Звёздный охотник

Глава 1

Роана пыталась открыть глаза; она напрягала мышцы своего изящного тела, пока те заболели. Ей говорили (в такие мгновения она слышала до безобразия спокойный голос дяди Оффласа, которым он всегда объяснял что-либо), что все ее неудобства — исключительно в голове, и если во время полета сосредоточить мысли на чем-то другом, то ощущение, что тебя похоронили заживо, должно исчезнуть. Но сейчас Роана лежала в стремительно летящей пулеобразной капсуле, изнутри обитой мягким материалом, и изо всех сил старалась держаться.

Роана боялась даже самой мысли задохнуться в этом тесном пространстве и, крепко сжав кулаки, сильно прикусила верхнюю губу. Боль помогла справиться со страхом. По словам дяди Оффласа, можно преодолеть все что угодно, стоит как следует захотеть. К сожалению, дядя Оффлас был очень далеко. Но теперь, когда выпала возможность доказать, что она подходит для его плана, Роана просто не имела права все испортить.

Она не может подвести его! Даже шеф департамента на Крам-бриф завидовал ей. И ее удача лишь в том, что она племянница Оффласа Кейла. Экспедиция на Клио будет семейной: руководитель проекта Кейп, его сын Сандар и Роана. Она старалась лежать с закрытыми глазами, чтобы забыть, где сейчас находится. Дышать медленно и ровно. Все ее мысли сосредоточились только на задаче, которую ей предстояло выполнить.

Такой шанс выпадал один на сотню, нет на тысячу, и она была счастлива, что стала часть проекта. Вот только прямо сейчас даже разум Роаны неимоверно устал. А эта жуткая теснота! Она... Она чувствовала себя губкой, брошенной в озеро, чтобы впитать в себя всё воду. Только вот она не умела раздуваться, как губка; наоборот, ей пришлось собраться, сконцентрироваться. Голова стала настолько тяжелой от всех инструкций, вбитых в нее компьютерами, что Роана не могла даже приподнять ее.

Клио — одна из закрытых планет. Но вопреки этому обстоятельству дядя Оффлас получил прямое предписание отправиться туда и оставаться до тех пор, пока не будет обнаружено сокровище. Сокровище! От этого загадочного, дивного слова мурашки ползли по телу — хотя о нем не слышал никто, кроме того сотрудника Службы, которому оно понадобилось.

Обычное сокровище, какая-нибудь драгоценная, прекрасная вещица, не заинтересовала бы Оффласа Кейла. Он бы мельком взглянул на нее, отнес бы к соответствующему историческому периоду, но в целом — она была бы для него простой игрушкой. Однако знания Предтечей — это уже нечто большее! И это сокровище, а точнее ключ к нему, после долгих лет поисков и тщательного просеивания полученных результатов обнаружился в одной ничем не примечательной области Клио.

Поскольку Клио была закрытой планетой, го поиски на финальной их стадии велись в строжайшем секрете, и так быстро, как того позволяла техника Службы. Команда проекта должна была быть настолько маленькой, насколько это было возможно, и поэтому именно Роану послали на Крам-бриф, где она должна была узнать о Клио все необходимое.

Она размышляла, на что похожа жизнь на закрытой планете, если жить там постоянно, а не небольшой отрезок времени. Конечно, вся законодательная база, позволявшая существовать закрытым планетам, неверна; подобное обращение с людьми нарушает Четыре Закона. Клио была колонизирована две или три сотни лет назад, когда психократы управляли Конфедерацией до Переворота 1404 года. Из обнаруженных экспериментальных планет Клио была третьей по счету. Ходили слухи, что подобных планет ещё много, но сколько именно, никто не знал.

Клио считалась третьей заново открытой экспериментальной планетой; ходили слухи, что таких планет было больше, но никто не знал, сколько их. Взрыв командного центра во время Переворота уничтожил большинство записей.

Все эти планеты представляли собой полигоны для экспериментов, имевших особую важность для Иерархии психократов. Первым колонистам стирали память и внедряли ложные воспоминания, соответствующие их новым мирам. Затем оставляли их одних, лишь время от времени скрыто проводя наблюдения — будет создана цивилизация нового типа, или же наступит коллапс существующей цивилизации.

Когда, после падения психократов, такие планеты-полигоны вновь обнаруживались, их тут же объявляли закрытыми. Никто из властей не мог быть уверен, что произойдёт, когда правда станет известна их обитателям. Планеты были не слишком развиты, как минимум на одной колонисты серьёзно мутировали. Но жители Клио оставались обычными людьми, хотя и жили они по старинке, как жили предки Роаны за несколько столетий до начала космических полетов.

До сих пор никто точно не знал, с какой целью психократы создавали Клио. Однако в Службе считали, что они пытались создать что-то похожее на средневековую Европу древней Терры. Большой восточный континент состоял из множества крошечных королевств. Два западных континента, напротив, были «засеяны» «аборигенами» с гораздо более примитивным уровнем культуры: это были кочующие охотничьи племена. И все они пользовались лишь незамысловатыми орудиями труда.

На восточном континенте прошло несколько кровопролитных захватнических войн, закончившихся появлением двух крупных государств, с буферной зоной между ними. В ней все еще оставались мелких государства, по-прежнему свободные и независимые, но только потому, что две огромные силы все еще не были готовы напасть друг на друга. Всевозможные интриги, небольшие стычки на границах, провокации, возвышения и падения династий — такова была жизнь на Клио. Для наблюдателя с далеких звезд все это показалось бы гигантской игрой, хотя в ней слишком часто умирали люди — из-за скверной постановки пьесы.

На западе тоже было неспокойно. Племена сражались друг с другом; но из-за более примитивного уровня развития крови проливалось куда меньше, чем на востоке. Но Роану запад не волновал. Она должна была приземлится на восточном континенте, в одном из крошечных буферных государств, расположенных между двумя враждующими гигантами.

— Ревения, — вслух проговорила она. — Королевство Ревения.

Странное слово, и она с трудом выговаривала его поначалу. Но не более страное, чем прочие инопланетные названия, многие из которых были столь чуждыми, что человек произнести их физически не был способен.

Она видела трехмерные изображения места их изысканий, причем видела настолько часто, чтобы эта местность стала для нее как-будто знакомой. Но все это осталось в прошлом, было прежним заданием, частью ее прежней жизни. Дядя Оффлас иногда брал ее с собой как дополнительный багаж, когда отправлялся в путешествие с планеты на планету в качестве эксперта по археологии Предтечей.

Роане нравилось то, что она видела на изображениях Ревении. Местность, которую они должны были прочесать в поисках сокровища, к счастью, была малонаселенной, гористой и лесистой. Эта часть крошечного государства считалась охотничьими угодьями королевской семьи. В единственном поселении жили королевские егеря и слуги. Кроме них здесь жили только овцеводы, перебирающиеся вместе со своими отарами от пастбища к пастбищу, в зависимости от времени года. Так что если пришельцам из космоса повезет и они будут осторожны, как задумано, то есть шанс, что им не придется контактировать с местными жителями.

Трехмерные записи, которые просматривала Роана, выглядели очень реалистично. Роана видела настоящие замки с башнями, верхушки которых уходили далеко в небо; красочные городки с извилистыми улочками (совсем непохожими на упорядоченные жилые кварталы ее народа) и... Нет, нет, она должна помнить, что все это — очень примитивно. Нескончаемые поля сражений. Роана даже поёжилась, вспомнив несколько записей, после просмотра которых наизнанку выворачивались мысли и желудок.

Люди Ревении, насколько это можно было определить, до сих пор находились под влиянием какой-то психологической обработки. Либо первоначальные изменения настолько сильно подействовали на их предков, что заново воплотились и в потомках. Несмотря на внешнее сходство жителей Клио с Роаной, их психика, их чувства были совсем чуждыми для неё. Но, конечно же, это проявилось бы только при личной встрече.

Вибрация капсулы-пули, в которой она находилась, уменьшилась. Путешествие подошло к концу, и Роана открыла глаза. Вздохнув с облегчением, что тяжелое испытание уже позади, девушка сошла на землю и осмотрелась вокруг.

— Ты опоздала...

Она резко повернулась, машинально поправляя мундир. Не то чтобы для Сандара имело значение, что она выглядит помятой, как старая кожа. Но ей хотелось бы, чтобы он хоть раз увидел в ней девушку, а не обузу.

— Небольшая задержка в метро-проколе, — быстро парировала она и тотчас же почувствовала раздражение. Почему для Сандара и его отца с ней всегда что-то не так? Если происходила задержка или какие-нибудь неприятности, то всегда — из-за нее и никогда — из-за них.

Глядя на своего кузена, она старалась не думать об извинениях. Он не изменился и никогда не откажется от своей обычной позы превосходства. Впрочем, почему он должен измениться за какие-то два месяца? У него не было никакого повода спускаться со своих вершин; а несколько неправильные черты его лица сменились на почти-очень-красивые, при этом излучая некое очарование, которое он охотно распространял на кого угодно, кроме нее. Сандар мог надеть грязный комбинезон метрокапсульного работника и все равно выглядеть в нем как герой ЗD-фильма. А в мундире Службы он был Сандаром Великим. Роана слышала, как однажды так его окрестила девушка, с которой он встретился, возвращаясь на Варч. Даже сам факт, что она была его кузиной, иногда делал Роану на какое-то время весьма популярной, но только до тех пор, пока другие девушки не осознавали, какое крохотное влияние она оказывала на своего двоюродного брата.

— Пошли! — он уже уверенно шел вперед, и ей пришлось быстро семенить за ним, чтобы его догнать. — У нас всего полчаса, чтобы добраться до взлетной полосы перед стартом.

Он продолжал идти уверенным широким шагом, и ей приходилось чуть ли не бежать вприпрыжку, чтобы не отстать. Ею овладело чувство обиды и возмущения. Находясь далеко от кузена, Роана всегда надеялась, что они смогли бы стать друзьями. Однако когда они были вместе, она понимала, как глупо на это надеяться.

— Мои вещи... — закричала она.

— Здесь. Я оставил их на складе.

— Но нам же надо забрать их. Как мы?..

Он подошел к внешнему люку. Затем протянул руку, и его сильные пальцы подхватили ее под локоть. Роане стало почти больно.

— Я же сказал, у нас нет времени. Раз ты опоздала, тебе придется за это отвечать. И ты вполне сможешь обойтись без своих вещей. На борту корабля всякой всячины навалом.

— Но... — Роане хотелось упрочить свое положение, не обращать внимания на его произвол и властность. Но только она знала, что он вполне способен потащить ее силой. Она видела несгибаемую линию его рта; Сандар был чем-то раздражен и обозлен, и она вполне могла стать объектом его злобы, стоило ей дать ему к этому повод. Ее плечи безвольно обвисли. И снова она попала в прежнюю ситуацию. За эти два месяца, проведенных в Крам-бриф, она так ничему не научилась. А ведь как она была уверена в себе! Оказывается, ее самоуверенность была самообманом. Теперь она осознавала, насколько ошибалась в себе. Теперь ей придется оставить свои вещи запертыми где-то в одном из этих проклятых зданий.

Она знала, что не лишилась предметов первой необходимости. Дядя Оффлас путешествовал на самом высоком уровне удобств, которые мог обеспечить ему проект. Но в ее багаже находились личные вещи, а кое-какие из них давным-давно уже стали частицей ее самой. Все проклятый Сандар. Плохое начало для полета.

Когда он подозвал грузовой флиттер, она стояла тихо, по-прежнему ощущая его железную руку. Как пленница. Пленница, да; но не смирившаяся. Все-таки она собиралась утереть нос Сандару — как-нибудь, когда-нибудь. Роана разглядывала свои руки, когда флиттер, взяв их к себе на борт, спиралью взвился в воздух. Ее руки были маленькие и коричневые; а кожа — темнее, чем у Сандара. Она знала, что и Сандара, и ее дядю возмущает то, что она полукровка. Порой Сандар вел себя так, словно знать ее не хотел.

Космопорт был занят четырьмя кораблями. На борт одного из них — звездного лайнера — уже поднимались пассажиры. Они быстро миновали его высоченные стойки, чтобы проследовать на другой корабль, намного меньший по размеру. На нем красовались опознавательные знаки Корпуса изыскателей. Роане удалось высвободить руку из пальцев Сандара, быстро спуститься по пандусу и подойти к кораблю, как она делала множество раз до этого.

Она опустила свой идентификатор в контрольный учетчик космопорта и тотчас же увидела приветливую зеленую вспышку. Немного далее впереди стоял один из членов экипажа.

— Джентльфем Хьюм, — он сверился с судовой ведомостью. — Третий уровень, каюта номер шесть, десять минут до старта.

Она стремительно поднялась по трапу, мечтая поскорее оказаться в уединении своей собственной каюты, чтобы больше не чувствовать вмешательства Сандара. И как только очутилась в ней, то бросилась на койку, несмотря на то что сигнал, возвещающий отлет, еще не прозвучал. И защелкнула ремень безопасности.

Каюта являла собой обычное помещение, предназначенное для младшего офицера. В каждой из ее стенок размещались специальные шкафчики-отсеки, а дверь заменял узкий проход, закрываемый металлической шторкой, как подобает для новобранцев. Койка оказалась достаточно удобной, как и остальная обстановка, которую пассажир мог отрегулировать по своему усмотрению.

И снова Роана подумала, как было бы здорово иметь настоящий, неподвижный дом, твердо стоящий на земле, где бы она хранила всякие удивительные вещицы, которые вызывали бы у нее изумление или радость, как и воспоминания о счастливых мгновениях, вселяющих в нее бодрость и веселье. Если у дяди Оффласа и были когда-нибудь такие желания, то, по-видимому, очень-очень давно. А Сандара, похоже, такие вещи совершенно не волновали.

Она надеялась, что его слова о том, что на борту корабля она найдет все, что нужно, окажутся правдой. Разумеется, она мельком заметила мундир Службы — комбинезон без единого шва, изготовленный из материала, подходящего для любого климата и долгого использования в самых невероятных условиях. Она уже знала, что не обнаружит здесь никаких предметов роскоши для нормальной женской жизни, не говоря уже о духах или кремах для лица и рук, которыми пользовались женщины, постоянно живущие на земле.

Над головой раздался звон: сигнал к последнему отсчету перед стартом. Роана поуютнее устроилась в защитном коконе на своей койке. Опять они улетают... она даже не была уверена, что сумеет подсчитать, в который раз проходит подобную процедуру. И вообще, наступит ли когда-нибудь конец ее странствиям?

Этот полет ничем не отличался от какого-нибудь другого. Когда они перешли в гиперпространство, дядя Оффлас послал за ней, чтобы устроить ей небольшой экзамен относительно того, чему она научилась. Когда экзамен кончился, он ни единым знаком или словом не дал ей понять, что она сделала успехи, а лишь сказал, что ей следует сосредоточиться только на работе. Затем дал ей читающее устройство и целую груду записей к нему, приказав как можно лучше использовать свободное время. Она не осмелилась возразить, понимая, что рано или поздно он может потребовать у нее отчета о проделанной работе.

Полет, как обычно, был утомительным и скучным. Вот на лайнере, где всегда есть множество мероприятий для развлечения пассажиров, наверняка было бы лететь веселее. Но, конечно же, дядя Оффлас решил, что подобные перерывы между занятиями должно использовать лишь для зубрежки.

Наконец они вышли к намеченному пункту; их корабль достиг орбиты Клио. Они упаковались сами и свое снаряжение перенесли на СБ, стандартный спасательный бот, который, однако, был модернизирован д ля прямой посадки на планеты. Уже наступили сумерки, когда тщательно спланированное приземление привело их на поверхность.

Все трое выгружали снаряжение и продовольствие очень быстро, поскольку посадочный модуль располагал строго ограниченным временем, чтобы возвратиться на корабль-носитель. Времени всегда было в обрез, даже тогда, когда сутки намного длиннее. Хотя ни один из тех, кто наблюдал за небом Клио, не смог бы опознать звездолет, все равно могли возникнуть лишние слухи о странных явлениях в небесах.

Когда Роана вытаскивала из шлюпки на землю контейнеры и ящики, она отметила, что воздух Клио необычайно свеж. После затхлой удушливой искусственной атмосферы корабля воздух планеты показался ей почти ароматным. И она с наслаждением наполнила им легкие.

У них совершенно не было времени осматриваться вокруг, пока они выгружались. Когда СБ приготовился к взлету, дядя Оффлас захлопнул люк и отскочил назад. Даже за короткое время их разгрузки сумерки успели смениться кромешной тьмой. Роана села на ящик и вытащила из внутреннего кармана комбинезона очки ночного видения. И только тогда осмотрелась.

Они находились на поляне, со всех сторон окруженной высокими деревьями. Затем она увидела кусты, местами примятые и сожженные после приземления и отлета шлюпки. Потом перевела взгляд на контейнеры и ящики, стоящие на кочках, поросших мхом.

Тем временем дядя Оффлас изучал небольшую карту, глядя то вправо, то влево, словно выискивая на местности охотничьи ориентиры. Сандар с трудом открыл один из пухлых контейнеров, вытащил из него ящичек и положил его на колени. Затем низко к нему наклонился и стал изучать какие-то циферблаты, расположенные у него на крышке. Настроив пару из них, он взялся за другой — точно такой же — ящик, чтобы сделать то же самое.

— Все в порядке, — произнес дядя Оффлас. — Поставь его примерно в двенадцати... нет, пожалуй, в двадцати шагах вон в том направлении, — он ткнул пальцем влево. — А я сделаю то же самое с этим, — и с этими словами он поднял второй ящик.

Теперь, когда искажатели заработали, они смогут разбить лагерь. Приборы предназначены для защиты от любого вторжения, будь то человек или местное животное. У каждого члена их маленькой команды к ремню был прикреплен крохотный передатчик, полностью снимающий негативные эффекты искажателя.

В полночь они начали устраиваться на новом месте. Под чутким руководством дяди Оффласа при помощи лазера прорезали в земле довольно глубокую яму высотою с Сандара. Над ней возвышался купол высотою в вытянутую руку, защищающий от непогоды, который, в свою очередь, скрывала буйно разросшаяся растительность. Они занесли оборудование и провиант в свое убежище, заранее отгородив для них отсек, вмещающий три маленьких ящика и один большой. Затем они включили внутреннее освещение в лагере и несколько раз обошли лагерь по кругу, чтобы убедиться, что ни один лучик света изнутри не сможет их выдать местоположение.

Порой им приходилось работать по ночам, а отсыпаться днем. Так случилось и на этот раз. Роана настолько устала, что часто зевала и мечтала лишь об одном: поскорее свернуться у себя на койке. Среди деревьев ей мерещились какие-то тени, и поскольку вокруг было очень темно, она двигалась наугад, словно раздвигая темноту руками. Так Роана начала свое первое изучение этой местности. Сандар изучал рощу с противоположной стороны, пока его отец собирал передатчик и устанавливал различные приборы, которые могли им понадобиться для определения дальнейшего пути. Очевидно, Оффлас совершенно не сомневался, что они отыщут искомое. Никогда еще прежде он не был настолько самоуверен. Словно эта его решительность могла ускорить их поиски.

Такая сильная вера в успех передавалась Роане как заразная болезнь. Она почти не сомневалась, что сможет представить Оффласу рапорт об удачном завершении своей первой поисковой вылазки. Но этого не смогли сделать ни она, ни Сан-дар. В третью ночь они удалились от лагеря гораздо дальше, чем в первый раз, и вернулись в лагерь, ориентируясь на сигналы искажателей. Поскольку заблудиться было практически невозможно, у Роаны путешествие по лесу почти не вызывало беспокойства. Прежде ей никогда не доводилось быть- совершенно одной. На борту звездолета, находясь в отдельной каюте, она иногда испытывала тревожные чувства, но, зная, что совсем рядом, за перегородками, находятся люди и им так же, как и ей, неуютно в этом безвоздушном пространстве, успокаивалась. Так случалось много-много раз. Но здесь, в этом диком заброшенном лесу, отчетливо видном с помощью ее специальных очков, она внезапно ощутила странное чувство какой-то необузданной свободы.

В середине четвертой ночи она взобралась на горный кряж, перекинула детектор через плечо, чтобы взбираться дальше, подтягиваясь обеими руками. С самого рассвета шел дождь, отчего трава и кусты были влажными и скользкими. Но водонепроницаемый комбинезон сохранял ее тело сухим, и она наслаждалась прозрачными каплями, падающими ей на лицо и руки, даже несмотря на то что волосы прилипали к голове.

Наконец Роана добралась до дороги. Она продвигалась вперед по размокшей глине, часто спотыкаясь и поскальзываясь, с трудом прокладывала себе путь через кустарник и травы, росшие на высоких холмиках, некоторые из которых торчали выше ее головы. Над нею аркою сцеплялись кружевные лианы из диковинных цветов, создавая почти непроницаемую зеленую крышу. Либо их посадили так намеренно, чтобы скрыть тоннель от чужого глаза, либо перед Роаной просто-напросто была девственная и никем не управляемая флора во всей свой красе. Однако дорога была изрыта колеей, и виднелись следы копыт, напоминающих конские. Поэтому Роана догадалась, что дорогой часто пользовались. И тогда она решила подняться еще выше, что и сделала, заметая за собою следы при помощи сломанной ветки.

Горный кряж лежал под прямым углом к дороге, и довольно высоко над нею. До пересечения дороги с горою Роана добиралась ползком. Ее тело все время извивалось, ибо девушка старалась, чтобы ее не заметили на фоне неба. А это вполне могло случиться из-за полной и ясной луны.

Впрочем, луна оказала ей и услугу. Из-за ее яркого света Роана отчетливо видела всю местность, расстилающуюся внизу. Ее очки ночного видения можно было отрегулировать так, чтобы изучить местность очень тщательно, причем на значительном расстоянии. И Роана сумела разглядеть группу домов, явно составляющих поселок.

Прямо под нею находилось довольно значительное поселение. Роана увидела две квадратные башни высотою примерно с пятиэтажный дом, соединенные между собой каким-то сооружением шириною не больше комнаты, зато высотою в три этажа. По краям обеих башен, как и по крыше здания, шел парапет. Парапет бежал и по внешней высокой стене, окаймляющей здание. Два или три очень узких окошка излучали слабый свет. Роана ломала голову, кто мог засидеться допоздна в столь неурочный час. Ближайшая к ней башня имела ворота, ведущие в сад, спускающийся к самому подножию горного кряжа.

Сад, словно изрезанный тропинками из лунного света, выглядел таинственно. То там, то здесь Роана замечала роскошные цветочные клумбы, ухоженные чьей-то заботливой рукой. Но что больше всего поразило Роану, это шесть человек, работающих в саду. Они трудились парами. Девушка увидела, что они устанавливают в земле какие-то столбы, служащие основанием для огромных гротескных фигур. Каждая из этих жутких фигур держала в одной из передних лап овальный щит с причудливым изображением, в то время как другая передняя лапа или коготь сжимал древко с небольшим флажком.

Установка этих фигур в ряд напротив нижнего этажа башни отнюдь не казалась работой из легких. Сверхъестественные фигуры на столбах изображали то ли животных, то ли птиц или в любом случае похожих на людей существ, увенчанных коронами и завернутых в нечто вроде савана. Но зрелище казалось Роане настолько удивительным, что она задумалась о том, а нет ли во всем этом какого-нибудь аллегорического значения.

Загадочно было также, зачем их понадобилось устанавливать среди ночи? Роана наблюдала за действиями людей до тех пор, пока не установили последнюю фигуру. Потом люди двинулись по направлению к зданию по единственной дороге, устланной булыжником и идущей к главным воротам в стене. За этой стеной, очень похожей на крепостную, шли два рада домов, возведенных из такого же камня, как и башня, только намного меньше размером. Из крупных камней были сделаны только два верхних этажа. Крыши домов были из каменных плит, положенных под небольшим наклоном, а на их краях были вытесаны головы животных.

Это была крепость и деревня при ней, но в миниатюре. И хотя это зрелище отличалось от того, что Роане доводилось видеть на трехмерных изображениях, она все-таки узнала, что это Хи-зерхау — главный королевский охотничий замок королевства Ре-вения.

Неужели установка этих фигур означала скорое прибытие короля? И если это так, как могут отразиться эти действия в лесу на ее группе? Безусловно, их всегда защитят искажатели. Но если повсюду будут шастать охотники, то им придется скрываться до окончания королевской охоты. А дядя Оффлас ни за какие коврижки не собирался терять время впустую.

Глава 2

— Что говорилось на совещании? — дядя Оффлас мерил шагами пол, то и дело кусая кончик большого пальца. Это говорило о том, что он погружен в глубокие размышления. Сейчас он буквально забрасывал Роану вопросами. — Кто может прибыть? Король?

— Судя по текущему году этой планеты, король Никлас очень стар... Так может ли он вообще охотиться?

— Я спрашиваю тебя. Ты видела ЗD-изображения, доставленные роботом-разведчиком.

— В этих изображениях не было ничего конкретного. Если это не король... — Роана замолчала, просчитывая в уме все возможные варианты. — Все его дети мертвы. Но у него осталась внучка — принцесса Лудорика...

Сандар рассмеялся.

— Ну и самомнение! И откуда они только берут такие имена?

— Успокойся! Это принцесса... кто же еще? — раздраженно произнес дядя Оффлас.

— Да какая разница! — Его сын очень не любил, когда его одергивали.

— Разница очень большая, болван! Количество людей, сопровождающих охотника, зависит от его ранга!

Лицо Сандара побагровело. Дядя Оффлас был действительно раздражен, иначе он никогда бы не позволил себе так резко разговаривать с сыном. Роана поспешно досказала, что ей было известно.

— Есть еще герцог Реддик, дальний родственник короля, но он намного его моложе. Вот и все сведения, доставленные роботом.

— Итак, судя по всем этим приготовлениям, что ты видела... — дядя Оффлас провел по нижней губе ногтем, который до этого покусывал, —...прибудет кто-то, имеющий отношение к королевской семье. Если это принцесса, то считайте, что мы почти в полной безопасности, ибо вряд ли она обожает охотиться. И хоть сколько-то разбирается в этом. Но мне не нравится вся эта активность, к тому же так близко от нас. Может пройти куча времени, пока мы узнаем, кого ожидают в крепости. Время! — Он сжал правую руку в кулак и с силой шарахнул им по ладони левой руки. — Нам необходимо наилучшим образом использовать время! Чем дольше мы сможем оставаться на планете, тем больше у нас возможностей на исследования.

Сандар поднял голову, принюхиваясь к усиливающемуся ветру.

— Сегодня все равно ничего не выйдет, поскольку надвигается буря. Плохо, что нельзя выйти и отправиться в...

Его отец повернулся в том же направлении. Серая предрассветная дымка казалась туманнее, чем обычно. Они увидели огромные массы облаков.

— Прежде чем разразится буря, пройдет несколько часов, — обратился он к девушке. — Роана, ты должна понаблюдать за всем, пока не грянула буря. Сообщай обо всем, что покажется тебе важным. — Он указал на передатчик на ее запястье. — И заходи туда с севера; эти егеря — великолепные следопыты. Сандар, ты установишь дополнительные искажатели. Мне так не хотелось использовать их раньше времени, но сейчас это необходимо. А я установлю дополнительный излучатель.

Роана бесшумно вздохнула. Ей не доставляло никакой радости снова пускаться в длинный путь, взбираться на горный кряж.

Однако несмотря на усталость и вероятность бури, мысль о том, что она будет наблюдать за этим «карманным» замком, возбуждала ее. К тому же ее очень удивило, что дядя Оффлас избрал именно ее на эту миссию. Если, конечно, не принимать во внимание, что Сандар лучше нее разбирается в установке защитных искажателей...

Она проскользнула в лагерь и съела немного подкрепляющего, безвкусного А-рациона, имевшегося в ее комбинезоне. Тащиться в такую даль голодной не имело никакого смысла, а ее желудок всегда ощущал в себе пустоту.

Кружным путем с севера она добралась до новой территории. Роана не стала терять времени на изучение местности, -однако сделала все возможное, чтобы не оставить следов; пробираясь сквозь лес, старалась не сломать какую-нибудь ветку, не оставить следа испачканного глиной сапога на лесном мху. Естественно, это задерживало ее в пути, поэтому, когда она вновь добралась до горного кряжа, серое небо стало значительно светлее. Во время этого похода она совершила еще одно открытие: вторая башня, расположенная в лесу, утопала в зелени настолько, что ее почти не было видно. С той стороны, откуда пришла Роана, не имелось двери, закрывающей вход, и вообще само это место свидетельствовало о полной заброшенности. Вероятно, это были просто руины. Девушке страшно захотелось их исследовать, и она обещала себе, что обязательно сделает это при любой удобной возможности.

Теперь она наблюдала сразу и за деревней, и за замком. На этот раз все окна были ярко освещены. Ей удалось увидеть внутри множество людей. Деревянные фигуры уже покрасили яркой краской, а флажки весело трепыхались на ветру.

Роана так внимательно сосредоточилась на зрелище, что страшно испугалась, услышав чей-то очень громкий голос, и тут же увидела на парапете человека. Он поднес к губам горн и протрубил. В ответ внизу со стороны деревни появилась кавалькада. Всадники следовали за человеком, который одной рукою показывал своим августейшим особам путь, а в другой сжимал горн, издающий отрывистые трубные звуки. За ним ехал верхом еще один мужчина, одетый в точно такое же странное одеяние, напоминающее мантию, украшенную на груди причудливым узором.

Рядом с кавалькадой ехал небольшой военный отряд, состоящий из шести человек. На головах — металлические шлемы, а в руках — поднятые в официальном приветствии мечи. Позади них ехали еще два всадника, а за ними — длинная цепочка вооруженных людей. Одним из всадников была женщина, подол ее длинной юбки развевался по обеим сторонам седла, словно она была разрезана надвое. Роана заметила, что юбка у женщины — насыщенного зеленого цвета, а плотная куртка имела такой же оттенок, только ее грудь украшала спираль из сплетенных серебряных тесемок.

Роана забралась на такую высоту, что не могла как следует рассмотреть лицо этой женщины, к тому же поднятый воротник мантии закрывал почти всю ее шею, а сзади аккуратными складками спускался по плечам. На голове женщины красовалась широкополая шляпа, украшенная своеобразной кокардой из длинных желтых перьев.

Ее спутник, тоже одетый в зеленое — от сапог до узкого высокого головного убора с прорезями на тулье, медленно ехал верхом рядом с женщиной. Роане удалось немного разглядеть его надменное лицо, хотя по осанке и одежде она уже догадывалась, что этот человек принадлежит к самым высоким кругам общества.

Жители поселка стояли на обочине дороги, приветствуя кавалькаду. Мужчины махали головными уборами; женщины приседали в реверансах. Женщина, ехавшая верхом, вскинула руку в ответном приветствии. Великолепные животные, на которых они ехали, были золотистыми двурогами с Астры, и при виде них Роана поняла, что в эти мгновения перед ней действительно предстала часть жизни поселенцев, основанная по чьей-то прихоти на планете где-то в центре галактики, в то время когда жизненные и природные ресурсы большинства других планет иссякали. Двуроги с Астры были ниже и меньше всех тех, которых Роана видела прежде. Но она не ошиблась в их породе, ибо только у них рога были настолько выгнутой формы, а при ходьбе они чуть-чуть приплясывали, мерно качая головами.

Роана наблюдала, как группа всадников въехала во внутренний двор замка, где женщина и ее одетый в зеленое спутник спешились перед главным входом. С низким поклоном он предложил ей руку, а она церемонно едва коснулась ее пальчиками. Это зрелище очень напоминало Роане кино, и она, словно зачарованная, наблюдала за происходящим внизу. Яркие блестящие цвета и люди казались не настоящими, а скорее выдуманными, и она никак не могла в них поверить. Одно дело — просматривать одну из пленок, заснятых роботом-разведчиком, и совсем другое — видеть все это наяву. И Роана осторожно покинула свой наблюдательный пост, ни на секунду не сомневаясь, что только что прибывшая в замок женщина — это принцесса Лудорика.

Роана не могла догадаться, что за мужчина сопровождал принцессу, ведь кроме герцога Реддика внизу мог оказаться кто угодно из ревенийской знати. Она стала осторожно отползать назад, с сожалением вспоминая, какой огромной крюк ей придется проделать на обратном пути. Но время пронеслось с огромной скоростью, и теперь прямо над Роаной угрожающе нависли грозовые облака.

