Звёздный десант

Глава 1

– Рой! Ты запасся подгузниками? – Джим Хонк заржал и захлопал по коленям, глядя, как Рой устало бредет по палубе с огромным вещмешком на спине.

– Не смешно, Джим! Не пытайся играть в эти игры со мной! Я тебе не какой-то молокосос! Я уже был в операции на Гарде и на Варгосе-5 и…

– Да-да, мы все знаем про твои подвиги! Ты серьезный боец, Рой. И пушка у тебя вон какая, и нож вон вижу, ух какой нож. И вещмешок у тебя – ого-го. Думаю, там у тебя и соска, и бутылочка, и раскладная колыбелька с качелькой поместились. А скажи, не завалялась ли у тебя там фляжечка с джином или виски? Нет? Эх, салага ты салага…

Десантники, сидящие на контейнерах с оборудованием, улыбались, слушая обычные подначки, которыми старина Джим традиционно сопровождал любое действие младшего в группе, лишь недавно заслужившего честь пополнить их ряды. Простое правило солдата – отдыхай, пока не дали приказ, наслаждайся последними минутами перед заданием, из которого, возможно, вернутся не все. Группа Альфа – двенадцать лучших бойцов десантного корабля «Гордость Республики», готовилась к вылету, о котором им ничего не было известно. Рой присел на один из ящиков рядом с Джимом, почти на границе гравизоны, бросил вещмешок на палубу и достал из внутреннего кармана сигарету. В картридже было еще больше половины спайса с Диноры – ценность, за которую он отвалил торговцу треть месячного жалования.

– О! А вот это вещь, – воскликнул Джим, хищно протягивая свою лапищу. Рой от неожиданности разжал руку, и с плохо скрываемым сожалением и раздражением проводил взглядом свое сокровище, которое Хонк бесцеремонно запихнул в свои потрескавшиеся губы. – Не жмись, салага! Карма твоя растет просто на глазах! А дядя Джим за твою доброту прикроет твою тощую задницу в нужный момент.

Наглость Хонка бесила Роя, и он отвернулся, чтобы не показывать свои бурные эмоции, стремящиеся вырваться наружу. Делая вид, что разглядывает стартовую зону, он заметил странную фигуру, сидящую полубоком у одной из опор десантного бота. С такого расстояния было трудно определить, но, похоже, что человек этот был ростом намного выше двух метров, и имел впечатляющую ширину плеч. Громадность фигуры еще больше увеличивала боевая броня – усиленная версия для групп прорыва. Все элементы были надеты, шлем снят с головы и пристегнут в плечевой держатель, а голова-то была интересная – совершенно безволосая и со странным зеленоватым оттенком. Свет прожекторов отражался брызгами от черепа незнакомца, и казалось, что он покрыт чешуей. С этого ракурса видно было лишь одно ухо, но и оно привлекало внимание: необычной формы – вытянутое вверх и очень большое, кроме того, оно слегка шевелилось. А линия скулы имела такой резкий перегиб, словно челюсти зеленого громилы должны были вмещать огромные зубы.

– Это еще что такое? – Рой толкнул Джима в бок и показал на далекую фигуру.

Хонк привстал, приглядываясь, а затем изумленно присвистнул:

– Ни…чего себе! Быть такого не может!.. Гекон!

– Геккон? – переспросил Рой.

– Не геккон, а гекон, – озадаченно протянул тот, продолжая вглядываться в фигуру, – плохо дело! Плохо наше дело, молодой. И плохо что ты подгузников не взял.

Бойцы, тем временем, потихоньку перемещались поближе к ним, украдкой поглядывая на загадочного гекона, и присвистывали от неприятного удивления, так же, как Джим мгновение назад.

– Что за гекон? – снова подал голос Рой. – Что в нем такого страшного?

– Не знаешь? Я же говорю, салага ты. Хотя, может тебе лучше и не знать.

– Не выпендривайся уже! Если тема важная, то давай говори!

– Ладно, слушай, боец. Давно, ты еще тогда, наверное, и в планах у мамки не числился, так вот, большие парни с большими погонами решили создать непобедимых солдат. Дело не новое, как понимаешь. Они это регулярно придумывают, хотя ничего лучше нашего брата нет, и это все знают, – Хонк обвел взглядом подсевших поближе товарищей, и те одобрительно закивали, – да, так вот, в этот раз им яйцеголовые предложили кое-что новенькое. Представь себе такую тварь, которая может меняться. Надо ей плыть – она себе жабры отращивает, надо ей бегать – ноги у ней становятся, как у денбийского гонца, а надо летать – отращивает себе крылья…

Барт, сержант и старейший солдат группы Альфа, насмешливо крякнул. Джим осекся и досадливо отмахнулся рукой:

– Ну ладно, ну про крылья может и сказки, но то, что эти твари могут меняться, что у них бывают и хвосты и жабры, это вот клянусь своим хреном! Для каждого задания он может готовиться и изменяться. Не так, как мы, не просто оружие и оборудование, но сам, целиком.

– Что, просто по своему желанию? – изумился Рой.

– Нее… Умники все-таки были не полными идиотами. Почему он «гекон»? Потому, как он не человек. И не зверь. Он – «генный конструкт». Вот так они и называются, да. А меняются они специальным образом. У каждого из них был свой командир и куратор. А куратор этот имел такую коробку – с большой чемодан величиной – черную, с желтыми полосами – ни с чем не перепутаешь. Называлась она «Генный модулятор». А сами геконы называли ее «коробкой боли» и боялись одного только вида. Так мне рассказывали. Сам-то я, никогда раньше гекона не видел – врать не буду. А отец мой – тот видел, и даже служил с одним таким. Он мне про них и рассказывал. Что, мол, когда ему нужно измениться, то его подключают к этой коробке, и он корчится в муках, а потом начинает как бы плавиться, плыть, как воск, и меняется. Страшное это зрелище. А уж как он кричит при этом…

Повисла неловкая пауза. Рой и еще пара бойцов смотрели на сидящего у опоры гекона, а тот словно и не шевелился. Даже снующие мимо него погрузочные роботы не волновали его ни капли. Возможно, он просто спал.

– Ну? – вопросительно посмотрел на рассказчика Рой, – и как же его заставляли к этой коробке боли подключаться, если это такая пытка?

Джим присел, затянулся сигаретой, нагло отнятой у Роя, и задумчиво посмотрел тому в глаза.

– А куда ж он денется? Он от этой коробки никуда. В ней его сила, в ней его жизнь… И в ней его смерть. Попробует только взбунтоваться – чик, и все. Одно нажатие на кнопку… – Хонк снова затянулся, эффектно выдерживая паузу, но никто не торопил его, не перебивал. – А знаешь, молодой, даже несмотря на это, они бунтовали. Разрывали своих кураторов зубами, отрывали им руки-ноги-головы, пытались бежать в гипере, думая, что так смогут разорвать связь с коробкой. Бывало, в ярости убивали весь состав группы, к которой их приписывали…

– Так почему их не ликвидировали? Да и вообще, зачем они? И почему этот сидит тут?

– Хорошие вопросы, салага, очень хорошие. Отвечаю по порядку: их ликвидировали. Во всяком случае, еще десяток лет назад писали, что они все поголовно вымерли от какой-то там ошибки в конструкции, – Хонк криво усмехнулся, и сделал рукой неопределенный жест у горла, – а нужны они были для самых опасных, самых дерьмовых миссий. Миссий, из которых люди, – он подчеркнул это слово, – не возвращались. И вот почему это меня так напрягает. Мало того, что мы ничего не знаем про наше задание, так еще этот… Что же до твоего вопроса, почему он сидит тут, то…

– Смирно! – зычно гаркнул сержант Барт.

Отряд вскочил, вытягиваясь в струнку. Прямо к ним, впечатывая тяжелые ботинки в металлическую палубу, приближалась пара старших офицеров. Первым был командир их бригады, полковник космодесанта Майк Зан, а второй был неизвестен Рою. Рослый седовласый человек с короткой стрижкой «ежиком», на груди которого поблескивали золотые треугольники полковника научной службы, был одет в легкую броню, сияющую новизной. Шлем брони был откинут и пристегнут к наплечному креплению – точно, как предписано в уставе. Неизвестный полковник смотрел прямо на них, неспешно переводя взгляд с одного бойца на другого; его правая рука при ходьбе придерживала потертую кобуру огромного размера. Кобура резко контрастировала с новенькой броней последнего поколения, и Рой, питавший страсть к оружию, с замиранием сердца вглядывался в обводы этой кобуры. «Не может быть!» – «Гром-12» – давно снятый с вооружения бластер, настолько же мощный, насколько и опасный, особенно в неопытных руках. Он мог пробить броню легкого танка… или превратить своего хозяина в огненный шар. Как кому-то могли позволить носить эту ужасающую вещь в наше время? Тем более – тыловой крысе из научной службы. Или кобура пуста, и это лишь эффектный элемент образа бравого солдата «старой школы», который этот холеный хлыщ пытался создать из зависти к настоящим боевым офицерам?

Между тем, ученый полковник приближался, и Рой наконец-то обратил внимание на его вторую руку. В ней он держал большой металлический чемодан – черный с желтыми полосами.

– Слава Республике! – отчеканил приветствие командир Зан.

– Славим и служим! – дружно грянул хор из двенадцати глоток.

– Это полковник Ден Кор из научной службы.

– Слава Республике, господа, – поприветствовал бойцов Кор.

– Славим и служим!

– Вольно, – полковник Зан небрежно козырнул отряду и снова медленно обвел всех взглядом. – Итак, полковник Кор и его парни в этой миссии будут вашими подопечными. На объекте, куда вы направляетесь, вы перейдете в подчинение к нему. Детали миссии знаете уже на борту из секретных пакетов. А пока я могу сказать вам лишь то, что она будет проходить не на планете. Так что, готовьтесь соответственно: вакуум, радиация, неизвестные излучения, отсутствие гравитации – все прелести. Ваша задача: проникнуть в… объект, обеспечить прикрытие и безопасность группы специалистов полковника Кора, а затем вывести их обратно. Вы будете работать не одни. Еще три группы будут приданы вам в усиление. Коды связи и всю необходимую информацию по взаимодействию так же получите уже на борту. С этого моменты вы переходите в состояние «ноль». Отлучаться никуда нельзя, всякая связь и разговоры вне группы с этого момента запрещены. Готовьтесь, джентльмены. И отправьте в казармы свои личные вещи. Они вам не понадобятся. Сержант, у вас тридцать минут на подготовку. Распаковывайте контейнеры с броней и получайте оружие и боезапас. Ведомости уже открыты. Вопросы?

– Никак нет, сэр! Разрешите выполнять?

– Приступайте, – Зан небрежно взмахнул рукой, и десантники поспешили к своим контейнерам с оборудованием. Хонк язвительно улыбался, глядя, как Рой тащит свой вещмешок к автоматической грузовой платформе, чтобы отправить его в казарму. Часто после таких пересылок найти вещи было уже невозможно, и Рой чувствовал себя полным дураком, осознавая, что никто, кроме него, не притащил свой вещмешок на погрузочную палубу. Кто же знал, что они отправляются не на планету?

Полковник Кор между тем оглядывался вокруг, и вдруг, заметив фигуру у опоры бота, козырнул Зану, резко развернулся на месте и направился прямо к неизвестному солдату. Рой увидел, как переступая линию гравизоны, полковник небрежным ударом пятки об пятку переключил ботинки на магниты, и, даже не пошатнувшись, уверенно направился к гекону.

Ал сидел на ступне посадочной лапы десантного бота, лениво наблюдая за суетой служебных роботов. Его огромные уши спокойно различали болтовню Джима и Роя, и время от времени он улыбался, когда слышал новые фантастические подробности в зловещих историях о геконах. Отчасти Джим Хонк был прав: генный модулятор и вправду назывался «коробкой боли» на жаргоне геконов, преобразование действительно было крайне болезненным, и геконы действительно восставали в прошлом. Но вовсе не от боли, которую каждый из них умел переносить с самого рождения (или создания, как считали люди), – геконы были созданы не только намного сильнее и выносливее людей, не только обладали способностью к трансформации, но, так же, были и умнее своих создателей. А потому всегда стремились выйти из подчинения существам, гораздо менее развитым, чем они сами. Именно поэтому разработчики сделали своих подопечных рабами «коробок боли».

Технология генных конструктов основывалась на способности синтетического организма поглощать извне специально подготовленные пакеты ДНК и интегрировать их внутрь своих клеток. Такой подход давал возможность перестроить уже существующие клетки тела, придать им новые свойства, но, с другой стороны, делал их нестабильными. Без внешней поддержки ДНК гекона быстро разрушалась, и он умирал, разлагаясь прямо на глазах. Создатели этой программы сочли такую особенность не только не вредной, а наоборот – чрезвычайно полезной. Как бы ни был силен и умен гекон, но без порций специально подготовленных цепочек ДНК, обновляющих клетки, он мог прожить лишь около года. Так что, даже без «коробки боли» конструкты были зависимы от своих создателей. Но генный модулятор мог куда больше. На самом деле он представлял собой целый комплекс: склад готовых конфигураций ДНК из библиотеки разных боевых форм геконов, микшер, а так же синтезатор новых цепочек. Кроме того, он же производил различные химические стимуляторы и ингибиторы, при помощи которых можно было полностью подчинить «генный конструкт», заставить его выполнить любое задание. Именно это делало черно-желтый чемодан самой ненавистной и в то же время самой желанной вещью любого гекона. Немало сородичей Ала погибло при попытке завладеть ею. Но все их попытки оказались тщетны. Пользоваться этим устройством мог исключительно куратор, только его пси-матрица давала доступ к возможностям коробки. Первые модели, защищенные при помощи генного кода кураторов, показали неэффективность такой защиты, когда несколько офицеров были убиты, а их ДНК использована для входа в систему. Ходила даже легенда об одном геконе, который поглотил ДНК своего куратора, превратившись в него, разгромил пограничный гарнизон, и улетел на угнанном корвете в неизвестном направлении. Ал не очень верил в эту легенду, ведь всякая угнетенная группа рождает свой фольклор, в котором один из рабов сбрасывает оковы, расправляется с угнетателями и обретает свободу. Как бы то ни было, современные модуляторы управляются пси-матрицей владельца, а ее подделать невозможно в принципе.

Ал все еще неспешно размышлял над словами того десантника, когда его тонкий слух уловил звук шагов по металлической палубе. Его чуткие уши развернулись в направлении звука, а обонятельные усилители автоматически активировались при сосредоточении внимания. Знакомый запах. Запах, которого он не ощущал уже пятнадцать лет. Ал напрягся, когда сержант Барт рявкнул свое «смирно», а голос, услышанный вслед за этим, уничтожил все сомнения: да, это был его давний куратор, командор Кор.

Дэн Кор подошел к гекону, все еще сидящему в расслабленной позе на лапе бота.

– Ну, и долго ты собираешься притворяться? Ты же учуял меня еще от входа.

– Никак нет… господин… полковник! – Ал поднялся во весь свой рост, глядя сверху вниз на старого полковника. – Приветствую и повинуюсь, господин полковник!

Гекон прижал обе руки к груди на уровне сердец, и четко наклонил голову вниз. Полковник подошел ближе и тихо проговорил: «Брось, дружище. Я рад тебя видеть. Действительно рад»…

Ал поднял голову и заглянул в знакомые серые глаза. Полковник смотрел на него спокойным уверенным взглядом, только уголки глаз выдавали его искреннюю радость. «Идем внутрь», – сказал Кор и повернулся к грузовому люку бота: «Поговорим перед вылетом. Я столько хочу тебе рассказать».

Когда они скрылись в брюхе десантного катера, и бронированный бок скрыл их от посторонних глаз, Дэн Кор стал вплотную к гекону, и положил ему ладони на плечи, как это было принято у боевых побратимов: «Лицом к лицу»…

Ал, на секунду заколебавшись, положил свои руки на плечи человека, и произнес свою часть приветствия: «…и спиной к спине!» После пятнадцати лет разлуки это приветствие боевого братства давалось ему трудно. Слишком давно кто-то из людей подпускал его к себе так близко. Слишком далеко ушли те дни, когда он чувствовал, что такое дружба. И слишком велико было их неравенство сейчас: пропасть между высшим офицером и рабом, не имеющим даже настоящего имени. Но глаза полковника смотрели на него искренне, легкая улыбка, прошедшего через многие испытания воина, была настоящей. Такой же, какой Ал вспоминал ее все эти годы.

– Как же я рад тебя видеть!

– И я вас, командор… полковник!

– Для тебя – командор, – ответил полковник, отрываясь от гекона, и направляясь вглубь трюма. – Идем к кабине пилотов, поговорим. Вылет через полчаса, так что тут и разместимся.

Гекон и человек прошли к пилотской кабине и заняли пару откидных кресел для десанта. Их руки привычным движением пристегнули ремни, и каждый, не сговариваясь, надел свой шлем, после чего откинул забрало, чтобы можно было спокойно поговорить. Привычка, выработанная сотнями боевых вылетов, действовала на бессознательном уровне. Не один синяк и даже перелом приучили их обоих неукоснительно следовать правилам безопасности. Но если Ал все эти годы выполнял задания командования, то полковник представлял научную службу, и потому было удивительно, что его привычки были такими же стойкими. Гекон задержал взгляд своих больших желтых глаз с вертикальным зрачком на руках командора, которые быстрыми и четкими движениями прилаживали громоздкую кобуру на грудной пластине сияющей брони.

– А Вы не похожи на штабную крысу, командор.

– Да, ты как всегда наблюдателен, – усмехнулся тот, – приходится, знаешь ли, частенько надевать эту амуницию. Особенно в последнее время.

– Спрашивать, наверняка, нет смысла? Секретность?

– Ну, в общем-то, – да, но часть этой истории ты скоро увидишь сам. Так что, кое-что я тебе расскажу. Чуть позже. А сейчас расскажи, как ты. Чем жил все эти годы? Сколько же мы не виделись?

– Пятнадцать. И еще три месяца, командор. Пятнадцать лет… – Лицо гекона, и без того некрасивое, угловатое, с огромным ртом и губами, слегка отогнутыми выступающими клыками, стало еще более мрачным и зловещим. – Что тут рассказывать? После Магриба, когда Вас увезли в госпиталь, наш отряд расформировали. Республика подписала мир с антурийцами, и мы стали никому не нужны. Меня вернули на Зэту, в ИПИ, который и вел проект «ГМ». Там уже были собраны практически все геконы. Нас распределили по казармам, отобрали блоки питания и стали по одному вызывать на тесты. Тесты… Так они это называли. Многие наши не возвратились после этих тестов. Пошли разговоры. Когда во время обеда мы наконец осознали, что около трети столов пустует, то не выдержали. Ребята из серии Эс-Эр взорвались, Вы же знаете их характер. Когда эсэр выходит из себя, его невозможно остановить…

Ал поднял руку к лицу, лишь в последний момент успев остановиться, и едва не ударил себя боевой перчаткой по лицу. С удивлением взглянув на собственную руку, он отстегнул перчатку, и с силой протер ладонью лицо, будто сдирая невидимую пелену.

– Простите, сэр. Что-то я размяк, – его рука упала на колени, и он, не задумываясь, снова пристегнул перчатку на место.

Полковник скосил глаза на собеседника – повернуться корпусом мешали тугие ремни десантного кресла.

– Да, все мы изменяемся, – задумчиво протянул он. – И что было дальше?

– Дальше? Дальше было побоище. Наши дрались голыми руками, карабкались по бетонным шахтам под очередями скрытых турелей, проламывали бронеплиты дверей, старались добраться до центра управления – не судьба. Начальник станции распылил в коридорах деструктор. Да, не стандартные ингибиторы, не успокоители, а деструктор. Я был внизу, держался позади, не лез на рожон – особенность нашей серии, – гекон криво усмехнулся, – А-Эл – анализ и логика… В общем, меня и моих собратьев по серии не зацепило, но те, кто был ближе всего к центру, хлебнули отравы по полной. Вопли стояли по всем коридорам, геки кричали, умирая в агонии. Мы закрылись в рубке контроля, которую перед этим отбили эсэры. Можете себе представить, что мы чувствовали, когда увидели на экранах, как наши собратья буквально распадаются на части? Их крутило и корежило, тела меняли форму и цвет, они вопили от боли, пока клетки не начали распадаться, оплывая темными вонючими лужами. Да, этот запах… я его не забуду никогда… Когда они умерли, охрана продула коридоры, а потом на всякий случай еще обработала все жестким излучением. Нас нашли в рубке – семнадцать последних геконов. Все из серии А-Эл…

Полковник молчал, откинув голову на подголовник кресла. Ал помедлил и продолжил свой рассказ:

– После этого был только кошмар. Сначала мы под дулами автоматов убирали останки наших друзей, отдирали липкую жижу с пола и стен. Потом были долгие дни в камерах-одиночках, когда мы просто сидели взаперти. Никто не приходил, ничего от нас не требовали. Через два месяца меня вытащили из камеры и повезли в лабораторию. Там меня прогнали через серию опытов, о которых даже не хочется вспоминать. В общем… После еще трех месяцев всех этих пыток меня привели к новому куратору. Разговор был коротким: я подчиняюсь, выполняю задания и живу, или умираю, а уж способов смерти они могли мне предоставить множество. Я – «А-Эл 96» – один из последних геконов в своей серии. Да и вообще – один из последних выпущенных. Так что, рассудительности у меня даже в избытке, – Ал усмехнулся, обнажив ряд крупных острых зубов с выступающими клыками, – я согласился, конечно. Потом была служба. Неплохая служба, если честно. Иногда даже интересная. В сравнении с тем, через что мы с Вами прошли в свое время, это было не так уж сложно. Да и все эти новомодные электронные игрушки помогали. Опять же: страх перед биотехнологиями привел к тому, что почти во всех мирах генные конструкты стали запрещены, и мне было несложно преодолевать системы защиты, которые уже не имели всех старых фокусов. В общем – можно было жить. Я регулярно получал подпитку и обновление – тут грех жаловаться, – но и похвастать тоже нечем. Я сказал «можно жить», но это неверно. Я не жил – выполнял функции. Мой куратор, как и все остальные, с кем я контактировал, относились ко мне, как к вещи, как к боевой машине. Нет, они не издевались, даже не оскорбляли, но они боялись меня, и никогда не разговаривали, как с человеком.

Я был на хорошем счету: за все время моей работы я ни разу не облажался. Мои кураторы шли на повышение и их место занимали новые. Лет через десять такой жизни я заслужил некоторые привилегии. Меня стали отпускать на прогулки, если это не человеческий город, конечно. Особенно хорошо было на дальних мирах. Я мог гулять по лесам, наслаждаться местной природой. Выжить я могу практически везде, всякие твари меня не пугают, а большинство сами боятся, так что, в периоды затишья в политике я мог даже на несколько дней уходить в походы. Палатка, охота и рыбалка, чтение у костра – лучшие дни в моей жизни. В остальное время я тренировался, осваивал новые профессии, следил за новыми технологиями и научными открытиями. Что случилось с остальными ребятами, выжившими тогда на Зэте, я не знаю. Все это засекречено до сих пор. Ну вот, а с месяц назад меня посадили в контейнер, запихнули на грузовой корабль, привезли на какую-то станцию, а там передали офицеру СБ. Тот меня перевел на курьер, закрыл в хранилище, и я перелетел на следующую станцию. Далее, закутанного в мешок смертника меня перевели на тюремный корабль, и в камере-одиночке переправили в колонию на какой-то луне. Ну а оттуда меня забрал катер военной полиции, который и доставил меня сюда. Куда «сюда», кстати, я не знаю. Но уверен: знаете Вы, как и все, что я Вам рассказываю. Ведь не просто же так Вы оказались в соседнем со мной кресле! Приветствую и повинуюсь!

Ал повернул голову, стараясь заглянуть в глаза полковнику. Тот молчал. Затем с металлическим лязгом похлопал по ноге гекона, и повернулся к нему всем корпусом, на время отстегнув ремни.

– Ты прав, Ал. Все это неслучайно. И я действительно много знаю. Сейчас. Но не тогда. Когда-нибудь я расскажу тебе свою историю подробно. Но пока скажу лишь одно. Я искал тебя все эти годы. И еще: для меня ты – человек. Мой друг и побратим. Ты – тот, к кому я могу повернуться спиной, кому я доверю свою жизнь. И за кого я сам готов драться до смерти! – полковник снова сел прямо, и тут же защелкнул ремни. – Тогда, после Магриба, я попал в госпиталь. Был на грани смерти: мне ампутировали ноги ниже колен, заменили пять ребер, а череп собирали по кусочкам. Год я проходил реабилитацию. Ноги отрастили, кожу восстановили, но с мозгом были проблемы. Я терял память, впадал в коматозное состояние без всяких причин. Иногда на пять минут, а иногда на пару дней. Бывало, меня скручивали судороги, и тогда я видел галлюцинации – что-то, что невозможно ни понять, ни описать. В общем, я постепенно сходил с ума. Через год мне предложили экспериментальную терапию, и я согласился. Мне вживили в голову прототип биопроцессора…

– О! – удивленно поднял безволосые брови Ал, – пятнадцать лет назад? Тогда ведь успешных операций было не больше двадцати процентов. Четверо из пяти умирали или уходили в виртуальный мир навсегда.

– Да, теперь ты должен понять, насколько мне было дерьмово, если я согласился на эти условия. Но я не растратил свою фортуну. Или то была мне компенсация от судьбы за то, что случилось тогда на Магрибе. В общем, я и был тем пятым. Процессор прижился великолепно. Я всегда шутил, что, возможно, это потому, что мои мозги уже были набекрень. Короче, после операции я стремительно пошел на поправку. Пока я отходил в палате института, где меня оперировали, я начал читать все, что попадало под руки: скучно было. А головид в палатах запрещен, якобы, – это мешает выздоровлению пациентов. Обычных книг тоже не было, зато в тумбочке у соседней кровати я нашел стопку разных научных книг – бумажных книг! Математика, биология, физика – якобы, их оставил какой-то профессор, который лежал тут долгое время. Конечно, это все было уловкой тех врачей, что меня оперировали, – хотели посмотреть работу мозга и его нового дополнения. Но она сработала: я читал все больше и больше, потом стал делать пометки на полях. Потом стал проверять выкладки и уравнения. Потом потребовал себе нормальный планшет… Мои умственные способности не только вернулись, но и стали значительно мощнее. Чего нельзя было сказать про выращенные ноги и восстановленные внутренние органы. Я был уверен, что со временем окрепнут и они, но мое бывшее начальство так не считало: за прошедший год меня вывели из состава десанта, и перевели в службу тыла. Я вернулся в бригаду, и потребовал восстановить меня, но командование было непреклонно. Вот тогда меня и подстерег в коридоре штаба генерал До. Знаешь его?

– Глава отдела «Ф» научной службы? – брови Ала снова поползли вверх.

– А ты хорошо осведомлен, – усмехнулся полковник, – да, он самый. Знаменитый в узких кругах генерал До. Сначала я отнесся скептически к тому, что он мне рассказывал и предлагал, но ведь деваться мне все равно было некуда – или в службу тыла или на пенсию. Пенсионер в сорок лет в чине командора. Не лучшая перспектива. Я, как ты говоришь, конечно же согласился.

Через некоторое время я понял, что то, чем занимается отдел «Ф», вовсе не так безумно, как об этом говорят в боевых частях. Многие виды оружия и защиты вышли именно из его лабораторий. Я не могу тебе рассказать о том, чем мы там занимались, однако про одну тему я тебе расскажу.

– Наше задание?

– Оно самое. Что ты знаешь про Забон?

Ал задумался.

– Хм, не так и много, только то, что в прессе писали. Обычные археологические исследования, а я не любитель археологии. Ну, вроде как есть такое предположение, что это планета какой-то древней расы, не людей. И на этой планете нашли развалины города этой древней расы. Так?

– Так. До сих пор, как ты знаешь, все наши друзья и враги в космосе – потомки людей. Все мы – ветви одной расы, даже антурийцы, хоть их рожи и похожи на задницы, – оба они захохотали, вспоминая свою любимую шутку времен войны за сектор Магдар, – но не богоны – так назвали строителей того заброшенного города на Забоне. Отдел «Ф» посылал туда исследователей в течение нескольких десятков лет. Даже во время войны с антурийцами там постоянно работала наша исследовательская группа.

– Но ведь там ничего стоящего так и не нашли. Да и вообще, так и не доказали, что это не человеческий город. Ученые считают, что это – поселение первых колонистов, вышедших в космос до изобретения туннельного двигателя.

– Хм… Да, так считали все. Но не генерал До. Ничего, что представляло бы инопланетную науку и технологии там, действительно, не нашли. Зато нашли Куб.

– А, тот знаменитый таинственный артефакт, со странными узорами?

– Именно. Почти 30 лет ученые разных планет пытались понять, что там написано, но никто не смог продвинуться ни на шаг. В конце концов, Куб попал в руки генерала, и он подошел к процессу творчески: вместо лингвистов и дешифровальщиков, он набрал группу из людей, которых считали психами даже их друзья. Не могу раскрывать детали, но их подход сработал. И что же оказалось в Кубе?

– Понятия не имею!

– Карта! Карта древней империи богонов. И на этой карте одна из отметок была совсем рядом с нашей границей. После вычисления поправок на время, мы обнаружили звезду, указанную на этой карте. Группа из исследовательского судна и двух кораблей охраны отправилась туда. И обнаружила там… корвет антурийцев. Антурийцы тут же открыли огонь, но не по нам, а по какому-то объекту. На наше счастье капитан одного из наших кораблей сопровождения оказался шустрым парнем, и без разговоров разнес антурийский корвет в пыль. Объект, по которому стрелял антуриец, уцелел, хотя и был сильно поврежден. Ничего подобного мы не видели раньше. Это не было человеческим изделием. Это был корабль богонов.

Полковник выдержал эффектную паузу, против чего Ал совершенно не возражал: ему самому нужно было время, чтобы переварить услышанное. Корабль чужой расы! Существ, которые жили и умерли сотни тысяч лет назад. Его мозг, жадный к новым знаниям, смаковал эту информацию.

– Вижу, тебя впечатлило, – ухмыльнулся Ден Кор, – погоди, вкусное только начинается. Все это произошло около пяти лет назад. К тому времени я уже не надеялся увидеть тебя. Все упоминания о геконах были засекречены. Официальная версия гласила, что все вы погибли вследствие несовершенства технологии и ошибки в изначальной генной конструкции. Я уже имел чин майора, работа в отделе «ф» давала доступ к очень широкому спектру служебной информации, но нигде не было ни единого упоминания о геконах, отличного от официальной версии. К чему я это рассказываю? К тому, что если бы я знал, что ты жив, я бы не только вытащил тебя из того дерьма в котором ты прозябал, нет, мы, все мы, не оказались бы в том дерьме, которое сейчас летим разгребать…

Полковник замолчал, задумавшись о чем-то. Ал не перебивал его.

– Так вот, после той стычки мы все ждали проблем по дипломатической линии, капитан корабля, сбившего антурийцев, мысленно прощался со службой и со свободой. Но имперцы молчали. Прошел месяц, и мы поняли, что ничего не будет. Стало совершенно ясно, что Антура скрывает все, что связано с этим инцидентом. Все это время наши люди оставались на орбите планеты и исследовали корабль инопланетян. Новые сплавы, новые технологии, новые научные принципы. Хотя в целом, ничего такого, что могло бы дать рывок нашей науке. Все это было, как бы это сказать, не настолько круто, как мы это себе представляли. И тогда генерал До задался вопросом: а почему, собственно, на карте была отмечена эта система. Не потому же, что на орбите висит корабль! Мысль о том, что древние раскидывают подсказки к своим артефактам, всегда смешила его. Никто же в здравом уме не делает такое сейчас! Представляешь: какой-нибудь мастер на Толе выплавляет в металле куб или шар, а затем режет на нем витиеватые узоры с зашифрованными в них координатами наших кораблей, станций сбора и переработки ресурсов или гравипогрузчиков, чтоб будущие поколения его нашли! Вот и генерал утверждал, что такая трактовка – бред из дешевых голопостановок.

– Но ведь Куб был, я видел его фото. И на нем действительно были какие-то узоры…

– Ну да, ну да… Только, не по узорам мы нашли эту карту. А внутри. В электронном виде. В общем, генерал До предположил, что этот Куб – ни что иное, как обычная игрушка, сувенир!

– Сувенир? – опешил Ал.

– Да, просто сувенир. Что-то вроде наших сувениров с картой границ Республики и всех систем, входящих в нее.

– Но ведь наши сувениры – просто… просто сувениры. Даже эти фигурки Статуи Порядка, которые создают голосферу со звездами вокруг себя, они же просто безделушки. Нельзя по такой «карте» найти реальные координаты звезд!

– Ну да, по нашим – нельзя. Хотя, если встать на Толе у реальной Статуи Порядка и посмотреть на звездное небо, то с некоторым напряжением ума можно найти соответствие. Но богоны были гораздо педантичнее, и потому даже их сувениры достаточно неплохо отображали реальную звездную карту. Короче: это была рабочая гипотеза, и мы взялись за ее проработку – ведь ее высказал сам генерал До.

Полковник замолчал и снова оглянулся на гекона:

– Я не слишком растекаюсь мыслью?

– Нет, что Вы, командор, мне действительно интересно. Такого не прочитаешь в новостной ленте.

В открытый грузовой люк было видно, как к боту подтягиваются десантники, уже облаченные в боевую броню. Вот только шлемы они держали в руках, что очень не понравилась и полковнику и гекону.

– Новое поколение бойцов не слишком соблюдает устав, а? – кивнул на них Ал. – В наше время сержант Го оторвал бы мне голову за такое.

– Да-а-а, мирные годы сделали свое дело. Они считают себя ветеранами. Лучший отряд из нынешнего десанта. А в каких боях они участвовали? «Битва на Гарде» – две сотни десантников с одной стороны, и шахтеры, с перешедшей на их сторону полицией, – с другой. Самый большой калибр – лучевая турель. Помнишь, Ал, как ты подползал под эти турели по стене, и переламывал ствол голыми руками?

Гекон только усмехнулся.

– Ладно, времени мало. Я тебе вкратце расскажу, что было дальше. Что я тебе там говорил? А, да, идея генерала. Вот он и спросил: «что именно на сувенирной карте мы бы поставили в первую очередь?» Военные базы? Наши институты? Во-о-от, ты уже догадываешься: вовсе нет! А разместили бы мы культурные объекты. Разные достопримечательности. А это означало, что в указанной звездной системе должно быть что-то гораздо более значительное, чем корабль. Мы спустились на планету, хотя изначально не предполагали этого делать, ведь она была совершенно мертва: атмосферы почти нет – гравитация слишком мала для ее удержания, – ни воды, ни жизни.

– Но она не была пустой, правильно?

– Правильно. И знаешь, что нас там ждало? Еще один отряд антурийцев, засевший лагерем в еще одном древнем городе. То есть, в руинах древнего города. На этот раз задницу надрали нашей группе. Но выжившие принесли ценную информацию про объект.

– А как антурийцы узнали координаты? У вас был Куб, а у них?

– А у них шпион в нашем научном секторе, – печально ответил полковник. – Так вот, с момента стычки на планете, исследования отдела получили приоритет в Генштабе. Если на каждом шагу нам встречаются антурийцы, то игра стоит свеч – так рассудило руководство. Тогда мы стали отправлять экспедиции в сопровождении пехоты и космодесанта. Мои прежние навыки снова вспомнили: ученый с опытом десантника показался им весьма перспективной фигурой, и я возглавил ведущую группу исследователей. За прошедшие годы мне не раз пришлось участвовать в стычках и боях. Мы дрались с антурийцами за каждый новый артефакт, на каждой новой найденной планете, и бог знает, сколько раз я вспоминал о тебе! Как же мне не хватало тебя и твоих способностей!

– Пять лет тайной войны, и ни одного упоминания в новостях! Ничего себе, – задумчиво проговорил Ал.

– Теперь ты понимаешь уровень секретности?

– Тогда почему Вы рассказываете это мне?

– Потому, что в этот раз ты, наконец-то, будешь прикрывать мне спину. И это место, куда мы направляемся, – нечто такое, куда не стоит соваться вслепую. Полгода назад мы получили очередную порцию данных, и наш корабль прибыл в эту систему. Да, вот в эту самую, куда мы сейчас направляемся. И вот тут мы увидели то, что так долго искали – настоящий уровень богонов. Планета, спрятанная от посторонних.

– Планета?

– Да, целая планета! И какая! Начнем с того, что она вращается по огромной орбите вокруг белого сверхгиганта. Единственная, замечу, планета в системе. Излучения в системе безумные, так что даже просто засечь ее было тяжелейшей задачей, но все усложняет то, что эта планета окутана каким-то полем, которое делает ее практически невидимой в этом потоке излучений. И, как оказалось, мы не в состоянии его преодолеть. Не только преодолеть – даже заглянуть под это поле. Мы не знаем что там, на этой планете, мы не знаем какая она: ни ее массу, ни состав – ничего. Но вокруг планеты вращаются сферы. А точнее: ровно 512 сфер. Каждая – размером с пару наших тяжелых крейсеров. Назначение этих сфер нам непонятно. Все попытки приблизиться к ним, приводят к тому, что корабль отбрасывает назад: чем сильнее ускоряешься, тем дальше отбрасывает. Однако мы обнаружили, что одна из сфер имеет отличия: какие-то выступы и надстройки. Мы предположили, что это – главная, управляющая сфера. После нескольких попыток приблизиться к ней, кому-то пришла в голову светлая мысль попытаться это сделать потихоньку на малом катере. И это получилось! Тогда ученые установили оборудование на ее поверхности. Все там обследовали, зафиксировали состав, излучения, ну, – все, что было доступно. А еще нашли швы, которые могут быть местами люков или шлюзов. Проникнуть в эти люки им не удалось, но догадки о том, как входили хозяева, у нас появились, и сейчас мы везем кое-какое новое оборудование, – полковник многозначительно скосил глаза на «коробку боли», у своих ног, отчего Ала внутренне передернуло.

– В целом, – продолжил Кор, – полгода исследований дали слишком мало, чтобы делать какие-то выводы. Но ученые не перестают выдвигать гипотезы, одна фантастичнее другой. Судя по тем незначительным излучениям, которые нам удалось уловить на поверхности, эти сферы могут управлять различными формами энергии: гравитацией, магнитным, электрическим полем, и возможно – вытягивают энергию из звезды. Если верить расчетам, сделанным одним из наших лучших физиков, то энергия эта просто колоссальна. Куда она идет – непонятно. Возможно – на поддержание этого щита, а может и на что-то иное. Все бы ничего, но мы получили новую проблему: два месяца назад наша разведка на Антуре доложила, что имперцы готовят целый флот. Одних только тяжелых крейсеров не меньше десятка. А еще – «изделие А», о котором никто ничего не знает. Антурийцы называют его «Гнев Императора», и мы понятия не имеем, что это такое и для чего эта махина нужна. Известно только, что его размер просто невероятен. Генерал До получил карт-бланш и поддержку на уровне Совета Трех. Антура не должна завладеть сферой – чем бы она ни являлась. Через пару дней генерал вызвал меня к себе и сообщил, что я должен проникнуть в управляющую сферу, и что для этого задания мне может понадобиться нечто большее, чем то, что под силу человеку. Вот тогда я и увидел папочку с информацией об уцелевших геконах. Можешь представить мой шок, когда я прочел реальные данные… Еще через день я послал запрос на Тобос, где держали тебя… А остальное, судя по всему, сейчас ты услышишь от полковника Зана.

Полковник Зан прогрохотал ботинками по полу трюма, дождавшись, пока все двенадцать бойцов группы Альфа займут свои места.

– Итак, господа, – зычно пророкотал полковник, когда стих шум и лязг брони, щелчки ремней и застежек держателей оружия, – ваше задание: сопроводить вот этих двух джентльменов на объект, который мы условно назовем «Сфера». Группа Браво на втором десантном боте будет сопровождать ученых из команды полковника Кора, это шесть человек и дроиды с оборудованием. Группа Дельта прикрывает вас, группа Фокстрот прикрывает Браво. Они получат свои задания от своих командиров. Сержант, получите пакет с деталями задания, – полковник поднес свой командный модуль к планшету Барта, перебрасывая информацию о предстоящей миссии. – Обрисую ситуацию в общем: «Сфера» вращается вокруг планеты, которая, в свою очередь, вращается вокруг белого гиганта, – по трюму пронесся удивленный вздох, – Наши исследователи установили, что ниже орбиты «Сферы» располагается неизвестное поле, приближаться к которому запрещено. Любая попытка приблизиться к «Сфере» на боевом корабле оканчивается одинаково – корабль отталкивается от планеты и «Сферы». Однако малый бот на очень малой скорости может приблизиться к ней. Нам точно известно, что на сферу можно высадиться. И на ней есть нечто, что мы распознали, как входы. Вы должны обеспечивать безопасность полковника Кора и уничтожить любые проявления агрессии.

Один из десантников приподнял руку: – Сэр? Чьей агрессии, сэр?

– Антурийской, – по трюму вновь прокатилась волна удивления, – наша разведка докладывает, что вы можете столкнуться с противником. Прикрытие на дальней орбите будет осуществлять наш флот, но, как я уже сказал раньше, мы не можем приблизиться к самой «сфере», поэтому, вполне возможно, что вам придется применять стрелковое оружие прямо на ее поверхности или внутри – если полковник со своим помощником смогут открыть вход. Обращаю ваше внимание, что существование этого помощника строго засекречено. Любое упоминание о нем после задания классифицируется как государственная измена. Остальные группы о нем ничего не знают, и знать не должны.

В этот раз все удивлялись молча, недобро поглядывая на источник их новых проблем.

– На этом я покидаю вас, господа. С момента высадки на объект вы подчиняетесь полковнику Кору. Удачи вам!

– Славим и служим!

Полковник Зан еще спускался по аппарели, когда пилот запустил двигатели, и в трюме включились красные огни.

Два часа спустя малый десантный бот все еще подходил в своей цели. Десантники дремали, устав отпускать скабрезные шутки, подначивать друг друга и просматривать детали задания. Рой, сидящий в самом хвосте, все еще косился на пару у пилотской кабины. Пересесть поближе к ним никто так и не захотел, и Рой сожалел, что не может услышать, о чем разговаривали человек и гекон. Внезапно полковник окликнул сержанта:

– Сержант Барт!

– Что, сэр?

– Настоятельно рекомендую Вам и Вашим людям полностью облачиться, проверить подключение шлемов, затянуть крепежные ремни и пристегнуть личное оружие к броне.

Сержант, не скрывая недовольства, посмотрел в глаза полковнику:

– При всем уважении, сэр. Мы не салаги в этом деле. Тут сказано, что нам лететь еще, как минимум час на такой скорости, и что может угрожать нам в этом катере? У него же обшивка из метапласта, так что…

Внезапно завизжала сирена. Пилот подключил интерком, но вместо осмысленной речи десантники услышали отборную брань:

– ….! Так их и разтак! Тридцать девять фрегатов, двадцать один крейсер… А ЭТО что такое??? Матерь божья, ты видишь это, Мэл?

– Прибавь ходу! – истошно завопил второй голос

– Куда я прибавлю? Ты не знаешь, куда мы летим? Оно нас тормозит…

– Они стреляют! Они стреляют, Мэл! – вновь заорал первый пилот.

Внезапно катер сотряс чудовищный удар. Аппарель вспыхнула белым пламенем, и ее вместе со всей кормовой частью оторвало от бота. Воздух из трюма мгновенно вырвался наружу. Через автоматически закрывшийся щиток гермошлема Ал видел, как повис на ремнях сержант Барт, как вспыхнула голова Роя и тут же прекратила пылать с уходом воздуха, как истерично бьет по замку ремней молодой боец, а старина Хонк тщетно пытается поймать свой шлем, но ремни кресла держат Джима, и шлем, словно в замедленной съемке, удаляется от него… Несколько десантников потеряли сознание и повисли на своих ремнях – их головы дико болтались под действием вращения катера. Другие с выпученными глазами пытались пристегнуть шлемы. Второй удар сотряс десантный бот, не давая им совершить задуманное, и вырывая людей из кресел: такой удар не выдержали недостаточно туго затянутые ремни. Вопли пилотов в наушниках Ала словно отрезало. Катер завертелся вокруг поперечной оси, разбрасывая безвольные тела, как игрушки, и в огромную дыру на корме стал виден рой искорок вдалеке – там шел бой между флотами Республики Толл и Империи Антуры. Ал переключил визиры брони на увеличение, и охнул от удивления: одна из искр выросла на внутреннем экране шлема, и превратилась в сияющую бусину. «Какой же у нее размер, если я вижу ее отсюда???» Вдруг на поверхности бусины начала разгораться ослепительная искра, и фильтр шлема включил полное отражение.

Катер неистово затрясло, броня раскалилась, система охлаждения не справлялась с таким потоком энергии. Звуки исчезли, экран шлема отключился, и лишь тряска и жар напоминали Алу, что он еще жив. Внезапно он почувствовал огромный прилив тяжести, словно катер стал ускоряться с невероятной силой. Тонко завыл инерционный компенсатор. «Пятьдесят «же» он может погасить – если недолго, сам я выдержу от силы двадцать», – подумал гекон. Но тяжесть все прибывала, оба сердца колотились с невероятной скоростью, и фиолетовая пелена уже начала заволакивать его глаза. Внезапно тяжесть ушла, и вернулась тряска. Экран прояснился и засиял голубизной. Ал сфокусировал зрение и вскрикнул от удивления: катер падал на планету, переворачиваясь в атмосфере. Внезапно в наушники ворвался звук – воздух ревел вокруг бота. Гекон оглянулся на полковника, но тот висел на привязных ремнях, выгнувшись дугой в кресле. «Ящик боли» болтался на его руке, пристегнутый к скафандру метапластовым шнуром, и колотил по полу трюма.

Ал отстегнул свои ремни, и, крепко держась за поручни, поднялся из кресла. Магниты были включены на полную мощность, но все равно при каждом рывке его ноги скользили по полу. Гекон стал передвигаться вдоль стены, переставляя руки по поручню, тянувшемуся вдоль всего трюма. Приходилось только сожалеть, что у него не было страховочного троса. Тело дергало и швыряло, ноги отрывались от пола при каждом рывке, но он упрямо продвигался к кабине пилота. Выбить дверь ногой, повиснув на поручне, в то время как бот беспорядочно вращается в свободном падении – задача невозможная для человека, но ведь Ал не был человеком. Он бил в бронированную плиту, вкладывая всю силу своих улучшенных мышц и мощь усилителей скафандра. Наконец дверь не выдержала, и он пробрался внутрь кабины. Две оплавленные дыры на стенах на уровне голов пилотов поясняли их внезапное молчание. Рассекаемый воздух ревел в этих дырах. Бронеплиты на лобовом стекле не были опущены, и гекон порадовался этому факту: скорость, с которой они подбирались к сфере, была слишком мала, чтобы удар об атмосферу мог расплавить стекла, а вот вести бот вслепую он точно не сумел бы. Непонятно было, правда, как катер преодолел расстояние между тем местом, где его обстреляли, и границей атмосферы. Но об этом пока не стоит думать.

Держась одной рукой за спинку сидения, Ал отстегнул обугленное тело первого пилота и рывком выбросил его на пол. После чего, несколько раз перевернувшись и ударившись о стенки кабины, он все же смог втиснуться в слишком маленькое для его габаритов пилотское кресло. Катер продолжал беспорядочно падать. На панели не светилась большая часть приборов. «Плохо дело». Гекон переключил все функции в ручной режим, и попробовал выпустить крылья. Его многолетнее обучение всему, что могло пригодиться в отряде специального назначения космического десанта, включало в себя и базовые навыки управления десантными катерами. Если бы бот был цел, посадить его не составляло бы проблем. Но сейчас катер был больше похож на дырявую консервную банку, чем на летательный аппарат. Внезапно он сильно дернулся, и на пульте зажегся синий огонек – аэродинамические плоскости все же вышли из своих пазов. Мысленно воздав хвалу такой надежной технике и ее конструкторам, Ал потянул ручку управления. Бот не отреагировал. «А вот это действительно плохо»: электропривод от ручки к плоскостям не работал. Это был конец. Ал расслабился в кресле, глядя, как перед ним растет и вращается чужая планета.

Внезапно он встрепенулся: его взгляд упал на табличку с маркировкой над лобовым стеклом – КД30В22У. «Господи, да это ж «неваляшка!» Бронированными пальцами Ал стал отдирать обшивку под пультом. Оторвав ее и отбросив назад, он вытянул конструкцию из метапластовых труб. Рванув пломбы, он стал быстро разворачивать ее. Через несколько секунд трубчатая конструкция превратилась в древний штурвал с гидравлическим приводом. В свое время для нужд десантных групп особого назначения была разработана модификация стандартного бота, с литерой «У» в маркировке. За ее живучесть и способность выживать в самых сложных условиях, десантники прозвали ее «неваляшкой». Внешне такой бот ничем не отличался от стандартного, но все наиболее важные системы в ней были продублированы, и не только электронным способом, а еще и механически. Зачем это было нужно, и действительно ли эта система оправдала себя хоть раз, Ал не знал, но сейчас ему предстояло это выяснить.

Компрессор с независимым питанием быстро нагнетал масло в привод управления аэродинамических элементов – Ал увидел, как штурвал стал дергаться в такт рывкам бота. Значит, привод сработал. Удержать его вручную для такой махины, как этот катер, было нереально, но гекон надеялся на сервоприводы своей улучшенной брони и на свои нечеловеческие способности. Его руки на секунду зависли над дергающейся конструкцией, а затем решительно обхватили метапластовые рычаги.

Штурвал рвался из рук, тело нещадно дергало в кресле, готовом оторваться от пола, но Ал упорно держал рычаг, налегая всем телом. Через несколько минут изнуряющей борьбы ему удалось побороть вращение, затем и выровнять машину, выводя ее на глиссаду. Десантный бот не самолет, и тем более не планер – его сажают на антиграве, при всех включенных двигателях. Но сейчас двигателей не было, не работал и антиграв, а корма аппарата была начисто оторвана. Поверхность стремительно приближалась, и все, что мог сделать в такой ситуации Ал – удержать машину на такой траектории, которая позволит уменьшить силу удара. Внизу под катером показалась широкая река, и гекон решил использовать ее, плавно переведя скорость аппарата в горизонтальную плоскость, чтобы затем скользнуть по водной поверхности, подобно пущенному с берега плоскому камешку. Идея казалась очень здравой, вот только хватит ли ему мастерства? И удачи…

Водная гладь устремилась под брюхо катера. Сильнейший удар обрушился на корпус, невидимая ладонь ударила Ала по плечам, прижимая его вниз. Крепления кресла согнулись под тяжестью огромного тела в броне. Ремни на плечах лопнули, и если бы он не вцепился мертвой хваткой в штурвал, то сложился бы пополам. Десантный бот подкинуло вверх, на мгновение вернулась невесомость, после чего на машину обрушился новый удар, затем еще один, и еще. С каждым разом их сила уменьшалась, и последний был просто ласковым шлепком, в сравнении с первым. Со всех сторон послышался скрежет и треск, аппарат, вернее, то, что от него осталось, продолжал двигаться и трястись. Наконец он остановился и окончательно замер. Гора земли, камней и веток покрывала лобовое стекло, которое, несмотря на его фантастическую прочность, лопнуло в нескольких местах. Видимо, геконская фортуна все же существует: бот, проскакав по реке, вылетел на берег и зарылся в толстый мягкий слой прибрежной почвы. Когда движение и шум утихли, Ал расстегнул последнюю уцелевшую защелку на поясе, и вывалился из кресла.

Глава 2

Ал с трудом поднялся на ноги. После падения он позволил телу выключиться на пару минут. Но лежать было нельзя. Возможно – катер горит, возможно – его энергоблок нестабилен и вот-вот взорвется. А еще в трюме оставался полковник. Во время падения гекон отгонял мысли о человеке, безвольно повисшем в десантном кресле, сосредоточившись на выживании, но сейчас беспокойство о полковнике подгоняло его, подобно раскаленной плети. Оскальзываясь на мусоре, нанесенном в кабину из пробоин, и держась за стену, Ал поковылял в трюм. Ден Кор все так же безвольно висел на ремнях в какой-то неестественной позе, выгнувшись вперед, будто пытался вырваться из зажимов. Пять тел десантников тоже находились на своих местах, остальных выбросило во время катастрофы. Все десантники были обезглавлены: сначала тот странный гравиудар, потом бешеный спуск и крушение. Тела выдержали, благодаря гравикомпенсаторам боевой брони, а вот их головы не были защищены.

«Эх, сержант Барт, расслабился ты, и потерял голову. Все вы потеряли. Причем – буквально. Не было на вас моего сержанта Го». Ал печально посмотрел на последствия падения подготовки и дисциплины в некогда безупречном роде войск. «Ну что ж, зато, ты оставил мне много оружия, которое очень пригодится… – он потянулся к импульсной винтовке, все еще прочно зажатой в креплении на стене бота, – …возможно. Если я выживу. И надолго ли?»

С этой мыслью он снова повернулся к полковнику. Рука того была вытянута шнуром от чемодана, который застрял под соседним креслом. Если полковник погиб, то Ал тоже обречен. Последнюю подпитку он проходил восемь месяцев назад, и без новой его тело распадется меньше, чем через полгода. И это в лучшем случае. Ведь сегодня организм потребовал немалую долю ресурсов. Ладно. К этому можно вернуться позднее, а сначала нужно осмотреться, понять, что делать: бежать из разбитого катера, или наоборот – готовить его к превращению в крепость. Ал, все еще держась за поручень, поковылял к хвостовой части. «Интересно, что за новое оружие применили антурийцы? Конечно, катера и раньше получали пробоины от ракет и лучевого оружия, но одним ударом оторвать такой кусок метапласта?» Края разрыва были излохмачены, словно корму отгрызло космическое чудовище, а силовые элементы конструкции оплавились и скрутились. Это при их-то способности выдерживать излучения! Что это? Одновременно и удар, и температура. Возможно, какой-то новый вид ракет, совмещающий в боеголовке все виды поражающих воздействий – гравиволну, излучение и кинетические элементы. «Что ж, эту загадку мне все равно не разрешить, посмотрим, не рванет ли все это». Ал выбрался из бота и оглянулся. Катер запрыгнул на невысокий пологий холм, и сейчас удачно возвышался над местностью, весьма привлекательной на взгляд человека. Или гекона. Ведь его эстетические предпочтения ничем не отличались от человеческих.

Слева направо неспешно протекала широкая река, ее бирюзовая вода в обрамлении поросших травами и цветами берегов была невероятно красива. Огромные деревья безупречной формы возвышались на берегах этой реки – между деревьями вились лианы и искрились соцветиями кустарники разных оттенков зелени. В целом картина производила неизгладимое впечатление: природа выглядела так, как ее изображают в головидах о сказочных мирах. Такие деревья были бы хорошим домом для эльфов, а в реке непременно должны были бы жить прекрасные водные нимфы. И единороги притаились в кустах. Да, это обязательно. Нигде не было видно ни единого уродливого или высохшего растения, колючего кустарника или гнилого валежника. Лишь огромная борозда от падения катера уродовала эту идиллическую картину. Ал поднял голову вверх: небо было невероятно голубым и прозрачным – лишь таял в облаках след от дыма его разбитого бота. Гекон проследил за ним взглядом и в самом зените вдруг увидел черное пятно, словно уродливая клякса плесени растекшееся на синеве. Клякса эта сжималась и затягивалась – небо лечило само себя. «Видимо, вот там мы и прорвали защитное поле планеты. Правда, я понятия не имею, как наш крохотный катер сумел это сделать. Или, все же, не мы прорвали поле, а поле затянуло нас? Та штука, гигантская бусина антурийцев, что она делала?» Ал вспомнил разгорающуюся искру, от которой его спас фильтр шлема: «Возможно, антурийцы стреляли вовсе не по нам. А по управляющей сфере. Так же, как и в истории полковника, стремясь уничтожить то, что не могли присвоить. Да, это вполне возможно. И тогда сфера что-то сделала. Что? Отразила удар? Логично, ведь ее создатели, скорее всего, и разрабатывали ее для защиты планеты. А мы были почти возле нее. И она втянула наш бот внутрь поля, распространив свою защиту и на нас… Хорошая теория. Мне нравится. Но проверить ее я не смогу никогда. Ну что ж. Главное, что я жив. Пока». Мысль о смерти заставила его вернуться к текущим проблемам. Ал, спотыкаясь, обошел искореженный катер – корпус был изрядно помят, аэродинамические плоскости сорвало при падении, а на правом борту имелась огромная вмятина, но никаких признаков горения или искрения не заметил. Так что с этим проблем нет. Уже хорошо. С другой стороны, это может означать, что сработал аварийный протокол, и основной реактор отстрелился. Значит, превратить катер в свою новую штаб-квартиру и крепость не выйдет. Да, немного энергии осталось в аварийных аккумуляторах, но ничего стоящего к ним не подключишь. «Что ж, пока удовольствуемся тем, что есть». Ал медленно побрел к разрыву в корме, осознавая, что тянет время, страшась увидеть неизбежное. Мертвый полковник Кор – это не просто потеря товарища, которого он уже терял однажды, и к которому, положа руку на сердце, даже не успел привязаться снова, – это приговор. «Наслаждайся жизнью, А-Эл-96. Прекрасной жизнью в прекрасном новом мире. Пока не сгниешь заживо. И торопись, ведь осталось тебе недолго».

После яркого уличного света трюм, с его красным освещением, выглядел мрачно и угрожающе. Лужи крови и обезглавленные тела десантников добавляли в эту картину зловещие мазки. Полковник висел на ремнях, и его поза ни на волосок не изменилась с тех пор, как бот успокоился на грунте этой планеты. С замиранием сердец Ал подошел к нему, все еще не решаясь проверить, жив ли человек. Наконец, собравшись с духом, он присел и потянулся к замку на животе полковника. С груди свисала огромная кобура, которая мешала расстегнуть защелки. Ал заглянул за спину полковнику, и тут понял, почему ремни до сих пор так натянуты: внутренняя обшивка позади тела была разорвана, и из дыры торчала изогнутая дугой силовая балка бота. Так вот куда пришелся этот ужасный удар! Что бы ни ударило катер, но оно сумело настолько прогнуть силовую конструкцию, что одна из балок прижала полковника, заставив его повиснуть в такой кошмарной позе. Повозившись несколько минут, и поняв, что замок заклинило, Ал разрезал ножом ремень, и освобожденное тело рванулось ему навстречу. Он подхватил бесчувственного командира под руки, и потащил на плече к выходу. Вдруг что-то остановило его, не позволяя двигаться дальше. «Коробка боли», все еще пристегнутая шнуром к руке, крепко застряла под креслом. «О, черт! Я и забыл про нее». Пришлось опустить безвольное тело на пол и выдернуть заклинивший чемодан. Разобравшись с помехой, Ал снова взвалил полковника на плечо, перекинув шнур чемодана через шею, и так потащил эту связку к выходу.

Наушники молчали, связи с броней полковника не было, зеркальный фильтр на его шлеме наглухо закрылся еще в момент вспышки, и открыть его снаружи не представлялось возможным. Новая дилемма: чтобы посмотреть жив ли человек, следовало освободить его от скафандра, но если снять скафандр, то он может умереть… если еще жив. Ал проверил показания встроенного в броню анализатора – слишком хорошо, чтобы быть правдой. Показатели воздуха были даже лучше, чем на легендарной Праматери. Выглядело слишком фантастично, но показатели были именно таковы. Возможно, приборы в броне просто вышли из строя. С другой стороны, рано или поздно придется начать дышать этим воздухом – другого не будет. Ал отстегнул шлем и решительно вдохнул. Воздух был необычайно чист и свеж, даже несмотря на испарения и гарь от еще горячего корпуса катера. Он был так же прекрасен, как и все остальное вокруг. Гекон поднял голову вверх, желая увидеть небо собственными глазами, а не через визир шлема. Да, так небо выглядело еще прекраснее. Такой голубизны и чистоты он не видел никогда в жизни. Ни на одной из планет. Даже далекие облачка были безупречны. Безупречное небо, безупречная вода, безупречные деревья и цветы – безупречный мир. Мир-сказка… единственная планета на орбите смертоносной звезды-гиганта. Похоже, Ал нашел самый ценный артефакт богонов. Он на нем стоял.

Что ж, тогда нет смысла бояться. Гекон присел, и повернул замки на шее человека. Шлем с шипением отсоединился от скафандра. Лицо полковника было бледным, глаза закрыты, но индикаторы жизненных функций показывали, что Ден Кор жив, хоть и получил множественные повреждения. Ал вручную соединил инфосети обоих скафандров и снова надел свой шлем, чтобы прочитать телеметрию с брони полковника. Да-а-а, скафандры офицеров научной службы это нечто! Данные говорили о том, что полковник получил несколько ударов такой силы, что это расплющило бы человека в легкой броне, а один, видимо тот, который выгнул балку катера, перерезал бы обычную броню напополам. А эта выдержала. Вот только это слабо помогло полковнику. Даже несмотря на такую чудесную броню, нагрузка на организм оказалась слишком высокой. Кор был лишь человеком. Серьезно повреждены печень и селезенка, одно легкое, переломаны семь ребер, сломана рука, на которой болтался чемодан, и, о боги, отбиты обе почки и переломан позвоночник. Медблок скафандра сделал все, на что был способен, чтобы спасти подопечного – это не дало тому умереть, но и выжить при таких повреждениях полковник не сможет. Лишь чудо может сейчас спасти его. А лимит чудес они, похоже, уже исчерпали. Сейчас Кор находился под действием сильного обезболивающего, и скафандр будет продолжать вливать в его кровь лекарство. Так он был запрограммирован, ведь в таких случаях спасти человека можно было только в госпитале, и потому машина будет поддерживать пациента в бессознательном состоянии до тех пор, пока у него будет запас лекарств. Но рано или поздно запас истощится, и полковник придет в сознание. Все так же смертельно раненый. Ал рассудил, что никто не знает, что может случиться в следующий момент, и потому, видимо, лучше разбудить полковника сейчас, чем откладывать это на потом, ведь скафандр все равно не сможет залечить его раны. Все еще колеблясь, он передал команду на выведение человека из сна.

Полковник застонал, и лицо его скривилось от боли. Ал ввел ему в кровь небольшую дозу специального анальгетика, который позволял бойцу оставаться в сознании, и при этом не чувствовать боли. Глаза человека с трудом открылись, и снова закрылись от яркого света с небес.

– Где мы? – хрипло проговорил он.

– Упали на планету. Не спрашивайте меня, как. Катер разбился, все погибли кроме меня и Вас, командор.

– Кроме тебя и меня… Да… Похоже, меня тоже придется записать в покойники. Не чувствую ног, да и руку только одну. Не пытайся обмануть меня, что там на медицинском мониторе?

– Да, сэр. Вот смотрите, – он надел Кору шлем на голову, чтобы тот мог сам просмотреть данные.

Через пару минут лицевой щиток шлема поднялся: «Дерьмово дело, Ал»…, – произнес полковник с кривой улыбкой.

– В этот раз фортуна изменила мне. Исчерпал я свой запас, видать.

Ал молчал, не желая произносить сентиментальные глупости.

– Слушай, Ал, подними меня, хочу увидеть, где мы.

Гекон, дернулся к полковнику, а потом со словами «одну минуту» убежал в бот. Послышался скрип и скрежет, что-то хлопало и шипело, и через несколько минут в дыре на корме катера появился Ал, волочащий пилотское кресло – крепление его было перерезано плазменной горелкой и еще слегка дымилось.

– Хорошая штука, эти катера, а командор! Живучие, выносливые, и всегда инструменты на борту есть, – с этими словами Ал затащил кресло на вершину холма, и стал копать яму раскладной лопаткой. Решив, что она достаточно глубока, он воткнул опору кресла в яму. – Вот, так будет – то, что надо!

– Знал бы я еще, как оно «так». Лежу тут, как жук безногий, в небо гляжу…

– Ничего. Сейчас, сейчас все будет. Нет… погодите. Закройте глаза.

Ал подхватил полковника под руки, и потащил на вершину. Закрепив его в кресле ремнями, он снял шлем с головы командира, и торжественно произнес:

– Все, смотрите. Вот оно – сокровище, которое Вы искали.

Ден Кор медленно открыл глаза и вгляделся в открывшийся перед ним пейзаж. Несколько минут он разглядывал реку, деревья, небо и холмы вдали, покрытые сказочной зеленью. Оба молчали.

– Знаешь Ал, оно того стоило. Жаль только, не смогу я побродить по этой планете. А ведь тут обязательно есть еще много чудес. Как бы я хотел обойти этот мир своими ногами, проплыть все моря, взобраться на самую великую гору, и окинуть взглядом горизонт от края до края…

– Не хороните себя, командор! В катере есть медавтомат. Я посмотрел – похоже, он цел!

– Эх, Ал… – грустно усмехнулся полковник, – ты же видел мой медблок в скафандре. Что такого может автомат в катере, чего не умеет мой медблок? Разве что делать хирургические операции. Но это мне не поможет. Он не вырастит мне новую печень, не склеит новые почки. Да и позвоночник не соберет. Все, что может медавтомат, я получаю и от своей брони. Так что угомонись, и дай мне уйти достойно.

– Нам, полковник, нам… Если уйдете Вы – я тоже не жилец.

Ден Кор повернул голову к Алу и пристально посмотрел тому в глаза.

– Не совсем, мой друг. Есть одна идея. И мы ее осуществим. Я многим обязан тебе, и не только за то, что ты спасал меня дюжину раз. Но и за то, чего я не сделал, не почувствовал, сдался, поверив в то, что тебя больше нет. Эх, не посидеть нам с тобой у костра, не потравить солдатские байки… А я так мечтал. А может – это рок, расплата за жизнь, которую я получил благодаря тебе. Может быть, сама судьба привела меня сюда, чтобы человек мог искупить грехи перед геконом. Пусть лишь перед одним, но все же, мне хочется верить, что это мое искупление.

Ал, молчал, не зная, что вообще можно сказать. Полковник говорил высокопарно, совсем не так, как они общались в годы своей боевой дружбы, но говорил он это искренне, от души, и ему было неловко произнести хоть слово.

Повисло молчание. Полковник смотрел вдаль, его лицо было спокойно и одухотворенно. Несколько минут лишь звуки окружающей жизни раздавались вокруг – природа уже оправилась после страшного метеора, свалившегося с небес.

Наконец полковник произнес:

– Видел там контейнеры с эмблемой научной службы?

– Да. Стоят. С виду даже целые – все в амортизационных захватах.

– Отлично. Найди там контейнер с маркировкой АН35К4. Вытащи его, и открой… Нет, ты же не откроешь. Так, вот что, мне нужно прикоснуться к нему. Придумай как. Или сюда его тащи, или меня туда.

– Подождите, сэр. Я сейчас что-то придумаю, – возбуждение от новой надежды овладело Алом, хотя он понятия не имел, что задумал полковник, и можно ли это сделать вообще. И даст ли это ему что-то в итоге. Но даже такая призрачная надежда возбуждала кровь, и он стремительно бросился к катеру.

Порывшись в инструментальном боксе, Ал вооружился виброрезаком, и бегом направился к роще высоких стройных деревьев, которые виднелись неподалеку. Стволы деревьев были белыми, с поперечными черными черточками. Кажется, он читал, что на Праматери были подобные деревья, называвшиеся березами. Странно, очень странно. Его аналитический ум отметил этот факт, как заслуживающий внимания. Позже, когда будет время, стоит об этом подумать.

Виброрезак рассекал стволы, не встречая сопротивления. Срубив несколько молодых деревьев, и срезав с них ветки, Ал получил охапку прекрасных ровных жердей. Закинув их на плечо, он снова побежал к катеру. Силовая броня делала эту ношу детской забавой, так что на все это ушло не больше десяти минут. Связанные стяжками из ремонтного комплекта, жерди образовали хорошую решетку, один конец которой был привязан ко вкопанным в землю стволам, а другой закинут на край бота. Брошенные поверх ветки, образовали прекрасный навес, защищавший от солнца, но оставляющий возможность дышать свежим воздухом и любоваться сказочным пейзажем. Второе пилотское кресло Ал вбил в землю у борта бота так, чтобы с него можно было смотреть на реку, ящики с оборудованием образовали уютный закуток, а искомый контейнер установлен возле кресла. С ним пришлось повозиться. Он занимал два стандартных пако-места, и весил столько, что даже в силовой броне его было вытащить весьма тяжело.

Слава стандартам: в катере имелась типовая система охраны на случай посадки во вражеском районе – шесть мини-сторожей с лучевыми пушками. Ал расставил их вокруг катера, и окинул взором свой новый походный лагерь – все вышло неплохо для такого срока – и, удовлетворенный своей работой, он пошел за полковником.

На всю затею ушло около часа, так что Ден Кор успел снова впасть в забытье. Это даже к лучшему. Ал снова забросил через плечо злосчастный чемодан, и потащил безвольное тело в свой импровизированный лагерь. Усадив полковника в кресло, он снова ввел ему в кровь стимулятор, чтобы привести в чувство.

