Звездный час Монреаля. Олимпийские репортажи 1976

Всё готово, Монреаль?

Трепетное ожидание охватывает спортсменов и болельщиков всякий раз, когда корабль Олимпиады набирает силу в свои всемирные паруса и вот-вот тронется в путь.

Он только и ждал сигнала, этот корабль с пятью кольцами на борту; ждала сигнала его всепланетная команда, молодая и нетерпеливая в своем большинстве; ждала, сверяя силу мускулов и точность расчетов, готовая к жарким схваткам на олимпийских площадках Монреаля.

Монреаль рапортовал: все готово. И огненосцы готовы были принять из Оттавы свой факельный старт, чтобы, передавая эстафету друг другу, направиться к столице всемирных Игр.

13 июля 1976 года в древней Олимпии от солнечных лучей был зажжен заветный огонь. Он всегда начинает свой путь на греческой земле, среди развалин древнего храма, чтобы затем в течение двух недель гореть в чаше на главном стадионе. Таинственные отблески олимпийского пламени как бы возрождают минувшее и настраивают на воспоминания.

Еще в памяти у многих был путь олимпийского огня в Токио, по древней «шелковой дороге» Азии. Тогда специальный самолет проложил трассу в 15 800 километров над разными городами и государствами, добираясь на далекие Японские острова... А прежде чем загореться в окрестностях Мехико, у пирамид Солнца и Луны, огонь тоже преодолел расстояние чуть ли не в полсвета. Из Генуи, родины Христофора Колумба, его везли под парусами до испанского порта Палое, откуда великий путешественник уходил открывать Новый Свет. По волнам Атлантики шел он маршрутами каравелл до Сальвадора, чтобы оттуда на борту до блеска надраенного фрегата «Дуранго» прибыть в порт Веракрус, и двухкилометровый ковер из живых цветов расстелился перед огнем в штате Тласкала...

«Шелковая дорога», путь Колумба, ковер из живых цветов — казалось, совсем недавние времена, но какие романтические истории...

И в этот раз. в канун встречи с Монреалем, тоже была романтика, но только навеянная не минувшим, а грядущим,— романтика эпохи научно-технической революции.

15 июля из Афин олимпийское пламя, преобразованное и закодированное элементарным с точки зрения специалистов, но вряд ли понятным для большинства жителей Земли способом, при помощи космического спутника ретранслировалось или, проще говоря, перенеслось за океан, а лазерный луч зажег факел на американском континенте. Что ж, знамение времени, ничего не скажешь — космически быстро и не менее впечатляюще, чем фрегаты или ковер из цветов.

Даже отбор огненосцев, тех, кто должен был доставить факел из Оттавы в Монреаль, производила электронная машина, бесстрастно прощупавшая «личные дела» кандидатов. Так же бесстрастно, пощелкав на невидимых счетах достижениями атлетов за минувшие четыре года, пораскинув цифрами и так и эдак, ЭВМ не только назвала имена вероятных победителей, но и предсказала результаты, которых следовало ожидать в Монреале... Вот как, оказывается, все просто. Например, машина рассчитала, что стометровку победитель «промчит» за 9,85 секунды, прыгун преодолеет планку на высоте 232 сантиметра, а в футболе... победит команда СССР.

Да, хорошие были прогнозы, но, забегая вперед, скажем: не подтвердились они.

Однако в канун Игр это были только прицелы на близкое будущее. Ни один электронный мозг не в состоянии был взять в расчет силу духа, волю к победе, дыхание соперника за спиной и возможность вырвать победу за три мгновения до конца матча, как это было на баскетбольном турнире в Мюнхене четыре гола назад. Прогнозы прогнозами, а нам оставалось ждать той минуты, когда на огромном информационном табло олимпийского стадиона (экран 20X10 метров, ни больше ни меньше!) 19 200 лампочек высветят имена чемпионов и. цифры новых рекордов.

Оставалось ждать и готовиться — к маршруту дальнему, к полету через океан, в Канаду, чтобы встретиться с Монреалем, столицей Всемирных игр.

Новый международный аэропорт в Монреале, названный нежным словом «Мирабель», поистине стал олимпийскими вратами Канады. Открытый в конце 1975 года, он принял уже не одну сотню реактивных лайнеров ведущих международных авиакомпаний. Но только теперь, в дни олимпийской страды, наступил его звездный час, он стал перекрестком мира, и в залах его зазвучала разноязыкая речь всей земли.