Внезапно кромешная тьма окутала землю, и если бы не очки ночного видения, то она, безусловно, заблудилась бы. Ветер яростно раскачивал кроны деревьев, и девушка изрядно перепугалась. Роана побывала на многих планетах; ей доводилось попадать под ураганные ветры, проливные дожди, в песочные бури, под вздыбленный ветром гравий, до крови повредивший ее кожу. Зато тогда она находилась в укрытиях, способных выдержать силу любого ураганного ветра.

Сейчас же буря настигла ее на открытой местности, от чего нервы девушки были на пределе. Ей было необходимо найти укрытие. А для этого годились только руины заброшенной башни. И, собравшись с духом, Роана направилась прямо к ней.

Порыв ветра принес с собою проливной дождь, капли которого барабанили повсюду, как молотки. Роана съежилась от страха. Вдруг темноту прорезала кривая сверкающая молния, а за ней последовали мощные раскаты грома. Дерево, за которым укрылась девушка, с виду могучее и толстое, с жалобным скрипом раскачивалось от ветра.

Ей нельзя больше оставаться здесь, подумала Роана. Значит, надо рискнуть и попытаться добраться до руин. Еще одна молния прорезала тьму, причем совсем близко. Роана вскрикнула, но ее крик поглотило завывание ветра, и она, не разбирая дороги, бросилась бежать через кусты сломя голову. И тут она увидела перед собой аркообразные ворота башни, очень похожие на гигантский рот.

Как только Роана достигла своей цели, она остановилась, тяжело дыша. Все ее тело напряглось, как струна. Благодаря водонепроницаемому комбинезону тело девушки осталось сухим. Но волосы прилипли к голове, дождь нещадно хлестал ее по лицу, а его тяжелые капли попадали в полуоткрытый рот. Какое-то время она чувствовала себя так, словно ветер выдул из нее все внутренности.

Когда она отдышалась и пришла в себя достаточно, чтобы двигаться, то осмелилась воспользоваться излучателем. Поставив его на самую низкую мощность, Роана начала изучать все вокруг.

К своему удивлению, она увидела мебель. Но, подойдя ближе, отметила, что эту так называемую мебель невозможно сдвинуть. Разве что при помощи гигантских усилий.

Роана увидела стол, вытесанный из монолитной толстой темно-красной каменной плиты, расчерченной тончайшими золотыми полосками. А когда смахнула с него вековую пыль, то пылинки засверкали даже при очень слабом освещении. В столешнице она заметила какие-то вкрапления и, приглядевшись внимательнее, обнаружила, что плита разделена на огромное количество чередующихся квадратов, то красных, то белых. Это напоминало игральную доску.

Через стол, возвышающийся на круглых каменных ножках, друг напротив друга стояли два кресла. Роана с удивлением отметила, что в отличие от стола у них нет ножек. Их сиденья являли собой квадратные ящики с толстыми спинками и широкими подлокотниками. И сиденья, и подлокотники были вырезаны из дерева, а вмятины и неровности заполняла пыль, поэтому до того, как девушка вытерла ее, они были едва различимы.

Напротив единственной стены возвышался массивный каменный крест. За ним Роана заметила лестницу без перил, высеченную из того же камня, что и стол, только он был не такой красный и ровный, а блеклый и шероховатый.

Еще здесь стояли две высокие металлические стойки, доходящие Роане до плеч, изъеденные ржавчиной. Каждая из них заканчивалась светильником в виде чаши со специальным держателем для фитиля.

Гора увядших листьев и грязи виднелась из этого входа без двери. Роана подошла к лестнице и стала подниматься, освещая излучателем каждую ступеньку, исчезающую наверху в кромешной тьме.

Наконец, очутившись на втором этаже, девушка обнаружила, что башня, снаружи выглядевшая трехэтажной, здесь заканчивается. Если здесь когда-то и был проход на третий этаж, то либо его сделали из дерева и он обрушился от времени и непогоды, либо зачем-то разобрали. Она посветила излучателем вверх, но не увидела ничего, кроме камней.

Второй этаж имел обстановку, состоявшую из еще двух светильников на стойках и сундука, а также ступени, ведущей к помосту, на котором возвышалась широкая кровать, изготовленная из того же дерева, что и кресла внизу. Она имела форму' прямоугольного ящика, полного зловонного содержимого, в которое превратилась прогнившая перина. Остатки мягкой части кровати превратились в прах.

В помещении имелись узкие, как щели, окна без ставень, защищавших бы комнату от ветра и дождя, и капли, попав на пол и смешавшись с пылью, образовали липкое месиво. Еще одна молния осветила комнату. И тотчас же оглушительный удар грома заставил Роану выронить излучатель и в ужасе прижаться к сундуку'. Закрыв глаза, она крепко прижала ладони к ушам.

Удар был такой силы, что Роане показалось, что гром заполнил башню целиком. Даже когда гром прекратился, она еще долго ощущала животный ужас перед стихией и не осмеливалась сдвинуться с места. Еще ни разу она не встречалась с подобным неистовством природы и теперь чувствовала себя ее пленницей. Девушка оцепенела от страха и долго оставалась без движения.

Сколько длилась ее паника — час, два или больше — Роана не знала. Но по прошествии некоторого времени она наконец пришла в себя. Ее мысли лихорадочно заработали. Дядя Оффлас, Сандар... они сейчас в лесу. Мог ли их лагерь устоять против бури? А что если молния ударила как раз в стоящее рядом с лагерем дерево и оно рухнуло прямо на них?

Она нащупала на запястье передатчик и попыталась набрать кодовый сигнал. Но девушка тщетно вслушивалась в шум дождя в надежде услышать хоть какой-нибудь ответ. Наверняка из-за бури они не могут принять ее сообщение. Если у них еще остался приемник...

Хотя ветер, завывая, носился вокруг башни, она услышала треск, словно обломилась ветка или упало подкошенное молнией дерево. Роана быстро смахнула пыль с крышки сундука, тщательно проверила, выдержит ли она ее вес, уселась, достала тюбик с А-рационом и, выдавив немного его содержимого, чуть-чуть утолила голод.

Еда заметно прибавила Роане сил, и девушка вновь направила луч на стены помещения. Она тщательно изучила его. Несмотря на широкую кровать, она сомневалась, что когда-то эта башня служила для кого-то постоянным домом. Вероятно, ее возвели для охотников, случайно угодивших в бурю.

В свежем влажном воздухе зловоние, исходящее от кровати, становилось все сильнее и сильнее, что заставило девушку держаться подальше от этой части комнаты. Но в конце концов она решилась приблизиться к злополучной кровати. Та напоминала ящик без крышки; углубление, накрытое изъеденной насекомыми и почти сгнившей тканью. В четырех ее углах возвышались деревянные столбики с вырезанными на них изображениями деревьев и обвивающих их виноградных лоз. Теперь это былое великолепие было едва видно из-за толстой паутины и засохших насекомых. Вот такая отвратительная «драпировка» предстала перед глазами Роаны.

Тем не менее между высоким изголовьем (также резным и имеющем несколько красивых углублений, в которые были вставлены миниатюрные двойники уже виденных Роаной светильников) и стеною башни девушка заметила небольшое пространство. Посветив туда лучом, она увидела нечто странное: множество углублений, выдолбленных в камне, словно это была лестница, по которой можно было подняться на стропила, виднеющиеся наверху. Включив излучатель на полную мощность, она провела лучом как можно выше и обнаружила, что углубления вели к одной из поперечных балок. Роана предположила, что случайно натолкнулась на какой-то тайный ход, скрываемый за этой стеной, когда-то закрытый чем-то вроде гобеленов или драпировок.

Роану мучило искушение подняться наверх. Однако благоразумие подсказывало ей, что лучше будет снова пойти своей дорогой и, как только буря немного утихнет, покинуть башню. Но еще она понимала, что должна отправиться обратно только тогда, когда прекратятся молнии, приводящие ее в бессознательный страх.

Только она опоздала. Как только она подбежала к двери, то увидела непроглядный дождь. Роана в нерешительности остановилась, думая, уйти ей или нет, как вдруг увидела яркую вспышку света и услышала звук, напоминающий громкое ржание двурога. Неужели сюда направляются охотники, как и она, застигнутые бурей? Она отскочила назад, с отчаянием глядя на пол, где остались следы ее бесцельного блуждания по комнате.

Она рывком распечатала комбинезон и вытащила шарф-маску. Одев его на манер шейного платка, она отступила к лестнице, думая только об одном: об убежище... позади изголовья кровати.

Несмотря на то что Роана сразу выключила излучатель, наверху было достаточно светло, чтобы она смогла пробираться на ощупь. Помещение освещалась приглушенным серым свечением. И все равно она добиралась до верхнего этажа очень медленно. Во всяком случае, не быстрее, чем заслышала в спальне голоса и тяжелые шаги, раздающиеся внизу. Роана с сожалением поняла, что больше у нее не осталось шансов выбраться из башни. Зря она повела себя так беспечно. Роана съежилась между изголовьем кровати и холодной стеной, изо всех сил зажимая пальцами ноздри от жуткого зловония копошащихся в кровати насекомых и прочей мерзости.

Теперь она не видела ничего: дерево перед ее глазами не имело ни одной трещины. Зато она все слышала. Разумеется, новоприбывшие разговаривали, конечно, не на основном галактическом. Однако перед отправлением на Клио она вызубрила целый учебник языка королевства Ревения. И постепенно она стала разбирать слова. Они поднимались по лестнице, а вот сколько их было — Роана сказать не могла, хотя с преогромным трудом старалась различать слова и количество шагов. То тут, то там раздавалось бряцанье металла, будто что-то с силой царапало стену; и все это сопровождалось восклицаниями, которые Роана сумела перевести не иначе как самые отборные ругательства и проклятья.

Они вышли из спальни, и теперь она отчетливо слышала их разговор:

— ...приехал на чем? У тебя, что, ушей нету?

— ...да нет, я не об этом... это не совсем так... — второй голос говорил неуверенно, чуть ли не бормотал.

— Тогда плевать я на него хотел! Говорю же тебе, это самое подходящее место, чтобы держать ее здесь, и это так же безопасно, как идти на Кевелдсо. Бросим ее в эту кровать да посадим на цепь и спокойно переждем дождь. Думаешь, что сможет превратиться в змею, чтобы выползти отсюда через окно? Она прекрасно посидит с нами, успокоится, и ей не втемяшится в башку спуститься и убежать. Она никогда не сорвется с цепи. Цепь сделана из отличной стали, из которой отливают мечи, а ошейник одного из любимых псов Его Светлости будет крепко держать ее на месте. А теперь иди за ней. Ступай, ступай, дружище. — Снова послышался звон металла. — Мы обовьем цепочку прямо вокруг ее глотки, вот так! Тогда она не сможет сбежать без этого ключа, а он будет висеть как раз у меня на поясе. А теперь пошли отсюда, из этой чертовой конуры!

— Ему не понравится...

— Значит, ему понравилось бы больше, если бы те трое, что напали на нас, превратили бы нас в желе, так? Ты видел, что случилось с Ларкиным? Ты, часом, не заболел? Возможно, он и имеет кое-какие планы на эту птичку, но только не убийство... во всяком случае — пока. Он сказал, что видел, что она продолжает дышать, и сказал это вполне отчетливо, ты сам слышал.

— Да... — Роане показалось, что невидимый гость согласился со своим собеседником весьма неохотно. И снова услышала бряцанье металла, затем — смех, и первый говорящий продолжал:

— Никто не помешает этому! Она и без того в оковах, словно ее наполовину замуровали. Ступай, и пусть она ляжет здесь! Лучше вообще ничего не делать, чтобы не вспугнуть ее. У нее и так достаточно хзатает проблем. Перед тем как Ларкин подарил ей чуточку любви, она дралась как стая диких кошек!

Грохот шагов, затем их звук на лестнице. Роана с облегчением вздохнула. Тошнотворный запах от кровати стал еще сильнее, когда в нее поместили пленника и тем самым потревожили ее омерзительное содержимое. Сколько же ей еще прятаться в этом проклятом месте? И сможет ли она вообще оставаться здесь? От зловония кружилась голова, а к горлу подступала тошнота. Зря она ела А-рацион, несмотря на голод.

Из комнаты не доносилось ни звука, только шепот ветра проникал сквозь узкое окно. Утихающая буря теперь действовала убаюкивающе. Роана на какое-то время успокоилась, но вскоре снова почувствовала, что дело дрянь. Из слов мужчин она поняла, что тот, кого они оставили здесь, находился без сознания. И еще ей надо вдохнуть как можно больше свежего воздуха, или ее вырвет. Она могла бы пройти вдоль стены и достичь открытого пространства за кроватью через одно из окон. И не важно, что за окном вновь полило как из ведра; ей просто необходимо ощутить дыхание свежего ветра на лице.

Роана двигалась с должной осторожностью. Пройдя несколько дюймов, она всякий раз останавливалась, чтобы прислушаться. И когда она наконец выбралась наружу у изголовья кровати, по ее спине пробежали мурашки от страха. Она посмотрела наверх лестницы. Снизу поднимался еле заметный свет. Они должны были взять с собой лампу. Однако комната была наполнена густыми расплывчатыми тенями.

Роана сделала еще один шаг, услышала лязг металла и напряглась. Затем медленно повернула голову к кровати. Из зловонного месива поднималась темная фигура. Вокруг распространялась страшная вонь, вызывающая кашель, который вскоре стал приглушенным, словно тот, кто кашлял, с трудом пытался справиться с охватившими его жуткими спазмами.

Внезапно еще одна молния прочертила аспидно-черное небо, и спальня на мгновенье осветилась. В кровати находилась девушка; обеими руками она закрывала рот и нос, ее хрупкие плечи сотрясались от спазма. И поверх этих рук Роана увидела широко открытые глаза, которые смотрели прямо на нее.

Глава 3

Ничего не понимая, Роана машинально двинулась, не осознавая, куда. Во всяком случае, впоследствии она не помнила ничего. По меньшей мере несколько минут. И только придя в себя, она обнаружила, что стоит, опустив лицо к вонючему месиву кровати. Она увидела извивающееся тело, прикованное к кровати. Роана одной рукой прикрыла девушке рот, после чего всем своим весом навалилась на лежащую, чтобы заставить ее прекратить извиваться.

Внезапно она почувствовала резкую боль в руке и инстинктивно отдернула ее. Девушка укусила ее. Однако она перестала извиваться, чего так боялась Роана. Напротив, спросила низким голосом:

— Почему ты пытаешься задушить меня, болван?

Роана отошла назад, потирая укушенную руку. Нащупав подвешенный к поясу излучатель, она установила его на самый слабый режим и только потом включила. И держа его, словно щит, направила луч света на девушку в кровати.

Луч осветил бледное лицо, покрытое темными пятнами, и обрамляющие его черные волосы. Под решительным подбородком находился широкий ошейник из прочного металла, а от него во тьму уходила толстая цепь, прибитая к столбику кровати толстым металлическим костылем. Девушка вцепилась в ошейник обеими руками и продолжала пристально смотреть прямо в круг света, словно пытаясь отыскать за ним Роану.

— Если ты не из тех отбросов, что внизу, — проговорила она шепотом, — тогда кто же ты?

— Здесь я спасаюсь от бури, — уклончиво ответила Роана еще более сдавленным шепотом. — Услышав, как тебя привели сюда, мне пришлось спрятаться.

— Где? — страстно выпалила девушка, словно ответ имел для нее очень важное значение.

Роана, как указкой, осветила изголовье кровати.

— За ним. Там предостаточно места.

— Но почему ты так и не сказал мне, кто ты? — резко осведомилась девушка. — Я — принцесса Лудорика! — и тотчас же ее властные нотки исчезли, и Роана видела перед собой лишь несчастную с грязными подтеками на лице и удушающим ее ошейником. К тому же от принцессы исходила липкая вонь.

Роана взглянула на ошейник и тотчас же ощутила страшную ярость. По инструкции, она должна немедленно покинуть пленницу. Для этого можно воспользоваться углублениями в стене как лестницей. К тому же она поклялась своим людям под страхом смерти не вступать ни в какие контакты. Постоянные междоусобицы, происходящие в Ревении, совершенно не касались пришельцев с других планет. Древние законы невмешательства по-прежнему строго выполнялись. А тут... этот ошейник...

— Я не из Ревении, — сказала Роана очень тихо, снова уклоняясь от прямого ответа.

— Значит, ты обделываешь здесь свои делишки, так? — рявкнула принцесса. — Вот почему ты здесь! Зачем ты прибыл сюда, вордайнский шпион?! А может, ты контрабандист? Скрывающий лицо и не назвавший имя своё да не будет удивлен, что его посчитаю злом, что шагает по земле! — Последнюю фразу она произнесла, словно цитату. — Кстати, тебя можно купить? Моё предложение будет невероятно привлекательным...

Роана поражалась, как спокойно держится принцесса. Вместо этого вонючего ящика с цепью и удушающим ее ошейником она должна горделиво восседать у себя во дворце, и если говорить, то почти шепотом... Но теперь Роана поняла, что за грязные разводы от смывшегося грима она приняла огромный темный кровоподтек на одной из щек принцессы. Время от времени она колебалась, прежде чем промолвить следующее слово, как будто ей было трудно говорить.

— Кто эти люди внизу? — спросила Роана. Она догадывалась, что те, кто осмелились так жестоко обращаться с наследницей трона Ревении, не обычные преступники. И чем дольше она разглядывала то, что находилось перед ней, тем отчетливее знала, что можно предпринять. И еще Роана знала, что она не бросит Лудорику в беде.

— Пока мне приходилось играть роль экзальтированной обморочной особы, они обращались со мной без всякой осторожности. Кстати, я понятия не имею, сколько их. Они носят егерские безрукавки. Однако этому не следует доверять. И как я угодила им в лапы... — Она пожала плечами, и цепь тотчас же натянулась, ошейник дернулся, а принцесса мучительно закашлялась. — М-да, этого я не знаю. Я мирно направлялась спать в свою постель в Хизерхау. Когда я проснулась, то уже лежала на скачущей по кочкам телеге, несущейся по лесной дороге. От дождя я вымокла до нитки. И какое-то время ничего не соображала. Но вскоре сомнения вернули мне разум. Потом мы попали в эту страшную бурю, повалившую дерево. Но телега приняла на себя основной удар. Вместе с возницей. Я поняла, что его больше не волнуют мирские дела. Но оставались еще те, другие, которые приволокли меня сюда и приковали цепью к стене. — Принцесса немного помолчала, затем проговорила, резко сменив тему: — Я не думаю, что ты вордайнец. Если ты контрабандист, ты получишь полное прощение и вдобавок увесистый кошель с деньгами. Помоги мне освободиться... — она потянула за ошейник. — И отведи меня на пост в Йаттон. — Она снова пристально смотрела вперед, словно стараясь отчетливее разглядеть Роану.

Когда инопланетянка промолчала, принцесса крепко сжала губы и спустя некоторое время прибавила:

— Похоже, у тебя тоже нет никакого желания встречаться с теми, что внизу. Послушай, да станет враг твоего врага моим врагом, и на едиственную битву эту мы заключим договор. — И снова Роане показалось, что ее собеседница процитировала эти слова. — У тебя необычное произношение и ты не из Ревении, как и не с Вордайна. И опять же, судя по твоему произношению, ты не из Лихштена. Если ты не купец с севера... Неважно, освободи меня, а в благодарность ты всю оставшуюся жизнь проживешь в

Ревении в сытости и довольстве. А это не мелочь! — Теперь в ее голосе звучала гордость, и снова Роана забыла, где они находятся. Что перед нею пленница, а не принцесса, восседающая на троне у себя во дворце.

В конце концов, что произойдет, если она поможет? Ведь она уже вмешалась, хотя бы потому, что принцесса узнала, что она здесь. Если она сейчас уйдет, что вполне может сделать, вырвавшись на свободу по стене, то принцесса, узнав, что ее бросили, придет в ярость, позовет тех, кто посадил ее сюда, и Роану каким-то образом выследят и обнаружат. Однако если она поможет принцессе выбраться, то сумеет что-нибудь придумать, чтобы оторваться от нее в лесу. Пусть принцесса считает ее контрабандисткой, вовлеченной в какое-нибудь опасное преступное предприятие; этим и можно будет оправдать ее чрезмерную осторожность.

Похоже, что принцесса приняла ее за мужчину. И немудрено. Видела она ее только мельком в ту секунду, когда молния озарила комнату. А в своем комбинезоне и со слипшимися волосами Роана вполне могла сойти за представителя сильного пола.

— Ладно, — хриплым голосом согласилась Роана. — Но этот ошейник... — Она наклонилась к принцессе, осветила ее шею лучом, затем — цепи, в том месте, где они прикреплялись к столбикам кровати. Осмотрела замок, но не могла понять, как отомкнуть его.

Значит, оставался столбик или сама цепь. Она протянула руку за инструментами, подвешенными к ее поясу, нашла резак. Снова ей приходилось использовать все свое умение и сноровку. Удивительно, но какая-то часть ее мозга наблюдала за тем, как она извлекает костыль, к которому прикрепили цепь; другая же думала о том, что чем дольше остается здесь, тем сильнее ей кажется, что она поступает правильно по отношению к принцессе. Словно желание Лудорики пробудило в ней чувство солидарности.

Роана склонилась еще ниже, стараясь не вдыхать зловонные испарения, осветила цепь лучом, выискивая место, где можно ее перекусить резаком. Затем ослабила цепь настолько, чтобы ошейник сильно не давил на шею пленницы. После этого спрятала резак в специальное отделение на поясе и резко дернула цепь на себя. Та порвалась. Роана услышала, как тихо вздохнула принцесса.

— Какое-то время тебе придется носить ошейник, — прошептала Роана. — Нельзя было перекусить цепь возле самой шеи. Это очень рискованно.

— Зато я теперь свободна! Как я тебе благодарна! — сказала Лудорика. — Но остаются те люди внизу. Будь у тебя кинжал...

Лудорика намотала цепь на руку. Роана удивилась, как бесшумно она это сделала. Принцесса подошла к краю кровати и перешагнула через ее бортик на пол. Роана сделала то же самое, только с противоположной стороны. Белое одеяние принцессы (или некогда белое) обвилось вокруг Роаны. Одна из кос принцессы была распущена, и на длинных вьющихся локонах, ниспадающих на плечи, до сих пор виднелась грязь от пребывания на зловонном ложе. Когда Роана подошла к ней совсем близко, принцесса с отвращением и гневом стряхивала с себя гниль.

Роана с сомнением рассматривала одеяние принцессы. Единственный путь, чтобы выбраться отсюда, — это лестница, по которой можно было взобраться лишь при помощи кончиков пальцев рук и ног. Разумеется, принцессе в ее пышном одеянии совершить такой подъем просто невозможно. Но, взвалив на себя бремя ответственности за пленницу (теперь Роана чувствовала эту ответственность как последствие ее почти неосознанного выбора), она обошла кровать сзади, осветила излучателем углубления в стене и объяснила, что собирается предпринять. Опять взглянув на одеяние принцессы, она отнеслась к их будущему с большим сомнением.

— Одолжи мне свой кинжал! — прошептала Лудорика. — О... — она издала странный звук, напоминающий смех. — Я не собираюсь пробиваться с боем вниз. Я воспользуюсь им, чтобы подняться наверх в этой одежде, — и она нетерпеливым жестом ткнула пальцем в свое роскошное одеяние.

— У меня нет кинжала, — ответила Роана.

— Нет кинжала? Как же ты тогда защищаешься? — выпучив от изумления глаза, осведомилась принцесса.

Роана показала ей нож, подвешенный к ремню. Принцесса поспешно вырвала его у девушки из пальцев и ловко обрезала свою доходящую до пола юбку спереди и сзади. Затем она проделала прорези для рук, отчего ее некогда пышное одеяние стало чем-то смахивать на комбинезон Роаны. Прежде чем возвратить ей нож, она попробовала его острие подушечкой большого пальца.

— Похож на инструмент, которым егеря сдирают шкуры с животных, и все-таки он какой-то другой, — задумчиво промолвила принцесса. — Аты ведь так и не назвал свое имя... и не показал мне лицо.

И тут принцесса застала Роану врасплох. Когда девушка отвела свободную руку, принцесса крепко схватила ее за запястье и завладела излучателем. Внезапность нападения сработала. Прежде чем Роана сумела высвободить руку, принцесса мощным лучом осветила ее с ног до головы.

Роана вырвала руку, но было слишком поздно. Принцесса пристально разглядывала ее и, будучи находчивой и умной от природы, успела очень многое отметить. Роана даже испытала по отношению к принцессе некоторое уважение. Девушка, которую силком приволокли в заброшенную башню, приковали цепями как дикого зверя, которая, прося о помощи, умудрялась сохранять достоинство, сумела разумно оценить обстановку... Да, принцесса оказалась необычным человеком независимо от того, происходило все это на Клио или где-нибудь еще. И Роана подумала, смогла бы она сама повести себя точно так же в подобных обстоятельствах?

— Ты не мужчина! — луч излучателя опустился на пол, образовав между ними освещенную окружность. — И все-таки... Ты так одета... я впервые в жизни вижу такое платье! И твои волосы — они такие короткие! Ты и в самом деле чужеземка. Возможно, легенды рассказывают правду. Если... если... — впервые Роана ощутила страх в голосе принцессы. — Если ты из Хранителей, то, прошу тебя, скажи мне правду. Я имею право знать правду, ибо я королевской крови, я — будущая царствующая королева Ревении... и если ты — Хранитель, то ответь мне: что сталось с Ледяной Короной?

Роане ее вопрос показался одновременно и приказом, и просьбой. Е1о он не имел для нее никакого смысла. Она слышала лишь шум внизу. За время их короткой схватки на кровати и их отхода от нее буря утихла. Теперь они слышали, как внизу ходят люди.

Роана схватила принцессу за руку и выключила излучатель. Если они явились за пленницей, то обеим девушкам трудно будет защищаться. Все оружие осталось в лагере. Как Роана теперь мечтала хотя бы об одном шокере! Но их даже не распаковали, потому что в лесу было некого бояться, а если в лагерь и забрело бы какое-нибудь животное, то его отпугнул бы искажатель. К тому же все участники их небольшой команды превосходно знали устав: применять смертельное оружие против местного населения только в самом крайнем случае. У Роаны был нож, который по-прежнему держала принцесса, и резак, при помощи которого она разделалась с цепью. И это все.

Они стояли неподвижно, держась за руки, и прислушивались к каждому шороху. В комнате стало светлее. Возможно, им уже не нужен излучатель. Роана быстро потащила принцессу к изголовью кровати, а затем к углублениям в стене. Чем быстрее они попытаются выяснить, выведут ли их эти «ступени» на свободу, тем лучше.

— Полезай! — она подтолкнула Лудорику вперед, в надежде, что принцессе удастся взобраться наверх. Пока Лудорика, глядя прямо перед собой в стену, поднимала руки к углублениям, Роана согнулась, чтобы наблюдать за вершиной лестницы, ведущей в комнату с кроватью. Жаль, что у них не было какой-нибудь толстой палки, которой они могли бы воспользоваться, чтобы закрыть вход на этаж сундуком. Потому что одного взгляда на сундук оказалось достаточно, чтобы понять: с такой тяжестью им ни за что не справиться.

Ей казалось, что принцесса задыхается от напряжения; пальцы ее рук и ног (она была босиком) еле слышно скользили по стене. Роана напрягла слух, чтобы услышать, что творится внизу.

Принцесса уже находилась на довольно приличном расстоянии от изголовья кровати; ее тело вытянулось, и она изо всех сил старалась дотянуться до еле видного во тьме пересечения деревянных балок. Роана начала подниматься вслед за ней. Этот подъем отчасти напоминал ей восхождение на крутой откос, если не считать страх, овладевающий ею с каждой преодоленной «ступенью». Ее отрывистое дыхание отдавалось в ушах, и она изо всех сил старалась справиться со страхом, думая не о том, что может случиться, а о том, что ей нужно предпринять дальше.

— Здесь что-то вроде пола, — донесся до Роаны шепот принцессы. — Да, и еще, по-моему, дверь. Должно быть, какая-то хитрая...

Роана понятия не имела, что подразумевала ее спутница, но ее взбодрила сама мысль о том, что принцесса обнаружила нечто хорошо ей известное. Когда Роана наконец в последний раз

подтянулась и выбралась на твердую поверхность, то очутилась на небольшой площадке, находящейся на перекрестье двух широких деревянных балок.

— Это дверь на крышу. Я отодвинула засов. Но нам обеим придется поднатужиться, чтобы поднять ее. С тех пор как ее открывали, прошло столько времени!

Они опустились на колени плечом к плечу и четырьмя руками уперлись в деревянную поверхность люка. Пыль и сухие щепки осыпались на их волосы и лица. Какая-то труха попала Роане в глаза, и она тотчас же закрыла их.

— Ну! Взяли!

Сначала им показалось, что люк на крышу со временем сломался. Они поднатужились еще сильнее. Люк чуть-чуть приподнялся, и они увидели узкую полоску света, которая с каждым их усилием становилась шире. И вдруг люк словно уступил им. Он поднялся со страшным скрежетом, и тотчас же обеих девушек окутала волна влажного, свежего воздуха.

Роана быстро подтянулась и выбралась на крышу, после чего протянула руку принцессе и помогла ей вылезти из разверстого люка. Теперь они стояли на крыше башни, открытые всем ветрам. Их окружал парапет, доходящий им до пояса. И уже наступил день, хотя сверху тяжелой непроницаемой массой свисали дождевые облака. Роана с треском опустила дверь на место. Им все-таки удалось воспользоваться этим более чем сомнительным шансом! Иначе им пришлось бы неизвестно сколько времени сидеть в укрытии, пока те люди оставались внизу.

Роана взглянула на свою спутницу. И очень удивилась, когда принцесса встала на четвереньки и поползла вдоль парапета, то и дело останавливаясь и проводя руками по его поверхности, словно искала что-то, причем ни секунды не сомневаясь, что отыщет искомое. Даже заметив, что Роана наблюдает за ней, принцесса не перестала ощупывать парапет. Затем принялась изучать каменный пол под ним.

— Удача нам благоволит, — проговорила она. — Здесь действительно есть кое-какая хитрость.

Роана стала рассматривать парапет. На некотором расстоянии от башни выдавался край горы. Девушка попыталась определить расстояние между ними. Но оно было слишком велико, чтобы его преодолеть без специального альпинистского снаряжения, которым пользовались люди из ее цивилизации. Принцесса же тем временем очищала крышу от мусора, пыли и грязи, нанесенных туда ветром за многие годы.

— Ага — здесь! — воскликнула она.

Она немного отползла от парапета и начала выкапывать землю из самой обычной толстой щели между булыжниками, из которых была сложена крыша.

— Но! Дай мне свой нож! Тут надо разрыхлить землю.

И вновь Роана поняла, что Лудорика знает, что делает. Она протянула ей нож, даже не возражая, что острие может сломаться о камни. Принцесса вырывала небольшие темные круглые комья и отгребала их в сторону. Теперь Роана заметила, что трещина стала намного шире, а через несколько минут непрерывной работы Лудорика докопалась до углубления, куда свободно проходили ее пальцы. Она резко повернулась к Роане.

— Отойди назад... вон туда. На это может уйти какое-то время, поскольку тайник очень древний. Его, должно быть, устроили те, кто бежал отсюда во время первого вторжения нимпов, и я еще не встречала ни одного человека, кто бы мог ответить на мой вопрос... Впрочем... нужно отыскать замочный камень.

Она стала водить рукой взад и вперед, старательно ощупывая кончиками пальцев трещину изнугри. Затем, когда с протяжным скрипучим звуком открылся небольшой люк, камень выдвинулся в направлении парапета, подобно ящику комода. Роана увидела монолитную цельную плиту шириной со сдвинутый камень, которая медленно пошла вперед, словно на невидимых шарнирах.

— Помоги, — тяжело дыша от напряжения, промолвила принцесса.

Роана поползла к противоположной стороне плиты и стала толкать ее. Плита с трудом сдвигалась вперед, затем прошла строго горизонтально над парапетом, образовав таким образом узкий мосток, который еще немного, и достал бы до каменного выступа, напоминающего язык. Роана увидела между мостком и краем горы щель.

Принцесса стояла на четвереньках, задыхаясь от натуги, ее перепачканное лицо раскраснелось.

— Надо поторапливаться; эта штука долго не продержится.