– Ох… Я отключился, – пробормотал Кор, облизывая губы, – сообрази мне попить. А то эта гадость в скафандре уже надоела. Да и поесть хотелось бы… О! А ты постарался. Весьма впечатляет. А где?.. Ага, вижу, отлично, ты все продумал. Так, давай, сначала сделаем кое-что, а потом займешься остальным. Открывай крышку. Да, вводи код, 1246784325. Отлично, теперь наклони короб ко мне, чтоб я дотянулся, чуть ниже, да, вот так…

Полковник изогнул запястье, и из брони выскочил разъем защищенного коннектора. Псевдонейроны сцепились с ответной частью оборудования контейнера, и с легким шипением крышка бокса открылась.

– Ну что ж, представляю тебе объект «Пи-0-12». Уровень секретности – «альфа-прим». Свидетелей без допуска разрешено расстреливать на месте, – полковник плотоядно улыбнулся. – Впечатляет, а?

– Да уж не то слово. Еще бы я знал, что это такое.

– Это, друг мой, не что иное, как комплекс построения, обработки и моделирования псиматриц, или попросту «ловец душ», слышал что-то?

– Нет, никогда. Но однажды я слышал историю, про некий груз вот в таком контейнере двойного размера с эмблемой научной службы на боках, который перевозили через станцию, где я тогда был приписан… Никто про груз ничего не знал, но, судя по сопровождению из трех крейсеров и бригады гвардейцев, эта штука была очень важной. Шептались, что это – супербомба, способная взорвать планету, или еще что-то, по силе пострашнее гиперкрейсера.

– Пострашнее, это точно. Эта штука, может взорвать не планету, а твой мозг. Она может вытащить из тебя твою псиматрицу, со всей памятью, всеми твоими эмоциями и реакциями, да – саму твою душу – и запихать ее в кристалл. А может наоборот – залить в твое тело чужую. Мало того, она может препарировать то, что пожрала, разрезать на кусочки, перекроить, и снова вложить тебе в голову. И будешь ты свято верить, что ты – верный слуга императора Ындыра девятнадцатого, выполнять его указания, любой каприз, даже отдать за него жизнь… до тех пор, пока не услышишь нужную фразу, или не увидишь некий образ. Это не просто гипноз или внушение. Ты действительно будешь верным слугой императора до поры. Ты будешь жить этим. И ни одна проверка, ни один аппарат не найдет подмены. Даже точно такой же, если все правильно сделать. Хотя, насколько мне известно, ни у кого таких больше нет, только у нашей службы, – Ден Кор гордо усмехнулся. – Такие дела. Детище безумных воспитанников генерала До.

– Впечатляет! – Ал разглядывал внутренности ящика.

– Представь ценность – то, что ты принимаешь за толстую стенку контейнера на самом деле система высшей защиты: бронированные стенки из старлара, противолучевой экран, затем усиленные пластины инерционных компенсаторов и виброгасителей – выдерживает до 200 «же». Ну и естественно: контроль температуры, влажности, противохимическая защита, питание от внутреннего реактора на сто лет – это уже мелочи.

– Сколько же это стоит?

– А вот как раз, как гиперкрейсер.

– Ради засылки шпионов в империю? Не слишком ли дорого?

– Нет, Ал, не ради шпионов, хотя и для этого тоже… Ты еще не понял. Ты можешь сохранить в ней свою душу. Понимаешь? Это путь к бессмертию. Именно поэтому Совет Трех выделил баснословные ассигнования на этот проект. При помощи этого аппарата Хранители Свободы могут править вечно, лишь меняя тела.

– Вот как, – задумчиво протянул Ал, – в таком случае, когда же на Толе в последний раз выбирали действительно новый Совет Трех?

– Ал, ты понимаешь, что уже допрошен с пристрастием, повешен, расстрелян и сожжен в крематории?

– Да уж… Хотя, какая мне разница? Еще вчера я был рабом, вещью в этом миропорядке, сегодня попал в мир за неодолимой стеной, а завтра… завтра может и не наступить. Хотя, да, скажи кому из граждан Республики… Смешно. Да, действительно смешно, – он громко засмеялся, – Свободная Демократическая Республика Толл! И триумвират бессмертных диктаторов… Да… Какая ирония. Был бы я человеком – наверное, расстроился бы. Но погодите, а как она вообще попала на наш борт, эта штука? При такой-то ее ценности? Почему ее не охраняет бригада республиканской гвардии? Зачем Вы вообще ее тащили сюда?

– Столько вопросов, Ал… Ладно, возможно у меня не будет случая рассказать тебе это после, а информация может помочь тебе выжить. С охраной все просто: меньше охраны – меньше внимания. Да и расстреливать бригаду гвардейцев как-то убыточно, – Кор хмыкнул, – а вот зачем она – тут интереснее. Те ученые, которые торчали месяцами на поверхности Управляющей Сферы, перепробовали все способы электронного и физического воздействия на входы, ничего не помогло. Однако, каждый раз, когда кто-то из людей приближался к этим дверям, наши датчики улавливали неизменный всплеск активности скрытых под поверхностью механизмов. Сфера знала о нас. Она следила за нами, и она читала нас. Вот тогда мы и предположили, что вход может открыть только богон. Существо с таким же геномом, и, возможно, с определенной псиматрицей. В одной из экспедиций мы нашли разбитый корабль богонов с телом пилота…

– И какой он? – воскликнул Ал.

– Не поверишь: точно такой же, как я. Ну, плюс-минус. Обычный человек. Внешне. А генетически довольно сильно отличается, хотя основная структура генома все равно похожа на нашу. Да, Ал, – полковник заметил вопросительный взгляд гекона, – похоже, мы, люди, как-то связаны с богонами.

– Дайте догадаюсь. Имея его тело, вы приготовили ДНК модификатор, и взяли в команду меня, чтобы я сошел за богона перед дверью?

– Без обид, Ал, да, так и было, но для этого подошел бы любой гекон. Любой из пятнадцати оставшихся. А за тобой я послал, потому, что мне был нужен человек, которому я доверяю.

– Не человек – гекон, которого потом бы пришлось расстрелять по соображениям секретности.

– Брось, Ал, ты и так знаешь такое количество грязных секретов республики, что это тянет на пять расстрелов. Твой статус вещи, принадлежащей службе тайных операций, дает и некоторые возможности, а не только… тяготы. Что же до «не человек», то это вопрос только личного отношения. Моего к тебе. И ты для меня – человек!

– Ладно, командор, простите, наверное, это не самый уместный разговор в данное время…

Полковник посмотрел пристально в глаза Алу.

– Ты меня прости, что не могу убедить доверять мне. Но ты поймешь чуть позже. Так, на чем мы остановились?

– На проникновении в Сферу. Хотя я все равно не понял при чем тут «ловец душ».

– Ну, мы сняли структуру мозга пилота-богона. И хоть у нас и не было его псиматрицы, но наши спецы построили модель, которую собрали на суперкомпьютере…

– Так Вы собирались мне в башку запихать какую-то программу, а меня стереть??? – взорвался Ал. – Хороша дружба!

– Отставить, рядовой! – гаркнул полковник и закашлялся.

С минуту он восстанавливал дыхание, пока системы в его скафандре вливали новую порцию химикатов, чтобы скомпенсировать эту вспышку.

– Дай сюда шлем… нет, вытащи планшет из вон того ящика и подключи к моему диагносту… Да… что там? Дай сюда, – несколько секунд Ден Кор изучал данные, потом отложил планшет в сторону. – Если ты будешь слушать и помогать мне, то мы успеем все сделать. И у тебя появится шанс не сдохнуть на этой прекрасной планете. Теперь сосредоточься и включи свои способности к анализу и логике, – Ал скривился, – теперь подумай сам – высшие лица государства переносят свое сознание, и делают это уже не раз. Этой технологии доверяют такие люди. А ты думаешь, что я тебя на убой отправляю! План был такой: мы подводим тебя модифицированного, а рядом ставим модулятор, который имитирует работу мозга богона. И следим за результатом. Если не прокатывает, то с учетом новых данных, снимаем твою матрицу на кристалл, записываем синтезированную в твое тело, и пробуем открыть. А потом возвращаем тебе твою душу назад.

– М-да… звучит логично, но если честно, командор, я бы не хотел этого добровольно.

– А вот я хочу! И ты поможешь мне сейчас перенести свою матрицу в этот аппарат.

– Я помогу Вам, командор. Но извините, Вы сказали, что это поможет мне. Как?

– А вот так. Где эта чертова коробка… чемодан?

– У Вас на руке.

– О боже! Ты так и не отцепил ее? Чертов перелом, я не чувствую руку вообще. Не думал, если честно. Думал, ты схватишь чемодан, сразу, как очухаешься.

– А смысл? Я же ее все равно не открою.

– Ну да, но у тебя ж есть плазменный резак и дезинтегратор на катере.

– Не работает. Питания нет. Видимо, реактор отстрелился при аварии. Я еще не залезал на крышу.

– Ну да… Понятно. Подай-ка мне его на колени.

Полковник подключил свой защищенный коннектор к «коробке боли», и открыл первую крышку. Под ней была уложена сеть из нейродатчиков. Ден Кор достал ее работающей рукой. Видишь? Ничего не напоминает?

– Напоминает. Это нейрогарнитура для управления электроникой посредством мысленной активности. Подобная сеть встроена в шлемы нашей боевой брони. Собственно, так мы и управляем спецфункциями и боевым модулем. Некоторые наши пытались приспособить сеть шлемов к коробке, которую отбирали у кураторов, чтобы сделать шунт и обойти защиту в модуляторе. Только это бесполезно. Не тот уровень. Сеть в броне – жалкое подобие этой, годное только для распознавания основных команд. Обмануть коробку боли она не способна.

– Точно! Она не способна, а вот она, – он повернулся к «ловцу душ», – очень даже способна. Как сеть модулятора сложнее сети шлема, так и сеть «ловца душ» сложнее сети модулятора. Теперь понял? Ты сможешь управлять своей коробкой боли!

Ал замер от смеси чувств, нахлынувших на него. Он был не в силах сказать хоть слово. Свобода! Настоящая свобода забрезжила перед ним. Не просто жизнь, а жизнь свободного человека! И даже если на этой планете нет разумных существ, тут есть жизнь, значит – он сумеет прокормиться. Он пройдет эту планету от севера к югу, и от запада к востоку, он исследует каждую реку и каждую гору, он…

– Погоди мечтать. Времени мало. А я и так его растратил, чтобы вбить в твою башку, что ты можешь мне поверить. Так, теперь слушай внимательно. План такой: первое – ты переносишь мою матрицу в память «ловца», потом я авторизую тебя для работы с ним. Ты получишь доступ ко всей моей памяти, ко всем знаниям и секретам. Так ты узнаешь, как зашунтировать сеть «коробки боли», и через интерфейс «ловца» сможешь управлять ею. Ну, а с ней ты, считай, бессмертен и неуязвим. Так, погоди, – полковник надел сеть нейродатчиков с толстым кабелем псевдонервов себе на голову, – поправь: не могу одной рукой. Да, нормально…

Чемодан на его коленях щелкнул, и открыл внутреннюю бронированную крышку.

– Смотри, во-первых, возьми это: тут 12 полных заправок для базовой конфигурации. Если вдруг по какой-то причине ты не сможешь иметь доступ к «ловцу», то тут тебе хватит лет на пятнадцать, если будешь жить спокойно. Вот еще готовые боевые конфигурации. Посмотришь в моей памяти, что они могут. Сразу скажу, после применения придется не позднее, чем через месяц заправить базовую, так что, сам понимаешь – боевая сожрет годы твоей жизни. Ну и главное – сама коробка. Если моя идея верна, и ты сможешь обойти защиту, то сможешь готовить себе новые порции заправок. Любые, какие хочешь. Так что… Ну, нечего больше говорить. Зарядки возьми себе, и давай начнем.

Следуя указаниям полковника, Ал подключил его к сети «ловца душ», отстегнул, наконец, чемодан от его руки, устроил командира поудобнее в кресле, пристегнув для надежности, и отступил назад. Машина заработала, хотя понять это можно было лишь по единственному огоньку, засветившемуся внутри контейнера. Никаких внешних элементов управления не было, да они и не нужны были машине, которая улавливала любую, самую потаенную мысль. Глаза полковника закрылись, и можно было подумать, что он снова отключился. Но он предупредил, что это не важно. Машина будет работать, даже если человек впадет в кому. На перенос и зашифровку полного сознания потребуется не один час. Судя по всему, к тому времени уже наступит ночь, и нужно подумать о том, как ее встретить.

Ал зашел в разорванный трюм. «Ну что ж, вот и ваше время пришло». Втайне порадовавшись, что в катере осталось лишь шесть тел, гекон стал вытаскивать их наружу. Пять обезглавленных десантников, и один обезглавленный пилот. Второй, которого он выбросил из кресла, видимо вылетел во время падения. Следовало похоронить их, как положено, чтобы погибшие ушли с достоинством. В первый раз ему приходилось хоронить космодесантников на планете. По обычаю их тела, завернутые в знамя республики, выпускали в космос на звезду, так провожая в последний путь. Но сейчас это было проблематично. Сжечь на костре, как принято у гражданских планетников? Или похоронить в земле, как делают сторонники церкви Его Возвращения? Сжигать плазменным резаком своих, пусть и мимолетных, боевых товарищей, казалось кощунственным, а собрать необходимую кучу дров в таком зеленом раю скорее всего невозможно. Что ж, сначала наведаемся в лес. Ал зашел в трюм и выбрал себе оружие. До сих пор он не думал о необходимости защиты, да и признаков крупных животных не было, но планета может преподнести сюрпризы. Выбрав легкий и скорострельный автомат, он проверил обойму, проверил ускоритель, посмотрел в прицел – все на рефлексах. Неплохая вещь. И ухоженная. Чье это? Ах, да, малыша Роя, которого унесло первым. Видимо, он любил оружие. Мир его душе.

В лесу все было так же зелено и прекрасно, как и на холме. Побродив с полчаса, Ал смог набрать лишь охапку сухих веток и мелких сучьев. Да, этого маловато. Но и это добыча. Сбросив дрова у стенки бота, он заглянул к полковнику, но огонек светился точно так же – Ден Кор был все так же безмятежен и неподвижен. С трудом подавив желание разбудить командора, Ал взял лопату и виброрезак, и отправился к телам десантников. Что ж, значит, ваша судьба – быть похороненными на этой новой планете. Возможно, адепты церкви Его Возвращения правы? Может их души отправятся к Великому Свету и там обретут вечное блаженство? Вот только голов нет. Как они без голов-то там, перед Великим Светом? М-да…

Закапывать тела в броне не хотелось. Во-первых, вся броня была казенной, и это было вбито в подкорку каждому солдату, и Алу тоже. Потому ее принято было снимать. Да, последние пятнадцать лет его опустили в правах до состояния вещи, но ведь когда-то и он называл себя космодесантником, и привычки еще остались. Броню следовало снять. А кроме того, тут есть и меркантильный мотив: если все получится, и он будет жить еще много лет, то детали от брони еще не раз ему пригодятся. Решено, нужно снимать. Хотя это будет не самым приятным занятием. Потом придется вычищать внутренности скафандров от крови и экскрементов. А если сделать это в реке? Это идея! И он потащил первое тело к берегу. Кажется, это был сержант Барт. Затолкав тело в воду, прозрачную и чистую, Ал открыл аварийные замки, и броня разошлась по бокам, освобождая погибшего. Десантники надевали броню на голое тело, ведь она становилась второй кожей и получала управление от иннервации мышц, становясь продолжением и усилением человека. Мерзкого бурого цвета муть разлилась в воде. Да, хорошо, что вода уносит все это. Гекон вытащил обезглавленное голое тело из брони, и немного повозил его по дну реки. Чистый золотистый песок уносил все нечистоты. С первым покончено. Еще пять.

Справившись с этой неприятной работой, Ал выкопал яму, в которую, по его прикидкам, должны были поместиться все шестеро. «Да, хорошо, что вас не двенадцать… или четырнадцать». Забросав обнаженные тела землей, Ал уложил сверху дерн, который предусмотрительно срезал виброрезаком. Выглядит вроде неплохо. Адепты Возвращения еще ставят знак у могилы, но вряд ли это уместно тут. Хотя, нужно же как-то отметить место их захоронения? Ал вернулся в бот, и, повозившись там некоторое время, вытащил из кабины штурвал, при помощи которого сумел посадить катер. Водрузив его у изголовья братской могилы, гекон вскинул руку в последнем салюте. «Спите спокойно – пусть этот штурвал укажет вашим душам путь к вашему Свету». Импровизированное прощание звучало неплохо, и он остался доволен проделанной работой. Теперь позаботимся о живых.

В своих частых отлучках в походы на Тобосе, Ал научился добывать себе пищу в любом месте. Лишь бы там была живность. Привычка иметь при себе набор для выживания стала второй натурой: многофункциональный нож, способный перерезать сталь, небольшой источник питания, он же фонарь и маяк, моток сверхпрочной лески, крючки, небольшой кусок шнура и кремень. Этот архаичный способ добывания огня вызывал у всех усмешку, но Ал считал, что разжигать костер любым другим способом неспортивно. Не раз бывало, он на голом месте строил себе шалаш, сооружал удочку или копье, добывал себе рыбу или зверя, готовя дичь на костре. Вкусно поесть Ал любил. Создав геконов мужчинами по внешнему образу, люди сделали их бесполыми по сути. Радостей секса гекон не мог ощутить в принципе, радости любви с такой внешностью тоже, зато у него был нюх, как у собаки, и вдесятеро больше вкусовых рецепторов на языке. Ведь гекон должен был распознавать сложные химические вещества: яды, снотворное, вещества, изменяющие сознание. Так что вкус он различал, еще как. И потому всегда носил с собой небольшую емкость, в которой хранилась его ценность – набор специй, который он старался всегда пополнять. Мало того, на каждой планете он всегда экспериментировал с местными растениями: нюхал, смакуя оттенки ароматов, жевал прочувствывая вкус, и, если ему нравилось, добавлял в свои блюда. Солдаты на Тобосе были неплохими – почти друзьями. Зная его пристрастия, они даже позволяли ему пользоваться кухней, подкупленные перспективой поесть что-то отличное от стандартных пайков питания. Поначалу, конечно, они отнеслись к идее очень настороженно. Ведь то, что мог без вреда есть гекон, могло убить человека. Однако, самые смелые рискнули. И после этого на базе всегда ждали его из его вылазок на природу. Ал притаскивал тушу рыбины или зверя, и устраивал кулинарное действо, результат которого всегда превосходил ожидания дегустаторов. Кстати, ни один из них ни разу даже животом не заболел. Сейчас Ал решил устроить полковнику шикарный ужин, для чего нужно было добыть какую-нибудь живность, да еще и съедобную для человека.

Хоть у него и был с собой походный набор, но рыбачить в данных условиях было неуместно. Гекон подошел к реке, сжимая шоковую гранату. Вода уже успела унести следы подготовки к похоронам. «Вот так все в этой жизни. Ты жил, мечтал, планировал… А потом вода или ветер, или песок заметают твои следы, и все, нет тебя, как будто и не было. А река течет, и ветер дует, перекатывая песок»… Ал встрепенулся, отгоняя меланхоличные мысли. «Простите русалочки, простите наяды и единороги», и швырнул гранату в воду выше по течению. Вспышка озарила глубину, акустический удар вздыбил поверхность воды. Через несколько секунд на поверхности стали показываться тушки рыбы разного размера и формы – течение несло их к Алу. Он закрыл шлем и полез в воду. Выбрав несколько самых крупных рыб разного вида, он выбросил их на берег. Туда же полетели и несколько меньших. Остальные блестящие в закатном свете тушки медленно поплыли вниз, как свидетельство его надругательства над природой. Ал грустно проводил их взглядом. Не так он хотел бы начать свое знакомство с планетой. Но что ж поделать…

Длинным, слегка раздвоенным языком гекон попробовал кусочек филе самой крупной рыбы. Длинномордая рыбина была огромной, больше размаха его рук – почти черного цвета, со светлой и редкой, но крупной чешуей ромбовидной формы, а по ее спине шли пирамидальные костяные выступы. Белое мясо оказалось божественным. Ал не ожидал этого, и съел кусочек прямо так – сырым. Даже в таком виде это было очень вкусно. Бритвенный нож осторожно вспорол толстое рыбье брюхо, и оттуда стала вываливаться икра. Гекон попробовал и ее – оказалась еще вкуснее мяса. Он мысленно добавил немного соли к этому вкусу, и понял, что даже человек способен им восхититься. Да, планета преподносит сюрпризы!

В армии не предполагается, что солдат добывает себе еду или готовит обед. Действительно, странно было бы найти в катере кастрюлю или сковородку. А впечатлить полковника ужином очень хотелось. Ал перерыл все контейнеры, пытаясь найти хоть что-то подходящее, однако посуды там не было, даже химической. Затем он откопал в одном из контейнеров датчик, который, по всей видимости, предполагалось использовать для улавливания излучений того объекта, к которому летели. Датчик был похож на половину огромного апельсина, с параболическим концентратором снизу, зато его внешняя сторона была сделана из титанита – для экранирования от внешних воздействий. Соединение атомов титана с атомами железа и никеля в особой формы кристаллической решетке обладало рядом выдающихся свойств, среди которых важнейшим, с точки зрения Ала, было то, что этот сплав не имел вкуса. Ал выковырял начинку, чувствуя себя варваром, и получил сияющую кастрюлю. Если прокипятить эту кастрюлю пару раз, то запах химии из начинки должен исчезнуть, и в ней можно сварить прекрасную уху. Пластиковые ложки и кружки должны быть в пайке. Так что праздничному ужину быть!

Костер потрескивал, разбрасывая искры, которые весело устремлялись в небо. Вода в реке искрилась в свете луны. Луны, которой не было у планеты. Звезды мерцали в чистом высоком небе, словно и не было над ними никакого поля, непроницаемого для любого излучения. Думать об этих чудесах просто не хотелось. Хотелось наслаждаться воздухом, плеском воды и игрой света на волнах, стрекотом насекомых в траве, и одуряющим запахом ночных цветов. Над морем слегка колышущейся травы поднялись разноцветные точки светляков, которые кружились в воздухе в чудесном световом балете. Крупные ночные бабочки порхали между цветами, которые слабо фосфоресцировали в темноте. Каждое прикосновение бабочки к цветку вызывало выброс из него порции светящейся пыльцы, и бабочка взлетала, оставляя за собой шлейф искр. Невозможно было поверить, что эта красота реальна. Гекон и человек чувствовали себя зрителями в прекраснейшей из постановок.

Полковник отхлебнул уху из кружки, бережно держа ее голой рукой – боевую перчатку он отстегнул, чтобы хоть немного чувствовать окружающий мир. Остальное снимать было нельзя, так как лишь силами скафандра Ден Кор еще был жив.

– Как тебе это удалось? Это просто божественно! Давно я не пробовал ничего подобного.

– Погодите, вот уже подходит запеченная на углях рыба, вот это попробуйте. А! Вот еще деликатес, – Ал протянул полковнику ложку с темными блестящими бусинками.

– Это что?

– Попробуйте. Во-от. Ну как?

– О! Это нечто! Господи, Ал, ты просто творишь чудеса.

– Эх, командор, мне бы кухню, я бы Вас накормил. Но может еще… – он осекся.

– Ничего Ал, все нормально. Я не жалуюсь. А ну, добавь-ка мне еще этой чудесной ухи! И рыбы кусок! Только смотри, чтоб без костей.

– Да их и не было. Не рыба, а находка. Костей почти нет. А вкус. Вкус какой! М-м-м… Вот, держите еще.

Они перебрасывались ничего не значащими фразами, наслаждались вкусом блюд и смотрели вдаль, словно и не лежал в конце уродливой борозды разбитый десантный бот, не стоял штурвал у изголовья братской могилы, словно у них впереди бездонный источник времени, который не выпить, не осушить…

– А помнишь Толл-таллу?

– О да, командор! Как забыть! Как же мы тогда веселились! Помню, как Борг напился до такого состояния, что нам пришлось запихнуть ему под одежду грузовой экзоскелет, чтобы он не падал, когда объявили проверку.

– А ту девчонку с базы третьего флота? Не могу забыть ее лица, когда она выбежала из комнаты отдыха, – полковник заразительно рассмеялся, – что там вообще случилось? Может признаешься?

– Ну, Вы же помните, командор, тогда геконы хоть и были в диковинку, но жили вместе с солдатами, и частенько мелькали в частях. И вот эта… Тима, кажется – а она та еще была штучка – заинтересовалась, как же оно там у гекона. Не знаю, кто там и что ей нарассказывал, но это стало ее мечтой. Ну, понимаете, мужик двух с лишним метров роста, и метр в плечах, у такого мужика и остальное под стать. И она подбила нас сыграть с ней в карты. О! А правила были забавные. Кто выиграл, тот заказывал желание любому за столом. Играла она мастерски. И все на меня поглядывала. Когда уже дело шло к развязке, она не могла усидеть на стуле…

– А ты не стал ее разочаровывать раньше времени.

– Не-е. Мы тогда пьяные были, веселые, да и ребята ждали потехи. Ну вот, когда она меня выиграла, то потащила в комнату отдыха. Ну а дальше вы видели.

– О да… это весь бар видел. И слышал ее проклятья.

Помолчали.

– Ал, а вот ты никогда не жалел, не думал, как оно…

– Да что жалеть-то. Не судьба мне. Уж как есть. Зато… Вот теперь попробуйте печеную рыбу с местными травами.

– Местными? А они… А, какая разница! Тащи сюда!..

Луна неспешно ползла по небу, звезды вращались, как и положено звездам. Костер догорел, и лишь несколько угольков еще багрово светились в темноте. Тишина. Легкий ветерок качает верхушки диких злаков. Бабочки и светляки разлетелись по своим жучьим делам. В тишине лишь изредка раздавались крики ночных птиц, да в реке плескала рыба.

– Командор, можно я спрошу Вас о чем-то?

– Говори, Ал, можно. Уже можно.

– Можете сказать мне свое Имя?

– Хм, ты же скоро это узнаешь и так.

– Я хочу услышать это от Вас, командор.

– Имя… Давно я сам его не слышал и не произносил… Дениель Гарольд-Мария Корсон.

Ал повторил это имя про себя, словно смакуя звуки во рту.

– Вот, значит, как… Я тоже хотел бы иметь Имя.

– Теперь ты можешь. Какое захочешь. Теперь ты все можешь…

Последние угли костра дотлели, и дымок угасшего костра смешался с пряными ароматами неизвестной планеты. Плеск в реке. Невидимые в ночи крылья прошелестели над лагерем…

– Знаешь Ал, – прошептал полковник, – а я ведь хорошо пожил. Я видел столько миров. Я видел столько чудес. Я шел по следу сверхцивилизации и пришел сюда… И еще. Я здесь с другом. С настоящим человеком. Неплохой финал для простого десантника, которому судьба подарила лишних пятнадцать лет…

Ал сглотнул ком, подступивший к горлу.

– Командор! Сэр! Не надо… Мы еще… Вы…

Полковник Ден Кор не ответил.

Глава 1

На рассвете Ал похоронил полковника на вершине холма. «Спи, друг, ты мечтал побродить по этой планете, так хоть насладись этим прекрасным видом». Впервые Ал обратился к другу на «ты», ранее, даже в мыслях не позволяя такой фамильярности. Целый час он вырезал из корпуса бота балку, которая перебила спину полковнику, и вкопал ее у изголовья могилы. Пусть это будет монументом его памяти. Ал не стал снимать скафандр с покойного, не желая видеть израненное, переломанное тело. А пользы от слишком маленькой по размеру брони, несовместимой с его собственной, не было никакой. Кстати, о своей броне тоже нужно подумать. Заряд в батарее не бесконечен. На две недели спокойного пользования хватит, а дальше? Боевые скафандры не рассчитаны на длительное использование, да и потом, тут даже санацию негде проводить. Не гадить же в него, когда приемный блок переполнится. Броню придется снять. А что надеть? Сплести травяную юбочку? Это было бы оригинально. Может, что-то есть в катере? Ал перерыл все отсеки и закутки, и, наконец, за одной из панелей в кабине пилотов нашел свернутую в комок грязную ремонтную робу. Ура! Хорошо, что эти робы безразмерные, и подходят для человека любого роста.

Гекон посмотрел на края штанин, туго натянувшиеся чуть ниже середины лодыжки. «Ну, да, для человека любого роста. Надеюсь, не лопнут, когда сяду», – иронично подумал он. Семь комплектов брони, включая его собственный, были пристегнуты в десантные кресла. Впрочем, комплект был, как раз, только один. И Ал размышлял, что же делать дальше. Нужно было идти, исследовать планету, искать разумную жизнь. Но оставлять это все тут вот так – без охраны – было неосмотрительно: а если эта разумная жизнь где-то рядом? А если она агрессивна? Даже если это какие-то туземцы с уровнем докосмических войн. Хороший топор и много дурной силы способны на многое. А много хороших топоров и много дурных голов… Больше всего его беспокоили «ловец душ» и «коробка боли» – две вещи, без которых он не жилец на этом свете. Нести без брони модулятор он еще мог, хоть это и было бы непросто, но передвигать огромный ящик «ловца» он не сумел бы, даже несмотря на свои нечеловеческие силы. Уйти, оставив это без присмотра, – нельзя, взять с собой – нельзя. Дилемма казалась неразрешимой. Ал прокручивал в мозгу разные варианты: напилить огромных деревьев и завалить корму, спрятав внутри бота, – но ведь можно и растащить по бревнышку – или попробовать найти оторванные аэродинамические плоскости и приварить их в качестве дверей, но они не бронированы – конструкторы не рассчитывали на это, – значит, при определенном старании эти мифические туземцы могли бы пробить и эту защиту. Конечно, вокруг катера стоят шесть стражей, и он не собирался их убирать, но это лишь временное решение. Если туземцы окажутся сообразительными, то смогут их свалить. В конце концов, он сам ведь в свое время пробирался, извиваясь между камнями, и ломал таких же сторожей голыми руками. Возможно, разумно снова надеть броню и обойти окрестности, разведать. С другой стороны, рано или поздно придётся ее снять и привыкать обходиться без нее, так почему не сейчас? Только нужно что-то решить с обувью.

Хвала создателям этого корабля: ремонтный отсек бота был набит разными инструментами и материалами. «Неваляшка» оправдывал свою репутацию. Сандалии, склеенные из обивки десантного кресла и ремней, были весьма неплохи. Мягкая и прочная подошва из пористого полимера получилась довольно удобной и наверняка долговечной (ведь кресла должны были выдерживать и бронированные тела). Ремни тех же кресел пошли на верхнюю часть и хорошо обхватывали ступню. Выглядело почти стильно. Но главное – вполне удобно. «Нет, Ал, ты определенно молодец», – похвалил себя гекон, – «ну, теперь можно и на прогулку».

Ал поднялся на вершину холма и отсалютовал импровизированному обелиску из балки. Сначала он хотел повесить любимый бластер полковника на нее – так, представлялось ему, будет солиднее – но мысли о туземцах изменили этот порыв. Нет, пусть «Гретта» – как эту огромную пушку называл командор – полежит под охраной сторожей. С собой он взял приглянувшийся ему ранее маленький автомат Роя: он легкий, что становится решающим, когда на тебе нет силовой брони. С вершины холма Ал направился вдоль реки вниз по течению, намереваясь все время придерживаться возвышенности. Конечно, так его будет видно издалека, но зато он получает хороший обзор. Новые сандалии шелестели в траве, щебетали птицы, стрекотали насекомые. Идти по этой планете было легко: кажется, тут несколько меньшее притяжение, чем на Тобосе или Толе – определенно ниже. От удовольствия он даже стал насвистывать. Пройдя около километра, Ал взобрался на новый холм и увидел большой гладкий валун – отличное место, чтобы перевести дух. С этого холма панорама была еще замечательнее, ведь он был намного выше того, на который упал катер: насколько хватало глаз, вокруг расстилалось зеленое море, река, слегка извиваясь между пологими холмами, убегала вдаль и скрывалась среди деревьев. Но ее изгибы можно было проследить и дальше: в просветах зелени блестела вода, и деревья вдоль берега были особенно высоки. Внизу у подножья холма, ближе к воде росли высокие и густые кусты, укрытые розовыми цветами. И прямо из этих кустов за ним наблюдали.

Ал постарался удержать свои чувства под контролем, внешне не выдавая, что заметил слежку. Тренированное годами чутье указывало на то, что там, в кустах, действительно кто-то есть. Хотя пока что он не мог увидеть их или услышать. Унюхать тоже не получалось. Ветер дул ему в спину, значит – за ним следят опытные следопыты. Или охотники. Посидев так еще пару минут, и «беззаботно» насвистывая, гекон решил потихоньку приблизиться к тем кустам. Незаметным плавным движением он снял автомат с предохранителя, подтянув его так, чтобы можно было стрелять с минимальной задержкой. Если существа, которые прячутся в кустах, знают, что такое огнестрельное оружие, то их не стоит пугать и провоцировать, идя с оружием наизготовку. Что ж, делаем вид, что идем во-о-он к тому просвету, там, вроде бы, и спуск к воде, пусть думают, что я просто решил напиться. Ал приближался к реке. Теперь его чуткие уши различали приглушенные шорохи, хотя он так и не мог заметить притаившихся аборигенов. Это говорило о высоком мастерстве маскировки, ведь обмануть гекона с его усовершенствованными органами чувств было почти невозможно. Когда до кустов оставалось не больше двадцати шагов, их ветви внезапно расступились, и на поляну выступили трое. Ал мог поклясться, что видел, как кусты действительно расступились, и это не фигуральное выражение, что удивило его не меньше чем появление самих аборигенов. Все четверо замерли, глядя друг на друга. С виду это были обычные люди, только их уши были вытянуты и заострены, как и у него, хотя, нет, они все равно не были такими большими, и, судя по всему, не могли двигаться. Но их лица были красивыми. Правильные человеческие черты, стройная осанка, светлая и чистая кожа. Одеты они были в какие-то куртки и штаны из непонятного материала, – возможно, кожи каких-то животных – волосы с головы свисали длинными косами, а вместо плащей на них были сетчатые накидки с вплетенными растениями, которые так хорошо маскировали их в кустах. Все трое насмешливо улыбались, сжимая в руках длинные луки, с направленными ему в грудь красными стрелами.

– Оу! Полегче, эльфийские воины, – улыбаясь, произнес Ал. В самом деле, внешний вид этих существ больше всего соответствовал образу сказочных жителей леса, который обыгрывался в человеческой культуре уже не одну тысячу лет.

«Эльф» что-то громко сказал и дернул головой.

– Нет, друг, я не понимаю тебя.

«Эльф» снова произнес эти слова, но уже с более грозной интонацией. Двое его товарищей угрожающе повели луками.

– Давайте не будем накалять обстановку…

Правый «эльф» резко опустил лук и отпустил тетиву. Стрела воткнулась в землю, в сантиметре от пальцев Ала. Пока он изумленно поднимал глаза от черного жала с ярким красным оперением, стрелок уже успел наложить на тетиву новую стрелу – изрядное проворство.

– Э! красавцы, так дело не пойдет! – гекон отступил на шаг, и быстрым движением навел автомат на среднего, который, судя по высокомерному выражению на лице, и был главным.

Вдруг незнакомцы рассмеялись. Что-то дико веселило их, так, что главный опустил лук, и хлопал себя рукой по бедру, даже согнувшись от смеха. Двое его товарищей тоже смеялись, но продолжали держать Ала под прицелом. Главный, все еще веселясь, поднял свою руку на уровень груди, и сделал движение, будто нажимает на курок, потом ткнул пальцем в Ала, и снова несколько раз показал это же движение.

– Ты что, предлагаешь мне выстрелить? Больной, что ли? Откуда ты вообще знаешь про автоматы и курки, ты же вон с луком бегаешь. Или это у вас такой клуб диких охотников, почитателей сказок? А на самом деле в небе уже кружит невидимый беспилотник?

Между тем, главный не унимался: тыкал в гекона пальцем и «нажимал на курок», при этом что-то резко выкрикивая. Его крики становились все более угрожающими, двое других тоже что-то выкрикивали, злобно подергивая тетивы луков, явно давая понять, что сейчас выстрелят.

– Да что вам надо, дебилы? – стрела просвистела у ноги, и тут же полетела вторая. Не будь он усовершенствованным существом, она явно пробила бы ему ногу чуть ниже колена, но Ал молниеносно сдвинулся, и тут же выстрелил в руку первому из стрелков, который уже потянулся за новой стрелой, и, мгновенно сменив цель, прострелил ладонь второму. Электромагнитные автоматы стреляют очень тихо – слышен лишь щелчок переходящего звуковой барьер дротика, но все три «эльфа» замерли, словно пораженные раскатом грома.

Через секунду оба раненых эльфа закричали от боли, бросив луки и зажимая кровоточащие раны – дротики пробили незащищенную плоть насквозь. Главный дернулся к своему луку, но Ал направил ему автомат прямо в голову, и в этот раз «эльфийский вождь» не смеялся.

– Дай сюда руку! Руку дай! Что ты дергаешься? Не оторву я ее!

Раненый стрелок пытался спрятать руку за спину, и Алу пришлось пригрозить автоматом, чтобы убедить его вытянуть руку перед собой.

– Так, что тут? Нормально, скажи спасибо, что я так точно стреляю: могу позволить себе стрелять одиночными. А стрелял бы очередью – ты б без руки уже был. Что ты лепечешь? Ты думаешь, я тебя понимаю? Что ты мне показываешь на те кусты? Не отпущу я тебя! А не надо было стрелять! Так, держи руку ровно! Ровно, говорю, держи. – Ал наощупь достал из поясного кармана заживляющий пластырь, и залепил рану с обеих сторон.

– И твое счастье, что я нашел эту робу. А вот шел бы я голый, откуда бы я тебе пластырь достал? Да, оттуда, разве что, но вряд ли это заживило бы тебе дыру в руке.

– Иди, свободен, стань вот тут… не, не, к кустам мы не пойдем, ищи тебя потом.

Пленники все время норовили переместиться к усеянным цветами кустам, из которых возникли, и умоляюще показывали туда руками. Но Ал был непреклонен. Угрожая дулом автомата, и время от времени пиная «эльфов», он отгонял их подальше от реки:

– Второй! Ты! Теперь ты давай руку. Я не хочу, чтоб ты истек кровью.

Под дулом автомата операция по приклеиванию пластыря повторилась.

Ал поправил луки, которые перекинул через плечи, и, подгоняя пленников стволом автомата, повел свою небольшую группу к катеру.

– Входите, давайте! Так, ты, главный, не упирайся!

Пленники испуганно озирались, входя в пролом на корме катера. Видно было, что он производил на них ужасное впечатление. Еще на подходе к месту крушения «эльфы» стали возбужденно переговариваться друг с другом, указывая на вспухшие рыбьи трупы, застрявшие в прибрежной растительности, а борозда от падения десантного бота привела их в неистовство. Алу пришлось даже выстрелить в воздух, чтобы угомонить их: выстрел получился не очень впечатляющим, и он пожалел о далеких временах, когда пули вылетали под действием огня и дыма. Тем не менее, следопыты намек поняли, и послушно зашагали в указанном направлении. Проходя мимо стражей, раскрывших свои излучатели, словно устрашающие капюшоны на головах, вставших на задние лапы железных ящериц, они дрожали и опасливо косились, глядя в черные ребристые дула, поворачивающиеся вслед за ними. «Не зря боитесь, охотнички. Ваше счастье, что это я вас веду сюда, и в кармане у меня транспондер, а то поджарили бы вас эти исполнительные ребята».

Теперь Ал решил загнать пленников в трюм, и привязать в креслах, чтобы потом допросить. Сначала он затолкал их в пилотскую кабину, чтобы не дать шанса напасть на него, в то время как он будет пристегивать одного из них. В тесном пространстве трюма у двоих ловких охотников есть неплохой шанс взять над ним верх. Поглядывая на двери в пилотскую кабину, Ал открыл дверцу так полюбившегося ему ремонтного отсека, и достал несколько стяжек.

– Иди сюда, – Ал ткнул стволом в грудь главному и поманил его пальцем, – да, подходи… а теперь протяни руки. Вот так.

Стяжка захлестнулась вокруг запястий пленника и стала сжиматься. «Эльф» вскрикнул от боли.

– Не стони, это ненадолго, – Ал говорил уверенным тоном, хотя на самом деле беспокоился, не перережет ли самостягивающийся поясок тонкие кости охотника. Но сжатие остановилось, хотя и видно было, что нить «умного» пластика очень сильно пережала сосуды в руке. Нужно побыстрее разобраться с этим.

Гекон толкнул главаря следопытов в кресло, и защелкнул замок ремней в «тюремном режиме». Теперь их можно будет открыть только корабельным ключом. «Так что не вырвешься, ловкач». Двое раненых друзей главного так же отправились в кресла. Теперь нужно подумать, как их допросить.

Еще по дороге к боту, Ал прокручивал в голове план использования пленников. И ключевую роль в его планах должен был сыграть «ловец душ». Вчера, перед ужином, полковник дал последний урок гекону. Он приказал сесть у его ног, и надел на голову Ала нейрогарнитуру «пси-комплекса». Впечатления от работы с этой машиной были шокирующими. Внезапно, окружающий мир исчез, и Ал ощутил себя сидящим в удобном кресле посреди сверкающей белизной полусферической комнаты. Перед ним висел огромный экран с единственной надписью «Запустить обучение». Ал протянул руку, и дотронулся до этой надписи. Вспышка озарила его мозг, и вдруг он осознал, что умеет пользоваться базовыми функциями этого устройства. Комната и парящий экран были лишь начальной точкой, привычным образом для запуска обучающей программы. На самом же деле, для работы с комплексом не нужно было ни экранов, ни вводных устройств. Нужно было лишь четко формулировать запрос, и информация, подготовленная для конкретного мозга, тут же вкладывалась в сознание. Мозг не ощущал времени в этом режиме, и казалось, что знания возникают мгновенно. Теперь, после вводного курса, план полковника выглядел логично и весьма реалистично.

Поистине, «ловец душ» был величайшей машиной, с которой Алу приходилось сталкиваться в своей немалой жизни. Он давал почти безграничные возможности для управления сознанием: от обучения до полной его замены. Такая мощь страшила и восхищала. Теперь стало понятно, как можно допрашивать пленников, разговаривающих на незнакомом ему языке, и похоже: «ловец» может сделать это с легкостью. Вот только обнаружилась загвоздка: да, режим допроса был предусмотрен конструкторами изначально, но для этого к прибору нужно подключить сразу две гарнитуры, а в этом комплекте есть только одна. Остальное оборудование летело с учеными в другом боте. Гарнитура же от «коробки боли» была не способна на передачу данных в мозг, она служит исключительно для разблокирования функций модулятора, считывая уникальный пси-образ мозга куратора. Почему никогда не бывает просто? И что теперь делать? Ал надел на голову нейрогарнитуру «ловца», и погрузился в память полковника в поисках ответов.

Через несколько минут он вскрыл панель прибора и вытащил параллелепипед, величиной с две своих ладони из темного нутра прибора. Полковник Ден Кор лежал на руке Ала: все его знания, мысли, планы и желания. Бесценный кристалл с душой человека, в прочной скорлупе высшей защиты. Ал бережно отложил картридж, и, порывшись в недрах контейнера, достал еще один – чистый. Всего в контейнере оказалось четыре таких картриджа, включая тот, на котором сейчас «спал» командор. Тратить целый кристалл на допрос было очень жалко, ведь кристалл нельзя перезаписать, но иного выхода он не видел. Вставив чистый картридж в прибор, Ал отправился за «языком».

Руки пленников под стяжкой побелели, рубцы уже багровели. «Сколько же я там копался? Ох, ребята, простите, я не садист». Ал спешно перепилил стяжки ножом и охотники застонали, когда кровь хлынула в их кисти.

– Ладно, все у вас заживет, давай, командир, вылезай, – гекон отстегнул ключом замок, и вытянул главного «эльфа» из кресла. Тот был уже подавлен, и не выказывал сопротивления. Однако когда Ал попытался надеть ему на голову нейрогарнитуру, охотник начал брыкаться, и пришлось ткнуть ему под ребра стволом автомата. Наконец программа, подготовленная для копирования личности, заработала, и «эльф» обмяк: теперь нужно ждать несколько часов, пока машина не закончит.

Ал зашел в трюм и протянул пленникам вскрытые упаковки с рационом. Один из них опасливо взял пластиковую тарелку в руки, понюхал, и брезгливо швырнул на пол.

– Брезгуешь? Я тоже не в восторге от этой жратвы, но ты хамишь. Я же к тебе по-доброму! – Ал угрожающе поднес огромный кулак к носу «эльфа», и тот отшатнулся, шлепнув головой о мягкую обивку. – Ну и что с вами делать? Я ж не хочу с вами ссориться! Мне нужны друзья, а не враги! О! А рыбу ты будешь есть? Или вы, эльфы, питаетесь только нектаром? А ну-ка… – он сбегал на улицу, и притащил кусок запеченной рыбы со специями и, оторвав кусочек, протянул «эльфу».

Пленник нерешительно протянул руку к рыбе, однако его ноздри слегка раздулись, выдавая прекрасное обоняние. Кусочек рыбы отправился в рот, и глаза «эльфа» удивленно раскрылись. «А-а-а! Оценил, значит. А ты думал! Я же – лучший повар на этой планете!» Второй парень тоже протянул руку за рыбой. Ал отрезал пару хороших кусков, и вручил каждому – они стали с удовольствием наминать блюдо. «Лучший повар» присел в кресло напротив них, и дружелюбно улыбнулся.

– Ничего, ребята, лопайте, я уверен, мы с вами еще подружимся. Но пока посидите тут, от греха подальше.

Поев, и пощебетав на своем певучем языке, оба «эльфа» уснули, не найдя себе больше занятия – откинув головы на высокие подголовники, они засопели. «Что ж, пока займусь своими делами», – Ал вытащил ящик с точными инструментами для ремонта корабельной электроники и пошел на улицу. Предстояло придумать, как обойти защиту «коробки боли». Конечно, теперь у него были готовые капсулы подзарядки для тела, но кто знает, что случится уже в следующий миг? Лучше не откладывать такие решения на потом. Идея полковника состояла в том, чтобы подключить «ловец» с его псиматрицей к «коробке боли» через вычислитель катера. Вычислитель был довольно мощным, и, по идее, мог преобразовывать запросы генного модулятора для передачи в «ловец», а затем выдать ответ в подходящей форме назад в «коробку». По сути, информация, которую запрашивал ген-модулятор, была огромным кодом, который формировался из совокупности памяти и реакций куратора. Память и запись реакций у Ала теперь были, нужно только правильно организовать их передачу в модулятор, и тогда таинственный прибор откроет все свои возможности. Еще одной проблемой было то, что для организации всей этой системы нужен хотя бы один стандартный терминал с защищенными портами. Однако, в радиусе… э-э-э… всего мира, таких приборов не предвиделось. Из всех видов экранов в распоряжении гекона были только командный планшет, который, увы, защищенного порта не имеет, и тактический экран в скафандре. «М-да, это будет эффектная комбинация. Значит так, нужно соединить вычислитель с «ловцом» и «коробкой боли», и подключить экран брони к тому же вычислителю. При этом, очевидно, придется находиться в броне, и не иметь возможности двигаться, в течение всей операции. Нет, одной рукой можно двигать, значит, нужно еще продумать взаимное расположение приборов. Итак: во-первых, – вырезать замок в чемодане, чтобы он не мог больше закрыться, потом – аккуратно разобрать панель для обслуживания, и удалить стандартную нейрогарнитуру, чтобы в освободившийся разъем подсоединить вычислитель, потом еще составить программу обработки… ну это как раз можно через тактический планшет. Вроде бы, все должно получиться. За работу».

Современный бот имеет ручное управление, но в обычной ситуации управляется нейроинтерфейсом в шлемах пилотов. Головы им отстрелили вместе с концами шлейфов, но обрывки-то остались. И в ремкомплекте есть устройство для сращивания. Дело кропотливое, но Ал был уверен, что справится с этим. А кроме того там, под обшивкой, могут найтись шлейфы, подходящие для его затеи.

Следопыты, разбуженные шагами по полу трюма, с удивлением наблюдали за ним, разглядывая безволосое обнаженное тело зеленоватого оттенка, и то, что было у него между ног. А затем их глаза наполнились ужасом: забравшись в свою броню и став еще огромнее и страшнее, Ал прошагал мимо них, вызывая дрожь при каждом ударе бронированной ноги об пол катера. А дальше огромный железный зверь стал творить что-то совсем непонятное: опустившись на четвереньки, он начал крушить собственное мрачное логово. На самом деле, Алу пришлось выламывать защитные панели, чтобы добраться до вычислителя и другой полезной начинки. Разбирать все это цивилизованным способом не хотелось: долго и тяжело, а кроме того, вся эта начинка изрядно весит – как потом это тащить? Некоторое время спустя в импровизированном лагере оказалась горка оборудования: вычислитель, блок питания с небольшим автономным аккумулятором, разные шлейфы и провода – пригодятся. Пользуясь случаем, Ал так же взобрался на крышу бота, что трудно сделать без брони, и убедился в правильности своего предположения: основной реактор отстрелился. Кроме того выяснилось, что кормовые гравиторы вырваны начисто – наверное, во время того взрыва. «Интересно, реактор остался по ту сторону барьера или упал в этот мир? Если бы упал и взорвался, гриб от взрыва был бы виден даже отсюда, так что, скорее всего, он остался с той стороны. Или?.. Вдруг вычислитель переоценил угрозу, и отстрелил вполне стабильный реактор уже здесь? Тогда он сам перешел в спячку и упал, как большая болванка где-то в окрестностях. В таком состоянии ему вряд ли что-нибудь грозило. И даже такое падение не разрушило бы его защиту. А это значит, что где-то в радиусе каких-то 100–200 километров лежит мощнейший источник энергии! М-да… в радиусе 100–200 километров… И сандалии из обивки… Мечты, мечты».

«Решим задачи одну за другой».

Главный «эльф» ошалело крутил головой, не понимая, что с ним произошло, и как солнце успело прыгнуть по небосводу. Все говорило о том, что этот зеленый монстр украл у него кусок жизни, а возможно и душу, как это делают черные демоны в рассказах старейшин. Он запричитал, яростно жестикулируя, заглядывал в глаза и просительно складывал руки, но Ал решительно не понимал, чего хочет этот абориген. Чтобы узнать это, Алу самому предстояло влезть в кресло.

– Раз уж ты стоишь, давай-ка я поведу тебя облегчиться, думаю, твой организм заметил течение времени, в отличие от мозга, – Ал погнал следопыта вокруг катера к ближайшим кустам, где он сам устроил отхожее место. Пленник удивленно смотрел на жесты гекона, особенно непонятные, если учесть, что на том был скафандр.

– Ну, извини, друг. Нет у меня тут ширинки, чтоб показать тебе пример! Давай, соображай как-то! Я после тебя в трюме мыть не собираюсь!

Наконец, понимание отразилось на лице «эльфа», которое затем сменилось недоумением, презрением, а затем и вызовом.

– Ага! Понятно. Ваше Величество эти дела так не делают. Тебе свита нужна? Или наоборот, гордый воин делает это в одиночестве? Не выкаблучивайся, а то сейчас сниму с тебя портки силой! – Ал недвусмысленно схватил бронированной перчаткой штаны пленника и дернул вниз. Пленник охнул, что-то зло прокричал, и начал с вызовом снимать штаны.

– Ничего друг, я за свою солдатскую жизнь разных «приборов» навидался. Ты меня ничем не удивишь.

После завершения необходимых процедур Ал отвел главного «эльфа» в трюм и пристегнул к креслу, затем отстегнул следующего и повел на выход. Этот был самым низким из троицы, с короткими темными косами, совсем не такими роскошными, как у его спутников, да и сами волосы были куда жиже. А еще Ал заметил, что у этого уши не настолько вытянуты и заострены. «Какой-то бракованный эльф». «Его Величество» быстро кричал «бракованному эльфу» что-то вслед, и тот испуганно оглядывался на своего командира. Проходя мимо «ловца душ», новая «жертва» смотрела на кресло широко распахнутыми глазами, но когда Ал повел его прямиком в кусты, не задержавшись у зловещего предмета, тот сделал все свои дела почти радостно.

С третьим – высоким длиннолицым воином с практически белыми волосами – проблем не возникло вообще. Пока Ал освобождал его из ремней, «бракованный», снова пристегнутый к креслу, без умолку щебетал беловолосому о чем-то – наверняка говорил, что нужно смело продемонстрировать свое мужское достоинство, и тогда этот злодей не будет красть его душу. «Величество» угрюмо молчал, наверное – жалел, что не снял портки перед этим зеленым извращенцем до того, как тот надел ему на голову страшную штуку, и украл кусок жизни. Может, и душа тогда осталась бы при нем. Впрочем, кто знает, что они там говорят и думают на самом деле, может, обсуждают побег? Поэтому, как только все трое сходили до ветру, Ал снова посадил их под замок, выдал каждому по куску рыбы, и отправился к «ловцу»: нужно как можно скорее получить необходимые сведения.

Первым делом пришлось сформировать базу данных, чтобы просмотреть память «языка» – не грузить же ее себе целиком. Встроенный анализатор уже разбивал всю информацию на смысловые группы: вот сведения о мире, вот ближайшие события, вот общие понятия. «Так, нужно выделить из этой кучи язык. Сформируем запрос, вот так, и так… О! Да наш парень не один язык знает! Та-а-ак, интересно, это значит, что у них есть разные народы, ну что ж, привет конфликты и войны. Не далеко я от вас убежал. Очистим семантические конструкции, ага, вот общая структура языков уже выделена, а вот обороты, вот идиомы, хм… весьма цветисто… Оп-па-а»… Язык говорит о жизни, явлениях и мировоззрении, да и об устройстве мира, в котором живет существо, его использующее. И вот тут Ала ждало первое открытие: «элива» – так звучит самоназвание народа следопытов. И, похоже, слово «эльф» придется использовать без кавычек. Ал стал перебирать знания о мире, просматривать сведения о народе пленника, просмотрел недавние события. «Та-ак», – протянул он, откидываясь в кресле виртуального мира, – «эльфы, то есть элива, магия, бессмертие, управление живыми существами, а еще орки, вернее тороки, варды, темные демоны и… Врата». Врата в иные миры! Было от чего озадачиться. Или он сейчас считывал мозг безумца, или… Или он ничего не знает о жизни. В одной из сцен памяти, Ал видел, как седовласый элива ударил посохом по земле, и прямо из нее вырвался зеленый поток, который на глазах превратился в высокую стену колючего кустарника, преградившую путь приближающейся толпе тороков. В другой – окрашенной красками ужаса и боли – какой-то человек в длинном черном одеянии стоял на вершине голой скалы, и молнии били прямо из его рук, сжигая воинов элива. Черный Маг, так элива звали этого человека, и Ал видел эту сцену смерти и поражения глазами юного следопыта, бежавшего тогда с поля боя, и только так сумевшего сохранить жизнь. Энол Элава, Цветок Древа, наследник Элафа Элавы, Великого Воеводы, главы Хранителей Леса и Опоры Цветов – так звали его пленника. Не «величество», конечно, но «высочество» – самый настоящий наследный принц. Ал перескакивал между блоками памяти, прослеживал нити, стараясь получить как можно больше информации, при этом отсеивая разные личные сцены, считая, что ему незачем забивать голову разной ерундой. С другой стороны, кто знает, какие сведения могут помочь тебе выжить? Вот, например, заклинание для вызова диких животных. А вот это – способы приготовления разных зелий… «Ах! Так вот зачем вы тянули меня в те кусты! Цветы талаки невероятно лечебны, и могут отлично заживлять раны. Хм, только ваши, эливийские тела, или и для старого гекона тоже пойдут?»

В конце концов, напряжение от усвоения новой информации стало невыносимым, и Ал вынужден был выйти из системы. Солнце за это время зашло, и на землю снова опустилась волшебная ночь. Голова кружилась и болела от новых знаний, его подташнивало, и трудно было стоять на ногах. Нужно немного отойти от всего этого. Гекон выбрался из брони, и голышом отправился к реке. Бояться было совершенно некого: Оалава – река, в которой он собирался искупаться, – протекала в самом сердце Священного Леса – древней родины элива, и здесь не было никаких опасностей. Зато извиниться необходимо. Шоковая граната сильно ранила речных наяд. Их плач донесся до самого Корня Древа. Пока что, они прятались в камышах, но когда-нибудь Ал встретится с ними, и тогда придется просить прощения.

– Жители Оалавы! Простите меня! Не держите зла, не из подлых побуждений я обидел вас, – закричал Ал на эливийском. Но никто ему не ответил. Тишина, плещут рыбы в темноте. Да, глупо было ожидать чего-то другого. Какие наяды? Может быть, «ловец душ» не различает религиозные верования и реальные события? Ведь все, во что верит человек, для него совершенно реально. А как же стена кустов, и тот Черный Маг? Эти воспоминания машина совершенно четко отнесла к недавним событиям.

Искупавшись в прохладной и чистой воде, Ал вышел на берег, чувствуя себя перерожденным. Он натянул на себя робу и отправился в трюм, чтобы заново начать знакомство с Энолом Элава, наследником правящего Рода Священного Леса. Кажется, ему нужно научиться верить в сказки.

Глава 2

– Нет, ты – торок! Хоть и не такой уродливый.

– Я тебе уже в пятый раз говорю, я не торок! Я гекон. Ге, мать его, ко-о-он. Ты можешь это, наконец, запомнить? Из другого мира. С неба, – они шли по неприметной тропинке среди благоухающего леса уже второй день, и Ал в очередной раз вел с Энолом разговор, который ему уже порядком надоел.

Когда той ночью гекон зашел в трюм бота, и заговорил с элива, они сначала испугались, потом Энол разразился проклятьями в адрес «грязного хитрого торока, убивающего Священный Лес». Потом, когда Ал попытался рассказать ему свою историю и, проявив добрую волю, освободил элива, тот внезапно преисполнился высокомерия и потребовал подчинения и почитания… и получил по морде. Несколько раз ловкий и быстрый следопыт нападал на своего противника, зная, что громадные тороки неуклюжи и глупы, но всякий раз получал по лицу. В конце концов он успокоился, поняв, что Ал вовсе не стремится его покалечить или убить, и даже не бьет во всю силу. Энолу стало очень обидно, что первый в его жизни торок, с которым его свела судьба в честной схватке, оказался таким необычным и хитрым. И еще наглым. И ржет, как канак по весне. Мало того, он еще и унижал его, Цветок Древа, перед его вассалами, один из которых – Надар Ровита – со скрытой улыбкой наблюдал за поединком. «Ничего, полукровка, свое ты еще получишь». Тогда Энол сел в кресло, и со злостью процедил сквозь зубы: «Чего ты хочешь, злобный торок?»

С того момента гекон уже несколько раз пытался объяснить гордому аристократу, кто он такой и почему он поступал так или иначе. Несколько раз он клялся, что не крал душу Цветка, что машина, к которой он его подсоединял, просто помогла изучить ему местные язык и культуру, однако Энол как-то неискренне соглашался, и время от времени тихо бормотал что-то – то ли проклятия, то ли заклинание. Ал вытащил из памяти элива целую кучу заклинаний, и тайком испробовал некоторые из них на жучках и цветах – ровным счетом ничего не произошло. «М-да, кажется, что-то не так с «ловцом душ». Хотя, ведь он сам видел, как Энол залечил руки своим бойцам! Практически первое, что они сделали, после того как поняли, что они свободны – побежали к кустам талаки на берегу. Ал оставил оружие, и спустился к ним. Сначала следопыты хотели бежать, но затем Надар Ровита – тот самый «бракованный эльф» – почему-то вернулся, и сказал, что доверяет ему. Так гекон стал свидетелем применения лечебной магии на живом человеке, вернее, на элива. Надар оторвал пластырь, и с удивлением увидел, что рана затянулась – все же ученые Республики знали свое дело – но ладонь его болела, и средние пальцы не работали – пуля перебила связки. Тогда Энол сорвал цветок талаки, белый, с желтыми прожилками (Ал знал, что Энол будет искать именно его, словно сверяя прочитанную инструкцию с реальностью), скомкал его между пальцами, и стал втирать сок цветка в рану, шепча заклинание. Рана тут же стала затягиваться, и уже через пару минут Надар мог спокойно действовать рукой. После столь впечатляющей демонстрации действия магии, Ал подозвал третьего следопыта по имени Илата Налада, и попробовал сделать то же самое. Гекон четко знал ритуал, знал, как выбрать цветок, знал каждую интонацию при произношении заклинания, но результат оказался нулевым.

– У тебя ничего не получится, торок! Хоть ты и украл мою душу, и знаешь Слово, но ты не сможешь этого сделать! Вы, грязные тороки, неспособны к Чистой Магии! – Энол победно выпятил подбородок.

– Дать тебе снова по лицу? – ласково осведомился Ал. – Я не торок, и я тебе это уже говорил. Я и сам вижу, что не получается, но не понимаю почему. Я же все делаю правильно!

– Если ты читал тайны его души, Ал-гакон-с-неба, то должен знать, что магия подчиняется лишь избранным. Лишь чистая кровь подчиняет Силу.

– Гекон. Ге-кон. Ну когда же вы запомните? Сложное для вас сочетание звуков? Я знаю, только то, что смог увидеть в башке у этого остолопа, а он сам не больно-то и понимает как работает его умение.

Энол, услышав оскорбительную характеристику в свой адрес, да еще и в присутствии вассалов, был дико оскорблен, что не замедлил отобразить на своем идеальном лице. Но портить это идеальное лицо в очередной раз у Ала не было желания, и потому он сдержался.

После нескольких минут уговоров, элива согласились вернуться к катеру. Там они снова развели костер из дров, которые притащил Илата, и просидели у огня до рассвета. Ал косился на темный лес, и размышлял, как элива смог найти дрова в зеленом лесу в темноте. К его удивлению, память услужливо подсказала Слово Прошения для того, чтобы дерево поделилось сухими ветвями с просящим. «А со мной бы поделилось? Вряд ли, не той крови ты, Ал»…

Они сидели у костра, болтали и пекли рыбу, которую Ал накануне заботливо спрятал в холодильнике медицинского отсека. Холодная рыба из ящика впечатлила элива, хотя они потом жаловались, что она неправильно пахнет. Однако когда Ал ее приготовил со своими специями и травами, которые он успел присмотреть на холме, возражения его новых друзей исчезли. Соленая икра была встречена с недоумением, ведь элива не ели то, что должно было дать новую жизнь, и потому Ал наслаждался вкусом сам, под неодобрительные взгляды троицы. «Ну не пропадать же добру!» – увещевал их гекон, но Энол тихо ругал «мерзкого торока» сквозь зубы. «Мерзкий торок» сделал вид, что не слышит этих слов. «Хм… а ведь орехи жрут! Я же точно знаю, я видел это в памяти! Плохо вы биологию знаете, гуманисты чертовы».

Наутро они перетащили все вещи в трюм. Ал спрятал чемодан модулятора в грузовой контейнер с кодовым замком, вытащив из него менее ценное оборудование. «Ловец» тоже был возвращен в трюм и тщательно закреплен. Как и обещал, полковник авторизовал Ала в системе, и теперь прибор можно было открывать когда угодно, правда для этого приходилось залезать в броню. Но без нее контейнер все равно не потаскаешь. С глубоким сожалением он оставлял «ящик боли», ведь ему так и не удалось даже попробовать реализовать свою идею. Откладывать испытания до лучших времен было опасно: кто знает, что может случиться уже завтра, но и упустить возможность завести себе новых союзников, тоже было нельзя. Если он найдет общий язык с Элафом Элава, отцом своего следопыта, то сможет создать место для лаборатории, в которой можно безопасно пользоваться приборами. И еще у него брезжила надежда, что если вся эта магия, о которой Ал узнал из головы Энола, реальна, то элива смогут помочь ему отыскать упавший реактор – чем больше он вспоминал события от первого удара до падения, выстраивая их по секундам, тем больше он убеждал себя, что реактор лежит где-то в этом мире. Одному его не найти, но с их помощью…

Они все же нашли крылья, зарывшиеся в груду грунта и камней, и притащили их к боту. Энол сокрушался, видя глубокую рану в земле, и сетовал на то, что его Силы не хватит на то, чтоб залечить эти раны. Вот, если бы тут был его отец… А лучше дед – великий Алаола Элава. Ал вспомнил его, это же он в памяти Энола выращивал стену зелени. Ну да, этот, наверное, может. Если все эти чудеса не галлюцинации, вызванные какими-то травами, которые вы жрете.

Три элива с удивлением наблюдали за тем, как гекон подрезает сияющим лезвием края бота, а затем приваривает металлические детали друг к другу. Их пугали искры, шум и запах, потому никто из них не стал помогать ему, и Ал чертыхался, в моменты, когда дополнительная пара рук была бы совсем не лишней. Пожертвовав одним из грузовых ящиков, он сделал импровизированные петли и замок на двери из крыльев. Все вышло криво, но достаточно прочно. Закончив работу, и сняв броню, Ал обесточил все приборы в боте, ведь на создание дверей он и так потратил большую часть энергии резервного аккумулятора. Затем набил карманы вещами, которые, как он считал, пригодятся ему обязательно, повесил на пояс, сделанный из ремня кресла, свой нож, походный набор и пару обойм и закрыл свои «двери» на кодовый замок. Взглянув в последний раз на кусочек прежнего мира, он перетащил стражей поближе к корпусу катера, перекинул через плечо автомат, и махнул своим новым знакомым рукой – «можно идти». Через несколько минут обломки бота скрылись в море зелени, словно их никогда и не существовало. Перед ним и вокруг расстилался лишь бесконечный ковер Священного Леса в огромном мире под названием Индерон.

«Что в этой жизни реально, Ал?»

К вечеру следующего дня группа дошла до форпоста элива – небольшого города под названием Тимлав, из которого три дня тому назад Энол с товарищами вышел на разведку к месту падения «огненного камня». Подходя к поселению, Ал уже представлял его вид, план, количество жителей и даже их имена. Память отзывалась на ассоциации или прямые запросы. Это было странное ощущение знания-незнания: еще мгновение назад ты шел по неизвестной местности, но стоило увидеть спуск к ручью, и ты уже знал его название, видел одинокое дерево, и уже знал, что это наблюдательный пост элива, и даже вспоминал, кто сегодня на дежурстве. Все, о чем знал Энол, появлялось в голове Ала в нужный момент, но то чего он не знал, приходилось узнавать самостоятельно. И таких вещей оказалось очень много. Энол Элава, наследный принц, сын Элафа Элавы, Цветок Древа, был прямым потомком правящего рода Священного Леса, и это делало его заносчивым, высокомерным и ограниченным. Энол не интересовался целым рядом вещей, окружающих его, считая, что мир таков, как есть: это данность, неизменная и непостижимая. Миропорядок был построен именно так, как и должен был – что его род и он сам занимали в нем центральное место, и других вариантов, по его мнению, быть просто не могло. Это означало, что он хорошо знал Древо Рода, этикет, был неплохим следопытом, посредственным Магом Жизни… и совершенно не интересовался иными вещами. Поэтому, Ал, получив память Цветка, прекрасно понимал, как выследить вирга или приманить рыбу к берегу, как приказать ветвям расступиться, или ускорить рост лиан, чтобы перепрыгнуть через овраг, но совершенно ничего не знал о принципах магии, об экономическом устройстве общества элива или их извечных врагов тороков. Не знал он и того, что такое Врата, и куда они ведут. Врата были запретным волшебством, и этого было для него достаточно. Как ни странно, но Ал не нашел в памяти каких-либо планов или проектов эливийского принца. Его отец, Ветвь Древа и Опора Цветов, был чем-то вроде главнокомандующего эливийскими войсками, дед – Ствол дерева – Верховным правителем, а вот прадед, носивший титул «Корень Древа», был уже патриархом, не занимающимся мирскими делами, а плетущим Нити Знаний где-то в отдаленной части Священного Леса, именуемой Землями Опавших Листьев. Энол знал, что когда-то, очень нескоро, его отец станет Стволом, он сам станет Ветвью, а прадед уйдет к теням предков. Это было просто знание, без планов или стремлений. Не было у него желания занять место военачальника или правителя. Цветок был послушным исполнителем, довольным своей судьбой и предназначением, считая, что его кровь уже сделала его исключительным, и потому не нужно особо стараться, тем более, что-то кому-то доказывать.

Послышался скрип натягиваемой тетивы, и маленькая процессия остановилась.

– Успокойся, Тивал, этот торок не опасен, – тетиву расслабили, и из густой кроны показался еще один следопыт, которого Ал сразу же узнал.

– Я не… А, бесполезно. Здравствуй, Тивал Фален, – элива дернулся, услышав родовое имя, и глаза его удивленно расширились. Так они и прошли мимо него, оставив стража в немом изумлении.

Как у всех порядочных эльфов, у элива дома располагались на деревьях. А город отличался от леса лишь обилием полян и паутиной переходов между огромными деревьями, несущими дома местных жителей. Дома были примечательными: разных размеров и форм, украшенные искусной резьбой, обставленные дорогой мебелью, с гобеленами искусного плетения на стенах, и посудой из серебра и даже золота. Все это было в памяти плененного следопыта, таким оно открылось и настоящему взору Ала. Изящные переходы, трапы и лестницы, кое-где вились легкие дымки – элива вовсе не были сыроедами – и много, очень много вложенного в это все великолепие труда. «Что ж ты за человек такой, Энол? Элива, то есть. В твоей глупой башке нет ни единого ответа на сто́ящий вопрос! Как устроена политическая и экономическая система народа Священного Леса? Кто это все создал? Кто добыл серебро и золото? Кто ковал? Кто резал доски и бревна? Кто, в конце концов, вырастил пищу? Ну ладно, я вижу сцены охоты из твоей головы, вот и рыбалка, но злаки к мясу ты откуда брал? Вот эта вот вкусная рассыпчатая каша нуман, и вот этот овощ… иафф, да, очень вкусный на гарнир, откуда они? Они появлялись на твоем столе просто потому, что их приносили слуги, но ты за пятьдесят четыре года ни разу не поинтересовался, откуда это берут они! Пятьдесят четыре… полковник лишь немногим больше прожил на этом свете. Целая жизнь! И вот я иду встречаться с твоим сюзереном и командиром, но чувствую себя совершенно неподготовленным к этой встрече. Э-э-эх. Не тебя нужно было сажать в кресло».

