Звездная ночь

Глава 8

Мэг открыла глаза и, тут же пожалев об этом, снова закрыла их, потому что свет показался ей слишком ослепительным, цвета – слишком яркими, а голова и желудок слишком возражали против этого. Она лежала неподвижно, разрываясь между стыдом и тошнотой, а когда снова открыла глаза, увидела, что не одна.

Услышав ее тяжелый вздох, женщина, стоящая у кровати, нахмурилась. Это была невысокая, коренастая цыганка средних лет с круглым лицом и оливковой кожей; в ушах ее блестели золотые серьги. Не выдержав пестроты ее наряда и направленного на нее тяжелого взгляда, Мэг снова закрыла глаза.

Уже утро, подумала она, а цыганка наверняка и есть владелица повозки.

Собрав все силы, Мэг с трудом заставила себя сесть.

– Прошу прощения, – трудом произнесла она. – Вы, должно быть, тетя Даффида. А я – Маргарет Шоу. Я не хотела занимать вашу постель, но вас здесь не было, а я не думала, когда меня сюда положили… То есть я не знала…

Глаза женщины сузились.

– Нет! – воскликнула Мэг, – Ничего такого не было, поверьте. Видите, я полностью одета и даже пуговицы не расстегнуты.

Суровое выражение лица женщины ничуть не изменилось. Через мгновение, презрительно усмехнувшись на прощание, она повернулась и пошла к выходу.

Выбравшись из постели, Мэг смущенно смотрела ей вслед.

– Пожалуйста, простите меня! – захныкала она. – Я вовсе не хотела побеспокоить вас, я вообще не собиралась находиться здесь.

Женщина не обернулась, и Мэг подумала, что, возможно, она не говорит по-английски.

– Сейчас я умоюсь и уйду, – в отчаянии бросила она, оглядываясь в поисках туфель.

– Нет. – Как оказалось, женщина прекрасно говорила по-английски. – Оставайся здесь. В тазу есть вода. Но не вздумай высовывать нос за дверь.

– Даффид сказал, что мы уедем рано утром, – пролепетала Мэг.

– Даффид, – сказала женщина, не оборачиваясь, – знает не все.

– Ну, тогда надо поскорее сообщить ему эту новость, – буркнула Мэг, опускаясь на колени, чтобы найти туфли.

– Ты что, не влюблена в него? – недоверчиво спросила женщина.

– Нет, – ответила Мэг и сунула руку под кровать, но там ничего не нашла.

– Но ты его женщина?

– Да нет же! – Мэг резко выпрямилась и чуть не застонала от внезапной боли. – Я путешествую вместе с ним, чтобы узнать о местонахождении моей подопечной, которая сбежала. Понимаете, я гувернантка – компаньонка. Даффид тоже ищет ее, и мы объединились только для этого.

Женщина пристально посмотрела на нее, потом улыбнулась.

– Ты молодец. Надо быть дурой, чтобы стать его женщиной. Он не настоящий цыган и живет только своими желаниями, как бродяга.

Мэг не знала, воспринимать эту энергичную речь как комплимент или как оскорбление, но тут женщина сказала:

– Умойся, и я дам тебе выпить кое-что, чтобы поправить голову. Потом ты сможешь поговорить с ним, но только не здесь. Он не должен приходить к тебе, это окончательно разрушит его репутацию; встречаться с нецыганкой уже достаточно плохо, но приводить ее сюда и показываться с ней на людях еще хуже. Я отведу тебя в лес, и там вы сможете поговорить.

– Спасибо. – Мэг оставалось только гадать, что это за репутация, которую Даффид может потерять. – Я понимаю, что мне здесь не место, и в любом случае я хочу уехать.

Женщина улыбнулась.

– Вот и правильно. Даффиду тоже лучше уехать.

– Но вы только что сказали, что он совсем как цыган.