Роана не рискнула пойти по такой узкой дорожке, поэтому она тоже опустилась на четвереньки и поползла, сосредоточив свой взгляд только на каменном выступе, на который ей предстояло перебраться. Она чувствовала сильное головокружение. Она всегда боялась высоты, хотя боролась с этим страхом во время всех своих скитаний. Но это было самое суровое испытание, выпавшее на ее долю.

Наконец она достигла края плиты. И снова увидела пропасть между ней и выступом в скале. Собрав всю свою волю в кулак, девушка прыгнула и, с трудом сохраняя равновесие, приземлилась на каменную поверхность. Теперь она твердо стояла на выступе и протягивала руки, чтобы помочь принцессе.

Им крупно повезло. Едва Роана ощутила, что принцесса вцепилась ей в запястья и буквально упала ей на грудь, каменный язык предательски задрожал от их прыжков и начал медленно отодвигаться в сторону башни. Она вовремя поймала Лудорику. Плита резко пошла назад и встала на место. Парапет поднялся, и мостик исчез.

— А теперь... на Йаттон! — громко провозгласила Лудорика, пытаясь привести в порядок обрывки своего некогда роскошного одеяния. Потом сделала шаг вперед и пронзительно вскрикнула, пребольно ступив босой пяткой на острые камни.

Еще недавно Роана думала помочь принцессе, а потом неожиданно исчезнуть в лесу, предоставив Лудорике идти одной туда, куда она намеревалась. Но теперь она поняла, что не сможет бросить свою спутницу. Шел пронизывающий до костей дождь, а принцесса была босиком. Через сколько времени те негодяи обнаружат, что их пленница сбежала? А еще сколько времени будет продолжаться этот проклятый дождь?

— А где этот твой Йаттон? — резко спросила Роана. Единственная альтернатива — это отвести принцессу в лагерь, но это совершенно невозможно. Роана предчувствовала, что этот поход может закончиться бедой. Но любой путь, который она сейчас выберет, обратится для нее сильнейшими неприятностями, если не сказать большего. И все эти беды надвигались с каждой проходящей секундой.

— В двух лигах отсюда... ну, примерно в трех, — ответила принцесса, поднимая ногу, чтобы очистить ее от грязи. — По правде говоря, ни за что не поверила бы, что смогу идти без туфель. Похоже, мои ноги слишком нежные для подобных путешествий.

— Нам не удастся уйти слишком далеко от Хизерхау, — заметила Роана.

Принцесса, очистив ногу, принялась сворачивать цепь, некогда прикованную к ошейнику вокруг ее изящных плеч, отчего у нее получилось нечто похожее на странный уродливый браслет.

— Я не стану возвращаться в Хизерхау, пока не удостоверюсь...

— В чем? — перебила ее Роана.

— В том, что смогу подняться с постели сама, а не при помощи грубой ручищи какого-то подонка. — Говоря это, она смотрела куда-то в сторону, но внезапно ее взгляд сосредоточился на Роане. Девушке показалось, что в эти мгновения принцесса намного внимательнее изучает ее.

И она продолжила:

— Ты... безусловно, ты — не одна из нас. Но Хранителю не понадобилось бы сперва карабкаться по стене наверх, а потом ползти по тому спасительному мостику. Как гласят легенды, Хранителю достаточно только пожелать что-либо, и это тотчас же происходит. Я не знаю, кто ты, а ты так и не назвалась...

— Я — Роана Хьюм, — представилась Роана, хотя ей хотелось ответить совсем иначе. По-видимому, на нее снова подействовал странный импульс, побуждавший ее говорить правду до того, как она осознает это. — Я — не из Ревении, но, по-моему, я уже доказала, что не собираюсь причинить тебе никакого вреда.

— Роана Хьюм, — задумчиво повторила принцесса. — И имя у тебя странное. Видимо, настало время, когда многое кажется совсем не таким, каким было прежде. — Она продолжала пристально разглядывать Роану, но на этот раз улыбнулась и протянула руку.

Когда принцесса протянула Роане свою тонкую изящную руку, девушка ощутила внутри какое-то удивительное, смешанное чувство. Как будто еще ни разу никто не улыбался ей, не просил у нее помощи, не требовал чего-то с нетерпением. И когда ее загорелая коричневая рука взяла эти белые, несмотря на грязь, пальцы и легонько сжала их, девушка снова вспомнила, что она, Роана Хьюм, меньше всего в этом мире имела право связать себя даже легким знакомством с кем-либо, не говоря уже о дружбе.

— Ты не засвидетельствовала мне свое почтение, — заметила принцесса. — В этом ты тоже ведешь себя как Хранитель. Неужели там, откуда ты прибыла, не существует разницы между людьми королевской крови и всеми остальными?

— Ну... существует, конечно... что-то в этом роде, — уклончиво отозвалась Роана.

— Я ни за что не поверю, чтобы житель Ревении смог бы свободно жить в таком удивительно упорядоченном мире, — начала принцесса и вдруг рассмеялась, мгновенно приложив пальцы к губам, словно ей захотелось поймать эти откровенные слова. — Я вовсе не желаю проявить неуважение к твоим обычаям, Роана Хьюм. Во мне лишь говорит воспитание по одному-единствен-ному образцу, поэтому все отличное от него меня приводит в замешательство и обескураживает.

— У нас нет времени на обсуждение всего этого, — произнесла Роана, с трудом преодолевая желание засыпать принцессу вопросами, чтобы узнать о Лудорике как можно больше. — Если ты не можешь вернуться в Хизерхау, а до Йаттона добраться невозможно, куда же ты пойдешь? — Она должна уйти, но Роана по-прежнему не могла бросить принцессу.

— Туда, откуда ты пришла, — ответила принцесса, словно прочитав в мыслях Роаны единственное решение, которого она так опасалась. Девушка понятия не имела, как поступит дядя Оффлас, если она возвратится в лагерь с этой грязной и растрепанной беглянкой. Она только догадывалась, что результат будет весьма плачевным. Но, похоже, ей больше ничего не оставалось делать.

— Тогда я возьму тебя с собой, — промолвила Роана, и собственный хриплый голос эхом отдался в ее ушах. Она пыталась найти еще какой-нибудь выход из положения. Надежда была, правда, очень зыбкая. Она могла бы отыскать убежище в лесу, оставить там Лудорику, отнести ей запас провианта, одежду, обувь и случайно наткнуться на нее со своей группой. Возможностей провала этого предприятия имелось примерно столько же, сколько пальцев на руках и на ногах. Но ничего другого она придумать не могла...

Она повернулась, чтобы посмотреть на башню и лес. Вне всякого сомнения, они оставили следы. Следовательно, им придется уходить окольными путями. И в то же время она просто обязана предоставить принцессе возможность побега.

— Нам надо туда... — она показала на север, подальше от лагеря. Если они сделают такой огромный крюк, то смогут выиграть побольше времени.

Они спустились с выступа. Принцессе пришлось идти очень медленно. В конце концов Роана сняла свой вещевой мешок, рассовала все его содержимое по внешним карманам комбинезона, разрезала мешок ножом и обмотала тканью ступни своей спутницы. Теперь они могли идти значительно быстрее.

Дождь не прекращался ни на минуту, и продрогшая принцесса все время дрожала от холода. У Роаны появилась новая забота. Сама Роана давным-давно уже прошла все курсы по усилению иммунитета, но понимала, что если принцесса не примет нужные медикаменты, то в таком виде долго не протянет. Что, если Лудорика заболеет? Что, если... Их будущее теперь представлялось Роане состоящим из множества таких «если». Роане придется привести ее прямо в лагерь. И, следуя неукоснительным правилам дяди Оффласа, она продолжала идти кружным путем, заметая следы, чтобы отвести беду.

Но Роана наконец поняла, что Лудорика больше не выдержит. Хотя принцесса ни разу не пожаловалась на трудности, она еле-еле плелась позади. Дважды Роане пришлось возвращаться, потому что она теряла ее из виду, и всякий раз находила свою спутницу прислонившейся к дереву и тяжело дышащей. У нее был такой вид, словно это дерево — ее последняя опора. В конце концов Роане пришлось почти нести ее.

Когда они добрались до одного из каменистых холмов, Роана узнала в нем одну из отметок на карте дяди. На склоне холма она увидела глубокий провал и вздыбленную землю как после взрыва. Вокруг носился смрадный удушливый запах горелого дерева. Наверняка в него ударила молния, а рядом произошел сильнейший оползень.

Сейчас они проходили мимо огромной дыры. По-видимому, после бури в склоне горы открылась ранее невидимая пещера или по крайней мере глубокая трещина. Это было превосходное убежище, куда Роана и привела изможденную принцессу.

Глава 4

Роана знала, что они находятся совсем близко от лагеря. Она могла бы оставить принцессу в укрытии, забрать из лагеря все необходимое и вернуться. Ей не хотелось даже думать о трудностях, с которыми придется столкнуться для выполнения этого плана. Она считала, что лучше совершить все сразу, одним махом.

Когда они забрались в расщелину холма, дождь больше не доставал их. И хотя сама расщелина была узкой, внутри расширялась, простираясь во тьму, как будто она была входом в какое-то очень просторное помещение. Усадив принцессу на каменистый пол, Роана отстегнула от пояса излучатель и включила его на полную мощность.

Пещера явно не была естественной. Роану изумил ее пол, совершенно ровный и гладкий. Словно здесь находилась прихожая, ведущая в тоннель. Роана вполне прилично разбиралась в археологии, чтобы понять: этот тоннель создан чьими-то руками, а не природой. И действительно, когда Роана провела кончиками пальцев по стене, ее рука соскользнула вниз, потому как стена оказалась металлической, хотя выглядела каменной.

Она быстро включила детектор, и когда его панель управления тускло замерцала, девушка услышала ответное гудение, которое лишь подтвердило ее догадку. Тоннель не был созданием природы, а на его стенах виднелись остатки древних надписей. Роана оцепенела от неожиданности. Неужели это то самое место, которое они искали? Роана нащупала на запястье передатчик, чтобы попытаться связаться со своими. Но только она собралась нажать на кнопку, как вспомнила...

Привести сюда дядю Оффласа с Сандаром — значит позволить им обнаружить принцессу... Они ни за что не отпустят обитательницу Клио, если та узнает об их новом открытии. Если их маскировка будет раскрыта, их не только с позором выгонят из Службы; они навечно останутся прикованы к какой-то планете, куда власти решат их послать. И карьеры дяди Оффласа и Сандара будут навсегда уничтожены. Их занесут в черный список, в тот самый раздел, о котором все они прекрасно знали... И единственный способ избежать этого — заставить замолчать сгорбившуюся на камне девушку, тело которой сотрясалось от кашля, а тонкие руки растирали порозовевшие щеки. Это молчание не означало бы смерть, как это случалось раньше. (Роана слышала жуткие рассказы о первых днях завоевания космоса.) Но это будет означать, что принцессе напрочь заблокируют память или даже вывезут с планеты, что для Лудорики будет катастрофой. И это достанется на долю невинной! Нет! Все, что могла сделать Роана, это выиграть время в надежде на какое-нибудь чудо. От лихорадочных расплывчатых мыслей у нее разболелась голова. Она не знала, что делать с принцессой, к которой испытывала очень сильную симпатию. Вероятно, та была вызвана еле уловимым оттенком чуть ли не первобытного поведения, внедренного обитателям Клио во время экспериментального заселения планеты, когда ее осваивали. Впрочем, Роана догадывалась, что именно это было задумано с самого начала.

Так она и стояла, обуреваемая скверным предчувствием и думая, что же ей предпринять. Рука ее крепко прижалась к передатчику, которым она была обязана воспользоваться, если действительно предана своему народу и всему, чему ее учили.

— Что это за место? Это не пещера! — внезапно донесся до Роаны удивленный голос принцессы.

Посмотрев на принцессу, она поняла, что та совершенно ошарашена зрелищем вокруг. Теперь Лудорика стояла, внимательно глядя Роане в лицо, и ее взгляд не обвинял, а просто принцесса выглядела так, словно не верила своим глазам.

— Ты все-таки сделала это! — вскричала принцесса, немного пошатываясь, точно ей трудно было устоять на израненных ногах. — Ты привела нас к тайнику Оха! Корона... верни мне Корону!

— Подожди, я не знаю, о чем ты говоришь, — возразила Роана. — Какая еще корона? И тайник Оха? — А вдруг в Ревении уже обнаружен тайник Предтечей и они опоздали? Однако разведчики Службы даже малейшим намеком не дали понять, что что-то произошло. Если так, то это молчание обусловлено тем, что удалось избежать лишнего шума, который, несомненно, глубоко запечатлел бы это событие в общественном сознании.

Принцесса долго смотрела на чужеземную девушку, словно пытаясь взглядом выудить из Роаны правду и при этом избежать двусмысленного или лживого ответа. Но что бы она ни решила, Роана не успела узнать, ибо со стороны входа в пещеру раздался глухой рокот.

Роана резко развернулась, а принцесса вцепилась в ее локоть, словно ища поддержку. Роана наугад водила лучом возле выхода из пещеры. Раньше там не было никакой двери. Но теперь яркий свет излучателя выхватил нечто вроде плотного занавеса из камней и земли, с замешанными в них сдавленными листьями.

С криком Роана оттолкнула принцессу и побежала туда, чтобы разрушить «занавеску», закрывшую им выход. Но девушке удалось лишь соскрести с нее немного влажной глины и обломков веток. Под всем этим находилась тяжеленная плита, которую Роане не удалось даже немного сдвинуть с места. Хотя, возможно, при помощи своих инструментов она смогла бы подпилить или подрезать ее.

— Мы в ловушке? — спросила Лудорика.

Роана опустилась на колени, наведя луч фонаря прямо на плиту. В общем-то их проблему можно было решить. Жизни обеих девушек теперь зависели от помощи снаружи — то есть из лагеря. Потому что справиться с плитой можно только посредством соответствующего оборудования, имеющегося у дяди Оффласа и Сандара.

— Да, — ответила Роана. — И у меня недостаточно сил ни сдвинуть ее, ни подпилить. Придется позвать на помощь. — Надо ли ей предупреждать принцессу о последствиях? Или просто сидеть и ждать чего-то, что облегчит их незавидную участь?

— Скорее всего, мы — в тайнике Оха, — промолвила принцесса. — Если мы должны ждать помощи, то надо ли нам оставаться здесь и сидеть, согнувшись в три погибели? Потому как если это тайник Оха и я смогу отыскать корону... — Лудорика глубоко вздохнула. — А знаешь ли ты, что для меня и для Ревении этот день может стать самым великим за последние сто лет!

— Что за корону ты ищешь? — спросила Роана, думая о том, что в прошлом открытия, касающиеся Предтечей, бывали очень разными. Несколько раз найденными предметами оказывались старинные традиционные украшения, такие, как геммы, камеи, весьма странные по форме украшения из драгоценных металлов и тому подобное. Хотя те древние находки были, безусловно, очень важными, то, что они искали теперь, были механизмы, записи, приборы и, вполне возможно, ключом к той — самой важной — находке, что заставила их с риском для жизни отправиться на Клио.

— Я ищу нашу корону — Ледяную Корону королевства Ревения, — почти отсутствующим голосом ответила принцесса. Теперь она смотрела не на Роану, а в глубь мрачного коридора. Потом она повернулась, и Роана заметила, что лицо Лудорики исказила ярость. Принцесса приложила пальцы к губам. Когда она заговорила вновь, голос ее был низкий, хриплый и еле слышный.

— Это — великая тайна, Роана Хьюм, и знают ее только двое: мой дедушка Король и я. Я поклялась всеми святыми моего народа никому об этом не рассказывать. Теперь я — клятвопреступница!

— Но я не из Ревении, — успокоила ее Роана. — И я, как и ты, клянусь хранить молчание, — прибавила она, чувствуя себя весьма неуютно под затуманенным взором принцессы.

— Если это тайник Оха, то наш приход сюда не принес никакого вреда; все скрыто и забыто ради величайшего блага. Но я должна знать! Пойдем, ты посветишь своим факелом, и тогда мы увидим...

Неужели они ступали по оставшемуся от Предтечей и принцесса знала об этом? Какое это сейчас имеет значение? Роане надо сделать то, что она уже давным-давно должна была сделать.

— Давай я сперва вызову помощь. — Она нащупала передатчик, надавила на кнопочку вызова лагеря. Немного подождав, она увидела на циферблате вспышку ответного кода, затем еще одну... С ней явно пытались связаться, причем весьма настойчиво. Но она весьма скупо отрапортовала, сообщив лишь о том, где находится и по чему, вероятно, ступает. О принцессе она даже не упомянула.

Огоньки на панели превратились в целую серию ликующих вспышек, сообщающих о скором обещании помощи. Роана предусмотрительно предупредила своих о людях в лесу, думая о том, что негодяи из башни вполне могли добраться сюда по их следам.

Она все время ожидала какого-нибудь вопроса от Лудорики, но та сидела молча, лишь иногда освещая излучателем коридор.

— Ты не могла бы рассказать мне чуть побольше о том, что ищешь? — спросила Роана, когда они двинулись в путь.

— Раз тебе уже известна часть истории, то нет никакого смысла утаивать остальное, — сказала принцесса. — Ледяной Короной Хранители одарили наше королевство, как только оно основалось, и случилось это давным-давно. С Ревенией произошло то же самое, что и с правителями Лиштена, которым Хранители даровали Огненную Корону. А в королевстве Триск король получил от Хранителей Золотой Венец... но, безусловно, тебе все это известно. Мой дед Никлас взошел на трон еще совсем ребенком, а его мачеха королева Олава стала при нем регентшей, хотя у нее не было ни опыта управления государством, ни даже королевской крови, поскольку она вышла замуж за моего прадеда морганатическим браком, когда тот впал в старческое слабоумие. Она была из рода Джаррфаров. Когда-то они жили на холмах и дважды пытались завоевать королевство. Однако у них не было власти короны, полученной от Хранителей, и у них ничего не удалось.

— Но желание править было у них в крови, и они не отказались от него, — продолжала Лудорика. — Даже когда их земли значительно уменьшились и у них остался только замок и две деревни. Олава была редкой красавицей, и случилось так, что амбициозные намерения ее народа претворились в жизнь без кровопролития. Как я уже говорила, она вышла замуж за моего прадеда морганатическим браком. Но это довольно длинная история. Ведь началось все с того, что представители ее рода собрали все, что имели, и доставили ее ко двору, с застенчивым видом представив как опытную служанку.

Король уже долгое время был вдовцом. О, все эти годы он не страдал от отсутствия дам, но это были всего лишь навсего мимолетные интрижки. Будучи человеком практическим, он вполне удовлетворялся такими отношениями. И не стремился к большему. И хотя Олава и казалась поначалу женщиной такого же сорта, она вовсе не была такой! И... в общем, поговаривали, что еще до своего прибытия на королевский двор Олава посетила одну наимудрейшую женщину, умеющую сделать так, что у тебя все пойдет хорошо. И она нашептала Олаве что-то насчет того, что та станет фавориткой мужчины благородного происхождения. По прошествии времени она сочеталась морганатическим браком с прадедом, не имея практически никаких законных прав, а потом стала королевой, хотя по закону ей не должно было дозволяться даже прикасаться к Короне из-за ее бесконечных капризов и интриг. Наверное, моего прадеда опьянила ее красота, но в его жилах текла королевская кровь, и это сущая правда (несмотря на то что в наши дни кое-кто считает все это легендой), что тот, кто надевает корону, пожизненно выбирает ее. Выбрав ее, король или королева, надев корону, уже не может снять ее с головы всю свою жизнь. Корона являет собой своего рода защиту со стороны Хранителей. Хотя порой корона могла привести и к смерти своего владельца, которого убивали, чтобы кто-нибудь другой мог воспользоваться правом ее ношения.

Итак, Олаве пришлось дожидаться благоприятного случая, пока смерть не настигла короля. Ведь она надеялась на то, что ее сын сможет стать кандидатом на ношение короны. А ведь он был его сыном, несмотря на то что король никогда не позволил бы ему испить из королевского кубка и тем признать перед Двором его королевское происхождение, поскольку кровь не была полностью королевской.

Когда король почил, они вынесли Ледяную Корону для ритуала выбора. Хотя Олава пыталась помешать моему деду добиваться ее, как это делалось испокон веков, выбор пал на него, и деда провозгласили королем. Однако тогда он был еще ребенком, а к Олаве благоволило множество влиятельных лордов, поэтому они всенародно объявили, что старый король назначил ее регентшей при малолетнем короле, а лорды советовали ей, как управлять государством.

Довольно обычная история, не так ли? Во всяком случае, мне рассказывали, что такое неоднократно случалось прежде. Но кое-что никогда не происходило до этого. Когда мой дед достиг того возраста, когда можно носить Корону и тем самым принять на себя всю власть в королевстве, Корона, принесенная для церемонии из особого хранилища, тотчас же исчезла, хотя впоследствии и вернулась.

Ибо Олава осмелилась сделать то, на что никогда не осмелилась бы прежде. Она присвоила Корону, чтобы таким образом нанести поражение моему деду. И власть Короны погубила ее, как случалось с теми, кто завладевал ею незаконно. Но перед ее смертью мой дед тайно посетил Олаву. Она рассмеялась ему в лицо и сказала, что отнесла Корону в тайник Оха и что теперь существует только один шанс отыскать ее: ее род будет охранять все пути туда, и только когда Корона подойдет кому-нибудь из них, она появится вновь.

С тех пор на Ревению опустилась тьма. Нам не дозволялось даже знать о драгоценной пропаже. И даже тогда, когда нам понадобилось провозгласить нового короля, все оставалось под покровом тайны. Мой отец погиб во время охоты на этих холмах, но то, на что он наткнулся во время этой роковой охоты, было не какое-нибудь свирепое животное, а тайник Оха. Двое моих дядьев тоже скончались в расцвете сил. Третий пропал без вести. А теперь король Никлас очень стар, а я решила взяться за поиски. Ибо если мне не удастся предстать перед народом Ревении с Ледяной Короной на голове, когда объявят о смерти короля, то всему нашему королевскому роду наступит конец. А Ревению захватит или Лихштен, или Вордайн, где правят носители корон. Государство без короны — это страна без имени. Его вообще не существует. Так в незапамятные времена постановили Хранители.

— А когда-нибудь еще случалось, чтобы государство лишалось своей короны? — спросила Роана.

Принцесса передернула плечами, но не от пронизывающего ветра, гуляющего по коридору, где они шли.

— Да, такое однажды случилось в Аротнере. Эта Корона... а Корона Аротнера была из моря и называлась Ракушечной короной. Ее разбило огромной волною. Дальше началось ужасное. Весь народ сошел с ума. Они стали нападать на своих властителей, друг на друга, поэтому все граничащие с ними государства немедленно вооружились, чтобы удержать этих безумцев в их раздробленной стране. Разумеется, Аротнер стал проклятым королевством, и никто не осмелился завоевать его из страха тоже сойти с ума. А ведь когда-то Аротнер был огромной страной со множеством кораблей, а его столицей был торговый город Аре... Теперь же это не город, а печальные руины, и если даже кто и живет в нем, то это уже не люди...

— Во всяком случае Ледяная Корона цела и невредима, ибо Ревению постигла бы та же судьба, что и Аротнер. И существует надежда, что, возможно, мы отыскали ее! — воскликнула принцесса.

— Если твой отец и другие ближайшие родственники погибнут, а потом это случится с тобой, значит, есть люди, которым известно об этой тайне, и они не желают, чтобы Корону нашли, — заметила Роана.

— Да, — процедила сквозь зубы принцесса. — Я догадываюсь, и, по-моему, совершенно правильно, хотя у меня нет никаких доказательств, что все это — низкие проделки Реддика. Хотя мне и в голову не приходило, что он сможет зайти так далеко, чтобы вывезти меня из Хизерхау, когда всем прекрасно известно, что я находилась в замке. Наверняка какая-то отчаянная необходимость побудила его действовать столь открыто. Кстати, вполне возможно, что этот проход чем-то защищен. Роана, тебе не кажется, что стало теплее?

Лудорика замедлила шаг и вытянула руку, словно хотела дотронуться до стены, но так и не коснулась ее.

Она оказалась права! Холод, обволакивавший обеих девушек в начале коридора, исчез. Теперь им казалось, что они идут под мягкими лучами солнца и успокаивающее, благотворное тепло приятно согревает их тела. Роана дотронулась до стены. Она оказалась даже теплее воздуха, окружающего их. И еще Роана ощутила исходящую от стены еле уловимую вибрацию.

Небывалое волнение охватило ее. Неужели сооружение Предтечей все еще действует? Такое случалось на других планетах — на Лимбо, Арзоре. Если такое возможно, тогда эта планета — одна из великих находок, и все — даже нарушенный запрет на контакт с обитателями закрытой планеты — будет забыто прибывшими исследователями! Это может стать решением ее проблемы.

— Что это? — спросила Лудорика, по-видимому, заметив на лице Роаны восторг.

— Не знаю... пока... — поспешно ответила Роана и спросила: — Кто такой этот Реддик, что захотел завладеть Короной?

— Несмотря на то что король не стал бы признавать сына Олавы, тем не менее он пожаловал мальчику дворянство и даровал ему пожизненное право на владение Хизерхау, причем это право распространялось бы и на все последующие его поколения. Реддик — его внук. Но, возможно, ему известна тайна Оха. Если бы только я смогла отыскать Корону, то у герцога Реддика не осталось бы ни единого шанса. Тогда ему не удастся завладеть Короной прежде смерти короля, или пока жива я...

— Пока ты жива, — задумчиво вторила ей Роана.

— Ты хочешь сказать... ну, конечно! Так вот почему... у него двойная цель. — Принцесса кивнула. — Помешать моим поискам либо сделать так, чтобы у меня не было возможности продолжать их. Что также означает... — Теперь на ее лице отражались только решительность и холодная ярость вперемешку со страхом.

— Роана, — продолжала она. — Я не виделась с королем Никласом пять дней. А ведь старик говорил мне, чтобы я поспешила с поисками Короны и забрала в свои руки все то, в чем мне отказывали в течение многих лет. Он говорил о ключах, о путеводной нити, о которой он часто думал, пытаясь отыскать ее, чтобы потом следовать за ней, как делали мой отец и мои дяди, когда принимались за поиски. Наверное, королю намного хуже, нежели мне известно, и с каждым днем его болезнь становится все сильнее и сильнее. А вот проклятому Реддику об этом известно! Если бы сейчас король был в своем уме, то герцог ни за что не осмелился бы выкрасть меня из Хизерхау.

— У тебя есть какой-нибудь человек, на которого можно положиться?

— Никто не знает секрета Короны. Но если я теперь отыщу ее и мне удастся добраться до Йаттона или до границы, то смогу вместе с нею достичь Лихштена и получить передышку, во время которой можно собрать преданных мне лордов. Моя мать была принцессой Лихштена, и, хотя она умерла при родах, трон Лихштена занимает мой двоюродный брат. Я все же смогу воззвать к его кровному родству со мною, и всё должно помочь тому, кто носит на голове Корону!

Он посветила впереди себя.

— Послушай! Если она где-то здесь, то почему ее не видно? Я должна завладеть ею, и как можно быстрее!

Теперь она чуть ли не бежала.

Однако луч выхватил что-то еще. С правой стороны стена изменилась. Роана надавила на нее ладонью и резко остановилась возле плиты из какого-то прозрачного материала. Внутри коридора — и вдруг какое-то неведомое оборудование! Это не могло быть ничем иным. Тут и там она увидела ряды механизмов и вспыхивающие разноцветные огоньки. Она прижалась лицом к стеклу, пытаясь получше рассмотреть то, что увидела. Но свет был слишком прерывистым; она видела лишь мерцающие вспышки, сменяющиеся одна другой. Зеленый, синий, красный, оранжевый, множество цветов и их комбинаций. И что удивительно, они не отражались в коридоре, где она стояла.

— Идем же! — громко промолвила принцесса, уверенно шагая вперед, не обращая внимания на изумленную Роану. — Почему ты остановилась?

— Эти огни... Возможно, это какое-то оборудование. Но что...

Лудорика явно неохотно возвратилась к своей спутнице.

— Какие еще огни? — требовательно осведомилась она, направляя излучатель прямо на панель. Яркий луч света тотчас выхватил два странного вида прибора, разделенных между собою колонной, отбрасывающих от себя лучи света.

— Какие огни? — снова спросила Лудорика и потянула Роану за руку. — Почему ты стоишь здесь, пялишься на голую стену и говоришь об огнях? Ты что, рехнулась? — Она слегка ослабила хватку и немного отошла назад.

— Тогда что ты там видишь? — поинтересовалась Роана.

— Стену... да, стену, как и здесь, так и там... — Принцесса ткнула указательным пальцем вперед, в сторону, затем — назад. — Ничего, кроме стены, я не вижу.

Роана оцепенела от потрясения. Ведь она-то видела необычные приборы, установленные за прозрачной панелью! Она не могла ошибиться или вообразить такое! Могло быть только одно объяснение тому, что принцесса ничего этого не видела: психологическая обработка!

А подобная психологическая обработка означала кое-что еще. Внезапно Роану осенила смутная догадка. Вполне вероятно, что обнаруженное ими оставили вовсе не Предтечи, а скорее психократы, которые определяли судьбу Клио.

И хотя это могло оказаться не столь важным открытием, как находка подлинного оборудования Предтечей, но и оно могло сыграть весьма важную роль. Службе было мало что известно о технике психологической обработки на многочисленных закрытых планетах. Так что обнаружение хотя бы части оборудования подобного эксперимента могло весьма заинтересовать тех, кто поддерживал дядю Оффласа. Так что, в конце концов, теперь у Роаны имеется повод для заключения сделки. Теперь она имеет возможность поторговаться с дядей насчет принцессы.

— Это всего лишь голая стена! — снова заявила Лудорика, продолжая отходить от Роаны, взирая на чужеземку как на что-то, представляющее опасность.

— Обман света, — тихо отозвалась Роана, но она понимала, что если принцесса была психологически обработана, то будет сопротивляться даже мысли о том, что находилось за панелью.

— Обман света? — переспросила Лудорика с сомнением в голосе. — О, наверняка Олава приняла какие-нибудь свои меры предосторожности против искателей. Я слышала о таких обманах, но они действуют только на некоторых. — Она снова пристально посмотрела на Роану и протянула ей руку. — Позволь, я проведу тебя через эти иллюзии. Видишь ли, я не могу быть настолько сбитой с толку и озадаченной. Никого из лиц королевских кровей невозможно привести в замешательство какими-либо иллюзиями.

«Забавно, — подумала Роана, криво усмехаясь. — Получается, что слепой предлагает вести за собой зрячего». Как бы она была благодарна, если бы принцесса соблаговолила выслушать и принять ее объяснения. Она больше не смотрела на панель.

Очень скоро вид коридора вновь переменился. Сперва он стал шире, а после гладкие его стены неожиданно привели девушек к очень узкой тропинке с шероховатой скалой с одной стороны, словно те, кто прокладывали эту тропинку, воспользовались естественным проломом в горе для каких-то своих целей. Первоначально же здесь находилась пещера, где Роана не заметила никаких следов человеческого вмешательства для ее улучшения.

Когда луч излучателя высветил тропинку среди грубых стен, принцесса замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась с весьма озадаченным видом.

— И что означали все эти перемены? — спросила она, скорее обращаясь к себе, нежели ожидая ответа от Роаны.

— Ты по-прежнему считаешь, что это — тайник Оха?

— А что же это еще может быть? Да и какой смысл пробивать проход через скалу? И еще...

— Подожди! — Роана подняла руку и несколько секунд держала ее перед расщелиной. — Оттуда идет воздух! Наверняка впереди есть еще одна дорога.

Они обнаружили еще один коридор, очень узкий и с шершавыми стенами, смыкающимися так близко друг к другу, что девушки едва могли продвигаться ползком. Ко всему прочему Роана понятия не имела, насколько далеко от них находится выход. А что если дядя Оффлас с Сандаром были вынуждены усилить энергетическое заграждение вокруг лагеря и не ищут ее? Но по крайней мере они должны были получить ее сообщение и пойти на разведку. Конечно, преследователи принцессы могли столкнуться с трудностями, возникшими во время погони за ней, и это могло задержать их на какое-то время.

Когда они добрались до более или менее широкого пространства, Роана заговорила:

— Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.

— Не говори о еде! — резко сказала принцесса. — Когда у тебя нет ничего, лучше не думать о том, чего у тебя нет. Давай-ка выбираться отсюда...