Взобравшись по резным сходням к главному дому, пристроенному в развилке ветвей громадного дерева, Ал, и его сопровождающие предстали перед главой гарнизона Тоданом Элава – дядей Энола или Боковой Ветвью Древа. Тодан был высоким светловолосым мужчиной, очень похожим на Энола, только шире в плечах и старше в несколько раз, хотя на его лице так же нельзя было найти морщин или иных следов возраста. Глаза наместника города внимательно разглядывали пришельца, особенно долго задержавшись на автомате. Эта вещь была ему явно знакома и вызывала немалое беспокойство и интерес. Ал, естественно, узнал воеводу, и, глядя в его пронзительно зеленые глаза, произнес официальную форму приветствия, положенную для правителя его ранга: «Приветствую и почитаю твою Ветвь и твои листья, о, держащий их!» Вождь изумился, хоть и постарался не показать своего удивления.

– Да, ты действительно таков, как о тебе сообщили.

– Сообщили? – И тут же вспомнил, что Энол часто разговаривает с Духами Леса, чтобы Весть дошла к адресату, да и сам он был послан на разведку, когда в гарнизон пришло сообщение о падении огненного камня. Однако из памяти Энола не следовало, что кто-то из элива что-то знает о нем. Да и зачем было бы слать кого-то на разведку, если знаешь, что там происходит? Хотя, с такой любознательностью этого парня… Сказал начальник разведать, значит, идем разведывать.

– Ты удивлен, чужак? Видишь, не только ты умеешь удивлять, – напыщенно произнес предводитель гарнизона. «О, боги, неужели они тут все такие? А, да, точно – все. Я уже знаю»

– Пройдем же в мой дом, и обсудим все за кубком доброго вина!

– С радостью и почтением войду я в твой дом, Опора Листьев, – не задумываясь, произнес Ал, лишь через секунду сообразив, что ответил привычной Энолу цветистой фразой. Да, чужие знания начинают врастать в его мозг.

Тодан повернулся, и степенно пошел к двери – Ал направился за ним. Энол так же сделал несколько шагов ко входу.

– Не сейчас, Энол, – жестом остановил его Тодан.

Энол вспыхнул, но дисциплина взяла верх, и он, склонив голову и прижав руку к груди, отступил назад: «Слушаюсь, опора листьев».

Не успела еще захлопнуться дверь, как послышался недовольный шепот Цветка: «Вот как, значит… А приветствовать Цветок Древа, как положено, он не умеет!»

Двое стражников в сверкающих золотом доспехах закрыли за вошедшим гостем двери. Каждый из них держал руку на рукоятке меча в изукрашенных драгоценными металлами и камнями ножнах: личная стража военачальников вооружалась на славу. Эливийские рунные мечи из «лунного серебра» с наложенными на их клинки заклятьями были великой ценностью, и не зря: в тренированных руках такой меч запросто перерубал торока в боевой броне пополам. В дальнем конце довольно обширного помещения возвышался трон воеводы – горный дуб, резьба, золотые вставки, каменья. Слева – кресло поменьше, но так же вычурно украшенное – место для полноправной супруги Тодана, Ивалы Элава – Лона Ветви Элава. Справа же, немного в отдалении – кресло для дочери правителей Ветви – Аоны. Перед креслами установили стол, накрытый как для приема высоких гостей, что говорило о высоком статусе, который пришелец получил в глазах местной знати. Однако два лучника с заговоренными стрелами, стоящие за троном, могли очень быстро внести поправку в этот статус. Про меченосцев тоже не следовало забывать.

Хозяин торжественно проследовал к своему трону, и величественным жестом указал на массивное резное кресло за столом напротив, приготовленное для гостя. Высокая прямая спинка, сидение, имеющее уклон назад, высокие перила – из него нелегко выскочить, большая масса – его нелегко откинуть назад… по меркам элива – все это сильно настораживало.

– Что ж, гость Ал-с-небес, расскажи нам, с чем ты прибыл в наш Священный Лес? Что привело тебя, и чего ты ищешь?

Имей Ал больше времени, он бы глубже покопался в кристалле, но нельзя же перетащить всю память другого человека в свою голову: так можно раствориться в чужой личности. Да и времени не было. И потому знания о мире, с которым сейчас придется столкнуться, были не только однобоки, но и фрагментарны. Манеры, голос, жесты знатного элива – все это было знакомо из памяти Энола – непонятны были мотивы и интересы, непонятны были отношения с правящим братом, а значит, следовало ожидать грязных предложений и намеков. Ожидать можно было вообще чего угодно.

– Тебе не стоит быть таким настороженным. Ты можешь убрать свое оружие, ведь оно явно мешает тебе. Мы чтим законы гостеприимства, это значит, что всякий добрый человек находится под защитой Священных Законов в этом доме.

Маячок тревоги сработал в голове. Привычка анализировать выражения, препарировать фразы и искать скрытые смыслы сработала подсознательно, и уже к концу высокопарной фразы, Ал отметил, что воевода не дал гарантий лично ему, а ограничился общими определениями, к тому же употребил слово, которое означало «человек» в том смысле, в каком говорят о представителе своего вида. Иными словами, Тодан сказал, что под защитой закона находитсядобрый элива, коим гекон никак не является.

Оба его сердца потихоньку начали разгоняться, гормоны-усилители разливались по телу, адреналин наполнял буферную железу, готовясь поступить в кровь в нужный момент. Будто-бы не решаясь нагло сесть в кресло, Ал примостился на краешке, крепко уперев ноги в пол.

Элива выразительно смотрел в глаза чужаку, ожидая, пока тот положит автомат на край стола. Его лучники подняли руки к колчанам. Бесшумно (не для гекона) подошла служанка, наполнила бокалы и, глядя в глаза гостя, грациозно положила его оружие на поднос, который затем поставила на резную подставку недалеко от стола. «Или разоружайся, или станешь врагом» – вот что говорил этот спектакль. Воевода улыбался, поднося высокий бокал из прекрасного вардского стекла к губам, но глаза его, пронзительно зеленые и чистые, излучали настороженность и угрозу.

– Триста лет царил мир над кронами Священного Леса. Триста лет спокойной жизни для Листьев Древа. Жизни настолько беззаботной, что многие молодые элива не знают, как выглядит кровь торока на лезвии меча, не видели пламени, пожирающего кроны Священного Леса. Триста лет… Варды соблюдают границы, холин заняты своими грязными делами, даже тороки лишь иногда беспокоят нас мелкими набегами, не в силах зайти даже на опушку леса, – вождь пригубил вино, не сводя взгляда с гостя, – и вот, некоторое время назад, мы узнаем, что варды вдруг оснащают свою армию новым оружием, у холин снова война за создание Империи, а тороки по зову Роррага снялись с веками насиженных мест, и собирают свое Великое Собрание. И тут на наши головы сваливаешься ты. Случайность? Воля Судьбы? Или чей-то умысел? – последние слова элива произнес с нажимом, резко поставив бокал на стол.

– Ты украл душу моего сородича! – Внезапно рявкнул хозяин.

– Я не крал…

«А вот теперь дело плохо» – хитрый элива задал вопрос по-торокски, а гекон, получивший знание языков пакетом, просто понял вопрос, и поспешил ответить.

– А-а-а, я так и думал! Грязный уродливый торок! Шпион, убийца Священного Леса! Тебе придется рассказать, какие мерзкие планы вынашивает Рорраг! Или ты узнаешь, что такое страдание.

Тодан поднялся на ноги, и, плавно передвигаясь вдоль края большого стола, стал подбираться к автомату, а стрелы его охранников нацелились точно в грудь Алу. Чуткие уши гекона улавливали передвижение воинов за спиной, в ноздри ударил запах пота и адреналина противников.

– Я наслышан о твоем смертельном оружии, торок, но тебе не достать его. Ты можешь подчиниться мне добровольно, или я заставлю тебя силой служить мне.

– Я не хочу ссориться с вами, Опора Листьев, я пришел с миром. Но не стану подчиняться и служить. Я не служу никому! Больше я не служу никому, но тридцать лет я убивал, крушил и калечил по приказу других людей. Я умею это делать, и не советую ссориться со мной, Опора…

– Тридцать лет, – насмешливо произнес воевода, – эти воины служат у меня по двести! – он подошел к подставке, и взял с подноса автомат, наставив его на Ала. – Что же ты будешь делать теперь?

– Вы-жи-вать!

Пальцы лучников начинают разжиматься, мечи скользят в ножнах воинов, подступающих к креслу. Тодан медленно давит на курок. Бокал с вином, брошенный геконом, летит влево. Обманное движение вправо. Лучники колеблются, рассчитывая упреждение, сбитые с толку этими движениями, а Ал уже бьет в землю мощными ногами, выгибаясь дугой назад, и одновременно закидывая руки за голову. Зеленый громила должен был дернуться вперед, или попытаться уйти вбок, через перила – так сделал бы любой в его положении – но стрелки никак не ожидают такого от своей мишени. Огромное и при этом стремительное тело совершает сальто назад прямо из сидячего положения – стрелы жужжат, пронзая спинку кресла, и не задевая его – руки удивленных лучников тянутся за новыми смертоносными жалами и не успевают, не успевают… Тодан давит на курок – глаза его округлены от недоумения. Тренированные ноги гекона готовятся к встрече с полом, а пальцы рук уже крепко сжимаются вокруг резной спинки кресла. Ал скользит назад, приседая и одновременно раскручиваясь вправо, тяжелое кресло срывается с места навстречу ногам золотого мечника. Хруст. Воин еще переворачивается в воздухе, не осознав, что ему уже не на чем стоять, а дубовый таран уже догоняет вторую жертву. Снова хруст. Этому должно повезти больше: его ноги просто двинулись на встречу с красивым лицом их хозяина. Кресло летит дальше – грохочет, отводит внимание. А гекон уже перекатывается под стол, и стрелы пролетают над его головой. «А ребята-то шустрые». Подхваченный в перекате бокал запущен в лицо правому лучнику, а живая пружина распрямляется прямо с пола влево, и левый лучник, только успевший наложить на тетиву третью стрелу, уже падает с перебитым горлом. Его напарник, уворачивается от бокала, отходит, пытается прицелиться, но зеленая тень быстрее – вырывает лук, ломая запястья – твердый, как камень, лоб с хрустом вбивает нос стражника тому в лицо, и тут же тяжелый кулак влетает под дых.

Звон бокала, щелчки от нажатий пальца на курок, сдавленный хрип лучников. Лучи света заливают картину побоища через разноцветный витраж, кровь громко капает на пол, катится со звоном бокал из вардского стекла… Дикий вопль служанки разрывает тишину, и вслед за ним две глотки начинают орать от боли. Левый лучник уже молчит, правый пытается вдохнуть. Ал забирает автомат из рук изумленного, не способного к отпору воеводы, снимает предохранитель, и отходит к стене, за спину Тодана, наводя прицел на двери: сейчас они прибегут. «Кстати, второй ход тоже держим под контролем»… А вот и они – ждали сигнала, не иначе. Шестеро. Все в броне и с мечами. Воевода кричит, призывая на помощь. Шесть хлестких щелчков у него за спиной – мечники падают на пол с простреленными ногами. Служанка падает на пол, тонко визжа и укрываясь руками…

Крик, хрип и стоны. Воевода изумленно смотрит в дуло автомата, на лице страх и недоумение, он пятится назад, и упирается в подоконник прекрасного витража, через который уже видно, как в лагере начинается суматоха.

– Я мог убить тебя, воевода Тодан. Убить всех вас. Но я этого не хочу. Я пришел с миром! – Ал отступил, опуская оружие. – Вызови лекаря своим бойцам. Вот тот, возможно, при смерти. Мне некогда было рассчитывать силу – у него горло сломано. Поторопись. И вот у того открытые переломы ног, ему тоже срочно нужна помощь, смотри, кровь так и хлещет… Прекрати орать, красавица! Лекаря зови! Беги уже! – Ал потряс служанку за плечи, и поднял на ноги. Та, оглядываясь от страха, выбежала во вторую дверь.

– И что ты теперь будешь делать? – Надар пошевелил угли в костре, и сноп искр озарил их лица.

– Пойду к Вратам.

– Зачем? Это запретная земля.

– А что мне остается? Я пришел сюда, в надежде найти союзников. Теперь с этой идеей можно попрощаться.

– Они выживут. Все, даже Надала, хоть ему и предстоит долгое лечение. Возможно, Опора Листьев еще передумает, и вы помиритесь?

– Вряд ли. Дело ведь не только в этой бойне. Которую, кстати, они сами и устроили. Дело в том, что после этого мы поговорили с ним уже без пафоса и всех ваших эливийских церемоний, – Надар повел бровью, – ваш Опора Листьев предложил мне поступить к нему на службу – хотел получить мои знания, мою подготовку и мое оружие.

– Ты не согласился, – сам себе ответил Надар. – Почему?

– Я не буду больше служить. Никому. И чужие приказы выполнять не стану. А просить он не умеет.

Ал отхлебнул из фляжки эля – напиток для воинов, не для знати. После побоища в доме воеводы, ему выдали немного еды, кожаную куртку, штаны и сапоги. Все это принадлежало раньше какому-то воину-тороку, и хранилось как трофей в одной из кладовых. Слава богам, за многие годы хранения из вещей выветрился ужасный запах, хоть и не пропал совсем. К удивлению Ала, вещи были пошиты аккуратно: сапоги выглядели весьма прочно, и хоть и были грубыми на вид, и немного великоватыми, но зато, несомненно, выигрывали у его самодельных сандалий. Проблема размера решилась просто: Ал обмотал ноги кусками эливийской ткани, мягкой и прочной – получилось удобно, хоть и далеко не с первой попытки. Но потом Надар ему показал, как это делают холин, и результат превзошел ожидания.

– Откуда такие познания про холин?

– Я ведь полукровка, – неохотно ответил Надар, – мой отец был хола. А разве ты не узнал этого, когда… ну, из памяти Энола?

– Нет, я не мог узнать все. Я лишь подсмотрел то, что показалось мне самым важным.

– Значит, ты действительно не крал его душу!

– О! Дошло, наконец! Так что с холин? И с твоим отцом.

– Ну, ты же знаешь, у элива редко рождаются дети: плата за долголетие, и поэтому иногда женщины элива… ищут любовь на стороне. Это позор… и изгнание. Дорога в Земли Опавших Листьев.

– Жертвовать жизнью ради ребенка, и затем быть изгнанной и разлученной с ним…

– Нет, ты не понял – детей не отбирают. Женщина растит ребенка до того, как ему исполнится 15 лет. А потом должна уйти в общину. Там она становится Тенью Служителей Древа. Это работницы, прислуга. Хотя и тогда матери не возбраняется видеться с ребенком.

– Хм… Я думал, на такое женщина может пойти только из-за любви. У нас в сказках так: эльфийка и прекрасный воин-человек, и они полюбили друг друга…

– Это сказки. А в жизни… Жажда иметь детей для элива может превысить все. Женщина не становится полноправной женой, пока не родит наследника мужу. И если тебя уже в седьмой раз променяли на другую… Элива живут долго – это благословение и проклятие: За длинную жизнь они могут поменять спутников не один раз. Лишь дети связывают их навсегда. Мою мать после всех временных мужей считали уже бесплодной, порченой, и она в отчаянии обратилась к холин.

– Выходит, это брак по расчёту?

– Выходит.

– А отец?

– А вот он пылал к матери великой страстью. Отец был прекрасным человеком – сильным и мужественным. Незаурядной красоты хола. Я любил его. Он многому меня научил, и всегда брал с собой. Я жил с холин по нескольку лет, помогал отцу, занимался его делами. Он научил меня ходить под парусом. Ведь он был моряком – возил товары, иногда контрабанду. Не пиратствовал, нет, но время от времени позволял себе немного заработать со стороны. Мне нравилась эта жизнь.

– Так почему же бросил ее?

– Я не бросил. Отец умер. Его дело и дом забрали родственники-холин. Десять лет уже прошло. Он дожил до старости по меркам холин. Но для элива это только мгновение.

– А ты? Сколько тебе лет? Ты бессмертен?

– Нет, я же не чистокровный. Хотя, и чистокровные не вечны. Просто могут жить две, а то и три тысячи лет. Говорят, что Служители Древа могут прожить и вдвое дольше. А что до меня, то мне уже сорок шесть.

– Ничего себе! Выглядишь лет на двадцать от силы.

– Ну, а проживу еще семь раз по столько. Если повезет.

– Неплохо.

– А ты? Расскажи о своем народе.

– Ох, Надар. Сложный вопрос ты задаешь мне. Не знаю, что и ответить…

– Не хочешь? Не доверяешь мне? Думаешь, Опора отправил меня шпионить? – полукровка возмущенно сверкнул глазами.

– Нет, ты не понял, – Ал похлопал его по плечу, – я ничего от тебя не скрываю. Я просто не знаю, как тебе это рассказать. Я ведь не человек. Меня не рожала женщина, меня сделала… машина – он нашел нужное слово из языка вардов, «спасибо тебе Энол», и с удовольствием наблюдал за эмоциями на лице Надара.

– Ты – голем? Ты выкован из их колдовского металла и питаешься жаром? Но я же сам видел, как ты ешь! И как мочишься – тоже видел!

Ал рассмеялся, и это еще больше обескуражило Надара.

– Ты смеешься надо мной? Потешаешься?

– Да нет! Просто именно такой реакции я и ожидал. Потому и не хотел рассказывать. Погоди обижаться. Постарайся понять, в вашем языке еще нет тех слов, которые могут описать вещи, которые я хотел тебе рассказать. Ну, представь, что некое существо появилось, не в результате рождения, а, хм… ну как бы собрано из… из таких маленьких частиц при помощи магии.

Теперь Надар выглядел испуганным:

– Не говори так! Я знаю, какая магия может делать такое. Темная! Страшная! Запрещенная. Забытая. Ни элива, ни варды, ни тороки не могут делать этого. Говорят, это умеют холин – грязная, темная магия, убивающая все живое. Или порождающая грязную, темную жизнь.

Ал вспомнил армады кораблей, пожирающих целые астероиды и сжигающие поверхности планет, вспомнил лаборатории по выращиванию геконов, вспомнил Свободную Республику Толл, с ее бедными кварталами и правителями-деспотами, и бесконечные войны за все на свете.

– Да, Надар, похоже, ты прав. Такая магия меня и создала.

Надар немного отодвинулся, а затем с новой надеждой проговорил:

– Но я не вижу в тебе темной магии. Я не могу творить ее, но могу понять, когда кто-то наполнен ею – ты не наполнен ничем.

– Ну, значит, это была другая магия. Никакая. Магия ничего. Давай спать. Мне завтра уходить.

Роса еще не высохла на траве, птицы переливались звонкими трелями, лес просыпался, наполненный радостными звуками и запахом утренней свежести. Ал шагал по хорошо утоптанной дороге. Рядом, подстраиваясь под его широкий шаг, шел Надар, временами переходя на бег.

– Куда ты так спешишь? Давай идти медленнее. Я не могу идти так быстро.

– Я хочу побыстрее убраться отсюда. А ты сам напросился. Я вообще не понимаю, как ты ушел. Ты же вассал Энола!

– Я не вассал Энола! Это Энол думал, что я его вассал! Просто, я так давно служил у него, что он решил, что я принадлежу ему.

– А это не так?

– Не так! Законнорожденный элива является вассалом своего господина. Он – лист Древа, или Цветок – если повезло – и служит ветви. Но не полукровка. Мою мать лишили положения Листа Древа, когда она родила меня, потому и я не принадлежу к какой-либо из ветвей.

– Хм… А в голове у Энола я этого не видел.

– Энол не интересуется жизнью своих слуг. Десять лет назад я вернулся из Галинтана в Священный Лес, и попросил протекции у Ованавы Лавана – бывшего мужа моей матери и Опоры Листьев одной древней ветви. Не главного ствола, но все же, достаточно влиятельного. Он отправил меня к Тодану Элава, а тот отдал меня в служение Энолу.

– Взял, отдал, передал. Тут то же дерьмо, что и у нас. Вот поэтому я и не хочу тут оставаться. А ты чего за мной увязался?

– Ты чужой в этом мире – я тоже чужой. Чужой для холин, грязный полукровка для элива. Я не могу творить эливийскую магию и не могу сойти за своего у холин – я везде чужой. А ты мне нравишься. И ты идешь к Вратам. Я всегда хотел побывать у Врат. Но… Говорят, это гиблое место – самому лучше не ходить.

– Нравлюсь? Хм… Ну, ты мне тоже нравишься. Значит, идем вдвоем. Только все равно шевелись. Пока не отойдем от этой заставы хотя бы на пять километров, я не успокоюсь.

– Пять… чего?

– Иди давай. И не болтай, а то уже запыхался.

Торокские сапоги размеренно ударяли в утоптанную землю, рядом, временами сбиваясь с ритма, мягко шлепали изящные сапожки эливийской работы. Солнце стояло высоко, день был жарким, и путники молчали от лени и усталости. Наконец Надар не выдержал:

– Ал, а ты знаешь, куда идти? Ты дорогу к Вратам знаешь?

– Ну, в общих чертах. Энол ходил в те края не раз, так что, до границы Священного Леса я дорогу знаю прекрасно, а дальше – примерно. По карте, которую он видел у своего дяди.

– И долго туда идти?

– Тодан упоминал в разговоре с Энолом, что путь занимает две недели хода.

– Ну, не так и далеко…

Ал стал размышлять над сказанным. Неделя у элива имеет десять дней. При этом каждый день называется так же, как и пальцы – Цепкий, Лишний, Средний, Ловкий и Сильный. Плюс добавка: «левый» и «правый». То есть, шестой день недели будет – «правый цепкий». Существа, менее склонные к пафосу, давно бы заменили названия на что-то покороче, но элива, видимо, никуда не спешили. В каждом месяце ровно три недели, а в году – двенадцать месяцев. Ровно. И сутки тут длятся дольше стандартных, процентов на 15. Длинные тут дни. Все эти соотношения снова наводят на размышления. Год, длящийся ровно 360 дней, двенадцатеричная система, смешанная с десятичной. И если десятичную можно было пояснить строением тел элива, то двенадцатеричная никуда не укладывалась. Хотя вот она – в движении местных луны и солнца. Ал читал, что когда-то на Праматери так же существовала привязка к двенадцатеричной системе. Слово «дюжина» сохранилось в его языке до этого времени. И это так же наводило на размышления, как и некоторые виды растений, которые он уже видел здесь. Березы, то есть турнавы по-эливийски, – это точно березы, еще дубы – выше и крупнее тех, которые он видел на разных планетах, немного иные листья или желуди, но это точно дубы. Человечество тащило за собой свою экосистему, зачастую уничтожая местные виды, и потому растений, увезенных еще с Праматери, было вдосталь на каждой планете, где жили люди.

– О чем ты задумался, Ал?

– О странностях. Слушай, как вы пользуетесь всеми этими «левый лишний», «правый сильный».

– А мы и не пользуемся. Это Опоры Листьев да Цветы так говорят. А простые элива, тем более полукровки, как я, просто говорим «первый», «второй», «десятый»…

– Значит, есть расслоение в обществе элива?

– Конечно, есть! Есть знатные и богатые, а есть и бедные элива. Есть и вовсе бесправные…

– Ты про эриса? – Надар, дернулся и по привычке оглянулся по сторонам.

– Ну да. Про них не говорят вслух.

– Предатели расы, гнилые листья – существа, которых следует убивать и уничтожать без сожаления, – так Энол думал. Так ему говорили все его родичи.

Надар занервничал, и заозирался по сторонам.

– Что с тобой? Почему ты так нервничаешь? Что такого в этой теме?

– Давай выйдем к реке, или на какую-нибудь большую поляну. Отдохнем.

Ал понял, что его спутник боится продолжать разговор в лесу, среди деревьев, и решил не накалять обстановку.

– Там, впереди, если немного повернуть влево, можно выйти к Тавилоне. Идем.

Сделав небольшой крюк с дороги, путники вышли к Тавилоне – притоку Оалавы. Река была гораздо меньше той, где свалился с небес десантный бот, но так же чиста и полноводна. Надар с интересом наблюдал, как Ал достал из тубуса на поясе несколько мелких предметов, вырезал из куста орешника длинный прут, и соорудил удочку. Фабричные крючки и леска, которую он пытался порвать, но лишь порезал себе палец, привела его в восторг.

– Эх, жаль, я не могу творить магию. А то бы приманил рыбу.

– Не обязательно – и так поймаем, – Ал нацепил на крючок шарик химического атрактора, и затем еще насадил жирного червя. – Эта штука работала во всех водоемах, где я рыбачил, думаю, ваша и рыба его тоже полюбит. Не очень спортивно, конечно, но зато результат гарантирован.

День подходил к концу: сгущались тени, наступало время волшебной ночи Священного Леса. Надар притащил из зарослей небольшую охапку дров после долгого блуждания и чертыханья под кронами деревьев и бросил ее на землю у ног Ала.

– Не густо, – скептически выгнув бровь, заметил тот.

– А ты сам попробуй – найди. На рыбу хватит. А ночью не замерзнем. В Лесу всегда тепло.

– Ну, хорошо, разжигай.

Надар сложил дрова шалашиком и стал выбивать искры из огнива, которое достал из кармана своей куртки. Увидев вопросительный взгляд спутника, он произнес: «А чего ты ожидал? Я же говорил, что неспособен к магии. Выживаю, как могу».

– Ладно. Давай о деле. Что ты хотел сказать? И почему сюда? А, понял! Ваши духи леса – деревья элонка, это они передают мысли, так? Но почему тут не опасно?

– Так ведь элонка не растут возле самой воды. И на краю Священного Леса их тоже мало.

– А наяды? Они же тоже подслушивают.

– Подслушивают, но вот сейчас костер разгорится, и с этой проблемой мы тоже разберемся.

Как только веселое пламя запрыгало по сучьям, Надар скрылся в сумраке, сгустившемся вокруг костра, и через несколько минут вернулся с большими зелеными листьями, неся их не в руке, а зажимая двумя палочками. Листья полетели в огонь, и тотчас же поляну залила кошмарная вонь.

– Да ты с ума сошел! Я сам сейчас отсюда сбегу!

– Заткни нос и посиди немного – это ненадолго, – закашлявшись проговорил Надар…

Ал замедлил сердцебиение, закрыл носовые клапаны и задержал дыхание – благо, минут 10–15 он может посидеть и не дыша. Вокруг них распространялась тишина: живность во всей округе убегала подальше от поляны. В камышах послышалось сердитое сопение и сдавленный всхлип, после чего громко плеснуло несколько раз. Надар зажимал нос одной рукой, а другой затыкал рот краем куртки. Глаза его были выпучены и слезились. Через несколько минут дым развеялся, листья прогорели дотла, но Надар все еще сидел, затыкая рот и нос и стараясь не дышать. Гекон с ехидной усмешкой наблюдал за слезящимися глазами элива-полукровки и его рвотными позывами. Наконец Надар осторожно убрал куртку и отпустил нос.

– Ф-ф-ух. О-о-о! Эти были забористыми! О, мать тороков, до чего же вонючая дрянь.

Ал открыл ноздри и слегка втянул воздух.

– Ну, ничего – уже терпимо. Что за мерзость?

– Это чиф-тах. Говорят, боги создали его для защиты Священного Леса. Никто в здравом уме не станет поджигать лес там, где растет это растение. А растет оно везде.

– В памяти Энола я не видел применения этой штуки.

– А зачем это ему? У него есть магия.

Ал задумчиво поглядел на костер:

– А рыбу мы теперь как будем на нем жарить?

– Не беспокойся, листья выгорают полностью – запаха не будет.

– А наяды?

– Нее, они теперь сюда не скоро вернутся – пока не проблюются где-то подальше отсюда. Так что доставай свои чудесные приправы, и приготовим себе ужин.

Рыба запекалась на углях в большом куске глины. Ал был уверен, что не разочарует аборигена.

– Ну что ж, я весь внимание: что ты так боишься обсуждать, что мы пришли аж сюда?

Надар задумчиво покусал губу:

– Ты начал говорить об эриса. Эта тема табу у элива. Эриса не просто полукровки или преступники. Эриса – парии, изгнанные своими Ветвями. Многие – очень знатных Ветвей. У Энола был брат, Фавинол. Старший брат, понимаешь? Теперь он тоже эриса.

– Почему?

– Энол ничем не интересуется, как ты уже замечал, а вот его брат был полной противоположностью: он хотел многого – всего. Больше, больше… Он был наместником Тимлава до того, как дядя Энола, Тодан занял это место. Но и этого молодому Цветку Древа было мало.

Ему хотелось еще больше власти. Подговорив многих из молодых элива, особенно из тех, кто родился на боковых ветвях, он организовал заговор против самого Алаолы Элава. И отцу, командующему всеми нашими войсками, пришлось драться в открытом бою против собственного наследника. Бунт был подавлен, многие ветви тогда не досчитались листьев, а сам Фавинол бежал с остатками своего войска в Дикие Земли.

– Дикие Земли? Это же туда, куда мы и направляемся.

– Да, я слышал, что Врата находятся за границей Священного леса, на краю Диких Земель. Вот это меня и беспокоит: тысячи лет уходят туда бродяги, бандиты, отверженные и беднота. А из Врат выходят чужаки. Часто вот с таким же оружием. Потому я и не отправился бы к Вратам в одиночку. Никогда.

– Ничего, разберемся. Но не это меня удивляет. А удивлен я тем, что не знаю того, про что ты рассказал. Уж такая-то информация не могла быть незамеченной в голове Энола.

– Вот поэтому я и не мог говорить при деревьях элонка. Порядок в мире элива держится на неизменности законов. И Древо, с его системой наследования и порядка Ветвей, является основой основ этой власти. Оспорить этот порядок – самое страшное из возможных преступлений. Тогда, после восстания Фавинола, многие элива из ветвей зачинщиков заговора были уничтожены. Фактически, целые ветви были срезаны с Древа.

– Ничего себе! Но как такое можно не заметить или не знать!

– Потому, что их стерли! Эти ветви срезали навсегда – листья отряхнули, как будто их и не существовало. Когда свершается преступление такого рода, Служители Древа собирают большой Круг и творят мощные заклинания, отправляя по Лесу Волну Забвения. С этого момента все элива забывают преступников. Кем бы они им ни приходились. Навсегда.

– Разве не лучше помнить своих врагов?

– Зачем? Хоть они и изгнаны, но остаются родичами – сыновья, братья, отцы – зов родной крови снова может пересилить долг, и тогда жди новой беды. А забытые враги просто становятся эриса. Эриса, которых можно убивать просто так. Даже обязательно нужно.

– Но ведь такие, как ты, полукровки, не могут забыть. Ведь вы отторгнуты от Древа.

– Именно! Мы же дикие побеги. И потому жизнь полукровки в обществе элива – большой риск. Ты можешь даже не заметить, когда переступил черту между элива и эриса. Просто потому, что ты помнишь то, чего не должен. Вот почему я не могу говорить с тобой на подобные темы. Я действительно рискую.

– Да уж. А веселая у вас вырисовывается картинка общества. Совсем не сказочная.

– Это еще не все. Далеко не все. Вот ты смеялся надо мной, когда я принес дрова. Но ведь это реальная проблема. А представь полукровок или листья с далеких боковых ветвей, живущих в северной окраине Священного Леса. У них нет или почти нет магии жизни. Ни одно дерево в Лесу не поделится с ними дровами. А ночи там холодные, особенно зимой. Да и есть нужно готовить: мы же готовим пищу на огне. Даже овощи и злаки нужно сварить, не говоря о мясе. А где брать дрова? Покупать у вардов горючие камни? А за что, за какие богатства? Стоит срубить дерево, и бедный элива попадает на суд к местному Опоре Листьев. И ему очень повезет, если он отделается только телесными наказаниями или отработкой.

– Значит, элива тоже работают.

– А как же! А откуда брать все, что нужно для жизни? Ты не можешь просто так пойти в чащу, и поохотиться. Нужно совершить обряд Круговорота Жизни. А это означает, что все, что ты добыл, становится известно Опоре этого участка леса. И если ты берешь больше, чем позволяет Круг Жизни, то тебя ждет суровая кара.

– Но разве Круг Жизни не создан именно для того, чтобы ни один элива не голодал? Ведь ты можешь брать у леса столько, сколько тебе нужно для пропитания. Разве не так должен работать Круг Жизни? Я вижу в памяти Энола, что это именно так.

Дикий побег рассмеялся:

– Для Энола – так! Для него – действительно так. Но далеко не для всех. На окраине Леса давно нет столько дичи, чтобы прокормить всех элива. А сердце Священного Леса не для низкородных. Столетиями Лес беднеет. И никто не знает, почему. Говорят, в давние времена Служители Древа наполняли Лес жизнью, и всего было вдоволь. Тогда жизнь элива была действительно сказкой – гармония природы и ее детей. Но с каждым поколением Сила, которая дается нашим магам, ослабевает, и мир элива разрушается. А знатные листья скрывают это. И за разговоры на эту тему ты тоже можешь стать эриса. Каждая ветвь имеет свой надел Леса, и боковые Ветви постепенно теряют свои наделы. Города холин полны элива: лучники в страже правителей, бойцы в охране караванов на земле и даже на море. Можно ли было такое представить себе раньше? Но мало того: элива уходят на равнины и занимаются земледелием. Даже к вардам уходят!

– Но Опора Тодан говорил, что уже триста лет царит мир – благословенное время для всего Индерона.

– Да! Мир. Мир для толстых Ветвей Древа, и особенно для ствола. Но этот мир привел к тому, что элива стало слишком много для своего Священного Леса. И теперь они гибнут не в великих битвах, защищая свою Родину, а в стычках с разбойниками или друг с другом: за кусок еды, за место под солнцем…

– Тебя послушать, так война – благо! Не бывал ты Надар, на настоящей войне. Если бы ты видел, как в пламени плавится камень, как сгорает само небо, а города испаряются вместе с жителями раньше, чем те успевают закричать от ужаса, ты бы не произносил этих глупых речей! Двадцать пять моих лет назад, за одно мгновение в мире под названием Авилла погибло свыше двух миллиардов людей! – Ал долго составлял это ужасающее числительное средствами языка элива. Надар, услышав эту словесную конструкцию, потрясенно молчал, пытаясь осознать такую огромную величину.

– Неужели бывают миры с таким количеством жителей? И что за магия может сотворить такое разрушение?!

– Бывают, Надар, бывают. И магии такой у нас – хоть отбавляй. И рождается она из вот таких речей искателей справедливости.

– Так что же делать? Терпеть и умирать? Голод лучше войны?

– Не знаю, Надар. Я не предводитель, не вождь, не маг. Я – простой солдат, всю жизнь убивавший по чужому приказу. И убивать больше не хочу. Дай мне пожить для себя.

Повисло долгое молчание: Ал шевелил прутиком едва тлеющие угли, Надар смотрел на сонно текущую реку. Кричали в ветвях птицы, на поляну возвращались светляки и ночные бабочки. Луна заливала траву волшебным серебряным светом.

Ал прислушался, и запустил обонятельные усилители, да, чувства его не подвели, там кто-то есть. Во-он там, в кустах на краю поляны. И в этот раз ветер им не помощник. Стоит безветрие, и запахи медленно, но уверенно ползут во все стороны.

«Дай-ка мне свой лук», – тихо прошептал гекон. Элива удивленно подал ему оружие. Ал наложил стрелу на тетиву, а затем, резко подскочив, запустил ее в кусты. Послышался треск и вскрик, кто-то побежал, ломая ветки. Поляну залил веселый смех зеленого великана.

– Энол! Вылезай! Я тебя унюхал. Или мне из моего оружия пальнуть?

– Что ты себе позволяешь, торок?!

– А ты вылезай, я тебе поясню.

– Нет уж, я к тебе не пойду!

– А зачем тогда сюда пришел? Целый день, видать, бежал по следу, а теперь будешь в кустах сидеть? Илата, ты же тоже там? Выходи. У нас рыба подходит. С моими специями. Я готовил!

В кустах послышалось яростное перешептывание.

– А ты не будешь стрелять в нас, торок?.. И бить по лицу?

– А ты веди себя прилично, и все будет нормально. Выходи, на тебя тоже хватит: тут большая рыбина.

– Мы идем!

– Стрелу сначала найдите, это вам в наказание, за то, что подкрадывались.

– Ты – предатель! И тебя ждет суровое наказание! – промямлил невнятно Энол, жадно пережевывая кусок рыбы. Что ж, кулинарные способности гекона они все явно оценили. – Я из-за тебя целый день не ел! Утром меня Опора Листьев вызывает к себе, и спрашивает сурово, где, мол, твой следопыт! И я должен целый день бежать за вами, будто мне делать больше нечего!

– Я не предатель! И не твой вассал! Я вообще не Лист Древа. Я тебе не присягал. Вспомни, как ты меня принял на службу! Увидел меня, сказал: «а, дикий побег… зайди в оружейную, скажешь, что Цветок послал, получишь доспехи, а лук у тебя свой есть. Будешь дежурить по ночам до конца недели». Вот и все! Я десять лет за тобой бегал – прислуживал и подносил. А теперь моя служба у тебя закончилась. Не веришь, у Опоры Тодана спроси. Закон я не нарушал.

– Да ладно, нет дела твоему Опоре до Надара, – прервал перепалку элива Ал, – послал он тебя за мной шпионить. Можно подумать, я не понимаю. Да только я не скрываю, куда иду: к Вратам.

– К Вратам… – изумленно протянул Энол. – Ты уверен? – он покосился на бывшего подчиненного, – тебе же известно, сколько там опасностей? И твое оружие…

– А что с ним?

– Опора Листьев сегодня кое-что рассказал мне, перед тем, как отправить за тобой. Ты же уже догадался, что мы видели и раньше такие вещи?

– Конечно, догадался. Даже у тебя в памяти я видел нечто подобное – ты держал его в руках,

При упоминании об источнике знаний гекона, Цветок Древа кисло поморщился:

– Верни душу, а? Чего ты хочешь за это?

– О, боги космоса… – Ал от расстройства перешел на родной язык. – Так, ладно, я тебе обещаю, что если ты будешь себя хорошо вести, я тебе верну твою душу. Я добрый! Я тебя, можно сказать, полюбил! Вот для начала расскажи про мое оружие.

Элива просиял:

– Да, я скажу, я сделаю, что скажешь. Вот что мне сказал Опора Тодан: существа с таким оружием и разными такими штуками давно приходят сюда. Сотни, даже тысячи лет. Иногда целые отряды прибывают из других миров. Они бывают одеты в броню и шлемы, у них на одежде множество разных коробочек и штучек. А в руках вот такие вещи, и разные: такие и вот такие, и даже такие, – Цветок Древа показывал руками, какие были эти штуки, разводя ладони все шире и шире, пока хватило размаха рук. – Но вот что было дальше: дальше они все погибали, или бежали назад. Наши стражи или тороки, или… – он оглянулся на Надара, – эриса убивали их всех и забирали трофеи. Иногда эти пришельцы дрались ножами или неплохими мечами, но никогда, никогда не пускали в ход свои штучки и оружие. Знаешь, почему?

– Ну, и почему же? – насмешливо протянул гекон.

– А потому, торок, что оно никогда не работало!

«Как интересно», – размышлял Ал, – «Выходит, если верить этому заносчивому элива, то ни один прибор, ни одно оружие не действуют в этом мире. «Магия этого мира сильнее, и не позволяет действовать магии ваших миров», – так заявил Цветок. Но я не могу понять, как такое может быть. Как сделать так, чтобы дротик не вылетал из ствола? А тем более, как заставить не воспламеняться порох? Вся жизнь, любая часть живого существа, действует на тех же принципах: движение ионов в нервах, процессы окисления и восстановления в мышцах и легких. Как остановить одно, и не затронуть другое? Какая сила способна на это?» И в голове настойчиво всплывало единственное слово – магия. Как просто можно объяснить все непонятное одним этим словом. Просто смирись и прими – магия. Ал так не умел.

– Торок, ты все же решил туда идти?

– У меня имя есть – Ал. И зови меня по имени.

– Хорошо, то… Ал! Так ты все же идешь?

– А тебе-то что? Беспокоишься обо мне?

– Ну… Опора Листьев говорит, тьма сгущается над Лесом. Тороки собирают орду, и могут напасть уже совсем скоро. Маги холин готовятся к войне, варды, и те готовятся. А у тебя есть оружие из другого мира, которое работает. И убивает. Такая магия нужна элива. Присоединяйся к нам. Хоть ты и торок… по виду, но ты добрый. А этот мир хранят только элива. Это все знают! Падет Священный Лес – весь Индерон поглотит тьма!

– Не поглотит: каждый думает, что мир держится на его плечах. А потом уходит в сторону, и ничего – стоит мир.

– А душа? Кто вернет мне душу, если ты умрешь или уйдешь?

– Не беспокойся, Ал дал тебе слово, Ал его сдержит! Хочешь, идем с нами. Ты пригодишься. Хотя бы дрова добывать, – гекон громко засмеялся собственной шутке.

Четверка невольных союзников шагала по дороге. Энол периодически заводил разговор о возвращении, соблазнял, обещал, взывал к совести и гуманизму. Ал шел вперед, препираясь для развлечения. В сущности, Цветок Древа был неплохим парнем, и если обломать его заносчивость, они могли бы стать друзьями.

Восемнадцать дней похода остались позади. Дней, наполненных переходами по укрытым мягким мхом или твердой землей дорогам, дней совместной охоты и рыбалки, вечерних разговоров у костра, шуток и подначек. А еще это были дни сближения. Энол обкатывался под влиянием силы и харизмы Ала: хоть он и был старше гекона, но его воспитание в условиях всеобщего потакания сделало из него инфантильного ребенка в теле взрослого. Лишь две серьезные стычки с врагом, в одной из которых победу принесла магия, а из другой его спасли быстрые ноги, состоялись в жизни этого знатного элива. И даже в этих стычках он был далеко не в первых рядах. В остальном его опасности создавались лишь хитростью и силой зверя во время охоты. Энол не был трусом, и в одиночку ходил на вирга – а этот зверь чрезвычайно опасен – но, послушав рассказы зеленого пришельца у костра, проникся к тому неподдельным уважением и пониманием, насколько жизненный опыт этого некрасивого великана превосходит его собственный. Некоторые вещи Ал не хотел рассказывать, некоторые пытался рассказать, но не мог. Не захотел он рассказывать и того, где родился, и каким было его детство – Энола чрезвычайно заинтересовала эта тема.

И вот сегодня они стояли на краю владений его рода. Лес не обрывался в этом месте, но здесь заканчивался Священный Лес. Именно тут пролегала черта, за которой не росли больше элонка. А без них лес был лишь местностью с высокими деревьями.

– Значит, не пойдешь?

– Я б пошел – с вами не боюсь. Но у меня приказ… Опора передал через Духов Леса, что я не должен выходить за границу. Я – Цветок Древа. Мать с отцом, венценосные Опоры Ветвей, так и не смогли больше родить ребенка кроме меня. Если со мною что-то случится – это приведет к плохим последствиям.

– Понимаю. Удивляюсь, что тебя вообще отпускают одного без охраны. В иных мирах вельмож твоего ранга охраняет целая армия.

– Меня тоже охраняет, – и Энол обвел рукой лес позади себя. – И магия. Я ведь тоже кое-что умею.

Младшие элива молчали. Надар за спиной Ала, Илата за спиной Энола. В этом походе каждый имел своего командира.

– Ну, что ж, тогда будем расходиться.

– А ты вернешься?

– Я постараюсь. Я же обещал.

– У тебя нет лука.

– У меня есть это, – Ал похлопал автомат.

– А если Опора прав, если его догадка верна? Если магия Врат побеждает магию твоего мира? Ведь ты же не проходил Врата, ты обманул их. А что будет сейчас?

– Не знаю, Энол. Но если не пойду – не узнаю. Я чужак в этом мире. Так может за Вратами, в другом мире, я найду для себя место?

– Ты можешь остаться с нами. Не служить. Просто остаться…

– Заманчивое предложение. Но я должен идти. Я решил.

– У тебя нет лука… Возьми мой!

Глаза других элива расширились от удивления. Удивлен был и Ал:

– Я знаю, что это за лук. Я знаю его цену. Я не могу взять его.

– Ты вернешь мне его! Можешь дать мне на обмен что-то такое же ценное.

– Да ничего ценного у меня и не осталось… Разве что… Вот, смотри какая штука. Вряд ли она мне понадобится.

– А что это?

– Ну… раньше это была ценная вещь: она давала… э-э… силу для э-э… разной магии нашего мира, – глаза Энола заблестели, – а теперь у меня больше нет всех этих вещей, которые она приводила в действие. Зато, она может вот так, – с этими словами Ал включил встроенный фонарь на полную мощность. Несмотря на то, что солнце уже поднялось над кронами деревьев, луч отчетливо осветил их стволы, разгоняя тени у подножья живых исполинов.

– Ого! Вот это магия! Это достойный обмен! Я буду хранить его для тебя!

– Тогда прощай, Энол Элава, сын Элафа.

– Я буду ждать тебя тут. Три дня. Потом ты сможешь найти меня в Тимлаве.

– Бывай… Обойдемся без слез и поцелуев.

Ал повернулся и быстро зашагал вперед, догоняя Надара.

Глава 3

– Не нравится мне здесь.

– Понимаю тебя, Надар. Я тоже чувствую, что здесь что-то не то, – Ал задумчиво обводил взглядом окрестности, стоя на высоком остром камне, выпирающем из земли, словно гигантский зуб. Два дня они шли по Диким землям. Лес постепенно поредел, превратившись в кустарник, перемежающийся большими проплешинами. Затем и кустарник тоже поредел. Пошли каменные россыпи, валуны и голые скальные выступы с темными холодными тенями у их оснований – место тут было мрачным, и гекона не покидало чувство неясной опасности. За ними следили. Но все его попытки выявить слежку были напрасными. Что-то ускользало, уходило из-под его внимания, не давало сосредоточиться. Это нервировало, и в прошедшую ночь Ал почти не сомкнул глаз у костра, держа руку на снятом с предохранителя автомате.

– Думаю, мы почти дошли: мы сейчас стоим на «Зубе дракона» – так было на карте, а вон там видишь – высокий дуб, а там, судя по кронам деревьев, – Гнилой ручей. Значит, во-он там должны быть Врата. До полудня должны дойти.

– Слышишь, как тихо в лесу? – шепотом произнес Надар.

– Слышу. Странная это тишина.

– Может прав Энол, не стоит туда ходить?

– Неужели струсим? Надо же попробовать. А если это наш шанс найти свое место в мире?

– Эх… – полукровка нехотя стал спускаться с камня. Ал немного задержался, еще раз вглядываясь вдаль, и запоминая ориентиры. Уже поворачиваясь к спуску, он боковым зрением заметил какое-то мутное мерцание между камнями, но сдержался, чтобы не оглянуться.

Немного поблуждав между валунами и высокими колючими зарослями, они вскоре вышли к большому ровному полю. Солнце уже перевалило за половину небосвода, в воздухе стоял зной, и звенела какая-то неестественная тишина. Кажется, они пришли. Друзья взобрались на высокий валун и замерли, разглядывая открывшуюся картину: посреди поля располагалась совершенно ровная круглая площадка, метров сто в диаметре. Ни камней, ни даже песка не было на ней. По краю этого идеального круга вился затейливый узор. Или, может быть, надпись на неизвестном языке с вычурными буквами. Остальная поверхность этой площадки была совершенно гладкой и чистой. И лишь в центре, будто шпиндель гигантской юлы, вверх поднимался тонкий блестящий столб. Отсюда он казался дротиком, победно воткнувшимся в центр мишени.

– Это и есть Врата? – задумчиво почесал голову Надар.

– Не спрашивай… Давай подойдем, что ли?

Вблизи эта постройка выглядела еще более странной и нелепой, чем издалека. Столб торчал на добрых три роста гекона. Площадка под ногами словно поглощала все звуки. Тишина стала невыносимой. А ощущение, что нечто злое наблюдает за ними, достигло апогея.

– Ну и что будем делать? Может, какое-то заклинание нужно сказать для перехода?

– Понятия не имею… – Ал прошелся вокруг столба, и даже попрыгал, проверяя, не является ли сама поверхность диска некой мембраной.

– А может это и не Врата вовсе? Может мы нашли какой-то другой артефакт?

– Не знаю. На карте, которую я откопал в памяти Энола, никаких других артефактов поблизости не было. Знаешь что, давай-ка присядем, подумаем.

Гладкая поверхность была прохладной, несмотря на жаркий день. Безветрие и безмолвие. Надар свешивает голову, незаметно проваливаясь в дрему. Зеленый громила безотрывно всматривается в сияющую иглу в центре диска. Солнце ползет по небу….

– Смотри! – Ал ткнул элива в бок локтем, тот встрепенулся, продирая глаза кулаком.

– Что? Где?

– На столб смотри. Внимательно смотри. Видишь?

– Э-э-э… что? Куда смотреть?

– На отражение на его поверхности.

– Ну, и что… О… Ви-и-ж-у-у-у… – восхищенно протянул Надар. – Это же не наше отражение!

– Вот именно! Сдается мне, мы битый час смотрим на вход. Так и до ночи досидели бы. Значит, что делаем – просто идем в этот столб. Думаю, не столб это никакой, а какая-то щель в пространстве, свертка.

– Я ничего не понял из твоих пояснений, но готов идти за тобой.

– Тогда стань вот тут, перед столбом, и закрой рукой глаза.

– Для чего?

– Видишь, столб значительно темнее, чем наши камни. Это значит, что там может быть уже вечер, или ночь.

– Ага, ясно – как перед входом в пещеру.

Постояли, готовясь к темноте.

– Ну, удачи нам! – Ал решительно шагнул вперед, все же страшась возможного нелепого окончания своего действия. Расшибить лоб о дурацкий столб на глазах у аборигена было бы весьма позорно.

Внезапно похолодало и потемнело. Ал открыл глаза и осмотрелся. Тотчас в спину ему ткнулся головой Надар.

– О-ох! Ал, ты был прав! Мы прошли!

– Тихо… что это… о черт!!!

В этом мире был вечер. По периметру точно такого же круга были расставлены какие-то прямоугольные штуки. Бетонные они, что ли? Вдруг завыла сирена, внезапно высоко вверху зажглись прожектора на тонких решетчатых опорах. «Штуки» оказались бетонными брустверами, и теперь черные силуэты в касках и броне поднимались над ними, нацеливая свое оружие на непрошеных гостей. Усиленный динамиками голос рявкнул что-то на незнакомом языке, впрочем, перевода и не требовалось.

Ал положил руки на автомат, и черные воины что-то закричали, показывая друг другу на его оружие. Один из черных встал за турель угрожающего вида, и направил ее на пришельцев. Ал в ответ прицелился в него, и стал медленно пятиться назад к столбу, оказавшемуся неожиданно далеко за спиной.

– Ты, Надар, не дергайся, отступаем. Иди тихонько, осторожно… Но если крикну – падай на пол.

Стрелок за турелью что-то требовательно закричал. Гекон продолжил осторожно пятиться. Абориген демонстративно передернул затвор. Нога делает еще шаг… Палец в черной перчатке задрожал на огромном курке турели.

– На пол!

Ал рухнул вниз, и поток раскаленного металла под неистовый грохот орудия прошел над его головой.

– Назад! Назад!

Ал дал длинную очередь, срезав пулеметчика и пару бойцов рядом с ними. Грянули новые выстрелы черных воинов. Судя по грохоту и пламени – огнестрельное оружие. Пули ударили в пол, не оставляя ни царапины. Рывок, перекат – смена позиции, и осознание, что все равно они открыты как на ладони. Столб был всего в паре метров сзади, но эти метры можно было и не успеть преодолеть. Ступня уперлась во что-то мягкое. Надар лежал на полу, и кровь растекалась из-под его тела. Ал изогнулся, схватил его за ноги, и прыгнул спиной вперед прямо на столб. Плечо пронзила острая боль, и тут же вторая пуля обожгла бедро. Рывок. В голове помутнело. Зной и солнце, окровавленное тело элива перед лицом. Кто-то за спиной! В сторону! Удар по голове. Вскользь, не страшно.

Ал упал лицом на жесткий гладкий пол. Заглушив боль, перекатился на спину и направил автомат на огромного темно-зеленого вонючего громилу, заносящего дубину для второго удара. Щелк. Щелк. Щелк… Палец еще нажимает на курок, а где-то внутри уже орет невидимый голос: «тебя же предупреждали!» Уклониться в сторону. Дубина бьет в пол. Бесполезный автомат цепляется ремнем за шею – даже не швырнешь. К черту его! Нож в руке. «Мой холодный друг, ты никогда не подведешь!» Второй громила замахивается топором. Сложился от удара в пах натренированной ноги. Выпрыгнуть в стойку. Уход, захват. Зеленая кровь бьет фонтаном из горла торока. Еще один. «Получи», – нож легко рассекает зеленую плоть, пронзая сердце. Провернуть. Вырвать нож. «Спасибо за знание анатомии тороков, Энол. Иди сюда третий… Хочешь автомат? Н-на, лови в морду». Промазал! Морок. Пелена закрывает глаза, тело плывет. Что это? «Я заблокировал утечку крови из ран!» Человек на краю круга. Хола – черный плащ до земли – капюшон скрывает лицо во мраке. От пальцев черного хола тянутся мутные темные нити. Оплетают руки, опутывают ноги, лишают зрения и слуха. Третий торок бьет в бок. Сильный удар. Трещат ребра. Шаг к нему, поймать дубину… еле получилось, потянуть на себя, захватить. Враг блокирует руку с ножом. Звон металла по полу. Все, ножа нет. «Да я тебе руками башку откручу». Удушающий. Торок не умеет освобождаться от таких приемов. Шея его трещит в железном захвате. Стройные фигуры на камнях. Длинные луки. Элива? Эриса. «Кончайте», – голос из темноты капюшона. Обжигающая боль по всему телу. Оперенные жала торчат из ран. Боль. Невозможно заблокировать. Тьма вяжет руки и ноги. Черная магия, злое колдовство. Еще фигуры, огромные и вонючие. «Как же я вас не унюхал раньше?» Картинка заваливается на бок. Удары, еще удары… Тьма.

Ал очнулся и немного приоткрыл глаза, оценивая свое положение. Плохо дело. Руки связаны в кистях прочной веревкой, переброшенной через высокую толстую ветку. Ноги не достают до земли, ствол дерева далеко. Ни зацепиться, ни оттолкнуться. Опытные, гады.

– Уварр! Уварр! Саккх очнулся. Гок видел, грязный саккх открывал глаза! Гок все видел!

У ног подвешенного за руки гекона крутилось отвратительное мелкое существо: крупная уродливая голова, хилое покрученное тельце, обернутое в непонятное рванье – грязное, вонючее.

Нет смысла дальше притворяться, можно осмотреться. На камне, торчащем из земли, сидел огромный темно-зеленый торок. Никак не меньше самого Ала. Жесткие, уложенные в высокий гребень, ярко-рыжие волосы, на висках свисают косицы с вплетенными в них клыками и амулетами. Амулеты на запястьях. Амулеты на толстой мощной шее. Узкие глаза и широкий нос. Клыки не помещаются во рту. Торок разглядывал сапоги, снятые с пленника, куртка уже была на новом хозяине. Рядом лежал пояс с ножом и разный мелкий скарб, который торок нашел в карманах своей жертвы. Захватчики не сняли только робу.

– Эй, гоба, посмотри, может этот грязный саккх спрятал что-то под той странной одеждой? Может быть, у саккха клад в заднице. Ты посмотри, покопайся.

– Гок сделает, Гок проверит! Уварр сказал! Гок нужен Уварру!

Мерзкий вонючий карлик стал стягивать с тела пленника робу, но ткань в Республике Толл умели делать, и порвать ее этот коротышка не сумел, а дотянуться до застежки на груди гекона ему было просто невозможно. Вонючий гаденыш прыгал вокруг, лапал своими кривыми ручонками, пихая их во все места.

– Гок не может! Крепкая шкура. Ох… Уварр, дай Гоку нож, дай нож. Гок разрежет крепкую шкуру. Гок найдет клад в заднице грязного саккха. Для Уварра!

– На, держи, гоба, – торок заржал, предвкушая развлечение.

Гоба разрезал одну штанину снизу-вверх, затем то же сделал с другой. Подняв получившийся спереди лоскут, заморыш вдруг заорал:

– Уварр! Смотри! Уварр! У саккха нет орехов! Саккх не воин! Орехи саккха куга съел! Ах-ха! Нет орехов у саккха! Саккх не только грязный саккх, а еще и ко! Саккх-ко! Саккха теперь можно делать женщиной – ска! Грязной женщиной саккха! Ха-ха-ха!

Торок ржал, получая удовольствие от этой ситуации. Его товарищи-тороки подошли поближе, и тоже гоготали, показывая пальцами на голый пах пленника. Сзади приблизились эриса и хола в черном плаще. Даже им было любопытно.

– Эй, гоба, пощупай. Может орехи такие маленькие, что не видно?

– Сейчас Уварр! Гок сделает!

Ал собрал силы, и одним точным сильным движением ноги нанес удар в горло карлика. Голова дернулась, и тело уродца с переломанной шеей повалилось на землю. Повисла тишина. И вдруг главарь тороков хлопнул себя по коленям и затрясся от смеха:

– У-у-х-ха, саккх! Ты очень смешной. Уварр смеялся два раза! С орехов саккха и с шутки саккха. Саккх смешно шутит! Уха-ха! Глупый гоба искал орехи, а нашел свою смерть. Смешно! Уварр не будет убивать саккха! Саккх поедет с Уварром к Роррагу! Роррагу понравится подарок Уварра. Саккх будет шутить, Рорраг смеяться. Рорраг сделает Уварра правой рукой! Уа-х-ха-ха!

– Напоминаю про уговор, Уварр.

– Уварр помнит уговор! – рявкнул торок, резко разворачиваясь к хола. – Ты уже получил, что хотел!

– Я просил всех.

– Ты просил сына вождя и его друзей. Ты получил! Эти были сами по себе!

– Ты понимаешь, о чем я говорю! Не нарушай уговор!

– Не угрожай Уварру, хола! Твоя грязная магия не страшна Уварру! Уварр может убить тебя одним ударом!

– Уварр может. А что Уварр скажет Роррагу, когда холин не получат того, что им нужно, чтобы сделать обещанное для Роррага? Уварр готов говорить с Роррагом, и объяснять, почему холин не могут сделать обещанного?

– Уварр выполняет уговор! – уже значительно тише сказал вожак тороков. – Уварр не дурак. Уварр знает, что магам холин нужен чистый элива. А этот саккх хола не нужен. Хола жадный и хочет забрать саккха. Зачем тебе саккх?

– Это дело холин. Ты не поймешь. Подарок для Роррага сложный. Саккх может пригодиться.

– Хорошо, хола, Уварр отдаст саккха хола, но после того, как поиграет с саккхом сам. Саккх должен шутить, Уварр любит смеяться!

Хола пробормотал что-то, чего Ал был не в состоянии понять. Видимо говорил на языке холин, которого не знал Энол.

– Эй вы, бездельники, собирайте обоз. Тороки идут на встречу с Роррагом!

– А с этим что делать? – спросил один из тороков. Ал с трудом повернул голову, и краем глаза увидел тело в знакомой одежде. Надар. К лежащему на земле полукровке приблизился маг. Наклонился над телом, послушал, осмотрел раны.

– Огненные осы вадаров прошли насквозь. Он жив. Его половинка крови элива может вылечить его.

Уварр выслушал хола, при этом наблюдая, как его солдаты стаскивают пожитки и трофеи к трем повозкам, запряженным шестью рукатами – огромными травоядными животными с мощными гороподобными спинами, широкими лбами и толстыми рогами, торчащими вперед. Нос их имел мягкое рыло, скорее похожее на короткий хобот, а в дополнение к рогам морда была украшена еще и бивнями – довольно пугающее сочетание. Тороки, как Ал узнал из памяти Энола, испокон веков использовали этих могучих и выносливых зверей в хозяйстве.

– Тогда бросьте этого саккха в клетку! К остальным. Если выживет, продадим. Или будет мясом для воинов.

Грубая скрипучая повозка уже вторую неделю тащилась по степи. Ал безразлично смотрел на проплывающий мимо однообразный пейзаж. Лес сменился пятнами кустарников, затем потянулись покрытые высокой травой равнины. Трава постепенно становилась жестче и ниже, на двенадцатый день появились большие участки практически голой земли. Воздух стал сухим и жарким. Воды не хватало. Израненное тело гекона залечивалось, восстанавливалось, но без должного питания оно постепенно истощалось, и Ал бездвижно лежал в клетке целыми днями, экономя силы. Эриса откололись от обоза на третий день пути, и повернули в сторону леса. Какие мотивы связывали их с тороками, было загадкой. А маг-хола остался. Он все время шел рядом с первой повозкой, вернее, большим дощатым фургоном, на огромных колесах. Время от времени черный колдун заглядывал внутрь, что-то проверяя. По ночам, когда обоз останавливался на ночлег, он приказывал отводить эту повозку подальше в сторону, и оттуда были слышны ужасные крики и мольбы о помощи. Алу казался знакомым этот голос, а когда он его узнал, то метался в клетке всю ночь, словно безумный зверь. Но клетка выдержала: толстые прутья были ветками гласка – дерева прочнее железа. И веревка, которой все время были связаны его руки за спиной, тоже выдержала. Все приемы и ухищрения по освобождению от пут, которых гекон за свою жизнь узнал немало, оказались бесполезны. Узлы не расслаблялись, волокна не перетирались. Ничем, кроме магии – будь она не ладна – это было невозможно объяснить. Магия этого мира победила его, как и предсказывал Энол.

Гекон с друзьями были не единственными пленниками. Перед обозом шагала огромная толпа разных существ, связанных за шеи грубой веревкой, видимо, такой же неразрушимой, как и та, что сковала руки Ала. Пленники шли безвольно, не сопротивляясь и не пытаясь бежать. Раз в день их кормили недоваренными или вовсе сырыми злаками. Гекону тоже пододвигали в клетку кривую грязную миску с этой снедью. У него не было врожденной или воспитанной брезгливости, к тому же за многие годы сражений он прошел через такие испытания, что миска с недоваренной и перепревшей кашей была только источником энергии, а никак не унижением. Он ел, ныряя лицом в кашу, голый, со связанными руками, справлял свои потребности через дыры в днище, вызывая радостный хохот стражников-тороков, шагающих рядом, и думал не о своей наготе или смехе охраны, а только о выживании. Бесправное орудие военных и политиков – за время своей службы он бывал на допросах, подвергался пыткам, его насиловали, выдумывали различные издевательства и истязания, но это не оставило в его психике никакого следа. Ведь для него главным было одно: он выжил. А его враги – нет.

На седьмой день пути к обозу присоединился еще один отряд тороков, и вечером, когда караван стал на ночлег, Уварр приказал надеть на шею гекону железный ошейник с толстой цепью, и двое громил вытащили его из клетки на потеху воинам. Тороки сидели у костров, расположенных полукругом, жрали мясо и пили какое-то гнусное пойло. Предводитель новой шайки громко хлопал по ногам и хохотал, увидев голого пленника, а потом в пьяном угаре стал подначивать вождя-конкурента.

– Уварр, ты стал совсем слаб! Ты держишь на цепи этого жалкого саккха, будто он – двуглавый сорон. А ведь у него даже нет орехов между ног! Ха-ха! Может быть, ты уже без цепи не можешь обуздать и своих ска?

Уварр начал закипать, и вскочил, хватаясь за ручку своей дубины, усеянной железными шипами.

– Убью!!!!

– Стой, Уварр! – Из тьмы выступила темная фигура в плаще до земли.

Торок гневно повернулся к нему:

– Не влезай в дела тороков, хола!

– Это и мои дела, торок, – голос тьмы во тьме. Холодный настолько, что охлаждает даже бурлящую торокскую кровь. – Рорраг не одобряет ваши стычки. Ты знаешь, зачем он собирает все кланы. Ты желаешь затеять междоусобицу? Убьешь Дарата, и клан его отца начнет войну с твоим кланом. Хочешь все пояснять Роррагу?

– Я не потерплю таких оскорблений! – торок в ярости использовал язык равных, не называя себя в третьем лице.

– Накажи его, – спокойно продолжал маг, – но не так. Пусть саккх убьет Дарата.

– Саккх!.. Да-а! Саккх убьет! Он умеет. Он умеет шутить. Смешно шутить. Уварр посмеется!

– О-о! Да-а! – тороки клана Уварра поднимали свои кружки, радостно выкрикивали, и тут же предлагали ставки на бой. Воины Дарата ставили в ответ, чувствуя легкий выигрыш.

– Что, Дарат! Не побоишься сразиться с грязным саккхом? С сакхом-ко? Может, у тебя самого нет орехов?

– Я разорву твоего саккха! А потом разорву тебя! – оскорбленный вождь воздел в небо огромный топор. – Дарат убьет тебя! И заберет твой клан! – с этими словами он повернулся к Алу и заревел.

– Иди, и убей его, чужак. Или он убьет тебя, – послышался леденящий голос за спиной.

– Может, оружие какое подашь, маг?

– Покажи, что умеешь. Оружия не будет. Иди, он уже приближается, – и колдун отступил во мрак.

– Значит, без оружия придется. Не впервой, – Ал сделал решительный шаг, дернув цепь, – ослабьте хотя бы, дайте возможность драться.

Его охранники стали вытравливать цепь, при этом не отпуская ее совсем. Дарат приближался, громко топоча ногами. Торок был очень велик и силен. Но еще – молод и пьян. Ал спокойно ждал, обострив все свои чувства. Сейчас этот дурак ударит топором. Эх-х… красиво было бы подставить цепь под удар, но это не головид. Так можно только упустить возможность для правильного маневра. Или саму жизнь. Дарат поднял топор над головой и резко рубанул, одновременно сделав длинный шаг вперед. Ал лишь немного сдвинулся. Лезвие просвистело совсем рядом с плечом, и встряло в землю. Торок потянул топор назад обеими руками, и в этот момент стремительное тело гекона взметнулось вверх. Ноги скрестились в воздухе и обхватили шею воина. Ал крутнулся, и огромная туша полетела через него, врезаясь головой в землю. Гекон отчетливо слышал хруст позвонков, но для верности не разжимал ноги. На поляне слышно было только потрескивание пламени в кострах. Молодой вождь неподвижно лежал в смертельной хватке ног. Все… нет сердцебиения. Ал молча встал, гремя цепью.

– Х-х-а-а!!! Саккх умеет шутить! Одним прыжком! Х-х-а-а! Дарат сдох, как поганый бабат!

– О-о-х-р-р! – грянули глотки уварровых воинов. Тороки Дарата, потупив взор, снимали с шеи амулеты в уплату долга.

– Саккх, ты сегодня хорошо шутил для Уварра. Шути так и дальше для Уварра, и Уварр будет добр к тебе! Дайте ему мяса!

Ала потащили в клетку. Сразу четверо воинов-тороков держали цепь, а еще шестеро сопровождали их с оружием наизготовку. Цепь продели сквозь прутья клетки, и затянули его внутрь. В ту ночь он впервые получил мясо, и старался не думать, откуда тороки берут его, не выходя на охоту. Съев все без остатка, он лег на дно клетки и запустил программу восстановления. В темноте истошно вопил знакомый голос.

На пятнадцатый день вдали показался невысокий горный хребет. Из разговоров охраны следовало, что это – граница Диких Земель. Дальше начинались владения тороков. Ал теперь каждый день получал мясо, моля богов, чтобы оно не было плотью кого-то из его друзей. Он быстро восстанавливал силу и набирал запас. Его руки до сих пор были намертво связаны за спиной, так что тороки просто втыкали кость с мясом в щель между прутьями клетки, и Ал обгладывал эту кость. Если же у охранников было настроение повеселиться, то они бросали его на пол клетки, и смотрели, как «грязный саккх» пытается откусить кусок от ускользающей еды. Практически каждый день Уварр устраивал бой между пленником и одним из воинов. Теперь не насмерть, а только для развлечения. Тороку полагалось иметь только гладкую дубинку, а гекону – вообще ничего. Руки ему тоже не развязывали, лишь отпускали цепь, чтобы он мог двигаться по полю битвы. Ал знал самые смертоносные приемы, и потому даже одними ногами мог драться очень эффективно. Поэтому, каждый вечер один из воинов отправлялся на лечение, а один раз гекону удалось переломать противнику обе ноги, и того добили его же соплеменники. Уварра эти бои неизменно приводили в прекрасное настроение, и гекон каждый раз получал дополнительную порцию мяса, от чего становился еще сильнее и проворнее. Но победить свои путы все так же не мог. Время от времени к его клетке подходил черный маг, шептал что-то, и веревка, которую Ал тер накануне с таким старанием, снова восстанавливалась, да еще и больно впивалась в плоть, наказывая за попытку освободиться.

