Звёздная пыль в их венах

Дафна

Завтра Дафна выходит замуж, и есть примерно тысяча вещей, о которых ей нужно позаботиться. Свадьба и так уже была отложена, чтобы дать ей возможность поправиться после того, как в нее стреляли в лесу недалеко от дворца. Но теперь ее рана прошла – с небольшой помощью эмпирея, Аурелии, и звездной магии. Теперь всем не терпится увидеть, как они с Байром поженятся. И, пожалуй, больше всего не терпится самой Дафне.

Она написала своей матери сразу же, как только вернулась во дворец, рассказав ей об откровениях Байра и Аурелии, но все же умолчала о моментах, которые она, Беатрис и Софрония провели в мыслях друг друга. Как и о мучительном подозрении, что Софрония мертва. Она словно почувствовала это на себе. Она понимает, что это глупо, но ей кажется, что пока она не облекает мысли в слова, они не становятся реальными.

Сейчас нужно доработать схему рассадки гостей и провести последнюю примерку платья. К тому же во дворце полно гостей со всего Фрива, с которыми Дафне нужно пообщаться. У нее совсем нет времени думать о своей, возможно, умершей сестре.

О, Софрония постоянно проникает в ее мысли. То цветочница предложит добавить в ее букет маргаритки – любимые цветы Софронии; то один из горных лордов расскажет ей такую историю о привидениях, которая наверняка бы привела Софронию в ужас; то горничная достанет для Дафны из ее шкатулки изящное опаловое ожерелье, которое подарила Софрония на их пятнадцатилетие. По меньшей мере дюжину раз в день Дафна ловит себя на том, что мысленно составляет письмо своей сестре, но каждый раз кровь леденит воспоминание об их последнем разговоре.

Она не может знать наверняка, что Софрония мертва. Вот что сказал ей Байр, когда связь с ее сестрами оборвалась и она снова оказалась в доме Аурелии вместе с ним. Он так старался успокоить ее, что она притворилась, будто ему удалось. Но когда она встретилась взглядом с Аурелией, стало очевидно, что женщина все прекрасно поняла.

Пролилась кровь звезд и величия. Софрония, которую коснулись звезды и в жилах которой текла кровь императоров, была мертва, как и было предсказано.

Но Дафна не может думать об этом сейчас. Как и о том факте, что на нее трижды совершалось покушение. Она не может думать о Байре, у которого полно собственных секретов и который теперь знает несколько ее тайн, но все равно остается с ней. Она не может думать о Беатрис, по уши увязшей в собственных проблемах в Селларии. Стоит ей подумать о чем-либо из этого, и она рискует разрыдаться, поэтому вместо этого она должна сосредоточиться на том, что ей подконтрольно, – на завтрашнем дне. Дне, когда она наконец достигнет того, ради чего ее растили, и выйдет замуж за наследного принца Фрива.

– Я никогда не видела невесту такой взволнованной, – говорит ей Клиона.

Девушка практически вынудила Дафну пойти на прогулку по заснеженным садам Элдевальского дворца – Дафна предпочла бы остаться внутри, обдумывая каждую деталь завтрашнего дня и с тревогой ожидая каких-либо известий из Темарина, Селларии или Бессемии. Это странно – знать, что ее сестра мертва, но все еще не иметь возможности ее оплакать.

– Нет? – спрашивает Дафна, глядя на девушку и приподняв брови. – Мне кажется, я еще не встречала невест, которые бы не были взволнованы.

Она не может удержаться, чтобы не оглянуться через плечо туда, где стоят шесть стражников, следящих за каждым ее движением. В прошлый раз их было двое, а до этого они и вовсе гуляли без сопровождения. Но поскольку свадьба уже на носу и кто-то так решительно настроен убить Дафну, король Варфоломей приказал усилить ее охрану.

Дафна знает, что она должна быть благодарна за это, но постоянное присутствие стражников ее раздражает. Кроме того, у Клионы есть не менее весомая причина желать ей смерти, чем у кого-либо другого, и, конечно, она могла бы вонзить кинжал меж ребер Дафны прежде, чем кто-то из шести стражников успеет сделать даже шаг. И это при условии, что они вообще потрудятся ее спасти, потому что Дафна готова была поспорить – по крайней мере половина из них работает на отца Клионы, лорда Панлингтона, лидера повстанцев.

Эта мысль должна была бы встревожить Дафну, но ей все равно. В конце концов, враги повсюду, и есть некоторое утешение в том, что она знает о том, кто такая Клиона: дочь лидера восстания, такая же смертоносная и хитрая девушка, как и сама Дафна.