— Но у меня есть кое-какая провизия, — возразила Роана. Не стоило пытаться скрывать о таких вещах, как тюбики с А-рацио-ном, когда уже пройдено столько пути, а она голодна, как волк.

— Где? У тебя же нет никакой сумки с едой... — промолвила принцесса, освещая Роану излучателем. Ее спутница тем временем расстегнула свой комбинезон и вытащила один из тюбиков. У нее осталось еще два тюбика, и, поскольку надежда на помощь была весьма сомнительной, Роана решила, что лучше разделить один тюбик на двоих.

Принцесса уставилась на тюбик.

— Ты носишь в нем еду? — еле слышно проговорила она. — Но даже если эта штука была бы в четыре раза больше, еды нам все равно не хватит. Если, конечно, ты так же голодна, как я!

— Это особый вид пищи для путешественников, — пояснила Роана. — Очень маленькая порция, скажем, половина этого тюбика, равноценна полному обеду. Сразу скажу, что вкус у этой пищи не такой, к которому ты привыкла, но она очень полезна для тела и придаст нам сил. Если ты сомневаешься, я начну есть первой. — Она отмерила половину длины тюбика и постепенно начала выдавливать его содержимое себе в рот, не касаясь тюбика губами.

Ее спутница наблюдала за ней с нескрываемым интересом. И когда Роана покончила с едой и передала принцессе тюбик, Лудорика поднесла его к губам. Попробовав предложенное, она сделала кислую гримасу, но еду проглотила.

— Она почти безвкусна, как ты и предупреждала. Честно говоря, не думаю, что получила бы удовольствие от такого, с позволения сказать, блюда. Однако, когда голоден, нечего кочевряжиться в выборе пищи. Любая еда хороша, не так ли? — Она быстро покончила с содержимым тюбика и, когда тот опустел, возвратила его Роане.

Роана лишь улыбнулась. После долгих тренировок ей ничего не стоило за какие-то доли секунды свернуть тюбик в шарик и спрятать его под отвалившийся камень. Принцесса установила излучатель вертикально, словно свечу, и свет от него отразился от потолка, нависшего над их головами. Теперь девушки как следует смогли разглядеть место, в котором находились. Это оказалась настоящая пещера.

Но свет излучателя выхватил еще кое-что. Как только Роана увидела это, то быстро поднялась и направила излучатель прямо на то, что находилось перед нею. Когда-то это было человеком. Но сейчас она видела настолько древние останки, что даже не ощутила позывы к тошноте. Кости лишь наполовину выступали из земли, и часть скелета скрывалась обрушившейся скалой.

Она услышала, как вскрикнула принцесса, когда свет излучателя упал на потрескавшиеся кости запястья. И тут же зажмурилась от яркой вспышки, исходящей от чего-то внизу. Роана нагнулась, чтобы поднять металлический браслет из маленьких драгоценных камней. Их фантастический блеск почти ослеплял. Как и его красота. Роана видела перед собой шедевр ручной работы. Драгоценные камни изображали крошечные цветы среди причудливо переплетающихся металлических листьев.

Через секунду браслет уже был сорван с пожелтевшего от времени запястья. Принцесса так и сяк вертела его между пальцами, время от времени примеряя его.

— Это браслет Олавы! Да, мы в тайнике Оха! И Корона... Корона! — Она развернулась кругом, пристально разглядывая стены пещеры, пока Роана освещала их излучателем. Однако новообразовавшаяся стена перед ними, где лежал раздробленный скелет, уже была кем-то исследована в прошлом. Причем со всей тщательностью. Помимо всего прочего, Роана не заметила ни одного выхода из пещеры. Даже узенькой расщелины.

Глава 5

— Если даже Корона находится где-то здесь, — заметила Роана, — то теперь ее завалило обрушившейся скалой.

Про себя же она подумала, что найденный ими браслет — очень небольшой ключ к разгадке.

— Но ее могли запрятать отдельно! — Лудорика сидела, поджав ноги, на могильном холмике, стараясь держаться как можно ближе к нему и в то же время избегая смотреть на скелет. — Ты говоришь, что твои друзья придут освободить нас со стороны внешней пещеры. Безусловно, они помогут нам отыскать Корону! Дайте только мне завладеть ею, и Ревения освободится от вечного страха, ибо покуда я буду жива, больше никто не посмеет претендовать на...

— Вот именно, покуда ты будешь жива, — саркастическим тоном промолвила Роана. — А что произойдет тогда, когда ты найдешь Корону, а твои враги в свою очередь отыщут тебя? Сколько тогда тебе останется жить? Ты подумала об этом?

Принцесса вперилась в собеседницу. Ее глаза расширились от потрясения.

— Но ни один человек, будучи в здравом уме, не посмеет поднять руку на обладательницу Короны; ведь это все равно, что находиться под эгидой Хранителей. Что же касается смерти, то она может постигнуть любого, лишь прежде чем Корона упрочится на избранной голове.

— Но сейчас Корона должна принадлежать твоему деду, разве не так? И пока он жив, ты в опасности.

— Правильно. Но если то, чего я так боюсь, — правда, а это уже в некотором роде доказано тем, что Реддик выступил против меня столь открыто, — это говорит о близкой кончине короля. Корона узнает об этом, ибо она обладает странной силой. Все Короны знают о таких вещах. Короны — это сердца своих государств, обладающих ими. Короны, в свою очередь, обладают этими государствами и жизнями их народов... это уже доказано на примере Аротнера. Нет, когда твои люди придут нам на помощь, они должны откопать Корону! Она все еще существует, и я должна ее найти!

И эта неистовая вера, эта властность, временами проявляемые принцессой с такой огромной силой, почему-то возобладали над Роаной, и она с удивлением для себя признала, что не может противостоять им. Поэтому она с трудом, но снова согласилась со своей спутницей. Но через некоторое время ей все же удалось побороть навязчивое состояние, передающееся от принцессы, и убедить Лудорику вернуться в противоположный конец прохода, чтобы встретиться там со своими спасителями.

Она не сомневалась, что дядя Оффлас обязательно придет, но вот когда — это уже другой вопрос. Особенно если ему придется избегать преследователей принцессы, рыщущих в лесу. Именно это она и сказала, чтобы заранее предупредить принцессу.

— Но ведь ты можешь отправить послание... хотя браслет, взятый с той неприятной руки, уже сам по себе послание... — Затем принцесса быстро сменила тему. — Я не знаю, кто ты на самом деле. Зато ты не из Ревении и не из какого бы то ни было известного мне королевства, могу поклясться! И если бы ты не вытащила меня из той проклятой башни, я не... — Лудорика вновь замолчала. — И вот я здесь и не угодила в лапы негодяя Реддика, так что в некоторой степени доверяю тебе. Но отправить послание тем, кто, по твоим словам, выручит нас из беды, значило бы обнаружить себя. Знаешь что? Передай им, чтобы они связались с гарнизоном в Йаттоне. Для этого им достаточно назвать мое имя полковнику Нелису Имфри. Он нес патруль во дворце до того, как был отправлен на службу в Пограничную Охрану. Призванный от моего имени, он обязательно явится на помощь. Ты можешь сказать своим людям, если эти твои перещелкивания действительно означают разговор, ты можешь сказать им...

— Нет, — Роана отрицательно покачала головой. — Они не отправятся ни в Йаттон, ни в какое другое место за твоей гвардией, и неважно, какое послание я им отправлю.

Вероятно, Роана поступила неправильно, так решительно отказав своей спутнице. Ее слова могли вызвать у Лудорики еще большие подозрения. Тем не менее она должна составить план прежде, чем дядя Оффлас с Сандаром явятся сюда, поскольку они не предоставят принцессе никакой помощи в разрешении ее запутанных проблем, связанных с наследием ее династии.

— Мои люди дали клятву... — Роана старалась представить ситуацию в тех словах, которые были бы понятны для принцессы. — В общем, мои люди поклялись под присягой, которая навеки крепко связала их, ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в чужие дела. Я уже нарушила присягу тем, что сделала с того момента, когда мы с тобой встретились. И за это мне придется заплатить. А тебя просто никто не станет слушать, когда ты будешь просить помощь у тех, кто явится сюда.

Они проходили мимо панели, которую принцесса не видела вовсе, а Роану та привела в восхищение и чуть ли не очаровала. Поэтому девушка, минуя панель, закрыла глаза, чтобы не поддаться искушению взглянуть на нее еще раз. И в этот момент передатчик на ее запястье замигал. Ей даже не пришлось воспользоваться излучателем, чтобы прочитать искрящийся код.

Сандар! И никакого упоминания о дяде Оффласе. Только короткий приказ сделать сигнал сильнее, так, чтобы он стал проводником для своих родственников.

— Они сейчас здесь! — Роана побежала по ровному полу, и в эти мгновения ее не волновало, следует ли за ней принцесса или нет.

Вместо входа в пещеру она вновь увидела преграду из камня и глины. Очень осторожно, поскольку она не знала, какой именно используют инструмент, они начали избавляться от нее. Роана махнула принцессе рукою, чтобы та держалась на достаточно безопасном расстоянии от «заслонки».

Лудорика не стала возражать, когда Роана отказалась от ее помощи. Однако она улыбалась от предвкушения чего-то. Вокруг принцессы образовалась такая мощная аура доверия, что Роане даже стало неловко. Вероятно, ей надо было поведать правду до конца: о том, что Лудорике не стоит ожидать не только помощи, но и о том, что те, кто придет сюда, возможно, захватят ее в еще один плен; так что ее поиски Короны очень скоро завершатся. Роана открыла было рот, чтобы сказать своей спутнице то, что она должна была сказать, как перегородка из земли, камня и глины переместилась. Глыба, служащая ей опорой, исчезла.

У Роаны перехватило дыхание. Им все-таки удалось применить этот инструмент! Значит, они действительно готовы к самым отчаянным мерам, таким, на которые люди пускаются только в экстремальных условиях.

Она посмотрела на принцессу. Как ее спутница восприняла внезапное исчезновение огромной и тяжеленной каменной глыбы? Однако Роана не увидела даже намека на удивление; она ощутила лишь еще больше усилившееся доверие, которое сейчас будет очень грубо разбито на осколки.

В пещеру ворвался свежий воздух, влажный от непрекраща-ющегося дождя. Потом, немного ссутулившись, в пещеру вошел Сандар. Он пришел один, а в его руке... Роана тяжело вздохнула, но у нее не оставалось времени, чтобы повернуться к принцессе и предупредить ее. Сандар уже нажимал на кнопку своего шо-кера. Принцесса медленно повалилась на каменный пол рядом с Роаной. Впервые в жизни Роана смотрела на кузена с нескрываемой яростью.

— Зачем ты это сделал? Ты далее не знаешь, в чем...

Его рот неприятно искривился, точно так же, как у дяди Оф-фласа в определенных обстоятельствах. Но на этот раз Сандар ничуть не смутился, как это случилось несколько дней назад.

— Тебе известен устав. Я увидел чужого... — произнес он резко. — А теперь... — Он взглянул на детектор, который носил с собой, словно счел Лудорику одним из камней, который только что уничтожил. Потом с его лица слетело угрюмое выражение. — А ты оказалась права! Надо искать именно здесь...

Роана опустилась на колени возле принцессы, приподняв обмякшее тело и положив ее себе на плечи. Лудорику можно было усыпить, безусловно, но оставлять ее здесь не следовало. Сырость, просочившаяся вместе с воздухом, уже достигла Лудорику и легла на ее лицо. Роана не знала, какие болезни существуют на Клио, но она не сомневалась, что обитатели этой планеты не смогут долго продержаться без какого-нибудь укрытия, чтобы не заболеть.

— Оставь ее... никуда она не денется! — Сандар подошел к Роане. — Что там внутри?

— Какое-то оборудование. Это чуть подальше. Я видела его через панель в стене.

Сказав это, она почувствовала, что не может пошевелиться, чтобы провести его туда.

Не став дожидаться Роану, Сандар, включив свой излучатель, двинулся в указанном направлении, оставив кузину с принцессой , по-прежнему пребывающей без сознания. Дядя Оффлас и Сандар будут категорически против освобождения принцессы, и Роана понимала это. И она решила, что подыщет для нее убежище и станет ухаживать за ней, пусть даже придется столкнуться с могучим давлением с их стороны, которым они частенько пугали ее прежде.

Она по-прежнему прижимала принцессу к себе, согревая ее, оставив между их телами небольшую щелочку для влажного воздуха, когда наконец возвратился Сандар.

— Понятия не имею, что это, — проговорил он недовольно. — Возможно, это Предтечи. Во всяком случае, эту штуку нельзя отнести к настоящему времени Клио.

— Наверное, это оборудование установили психократы для психологической обработки местных жителей.

— Откуда ты... — начал он, но замолчал и, пожав плечами, продолжил: — Кому об этом известно, прежде чем мы ознакомимся поближе? Итак... в лесу бродят какие-то люди. Они кого-то ищут. Удача восьмипалого Даргона была со мной, и только потому я от них укрылся. Отцу пришлось поставить ещё больше искажателей, чтобы покрыть ими и эту область. Что это за люди, которые преследуют... ее? Я прав? Если это так, мы промоем ей мозги и оставим там, где они смогут захватить ее. На этом наши проблемы закончатся.

— Нет.

— Нет? Это еще почему? — Он пристально уставился на нее (а Роана про себя засмеялась), словно у нее внезапно выросли рога и хвост.

— Никакого промывания мозгов и оставления ее в беде, — тоном, не допускающим возражений, промолвила Роана. — Это — принцесса Лудорика.

— Да по мне будь она хоть Звездная Дева Баганорка! Ты знаешь правила не хуже меня. И ты уже нарушила их, находясь рядом с ней все это время. Ну и сколько секретов ты ей выболтала? — Глядя ей в глаза, он медленно крутил настройку своего шокера. Роана ощутила пронзительный холод, но отнюдь не от ветра.

Она вытащила из-за ремня свой универсальный резак.

— Только попытайся промыть ей мозги, Сандар, и ты увидишь, что я сделаю с твоим шокером. А главное — с рукой. А ну брось его! Сейчас же! Или узнаешь, до чего ж я люблю жареные пальчики! Послушай, я не шучу!

Он воззрился на нее с величайшим изумлением. Тем не менее он прочел в ее глазах, что в эти мгновения девушка способна на все. Раньше Роана очень редко сталкивалась с сильным воздействием на ее волю и храбрость, однако в обществе Сандара такое уже случалось дважды, и теперь он должен был запомнить ее реакцию.

— Ты соображаешь, что делаешь? — холодно осведомился он. Его рука по-прежнему сжимала шокер, но с небольшим чувством триумфа она отметила, что палец медленно отходит в сторону от кнопки.

— Я все прекрасно понимаю, — ответила она. — Брось эту штуку сюда! — Ее резак даже не шевельнулся. Наверное, она израсходовала почти весь их заряд, перекусывая цепь, удерживающую принцессу, но, по ее прикидке, мощности осталось вполне достаточно, чтобы подпалить Сандара, и она не станет колебаться! Некое подобие плена, а также постоянно поддерживаемое чувство собственной неполноценности, беспомощности, которым пользовались отец и сын Кейлы, чтобы властвовать над нею, надолго обрекли ее на безропотное послушание, которое было сродни чувству, наверняка испытываемому принцессой Лудорикой в металлическом ошейнике и на цепи.

Это неугомонное желание свободы, зародившееся в Крам-бриф, пышным букетом расцвело в Роане на Клио. Несомненно, ей надлежит знать гораздо меньше дяди и Сандара, равно как беспрекословно повиноваться их приказам, но она тоже была личностью со своими правами, а не каким-нибудь запрограммированным ими роботом! Не то чтобы именно теперь она осознала это и пропустила через свой мозг. Но она любой ценой решила остановить Сандара. Его безжалостное разрешение проблемы с принцессой подействовало на Роану как удар хлыста, ставший последней каплей для раба, восставшего против своих хозяев. Нет, скорее это пробудило в ней неизбывную тягу к сопротивлению.

Сандар даже не попытался урезонить ее. Он вообще никогда еще не взывал к ее здравому смыслу. Он отдавал приказы, она покорно их исполняла, и так продолжалось до тех пор, пока Сан-дар с отцом не завернули ее в кокон бездумного одобрения всех их решений. Но рано или поздно кокон превращается в гусеницу, и тогда она вырывается на свободу.

Он отшвырнул шокер. Роана, крепко придерживая принцессу, сжимала свое орудие до тех пор, пока ее пальцы не дотянулись до оружия.

— Преследователи близко отсюда? — спросила она.

— Пока работает искажатель, они держатся на расстоянии, сами не зная почему... кстати, ты должна быть в курсе этого. Но так может продолжаться недолго. Нам надо поскорее уходить.

— Что ж, ты прав, — сказала Роана, подвешивая свой инструмент к специальной петле на ремне. Шокер она по-прежнему держала в руке. — Сейчас мы пойдем. И ты ее понесешь.

— Не думаю, что это удачная мысль, — возразил он. - И тебе известно об этом. У отца исключительная власть. Последнее решение всегда за ним, и он никогда не откажется от этого. К тому же наша команда наименее всего нуждается в тебе. Я думал, ты понимаешь это!

Роана могла бы поразмышлять о своем будущем, будь у нее время. Но в эти мгновения намного важнее было доставить принцессу в убежище и проследить, чтобы она не угодила в лапы своих врагов.

— Ты понесешь ее, — тихо, но твердо повторила Роана.

Он повиновался. Довольно с Роаны всех этих бесконечных тренировок и прочего, и даже теперь, наслаждаясь опьяняющим чувством, что заставила Сандара подчиняться ей, она не отказалась от того, чтобы воспользовалась остаточной мощью своего оружия, чтобы вызвать еще одно колебание земли, которое, подобно маске, закрыло отверстие в пещеру. Она надеялась, что сумеет сохранить тайну пещеры. Ибо то, что лежало в ее недрах, и тот факт, что она обнаружила тайну, было ее единственным шансом для заключения сделки с ее непреклонным дядей.

Хотя повсюду работали искажатели, Сандар не воспользовался возможностью идти быстрее, хотя он без труда нес бездыханную принцессу на своем могучем плече. Роана шла позади него, стараясь как можно лучше заметать за ними следы.

Так они добрались до лагеря. Дяди Оффласа на месте не оказалось, и Роана приказала Сандару положить принцессу в ее личный отсек. Потом она принялась за работу, приводя в порядок мокрую насквозь и испачканную одежду Лудорики, соорудив из лохмотьев ее одеяния нечто похожее на импровизированные легинсы. Она завернула принцессу в теплый спальный мешок, когда к ним тяжелой поступью вошел начальник экспедиции.

Он вошел прямо в отсек и посмотрел на принцессу. Ни одна жилка не дрогнула на его лице.

— Кто это?

— Принцесса Лудорика, наследница трона Ревении.

— Ну и какова история ее появления здесь?

Роана смутно отметила, что дядя Оффлас включил записывающее устройство. Она готова была проклясть навеки свой собственный рот. Во всяком случае, больше ничего не смогла бы сделать. Предложение Сандара для нее было совершенно исключено.

И Роана начала рапортовать дяде о случившемся. Она говорила открытым текстом и очень кратко. Словно отработала этот рапорт давным-давно заранее. Она поведала дяде Оффласу о буре, о своем убежище в башне, о пещере, о том, что она там обнаружила, о рассказе принцессы про Ледяную Корону и обо всем остальном.

Дядя Оффлас слушал ее не перебивая, хотя Сандар постоянно ходил взад-вперед, словно ему безумно хотелось вставить какое-нибудь насмешливое замечание. И все-таки он промолчал. Наконец завершив свое повествование, Роана ожидала страшной бури, прекрасно понимая, что словесная молния может принести беду куда посильнее настоящей.

— Что касается этой девушки, — нарушил тишину дядя, — мы можем позаботиться о ней, если это понадобится. Однако эта ваша находка... ты понимаешь, о чем я говорю, Сандар?

— Да. Кое-что мне удалось разглядеть через панель. Это мо-гуг быть не Предтечи, а психократы. И это вполне может иметь отношение к эксперименту на Клио.

— В любом случае мне очевидно, что находка очень важная. Мы зафиксируем ее в рапорте вместе с этим. — Он взглянул на принцессу так, словно перед ним лежало не человеческое существо, а какой-то неодушевленный предмет, с которым придется очень долго возиться, дабы привести его в порядок. — Тем не менее у нас имеется два дня, прежде чем передатчик сменит волну, чтобы должным образом перейти на связь с орбитой. А за это время нам необходимо собрать как можно больше информации.

— А что делать с принцессой? — осведомился его сын. — Ее разыскивает целая шайка негодяев, а нам нельзя слишком долго задействовать искажатели, причем на самую полную мощность. Если мы сделаем по-моему и промоем ей мозги, а потом оставим здесь, где эти люди смогли бы найти ее...

Роана понимала, что следовало бы еще раз произнести «Нет». У нее не было оружия, чтобы вернуть все на свои места. И ее уверенность, поддерживающая ее поначалу, стала убывать. В какие-то моменты ярости она могла противостоять Сандару. Но у нее не было защиты от дяди Оффласа.

— Сейчас они охотятся где-то на севере, — проговорил дядя. — К тому же мне бы хотелось знать больше об этой Короне, которая, по ее мнению, спрятана здесь. Если мы сотрем ее память, то так ничего и не узнаем. У нас нет специального оборудования для отбора подобных материалов. Какое-то время мы можем подождать. А теперь я хочу взглянуть на то оборудование.

— Что же касается тебя, — обратился он к Роане, - ты должна осознавать свои действия. Ты не слепая безмозглая дура, а просто дура. И я предлагаю тебе как следует поразмыслить о своей глупости. Равно как и о будущем, которое ты только что понапрасну принесла в жертву.

Эти слова показались Роане намного мягче, нежели взрыв эмоций, который она ожидала. Впрочем, спустя несколько минут’, когда мужчины покинули лагерь, она осознала, что рассматривает свое печальное будущее уже как само наказание за проступок. Самое меньшее, на что она могла надеяться, — на отправку на какую-нибудь отдаленную и совершенно закрытую планету, которую выберет для нее Служба, где она со временем забудет все то, чему училась многие годы. А самое ужасное, что все вообще забудут о ее существовании. Могут даже потребовать подвергнуть «цензуре» ее мозг. От этой мысли Роана ощутила мурашки по коже и закрыла лицо руками. Но это не помешало отчетливо видеть ужасающие картины, возникающие в ее голове.

Почему же она поступила так? Теперь, оглядываясь назад, она не сомневалась, что могла бы спокойно отсидеться в башне, возможно, даже вскарабкаться куда-нибудь повыше, так и не повстречав принцессу. Подобный тип бегства был предусмотрен ее тренировочными занятиями чуть ли не с самого начала обучения. Что же побудило ее напрочь отбросить благоразумие и здравомыслие?

И опять же, она могла бы оставить принцессу, как только они выбрались из башни. Она могла сделать то или это... Однако из всех вариантов она выбрала один, обрекающий на суд дяди Оф-фласа, а ведь превосходно знала, что ее будет ожидать за это.

Теперь она не сможет использовать свою находку как средство для «торга». Дядя Оффлас заявит, что все произошло случайно. Единственная новая информация заключалась в том, что принцесса была психологически обработана и поэтому не видела панель... и еще кое-какие сведения о Ледяной Короне, которыми снабдила ее Лудорика.

Пока у них нет оборудования, чтобы выудить из Лудорики какие-либо сведения против ее воли, возможно, ей следует быть более осторожной, как-то подготовиться... Но все это должно происходить сознательно, а сколько времени это займет...

— Что ты им рассказала обо мне?

Роана испуганно вздрогнула. Принцесса не была без сознания; ее просто оглушило сандаровским шокером. Глаза ее были открыты, и она наблюдала за Роаной.

Роана понятия не имела, как могло произойти такое чудо. Разве что здесь сыграла роль наследственность, присущая всем обитателям Клио. Она ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь так быстро приходил в себя после воздействия шокера. И следовало воспользоваться этим преимуществом, пока не вернулись ее родственники. Ей необходимо предупредить Лудорику.

— Послушай! — Хотя никого, кроме них, в убежище не находилось, а устройство для записи было выключено, Роана очень близко наклонилась к принцессе. — Они хотят стереть твою память, чтобы ты не могла ничего вспомнить. А потом... потом они, возможно, отдадут тебя в руки твоих преследователей.

Она ожидала выражения недоверия со стороны принцессы. Однако, несмотря на то что глаза собеседницы прищурились, похоже, ее вовсе не удивило услышанное. И Лудорика ровно промолвила:

— А ты сама-то веришь, что они способны на такое: стереть мою память?

— Я видела, как это делают с другими.

— Да, по-моему, ты все-таки веришь этому. Но что бы ни сделали с тем, кто имеет право на Корону... — она замолчала и нахмурилась. — Если бы мне удалось достать Корону... я должна ее достать!

Но Роана спросила принцессу совсем о другом:

— Когда ты очнулась? Мне очень важно это знать.

— Память, которая может оказаться полезной, а? — усмехнулась принцесса. — Что ж, очень хорошо, я все помню более чем отчетливо! Помню молодого человека в такой же одежде, как и у тебя. Зачем все это тебе, Роана, эти люди и одежды, непохожие на женские платья? Даже наши крестьянки радуются в своих ярких юбках, а твою одежду сочтут уродливой и скучной. Итак, я помню молодого человека. Потом все погрузилось в темноту, и я спала, не видя снов. До тех пор пока не оказалась здесь — где бы это ни было, и ты вытащила меня из грязных, отвратительных лохмотьев, очистила, умыла меня и согрела. Но, по-моему, я смогла очень много узнать, пока твои люди не замечали, что я очнулась.

— Поэтому они и хотят стереть мою память, — продолжила она, — и передать меня тем, кто, по их мнению, желает мне добра, а пока я буду пребывать в состоянии глубочайшего вечного сна. Что намного хуже смерти. Зачем они поступают так с незнакомкой, не причинившей им никакого вреда?

— Они боятся, что тебе станет известно об их присутствии на Клио.

— Они что, собираются что-то украсть, или, хуже того, опасаются, что кто-то узнает об их присутствии и сорвет какие-нибудь более грязные планы? — В голосе принцессы чувствовались резкие, неприятные нотки. — Ну, конечно! Вы ищете Корону! Но я ведь говорила тебе сущую правду: если Короной завладеет человек не королевских кровей, его ожидает жуткая смерть. Выходит, кто-то из наших враждебных соседей послал вас сюда, чтобы разрушить наше королевство? Неужели вы настолько беспечны или, напротив, преданы своему делу, что готовы пойти на самоубийство ради достижения своей цели?

Это уже было невыносимо. Роана не смогла бы объяснить принцессе ситуацию, не рассказав ей все. Но разумом, подвергнутым психологической обработке, сможет ли Лудорика принять ее объяснения, причем быстрее, чем она поверила в существование оборудования за панелью, которое и в глаза не видела?

— Мы прибыли сюда на поиски сокровища, но, клянусь всем на свете, что это не имеет никакого отношения к Короне! Пока ты сама не рассказала мне о ней, я понятия не имела о ее существовании. И Корона ровным счетом ничего для меня не значит. То, что мы ищем, вообще не относится к твоему времени. О, я не знаю, сумеешь ли ты меня понять! Еще до того, как Ревения стала государством, до того как ваши люди пришли сюда, — а случилось это так давно, что мы не можем даже примерно определить, когда — здесь были другие. Они не были похожи на нас даже по строению своего тела, и они покинули Клио задолго до того, как зародилась наша форма жизни.

Но после себя они оставили в некоторых местах некие тайные вещи. При помощи этих вещей наши мудрецы пытаются чему-то научиться у них, — продолжала Роана. — Они обладали величайшими знаниями, намного более значительными, нежели мы. Способны были совершать такое, во что с трудом можно поверить. И все же нам известно, что они это совершали.

Каждая такая находка, когда мы ее обнаруживаем, добавляет к нашим ничтожным знаниям еще крупицу, потом — еще и еще. И с каждым днем мы узнаем все больше, и когда-нибудь узнаем почти все из их секретов. Мой дядя и мой кузен, тот молодой человек, которого ты видела, оба обучались специально для того, чтобы разыскать эти сокровища. А меня просто обучили самым элементарным вещам, чтобы я помогала им. Поскольку я отношусь к их семье, предполагалось, что я буду хранить их секреты. — Она с трудом попыталась довести до ума своей слушательницы кое-что об обычаях, существующих на других планетах. — Раскрыв себя тебе, я нарушила очень строгий закон, и мне придется очень дорого заплатить за это. Но твоей вины тут нет...

— Значит, ты считаешь отнятие у меня памяти неправильным и скверным делом? — спросила Лудорика.

— Да. И еще...

— И еще у тебя такой же образ жизни, как и у нас, лиц королевских кровей. То есть ты должна одобрять и поддерживать все, что бы тебе ни предложили, — грустно заметила принцесса. — Да, я понимаю тебя. Но вот что я тебе скажу, Роана: я не намерена позволить им лишить меня памяти и передать в лапы Реддику. Как не намерена и лишиться Короны, когда моя рука находилась в каких-то нескольких дюймах от нее. Я отношусь к вам как к врагам, но достойным врагам. Если между нами идет война, а можно сказать, что это так, то с этого момента вводятся законы военного времени.

— Я не хочу никакой войны. Но мой дядя и кузен...

— Да. А что случится с тобой, Роана? Они сотрут и твою память в наказание за то, что ты помогала мне?

— Вполне возможно. Или меня вышлют на какую-нибудь заброшенную планету, где я проживу в одиночестве до конца своих дней.

— В тюрьму? И ты позволишь им совершить над собою такое?

— Ты не понимаешь!.. Они обладают силами, которые тебе не дано постичь. А за ними стоят еще более могущественные люди, обладающие невероятной мощью! Они и определят, какова будет моя судьба.

Принцесса села.

— Не понимаю тебя. У тебя сильное тело, сметливый и острый ум. Ты это уже доказала. И все-таки ты позволишь им отправить тебя... — Она запнулась, затем гневно прибавила: — И ты спокойно сидишь здесь и ждешь, когда они явятся за тобой!

— Это ты ничего не понимаешь! — Роана сейчас думала об устройствах, которые они могут использовать, чтобы выследить и поймать ее. А дядя Оффлас даже может запросить помощь у Службы. Возможно, принцесса психологически обработана одним способом, но, как Роана отметила сейчас, она сама психологически обработана, только по-иному. И она не сможет вырваться на свободу без чьей-либо помощи...

— Оставайся, если хочешь, — сказала Лудорика. — А я не останусь здесь, чтобы позволить этим негодяям играть с моими мозгами!

— Куда ты пойдешь?

— Если мне удастся вырваться из сетей, расставленных Реддиком, то в Йаттон. Реддик довольно туповат, и ему нелегко будет захватить меня. А ты... неужели ты останешься здесь и будешь дожидаться тюрьмы? — В словах принцессы чувствовалось легкое презрение.

Однако Лудорика ничего не знала. Бежать отсюда было совершенно бесполезно, и любой побег потерпел бы фиаско. Если Роане удастся убедить принцессу заключить с дядей Оффласом нечто вроде сделки... Вот только время для «торга», возможно, уже прошло. Роана покачала головой. И медленно встала.

— Если я помогу тебе добраться до Йаттона... — По крайней мере, она способна защитить Лудорику от людей Реддика. Если она сумеет обеспечить принцессе безопасность, тогда вероятна пусть крохотная, но надежда на дальнейшие переговоры.

— Если ты поможешь мне добраться до Йаттона, то, думаю, нам не придется больше разговаривать ни о стирании памяти, ни о тюрьме, ни о чем-либо в этом роде! — решительно промолвила Лудорика.

Глава 6

— Первым делом — еда. — Роана подошла к запасам провианта, саморазогревающимся маленьким контейнерам с питательным содержимым, и принялась отбирать нужные.

Несмотря на то что Лудорика оставалась одетой, ее лохмотья были совершенно бесполезны. Роана могла бы дать принцессе дополнительный комбинезон, но его необычный материал и кройка вызвали бы множество вопросов со стороны любого местного жителя, а времени на объяснения у Роаны не было, да они и не внесли бы ясность. И она решила поставить Лудорику перед дилеммой: или комбинезон, или она остается в убежище Службы. Тем более что принцессе не имело смысла отказываться от «справедливого возмещения» со стороны чужеземцев (разумеется, подразумевая именно комбинезон), которое компенсировало бы недавнюю вопиющую несправедливость. Впрочем, это скорее уже касалось действий родственников Роаны.