– Потому что он хочет им быть, вот только сам не знает, кем является на самом деле. Я тоже не могу сказать ему, потому что это еще не решено. Вон твои туфли. – Она показала на изножье кровати. – Ты увидишься с ним, когда придет время. – Цыганка прижала палец к губам и взяла Мэг за руку.

– Идем, да побыстрее, – прошептала она и стала быстро спускаться по лестнице.

Покинув повозку, Мэг огляделась. Утро было теплым. Она слышала пение птиц, звуки голосов, позвякивание сбруи и фырканье лошадей в отдалении, но больше не смела смотреть по сторонам и глядела только в спину женщины, которая вела ее.

Войдя в лес, они шли по устланной листьями земле около получаса, пока наконец, женщина не остановилась. Оглядевшись, она прислушалась и потом кивнула.

– Ну вот, – тихо сказала она, – здесь вас никто не увидит. Табор снимается с места, так что теперь некому шпионить. Оставайся здесь и никуда не уходи – он сам найдет тебя. – Она повернулась и поспешила прочь, оставив Мэг одну на прохладной зеленой поляне, как заблудившегося ребенка из волшебной сказки, который забрел слишком далеко от дома.

Поляна была небольшой и вся окружена деревьями, расцвеченными слабым румянцем наступающей осени. День сиял солнечным теплом, усиливающим аромат желудей, прелых листьев и поздней ежевики, словно бросившей вызов календарю. Голубые астры цвели на пригорке по соседству, но место, где ждала Мэг, было покрыто густым мягким мхом.

– Сегодня утром вы выглядите несколько лучше, – раздался голос позади нее.

Мэг резко обернулась. Мох приглушил шаги Даффида, но он по-прежнему выглядел спокойным, загадочным и к тому же потрясающе красивым. Мэг со вздохом подумала, что такому мужчине не нужны ни свет звезд, ни отблески костра, чтобы усилить его привлекательность.

Хотя она умыла лицо и расчесала волосы, но все еще оставалась в своем поношенном сером платье, и к тому же вчера он видел ее в совершенно ужасном состоянии. Жизнь опять оказалась не слишком справедливой к ней.

– Мне лучше, это правда, – сказала она. – Но что же тут особенного?

– Вчера вы были пьяны в стельку. Такое количество можжевеловой настойки, которое вы выпили, могло бы свалить и мужчину.

– Можжевеловая настойка? – Ее глаза расширились. – Так вот что это было.

Он кивнул.

– Самогон, «материнское молоко», «удар грома», «вспышка молнии», «раздень меня». Дешевый самодельный джин, приносящий красивые видения и тяжелое похмелье. Но вам, похоже, понравилось.

– Да-да, напиток со вкусом цветов, – уныло заметила она. – Тут уж трудно не соблазниться.

Он улыбнулся.

– Почему вы не предупредили меня?

Даффид пожал плечами.

– Потому что вы этого хотели. Джонни очень привлекательный мужчина и отличный кавалер, не так ли?

– Так это он нарочно? – Она побледнела. – Он подумал, что я…

– Да. Он попытался соблазнить вас, и я подумал, что вы не против.

– Не против? С какой стати? – возмутилась она.

– Вы смеялись всему, что бы он ни говорил, и пили его сивуху, как будто это был нектар.

– Ну, знаете ли, – Мэг сжала кулаки, – я бы никогда не сделала такое. И вообще это мерзко – напоить женщину, чтобы воспользоваться ею.

Даффид, наклонив голову, внимательно изучал ее.

– Вы думаете? По правде сказать, я знаю не много приличных женщин. А как вы представляете себе обольщение?

– Ну… – Мэг помедлила. Она, конечно, читала романы, и у нее было смутное представление о ситуациях, в которых играла тихая музыка, звучали нежные слова, повторялись ласковые прикосновения… Спиртное тоже дозволялось, в разумных пределах, разумеется.

Ее щеки порозовели, и это, похоже, позабавило его, а ее лишь разозлило.