Канадцы — практичные люди. Расположив аэропорт на почтительном расстоянии от Монреаля, построив его стеклобетонные залы, они рассчитывали на перспективу. Полной мощности гавань воздушных кораблей достигнет только в следующем веке. Однако уже сегодня она может встретить огромный поток пассажиров. И такое нашествие всех народов на Монреаль, какое мы увидели здесь, стало первым испытанием уникального сооружения.

Сюда, на бетонные дорожки аэропорта Мирабель, то и дело приземлялись самолеты, привозя делегации многих стран Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. Сюда же, миновав просторы Атлантики, прилетела и наша спортивная дружина.

И хотя Монреаль со всех сторон окружен водой, мало кто воспользовался весьма удобным «морским путем» — по реке Святого Лаврентия. Тем не менее и здесь в эти дни было оживленно. К причалам подошла в сопровождении двух эсминцев яхта английской королевы Елизаветы II. Здесь же ошвартовались морские лайнеры, в том числе и наши — «Михаил Калинин» и «Александр Пушкин»...

Нас встретила тридцатиградусная жара. Вкупе с огромной влажностью она сразу же показала, как тяжел и непривычен здешний климат, особенно для наших олимпийцев. Пожалуй, в более выгодном положении, чем все остальные, не говоря о канадцах, оказались американские атлеты. Собравшись заблаговременно на тренировочной базе, что в нескольких десятках километров южнее Монреаля, американцы без особого труда решили проблемы, которые в предстартовые дни волновали другие делегации,— длительность путешествия, разница во времени, акклиматизация...

Итак, завершался большой съезд спортсменов из многих стран мира. Все больше гостей со всего света собиралось в монреальских гостиницах, мотелях, пансионатах и кемпингах. Опробованы были телекамеры, с помощью которых в квартиры сотен миллионов людей на всех пяти континентах Олимпиада должна была войти как желанный друг. Начеку около восьми тысяч журналистов и их помощников, готовых к многодневному «марафону» на страницах прессы, на радиоволнах и голубых экранах.

Все ждали начала. Но, пожалуй, больше других ждали торжественного начала устроители Игр, которым так хотелось, чтобы радостный гул трибун заглушил хотя бы на время страсти, бушевавшие вокруг стройки главного стадиона и других олимпийских объектов. Чего только не пришлось пережить и что только не перепробовали хозяева Олимпиады! То принималось решение сократить до спасительного минимума предусмотренные работы, то отказывались от части запланированных в проекте удобств и необходимых вещей, как, скажем, раздевалок и душевых для атлетов... Лишь бы выиграть время, лишь бы уложиться в срок — к 17 июля 1976 года, дню торжественного открытия XXI Олимпийских игр.

Рассказывают, что несколько лет назад, когда мэр Жан Драпо гордо известил, что добился проведения Олимпиады-76 в Монреале, в городе воцарилось ликование. Но за минувшее четырехлетие, когда с реактивной скоростью рос дефицит олимпийских ассигнований, когда вскрывались просчеты в проектах, обнаруживались скандальные аферы вокруг сооружения комплекса, многие монреальцы превратились из простодушных людей в осторожных скептиков.

Инфляция привела к росту цен на строительные материалы, к росту зарплаты строителей. Но если цены подскакивали стихийно, то прибавки к зарплате строителям пришлось добиваться упорной стачечной борьбой. В ноябре на семь недель забастовали 1200 монтажников, а в мае на десять дней оставили работу строители олимпийских сооружений. Буржуазные газеты упрекали рабочих в отсутствии патриотизма, в безразличии к Олимпийским играм, а профсоюзы обвинили даже в том, что ими... руководит «мафия».

То, что в многомиллионном Монреале, как и в соседнем городе-гиганте — Торонто, действует мафия, не являлось секретом. Но орудовала мафия, как оказалось, не в профсоюзах, а в торговой сети. Проходивший в Монреале суд над группой дельцов вскрыл скандальные факты торговли недоброкачественными продуктами. Под видом говядины сбывались миллионы фунтов испорченного мяса. Трудно сказать, сколько лет продолжался этот «бизнес». Во всяком случае, махинации начались еще до проводившейся в Монреале Всемирной выставки ЭКСПО-67.