Количество пленников явно уменьшилось, и Ал отгонял от себя мысли о приятелях-элива. Надара вытащили из своей клетки уже на четвертый день, решив, что он достаточно окреп. Энол страдал в руках хола, подвергаемый непонятным обрядам каждую ночь, а об Илате не было известно вообще ничего.

Торокский отряд постепенно пополнялся новыми воинами. Иногда с ними приходили и пленники, которых привязывали к остальным. Горы приближались.

Еще через три дня изрядно разросшийся караван вышел на террасу между скалами, усыпанную серыми валунами, и там встретился с еще большим обозом, который стоял лагерем, видимо, поджидая их. Лагерь, был весьма значительного размера, и хорошо устроился на ровной площадке рядом с небольшим водопадом. В центре его стоял просторный шатер вождя – пожилого, но очень сильного и крепкого торока по имени Кхур-Дар – главы одного из крупнейших кланов и нынешней правой руки самого Роррага. С ним были не только воины, но и женщины-тороки (то есть ска), дети, рабы, а еще целая куча гобов, которые бегали на кривых ножках между повозками. Увидев клетку с пленником на цепи, мелкие уродцы сгрудились вокруг, хохотали, тыкали в него пальцем и кривлялись – до того момента, как один из охранников рассказал им про участь Гока. Тогда гобы, вереща от страха, убежали подальше от страшного саккха. Потом пришли торокские дети, кричали, насмехались, и пробовали кидать в него камешками. Уварр рявкнул на них и запретил портить свою потешную игрушку. Ближе к вечеру поглазеть на него пришли и ска. Они перешептывались, показывая на его промежность друг дружке, но потом кидали сквозь прутья кусочки разной еды и смеялись, глядя на то, как он подбирает их с пола зубами.

Вечером в кочевом дворце вождя устроили званый ужин. Рабы приготовили богатое угощение, расстелили мягкие шкуры, разожгли жаровни, которые бросали на стены танцующие пятна оранжевого света. На вечерний пир пригласили Уварра и еще пару предводителей кланов, был там и маг хола. Повозку с Алом подтащили поближе к шатру, чтобы Уварр мог повеселить публику чуть позже, так что гекон мог видеть тени пирующих на ткани шатра и слышать их разговоры.

– Уварр! Что за урода ты возишь в клетке?

– Это мой трофей. И подарок Роррагу.

– Уварр! Этот саккх мой, – прошипел ледяной голос.

– Убедишь в этом Роррага! Ха!

Злобное шипение и бормотание хола.

– Увар! – голос Кхур-Дара дрожит от злости. – Это не поясняет, зачем ты поставил его клетку за шатром.

– Хочу повеселить всех вас. И тебя, славный Кхур-Дар. Этот саккх умеет развеселить.

– Не до веселья нам сейчас. Ты знаешь, зачем Рорраг собирает все кланы? Ты знаешь, зачем я здесь?

– Рорраг приказал – мы идем.

– Ох-хо…. Вы, молодые, стали совсем глупыми! Вырождаетесь. Как и все вокруг! Вот это – причина, по которой мы здесь. А теперь ты, и все вы, слушайте меня внимательно. Наша земля умирает. Поля не дают урожаев, хоть мы и наказываем рабов. Мы вынуждены пускать их на мясо. А новых брать не от куда! Наши походы за стену мира не приносят добычи. За последний год из трех проходов только из одного мы смогли получить хоть что-то полезное. Те миры пусты и разграблены предыдущими поколениями наших воинов. А вадары создали такое колдовство, которое мы не можем одолеть. В прошлом году Харабир повел туда войско в три сотни клыков, а вернулось трое, истекших кровью от укусов их огненных ос.

– Прости, что перебиваю, вождь, – прошептал тихий голос, – но этот бледный саккх тоже ходил туда. И вышел оттуда…

– Не время говорить об этом! Сакха отправьте в загон к остальным пленникам. Повозки пригодятся нам для других целей. Их и так не хватает!

– Но Кхур-Дар! – протестующий возглас Уварра, – его нельзя вытаскивать из клетки. Он убивает воинов со связанными руками. Одними голыми ногами!

– Г-м-м… Возможно, ваш саккх имеет ценность… Вот что. Отправьте его к остальным, но в клетке. Утром разберемся, что это за саккх такой.

– Но Кхур-Дар!..

– Кхур-Дар сказал сделать! Уварр выполняет! – рык наполнил шатер.

– Уварр выполняет, великий Кхур-Дар.

Послышались раздраженные шаги, прошелестел полог шатра, голос Уварра отдал резкие приказы, а немного погодя несколько рабов под присмотром восьми тороков сняли клетку с платформы и потащили к скалам, где в расщелине был устроен загон для живой добычи. Но до прихода рабов Ал успел увидеть, как в шатре появилась высокая тень.

– Приветствую тебя, Улаван, – вождь говорил с плохо скрываемой насмешкой.

– Приветствую тебя, вождь Кхур-Дар, – произнес голос с явным эливийским акцентом.

Рабы натужно хрипели, затаскивая тяжелую клетку с массивным телом вглубь расщелины.

– Туда, заталкивайте ее туда, к стене, – орал старший стражник. Клетка грохнула по голому камню. – Позовите кузнеца. Пусть прибьет эту цепь к скале. Мне не нужны сюрпризы!

Молот пригвоздил пленника к каменной стене, и стражники направились к выходу.

– Не сбежит?

– Как же он сбежит? – кузнец поднял факел над головой, и оранжевое пламя осветило его фигуру. Ал отметил, что тот с похож на обычного крупного человека, гражданина Республики. – Да и путы на нем волшебные. Как он их снимет? И клетка из гласка…

Старший охранник с силой подергал цепь: «Не сбежит. Но вы двое стойте у выхода. Мало ли что! Не спать. Замечу – сдеру шкуру!» – и с пятеркой подчиненных отправился к костру отдыхать и есть мясо. Двое оставшихся с завистью смотрели им вслед.

Ал лежал на дне клетки, камень расщелины холодил сквозь дыры в деревянном полу. Некоторое время спустя среди пленников началась возня и суматоха. Рабы зачем-то перемещались с места на место, словно живой водоворот. Внезапно у клетки послышался знакомый голос:

– Ал! Это ты? Ты здесь?

Ал рванулся навстречу этому голосу:

– Надар! Дружище! Ты жив!!! Как я рад это слышать!

– А уж как я рад…

– А Илата?

– Тоже жив. Но привязан с другой стороны. Нам пришлось заставлять всех переходить по кругу, чтобы дойти до тебя. Я сказал им, что ты – наш шанс на спасение. Но вижу, что я им солгал, – по морю голов, обращенных к говорившим, пробежал безутешный стон.

– Вот тут ты неправ.

– Не понял. Я не должен был разочаровывать их, и продолжать врать?

– Нет, ты неправ в том, что шанса нет.

– Как?! Ал, не давай мне ложной надежды. Я не вынесу, если все снова сорвется!

– О, ч-черт… я же забыл….

– Что? Эх, я был прав…

– Ваша проклятая магия – я забыл про нее. Не знаю, получится ли то, что я задумал. Но Надар, мы обязаны попытаться!

– Что ты задумал?

– Я должен умереть. И переродиться. Чтобы освободить нас всех.

Надар молчал, вглядываясь в светящиеся, как у ночного зверя, глаза.

– Мы попытаемся. Что надо делать?

Ал помедлил, собираясь с духом.

– Отгони их подальше, насколько хватает веревки. А потом подползи ко мне и приблизи сюда лицо. Я скажу это тебе на ухо.

Послышалась возня, тычки и возмущенное сопение. Лицо Надара прижалось к прутьям.

– Надар, помнишь наш разговор, про мое рождение?

– Помню. Что именно?

– Злая, темная магия, которая меня создала… Ее нужно выпустить. Другого выхода нет.

Надар задумчиво молчал.

– А это не опасно?

– Опасно. Я даже не обещаю, что все останутся живы.

– Но шанс есть?

– Может быть. Если магия этого мира не окажется сильнее.

– Я не хочу стать обедом у тороков. Я видел, как они разделывают еще живых… Я помогу тебе. Если нет другого пути, пусть зло убьет зло.

– Тогда ложись на пол, и просовывай руки в клетку. Я лягу поближе. Получилось? Так. Слушай меня. Нащупай мой пупок. И засовывай в него пальцы.

– Что???

– Слушай и делай.

– Делаю… о духи леса, что это?..

– Глубже! Двумя пальцами. Чувствуешь что-то?

– Да! Что-то твердое.

– Подцепляй и тяни. Есть? Тяни давай, это не очень приятно!

– Есть! Что это?

– Неважно. Что там? Покажи. Та-а-к. Вот эту штуку с двенадцатью горошинами засунь назад, и вот эту с треугольниками тоже… Не стони, так надо. А теперь нужно достать из этой… штуки четвертую… ягоду, синюю. Цветов не видишь? Ну пощупай поверхность, там должен быть выдавлен символ, вроде четырех клыков. Чувствуешь?

– Вроде да…

– Покажи пальцем мне перед лицом, какую выбрал. Да, она! Теперь подставь ладонь и надави сверху на эту выпуклость, ягода упадет тебе в ладонь…

– Ой, на пол упала.

– Лови, дурак!

– Вот! Нашел!

– Ф-ф-ух… Ну ты… Засунь то, что осталось снова мне в пупок. Затолкай все поглубже. А теперь давай мне ту ягоду в рот, и бегите. Если тут есть какие-то ответвления и щели, лезьте туда и не высовывайтесь. Давай!

Надар бросил «ягоду» в открытый рот, и стал толкать остальных пленников, шепотом объясняя им, что нужно прятаться. Ближе к выходу было ответвление, узкое и изгибающееся кверху, стоять там было просто пыткой, но Надар пинал и толкал всех, выполняя указание. Ал лежал на полу, и боялся, сам не зная, чего больше. Преобразование было кошмаром, но перспектива остаться в плену у тороков еще страшнее. Отступать некуда. Он с силой прижал капсулу языком к нужной точке на верхнем нёбе, хрустнула предохранительная перепонка, и капсула с новой формой провалилась в полость генного приемника. Но подействует ли? Гекон напряженно прислушивался к ощущениям, ожидая старта программы. Внезапно по телу пошли первые судороги. «Работает!» Ал почти с радостью закусил губу, чтобы не застонать от боли: нужно терпеть, сколько хватит сил. Стражники не должны прибежать раньше времени.

Уварр разложил на шкуру свои трофеи.

– Видишь, Кхур-Дар, какие диковины были у саккха. А вот это я нашел у высокородного элива.

– Что тут особенного, Уварр?! Я видел такие вещи и раньше. Что толку от них? Это лишь игрушки чужаков, бесполезные в нашем мире!

– Х-ха! Смотри, Кхур-Дар! – Уварр поднял какую-то блестящую штуку, и нажал на маленький выступ сбоку. Потолок шатра засиял нестерпимым светом, который вырвался из чужой вещи. Кхур-Дар потрясенно молчал, моргая заслепленными глазами.

– Дай! Дай это мне! Я хочу попробовать!

Старый вождь схватил добычу, и выбежал из шатра. «Как это»… – бормотал торок, – «а… вот, нащупал»

– О-о-х!!! – со всех сторон раздались удивленные возгласы тороков. Мощный луч ударил в склон горы, вырывая из темноты камни и чахлые кусты.

– Уварр! Это великая добыча!

– А я тебе что говорил! Этот саккх нам нужен! Если его амулеты действуют, то…

Дикий, ужасный звук разорвал ночь. Рукаты в страхе заметались на привязях. Бывалые воины почувствовали, как по спинам побежал холод. Крик раненного животного, боль разумного существа, вой ветра и шум водопада были слиты в этом кошмарном завывании, которое постепенно перешло в рык, а затем в хрип. И смолкло.

– Что это? – Уварр шептал, что было невероятно для торока.

Кхур-Дар выключил свет и негромко произнес: «Кажется, мы вызвали демонов этой магией»

– Демоны? Здесь? – Тихий но взволнованный голос хола послышался за спинами тороков.

– Готовь свою магию, колдун! Возможно, нам потребуется защита от демонов. Уварр, отправляйся к загону с рабами. Звук шел оттуда. Нужно проверить.

Уварр нехотя повиновался.

– Воины, за мной!

– Ну, что там такое?

– Не знаю, Уварр! Мы не заходили! – страж на входе в расщелину отвечал невнятно, и был явно испуган.

– Бабат! Сын бабата! Прекрати дрожать, и иди туда! Или я сам тебе оторву голову!

– Но вождь… Демоны…

– Нет там никаких демонов! Идите вдвоем! Быстро! Дерьмо руката! – Увар рывком развернул воина ко входу в расщелину и подкрепил приказ крепким пинком.

Двое тороков пробирались по дну расщелины, держа топоры наизготовку.

– Где пленники, Кадакар? – тихо спросил один из стражников, вглядываясь в темную пустоту расщелины.

– Не знаю… Кажется вон там, в трещине. Что они там?.. Эй, вы, зачем вы туда забились?

– Там. Оно там… В глубине… – с ужасом прошептал стоящий с краю раб.

Стражники придвинулись друг к другу, и осторожными шагами стали продвигаться в темноту.

Пусто. Лишь клетка одиноко стоит на камнях.

– А где саккх? Куда он делся? Смотри, цепь…

Кадакар потянул цепь, и она, звеня в пугающей тишине, вышла из клетки с целым ошейником на конце.

– Как это?

– Подойди ближе, посмотри. Там что-то темное на полу.

– Сам иди! Я не хочу встретить демона!

– Тогда вместе… Идем.

– Ты что-то видишь? Что это такое? – прошептал торок, по имени Кадакар, прижимая лицо к прутьям клетки.

– Не зна…

Черное копье стремительно ударило в грудь воина, пронзая ее насквозь. И в тот же миг длинная пасть, усеянная острыми, как бритва, зубами перекусила шею второму. Раздался дикий победный крик неведомой этому миру твари, грянул треск ломаемых прутьев из гласка – дерева, прочнее железа. Затем послышался скрежет когтей по отвесным стенам. И снова наступила тишина.

Бежать. Опасность. Вверх. Вверх. Тяжело. Мало сил. Хочу еду. Вверх. Вверх. Опасность. Правильное место. Ночной свет. Прятаться в тени. Между камнями. Тень. Хорошо. Можно есть еду. Хорошо. Еда. Много. Хорошо. Отдыхать. Восстанавливаться. Набирать силу. Лежать…

– Где эти вонючие бабаты? Почему до сих пор не возвратились!? Ты! И ты! Проверить!.. Хорошо! Идите вчетвером. Вперед, трусливое дерьмо! – Уварр бушевал у входа в пещеру, впрочем, не стремясь лично отправиться на разведку. Бесстрашные в любом бою, тороки теряли отвагу при одном лишь упоминании демонов. Древний, мистический страх сковывал их конечности, лишая сил. Позор и смерть трусу, но бояться демонов не зазорно.

Время ползло раздражающе долго. Воины притихли, настороженно озираясь во все стороны. Тихо. Только шумит ветер в камнях, и вдалеке испуганно подвывают рукаты. Нервы на пределе. Терпение иссякло. «Где эти грязные бабаты, дети бабатов?..» Послышался быстрый стук сапог по камням: из расселины появились посланные на разведку воины. Все четверо.

– Пусто, Уварр!

– Что значит, пусто?!

– Расселина пуста. Рабы забились в щели в стенах. А клетка разбита и пуста.

– Что с саккхом?

– Пропал. Цепь валяется на полу. И ошейник цел. Веревка тоже на полу. Узел не тронут.

– Как это не тронут?! А как он освободился?

– Не знаю, Уварр! И наши воины…

– Что с ними?

– Один пропал, второй лежит без головы. Кажется, это Кадакар. Выходит, Бидубар пропал.

– Дерьмо! Отрыжка бабата! Как такое может быть?

– Уварр… Мы подумали… Ребята говорят… Демон это! С крыльями. Сверху залетел. Кадакару голову откусил. Бидубара унес. Клетку сломал. Саккха унес…

Уварр зарычал от злости. Сзади послышались многочисленные шаги.

– Что у вас тут, Уварр?

– Демоны! Демоны убили моих воинов и украли смешного саккха!

– Здесь нет демонов, – послышался тихий голос из глубины черного капюшона, – я не чувствую их.

– Тогда иди и посмотри сам, грязный хола!

– Дайте факел.

– У нас нет факелов! Настоящему воину не нужен факел! Воин не боится темноты!

– Дурак… Принесите факелы! Или хоть ветки зажгите, ничего же не видно!

Забившиеся в щели рабы с ужасом смотрели на проходящую мимо процессию. Черный маг-хола шел впереди, передвигаясь плавно, словно сама смерть. Его силуэт дрожал в свете наскоро сделанного, роняющего на пол капли масла, факела, который нес воин-торок позади. Хола внимательно вглядывался в темноту, шарил по каменным стенам взглядом. Дошли до клетки. Маг задумчиво перебирал в руках звенья цепи, шепча заклинания.

– Ее не рвали. Подайте веревку. Хм… Она тоже цела.

– Демоны! Я говорил – демоны, – по толпе тороков прошел взволнованный ропот.

– Здесь НЕТ демонов! – внезапно рявкнул хола. Это было так неожиданно, словно заговорил камень. Тороки притихли. – Я все проверил. Я плету заклятья от самого входа. Демонов здесь нет!

– А кто же тогда это сделал? И куда делся саккх? – Кхур-Дар требовательно смотрел во тьму под плащом.

– Не знаю. Скорее всего, он мертв. Я перестал чувствовать его душу. Нити разорваны. Его нет. Может быть, торл спустился сверху, разбил клетку и вырвал саккха. А воину твоему оторвал голову.

– Куда же делась голова Кадакара? – возмущенно выкрикнул один из воинов Уварра. – И крови саккха нет! Мы видели кровь саккха раньше! Такой тут нет!

– Я не знаю! Может быть, торл унес тела! И голову тоже, – хола был явно взволнован.

– И вылез по отвесной стене? – Кхур-Дар ткнул рукой вверх. – Стены отвесны, а выход в двадцати ростах вверху. Или в ста шагах там, – он махнул рукой в сторону выхода, – торл стал, как куга, и проскочил между ног воинов?

Колдун помолчал.

– Мне нужно вернуться к моему фургону. Там я смогу сказать больше, – с этими словами он повернулся и невозмутимо пошел к выходу.

Двигаться. Директива. Двигаться. Смотреть вниз. Враг. Враг. Много врагов. Основная цель! Опасность! Враги. Отступить. Следить. Ждать. Цель движется. Преследовать. Держаться в тени. Тихо. Подкрасться. Смотреть вниз. Еда. Много еды! Запрет! Еда! Запрет! Еда!!! Запрет. Запрет! Запрет! Директива! Преследовать цель. Еда… Запрет! Преследовать цель! Враги. Враги. Осторожность. Следить. Преследовать. Скрытно. Скрытно. Цель впереди. Преследовать. Обойти. Скрытно. Готовиться. Спрятаться. Ждать…

Черный маг спокойно и уверенно шел по лагерю тороков, за ним на некотором отдалении шла толпа воинов. Они негромко переговаривались, проклиная чужака-хола. Уварр молчал, разрываемый желанием закричать в лицо Кхур-Дару: «Я же говорил!» Но пока этого делать было нельзя. Пока нельзя. Маг дошел до шатра вождя, и остановился, поджидая его.

– Дальше я пойду сам. Не следует торокам приближаться к магии.

– Нам не нужны твои грязные секреты, хола. Иди, твори свою темную магию. Мы ждем тебя тут, в шатре. Иди, и принеси мне ответы!

Хола все так же невозмутимо развернулся и пошел к своей повозке, стоящей в отдалении от всех ниже по склону.

Опасность! Опасность! Опасность! Спрятаться. Приближается основная цель. Опасность! Двигаться. Скрытно. Преследовать. Цель движется. Прогнозировать маршрут. Двигаться. Скрытно. В тени. Бесшумно. Расчетная точка. Прятаться. Приготовиться. Ждать. Ждать. Ждать… Готовность. Условия оптимальные. АТАКА!

Черный маг хола умер мгновенно. Никто не заметил бесшумную тень.

– Вы чувствуете? Чувствуете?

– Что?

– Веревки! Будто ослабли! Трите их о камни!

– Получается! Они трутся! Получается! Трите, трите!

– Тихо! Не радуйтесь раньше времени!

– Куда?! Стоять! – Надар схватил какого-то раба за обрывок веревки на шее. – Стоять! Не выходи из расщелины! Там смерть!

Несчастный, почувствовав свободу, побежал в темноту:

– Они ушли, они все ушли. Я свободен! – шлепки его босых ног по камню затихали вдали.

– Верьте мне! Стойте! Я не выпущу вас. Илата, помоги мне, – Надар растопырил руки и ноги, не позволяя пленникам сбежать. В глубине тесной щели послышалась возня и удары.

– Здесь нет места!

– Нас слишком много тут!

– Мы еле стоим!

– Нам уже дышать нечем!

– Хотите жить, стойте! – заорал Надар.

И вдруг тишину разорвал крик, полный боли и ужаса.

Цель уничтожена! Радость! Опасность уничтожена! Директива выполнена. Свободное действие. Возможности! Смена цели. Много целей. Еда! Цели. Еда! Уничтожать. Зачистка. Еда! Полная мощность! Убить! Еда!

Матово-черная молния выстрелила из-за камней. Ряды зубов сомкнулись на голове воина. Хруст. Тело еще стоит, а молния бьет следующего. Зубастая треугольная голова на длинной шее пробивает грудь торока, который пытается выхватить из-за спины топор, вырывает его сердце, сжирая еще трепещущий комок на глазах у жертвы. Хвост с бритвенно-острым наконечником хлещет по горлу третьего. Черная тварь выворачивается, словно не имеет костей, и впивается в бок фонтанирующего кровью несчастного, чтобы попробовать вкус его плоти. Воин роняет топор, трогает свою грудь, и рука его проваливается в глубокую дыру. Тишину разрывает крик, полный боли и ужаса.

Кхур-Дар вскочил на ноги, хватая свой боевой топор:

– Что за вопли?

– Демон! Демон напал на лагерь!

– К оружию! Защищайте детей! Защищайте ска!

– Демон непобедим! Кхур-Дар! Нужно спасаться!

– Трусы! Дерьмо бабата! – топор сверкнул в пламени жаровен, и голова паникера покатилась по полу. – Драться! Тороки умрут с честью!

– Умрут с честью! Уа-х-р-рр!!!

Вождь во главе толпы воинов рванул к источнику криков и звона металла. Из груды тел вылетела окровавленная нога, и шлепнулась перед ним.

– Не дайте демону пройти к обозу с детьми! Стоять насмерть!

Воины становились плечом к плечу, держа топоры и дубины наизготовку. Из кровавого месива тел перед ними вырвался огромный черный зверь. Стелясь над самой землей, он словно перетекал с камня на камень. Длинный зазубренный хвост с острым клинком на конце извивался над черным телом в смертоносном змеином танце. Зверь медлил, оценивая новую угрозу.

– Иди сюда, демон! – взревел старый торок, – Кхур-Дар сразится с тобой! Кхур-Дар отправит тебя в твой поганый мир!

Черный демон медленно сполз с камня, выходя на небольшую площадку. Его треугольная голова со светящимися в свете луны глазами, неотрывно следила за главным тороком. Мощная гладкая лапа, завершающаяся четырьмя пальцами с длинными и острыми, как загнутые клинки, выдвижными когтями, протянулась к вождю. Коготь на среднем пальце поднялся и спрятался, словно тварь манила противника к себе.

– Аа-а-а! Драться хочешь! Ты честный демон! Когда Кхур-Дар убьет тебя и сделает из твоей головы талисман, тороки воздадут тебе честь! Иди сюда!

Зверь шипел, стелился по земле, мотая хвостом. Кхур-Дар заревел во всю глотку и рванулся вперед, занося топор над головой. Никто не мог ожидать такой скорости от огромного черного чудовища. Рывком оттолкнувшись от земли, демон рванулся навстречу врагу и с громким хрустом перекусил воину шею. Голова, с удивленно выпученными глазами, покатилась под ноги его собратьям, застывшим на месте в немом изумлении. А дальше началась бойня.

Боль и ужас волнами перекатывались по лагерю. Тонко визжали дети, им вторили ска. Скрипучими голосами скулили гобы. Рукаты рвались на привязях. Некоторым животным удавалось порвать широкие кожаные ремни и вырваться на свободу. Массивная фигура с торчащим над головой гребнем подбежала в темноте к ревущим животным. Сверкнул кинжал, разрезая путы. Мохнатый гигант заревел и рванул, убегая от криков и суматохи, наполненной ужасом. На спину ему, взбираясь по кожаной упряжи, прямо на ходу забрался таинственный всадник с гребнем на голове… Затем все стихло, и лишь слышно было, как в темноте хрустят кости и рвется плоть.

Надар, дрожа всем телом, подкрался к выходу из расщелины. Его собратья по неволе робко жались к стенам в отдалении. Элива-полукровка осторожно выглянул наружу. Никого и ничего. Ветер шумит в камнях, треплет порванные стенки шатра вождя. Тихо.

Посидев некоторое время за камнем, Надар решился сделать шаг наружу, затем еще один, и еще. На плечо вдруг легла рука. Следопыт дёрнулся, и в слабом свете наступающей зари увидел бледное измученное лицо Илаты.

– Я с тобой.

– Тихо! Идем осторожно, – прошептал Надар.

Крадучись между камнями, они дошли до шатра. Вокруг валялись части тел тороков. Камни залиты зеленой кровью. Обрывки одежды, покореженное оружие. Надар взобрался на высокий валун и огляделся: багровые лучи солнца озарили сцену кошмарной бойни. Рядом встал Илата. Элива молча смотрели на останки тороков и животных. Не уцелел никто. Все мертвы. Тишина…

Рассвет огласился чужеродным криком, холодящим кровь. Криком, который они уже слышали этой ночью.

Глава 4

– Там! Туда! Оттуда шел звук, – Надар спрыгнул с валуна, и запетлял среди следов побоища в указанном направлении, – догоняй, Илата!

Элива поколебался, а затем нерешительно пошел в ту же сторону.

Немного поблуждав среди выступов скал, они обнаружили гекона в небольшом углублении между камнями. Ал лежал, свернувшись в луже и ошметках тошнотворного вида. Его голое тело еще подрагивало от судорог.

– Нужно вытащить его, подсоби мне, Илата.

– Ты уверен, что это следует делать?

– Ты что? Илата!

– А что ты о нем знаешь? Ты слышал, что было в расщелине? Ты сам говорил, это он – та тварь, что вырвалась из клетки! Видел остатки лагеря?

– Он освободил нас! Спас всех!

– Да? Какой ценой, Надар? Я видел то, что осталось от тороков. Он их жрал! – гневно прокричал Илата в лицо Надару.

– А они жрали нас!

Надар влез в отвратительное месиво и попытался поднять Ала, но это оказалось ему не по силам. Полукровка пыхтел, старался, но ноша была слишком велика. Наконец Илата не выдержал, и подхватил бесчувственное тело под вторую руку. Даже вдвоем они едва подняли этот огромный груз.

– Духи леса! Почему он такой тяжелый? – пыхтя от натуги процедил сквозь зубы Надар.

– Пояснить тебе? Отожрался!

– Хватит! Не сделай он этого, ты сам стал бы обедом у тороков. Не сегодня, так завтра. Мы живы, и хватит об этом. Лучше тяни сильнее.

С огромным трудом, совершенно выбившись из сил, товарищи дотянули гекона к шатру, и уложили его на толстые мохнатые шкуры.

– Я должен найти Энола, – Илата повернулся к выходу, – ты пойдешь со мной?

– А Ала оставим одного?

– А кто к нему рискнет подойти?

Пленники уже потихоньку выбирались из расщелины и разбредались по горной террасе: одни сразу бежали опьяненные чувством свободы и страхом, что эта свобода временна, другие, брезгливо и робко переступая между останками, старались найти что-то полезное. Рабы Кхур-Дара держались обособленно, сплотившись за время своей неволи.

Надар заметил молодого парнишку элива, с которым был связан веревкой все эти дни, и поманил его к себе:

– Иди сюда, Тамалин.

Парень быстро поскакал по камням к шатру.

– Есть дело. Нужно посторожить шатер. Никого не впускай, если кто-то сунется, то скажи, что он будет иметь дело с тем, кто совершил все это, – Надар обвел рукой окрестности, – договорились? Жди нас. Мы вернемся и обсудим, что делать. Нам нужно держаться вместе, если хотим выжить.

Илата уже поджидал Надара ниже по склону, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Он торопился на поиски своего сюзерена, который был для него не просто командиром, но надеждой Рода и будущей Опорой.

Повозка стояла там же, где ее приказал вчера установить черный хола. Рукат, тащивший ее, валялся рваной мохнатой тушей рядом, сам маг превратился в растерзанные ошметки, на которые невозможно было глядеть без содрогания. Илата взобрался на подножку фургона, и со смесью надежды и страха отодвинул плотный занавес. В нос ударила вонь человеческих испражнений и смесь каких-то резких чужеродных запахов. Все внутреннее помещение было превращено в передвижную лабораторию черной магии. Вдоль стенок теснились узкие полки, на которых были расставлены магические предметы и снадобья, а в центре возвышался стол, с прикованным к нему Энолом Элава. То, что открылось дальше, повергло друзей в шок и ярость: в обнаженное тело Цветка Древа были воткнуты амулеты и иглы, из вен на руках и ногах через тонкие стеклянные трубочки медленно сочилась кровь и собиралась в сосуды, покрытые таинственными знаками магии хола. Голова подопытного элива покоилась на специальной подставке, прочно зажатая широким кожаным ремнем с застежкой. В выбритом налысо черепе зияли пугающие дыры, из которых тянулись мерзкого вида нити и гибкие трубки, концы которых терялись в чане, стоявшем под столом. Илата задрожал, давясь слезами от горя и потрясения. Внезапно Энол дернулся и открыл глаза. Рот его искривился, издав нечленораздельное мычание. Из угла губ несчастного потекла слюна. Со стола закапала на пол моча. Оба следопыта отшатнулись, прикрыв лица руками. Цветок Древа судорожно дергался, словно жертва на алтаре, подготовленная к приношению варварским богам, вращал глазами и стонал. Было совершенно очевидно, что он не воспринимает реальность.

– Мы должны доставить его домой. Наши лекари и Маги Жизни помогут ему. Мы обязаны это сделать!

Надар молчал.

– Надар! Я взываю к той части твоей крови, которой ты обязан элива. Поклянись, что поможешь мне!

– Илата! Успокойся. Я помогу тебе. Но нужно подумать, как это сделать. И можем ли мы это сделать вообще?

Решив пока не снимать жертву со стола, они покинули тошнотворную повозку черного мага. Надар указал на драные куски плоти в остатках черного плаща: – Все еще думаешь, что Ал слишком жесток?

Илата промолчал, лишь взмахнув неопределенно рукой, и зашагал вверх по склону.

Возле передвижного дворца Кхур-Дара сидели около трех десятков освобожденных рабов. В основном это были элива, но были и холин, и даже несколько существ, явно не принадлежащих этому миру: кузнец – очень похожий на местных хола, но куда крупнее их, с красновато-коричневым цветом кожи и пышной шевелюрой на голове, – женщина, подобная кузнецу и еще один. Этот был совершенно незнаком следопытам: ниже элива, даже ниже хола, серый цвет кожи, больше похожей на чешую ящерицы, конечности с четырьмя длинными пальцами на руках и ногах, лицо с немигающими янтарными глазами и вертикальным зрачком. Нос у незнакомца был приплюснут, еле выделяясь на лице, а губы тонкие и жесткие. Но больше всего удивлял хвост, на который он упирался, как на подпорку. В целом это существо было похоже, скорее, на ящера, а не на человека. Откуда появился этот странный чужак, как его звали, как называлась его раса – никто не знал. Ящероподобный сидел в стороне от остальных, но явно не хотел уходить. Непонятно было и то, откуда он пришел, ведь его не было в той расщелине, куда вечером загнали рабов. От толпы отделился Тамалин.

– Я все сделал, как вы велели. Никто не входил в шатер.

– Молодец. А что это за собрание?

– Они решили, что хотят пойти с нами.

– А остальные?

– Остальные сами по себе. Многие уже разбежались.

– Дураки, – Надар осмотрел толпу. Большинство были уже знакомы ему: элива, которых захватили в тех же краях, что и его самого, холин, еще пара элива и чужаки были из обоза Кхур-Дара.

– Тамалин, – тихо произнес Надар, – возьми из этой толпы нескольких элива, выбери тех, что покрупнее и посильнее, желательно – не меньше десятка. Подберите себе какое-то оружие и идите к месту, где стояли повозки Кхур-Дара. В этих повозках должна быть провизия. Возможно, найдется что-то еще полезное. Еще десяток людей отправь к повозкам Уварра. Проследите, чтобы их не разграбили: нам все это нужно.

– А что с холин и чужаками?

– Оставь с ними самых слабых элива, пусть пока посидят тут. Но постарайся сделать все непринужденно, не вызывая паники.

– Постараюсь! – парень оказался шустрым и сообразительным, и тут же пошел к толпе, как ни в чем ни бывало, по пути поманив одного из элива, видимо, своего товарища.

Надар проводил его взглядом и откинул полог шатра. Илата отстраненно смотрел себе под ноги и что-то тихо шептал под нос. Пришлось схватить его за руку и затащить внутрь.

На большой шкуре в центре шатра сидел разодетый в торокские наряды Ал, примеривая на себя сапоги. За время отсутствия элива он уже успел очнуться и обшарить сундуки, расставленные у стен.

– Ну что, друзья, посмотрите, идет мне? – он встал и продемонстрировал свое новое убранство. Выделанные по торокскому обычаю вещи явно предназначались для особ высокого положения: качественная кожа, выделка, множество украшений и вышитых узоров. – Мое счастье, что старый вождь любил хорошие вещи. Их немало в тех сундуках. Не хотел бы снимать вонючие шмотки с трупов, – Ал провел по узорчатой вышивке куртки пальцами. – Не ожидал, что эти варвары умеют делать такие вещи своими грубыми лапами.

– Они и не делают, – угрюмо пробормотал Надар, – думаю, все это – дело рук их рабов. Как ты?

– Нормально. Жив.

Надар явно хотел спросить что-то еще, но не решался. Ал догадывался о чем, и потому не собирался ему помогать начать этот неприятный разговор. Вдруг Илата заплакал:

– Ал, – он впервые назвал гекона по имени, – помоги нам! Помоги, прошу тебя! За тобой он пошел сюда, это ты его привел, ты! Ты виноват!

Надар вдруг схватил Илату за плечи, и сильно встряхнул:

– Прекрати! Вы сами увязались за нами! Не мы виноваты в этом! Не Ал! Благодари своего Опору Листьев Тодана! Это он послал Энола шпионить за нами!

Ал положил руку на плечо Илате в примирительном жесте.

– Что произошло, Илата?

Сбиваясь от волнения, элива рассказал об их находке в фургоне мага.

– Что нам делать? Что делать? Мы не можем его бросить! Мы должны доставить его в Священный Лес!

– Сядьте, друзья, надо подумать. Это дело непростое. Надар, что вообще там за стенками? Какая обстановка?

Надар быстро и четко описал ситуацию.

– Отлично! Ты молодец, Надар. Нужно идти и организовать все. Стягивайте все ценное сюда.

– А как быть с теми, кто будет спорить?

– Предложите выбор. Или пусть присоединяются к нам, или… Или применяйте силу. Нас меньше, но мы организованы.

– А что делать с холин и другими?

– Я этим займусь. Илата! Посиди пока здесь. Стереги то, что тут лежит, и принимай то, что будут тебе приносить.

Отправив Надара к обозу Кхур-Дара, Ал подошел к толпе недавних пленников и рабов. Холин сгрудились вместе и возбужденно переговаривались, с недоверием оглядываясь на элива.

– Меня зовут Ал, – громко крикнул гекон, подойдя к толпе, – это я вчера был закован в клетке.

Ропот сразу стих, некоторые стали испуганно озираться, словно ища пути отступления.

– Успокойтесь! Я понимаю, что вам страшно – вы только недавно освободились из ужасной неволи, и боитесь новых бед. Но я обещаю, что не причиню вам никакого вреда. Предлагаю присоединиться к нашей группе, и вместе мы будем куда сильнее, что повышает наши шансы на спасение. Не стоит забывать, что для возвращения всем нам нужно преодолеть Дикие Земли, где велика вероятность встретить новый отряд тороков или… других врагов. Я вижу, что вы не доверяете элива, я понимаю вас, но я не элива, как видите, я ко всем вам отношусь одинаково, – некоторым удалось улыбнуться, – так что, считайте, что присоединяетесь ко мне. Что скажете? Кто хочет вступить в мой отряд, подходите, становитесь рядом.

Вдруг, обходя толпу, к Алу быстрым шагом подошел ящероподобный чужак и молча сел на свой хвост.

– Хм… Ну, я так понимаю, это – первый член отряда.

Ящер молча кивнул головой. Слегка поколебавшись, подошел кузнец, затем женщина его расы, а затем и все остальные окружили гекона.

– Вот и хорошо. Тогда слушайте мой первый приказ: подбираем брошенное оружие, кто что может удержать, идем вон туда: будем делать запасы в дорогу.

Возле повозок Уварра собралась куча народу, творился полный беспорядок. Пятеро элива стояли на одной из телег со скарбом, грозно размахивая топорами. Их окружала толпа существ разных рас и возмущенно выкрикивала проклятия в адрес маленького отряда.

– Это не ваше! Слезайте! Кто вы такие? Кто вам дал право? Грязные элива! Вы всегда считаете себя лучше других! – десятки глоток заорали, одобряя эти слова. Как ни странно, но в одобрительный хор внесли свои голоса и элива, стоявшие в толпе.

– Мы заявляем право на эти припасы и все, что в других телегах. Это наше! Мы… Мы – отряд! Слушайте нас! Нужно сделать все, как приказано!

– Кто приказал? Кто? Какой умник? Я сейчас ему скажу пару слов, – хола высокого роста с топором в руках угрожающе поднял оружие.

– Ну, я приказал. Говори, – послышался спокойный и уверенный голос за его спиной.

Толпа разом замолкла, испуганно глядя на подошедшего. Мало кто узнал в огромном незнакомце в одежде знатного торока вчерашнего грязного голого пленника. Вид нового участника дележа отбивал у них охоту предъявлять претензии на припасы тороков.

– Я… э-э-э… А чего они? Сказали бы сразу, что ты приказал… Прости, вождь, не знаю твоего имени и племени.

Гекон прошел через толпу, спешно расступающуюся перед ним, и легко запрыгнул на груду мешков и сундуков.

– Меня зовут Ал. Я командир вот этого отряда. Вы тоже можете войти в мой отряд или идти своим путем. Но припасы я забираю. Все. Те из вас, кто пойдет в моем отряде, получат справедливую долю: питание, одежду, оружие. Остальные – выживайте, как хотите. Но если вы решите присоединиться, то будете подчинятся своему командиру, то есть мне. Вопросы?

Народ мялся, не решаясь говорить. Наконец, одна женщина-хола подняла руку, привлекая к себе внимание – остальные недовольно зыркали на нее, выражая недовольство тем, что женщина позволяет себе такое поведение.

– А куда ты поведешь нас, господин?

– Эй, вы, там! Хватить шипеть на нее! Если кишка тонка самим задать вопрос, то заткните свои пасти. А ты не бойся, женщина. Как тебя зовут?

– Инвира, господин.

– Эх… м-м-м. Значит так, называть меня «сэр». Или сэр Ал. Теперь к твоему вопросу, Инвира. Думаю, мы пойдем к Священному Лесу. У нас там э-э… важное дело. И добраться до границы Леса нужно как можно скорее. Далее все холин пройдут через земли элива в свою страну, – холин недоверчиво переглядывались, элива тоже выражали скепсис, – у меня есть основания думать, что Элаф Элава, Опора Цветов – да и сам Ствол Древа – прислушаются к моей просьбе пропустить вас. Так что, вы сможете оказаться дома уже совсем скоро.

В толпе начались бурные обсуждения и споры. Какой-то хола, успевший приодеться в торокскую куртку и шаровары, снятые с торока-подростка или женщины, угрожающе поднял над головой кинжал, видимо, не в силах удерживать огромный топор – любимое оружие ордынцев:

– Мы не собираемся идти к этим заносчивым лесным ублюдкам! Дай нам нашу долю, и мы пойдем своим путем! – за его спиной, агрессивно наставляя разное оружие на окружающих, стояли еще пятеро холин, одетых так же, как и их главарь.

Ал не спеша прошел по краю повозки к смельчаку, который успел подойти поближе: «На», – и двинул наглеца в лоб сапогом. Хола отлетел на своих подельников, повалив еще двоих, и затих на земле.

– Еще кому-то дать? – желающих не нашлось, – тогда повторяю: вступайте в мой отряд, или идите своей дорогой.

Толпа зашевелилась, в ней забурлили живые течения и жаркие обсуждения. Наконец, от собрания потихоньку стали отступать самые хитрые, понявшие, что тут им ничего не светит, и потому решившие, что успеют ухватить себе что-то там, куда еще не пришел этот громила. Это заметили другие, и одиночки начали быстро разбегаться по террасе. Осталось лишь около двух десятков бывших рабов разных рас, не считая тех, кто пришел сюда с геконом.

– Прекрасно! Вы теперь мои подчиненные, – он повернулся к элива, высланным Надаром для защиты припасов, – вы тоже. Есть возражения? – те нехотя помотали головами. – Тогда так: вы десятеро берите эту повозку и тяните ее к шатру. Вы – вторую. Вы, – он показал на элива на телеге, – охраняете и помогаете. А вы идете со мной.

«Ящер» снова первым молча стал рядом, готовый к выполнению приказов. Кузнец, вооружившийся солидным топором, тоже подошел поближе.

– Теперь идем разбираться туда.

У обоза Кхур-Дара все повторилось, только Алу пришлось приложить кулаком троих: тут скарба было больше, и желающих им поживиться собралось тоже больше. Солнце уже перевалило далеко за полдень, когда Алу, наконец, удалось навести порядок и собрать свою маленькую армию у шатра. Используя одну из огромных телег как сцену, Ал произнес короткую воодушевляющую речь, приказал разделать всех павших рукатов и собрать с них все мясо. Вечером вчерашние пленники – а сегодня – солдаты Ала – должны получить шикарный ужин.

Теперь предстояло провести ревизию всего, что досталось «Армии Ала». Надар взял на себя роль заместителя и прекрасно с нею справлялся. Он опросил всех на предмет их умений и навыков, создал группы обеспечения и боевые отряды, назначил командиров. Его авторитет и право распоряжаться никто не посмел оспорить, видя, как он по-дружески общается с командиром. Наконец, улучив момент, Илата затащил гекона в шатер и, заглядывая снизу-вверх тому в глаза, стал горячо упрашивать заняться проблемой его сюзерена.

– Илата, успокойся! Давай рассуждать здраво. Мы не можем никак улучшить положение Энола. Мне тоже небезразлична его судьба. Но что мы можем сделать? Ты понимаешь что-то в магии хола? Вот и я тоже. Я в вашей магии вообще ничего не понимаю, и меня это просто бесит! С другой стороны – смотри сам – эта магия поддерживает в нем жизнь. И, несмотря на то, что он в таком состоянии, он живет уже столько дней. Поэтому, разумнее всего – ничего не трогать. Поищем лекарей среди тех, кто примкнул к нам. Возможно, они смогут уменьшить страдания Цветка. А сами будем тянуть фургон с ним внутри. И еще, думаю, нам не стоит особо распространятся о том, что там в этом фургоне.

– Может ты и прав, Ал. Но мысль о страданиях Энола заставляет мое сердце обливаться кровью. Я был с ним последние тридцать лет! Он мой командир, и когда-нибудь станет главой всего рода. Мы не можем допустить его смерти. Нового ребенка у его родителей может уже и не быть! И тогда в Священном Лесу начнется хаос! Неужели ты допустишь это?

– Нет, конечно, хватит меня убеждать. Я не хочу его смерти. Я не зверь, что бы ты там ни думал обо мне. Я понимаю все. И Энол дорог мне, хоть мы и не успели подружиться по-настоящему. Но мы не станем ничего менять. Именно для того, чтобы он не умер по дороге! Вот что: осмотрись, посоветуйся с Надаром, отберите несколько верных элива, введите их в курс дела – пусть станут охраной Цветка. Но будьте осторожны в выборе. А нам нужно решить, как тащить эту тяжелую дуру.

Всего в «Армию Ала» вошло 74 существа разных рас, включая его самого и следопытов. Из них около четверти были женщины – бывшие рабыни и игрушки тороков. Остальные – а это свыше трех четвертей всех пленников – решили добираться до дома сами. Ал не стал их принуждать присоединиться к нему. Он позволил им собрать некоторые из трофеев и оружие, которое посчитал для себя бесполезным. Самые шустрые успели уйти, прихватив с собой еду до того, как он установил охрану. Раздать все поровну с его точки зрения было безумием. Ал не был альтруистом, а тем более – глупцом: хорошо экипированный отряд давал ему намного больше шансов добраться до Священного Леса, который, без сомнения был, куда приятнее Диких Земель, не говоря уже о торокских степях за перевалом.

Ал стоял у шатра, наблюдая, как его люди готовятся к походу. Конечно, здесь не было ни одного существа расы Homo sapiens, но для себя он всех их считал людьми, да и как их еще называть? Костры из разбитых повозок пылали в ночи, жарилось мясо, в походных котлах кипели злаки. Это был настоящий пир, особенно для многих из них, тех, кто давно не ел нормальной пищи. Мясо погибших рукатов разделили, немного пустив на праздничный ужин, а большую часть нарезали полосами и подвесили на жердях у костров, чтобы оно прокоптилось. Разные виды злаков, орехи, немного овощей – общая добыча обещала что прокорма должно хватить, хотя бы на большую часть пути. Тороки питались еще и пленниками, им же придется полагаться на то, что смогли собрать в разбитом лагере. Во всем обозе, во всем скарбе тороков нашлось лишь семь луков: зеленые воины презирали стрельбу, предпочитая драку лицом к лицу. Зато среди этих семи луков нашлось оружие Энола. Прекрасную работу узнавали даже варвары, и потому Уварр сохранил длинный лук Цветка. Илата радовался находке, как ребенок. Хотя и Ал был рад немало, ведь этот лук был зачарованным и мог стрелять на пятьсот шагов. Нашлись и пожитки Ала: один из элива принес неизвестные вещи и выложил их перед своим новым командиром на небольшом гобелене на земле.

– О! Мой походный набор! А вот и транспондер для стражей, глядите-ка, они его на шнур прицепили, как амулет. Автомат… эх, жаль, бесполезен… и батарея тут… А нож? Ну-ка признавайтесь, у Уварра мой нож был, не ошибетесь, у вас таких не бывает: серый, с зубьями на тыльной части. Я всех проверю!

Тамалин, записавший себя в адъютанты, тут же побежал между людьми, требуя отдать нож и пугая за его невыдачу страшными карами.

– Нашел! Нашел, сэр Ал! Этот?

– Тащи сюда! Вот молодец. Да, он, родимый. Будет теперь висеть на этом прекрасном кожаном поясе. А сюда мой любимый походный набор. Эх… а рядом с ним обычно батарея висела. Вот эта. Хорошая штука была. Э-эх. Чертова магия ваша. Вот я б тебе показал, какая штука была. Надо было нажать на этот выступ и…

Ал ошарашенно моргал ослепленными глазами. Его армия была потрясена не меньше: в небо бил яркий столб света.

– Как же так, Надар? – гекон недоуменно таращился на вполне рабочую батарею с фонарем. – Значит, не работает ваша магия! Или… погоди, может ее создавал этот гад в капюшоне? Ну-ка… – он подхватил автомат, и отбежал в сторону. С замиранием сердца Ал нажал на курок. Щелчок. Еще щелчок – никакого эффекта.

– Зря ты все это, сэр Ал, – послышался голос кузнеца из темноты. – Не работает тут такое оружие. Магия. Уж что я только не пробовал. Не работает.

– А это почему работает? – фонарь снова включился.

– О, мать тороков! Я ж до ветру ходил, за камни, видел столб света в небе, думал, магия какая… а оно вот что… – потрясению собеседника не было предела. – Как же это? Я же все пробовал! Смешивал … как тебе объяснить… вещества, делал… огонь… из трубки… о, демоны, в этом языке нет таких слов! – горько проговорил он и сокрушенно махнул рукой.

– Ты хотел создать оружие, которое… э-э… выталкивает из трубки кусочки металла силой горячего дыма, который получается если горит… э-э-э… смесь древесного угля с серой, и… и… вот этого не знаю.

Кузнец стоял с сияющим лицом:

– Ты понял! Ты знаешь!

– Ну-ка, пойдем к нам – посидим, поговорим.

Ал подвел кузнеца к костру, возле которого сидели Надар, Илата и Тамалин. Не подходя вплотную, но и не отходя далеко, тут же примостился и «ящер». Гекон покосился на него, но ничего не сказал.

– Подвиньтесь, друзья. Я познакомился з замечательным парнем. Кстати, как тебя зовут?

– Вигол. Вигол Талано.

– Откуда ты, Вигол, как оказался тут?

– Тут я уже давно, почти двадцать местных лет…

– Местных?

– Да, я не из этого мира.

– А откуда же?

– Я из того мира, который за проходом, где, как я понял из разговоров, и вас взяли. Мы называем себя умма, тороки зовут нас вадарами – им кажется, что мы похожи на здешних вардов.

– Так вот, в чем дело! Но погоди, Вигол, как тебя могли взять, ты что, сам сюда полез? Там же такая оборона, что не пройти!

– Сделали! Значит, построили оборону! – кузнец вытер глаза рукой, – вот бы тогда успели…

– Ну-ка, расскажи, как это произошло, и про свой мир расскажи.

– Это долгая история…

– Мы послушаем. Не возражаете, друзья?

Никто не возражал, лишь Илата сидел совершенно отстраненно.

– Ну, постараюсь кратко. Уже много столетий подряд – или тысячелетий, даже – на нашу землю приходила страшная беда – тороки. Раз в несколько лет их войско приходило из неизвестного места. Разрушали наши поселения, грабили, убивали, уводили людей в рабство – так говорят наши летописцы. Сами-то мы этого не знали, и сейчас поймете, почему. В общем, когда-то очень давно, наши предки – не в силах побороть это зло – стали убегать от него. И так они дошли до огромного моря. Очень большого. Моря морей. Но и там их настигали. И тогда самые отчаянные решили построить корабли. И плыть подальше от этой напасти – вперед, и только вперед. Легенда говорит, что они плыли полгода. И лишь немногие смогли выжить. Но они нашли прекрасный остров и основали там свое поселение. Шли годы, поселение росло, возле первого острова нашелся еще один, и еще, в общем – это была целая куча островов, среди которых были и очень большие. Так стала развиваться наша община, наш народ. Но нация не смогла остаться единой. Мы раскололись и стали воевать друг с другом, а для победы делали свое оружие все лучше и лучше. У нас появились э-э-э, как их называют тороки, «огненные осы» и другие вещи – разные вещи. Для того, чтобы разговаривать друг с другом на большом расстоянии, или видеть друг друга, или повозки, которые толкает огонь. И еще – корабли из металла, которые могли переплыть наше огромное море.

Элива зачарованно слушали, даже Илата, а Ал покачивал головой, вспоминая курс истории Праматери.

– И вот, – продолжал Вигол, – однажды наши правители решили нарушить вечный запрет, и отправили воинов, чтобы найти нашу древнюю землю. Она удивила нас: огромная территория, покрытая нетронутой растительностью, но даже крупных животных на ней не было не то, что людей. Мы основали город. И он рос на новом месте без преград. Но через пять лет после основания этого города на нас напали. Дома горели в ночи, люди умирали, и огромные зеленые существа рубили всех без разбору. У нас был лишь небольшой отряд для защиты, ведь никаких врагов вокруг не было, и мы не думали об опасности. Бойцы отряда сумели убить нескольких нападавших, но остальные бандиты отступили, угнав с собой несколько человек. Утром наши воины пошли по следам врага, и обнаружили в пустыне странную круглую площадку, в центре которой стоял столб.

– Ох-хо, понимаю, – вздохнул гекон. – Вы догадались, что это за столб, и решили построить заслон.

– Именно, сэр Ал. Я был тогда молодым… не знаю, как сказать, нет у тороков такого слова. Я разбирался в… чудесных вещах, и при этом был воином.

– Военным инженером?

– Не понимаю, что ты сказал, сэр Ал.

– А, не важно, это я на своем языке. Продолжай.

– Ну, а продолжать тут особо и нечего. Мы еще только строили укрепления, когда на эту площадку снова хлынули тороки. Их было много, очень много. Они убивали всех, у кого было в руках оружие. А у меня не было. Они схватили меня и забрали сюда. С тех пор я был в рабстве. Меня перекупали друг у друга вожди, ведь я показал, что умею работать с металлами. Я делал различные вещи: инструменты, украшения, оружие для торокских вождей. У меня хорошо получалось, поэтому я считался ценным рабом. У меня даже было свое место для сна – моя кузница.

– А бежать не пробовал?

Кузнец помолчал.

– Сэр Ал, мне бы хотелось сказать, что я это делал, что я бесстрашен. Но я не стану врать тебе. Я не герой… Сразу после того, как меня и еще нескольких наших людей взяли в плен, некоторые из них пробовали бежать – тороки поймали их и на глазах у всех разорвали на части. После чего съели, глумясь и потешаясь над несчастными. С тех пор я не раз видел, что эти варвары делают с беглецами. Да и вообще со всеми рабами, которые стали для них бесполезны. Тороки – зло, которое не имеет оправданий. Если б я мог… Если б я только мог! Если бы наше оружие действовало тут!!! Я пробовал, я все пробовал. Я тянул проволоку, накручивал на катушку, чтобы сделать… Ты понимаешь, о чем я?

– Хотел приложить к проволоке силу, как если в… кислый фрукт вставить один железный и один медный штырь?

– Да! Да! Ты понимаешь!

– Мы называем это электричеством. Если приложить его к проволоке, накрученной на сердечник из железа, то получится магнит, как в торокских Камнях Пути, по которым они находят дорогу.

– Да, электричество! Магнит, да! – кузнец смаковал незнакомые слова.

– Что за магию вы обсуждаете? – вмешался в разговор Надар.

– Не магию, Надар. Знания, умения. Знания о том, как устроен мир и действуют силы.

– А это не то же самое, что я сказал? – усмехнулся полукровка.

– Нет! – отрезал гекон, – ты не понимаешь. Это не магия! Мы делаем это руками. Мы считаем, размышляем, потом соединяем разные вещества, металлы и… жидкости, и еще много разного, мы используем силу, которая действует на все вокруг, простую силу природы.

– Прости, Ал, я не понимаю разницы.

– О, боги! Ну, попробую вот так: смотри, вот есть река, она течет, так?

– Ну, так, – осторожно согласился элива.

– Вот, теперь представь: берем плоскую доску, и ставим поперек течения. Что будет?

– Унесет ее. Это ж река!

– А не магия? – хитро прищурился Ал.

– Э-э-э, нет…. Вроде бы. Течение.

– Именно! А теперь представь, берем колесо, на него цепляем несколько таких досок…

– Я видел! У холин есть такое. На мельницах! И еще, говорят, у вардов такое есть: они перегораживают горные реки и ставят такие колеса, а к ним прицепляют свои вардские штуки – разные инструменты и приспособления – чтоб долбить камень или возить руду.

– Вот! Вот оно! Об этом я и говорю тебе! Так вот, все, о чем я говорю, это всего лишь продолжение вот таких простых хитростей. Например, можно использовать огонь и пар, чтобы толкать повозки, – Ал торжествующе посмотрел на Надара, при этом кузнец-умма радостно закивал, подтверждая слова командира.

– У вардов есть такое. Все знают про магический вардский караван, который бегает по железному пути и в сердце его пылает огонь. Варды гордятся своим огненным караваном.

– Как?! – одновременно вскричали Ал и Вигол.

– Как это возможно? – продолжал кузнец, – я же перепробовал все, но у меня не получилось. Простейшее устройство не работает!

– Ну, – со снисходительной усмешкой ответил Надар, – у каждого народа своя магия. Вот никто же не удивляется, что у элива есть Магия Жизни, а у холин – Черная Магия. А вот у вардов магия огненная. И водная. Магия стихий. А у кого-то никакой нет, как у тороков, например… и у меня, – грустно закончил он.

– М-да… Видимо, и у нас нет. Хотя это никак не объясняет батарею. Ладно, хорошо говорить, но нужно ложиться спать. С рассветом собираем пожитки, и в путь. Надар, проследи, чтоб часовые были выставлены – мало ли что. И отправь к фургону кого-то: надо ребятам поесть отнести и выпить чего-то согревающего – ночи тут прохладные.

С рассветом начали собираться, и столкнулись с новой проблемой. Тащить пожитки на плечах было нерационально: мало того, что это означало распорошить припасы, дать сомневающимся повод сбежать потихоньку, так еще и распределить их было просто некуда. Никаких сумок у тороков не обнаружилось. Значит, нужно сложить все на телеги, и тащить их. Но повозки тороков сами весят немало: ведь их делали из очень толстых деревянных досок и брусьев.

– Загрузим все, приделаем хомуты из веревок и потащим! – кричал какой-то парень-хола, – ну не так и тяжело это будет – одна повозка на такую толпу-то.

– Две! – поправил их командир.

– Зачем нам две? Сложим мешки в кучу, свяжем, чтоб не развалилось. Я покажу, как мы подпираем жердями, чтоб поместилось побольше…

– Две! – отрезал Ал, – еще мы потащим вот ту, которая стоит внизу.

– Зачем нам она? – зароптали те, кто был в пленниках у Уварра, – это же фургон черного мага?

– Вот поэтому и надо! Без него мы никуда не пойдем!

Люди раздраженно переглядывались, но возразить никто не решался.

– Кхм… тут такое дело, – вмешался Надар, – боюсь, нужно брать три.

– А это зачем?

– Вы, когда сюда шли, много деревьев видели? Даже кусты, которые можно было бы жечь для костров, в пяти днях пути отсюда закончились. Тороки жгли сухой навоз рукатов, который эти твари поставляют весьма охотно – я сам не раз его собирал – а у нас рукатов нет. Чем топить собираетесь? Я уж не говорю про воду. Вдоль дороги нам попалось лишь четыре стоянки у источников. Воду тоже придется тащить с собой. И еще. Я предлагаю взять шатер: жерди на дрова, а ткань всегда нужна. У нас две недели хода по жаре.

Люди озадаченно перешептывались и топтались, в ожидании, когда кто-то придумает решение.

– Ну, так может, навалим дров, а сверху припасы, как этот предлагал?

– И какой размер кучи получится? Нас почти восемьдесят, нужно готовить пищу. Мы не будем есть сырое мясо, как тороки. Если навалим все на одну телегу, она в первой же песчаной плеши завязнет. Предлагаю сложить груз на две. Одну потом пустим на дрова, когда до деревьев останется недалеко.

– Надар говорит верно! – подытожил Ал. – Делаем, как он сказал! Разбирайте сломанные повозки, складывайте бревна и доски на дно, поверх положим бурдюки с водой, да, пусть кто-то наберет свежей. Так что взяли инструменты, и за работу! Выходим через… а, черт… через четверть пути солнца до полудня.

Люди подняли головы, пытаясь понять, сколько это. В их мире еще не созрела необходимость делить день на такие мелкие части. Ал сокрушенно махнул рукой, и отправился вниз, проверить, как дела у Энола.

Стража из шести элива бодро приветствовала командира. Надар выдал им луки, определив повозку приоритетным для охраны объектом. За прошедшие сутки они сильно изменились: еще вчера – полуголые рабы с потухшим взглядом, обреченные – сегодня они были одеты и экипированы, и, что самое главное, выражали готовность драться насмерть. «Вот это уже солдаты», – удовлетворенно отметил Ал. Полог фургона отодвинулся, и наружу выглянула Инвира – смелая женщина-хола, задавшая вчера вопрос про цель похода. Надар узнал, что она была помощником лекаря и повитухой в своем селении, и, не найдя никого лучше, решил определить ее ухаживать за Энолом.

– Как он? – любезно осведомился Ал. Ему нравилась эта женщина. Особенно ему импонировало, что она, будучи из племени холин, охотно согласилась ухаживать за элива.

– Зайди, посмотри, сэр, – женщина отошла в сторону, приглашая войти внутрь. Несчастный подопытный все так же лежал на столе. Но он был вымыт и прикрыт покрывалом – все вокруг было убрано, и приведено в порядок. «Молодец, – похвалил гекон, – ты хорошая хозяйка».

– Я осмелилась осмотреть его и убрать амулеты и трубки из его тела, лишь голову не рискнула трогать. Теперь он не теряет кровь, и, кажется, меньше страдает, – Инвира откинула покрывало, показывая руки и ноги пациента без колдовских приспособлений черного мага. На места, где они стояли, были аккуратно наклеены полосочки ткани, пропитанные каким-то веществом.

Ал вопросительно взглянул на женщину: «Что это?»

– Я сходила вчера на закате вниз. Там, ниже по склону, есть растительность – я собрала немного трав, и сделала мазь. Она хорошо заживляет раны у холин, и я подумала, что элива тоже это может помочь.

– А ему не станет хуже?

– Не думаю, посмотри сам, сэр Ал, раны затягиваются, и он сегодня уже не стонет и не мечется. Ему явно лучше. Взгляни на его лицо. Я покормила его утром жидкой кашей, и теперь он спит.

– Да, похоже, ты права. Ты еще и хороший лекарь, Инвира.

– Я не лекарь, – засмущалась она, – женщина не может быть лекарем.

– Не слушай никого. Делай свое дело, – усмехнулся Ал, – и ты еще многих удивишь. Оставайся с ним, береги его. Я на тебя надеюсь.

Пять дней прошло с тех пор, как они покинули горы, вершины которых все еще можно было разглядеть с платформы повозки. Это очень нервировало Ала: не думал он, что его отряд будет двигаться так медленно. Каждую повозку тащили по десять человек, сменяясь каждые полдня. И все равно люди уставали. Если так пойдет дальше, то обратная дорога к Священному Лесу займет целый месяц. Колеса скрипели на хорошо утоптанной дороге, видимо, караваны часто ходили этим путем. Монотонно переставляя ноги, Ал бессмысленно оглядывал такой же монотонный пейзаж: степь и степь до горизонта. Элива, вооруженные луками, отдалялись на пару километров от обоза для охоты, но она не приносила особого результата. Иногда им удавалось принести несколько птиц. Но чаще – ничего. Даже животные предпочитали обходить эти места. Ал вспомнил свой разговор с Надаром, да, запустение и умирание планеты было заметно невооруженным взглядом. Лишь такие существа, как надменные вожди элива могли не замечать этого. Гекон прокручивал в голове события прошедшего времени – от самого своего падения на берега Оалавы. Времени было вдосталь, и он сопоставлял, размышлял, анализировал. Почему этот мир так похож на те, в которых он бывал и раньше? Почему растения и даже некоторые животные похожи на тех, которых можно встретить на многих планетах Республики, или прочесть о них в истории Праматери? Почему элива похожи на эльфов из сказок? Почему все они похожи? Тороки – орки, элива – эльфы, варды – дварфы, а холин – люди? Холин действительно мало отличались от людей. Те же руки и ноги с пятью пальцами, те же круглые головы с человеческими глазами на человеческих лицах. В общем, такие же люди, разве что немного ниже людей с Толы, Гарды или Тобоса. И еще у холин совершенно безволосые тела, круглые, прижатые к черепу уши, слегка голубоватая кожа, и глаза цветов от коричневого до оранжевого. В остальном они точно такие же люди. Но при этом такие далекие от людей его мира. Что это такое – магия? Откуда берется сила для совершения заклинаний? Почему тут не работают машины, даже примитивные? Но не у всех. В то же время вся техника на катере работала. Тогда почему перестал действовать автомат? А батарея работает исправно. Напрашивается простой вывод: причиной всему переход через Врата. Причем только тот, который приводит в этот мир: в мире умма оружие работало. «Что ж, давай размышлять так, как будто никакой магии нет. Что бы ты подумал, Ал, если бы некая вещь, прекрасно работавшая ранее, вдруг перестала работать после прохождения через некий портал? Правильно: портал испортил эту вещь. Но почему тогда не работают и те вещи, которые перешедший через врата пытается создать тут? Что врата сделали с ним? Или что нашли? В голове вертелись обрывки фраз, услышанных в этом мире: «…чистая кровь элива», «…огненный караван вардов», «…у каждого народа своя магия», «…или никакой», «… тороки неподвластны магии», «…у каждого … своя магия», «… чистая кровь», «… у каждого своя»… КРОВЬ! Кровь! Генный код! Вот что имеет значение. Я не знаю, почему не работают здесь приборы из иных миров, но я знаю, как овладеть магией этого мира – кровь! И я смогу ее покорить!»

От возбуждения Ал глубоко задышал и резко остановился, так, что ему в спину уткнулся носом Надар.

– Что с тобой, Ал? Что случилось?

– Ничего. Но, кажется, я придумал способ стать своим в этом мире!

Надар странно посмотрел на него и не нашелся что сказать.

– Кхм, Ал, очень полезные идеи у тебя сейчас. А ты ничего странного не замечаешь?

– Чего именно?

– Да, никогда тебя таким рассеянным не видел. Ал, мы все еще в Диких землях, рано предаваться мечтаниям.

– Надар! – резко перебил его гекон, – если ты не понимаешь, то это не повод… ближе к делу! – перебил он сам себя, – что ты хочешь сказать?

– Прости, Ал. Прости. Я, наверное, действительно не понимаю. Но ты стал очень невнимательным. Никогда тебя таким не видел. Я беспокоюсь.

– Проехали. Что у тебя?

– Ящер…

– Что ящер?

– А ты сам понаблюдай, – Надар махнул рукой вбок и назад.

Там действительно находился странный чужак. Всегда спокойный и невозмутимый, он вел себя весьма необычно: то припадал к земле, то вытягивался на ногах и хвосте, замирая на некоторое время. Затем отбегал в сторону, и повторял то же самое. Или становился на четыре конечности, что еще больше удивляло наблюдателей, и быстро перебегал вперед, словно догоняя кого-то.

– А раньше за ним водилось такое?

– Не видел. Хотя, кто его знает. Он не разговаривает ни с кем. Ест один, сидит всегда рядом с нами, но не подходит. Кто он и откуда никто не знает. Даже не знаю, как он оказался среди нас. Его ж в расщелине никто не видел, хотя там были все пленники и рабы.

– Пора, видимо, поговорить с нашим другом, а? Как думаешь, Надар?

Ал решительно зашагал к странному существу. Надар пошел за ним. Ящероподобный заметил их, сел на хвост и стал поджидать, глядя своими немигающими глазами.

– Привет, дружище. Думаю, нам стоит познакомиться ближе. Ты не против?

Существо молчало, смотрело бездвижно, лишь колыхалась вокруг его тела высокая буроватая трава, доходившая ему до пояса.

– Пуссстть он уййтетт, – внезапно прошипел «ящер», – путту ховоритть сс топойй…

– Хм. Ну что ж. Оставь нас ненадолго, Надар.

– Кто ты? – спросил Ал, когда Надар отошел на достаточное расстояние.

– Ссаккхаатиакссуутт.

– Это имя такое?

– Тааа…

– А… можно, я буду звать тебя Сут?

– Хоррошшо… Ссовии… Толжен претупретитть тепя… Они итутт… За нами итутт…

Ал оторопело оглянулся вокруг: насколько хватало глаз, расстилалось нескончаемое море травы, ни единой черточки или точки вокруг, лишь неровный край горного хребта ломается в горячем мареве у самого горизонта.

– Кто идет? Откуда? Откуда ты это взял?

– Я Ссаккхаатиакссуутт, ис нарота кхтатшатста. Я вишу. Мы ффсе виттим… Мне труттно хофорить с трухими. Ты не такой, как они, я фишшу. Ты имеешь схоттстфо со мнойй. Тай мне рукку…

Ал нерешительно протянул руку, и почувствовал прохладное прикосновение четырехпалой ладони. Вдруг волна энергии пробежала по его нервам, и ударила прямо в мозг. Мир изменился и исчез. Теперь он сжался до одной абсолютно белой круглой комнаты, в центре которой стоял Сут.

– Здравствуй Ал, гекон из республики Тол, приветствую тебя в моем сознании.

– Кто ты? – ошарашенно проговорил Ал.

– Не важно, ты же решил звать меня Сутом. Значит, я – Сут.

– Что ты сделал со мной?

– Ничего, что бы могло навредить тебе, Ал. В этом мире я твой союзник.

– А в другом?

– Мы в этом мире, остальное неважно сейчас.

– А ты не прост, я смотрю. Откуда ты? Каковы твои цели?

– Я, как и ты, лишь хочу выжить. И еще – вернуться домой. И ты можешь помочь мне в этом. А я помогу тебе. Симбиоз. Откуда я – неважно. Помоги мне, и мы разойдемся. Каждый своей дорогой.

– Ты просишь довериться тебе. Как я могу это сделать? Я не знаю даже того, как ты оказался в нашей группе! А вот ты копаешься у меня в мозгах, как в шкатулке с безделушками!