Может быть, именно поэтому она ей так нравится.

Кроме того, Дафна знает, что повстанцы не хотят ее смерти – по крайней мере, пока. Ведь на их стороне сам Байр, так что они думают, будто Дафна тоже с ними заодно.

– Возможно, невестам и положено волноваться, – признает Клиона. – Но ты словно заболела – бледная, как привидение.

– Это все фривийская погода, – говорит Дафна, поднимая взгляд к серому небу. Теперь, когда зима полностью вошла в свои права, в нем нет и намека на синеву. – Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала солнечный свет на своей коже, что я забыла, каково это.

Клиона смеется, и ее голос остается легким и беззаботным, даже когда она понижает его, сжимая руку Дафны.

– Ну, я уверена, скоро ты вернешься в Бессемию.

Дафна бросает на нее косой взгляд – Клиона не может не понимать, что такое не следует говорить в присутствии стражников. На самом деле Клиона и правда не может этого не понимать. И это подтверждает подозрения Дафны о том, что по крайней мере большинство из них находится на стороне повстанцев.

– В таком случае, – говорит Дафна, подражая интонации и громкости голоса Клионы, – свадьба рискует завтра не состояться.

Клиона улыбается.

– О, чем меньше ты будешь знать, тем лучше, принцесса, – говорит она. – Постарайся все же немного больше походить на краснеющую невесту, ладно? Это не должно составить тебе большого труда, учитывая, насколько близкими стали отношения между тобой и Байром.

При этих словах Дафна и правда почувствовала, как к ее щекам прилила кровь, но сказала себе, что дело в порыве фривийского зимнего ветра и что это никак не связано с воспоминанием о том, как губы Байра коснулись ее губ, или с тем, как он произнес ее имя – с благоговением и крошечным намеком на страх.

На самом деле за последние несколько дней у них не было времени поговорить ни о поцелуе, ни о чем-либо другом. Обычно их окружают стражники, а это не тот разговор, который кто-то из них хочет заводить в присутствии слушателей.

Она удивилась, что Клиона сумела уловить изменение в их отношениях и с растущим ужасом задалась вопросом, не обсуждали ли они это с Байром. В конце концов, Байр работал с повстанцами, и, наверное, они с Клионой нередко обсуждали Дафну. Хорошо еще, если этот поцелуй – худшее из того, о чем они говорили.

– О, не нужно так сердито смотреть, – говорит Клиона, закатывая глаза. – Попробуй немного улыбнуться. Я обещаю, что это тебя не прикончит.

При этих словах Дафна кривит губы в насмешливой ухмылке:

– Сомнительный выбор слов, Клиона. Учитывая все обстоятельства.

Клиона пожимает плечами:

– О, после того, что я видела в лесу, я могу только пожалеть того, кто попытается тебя убить. Похоже, это опасное занятие.

– Прости, напомни-ка мне, кто из нас перерезал горло тому мужчине? – спрашивает Дафна.

– Я лишь хочу сказать, что недооценила тебя, Дафна, – говорит Клиона. – Я не думала, что ты продержишься во Фриве и недели, но вот ты здесь, жива-здорова.

Это похоже на комплимент, и от этого Дафне становится не по себе.

– Ну, как ты и сказала, я довольно скоро уеду.

– Да, – соглашается Клиона. – И, кажется, я буду по тебе скучать.

Девушка произносит эти слова легко, но быстрый взгляд подтверждает, что она говорит серьезно. В груди у Дафны что-то сжимается, и она понимает, что тоже будет скучать по Клионе. У нее никогда раньше не было настоящих друзей, только сестры.

Прежде чем Дафна успевает ответить, начальник ее стражи что-то выкрикивает, и остальные мужчины вытаскивают оружие. Их внимание сосредотачивается на приближающейся фигуре в капюшоне. Дафна едва может разглядеть человека между телами окружившей ее охраны, но все равно понимает, кто это.

– Это всего лишь принц, – говорит она как раз в тот момент, когда Байр откидывает капюшон, открывая длинные темно-каштановые волосы и столь необычные, резкие черты лица. Стражники расступаются, и Байр делает шаг к Дафне. Все еще не сводя с нее глаз, он быстро кивает Клионе в знак приветствия.

– Дафна, – говорит он, и что-то в его голосе сразу же выбивает землю у нее из-под ног. – Пришло письмо.

Сердце Дафны уходит в пятки.

– Из Темарина? – спрашивает она. – О Софронии?