Чтобы как-то поправить финансовые дела, организаторы Игр провели Олимпийскую лотерею. Газеты на первых полосах аршинными цифрами сообщили номера двух счастливых лотерейных билетов, на которые пали выигрыши по миллиону долларов. Миллион долларов! А кто из канадцев не мечтает стать миллионером? Эту слабость и решили использовать организаторы Олимпиады, дабы покрыть свои финансовые издержки.

Но прошел день-второй, а будущие миллионеры — обладатели счастливых билетов —так и не объявлялись. Лишь на четвертый день стало ясно, что их имена навечно канут в Лету. И дело было не в скромности или боязни шумной рекламы. В Торонто и Монреале, в других крупных городах почти каждую неделю происходят то налеты на банки, то ограбления магазинов, то насилия и убийства... И счастливчики, выигравшие по миллиону, очень просили не сообщать их имена в прессе.

Лишь один канадец, 33-летний Мишель Лорье как ни в чем не бывало явился в монреальскую контору «Ройял бэнк оф Канада». Он предъявил билет, на который выпала третья по величине премия — полмиллиона долларов. Ему вежливо предложили зайти еще раз, так как, мол, необходимо время, чтобы удостовериться в подлинности выигрышного билета. Мишель Лорье отлично знал, что его билет не фальшивый, и преспокойно явился в банк следующим утром. Но не успел он и глазом моргнуть, как на его запястьях замкнулись наручники.

Оказалось, что Лорье уже давно разыскивается полицией в связи с вооруженным нападением на «Ройял бэнк», кражей из его кассы трех с половиной тысяч долларов и пачки лотерейных билетов. В этой пачке и находился билет, на который пал полумиллионный выигрыш. Бандит просто не знал, что номера украденных билетов зарегистрированы в банке.

Пока не прозвучали выстрелы стартовых пистолетов, в предолимпийскую лихорадку включился и вездесущий бизнес. Он присоединился даже к факельной эстафете. Фирма «Кока-кола» объявила, что на всем пути от Оттавы до Монреаля за бегунами проследуют фургоны и в случае жажды каждого огненосца угостят живительным напитком. Щедрая «Кока-кола»! Эта компания (наряду с несколькими сотнями других американских и канадских корпораций) приобрела право торговли своими товарами в 157 олимпийских точках. И тут же внесла в фонд Национального олимпийского комитета Канады крупную сумму, а заодно подарила канадским конникам лошадь, приобретенную за 50 тысяч долларов. Не прогадала ли «Кока-кола»? Едва ли... Как известно, корпорации делают ставки только на верную лошадку. Следуя духу коммерческой предприимчивости, многие компании приобрели право ставить эмблему Олимпиады-76 на своих изделиях — от безделушек и мужских носков до золотых часов и бриллиантовых кулонов...

В разгаре была и олимпийская «сувениромания». Гости Монреаля отправлялись в большие универсальные магазины и многочисленные магазинчики, создав массу дополнительных хлопот для стражей порядка. Газеты сообщали, что сотни монреальских полицейских прошли краткосрочные курсы поимки... карманных воров. Да не простых, а, так сказать, с «дипломами» подпольной школы «десять колокольчиков» в одной из латиноамериканских стран. В этой школе учат ловкости рук и сдают экзамен на манекене, увешанном десятью колокольчиками. Нужно обчистить карманы манекена так, чтобы не зазвенел ни один из них...

Но кроме выпускников вышеупомянутой школы в Монреаль прибыли и визитеры иного плана — радиодиверсанты «Свободы» и «Свободной Европы». Их ремесло— отравлять международную атмосферу ядом антикоммунизма и антисоветизма, подрывать климат разрядки, раздувать затянутые пеплом угли «холодной войны».

Вот, наконец, мы и встретились с Канадой и с самым большим ее городом — Монреалем. Встретились в канун открытия Игр. И, конечно, первое знакомство с городом мы начали с вершины горы Монт-Ройял, что в переводе означает «королевская гора».