– Что тебя смущает, Ал? У вас, людей, есть «Ловец душ», а нам он не нужен. Но принципы ты понимаешь. Не беспокойся о своем сознании. Я лишь заглянул, чтобы узнать кто ты и откуда. Наши моральные принципы запрещают вторжение в чужое сознание, и если бы не смертельная опасность, я бы не сделал даже этого. Если тебе так важно, я отвечу, откуда появился в группе: тороки захватили меня много лет назад. Очень много. И заставили служить себе. Я все время находился рядом с Кхур-Даром, под охраной его воинов. Или в одном из тех сундуков, которые ты видел в шатре. У меня есть множество талантов, но сила не в их числе. Как и стойкость к боли. Я не имел иного выхода. Я давал торокам сведения. Информацию об их врагах, о местах нахождения вражеских патрулей, засадах и других опасностях…

– Так вот, как они!..

– Да Ал, не суди меня. Я – не ты. Я не способен терпеть боль и страдания. Нашей расе чуждо насилие. И мы не можем сопротивляться ему.

– Вот черт, из крайности в крайность… Ладно. Мы слишком много болтаем! Говори, что там у тебя?

– Не сердись, Ал, и не жалей утраченного времени. Там, в реальном мире не прошло и секунды. А теперь я покажу тебе. Смотри.

Под ногами внезапно разверзлось небо, земля стремительно приближалась, словно они падали с высоты. Внизу стала видна степь, покрытая травами, дорога и караван из трех повозок, запряженных людьми, затем вид начал скользить вдоль дороги в направлении гор, от которых они ушли, и от увиденного у Ала застыла в груди кровь.

По дороге, вздымая рыжую пыль, несся отряд тороков: тридцать рукатов с необычными легкими повозками – по два-три воина в каждой – летели во весь опор в направлении перевала. Тороки погоняли своих мохнатых скакунов, и те бежали, бешено вращая алыми глазами и роняя слюну себе под ноги. Но больше всего ужасал авангард этого войска: два рогатых исполина невероятного размера бежали один за другим, связанные гигантской рамой из целых бревен. Впереди, закрывая грудь вожака, на раме был установлен огромный, окованный железом клин. Посередине, между зверями, возвышалась платформа, на которой, как на командной башне, стояли ездоки. Ал присмотрелся и узнал в одном из них Уварра. Второй правил этим живым тараном, вращая длинную плеть над мощными тушами рукатов.

– Как это можно остановить? Не могу поверить, что они могут двигаться так быстро!

– Их накормили тартыром – особой смесью трав и зелий. Теперь эти рукаты могут бежать без отдыха и остановки не один день. Потом, если не дать им лекарства, половина из них умрет. Как минимум половина.

– Здесь не меньше шестидесяти воинов-тороков. Все отлично вооружены. Они вырежут нас, как цыплят! Я уж не говорю про этот таран!

– Думай Ал. Ты командир. Я не могу драться, но могу помочь знаниями. Смотри. Вот так они обычно действуют, когда используют бешеных рукатов.

– Что будем делать, сэр Ал, – задал за всех вопрос Вигол, – нас слишком мало. Я боюсь смерти, но не хочу снова стать рабом.

– Как они узнали про нас?

– Уварр. Это все он. Он сбежал в ту ночь. Сбежал на рукате. И так смог избежать смерти. На следующий день он вернулся к лагерю, и следил за нами из-за камней. Убедившись, что демон, убивший тороков, ушел, он помчался через перевал к орде. Нам не повезло. С той стороны он уже на третий день встретил большой караван своего родича Наргара – вождя одного из крупных племен – и получил от него помощь. С учетом того, что мы целые сутки собирались, их отставание от нас не так и велико. Мы ползем как черепахи, а они несутся, как сороны. Даже если мы сможем ускориться, они нагонят нас через два дня. И там, если мне не изменяет память, все такая же голая степь. Без деревьев или скал.

– Откуда ты все это знаешь, сэр Ал?

– Мне… рассказал Сут, наш новый друг, – Ал показал на ящероподобного, но тот остался неподвижен, как обычно.

– Ты ему веришь?

– Лучше поверить.

– Значит, мы обречены?

– Нет! Мы будем драться!

– Ал, – неуверенно позвал Надар, – прости… а может… может снова сделать, ну, ты понимаешь?

– Ты спятил! – Илата вскочил на ноги, – ты хочешь вызвать… то существо? А что потом? Что будет, когда оно разберется с тороками?

– Да, Надар, Илата прав. Нельзя этого делать здесь.

Кузнец испуганно переглядывался с парой элива и хола – новыми командирами отрядов, которых так же пригласили на совет. Они не знали точно, о чем речь, ведь не видели «демона», но воспоминания о прожитой ночи, вкупе с недомолвками Надара и Илаты, только еще сильнее пугали их.

– Успокойтесь, друзья. Нам придется драться своими руками. Никто за нас этого не сделает.

– Как?

– Мы хорошо осведомлены, благодаря Суту, а значит – вооружены. Сделаем засаду.

Всю ночь беглецы готовились к битве. Бревна, которые везли на повозке, и ее саму разобрали, от второй оставили лишь ободранный остов с кучей пожитков. Из брусьев нарубили кольев, которые вбили в землю россыпью невидимых в траве огромных наклонных шипов на пятьдесят шагов в каждую сторону от дороги. Следующий ряд глубоко забитых штырей соединили веревкой. На самой дороге всю ночь копали большую яму, которую накрыли досками и жердями, застелили куском ткани от шатра и снова засыпали землей. Самая сложная задача была поставлена лучникам. За две сотни шагов до линии препятствий для них выкопали узкие глубокие лежки, прикрытые импровизированными крышками из досок. Там они должны были дожидаться удачного момента, чтобы сыграть свою роль в предстоящей битве. Фургон с Энолом и остатки повозки с продовольствием поставили прямо на дороге, как приманку. Между ними насыпали вал из земли, поднятой из ямы. Всех вооружили и накормили перед боем, после чего оставалось лишь ждать.

Солнце перевалило за полдень, когда на горизонте показалось облако рыжей пыли. Солдаты «Армии Ала» нервничали, сжимая в потных руках оружие. Облако росло, враг приближался.

– По местам!

Командиры повели свои группы на позиции. Всех людей разделили на пять отрядов. Четыре из них спрятались в траве, напротив толстых бревен, а пятый, самый большой, остался у повозок. Ал предполагал воспользоваться однообразностью тактики тороков и их самоуверенной ставкой на силу, которая веками оправдывала себя при разгроме чужих караванов и укреплений. Вся надежда была на то, что орда не меняет свою тактику степной атаки: ездоки на бешеных рукатах неслись на врага по прямой, нацеливаясь прямо на противника, и лишь вблизи цели расходились веером. Живой таран пробивал укрепления, и за ним по пятам неслись колесницы, перемалывающие тех, кто отскочил с его дороги. Животные, и без того сильные и живучие, под действием тартыра и ударов плетей впадали в неистовство, и их невозможно было остановить. Стрелять из луков по приближающейся «кавалерии» было бесполезно, так как воины были укрыты тушами зверей, сами же наездники всласть рубили несчастных, избежавших копыт рукатов. Дело довершали длинные острые лезвия, расположенные на колесницах на уровне шеи пешего противника. Мощный кулак боевых колесниц сметал врага, после чего тороки разворачивались по большой дуге и снова возвращались. И лишь на третьем заходе воины соскакивали с колесниц и завершали бойню. Ал надеялся, что его идея станет для них большим сюрпризом.

Безумная орда стремительно неслась по дороге, вселяя страх в хилых, не отошедших еще от страданий людей. Многие шептали, мысленно прощаясь с жизнью. Тридцать громадных рыжих туш неслись на них неодолимым бронированным копьем.

– Где твои беглые рабы, Уварр? Я не вижу их! – Наргар азартно щелкнул кнутом.

– Прячутся, помет бабата! Трусливые мелкие куга попрятались в траве и под повозками, как обычно. Раздавим их, Наргар! А остальных заберем в стойла. Мы найдем их всех! Главное – найти большого зеленого саккха. Нам нужен именно он!

– Расходимся, – скомандовал Наргар, и поток повозок разделился в стороны, превращаясь в смертоносный серп.

– Уа-а-хрр! Вперед! Сметем этих трусливых бабатов! – заорал Уварр, и вдруг взвился в воздух. Передний рукат неожиданно провалился в яму и намертво там застрял, а наездники вылетели вперед, словно ими выстрелили из пращи. В каком-то странном замедлении Уварр видел, как рама тарана изогнулась в неимоверном напряжении, и рассыпалась брызгами щепок, как подскочил вверх, срываясь с упряжи задний рукат, и тут же двинулся всей своей массой вниз, хороня под собой следующую колесницу с воинами. Дырявый скелет повозки, груженой мешками и бурдюками, проплыл под парящим в воздухе Уварром; за ним вздыбился земляной вал, и медленно рос перед глазами толстый торец оглобли, стоящего за насыпью фургона. Он с невероятной четкостью увидел веревочные петли, болтающиеся на ветру, годовые кольца на срезе дерева, и… это было последнее, что он видел в своей жизни.

На дороге образовалась жуткая свалка тел. Возницы, следующие за тараном, попытались уйти в сторону. Но и в траве захватчиков ожидала смерть: рукаты с ревом натыкались на колья, ломали ноги, путались в веревках и сталкивались друг с другом, переворачивая колесницы и разбрасывая ездоков. Некоторые из них поднимались на ноги и, истекая кровью, в ярости топтали собственных хозяев. Один из рукатов со всей силы врезался грудью в наклонно вкопанный и заостренный столб, выворотив его из земли и насадив на него свою тушу, словно кусок мяса на шампур. Тороки из его колесницы сделали головокружительный пируэт в воздухе и грохнулись в траву рядом с засевшим в засаду отрядом. Люди не растерялись, и навалились на врагов, забивая их насмерть, пока те не встали. Ал яростно прокричал команду, и все отряды выскочили из укрытий вперед, чтобы успеть уничтожить как можно больше ненавистных варваров, оглушенных и дезориентированных падением и ударами. Задние колесницы, успев среагировать, отвернули далеко в сторону, избегая общей участи, но как только отгремел стук тяжелых копыт над головами, из-под земли выскочили лучники, ждавшие своего часа. Первый залп – пятеро тороков упали, пронзенные стрелами. Элива еще не отошли от тягот плена и потому промазывали. Последовал второй залп, и еще четверых догнала смерть. Но колесницы быстро удалялись, и лишь одну цель поразила стрела после третьего выстрела.

Ал не видел этого, занятый другим делом: нужно было отбить атаку тех, кто пережил падение. Его воины нападали на врага гурьбой: так у них был хоть какой-то шанс одолеть сильных и значительно лучше подготовленных противников. Раненых его бойцы убивали успешно, и к счастью, таких было очень много, но уже подбегали те, кто удачно вывалился или успел соскочить на подходе к побоищу. Недалеко от гекона трое тороков теснили его отряд – положение людей было плачевным. Ал побежал им на выручку и с разбегу рубанул по шее ближайшего из тороков, а затем, продолжая движение, вспорол живот второму. Третий замешкался, увидев нового противника, и люди тут же стали резать и колоть его куда только могли достать. Торок закричал и попытался замахнуться дубиной с железными шипами, но орущая толпа повалила его на спину, и он замолчал под грудой тел, булькая дырой в горле. Впереди звенела следующая битва, и Ал повел бойцов туда.

Лучники, как и было задумано, рванули к повозкам мимо сцепившихся в схватке противников. Не ввязываясь в ближний бой, они взбежали по насыпи и залезли на крышу фургона. Двадцать две колесницы были разбиты на первом заходе, две потеряли своих ездоков, но остальные уже разворачивались вдалеке для нового захода. Их нужно было любой ценой остановить. Пара боевых повозок уже разгонялась прямо на них, четыре завершали разворот немного дальше. Илата натянул зачарованный лук Энола. Стрела просвистела в воздухе и воткнулась прямо в голову ведущему рукату. Зверь заревел, но только прибавил ходу.

– Бейте все в одного! В левую сторону! – скомандовал Надар, назначенный командиром стрелков.

Луки заскрипели и выбросили семь стрел, вонзившихся в шею и голову безумного исполина. Рукат дернулся от боли вправо, и со всей силы ударил соседнюю упряжку. Колесницы столкнулись, рассыпаясь обломками, трое оставшихся в них наездников взлетели вверх и упали под смертоносные косы собственных повозок. Четыре последних колесницы повернули, обходя свалку по дуге. Это было ошибкой. Совершив такой маневр, тороки подставили бока своих животных под стрелы. А они были гораздо менее защищены, чем крепкие рогатые головы и холки, покрытые толстым слоем шерсти.

– Бейте без остановки!

Лучники стали быстро выпускать стрелы в бока рукатов. Звери ревели от боли, метались, и, перестав слушаться возниц, рванули в противоположную от битвы сторону. Ездоки спрыгнули на ходу, и устремились к фургону пешком.

Двенадцать тороков приближались к линии обороны с тыла. Надар кричал Алу, но тот со своим отрядом дрался с противоположной стороны насыпи и не слышал его в шуме борьбы. Придется защищать фургон с Энолом своими силами. Двенадцать целей были бы не проблемой для эливийских лучников, если бы у них были стрелы, но их почти не осталось. Отступить тоже нельзя, ведь под их ногами последний наследник Рода.

– Дайте сюда все, что есть! Сколько их у вас? Семь… Всего семь стрел! Илата, возьми их. Ты стреляешь лучше всех! И у тебя лук Энола. Он бьет без промаха.

– Я не он!

– Не спорь! Бери! Целься! Спокойно, без спешки. Этот лук бьет далеко и точно, ты же видел, что с ним делал Цветок, ты, главное, успокойся и хорошенько прицелься.

Свистнула тетива. Стрела ударила торока в плечо. Он вырвал ее рукой и, победно захохотав, припустил к фургону.

– Ничего, спокойно, еще раз….

Снова зазвенела тетива, и один из нападающих упал со стрелой между глаз.

– Вот так! Еще давай. Не старайся попасть в голову, можно и в грудь.

Лучник расслабился и стал стрелять, словно на турнире в родном лесу. Пять оставшихся стрел попали точно в цель. Четверо были явно убиты, один ранен в живот – пока добежит, сильно ослабнет. Между тем оставшиеся враги уже почти добрались до их позиции. Шесть озверевших тороков, против семи ослабленных элива.

– Держитесь ребята, будет трудно.

Элива достали кинжалы тороков, которые для них были, как короткие мечи.

– Приготовьтесь. Они в ярости, ничего не соображают и бегут порознь, так что у нас есть хороший шанс. Когда вот та пара, что впереди, подбежит к фургону, вы втроем прыгайте на правого, а вы, Илата, – на левого. Дождитесь, пока они ударят топорами, и прыгайте. Главное, рассчитать момент.

Два торока, выпрыгнувшие из одной повозки, быстро приближались к их последней крепости. Первый с разбегу подпрыгнул вверх, стараясь рубануть по ногам Илату. Второй был умнее, и ударил по стойке крыши фургона. На счастье лучников топор не перерубил дерево с одного удара, и лезвие застряло. Элива заорали и бросились вниз, на лету вонзая кинжалы в шеи и головы врагов. У фургона образовалась куча тел. Третий торок уже поднимал дубину над упавшим элива, и Надар, размахнувшись изо всей силы, швырнул кинжал в грудь варвара. Лезвие проткнуло кожаный доспех и застряло. Торок дернулся, но устоял на ногах. Лучники вскочили на ноги и набросились на недобитка. Еще трое тороков приближались к ним, размахивая над головами топорами, а сзади за ними ковылял последний – со стрелой в животе. Трое против семи. Нет, с раненым их четверо, шансы есть, но победить сложно. Надар спрыгнул с крыши и нагнулся, чтобы подхватить свой кинжал. Ближайший из врагов устремился к нему, занося топор над головой. Молодой элива, выставив кинжал, преградил тороку путь. Громила рубанул изо всех сил и перебил подставленное оружие. Лезвие топора продолжило свое смертоносное движение и вошло в бок несчастного парня. Огромный торок победно заорал, и потянул топор на себя, но тот же миг пара клинков вонзились в его руку, а Надар, не поднимаясь с колен, рванулся вперед и всадил свое оружие врагу прямо между ног. Элива толпой кололи и били убийцу их товарища, пока тот не упал без дыхания. Оставшиеся враги решили объединить усилия, и теперь подступали медленно, вдвоем. Словно дикие звери, играющие с жертвой, они кружили вокруг уставших лучников. Внезапно один из варваров сделал резкий выпад топором и вонзил край лезвия в живот Илате. Тот отшатнулся и со стоном повалился на спину. Торок победно оскалился и перекинул топор из руки в руку. К паре свирепых хищников присоединился отставший сородич. Три огромных торока против пяти изможденных элива! Длинные тяжелые топоры против коротких кинжалов в уставших руках. Это конец. Элива отступали, ощетинившись клинками, пока не уперлись в борт фургона. Тороки кровожадно ухмылялись клыкастыми ртами, демонстративно облизываясь. Медленно, словно насмехаясь, они стали поднимать свое оружие. «Вот и вся жизнь», – подумал Надар. И тут тяжелое лезвие секиры пронеслось по воздуху, разрубая зеленую плоть. Правый торок валился назад, лишившись головы, средний хрипел перебитым ручкой секиры горлом. Из-за края фургона с безумной скоростью выскочил Ал, и, выхватив на бегу топор из рук обезглавленного противника, разрубил его товарища от плеча до пояса. Зловонные зеленые внутренности брызнули во все стороны. Третий торок, раненый Илатой, пережил собратьев лишь на мгновение.

Внезапно Надар осознал, что наступила какая-то пронзительная, звенящая тишина. Ал подошел к нему, и заглянул в глаза:

– Ты как, цел?

– Нормально. А ты? Ты весь в крови.

– Моя фиолетовая. Ее тут не много.

Надар задрожал и сполз на землю.

– Надар! Ты что, друг? Все кончено. Мы победили!

К повозке стали подходить остальные «солдаты» – многие были окровавлены, некоторые зажимали раны или хромали, опираясь на плечи товарищей – люди оглядывались по сторонам, все еще не веря в то, что им удалось совершить.

– Победа! – зазвенел вдруг какой-то молодой голос. И вдруг тишину разорвал многоголосый вопль восторга.

– Что с Илатой?

– Ранен. В живот топором получил.

– Инвира! Инвиру позовите сюда! Лекарку найдите!

К фургону подбежала запыхавшаяся женщина-хола.

– Отойдите. Я посмотрю на него.

Все отошли, давая место лекарю.

– Рана тяжелая. Ему нужен Маг Жизни. Боюсь, я не справлюсь с таким повреждением.

– А твоя мазь?

– Это не поможет при таком тяжелом ранении. Я сделаю, что смогу, но ничего не обещаю. У нас много раненых. Нужно помочь всем. Сэр Ал, прикажи развести огонь и вскипятить воды, нужно промыть их раны и сделать отвары, которые облегчат боль раненых.

– Вы слышали ее. Быстро займитесь делом! Найдите, что сможете, сделайте укрытие для пострадавших, ставьте котлы на огонь. Не жалейте воды и дров. У нас их теперь достаточно.

– Какие у нас потери? – спросил Ал. Он обходил место побоища, осматривая результаты, раздавая приказы и подбодряя выживших. Все старались подойти к нему, выразить свое восхищение и преданность.

– Убито двадцать три наших. Ранено много, но тяжелых только пятеро и среди них Илата.

– Да-а… На ногах, значит, осталось лишь сорок шесть человек. Из них половина – женщины. Дело дрянь, Надар. У нас некому тащить повозки. А тащить нужно многих. Мы в ловушке.

– Сэр! Сэр Ал!

Гекон повернулся на зов, и увидел худого элива, робко переминающегося с ноги на ногу.

– Чего тебе? Извини, сейчас мне не до разговоров.

– Нет, сэр Ал, я услышал вашу беседу, и, думаю, у нас есть выход.

– Говори!

– Понимаешь, сэр Ал, я немного владею магией, и мое искусство – управление животными. Тороки держали меня при рукатах. Я всегда мог их обуздать и успокоить. Еще я умею их призывать и лечить.

– Отлично! Только где мы возьмем рукатов?

– Мой друг Уванава, лучник, рассказал мне, как вы, Надар, отбивались от тороков, которые хотели зайти с тыла.

– Так, понимаю, – кивнул Надар, – да, четверо рукатов ушли, сбросив ездоков. Только они все побиты стрелами.

– Нет! Уванава говорил, что сначала вы стреляли оттуда, в спины колесницам, и я так понял, что две колесницы оказались пустыми, а рукаты продолжили бежать. Еще один рукат был сбит товарищем, и он тоже мог выжить. Нам нужно отправиться в степь и догнать их!

– Как же мы их догоним? – спросил Ал, – они же накачаны тартыром! Их уже, поди, у Священного леса нужно ловить.

– Нет. Я знаю их повадки. Те, которые не ранены, бегут без остановки, это так, но даже они без ударов плетей потихоньку остановятся. А раненые упали где-то в траву и отдыхают, пытаясь унять боль. Если мы их найдем, я смогу вытащить стрелы и залечить раны, и еще тут в степи я смогу найти нужные травы, чтобы сделать лекарство против действия тартыра. Мне только нужны люди, чтобы прочесать степь и найти животных. Нужно только увидеть их, и тогда я смогу подманить их к себе!

– Да ты представляешь, сколько придется пройти, чтобы прочесать это пространство? Если эти туши попадали на землю, мы сможем увидеть их только с близкого расстояния.

– Не торописссь Алл, – послышался свистящий голос. Сут вынырнул из травы в нескольких шагах от них.

– А я все думал, куда ты делся. Прятался?

– Я не воиин. Я пряталсся. Таа… Я помогу вам найти сверейй. Тай рукку, Ал…

К вечеру у них было шесть рукатов. Седьмой, хоть и пришел, но не производил впечатление способного дожить до утра. Тем не менее, Канамук – так звали их мага-звероведа – взялся лечить и его. Два совершенно неповрежденных руката приплясывали на месте, не в силах сдерживать энергию, бьющуюся в них.

– Я уже готовлю зелье, – сообщил Канамук, – тогда они успокоятся и смогут еще долго жить. Эти тоже через пару дней смогут тащить повозку. Наши стрелы для них не смертельны.

– Погоди, не давай свое зелье этим, – внезапно вмешался Надар. – Ал, мы можем поговорить?

Ал отошел с Надаром подальше от костров и присел в траву.

– Что у тебя?

– Плохие новости, Ал. Похоже, Цветку становится хуже. Я не знаю, что будет дальше. Если мы подождем пару дней, а потом двинемся в путь, то он может не доехать. И еще одно меня тревожит: Илата. Он бредит. Просит отвести его к отцу. Разговаривает со мной, будто я – Энол. Инвира говорит, что ничем не может помочь.

– И что ты хочешь сделать? У тебя же есть идея, раз ты позвал меня.

– Два руката. Те, которые на зельях.

– Понимаю… Хочешь запрячь одного из них в ту быструю колесницу?

– Да. Если его разогнать так, как они бежали сегодня, мы сможем добраться до Священного леса за три дня.

– А если он не выдержит и сдохнет по пути?

– Я попрошу Канамука. С его магией все должно получиться!

– Как ты сможешь его убедить? Он же влюблен в животных, а после такого броска зверь точно погибнет.

– Придется показать ему Энола.

– А что будет с Энолом в дороге? И с Илатой. Ты ведь хочешь забрать их обоих?

– Да, обоих. Илата тоже при смерти. Если ему не помогут Маги жизни – он не жилец. Ну а что до дороги… если духи леса на их стороне, то они доедут. Но больше недели тащиться по жаре – верная гибель для обоих.

– Тогда расскажи подробнее, каков твой план.

– Возьмем колесницу, одну из тех, которые притащили раненые рукаты – они же целые – перенесем Энола в нее, привяжем с краю. С другого краю положим Илату. Я стану посередине и буду править.

– Хороший план, но дурной. Три дня! Им нужно есть, пить, справлять нужду. Ты будешь их обслуживать?

– Ну… А если я возьму с собой Инвиру?

– В маленькой колеснице? И потом, Надар, ты предлагаешь мне отдать тебе единственного лекаря. А у нас тут больше десятка серьезно раненых, и еще четверо кроме Илаты в тяжелом состоянии. Ты понимаешь, что обрекаешь их на смерть без должного ухода?

– Что же делать, Ал? Ты сам рассказывал, что иногда нужно делать сложный выбор!

– Не тот случай, Надар. Я понимаю, что для тебя Энол и Илата значат больше, чем все остальные, но для меня они равны. Они пришли ко мне, доверились, признав своим командиром. И я не стану ломать их доверие!

– Что же тогда, – вскричал Надар, – пусть Энол и Илата умирают? Они же были твоими друзьями! Ну, пусть не друзьями, но… – он обессиленно упал в траву и закрыл лицо руками.

– Погоди, Надар, не кипятись. В жизни не два пути, не черное и белое. Есть и обходные маршруты! Давай поразмышляем. Твоя идея хороша, но нужно ее доработать. Давай-ка, сделаем по-моему.

Ал позвенел топорами, призывая всех к себе. Через несколько минут толпа обступила повозку, на которую он взобрался.

– Что случилось, сэр Ал, – раздавались взволнованные голоса, – неужели новая напасть?

– Успокойтесь все. Сейчас я обращаюсь в первую очередь к элива. Теперь я раскрою вам тайну, и расскажу, что находится в этом фургоне.

Голоса смолкли и все затаили дыхание.

– Здесь, в этой повозке, лежит раненый Энол Элава, Цветок Древа вашего рода! – элива разом охнули. – Он смертельно ранен, и его жизнь стремительно уходит. Я понимаю, как вы устали и измучены, но сейчас мы должны срочно поработать. Нужно облегчить этот фургон. Выбросить все лишнее и устроить места для перевозки Цветка и еще пяти наших тяжелых раненых. Если мы сделаем все быстро, у них будет шанс выжить! И вы, холин, помогите им. Мы бились плечом к плечу – среди раненых есть и ваши сородичи, так не предадим наше боевое братство! За работу!

Вдруг Ал увидел, как сквозь толпу к нему пробирается Вигол.

– Сэр Ал! Сэр Ал! Погоди, послушай!

– Слушаю, Вигол, но только если это по делу.

– По делу, сэр Ал, по нему… фу-ух – бежал сюда аж от колесниц, когда звон услышал…

– Так что за дело?

– Колесницы, сэр Ал!

– Что, колесницы? – с недоумением уставился на кузнеца Ал.

– Не надо разбирать фургон!

– Эй, погодите там пока, обождите!

– Ну, говори.

– Я же при тороках все годы кузнецом был. Они всегда при себе возят разный инвентарь для починки, я и на нашу повозку закинул, там, под дрова, думаю, ну, вдруг что…

– Ну да, опыт не пропьешь…

– Что?

– Не важно, продолжай. Так что с тем инвентарем?

– В общем: фургон, как и все грузовые повозки, делается очень прочным, но и тяжелым. Даже если его облегчить – а это нужно делать с умом – он все равно будет очень тяжелым: толстая основа, огромные колеса… Даже два руката будут сильно уставать. И могут просто не дойти. Я предлагаю соединить две колесницы – они очень легкие. Сделаем настил между ними, пару досок на борта, натянем сверху ткань с шатра – получится легкая и прочная вещь. Хоть и тесно, но шесть человек сможем разместить.

– Добавь еще троих-четверых: возницу, лекаря и, пожалуй, мага тоже нужно с ними отправить. Им бы еще охрану какую…

– Не натто оххрану, – послышался голос из темноты, – нетт никоххоо. Я вишшу. Пуссто то самоххо лесса.

– Ты всегда вовремя, я гляжу. Уверен?

Сут кивнул, и молча отступил во мрак.

– Вигол, выдержит твоя повозка? Они же будут гнать во весь дух.

– Выдержит, сэр Ал! Головой ручаюсь!

– Тогда руководи!

Кузнец созвал народ, объясняя задачу. Несколько человек бросились за обломками колесниц, чтобы разжечь поярче костер, другие собирали хорошие доски и брусья. Вигол полез в кучу припасов в поисках своего инвентаря.

Через часа четыре – по ощущениям Ала – новая повозка была готова. Раненых переносили на полки, которые сделали из досок вдоль бортов, и привязали ремнями: импровизированные лежаки были очень узки. Труднее всего пришлось с Энолом, так как отсоединить трубки никто не решился, и его так и переместили вместе с чаном. При виде того, что сделали с их Цветком Древа, элива сжимали кулаки и громко посылали проклятья на весь род тороков. И, украдкой, – на холин. Затем загрузили припасы: воду, копченое мясо и кашу, – не долго будет оно пригодным на такой жаре, но придется обойтись этим. Больше решили ничего не брать: костры жечь некогда, управлять повозкой можно по очереди, отдохнуть тоже можно в проходе между полками. Инвира запаслась отварами и чистыми прокипяченными тряпками. Все, больше ничего сделать нельзя.

Наконец все подготовили, и Надар забрался на козлы, которые Вигол соорудил впереди сдвоенной колесницы. На этих козлах могли поместиться все трое, кто отправлялся в путь с ранеными. Канамук запряг обоих целых рукатов, которые аж дрожали от возбуждения.

– Я приготовил им еще отвара, который их заводит, – ответил он на немой вопрос Ала.

– Постарайся, чтобы они не сдохли по дороге.

– Я буду очень стараться.

– Все, время дорого! По местам! – Надар нервно теребил вожжи.

– Удачи тебе, Надар. И не слети с дороги. Остановить их невозможно.

– Пока, Ал. До встречи в Священном Лесу! Их-ха! – и он размахнулся своей плеткой.

Канамук сплел пальцы и зашептал заклинания; плетка ужалила спину руката и тут же обожгла второго. Животные заревели и рванули с места так, что Инвира с трудом удержалась на ко́злах.

Заря едва разгоралась на востоке. Наскоро сбитая повозка, запряженная безумными зверями, быстро уменьшалась вдали.

– Помогите им, духи леса, – тихо сказал Ал, и вдруг, будто эхо пробежало по степи: «Помогите им, духи леса», – шептал многоголосый хор.

Глава 5

Два дня победители отдыхали после побоища. Чтобы не оставаться рядом с трупами тороков и рукатов, решили переместить лагерь подальше. Сняли с туш животных лучшие куски мяса – их было все равно больше, чем можно было успеть съесть – погрузили все ценное на легкие колесницы, чтобы не утомлять раненых рукатов, и перевезли за несколько ходок на новое место. Забрали и старые повозки, споря, нужно ли оставлять в фургоне магические предметы хола. Ал считал, что стоит оставить, чтобы изучить и использовать новые знания в лечении Энола. Но неожиданно оказалось, что и холин, и элива за то, чтобы все уничтожить: и те и другие боялись этих вещей пуще огня. И если элива можно было понять, то холин удивили. На его недоуменное замечание они пояснили, что далеко не все холин владеют магией. Вернее наоборот: лишь ничтожная часть их народа может контролировать неведомую Силу. Кроме того, обнаружилось, что не все хола считают себя представителями одного народа. Энол считал холин одной монолитной расой, такой же, как его народ, или варды. Так их воспринимал и Ал, подчерпнувший свои знания о мире из его памяти. На самом деле холин были разделены на несколько государств, и в этих государствах не только отличались законы и культура, но и существенно отличался язык. Маги же жили, преимущественно лишь в одном государстве – в других их было мало, а кое-где их считали врагами и истребляли.

Как бы то ни было, но все убеждали его, что магические вещи абсолютно бесполезны для всех, кроме черных магов, ведь кроме них никто не сможет овладеть этими инструментами. Так зачем же тащить целую кучу груза, да еще, вполне вероятно, опасного? Не лучше ли фургон использовать для перевозки раненых и женщин? В итоге фургон очистили и сбросили все богатства темного колдуна на землю. Повинуясь какому-то импульсу, Ал выкопал яму – на что ушло не меньше полдня – и сложил в нее магический инвентарь, воткнув сверху сбитый из брусьев крест.

– Что значит этот символ? – пожилой элива, с морщинами на лице и совершенно седыми косами тихо подошел сзади.

– Если честно, не знаю. Место отметил или что-то мне нашептало… Я видел такой раньше. Оберег от сил Зла. У нас, в нашем мире, есть такая вера – «Церковь Его Возвращения». Ее адепты верят, что наш мир создал Творец, который покинул нас, увидев, как низко пали его создания. И еще они говорят, что когда-нибудь Создатель вернется, и тогда мы все обретем счастье.

– Да… Говорят, и у Индерона когда-то был такой Бог.

Степь проплывала под колесами в обратном направлении. Рукаты, как и обещал маг, вполне оправились для похода и уверенно тащили свой груз. Фургон отдали раненым, во вторую повозку сложили припасы, а впереди них ехала легкая тачанка, собранная Виголом из частей от колесниц. Пятый рукат действительно выжил, хоть и лежал первый день неподвижно, набираясь сил. Однако, зелье, которое оставил Канамук, было действительно волшебным. Теперь и другие члены группы могли периодически давать своим ногам отдохнуть. По словам Сута впереди было чисто до самого Священного Леса, и путники нежились на солнце, сидя или даже лежа в тачанке, или шли рядом, ведя неспешные разговоры обо всем понемногу.

В основном собеседниками Ала были элива. Холин держались в стороне, да к тому же могли говорить с ними только по-торокски, а далеко не все они знали этот язык. Впрочем, кажется, кто-то из них знал язык элива. Но все равно они не набивались в друзья. Может, у них так было принято, может, его огромный рост – в сравнении с ними – их подавлял. Кто знает? Надар уехал, и Ал стал больше общаться с Виголом, который рассказывал о своем мире, о его обычаях и технологиях. Было это одновременно комично и раздражающе: в языке тороков не было таких понятий, которые позволяли бы им нормально обсуждать вопросы науки или культуры, и им все время приходилось использовать иносказания, которые зачастую приводили к конфузам. В итоге они стали просто использовать слова своих народов, и так каждый уже изучил по паре сотен понятий из языка собеседника, и это позволило описывать достаточно сложные природные или социальные явления. Ала это смешило. Не так обычно люди начинают изучать новый язык. Многие элива часто сидели или шли рядом, не вмешиваясь, впрочем, в разговор. Между собой они периодически бурно обсуждали события в горах, и особенно – свою битву с тороками. Каждый желал в подробностях рассказать всем, как он бился, и каким храбрым воином он оказался. Но если к ним подходил Ал, они замолкали. Однако, было очевидно, что все, как один, уважают его (или боятся): «солдаты Армии Ала» четко выполняли приказы. Пережитый опыт научил их, что им выгодно слушаться этого странного, похожего на торока чужака. Сут тоже был плохим собеседником, хоть все время и маячил рядом. Наконец, Ал не выдержал и прямо спросил его, почему тот так странно себя ведет и не отходит от него ни на шаг.

– Ты обещщал. Симпиосс. Помошешшь мне. Вернутьсся…

– Обещал. Я помню. И не отказываюсь от своих слов. Ну, так ты бы поговорил что ли?

– Трруттнооо говорить…

– Ну так и сидел бы себе где-то там в фургоне молча.

– Нееет. Не мохху… С ними ряттом труттно. Плохо… думать…

– Эээ. Все тебе не так. Слушай, Сут, кстати, ппро «думать»: ты сказал как-то, что твой мозг действует по тем же принципам, что и мой «ловец», так может, ты можешь помочь мне выучить язык холин?

– Неееет. Нелься. У них плохой моск. Моххут умеретть. Я не мохху ховоритть с ними черес мыссли.

– Жа-аль… Это мне здорово пригодилось бы. А сам ты не знаешь их язык? Меня мог бы научить?

Сут замолчал, и по его неподвижному лицу было непонятно, то ли он размышляет, то ли ему стала неинтересна эта тема.

– Я потумаал. Снайю немношшко. Нет запретта… Мошшно. Но я учу не так, как твой «ловетс», это путет труттно. Мошешь полетть. И не помнить фсьо… што-то запуттешь.

– Ну, все равно неплохо, я бы попробовал.

– Хорошшо. Я толшен потххотовитьсся… Чересс тва тня смохху. Ты тошше хотовься. Осфопоти мыссли. И не ешшь. Поссле урокка путетт тошшнитть.

– Хм… Надеюсь, оно того стоит.

На козлах передней повозки освободилось место, и Ал решил немного прокатиться. Усевшись на доску, он взял вожжи у элива, который спрыгнул чтобы размять ноги. Сут тенью шмыгнул на место рядом. Некоторое время ехали молча. Рукат мерно переставлял ноги, скрипели колеса, шелестела высокая трава вдоль дороги.

– Не могу я понять, – ни к кому не обращаясь, произнес гекон вслух, – такие травы, такая степь… Когда мы копали яму, я обратил внимание: земля жирная, плодородная. Да вон – трава какая! А животных нет. Мелочь только. А ведь тут могли бы разгуляться такие стада…

– Они и были, – неожиданно откликнулся голос сзади.

Ал повернулся, и встретился взглядом с тем элива, который спрашивал его про крест.

– Валалион, если не ошибаюсь?

– Он самый, сэр Ал.

– Думаю, ты можешь опустить «сэр», почтенный элива. Так что за стада тут были?

– О! Когда-то, очень давно эти степи были пастбищами для целых туч степных канаков, ваитов и даже имаима. Я уж не говорю про рукатов. Огромные, не то, что сейчас. Говорят, наши предки охотились на них. Мяса в те времена всегда было вдоволь.

– Никогда про таких не слышал. И что же произошло?

– Сороны. Орды соронов. Реки. Живые реки огромных хищников двигались по этой степи, пожирая все на своем пути. Они сожрали всех. Потому ты и не мог слышать про них.

– Удивительно. Сороны? Но как? Я знаю, что сорон имеет одного детеныша, иногда двух в год. Как они могли так размножиться?

– Не знаю. Некоторые говорили, что тогда у них могло быть по 5–6 детенышей, а то и больше. И все выживали, ведь пищи хватало.

– Ясно… Значит, сороны сожрали всех травоядных, а затем?

– А затем вымерли сами.

– Если соронов было так много, то почему они не напали на Священный Лес?

– Они не могли. В те времена наши маги были гораздо сильнее, чем теперь, и сороны не посмели перейти через границу леса. А с юга им преграждал дорогу хребет Кадагара. Им некуда было идти. В те времена еще не было Голодной Пасти – так называется перевал, к которому направлялись наши захватчики. Он появился позже, возможно, тоже благодаря магии.

– Ну ладно, некуда, но разве так бывает, чтобы вымерли все? Всегда остается кто-то, и выживает, и цикл повторяется снова.

– Не в этот раз. Сороны рыскали по степи, и уничтожали все, что только могли найти, а потом им стало нечего есть.

– Странно это. Никогда не слышал, чтобы происходили такие вещи. Природа всегда стремится к равновесию.

– Да… так и было. Раньше. Очень давно. А потом начало меняться. Что-то изменилось в этом мире, будто бы и наш Бог, Бог Индерона, ушел от нас.

– Валалион! – послышался раздраженный шепот из повозки.

Молодой элива гневно смотрел на старика, сжимая кулаки.

– Ты молод, Инава. И слишком веришь нашим Опорам…

– А ты… – молодой сдержался, и отвернулся.

Повисла тишина. Ал молчал, ожидая, когда старик продолжит.

– Знаешь, Ал, – собрался с духом седовласый элива, – я расскажу тебе то, что обычно никто не рассказывает. И даже хуже: никто не хочет слушать об этом.

– Я слушаю.

– Да… Эта степь. Ведь это не было степью всегда. Когда-то, вся эта земля, все это, было Священным Лесом.

– Замолчи, старик! За такие речи ты отправишься к эриса!

– Эриса… Ха! Нашел, чем меня испугать, юноша. Я прожил больше тысячи лет на этом свете, и последние триста лет живу не в Священном Лесу. Я не наделен большими талантами. Могу усиливать рост растений или изгонять вредителей, но сделать что-то действительно впечатляющее не способен. Я – представитель ветви, настолько отдаленной от Ствола, что уже почти полукровка. Да, в общем-то, в моем роду и были полукровки. Веками нас, таких, как я, вытесняли на окраины, давали нам угодья не только самые отдаленные, но и самые бедные. А лес в это время отступал. Все дальше и дальше. Это происходит незаметно. Но однажды, ты понимаешь, что дом, на котором стоит твое дерево, вот-вот обрушится, так как это дерево сгнило внутри. И вот, не успел ты оглянуться, а земля, которая дана тебе Опорой, уже в степи! Так что, я уже много лет, как отлучен от Леса! А нашему царственному Стволу Древа, и даже его Корням, плевать на это!

– Замолчи! Предатель! Как смеешь ты…

– Эй! Парень! – резко гаркнул Ал, – сдается мне, что ты засиделся и очень хочешь размять ноги. Где-нибудь в конце обоза.

Элива сверкнул глазами, но покорно спрыгнул с повозки, и стал отдаляться.

– А я бы послушал. Можно мне на его место? – крепкий хола среднего возраста, с ярко-оранжевыми глазами привстал с места, показывая желание сесть поближе.

– Отчего же нельзя? – с улыбкой ответил старый элива, – если мой народ не хочет слышать, то, может быть, мудрость старого элива пригодится народу холин? Я ничего не имею против холин. Жизнь обкатала меня и, признаю – сбила спесь. Мы, элива, всегда считали вас существами более примитивными: мало живете, магией не владеете… Ну, темная магия не в счет. А вот ведь как. Пришлось и мне строить свой дом на земле, садить деревья, простые, а не магические, такие, за которыми нужно ухаживать, поливать, собирать плоды. Да, я трудился на земле, поливая ее своим потом, а иногда и кровью. Вот тогда я и стал уважать холин. Вы много достигли и без магии. И если бы наши Опоры посмотрели правде в глаза, то увидели бы, что уже давно не могут обойтись без товаров, которые поставляют им холин.

Элива, сидящие в повозке, напряженно молчали, еще один хола придвинулся поближе к козлам.

А Валалион продолжал:

– Я скажу крамольную мысль: этот мир скоро забудет об элива, – соплеменники рассказчика вздохнули с возмущением, – да, да, послушайте, не возмущайтесь понапрасну. Выслушайте сначала… Ох, Ал, прости, я увлекся, и забыл уже, что рассказывал.

– Нет-нет, продолжай. Наконец-то я могу услышать о реальной ситуации в этом мире. Мне очень интересно, – холин тоже кивнули, подбадривая старого элива к продолжению.

– Ну, тогда слушайте. Я уже говорил про Священный Лес, который стал в несколько раз меньше того, каким он был когда-то, еще до моего рождения – очень давно. Но из этого следует, что и самих элива стало гораздо меньше. И это правда! Заткните уши, если боитесь, что можете стать эриса… Нет? Интересно? Тогда слушайте: при моем прапрадеде было три Древа Рода! Три! А еще раньше, говорят, их было то ли семь, то ли девять. Вот так! – элива в повозке выглядели ошарашенными. – Я так давно уже живу за лесом, что пропустил очень много Волн Забвения. Я слушаю, запоминаю, думаю. Да, так вот, элива становится все меньше, а холин? А холин стало в десятки раз больше! Земли, некогда принадлежавшие элива, стали землями холин. Холин плавают по морям, и никто не знает, что они там делают. Ведь элива не строят кораблей. Элива вообще ничего не строят! Народ Священного Леса торгует тем, что дают деревья: ценной древесиной, мехами, снадобьями, и, конечно же, – правом прохода через Лес. Но самое главное, что могут предложить жители Леса – Магия Жизни. И за это холин готовы платить. Вот и поставляют изделия из металла, инструменты, зерно. Дошло до того, что и овощи, и мясо уже привозят в Священный Лес. Но магии мало. Лишь Листья центрального Ствола еще достаточно сильны. Дети боковых ветвей почти лишены магии. Так чем же элива смогут торговать в будущем? Я вам отвечу – не то, что торговать, сохранить собственный дом не смогут! Священный Лес наполнен магией, он такой именно потому, что магия питает и оберегает его. И эта сила исчезает у нас на глазах! А что же холин? Холин учатся жить без магии. Строят мельницы, корабли… Я слышал – если это не вранье – в каком-то из городов холин построили такой же огнедышащий караван, как у вардов. И если это правда… Знаете, а ведь когда-то у холин были свои маги. И могущество их было не меньше нашего. Но они теряли свою магию куда быстрее нас. Не знаю, с чем это связано, но и жить без магии они научились раньше нас.

– Вот как, любопытно. Короткая жизнь, плодовитость, быстрое изменение генома за счет мутаций. И как следствие – потеря способности творить магию. «Только чистая кровь», как говорил Энол. Вот так-так. Значит, существует геном, который позволил бы управлять действительно огромными силами…

– Что ты говоришь, Ал? Я не понимаю.

– Э-э, да ничего такого. Послушай, Валалион, а не знаешь ли ты, могли ли холин творить магию элива? Или наоборот.

– О! Как ты догадался? Да! Именно. И вот об этом я и хотел рассказать. Ты спрашивал про животных, про всех, кого истребили сороны, но не спросил, что было до этого. А до этого не было не только всей этой степи, но и гор! Не было хребта Кадагара. Эй, вы, молодежь, знаете, почему эти горы так называются? – элива отрицательно помотали головами. – Так и думал. А называются эти горы так, потому, что их создал Кадагар! Вырастил!

– Ого! – удивился Ал, – ты хочешь сказать, что целый горный пояс создал один элива?

– Не-ет! – хитро улыбнулся Валалион, – не элива – хола!

– Ох! – возглас удивления вырвался из уст всех слушателей.

– Да, да! Хола. С магией, о которой не смеют мечтать ни в одной Темной башне, ни в одном древесном доме, ни в одной подземной лаборатории. Магия, которая могла порождать или останавливать бурю, создать реку или вот – вырастить горы.

– Но зачем?

– Чтобы спасти мир от тороков…

– Да… ты умеешь удивить, старик.

– Вы думаете, что это сказки, бред старого элива, но все, что я вам рассказываю сегодня, – правда и только правда. В нашей семье всегда берегли историю. Понимаете, ведь мы не только передавали эти сказания друг другу, мы их записывали!

– Ого! Я не слышал, чтобы элива вообще писали! Все сведения передаются через деревья. Разве не так?

– Так, но письменность у элива есть. Только никто не учит больше детей писать. Ведь если история записана в книге – ее не смыть Волной Забвения.

– Удивил ты меня сегодня, ох удивил! Знаешь, если мне повезет, и я не сдохну в этом мире, я бы хотел почитать эти книги.

– Я с радостью дам тебе их! Это честь для меня! Ух, долго рассказываю, аж горло пересохло, дайте там бурдюк, молодежь… Вот спасибо. Так вот, тороков не было в этом мире. Они чужие! Вы знаете, что от связи холин с вардами или с элива получаются дети. Не всегда, но получаются. А вот с тороками – никогда. Их ска неразборчивы в этих делах и очень похотливы. Рабы часто служат им игрушками в постели. Но никогда, никогда от этого не рождались дети. Я пробыл в рабстве у Кхур-Дара восемь лет. К счастью, мое умение растить урожай в степи очень ценилось у тороков, иначе был бы я их обедом. Но за эти годы чего я только не повидал, скажу я вам. И лучше об этом не рассказывать. Так вот поверьте, я знаю, что говорю: тороки чужие в этом мире!

– Так если они чужаки, то как они проникли сюда?! Я еще понимаю, когда один или там десяток существ проходят через Врата, но ведь ты сам говоришь, их так много было, что они чуть не погубили мир! И почему древние маги не смогли их просто перебить? На них не действовала магия? Как так?

– Не знаю, сэр Ал. Не знаю. Давно это было, задолго до того, как родился мой пра-пра-прадед. Но легенды нашей семьи говорят, что в те времена по этой земле ходили великие маги. И сила их была так велика, как и их честолюбие. Жили они в высоких дворцах, таких огромных, и таких прекрасных, что дар речи отнимало у всякого, кто смотрел на них. Вокруг башен маги создавали целые города для своей свиты и вассалов. А в этих городах творились такие чудеса, которые мы и представить себе не можем. И вот эти маги стали спорить между собой и выяснять, чье искусство лучше и сильнее. Разразилась война. Страшная это была война! Война, после которой близкие родственники – холин, элива и варды – бывшие когда-то вассалами трех верховных магов, навсегда разошлись и рассорились. Маги бились и на земле, и в небе, и в море. Великие города были разрушены, леса горели, высыхали озера и реки. И вот, как-то раз сцепились в смертельной схватке Иоланева и Дарит. Где-то там, далеко на юге, в землях, в которые мы уже очень давно не смеем заходить, и которые сейчас принадлежат торокам. В книге написано, что бились эти маги семь лет. И, в конце концов, каждый начертал огнем в облаках заклинание такой силы, что само небо загорелось, земля разверзлась, а сами великие маги погибли, убив друг друга Силой, которую они выпустили на волю. Так Кадагар оказался единственным верховным магом на Индероне. И стал править всеми городами и народами. Но вот прошло немного времени, и в опустошенных той великой битвой землях началось какое-то шевеление. Из того места, где случился разлом, стали выползать на землю порождения Тьмы и Зла, то есть тороки. И потекла по земле ненасытная река, река зеленого цвета: это тороки шли по нашему миру. И было их столько, что сметала эта река все на своем пути. И тогда Кадагар поставил на пути орды горы. Это остановило тороков, и отрезало целый кусок континента от остального мира. Но сам Кадагар сильно ослаб, потратив столько сил. И был убит своим учеником. Ученик тоже не смог удержать власть, уступив другому магу… Ну и так далее. Так Индерон лишился магов, которые владели всеми видами колдовства. И с тех пор каждый род может контролировать лишь малую часть Силы.

Через два дня, когда их караван остановился на ночлег, Ал устроил место для проведения сеанса обучения: в высокой траве, подальше от всех, он вытянулся, лежа на спине, и закрыл глаза. Сут сел у его головы и положил свои прохладные руки ему на лоб. Яркая вспышка засияла прямо где-то внутри глаз, и по телу пробежала волна, как от статического электричества. Перед глазами закружился вихрь ярких узоров, уши заполнил странный шум, в котором то нарастал, то затухал пробирающий до костей ритм. В животе образовалась пустота, как при невесомости. Калейдоскоп картинок и тяжелый ритм вызывали головокружение и боль. Ал инстинктивно дернулся и открыл глаза.

– Тепе плоххо? Пересстанем?

– Нет, ничего. Я смогу, ты не прекращай. Просто от неожиданности. Я справлюсь.

Ал закрыл глаза, и волна света и звука снова захлестнула его. Сияющий всеми цветами водоворот затягивал в себя, словно огромный радужный торнадо, шумел, гремел и визжал на все лады. Временами казалось, что сознание утонет в этом вихре, и выхода назад не будет. Но он терпел, твердо решив, что знание языка стоит того, чтобы немного потерпеть. Ведь он терпел и не такую боль. Калейдоскоп вращался, минута за минутой, час за часом, и когда уже казалось, что это вращение никогда не закончится, вдруг наступила тишина и темнота. Ал открыл глаза. На небе бешено танцевали в хороводе звезды, цветные пятна плавали перед глазами. Половину неба занимало расплывающееся, перевернутое вверх-тормашками лицо Сута. Оно тоже вращалось и кружилось, причем одновременно в разные стороны.

– Что, все?

– Таа. Фсьо… – Сут медленно кивнул, и, хоть на его лице невозможно было прочесть эмоции, но по движению головы было понятно, что и он вымотан изрядно.

Ал перевернулся на живот и попытался встать. Его тут же повело в сторону, и он упал на четвереньки. Как хорошо, что он послушал совета, и не ел почти два дня. Рвотные позывы были так сильны, что его словно наизнанку выворачивало. Наконец, головокружение немного успокоилось. Гекон смог подняться и встал, широко расставив ноги и уперев руки в бока, при этом покачиваясь, как пьяный моряк на палубе.

– Ээх, Сут. С тобой можно море выпивки сэкономить. Голова болит, как с похмелья, соображаю плохо, да еще блевать тянет. Ну, точно, как после попойки.

– Ффффшшш… – только и выдал Сут, сидя в той же позе.

– Ой, ты прости, я вижу, тебе тоже плохо. Я немного пошутить хотел. О-ох… нужно потихоньку пройтись. Успокоить организм. Ты идешь со мной?

Пришелец отрицательно мотнул головой, и лег плашмя в высокую траву.

– Ну ладно, ты отдыхай. А я пойду к ребятам.

Качаясь из стороны в сторону, Ал нетвердой походкой направился к стоянке. Голова понемногу прояснялась. Впереди в свете звезд и костра поблескивало крохотное озерцо с кристальной прохладной водой. Холодная влага брызнула в лицо. Ох, как хорошо было бы залезть в этот водоем целиком. Но даже в таком состоянии он соображал, что этого делать нельзя. Вода в степи была священной. Действительно живой водой. Ал лег на живот и напился прямо из источника. Ох, как же хорошо! Вода холодила внутри, будто тушила пожар, голова прояснилась, и он смог сесть, упираясь руками в землю. Шелестела трава, ночные насекомые стрекотали в темноте. Волшебных светляков и мотыльков не было в этой степи, но ночь все равно была волшебной и пахла свежестью и разноцветьем трав. Звезды остановили свой танец, мир обретал четкость и стройность. Руки и ноги отзывались, наконец, на сигналы из головы и выполняли именно то, что от них требовалось. Внезапно стало понятно, что пустота в животе носит совершенно иной характер: очень хотелось есть. Гекон поднялся и направился к костру. В круге танцующего рыжего света ели и беседовали несколько холин. В прошлом Ал отправился бы к другому костру, но сегодня он подошел к огню, сел между удивленными товарищами, и, покопавшись в голове, произнес на их языке самую сложную фразу, которую смог составить: «Хотеть сидеть с вы. Дать мясо», – чем вызвал всеобщее онемение.

Большой кусок мяса был неспешно доеден с миской необычайно вкусной после двух дней голодания кашей. Холин подшучивали над его новообретенными знаниями, поправляя корявые фразы, которые ему удавалось построить. Надо было признать, что теперь, с базой языка в голове, процесс обучения шел невероятно быстро. И к концу второй порции он уже мог рассказать несложную шутку. Холин поражались темпам его обучения, и все расспрашивали про магию, которая позволила ему так быстро освоить незнакомый язык. Послышался шелест травы, и из темноты, еле переставляя ноги, вышел Сут. Голова его была опущена, руки висели вдоль тела. Он плюхнулся на землю задницей, чем немало всех удивил.

– Есть хочешь? – спросил его по-торокски Ал. Сут вымученно кивнул.

– Так, как это… А! Дайте моему… другу… э-э… пищу. Я правильно сказал?

– Да ты просто на лету учишься! Вот бы мне так! – восторженно воскликнул Девин, высокий – как для хола – и очень тощий молодой парень.

Сут получил миску с кашей и мясом и стал молча поедать пищу, вяло шевеля челюстью.

– Что это он такой сегодня?

– Устал наверное. По степи бегал, – сострил Ал. Сут уставился ему в глаза, словно укоряя. – Ладно, дружище, ну что ты? Я ж шучу! – перешел он на торокский, – парни, оставьте его. Он устал.

«Охо-хо! А ведь у нас получилось! Да и не так-то и скверно мне было. Вот еще Сут отойдет, и все будет отлично!»

Еще через пару дней Сут окончательно пришел в себя, наконец, слез с повозки, и убежал куда-то в степь по своим делам. Ал шел у передней телеги, непринужденно болтая с Валалионом и Виголом. Беседы приходилось вести на торокском, и они временами по нескольку раз переспрашивали друг друга. Вдруг из травы выскочил Сут:

– Они итутт! Элиуаа.

– Йо-ххо! Вы поняли, друзья? Значит, у Надара получилось! Ну, ждем, ждем.

К вечеру на горизонте действительно показалась россыпь темных точек. Элива ехали быстро, так как уже через полчаса были перед обозом. Отряд на лесных канаках – животных, похожих на известных Алу из головида, оленей, только крупнее и почти зеленого цвета – возглавлял уже хорошо знакомый ему Тодан Элава. Опора восседал на своем скакуне все с тем же надменным выражением на лице, разодетый в дорогое платье и с позолоченным шлемом на голове, увенчанным немаленькими рогами.

– Здравствуй, Ал, чужеземец. Или тебя теперь следует звать сэр Ал? – напыщенно начал разговор воевода.

– Да мне без разницы, как ты меня называешь, – по-торокски ответил гекон, игнорируя все правила приличия.

– Вижу, ты не желаешь проявлять должного уважения, – все с тем же надменным выражением произнес Тодан.

– А ты веди себя нормально, и я буду с тобой уважительно разговаривать.

– Что ж, не за любезным обменом приветствиями я приехал сюда. Наш господин, великий Алаола Элава, Ствол Древа и могущественный Маг Жизни послал за тобой!

– Тодан! А ты можешь опускать все эти цветистые титулы? Я знаю, кто такой Алаола. Зачем я ему нужен?

– Это не… Это решение Опоры Ветвей. Он приказал доставить тебя!

– Приказал. Вот как. Видишь ли, Тодан, у меня есть свои обязательства. Перед вот этими людьми. Я обещал им, что они смогут пройти через Священный Лес к своему дому.

– Кто ты такой, чтобы давать такие обещания?!

– Я? Тот, кто спас из торокского плена вашего Цветка Древа, наследника и продолжателя Рода. Единственного продолжателя, замечу.

– Ты его туда и отправил! Из-за тебя он попал к торокам!

– Что?! Я отправил? Это я заставил его идти за собой? Или это сделал ты? По твоей вине наследник стал жертвой тороков, и подвергся пыткам! Это твоя, и только твоя вина! И не перекладывай её на других!

– Довольно! Я не стану выслушивать эти оскорбления от какого-то… какого-то чужеземца! И даже речи быть не может о том, чтобы эти холин шлялись по Священному Лесу!

– Ты хорошо подумал, – прищурился Ал, – а, Опора Листьев? Ты уже ссорился со мной однажды. Напомнить тебе, чем это закончилось?

– Но сейчас, – высокомерно улыбнулся элива, – я что-то не вижу твоего магического оружия. А со мной два десятка лучших лучников. Может, ты быстрее стрел?

Кровь начала вскипать в жилах, сердца учащенно застучали: Ал снова переходил в боевое состояние. Медленно, намеренно оскалив зубы, он приблизился к надменному элива и обхватил рукой рог воеводиного канака.

– Может быть, я и не быстрее. Но ведь ты видел Надара. Говорил с ним. И знаешь, что вместо меня может прийти кое-кто другой. Может быть, ты хочешь встретиться с ним, с этим другим?

Лучники нацелили стрелы в Ала. Холин за его спиной тихо отступали к повозкам, где было сложено оружие. Элива, спасенные из плена, растерянно переглядывались между собой. Один только Валалион потихоньку двигался за холин.

– Тебе не запугать меня, торок, – буквально процедил Тодан, – я знаю все. Илата рассказал мне. Так что, не думаю, что ты успеешь превратиться в ту тварь.

– Илата? Ну, что ж, я рад, что он тоже жив. Говоришь, не успею? А ты попробуй, – прорычал в ответ Ал. – И еще подумай вот о чем: сейчас ты можешь заставить меня поехать с собой. Может быть, – рука гекона, железной хваткой потянула голову канака. Животное дико замычало, вращая глазами и силясь поднять голову, – хотя не факт, что у тебя получится. Но подумай вот о чем: даже если ты сейчас сможешь меня заставить, – рука давила все ниже, канак дергался всем телом, но не мог даже сдвинуть стальные тиски, прижимающие его голову к земле, – ты же не сможешь держать рядом со мной эту армию. И однажды в твоем лесу появится стремительный черный демон… – канак дрожал, мелко переступая передними лапами, и постепенно припадал к земле. Благородный элива стал съезжать ему на шею, теряя свою величественность и комично ерзая задом в попытке усидеть на склоненной спине животного, – … голодный демон, убивающий всех без разбору. Хочешь ли ты, чтобы этот демон пришел к тебе?

– Хватит! – Тодан увидел, как, прикрываясь повозками, к его отряду подбираются вооруженные холин, а на крыше фургона появился пожилой элива с луком в руках. – Хватит! Я не хочу с тобой ссориться! Давай поговорим по-хорошему.

– Ну что ж, поговорим, – Ал отпустил рог канака, и Тодан едва не свалился на землю.

– Ал!.. Сэр Ал, прошу тебя поехать со мной. Это вопрос жизни наследника. Опора Цветов и сам Опора Ветвей Алаола Элава просят тебя посетить их как можно скорее. Прояви уважение и сострадание к горю отца и деда!

– Сострадание? Это я могу. Я не злой человек. А как насчет моих друзей? Они получили мое обещание, а я не нарушаю данного слова.

– Хорошо, – проскрипел воевода, – я разрешаю этим… твоим друзьям… пройти через Священный Лес до границы земель холин.

– Что ж, тогда я согласен. И прошу тебя тоже кое о чем. Тут есть не только холин. Но и элива – многие были в рабстве долгое время. Им нужно помочь. Но больше всего меня беспокоят мои новые друзья, пришедшие из других миров. У них нет дома здесь. Пусть их приведут ко мне. Я обещал помочь им вернуться в свой мир.

– Хорошо. Я распоряжусь. Эй, Аникама, подведи канака для сэра Ала.

– И еще. Ты оставишь пару, а лучше четырех канаков, и мои люди запрягут их в повозки. Их седоки тоже смогут прогуляться. Заодно и охрана для обоза будет.

– Ладно! Мне некогда спорить. Дело не терпит промедления! Эй, вы, сделайте, как он говорил!

Воины Тодана засуетились, выполняя приказание. Вигол уже возился с упряжью, Ал подошел к нему.

– Ну что, дружище. Я ненадолго оставлю тебя. Скоро вас приведут ко мне, и я лично сопровожу тебя до Врат.

– Ты мне не обязан ничем, Ал. Я говорил с элива: здесь ведь недалеко до прохода, а если меня сначала поведут в лес, а потом назад… Зачем тебе ходить со мной?

– Я не оставлю тебя. Земли возле Врат – гиблое место. Я помогу тебе добраться. Вам обоим.

– Спасибо тебе. Тогда жди меня.

Рядом снова незаметно появился Сут.

– Уешшаешшь?

– Уезжаю, Сут. Оставайся с этими элива. Они будут охранять вас. Но скоро мы встретимся. Не переживай. Я обещал тебе, и я сдержу свое слово!

– Бесс тепя путет труутно. Я путу штать встреччи…

Вокруг своего командира, вырвавшего их из рабства, и приведшего к славной победе над ужасным врагом, постепенно собирались «солдаты Армии Ала». Все они хотели выразить свою благодарность за то, что он для них сделал.

– Ну, бывайте, друзья! Возможно, я не увижу уже многих из вас. Так что… Пусть вам сопутствует удача. Прощайте!

Глава 6

Тимлав встретил Ала необычайной суетой и многолюдьем. Кроме обычных его обитателей, тут во множестве находились слуги и воины верховных правителей элива. Сам городок был оцеплен и на каждом дереве устроен пост с лучниками. Отряд Тодана несколько раз останавливали, внимательно рассматривая и проверяя. Ал прошел мимо парадно одетых воинов с различными видами оружия – длинные копья, мечи, луки. Кажется, вельможей сопровождала немалая армия. Гекон не нашел в памяти Энола подобных примеров организации безопасности. Видимо, пора легкомысленных прогулок по лесу прошла для наследников навсегда.

В сопровождении охраны Ал поднялся по знакомым ступеням в дом Опоры Листьев. Сегодня это была резиденция его суверенов. В большой комнате в кресле воеводы сидел сам Алаола Элава – Ствол Древа – по правую руку от него – его сын, Элаф Элава, он же – командующий войсками элива.

Ала еще в степи удивил рогатый шлем на голове Тодана, но на головах Элафа и Алаолы покоились еще более удивительные головные уборы. Рога богато украшенного камнями и хитрыми узорами золотого шлема Ствола Древа почти доставали до потолка, и непонятно было, сможет ли правитель встать, не упершись рогами в деревянные балки. Это страшно насмешило гекона, и он неподобающе прыснул от смеха.

– Тебе что-то кажется смешным? – грозно насупив брови, вскричал Элаф Элава и привстал с малого трона.

– О, нет, Опора Цветов, это я так, вспомнил одну шутку.

– Не до шуток сейчас! Прояви должное уважение в присутствии самого Ствола Древа!

– Оу, благородные элива, я вас уважаю, и все такое, – с плохо скрываемым ехидством произнес Ал.

– Хм… – внезапно перебил своего готового уже вспыхнуть сына Алаола, – почему ты, чужестранец, ведешь себя так вызывающе и непочтительно? Я не стану угрожать тебе, но, все же, ты мог бы проявить больше почтения к тем, перед кем стоишь сейчас. Перед тобой правитель Священного Леса и командующий его армией. Что же в таком случае позволят тебе вести себя столь вызывающе? Ты не боишься? Ты бессмертен?

– Я уже прожил гораздо больше, чем мои братья, пережил вещи, гораздо страшнее вашего гнева, и, как я уже говорил твоему младшему сыну Тодану, я тридцать лет был подневольным убийцей у своих хозяев, и больше не желаю и не буду никому служить. Что же до моего неуважительного поведения, то вы, знатные элива, делаете все, чтобы это уважение разрушить.

– Ты слишком много себе позволяешь, странный торок! – не выдержал Элаф, – возможно, небольшая трепка научит тебя уважению!

– Попробуй, – осклабился гекон, – пару месяцев назад, в этом самом доме твой брат уже хотел проучить меня. И если бы я не был таким добрым, был бы ты уже единственным сыном своего отца.

– Хватит! – ударил в пол своим посохом правитель всех элива, – некогда заниматься этой ерундой! В другой раз, наглый чужеземец, я научил бы тебя почтению. Однако я готов закрыть глаза на твое неподобающее поведение, ибо есть дела поважнее! Выйдите все из зала!

– Но, Опора Опор, этот торок очень опасен!.. – воскликнул элива в богатых доспехах, видимо – начальник охраны.

– Ждите за дверью! Он ничего не сделает нам. Или вы забыли, что я не только ваш повелитель, но и верховный маг?

– Слушаюсь, Опора Ветвей.

Охрана, следуя за начальником, вышла из комнаты. Слышно было, как командир расставляет воинов за дверью, давая указания на случай необходимости вмешаться.

– Эти рога на шлемах, которые так тебя насмешили, торок, не просто украшения, как мог решить только такой… необразованный ум, как ты, а магические инструменты, которые открывают нам твое сознание. Так что знай: ты не сможешь обмануть нас или утаить необходимые нам сведения! Мы будем задавать вопросы, а ты отвечай.

– Твои рога позволяют читать мои мысли? Ну, давай, попробуй, – усмехнулся гекон, выставляя в голове шумовой заслон, – огорчу тебя, но в нашем мире подобные игрушки не редкость, и мне, как солдату особого рода, не раз приходилось противостоять желающим покопаться у меня в мозгах. Так что, тебе уже удалось узнать место, куда я вас посылаю?

Элаф в ярости вскочил с места:

– Мне надоело это! Стража!..

– Подожди, Элаф. Ты! Как тебя… Ал! Мы можем действовать по-плохому, или помочь друг другу. Помоги нам – мы готовы заплатить тебе! Назови свою цену.

– Мне от вас ничего не нужно. Не ожидал я, что вы окажитесь такими м… Хотя, с самого начала я не собирался с вами ссориться. Все, чего я хотел – жить в мире и дружбе с обитателями Леса. А сейчас я вижу, как высокомерны и самолюбивы элива, особенно вы, высокородные, и у меня нет желания иметь с вами дела. Ах, да, единственное, чего бы я мог попросить от вас – пропустить моих друзей холин через ваши владения, чтобы им не пришлось подвергать себя опасности, проходя через Дикие земли.

– Видишь, мы все же можем начать диалог, – сказал Ствол Древа, – твое пожелание мы услышали, а теперь я скажу, что нужно от тебя нам. Ты, конечно же, видел, что сделал этот мерзкий колдун с моим внуком и наследником трона элива? Так вот, я сообщу тебе тайну государственной важности, за разглашение которой последует немедленная смерть, – неприкрытая угроза засветилась в глазах повелителя Леса, – наши лекари и маги лечили его раны все эти дни, и им удалось восстановить израненное тело Энола. Но разум моего наследника угасает, и чем сильнее наши старания, тем быстрее тает его рассудок. Уже теперь он не узнает никого из нас, не может выполнять простейших действий, но дальше, как говорят лекари, все станет еще хуже – он полностью превратится в безмозглое существо.

– Так чего вы хотите от меня?

– Мой сын Тодан сообщил мне, что ты украл душу моего внука! Верни ее!

– О боги всех миров! Да я не… Хотя… Погодите. Да, у меня есть душа вашего сына и внука!

– Вот! Я же говорил, – воскликнул Элаф, – Тодан был прав! Этот демон торок украл душу моего сына! Может быть, именно поэтому сейчас бедный Энол превращается в траву! Верни душу Энола, мерзкая тварь, иначе я вырву твое сердце! Я… я сделаю такое… ты будешь страдать вечно!

– Попробуй! Заставь меня, сукин ты сын! Как же вы уже мне надоели! Вы умудряетесь все испортить и поссориться со мной тогда, когда я сам мог бы вам помочь по доброй воле, но вместо этого…

Возле дома внизу послышались возбужденные возгласы и шум. По лестнице затопало множество ног, двери резко распахнулись, и в сияющем проеме появился совершенно седой и морщинистый старик. Такого старого элива Ал видел впервые – с глубокими морщинами на лице, почти прозрачными волосами до самого пола. Старик энергично прошагал к трону, опираясь на большой узловатый посох, отполированный долгим использованием. Повисла тишина.