Подобрав подходящие ей по размеру комбинезон и сапоги, она потерла шершавыми пальцами лоб, и вовсе не из-за головной боли, а потому, что никак не могла понять, как она будет передвигаться, одетая в такую непонятную штуку. Роане не хотелось ничего, кроме убежища от грозной бури, что было вполне естественным желанием. С тех пор когда она встретилась с принцессой, почему-то чувствовала себя так, как на очередной тренировке, а все, что ей удалось выучить, делилось только на «хорошее» и «плохое».

Со вздохом она вылезла из комбинезона, приготовленного для принцессы, в то время как та осторожно попробовала содержимое контейнера.

— А вот это вкусно! — воскликнула Лудорика. — Намного вкуснее того, что ты носила с собою в пещере. А как оно разогревается? Ты же не потащишь с собой печь!

— У нас есть другие способы разогревания пищи, — утомленно ответила Роана. Она и вправду безумно устала, и ей хотелось только свернуться уютным клубочком в теплом и удобном спальном мешке и спать, спать, спать... Но вместо этого она проглотила две тонизирующие таблетки, которые вскоре снимут утомление. Потом съела свою порцию пищи.

Принцесса покончила с едой первая и теперь ощупывала комбинезон. Они с Роаной были примерно одного телосложения, поэтому Роана думала, что комбинезон вполне подойдет принцессе. Она показала Лудорике, как действует молния-печать: для этого достаточно просто провести кончиком пальца вдоль нее. Когда у принцессы все получилось, она радостно воскликнула от удивления и восхищения.

— Как просто тебе одеваться! Хотя для красоты здесь не хватает кружев и пряжечек. И... — она внимательно изучила свою стройную фигурку, закутанную в чужеземное одеяние. — Я не думаю, что мне понравится носить это долгое время! Вот подожди, Роана, как только мы доберемся до Йаттона, тогда я смогу обменяться с тобой подарками... и, я думаю... — она критическим взором осмотрела собеседницу. — Думаю, в нашем платье гы будешь выглядеть неотразимо! Хотя мне так жаль твои волосы. Ну, ничего, со временем они отрастут. Ах, знаю! Тебе очень пойдет чарнская шляпка, платье же будет цвета молодого белого вина, го есть золотистого! А на шляпке обязательно будут ленточки...

Роана рассмеялась. Она чувствовала себя так, будто внезапно переместилась из реального мира в сказку. А как еще смогла бы она, Роана Хьюм, описать подобную ситуацию? Когда она сидит в полевом лагере Службы в обществе принцессы королевства Ревения и слушает рассказы о высокой моде на планете Клио. А кроме того, самые изысканные платья, описанные принцессой, предназначались именно для нее! Наверное, лучше относиться к этому приключению как к сладкому сну; просто плыть по течению событий, нежели пытаться противостоять им. Но дивные, мечтательные минуты пролетели быстро, и Роана была рада хотя бы тому, что увидела себя глазами принцессы.

— До того как мы доберемся до Йаттона, самое лучшее платье — это то, которое ты держишь в руках, — заметила принцесса. — Нам предстоит долгий путь... Если мы когда-нибудь туда доберемся.

Роана тем временем предпринимала все меры предосторожности, чтобы их не сумели выследить. Она расстегнула пряжку на ремне, сняла его и положила прямо на пол, чтобы осмотреть свой набор инструментов. Излучатель — да, причем со свежими зарядами. А вот ни детектор, ни запястный передатчик ей не понадобятся; ведь они связаны с передающими устройствами лагеря. Резак тоже не нужен. Хотя в некотором роде она предавала Службу, но не совершала это бездумно. И ей не хотелось подвергать риску своих родственников. Резак может потеряться, и найденный кем-то еще, способен навести потенциального врага на кое-какие размышления. Небольшая аптечка и...

— Ты не могла бы снять с меня это?

Роана посмотрела наверх и услышала тихий металлический лязг. Принцесса потянула за ошейник, и остаток цепи, перекинутый через ее плечо, зазвенел.

— Подойди поближе к свету и дай-ка мне взглянуть.

Принцесса согнулась так, чтобы Роана смогла изучить крошечную замочную скважину, которую ранее не заметила в замке ошейника. Девушка принесла самый большой набор инструментов и попробовала открыть замок при помощи двух из них, вставив их кончики в отверстие и медленно поворачивая. Наконец ошейник с легким треском открылся.

— Ах! — Лудорика стала растирать ладонью красный след, оставшийся на шее. Роана вытащила из аптечки тюбик, выдавила на подушечку пальца обезболивающей мази и осторожно растерла ею шею принцессы.

— Ах! — снова вздохнула Лудорика. — Боль как рукой сняло. Это еще одно из твоих многочисленных чудес? Отведав твоей еды, надев твое платье, а теперь излечившись твоей травяной мазью, я чувствую себя так, что, окажись против Реддика, выйду из боя победительницей! Хотя я отлично понимаю, что любая вера должна подвергнуться испытаниям.

Роана продолжала отбирать необходимое им в пути снаряжение. Лучемет она отложила в сторону, а вот шокер — совсем другое дело! Попади он в руки тех, кто не умеет им пользоваться, вред он причинит скорее им самим. Отправляясь на другие планеты, сотрудникам Службы приходилось экипироваться всеми видами оружия защиты, и шокер являлся уникальным результатом многочисленных разработок. Он не мог убить, хотя очень мощный разряд мог не только оглушить человека, но и вызвать повреждения в мозгу. Так его и намеревался использовать Сандар.

Она укомплектовала пояс уже отобранным снаряжением — излучателем, шокером, аптечкой, сумочкой с провиантом, не взяв с собой ничего, что могло бы связывать ее с лагерем. Когда Роана закончила с этим занятием и приготовилась идти, она увидела, что принцесса взяла ошейник и цепь и аккуратно обвернула цепь вокруг ошейника, чтобы их удобнее было нести.

— Зачем тебе это? — спросила Роана.

— Зачем? Потому что они находились на мне. И я смогу предъявить их своим людям как доказательство того, что приказал сделать со мною Реддик. Тогда мои люди будут готовы разорвать его на куски. Потому что в Ревении не принято так обращаться с женщинами. Они придут в неописуемую ярость, узнав, что принцессу крови посадили на цепь как животное. Не знаю, насколько хорошо Реддик успел подготовиться к захвату трона, но то, что он сотворил со мной, очень насторожило меня. И явилось своего рода предостережением. Впрочем, те, кто следует его приказам, вполне могут не знать об истинных намерениях. А для моих людей вот это, — она с лязгом шарахнула цепью об ошейник, — будет своего рода знаком, который заставит их задуматься о дальнейших действиях в отношении этого негодяя. — Лудорика зловеще усмехнулась. — Только бы добраться до Нелиса...

Роана напоследок оглядела лагерь. Никаких изменений. Описание происходящего могло уложиться в полдюжины слов. И все же она чувствовала, что, как только уйдет отсюда прочь, оставит позади все свое прошлое. То, что всегда находилось с нею. И когда девушка в последний раз посмотрела на эти стены и вещи, все показалось ей немного незнакомым, как будто она уже стала чужой для лагеря. Она покидала его навсегда.

По крайней мере, дождь прекратился еще вчера, но буря оставила свои неизгладимые следы, что они и увидели, выходя из купола, наполовину закопанного в грязную землю. Оказавшись на открытом пространстве, Роана шла очень осторожно, и не только из-за людей Реддика, но и из-за дяди Оффласа и Сандара. Она ускорилась, а принцесса, теперь уже в новеньких крепких сапогах, не отставала от нее ни на шаг.

Йаттон находился на севере, и это все, что Роана узнала от Лудорики об этом месте. Принцесса явно не привыкла передвигаться по незнакомым и неудобным дорогам пешком, а если и выезжала — либо верхом, либо в карете, — то только по широким и проторенным егерями путям. К тому же она понятия не имела, насколько далеко от них находится цель их путешествия.

— Посылая Нелиса в Йаттон, Реддик, вероятно, хотел отправить его подальше от двора, — проговорила она. — Мне известно лишь то, что он верен истинной королевской крови. Ах! Хотя в этих сапогах намного удобнее, чем босиком, я чувствую себя в них, как двурог! Мой добрый, быстроногий Запфер... или даже Батлас! А ведь раньше я частенько обзывала их ленивыми клячами!

Она остановилась, оперевшись ладонью о ствол дерева. Ее лицо осунулось, а вокруг ввалившихся глаз виднелись черные круги, почти сливающиеся с синяками.

Когда в полдень они вышли из лагеря, видимость была отличная, хотя небо стало чуть темнее из-за облаков, а в лесной чащобе стояли почти сумерки. Несмотря на то что они старались идти как можно быстрее, им пришлось преодолевать множество препятствий, возникавших у них на пути на этой грубой холмистой местности. Поэтому удалось преодолеть не слишком большое расстояние. Единственной их надеждой было не попасть в поле зрения следопытов.

К своему удивлению, Роана обнаружила, что зрение у принцессы острое, как у орла, а слышит она не хуже настороженного зверя. Лудорика часто показывала и объясняла Роане следы всевозможных животных и птиц, оставленных ими на извилистых тропках. Роана же к своему стыду признавалась, что вовсе не замечала их. Принцесса улыбалась, выслушивая замечания своей спутницы, рассказывала, что в детстве Хизерхау было ее излюбленным местом и она часто уходила в самую глубь леса вместе с егерями.

— Это было тогда, когда герцог Реддик считался самым влиятельным землевладельцем в королевстве и владел огромным дворцом в Триске. И мог бы по-прежнему им владеть! Реддик был выслан в Триск в обмен на второго сына герцога Зейтера. Думается мне, что все его надежды были на женитьбу, соответствующую его положению в обществе. Я даже не знаю, что случилось... — она покачала головой. — Хотя король рассказывал. А потом он отослал Реддика на два года в Тулстед. Это такое место, что любой человек дважды подумает, прежде чем обосноваться там. Реддик возвратился очень изменившимся, как решил мой дед, — к лучшему. Несмотря на то что он наверняка знал, что в жилах Олавы течет не чистая королевская кровь. Во всяком случае, последующие поступки герцога были таковы, что он мог бы и не отказываться от своих прав на Хизерхау. Это такое прелестное место! Надо же было герцогу так опозориться! Только бы мне завладеть Короной...

— А как же твой дед?

— Мы — кровные родственники, — медленно отвечала Лудорика. — Он очень стар, и для него я — всего лишь средство сохранить наш королевский двор. Когда много лет назад исчез мой дядя Вулвер, я стала не человеком, а просто инструментом в его руках. Так что меня особо не волнует, что с ним станется. Его смерть немного опечалит меня, ибо по-своему он неплохой человек и всегда старался сделать так, чтобы королевство процветало. Но я не стану проливать слезы годами. Я никогда не была близка с ним настолько, чтобы его смерть поразила меня до глубины души. — Эти слова она произнесла как давным-давно обдуманный факт.

— И, завладев Короной, ты станешь правительницей Ре-вении?

— Да! И тогда проклятый Реддик узнает, как пытаться завладеть тем, что ему не принадлежит! Я уже составила план... но пока мне неизвестно, насколько широко он раскинул свои сети, чтобы захватить меня. Еще я не знаю, где он их расставил. Мне надо добраться до Нелиса и его людей, чтобы они под охраной доставили нас до Лихштена, потом мы пересекли бы границу, где никто не смог бы меня увидеть. Потом нам нужно добраться до Гастонхау, где Высокий Двор проводит лето. Будучи лицом королевских кровей, я могу обратиться к своему родственнику — королю Гостару... — она замолчала, цепь на ошейнике тихо лязгнула, когда она случайно встряхнула его.

— У него двое сыновей, и все еще неженатых. Один из них вполне мог бы стать принцем-консортом в Ревении, к тому же такой брак мог бы наконец восстановить мир на границе. Итак, постарайся выслушать меня. Затем — когда у меня будет возможность собрать преданных мне людей вместе — я должна отыскать Корону и отправиться в город Уркермарк. Если я появлюсь там с Короной и объявлю о восстановлении мира на границе, у Реддика не останется больше никого, кто мог бы прикрыть его спину. Посол Гастонхау Имберт Рехлинг был частым собутыльником моего отца в юности. Как только я появлюсь у него, он сразу все уладит. Йаттон, граница, Гастонхау — все это беспроигрышная комбинация.

Конечно, для принцессы это могло показаться беспроигрышной комбинацией, однако Роана мысленно видела перед собой огромное количество мест, где их может подстерегать опасность. Тем не менее ни одно из них ее особо не волновало. Она доставит Лудорику в Йаттон, если сможет. А что случится потом, станет результатом действий самой принцессы, а сама Роана возвратится в лагерь, дабы принять на себя все, что ее там ожидает. В качестве своей защиты она могла предложить лишь то, что посчитала своим долгом обеспечить достойное будущее королеве Ревении, ибо почему-то не сомневалась, что Лудорика станет королевой.

— А как мы доберемся до Короны? — спросила Роана.

— Теперь нам известно, где она. Как только я заручусь поддержкой своих людей, я тотчас же отыщу ее. Но вместе со мной за Короной отправятся только избранные. Потому что эта история не должна стать известной. Я могу положиться на Нелиса как на саму себя. А он, в свою очередь, знает людей, которые скорее пожертвуют жизнью, нежели пойдут на измену.

Роана подумала, а доверяет ли принцесса ей настолько же, насколько этим пока не известным ей людям. Однако чужеземная девушка еще не была готова спросить принцессу об этом. Теперь ее мысли сосредоточились, и она насторожилась вдвойне, поскольку наступала ночь. Она забыла очки ночного видения! Как же можно было так опростоволоситься?! Эффект от тонизирующих таблеток постепенно ослабевал. К тому же Роана догадывалась, что, несмотря на свою решительность и кураж, Лудорика пребывала в куда худшем состоянии. Им необходимо было отдохнуть, поесть и, возможно, потратить часть ночи на поиски отя бы какого-нибудь приемлемого убежища.

В конце концов Роана заметила поваленные бурей деревья со сломанными ветвями с трепыхающимися на них увядшими листьями. Девушки соорудили из небольших ветвей и листьев нечто вроде неопрятного гнезда и, забравшись туда, уселись на корточках. Роана вытащила А-рацион, и они поели. Когда они покончили с едой, на лес опустилась кромешная тьма.

Измученная принцесса тотчас провалилась в сон, свернувшись в клубок, а вместо подушки использовав сломанную ветку'. Но они же должны быть начеку! Роана, что есть сил боролась с усталостью, но длительные часы непрестанной ходьбы сделали свое дело. Она тоже уснула.

Резкая боль в плече — Сандар уколол ее длинным гамельским мечом. Он хотел заставить ее встать и снова отправиться в путь, чтобы она показала ему Ледяную Корону. Если он завладеет ею, то сможет стать правителем... Он медленно отвел меч от ее тела. Затем опять уколол ее в то же место...

Роана открыла глаза.

— Встать! — услышала она команду из густых зарослей. По-видимому, это и вызвало у нее во сне ощущение укола мечом. Это не Сандар...

Кто-то из людей Реддика! Затуманенный сном мозг Роаны постепенно прояснился. Она дотронулась до головы и тотчас же ощутила резкий удар по запястью, нанесенный мужчиной, стоящим прямо над нею.

— Держи руки так, чтобы я их видел! И смотри, без фокусов! — Он отдавал приказы отрывистым неприятным голосом. В его руке Роана заметила оружие, готовое к применению.

Значит, их захватили во время сна. Но Роана все еще чувствовала такую усталость, что по-прежнему плохо соображала. И никак не могла стряхнуть с себя растерянность.

— Чем ты занимаешься, сержант? — этот голос послышался с той стороны, где устроилась принцесса.

— Выполняю свой долг. Вы находитесь на королевской земле без специального разрешения. Вы обязаны ответить на все вопросы капитана.

— Правильно, сержант, — оживилась принцесса. — Однако вам следовало обращаться к нам с большей учтивостью, иначе вам придется отвечать перед капитаном, и, уверяю вас, это будет весьма неприятно.

По-видимому, властный и уверенный тон принцессы возымел свой эффект, ибо сержант отступил от Роаны на несколько шагов. Бледный солнечный прямоугольник теперь разделял их. В ярком дневном свете стояли трое мужчин, обутые в форменные высокие сапоги, плотно облегающие их бедра, и одетые в латы, закрывающие их от горла до запястий, с разрезами, доходящими до середины бедер. Доспехи имели ржаво-коричневый цвет, а справа на груди у каждого из них красовался замысловатый пурпурно-зеленый знак. В точно такие же цвета были выкрашены небольшие скрещенные плотные перья, свисающие с их головных уборов с высокими зубчиками и узкими полями.

Каждый был вооружен мечом, подвешенным к портупее, идущей наискось от плеча к ремню, а их предводитель держал меч наготове. Но, ко всему прочему, Роана увидела у них еще и другое оружие, которое она определила как самое страшное на Клио. Это было убийственное метательное оружие, поражающее любого врага мгновенно.

— Ты из кавалерии Джонтага, — промолвила Лудорика. Она смотрела прямо на сержанта, а он — совершенно сбитый с толку и озадаченный ее заявлением, уставился на девушку. — Твоего полковника зовут Имфри Нелис. Мне необходимо увидеться с ним и побеседовать. И чем быстрее, тем лучше.

— Ты поговоришь с капитаном, — сказал сержант. Наверняка сержант пришел в недоумение от ее поведения, однако ему удалось довольно быстро вернуть самообладание. — Пойдем.

Они двинулись сквозь переплетение сломанных бурей ветвей и вскоре выбрались на дорогу, вздыбленная местами земля которой все еще хранила следы свирепого урагана. Затем дождались четверку двурогов, поводья которых держал еще один человек. Роана испытывала сильное неудобство, сидя верхом за спиной одного из мужчин. Принцесса сидела за спиною второго. Роана решила, что в Ревении нет ни одной приличной дороги для путешественника. Дорога привела их к башне, или скорее к целому ряду башен, не слишком отличающихся от той, где начались ее приключения. Только в этих башнях повсюду ощущалась жизнь; Роана увидела две толстые колонны, держащие ворота, закрывающиеся угрожающего вида решеткой, через которую была видна широкая лесная тропа, соединяющаяся с более ровной дорогой.

Сержант быстро скакал впереди, и, когда остальные прибыли к воротам, Роана увидела офицера, ожидающего их кавалькаду. Знаки различия на его воротнике были тоже пурпурно-зеленые, а кокарду из перьев дополняло причудливое металлическое украшение.

Он с любопытством посмотрел на Роану, но когда его глаза встретились с глазами принцессы, он тотчас же прищурился. Роана заметила, что его изумление беспредельно. Он стремительно отошел в сторону двурога, на котором сидела принцесса, и, протянув руку, помог ей спешиться.

— Ваше Высочество! — воскликнул он и резко повернулся к сержанту. — Живо ступай к полковнику и передай ему, что принцесса найдена! Ну же, поторапливайся!

Сержант мгновенно вскочил в седло и всадил шпоры в бока двурога, который проскакал под аркообразными воротами и загромыхал копытами по дороге.

Роане помогли спуститься на землю намного бережнее, чем она себе представляла. Она проследовала за принцессой на второй этаж башни, стоящей слева, куда быстро притащили кресла, повинуясь одному мановению руки офицера. Затем принцесса с Роаной удобно устроились в них.

— Ваше Высочество, мы давно разыскиваем вас. Когда прошлой ночью почтовый голубь принес нам сообщение о вашем исчезновении из Хизерхау, полковник выслал на поиски сразу три отряда... и вот, первый же отряд привел нас к вам. Но как?.. — он бросил несколько удивленных взглядов на ее комбинезон, затем — на Роану, словно хотел услышать объяснения происходящему, но не осмеливался спросить об этом открыто.

— Меня выкрали из Хизерхау, — ответила Лудорика. — Прямо из постели. Благодаря милости Хранителей и добровольной помощи леди Роаны Хьюм, находящейся здесь, мне удалось избежать ужасной смерти, ожидающей меня по воле злого рока. Что касается остального... я не могу обсуждать это открыто. Однако с вами я уже встречалась. Вы сопровождали полковника Имфри в Уркермарк по случаю последнего парада в честь дня рождения его величества. Вы — капитан Бурис Майкоп, и сами вы — из Бенедю.

— Ваше Высочество, но меня представили вам всего лишь раз... и вы... и вы меня запомнили! — запинаясь от волнения и восторга, произнес капитан.

Она улыбнулась.

— Разве можно забывать тех, кто служит тебе верой и правдой? В этом нет ничего удивительного. Странно было бы, если бы я не запомнила вас.

Внезапно она наклонилась вперед и швырнула ошейник с цепью на близстоящий стол.

— А это, капитан, небольшой подарочек в связи с моим приключением. Этот ошейник как раз подошел к моей шее, а цепь превосходно удерживала меня, доставляя мне величайшее удовольствие! — саркастическим тоном промолвила она.

Капитан перевел взгляд с принцессы на цепь. Затем дотронулся до ошейника. Когда он повернулся, на лице его застыло выражение беспредельной ярости.

— Ваше Высочество, и кто же это сделал?

— Не знаю... пока. Но любые сомнения всегда рассеиваются со временем. Вполне достаточно того, что теперь они не удерживают меня, как это подразумевалось. И все благодаря леди Роа-не. — Она учтиво кивнула своей спутнице, и капитан округлившимися глазами посмотрел на чужеземную девушку, словно ему захотелось запечатлеть ее облик в своей памяти навеки.

— А что сейчас за день? — спросила принцесса. — Во время нашего путешествия мы перепутали день с ночью. И я никак не могу ясно определить время.

— Сегодня — четвертый день Лакамеанда, Ваше Высочество.

— Значит, я уехала их Хизерхау два дня назад, — задумчиво промолвила она. — И что же, из Уркермарка не пришло ни единого значимого послания?

— Ни одного, Ваше Высочество! Судя по всему, состояние короля не изменилось.

Лудорика немного расслабилась. Но Роана догадалась, что это сообщение не вполне устроило принцессу, ибо она спросила:

— Граница Лихштена находится в двух лигах отсюда, не так ли? Это ведь Вестергейт.

— Истинная правда, Ваше Высочество!

— И что... — Но она не успела договорить, ибо ее слова потонули в звуках, раздавшихся снизу. Через несколько секунд в залу стремительно ворвался еще один человек, который, увидев Лудо-рику, остановился как вкопанный. Он был высок и молод, но его лицо уже прорезали глубокие морщины, вызванные постоянной ответственностью за возложенный на него долг.

По сравнению с красивым, ухоженным лицом Сандара черты этого молодого человека могли бы показаться грубыми, невыразительными и словно вылепленными неумелым скульптором. И еще Роана обнаружила, что пристально смотрит на него, точно так же, как немногим раньше на нее глядел капитан; почему-то ей захотелось запечатлеть это лицо в своей памяти. А вот почему, она сама не знала.

Его волосы были почти такого же цвета, как и камзол, ржаво-коричневые, однако брови — такие же черные, как и у принцессы, а приподнятый подбородок придавал лицу немного надменное выражение.

От того, как он разглядывал Лудорику, Роана почувствовала некоторое неудобство, словно невольно стала свидетелем чего-то неблаговидного. Когда молодой человек пересек залу, надменное выражение исчезло с его лица, и он, взяв руку принцессы, поднял ее и приложил к губам, поклонившись ей с необычайным изяществом, которого Роана никак не ожидала.

— Приветствую тебя, моя принцесса!

— Приветствую тебя, мой родственник! — Роане показалось, что последнее слово Лудорика произнесла неторопливо и весьма обдуманно. Это могло сойти за их личный пароль или предостережение. — Слышала, что ты разыскивал меня.

— А ты бы могла поверить, что я не делал этого? — проговорил он, медленно, манерно растягивая слова, и при этом улыбался, будто предлагая собеседнице разделить с ним его немного шутливое настроение. — Но, как всегда, моя принцесса, ты умудрилась доказать, что ты самая достойная дочь короля, а нам не понадобилось никаких усилий, чтобы осознать это. Капитан, — обратился он к своему подчиненному, — полагаю, мы с большим удовольствием выпили бы по стаканчику ласкера и... ты ведь еще не завтракала, моя принцесса?

— Завтракала? — она расхохоталась. — Послушай, родственник, мы еще не завтракали. Хотя ужинали благодаря любезности миледи Роаны. — Она кивнула в сторону своей спутницы. — Роана, это мой родственник и дорогой друг полковник Нелис Имфри, о котором я тебе уже рассказывала.

Полковник поклонился Роане, возможно, не так низко, как принцессе, но с такой же изумительной грацией. Почему-то Роана нашла его язык... впрочем, поскольку она еще не изучила придворного этикета и специальных обращений к августейшим особам Ревении, то словно вернулась в свою собственную цивилизацию.

— Мое почтение, полковник...

— Счастлив познакомиться с вами, миледи.

— Только благодаря ей вы отыскали меня, родственник. А теперь... капитан Майкоп сообщил, что никаких плохих новостей не поступало.

Сам капитан уже исчез.

— Разве вы ожидали чего-нибудь в этом роде? — осведомился полковник.

— Да, из-за моих приключений. Нелис, ведь он не мог осмелиться на подобные действия, не получив каких-либо известий, которые побудили его к мысли, что кончина короля не за горами.

— Готов держать пари, что ничего не говорило о том, что твой очаровательный кузен настроен против тебя, — проговорил полковник, и на этот раз в его голосе ощущалась серьезность.

— Разумеется, нет. Но, Нелис, есть кое-что еще... это секрет. Ты должен узнать о нем и, возможно, еще кто-нибудь из верных нам людей. Мы можем здесь поговорить открыто?

— Да. Пусть принесут прохладительное. Потом и побеседуем. Я не могу переварить все сразу, а ведь, сдается мне, тебе не терпится поведать мне этот секрет, и как можно скорее, не так ли?

Он улыбнулся. Однако принцесса не ответила ему тем же. Лицо ее оставалось серьезным.

— Может быть, Нелис, очень даже может быть, — медленно промолвила она.

Он нахмурился. Но как только вошел капитан, а за ним солдат с заставленным всевозможными напитками подносом, который он водрузил на стол, полковник налил принцессе и Роане желтой жидкости.

— Ты тоже выпей, Нелис, и капитан Майкоп пусть выпьет с нами, — сказала Лудорика, указывая на пустые кубки.

— У меня есть тост, — промолвила принцесса, когда все подняли кубки. — Давайте выпьем за здоровье короля!

Роана выпила немного терпкой, освежающей жидкости и мельком взглянула на Лудорику. Она сумела понять значение этого традиционного тоста. Принцесса действительно нуждалась в том, чтобы король прожил подольше, во всяком случае до тех пор, пока она не завладеет давно утраченной Короной.

Глава 7

Роана то и дело переводила взгляд с принцессы на полковника, размышляя о том, какие отношения между этими людьми, которые, казалось, совершенно забыли о ее существовании. И хотя принцесса обращалась к нему с явной теплотой, все-таки казалось, что между ними стоит некая преграда официальности. Сейчас они смотрели друг на друга через стол, на котором стояли остатки самого лучшего обеда, когда-либо попробованного Роаной на Клио.

Лудорика коротко поведала полковнику приключившуюся с ней историю: об утрате Короны и где, по ее предположению, она находится. Когда она закончила рассказ, полковник не проронил ни слова, а вместо этого пристально воззрился на Роану.

— А какое отношение к этому делу имеет леди Роана, не считая того факта, что своими действиями в отношении Вашего Высочества она оказала великую услугу королевству Ревения?

Поскольку принцесса молчала, Роана сама стала отвечать полковнику. И снова ей пришлось говорить намного больше, нежели хотелось. Будучи чужеземкой, она все глубже и глубже погружалась в мысли о наказании, неизбежном для любого, кто нарушил устав.

Она поведала полковнику, как увела Лудорику из башни, сперва сняв с нее оковы, затем о найденных ими в пещере древних останках, за которыми, собственно говоря, и прибыли ее люди. Завершив же свое повествование, она заметила, что полковник выглядит далеко не удовлетворенным ее сообщением.

— Леди, вы так и не рассказали, откуда прибыли. Равно как и те, другие искатели сокровища...

Роана довольно долго пребывала в нерешительности, прежде чем ответить:

— Скажите, полковник, неужели вам никогда не приходилось выполнять секретные приказы, о которых вы не имели права говорить кому-либо еще? Пли, если с вами не случалось ничего подобного, неужели вам ничего не известно о таких случаях?

— Да, это верно. Хотя ничего подобного со мною не случалось, однако с этого часа я уже занимаюсь делом, о котором знают только избранные.

— Тогда просто поверьте мне, что я обязана молчать. Но клянусь вам, что дело, которому я служу, не причинит никакого вреда Ревении. В сущности, когда мы прибыли сюда, у нас имелось строжайшее указание не вступать ни в какие сношения с местным населением, не говоря уже о том, чтобы делиться с ними какими-либо сведениями. Равно как не вмешиваться в дела вашего государства. Вот тут-то я и совершила грубейшую ошибку, за что мне придется сурово заплатить.

— Они могут лишить ее памяти или заключить в тюрьму, — вмешалась принцесса.

— Она тебе так сказала? — теперь в глазах полковника появился холодок.

— Да, — без обиняков ответила Роана, ибо ей сразу стало ясно, что полковник сомневается в этом. — Верите ли вы или нет, они могут это сделать. — Она чуть-чуть с вызовом приподняла подбородок, показывая, что готова встретить любое недоверие с его стороны. — Итак, — обратилась она к принцессе, — я обещала доставить тебя к твоим друзьям. Я это сделала. Теперь мне пора уходить...

— Нет, нет, только не это! — резко проговорил полковник. А Лудорика протянула Роане руку и вцепилась в ее запястье, словно захватила ее в плен.

— Хотите ли вы этого или нет, — продолжал полковник, — вы уже избрали свой путь, миледи, так что должны следовать по нему до тех пор, пока принцесса окажется вне опасности. Ваше Высочество, позвольте этой леди остаться с вами. Было бы весьма уместно, если при переходе границы у вас будет компаньонка. По-моему, удача будет благоволить к вам, если с вами будет человек, который не осмелится выдать вашу тайну, несмотря на то что сам он куда сильнее предал себя в глазах своих людей!

Роана зарделась. Насмехался ли он над нею или давал возможность доказать то, что она только что рассказала? Роана немного испугалась, ибо не сомневалась, что все сказанное полковником — доказательство его осмотрительности, поскольку самое мудрое для него решение — это скрыть Роану ото всех. То, что она не сумела предугадать такой простой конец своей миссии, привело ее в замешательство. Все это казалось ей частью туманных размышлений, которые она пыталась разрешить с тех пор, как повстречалась с Лудорикой. Словно ее психологически обработали...

Психологически обработали! Что если техники Службы ошиблись, и их защитные устройства не работали? Или работали, но не на 100%, поэтому Роаной искусно и незаметно для нее управляет сила, существовавшая на планете и раньше, из-за чего Клио официально и объявили закрытой планетой? Где-то внутри ее естества возгорелась новая искорка страха. Она — это она, Роана Хьюм, которая смогла бы вспомнить до мелочей всю свою жизнь вдали от звезд. Она не могла быть ни чьей марионеткой на этой планете-музее! И она обязана придерживаться только этой мысли.

— Ваше Высочество, вы сами придумали этот план — отправиться в Лихштен за помощью? — спросил полковник таким тоном, словно опять забыл о существовании Роаны.

— Корона существует. И я думаю, что, даже если Реддик знает, где она находится, он не осмелится приблизиться к ней, пока я жива. Но я поставила себя на его место и тотчас же прочитала его мысли. Как только я умру, Корона станет его. И это признают все! Возможно, что его родословная не совсем чиста, однако в нем есть остатки королевской крови. Вероятно, он захватил меня только для того, чтобы быть уверенным, что я нахожусь под его контролем, когда объявят о том, чего он так долго ожидает. Зато мог ли он даже предположить, что я останусь жива в этот час? — она с ликующим выражением лица указала на цепь и ошейник. — Великолепные улики, которых у него теперь нет! А Лихштен может послужить отличным убежищем до тех пор, пока не удостоверимся, с чем мы теперь имеем дело.

Похоже, она весьма хладнокровно восприняла тот факт, что теперь является отличной мишенью для интриг своего кузена. Но, возможно, подобные интриги на Клио считались само собой разумеющимся делом и происходили чуть ли не ежедневно. По-видимому, кому-то на Клио просто нравилось вести постоянную смертельную борьбу.