– Не важно как, – резко сказала она. – Представляю, и все. Лучше скажите, кто та женщина, которая привела меня сюда? Она ваша тетя?

– Моя бабка.

– Бабка? Не слишком ли она молода для этого?

– Мне так не кажется. Цыганки рано выходят замуж.

– Тогда почему она не представилась мне? Впрочем, – Мэг сконфузилась, – полагаю, она думает обо мне самое худшее и не хочет знаться со мной. Что ж, я не виню ее за это. А теперь давайте поскорее уедем отсюда, пожалуйста.

– Мы уедем, но в свое время. Что до моей бабки, она просто вообще не хочет думать о вас.

– Но почему вам она не позволила войти в повозку и поговорить со мной? И при чем тут ваша репутация?

Даффид усмехнулся.

– Она права – здесь меня едва терпят из-за моей смешанной крови. Бедной Кеи теперь тоже сторонятся, хотя в роду у нее только цыгане со времен Ноева ковчега. Ей позволено ездить вместе с семьей только потому, что она знахарка, и они нуждаются в ней; но все равно она вынуждена держаться в конце каравана. А все из-за ее сына – моего отца: он опозорил семью, и теперь его сыновья продолжают делать это. Я виновен уже в том, что являюсь полукровкой и бастардом; Джонни же всегда идет своей дорогой, и эта дорога слишком кривая. Преступники привлекают слишком много внимания к табору, а это никому не нужно.

– Все равно не понимаю. Если вы уже опозорены, почему эта женщина так беспокоится о вашей репутации?

– Потому что она все еще надеется на мое исправление. Тем более она не хочет, чтобы меня видели с нецыганкой здесь, в таборе, зато хочет, чтобы я поскорее остепенился. Бабка считает, что, если я женюсь на хорошей цыганской девушке, меня снова примут в лоно семьи.

– О, – произнесла Мэг, чувствуя себя немного разочарованной, – тогда это имеет смысл. А почему вы этого до сих пор не сделали?

– Потому что не хочу. И потом, зачем мне четырнадцатилетняя невеста.

– Что?

– Лучших девушек в таборе разбирают до того, как им исполнится пятнадцать, – терпеливо принялся объяснять Даффид, – я уже говорил вам об этом. Цыгане считают, что жениться надо очень молодыми, при этом раз и навсегда. Мой отец предал мать Джонни задолго до того, как встретил мою мать, и поэтому она оставила его. Зато Кея была лучшим, что случилось со мной: только из-за нее я все еще ценю женщин. Когда мне было семь, отец вернулся в табор, так что мне пришлось сбежать. Я решил попытать счастья в Лондоне, где с трудом, но все-таки выжил.

– Но разве ваша мать ничего не могла с этим поделать?

– Моя мать бросила меня вскоре после того, как я родился.

Мэг попыталась найти верные слова, чтобы не оскорбить его неуместным вопросом, но у нее так ничего и не получилось. Однако он понял ее без слов.

– Моя мать – благородная дама, она сбежала с моим отцом как леди из одной старинной песни. Цыгане тоже знают эту песню, только поют ее по-другому, и их версия правдива. В песне дворянин обезглавил цыгана, но они не винят лорда за то, что он сделал, потому что сами не только обезглавили бы негодяя, который украл чужую жену, но и вышвырнули бы блудницу на улицу, если бы она осмелилась приползти домой. Моя мать, должно быть, знала, что ее муж ничего ей не сделает, и поэтому, когда достаточно позабавилась с моим отцом, бросила его и вернулась к своему высокородному супругу. Почему он принял ее обратно, не знаю: я никогда не мог понять дворян.

– А почему она не взяла вас с собой?

Даффид пожал плечами.

– Я бы стал для нее слишком большой обузой. Ее муж был мужчиной и не захотел бы видеть в своей семье ублюдка, прижитого от другого мужчины, да к тому же еще и цыгана. Сомневаюсь, что она вообще рассказывала ему о моем существовании. – Даффид нахмурился.