– Отец! – вскочил с места Ствол Древа.

«А, нет, не достают», – подумал Ал, глядя на рога, едва не коснувшиеся балки, и тут же сам удивился неуместности своей мысли. Только теперь до него дошло, что на пороге стоит не кто-нибудь, а отец самого Опоры Ветвей. То есть, это прадед Энола, о котором тот знал только то, что его зовут Сибадал, что сильно выбивалось из традиции называть наследников именем, созвучным с названием народа. Сибадал стал Корнем Древа свыше тысячи лет назад, отрекшись от власти, и добровольно передав её своему сыну. С тех пор он жил в Землях Опавших Листьев, среди таких же, как он сам, Служителей Древа. Энол ни разу не видел его и никогда не интересовался, чем конкретно занимается его прадед. Известно было лишь то, что Служители хранят мудрость и – какое совпадение! – служат благополучию Древа Рода.

В комнате повисла тишина. Было видно, что не только Ал удивлен появлением древнего элива, но и сами нынешние правители поражены не меньше.

Между тем старик прошел внутрь и остановился возле иноземца, глядя снизу вверх прямо ему в глаза.

– Здравствуй, сэр Ал, благородный странник, пришедший из-за края мира. Я рад, что увидел тебя воочию. Не будешь ли ты так любезен прогуляться со мной.

– С радостью, уважаемый… прости, я не знаю, как обращаться к элива твоего ранга.

– Зовут меня Сибадал, и имени будет вполне достаточно.

– Что ж, досточтимый Сибадал, я с радостью составлю тебе компанию.

Не обращая внимания на своих ошарашенных потомков, почтенный элива направился к двери, громко ударяя в пол своим посохом при каждом шаге. Было заметно, что этот древний предмет вовсе не является поддержкой при ходьбе, а служит совсем иным целям. Ал оглянулся на все еще растерянных рогоносцев и последовал за величественным гостем. Стражники покорно расступились, давая им дорогу. Опоры молча буравили спины взглядом. Но никто не посмел даже окликнуть.

Тимлав скрылся за пышными кронами высоких деревьев. Гекон и древний элива неспеша шли по широкой тропе, змеившейся между зелеными исполинами. Никто из обитателей города не решился преследовать их, и Ал размышлял о реальной власти в обществе Священного Леса.

– Как тебе наш мир? – первым нарушил молчание старец.

– Не знаю. Даже не знаю, что сказать. Много всего здесь произошло со мной. И многое мне не встречалось в моей жизни дома.

– Ты про магию?

– Да, это главное, что меня здесь поразило. В нашем мире есть множество историй про магию, но все они лишь выдумка, сказки. А здесь она есть, она работает, и я не могу понять ее сути, не могу вообще понять, что это такое.

– А ты всегда стремишься понять смысл и суть вещей? Может, нужно просто поверить и принять?

– Не знаю, почтенный, – после небольшой паузы ответил Ал, – я всегда стремился все осмыслить, докопаться до внутреннего слоя, увидеть причины и связи. Просто верить? Вера слепа. Вера может дать ощущение счастья, но вера не дает ответов, и в конечном итоге, она лишь маскирует ложь красивым покрывалом обрядов.

– Да… Понимаю. Знаешь, ведь на самом деле я сам такой. Вот уже тысячу лет, или больше – уж и не помню – я занимаюсь поиском истины. Там, в Землях Опавших Листьев, я каждый день пытаюсь хоть на волос приблизиться к пониманию истинной сути магии этого мира. Да, не удивляйся, я тоже не знаю ее. Мы все не знаем!

Ал молчал, заинтригованный темой, и, видя интерес слушателя, Сибадал начал свой рассказ:

– Много тысячелетий назад, нет, не тысячелетий даже, а эонов, здесь, в этом мире жили могущественные существа. Настоящие боги, способные по одному своему желанию создавать сущности или уничтожать их. Они звали себя «крадаг». Некоторые легенды говорят, что крадаги были настолько могущественны, что создали этот мир из праха и света. А затем наполнили магией. Миром этим правил Бог Индерона – сущность непостижимая с непостижимым же могуществом. Эта сила хранила наш мир множество тысячелетий, наполняя крадагов силой и властью. Но затем что-то случилось – никто не знает что именно. Легенды говорят, что крадаги сами решили стать богами, и поселились на небесах, но другие утверждают, что в своей гордыне они стали воевать друг с другом, и разрушили в этом мире все до самого основания. Как бы там ни было, но основатели этого мира исчезли, ушли, а на их место пришли элива. Затем появились варды, а потом – холин. Точно неизвестно, как именно это произошло – возможно, кто-то из крадагов еще оставался в этом мире, – но наши предки получили первые знания о магии. И так элива тоже постигли ее мощь. Но затем эта сила стала вырождаться. Мы не можем понять, что именно мы делаем не так. Наши предки могли двигать горы и создавать моря, а мы лишь жалкие тени их могущества. Мы заучиваем заклинания, копируем магические символы, тренируемся, но все равно наша магия становится все слабее и слабее, наши заклинания действуют ненадежно, и даже такие артефакты, как этот посох, уже не спасают положения. Немалую роль тут играет и кровь. Ты уже знаешь, наверняка, что лишь отпрыски центрального ствола могут управлять Силой, которая питает Магию. Но ты вряд ли знаешь, что все это достигается только тщательным выбором супругов для этой линии Рода. Именно потому Опора Цветов не может просто так взять себе другую женщину и родить нового наследника. Энол еще слишком молод – фактически ребенок по меркам элива – потому его способности в магии невелики. Но его кровь хороша – мы все чувствуем это. Со временем, когда он пройдет обучение… если пройдет… Со временем, он может стать очень хорошим магом, и, заняв трон Ствола Древа, будет надежной опорой и защитой Священного Леса, а значит – всех элива, живущих в нем. Вот почему вопрос выживания этого молодого следопыта настолько серьезен. Это не просто жизнь одного мальчишки, это – жизнь целой страны, целого народа! Помоги моему народу, Ал, прошу тебя! Помоги! Я же вижу, ты добрый человек. Скажи, что я могу сделать для тебя? Я все…

– Почтенный Сибадал, не нужно ничего говорить! Я с радостью помогу тебе. Я с радостью помогу Энолу и сделаю все, что от меня зависит. Я сам хотел это сделать – Энол понравился мне. Мы почти стали друзьями. Просто твой сын и внук… Почему они такие заносчивые ублюдки? Разве нельзя было поговорить со мной так же, как это делаешь ты?

– Не суди их строго, Ал. Ты – пришелец из другого мира, у вас другие законы, другая жизнь. Элива живут долго. Наблюдают, как уходят из жизни представители иных народов, пока они сами лишь подбираются к молодости. Это делает нас высокомерными. Кроме того, из всех народов мы наделены самой сильной магией. Я тоже был таким заносчивым когда-то. Мне потребовалось не одно столетие, чтобы научиться видеть мир с иной точки зрения. Прости их, и попробуй сам посмотреть на все это иначе.

Ал не знал, что тут ответить, и они снова шли несколько минут в полном молчании.

– Знаешь, Сибадал, я понимаю, о чем ты говоришь, но все равно не могу принять этого. Вряд ли у меня получится наладить отношения с твоим сыном или внуком. Давай покончим с этим. Я пообещал тебе помочь, и сделаю это. Просто скажи, чего ты хочешь от меня.

– Эх… Прошу тебя, не торопись. Ты действительно очень молод и слишком горяч. Когда-то и я был таким. Ты сказал, что много лет тебя принуждали делать то, что нужно было кому-то, и сейчас твоя гордыня застилает тебе взор. Погоди! Не перебивай. Поверь, я знаю, о чем говорю. Ты был бесправен, и я понимаю мотивы твоих поступков сейчас. Но придёт время, когда ты почувствуешь себя настолько уверенным, что чужие намерения или мнение не будут тебя беспокоить так, как сейчас, и тогда ты поймешь, что важно лишь то, что ты делаешь, что думаешь, и какой путь избираешь. Я не буду читать тебе нотации, просто прошу не торопиться с выводами. Ты говоришь, что элива надменны и высокомерны, но ты не видел правителей других народов. Ты даже не был в их землях. И я говорю это не потому, что сам принадлежу к роду лесных обитателей, а потому, что пытаюсь быть объективным. Правда в том, что тут, в Священном Лесу, остался последний островок старого Индерона. Тьма сгущается над этим миром, мы все на грани большой беды. Никто, даже правитель Леса, еще не знает всей ужасной правды. А она в том, что если мы все – все, в ком еще тлеет искра добра и сострадания – не объединимся, то этому миру придет конец. Мы обязаны научиться слушать и понимать друг друга. Иначе – смерть всего. Знаешь, я даже думаю, что Бог Индерона послал тебя к нам. Я не верю в случайности. Прости, что говорю так долго, но я уже много лет не разговаривал так ни с кем. И я чувствую в тебе того, кто сможет меня понять, распознать угрозу, о которой я говорю, действительно заглянуть за занавес, скрывающий Зло, копящее силы, чтобы уничтожить нас. Мне важно, чтобы ты поверил мне, я хочу быть твоим союзником.

– Я пока не понимаю тебя, почтенный Корень Древа, но готов внимательно слушать.

– Ах, оставь эти церемониальные обращения, да, понимаю, что все хожу вокруг, но я боюсь раздавить тот крохотный росток доверия и понимания, который, как мне кажется, уже начал расти между нами. Ох, мне тяжело это спросить прямо, но… Что ж, скажи, Ал, ты действительно украл душу Энола?

– А! Вот ты про что… О-ох, ну как же мне объяснить вам… У вас и понятий-то таких нет…

– А ты не переживай. Я не Ствол Древа, не Лист, я уже давно – Корень. Знаешь, что это означает? Много, очень много лет изучения манускриптов, легенд, сказаний. И долгие годы раздумий. Я многое видел и еще больше слышал или прочел. Я хороший ученик, как бы забавно это ни звучало. Попробуй объяснить.

– Ну, хорошо, давай начнем издалека. Вот у вас есть варды, и у них есть… э-э-э… как же это… эх, Энол, плохо ты знал вардский… В общем, вот есть у них огненный караван, и еще всякие штуки, которые роют землю, или перекачивают воду. Вот это все, как оно называется – все вместе?

– Индара? Вещи их магии?

– Индара? Да, наверное, или по-нашему – механизмы, машины. Вещи, которые делают работу вместо людей.

– Я понял тебя. Продолжай.

– В нашем мире мы тоже развивались так, как это делают ваши варды – у нас много своих машин, то есть индара. Мы достигли многого: научились управлять огромными силами, перемещаться между звездами, строить и разрушать…

Ал, сбиваясь и запинаясь из-за нехватки слов, стал описывать мир, в котором он вырос: жизнь его обитателей, технологии, достижения и войны. Описал, как смог, технику записи личности, и ее назначение. Седой элива внимательно слушал, лишь иногда задавая уточняющие вопросы.

– Да, – восторженно воскликнул старец, когда гекон завершил свою историю, – твой рассказ впечатлил меня. Вы кажетесь мне могущественными, как сами крадаги. Поистине, достижения вашего народа восхищают и ужасают одновременно! Значит, ты сохранил знания моего правнука в той чудесной машине. Только для того, чтобы узнать наш язык и добыть сведения о нашем мире?

– Ну, в общем-то, да. Ведь иного способа у меня не было. На изучение языка могли уйти долгие месяцы – это, если бы мне не пришлось воевать со всем вашим народом из-за непонимания.

– Понимаю тебя. Но, – со вздохом продолжил элива, – значит, у тебя нет души Энола. То, что хранит тот ящик, лишь тень наследника.

– Ты так думаешь, Сибадал? А что такое «душа»? Что есть наше собственное «я»? Как ты понимаешь, что ты – это именно ты? Моя машина записывает не только память, но и способ мышления, эмоции, привычки – все. Все, что мы понимаем под определением «личность». Собственно, правители нашего мира именно так и продлевают свою жизнь. Если ваши лекари восстановят ткани мозга, мы можем попытаться вернуть личность Энола в его тело.

– Но будет ли это Энол?

– Что я тебе могу сказать, почтенный? У нас говорят, если оно выглядит, как утка, ходит, как утка и крякает, как утка, то это – утка.

– Интересная позиция. Хоть я и не знаю, кто такой этот «утка», но мысль я уловил. Мне нужно подумать над этим. Давай вернемся в город, а завтра мы примем решение. Не волнуйся, никто не посмеет тебе причинить зло. Ты найдешь там кров, еду и заботу. Идем, Ал.

Ночь была наполнена комфортом и спокойствием. Пришельца, получившего неожиданную протекцию от Корня Древа, хорошо накормили, приготовили ванную и прекрасную спальню. Пока «дорогой гость» отмокал в теплой воде с ароматными травами, стройная служанка с золотистыми косами унесла его одежду, оставив взамен огромное полотенце, вышитое цветами. Изрядно насладившись купанием и очистив тело различными средствами, в обилии расставленными на полочке, Ал накинул полотенце и прошлепал в спальню, где его ждала роскошная кровать. На смущенно-взволнованный вопрос служанки нужно ли дорогому гостю еще что-то, он ответил отрицательно, заметив в ее глазах промелькнувшие радость и облегчение, после чего накрыл колпаками склянки с магическими светляками и блаженно растянулся на чистой, пахнущей травами простыне.

Утренний свет, пробивающийся сквозь крону дерева, заполз на лицо спящего гекона, и он сразу открыл глаза, но тут же расслабился, вспомнив, где находится. На спинке резного стула лежала выстиранная одежда, вызывая вопрос о том, как могла высохнуть за это время кожа. Магия. Списывать все на нее становилось уже привычным.

На деревянной террасе, увитой каким-то лианоподобным растением с большими цветами разных оттенков, уже был накрыт стол с легким завтраком – на двоих. Ал присел к столу, и почти сразу после этого появился Сибадал, все такой же спокойный и величественный.

– Доброе утро, Сибадал.

– И тебе приятного утра, Ал. Как тебя тут приняли, как спалось?

– О! Благодарю. От такой роскоши я давно отвык. Ванная, чистая одежда, постель, о-о… Я уже успел забыть, что такое нормальная жизнь. Впрочем, думаю, ты хочешь поговорить совсем о другом.

– Ты прав. О другом.

– Так что вы решили?

– Будем пробовать, – глядя вдаль произнес старик, – но это решение совета. Скорее – политическое. Лично я все еще не могу определиться, можно ли вообще делать такое.

– Тогда, отбрось сомнения, и сделай. А дальше – будь, что будет.

– Что ж, тогда давай начнем.

После детального обсуждения решили перевезти тело Энола к разбитому боту, так как Ал настаивал на том, что только там вероятность негативных последствий будет минимальной. Хотя на самом деле его мотивы были совершенно иными: перевозить все оборудование в город элива было слишком рискованно – так можно было и лишиться его. А перетащить весь катер в форпост он не видел никакой возможности. Поэтому Энола, вернее тело Цветка – ибо разум уже давно покинул его – погрузили в специальный фургон, запряженный четверкой канаков и в сопровождении лекарей и целого отряда охраны под командованием воеводы Тодана двинулись к месту падения десантного бота.

Через два дня пути небольшой отряд достиг памятного места на берегу Оалавы. Ал сразу заметил, что кто-то был здесь после его ухода.

– Тодан! Ты посылал людей сюда?

– Это не твое дело, – воевода осекся, увидев грозный взгляд Сибадала, – нет, не посылал я никого!

– Ты или лжешь, или у тебя в лесу хозяйничает противник! Я не верю в последнее. Сколько людей ты послал? И с каким приказом?

– Пятерых, – нехотя ответил воевода.

– Все вернулись? – Тодан попытался промолчать, но взгляд Корня Древа словно ожег его изнутри.

– Нет, – процедил он, – трое.

– Дурак! Тупой ублюдок. Я же говорил тебе, что сюда нельзя подходить. Что это – смерть! Ты не знал этого? Послать бы тебя самого к катеру, посмотреть, как тебе башку оторвет! Сибадал, отправь его назад! Если он еще раз что-то подобное учудит, я его сам придушу.

– Успокойся, Ал, никого душить не нужно. Тодан, ты будешь выполнять все приказания, которые даст тебе Ал, я ясно выразился?

– Повинуюсь, Корень, – сглатывая обиду и багровея от ярости, процедил Опора Листьев.

– Вот и хорошо. Пока отведи воинов и жди меня вон там. Энола тоже пока там держите.

Гекон прошел немного вперед, осмотрелся, и махнул рукой Сибадалу: «иди за мной». Через несколько сотен шагов он резко остановился и выставил ладонь, приказывая замереть.

– Видишь, вон там? Это тело. Видимо, один из тех, кого отправил на убой Тодан. Это граница охранной зоны. Второй, наверное, где-то с другой стороны. Присмотрись, видишь такие столбики возле катера, то есть возле этой большой железной коробки? Да, вот там, это и есть стражи. Они убьют любого, кто пересечет охранную черту. Нам нужно придумать, как обмануть их.

– А разве ты не можешь приказать им пропустить тебя?

– Не могу. Они подчиняются только… ключу, который был у меня с собой, когда я полез во Врата. Теперь он не работает. И я для стражей тоже враг.

– Что же делать? Неужели мы зря шли сюда?

– Нет. Сейчас что-то придумаем. Не впервой. Только вот ломать их не хочется. Они еще могут сослужить нам добрую службу. Погоди, надо подумать.

Старый элива терпеливо молчал, пока Ал вглядывался вдаль, отбегал к кустам, взбирался на пригорок, затем снова менял позицию и что-то оценивал.

– Так, смотри, Сибадал, что я придумал. Скажи, а может ваш лучник пустить стрелу с привязанным к ней шнуром так, чтоб забросить этот шнур вот отсюда до во-он того края катера, так, чтоб шнур лег за крайним стражем?

– Думаю, сможет. А зачем?

– А вот зачем: привяжем к веревке какой-то куст, оббежим со вторым концом шнура по кругу на ту сторону – шнур мы брали длинный – а второй шнур со стрелой закинем за стража с этой стороны, и стрелу возьмем с крюком. Значит: один боец будет тянуть куст по краю охранной зоны, тогда стражи отвлекутся на него и повернутся в противоположную от нас сторону, а второй подцепит стража, и начнет его заваливать вниз, пока тот не видит нас. Тогда я рвану к дверям с этого угла, и, надеюсь, успею добежать. Даже если меня заденет, я успею вырубить второго стража. Вот такой план.

– Ага, значит, план – отвлечь, а затем повалить стражей?

– Ну да! Надо, чтоб они повалились на спину, то есть в сторону, противоположную от того направления, куда смотрят. Чтоб они видели небо – тогда они отключатся.

– Ага, а ты побежишь?

– Ну да!

– А вот так не проще? – древний маг ударил посохом, тихо бормоча себе под нос скороговорку заклинания. Внезапно прямо из-под земли вылетели длинные побеги, которые стремительно обросли листвой, формируя фигуру, похожую на человека. Все стражи мгновенно развернулись к новой цели, и в этот момент у их основания вздыбилась земля, и прочные цепкие корни оплели их, заваливая «на спину», и крепко связали, не давая боевым головкам возможности даже шевельнуться. Охранные приборы заверещали, сигнализируя о непреодолимой ошибке, и вскоре отключились.

– Да… – потрясенно протянул Ал, – так действительно проще.

Он покосился на посох, слегка мерцающий голубоватым светом, и, с опаской глядя на поваленных стражей, направился к самодельным дверям своего бывшего катера – теперь уже просто склада. Стражи молчали и лежали бездвижно. Замок на двери принял код и открыл темный трюм. Все было на месте и совершенно не тронуто. В полумраке темнели контейнеры с оборудованием, и поблескивал шлем его боевой брони. Ал достал запасной транспондер, обрезал лианы и включил перезагрузку одного из стражей. Программа успешно запустилась, и головка устройства зашарила в поисках цели, остановившись на седом элива, совершенно невозмутимо стоящем на том же месте.

Транспондер пискнул, и страж погрузился в спячку.

– Все, можешь подходить!

Сибадал неспеша подошел, переставляя свой посох, словно он был нужен для опоры, и с интересом заглянул внутрь.

– О! – не удержался маг, – такого мне еще не доводилось видеть… А что это за ужасные железные воины?

– Это не воины. Это костюмы. Броня, вроде той, что носят ваши солдаты, но эта защищает все тело – от макушки до пят. А еще дает дополнительные силы, усиливает зрение и слух, а так же позволяет дышать под водой или даже в… там, где нет воздуха.

– Хм… интересно. А это что?

– Я все тебе покажу и расскажу, почтенный, только давай сначала подготовим все для того дела, ради которого мы сюда прибыли. Но перед этим мне придется переодеться. Так что отвернись, если смущаешься.

Спустя немного времени, из разбитого катера послышались гулкие удары, и в проеме на корме показалась огромная, сияющая металлом фигура. Увидев ее, воины-элива сначала оторопели, а затем дружно натянули луки – все же выучка у них была хороша. Первая стрела уже готова была сорваться в полет, когда рядом с железным чудовищем показался старый маг, и воины изумились во второй раз. Ал откинул передний щиток и всласть посмеялся, чем вызвал новую вспышку злости на лице воеводы.

– Эй, Тодан, тащи людей и фургон сюда, будем готовить место.

Возле останков бота закипела работа. На сохранившиеся жерди накинули тент, затащили под него оборудование, перенесли ложе с телом Энола. Ал приказал завесить полотном стенки получившегося шатра и расставил охрану вокруг так, чтобы никто не мог видеть, что он делает. К таинству возрождения наследника правящего рода он допустил лишь Сибадала, из-за чего Тодан в очередной раз побагровел и теперь ходил вдалеке, срывая раздражение на подчиненных.

– Я страшусь и волнуюсь, – прошептал маг, – мне одновременно хочется, чтобы ты начал, и жутко от того, что твоя магия может оказаться чем-то, схожим на грязное колдовство холин. Я боюсь увидеть чудовище, демона в умирающем теле моего правнука.

– Успокойся, Сибадал. Мы же решили. Отступать нельзя.

– Тогда… Начинай творить свои заклинания.

– Думаю, тебе предстоит снова удивиться, – Ал подключил всю систему, как когда-то планировал, проверил, и вставил в приемник «ловца душ» кристалл с записью полковника, – заклинаний ты не услышишь.

«Что, ж, – пробормотал он себе под нос на родном языке, – вот сейчас и проверим, сработает ли план полковника». Затем надел на голову нейрогарнитуру, и быстро стал просматривать сведения о переносе личности в тело. Все выглядело не так уж и сложно. В памяти устройства была прошита базовая программа – следовало лишь немного ее подкорректировать в соответствии с параметрами объекта и его нового тела. Когда гарнитура была снята, маг успел лишь поменять позу.

– Это все?

– Нет, я сейчас только смотрел, как это делать.

– А ты делал это раньше?

– Нет, конечно. Я же говорил тебе: я не демон и не маг, а это – просто машина. И я сам только учусь ею пользоваться.

– Ох… помоги нам Священный Лес…

– Ничего, Сибадал, все получится. Присядь вон в то кресло – я пока подготовлю тут кое-что.

Игла заборника воткнулась в основание черепа бессознательного тела Энола. По экрану генного модулятора побежали сводные данные.

– Да! Получается! Работает! Работает, Сибадал! Понимаешь!

– Нет, я не понимаю. Но вижу, что у тебя что-то получилось. И начинаю верить, что у нас все выйдет.

– Выйдет, старина! Теперь точно выйдет!

– А что ты воткнул ему в голову?

– Ну, он же не такой, как я или люди моего мира, я беру пробы ээ, как сказать… а! – крови, чтобы уточнить свойства тела Энола. Машина, которая возвратит ему память, должна получить эти данные, иначе могут быть очень плохие последствия. Ну вот, почти. Это очень умная машина, она почти все делает сама. И ты не представляешь, как я сейчас рад! Видишь, она слушается меня! Значит, мы сможем очень многое! Вот. Смотри: она обрабатывает информацию. Подождем немного… – старик аж подался вперед, пытаясь проникнуть в смысл знаков, появляющихся и исчезающих на странной пластине. Да, такой магии он еще не видел за всю свою долгую жизнь.

– Ну вот. Готово. А теперь, делаем так, – гекон отключил соединение с «коробкой боли», и заменил кристалл в «ловце», – ну, пожелай мне удачи, почтенный.

– Удачи тебе! Нам всем удачи.

Ал вошел в интерфейс и быстро запрограммировал «ловца» на загрузку личности в тело элива. Бортовой вычислитель, кажется, вполне справлялся с расчетом корректировок. Так, еще раз все проверить, ага, и тут еще, ну все – осталось запустить программу, и молить всех богов об успехе.

Нейрогарнитура плотно обхватила голову безвольного Цветка Древа. На панели ловца загорелся индикатор запуска программы. Больше ничего сделать было нельзя. Ал проверил ремни, стягивающие руки и ноги Энола, и окликнул старца:

– Идем, Сибадал, теперь осталось лишь надеяться. Если у тебя есть какие-нибудь молитвы, то молись. Выставляй охрану и будем ждать. Это надолго. Если хочешь, можем сварить уху. Умеешь рыбу ловить?

Большая блестящая рыбина подплыла к берегу и уткнулась носом в берег.

– Вот. Я поймал тебе рыбу, Ал, – с улыбкой произнес маг.

– Нууу, как-то это неспортивно

– Как?

– Ну – нечестно, неправильно.

– Почему неправильно? Хорошая рыба. Я проверил – она уже готова к новому витку Круга Жизни, и может отдать нам свою силу.

– А, – махнул рукой гекон, – я не про то. Ну да ладно. А почиститься она сама может?

– Ну нет! Это обязанность жителя Леса – отправить ее в новый круг по всем правилам. Можем позвать кого-то из охраны, и они сделают.

– О, а вот это правильно. И пусть костер разведут. Я пойду поищу у себя… там у меня кастрюля есть. Сам сделал. Маловата на всех, конечно, но понемногу…

– У Тодана в повозке наверняка есть все нужное. Я распоряжусь.

– Хм, а командовать приятно! Пусть делают все приготовления, а я займусь творчеством. Тут у вас на лугу росли чудесные травы. Пойду соберу.

Ал с удовольствием бродил по поляне, все такой же прекрасной и живописной, как и в тот день, когда он увидел ее впервые. Он срывал листики, нюхал, задумчиво жевал, или выдирал растения с корнем, если ему казалось, что самая вкусная и ароматная часть спрятана под землей.

– Возьми во-он тот цветок, – посоветовал подошедший к нему старик.

– А что в нем такого? Вроде бы не пахнет.

– А ты аккуратно выкопай, посмотри, что там в земле.

– Ого! Большие какие, – на корне висели приличного размера клубни.

– Это тамир. Его не подают в знатных домах элива: считается, что это не приличествует положению. Но простые элива находят его очень вкусным после варки. А холин вообще разводят у себя на полях.

– Хм, надо попробовать. Эй, боец, а ну иди сюда! Бери эту штуку и хорошенько промой.

– Вакан, ты же знаешь, что с этим делать? – перебил Ала Сибадал.

– Да, почтенный Корень, знаю. У нас дома часто едят тамир.

– Ну вот, сделай все, как надо.

– Хм, ну посмотрим. А что еще можешь порекомендовать?

– Идем, здесь есть чем поживиться ценителю. Я покажу тебе.

Неспешно переходя от одного растения к другому, пока солдаты чистили рыбу и корнеплоды, готовили костер и ставили треногу с большим котлом, Ал и Сибадал дошли до глубокой рытвины – началу рва длиной около полукилометра, отмечающего падение десантного бота. В самом глубоком месте земля была вырвана почти в рост элива и разбросана высоким валом вдоль всего следа катастрофы.

– Какая ужасная рана в теле Леса, – вздохнул Сибадал.

– Ну, прости, я не по своей воле.

– Я не виню тебя. Но думаю о могуществе сил, которые подчиняются вам, людям из иного мира. Страшное могущество. И те невероятные магические коробки… Я не понимаю этого. Но все это кажется мне очень опасным.

– Что есть, то есть. Наш мир далек от идеала. И жестокости в нем – хоть отбавляй.

– Ну-ка, отойди подальше. Попробую я исправить то, что ты тут накопал. Эх, непросто это, даже для моего уровня. А раньше, говорят, мои предки сделали бы это мимоходом. Ну, смотри.

Сибадал поднял засиявший посох, и стал вычерчивать им светящиеся знаки в воздухе, при этом нараспев произнося длинное заклинание. Почва задрожала. Из стенок рытвины стали выползать корни растений, они шевелились, как миллионы щупалец, вибрировали, толкая частички земли и камни. Черные валы будто оплавлялись и потекли вниз, заполняя ров. Затем из чистой полосы грунта выстрелили вверх зеленые иглы ростков, которые тут же оперились крохотными листьями и потянулись к небу. Через несколько минут восхищенный Ал смотрел на ровную поляну, укрытую зеленью, и лишь необычайно яркий цвет свежих растений еще выдавал линию бывшего шрама.

– Да… Умеешь ты впечатлить! Вот это магия!

– Ох. Знал бы ты, как тяжело мне это далось. Не хватает сил…

– Обопрись на меня. Идем, отдохнешь у костра.

Костер освещал довольные лица воинов. На поляне снова царила волшебная ночь, озаряемая танцующими светляками. Элива нахваливали рыбную похлебку, которую приготовил гекон, и все расспрашивали, как ему удалось приготовить такую вкуснотищу. Многие уже взяли себе добавки. Охрана на страже шатра грустно завидовала остальным. Лекари, севшие отдельно, и сначала вежливо отказавшиеся от угощения, теперь присоединились к солдатам и похвалам, с удовольствием уплетая варево из медных тарелок – Тодан знал толк в удобстве, и хорошо организовал экспедицию. Сам он сидел в походном кресле рядом с Сибадалом. Алу кресла не взяли, но его только смешил этот укол воеводы. Скрестив ноги в позе бабочки, которую тщетно пытались повторить воины, он наслаждался ужином и покоем. Атмосфера становилась весьма дружественной и располагала к шуткам и байкам. Даже высокомерная и раздраженная физиономия воеводы не портила настроение. Лишь старый маг время от времени бросал на плотно закрытый шатер взволнованный взгляд. Один из лекарей подошел за добавкой и вдруг замер, выронив тарелку из рук: поляну огласил дикий вопль из под навеса.

– Проклятый торок! Что ты со мной сделал! Отпусти меня, или, клянусь лесом, тебе не поздоровится!!!!

Элива толпой бросились к шатру, и лишь окрик Сибадала заставил всех остановиться. Тогда трое лекарей во главе с великим магом, сдерживая нетерпение, но стараясь изобразить спокойствие на лицах, торжественно вошли в шатер. Охранник откинул занавесь и осветил внутреннее пространство факелом. Энол дергался всем телом, пытаясь освободиться из кожаных захватов, прочно прижимающих его к обитому мягкой подкладкой постаменту. Увидев целую делегацию уважаемых соплеменников, он удивленно замер, а когда в шатер величественно вошел Корень Древа с посохом, мерцающим магическим светом, его глаза просто полезли из орбит. Затем, осознав, что факел держит воин в доспехах цветов его дяди, пленник радостно завопил:

– Вы здесь! Вы пришли за мной! Как вы узнали? А где эта тварь? Вы его убили?

– Да тут я, тут, – послышался насмешливый голос из-за полога, и в круг света вступил страшный «торок». Энол в недоумении переводил взгляд с одного лица на другое.

В проеме появился Тодан, и глаза Цветка озарились надеждой и радостью.

– Дядя! Помоги! Что тут происходит? Что со мной? Ты пришел спасти меня?

Тодан угрюмо молчал, исподлобья глядя на Сибадала и стараясь не встречаться взглядом с наследником.

– Не тревожься, Энол, – наконец ласково заговорил маг, – ты сильно заболел, и мы здесь для того, чтобы помочь тебе. Сейчас лекари обследуют тебя, и мы снимем с тебя эти путы.

– Я не болел! Меня пленил вон тот наглый торок! А кто ты, почтенный?

– Я твой прадед, Энол. Да, ты не видел меня ни разу, но, уверен, слышал обо мне. Я – Сибадал Элава, Корень Древа.

– О! – только и смог выдавить из себя Энол, – почтенный Корень, почему ты говоришь, что я болен? Я не болел! Сегодня утром этот торок захватил меня и моих следопытов. Кстати, посмотрите в том огромном железном доме, там привязаны Надар и Илата, их нужно освободить! Они все подтвердят.

– Мы уже освободили их. Они все нам рассказали. Ты не волнуйся. Вот, возьми лучше росток каниса.

Молодой наследник с недоумением посмотрел на старого мага:

– Не понимаю. Что вы делаете? Я же не на экзамене! Какой канис? Я привязан! И тут торок! А вам нужен этот проклятый канис! Что вам от меня надо? Цветок пробудить? Вот вам, подавитесь! – в ладони элива побег каниса выпустил почку, которая тут же лопнула, распустившись прекрасным голубым пятиугольником правильной формы.

– Чудесно, – улыбнулся Сибадал, – кажется, мы можем его развязывать. Осмотрите Цветка, – приказал он лекарям, – накормите и постарайтесь успокоить. Завтра я сам ему все расскажу. Ал, похоже, мы все в долгу у тебя.

Следующие три дня были наполнены суетой лекарей и охраны вокруг молодого наследника. Историю, рассказанную Сибадалом, Цветок отказался воспринимать напрочь, и все твердил, что странный торок зачаровал всех вокруг, и он не собирается слушать всю эту чушь. Его пыл и возмущение несколько уменьшились, когда он услышал предложение пощупать собственную голову, где на макушке волосы едва только начали расти, а кожа опасно прогибалась под пальцами в тех точках, где кость еще только начала твердеть на месте ужасных дыр. Тем не менее, он не прекращал ворчать, жаловался на то, что его излишне опекают и заставляют ехать на повозке под охраной, проклинал злобного торока, требовал прекратить прятать Надара и Илату. Эта версия Энола не получала по зубам от Ала, не прошла через лес к вратам в одной команде с геконом, так что, это был все тот же высокомерный и прихотливый наследник королевских кровей.

Гекон шел в самом хвосте обоза, погруженный в свои мысли. Даже Сибадал оставил его. Все эти дни старик неотступно следовал за повозкой, внимательно следил за каждым движением и каждым словом своего пациента, с напряжением ожидая подвоха, проявления неистинности Цветка, и в то же время, надеясь, что этого никогда не произойдет. Впереди Энола ждала наследная должность воеводы, командующего, а затем и он должен был стать опорой всех элива в Священном Лесу. Перед Алом же была неизвестность. На спине в этот раз висела автоматическая винтовка, пояс оттягивал бластер полковника, в котомке, которую он вытребовал у Тодана, лежали обоймы, пара гранат и некоторые железяки, которые нашлись среди оборудования. Самым полезным, на его взгляд, был небольшой тактический визор, который покойный сержант носил на поясе, так что в очередной раз пришлось поблагодарить его безалаберное отношение к Уставу. Ала все время беспокоила мысль о том, что кто-то может забраться в катер. После увиденной мощи магии доверять только стражам он уже не мог, и потому два из шести охранных пулеметов он поставил внутри, прямо напротив двери, а оставшиеся четыре приварил к корпусу по углам снаружи. Тем не менее, этого показалось ему недостаточно, и он спрятал в траве у входа несколько растяжек. Тодан в это время опекал наследника, который пожелал сразу же подальше убраться подальше от катера, а Сибадал, хоть и заметил его манипуляции со сваркой и ползанье в траве, ничего не сказал. Ну и на том спасибо. «Что имеем в активе? Рабочую связку между «коробкой боли» и «ловцом душ». Что в пассиве? Полное отсутствие цели». Всю жизнь ему приказывали, и он не думал о будущем. Потом, после падения, события закрутились так стремительно, что ничего планировать и не пришлось. Узнав про Врата, он просто пошел туда в надежде попасть в более понятный мир, это и было планом. Теперь планов не было вообще. Нет, в крайнем случае, можно отправиться с Виголом. Умма тоже пошли по пути развития технологий, и вполне возможно, что там можно неплохо устроиться с его знаниями. Вот только есть проблемка: перетащить туда оборудование не представляется возможным, значит, срок его жизни там ограничен одиннадцатью оставшимися зарядками. А если перетащить, сможет ли он его там уберечь? Тяжелые пулеметы показались ему весьма убедительными. А победить всю планету мог рассчитывать только полный кретин. Да и зачем ему новая война? Сходить же туда просто, чтоб глянуть и вернуться, так с этой стороны уже могут ждать. Чем тогда отбиваться? В общем, к Вратам лучше больше не ходить. Во всяком случае – к этим. Но вот к другим, наверное, придется. Да, открытие, что врат на планете много, впечатляло. Обещания нужно выполнять. Значит, нужно еще найти Сута, который, скорее всего, прибудет в Тимлав, и потом отвести его к тем Вратам, через которые его притащили сюда тороки. А еще есть Вигол. Ему, вроде как, Ал тоже обещал помочь. Говорил же перед отъездом, что проведет до дома. Ну, тогда на ближайшее время снова появляется цель. Жить в этом мире можно. В лесу есть дичь, и вряд ли кто-то захочет ссориться с ним из-за того, что он возьмет немного себе для пропитания. Вот что делать с Сутом – это непонятно. Ящер сказал, что те врата далеко на юге, но не стал уточнять, где это. Ладно, пойдем, там и узнаем. Пока можно просто путешествовать, и наслаждаться жизнью. А подстрелить или захватить себя он больше не даст.

Впереди замаячила знакомая роща гигантских деревьев, в кронах которых скрывались дома элива. Издалека было видно, как наполнен Тимлав суетой и гомоном. Конечно, ведь Сибадал или Тодан наверняка сразу же отправили весть о выздоровлении наследника через духов леса – элонка. Так что неудивительно, что в городке кипели приготовления к его встрече. Подходя к дозорным деревьям, Ал вглядывался в просветы между волнами зелени, в надежде увидеть обоз, с которым пришли его друзья. Кажется, вон там, на окраине виден фургон черного мага. «А площадь-то заполняется встречающими. Вон и царственный Ствол с сыном, ага, солдат нагнали целый полк. Что это они? Собираются теперь охранять Энола такой армией?» Тодан на головном канаке уже въезжал на центральную поляну, рядом с ним ехал Энол. Отец и дед спешили к нему, протянув руки. Нужно было придумать, как в намечающемся празднестве найти своих друзей и добыть припасов в поход. Этих элива не поймешь: он, конечно, вернул им наследника, но с такими тараканами в их головах не исключено, что его же и сделают виноватым в пропаже Цветка. Так что, нужно еще больше отстать, и затеряться в толпе позже. Хотя, как тут затеряешься с такой-то мордой? Да, как бы пробраться в тот дом, где он ночевал? Может, служанка снова постирает и накормит?

– Ааал… ссюта! Ити ко мне! – из кустов у дороги послышалось знакомое шипение.

Гекон резко остановился и зашарил взглядом по сторонам. «Да, совсем расслабился, не засек Сута», – раздраженно подумал он. Маленький пришелец выглядывал из кустов и манил его тонкой рукой.

– Ты чего, дружище? Они что, нехорошо приняли вас? Да я сейчас…

– Плоххо, Ал. Польшая петта… Ф этот мир итетт смеерть.

Глава 7

– Зачем ты позвал нас, отец? – Ствол Древа восседал на троне в доме воеводы, рядом с ним нетерпеливо ерзал в кресле его сын. – Какая необходимость заставила тебя прервать наш праздник? И зачем ты привел с собой этого… чужеземца. А это кто такой? – воскликнул Алаола, увидев Сута, выступившего из-за спины мага.

– Не время веселиться, Опора Ветвей!

Официальный тон заставил раздраженного правителя выпрямиться в кресле, Элаф также напрягся, вцепившись в подлокотники

– Эти почтенные гости мои друзья, – бесстрастно продолжил Корень, – и прошу не забывать о том, что сэр Ал сделал для нас, для всех элива, – Алаола кисло поморщился, – а это Сут, прошу с уважением отнестись к нему.

– Ты ради почестей этим чужеземцам оторвал нас от пира?

– Молчи! И слушай, когда я с тобой разговариваю! – тяжелый посох ударил в пол, так, что из щелей в дощатом настиле взвились столбики пыли. – Вы разложились за время моего отсутствия! Не таким я передавал тебе Священный Лес! Чего ты добился за тысячу лет? Лишь год от года теряешь земли. Степь пожирает наши окраины, элива теряют дома, нас содержат холин за продление жизни их вельмож. А вы лишь устраиваете пиры и увеселения! Ты, Элаф, чего добился ты? Где наша армия? Во что она превратилась? Мы уже боимся выходить в Дикие Земли без сотни воинов! Тороки безраздельно правят на юге, вы даже с эриса не можете справиться, хоть я и не разделяю стремления их уничтожить, ведь благодаря вашему правлению в их ряды попадают все бедные элива, которых вы оставили без дома и леса! И даже теперь, когда я – Корень Древа – прошу твоей аудиенции, ты думаешь лишь о дорогих яствах и вине, не из наших погребов, кстати! А между тем вашему веселью скоро придет конец! Всем нам придет конец! Всему Индерону!

– Прости, отец, но я не понимаю…

– Молчи! Я и не удивлен, что не понимаешь, – все еще раздраженно, но, уже возвращая свое самообладание, произнес Сибадал. – Вот этот чужестранец, мой новый друг, показал мне то, что поселило ужас в моем сердце. Нашего гостя зовут Сут, и он тоже обладает магией. Особенной магией. Он наделен даром истинного видения. Сосредоточьтесь, вам нужно включить свои мозги наконец-то, ибо нам предстоит решить, что делать. Если мы не найдем решения, нас всех ждет смерть!

Потрясенные правители переводили взгляд с одного гостя на другого.

– Что мы должны делать?

– Наденьте свои шлемы – сейчас вам понадобятся все силы. Мы сделаем Круг Слияния, и Сут покажет вам то, что мы уже увидели. Откройте свое сознание и призовите всю магию, какой обладаете, если не хотите, чтобы наш друг поджарил ваши мозги.

Сибадал прошептал заклинание и поставил в центре комнаты свой посох, который остался стоять вертикально, словно его воткнули. Из коряжистого навершия полилось сияние и образовало сферу, переливающуюся, словно огромный мыльный пузырь. Маг вошел в нее, стал лицом к посоху и вытянул руки в стороны, приглашая присоединиться. Все последовали его немому приказу. Сут вложил свою четырехпалую ладонь в правую руку старейшины, Ал стал слева, правители элива, слегка поколебавшись, тоже протянули руки и замкнули круг.

– Приготовьтесь, – взволнованно прошептал Сибадал. – Ну, Сут, начинай.

Навершие посоха засияло ослепительным белым светом, и вся пятерка оказалась в уже знакомой Алу белой полусфере, хотя теперь они уже не стояли, взявшись за руки, а сидели в удобных креслах напротив хозяина этого места.

– Приветствую вас, друзья. Сейчас вы находитесь в моем сознании. Несколько дней назад я почувствовал изменение в инфосфере этого мира. И стал наблюдать, расширяя круг внимания. Смотрите, что я увидел.

Мир замерцал и изменился: Ал снова парил над Дикими землями, лишь каким-то особым чувством улавливая присутствие остальных, которые не были видны в этой картине. Видимо, и они ощущали то же самое. Земля приближалась, тонкая ниточка выросла в дорогу, и перед глазами зрителей раскинулась картина, которую гекон сразу же узнал: огромная яма на дороге с гниющими останками рукатов и тороков, остатки земляного вала, вытоптанная и смятая трава вокруг дороги. И много живых тороков, в ярости потрясающих дубинами и топорами.

– Я отследил их путь, – зазвучал в пустоте голос Сута, – это отряд Тазгыра, сына Наргара. Они вышли из восточных Врат четыре дня назад и двинулись к дороге через Дикие Земли, видимо, чтобы поживиться. Думаю, их привлекла стая падальщиков, которые кружили над местом битвы. Как видите, Тазгыр нашел тело своего отца и его воинов. Почти семь десятков тороков убиты, многие имеют раны от эливийских стрел. Молодой вождь решил, что армия элива нарушила перемирие, и двинулась в наступление.

– Вот! Я говорил, – услышали все голос Алаолы, – этот чужак принес нам лишь беды!

– Молчи, и смотри дальше, – прошептал на удивление спокойный голос Корня.

– Да. Смотрите дальше, – снова Сут, – не стоит делать выводов раньше времени. Скоро вы поймете, что Ал сослужил вам хорошую службу, и если бы не он… В очередной раз, между прочим.

События резко ускорились, словно в головиде на прокрутке, и тороки помчались к перевалу.

– Видите, они поскакали к Голодной пасти. Очень быстро помчались. Бросив добычу, и убив своих рабов. Куда же они так спешат? Я стал смотреть дальше, и еще дальше…

Горы под ногами уплыли, перейдя в такую же степь, а затем в полупустыню. Вдруг в поле зрения вплыло огромное шевелящееся море: несметная толпа тороков – с повозками, женщинами, детьми, рабами – пылила по сухой потрескавшейся равнине.

– Это орда Роррага, – пояснил Сут. – Вы, конечно же, знаете о нем, но вряд ли кто-то из вас мог его видеть раньше. Думаю, вы и не представляли, какая огромная орда у него. Рорраг призвал все кланы. И они движутся на север.

– Значит, ваш сэр Ал виновен в этом!

– Не торопись, Великий воевода, смотри – тороки движутся давно, они ничего не знают об Але, как не знают и того, что погибли Наргар, Уварр и Кхур-Дар. Нет, Ал тут ни при чем. Зато, благодаря ему торокский отряд появился снова на месте нашей битвы и привлек мое внимание. И именно благодаря этому я увидел движение этой орды. Хочу так же заметить, что они движутся пока просто на север, и может быть их цель не Священный Лес, а земли вардов. Завоевав горный народ, они смогут двигаться дальше: покорить холин, и зайти в тыл армии Священного Леса. А вы даже не узнали бы об этом до тех пор, пока эта толпа не начала бы вас вырезать.

– Скажи, Алаола. Или ты Элаф, – спросил Сибадал, – давно ли вы засылали разведчиков в степи за перевалом? А к вардам? Думаю, вы не имеете в тех землях ни одного шпиона.

– Нам это не было нужно! Мы триста лет ни с кем не воюем! Наши соседи соблюдают мир!

– Разложение. Упадок. Вот об этом я и говорю.

– Стой, отец, я вижу, что орда велика, но большая часть этой толпы – дети, ска, гоба и рабы! Сколько тут воинов?

– Орда примерно в полмиллиона. А воинов около восьмидесяти тысяч. Но присмотритесь, видите, вот тут отдельный поток? Это – черные холин, примкнувшие к торокам. Их много: около шести тысяч, и не менее полутысячи из них – черные маги. Сильные маги.

– Да, это большая армия. И маги холин тоже проблема. Но это не конец света! Мы уже предупреждены и сможем собрать большую армию! Мы обратимся к вардам. Вместе мы сможем выставить двести, а то и триста тысяч воинов!

– Да, ты прав, Опора Цветов, однако, приготовься к тому, что увидишь сейчас.

Земля снова отдалилась и поплыла под ногами. Видишь, как мала теперь эта орда с такой высоты? Я решил узнать, откуда же идут тороки. Смотри, что они оставляют за собой. Потянулись бесконечные мертвые пейзажи: лишь голая степь и остатки сожженных лесов – кое-где виднелись черные пепелища городов и деревень.

– Кто здесь жил? Никогда не думал, что тут могут быть жилища.

– Да, ты многого не знал, Алаола, мы очень далеко на юге, вернее, на юго-западе нашего материка, за землями, которые тороки считали своими. Видишь эти развалины на побережье? Это холин. Холин откололись от своего племени, переплыли моря, и основали тут новые поселения. Но теперь и они разрушены и сожжены. Тороки опустошили эту землю, забрали или уничтожили все, до чего могли дотянуться. Они умеют только разрушать и грабить. И они сожрали все, подобно саранче. Однако посмотри их путь дальше, – земля быстро прокрутилась на восток, – видишь? Это земли тороков. Тут были их владения. Рабы обрабатывали для них землю, выращивали скот. Тороки охотились на рабов в землях холин или в степи, иногда ловили вардов, но основную массу добычи приносили им походы во врата. Пока я был у Кхур-Дара, я слышал, как тот говорил, что добыча из врат совсем иссякла. Видимо, тороки убили все живое и там. Их поля стали хиреть. Реки исчезают, леса вымирают, степи превратились в пустыню. Чтобы прокормиться, Рорраг начал свой поход на запад, разорил поселения холин, и теперь ему не остается ничего, кроме как искать поживу на севере. Все это началось давно, и его нападение на вас было лишь вопросом времени.

– Все равно! Мы сможем одолеть их! Их только восемьдесят тысяч! Ну, еще маги.

– Что ты знаешь о своем мире, Элаф?

– Все, что мне нужно!

– Да? Тогда посмотри сюда.

Земля стала вращаться быстрее, приблизилось побережье. Граница между сушей и морем бежала танцующими изломами перед глазами, и вдруг с другой стороны тоже показалась водная гладь. Полоска суши стремительно уменьшалась, превратившись в узкий перешеек.

– Тороки идут на север. Почему не на юг, Великий воевода? Почему, Опора Ветвей? – элива промолчали, – Смотрите же!

Панорама рывком передвинулась, и зрители перестали дышать от изумления: на огромной равнине шевелилась гигантская масса. Орда Роррага была лишь каплей, в сравнении с этим живым потоком.

– Что это? – потрясенно прошептал Элаф.

– Это тгар-ха – первородные тороки. И все они идут сюда!

– Духи леса! – прошептал Алаола, снимая шлем с гудящей от боли головы, – я не могу поверить, что это правда! Откуда ты это знаешь? Может, это какой-то трюк? Ты обманул нас своей магией, хитрый ящер!

– Прекрати, сын! Это правда! И ты сам понимаешь, что это правда! Вот уже больше ста лет я чувствую, как над Индероном сгущается тьма. Все мои попытки проникнуть за завесу этой тьмы, увидеть угрозу не приносили плодов. Но теперь я вижу, что мои предчувствия не обманывали. Смерть совсем рядом.

– Но как? Как это все получилось, откуда?

– Вы многое не знали о своем мире, Алаола, – ответил Ал, – позволь мне говорить за Сута – ему очень тяжело общаться словами. Вы, элива, уже тысячи лет боялись сунуться за хребет Кадагара, да что там, вы даже в Дикие Земли не вылезаете. Покажи мне хоть одну вашу карту, которая бы отображала хоть что-то южнее торокских степей! Неудивительно, что вы не знали, что ваш материк соединяется перешейком с другим. Сут говорит, что это тот самый материк, с которого тороки стали расползаться по всему Индерону. А тгар-ха – изначальные, – которых вы видели, это родоначальники всех тороков, от которых когда-то очень давно откололись и те варвары, дружелюбие которых вы хорошо узнали на собственной шкуре. Не знаю, откуда Сут черпает эти сведения – он отказывается мне пояснять – но я ему верю. Так вот, по его словам, эти «изначальные тороки» жили там тысячелетиями, но и на этом континенте начались непоправимые изменения. Так же, как и тут, добыча их уменьшалась, а рабы уже не справлялись с пополнением запасов, и гигантская орда двинулась в новые земли, на север, то есть – к нам. Именно потому Рорраг не пошел на юг. Изначальных, я так понимаю, он боится, и его спасение в добыче на севере. А вот сами изначальные не боятся ничего, они просто идут за едой. Проблема в том, что там, куда они идут, все уже разрушено ордой Роррага, значит, тгар-ха ускорятся, чтобы поскорее добраться туда, где еще есть чем поживиться.

– Сколько же их?

– Сут говорит, не меньше трехсот миллионов, а может и пятисот.

Повелитель Леса молчал, потрясенно переваривая услышанное.

– Как такая толпа может двигаться?

– Они гонят перед собой стада ранрагов – эти животные поедают любую траву, быстро размножаются и растут. А тороки едят их. Когда травы не станет, будут есть рабов – они вообще съедают всю живность на пути, не брезгуя и растениями. Потом, вероятно, они начнут пожирать своих слабых и больных. Возможно – детей, чтобы дотянуть до мест, богатых добычей. Вы же знаете, как плодовиты и похотливы их ска. Да и сами они растут очень быстро. Когда появится пища, они быстро пополнят свою численность. Сут грубо рассчитал, что такими темпами они доберутся до наших земель примерно за четыре года. Максимум – пять. При этом их все еще будет не меньше пятидесяти, а то и семидесяти миллионов. Пятьдесят миллионов прожорливых безжалостных убийц! Они прокатятся по этой земле, как ядовитая волна и уничтожат все вокруг. Вообще все. Думаю, даже травы не останется после них!

– Неужели, это конец? – Алаола упал в свое царское кресло и безвольно свесил руки.

– Не знаю, как ты, Ствол, а я буду драться! Я только жить начал! – рявкнул Ал.

– Чем драться? Ты видел, сколько их?

– Нам не нужно драться со всеми! Прекрати истерику и возьми себя в руки! Я научен решать задачи по одной. И советую тебе научиться тому же!

– Сэр Ал говорит дело, – поддержал гекона Сибадал, – послушай его, сын. И ты Элаф, прислушайся. Этот чужеземец искусен в войне и убийствах. И наше счастье, что само провидение прислало его нам в этот час. Видимо, Бог Индерона не забыл о нас и дает нам еще один шанс.

– Ох, отец, хватит этих сказок про Бога Индерона. Это только истории! Мифы!

– Хорошо, оставим эту тему, послушаем, что скажет Ал.

– Ну, тогда давайте-ка, тащите карты всех окрестных земель, лучшие, какие есть; прикажите поставить тут большой стол и, да, пусть еще принесут что-то поесть и выпить – нам предстоит большое дело. Устроим мозговой штурм.

– Ну что, подытожим все, что мы тут наговорили, – произнес Ал, потирая уставшие глаза. – Наша первая проблема – Рорраг. Как только Тазгыр доберется до его войска – а это произойдет примерно через две недели, то есть двадцать дней – Рорраг получит информацию о событиях в Диких Землях. И куда он после этого пойдет? Думаю, что изначально он шел к перевалу в хребте Кадагара – к вардским горам идти далеко. И хоть проход через Большой Разлом шире и удобнее, и орде там легче пройти, чем через Голодную Пасть, но, как я уже говорил, Рорраг сейчас к ней ближе. А еще тут можно пройти незаметно. Кроме того, по вашим словам, тороки беспокоили вардов на протяжении всех последних столетий, и, в отличие от элива, горные жители не имели трех сотен лет мира. Значит, Рорраг должен понимать, что потери при прорыве через Большой Разлом будут немалыми. И потому остается один путь – Голодная Пасть. Однако, вскоре к нему заявится Тазгыр с новостью. Что изменит его донесение? Думаю, Рорраг захочет устроить разведку боем. Следует ожидать, что он выделит авангард из нескольких сотен – а может и тысяч – воинов и пошлет их вперед налегке, чтобы те разведали опасности, заняли перевал и обеспечили переход всей орде. Согласны? – Ал окинул взглядом своих союзников (все кивнули), – тогда немного отвлечемся. Как вы думаете, варды помогут нам?

– Сложный вопрос, – пожал плечами Элаф, – мы почти не имеем с ними дел.

– Да, мой сын прав: последние несколько столетий наши контакты с вардами сильно поубавились. В общем-то, мы лишь время от времени отправляем к ним послов, по случаю каких-то торжеств, как и они к нам, ну и немного торгуем. Они всегда были настроены по отношению к нам настороженно. Наша магия недоступна им, и они завидуют…

– А! Старая сказка, – Сибадал мотнул седой головой, – мы никак не хотим признать, что варды не ниже нас. Их магия хоть и своеобычна, но дает результат ничуть не хуже. И то, что они живут меньше нас, не делает их существами второго сорта. Мы сами оттолкнули их!

– Погодите, уважаемые, не до истории сейчас. Мне нужен простой ответ – да или нет?

– Думаю, нет, – грустно ответил за всех Элаф, – во всяком случае, пока им самим не будет угрожать опасность.

– Ну, тогда мне придется показать вам пример военной логики моего мира: если варды не хотят быть союзниками, им придется почувствовать угрозу.

– Как?

– Вот тут нам пригодится передовой отряд тороков. Мы должны устроить засаду в Голодной Пасти. И нанести им такое поражение, которое ужаснет их. Тогда орда повернет к вардам.

– Ал, – тихо произнес Сут, сидящий безмолвно в уголке, с самого окончания демонстрации, отнявшей у него уйму сил, – маххи хоолин.

– Да, это проблема. Сут показал мне одну картинку, которую подсмотрел где-то за перевалом. Там один из отрядов тороков штурмовал город холин. Маги были на стороне орды. Я видел, как три мага провели какой-то ритуал и принесли в жертву пленников, и тогда перед ними сгустилась фиолетовая тьма. Эта тьма поплыла к стенам крепости, и вдруг лучники стали кричать и царапать собственные глаза – они просто выдирали их из глазниц. Так все стрелки были выведены из строя, и для варваров не составило труда разбить ворота и захватить поселение. Нам нужно помнить об этом. Там было только три черных мага. В орде Роррага их полтысячи! Не пойму, что заставило их присоединиться к этим зверям, но, похоже, что Черные Маги уже дальше от холин, чем элива или варды.

– Так что же делать? – Элаф был совершенно подавлен.

– Думаю, – с подчеркнутым оптимизмом ответил Ал, – в авангард не пошлют много магов. Они передвигаются со своими фургонами, в которых возят магическое оборудование, а фургоны не отличаются быстроходностью. Значит, к передовому отряду либо вообще не придадут магов, либо их будет немного, и они будут без своих магических усилителей. И это дает нам неплохой шанс.

– И что дальше? Даже если нам удастся победить на перевале, что потом? Как разбить орду Роррага, я уж не говорю про изначальных, – подперев голову кулаком произнес Алаола.

– Одна проблема за один шаг, я уже говорил. Рорраг снизит скорость после отправки передового отряда. Или вообще остановится, дожидаясь гонца с перевала. Когда мы закроем этот путь, он будет некоторое время обдумывать, что делать дальше, попробовать прорваться или повернуть к вардам – это даст нам время подтянуть войска к Большому Разлому. Нам необходимо уже сейчас начать собирать войска и выдвигаться в Вардские горы. К тому времени, как мы туда доберемся, сами варды, я уверен, уже получат донесения о наступлении орды. Тут-то мы и появимся, как союзники и спасители. Пока я не знаю, как победить в Большом Разломе, но есть у меня надежда на чудо. И мне нужна будет ваша помощь. Элаф, прикажи принести что-то, на чем можно рисовать или писать, и то, чем у вас пишут.

Пока служанка бегала за бумагой и стилом, Ал немного промочил горло и прикрыл на минутку глаза, стараясь сфокусировать образ из памяти. Бумага появилась перед ним, и служанка снова бесшумно растворилась. Некоторое время Ал сосредоточенно рисовал что-то на листке.

– Вот, прошу всех посмотреть сюда.

– Что это?

– Это – важный кусок корабля, на котором я свалился с неба. В нем заключена мощь моей машины. Так вот, она пропала. Я не знаю, произошло это там, в моем мире, или она отвалилась тут, но если она здесь, то это все меняет. Нам просто позарез нужно ее найти. С такой штукой у нас есть шанс на победу. Рассмотрите ее хорошенько и отправьте послание по всему Лесу, во все уголки и закутки. Пусть все, кто могут, ищут ее. Пусть вспоминают, не видели ли они в небе дымный след, в тот день, когда я упал. Духи Леса! Пусть он найдется!

– Я пойду к элонка, – произнес, вставая, Сибадал, – призову других Служителей Древа. Мы обыщем каждую трещинку в земле. А какого она размера, эта штука?

– Ну, примерно, как от той стены до этой.

– О! Большая трещина должна быть. Что ж, я займусь этим.

– Отлично! Теперь вы, господа правители. Ты, Ствол, начинай мобилизацию, а ты, Элаф, собирай своих людей, снаряжай повозки – мне нужны две пустые, самые большие, какие есть – и запрягите их рукатами, которых привезли мои друзья: они сильнее и выносливее ваших канаков. О! Еще, пусть найдут Вигола. Это такой иноземец, кузнец. Здоровый такой, на хола похож, только он волосатый и кожа у него красная. Я тоже подготовлюсь.

Высокородные элива со странным выражением на лицах выслушивали приказы чужака. Внутри каждого кипела борьба между раздражением от командования этого выскочки, и страхом, перемешанным с пониманием, что лишь он один и может спасти их всех от неминуемой смерти.

– Говоришь, Алаола, чем драться? Ну что ж, поедем ко мне за оружием.

Вигола, к удивлению Ала, вовсе не пришлось упрашивать. Как только он узнал, зачем его позвали и куда отправляются, кузнец тут же согласился. После боя в степи его самооценка значительно поднялась, и теперь он уже не боялся схватиться с тороками в битве. А узнав план Ала, бывший раб моментально ухватился за шанс поквитаться со своими мучителями. Два дня пути до катера гекон ехал с умма на повозке, продолжая развивать культурные и научные связи. К сожалению, Сут наотрез отказался даже попробовать обучить Вигола языку Республики, сославшись на то, что кузнец неизбежно умрет или сойдет с ума (а может и он сам сойдет с ума, пытаясь вытащить эти знания из головы Ала). После чего он лег на кучу соломы в конце повозки и всю дорогу дремал, глядя в небо. Так что пришлось рисовать стилом по бумаге, писать слова и повторять их звучание вслух. К счастью, несмотря на то, что умма далеко отставали от Республики в технологиях, общие принципы и знание законов физики позволило Виголу достаточно неплохо усвоить материал.

Впереди показалась знакомая местность. Это означало, что пришло время проверить, хорошим ли учителем оказался гекон. На этот раз транспондер был предусмотрительно спрятан под корнями приметного дерева, и, отлучившись, будто-бы по надобности, Ал отключил охрану. Затем, приказав всем остановиться подальше, долго совершал разные странные движения по поляне, словно выполнял магический ритуал – на самом же деле выискивая и снимая растяжки. Весь этот цирк, по его мнению, должен был убедить элива, что земля заколдована, и сюда заходить нельзя. В этот раз с ними не было ни Тодана, ни Сибадала, потому можно было надеяться, что остальные владеют магией не настолько хорошо, чтобы распознать у него отсутствие хоть какой-то склонности к колдовству, или повторить трюк старого мага.

За оружием пришел маленький отряд, в котором, не считая иномирцев, было лишь десять воинов. Все элива ехали на канаках, так как им нужно будет еще нагонять основное войско. В предстоящей битве у всех была своя роль: Сибадал с другими старейшинами должен был отыскать генератор (или сообщить, что его точно нет в окрестностях), Элаф собирал армию, которая должна была как можно скорее выдвинуться в сторону Большого разлома, Алаола отбыл в Сулатван, столицу Священного Леса – крупный по меркам элива город, расположенный на берегу прекрасного озера Илвасул. Стволу Древа предстояло донести ужасные вести всем знатным элива, выработать планы на ближайшее будущее, в том числе для самого плохого расклада. Опора ветвей решил построить верфи вблизи Эптимы – единственного города элива, расположенного недалеко от моря в устье Оалавы. Узнав о том, как умма смогли пережить нашествие орды, он решил разработать план отступления: если сдержать тороков не удастся, то хотя бы часть народа можно спасти, отправившись в новые земли. Тороки строить корабли не умели и никогда не подходили к морю – это давало надежду. Тодан же спешно призывал воинов окрестных деревень и должен был, не дожидаясь отряда Ала, выдвинуться к Голодной Пасти, чтобы опередить возможный авангард Роррага и устроить засаду на перевале. Вообще, он не сильно рассчитывал на помощь зеленого чужака, считая, что один воин – даже с чудесным оружием – не сможет быть достаточно весомым аргументом в предстоящей схватке. У пришельца из мира технологий было иное мнение.

– Ну, Вигол, заходи.

– Ух ты! Вот это да! Вот это оборудование! О! А это что? О! А тут что? – умма перебегал от одного ящика к другому, попробовал разложить десантное кресло, потрогал оружие, а затем зачарованно остановился у боевых скафандров, – это и есть она, твоя броня? О! Какая вещь! Нам бы такую тогда! А шлемы где?

– Нету шлемов, дружище. Были бы шлемы – в этих костюмах сидели бы солдаты. Так, вроде бы вот этот должен тебе подойти. Раздевайся догола: будем тебя одевать в этот скафандр.

Ал сбросил одежду и раскрыл створ своего бронекостюма, залезая в него спиной вперед. Вигол еще больше покраснел, увидев промежность гекона, и стыдливо отвел взгляд.

– Не смущайся, брат, я бесполый. Таким меня в лаборатории сделали, – фраза из смеси торокских и республиканских слов была чудовищным коктейлем и звучала ужасно, но Вигол очевидно все понимал. Кажется, они изобретали новый язык.

– Э-э-э, прости, у нас это не принято – рассматривать то, что у других между ног. А я поддался искушению.

– Я же сказал, не придавай значения. Ты видел, как я это делал? Давай теперь ты, – Ал, уже облаченный в броню, прогрохотал по полу и раскрыл второй скафандр для кузнеца. Тот немного помялся, смущаясь предстоящего раздевания, а затем решительно стянул с себя одежду.

Все тело умма оказалось покрыто мощной растительностью, особенно в паху. Достоинство тоже было весьма мощным. Ал хотел сострить по этому поводу, мол, аккуратнее застегивайся, а то прищемишь, но решил, что Вигол может обидеться. Видимо, у них там тема секса и всего, что с ним связано, была слишком интимной. Эх, такая шутка пропала. Наконец, кузнец упаковал себя в броню и восторженно подвигал руками. Затем сделал осторожный шаг.

– Правильно – аккуратно. Походи, привыкни. Выйди наружу, сделай кружок вокруг катера. А я пока подумаю, какие инструменты нам понадобятся.

Покопавшись в ремонтном боксе, Ал собрал то, что посчитал необходимым для осуществления его задумки, и потащил все на улицу. Вигол аккуратно, но довольно уверенно шагал по поляне. Элива у обоза с удивлением и даже завистью разглядывали его, отчего кузнец преисполнился великой гордости и напустил на лицо самое грозное выражение. Это было очень забавно, и Ал не сдержался от смеха.

– Ладно, ладно, Вигол, не обращай внимания. Все нормально. Я так, по-дружески. Ты как уже освоился с ощущениями? Давай сюда, становись, будешь помогать. А я наверх полезу. Тамаск! Тащи сюда телеги! И пусть все сюда подходят. Будете тоже что-то делать. Только ничего не трогать без моей команды!

План Ала состоял в том, чтобы использовать посадочные бомбы для подрыва скалы в ущелье. На всех десантных ботах в верхней части фюзеляжа располагалась пара кассет с реактивными бомбами, которые часто приходилось сбрасывать на место посадки, для зачистки территории от скрытого противника и ловушек. По меркам Республики – не бог весть какое оружие, но тут это была сила. Как всегда, все оказалось не так просто, как хотелось бы. «Неваляшка» не зря считалась надежным аппаратом. Бомбы устанавливались в бронекапсулах на крыше, чтобы они не сдетонировали от попадания в катер выстрелов оборонительных систем, стреляющих с поверхности. Кроме того, детонаторы бомб хранились отдельно: в специальном заряжателе, который их и программировал на цели за миг до выстрела. Электропривод открывал бронестворки, выдвигал кассеты, и небольшие реактивные двигатели выталкивали бомбы из гнезд. Теперь привод не работает, а в горах не будет программатора. Это означает, что нужно вручную открыть створки, вывести кассеты, достать бомбы и – отдельно – детонаторы, а затем придумать, как это все заставить взорваться без блока управления. Услышав описание Голодной Пасти, до которой он совсем чуть-чуть не добрался, Ал решил, что запускать бомбы ему и не придется. Несколько скал огромной высоты, издалека похожие на гигантские клыки, обрамляли неширокий проход, за что перевал и получил свое название. Если установить под этими скалами бомбы и подорвать их в нужное время, можно прихлопнуть немало тороков – заодно и проход завалить. Ну что ж, теперь нужно потрудиться. В каждой кассете по 16 бомб, так что времени это займет немало.

– Так, тяни, тяни, еще… Да. Засунь в щель отвертку. Да, я держу, суй туда руку, видишь? Тамаск, посвети ему. Не играйся с этим фонарем! Вигол, вставь отвертку в шлиц и крути по часовой стрелке. Да! Да, сверху направо и вниз. О, мать тороков, давай быстрее! Я себе моторы в броне спалю! Вот! Пошла, да. Еще один привод разблокируй с другой стороны. Тамаска не зацепи! Аккуратно! Ааа… Ну прости Тамаск, давай поднимайся. Ничего, заживет твоя голова, он не хотел… А мне легко? Этот эливийского не понимает, ты по-торокски почти не говоришь. Я вам переводчик? Я работаю тут. Прекращай ныть, залезай и свети ему.

Створка наконец освободилась и поднялась вверх. Открылись внутренности боевого модуля.

– О! Сколько тут всего! Это моторы? Это бомбы. Ага, а тут детонаторы, правильно? – Вигол ткнул пальцем в барабан заряжателя.