Поистине прекрасен вид с горы Монт-Ройял! Здесь и дышится легче, чем там, внизу, на оживленной Сан-Кэтрин, которая в июльскую пору изнывает не только от выхлопных газов автомобильного столпотворения, но и от жары, влаги, врывающихся в Монреаль сквозь долину Миссисипи из Мексиканского залива — мировой кухни циклонов и тропического пекла.

Внизу шумит и переливается всеми красками огромный город, город без конца и края. Высотные дома, в несколько десятков этажей ростом, перемежаются с небольшими виллами, какие обычно строят лишь в курортных городах. Конкурируя по высоте с мрачными коробками нью-йоркского Даун-тауна, небоскребы Монреаля выгодно отличаются от них приятной раскраской. Жаль только, что эти стеклобетонные громады все больше и больше теснят зеленую и прекрасную Монт-Ройял.

Вон там, на острове, видны павильоны ЭКСПО, всемирной выставки. Вот мосты через реку и ее рукава и, конечно же, старый знаменитый мост имени Жака Картье, который протянулся на целую милю...

Жак Картье, французский мореплаватель и путешественник, первым проник в глубь Канады, поднявшись вверх по течению реки, которую он нарек в честь Святого Лаврентия.

Увидев в 1534 году скалистые, невзрачные берега Ньюфаундленда, Картье разочарованно написал: «Уж не эта ли земля была отдана богом Каину?»

А побывавшие в этих местах испанцы восклицали: «Ака нада!», что в переводе с испанского означает: «Там ничего!». Испанцы искали только золото, а нашли лишь море.

Но именно испанцы, как полагают некоторые ученые, дали своим восклицанием «Ака нада!» имя новой стране — Канада.

Да, золото таилось в этой земле, только в другом ее краю, на западе, который стал символом «золотой лихорадки». Избалованные легкими удачами в Новом Свете, испанцы не посчитали нужным исследовать глубинку. А между тем Жак Картье, который пересек залив и поплыл дальше, отметил: «Это великолепная и щедрая земля, плодородная, со множеством прекрасных долин и лугов. Она может соперничать с любой из виденных нами до сих пор».

Картье не ошибся. Только Соединенным Штатам, если брать нынешний капиталистический мир, уступает Канада по валовому сбору пшеницы, хотя и превосходит их по производству зерновых на душу населения. Канаду можно было бы назвать и страной никеля и серебра (первое место по добыче в капиталистическом мире), страной золота, платины, урана (второе место), железных руд, калийных солей (третье место)... Прибавьте к этому залежи нефти, газа, несметные водные ресурсы. Право же, бедным испанцам следовало бы воскликнуть «Там много!» (по-испански — «Ака мучо!»), и тогда, кто знает, Канаду бы нарекли по аналогии страной Камучо.

Но существует и другая версия происхождения названия страны — от слова «каната», что в переводе с индейского означает «скопление хижин». Это слово услышал от вождя гуронов и ирокезов Жак Картье.

С горы Монт-Ройял хорошо просматриваются похожие на пирамиды многоступенчатые корпуса олимпийской деревни. Вот в туманном мареве отсвечивает причудливыми изломами овальная чаша олимпийского стадиона, будто гигантская морская раковина вышла из вод Святого Лаврентия. Да, пожалуй, и впрямь пора отойти от строительной лихорадки, от сумм и цифр перерасходов.

Местные газеты в канун Игр рассказали историю скромного служащего, прибывшего в Монреаль из Оттавы. Он взошел на Монт-Ройял и был настолько поражен увиденным зрелищем, что забыл все на свете, в том числе и цель своего приезда. А ведь он прибыл на религиозный праздник. И вот — не устоял против искушения и вместо богослужения отправился на... олимпийский стадион.

Эта наивная, трогательная история точно отражала настроения и старожилов, и гостей Монреаля.

Монреаль был горд тем, что принимает Олимпиаду, и не только потому, как заметила лондонская «Файнэншл тайме», что город «получает благодаря спорту две недели всемирной рекламы». Здесь, на олимпийских аренах одного из крупнейших городов американского побережья Атлантики, должен был торжествовать дух мира, разрядки, веры в человека, в его колоссальные возможности...