— Наверняка Реддик все еще в Хизерхау. Мы можем схватить его прямо там! — загорелые пальцы полковника сжались в кулак, точно сжимая оружие.

— Не зная, насколько далеко зашли его планы и сколько у него людей? — задумчиво проговорила принцесса. — Нет, это было бы глупостью. Однако если я отправлюсь в Лихштен, то смогу запросить о помощи и, кстати, буду находиться вне досягаемости Реддика. Это предоставит нам время, чтобы отыскать Корону и узнать об истинном состоянии короля.

— Король Лихштена весьма честолюбив и амбициозен, — медленно промолвил полковник.

— Остается Вордайн на севере. Нам нужен союзник — кто ещё? Я ведь желаю того же, чего и ты, родственник. Но если выбирать между двумя альянсами, то дружественный союз с Лихштеном намного лучше союза с Вордайном, навязанного силой.

Полковник опустил глаза на кубок, который держал в руке, затем осмотрелся по сторонам. Создавалось впечатление, что где-то в глубине души он отыскал некое решение и теперь внимательно изучает его.

— За подобные альянсы всегда приходится платить, — заметил он почти шепотом.

— Я это знаю не хуже тебя, — сказала принцесса. — Но все на этой земле имеет свою цену, мой родственник. Для меня на первом месте Ревения, ее безопасность и счастливое будущее. А сама я — то, что я есть по рождению и воспитанию. В моем роду были и другие, кто не гнушался выхватить меч, если это было необходимо. Возможно, я бы и передумала. Но не сделаю этого! Сдается мне, что Реддик собирается поступить точно так же. И чтобы Корона не попала в его цепкие руки, я готова пойти на все! И мой путь лежит через Лихштен, хотя я отправлюсь туда без трубного гласа, сопровождающего королевскую процессию. Ты достаточно долгое время охранял границу, чтобы знать ее секреты. Нелис, ведь существует множество обходных путей, и совсем недалеко отсюда...

— Тайные тропы контрабандистов почти что непроходимы, Ваше Высочество.

Принцесса громко рассмеялась.

— Ничего не может быть хуже того, что мне уже довелось вынести. Впрочем, это, — она посмотрела на свой комбинезон, — весьма надежное и прочное одеяние для такого дела, но, думается мне, будет лучше, если я прибуду в Лихштен в менее необычной одежде. Знаю, что на армейском посту вряд ли найдется подходящее платье для истинных леди, однако нельзя ли достать хоть какую-нибудь одежду для нас обеих?

Нелис Имфри улыбнулся, словно выполнить просьбу принцессы не составляло никакого труда.

— У нас нет соответствующих одеяний для дам, что вполне естественно в этом месте. Если вам угодно, я могу послать кого-нибудь в Фиттсдейл за крестьянскими платьями.

— Что ж, эго вполне подойдет. Тогда пусть твои люди привезут все необходимое для верховой езды. А заодно не можешь ли ты дать нам в сопровождение кого-нибудь, хорошо знакомого с контрабандистскими тропами?

Теперь настала очередь рассмеяться полковнику.

— Разумеется, Ваше Высочество. Мы знаем эти горы и холмы как свои пять пальцев. Нам знакомы каждый склон, каждая расщелина в этих горах. И пока эти контрабандисты переходят границу Лихштена не с нашей стороны, едва ли нам стоит чего-либо опасаться.

Однако, когда полковник ушел, Роана попыталась еще раз вырваться из окружающего, все дальше и дальше затягивающего ее в беду.

— Я должна вернуться! — сказала она.

Лудорика отрицательно покачала головой и улыбнулась.

— Но, моя дорогая Роана, на самом деле ты ничего не должна! Если рассказанное тобою — правда, с тобою поступят очень скверно за то, что ты сделала ради меня. И потом, у тебя нет никакой веской причины уходить! К тому же, допустим, что ты угодишь в лапы Реддика... Не думаю, что он погнушается воспользоваться самыми жестокими методами, чтобы выудить из тебя все, что тебе известно. Да хотя бы сам факт, что ты очутилась в лесу после моего побега, уже вынудит их заподозрить тебя в чем-то неблаговидном! Ты одета как чужеземка, носишь загадочное оружие и инструменты... Да, безусловно, ты заставишь Реддика как следует поломать голову, чтобы разрешить эту задачку, но не думаю, что это будет для тебя приятно. Так что перестань упорствовать. Мы отправляемся в Лихштен, и точка! А когда Корона будет в моих руках, тогда мы наконец и обратимся к твоим людям. И никому не придется «торговаться», поскольку на твоей стороне будет весьма могущественная поддержка.

Вошел капитан, чтобы проводить девушек в их покои, расположенные на третьем этаже башни, и Лудорика объявила, что им нужно как следует отдохнуть, ибо никто не знает, сколь долгим будет их путешествие через границу. Роана поняла, что она снова оказалась в положении чуть ли не пленницы, словно это на нее теперь нацепили ошейник и приковали цепью. Из этого места ей ни за что не выбраться, если не воспользоваться шокером. А тогда начнется суматоха, хаос, погоня... Она покачала головой, мысленно говоря себе «нет». Она не станет ничего предпринимать, придется надеяться на будущее.

Она спала, когда принцесса осторожно потрясла ее за плечо, проснулась и увидела, что за окном опустились сумерки. На полу стоял очень большой чан, наполненный водой, от которой исходил пар.

— Это ванная, — пояснила принцесса. — Совсем простое дело! Нам, несомненно, крупно повезло, что в этом месте и в это время есть где выкупаться.

Она стянула с себя одежду и осторожно шагнула в чан, затем опустилась на колени, чтобы облиться скудным содержимым чана, при этом растираясь шершавой мочалкой из лыка, которая оставляла пенные полосы на ее нежной коже.

— Если хочешь, вон там — еще вода. Налей ее и вымбйся, — она указала Роане на кувшин. Роана повиновалась. Принцесса встала и хорошенько вытерлась полотенцем, протянутым ее спутницей.

— А сейчас... раз мы уже использовали это... найдется еще водичка.

Принцесса крепко обвязалась полотенцем, и они снова наполнили чан для Роаны водой из стоящей рядом бадьи. Хотя этой жидкости было весьма далеко до известных Роане освежающих средств, она почувствовала себя намного бодрее. Мыльное вещество медленно выделялось из грубой мочалки, издавая при этом терпкий травяной запах, который очень понравился девушке.

Лудорика тем временем разбирала целую груду одежды, одновременно прикладывая то одно, то другое к своему телу. Она рассмеялась.

— Нелис известен как человек, не подпускающий к себе женщин слишком близко. Но вот доказательства, что его репутация холодного человека не заслужена, — она указала на одежду. — Смотри, как она превосходно сидит на мне. Мы будем очень недурно выглядеть в этой одежде. Так... коричневое — это тебе, а я, пожалуй, возьму синее.

Роана оделась в незнакомую ей одежду. Она была чистой, правда, немного помятой, но от нее, как и от мыла, исходил приятный травяной аромат. Зеркал в покоях не было, но Роана решила, что принцесса права. Одежда сидела на ней великолепно. Широкая юбка со складками, доходящая до лодыжек, показалась Роане очень странной после комбинезона. Особенно ей понравилось, что ее ноги словно парили в воздухе, столько свободного места оставалось для них. В отличие от просторной юбки корсаж был очень тугим и до самого пояса украшен кружевами. Прямо под горлом завязывались красные шелковые ленточки. Кружева граничили с искусной вышивкой тоже красного цвета. Само платье было приятного желто-коричневого цвета. Поверх него накидывался плащ с капюшоном в красную полоску, а голову увенчивала изящная шапочка в тон всей одежде с загнутыми краями, украшенная крошечными и очень тщательно подобранными красными перьями.

Принцесса, одетая в темно-синее платье с ярко-зеленой отделкой, выглядела ничем не хуже Роаны, только совсем иначе. У нее не было шапочки. Вместо нее она расчесала свои длинные волосы и заплела их лентами, концы которых лежали у нее на плечах.

— Превосходно! — сказала она, сперва оглядывая Роану, потом — себя. Затем снова посмотрела на свою спутницу. — Сейчас мы перекусим и отправимся в путь. По крайней мере — ночь совершенно ясная. Нелис считает, что так и останется, а он знает эту местность настолько хорошо, что ему можно поверить.

Они спустились в нижнюю залу, где Роана увидела уже накрытый стол с блюдами с холодным мясом, хлебом и фруктами. Человек, поднявшийся, чтобы приветствовать их, был одет не в форму, а в дымчато-серый костюм и шапочку в тон ему. Костюм полностью закрывал его, оставляя открытым только лицо, чуть пониже подбородка виднелось серое жабо.

— Нелис! — воскликнула принцесса, усаживаясь на высокий стул, который он отодвинул для нее. — Ты?

Он рассмеялся.

— Разве я не говорил тебе, что знаю эти холмы вдоль и поперек? Неужели вы подумали, Ваше Высочество, что я позволю вам отправиться в столь длинный путь одним? — И вдруг его лицо мгновенно стадо серьезным. — Вас будут сопровождать мои лучшие люди, которых я отобрал лично. Для них я — их сюзерен, а не только полевой командир.

— Однако если Реддик узнает о том, что ты куда-то уехал, он может заподозрить...

— Для этого мы разработали специальный план. Вспомни, ты исчезла из Хизерхау. Я разыскиваю тебя со своим летучим отрядом. Насколько эта компания имеет непосредственное отношение к тебе, настолько мы можем ручаться за лояльность других моих людей; через час они походным порядком дойдут до патруля на западе Гранпабара, то есть на территорию, куда вряд ли осмелится вторгнуться герцог. Там и поглядим, имеются ли у лорда Гранпабара веские причины недолюбливать Реддика.

— Полагаюсь на твоё мнение, Нелис... — рассмеявшись, проговорила принцесса.

— Надеюсь, у вас все получится, Ваше Высочество, — отчеканил он по-военному. — Очень надеюсь! Я прекрасно понимаю ваши доводы и даже методы, всегда используемые вашим королевским Двором, когда вы изволите играть смело и даже в открытую, если необходимо! Однако существует слишком много способов сорвать эту пьесу. Нельзя быть слишком самоуверенной...

— Это я уже слышала от тебя много-много раз! Не-ет, существует нечто, что и заставляет меня именно сейчас быть самоуверенной, Нелис. Реддик не смог предвидеть появление Роаны, которое сорвало все его планы. До сих пор каждое мое желание оборачивается в мою пользу. О... — она предупредительно подняла руку, когда полковник попытался что-то сказать. — Я не могу рассчитывать, что такая удача будет постоянно со мной. Но пока она со мной, позволь мне отхватить от нее кусочек побольше, точно так же, как мы откушали большую часть этого великолепного завтрака!

Нельзя сказать, что Роана испытывала молчаливое облегчение в ожидании поездки верхом на двуроге. Она ни разу в жизни сама не управляла ни лошадью, ни двурогом, а для начала уроков верховой езды сейчас просто не было времени.

Итак, в облике крестьянок, которые обычно никуда не выезжают одни, Роана с принцессой уселись в дамские седла; принцесса — за спину полковника, а Роана — какого-то другого мужчины. Все были одеты в серые однообразные гражданские платья. Под плащом у Роаны по-прежнему был ее пояс, который она решила оставить, чтобы не лишиться ощущения, что она все еще Роана Хьюм, а не какая-то незнакомая ей самой женщина.

С наступлением рассвета они проехали запутанный лабиринт окутанных туманом лощин и взобрались на склоны холмов, где им пришлось спешиться и идти рядом с животными. Затем они достигли прохода, по которому гулял пронизывающий до костей холодный ветер. Роана была рада, что на ней плащ. Дважды они останавливались, чтобы дать третьему сопровождающему их мужчине разведать местность, лежащую впереди. Но никаких признаков тревоги он не обнаружил. И тогда полковник показал на склон, спускающийся прямо перед ними.

— Лихштен. А Гастонхау — в добрых восьми лигах отсюда. Нам необходимо сделать привал и сменить двурогов перед тем, как отправляться туда.

— Нам нельзя заходить ни на какой постоялый двор, — возразила принцесса.

— Равно как не сможем далеко уйти на усталых двурогах, — произнес Имфри. — В этих одеждах всякий примет вас за жителей Ревении, а у многих семей на границе там есть родственники. Мы можем сказать, что едем на свадьбу, на которую нас пригласили...

— Только не это! О свадьбе можно услышать издалека! Этим людям известно обо всех праздниках, ведь слухи в этих местах передаются из деревни в деревню. Лучше сказать, что мы везем роженицу в какую-нибудь усадьбу. Пока мы едем, можем набрать соломы для гирлянды младенцу.

— Я никогда не перестану изумляться вашим знаниям народных традиций, Ваше Высочество...

— Ну и не изумляйся, родственник. Как будет выглядеть правитель в глазах своего народа, если он не разбирается в его традициях? О, мне известно, что в некоторых странах существует странное поверие, что король не должен встречаться со своими подданными. Зато в моем королевском Доме такого суеверия никогда не существовало!

— Это еще одно доказательство справедливости того, что ваш род благополучно удерживается на троне.

— До сих пор! Но грядет черная тень на мой род, но не от собственного народа, а от родни! А междоусобицы между родственниками всегда намного хуже, нежели с другими врагами.

Казалось, что план, разработанный принцессой, так и не претворится в жизнь, ибо разведчик возвратился с довольно скверными известиями. Он сообщил, что на главной дороге, проходящей рядом с постоялым двором, обнаружил довольно большой вооруженный отряд. И он узнал лицо одного из путников. Разведчик назвал его.

— Каспорд Фанчер! — громко повторила принцесса.

— Боюсь, что... — полковник чуть понизил голос, —...на этот раз удача изменила нам. Ведь Фанчер — это...

— Я прекрасно знаю, кто он! — резко перебила полковника Лудорика. — Это означает, что Реддик узнал о моей попытке добраться до короля Гостара. Однако ему также известно, что я не круглая дура, хотя он очень бы хотел, чтобы это было так. Что ж, прекрасно! По-видимому, герцог поднял всех своих людей, в том числе и Фанчера, который выехал ему на помощь. Однако Реддик — пока еще нс король Ревении, он даже не приблизился к столь вожделенному для него трону. А я — принцесса крови, и Имберт Рехлинг — добрый друг моего отца. Он расчистит мне дорогу к Гостару, и Реддик не сможет помешать ему!

— Если мы сумеем добраться до Рехлинга...

— Поскольку королевский Двор находится в Гастонхау, то все послы соберутся там. Правда, сейчас слишком рано для подобных съездов, но король Гостар нежно любит свою среднюю дочь. До меня дошли слухи, что очень скоро он собирается выдать ее замуж за принца; поэтому он привез ее испить воды из Источника Веры!

— Ох уж эти суеверия!

— Вполне вероятно, и в то же время — нет. Возле Источника Веры побывал Хранитель; уже одно это отметает все сомнения прочь. Я слышала о многих случаях, когда женщины, страдающие трудными родами, пили воду из Источника. Кстати, Гастонхау был построен королевой Маргет из страха потерять своего четвертого сына, ибо трое ее сыновей до этого появились на свет мертворожденными. А все потому, что она просто лежала в постели и терпела муки. Впоследствии она проводила в Гастонхау большую часть времени беременности, и за последующие годы родила пятерых сыновей и трех дочерей. И всех — совершенно здоровыми!

— Все это красивые истории! Какое отношение к нам теперь имеет королева Маргет? Если Двор находится в Гастонхау и Фанчер направляется туда, мы должны быть совершенно уверены в нашей «легенде». А лучше сперва отправить туда курьера...

— А почему бы нам просто-напросто побыстрее не поехать в Гастонхау самим?

— Этого не будет, пока я не удостоверюсь, что нас не ожидают там неприятные сюрпризы.

— Удостовериться в чем? Что Фанчер прибыл туда, чтобы создать нам проблемы? Нам об этом и без того известно. Лорд Имберт помешает ему встретиться с королем, а Фанчер не посмеет противоречить самому лорду Имберту. Тем не менее... возможно... Возможно, ты прав, Нелис. Именно сейчас лучше не портить наши планы, даже если причина нашего беспокойства столь ничтожна, как Фанчер. Я передам с посланником записку, при помощи которой он очень быстро попадет к лорду Имберту. И передаст ему мои слова. — С этими словами принцесса потянула за одну из длинных ленточек, высвободив пять длинных косичек, которые она тщательно сосчитала, прежде чем снова завязать в аккуратный узел. — А теперь дайте мне лист ресуаха...

— Игры? — осведомился полковник.

— Да, игры, но с определенной целью. Эту игру лорд Имберт обязательно вспомнит, поскольку когда-то он играл в нее со мною. Это случилось почти сразу после кончины моего отца. Тогда он представил меня леди Ансле... та была Высочайшей Леди Креста, и этот титул полагался ей по праву, ибо королю пришлось удалить меня со Двора, когда он занемог. Лорд Имберт обожал старинные рассказы. Он приказал собирать большинство из них у певцов Торка, а потом переписывал их, чтобы не забыть. Один рассказ назывался «Пропавшая леди Иннаса». Ее тайными отличительными знаками были прядка волос и оторванный лист. Поэтому он вспомнит рассказ и выслушает нашего посланника.

Принцесса внимательно осмотрела кусты и деревья вокруг, потом легко подпрыгнула и ухватилась за ветку растения с продолговатыми узкими листьями. Она оторвала самый крупный лист и завернула в него прядку волос.

После отъезда посланника Имфри вскочил на двурога и рассудил, что будет лучше, если они поедут дальше очень медленным шагом. Рядом с вершинами гор, где они пересекли границу, вся местность заросла почти непроходимым лесом, так что им приходилось с трудом пробираться сквозь низко свисающие ветви, опутанные толстыми лианами. Наконец они добрались до моста, который выглядел очень нарядно и был гораздо шире дороги, по которой они ехали, словно когда-то мост считался более оживленным местом, чем сейчас. С противоположной стороны арки из сплетенных лиан и цветов виднелась маленькая одноэтажная башенка, выстроенная в форме треугольника. Создавалось впечатление, что башня и мост — неразлучная пара. Даже два узких оконца башни напоминали треугольники.

— У тебя есть какие-нибудь деньги? — спросила Лудорика полковника. — Я вижу мост обетов.

— Какой он старый... Наверное, потому, что обет должен существовать до тех пор, пока он не выполнится полностью.

— Откуда нам знать? Ну как, у тебя есть деньги, чтобы подавать нищим?

Полковник извлек из-под мундира небольшой мешочек и протянул его принцессе.

— Будьте поэкономнее, Ваше Высочество. У меня не было времени разбогатеть перед тем, как мы уехали.

Она развязала стягивающую верх мешочка тесемку и вытащила из него металлический кругляш.

— Этого будет достаточно. Мы путешествуем с чистыми руками и без злобы в сердце.

Когда они подошли к треугольному сооружению, принцесса наклонилась с седла и бросила монетку в открытое оконце.

— Во имя благоденствия выстроившего этот мост, во имя благоденствия тех, кто по нему проезжает или проходит, во имя удачного путешествия и, конечно, во имя удачного его завершения, — проговорила она монотонно, словно заклинание.

— Его зовут... — ее указательный палец описал в воздухе дугу, затем коснулся шероховатой и потрепанной временем стены, на которой палец принцессы провел несколько замысловатых округлых линий. — Его имя было Никлас, и он был хозяин... Очень трудно прочесть печать на стене. Но это доброе предзнаменование, что мы едем ради блага Никласа!

Впереди дорогу уже не скрывали ветви деревьев, и вскоре по ее краям появилась высокая ограда. Дорога стала еще шире, и в пыли явственно проглядывались следы колес и копыт, словно этот путь, ведущий к верховью реки, весьма активно использовался пешеходами, всадниками и повозками.

Двуроги больше не могли бежать устойчивым галопом. Тогда их седоки замедлили ход, чтобы заставить их передвигаться легкой, неторопливой иноходью. Утро они встретили в узком проходе и теперь передвигались свободно и легко. Несмотря на то что они делали привал в горах, Роана снова испытывала голод.

С непривычки ездить верхом ей казалось, что напряженное тело пребывало в дороге по меньшей мере половину жизни. Впрочем, и ее спутники тоже нуждались в небольшом отдыхе.

Внезапно Имфри натянул поводья своего двурога и предупредительно вскинул руку. Один из двурогов запыхтел, а потом затих. Теперь где-то довольно далеко от Роаны раздался звук горна, отчетливый, трубный и громкий.

Глава 8

Роана стояла у окна, медленно перебирая пальцами плотную занавесь. Ей нравилось это ощущение, как и необычная роскошь залы за ее спиной; ей было приятно после пронизывающего холода оказаться в этом гостеприимном тепле. Только что рассвело, и в такую рань, казалось, в огромном замке не было ни души. Но на улице за высокими воротами внутреннего двора замка кипела жизнь.

Из лавки вышел мальчик и из продырявленной банки, заменяющей ему лейку, начал поливать водою булыжную мостовую перед дверью. Он размахивал жестянкой взад-вперед, делая это небрежно, автоматически, не обращая никакого внимания, что вода попадает на широкие юбки проходящих мимо женщин. Серые юбки с украшающими их алыми цветочками были в тон туго завязанным корсажам платьев. Роана увидела женщину, идущую легкими, размашистыми шагами, одной рукою придерживая корзину, водворенную на голову, а содержимое ее корзины скрывали листья.

Эта женщина была лишь первой из маленькой процессии; а серое и алое, поверх гибкого стройного тела, казалось чуть ли не униформой, как и корзина на голове, подобная которой возвышалась над каждой из женщин. Мальчик, поливающий мостовую, что-то выкрикивал им вслед, и они с улыбками оборачивались. Именно такое Роана видела на трехмерных изображениях в кино.

Роана вспомнила, какое впечатление произвел на нее замок, в который они прибыли ночью. Огромный, трехэтажный, выстроенный весь из камня и с очень узкими окнами на первом этаже. Ни одна травинка не смогла пробиться сквозь грязно-коричневую мостовую внутреннего двора замка. И только на его фасаде виднелось яркое цветное пятно — герб. Роана заметила его из окна краем глаза. Герб смотрел прямо на ворота и выглядел довольно внушительно, словно давая понять всем о мощи Ревении.

Она так и не встретилась с послом, о котором ей столько рассказывала Лудорика. В сущности, она даже не виделась и с самой принцессой, с тех пор как они вошли в маленькую боковую дверцу и чуть ли не крадучись двинулись в глубь замка сперва по коридору, а потом через анфиладу залов, ведомые одним-единственным слугою. Впрочем, у Роаны не было повода жаловаться на отведенную ей комнату, равно как и на молоденькую служанку, которую она отпустила ранним утром. Вот только... Роана испытывала некоторую неловкость, оставшись в одиночестве в этом помещении, которое почему-то очаровывало ее своей обстановкой.

Ибо и мебель, и стены, увешанные старинными гобеленами, и высоченные потолки — все это казалось Роане фантастическим, сказочным, нереальным. И это даже показалось ей большим кошмаром, нежели громкий заунывный звук горна, прозвучавший тогда в ночи, вынудивший их поспешно скрыться. Роана вспомнила, как они увидели отряд всадников, а когда полковник с принцессой узнали двоих из кавалькады, то очень сильно встревожились. Хотя причину своей тревоги Роане не объяснили. Вместо того чтобы просто пропустить этот отряд и снова отправиться в дорогу, они затаились и дождались глубокой ночи. Затем они долго и быстро скакали через какие-то поля, пока не достигли перекрестка. Там они пересели в карету с глухо задернутыми шторами на окнах и запряженную четверкой очень крупных отборных двурогов.

Их посланник уселся на козлы за спиной кучера, не забыв перед этим передать принцессе письмо. Когда она читала его, то тень от ее лица падала на строки, и Роане так и не удалось ничего заметить. Потом Лудорика с победоносным видом помахала письмом перед полковником.

— Ну что я говорила?! Лорд Имберт окажет нам прекрасный прием... и, естественно, сделает так, чтобы наша поездка прошла со всеми удобствами. — Она немного помолчала и добавила: — А то я чувствую себя такой же старой, как эти холмы, и каждая косточка моего тела ноет после этой жуткой поездки. Ну, ничего, далее наше путешествие пройдет как по маслу!

Внутри кареты стояла темнота, но никто не поднимал шторки. Роана подумала, что поездку в этой карете едва ли можно назвать удобнее, нежели путешествие верхом, несмотря на все заверения Лудорики. Когда карета подпрыгивала на кочках, то Роане казалось, что ее тело превратилось в сплошной комок боли. К тому же с каждой колдобиной ее начинало подташнивать. Однако ее спутники удобно развалились на подушках, словно считали эту поездку верхом комфорта, а принцесса даже заснула, уронив голову Роане на плечо.

Дважды они останавливались, чтобы дать животным напиться и задать им корма, и во вторую их остановку им передали корзину с холодной, но очень вкусной едой. Для голодной Роаны, которая в других обстоятельствах набросилась бы на еду, как стая диких зверей, оказалось достаточно всего нескольких крошечных кусочков мяса, чтобы вновь прийти в себя.

Они прибыли в Гастонхау в два часа ночи. И Роана с затуманенными мозгами и жутким головокружением буквально рухнула на огромную постель с пологом. Однако, несмотря на страшную усталость, она проснулась очень рано, словно поднятая по тревоге каким-то внутренним чутьем.

И вот она отошла от окна, чтобы вновь осмотреть комнату, на этот раз при нормальном освещении, а не при тусклом свете лампады.

Кровать, занимающая большую часть комнаты, была неимоверных размеров. Если бы ее водрузили в их лагере, она заняла бы четверть его территории. Проведя большую часть жизни в очень тесных помещениях, как лагерь или каюта космического корабля, Роана никак не могла привыкнуть к такой свободе. Кровать возвышалась на помосте, к которому вели две ступеньки, а четыре столба с искусно вырезанными на них цветами и листьями поддерживали балдахин с занавесями, которые Роана не позволила служанке задвинуть, чтобы получилось нечто вроде тента. И занавеси, и обшивка тюфяка были изукрашены изумительной вышивкой ручной работы.

Что касалось вкуса Роаны, то для нее все цвета казались слишком яркими, чуть ли не кричащими. Гобеленовые обои на стенах имели те же пронзительные оттенки. Слева от Роаны возвышался стол с широким зеркалом и стоящим перед ним табуретом с мягким сиденьем. Справа она увидела высокий шкаф с двойными дверцами. И еще по всей комнате в беспорядке стояли кресла, стулья и несколько столиков пониже того, что с зеркалом.

Она подошла к зеркалу, чтобы полюбоваться на свое отражение. С ее худого тела белыми складками свисала ночная рубашка, очень похожая на ту, в которой она застала плененную принцессу. На фоне этой безупречной белизны ее обветренные загорелые смуглые руки казались почти что черными. Короткие волосы немного отросли с тех пор, как она покинула Крам-бриф, и теперь немного распушились, закрывая уши и нависая надо лбом. Эти пушистые волосы смотрелись очень странно на фоне ее темного загара, ибо забавные пушистые завитушки были светло-желтые с едва заметным рыжеватым оттенком, по-видимому, образовавшимся под воздействием солнечных лучей.

По меркам ее цивилизации, Роану нельзя было бы назвать красивой, и она слишком рано поняла и приняла это. Поскольку бродячая жизнь заносила ее в самые отдаленные и дикие уголки Вселенной, она не пользовалась косметикой, как это делали женщины, постоянно живущие на Терре. Безусловно, рядом с принцессой она была совершенно невзрачной. А вот насколько — она еще не узнала.

На столе стоял поднос с кружками и бутылями. Роана уселась за стол и стала разглядывать их, думая о том, кто все это поставил сюда. Затем, немного взбодрившись, занялась исследованиями. Первым делом внимательно изучила маленькую золотую кружку с очень ровными и гладкими стенками и с крышкой, имеющей пробку в виде наполовину распустившегося цветка. Этот сосуд заполнял крем с очень нежным и приятным запахом. Она не смогла удержаться от искушения провести по поверхности крема кончиком пальца, хотя понятия не имела, для чего он. Чем больше она исследовала кружки, сосуды и бутыли на столе, тем больше догадок созревало в ее голове. Вот эта крошечная баночка с чем-то красным явно предназначена для того, чтобы красить губы и румянить щеки, хотя она еще ни разу не встречала никого, кто намазал бы чем-либо подобным лоб, щеки или подбородок. Между тем такая явно дорогая и редкая косметика пользовалась огромной популярностью на других планетах. Роана бросила взгляд на узенькую коробочку с каким-то черным, как смоль, содержимым, с лежащей рядом тонюсенькой кисточкой; затем она принялась изучать изумительной красоты бутылочки и флакончики, каждый из которых издавал сказочный аромат.

— Миледи?

Роана вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила изящную прозрачную бутылочку. В зеркале за своей спиной она увидела служанку с подносом, на котором стояла чаша и кружка, прикрытые какой-то легкой полупрозрачной тканью.

Роана произнесла обычное утреннее приветствие Ревении.

— Солнце встало, а вместе с ним поднялся и попутный ветер...

— Благодаря вам, миледи. Не угодно ли откушать с утра?

Едва уловимым движением девушка сняла ткань. В чаше лежали еще покрытые утренней росой ягоды вперемешку с чем-то, напоминающим жареные зерна, а рядом свежеиспеченные пирожки. Кружка была наполнена густым горячим напитком, который Роана видела впервые и не знала, что это. Она отпила было глоток, как дверь отворилась вновь, и Роана увидела принцессу.

Наконец Роане довелось лицезреть Лудорику в одеянии, соответствующем ее положению: в темно-зеленом платье с множеством пышных юбок, изукрашенном роскошными кружевами. Платье было отделано серебряным бисером и с завернутыми вовнутрь манжетами; его воротник, изготовленный из точно такой же ткани, похожей на паутинку, с вкрапленными в нее росинками бисера, закрывал ее плечи. Волосы, во время путешествия собранные в косы с вплетенными в них лентами, теперь были аккуратно уложены при помощи изящных заколок, создавая на ее голове весьма впечатляющую высокую прическу. Внешность принцессы была настолько величественной, что при виде подобного зрелища Роана встала, чтобы отдать ей должное.

— Ну что ты, Роана... — мягко промолвила принцесса, затем прошлась по комнате, но не степенной походкой, присущей ее званию, а быстрым порывистым шагом. Затем взяла ее руку и зажала между ладонями. — Роана, здесь мы в безопасности. И добрый милорд Имберт отправился побеседовать с королем. Удача благоволит нам. А как только мы встретимся с королем Госта-ром... — Она звонко рассмеялась. — О, Роана, тебе так понравится здесь! Ты будешь наслаждаться жизнью! Вне всякого сомнения, будет дан бал... Я не говорила, что король позовет на бал сыновей? Неважно! Но разве есть способ галантнее показать себя, чем на балу? И мы поедем в Брогвэлл в открытом экипаже, как того требует мода, и... и... и...

Сейчас принцессой могла оказаться любая девушка из внешнего мира, томимая жаждой наслаждений. Однако Роана поймала себя на мысли, что не разделяет возвышенное настроение собеседницы. И Лудорика очень быстро почувствовала это, ибо ее искрящееся весельем лицо немного потускнело, когда она спросила:

— Что с тобой, Роана? Мы же действительно здесь в полной безопасности, возможно, даже в большей, чем в Ревении. Разумеется, и там нам не о чем было бы беспокоиться, пока мы полностью не узнаем о намерениях Реддика. А ты... ты не должна бояться, что тебя лишат памяти или заключат в тюрьму. Это — день беззаботности, а не унылых лиц. Ах, как я не догадалась?! Наверняка ты выглядишь так серьезно потому, что до сих пор сидишь в ночной рубашке. Ну конечно! Тебе совершенно не вдет белый цвет. Так мы это быстро исправим.

Она потянула за сонетку, и спустя несколько секунд на пороге появилась служанка. Принцесса настолько быстро отдавала ей приказы, что необходимо доставить сюда и как можно скорее, что Роане даже не удалось определить количество предназначенных ей одеяний.

Уже позднее, когда она вновь сидела напротив зеркала, вглядываясь в свое отражение, ей опять показалось, что она видит сон, только на этот раз сон был намного глубже предыдущего. Словно она приняла наркотик, очень сильный, запрещенный, после которого оказалась в совершенно иной жизни, настолько увлекательной и великолепной, что все это могло показаться волшебством. Однако Роана подсознательно ощущала, как сказка упорно сражается с реальностью. Она никогда не принимала наркотики и все-таки попалась в ловко расставленные сети искушения — во всяком случае, в зеркале отражалась не та Роана Хьюм, которую она знала раньше.

