, жил на потолке.

Мы шли все вместе, я видел силуэты бронескафов своих сослуживцев, но чувствовал себя одиноким. Каждый из нас был в конечном итоге один. Мы рождались, отделяясь от матерей, и становились обречёнными на совершенное одиночество, сразу, как только обрезали пуповину, вплоть до самой смерти. Это было не справедливо. Родиться, повзрослеть, обучиться, набрать большой опыт, а потом просто прекратить существование. Это беспокоило и раздражало меня. Интенсивность эмоции страха смерти и одиночества были настолько нехарактерны, что я потряс головой, как пёс, выскочивший из воды.

Во-первых, я ни один и не одинок. У меня есть жена, семья, родня, друзья, товарищи. Во-вторых, я не боюсь смерти. Страшно погибнуть бессмысленно, а это другое. Отставить сомнения! Я не трус. Храбр не тот, кто не ощущает страх, а тот, кто умеет его переступить.

Я начал читать про себя мантру аутотренинга. Страха нет. Боли нет. Смерти нет. Повторяя эту нехитрую формулу, раз за разом, почувствовал себя лучше. Какой смысл вообще переживать о смерти, если все пути, так или иначе, ведут нас к ней. Важно не то, что ты умрёшь. Смерть приходит за всеми. Важно то, как ты жил, сколько пользы принёс, как тебя будут вспоминать.

Проклятый шёпот ксено-объкта на меня так действует. Во сто крат лучше встретиться с врагом, вступить с ним в бой и увидеть, как из его глаз уходит жизнь, чем вот так, в нервном напряжении, шататься по чужому живому кораблю.

Что хотят тут найти наши учёные? Конечно, я осознавал, что можно бороться только с тем, что ты понимаешь. За этим в конце концов сюда и отправили космическую пехоту. Наша цель – собрать материалы для изучения, понаблюдать и в конечном счёте произвести контакт. Но прав был Иван, когда ворчал, что надо было бахнуть это корыто из основного калибра «Эгира».

– Ксенобиолог, доклад! – прокаркал Ляхов.

– Я… Азур-излучение растёт, но всё ещё в норме…

– Внимание. Вхожу в зал, – сообщил майор. – Рыцари Титана, смотрите в оба. Что-то мне тут не нравится…

Я понимал командира. Мне тут тоже не нравилось. И Ивану, да он и не пытался этого скрывать, а Лис, так и вовсе начала запинаться. Куда только её исследовательский энтузиазм испарился.

После того как мы вошли в большой зал, тут же прекратилась «светомузыка» и вся мясная пещера неминуемо бы погрузилась в непроглядный густой мрак, если бы не фонари на наших «Гоплитах». Мне повсюду здесь чудились шевелящиеся тени, но луч мощного света, разрывавший мрак, показывал, что тут никого и ничего нет. Зал был абсолютно пуст, но стоило мне прекратить освещать густые тени, как тут же там начиналось какое-то шевеление, существующее, похоже, только в моём воображении. То тут, то там из неровного пола росли невнятные бородавки, а с такого же бугристого потолка свисали полипы. В глубине этих образований было какое-то невнятное движение искр света, которые были не в силах разогнать царящий тут мрак.

Зал имел форму неправильного овала, мы это выяснили, обогнув его по периметру. На противоположном конце нас встретил уже знакомый люк-веко. Такие же были в шлюзе, но, поискав панель управления с геометрическим узором, мы не смогли её найти.

– Странно, – наконец озадаченно сказал Иван. – Должны же ксеносы из экипажа как-то попадать внутрь…

– Может, постучать нужно? – попытался я разрядить напряжённую обстановку, но успеха не достиг.

– Мы исходим из человеческой логики, – заметила Лис. – Но этот объект построен по незнакомым нашей цивилизации принципам и совсем не должен соответствовать нашим ожиданиям. Это вообще может быть не корабль, а что-то ещё. Экипаж может, тут и не должен находиться. Как и за этой дверью, может быть всё что угодно…

– Кир, постучись. – приказал майор.

– Эээ… Командир?

– Постучись, как ты умеешь, при помощи взрывчатки.

– А… Так точно, командир. Отойдите всё к противоположной стене.

Я выудил из разгрузки две шашки и прилепил их в углах «века», рассудив: какими бы чужими ни были строители/родители этого космического монстра, веком должны управлять синтетические или бионические мышцы. Если их повредить или уничтожить, то и путь будет свободен. Завершив с минированием, я отошёл к сослуживцам.

– Сим-сим, откройся! – произнёс я секретную магическую формулу.

– Вот, не можешь ты, Губа, чтобы не обезьянничать на каждом…

Ворчание Ивана потонуло в грохоте.

– Вот видишь? – преувеличенно радостно сообщил я. – Моё магическое заклинание подействовало!

– Тоже мне «чудо»… С двумя шашками диаминоазоксифуразана, у кого угодно такое «заклинание» сработает.

– Друг мой Грива, нет в тебе понимания, что для любой настоящей магии нужна помощь и расходники…

– Товарищи офицеры, – остановил наше словесное извержение Ляхов, – Напоминаю, что все переговоры пишутся и будут потом проанализированы на разных уровнях. Отставить неуместную болтовню.

– Есть!

– Есть…

– Давайте посмотрим на результаты....

За открывшимся «веком», лежал ещё один зал, только на этот раз, ещё больше напоминавший внутренности живого существа.

Мы вошли в пещерообразный отсек, освещённый неравномерным тусклым светом, исходящим на этот раз от бугристого пола. Казалось, мы попали внутрь живого организма. Пол этой органической пещеры представлял собой одну большую вену, по которой текла голубая слабосветящаяся жидкость. Высокий потолок поддерживали многочисленные арки, в которых я без труда опознал титанические рёбра космического ксено-гиганта. Между рёбрами-колоннами размещались странные органы этого живого организма, но в основном тут было свободно, даже просторно, насколько только может быть просторно и свободно между рёбер гигантского живого существа.

– Похоже, мы нашли основной отсек этого корабля, – тихо сказала Лис, осматриваясь вокруг. – Невероятно!

Я восторгов ксенобиолога не разделял. Напротив, то что принято называть «шестым чувством» вопило о близкой опасности. Если тут есть хоть кто-то из хозяев этого ксено-объекта, то лучшего места, чтобы устроить нам засаду, придумать сложно. Мне не верилось, что нас так просто пустили так далеко. Уж больно тихо и гладко всё у нас получалось.

– У меня плохое предчувствие, – проворчал, словно медведь, Иван. – Что-то не так с этим… Ксено-объектом.

И я был согласен с товарищем. Если мы своими ногами идём в засаду, нужно успеть ответить. Незаметно я снял гаусс-пулемёт с предохранителя и переключил его в режим сверхбыстрой автоматической стрельбы. С потолка капала неизвестная жидкость, а от пола поднимались испарения.

– Что это? – майор остановился и пнул какой-то предмет, невидимый мне в белёсом, стелящемся по полу тумане.