Для обеспечения порядка и безопасности в Монреаль на время Игр были стянуты крупные полицейские силы и регулярные войска. Кое-кого из них собрались поселить в школах, которые летом обычно пустуют. Однако из-за забастовки учителей учебный год в школах был продлен, и классы были заняты. Вот почему солдаты стали ненадолго первыми жителями олимпийской деревни, и она показалась им комфортабельной и просторной. Разместятся ли так же удобно участники Игр?

Надо сказать, что с самого начала Монреаль не собирался особо баловать участников Олимпиады. Мэр деревни Иван Дюбуа говорил нам, что не хотел бы проводить параллели между Монреалем и другими олимпийскими столицами. Дело в том, что сравнение не в пользу Монреаля. Еще за несколько месяцев до Игр стало ясно, что запланированных мест в олимпийской деревне недостаточно. И потому «проблему размещения» Дюбуа тогда назвал первой из всех его «самых трудных» забот.

— В двух 19-этажных корпусах 1824 комнаты на двоих, 508 — на троих, 1164 — на четверых. Ввиду нехватки помещений под квартиры переоборудовали и нежилые помещения первых этажей. Если бы знать,— вздыхал Дюбуа,— кто доживет здесь до финалов, а кто покинет деревню в первые дни, проиграв соревнования. Увы, все считают, что дойдут до пьедестала почета. Это и прекрасно! Пусть за две олимпийские недели молодые люди покажут свое мастерство, узнают лучше друг друга, будут жить в атмосфере взаимного уважения и дружбы.

Среди всех делегаций наша была одной из самых многочисленных и представительных. Во всех видах олимпийской программы, кроме хоккея на траве, решили принять участие советские спортсмены. Для них это седьмые по счету Игры, и мы все, конечно, ждали от наших парней и девчат, что они с честью продолжат славные традиции советских олимпийцев. Были среди тех, кто вышел на монреальские старты, закаленные, опытные бойцы, обладатели почетных олимпийских титулов, и молодежь, впервые выступающая на Играх. Им предстояло острое соперничество с сильнейшими атлетами всех континентов, и пока никто не мог с уверенностью сказать, кто из претендентов поднимется на пьедестал почета. Да, борьба предполагалась упорной и трудной, но наверняка в ходе состязаний лучших атлетов планеты каждый из элементов олимпийского девиза «Быстрее, выше, сильнее!» должен был получить новое качество, а миру предстояло узнать новые примеры безграничных возможностей человека в его стремлении к физическому совершенству.

Повторяя вслед за Пьером де Кубертеном, основателем новейшего олимпизма, его знаменитый афоризм «О спорт, ты — мир!», мы ждали от Игр в Монреале новых свидетельств в пользу разрядки, мирного сосуществования, укрепления доверия между народами. Для нас Олимпиада в Монреале была особой, она передавала эстафету Москве, и четыре года спустя столица Страны Советов примет у себя атлетов всех континентов. Те дни еще далеко. Но из олимпийского Монреаля уже просматривались контуры Москвы олимпийской.

С чувством удовлетворения восприняли все участники всемирного спортивного праздника послание Леонида Ильича Брежнева.

Это послание сразу же попало в центр внимания канадской печати и общественности. Местные радиостанции и телевидение сообщили о послании в выпусках новостей, подчеркнув, что Генеральный секретарь ЦК КПСС направил теплые слова в адрес олимпийцев всех стран.

Обозреватель «Газетт» указал, что «советский руководитель проявил сердечность и заботу в отношении олимпийского движения и спортивных контактов между молодежью всех стран на благо мира на земле». Пресса отметила, что послание Л. И. Брежнева проникнуто «духом Хельсинки», совпадает по времени с годовщиной проведения Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, которое открыло новую эру в отношениях между Востоком и Западом.

Как обычно, Играм предшествовала сессия Международного олимпийского комитета, которая рассмотрела ряд важных вопросов. МОК заслушал доклад Оргкомитета «Олимпиада-80», делегацию которого возглавлял его председатель, заместитель Председателя Совета Министров СССР И. Т. Новиков.

В Монреале была предстартовая лихорадка. Газета «Глоб энд мейл» сообщала, что «некоторые страны, возможно, будут бойкотировать олимпийскую деревню из-за ее перенаселенности». Недостаток места не единственное, отмечала газета, что вызывает неудовольствие. Спортсмены обращают внимание на стены толщиной в лист бумаги, через которые сверху, снизу и сбоку свободно проникает шум и не дает уснуть. Одни жалуются на отсутствие мест, где можно было бы уединиться, другие на то, что нехватка лифтов заставляет их ждать по получасу, пока удается добраться до своей комнаты...