– Я сожалею, что спросила, – искренне сказала Мэг.

– А я сожалею, что ответил, – так же искренне произнес он.

Они стояли в мягкой, пронизанной солнцем тени деревьев и смотрели друг на друга.

– Не знаю, что на меня нашло, – наконец пробормотал Даффид и отбросил лист, который комкал в пальцах. – Ладно, покончим с этим. Что вы собираетесь делать теперь?

– Я? – удивилась Мэг. – Конечно, продолжу искать Рози… с вами или без вас.

– Почему без меня?

– Вы сказали, что ваша семья поможет нам. Если это не так и если вы тоже не поможете, мне придется снова пытаться самой. Надеюсь, вы понимаете…

– А вы не думаете, что вас снова обманут? Я бы сказал, что это очень неразумно с вашей стороны. – Он подошел ближе и остановился всего в нескольких дюймах от нее. – Я позволил Джонни напоить вас вчера специально, чтобы вы поняли, почему вас нельзя отпускать одну и почему вам не место рядом со мной. Посмотрите на себя, Мэг. Вы вряд ли можете претендовать на звание сильной женщины, вы из другого теста.

В глазах Мэг загорелся огонь.

– Но разве я не спасла вас? – напомнила она. – Разве я не доказала, что могу быстро думать и так же быстро действовать?

Даффид кивнул:

– Это сущая правда.

– Тогда в чем дело? Прошлая ночь не показатель. И потом, я все равно должна найти Розалинду.

– Неужели вы все еще чувствуете себя в силах сделать это?

– Почему нет. Конечно, я совершила некоторые глупости, – неохотно признала Мэг. – Но я в самом деле быстро учусь. Мне не следовало идти на встречу с теми негодяями, и я никогда больше не сделаю ничего подобного, поверьте. Еще мне не следовало доверять вашему брату. Подумать только, все мои проблемы начинаются, когда я доверяю мужчинам. Ну, разве все это не досадно?

Его глаза прищурились.

– Так вот, значит, что вы думаете об обольщении…

– Что? О нет, вы меня неправильно поняли. – Отчего-то Мэг не смогла посмотреть ему в глаза; Даффид стоял слишком близко от нее, а ее чувства были слишком напряжены. Тогда она стала смотреть поверх его плеча. – Проповедники напоминают об этом с каждой кафедры. Обольщение – это когда кто-то заставляет тебя делать то, чего делать не следует.

Даффид насмешливо посмотрел на нее.

– Напоить женщину и соблазнить – значит заставить ее делать то, чего она в обычном состоянии не стала бы делать, это правда. Но это не обольщение. Обольститель затуманивает девушке голову вовсе не с помощью спиртного, он делает это словами, жестами и… всем прочим. Полагаю, у вас есть в этом личный опыт?

– Конечно, нет! – огрызнулась Мэг. Ей понадобились все остатки ее отваги, чтобы сохранить твердость; он был слишком близко, и ей пришлось опустить глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом.

– Вы боитесь, – прошептал Даффид ей на ухо, и она затрепетала от легкого прикосновения его дыхания.

– Нет.

– Нет? – Его рука легонько прикоснулась к ее щеке. – Вы уверены?

– Просто я благоразумна и понимаю, что вы таким образом пытаетесь доказать свое мнение. Я могу защитить себя и вас тоже, если на то пошло, но, уж конечно, я бы не стала чего-то ожидать от вас. Да и зачем мне это?

– Вот зачем. – Даффид наклонил голову и накрыл ее губы своими.

Когда-то давно Мэг уже целовали, но совсем не так. Его рот был мягким и твердым, словно теплый бархат; он заставлял трепетать не только ее рот, но и все тело.

– Откройся мне, – прошептал он в ее губы. – Ты же не ребенок.