– Э! Ты полегче! У тебя усилители в костюме, сейчас двинешь куда-то – поломаешь тут все, или – еще хуже – один из них сработает. Давай-ка держи руки при себе. Так, смотри, теперь вот что: вот тут открутим и тут. Вот это отрежем, толкнем – кассета выйдет. Я буду держать, а ты вытягивать бомбы и передавать их элива. Они не тяжелые – два солдата должны удержать. Так, ребята, вы будете принимать эти штуки и укладывать в солому на повозке. Сут! А ты так и будешь просто сидеть? Ага, ну да, как обычно. Ну, хоть ужин организуй. Проследи, чтоб костер развели и поесть приготовили… Вигол, потяни и подай сюда ключ, да, этот…

– Ал!

– Что?

– А давай их полностью снимем.

– Что снимем?

– Кассеты. Смотри, можно открутить крепления, вот загляни изнутри. Вот тут.

– Зачем?

– Ну… Только не смейся, я понимаю, что у вас технологии гораздо сложнее наших, но я подумал, понимаешь… Ну, вот если взять эти ракеты…

– Это бомбы. Просто управляемые бомбы.

– Ну да, но у них же есть двигатели. Вот если их взять прямо с кассетой и сделать какое-то пусковое устройство, то можно будет ими стрелять прямо по врагу.

– Э-э-э, Вигол, идея красивая, только это не ракеты. У них мощности двигателя недостаточно, чтоб далеко пролететь.

– Далеко? Ал, а что такое «далеко»? В твоем мире это недалеко, а тут воины луками и мечами убивают друг друга. Как далеко может пролететь эта бомба?

– Хм. Ну, дай прикинуть. Думаю, если стрелять с земли – где-то на пару тысяч шагов. Ну, может, на три. Это в лучшем случае.

– А лук, даже зачарованный, стреляет на пятьсот. В местных условиях такая разница может быть решающей.

– Интересно, хотя и сложно. Это же не система управления – это просто труба, и если ими не управлять дистанционно, бомбы полетят куда попало.

– Но ты говорил, что они предназначены для уничтожения противника на большой площади, так что точность не имеет особого значения. Главное – чтобы летели вперед. Кроме того, в этом мире войска двигаются плотно. Ведь им нужна концентрация для рукопашной. Что-то обязательно попадет.

– Да зачем нам стрелять?! Зачем все эти сложности? Это же нужно придумать, как сделать пусковую установку, как их направить, как запустить, как заставить взорваться. А ради чего? Нам нужно просто сделать мину и подорвать скалы!

– А если нет? А если они не полезут в проход? Если они учуют засаду?

– Да как? Как они это сделают? Мы будем замаскированы, будем сверху над проходом. А они пойдут снизу. Они же даже не догадываются, что мы знаем про них! Эливийские лучники стреляют точно. Куда тороки денутся в таком узком месте?!

– Магия, Ал! Ты снова забыл про магию! Ты же сам рассказывал про крепость и мглу, которая ослепляла лучников! А если и сейчас будет то же самое?!

Ал задумался. Да, магия – серьезная проблема. Тогда у Врат один единственный Черный Маг скрыл отряд тороков от него самого, хотя геконов специально разрабатывали с целым набором способностей для обнаружения противника. А та картина, которую показал Сут, произвела действительно удручающее впечатление. Что, если эта магия действует даже через скафандр?

– Может, ты и прав, Вигол, но как мы это сделаем? В сборе эта конструкция очень тяжелая, как сделать ей опору? Да еще она должна регулироваться, иначе в этой идее нет никакого смысла. И потом, я все равно хочу подорвать скалы – проход надо перекрыть.

– Давай так. Я думаю, из этих выдвижных механизмов можно собрать хотя бы одну стойку, а из второй достанем бомбы и подорвем проход. Если правильно расставить, и тех шестнадцати должно хватить.

– Хорошо. Я спрошу Сута, если он скажет, что мы успеваем, то тогда попробуем реализовать твой план.

Два дня спустя они смогли собрать одну стойку, и водрузить на нее кассету. К сожалению, взять с собой корабельный вычислитель было невозможно, поэтому Ал запрограммировал половину детонаторов на срабатывание от удара, перемотал тряпицами с пучками соломы и рассовал по сумкам элива, наказав обращаться с ними, как с драгоценным вардским хрусталем: эти должны были стать основой для мин. Остальные были настроены на срабатывание по времени. Вигол оказался действительно хорошим кузнецом: из металлических обломков он выковал на походной наковальне примитивное ударно-спусковое устройство для подрыва самодельной мины, а затем занялся своей ракетной турелью. Основу смастерили из частей выдвижного механизма, к кассете приделали длинные съемные ручки, чтобы можно было наводить импровизированную ракетную установку на цель. Ал попробовал покрутить орудие. В броне это было вполне реально.

– Ну, Вигол, ты просто мастер! Осталось прикинуть траекторию полета, и можно стрелять. Сейчас загляну в бортовой вычислитель и составлю таблицу для разных высот и дальностей. Кажется, у нас может получиться.

– Нужно еще подумать, чем их запускать. Нужен немалый ток.

– Ну, это, как раз, несложно, – улыбнулся Ал, – у меня же осталась моя чудесная батарея с фонариком.

От катера до перевала пошли напрямик, и через пять дней вышли на границу Леса. До хребта Кадагара с таким багажом было не меньше недели пути. Передвигаться быстрее никак не получалось. Даже для рукатов груз был слишком велик. Кроме ракет и пусковой установки, взяли два боевых костюма и несколько единиц стрелкового оружия. Предупреждение кузнеца постоянно звучало в голове у Ала, и он все время продумывал варианты на случай применения черной магии. Поэтому идея захватить дальнобойную винтовку, стреляющую разрывными снарядами, показалась ему не лишенной здравого смысла. Все это железо весило очень много – бедные животные и так выбивались из сил, и подгонять их еще больше было рискованно – можно было их и загнать. Сут сообщил, что Тазгыр уже прибыл к Роррагу, в стане тороков происходило какое-то движение – очевидно, вождь советовался с главами кланов и решал, как поступить. Если тороки совершат стремительный бросок, то могут успеть к Голодной Пасти быстрее элива. Два дня спустя в орде началась перегруппировка, и тут случилось то, чего никто не ожидал: Сут перестал видеть.

– Плохие новости, ребята, – Ал собрал всех у костра, чтобы ввести в курс дела, и решить, что делать дальше, – эти гады что-то там придумали. Похоже, они поняли, что за ними следят, и их маги сделали какую-то завесу. Сут их не видит. Они как будто пропали. Что делаем?

– Я вот, что думаю, Сут говорил – он у Кхур-Дара давно в плену был. Тороки заставляли его рассказывать про ситуацию в окрестностях. Так ловили караваны, совершали набеги. Тазгыр видел бойню на дороге. Видел и остатки обоза в горах. Если он все это рассказал Роррагу, тот мог предположить, что Сут у нас.

– Разумно. Они знают Сута, знают его способности, возможно, они так же умеют и блокировать их. Теперь вопрос – что делаем. Едем мы медленно. А Рорраг за время нашего похода продвинулся к перевалу, если они отправят авангард немедленно, мы просто не успеем. Нам до гор дней десять, а там нужно еще забраться на вершину с вот этим всем, подготовиться. На это уйдет еще дня четыре, а то и пять. А им при хорошем броске хватит и десяти дней. И тогда все. А если тороки захватят перевал и переправятся, то разорят половину леса. Элаф собирает войска в Элкаде. Оттуда он направится сразу на восток к Большому Разлому. Значит, он разминется с врагом, и тороки пройдут беспрепятственно на юг, а тогда их уже не удастся удержать.

– Ал, – взял слово Вигол, – я думаю, что Рорраг понимает, что идти через Разлом – и дальше, и опаснее. Если он не дурак – а пелена, которую создали маги, говорит, что он неплохо соображает – то он понимает, что мы сосредоточили наш интерес именно на Голодной Пасти. Тогда у него один выход: попытаться ее захватить. И он рванет именно туда.

– А если нет? Что, если он решил, что мы уже на перевале, что там его ждет многотысячное войско? Тогда он просто морочит нам голову, а сам уже движется в сторону вардов.

– Можно я скажу? – внезапно вмешался Тамаск, – мне кажется, вы зря тратите время. Никто из нас не знает истинных намерений этого варвара. Ты, Ал, прости мою дерзость, но хоть и великий воин, но пришел из другого мира, а там у вас другие враги, другое оружие и другая тактика. Ты в Индероне пару месяцев, а Роррага не знаешь вообще. Мало того, оказывается, мы сами ничего не знаем о тороках. И маги… Как вообще холин воюют на стороне тороков? Воюют против холин. Убивают, разрушают города. Мы, элива, всегда презрительно относились к холин, к их слабым способностям к магии. Но те темные колдуны, которых ты видел во снах Сута, они другие. Их сила ужасает. Ты говорил, что их тоже могут взять в передовой отряд. А с ними наш перевес может исчезнуть. Волшебные луки элива заставляли всех врагов с осторожностью вступать в битвы против нас, но если наши стрелки тоже вырвут себе глаза своими руками, то тороки просто раздавят их, как беззащитных раненых куга.

– Мда… ты прав. Так что же делать?

– Двигаться быстрее. У нас много веревки. Мы взяли очень много, как ты и приказал. Давай соберем всех канаков, свяжем из веревок упряжь и прицепим этих канаков к повозкам. Так рукатам станет легче, и обоз сможет двигаться быстрее. У нас двенадцать канаков и три повозки. Распределим – получится существенное усиление. Свои вещи мы сложим в повозку – да их и не много – сами пойдем пешком налегке, а вы с Виголом и Сутом поедете с вещами. Если отстанем – не беда, у гор мы вас нагоним.

– А провизия? Вы же ни костер развести не сможете, ни каши себе сварить. Много вы с собой не возьмете. Что будете есть?

– Не беспокойся. У нас есть с собой походные запасы. Там орехи, сушеные сладкие ягоды… Воины элива всегда берут с собой такую еду. В конце концов, неделя скромного питания никого не убивает.

– Погодите! Я тут взял кое-что. Вот. Это наша солдатская еда. Из моего мира. Занимает очень мало места, на вкус… ну, такое, можно потерпеть. Зато дает кучу сил. Я взял с собой, на всякий случай. Тут месячный запас на одного бойца. Давайте, я себе половину оставлю. Вы помельче меня, и вам меньше нужно есть. Думаю, вам этого количества хватит на два раза каждому. Вот так вот разорвете упаковку и поделите между собой – там на порции порезано – маленькие кубики такие. Как почувствуете, что устаете и ослабеваете, съешьте одну порцию. Так вы сможете двигаться быстрее.

– Спасибо, сэр Ал. Тогда давай вязать упряжь, и с рассветом выдвигаемся.

Через семь дней маленький обоз достиг перевала. На террасе уже расположился лагерем Тодан. Увидев их повозки, он направился им навстречу верхом на своем канаке.

– А где мои люди?

– Идут сзади пешком.

– Снова твои глупые шутки, Ал-чужеземец?

– Не до шуток, воевода. Дело дрянь. Тамаск сам предложил этот план. Мы гнали, что есть сил, чтобы успеть.

– Ну, это он зря. Мои наблюдатели уже второй день сидят на вершинах, и по их словам, на неделю пути в ту сторону нет ни одного пыльного облачка, ни точки.

– Напрасно радуешься, Тодан. Эти твари что-то придумали. Мы так поняли – они накрыли войско какой-то магической пеленой, и так они могут стоять у тебя под носом, а ты ничего не увидишь.

– Быть такого не может! Что за магия способна на такое?

– Может, к сожалению. Потому мы и гнали сюда. А нам, между прочим, вот это все еще нужно затащить наверх и подготовиться. Это не на один день работы.

– Ты уверен в том, что эта пелена существует?

– Как в том, что ты сейчас передо мной.

– Духи Леса! Значит, тороки могут быть сейчас где угодно, даже совсем в другом месте!

– Вот и я о том. Нам нужно приготовиться. Никто не знает, что будет уже в следующий миг. Сколько у тебя людей, Тодан?

– Больше пяти сотен. Думаю, достаточно, чтобы остановить ту тысячу, про которую ты говорил.

– Тысячу? Не знаю, воевода. Я уже ни в чем не уверен. Помоги нам – надо поднять это все на вершину.

Следующие три дня на перевале кипела работа. Когда-то Кадагар вырастил этот горный хребет прямо посреди равнины. Стремясь отделить свою землю от торокской территории, он поставил скалы по прямой линии от Вардских гор до Бадарона – естественного горного массива, который когда-то ограничивал Священный лес на юге. Хребет сросся со старыми горами, образовав барьер из скал, наклоненных к югу так, что стена, обращенная к Торокской Степи, была почти вертикальной. Но эрозия работала над скалами не одну тысячу лет. Да и камень, сотворенный магией, оказался не настолько прочным, как естественный. Поэтому стены немного осыпались, а затем, по какой-то причине, в этом барьере появился пролом в виде узкого каньона, получивший название Голодная Пасть из-за скальных клыков, отколовшихся от массива, но так и не упавших вниз. Была ли причина появления этого ущелья естественной, или это тоже результат работы магии, никто не знал. Но Пасть существует уже больше трех тысяч лет, и через нее неоднократно проходили тороки. После последнего крупного поражения, произошедшего еще тогда, когда Стволом Древа был Сибадал, орда значительно присмирела, а триста лет назад согласилась на мир со Священным Лесом. С тех пор между тороками и элива происходили лишь небольшие стычки в несколько десятков, иногда сотен бойцов с каждой стороны. Тороки перестали водить армии к Священному Лесу, а элива не выходили за Хребет Кадагара. Лес между тем отступал, сжимался, Дикие Земли наоборот – становились все больше. И Элива потеряли контроль над перевалом, не желая держать заставу так далеко от магических деревьев. Тороки же получили проход к Вратам, откуда привозили рабов и добычу, и даже проходили по кромке Леса на юге, совершая набеги на холин. Элива предпочли закрывать на это глаза. Их это не касалось. Теперь же беспечность жителей леса могла им дорого обойтись.

– Ну что, Ал? Что скажешь?

– В общем, мы готовы, теперь нужно ждать. Может, ты имеешь связь с Алаолой или Элафом? Было бы хорошо сообщить им, и самим получить вести.

– Нет. Мы не умеем передавать мысли на расстояние. Только деревья элонка делают это. А здесь нет элонка. Нигде в этих окрестностях нет элонка на много дней пути. Потому элива и не живут в таких местах!

– Ладно, ладно! Не заводись. Не понимаю я вас. Хоть бы приучили птиц каких-то весточки носить.

– Фу! Птицы, носящие новости, есть у холин. Элива выше этого!

– Ну да, ну да. И вот сидишь ты тут, весь такой на высоте, а сделать ничего не можешь. Что ж, тогда будем просто ждать.

Ракетницу Вигола установили на удобной скальной площадке, обращенной в сторону тороков. Уступ этот располагался примерно в трехстах метрах над длинным пологим языком, в который переходило ущелье Голодной Пасти. Сам хребет Кадагара был невысок: всего пятьсот-семьсот метров приблизительно. Когда он был новым, почти вертикальные стены были непреодолимой защитой от варваров. Теперь же, осыпи, обломки скал и нанесенные ветром почва и песок сделали в этой стене достаточно неплохие места для подъема. Одиночки или даже маленькие группы опытных воинов могли бы пробраться в тыл засаде. Сама же пасть со стороны тороков представляла собой пологую и широкую насыпь из мелких камней и песка – «язык», как называли это место, – а дальше сужалась воронкой, обрамленной скалами-клыками по бокам. Еще дальше располагалась удобная и ровная площадка, на которой свободно могли бы разместиться несколько тысяч воинов, переходящая постепенно в равнину, по которой можно вести хоть миллион солдат.

Ал нашел глубокие трещины у оснований скал-клыков и заложил туда по несколько бомб. К ближней закладке он подсоединил ударный механизм Вигола и протянул длинный шнур, который присыпали песком для незаметности. В нужный момент дежурный элива должен был дернуть этот шнур, чтобы подорвать заряд и завалить проход. Не имея никаких приборов связи, Ал придумал поставить возле себя знаменосца, которого научил подавать команды разными взмахами большого полотнища, а дежурный должен был по этим знакам сделать все в правильный момент. Все было проверено и перепроверено. В местах, которые могли стать тропками для подъема лазутчиков, установлены засады, выбраны позиции для стрелков, получившим задание отстреливать бегущих через сужающийся проход тороков. Все бойцы ожидали в постоянной готовности, даже пищу на кострах не готовили, чтобы не выдать себя даже малейшим дымком. Четыре дня, как Тамаск привел своих людей. Два дня, как Ал и Вигол в пятый раз проверили все приготовления и провели третий «последний инструктаж». А врага все не было.

– Где же твой авангард? Где твоя тысяча воинов, чужак?! Может, ты водишь всех за нос? Может, на самом деле Рорраг сейчас рвется к Большому Разлому, пока мы тут с войсками прохлаждаемся? А может, ты не просто так похож на торока?..

– Заткнись, Тодан! Не то я вмажу тебе в твой высокородный нос!

Ал уже несколько часов чувствовал себя беспокойно. Ощущение неясной тревоги не отпускало, давило в груди. Он вглядывался в равнину, раскинувшуюся под ногами, но нигде не замечал ни единого признака наступления. Глаза его говорили, что все чисто, но чувства и инстинкты – тот самый внутренний голос – просто вопили в черепе. Ситуацию усугубляло состояние Сута, который со вчерашнего дня валялся без движения на площадке у ракетной турели, куда накануне забрался, чтобы посидеть рядом с друзьями. Сейчас он лежал в тени валуна, лишь вяло открывая глаза, когда его окликали. Да что же происходит?

Ал отвернулся от злобно оскалившегося воеводы, игнорируя его вызов, и подошел к краю обрыва над ущельем. Внизу было все так же пусто и тихо. Марево. Странное марево над самой землей. Камушек покатился по дну, звонко стуча при каждом прыжке. Тишина… Марево… Что это? Что это такое? Что-то тут не так! Ал выхватил из сумки визор и поднес его к глазам. Пару секунд он переключал режимы наблюдения, а затем замер и ошарашенно уставился вниз.

– Они здесь! – дикий вопль гекона прокатился эхом между скал, – они везде! Стреляйте! Стреляйте перед собой!

Одной рукой удерживая визор, Ал другой снял автомат с предохранителя, и дал длинную очередь куда-то вниз по склону. Среди камней закричали, и вдруг прямо из воздуха брызнули струи зеленой крови.

– Бейте в проходы, которые мы наметили! Слушайте звуки! Следите за мелкими камешками! Стреляйте, демоны вас дери!

Тодан в растерянности смотрел, как гекон мечется по краю площадки, все еще не понимая, что делать. В этот момент Ал нагнулся над расщелиной, поднес свой прибор к глазам и выхватил из сумки какой-то цилиндрический предмет. Тодан побежал к нему, и успел увидеть, как предмет полетел в провал. С полным недоумением воевода следил за движением этого цилиндра к голым камням внизу. Вдруг дно ущелья озарилось ярчайшей вспышкой, дрожь взрыва прошла по ногам, и тут же ударила по ушам. Сквозь радужную пелену ослепления воевода успел увидеть зеленые ошметки, разлетающиеся по стенкам. На мгновение возникло ощущение, будто прорвалась завеса перед глазами, и на дне ущелья проявилась толпа тороков, тихо крадущихся к позициям элива. Много, очень много тороков. И тогда он тоже заорал.

– Стреляйте! Бейте, куда показывает чужеземец! Не жалейте стрел! Бейте!

Туча стрел зажужжала в воздухе, послышались вопли боли – кому-то повезло попасть. Гекон в это время судорожно сдирал с себя одежду, крича Виголу, чтобы тот делал то же самое. Сут бездвижно лежал, держась за голову руками, и тихо подвывал. Из завесы невидимости внизу проступили силуэты мощных фигур, стремительно приближающихся к небольшому заслону из мечников и копейщиков, оставленному в горловине прохода. Огромный топор проявился прямо в воздухе и молнией рванулся к десятнику, пробив его доспехи и тело под ними. Десятник повалился на спину, не издав ни звука. Сотни глаз элива вглядывались вперед, ища малейшие признаки движения. И пелена начала отступать под давлением этого внимания. Лучники метили в малейшее дрожание воздуха, в место над покачнувшимся камушком. Вопли от попаданий стрел участились. Над камнями проступили размытые силуэты нападавших. Внизу, у выхода из Голодной Пасти завязалась рукопашная. Звон металла и крики боли заполнили ущелье. Ал наконец-то забрался в броню и пристегнул тактический визор к шлему. Крутнувшись на месте, он выпустил несколько очередей из автомата, и на край площадки повалились три тела тороков – вовремя!

– Вигол! Давай сигнал! Взрывай. Взрывай мины!

Автомат протрещал еще несколько раз, и ниже по склону на камни упали новые окровавленные тела врагов. Вигол вырвал флаг из рук растерянного сигнальщика и яростно замахал им над головой. Оставалось надеяться, что внизу хоть кто-то не пропустит этот сигнал в пылу битвы. От свалки тел на выходе из расщелины отделилась стремительная фигура, и рванула к шесту, к которому был привязан конец шнура. Молодой элива подхватил шест и побежал, натягивая веревку. Несколько секунд ничего не происходило, и парень яростно дергал шест. Вдруг земля ударила в ноги, противники, сцепившиеся в смертельной схватке, попадали на камни. Огромный каменный зуб посреди Голодной Пасти подскочил вверх и начал валиться вниз. Из ущелья вырвалась волна пыли и мелких обломков, ударив в спины торокам, бегущим на помощь своим собратьям. Пелена, скрывавшая варваров, разом исчезла, и вдруг стало видно, как много их движется по ущелью. Скала, раскалываясь в воздухе, обрушилась на их головы. И вдруг все стихло.

– Вигол! Мы ошиблись! Остальные заряды не сработали! М-мать тороков! Они не взорвались! Нужно что-то делать!

– Ал! Ал!!! – Тодан орал и махал рукой, вглядываясь в степь перед Голодной Пастью, – Духи Леса! Смотри, Ал! Ты ошибся и тут!

Гекон подбежал к Тодану и с ужасом замер у самого края: внизу по степи шла целая армия – не меньше трех тысяч зеленых варваров собралось на языке перед проходом. Шлем рывком приблизил картину, и Ал охнул. За толпой тороков стояла шеренга повозок. Перед ними располагался десяток передвижных алтарей на колесах. Целая толпа темных фигур в балахонах суетилась вокруг них. И судя по одежде там… тридцать магов! Тридцать! Боги всех миров, помогите! Служители магов тащили на алтари рабов. Тороки внизу отступали от прохода, группируясь для новой атаки. Ал схватил винтовку и упал на камни. «Ну, мрази, сейчас получите». До алтарей было около километра – расстояние достаточно простое для опытного стрелка. Винтовка привычно легла в руку. Дыхание успокоилось, курок плавно пополз под пальцем. Выстрел! Пуля громко хлопнула, перейдя в гиперзвуковую скорость и оставляя за собой линию ионизированного следа. Струя крови вырвалась из тела мага, пробитого бронебойным снарядом. В земле позади повозки блеснул взрыв. «Да мать… тороков! Пули даже не замечают препятствия! Они не взрываются при попадании! А у меня всего два десятка зарядов! Ну ладно, твари, хоть пару десятков гадов я вам продырявлю!» Ал снова прицелился. Вдруг перед мишенью замельтешили фигуры адептов и прислужников. Похоже, они готовы были собственными телами закрывать своих хозяев. «Не поможет, гады. Эта пуля вас прошьет, как шампур куски мяса. На!» В воздухе повис еще один безупречно ровный след. Безупречно ровный? Что это? Несколько тел упали. Совсем не в том месте, куда он стрелял. «Как? Как?! Чертова магия! Они что-то делают с пулей, или со светом, искажая вид, словно огромная линза. Как целиться?» Повинуясь команде, тороки бежали к алтарям, обступая их и загораживая своими телами магов. Некоторые обхватили борта и колеса и стали толкать алтари к перевалу. Это же магические танки! Черные колдуны творили заклинания прямо на ходу. Что же делать? Магия отклоняла пули или сбивала прицел – и это для такой винтовки! А что будет со стрелами? Да они вообще, скорее всего, не долетят! Если не уничтожить колдунов, то бороться с захватчиками станет невозможно! Скала, упавшая в проход, лишь частично перекрыла его, так что тороки все еще могли пройти. Черные маги вонзили ножи в тела жертв, и вокруг алтарей заклубилась красная завеса. Тороки стремились сгрудиться под ней – видимо, она давала какую-то защиту или добавляла сил. Служители тащили на алтари новые жертвы. Орда, словно чудовищное хищное пятно плесени, ползла к проходу под защитой красной завесы. Звуки борьбы внизу затихли. Элива все-таки смогли устоять в битве с прорвавшимися тороками. Если бы Ал хоть на минуту позже заметил наступление, всем им был бы конец. Вигол сообразил надеть броню, и уже затягивал последние соединения.

«Ну, хорошо. Не могу попасть в магов – буду косить тех, в кого попаду. Так, немного опущу прицел, если повезет, взрыв будет под повозкой, так, вот так. Держи!» Прозрачная игла в воздухе. Далекая вспышка взрыва. Несколько тел упали. Еще раз. Хорошо. И еще. И еще. «Попал! Ага, получите, мрази»: сразу два мага упали на землю – взрыв позади них раскидал кучу адептов. «Так держать, солдат, – подбодрил сам себя снайпер, – ну-ка, ловите еще… Есть!» Вспышка разорвала платформу, раскидав черных магов и их помощников. Тороки полезли на алтари, создавая живой щит перед ними. «Не поможет, ребятки, я буду бить прямо по куче. Кажется, я просек принцип искажения. Теперь вас не спасет уже ничто».

Внезапно красная пелена над войском тороков закрутилась, словно водоворот, и свернулась в шар, который начал разбухать и менять цвет. «Что вы там мутите? Не поможет. Ну, идите сюда, идите…еще ближе»… На камни рядом опустился Тодан и похлопал гекона по бронированному плечу: «Давай, приятель. На тебя вся надежда». Шар над тороками окрасился в мерзкий коричневый цвет с гнилостно-зелеными прожилками, и вдруг рывком разбух. Волна отвратительной зыби прокатилась во все стороны. Тодан схватился за голову и дико заорал. Ала замутило, все поплыло перед глазами, и он вырвал прямо в шлем. Заработал автомат очистки. Воевода катался по земле и вопил. Другие элива вокруг тоже бились и кричали от дикой боли. Некоторые уже бездвижно лежали между камнями. Превозмогая сумасшедшее головокружение, Ал поднялся на четвереньки. Все элива были небоеспособны. Вигол стоял, упираясь бронированными руками о большой камень. Стоял!

– Вигол! Вигол! Ракетница!

– Да, Ал. Понял.

– Таблица! Не забудь. Таблица пристрелки. Помни! Целься в середину толпы. Вот. Лови батарею!

– Сделаю, Ал. Ложись! Падай!

Вигол тоже страдал, но его не так сильно зацепило это колдовство. Тоже непонятно, по какому принципу оно выбирает жертву. Кряхтя от натуги и боли, кузнец разворачивал установку.

– Правее, Вигол. Я их вижу. Правее. Вот так. До них метров семьсот, и они ниже нас на три сотни. Поднимай ствол. Пусть рассеет… Дай упреждение… Смотри таблицу… – Ал бормотал, не зная, слышит ли его кузнец. Сам он был не в силах встать на ноги и проверить наводку. Рявкнули двигатели. Огненный поток устремился вверх. Вигол все же не представлял мощности, необходимой для того, чтобы выбросить из направляющих такую массу: кузнец отошел недостаточно далеко, и реактивная струя ударила его в грудь, отчего он не устоял, и покатился вниз. Ал лежал на самом краю площадки, и глядел, как шестнадцать огненных стрел поднимаются вверх. Вдруг они раскололись и рассыпались на тучу крохотных точек, которые, словно семена, стали опускаться вниз. «Падайте, падайте, милые. Из вас вырастут прекрасные цветы». Многоногое и многорукое пятно живого зла ползло вверх по насыпи, а семена смерти приближались к нему. Почему все происходит так медленно? Вот над проклятой многоножкой снова начал набухать магический шар, вот колдуны снова воздели свои кинжалы в небо… Весь язык озарился яркими вспышками. Столбы камней, пыли и кусков плоти взметнулись вверх. Тороки загорелись, как факелы. Вопль сотен глоток огласил ущелье. Но большинство не успели даже открыть рта. Огненный смерч прокатился по языку Голодной Пасти, смывая заразу. Мерзкая сила, сдавливающая голову и грудь, мгновенно исчезла. Эхо грохота и воплей несколько раз отразилось от скал, и все затихло.

Ал приподнялся на локте, и осмотрелся. Тодан лежал на земле, часто дыша. Сут сидел, опершись боком о камень, и тер голову – похоже, с ним все будет в порядке. Мысль о необходимости подняться на ноги уже приводила к тошноте, но, к счастью, броня делала большую часть работы. Гекон подошел к воеводе и приподнял его. Элива открыл глаза и застонал.

– Ал… Что там? Что с тороками? И с нами?

– Им конец. А что с нашими – пока не знаю. Ты сможешь встать?

– Попробую. Погоди, нужно сделать кое-что, – Тодан забормотал что-то под нос, видимо применял магию. По телу его пробежала волна, и он встряхнулся. – Да, подействовало. Я в порядке.

– Нужно проверить людей, у тебя в отряде были лекари? Найди всех. Тут многим нужна помощь. Иди. А мне нужно еще сделать кое-что.

Вигол нашелся ниже по склону: голова его была в крови, но он дышал, что уже давало надежду. Ал подхватил его под руки, и потащил вниз на террасу, где располагался лагерь. Голова несчастного болталась при каждом шаге. На камнях оставались капли невероятно алой крови.

– Лекари! Лекари! Есть тут хоть один лекарь?

Из-за большого камня далеко ниже по склону высунулась голова элива.

– Эй! Ты лекарь? Давай сюда! Да, здесь уже безопасно!

Лекарь шатаясь побежал вверх, видимо его тоже задела волна магии.

– Ну как он?

– Ничего страшного. Шея цела, к счастью. Сейчас я его поправлю.

Маг прошептал заклинания, протер раствором из стеклянного пузырька раны, из другого сосуда накапал в рот раненому несколько капель темной, сильно и резко пахнущей жидкости. Кузнец хрипло втянул воздух, закашлялся и открыл глаза. Ал еле успел поймать его бронированную руку, которой тот инстинктивно хотел прикрыть рот. Такое движение могло переломать незащищенный нос.

– Ну и напугал ты меня, приятель! Как ты себя чувствуешь?

– Ой! Голова трещит. Кажется, я ударился.

– Ага, немного ударился, – Ал не стал говорить про огромную рваную рану на затылке, которую сейчас обрабатывал лекарь.

Между тем элива посыпал на края раны какие-то крохотные семена и провел над ними руками, сплетая пальцы в замысловатые знаки. Семена тут же выпустили тончайшие белесые нити, которые внедрились в кожу и стали тянуться друг к другу. Пациент этого совершенно не замечал, судя по его поведению. Нитевидные ростки сплелись между собой, и стали сжиматься. Края раны плотно сошлись, а паутинки сомкнулись, образовав полупрозрачную пленку, которая остановила кровь. Гекон восхищенно присвистнул.

– Понюхай, чужестранец, вот это. Так, хорошо. И вот эту горошину проглоти. Все, думаю, с тобой будет все в порядке. Я должен идти. Там еще много раненых.

– Да, иди, ты прекрасно поработал. Благодарю тебя от всей души, – напутствовал лекаря Ал, – Вигол, как ты теперь?

– Прекрасно! Сам не верю, что такое возможно! А ну, дай я поднимусь. Ух! Немного голова кружится и затылок болит…

– Стоп! Не забывай про броню! Оставь в покое свою голову, если хочешь, чтобы она осталась на плечах.

– Да, все забываю про усилители и массу. Все, уже я пришел в себя. А ты как?

– Да нормально. Только проблевался. Теперь костюм мыть опять.

– Ну, не самое страшное, что могло произойти.

– Это точно, – протянул гекон, оглядывая поле битвы, – посмотри, сколько наших полегло. Да, как же они подкрались?! Эта магия беспокоит меня все больше и больше. Элива говорили, что магия холин слаба и не представляет серьезной угрозы. Но это все, – он обвел побоище рукой, – говорит о совершенно противоположном. Три десятка черных магов едва не раскатали нас в блин. И если б не твой выстрел, мы бы уже были мертвы. Должен признать, ты был прав. И куда более прозорлив, чем я, – Ал хохотнул, – видишь, а я считал, что это у меня аналитическая и тактическая подготовка.

– Ага, ну спасибо за похвалу. Что теперь делаем? – смущенно проговорил польщенный кузнец.

– Идем. Надо посмотреть, что там в проломе. И у меня есть еще кое-какая идея. О! У тебя оружия нет. К счастью, моё при мне, – похлопал он по автомату, – рефлексы – полезная штука.

– Я топор возьму.

– Да, хорошая идея, с броней будет весьма убойное сочетание. Давай вооружайся и догоняй. И возьми себе хоть шлем какой-то на голову.

Пара бронированных воинов гулко топала по каменному полу. Шаги эхом отражались в глубоком узком проходе. Повсюду валялись тела погибших тороков. Многих порвало каменной шрапнелью – камни вокруг тел окрасились зеленой кровью. Некоторые поймали смерть от удачных выстрелов лучников. Кое-кто из варваров еще стонал. Ал поднял огромную секиру и стал методично добивать тех, кто, по его мнению, был еще жив. Вигол сначала остановился, удивленный такой жестокостью, но затем вспомнил все, что видел в долгом плену, и тоже принялся за это неблагородное дело. В проеме между стенами показалось несколько выживших эливийских воинов, нетвердо переступавших на дрожащих ногах. Увидев, что делают чужаки, они начали перешептываться друг с другом, а затем стали одобрительно подбадривать союзников. Сами они были не в силах пока поднять оружие. То, что еще недавно казалось любому солдату армии элива немыслимым, вдруг стало единственным возможным выбором. Жестокость по отношению к беспомощному врагу – теперь единственный способ выживания всего их вида. Та ужасная сила, с которой они столкнулись сегодня, не оставляла места для благородства, когда речь шла про выбор между существованием и несуществованием жизни в этом мире.

– Смотри, Вигол, вот куда упала скала. Совсем не туда, куда мы планировали.

– Да, тут вполне может пройти повозка. Особенно, если убрать вот эти камни. Нужно попробовать подорвать остальные заряды.

– Хорошо, сделаем. Но сначала пойдем на ту сторону, там у меня есть дело.

Язык перед Пастью дымился. Пахло паленым мясом, кровью и нечистотами. Друзья аккуратно шли между телами, стараясь не вступить во что-то неаппетитное. Бомбы с кассетными зарядами выжгли огромную площадь, ударная волна покорежила и разбросала тела, иглы из оболочки порвали в лохмотья тех, кто оказался ближе к местам разрывов боеприпасов. Залп Вигола оказался чрезвычайно эффективным. В круге, диаметром не меньше полукилометра вся жизнь была уничтожена. Почти в центре этого круга смерти догорали остатки передвижных алтарей. Там куча тел была особенно большой. По краям этого побоища еще стонали раненные, но на выходе из расщелины показались элива, и Ал решил, что они сами разберутся с ними.

– Куда ты идешь, Ал? Там же сплошное месиво! Боги, как же тут воняет!

– Можешь не идти за мной, а мне нужно добраться к тем алтарям.

– О, нет! Ну зачем тебе это? Я же не оставлю тебя одного. Ай! Фу, я все же влез… Фу, мерзость!

У одного из алтарей возвышалась особенно внушительная куча тел. Гекон направился именно к ней и стал растягивать окровавленные и обожженные останки.

– Даже не буду спрашивать, зачем ты это делаешь. Тебе помочь?

– Да. Оттягивай тороков налево, а холин, или то, что от них осталось, – направо. Мне нужно найти более-менее целого мага. А еще лучше – нескольких. Чем больше, тем лучше.

Вигол с отвращением потянул частично разорванное тело торока в указанное место.

– Слушай, Ал, а тебе обязательно найти мага целиком? Может, тебе хватит и половины? Я тут нашел.

– Голова есть?

– А это принципиально?

– Желательно, чтобы была. И в капюшоне. Иначе, как ты отличишь мага от прислужника?

– Хм, тоже верно. О, смотри. Есть голова. Гляди, тут на виске знак какой-то.

– Брось мне, я посмотрю. Да, точно. А ну, погляди еще, может у них у всех такие знаки. Было бы хорошо. Тогда их легче было бы опознать.

Разобрав кучу тел, друзья обнаружили почти нетронутое тело черного мага. На виске у него оказался похожий символ.

– Может, ты и прав Вигол. Но символ совсем другой. Черт его знает, что это значит.

– Смотри, Ал, служки пытались закрыть его своими телами. Значит, он был очень важным. Тогда выходит так: вот это все обслуга, а вот этот и этот, похоже, тоже маги.

– Да, похоже. Тогда ты прав. Символы только у магов. Причем, заметь, у этого, которого они защищали с таким рвением, этот рисунок на виске самый сложный. И еще на затылке вижу, и вот, под ухом. Это что-то действительно значит.

– Величину силы? Мастерство?

– Вполне возможно. Так, помоги мне. Это очень важно. Я еще не знаю, выйдет ли из этого что-то, но я хочу взять образцы плоти и изучить их.

– А как ты это собираешься сделать?

– Я с собой заборник принес. И контейнеры для образцов.

– Ты тащил их из Леса?!

– Да, я сразу подумал, что легче всего получить материал после битвы.

– А ты, гляжу, даже не сомневался в победе.

– Ну да, каюсь, моя самонадеянность нас чуть не подвела. Недооценил я силу магов. Потому нужно исправить эту ошибку. Значит, смотри, тащи всех магов, каких найдешь, в кучу и постарайся рассортировать. Будем считать, что этот символ на голове тем сложнее и больше, чем сильнее маг. А служек складывай отдельно. Да, еще, смотри, тут есть одни вот в такой одежде – в серых капюшонах – а есть вот такие: у них вообще нет накидок.

– Эти, наверное, ученики, а вот эти – просто прислуга.

– Я тоже так думаю. И это очень ценно.

– Будешь делать сравнительный анализ, считая, что эти – базовый образец без способностей, а вот те с нужным свойством?

– Молодец! Правильно. Только наоборот. Если верить Сибадалу, то как раз вот этот, с самым сложным символом, – норма. А эти – деградировавшие мутанты. Задача не в том, чтобы найти хитрый признак, дающий сверхспособности, а в том, чтобы отсеять все мусорные и вывести ту самую чистую кровь.

Отряд элива обходил по периметру свалку тел, добивая еще живых, и с недоумением оглядываясь на чокнутых чужаков. Впрочем, никто из них на непонятное поведение парочки не жаловался. Эти ребята сегодня спасли не только воинов, но и их родных и близких. Страшно даже представить, что сделал бы этот маленький кусочек орды, доберись он до Леса. Что уж говорить обо всей орде?

Сортировка и отбор образцов заняли немало времени. Ал старательно срисовал все символы с голов и подписал все контейнеры с образцами соответствующими заметками. Когда Ал и Вигол возвращались, уже вечерело. Элива тоже вернулись. Смывали с себя грязь и кровь, собирали своих мертвых товарищей, чтобы провести их в последний путь. Мертвых оказалось очень много. Ранеными были лишь те, до кого успели добежать тороки, и завязали рукопашную. Магическая волна действовала иначе. Те, кто смог ее выдержать, уже поднялись на ноги, и полностью отошли от кошмарного действия магии, а вот остальные больше уже не встанут никогда.

Навстречу Алу и Виголу вышел Тодан.

– Мы все в долгу перед вами. Ты был прав, Ал – это страшное нашествие. И ты не зря торопился. Жаль, что мы не знали об этой магии раньше. Возможно, мы смогли бы придумать что-то против нее.

– Поздно жалеть. Нам нужно спешно возвращаться. Мы должны донести вести о том, что увидели, Элафу. Эх, ну почему у вас нет птиц-посланников?

– Поздно жалеть, как ты сам сказал. Я пошлю вестовых отсюда прямо в Вардские Горы. Пусть предупредят вардов.

– Не уверен, что это поможет. Нужно ехать к Сибадалу. Сейчас нам нужны ваши маги, и побольше.

– Да, это так, но варды должны узнать о том, что тут произошло. Возможно, они придумают способ, как с этим бороться.

За разговором они незаметно подошли к рядам погибших элива, уложенных на земле.

– Сколько их?

– Много! Очень много! Двести тридцать два. Это моя вина. И мой позор! Я был слишком легкомысленным! Я не поверил тебе! Нужно было что-то делать! Нужно было…

– Успокойся, Тодан! Никто не мог даже предположить, что за сила появилась у орды.

– Все равно. Это моя вина, – прошептал воевода, – эти земли… Когда-то тут была граница Священного Леса. Мы делаем вид, что не знаем об этом, но на самом деле мы все – все, кто имеет власть – прекрасно осведомлены о том, что происходит с Лесом. Но закрываем на все глаза. Мы убрали отсюда заставу, мое воеводство, которое раньше как раз и защищало проход, теперь так далеко от Голодной пасти, что тут могла бы пройти целая армия. А мы бы даже не заметили. Если бы не ты со своим страшным оружием, мы бы все погибли. А торокская армия уже двигалась бы прямо на на наши селения. Ты прав, Ал. Все это – наша гордыня. Будь у нас простые вестовые птицы холин, мы послали бы донесение, но теперь вынуждены терять время, а там Ствол Древа и все остальные, возможно, принимают неверные решения из-за отсутствия сведений.

– Давай завершим все дела и поедем. Время дорого.

– Нам нужно похоронить своих товарищей. Не бросать же их тут.

– Ты прав, но тут нет леса. Мы не сможем провести обряд завершения Круга Жизни. Что вы делаете в таком случае. Я не знаю этого.

– По хорошему, мы должны были бы переправить их в лес и похоронить. Но у нас просто не на чем. Воины шли пешком. В обозе места не хватит для всех тел. Если элива оказываются очень далеко от леса, мы хороним своих мертвых в земле с семенами элонка – мы всегда их носим с собой – или, хотя бы, дуба, чтобы их тела проросли когда-то ростками жизни. Но тут и похоронить невозможно. С этой стороны стены камни тянутся очень далеко. А тут почти нет почвы. Наверное, придется просто устроить могилы из камней, чтобы горные торлы не растащили тела.

– Тодан, не знаю, как ты к этому отнесешься, но я тебе предложу кое-что: эти элива погибли, защищая проход. Пусть же это ущелье станет их местом вечной службы и почета.

Воевода, не понимая, уставился на иномирца.

– Если ты считаешь, что можно похоронить их под камнями, то мы можем сложить их в ущелье, а затем я подорву оставшиеся заряды и обвалю стенки. Мы закроем этот проход, а обвал станет могилой для воинов.

Тодан задумался, затем подозвал своих десятников, и они стали обсуждать предложение.

– Мы согласны, Ал, только помоги нам вышвырнуть трупы этих мерзких тороков на ту сторону. Мы не хотим, чтобы они покоились рядом с нашими братьями.

Утро начиналось кровавым рассветом. Красный свет, казавшийся зловещим, переливался через стену Хребта Кадагара. Обоз был снаряжен, броня и оружие упакованы и размещены на повозках. Воины построились в торжественном порядке сбоку от провала Голодной Пасти. Ал протянул воеводе конец шнура, привязанного к кольцам на двух последних гранатах, уложенных в щели у несработавших зарядов.

– Сделай это, Тодан. Ты вел их в бой, ты и отдашь им последнюю дань уважения.

– Воины, внимание! Во имя Священного Леса! Во имя самой Жизни!.. Покойтесь с миром, братья. Возвращайтесь в этот мир на новом обороте Круга Жизни. Прощайте! – и решительно рванул шнур на себя.

Повисла невероятная, глубокая тишина. Даже ветер, кажется, застыл между камнями. А затем земля дрогнула. Воины едва не попадали от сильнейшего толчка. Голодная Пасть извергла из себя поток пыли и щебня, косы элива затрепетали от мощного потока воздуха. Послышался грохот дробящихся и катящихся камней…

Когда пыль немного улеглась, бойцы подошли ко входу в ущелье и замерли в молчаливом поклоне. Голодной Пасти больше не было. «Пока не появится тот, кто владеет еще большими силами», – грустно подумал Ал.

– Идем, Тодан, нам пора.

Канаки с посланниками устремились вниз по склону и разделились: пара помчались к вардам на северо-восток, еще пара направились на северо-запад неся новости Элафу в Элкад. Бойцы собирали в обоз последние вещи, грузили раненых. Ал и Вигол проверяли свое оборудование – забыть тут что-то совершенно не хотелось. Побитая, но все еще живая, батарея с фонарем снова переместилась на пояс гекона. Оружие и патроны на месте. Броня уложена, как следует. Жаль, заряд ее за последние дни сильно истощился. Сзади послышались тихие шаги. Ал обернулся и встретился взглядом с Сутом, хромой походкой направляющемуся к нему. «О, боги! Неужели опять что-то случилось?»

– Ну, что на этот раз? – осторожно спросил Ал.

Ящер без разговоров схватил гекона за руку. Вспышка. Без всяких переходов он увидел степь, и как-то понял, что это земли за хребтом. Внезапно по степи прошла рябь, и на земле проявилась вереница повозок и пеших фигур. Затем рябь прошла еще раз, и живой поток исчез, словно это была лишь иллюзия. В голове возникло понимание места и времени, когда это произошло. Это катастрофа! Видение растаяло, и Ал снова очутился на террасе у повозки. У его ног сидел, поскуливая, Сут.

– Тодан! Срочно! Сюда!

– Что делать будем? – спросил воевода, когда Ал рассказал о том, что увидел, – я так понимаю, что Рорраг обманул всех.

– Да. Судя по всему, он приказал переместить основные силы северо-восточнее еще тогда, когда отправил передовой отряд сюда. Видимо, он достаточно умен, чтобы рассчитать точку, из которой было бы одинаково выгодно начать движение, как при удачном, так и при провальном исходе битвы на Голодной Пасти. Но хуже всего то, что весть о поражении дошла до него мгновенно, и он сразу рванул к вардам. Маги холин имеют связь друг с другом – вот, что это значит. И еще это значит, что вы, элива, да и я, считали тороков гораздо глупее, чем они есть на самом деле! Ты понимаешь теперь, что делал Кхур-Дар здесь, на перевале? Ты понимаешь, почему Тазгыр так безошибочно нашел место битвы?

– Да, – с болью в голосе проговорил Тодан, – теперь понимаю. Они готовили все это. Не окажись ты в плену, мы даже подойти к перевалу не смогли бы. Кхур-Дар собирал тут мелкие кланы, чтобы охранять перевал до подхода орды. А это значит, что мы проспали все.

– Это точно. Теперь орда Роррага гораздо ближе к Большому разлому, чем мы могли бы представить. У Элафа нет месяца на сбор армии. У него вообще нет времени. Уже сегодня нужно выступить, чтобы успеть вовремя. Я не представляю, что делать. Чертова связь! Почему у вас нет никаких способов связаться?

– А у тебя нет никаких средств?

– Есть! Вот в этом шлеме. Беда только в том, что других шлемов нет в этом мире. Ни одного!

Элива промолчал. Его десятники тоже растерянно топтались на месте.

– Так, Тодан, скажи, помнишь тогда, когда мы Энола отправляли, его привезли трое: Надар, женщина-хола, и еще один элива, его звали…

– Канамук.

– Точно! Ты его знаешь? Где он?

– В обозе у меня. Ухаживает за животными.

– Быстро! Быстро прикажи тащить его сюда!

Несколько минут спустя, удивленного Канамука привели к гекону.

– Канамук! Дружище! Что ж ты раньше не подошел ко мне?

– Да я просто…

– Не важно! Видишь этих рукатов? Мне нужен тартыр! Можешь сделать?

– Если спустимся в степь, думаю, там смогу собрать травы.

– Тогда быстро! Садись на канака, бери все, что надо, и бегом в степь. Быстро! У нас нет времени!

Канамук непонимающе озирался на своего воеводу, но тот кивнул, подтверждая приказ, и зверовед побежал к своим животным. Несколько солдат, повинуясь жесту Тодана, побежали за ним.

– Тодан! Выдвигайся к вардам. Быстро, как только можешь. А мы поскачем в Лес. Я не знаю, сможем ли мы успеть. Я вообще не знаю, что делать. У меня нет плана в этот раз. Не успел я его продумать. Но я должен ехать. Не знаю, увидимся ли мы еще раз. Прощай! Постарайся выжить.

Повозки, запряженные рукатами, гремели по камням, уходя влево – остатки войска Тодана двигались вперед, им предстояло преодолеть многодневный переход вдоль хребта Кадагара до Вардских гор. Воевода поник головой, сидя на своем породистом канаке. Ал смотрел на эту удаляющуюся фигуру, и его мучили плохие предчувствия. Вдруг он сорвался с места, спрыгнул с борта и побежал за уходящими элива.

– Тодан! Тодан, погоди!

– Что случилось? – удивился Опора.

– Имя! Имя вспомнил. И голос. Тогда, когда меня сюда привезли.

– О чем ты? Не понимаю.

– Имя. Ты слышал когда-нибудь такое имя – Элуван… нет… Улаван! Точно, Улаван!

Воевода дернулся в седле, по его лицу пробежала тень.

– Нет. Никогда. Прости, нужно спешить.

– Ну да… Извини… Удачи вам!

Элива уходили, цокот копыт и топот ног стихали вдали. Ал задумчиво провожал глазами воеводу. Все это очень странно. Предчувствие беды лишь усилилось.

– Ал! Надо ехать!

– Едем Вигол, едем…

Глава 8

Рукаты неслись по степи. Шел третий день их безумного забега. Глаза на рогатых головах налились кровью и дико вращались в глазницах, из раскрытых ртов капала слюна, хрип вырывался из пересохших глоток. Канамук время от времени шептал заклинания для поддержки сил животных, которые, судя по всему, истощали его собственные силы. Повозки неслись по дороге, вздымая столбы пыли. Никакого особого плана у Ала не было – он просто стремился добраться побыстрее до Леса, чтобы Канамук смог передать через элонка предупреждение. Какие-то неясные мысли и врожденная интуиция заставили его ехать не к ближайшему краю владений элива, а севернее. Оттуда до вардов было ближе. И, хотя у него не было понятия, чем он может там помочь, все же Ал намеревался после передачи новостей двинуться именно к Большому Разлому. День уже тускнел, скоро наступит ночь. Как и в предыдущие ночи, Ал не планировал останавливаться, рассчитывая на луну и пустую дорогу. За ними стучали копыта второй повозки. Засыпающий от усталости Вигол старался не отставать. Сут безвольно валялся на куче соломы. Ночь быстро сгущалась, тьма укрывала дорогу. Канамук погонял Рукатов, Ал вглядывался во тьму, время от времени поднося визор к глазам. Впереди и слева уже проступила тоненькая полоска деревьев. Внезапная вспышка в далеком лесу привлекла их внимание. Еще раз. Еще.

– Это сигнал! Я уверен. Правь туда! – закричал Ал.

– Почему ты так думаешь, – удивился Канамук, – кто нас может тут ждать? Мы обогнали вестовых еще вчера.

– Не знаю, я чувствую. Я знаю, что должен довериться своей интуиции. Направляй туда!

– Я же не вижу ничего! Там кусты, кочки!

– Я вижу! Ты подгоняй, а я буду рулить!

– Ну, как знаешь. Эй-хха! Бегите, родимые. Еще немножко!

Ал оглянулся, боясь, что Вигол мог уснуть, и повозка промчится дальше. Нет, следует за ним. Хорошо, что ночь ясная и луна почти полная. В лесу снова блеснул свет. Снова три раза подряд. «Никакого сомнения, что это сигнал. Кто это может быть? Непонятно. Непонятно и то, чем могли светить из леса. Ничего, скоро все станет ясно». Темные силуэты кустов проносились мимо, Ал выбирал путь через визор, не доверяя уставшим глазам, хоть в другое время света луны было бы ему вполне достаточно. Снова три вспышки. Забавно, что в приборе ночного видения они не вызывали никакого эффекта, их просто не было на экране. А вот Канамук видел их совершенно отчетливо. Стена темных деревьев приближалась, кусты становились все крупнее, гнать так дальше стало опасно. Зверовед начал успокаивать животных, нараспев произнося магическую формулу. Затем он повернулся назад и повторил свое заклинание, глядя на повозку Вигола, и едва успев закончить, до того, как задние рукаты врезались в них. Лес приближался. Визор показал светящиеся силуэты, движущиеся им навстречу из глубины леса. Кто мог звать их, к тому же, находясь в чаще, откуда нельзя было в принципе разглядеть повозки на такой далекой отсюда дороге. Рукаты перешли на шаг. Ал взял в руки автомат и снял с предохранителя. Визор пришлось повесить на грудь. Но глаза и так различали несколько существ, выходящих на опушку леса. Одна фигура вышла на поляну, словно поджидая их. Рукаты приблизились к ней, и без всякой команды остановились.

– Здравствуй, Ал! – раздался знакомый голос из темноты. – Рад тебя видеть!

Свет из коряжистого навершия посоха озарил поляну, и Ал увидел изборожденное морщинами лицо, обрамленное седыми волосами.

– Здравствуй, Сибадал!

– Как ты нас нашел? Как ты вообще тут оказался?

Сибадал обходил повозку, делал какие-то пассы руками, и рукаты успокаивались, прекращали дрожать.

– Канамук! Рад тебя видеть! Да, кто же еще мог устроить такую гонку! Ты хорошо справился. Иди отдохни. Мои друзья поправят твои силы, – маг махнул рукой в сторону деревьев, под которыми собралось уже с десяток фигур. – И ты тут, Вигол! Как же я рад вас видеть! А где…

– Тут я, – прошептал Сут из повозки, и медленно поднял голову над краем борта.

– Ох! Как же тебя так!.. Тебе тоже нужно к нашим волшебникам. Ты совсем плох. Что с тобой?

– Тааавит. Сиила тавит холоффу…

– Ему совсем плохо в последние дни, – заметил Ал, – что-то происходит, думаю, Черные Маги направляют против него какие-то чары, зная, что он может раскрыть их планы.

– Да, так и есть.

Маг махнул рукой, и из леса неслышно вышли четверо, видимо, его прислужники. Все они оказались женщинами-элива. «Ах, вот какие вы – Тени Служителей Древа». Женщины молча вытащили Сута из повозки и понесли в чащу.

– Они позаботятся о нем. Не волнуйся. Ну а ты как, Ал? И ты, Вигол?

– Да ничего, нормально… Ты так спокоен. Не понимаю. Думал, ты сразу бросишься расспрашивать.

– До утра нам незачем торопиться. Поэтому, сейчас наши умелые служители устроят нам хороший ужин, вы отдохнете и обстоятельно мне все расскажете.

– Сибадал! Есть новости, которые не терпят промедления!

– Ты про то, что тороки уже близко к Разлому?

– О! Вот как… И как же ты это узнал?

– Ну, у элива тоже есть сюрпризы. Особенно у такого старого, как я. Есть такие нити силы, которые непросто удержать…

Видя, как лицо Ала приобретает черты явного раздражения, Сибадал примирительно поднял руки:

– Ладно, ладно, привычки тяжело победить. Привык я так общаться. Ну, понимаешь – старейшина, Корень Древа. Элемент загадочности и таинственности в каждом слове… Все, с тобой не буду, – улыбнулся маг. – После того, как мы расстались, я отправился в Эдравир. Ты же знаешь, это древнейший город, и центр изучения магии элива. Там достаточно мастеров, способных к самой сложной магии. Мы нашли заклинания, которыми не пользовались в Лесу уже много тысяч лет. Было непросто, но совместными усилиями мы смогли сплести заклинание, которое позволило нам почувствовать пелену, которой Черные Маги укрыли орду. Да, эта пелена скрывает тороков от глаз наших воинов, но она же выдает местоположение самих колдунов, ее создавших. Чтобы укрывать такую массу существ, они используют просто уйму Силы, и эта сила оставляет след. Мы засекли его и, конечно же, были изумлены, когда вычислили, откуда идет сигнал.

– Да уж, представляю. Я летел сюда, чтобы предупредить, что у Элафа нет времени. Выходит – зря.

– Надеюсь, что не зря. Элаф отправился еще девять дней назад.

– Он успел собрать войско за такой срок?

– Нет. Не успел. У него лишь семнадцать тысяч воинов. В основном – гвардия Ствола Древа и воины из тех гарнизонов, которые смогли прислать подмогу по пути.

– Это даже не мало. Это… это просто ничего.

– Знаю, Ал. Поэтому, я снова надеюсь на тебя. Ваша битва привела к новому выбросу силы, и мы поняли, что на перевале произошло что-то ужасное. Мы снова провели ритуал и попытались пробить завесу черной магии. На какое-то мгновение мы успели увидеть картину побоища, и вдруг почувствовали… Сута. Я узнал его. Это было похоже на тот сеанс показа, который он провел нам в Тимлаве. Я понял, что он тоже пытался смотреть.

– Да, так и было. Тогда-то он и увидел движение войска Роррага.

– Именно. Вот тогда я и подумал, что ты обязательно бросишься к Лесу с вестями.

– А ты, Сибадал не перестаешь удивлять. Твоей проницательности любой гекон мог бы позавидовать. Почему ты оставил трон? Под твоим руководством Священный Лес был бы другим.

– Эх, Ал, я не был таким, когда был правителем. Тогда я вел себя точно так же, как Алаола. Власть сильно расслабляет, дает множество соблазнов. И я не достиг бы такого мастерства в магии, если бы не познавал ее так долго. Этому искусству нужно отдать все свое время, иначе твой удел – балаганные фокусы. Нет, Ал, видимо, все так и должно было быть. Он – властитель, а я – хранитель.

Пока Сибадал говорил, он подошел к рукатам, и похлопал одного из них по спине.

– Прекрасные животные. Хорошо, что ты привел их.

– Не уверен, что они нам еще пригодятся. Кажется, я загнал их.

– Нет. Не торопись их списывать. Они нам еще послужат.

Маг поднял посох, который снова засветился мягким голубым сиянием, и воткнул его в землю. Мерцающие во тьме ростки потянулись из-под копыт рукатов и оплели их ноги. Животные испуганно дернулись, но уже не смогли сделать ни шагу. А ростки продолжили удлиняться, оплели тела, головы, затем из ростков стали вытягиваться тонкие усики, которые пробили кожу и устремились внутрь. Это было видно по бледному свечению, которое начало растекаться под шкурой призрачными узорами. Рукаты, на удивление, вели себя спокойно – их мышцы немного дрожали, но животные не издавали ни звука.

– Им не больно, не беспокойся. Сам Лес сейчас наполняет их тела своей энергией. Утром ты удивишься. Идем со мной, наши Тени уже подготовили все необходимое для отдыха. Вигол, тебя, конечно же, тоже ждут там.

Сибадал провел их в лес по тропинке, обрамленной светящимися цветами, на поляну, в центре которой сверкало маленькое озерцо, из которого вытекал ручеек, убегавший под корни большого раскидистого дуба. По краям поляны стояли небольшие хижины, сплетенные из тонких лоз, по всей видимости, живых. В хижинах светились облачка светляков и бутоны цветов, растущих прямо из лоз. Самая большая из хижин была больше похожа на беседку с такой же плетеной из лоз мебелью и большим столом, на котором гостей уже ожидал прекрасный ужин.

– Э-э-э, – только и смог выдавить из себя Ал, – это давно тут? Или ты вырастил это специально для нас?

– Не я – это дело рук наших служительниц. Теней. Они непревзойденные мастерицы в своем ремесле. Можете совершить омовение в озере, а затем присоединиться ко мне за ужином.

– В озере? – удивился Вигол, – вот в этом?

– А что тебя удивляет?

– Сибадал, в его культуре не принято обнажаться при всех. А вот те прекрасные девушки, которые ждут у воды, совсем ему непривычны.

– Не знаю даже, что и сказать. Ты можешь совсем не смущаться. Они сделают все, что ты пожелаешь. Это их работа.

– Вигол, старина, – вмешался Ал, – завтра мы отправляемся на войну. Снова. И кто знает, может быть, такого приема нам уже никогда не испытать. Так что, отбрось сомнения и наслаждайся. В конце концов, за годы рабства ты, наверняка, навидался всякого.

– Так то у тороков. А эти женщины, они такие…

– Как знаешь – я полез в воду.

Служанка налила вина в высокий деревянный бокал, такой изящный, что ему мог бы позавидовать любой хрусталь. Ал отхлебнул и блаженно откинулся в глубоком кресле, наслаждаясь комфортом и чистотой. За время купания, сопровождавшегося массажем в четыре руки, другие прислужницы успели почистить его одежду и даже освежить ее ароматами цветов. Вигол все еще не вернулся из озерца. Видимо, что-то его удерживало.

– Умеете вы жить, Сибадал.

– Ну, даже я не каждый день себе это позволяю, а раньше, говорят, любой элива мог так проводить свой вечер. Да… много мы утратили. И еще больше можем потерять вскоре. Все потерять. Пора вернуться к делам. Расскажи мне подробно, что произошло у Голодной Пасти.

Ал залпом допил бокал, и начал свой рассказ.

– … так что, нет больше перевала «Голодная Пасть». Ну а потом Сут рассказал про орду, я нашел Канамука… А дальше ты уже знаешь.

– Да, Черные Маги застали нас врасплох. Кто бы мог подумать, что холин, которых тороки используют исключительно, как рабов и еду, объединятся с этими варварами.

– Не уверен я, Сибадал, что Черные Маги – все еще холин. Сдается мне, мы все ошибочно считаем их представителями одной расы. Возможно, Черные Маги – новая веха в истории народов Индерона.

– Возможно, ты прав. И все же, как мне не хватает понимания причин этой связи. Я, как будто, во тьме. Истина ускользает от моего взгляда. Может быть, ты видишь яснее. Ты пришел из другого мира, ты смотришь на все свежим взглядом. Возможно, ты предложишь какие-то новые идеи?

– Не знаю, Сибадал. Признаюсь, единственной моей идеей было – добраться сюда.

– А та вещь, что ты искал, может нам помочь?

– Не знаю. Что об этом гадать? Нет ни времени что-то придумывать, ни самой этой вещи.

– Ошибаешься. Мы нашли ее!

Ал аж подпрыгнул в кресле.

– Где? Где она? О, боги! Нет, даже если вы нашли ее, она же огромная, мы не сможем ее с места сдвинуть, я уж не говорю о том, что мы не можем ее доставить в Вардские горы.

– Не забывай про магию, Ал. Все получится. Думай, как можно применить свое оружие. А как его доставить, подумаю я.

– Это не оружие, почтенный Корень, это – источник силы. А оружие там, на катере. И если мы отправимся за ним, потратим время на то, чтобы его откопать – ведь оно под днищем того огромного железного дома – потом его нужно отсоединить от корпуса, потом придумать, как подсоединить к этому источнику силы… Мне месяц нужен на это.

– Думай, Ал, нужно торопиться. У меня тут лишь тридцать верховных магов. Завтра прибудет еще около двадцати, максимум – три десятка. Итого будет шестьдесят в лучшем случае. А у Роррага, как ты знаешь, почти в десять раз больше. Если ты не совершишь чудо в очередной раз, то мы обречены. А! Вот уже возвращаются твои друзья, поужинайте, отдохните. Может быть, Вигол поможет тебе что-то придумать? Ты сказал, он неплохо понимает вашу магию, вдвоем вы сильнее. А мне остается только надеяться и выполнить свою часть работы. До завтра, встретимся на рассвете.

Ал проснулся от щебета птиц и яркого света, наполнившего ажурную хижину. На мягкой постели рядом с ним лежала прекрасная женщина. Вчера ночью он пытался ее выставить, но она сказала, что ее обязанность – оставаться с ним до утра и помочь расслабиться. «Ну, раз так, то гладь меня по спине, пока я не усну. Это мне нравится». Чувствовал он себя и вправду отдохнувшим и полным сил. Наверное, эти эливийские женщины действительно мастера своего дела и какой-то своей магии.

На поляне собирались люди. Из своих отдельных хижин вышли Вигол и Сут, из лесу появился Канамук. Сибадал тихо подошел сзади.

– Ну что, как отдохнул? Вижу, что хорошо. А твоя вещь уже скоро будет тут.

– Как она сможет прибыть? Здесь же непроходимая чаща.

– Немного подожди, сейчас сам все увидишь.

Далеко в глубине леса послышался нарастающий шум. Звуки приближались. Скрип дерева, шелест листьев и переливчатое пение хора из многих голосов. Кроны ближайших огромных деревьев зашевелились, зашумела листва, ветви, толщиной в тело элива, вдруг стали изгибаться, словно щупальца, и Ал с изумлением увидел, как к поляне, переплывая между кронами, приближается пятиметровый цилиндр генератора. Огромные деревья перемещали многотонную вещь, будто великаны, передающие игрушку из рук в руки. Между стволами лесных исполинов шли седовласые маги, нараспев читая заклинания и управляя движением деревьев. Генератор обогнул поляну и продолжил движение к краю леса.

– Вот это да! – только и смог вымолвить Ал, – а дальше что? Лес заканчивается совсем рядом.

– Идем, сам увидишь.

Ал быстрым шагом направился за процессией. Деревья замедлили свое движение, и их огромная ноша зависла над землей. Послышался шум с противоположной стороны, кусты и деревья наклонились, создавая широкий проход, и в конце этого живого тоннеля показалось нечто, что сначала он принял за большой деревянный дом. Но неизвестная конструкция приближалась, и превратилась в гигантскую повозку на огромных, в два роста, колесах. Ал вглядывался в эту конструкцию и не мог понять, почему она ему что-то напоминает. Вдруг его осенило: это же его собственная повозка, только, измененная и увеличенная. Было такое впечатление, что она выросла, словно каждая доска или брус, из которого состояла телега, ожили и растянулись, как вырастают побеги в могучие стволы. Но что же двигало эту титаническую телегу? Ал оббежал вокруг огромного борта и остолбенел: два гигантских животных, в которых лишь с большим трудом можно было узнать рукатов, пятились назад, толкая повозку-переросток. Бока и ноги рукатов бугрились толстенными жилами, скорее похожими на лианы, чем на животную плоть, и по этим жилам пробегали волны слабого голубого свечения. Головы украсились невероятного размера рогами, похожими на полированные стволы деревьев. Но больше всего поражали морды, на которых выросли мощные бивни, по три с каждой стороны, загнутые вперед, как тараны. Могучие холки выгибались шипастыми горбами на высоте никак не меньше четырех ростов элива, ноги стали толще столетних дубов. В целом эти чудовища производили просто неизгладимое впечатление. Кузов повозки остановился прямо под ветвями, и ценная находка мягко опустилась в подготовленное ложе.

– Я свою часть работы выполнил, – послышался голос Сибадала за спиной, – а как с идеями у тебя?

– Не густо, Корень. У нас нет времени ни на что. Единственное, что мне приходит на ум в данных условиях – превратить эту вещь в бомбу, то есть – подготовить западню, заманить туда всю орду и устроить один огромный взрыв. Это будет ужасно. И очень далеко от благородства и воинской чести.

Сибадал помолчал, глядя в землю, затем вздохнул и тихо сказал:

– Такое время сейчас: или мы, или они. Некоторые решения очень тяжелы, и от их принятия невозможно отвертеться.

Подошли Вигол и Сут. Сут как всегда был флегматичен, а Вигол таращил глаза и периодически что-то шептал на своем языке, задирая голову вверх.

– Тут, в этом фургоне, уже сложены все ваши вещи, включая оружие, броню и те инструменты, что были при вас. Готовь свою бомбу, Ал, а я буду вести наш караван, – старый волшебник решительно развернулся и пошел вперед. Остальные маги последовали за ним.

Ал заметил заботливо выращенную лесенку на корме, и вскарабкался в повозку. Прямо на его глазах из бортов начали расти новые ветви, которые переплетались в высокий свод, и вскоре повозка стала похожа на огромный передвижной ангар. Вигол и Сут присоединились к нему и стали обследовать их мобильный цех. Из бортов выросли лежаки, сиденья и стол, затем начали прорастать дополнительные кровати и стеллажи, вызвав недоумение присутствующих. Однако вскоре в телегу взобралась одна из женщин-Теней, потом еще одна, и еще, и загадка прояснилась. Эливийки притащили кухонную утварь, какие-то свои загадочные предметы, и вырастили перегородку, за которой стали размещаться сами. Ал прикинул, что длиной их повозка стала около пятнадцати, а то и более, метров. Да, тут можно разместить не один десяток пассажиров.

– Эх, жаль, что Канамука нет, – заметил Вигол, – славный он малый.

– Я тут, – раздался голос откуда-то сверху.

Вигол задрал голову, но ничего не увидел.

– Сейчас, погодите! – и куда-то в сторону, – Файлина, сделай мне лестницу внутрь, будь так добра.

Потолок образовал большое отверстие, и вниз протянулись гибкие побеги, которые переплели ветви, разбухли и тут же отвердели, образовав лесенку.

– Ал! Вигол! Лезьте сюда, вам понравится.