Нежная ткань ее платья имела темно-желтый оттенок, однако стоило ей сделать хоть малейшее движение, как каждая складка на нем становилась розовой. Кружева, не такие пышные, как украшающие платье Лудорики, были намного прелестнее всего, что Роана когда-либо видела в своей жизни. Ее загорелые запястья выдавались из-под гофрированных манжет; а кружева поднимались по бокам ее платья, богато изукрашенная спинка которого поднималась чуть выше головы, создавая таким образом хрункую, прозрачную, словно паутина, рамочку, опоясывающую ее тонкую шею. Ее волосы пока были настолько короткими, что их нельзя было заколоть, поэтому голову венчала отделанная изысканными кружевами шапочка, передний край которой изящно изгибался у нее на лбу, и от него расходились вниз два скрепленных золотою проволочкой крыла, словно в залу случайно залетела какая-то диковинная птица.

А ее лицо... Многие годы, проведенные на открытом воздухе, оставили на нем загар, который невозможно было скрыть, но для этого они со знанием дела использовали содержимое многочисленных бутылочек и флаконов. Так что коричневый цвет загара только усилил ее красоту, и теперь Роана выглядела настолько ярко, что поначалу не смогла узнать саму себя в зеркале. Пристально рассматривая свое отражение, она наконец осознала, что единственное и самое страшное оружие любой женщины — когда она полностью осознает, что выглядит просто восхитительно.

Лудорика захлопала в ладоши и рассмеялась.

— Миледи Роана, вот как тебе надо всегда выглядеть! А не напяливать на себя уродливые мужские одежды. Почему тебе хотелось смотреться так просто и незамысловато, когда долг любой женщины требует от нее выглядеть красивей всех на свете, и неважно, какое лицо ей дали Хранители при рождении? А теперь пойдем, тебе надо научиться должным образом двигаться в этих юбках, моя-дорогая-и-прежде-мужеподобная леди!

Запрятав все свои сомнения в самые отдаленные уголки сознания, Роана последовала за принцессой. Они вышли в просторный вестибюль, одна стена которого была отделана гобеленами ручной работы, между которых виднелись промежутки, выкрашенные в такие же яркие цвета, как и в ее спальне, что делало ее светлее и приветливее. Другая стена состояла из ряда окон, в четырех из них виднелась весьма живописная бухточка. Стекла на этих окнах были вставлены в шахматном порядке; совершенно прозрачные чередовались с разноцветными, на которых проступали причудливые узоры. Запрокинув голову, Роана увидела потолок, на котором были глубоко вытесаны ягоды и листья, также искусно выкрашенные в разные цвета. В самом дальнем углу залы возвышался огромный камин, а по всей длине стены на одинаковых расстояниях друг от друга стояли жаровни на треногах. Из нескольких поднимались витиеватые клубы благовонного дыма.

В зале не было ни души, ни слуг, ни хозяина замка. Но когда они прошли через дверь, расположенную в противоположном конце зала, и приблизились к подножию лестницы, внезапно появился человек. Оказалось, что он уже ожидал их.

Он обнажил голову (ибо на ней находилась пестрая шляпа, богато изукрашенная золотом) и, когда принцесса начала спускаться, низко поклонился ей. Его одежда, отделанная украшениями из металла, весьма соответствовала сопровождаемым им лицам.

— Ваше Высочество...

Мужчина был средних лет, и на лице его темнела борода, что показалось Роане каким-то новым обычаем, поскольку она знала, что бороды позволено отращивать только космонавтам. Это делалось потому, что при гладковыбритых щеках и полностью остриженных головах между черепом и шлемом оставалось некоторое пространство. Когда же космонавт носил бороду, то пространство уменьшалось, и тем самым шлем сидел на его голове как влитой.

— Дорогой милорд, — принцесса протянула мужчине руку. — Мне бы хотелось представить вам мою спутницу, леди Ро-ану Хьюм. Роана, это — лорд Имберт, который любезно предоставил нам убежище от всех наших треволнений.

Он снова склонил голову и поцеловал принцессе руку. Затем обратил испытующий взгляд на Роану, что несколько взволновало ее, когда их глаза встретились.

— Мне выпала большая честь познакомиться с вами, милорд. — И, немного приподняв складки своего платья, она присела в реверансе. Роана очень надеялась, что у нее все получилось должным образом. Конечно, она не столь изящна и грациозна, как принцесса. А эти глаза, пристально глядящие на нее, несколько поубавили ее самоуверенность.

— Мы бесконечно благодарны вам, миледи, — промолвил лорд. — Под «мы» я подразумеваю народ Ревении. — Несмотря на суровую и довольно бесцветную и не свойственную его высокому званию внешность, голос прозвучал тепло и приветливо. И Роана сразу переменила к нему отношение, создавшееся у нее с первого взгляда. Когда лорд говорил, то казалось, что под маской, в которой он являлся людям, скрывался совершенно другой человек. — Вы доставили нам принцессу целой и невредимой, поэтому все, кто служит ей теперь, безмерно благодарны вам.

Он улыбнулся и низко поклонился Роане. Однако, когда она наблюдала за ним, не слыша его голоса, то ощущала в его поведении холод. Слова вполне могли служить великолепной ширмой для его мыслей. Хотя принцесса так высоко ценила лорда Имберта Рехлинга, Роана не ощущала к нему такого же доверия, как к полковнику Нелису.

— Вы очень любезны, — еле слышно ответила она. Величественный, полный достоинства язык Ревении был настолько чужд отрывистому основному галактическому, языку ее народа, что Роана с трудом могла изъясняться со своими спутниками.

— Мы собираемся осмотреть ваш сад, милорд, — с улыбкой промолвила Лудорика, и Роана заметила, как в ее глазах сверкнули озорные искорки. — То, что я видела из окна моих покоев, обещает...

— Ваше Высочество, — необычайно низким тембром произнес лорд Имберт, — не думаю, что подобная прогулка будет уместна в это время.

— Неуместна? Прогулка по саду? Но почему?

— Ваше Высочество, насколько мне известно, в городе находится Фанчер. И еще Прорицатель Шамбри. Вы же сами знаете, что они прибыли сюда.

— Но здесь Гастонхау и посольство королевства Ревении, возглавляемое лучшим моим другом — самим лордом Имбер-том Рехлингом, — недовольно проговорила она. — Почему же мы должны бояться Фанчера, человека, не имеющего в Лихште-не никакого веса? Что касается Прорицателя, да, мы его видели. Но какое отношение он имеет к нам? Или к Ревении?

— Вероятно, кое-что мне могло показаться... — начал Имберт, но замолчал и посмотрел на Роану так, словно хотел, чтобы она немедленно ушла. Наверное, так было принято во Дворе, но Роана не претендовала на большее, чем она была — чужеземкой, случайно оказавшейся у них на пути. Она замерла, а принцесса с некоторым раздражением сказала:

— Вы можете говорить открыто — леди Роане все известно.

Пожав плечами, он продолжал:

— Что ж, как вам будет угодно, Ваше Высочество. Прорицатель предсказал кончину короля Никласа в точности до часа.

Лицо принцессы мгновенно стало серьезным.

— Насколько можно верить его словам? Нет, я не буду спрашивать вас об этом, милорд. У всех нас есть собственное мнение насчет подобных дарований или талантов. В некоторых случаях предсказания Шамбри имели значительный успех. Хотя я лично слышала — впрочем, это могли быть слухи, распространенные завистниками, — что он также и ошибался. Тем не менее предсказать кончину короля... он должен быть в этом уверен как никогда. Но зачем он приехал из Ревении в Лихштен? Разве только...

Лудорика опустила взгляд на свои руки, словно держала в них что-то очень ценное, что не могли увидеть остальные. — Разве только ему не пришлось выехать из Ревении прежде, чем его предсказание подтвердилось. Какой же у него имелся повод для приезда сюда?

— Повод заключается в том, что для короля Гостара наступил великий момент, который повлияет на будущее его королевского Дома, поэтому благодаря его дару Шамбри призвали сюда.

— Благодаря его дару! Значит, он окончательно уверен...

— Именно так, — прервал ее лорд Имберт. — Ведь быть таким настойчивым противоречит его обычаям. Совсем недавно он ездил в Ичор, и леди Ичор...

— Некогда была очень большим другом Реддика. Но здесь, в вашем прекрасно охраняемом замке, милорд, безусловно, нечего бояться каких-либо интриг, которые опутали бы меня. Послушайте, вы же сами сказали Нелису, что он может оставить нас здесь и уехать, когда пожелает. Так почему же, если у вас имеются такие серьезные сомнения, вы сказали ему такое?

— По очень простой причине, Ваше Высочество. Эти известия еще не достигли моих ушей, когда полковник уехал. И еще... намного лучше для него вернуться в свой отряд, поскольку, если о вашем приезде еще никому не известно, его возвращение поможет сохранить ваше присутствие в тайне.

— В тайне? Я не думала, что здесь... — она заколебалась, затем продолжила: — Так дайте же мне встретиться с королем Го-старом, и все пойдет так, как мы пожелаем.

— А вот здесь, Ваше Высочество, вы должны проявить незаурядное терпение. Королева неважно себя чувствует, и король Гостар очень обеспокоен ее здоровьем. Да и в более благоприятных случаях нельзя было сыскать человека менее спокойного. Иногда он становился жертвой самых невероятных прихотей и мог внезапно переменить решение, поэтому ни одна живая душа не сможет предсказать, что он станет делать через секунду. Например, три месяца назад, узнав, что королева ждет ребенка, он даже не явился за советом в тайное святилище Огненной Короны. Он не станет принимать делегацию от консула и откажет всем своим министрам в аудиенции. Даже доставка ему письма может занять массу времени!

— А у нас так мало времени!

— Я все понимаю, Ваше Высочество. Но буду с вами откровенен. Мы должны относиться к королю с великой осторожностью. Любой необдуманный шаг с нашей стороны может повлечь его отказ еще до того, как мы изложим ему свое дело. Так он поступал множество раз, намного чаще, чем даже известно его народу. Теперь... теперь же я должен отметить, Ваше Высочество, что вас видели в этом крыле замка несколько слуг. Все это тоже нельзя сбрасывать со счетов, ибо здесь ничего не делается просто так. Чем меньше людей будет знать о вашем присутствии в замке до тех пор, пока с королем не будет некоторой ясности, тем лучше. Ибо нам надо опасаться не только его переменчивого нрава, но и вмешательства, возможно, непосредственно со стороны Фанчера, а возможно, и со стороны Шамбри... или, как я подозреваю...

— Видите ли, Ваше Высочество, — продолжил он, — королева очень доверительно относится к предсказаниям, и у меня есть все основания полагать, что как только она узнает, что Шамбри находится здесь, то обязательно пригласит его к себе. Как только он завладеет ее вниманием, то справится с нами без труда. Ибо он коварный и хитрый человек, имеющий намного большее влияние, нежели обычный прорицатель. Он уже с присущей ему самоуверенностью называл день и час кончины Его Величества. Что, если он добавит к этому что-нибудь ужасное, касающееся лично вас, Ваше Высочество? Сможете ли вы тогда услышать правдивый ответ на вашу просьбу? Предполагаемые несчастья — слишком реальные вещи для большинства королей и лордов.

Принцесса нахмурилась.

— Значит, он назвал час и день... Нет, я не желаю знать об этом, чтобы не начать тоже в это верить! Выходит, я не могу ничего сделать, кроме как ждать?

—- Конечно, тяжело услышать такое, Ваше Высочество, но вы совершенно правы. И не только покорно ждать, а оставаться в этих стенах и стараться сделать так, чтобы вас не заметила ни одна живая душа. Вспомните, вы сами считали, что в Хизерхау вы в полной безопасности, и что же случилось? Разумеется, мой замок превосходно охраняется, но как я смогу поклясться, что все мои охранники и слуги до сих пор, как и встарь, преданы только мне и что ни один из них тайно не поддерживает Реддика?

— В такое трудно поверить, — медленно промолвила принцесса. — Я чувствую, что все это почти как попытка перебраться через Шелмарские болота — то есть любой мой шаг станет роковой ошибкой. Но предположим, что король... — Она оглянулась. — Хорошо, тогда скажите, сколько еще времени этот сладкоречивый Прорицатель позволил ему жить?

— Четыре дня — до полнолуния.

— Четыре дня! И он ведь не осмелится делать такое пророчество, если не будет уверен, что оно окажется правдой. Четыре дня, и если я не вернусь тогда в Уркермарк вместе с Короной... Мне надо все как следует обдумать, лорд Имберт.

— Разумеется, Ваше Высочество. А тем временем для вашей же безопасности ни в коем случае не покидайте этих стен. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы попасть к королю Гостару, а у меня есть несколько способов, которые стоило бы испробовать, что я и сделаю.

Еще раз низко поклонившись, он покинул их, и принцесса повернулась к Роане.

— Похоже, мы сможем наслаждаться видом сада не иначе, как через окно. Зато можем прогуляться по галерее. Пойдем опять наверх.

Они возвратились в огромные покои наверху, после чего Лудорика повела Роану к средней бухточке, так чтобы они смогли осмотреться. Внизу виднелись немногочисленные цветы, а в основном им удалось разглядеть живую изгородь из кустарников и деревьев, подстриженных в замысловатые формы, отчего они больше напоминали статуи, установленные в Хизерхау перед прибытием туда принцессы.

— Все растения содержатся в превосходном состоянии, — отметила Лудорика. — Создается впечатление, что даже если какой-нибудь единственный лист случайно вылезет из общей композиции, то это тотчас же будет замечено и исправлено. Лорд Имберт рьяный приверженец подобных формальностей. Этот сад примерно такой же значительный, как и положение самого лорда в Ревении. Леди Ансла никогда особо не заботилась о нем. Она отвела себе собственное местечко и выращивала там премаленькие благоухающие цветы. Еще здесь есть пруд, где прямо на воде вьют гнезда эранды, а эта птица способна застывать в неподвижности на многие-многие часы, так что ее часто принимают за статую...

— А леди Ансла... она здесь?

— Она умерла, — ответила принцесса, не отворачиваясь от окна. — Это случилось в лютый мороз. Я даже не смогла вставить ей в руку свечу — хотя она всегда была очень добра ко мне. Когда я пришла, она уже скончалась. Мне кажется, когда я была совсем маленькой, она была единственным человеком, заботившимся обо мне как о Лудорике, а не потому, что я — принцесса.

Хотя они не могли выйти в этот чопорный сад даже из анфилады комнат, приготовленных только для них, обе девушки нашли чем заняться. Лудорика развлекалась сама, а Роана (к своему удивлению) тщательно репетировала свою временную роль придворной дамы, ее обязанности по отношению к своей принцессе, а также свое положение при Дворе — хотя из-за возраста и тяжелого недуга короля жизнь Двора раскололась на несколько неясных должностных обязанностей, впрочем, выполняемых лишь в случае крайней необходимости. Роана знала о них, еще когда училась в Крам-бриф, но теперь растворилась в своей роли настолько, что нашла ее намного более увлекательной, нежели когда прочитала об этом в учебниках. Описание принцессой всевозможных титулованных особ и придворных, их биографий и поступков было настолько подробным, что чужеземная девушка подумала, что узнает любого или любую из них при встрече... Если ей когда-нибудь доведется повстречаться с этими людьми.

Где-то в глубине ее души начало расти что-то непонятное. Она чаще стала разглаживать складки на юбках, то и дело подходила к зеркалу, пристально вглядываясь в собственное отражение, а пальцы сами тянулись к красивой подушечке с иглами, чтобы приступить к вышиванию. Все это было весьма далеко от ценностей ее цивилизации, но тем не менее окружало ее, и она не испытывала ни ностальгии, ни боли, ни несчастья, а скорее наоборот, чувствовала себя расслабленно. Словно очень долго отдыхала. Если ей это снилось, то ей все меньше и меньше хотелось проснуться. По крайней мере, размышляла она с некоторой насмешкой, даже если когда-нибудь и вернется к своим, то сумеет предоставить достаточно полезной информации об эксперименте психократов с точки зрения их испытуемых, и тем самым поразит Службу до глубины души.

Вторую ночь в Гастонхау она сидела против зеркала, вытаскивая из шляпки заколки в виде птичек, когда в комнату проскользнула Лудорика с длинным, отороченным мехом плащом, перекинутым через руку. Глаза ее горели от возбуждения.

— Имберту все удалось! Я тайно отправляюсь к королю Гостару. Но я иду к нему не одна, Роана... Лорд Имберт считает, что ты должна пойти со мной, потому что ты сможешь засвидетельствовать обо всем, что случилось тогда в башне, и твое свидетельство может сыграть огромную роль в дальнейшем! Поторапливайся... нас ожидает карета! Где твой плащ?

Она открыла дверцы гардероба и поспешно стала рыться в его содержимом. Роана устремилась к постели, к своему личному тайнику. Она провела ладонью под широкой подушкой и вытащила пояс с чужеземным снаряжением. С ним она не собиралась расставаться даже на самое короткое время.

Глава 9

Карета ожидала их в темном внутреннем дворе замка и почти ничем не отличалась от той, что доставила их в Гастонхау. Как и в тот раз, ее окна закрывали плотные шторки, а двор освещал один-единственный тусклый фонарь. Роана шла к карете очень медленно из-за своих широких юбок. Лорд Имберт вышел лично, чтобы поприветствовать их, а перед тем как протянуть руку Роане, что-то очень тихо проговорил принцессе.

На этот раз их не сопровождал полковник, а подушки были намного мягче и удобнее, чем в карете, на которой они добиралась до Гастонхау. Наконец дверца закрылась, и они очутились в кромешной темноте, ибо у кареты не было ни одного фонаря.

— Нет света! — воскликнула принцесса, найдя это очень странным, но потом добавила: — Думаю, что Имберту захотелось, чтобы все выглядело менее подозрительно.

— Куда мы едем? — спросила Роана, заворачиваясь в плащ. Ее трясло от озноба, да и в карете было настолько холодно, словно ею несколько лет не пользовались.

— В Гастонхау. В этом замке часто останавливается королевская чета, а находится он возле озера Иммер. Полагаю, королева очень любит тишину.

Карета резко подпрыгнула на кочке, отчего Роана упала на свою спутницу. Лудорика рассмеялась.

— Дорогая Роана, пошарь там по стенке и найдешь прочный ремень. Держись за него всю дорогу, ибо это лучший способ не упасть, когда карета несется на всей скорости.

Роана схватилась за ремень, подняла голову чуть вверх и теперь увидела за самым краем шторки мерцающие огоньки, словно они проезжали через какое-то хорошо освещенное место. Затем она нашла кожаную петлю и крепко взялась за нее, ибо ей хотелось поднять шторки, чтобы не чувствовать себя узницей мой качающейся из стороны в сторону и постоянно подскакивающей клетки. К тому же ее желудок явно протестовал против подобного вида езды.

— Моя мать была двоюродной сестрой короля Гостара, — донесся до нее голос принцессы. — Мне хочется узнать, в каких отношениях они были. Если, когда моя мать приехала в Реве-нию сочетаться браком, они дружили, это могло бы помочь моей просьбе. Если у него остались какие-нибудь воспоминания о ней...

— А может статься так, что они не дружили? — спросила Роана.

— Наследственная вражда существует не только среди лордов, но и между королевскими Дворами. Разве не яркий пример того поступок Реддика в отношении меня? А замок Хиллароу принадлежит королю Гостару, который известен своим буйным правом и многими необычными поступками, о которых нас предупреждал Имберт. Похоже, с тех пор как Хранители порвали всякие отношения с людьми, в течении истории очень многое изменилось. Только когда мы одеваем короны, то можем не сомневаться в возрождении и долговечности старых добрых традиций. Я должна добраться до Короны! Во всяком случае, Нелис обещал сделать все, чтобы ускорить ее поиски!

— Ты послала полковника на поиски Короны? А что же будет с дядей Оффласом и Сандаром? Если крупное соединение ревенийских войск выйдет на поиски и встретит там людей из лагеря... — Роана почувствовала беспокойство, потому как понимала, что прежде Служба никогда еще не проваливала свои операции с таким позором. Ведь они могут даже улететь с планеты прочь. Ни с чем!

— Полковник знает местность, и я ему доверяю. Если он поторопится, то Реддик не сможет столкнуться с ним, поэтому мне думается, что, пока король не умрет, герцог не осмелится выступить открыто.

— Но Корона... я-то .думала, что тебе хотелось держать в тайне ото всех ее местоположение.

— Нет. Нелис все равно будет ожидать, когда я ее заберу. Никто кроме меня не имеет права даже прикоснуться к Короне.

А что же будет с ее людьми? Роана думала о дяде и Сандаре, крепко держась за ремень, когда карета начала подниматься в гору. Наверное, карета несется с максимальной скоростью, на которую только способна.

— Король Гостар очень нетерпелив, — заметила она. — Похоже, он хочет встретиться с нами как можно быстрее, или королевские кареты несутся с такой скоростью всегда?

Карета поехала еще быстрее. Несмотря на крепкую петлю ремня, Роану мотало из стороны в сторону, и она едва успела вздохнуть, чтобы набрать побольше воздуха и проглотить застрявший в горле тошнотворный комок. Роане очень не хотелось испачкать роскошный интерьер кареты.

— Д-да... это... слишком... быстро... — запинаясь от безумной тряски, с трудом промолвила принцесса. — Наверное, они...

Карета по-прежнему мчалась с невероятной скоростью, и с каждым резким поворотом дороги Роане казалось, что они сейчас опрокинутся. Она почувствовала, что еще немного, и ее вырвет. Девушка приложила руку ко рту, изо всех сил стараясь сдержаться от рвоты.

— Что... — начала было принцесса, но замолчала, а потом крикнула: — Роана! — в ее крике ощущалось предчувствие опасности. — Роана, ты можешь выглянуть в окошко? Ты можешь поднять шторку?

Роана попыталась это сделать, но ее тотчас же сильно качнуло в сторону. Наконец ей все же удалось дотянуться до края шторки. Во всяком случае, она так посчитала. Однако ее попытка оказалась тщетной. У нее создалось впечатление, что окошко заколочено гвоздями или запечатано. О чем она не преминула сообщить принцессе.

— С моей стороны то же самое! — откликнулась Лудорика. — Шторки привязаны снизу. Роана, ты можешь наклониться чуть вперед и нащупать дверную защелку?

Роана осознавала всю опасность этого предприятия. Ведь стоило ей оторвать руку от ремня, ее могло бросить вперед, отчего она с силой бы ударилась головой об узкое сиденье напротив. Однако она все-таки решила рискнуть. Несмотря на жуткую тряску, она выгадала мгновение между скачками кареты и что есть силы вытянула руку и впотьмах наугад стала ощупывать то место, где должна находиться дверь. Она не нашла защелки. Ее ладонь скользнула по совершенно ровной поверхности. От страха, что они очутились в ловушке, тошнота усилилась, и Роане захотелось закричать вознице, чтобы тот остановил карету.

Но тут карету тряхнуло с такой силой, что она ударилась головой о ее потолок.

— Я... не могу... найти... Там... все гладко! — выдохнула она с трудом.

— Я... тоже... — вторила ей принцесса.

— Но почему... — начала было Роана, но Лудорика опередила ее вопрос.

— Почему? Потому что нас захватили в плен. Но, спрашивается, кто? Лорд Имберт? Нет... ведь я и так была в полном его распоряжении, или он по какой-то причине ничего не рассказал мне... Гм... Однако я догадываюсь, милая Роана, что мы едем отнюдь не в Гастонхау.

— Куда же... — снова начала Роана, но мощный толчок не дал ей договорить. Она лишь ощутила острую боль в боку и жалобно вскрикнула.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Лудорика.

— Я... какая же я дура! — раздраженно проговорила Роана. — У меня же есть излучатель! — Как же она могла забыть про свой неизменный ремень? Этот провал в памяти стал еще одним симптомом нечеткости и расплывчатости мышления, так беспокоившего ее в последние несколько дней. Она чувствовала себя так, будто не хотела или не могла вспомнить знакомые ей предметы и мысли, бывшие частью ее межпланетной жизни. Одной рукой держась за петлю, второй она вытащила излучатель, включив его в самом слабом режиме.

— Двери!

Ей не нужно было напоминать о том, куда светить, ибо Роана уже направила излучатель именно в то место, через которое они попали в карету. И луч его только подтвердил результат ее обследования кареты на ощупь. На двери не было даже намека на задвижку. Когда она направила излучатель на окна, обе девушки увидели, что окна заколочены деревянными планками.

— Мы попали в плен с того момента, как приехали сюда, и они... кто бы это ни был... они хотят избавиться от нас. А наше будущее зависит от того, кто стоит за всем этим, — печально промолвила принцесса.

— Реддик?

— И не без помощи Имберта... И, наверное, с тех пор как к нам пришло послание, а подстроено все было так, что оно пришло от короля. Или кареты заменили, или... Мы можем перечислять все возможные причины, насколько у нас хватит пальцев, и все время будем возвращаться к одной-единственной. К истинной причине происшедшего. И нам достаточно уже того, что мы — пленницы, и нам нет нужды гадать, почему это случилось. Ведь важен сам факт. — Она мельком взглянула на излучатель. — Лучше скажи, какие еще орудия и оружие тебе удалось прихватить с собой?

Как обычно, принцесса сразу перешла к самому важному.

— У меня есть этот излучатель, сумка с лекарственными снадобьями и кое-какое оружие. — Роана подумала о шокере. — Оно не наносит ран, но тот, кто подпадает под его лучи, тотчас же засыпает.

— A-а, такое оружие использовал против меня твой кузен в пещере? Какая же ты умница, Роана, что захватила его с собой! Нам надо только дождаться, пока они выведут нас из кареты, и тогда ты сможешь усыпить их! И...

— Я сделаю все, что смогу, — пообещала Роана. Ей очень не хотелось привносить на Клио инопланетные вещи, и теперь она это чувствовала отчетливо, как никогда. Излучателем она пользовалась не раздумывая, но пустить в ход шокер — совсем другое дело... Еще ни разу ей не доводилось совершать что-либо в этом роде. Или все-таки приходилось? Психологическая обработка! Она проходила психологическую обработку уже множество раз — в основном, чтобы подготовить тело и разум к сопротивлению против какого-либо враждебного планетарного стресса либо против неведомых особей. Да, она совершала это, но еще ни разу сознательно не испытывала этот эффект лично на себе. Теперь же Роана чувствовала себя так, словно ее разум лихорадочно метался сразу в нескольких направлениях и при этом работал очень медленно, а сама она старалась избежать чужеземного оружия... того самого оружия, устроенного таким образом, чтобы им не сумели воспользоваться чужие.

Чтобы удостовериться в своих умозаключениях, она протянула принцессе излучатель.

— Если ты нажмешь вот сюда...

Затем Роана положила палец на кнопку шокера, хотя и не стала вытаскивать его. Ей стоило немалых сил контролировать себя. Ее пальцы соскальзывали с гладкой металлической поверхности. Ради Святой Правды, что же случилось с нею? Специальный чехол, делающий шокер неприкосновенным для представителей иных миров, не слушался ее! Такого сильного испуга она не испытывала ни разу в жизни. Лудорика, словно прочитав ее мысли по выражению липа, поспешно спросила:

— Что случилось?

— Ничего, — ответила Роана. Принцесса выглядела совершенно сбитой с толку и смотрела на нее широко открытыми глазами. Роана решила, что не должна позволить ей догадаться о своих подозрениях, тем более что сама не знала, что происходит на самом деле. — Эта тряска... меня подташнивает... — шепотом отозвалась она.

Лудорика сделала недовольную гримаску.

— Я много путешествовала в карете, хотя намного удобнее ездить верхом, но ни разу еще я не ездила по такой дикой местности. — Она кисло улыбнулась. — Честно говоря, меня тоже тошнит, и мне хотелось бы...

Договорить она не успела, ибо скорость кареты уменьшилась и тряска стала менее жестокой. Спустя некоторое время карета поехала еще медленнее и в конце концов остановилась.

— Приготовься, — приказала принцесса. Она по-прежнему сжимала излучатель, направив его на дверь и готовясь ослепить того, кто откроет дверь. Роана сосредоточилась и застыла на месте, держа наготове шокер.

Однако ничего не произошло. Они услышали какие-то тихие звуки, приглушаемые стенками кареты. Только дверь по-прежнему не открывалась.

— По-моему, они меняют двурогов! — сказала принцесса. — Новые двуроги... Это значит, что нам предстоит долгое путешествие. Мы уже проехали гораздо большее расстояние, чем до Гастонхау.

Наверное, она оказалась права, ибо очень скоро карету сильно тряхануло, и они снова двинулись в путь, сперва довольно медленно, а затем опять с безумной скоростью. Роана оставила в покое шокер и убрала излучатель, не думая, что вскоре они могут понадобиться. Она страшно устала, все тело болело от тряски, будто ее долго били или пытали. Но, к счастью, вторая часть поездки оказалась не такой длинной. Карета снова покатилась медленнее, едва ли не со скоростью пешехода. Затем она немного наклонилась, что означало, что они едут в гору. Принцесса снова заговорила:

— Мы возвращаемся в Ревению.

— Откуда ты знаешь?

— Ревения горная страна, а возле Гастонхау только одна гора, и на границе — тоже. Теперь у нас есть только две возможности. Либо нас встретит один из представителей короля, либо — Реддик!

— Полагаю, это будет Реддик.

— Должно быть, Имберта жестоко обманули. Да, для нас правильней будет ожидать самого худшего. Ох какая же я дура!..

Или темноту, сгустившуюся над ними, что-то немного освещало, или их глаза привыкли к этой кромешной тьме. Теперь Ро-ана видела очертания фигуры своей спутницы, сидящей на сиденье рядом с нею.

— Фанчер и Прорицатель... а сколько еще людей из замка Имберта видели нас, как он и подозревал. Но даже сам Имберт не сумел разгадать, насколько далеко зашли планы проклятого Реддика! Нелис... мы могли положиться только на Нелиса. Возможно, когда-нибудь у нас будет возможность связаться с ним. Но это может произойти только там, куда нас отвезут.

Принцесса говорила очень тихо, и Роана решила, что Лудорика перебирает все вероятности, одновременно взвешивая все возможности освобождения. Роана восхищалась храбростью принцессы, ее выдержкой и острым умом. Но даже это превосходное сочетание качеств не смогло уберечь ее от пока еще неведомой беды.

И случались мгновения, безусловно, случались такие мгновения, во время которых Роана начинала задумываться о себе. У нее был шокер, против которого ни у кого на Клио не имелось защиты. И при помощи шокера она смогла бы вырваться из лап любого врага. Причем — любого количества противников. А после — вернуться в лагерь... если он все еще существует и дядя Оффлас не улетел с планеты.

Теперь карета тащилась с огромным трудом, а потом, взобравшись на склон, остановилась. И снова никто не подошел к двери. Наступило длительное ожидание, во время которого обе девушки болезненно морщились от боли и ссадин, полученных во время этой жуткой поездки. Когда карета снова тронулась с места, дорога оказалась наклонной, теперь они явно спускались с холма, и, к счастью, двуроги шли очень медленным шагом, иначе девушек бы просто бросило на противоположное сиденье кареты. Должно быть, склон был очень крутым, и возница опасался, что при более быстрой езде карета перевернется. Через некоторое время дорога выровнялась, так что они ехали с большими удобствами, а свет, проникающий сквозь деревянные планки, становился все сильнее и сильнее.

— Да сейчас день! — сказала Лудорика. — Вскоре мы пересечем границу. А когда будем проезжать мимо будки привратника... — Лудорика отрицательно покачала головой. — Нет, они не рискнут поехать этой дорогой, поскольку не могут быть уверены, что карету не станут осматривать. И все же это должна быть главная дорога. Карета просто не сможет проехать по более узкому пути. Значит, у них хорошо продуманный план... — Она замолчала так внезапно, что Роана с удивлением взглянула на нее.

Она заметила, что принцесса откинула отороченный мехом капюшон плаща назад, а голову высунула чуть вперед и пристально смотрит на противоположную стенку кареты. Роана проследила за ее взглядом.

Через небольшую щель в стенке кареты пробивался белый пар. Роана слегка почувствовала какой-то новый, необычный запах, быстро заполняющий пространство кареты и обволакивающий их.