Она открыла рот, чтобы сказать, что не станет этого делать, и тут же поняла, что теперь исправить уже точно ничего невозможно.

Теперь Мэг чувствовала прикосновение его языка и чуть не задохнулась, когда язык Даффида проник ей в рот. Это было тревожно, волнующе и… восхитительно. Потом он коснулся ее груди. Мэг хотела отстраниться, но вместо этого шагнула ближе к нему. Тогда он снова ее поцеловал.

У него был вкус солнечного света и леса. Даффид целовал ее щеку, шею легкими дразнящими поцелуями. И оторвался от нее только для того, чтобы снова поцеловать в губы. Потом его поцелуи, перестав дразнить, стали медленными и томными, полными неясных обещаний. Он медленно опустил платье с ее плеч, чтобы прикоснуться своим теплым ищущим ртом к ее груди. Все, что смогла Мэг, – это вздохнуть и надеяться, что он остановится до того, как дело зайдет слишком далеко.

Но он не останавливался.

Каким-то образом Даффид повернул Мэг так, что теперь ее спина опиралась о ствол дерева. Одной рукой он подхватил ее снизу, так что она двигалась вместе с его телом, прильнув к нему, и хотя его движения были медленными, рассчитанными, она знала, что он возбужден не меньше ее. Никогда еще Мэг не чувствовала себя столь чудесно и столь пугающе, правильно и в то же время в высшей степени неправильно. Ее сердце бешено стучало, но теперь она не хотела останавливаться.

Он спустил ее платье еще ниже, потом стянул с себя рубашку, так что ее обнаженные груди уперлись в его гладкую, теплую, твердую грудь, в то время как его рука подняла юбки и, лаская поверхность бедер, стала продвигаться все выше и выше…

И тут, внезапно открыв глаза, Мэг вдруг поняла, где находится и что с ней делают.

– Даффид, – хрипло проговорила она, когда он опустил рот к ее груди, и посмотрела сверху вниз на темные радуги, играющие в его мягких угольно-черных волосах. – Не надо… Мы не должны. Перестаньте.

И он действительно перестал.

Отстранившись, Даффид вопросительно посмотрел на нее. Его глаза были темнее ночного неба, синее, чем астры.

– Что случилось?

– А вы не понимаете? – Она прикрыла рукой грудь и сделала шаг назад. – Мы не можем делать это, тем более сейчас. Я должна скорее двигаться дальше: у меня есть только несколько дней, а потом – целая вечность дней и ночей наедине с самой собой на всю оставшуюся жизнь. – Она поправила платье, чувствуя себя все еще слишком связанной с ним, слишком вовлеченной в то, о чем потом неминуемо пожалеет. Ей хотелось, чтобы она могла осмелиться протянуть руку и дотронуться до него, но она боялась снова потерять контроль над собой. – Только что вы показали мне, что такое обольщение, и… вы очень хороший учитель. Но все равно я не могу упасть в мох даже с таким красивым парнем, как вы; это не мой путь, я должна оставаться реалисткой. Мир таков, какой он есть, и я знаю, где мое место.

Одна из тонких бровей Даффида чуть приподнялась.

– Но разве вы сбежали со мной не по собственной инициативе?

Мэг прикусила губу.

– Я сделала это в надежде, что никто не узнает.

– А мои брат и бабка, разумеется, не считаются.

На ее лице отразилась боль.

– Я не это имела в виду!

– Ладно, все равно это правда, – мягко произнес он. – Вам повезло.

– Нет, – грустно сказала Мэг. – Удачливой я никогда не была. А что до происшедшего сейчас между нами… О, Даффид, я респектабельное создание с долгой унылой жизнью впереди – даже если удача наконец-то улыбнется мне. Я должна быть такой, и вы наверняка понимаете это.

И тут Даффид наконец улыбнулся.

– Браво, – сказал он. – Вы действительно учитесь.