Ей кажется, что она не сможет его прочитать. Не сможет посмотреть на написанные в нем слова. Какая-то часть ее уже знает, что сестра мертва, но увидеть, как кто-то с небрежным сочувствием нацарапал эти слова на бумаге? Это выше ее сил.

Байр качает головой, но складка на его лбу не разглаживается.

– От твоей матери, – говорит он.

Это должно бы ее успокоить, но по интонации его голоса она понимает, что юноша уже прочел письмо. И там нет ничего хорошего.

– Где оно? – слышит она свой вопрос.

– В твоей спальне, – говорит он ей, оглядываясь на стражников. – Я решил, ты захочешь прочесть его в одиночестве.

Моя дорогая Дафна,

С тяжелым сердцем я должна сообщить тебе, что наша дорогая Софрония была казнена повстанцами в Темарине. Не бойся – эта ужасающая несправедливость была отмщена, я уже захватила темаринский трон и лично наблюдала, как каждый человек, причастный к этому отвратительному деянию, был казнен. Я знаю, что это принесет тебе мало утешения, но мне сказали, что она умерла быстро и не мучилась.

Как для матери, для меня нет большей печали, чем похоронить собственного ребенка, хотя я понимаю, что ты сейчас чувствуешь почти то же самое. Я знаю, что в утешение буду еще больше полагаться на тебя и Беатрис.

Мне сказали, что королю Леопольду удалось бежать из дворца до того, как мятежники смогли казнить его вместе с Софронией, но с тех пор о нем не было никаких новостей. Если до тебя дойдет известие о нем, пожалуйста, дай мне знать. Я уверена, что он захочет вернуть свой трон.

Твоя преданная мать,

Императрица Маргаро

Дафна перечитывает письмо три раза, все время держа в уме, что Байр и Клиона наблюдают за ней. В первый раз она просто смотрит на текст письма – Софрония мертва, казнена повстанцами, Темарин под властью Бессемии, и повстанцы, которые убили ее, мертвы. Во второй раз она начинает искать признаки того, что письмо зашифровано, но так ни одного и не находит. При третьем прочтении она сосредотачивается на истинном смысле слов своей матери.

Я уже захватила темаринский трон.

Что ж, в этом и заключался ее план, не так ли? Нельзя не признать, что все получилось куда быстрее, чем Дафна считала возможным. Софрония должна была быть там, чтобы приветствовать армию своей матери. От этой мысли у Дафны сводит живот, но она отбрасывает эту мысль в сторону, чтобы сосредоточиться на письме.

Я знаю, что в утешение буду еще больше полагаться на тебя и Беатрис.

В этом Дафна уверена, хотя и сомневается, что утешение – подходящее слово. Нет, без Софронии Дафне и Беатрис придется работать гораздо усерднее, чтобы помочь планам императрицы воплотиться в жизнь. Дафна вспоминает о Беатрис, оказавшейся под арестом во дворце Валлона. Судя по тому, что она слышала, во многом это случилось по вине самой Беатрис. Она, как и Софрония, пошла против воли их матери. Если ее мать не знала об этом тогда, когда писала это письмо, то к этому моменту ей уже определенно все известно, а это значит, что на плечах Дафны лежит еще большая ответственность. Она обращает свое внимание на ту часть, где говорится о короле Леопольде.

Мне сказали, что королю Леопольду удалось бежать из дворца до того, как мятежники смогли казнить его вместе с Софронией, но с тех пор о нем не было никаких новостей.

Итак, Леопольд сбежал. Дафна ненавидит его за это. Как он мог выжить, если ее сестра умерла? Девушка вспоминает, что Софрония упомянула его в своем последнем разговоре, сказав, что придут ее друзья – Леопольд и Виоли. Но, конечно, учитывая кровные узы, связывающие Леопольда с селларианской королевской семьей, они скорее пойдут к Беатрис, чем к ней. Возможно, ей следует написать об этом своей матери, но она не знает, как сделать это так, чтобы не раскрыть самых последних слов Софронии и того факта, что она вообще смогла их услышать. От перспективы разделить этот момент с кем-то еще Дафне становится не по себе.

Однако в одном Дафна уверена: что бы ни говорила ее мать, она не намерена возвращать Леопольду его трон. Дафна заметила, что в письме нет упоминания о братьях Леопольда, хотя она помнит, что у него их двое. Если он погибнет, трон по праву должен перейти к одному из них, а Дафна знает, что ее мать этого не допустит.

Девушка поднимает глаза от письма и переводит взгляд с Байра на Клиону.