«Я едва смогла уснуть ночью»,— заявила спринтер Донна Валатис из Лондона (провинция Онтарио). «Я так полагаю, что все стараются вести себя потише, но вы сможете услышать малейший шум отовсюду. Я думаю, что с этим будет не меньше неприятностей, чем с перенаселенностью».

«Проблема с лифтом — просто плохая шутка»,— сказал Дуонг Винь из Оттавы, участник соревнований в тройном прыжке. «Можете себе представить час пик, например, время обеда, когда столь многие ждут возможности подняться наверх... Будет очень много неприятностей».

Да, неплохо было бы, вздыхал кое-кто из спортсменов, поселиться в другом месте. Но тут же шеф королевской конной полиции строго предупредил: «Ну, это их дело. Они должны будут сами защищать себя. Если они выйдут из сферы действия нашей системы обеспечения безопасности, у нас просто неоткуда будет взять людей, чтобы оградить спортсменов...».

Нас, группу аккредитованных журналистов, сразу после прилета направили в отель, который разместился в здании... госпиталя. Оказалось, что «отель» расположен далеко от пресс-центра и олимпийского стадиона, в комнатах нет не только телевизоров, но даже... столов и телефонов.

Нет, в такой обстановке просто невозможно было работать. Мы взяли такси и отправились в пресс-центр. Увы, служащие только разводили руками, обещали наутро «подумать» о телефонах и телевизорах, словно об этом нельзя было позаботиться заранее. Мы попросили позвонить в отели или подыскать какой-либо частный пансионат, но повсюду отвечали: «Места забронированы».

Пришлось поздней ночью возвращаться в госпиталь и коротать там время до утра. А утром оказалось, что не все гости Олимпиады, для которых бронировали номера, прибыли в Монреаль, и журналисты быстро перебрались в центр города.

Надо было срочно созвониться с Москвой, сообщить номер телефона и приступать к работе. Но тут оказалось, что пресс-центр вызвать Москву сегодня не может. «Нет связи»,— только и твердили служащие международного телефонного бюро.

Но мы все-таки «прорвались». Позвонили в Вашингтон, корреспонденту «Известий», и попросили его передать в редакцию наши монреальские координаты.

В половине первого ночи (в Москве было семь тридцать утра) у нас в номере раздался звонок: «Здравствуйте, это Москва... Соединяем с «Известиями». С той поры каждый день в половине первого нам звонили из Москвы. Это была точная работа связистов, по которой можно было проверять часы.

На память о своей стране канадцы приготовили участникам Игр тысячи саженцев маленьких кленов. Ведь Канада — это страна кленового листа; он не только на государственном флаге, но и на праздничном торте, на сувенирных этикетках и... на хоккейной форме.

Любовь канадцев к хоккею достаточно всем известна, их ледовые дружины — признанные мастера. Канадцы сами говорят о себе, что начинают играть в хоккей еще с колыбели и продолжают это занятие всю жизнь, а поэтому им некогда предъявлять счет своей команде. Может быть, впервые в предолимпийский период это пристрастие было чуть-чуть нарушено и канадец прильнул к телевизионному экрану, чтобы посмотреть... европейский футбол. Как говорят, лиха беда начало.

В дни Олимпиады многие из жителей страны кленового листа и в самом деле хотя бы на время забыли о хоккее и стали яростными болельщиками тех видов спорта, о которых они или забыли, или знали лишь понаслышке.

Мы помчались по городу посмотреть, где все это будет происходить. Нам показалось, что места для главных поединков Олимпиады выбраны удачно. На близком расстоянии друг от друга расположились деревня и главный стадион с примыкающими к нему велодромом и бассейном. Тут же рядом еще две спортивные арены. Легкоатлеты, футболисты, пловцы, велосипедисты, борцы и многие другие атлеты оценили это удобство. Всем другим участникам Игр, за исключением конников, яхтсменов и стрелков из лука, предстояло соревноваться на расстоянии не более 10 с половиной километров от деревни.

Олимпиада была на старте.

Все готово, Монреаль?