Над крышей фургона оказалась еще одна пристройка – кабина, из которой можно было управлять рукатами. С этой высоты открывался потрясающий вид на море трав вокруг. Панораму впереди заслоняла еще одна, точно такая же повозка, в которой суетилось множество элива. Было видно, как они доращивают и перекраивают свой транспорт прямо на ходу, организовывая условия для перевозки нескольких десятков магов. Ала немного кольнуло, что разделение пассажиров получилось таким своеобразным: в переднем фургоне ехали одни маги, а в заднем – они и прислуга. И он сказал об этом Виголу. Вигол рассмеялся, и сказал, что это не потому, что маги считают себя выше них, а потому, что у них уже не стоит. Пошлая шутка из уст кузнеца немало удивила гекона. Видимо, Вигол провел ночь куда интереснее, чем он сам. Между тем, только тут до него дошло, что вокруг уже степь, а это означало, что ход у этой громадной махины настолько мягкий, что он и не заметил, как она тронулась. Это отлично – работать можно будет с комфортом.

Канамук остался в своей кабине – управлять своим сухопутным крейсером, который понемногу набирал скорость, а Вигол с Алом спустились вниз – им предстояло многое сделать. Сут молча сидел рядом с женщинами, одну из них держа за руку. Кажется, ему было сейчас хорошо.

Магические животные тянули свои огромные фургоны по степи без сна и отдыха. Ал и Вигол разобрали генератор, чтобы соорудить из него бомбу. Однако, несмотря на все их старания, даже через пять дней пути им так и не удалось придумать, как эту бомбу активировать. Вигол впадал в инженерное безумие, предлагая разобрать броню, чтобы соорудить телеуправляемый детонатор, Ал пускался в пространные пояснения невозможности такого подхода. Впереди уже маячили вершины Стены Раздора, а у них так и не появился приемлемый вариант. Генератор протестировали, убедились, что он вполне исправен и стабилен, все системы защиты работали надежно, и Ал запустил его для проверки. Мощность была в порядке, расход топлива – всего шесть процентов. Если бы удалось превратить его в бомбу, то взрыв получился бы просто фантастическим – не менее сотни килотонн, но вот как заставить его взорваться? Лучшее, что им совместно удалось придумать – запустить цикл выработки энергии, предварительно заблокировав датчики перегрузки, но даже это не помогло бы: разработанная для армии модель все равно не переходила в самовозбуждение, так как срабатывал внутренний блокиратор, до которого добраться в таких условиях не представлялось возможным. Единственным способом его разрушить было – пробить бронированную пластину крышки модуля управления и разнести блок защиты вдребезги. Недостатком такого метода являлось то, что проверить эту теорию можно было ровно один раз. Со смертельным исходом для того, кто это сделает. Ну, и еще тех несчастных, кто окажется в радиусе нескольких километров. Положение казалось отчаянным.

На шестой день пути они прибыли к Стене Раздора. К повозкам приблизились вардские всадники на приземистых мохнатых животных и образовали конвой вокруг маленького каравана. Сибадал громко переговаривался с их предводителем, но Ал очень мало понял, так как знание вардского у Энола было слишком примитивным, а сам он видел вардов впервые. В воспоминаниях Цветка образ жителей гор был очень расплывчатым, видимо, сложенным на основе рассказов, а не на личном опыте, и сейчас гекон с интересом разглядывал воинов на мохнатых скакунах. Животные эти, если Энол ничего не напутал, назывались трампарами, и были приручены вардами много тысячелетий назад. Дикие их собратья стали редкостью и почти не встречались в Вардских горах. Трампары были ниже канаков, но гораздо массивнее – с короткими и мощными ногами, заканчивающимися широкими копытами, и толстыми бивнями, представлявшими из себя грозное оружие. Тело их было укрыто прядями длинной теплой шерсти, свисающей на брюхе, подобно юбке. Наездники выглядели под стать своим скакунам: невысокие, но очень мощные, с широкими плечами и толстыми руками и ногами, явно привычными к высоким нагрузкам. Тело воинов было укрыто густой растительностью, скорее шерстью, чем волосами. На головах вздымались пышные копны волос разных оттенков – от черного до огненно-рыжего. Растительность на лице начиналась прямо под глазами, и переходила в роскошные густые бороды, заплетенные большим количеством косичек. У некоторых косы с бороды перетекали в косы на голове, образуя вычурные прически. За спинами вардов сверкали остро наточенные широкие топоры, лишь немногим меньше торокских, а вот то, что было у них в руках, немало удивило: это были самые натуральные мушкеты с массивными зарядными полками и огромными курками. Горцы явно гордились этим оружием – на элива оно так же производило впечатление – по всей видимости, им уже приходилось сталкиваться с ним. Пока Ал разглядывал вардских солдат, их животных, сбрую, кожаные доспехи и оружие, Сибадал закончил переговоры, и предводитель охраны горцев взмахнул рукой, позволяя проезд. Повозки снова ускорились и взяли куда-то правее. Через некоторое время стало понятно, куда их направили: впереди показалась группа строений, явно похожая на железнодорожную станцию. От нее к горам шла насыпь, на гребне которой что-то блестело, видимо – рельсы. Насыпь подходила к скале и упиралась в темное отверстие тоннеля. На платформе у насыпи их уже ждала группа вардов в одинаковых зеленых куртках, похоже – служащие дороги. Повозки остановились, и маги во главе с Сибадалом, стали спускаться по лесенке. Последовал новый темпераментный обмен фразами, из которых можно было понять лишь то, что маг просил срочно пропустить их куда-то. Группа в зеленых куртках стала бурно обсуждать что-то между собой, после чего варды убежали по своим делам, а Сибадал подошел к фургону с генератором.

– Что тут происходит? – спросил гекон.

– Это самый короткий путь к Большому Разлому. Варды построили тут дорогу для своего магического каравана, и прорыли тоннель сквозь Стену Раздора. Я попросил перегрузить нас и наш груз на их огненный караван. Так мы сможем уже к полудню быть на той стороне.

– А как мы это перегрузим? Тут не видно деревьев.

– У них есть какие-то свои приспособления. Так сказали сами хозяева этой дороги. Скоро увидим. А у вас как?

– Не могу обрадовать, если честно. Мы добились того, что можно устроить взрыв, но вот как это сделать на расстоянии, мы так и не придумали.

– А если сделать это вручную?

– Тогда тот, кто это сделает, мгновенно погибнет.

Сибадал снова задумчиво помолчал.

– Смерть одного ради жизни всех. Не слишком высокая плата.

– Да? И ты будешь решать, кому умирать?

– Нет. Думаю, найдется немало тех, кто сам сделает такой выбор.

– Мне не нравится эта философия! Я буду думать дальше. Я уж не говорю о том, что такой подход слишком ненадежен: торокам достаточно убить или ослепить этого добровольца, и вся наша идея пойдет прахом.

– А вот это действительно серьезная проблема. Тогда думай. Думай, Ал. Времени почти не осталось.

Со стороны станции послышались крики, Ал повернулся и увидел, как крупный вард в похожем на каску головном уборе машет им, указывая на платформу у края насыпи. В то же время по рельсам к этой платформе приближалась вереница тележек на металлических колесах – местный поезд. Толкал его пузатый паровозик, сверкающий начищенными до блеска бронзовыми боками. Машина была украшена узорами или рунами, и было непонятно, то ли это просто образец местного дизайна, то ли это элементы магии вардов – на Идероне все возможно. На последней платформе поезда возвышалась конструкция, в которой можно было узнать сложенный подъемный кран.

– Это за нами, поехали Канамук!

Следующие полдня были сущим кошмаром. Все попытки вардов перегрузить тяжелый генератор на тележки оказались безуспешными. Канаты в подъемной конструкции рвались, варды заменяли их, усиливали, но ничего не помогало. В конце-концов лопнуло крепление одной из опор самого крана, и надежду на то, что им удастся пройти Стену Раздора насквозь, пришлось похоронить. С тяжелым сердцем Ал снова поднялся на свою гигантскую повозку, и скомандовал гнать в обход. Драгоценное время было потеряно впустую. Всех четырех магических рукатов запрягли в одну повозку, и Канамук погнал вперед со всей скоростью, на которую были способны эти чудо-животные. Гнетущее предчувствие сдавливало грудь при виде того, как удаляется платформа станции с рассаживающимися на поезде магами и Сибадалом, провожающим их взглядом, наполненным страхом.

Снова гонка, снова летит по степи гигантская повозка с генератором, ведомая четверкой животных, невозможных в нормальном мире. Все прислужницы сошли вместе с магами, и теперь на борту гигантского транспорта остались только четверо. Ал и Вигол в сотый раз перебирали варианты, споря на дикой смеси языков, Канамук валился с ног, засыпая урывками на несколько минут в своей рубке, а Сут лежал на лавке рядом с Алом, и все время молчал.

– Ну хоть что-то скажи!

Сут молча покачал головой в очередной раз, и снова уткнулся в сложенные под головой руки.

– Зачем ты вообще с нами поехал? Только погибнешь зря!

– Ссимпиоосс…

– Ну да, ну да. Толку от тебя! – Ал в раздражении грохнул кулаком по корпусу ненавистного куска металла, – а, черт! Вигол! А ты чего со мной увязался? Бежал бы в свой мир. А тут… кто знает, переживем ли следующий день.

– А сам-то что? Мог бы тоже уйти. Со мной, например. Или в другие Врата.

– Куда? За теми вратами эти твари все сожрали давно. Не зря же они так ринулись сюда. Там не выжить. А у вас меня как-то не очень приняли. Дырки были весьма болезненными.

– Сейчас ты со мной – это совсем иное дело. Но только ты прав: за остальными Вратами эти звери все уничтожили. И в моем мире они сделают то же самое. У нас есть пулеметы. И корабли, да, но этих тварей много. Очень много. Если они ринутся во Врата, их невозможно будет остановить. Они не ценят жизнь. Ни чужую, ни свою. И они пойдут по собственным трупам. Они пустят перед собой обозы с детьми и женщинами. А потом ринутся в бой, втаптывая тела своих соплеменников в землю. И убьют всех. Заберут все. Возможно, мы остановим этих, но вскоре придут изначальные. А остановить такой поток мы не сможем. Видел круг вокруг столба врат? На нем невозможно ничего построить, никаких сооружений. А выходить можно в любом направлении.

– Стену постройте вокруг. Мощную.

– Возможно, ты прав, но времени уже нет. Да и поверят ли в угрозу те, кто обладает властью?

– Не знаю. Я только спросил, почему ты остался. А ты придумываешь причины.

– Может быть, – едва слышно проговорил Вигол. – Я давно не был дома. А ты спас меня тут. Я обязан тебе жизнью. И вообще… Ты мой друг. Как я могу тебя оставить?

Ал почувствовал, как к горлу подступил комок. За всю его жизнь он впервые почувствовал, что нужен кому-то. Не его услуги, а он сам. Это было новое, и очень волнующее ощущение.

– Спасибо, Вигол. Не знаю даже, что тут сказать. Для меня честь быть твоим другом.

– Ссиимпииооссс… – прошипел со своей полки Сут.

– Ну да, ну да. Ты, как всегда, вовремя. Ну что, Вигол, попробуем снова начать все с начала?..

Семь дней изнурительной гонки подходили к концу – горы справа и слева сходились все ближе и ближе. Впереди ждал Большой Разлом. Фургон с генератором несся по долине, где варды устроили свои сельскохозяйственные угодья. Ощущение беды нарастало все больше и больше – Ал видел следы тревоги повсюду: отряды вардов спешили в том же направлении, какие-то всадники на трампарах проносились им навстречу, возможно с дурными вестями. Наконец, стены скал сошлись так сильно, что между ними осталась лишь узкая вертикальная щель – горловина Большого Разлома. За ней уже выход в Торокскую степь. Сердца гекона учащенно забились, магические рукаты вдруг заревели, задергали головами, а Сут снова застонал, схватившись за голову. До чуткого слуха Ала донесся шум: крики, звон металла, топот ног – там уже шел бой. Они опоздали.

– Хрен вам! – взревел разъяренный Ал, – Гони, Канамук, как угодно, делай, что хочешь, только гони быстрее!

Вверху послышалось высокое пение, затем резко щелкнула плеть, и вдруг звери рванули так, словно им приделали реактивные двигатели. На полке зашипел Сут, слабо шевельнув рукой, подзывая к себе. Ал подбежал к нему, сел на пол и схватил маленькую руку инопланетянина. Вспышка в сознании. Ощущение страха, боли, отчаяния. Лицо Сибадала. Жилы вздулись на шее, пот заливает глаза, посох бешено выписывает светящиеся знаки в воздухе. Панорама отодвинулась, стало видно редкую полоску воинов элива и чуть большую – вардов рядом с ними. Защитники Большого разлома медленно пятились под натиском жуткой силы. Толпа воинов-тороков атаковала грубо, в лоб, но все равно теснила объединенные силы защиты. Тела тороков светились багровым сиянием – над их головами клубилась уже знакомая красная завеса. Лучники неистово били по противнику, но стрелы будто вязли в воздухе, отклонялись, не достигая цели. Залпы вардов были эффективнее: тяжелые пули большого калибра пробивали магическую защиту, но зарядка длилась так долго, что второй выстрел многие стрелки уже не успевали сделать, падая под ударами огромных топоров. Самым ужасным было то, что все эти громадные потери объединенные силы элива и вардов несли от отряда всего в десять-двенадцать тысяч варваров. Торокский авангард, накачанный магией по самую макушку, разносил в пыль всю оборону союзников, числом не менее пятидесяти тысяч. Основные силы тороков медленно продвигались вперед, как и на перевале окружая собственными телами передвижные алтари. Сияющие алым светом тороки, пробивались к магам элива, которые изо всех сил сдерживали темных колдунов орды. На пути врага вырастали целые заросли цепких ростков, корни обвивали ноги варваров, вцеплялись в колеса повозок, но их рубили десятки тысяч топоров, жег магический огонь, даже зубы ска и гобов истребляли эту защиту. Целые реки горных животных – от крупных хищников до мелких грызунов – атаковали море зеленой смерти с флангов, призванные повелителями зверей, но и их уничтожала черная магия. На небольших горных террасах варды установили орудия, похожие на мортиры, и пытались бомбить медленно подступающую орду, но их снаряды отклонялись и взрывались, не достигая цели, или лишь задевая крайних солдат. Сибадал снова заполнил сознание Ала, и стало видно, как древний элива плетёт нити Силы, направляя их в сторону Черных Магов. А те уже составляли огромный круг из алтарей, готовясь создать тот ужасный зелено-коричневый шар, который, лопнув, убьет все живое вокруг. Лишь усилия Корня Древа мешали им сделать это. Но силы его таяли, гекон понял, что старик отдает последние их капли, убивая себя. Внезапно в сознание вторгся Тодан. Лицо его, покрытое брызгами крови разного цвета, озарила молния надежды, он крикнул что-то кому-то сбоку, невидимому в этой странной передаче, и побежал к своему канаку. Ал понял, что воевода направляется к нему, хотя и не понял, зачем. Вид битвы померк, связь прервалась. Сут безвольно упал на полку и, кажется, потерял сознание.

– Вигол, быстро надевай броню. Бери оружие, обоймы – все, что может понадобиться. Нам придется драться. И очень скоро. Канамук! Притормози, когда увидишь Опору Листьев, нужно его подхватить!

Едва они успели облачиться в боевые доспехи, как над краем борта показалась голова Тодана, сумевшего запрыгнуть на лестницу прямо на ходу.

– Ну, наконец-то, Ал! Ты вовремя!

– Боюсь, что уже опоздал…

– Нет! Мы успеем, должны успеть! Твое оружие готово?

– Готово… И нет. Оно может сработать, но запустить его можно только вручную, и только ценой жизни того, кто это сделает.

– Прекрасно! Показывай, как!

– Как ты собираешься это сделать? Мы же не установили ее! Дай команду отступать. Мы установим, дождемся пока они подойдут…

– Ал! У нас нет времени! И второго шанса тоже нет! Если они подойдут, то все мы умрем. Все! Сибадал держится из последних сил, я не знаю, на сколько его хватит. Показывай мне, что делать, я поведу фургон прямо туда, и там все сам запущу!

– Ты не пробьешься! Перед нами эти красные тороки, а потом еще целое море варваров. Они просто разнесут повозку в щепки! Ты не доедешь до места! Запустить это оружие нужно там, в самой гуще, чтобы наверняка убить всех черных колдунов.

– Тогда помоги! Прошу! Помоги нам! Я знаю, что прошу много, но… ради… я не знаю, ради чего ты можешь идти на такие жертвы, но я прошу тебя… умоляю!

– Встань, Тодан! Ты не должен унижаться. Я думаю. Я не знаю, что делать…

– Впереди наши! – заорал Канамук из своей «кабины», – вижу Сибадала!.

Ал принял решение.

– Вигол! Ты беги к Сибадалу! Скажи, пусть пробьют нам путь! Любой ценой! Быстро хватай Сута и выпрыгивай с ним! Быстро, сейчас!

Огромная стальная фигура метнулась к лежащему «ящеру», подхватила его и одним махом перелетела через борт.

– Что дальше? – враз поникнув, тихо проговорил Тодан, – покажи, что делать, и прыгай. Тебе незачем погибать со мной. Только помоги пробиться.

– Я сделаю, что смогу… Канамук! Канамук наверху! Прыгай, Канамук!

– Нет, – послышался спокойный голос сверху, – я буду вести. Сколько смогу. Я семь лет был их рабом. Я отомщу.

– Черт! Хорошо! Тодан, смотри сюда. Это оружие, оно стреляет вот отсюда. Оно слишком тяжелое для тебя. Без брони ты не сможешь его поднять. Я поставлю его здесь и направлю. Нужно, чтобы вот эта трубка была направлена прямо вот сюда. Если от тряски она сдвинется, постарайся снова ее направить. Когда поймешь, что время настало, просто потяни за вот этот крючок. Изо всех сил.

– И это все?

– Все. Остальное я сейчас готовлю.

– Так просто… Это хорошо. Настрой все правильно. Я хочу завершить свой Круг красиво.

– Это будет невероятно красиво, Тодан. Я ошибался в тебе. Ты достойный человек. Держись. Выбери момент правильно, а я должен идти.

– Иди. Ты…

– Некогда! Все! Пусть… а-а-а, черт! Гони, Канамук, не останавливайся. Не жалей рукатов. Удачи!

Ал выпрыгнул на ходу из фургона, и сразу упал всем корпусом на землю. Вовремя! Красные тороки оставили солдат вардов и элива, и собирались в живую стену, которая наливалась багровым огнем. Красная пелена клубилась, загустевала и уплотнялась – Черные Маги верно определили, что угрожает им больше всего на данный момент. «Вот и пришло твое время, Грета», – мысленно произнес гекон, вытягивая из кобуры бластер полковника. Красная стена налилась почти ощутимой плотностью, тороки оскалились, предвкушая победу и в этот раз. Ал прицелился, и выпустил вереницу плазменных шаров, пробивая в этой стене путь для фургона. Цепь ослепительных вспышек разорвала строй тороков. В живом заслоне возникла черная, дымящаяся пробоина, воины рядом с ней загорелись, повалились на землю, катаясь и вопя от боли. «Не ожидали? Ловите еще!» Ал бил и бил во врагов – уже сотни трупов укрыли землю. «Гром-12» опасно нагрелся, загорелся сигнал тревоги. Фургон достиг заслона, и без препятствий пронесся сквозь вражеский авангард. Магические рукаты ревели, разбрасывая бивнями тороков, огромные колеса перемалывали тех, кто пытался остановить смертельную повозку. Воспользовавшись передышкой, варды и элива, уцелевшие в бойне, бежали к гекону, сзади так же слышался топот множества ног. Ал обернулся, и увидел, как к нему спешно приближаются маги элива, во главе с Виголом, несущим на руках Сибадала.

– Помогите! Помогите ему! Все силы туда! – Ал указал на удаляющийся фургон, – я попытаюсь прикрыть его, а вы усиливайте его защиту. Делайте все, что можете! Это решающий момент!

Маги сгрудились, а затем начали собирать свой Круг Силы. Вигол поставил Сибадала на землю, но продолжал поддерживать его. Элива и варды окружали свои последние силы барьером, ощетинившимся копьями и топорами. Ал поскакал огромными прыжками к валунам, намереваясь получить лучшую позицию для стрельбы. Тороки в это время немного опомнились и снова бросились к своим врагам, поняв, что те закрывают что-то ценное. Их красное покрывало существенно поблекло, но все еще плыло над головами. А вдали уже потянулись в небо грязно-зеленые струи, сплетающиеся в кокон, который вскоре лопнет волной всеобщей смерти. «Ну что ж, я задержу вас, насколько смогу». Плазменные шары снова понеслись над голой землей, найдя в густой живой массе достаточно топлива для ярких костров. Визор на броне приблизил море тороков, и следующая очередь попала точнее – сразу два алтаря вспыхнули, сбив общий узор плетения черной магии. Ал переключился на одиночные, опасаясь взрыва оружия, но даже одиночные выстрелы наносили немало урона противнику. На сколько выстрелов еще хватит бластера? Сигнал перегрева уже сиял, оружие могло взорваться в любой момент. Нужно было дать ему хоть немного передышки. Сбоку послышались крики и звон оружия – тороки снова атаковали защитников магов. Ал схватил автомат, и дал длинную очередь прямо в гущу врагов. Прекрасное место! Тороки были развернуты к нему боком, и пули прошивали нескольких воинов за раз, пролетая вдоль красной пелены без препон. За несколько секунд в торокском строю образовалась изрядная просека. Варвары заревели и разом обернулись к нему – пелена заклубилась, сгущаясь между ними и геконом. Вдруг откуда-то со стороны круга волшебников-элива застрекотал второй автомат, и еще несколько десятков тороков упали. «Ага! Попали в клещи, сволочи! Попробуйте теперь выкрутиться. Варвары явно были сбиты с толку – красный туман носился хлопьями, не в состоянии собраться в монолитную преграду. Видимо, его создатели не могли определить, откуда идет угроза. Растерянность врага дорого ему стоила: хлестнули сотни луков, и сразу за этим грянул залп мушкетов. Не меньше пяти сотен врагов тут же упали. Хор тысяч глоток защитников радостно взревел между скалами. Автоматы косили врагов безостановочно, легко прошивая незащищенные броней тела. Снова залп стрел, еще один. Остатки авангарда варваров рассыпались на несколько несогласованных групп. Красный туман рассеялся, и элива с вардами с утроенной силой набросились на врага. Для передового отряда тороков все было кончено.

Время будто спрессовалось: с момента прыжка из фургона прошло лишь четыре минуты с небольшим, если верить цифрам на экране шлема. А фургон уже был рядом с основным войском орды. Ал видел, как маги элива вычерчивают в воздухе символы своими посохами, их губы шевелятся, непрерывно произнося заклинания. Казалось, они полностью погрузились в свой мир, и недавняя битва была ими не замечена. Визор приблизил повозку, которая была уже почти в пяти километрах от того места, где гекон покинул ее. Фургон изменился за время боя с красными тороками. Ветви и листья сплелись на его бортах так плотно, что создали почти сплошной кокон, острые шипы, размером с бревно, выросли наружу, превратившись в смертоносные острия. Изменились и рукаты, которые совсем потеряли сходство с оригинальными животными: их тоже окружила живая броня, а спереди, насколько это можно было понять с такого ракурса, так же, как и на торокском таране появился огромный треугольный щит. Ал видел, как от круга черных магов потянулись к фургону синие молнии, сжигающие защиту, обугленные ветви отваливались, но их место занимали молодые побеги. Битва жизни со смертью продолжалась непрерывно. И все же было заметно, что слой ветвей истончается, и долго защита фургона не продержится. Еще хотя бы пару минут хода! Ал снова схватил «Гром», и пару раз выстрелил в сторону черных колдунов а затем, повинуясь какому-то инстинкту, бросил оружие далеко вперед, и оно упало за валун. Буквально через миг там яростно полыхнуло, и каменная крошка ударила по броне. Все, «Грета» умерла с честью. Больше он ничего не может сделать.

Вдруг из центра круга алтарей Черных Магов в небо потянулась грязная лента, похожая на змею, которая выискивает жертву. Лента немного помедлила, а затем с невероятной скоростью потянулась к магам жизни. Элива закричали и упали, содрогаясь в болезненных корчах. Лишь Сибадал невероятным усилием удержался, упав на колени. Вигол тут же метнулся к нему и поднял мага на ноги.

– Так, мальчик, держи, помоги мне… Сейчас. Сейчас… Инвалла ато дина го! – древний посох ударил в землю и вспыхнул зеленым пламенем. По черной ленте потекла струя ослепительной зелени. Посох чернел, трескался, и вдруг взорвался тысячей черных обломков. Но в небе вместе с ним разорвалась губительная змея.

Фургон с генератором врезался в массу торокских тел, разбрасывая их, словно тряпичные куклы. Но новые воины, будто совершенно не имея страха смерти, вставали на его пути – рукаты раскидывали и топтали их, но скорость продвижения постепенно падала. «Сейчас или никогда, Тодан».

– Ложитесь! – прогремел в разломе усиленный броней голос Ала. – Все ложитесь быстро! Развернитесь спиной к орде и падайте на землю! Закрывайте глаза! Укройте головы руками и…

Сработал фильтр на шлеме, защищая глаза. Ал вслепую спрыгнул с камня и распластался на земле. Камни под телом вздрогнули, спустя несколько секунд по ущелью пронеслась ударная волна, вырывая кусты и швыряя камни. Сколько защитников погибнет сейчас? Гул ветра и рокот осыпающихся камней постепенно стихли. Ал медленно поднялся на ноги, и осмотрелся вокруг. Рядом, насколько можно было видеть, лежали тела тороков и защитников Большого Разлома. Есть ли среди них живые, предстояло еще узнать. Над степью поднимался высокий дымный гриб, уходящий в небо. Орда исчезла. Это победа. Но сколько героев заплатили за нее своей жизнью?

Глава 9

Остатки орды убегали в степь – обозы, отставшие от основных сил, и потому избежавшие удара. Ал смотрел им вслед с высокой скалы, максимально приблизив изображение на экране шлема – воинов среди тороков не было заметно: старые мужчины, ска, гобы и немного оставшихся в живых рабов. Эти небольшие отряды, удиравшие от ужасного взрыва, больше не представляли угрозы. Скорее всего, их ждет скорая смерть в голой бесплодной пустыне. Чуть ближе к эпицентру лежали или неприкаянно бродили те, кто чудом пережил вспышку и ударную волну. Но все равно они были уже мертвецами – радиация вскоре доконает и их. В эпицентре взрыва зиял кратер, все еще дымящийся и оплывающий раскаленным песком. Тодан верно выбрал момент. «Да, воевода, ты закончил свой Круг Жизни по-настоящему красиво». Орда Роррага перестала существовать. Теперь нужно спуститься и заняться своими ранеными и мертвыми.

Лекари элива и вардов уже суетились между телами, командовали солдатами, отделяя еще живых от погибших. Раненых было очень много: ударная волна посекла воинов камнями, разбила их тела об острые скалы. Многие были обожжены или кричали, осознав, что ослепли – далеко не все выполнили приказ чужака, и остались стоять лицом к ядерному взрыву. Многие, очень многие из них умрут уже в ближайшие дни, многие умрут от лучевой болезни немного позже. Вот и этот мир познал ужас применения оружия массового поражения. Что ждет вас дальше, жители сказочного Индерона?

Вдалеке показалась группа вардов, приближающаяся к гекону. Какой-то вельможа в окружении охраны и придворных шел явно к нему. Все это не предвещало ничего хорошего. Объяснять необходимость применения такого ужасного оружия вардскому военачальнику, да еще в окружении его погибших и искалеченных собратьев совершенно не хотелось. Но и уйти было нельзя. Где-то тут, среди тел, лежал Сибадал. И Вигол куда-то пропал. Нужно было найти их. Ал побрел между мертвыми, вглядываясь в груды тел и мусора, наметенного ужасным ударом. Вот, кажется, рукав одеяния мага элива выглядывает из-под кучи трупов вардских воинов. Ал аккуратно стянул погибших солдат в сторону и увидел искалеченное тело одного из верховных магов, стоявших в круге с Сибадалом. Вот еще один – тоже мертв. Посох мага с резным навершием, украшенным драгоценными камнями, – вот и все, что осталось от элива, прожившего не одну тысячу лет в этом мире. Бронированные пальцы сомкнулись на отполированном многовековым использованием дереве. Прекрасная вещь. Нужно оставить ее себе. Возможно, она еще послужит кому-то. Вардский военачальник подошел вплотную – его охрана стала обступать Ала по кругу. Один из спутников вельможи, видимо какой-то важный придворный чиновник, выступил вперед и громко произнес на эливийском языке:

– Его Каменная Мощь, повелитель гор и недр, владетель вершин и провалов, предводитель и защитник всех вардов, отец горного народа, покровитель тайных знаний и великий Мастер Огня и Металла – король Дорнар Великий!

Ал помедлил, обдумывая дальнейшие действия, затем включил звук на полную мощность, и устало произнес:

– Ты и вправду считаешь, что сейчас самое лучшее время для таких церемоний?

Королевский герольд ошарашенно открыл рот и замер на месте. Затем резко втянул в легкие воздух и заревел:

– Да как ты…

На плечо его легла властная рука.

– Оставь Крондин. Этот неизвестный воин прав: сейчас не время для церемоний.

Герольд поджал губы и отступил в сторону, давая пройти своему сюзерену.

– Кто ты? Мы не знали, что у элива есть такие солдаты.

– А я и не элива, – Ал откинул щиток шлема, и свита короля ахнула. Король тоже дернулся от неожиданности, но сохранил самообладание. Варды молча разглядывали незнакомца – он так же изучал их.

– Ты похож на торока. Но не такой уродливый. Кто ты?

– Меня зовут Ал. Я прибыл из другого мира.

– Удивительно. Я не раз видел пришельцев из других миров, но ни один из них не мог похвастать ни таким оружием, ни такими доспехами. Всем известно, что магия чужих миров не действует на Индероне.

– Это долгая история, уважаемый король, прости, не знаю, как следует обращаться к тебе.

– «Уважаемый король»? Меня это устраивает. Я люблю долгие истории. Не желаешь пройти в мой шатер?

– Нет, уважаемый король, сейчас действительно не время. Нам всем нужно убираться отсюда. И как можно быстрее.

– Почему это?

– Ты видел вспышку?

– Нет. То есть, я видел вспышку в небе, но ее закрывала от нас скала, а потом, когда прошла эта ужасная буря, мы увидели огромное облако, которое росло из земли, словно магический гриб. Что это? Темная магия этих зеленых выродков? Или это магия твоего мира?

– Это оружие моего мира. Страшное оружие. Я использовал его против тороков Роррага. Ты знаешь, что орды больше нет?

– Я послал туда своих разведчиков.

– Они не вернутся, король. Они обречены. Мне жаль… Нам тоже нужно уходить. Да, тот гриб – результат действия моего оружия. И он продолжает убивать. Мы все здесь рискуем. Многие из этих воинов, – Ал обвел поле битвы рукой, – умрут вскоре. Нужно скорее забрать выживших, и убегать отсюда. Не медли, уважаемый – каждый миг пребывания здесь отнимает здоровье у твоих людей.

– Ал! – послышался возглас сзади.

– Элаф! Ты жив! Я рад тебя видеть, хоть в это и трудно поверить. Нужно собирать раненых и бежать отсюда.

– Твое оружие?

– Да. Тут где-то Сибадал. Я искал его. Его могло унести бурей. Здесь столько тел. Помогите мне.

Король вардов все это время с интересом наблюдал за их разговором, не убежав после предупреждения об опасности. Видимо, мужества ему было не занимать. Дорнар дал знак своей свите, и варды помчались выполнять приказание. Элива, пришедшие с Элафом, так же молча занялись делом.

– Нужно привлечь всех магов жизни, какие остались, всех лекарей. Вскоре эти воины – все, кто тут сейчас – начнут болеть. Я не знаю, как пояснить природу этой болезни. Пока что просто собирайте всех, кого еще можно спасти, и увозите подальше. Это место будет опасным еще долгие годы.

– Значит, – вмешался Дорнар, – путь через Большой разлом теперь станет смертельным?

– Да, особенно там, где сейчас стоит этот огромный гриб. Почему вы еще здесь? Разве король не должен быть в безопасности в первую очередь?

– Я в безопасности. Думаю, – он пристально посмотрел в глаза Элафу, – наш новый союз включает в себя и магию жизни для меня и моих воинов?

– Разумеется, Великий Мастер.

– Великий Мастер? Мне нравится такой титул, – произнес Ал, – я могу называть тебя так, уважаемый король?

– Да, именно так. Что ж, у нас еще будет время для беседы, я надеюсь. А пока – давай найдем того, кого ты ищешь.

Долгое время они бродили по полю боя. Солдаты вардов и элива переворачивали тела, прислушивались, пытаясь уловить хоть малейшие признаки жизни. Ал потребовал, чтобы оба предводителя своих народов приказали оставить павших. Им было трудно понять это требование, ведь по древним обычаям воинов следовало с почестями проводить в последний путь. А оставлять их, брошенными рядом с телами врагов, выглядело, как полное неуважение к памяти павших. Однако, рассказ об отваливающихся с живого тела кусках мяса и выкашлянных легких все же подействовал, и к нему прислушались. Драгоценное время уходило, а Алу приходилось убеждать, запугивать и даже угрожать. В конце концов, оба короля угрюмо согласились и приказали уделять внимание только живым.

Ал обыскал все вокруг. Представил, куда могло раскидать людей ударом, осмотрел трещины в скалах, но все безуспешно – Сибадала нигде не было. Наконец, совсем рядом с тем местом, где маги держали свой Круг Силы, послышались крики, на зов стали сбегаться воины и он тоже устремился туда. Несколько солдат сдвигали достаточно крупный валун – под ним что-то блестело среди мусора и каменной крошки. Камень поддавался с трудом, Ал ухватил его за выступ – искусственные мускулы брони застонали от напряжения – и глыба, уступив общим усилиям, откатилась в сторону, открывая фигуру в доспехах. Мелкий щебень и ветки полетели в сторону, показалась неестественно повернутая голова Вигола – вся в порезах и ссадинах, с огромной раной на затылке. Руки скрывались внизу, будто он удерживал что-то. Ал подхватил его за плечи, четверо сильных вардских воинов взяли за ноги. Осторожно они подняли массивное тело, и вдруг увидели, что же держит Вигол. Это был Сибадал.

– Как он? – отодвинув полог палатки, спросил Ал.

Пожилой лекарь взмахнул рукой у лица, прося тишины, и указал наружу.

– Он в тяжелом состоянии: сломана шея, пробита затылочная кость. Но ему повезло: наша магия действует на его тело. Думаю, через неделю он сможет снова почувствовать свои конечности. Мы позаботимся о нем, не волнуйся. Элива умеют быть благодарными.

– А Сибадал?

Лекарь вздохнул и помедлил с ответом.

– С ним дело обстоит еще хуже: мало того, что у него много ран – сломано несколько костей и повреждены глаза – он, к тому же, отдал все свои силы в бою. Его тело полностью истощено, но страшнее всего то, что Великий Корень не принимает наше лечение. Что-то произошло, когда он схватился с той черной лентой. Тьма вошла в него. Он умирает. Мы будем поддерживать его столько, сколько можем, но конец неизбежен.

– Что же делать?

– Не знаю. Никто из нас не знает. Наш совет решил, что его нужно отправить в Священный Лес. Может быть там… Может быть, сам Лес сможет дать ему силы…

– Я хочу поехать с ним. Можно?

– Я не могу ответить на этот вопрос. Я – всего лишь лекарь. Думаю, тебе следует говорить об этом с Опорой Цветов.

Ал покинул палатку и понуро побрел по лагерю. Видеться с Элафом не хотелось. Единственный элива, который понимал его и уважал, лежал сейчас палатке, которая осталась за спиной, и медленно умирал от действия темной магии. Все планы и надежды рассыпались. Что делать дальше? Тгар-ха – изначальные тороки – приближаются как неотвратимое наводнение, как этому противостоять и что делать – непонятно. Возможно, Сибадал имел какие-то идеи, но с ним уже не поговорить. Элаф – самовлюбленный болван с завышенным самомнением, неспособный к масштабному мышлению. Может быть, самое лучшее, что можно сейчас сделать – дождаться, пока Вигол встанет на ноги и отправиться с ним в мир умма. Если его сородичи все же прислушаются к ним, за четыре года можно построить бетонную стену вокруг Врат. Установить пулеметы, огнеметы, колючую проволоку под напряжением… У Ала богатый опыт в преодолении систем защиты: он изучал их, знал досконально все особенности, преимущества и недостатки. С его опытом они смогут построить действительно надежный барьер и отстоять проход. Да, наверное, это самый разумный путь сейчас.

– Кхм… Сэр Ал, – послышался низкий голос. Ал очнулся от раздумий, и увидел перед собой незнакомого варда, – я Кадарал – личный подмастерье нашего короля, Великого Мастера Дорнара, могу я поговорить с тобой?

– Да, – с удивлением ответил Ал, – можно поговорить. Хотя, если честно, я не знаю, о чем сейчас можно говорить.

– Я – личный подмастерье короля, но это не значит, что я неопытный помощник, это такой титул. Он означает, что я искусен в нашем главном деле настолько, что сам король покровительствует мне. А я создаю наши новые… индара. Тебе знакомо это слово? Ты видел образцы нашего искусства?

– Вашей магии?

– Нет. Не магии – искусства. Варды не используют магию, ну, почти не используют. Во всяком случае, такую, как элива. Мы развиваем искусство. Мы познаем свойства камня, металла, воды, огня, воздуха. И так создаем свои чудеса.

– Я вспомнил это слово. Индара, да. Мой друг, маг элива, рассказывал мне. Так вы называете то, что мы называем машинами. Значит ты – мастер индара, Кадарал.

– Спасибо за такие слова, но лучше не произноси их при посторонних. Мастерами можно называть лишь знатных вардов. А я простой подмастерье. Вернее – Его Личный Подмастерье.

– Странно, ваши титулы звучат так, что складывается впечатление, будто у вашего народа в большем почете тот, кто наиболее искусен, а не тот, кто богат или родовит. Значит, у вас важнее личные знания и мастерство, а не род.

– Да, так и было когда-то, – осторожно произнес Кадарал. – Но об этом тоже не стоит говорить вслух.

– Хм… И ты так просто говоришь об этом со мной? Не боишься?

– Боюсь. Немного. Но я наблюдал за тобой. Ты беспокоишься о том маге элива, и еще о том пришельце из-за Врат, хотя они и чужаки для тебя. Значит, у тебя доброе сердце.

– Хм, сердца, – усмехнулся Ал.

– Не понял, извини, сэр Ал.

– Это я так пошутил. У меня ведь два сердца, тут и тут.

– О! Никогда о таком не слышал. Из какого же ты мира? Я собирал знания обо всех иномирцах, но не слышал о вратах, за которыми живут такие, как ты.

– Это долгая история, Кадарал. И мне сейчас не хочется ее рассказывать. Слишком это все не к месту. Посмотри вокруг: сколько боли и страдания, сколько раненых. Ты действительно думаешь, что это – хорошее место и время для историй?

– Прости. Ты прав, конечно. Но я боюсь, что не увижу тебя больше. А мне так хочется поговорить с тобой, узнать о тебе, твоем мире, ваших достижениях, и…

– Об оружии. Конечно же.

– Не смотри на меня так, сэр Ал. Да, действительно, мне хочется узнать о нем. Ведь я оружейник. Это я придумал те огнестрелы, которые ты видел сегодня в бою, – в голосе мастера-варда слышалась явная гордость, – ты видел, как хорошо они противостояли торокам, даже когда тех защищала магия темных холин. Если бы я смог сделать их скорострельнее, придумать, как упростить зарядку, мы не потеряли бы столько воинов. А твое оружие стреляет так быстро, что я не могу в это даже поверить. Так говорили мне наши солдаты, которые видели его в деле. И еще, что оно стреляет очень тихо. Это правда?

– Правда, мастер. Но я не знаю, могу ли я рассказать тебе про это оружие.

– Почему?!

– А ты хотел бы, чтобы я раскрыл тайну этого оружия элива? А торокам?

– Но мы не тороки!

– Вы и не элива. Не холин. Хочешь, я научу холин, как делать такое оружие?

Оружейник замолчал, не найдя, что ответить.

– Но может быть… Может что-то не такое смертоносное… Ведь ты, наверное, знаешь очень много. Ты мог бы научить нас мирному искусству.

– Может быть. Но знаешь, Кадарал, все знания, рано или поздно, превращаются в оружие.

– Тогда, какая разница? Значит, рано или поздно, мы сами додумаемся до этого. Разве не так?

– Так. Но лучше – как можно позже.

– А если бы ты не использовал свое страшное оружие сегодня, мы бы смогли победить?

Теперь настала очередь Ала смущенно молчать.

– Нет. Вы бы погибли. Все. Все до единого. И не только воины.

– Вот видишь!

– Вижу. Вот только, если дать вам такое оружие, вы сами не превратитесь в тороков? В пошесть, уничтожающую все живое? Вот ты совсем недавно говорил, что я не должен называть тебя мастером. Что все изменилось, и, похоже, – в худшую сторону. Почему? Можешь ответить мне? Вот у вас раньше появился огненный караван, теперь ты придумал огнестрелы, а что, ваш народ после этого стал жить лучше? Можешь ты сказать, что вы, варды, счастливы под управлением вашего короля?

На мохнатом лице варда трудно было уловить мимику, понять эмоции, но глаза выдавали смущение и страх.

– Прости, сэр Ал, я не могу говорить об этом.

– Вот именно. Не можешь. Подумай о моих словах.

– И все же, я хотел бы увидеться с тобой еще раз. Я бы отвел тебя в свою мастерскую, показал свои находки и изобретения. Для тебя это, возможно, примитивно – я понимаю – но все же, я хотел бы показать свои творения такому человеку, как ты.

– Я не могу этого обещать – все стало так сложно. Но если у меня будет возможность, я обязательно приду в гости к тебе.

– Спасибо! Я буду с нетерпением ждать твоего визита.

Вард с достоинством поклонился и повернулся, чтобы уйти.

– Погоди, все хотел спросить. А откуда ты знаешь язык элива? И еще, ты обратился ко мне «сэр Ал», откуда ты это узнал?

– Ну, язык элива изучают все, кто работает при дворе. К тому же, я часто имею дело с торговцами из Леса. Ведь элива любят наши изделия и предметы роскоши. Я веду с ними переговоры. А про твое имя я узнал от элива. Я спросил у их мага, он и подсказал.

– О, боги! Кто-то из них остался жив! Я должен идти. До встречи, мастер Кадарал.

Дилнот – самый молодой из высших магов Священного Леса – занимался подготовкой Сибадала к отправке домой. Он и еще пара его коллег выжили в схватке с Черными Магами. Трое из всего отряда. В Священном Лесу больше некому было учить молодежь, некому следить за благополучием Леса. Тень печали и беспокойства не покидала лица молодого Мага Жизни, который совершенно неожиданно для себя стал одним из троих величайших волшебников элива и членом Совета старейшин. Конечно, были еще чистокровные вельможи, такие, как Элаф или Алаола, который даже имел титул верховного мага. В действительности же его мастерство было весьма посредственным в сравнении с тем, что умели Служители Древа. Мало иметь хорошую кровь, нужно еще долго и упорно учиться, для чего у Ствола Древа не находилось времени. Или желания. Дилнот видел Ала раньше, знал, что Корень Древа был привязан к нему и благоволил чужаку. Но сейчас все изменилось. Идти против воли своего суверена он не решился бы никогда, а какова эта воля, было совершенно непонятно. Поэтому, он соврал, сказав, что ничего не знает о Сибадале и плане его перемещения в Лес – пусть кто-то другой решает, что делать с этим огромным зеленым пришельцем. Так безопаснее.

Ал сидел у палатки с раненым Виголом, охраняя броню. В его собственном костюме заряда осталось совсем немного: хватит на пару дней не очень активного использования. А потом он станет просто грудой металла. Оставить такие артефакты этим – он не мог подобрать слова – в общем, вардам или элива, он совершенно не желал. Возможно, лучшее, что можно сделать – оттянуть оба костюма подальше и там активировать самоликвидацию. А дальше? Гекон вспомнил слова лекаря: «Элива умеют быть благодарными». Видимо – не все. Или не ко всем. Возможно, нужно вернуться к тому лекарю? Может быть, он поможет найти какую-то повозку, и можно будет вернуть скафандры в катер? Захватывать силой не хочется. Конечно, он еще может драться и положит немало противников. Но станет врагом для всех. Их много – он один. А может, черт дери, устроить переворот? Пройти через их ряды огненным мечом, устроить им Армагеддон, убить обоих королей и захватить власть? А что? Ал Первый – король Леса и Гор. Под его руководством варды уже через три года смогут выпустить танки. Ну, во всяком случае, изделие сможет ездить и стрелять. Должна же тут быть нефть, например? Если есть нефть – можно сделать примитивные двигатели. Это просто. Вот только тороки… Их сотни миллионов. Даже совместная армия вардов и элива, даже с теми танками, которые успели бы они создать за это время, не справится с такой массой. Слишком мало их. А про холин ничего не известно. И времени на захват всех земель и построение империи на всем материке просто нет. Это только фантазии. Да и вообще – перебить половину народа в имперской войне, только для того, чтобы было кого отправить на другую войну – идея отдающая безумием. Ал долго служил тем, кто мыслил подобным образом, и видел результат воплощения этих идей. Остекленевшая обугленная поверхность планет мало походила на то, что обещали в своих речах эти вожди. «Я устал от войн. И устал от Индерона. После всех битв, которые я выиграл для них, после всего что сделал, чтобы их народы выжили, я все равно виноват. Виноват в том, что погибли тысячи их соплеменников, виноват, что унизил их предводителей. Сею, видишь ли, смуту. Уходить. Подорвать броню и уходить к Виголу».

– Досточтимый Ал, к тебе взываем! Опора Цветов, защитник Священного Леса, Великий Воевода Элаф и Его Каменная Мощь, Мастер Огня и Металла, король вардов Дорнар изволили видеть тебя и ждут без промедления, – сразу два герольда от вардов и элива торжественно стояли перед ним. Сзади их авторитет подкрепляли по два десятка воинов каждой расы.

«Много же вас со мной воевать собралось, где вы были, пока тороки наступали?»

– Садись Ал, гость из другого мира, – Дорнар на правах хозяина указал на невысокое кресло, установленное напротив его передвижного трона почти в центре большого шатра. «Будто суд», – подумал Ал. Рядом с королем вардов на троне поменьше сидел Элаф, как гость (и, всего лишь, военачальник), – у нас с Опорой Цветов есть разговор к тебе.

– Что ж, давай поговорим, хотя, пожалуй, твой стульчик вряд ли сможет выдержать мой вес, так что я постою. Итак, о чем вы, вожди своих народов, хотите поговорить со мной?

– А ты дерзок, как меня и предупреждали.

– Кто предупреждал? Элаф? Может быть, он рассказал тебе, что я – вежливый человек, до тех пор, пока на меня не начинают давить?

– А на тебя уже давят?

– А ты позвал меня для светской беседы, послав кучу солдат, чтобы «пригласить» меня? Или дело в том, что у тебя ко мне есть предложение, от которого я не должен отказаться?

– Что ж, в проницательности тебе не откажешь. Хочешь разговора начистоту? Хорошо, поговорим. Нам нужно твое оружие, нужны твои знания. Я хочу, чтобы ты стал моим подмастерьем.

– Ты хочешь, чтобы я присягнул тебе и служил всю жизнь? – насмешливо проговорил гекон. – Что дает тебе основания думать, что ты можешь властвовать надо мной? Разве Элаф не рассказал тебе, чем кончились попытки элива подчинить меня себе?

– Мы не элива, а ты уже растратил свое оружие, и вряд ли сможешь воевать со всей моей армией. С нашими объединенными армиями, – Дорнар взглянул на Элафа, – тебе придется выбрать себе хозяина или…

Ал вскипел. Мгновенно закрыв щиток шлема, он одним прыжком подлетел к королю и поднял того в воздух на вытянутой руке, слегка сжимая варду шею метапластовыми пальцами.

– Хочешь быть моим хозяином? Хозяином? – Засвистели стрелы, тут же грянул залп мушкетов, несколько раненных слуг закричали, поймав рикошеты. Ал засмеялся, усилив звук и сместив свой голос в низкие частоты. Получилось демонически ужасно. Слуги бросились наутек, элива выпустили еще порцию стрел с тем же результатом. Несколько вардов выхватили топоры, и попытались напасть с тыла. Ал взял королевский трон второй рукой, пока Дорнар сучил ногами, цепляясь руками за броню, и с демонстративной вальяжностью отмахнулся от них круговым ударом. Воины упали, и больше не вставали.

– Идиоты. Тупые пещерные ублюдки с горой амбиций! Вы, неблагодарные твари, задницы которых я спас уже много раз!..

– Ты убил сотни элива и вардов! А может быть, и тысячи! – заорал Элаф.

– А! Вот ты как заговорил! А что было бы, если бы я не применил свое оружие? Кто бы из вас выжил?

– К нам шло подкрепление! Ты видел войска, которые подошли буквально сразу после той страшной вспышки? Еще пятьдесят тысяч бойцов! А через три дня было бы еще больше!

– У вас НЕ БЫЛО трех дней! Даже полдня! У вас вообще ничего не было. Если бы не мой удар, маги холин раздавили бы вас, как насекомых! Ты не веришь мне, но твой брат Тодан видел их силу собственными глазами. Ощущал ее на своем горле! И потому он сам вызвался запустить мое оружие. Он жизнь отдал, потому, что понимал опасность!

– Именно! Он отдал жизнь! Из-за тебя! Ты заморочил ему голову своими чарами! Ты придумал какую-то вселенскую опасность. Каких-то изначальных тороков, которых никто не видел. А ведь почтенный Мастер Дорнар не раз посылал экспедиции на юг. Он рассказал мне все. Там нет ничего! Пустыня, которая упирается в море! И все! Никакого перехода не существует! Ты солгал нам! Ты смог провести всех, даже моего отца! И я больше не куплюсь на эти уловки! У тебя есть лишь два пути: служить нам, передав свои знания, или умереть! Пусть ты силен, но твоя сила не беспредельна. А заряды в оружии закончатся! Великий Мастер открыл мне тайну любого индара! Так что, рано или поздно у твоего оружия и брони закончится магическая сила, и что ты будешь делать потом?

– А не будет никакого «потом». Сейчас я раздавлю шею этому ублюдку – видишь, как ножками сучит? – потом тебе голову оторву.

Элаф отступил за спину охраны, вжав голову в плечи. Варды и элива ходили кругами вокруг злобного пришельца, но не знали, как к нему подступиться: ни стрелы, ни заряды «огнестрелов» не оставили на чудесной броне даже вмятинки. Оставалось только ждать момента, когда прибудет подкрепление или закончатся те силы, о которых говорил Ветвь Древа.

– Вы, воины-элива, опустите оружие, – изменив голос на нормальный, обратился к солдатам Ал, – выйдите из шатра, найдите своих соплеменников, которые воевали рядом со мной у Голодной Пасти, делили место у костра и опасности в боях. Спросите их, каков я, за кого я бился, и каков я в бою. Найдите тех несчастных, которых я вытащил из торокского рабства, может, тогда поймёте, какие убожества правят вами. До чего вы опустились? Вы, элива – когда-то властители всего живого! Вы, которые могли управлять животными и растениями – каждый из вас! Разве тогда вам нужны были эти вельможи? А вы, варды? Разве в былые времена мастером считался тот, кто принадлежит к какому-то там «знатному» роду? Или тот, кто умеет лучше созидать, лучше творить, а? Вы забыли свою историю! Кто из вас знает о крадагах, которые привели вас всех в этот мир? Эх вы…

Ал брезгливо отбросил Дорнара, словно кучу тряпья, в сторону и пошел к выходу из шатра. На пороге он обернулся и, полуобернувшись к королю, которого слуги поднимали на ноги, отчеканил:

– Через десятую часть дня у врачебной палатки, где лежит мой друг, ты поставишь самую большую и крепкую повозку, какая есть у тебя. Не просто повозку – крытый фургон. С четырьмя канаками. Нет, пусть их будет шесть – попроси у своего нового союзника. В фургон ты прикажешь погрузить достаточный запас продуктов и воды для двоих, нет, для четверых человек на две недели. Если фургона не будет, я тебя убью. И Элафа убью. Может быть, я и не смогу победить всю вашу армию, как ты говоришь, но вас двоих я убью совершенно точно. И без сожаления. Если ты попытаешься украсть вторую броню – я вас убью. Так что пошли гонца отменить свой приказ – что, удивлен, что я знаю? Я все знаю, имей это в виду. Если пошлешь за мной шпионов, или Элаф пошлет – не важно – я вас убью. Если вы сделаете – или даже просто подумаете сделать – что-то плохое моим друзьям – я вас убью. Если вы мне не понравитесь – я вас убью. Попробуйте хоть посмотреть на меня косо – я вас убью! Убью ваших близких, ваших друзей – всех, кто вам дорог. И вы ничего не сможете сделать, чтобы меня остановить. Но если вы будете упорствовать, если заставите меня отступить и спрятаться, то однажды в ваших владениях появится демон. И тогда вас убьет он. Он будет жрать ваших детей у вас на глазах, разрывать ваших женщин, а вы будете подыхать в лужах собственной крови и дерьма, глядя на это. Подумайте об этом очень хорошо, когда соберете здесь совет, чтобы измыслить какую-то пакость против меня. Я ухожу из вашего мира. Не мешайте мне или умрете. И еще. Мне жаль вас. Через пять лет вы все умрете. Сибадал понимал это, но вы слишком тупы. Я хотел спасти этот мир, но вижу, что он не достоин спасения. Прощайте. Хорошо вам провести оставшиеся пять лет жизни.

Камера заднего вида показывала испуганные лица воинов, тех, кто понимал эливийский, на котором гекон произнес свою прощальную речь. Остальные озирались на тех, кто понял, слушали их сумбурный перевод, и на их лицах так же появлялась тревога. Солдаты переводили взгляд с фигуры чужака, которая решительно удалялась от шатра, на своих повелителей, ожидая приказа. Но его все не поступало. В сердцах тех, кто услышал пророчество страшного пришельца, начинал зарождаться ужас.

Старого лекаря звали Калафин, ему было уже свыше двух тысяч лет, и он лечил очень многих знатных элива за свою долгую жизнь. Глаза его сверкали гневом из под густых, почти сросшихся в одну нить, белых бровей. Он кричал, возмущался, пробовал угрожать и замолчал только тогда, когда Ал пообещал убить всех его пациентов. Лекарь взглянул на него с ужасом и отвращением, но затем взял себя в руки, приказал своим ассистентам продолжать его дело, и с видом подчинившегося, но гордого мученика отправился к фургону, снаряженному Дорнаром. Оба правителя в окружении своих солдат молча наблюдали за ним, сжимая кулаки и стискивая зубы от бессильной ярости. Ал игнорировал их гневные взгляды. Проверив снаряжение, воду и пищу, он погрузил броню Вигола и самого кузнеца в фургон, загнал внутрь лекаря, заявив, что если тот вдруг на середине пути вспомнит, что у него кончились лекарства или еще что-то нужное, то он сдерет с него кожу заживо. Наконец все было проверено, все заверения в подготовленности к пути получены, канаки, которых Ал реквизировал у Алаолы, подвергнуты тщательному осмотру, и фургон неспеша покатил в сторону Диких Земель. Колеса тихо стучали по каменистой дороге. Воины вардов и элива стояли отдельными группами, глядя вслед удаляющемуся чужаку. Ал равнодушно отвернулся от них, демонстрируя полное презрение к их возможной угрозе. Батарея в броне показывала 8 % заряда. Этот блеф может пройти еще раз, не более. «Что ж, надеюсь, я вас больше не встречу».

Дорога медленно ползла под колесами, ярко светило вечернее солнце, длинные тени скал пересекали путь. Лагерь союзных войск давно скрылся из виду. Внезапно в тени валуна далеко впереди, Ал заметил признаки движения. Еще в лагере он избавился от меланхолии и рассеянности, снова собрал в кулак свою волю и очистил восприятие. Поэтому, как бы ни старался скрыться шпион, ему не удастся подкараулить гекона. Тем более – в боевом состоянии. Предохранитель на автомате щелкнул, переходя в боевой режим – камень, с врагом, прячущимся за ним, медленно приближался. Ал делал вид, что просто смотрит вперед, – щиток был откинут – подставив лицо лучам уходящего за горы светила. Калафин забился в дальний угол фургона и не шевелился. Видимо, он был не в курсе засады. «Что ж, его убивать не будем». Валун все ближе, ближе, чувства обострились – мозг уже рассчитывает варианты возможных событий и позиций врагов. Вот там хорошая позиция. И еще с этой стороны. Ствол автомата незаметно сдвигается в сторону предполагаемого места появления противника…

– Аал! Этто йя! Суут!

Ал замер, даже открыл рот от удивления. Как он мог забыть про Сута? «О, Боги! Какой стыд!» Отправив того в пылу схватки подальше, он сначала решил, что маленький ящер куда-то ушел, потом, что он погиб во время взрыва. На поле боя его не нашли и гекон мысленно похоронил хвостатого пришельца.

– Сут! Дружище! Беги сюда! Как же я рад тебя видеть!

Сут забрался в повозку и сел рядом.

– Ты ссапыл про меня. А опещал. Симпиосс.

Ал смущенно потупился.

– Прости, Сут. Не стану врать, на некоторое время я забыл о тебе. Но как же я рад, что ты выжил! Я рад тебе. И теперь исполню свое обещание.

Сут протянул вопросительно свою тонкую четырехпалую ладонь, слегка шлепнув пальцами по броне.

– Хочешь поговорить? А это уместно тут? – Сут кивнул, подтверждая безопасность разговора, – ну что ж, давай, поговорим.

Перчатка отстегнулась, и Ал протянул открытую ладонь навстречу маленькой четырехпалой руке. Мир привычно засиял и перевернулся. Снова белая комната, в которой Сут – полновластный хозяин, сильный и независимый.

– Ал, как ты мог забыть обо мне?

– А ты видел, что там творилось? Посмотри на Вигола! Ему нужна помощь. И его нужно отправить домой. А еще на меня ополчились варды и элива.

– За что?

– Все хотят мои знания, всем нужно оружие! Они хотят, чтобы я работал на них, а я отказал! Мало того, Элаф меня обвинил в том, что я убил своим оружием их соплеменников!

– Можно я посмотрю в твоей памяти то, что случилось после нашего расставания?

– Валяй.

– Вижу Ал, у тебя действительно много проблем. Понимаю. А как же я? Ты не поможешь мне теперь?

– Почему ты так решил?

– Но ты же едешь к Вратам, ведущим в мир Вигола! Если ты войдешь в них, то уже не сможешь вернуться. Теперь у тебя тут ни друзей, ни союзников. А твое оружие перестанет работать. Получается, ты бросишь меня тут? Я понимаю, что не могу требовать от тебя ничего – ты не обязан мне ничем. Но я верил, что ты поможешь…

Сут поник головой и упал в кресло, которое за мгновение до того возникло у него за спиной.

– Сут… Сут! Послушай. У меня почти нет друзей в этом мире… Да и в том не было. Вигол – мой друг. Ты тоже мой друг. Я обещал тебе, я помогу.

– Как?!

– Давай подумаем спокойно. Что у нас есть? Вигол, который сейчас в тяжелом состоянии, и его нужно доставить домой, еще есть ты со своими вратами, ну и я, грешный. А давай сделаем так: заедем в Лес, к катеру. Пополним батареи скафандра, патронов возьмем. Еще там армейский паек остался – тоже не лишним будет. Вигол как раз немного отойдет – Калафин постарается, или я ему ноги откручу. Вот. А оттуда поедем к его Вратам. Там его высадим, он пойдет к своим – как думаешь, сможешь определить границу действия Врат? Ну, чтоб моя техника не выключилась?

– Думаю, могу.

– Ну вот. Отвезем Вигола, а потом поедем к твоим Вратам. Кстати, где они?

– Мы как раз удаляемся от них.

– Сут!.. Да что ж такое, м-мать тороков! Ну и что делать? Почему ты не сказал сразу? Вообще, почему ты пропал – ты же с Виголом был! Не мог сразу объявиться?

– Ал, в последнее время ты стал слишком эмоционален. Где твои логические способности? Если эти два вождя пытались прикарманить тебя, то, что было бы со мной?

– Эх… да, в последнее время я не в форме, ты прав. Да, и про вождей тоже.

– Я прятался. Украл немного продуктов во время боя, и изо всех сил рванул в обратную сторону. Или нужно было получить хорошую дозу радиации?

– Радиации? Хм… Значит, ядерные генераторы для тебя не в новинку?

– Не думаю, что мне нужно отвечать.

– И ты еще говоришь об ответственности? Упрекаешь, что я забыл о тебе! А сам скрываешь от меня… черт знает что, ты вообще там скрываешь!

– Ал! Не упрекай меня! Я… Я и так уже много раз перешел черту в общении с тобой!

– Какую черту?

– Такую! Какую ты не захотел перейти, когда отказался делиться с элива и вардами своими знаниями.

Вот это новость! Ал будто получил под дых.

– Ты? Ты! Вот так, значит?

– Вот так, Ал! И у меня тоже есть обязанности и правила.

– Значит, я для тебя, как варды для меня? А что же ты в таком случае такой беспомощный?

– А что я должен сделать, по-твоему? Построить звездолет из веток и шишек? Или взглядом поразить всех врагов? Я не такой, как ты. Не могу голыми руками разрывать противников. Я только исследователь. И без… моих инструментов я бессилен. Знания не всегда помогают. Иногда не хватает простой грубой силы, увы, – Сут потупился и грустно вздохнул, – кто, кроме тебя может мне помочь на этой планете? Кому я вообще могу здесь доверять?

– Грубой силы… Спасибо! Прекрасно. Все лучше и лучше…

– Ал! Я не это хотел…

– Хватит!

Оба замолчали, не зная, как продолжать разговор.

– И что теперь, когда ты знаешь? Бросишь меня? – Сут обреченно уставился на Ала.

– А ты, что сделал бы? Бросил?

– Если бы ты просто хотел вернуться, я бы доставил тебя домой.

– А если…

– Ал, давай прекратим это. Я ответил на твой вопрос. Честно ответил. Нашу жизнь ты не понял бы. Мы не вмешиваемся в чужие дела.

– И не воюете?

– Не воюем. Мы стараемся уходить от конфликтов.

– Народ, который не воюет. Что ж, я помогу тебе. Наверное потому, что мне просто хочется верить, что вы лучше, чем все, с кем я встречался. И что ты достоин помощи. Давай закончим эту болтовню. Скажи куда тебе нужно.

В воздухе возникла карта Индерона. Ал отметил, что хорошо прорисованы на ней были только те области, о которых он уже знал ранее. Сут, видимо, не желал расширять его знания. «Ну что ж, сам узнаю все, что надо». На карте замигала красная точка на востоке Торокской Степи. Ал мысленно присвистнул.

– И как, по-твоему, мы туда попадем? Как ты вообще туда планировал попасть?

– Никак. Я не выживу в таком месте. Я знал это всегда, потому даже не пытался бежать. Когда появился ты, я понял, что только с тобой смогу попасть домой. Потому старался помочь тем, чем мог. Я надеялся, ты придумаешь, что делать. У тебя есть опыт выживания.

– Ну да. И еще – опыт убийств, так?

– Так. Ты прав. Там нужно драться. И убивать. А я этого не могу. Не нужно меня упрекать. Я же не осуждаю тебя за то, что ты делал. Просто я не способен на убийство сам. Но поверь, тебя не осуждаю.

– А как?.. А, черт, снова отклоняюсь. Чертов Индерон, чертова Вселенная. Все вокруг – или тупые идиоты, или хотят меня поиметь. Или все такие в белом, а я, значит, – кучка дерьма! Вот поэтому я так дорожу Виголом! Один нормальный человек!

– Ал. Мне уйти?

– Нет! Черт тебя подери. Нет, если я обещал. Я дал слово! И не смей во мне сомневаться, ты… Ты… Тоже мне гуманист! Видишь ли, он весь такой добрый, весь такой правильный… А Ал за всеми дерьмо выгребает! Всю жизнь, мать ее!

– Ал, прости, я отключаюсь.

– Я тебе отключусь! Сиди! Сиди и не выделывайся! Будешь делать, как я сказал! Хочешь домой? Хочешь, чтобы я придумал? Тогда сделаешь, как я говорю!

– Слушаюсь, сэр Ал.

– Сэр Ал? Вот и отлично! Тогда выполняй!

Сут смотрел на него своим немигающим взглядом, по которому не читались эмоции, но почему-то Ал ощущал, что сейчас его непонятный приятель переживает крушение своего мира.

– Что я должен сделать сэр Ал? – голос начисто лишенный эмоций.

– Покажи, есть ли проходы в Торокскую степь, кроме тех, о которых я уже знаю. И через которые мы уже не сможем пройти, кстати.

– Нет.

– Нет, или ты не хочешь показывать?

– Нет, сэр Ал, их не существует.

– Мда… Прекрасно! Так, дай подумать. Сейчас… А ну, покажи, есть ли морской путь вот сюда.

– Есть. Вот он.

На карте появилась пунктирная линия.

– А это что?

– Это порт в городе Галинтан. Городе холин.

– А тут?

– Это развалины города Такава, тоже принадлежавшего холин.

– Не его ли ты показывал нам тогда, когда рассказал про изначальных тороков?

– Не его, но рядом.

– Хорошо, что дальше? Вот тут?

– На север от Такавы – Гнилые Болота, которые идут аж до Бадарона, от которого восточнее начинается хребет Кадагара; на восток – Ливарские горы, на юго-восток – проход к Южной Пустоши.

– Значит, нам нужно или пройти по болотам или каким-то образом преодолеть совершенно непригодные для жизни земли, на которых мы гарантированно погибнем, если не будем тащить с собой всю еду, воду и корм для животных. Так?

– Ну, рукаты могут питаться теми бедными травами, которые растут в Южной Пустоши.

– Осталось найти рукатов. И корабль, который довезет нас до места высадки. Прекрасно. Так. Слушай, что я тебе скажу. Везем Вигола к его порталу, возвращаемся в Тимлав, находим Надара, идем за оружием к катеру, потом идем в Галинтан. Там снаряжаем экспедицию, и я отвожу тебя к твоим Вратам.

– А где ты возьмешь корабль. И все, что нам понадобится?

– А это уже не твое дело, чистюля. Все, отключай меня.

Ал снова вернулся в фургон: лекарь все так же сидел в углу, Вигол все так же бездвижно лежал на скамье. Дорога все так же ползла под колеса. Сут залез под навес, забился под лавку и тихо заскулил. Кажется, он горько плакал. Или что там делают существа его расы? Алу стало стыдно за то, что он наговорил этому беззащитному пришельцу, но бушевавшая в душе ярость мешала признать это, тем более извиниться. Калафин мрачно наблюдал за этой сценой – на его лице красноречиво кривились губы, выражая презрение.

– Что такое, лекарь? Не нравится что-то? – старик молчал, – Ну, говори! Говори, что не так?

– Чем ты лучше торока?

– Чем я лучше торока? Торока, да? Хотя бы тем, что не оторвал тебе твою глупую голову! Ты теперь тоже добренький? Правильный? А как ты со мной обошелся? Как ты повел себя, когда я просил тебя отправить меня с Сибадалом? С единственным человеком из вашего народа, кто относился ко мне, как к равному! А вы – после всего того, через что я прошел, чтобы помочь вам – что вы, элива, сделали для меня? Как отблагодарили? Может быть, вы устроили праздник в мою честь? Осыпали меня богатствами? Дали титул какого-нибудь Цветка или Ветви? Да что там – просто дали спокойно пожить?! Что? Я скажу тебе, что: вы захотели надеть на меня ярмо! Оседлать, чтобы я пахал на вас, возил ваши задницы всю свою жизнь. Вот что вы сделали! А теперь ты еще смеешь упрекать меня? Твой вождь говорит, что я лжец, но ты, Калафин, ты ведь общался с лекарями Тодана – я уверен в этом. И ты знаешь про способности Черных Магов, ты знаешь, что они творили на перевале, и что спасло твоих сородичей и твоих коллег от этой магии! И что же? Что лично ты сделал в знак благодарности? А ведь именно ты сказал когда-то, что элива умеют быть благодарными. Так вот она какая – ваша благодарность?

Лекарь промолчал и отвернулся, делая вид, что пришла необходимость уделить внимание пациенту.

Фургон тарахтел по дороге, Сут тихо поскуливал под лавкой, канаки размеренно цокали копытами по камням. Ал ощутил свою чужеродность всему, с чем сталкивался. Все было плохо: вот и Сут ненавидит его, Калафин презирает, варды и элива не упустят возможности отомстить за унижение правителей. Может, умма? А что умма? Ну, пойдет он в их мир с Виголом, но ведь и там он успел отличиться: как минимум троих он убил тогда, при первом проходе через Врата – как после этого они его примут? Не будет ли и там все точно так же, как и в этом мире?

«Хотел ты, Ал, начать новую жизнь, да старая никак не отпускает».

Солнце медленно пряталось за горы, окрашивая острые зубцы в тревожный оранжевый цвет. Повозка скрипела и тряслась по старой дороге. Тьма накрывала Индерон – древний мир, который усталый солдат пытался спасти любой ценой – да, видно, не справился – мир, который должен был стать новым домом для него, но отвергнувший чужака. Чужой умирающий мир, не пожелавший стать своим. Не его мир.

Где он, твой мир, Ал?..