– Моя сестра мертва, – говорит она.

Она произносит эти слова вслух уже не впервые. То же самое она сказала Байру и Аурелии, как только очнулась после разговора с Софронией и Беатрис, и тогда от слез у нее сдавило горло. На этот раз она произносит их спокойно, хотя все еще чувствует, как они ее душат.

Байр не удивлен, но Клиона – да. Нахмурив брови, она делает шаг к Дафне, как будто собирается ее обнять. Дафна поднимает руку, и девушка резко останавливается. Дафна не хочет, чтобы к ней сейчас прикасались, чтобы ее утешали. Если кто-нибудь это сделает, она не сможет больше сдерживать свои слезы, а этого допускать нельзя. Вместо этого она выпрямляется и комкает письмо в руке.

– Была казнена повстанцами, – добавляет она. Должно быть, ее слова прозвучали резко, потому что Клиона отступает на шаг назад.

Это была деталь, о которой Дафна до этого не знала и которая ранит ее еще сильнее. Потому что здесь и сейчас она сама вступила в сговор с мятежниками. Она понимает, что в этом нет логики и что Клиона, Байр и другие фривийские повстанцы не имеют никакого отношения к смерти Софронии, но единственное, в чем она сейчас может найти хоть каплю утешения, – это разгорающаяся ярость.

– Темаринские повстанцы, – уточняет Байр, как всегда призывающий к логике. Но Дафне это не нужно.

– Софрония была легковерной натурой, – говорит она, расправляя плечи. – Она доверяла тем, кому не должна была доверять.

Дафна не знает, сколько в этих словах правды, но стоило произнести их вслух, как она сама начинает в них верить. В этом есть смысл. Это нечто почти осязаемое, то, за что она может ухватиться. Софрония доверилась не тем людям. Теперь эти люди тоже мертвы. Ее мать была права, и это осознание приносит ей утешение, пусть и совсем небольшое.

– Дафна, – говорит Байр настороженно.

– Я сожалею о твоей потере, – говорит Клиона. – Но эти темаринские радикалы – просто опрометчивые идиоты. У них не было никакого плана, они лишь хотели казнить тех, кто был так или иначе связан с королевской властью. Ты же знаешь, это совсем другой случай, – добавляет она, склонив голову набок. – Кроме того, уже поздновато поворачивать назад.

Минутная нежность прошла, и голос Клионы возвращается к своей обычной резкости. Дафна благодарна ей за это.

– Пора оставить эту тему, – говорит Дафна. – Но ты все же должна понимать, что я – не моя сестра.

Дафна чувствует, как у нее начинают дрожать руки, как сжимается горло. Она в шаге от того, чтобы разрыдаться, но она не собирается делать это у них на глазах. Она не переживет такого унижения.

Спустя мгновение Клиона коротко кивает.

– Тебе нужно время, чтобы оплакать сестру, – говорит она. – Мы с Байром передадим королю новости и извинимся за твое отсутствие на ужине.

Дафна кивает, но не решается заговорить. Она не уверена, что может произнести хоть слово. Клиона выскальзывает из комнаты, но Байр не двигается и не сводит глаз с Дафны.

– Я в порядке, – выпаливает она. – Это не было неожиданностью, так ведь? Я знала, что она… я знала, что она ушла.

Байр качает головой.

– Я знал, что Киллиан умирает, – говорит он, и Дафна вспомнила, что они впервые встретились всего через несколько дней после того, как он потерял своего собственного брата. – Я знал об этом задолго до его смерти. Но когда он и правда ушел, от этого знания мне не было ни капли легче.

Дафна сжимает губы в тонкую линию. Часть ее хочет сократить расстояние между ними и броситься в его объятия. Сделай она это, он бы обнял ее и утешил. Но поступить так – значит проявить слабость, а Дафне невыносима сама мысль об этом.

– Спасибо, – говорит она вместо этого. – Я не думаю, что твой отец захочет снова отложить свадьбу, учитывая, что здесь уже собрались все горные лорды. Пожалуйста, заверь его, что к завтрашнему дню я буду в порядке.

Мгновение Байр выглядит так, словно хочет что-то сказать, но в конце концов передумывает. Он еще раз кивает и выскальзывает через ту же дверь, через которую вышла Клиона, и плотно закрывает ее за собой.

Но даже когда он уходит и Дафна остается совсем одна, она не может заплакать. Вместо этого она лежит в постели и смотрит в потолок, слушая, как последние слова Софронии снова и снова эхом отдаются в ее голове.

Я люблю вас до самых звезд.