— Они... они дурманят нас! Это же дым от улуса!

Лудорика отняла руку от ремня и бросилась к стенке, пытаясь своей шапочкой заткнуть щель, из которой выбивался белый пар. Но это почти ничего не дало, ибо со всех сторон кареты сквозь щели в стенках пробивались новые и новые спирали белого удушливого пара. У девушек даже не было надежды остановить его. Роана даже не пыталась избежать этой угрозы, поскольку это было бесполезно. Пар проникал через все щели. Она лишь покрепче взялась за свой драгоценный пояс.

Затем, изогнувшись, подняла тяжелые складки юбок и закрепила ремень под ними, несмотря на то что пальцы едва слушались ее, а голова то и дело безвольно падала на грудь. И все же ей удалось завершить свою работу. Последнее, что она видела, это как принцесса Лудорика соскользнула с сиденья вниз и попыталась забраться под сиденье, чтобы укрыться от пара. А спустя несколько секунд Роана потеряла сознание.

Ей было тепло, даже слишком тепло. Как будто она лежала под палящим солнцем пустыни Каппаделлы. Роана пошевелилась и с трудом приподняла руку, чтобы закрыть лицо и глаза от солнца. Но она лежала не на песке. Когда она подвинулась, то ощутила под собой какую-то странную шершавую ткань. И открыла глаза.

Над собой она увидела темное дерево, а солнечный луч, упавший на лицо, едва не ослепил ее. Она с раздражением повернула голову. Роана испытывала сильнейшую жажду; губы ее слиплись, и она с трудом разлепила их. Пить ей хотелось больше всего на свете.

В солнечных лучах она увидела неподалеку от себя низкую скамью со стоящей на ней бутылью. Во всяком случае форма увиденного ею предмета обещала то, в чем она так сильно нуждалась. Пить! Роана попыталась подползти к скамье, но тело отказывалось повиноваться ей, поэтому каждое ничтожное движение давалось с огромным трудом. Изо всей силы обхватив себя руками, она сосредоточилась только на бутыли, в которой могла быть вода. Передвижение по полу довело ее до полного изнеможения. Она даже не рискнула попробовать встать, а вместо этого поползла на четвереньках к желанной скамье. Она поднимала тяжелые руки, и ей казалось, что к ним подвешены гири. И наконец ее пальцы из последних сил сомкнулись вокруг бутыли. Она потянула ее к себе, делая это аккуратно, толкая кончиками пальцев, чтобы не расплескать драгоценную влагу. А затем поднесла горлышко ко рту и осторожно стала пить. И вскоре ее взгляд стал более отчетливым. Она уселась на полу, по-прежнему сжимая бутыль в руках, и осмотрелась вокруг.

Она увидела небольшую комнатку с каменными стенами и единственным зарешеченным окном. Койка, с которой ей удалось сползти, была лишена каких бы то ни было украшений, а рядом с нею на другой койке лежала Лудорика.

Плащ принцессы наполовину был сорван с тела, лицо ее покраснело, а дышала она хрипло и прерывисто. И достаточно громко, чтобы Роана заметила ее даже в темноте. Хотя помещение было ярко освещено солнечными лучами. Наблюдая за принцессой, Роана порылась у себя под юбками и вытащила оттуда свое грозное оружие, чтобы суметь отразить любую опасность этого «не-слишком-приятного-сна».

Небольшие койки, скамейка и бутыль составляли всю обстановку их узилища. Напротив коек находилась дверь, обитая металлическими пластинами и с замком величиною больше, чем ладонь Роаны. Она не сомневалась, что стоит ей попробовать дотянуться до него, как ее тотчас же свяжут в целях безопасности.

Равно как у нее не возникало сомнений в том, что они взяты в плен. Но кем? И где они находятся?

Она осторожно поставила бутыль на скамью и с огромным усилием поднялась. Голова тут же закружилась, и Роана закрыла глаза, чтобы обрести равновесие. От скамьи она шаткой походкой добрела до окна и посмотрела сквозь решетки. Ее радовало, что по крайней мере она держится на ногах.

Внизу она увидела внутренний двор, окруженный стеною, и огромные ворота, закрытые на мощный засов. За стеной виднелись зеленые верхушки деревьев, а еще дальше — горные вершины, похожие на вершины Хизерхау. Роана ощутила крохотный лучик надежды. Если они в этой стране, она сможет отыскать дорогу в лагерь.

— Жарко... хочу пить... — донесся до Роаны хриплый шепот принцессы. И она направилась к своей спутнице, опираясь руками о стену.

Принцесса явно боролась со своими захватчиками. Изысканные кружева ее воротника были оборваны и смяты, а прелестное платье вывалено в пыли и испачкано грязью. Она тянула шнуровку на корсаже, словно стараясь освободиться от него.

Роана, стараясь сохранять равновесие, подошла к скамье, а затем вернулась к принцессе с бутылью. Держа ее обеими руками, она дала Лудорике напиться.

Лудорика присосалась к горлышку бутыли с каким-то беспредельным отчаянием. Во всяком случае, подобное зрелище Роана наблюдала впервые. Когда принцесса наконец знаком показала, что ей достаточно, Роана заглянула в бутыль и увидела, что воды там осталось совсем немного.

Теперь настала очередь принцессы осматривать комнатку. Ее глаза сосредоточились на окне, после чего она вскочила с койки, шатаясь, доковыляла до стены и медленно добралась до окна, вцепившись обеими руками в решетки. Роана присоединилась к ней.

— Ты знаешь, где мы?

Лудорика даже не посмотрела на нее, когда ответила:

— Точно я сказать не могу. Но этот пик... — ее правая рука указала куда-то вперед. — Мне знакома эта гора. Она находится в полулиге от Хизерхау. Думается мне, что мы находимся в одном из небольших поместий... возможно, оно принадлежит Фамслау... — она махнула рукой. — В конце концов, здесь все принадлежит Реддику!

— Ты хочешь сказать, что это — его земли?

— Земли ближайшего родственника. Но как... — Она не договорила, а только тихо выдохнула: — Посмотри туда!

С одной стороны внутреннего двора возле самой стены стояла карета со сверкающим на солнце гербом, притороченным к дверце. Окна кареты были тщательно занавешены, и, хотя девушки не заметили ни двурогов, ни возницы, Роана уже не сомневалась, кого привезла сюда эта карета.

— Это же карета... — начала она.

— Конечно! Стоит посмотреть на герб, что на двери...

Роана сперва не понимала всей важности происходящего, пока принцесса не продолжила:

— Это герб самого лорда Имберта! Поэтому карету не осматривали на границе. Вот как им удалось доставить нас сюда без приключений!

— Подожди... — Роана попыталась вспомнить. Она снова мысленно возвратилась в темный внутренний двор Гастонхау, когда лорд Имберт помогал им усесться в карету, ставшую впоследствии их тюрьмой. Она словно воочию видела дверь, освещенную тусклым светом фонаря; но на ней не было никакого герба. Впрочем, его можно было каким-то образом прикрыть. — Прежде на дверце не было герба, — прошептала она.

— Ну и что? Все же специально подстроено!

Откуда-то до них донесся резкий громкий звук, которому ответил трубный призыв горна. К ним подключились фанфары. Во дворе появились люди. Одетые в зеленое или серое, они выстроились в две шеренги по стойке «смирно», в то время как двое из них поспешно направились к воротам, чтобы отодвинуть засов.

— Кто же тот, кто осмелился пойти на такое? — грозно спросила Лудорика.

— Что это значит? — недоуменно осведомилась Роана.

Принцесса повернула побагровевшее от гнева лицо к Роане.

Ее глаза расширились, и в них горел необузданный звериный гнев такой силы, что Роана обрадовалась, что это не она вызвала у своей спутницы такие чувства.

— Это же королевский призыв! — прошипела Лудорика. — Никто, кроме тех, в чьих жилах течет королевская кровь, не осмелится издать его! Этот призыв горна — мой! С самого моего рождения! Я наследница королевства Ревения, а не кто-нибудь другой!

Ворота отворились, и снова до девушек донесся громкий звук горна, а вслед за ним в воротах появился и сам горнист. Поверх камзола на нем была одета плотная куртка с просторными рукавами и отделанная металлическими кружевами. Половина куртки была красной, половина — желтой. За ним ехал второй всадник, одетый в желтый форменный камзол, а надвинутая на глаза шляпа скрывала его лицо. Роана услышала, что принцесса не дышит, а издает какое-то жуткое шипение.

— Реддик! И он едет за личным герольдом наследника! Это измена, черная измена! Предательство! Заговор! — Костяшки пальцев побелели, когда она еще сильнее вцепилась в решетку, словно хотела выдрать ее из каменной стены, а затем швырнуть, подобно копью, в своего кузена.

Глава 10

Роана прижалась к обитой металлом двери, приложив ухо к ее прохладной поверхности, но смогла услышать лишь биение собственного сердца. В эти мгновения она мечтала иметь при себе хотя бы самое маломощное подслушивающее устройство своей цивилизации. Она не знала даже, сколько сейчас времени, но думала, что его прошло довольно много с тех пор, как те люди пришли за принцессой, оставив Роану одну-одинешеньку в узилище.

Лудорика уходила с ними охотно, по-видимому, страстно желая лицом к лицу встретиться со своим тюремщиком-родствен-ником, словно звуки королевского горна привели ее в неистовую ярость, переходящую все мыслимые границы. Роану не на шутку испугал ее уход, и, когда принцесса покидала их тюрьму, Роана думала о том, как ее спутнице удавалось сохранить хладнокровие.

Только это не поссорило их. С тех пор как Лудорика ушла, Роана смогла полностью оценить ситуацию и должным образом прикинуть все «за» и «против». У нее имелся единственный долг: выбраться из этого «сейфа» и возвратиться в лагерь. А принцесса указала ей на гору, которая смогла бы сыграть для нее роль проводника.

Однако сперва надо было убежать из этой комнатушки и, главное, не погибнуть при этом. Во второй раз она встала на колени и изучила засов. Разумеется, он был прост, как все древние вещи. Она сумела бы справиться с ним при помощи соответствующих инструментов. Но в ее драгоценном ремне не было ничего подходящего для этой цели, не говоря уже о «маскарадном» платье, надетом на ней (прелестные одежды, которые так восхитили ее, теперь были измяты и испачканы, а когда она надела их, они заставили с презрением подумать о нелепом комбинезоне). Ох как бы пригодился ей сейчас резак! Их с принцессой плащи лежали на койке. Роана вернулась к койке и провела руками по меху и ткани, и таким образом обнаружила в капюшоне Лудорики прочную металлическую проволоку, удерживающую мех на месте.

Она надорвала шов, впилась зубами в проволоку и стала медленно вытягивать ее за конец. Она тащила и тащила, пока не вытянула ее всю. И, держа ее в руке, вернулась к двери.

Вечерело. Солнце, разбудившее ее, ушло в сторону, и теперь длинные тени от холмов упали на стены двора. Ее комнатушка почти погрузилась во тьму. Когда тюремщики уводили принцессу, то принесли Роане тарелку с хлебом и сушеным мясом. Она с аппетитом съела все до конца. С тех пор Роана не видела и не слышала никого.

Девушка согнулась и прислушалась. Наконец до нее донеслись какие-то звуки. Но они доносились не за дверью, а скорее из внутреннего двора замка. Роана подбежала к окну. Она увидели оседланных и готовых к отъезду двурогов. Четырех человек и семерых животных. Фонари скудно освещали сгущающуюся тьму.

Из главного входа, расположенного прямо под ее комнатушкой, вышла группа из трех человек. Судя по одежде, один из них был Реддик; он выходил, крепко держа принцессу за запястье, хотя та, похоже, не сопротивлялась. Они направлялись к двурогам. Третий человек был одет в темное платье и плащ с поднятым до самого горла воротником; голову его закрывал остроконечный капюшон.

Он держал руки перед собой на уровни груди, а в них — что-то блестящее в свете фонаря. Когда они подошли к двурогам, он резко повернулся и оказался лицом к лицу с принцессой. И осторожно поднес к ее глазам то, что держал в руках. Тут же до Роаны донеслись его тихие слова, которые она так и не сумела разобрать.

Реддик поднял Лудорику на седло, где она спокойно уселась. Однако Реддик продолжал держать поводья ее двурога. Когда отомкнули засов на воротах и они выехали со двора, герцог по-прежнему управлял ее двурогом. Потом ворота за ними закрылись.

Роана могла лишь догадываться о том, что ей довелось увидеть. Очевидно, им удалось каким-то образом управлять принцессой. В прошлом Роана видела слишком много подобных сцен. Но как они добились этого (если не считать того, что это имело какое-то отношение к предмету, находящемуся у того человека), Роана понятия не имела. В любом случае Роану бросили на произвол судьбы, тем самым вынуждая ее вырваться на свободу.

Роана всегда очень тяжело переносила ожидание. Она нервно мерила шагами комнатушку, время от времени ударяя кулачками по своим тяжелым просторным юбкам. Слишком рискованно совершать побег в таком платье. Вероятно, в этой груде камней она могла бы отыскать более подходящую одежду.

В каморке не было лампы, и, как только в ней наступила кромешная тьма, Роана вновь опустилась на колени возле двери и начала осторожные манипуляции с проволокой. Подобная работа нуждалась в адском терпении. Ей пришлось полностью сосредоточиться на своих действиях во время работы. Наконец раздался щелчок, и сразу дверь немного приоткрылась, давая Роане возможность понять, что по другую сторону двери совершенно темно. Она выскользнула из своей темницы, осторожно закрыв за собою дверь. Девушка очутилась в маленьком вестибюле, в который вели еще две двери. За вестибюлем виднелась лестница. Роана услышала приглушенные голоса других обитателей здания, а звук приближающихся шагов громко прозвучал у нее в мозгу как сигнал тревоги.

Роана поспешно подошла к дверному проему напротив двери своего узилища. К ее великому облегчению, когда она толкнула дверь, та легко поддалась, и девушка оказалась внутри какой-то комнаты. Она осветила ее лучом излучателя и отметила, что эта комната ничем не отличается от той, которую она только что покинула. Она повернулась, чтобы внимательно осмотреть вестибюль через узенькую щель, оставшуюся между дверью и косяком.

Человек, появившийся в начале лестницы, был одет в такую же форму, как и люди, прискакавшие вместе с герцогом. В одной руке он держал поднос, на котором стояли блюдо и еще одна бутыль с водой. В другой руке покачивалась лампа.

Приблизившись к двери ее бывшей тюрьмы, он поставил лампу на пол и нашарил на своем ремне связку с несколькими большими ключами. Роана прицелилась из шокера прямо ему в голову и нажала на кнопку. Мужчина бесшумно упал на колени, а затем ничком повалился на пол.

Яростным движением подобрав юбки, Роана устремилась к нему. Мужчина оказался довольно щуплым, и ей не составило никакого труда волоком затащить его внутрь комнатушки. Бутыль упала на пол, большая часть воды вылилась, образовав небольшую лужицу, однако она поднесла бутыль к губам и выпила все, что в ней осталось, затем схватила с тарелки кусок черствого хлеба и мясо и, быстро проглотив пищу, поставила тарелку внутрь и вышла, не забыв закрыть на замок за собой дверь.

Затем она вернулась в другую комнату, где обнаружила комод с целой грудой одежды, в беспорядке сваленной в одном из его ящиков. Ей надо было поскорее избавиться от нескончаемого количества юбок, чтобы передвигаться без труда! Одежда из комода скверно сидела на Роане, ибо ее владелец явно был выше нее ростом и на несколько десятков фунтов тяжелее. Но она натянула на себя плотный жилет, предварительно затянув на талии свой драгоценный пояс, подвернула рукава по длине своих рук, после чего оторвала нижнюю часть от юбки, чтобы запихнуть материю в сапоги, которые были велики ей на два размера. В ящике комода она обнаружила одну из шапок-капюшонов, позволяющих оставить открытым только лицо, и подвязала ее под самым подбородком. Свою уже ненужную одежду она швырнула в ящик комода.

Лампа по-прежнему стояла на полу возле двери ее бывшей темницы, и Роана разозлилась на себя, что чуть не забыла про нее. Наверное, было бы благоразумным прихватить ее с собой. С шокером наготове в одной руке и с лампой — в другой Роана подбежала к лестнице и посмотрела вниз. Внизу она увидела еле освещенный зал. Она услышала звуки голосов и запах стряпни, хотя этот запах не вызвал у нее особого аппетита. Пока удача сопутствовала ей. Если так будет продолжаться и впредь, ей остается только играть свою роль до конца. То есть решиться на отчаянную авантюру.

Несмотря на все ее старания не шуметь, спускаясь по лестнице, она не могла ничего поделать с сапогами, издающими глухие топающие звуки. Роану тревожило каждое движение внизу. Если ей придется уходить через те зарешеченные огромные ворота... Но, безусловно, есть какой-то путь попроще! Она бы рискнула перебраться через стену, если придется!

Нижняя зала вела к открытому сводчатому проходу. Справа от девушки виднелась крепко закрытая дверь, которая, как она надеялась, открывалась во внутренний двор замка. Роана задула лампу, поставила её на каменный пол и направилась к этой закрытой двери. С необычайной осторожностью она сняла с крюков перекладину, запирающую дверь, каждую секунду опасаясь, что ее заметят из залы впереди, расположенной за аркой. Там за столом восседали пятеро мужчин и ели. Шестой то и дело ходил взад и вперед, принося едокам свежую пищу и выпивку. Роана некоторое время подержала тяжелую перекладину, потом прислонила ее к стене и дернула дверь на себя.

В помещение с силой ворвался свежий ночной воздух, ударив Роану в лицо и разряжая духоту, царящую в зале. Роане достаточно было мгновения, чтобы проскользнуть наружу и закрыть за собой дверь. А теперь... Она задержалась в тени, чтобы как следует изучить внутренний двор замка. Слева от нее возле стены по-прежнему стояла карета. Затем шли конюшни, поскольку до Роаны донесся терпкий запах двурогов.

Хотя она очень внимательно осмотрела верхушку стены и башню, возвышающуюся неподалеку от нее, но не заметила ни одного часового. Однако даже не рискнула подумать о том, что его не существует вовсе. Ее внимание опять сосредоточилось на карете. Если она стоит совсем рядом со стеной, то почему бы не воспользоваться ею как лестницей, чтобы взобраться наверх? А как же ей спускаться затем вниз? Для этого ей понадобится веревка. Чем же плохи вожжи? — подумала Роана. Они выдерживают и не такие нагрузки. И девушка быстро направилась к карете.

Взобраться на сиденье возницы оказалось достаточно просто. Роана присела на корточки, выискивая взглядом часового на стене. Но не увидела ничего, кроме темной громады башни с несколькими тускло освещенными оконцами. А темнота была достаточно густой, чтобы скрыть от постороннего глаза крышу кареты.

Она снова соскочила на землю и нащупала вожжи. Они достаточно свободно болтались на хомуте, и Роана очень осторожно (из опасения, что ее услышат или заметят) соорудила из вожжей нечто намного более прочное, чем просто веревку, которая запросто выдержала бы ее вес. Свернув свое изобретение в толстый клубок, она положила его на плечо и снова отыскала облучок кареты.

Встав на облучок, Роана увидела перед собой совершенно гладкую стену. Без единой выбоины. Она поняла, что, даже стоя на облучке, ей не удастся дотянуться до верха стены. Какое-то мгновение Роана почувствовала себя полностью сбитой с толку, но быстро взяла себя в руки и как следует осмотрела козлы и облучок. Затем заглянула в карету и увидела мягкое сиденье, которое она вытащила через окошко кареты и, поставив его на попа, прислонила к стене. Вот только сумеет ли она сохранить равновесие, оказавшись на самом верху этого шаткого сооружения?

Она запрокинула голову. Эта проклятая стена наверху!.. А что это еще за штука? Ну, конечно же — шест для штандарта! Один из двух. Второй находится на противоположной стороне ворот. Сейчас ночь, и поэтому флаг спущен, однако сам шест являл собой превосходную и надежную опору... если она просто-напросто допрыгнет до него.

Роана стояла на облучке, видя перед собою своеобразный, но весьма неустойчивый мост из мягкого сиденья кареты. Она раскрутила над головой вожжи и бросила их в воздух. Они перекинулись через стену со звуком, показавшимся ей раскатом грома. Однако они свободно свисали с другой стороны стены, а наверху обмотались вокруг шеста для штандарта.

Роана подумала, что ей нужно поторапливаться и как можно быстрее добраться до свисающего с другой стороны конца, прежде чем «мост» из подушки вывалится из-под ее ног. Она сжалась подобно пружине и прыгнула, левой рукой схватившись за конец одних вожжей, а правой — за другой.

Она оказалась совершенно права, опасаясь падения сиденья; именно это и произошло. Но не прежде того, как она ухватилась за конец вожжей, перекинутых через стену. К счастью, подушка лишь немного накренилась, иначе она осталась бы висеть вдоль стены, удерживая себя на вытянутых руках. Связав вместе оба конца вожжей, Роана, кряхтя, взобралась на край стены, с трудом поверив в то, что ей удалось совершить такой опасный трюк.

Спускаться с другой стороны стены оказалось намного легче. И как только она достигла земли, то собрала вожжи и обвязала вокруг своей талии. Пригодятся, подумала она, разглядывая острую вершину, едва вырисовывающуюся во тьме. Именно о ней рассказывала ей Лудорика. Теперь эта вершина станет для Роаны опознавательным знаком. В том же направлении бежала дорога, не какая-нибудь скрытая среди деревьев и кустов тропинка, а широкая и отчетливо видимая дорога прямо через лес. Роана решила, что ей лучше пойти по этой дороге, ибо в любую секунду она может укрыться в придорожных кустах в случае приближения встречного путника.

Дорога не была изрыта глубокими колеями, поэтому идти по ней было довольно легко. Девушка шла, немного пригнувшись, чему научилась много лет назад. Ее душа ликовала. Ей удалось выбраться из темницы, и теперь у нее есть план! Разумеется, первым делом ей надо дойти до лагеря, если он еще на месте. Если дядя Оффлас уже узнал, что случилось... о том, что искатели Ко роны могут быть совсем рядом с их находкой...

Мысли Роаны то и дело менялись. А как же быть с принцессой? Куда увез ее проклятый герцог Реддик и с какой целью? Вне всякого сомнения, Лудорика отправилась с ним под принуждением, хотя садилась на двурога и выезжала из ворот с таким видом, будто ничего не произошло.

У Лудорики свои проблемы, а у Роаны — свои. И совершенно другие. И снова Роана остановилась, озадаченная. Почему все время, проведенное с принцессой, казалось Роане таким важным и значительным? Почему Роана помогала ей, как только могла? А теперь — почему она испытывает странное ощущение, как будто где-то в глубине ее души оборвалась какая-то невидимая нить?

Неужели все, чем она занималась последние несколько дней, то есть сам факт ее пребывания вместе с принцессой, неблагоразумно и неосмотрительно (с точки зрения Службы)? И почему, когда их дружеское общение прервалось, наследница королевского престола Ревении подпала под какое-то странное влияние? В то время как сама обладала необычайной силой внушения?! Может быть, дело здесь в ней самой, в ее характере и темпераменте, который заставил стать более восприимчивой к постороннему внушению?

Роана довольно много знала о различных видах связей, коммуникаций, воздействий, контроля, а также знала, как их испытывали как на механизмах, так и на живых людях; и все это делалось для того, чтобы узнать, что подобного рода воздействие, возможно, существует на Клио и, вполне вероятно, что это и есть часть тайны этой планеты. Роана вспомнила, что в некоторых очень древних цивилизациях, и даже в ее собственном далеком прошлом, перед тем как покинуть родную планету, чтобы проложить путь к тысячам других миров, бывали времена, когда короли были также и священниками, облаченными божественной властью от рождения.

Допустим, что те, кто ставил на Клио опыты, попробовали пользоваться подобными воспоминаниями, предоставляя избранным ими фамилиям управлять мистическими силами, при помощи которых они привязывали своих подданных к себе вечными узами? Но, с другой стороны, каким образом сумел Реддик или другие мятежники отыскать себе приверженцев или осмелиться самим выступить против такого влияния?

Те, кто сделали Клио испытательным полигоном для проверки собственных теорий, ни за что не пожелали бы иметь вялое, инертное или отсталое общество. Возможно, что некоторое влияние не могло оказываться на лиц, не уступающих им по своему общественному положению, либо это влияние срабатывало только на определенный период времени... скажем, когда монарх находился в смертельной опасности. Или... Роана уже начинала путаться во множестве вероятных ответов.

Но смогла бы она, в свою очередь, указать на подобное внушение, чтобы противостоять обвинениям, выдвинутым против нее дядей Оффласом и Службой? Конечно, они были бы рады узнать о Клио все, что можно. И если имело место такое воздействие, то это запросто может удостоверить любой грамотный психотехник. Но сначала нужно добраться до лагеря и при этом надеяться, что местные дела не вынудят дядю Оффласа отдать приказ к отлету.

Сейчас Роана больше всего сожалела о том, что не взяла с собой передатчик. Почему она так поступила? Почему... Наверное, на ее мышление воздействовали! Чтобы она боялась, что ее выследят ее же собственные люди!

Роана отрицательно покачала головой. С каждой пролетающей секундой она все больше и больше не могла разобраться в своих собственных действиях. Разумеется, ответ заключался в том, что следовало избегать местного населения Клио, чтобы избежать воздействия на свой разум, которое в далекие-далекие времена передали избранным местным жителям люди, скончавшиеся в незапамятные времена. И сделали они это, чтобы проверить свои теории.

Дорога, по которой она шла, сделала поворот, затем — еще один. Но она ни разу не отклонялась заметно в сторону от горы, которую Роана сделала своим опознавательным знаком. Поэтому девушка упорно держалась своего пути. Ее совершенно не беспокоило, что она путешествует ночью; по крайней мере она ни разу не услышала человеческих голосов. До нее доносились лишь звуки дикой природы, поскрипывания деревьев, шорох кустарников, приглушенное уханье птицы и еще какие-то странные звуки, как будто кто-то постоянно убегал от нее. Полная луна своим серебряным светом ярко освещала ей дорогу.

Роана достигла места, где дорога сворачивала от ее опознавательного знака резко на север. Ее пересекал быстроводный ручей. Теперь проводником Роаны может стать стремительно бегущая вода. Вероятно, в некоторые сезоны ручей разливался в полноводную реку, но сейчас Роана видела на обоих берегах вымытые водою участки, покрытые гравием и песком. И она решила использовать ближайший к ней берег как новую дорогу. Дважды она вспугивала каких-то животных, пришедших на водопой. Одно из них, несмотря на свои внушительные размеры, оказалось очень пугливым, ибо при виде Роаны животное забило копытами и с диким ревом убежало прочь. На всякий случай Роана вытащила шокер. Вдруг ей повстречается на пути какой-нибудь более отважный зверь?

Очень скоро она заметила в грязи глубокие следы знакомых копыт. Она не сомневалась, что в этом месте прошли двуроги, причем много. То тут, то там она замечала сломанные ветки, и это говорило ей о том, что здесь пробирался отряд всадников. Они шли в том же самом направлении, что и Роана. И хотя девушка довольно слабо ориентировалась в лесу, она догадалась, что следы копыт совсем еще свежие.

Неужели это тот самый отряд, с которым уехала Лудорика? Если это так, то у Роаны еще больше причин скорее добраться до лагеря и предупредить дядю. Они могли бы обеспечить охрану лагеря при помощи искажателя. Но слишком частое использование подобного рода защиты не только истощило бы батареи, но и смогло бы пробудить смутное подозрение у людей, которые бессознательно сбиваются со следа, причем в который уже раз. И эти люди — довольно опытные следопыты. Да, безусловно, это может вызвать у них подозрения. Если не сказать большего...

Наверное, Роана больше всего боялась только одной вещи: снова встретиться с принцессой. Поскольку Роана уже для себя решила, что Лудорика имеет полное право потребовать у нее помощи как вполне естественное действие! Роана пребывала в полной растерянности. Ведь она также обязана предупредить дядю Оффласа и Сандара об опасности, даже несмотря на то что они не уступили ей раньше, когда принцесса попала в их руки. Но ведь тогда Лудорика находилась под воздействием шокера...

В лунном свете ночь выглядела очень красиво. Она словно делилась на белое и черное, а тени деревьев имели заостренные концы, напоминающие копья. Вдруг Роана остановилась и положила руку себе на голову. Она ощутила лёгкий дискомфорт. Она уже знала, что это — первое предупреждение искажателя. Только потом она осознала, что сталось бы с ней, если бы столкнулась с этим своего рода оружием лицом к лицу. С собой у нее не было защиты, а искажатель оказал бы на нее такое же действие, какое оказывает на того, кого надо полностью лишить мужества или совершенно сбить с толку. Роана лишь могла надеяться, что искажатель послужит ей своего рода и предупреждением, и гидом. Поэтому она взяла себя в руки, чтобы как можно ближе подойти к тому, к чему ей очень не хотелось приближаться.

Она не успела сделать и нескольких шагов, как заметила следы копыт, говорящие о том, что в этом месте всадники свернули, оставив после себя множество сломанных кустов. Роана догадалась, что отряд был вынужден быстро ретироваться. Разумеется, они тоже угодили в поле действия искажателя. Тем не менее Роана четко придерживалась своего пути, хотя и замедлила шаг. Нападение произошло без всякого предупреждения. Из ночной тьмы змеею выскользнула петля, молниеносно обвила ее чуть повыше груди и сразу же крепко затянулась на ней, прежде чем Роана успела осознать, что с ней произошло. У нее не осталось времени воспользоваться своим оружием, ибо ее руки были прижаты с обеих сторон, а затем чье-то тяжелое тело упало на нее, придавив девушку к земле.

Затем она почувствовала некоторое облегчение, поскольку нападающий поднялся с нее, однако ее все еще сдерживал чей-то крепкий захват, из которого она никак не смогла бы высвободиться. Потом ее резко подняли на ноги и повернули лицом к отряду, состоящему из трех человек. Четвертого она не видела, потому как он остался за ее спиной.

В свете луны она узнала главного из ее захватчиков, и у нее чуть не перехватило дыхание, прежде чем ей удалось выкрикнуть его имя:

— Полковник Имфри!

— Кто ты? — Он подошел ближе и вперился ей в лицо. Она увидела, как от изумления изменилось выражение его лица.

— Леди Роана! Но как... как вы... подождите, а где же принцесса? Немедленно освободить ее! — И вопрос, и команда прозвучали сразу же один за другой. Она почувствовала, как чьи-то сильные руки отпустили ее плечи, а веревка, сковывающая руки, упала на землю.

— Где принцесса? — снова спросил полковник, протягивая ей руку, чтобы помочь обрести равновесие после падения.

— Она уехала из замка с Реддиком.

— Какой еще замок? Где? — Ей показалось, что хватка опять усилилась, словно из нее собирались вытряхнуть правду.

— Дайте мне отдышаться, — тихо попросила Роана, решив на этот раз стараться не попадать в затруднительное положение.

— Разумеется. — Хватка опять ослабла. — Прошу прощения, леди. Но если Реддик захватил ее высочество...

Она коротко рассказала полковнику все, что смогла. Хотя она не сумела назвать тюрьму, из которой бежала, но вспомнила, как принцесса называла имя Фамслау. Остальное же, о чем Роана поведала полковнику, касалось уже того времени, когда она наблюдала за отъездом принцессы.

— Они надели ей на голову магический шар, воздействующий на разум, — резко произнес полковник. — А эта карета с гербом Рехлинга... черт подери! Я уверен, что он вел двойную игру, пользуясь ее безоговорочным доверием к нему! Теперь они могут направляться только в одно-единственное место — на поиски Короны. А вам, леди, известно, где оно находится. Вы можете отвести нас туда. Но по дороге с нами случилось нечто странное... Двое суток мы блуждали по лесу и никак не могли приблизиться к опознавательному знаку, о котором сообщила мне принцесса. Однако нам необходимо немедленно отравиться туда, иначе Реддик воспользуется принцессой, чтобы претендовать на трон, а после сможет делать с ней все, что пожелает...

— Нет! — вскричала Роана, вырываясь из его рук.

— Нет? Что вы имеете в виду? — Казалось, что ее слова застали его врасплох; он смотрел на нее, как на человека, который может просто помочь Лудорике.

— Нет, я не поеду с вами! — У Роаны все еще был шокер. Она выстрелила из него, и двое мужчин, стоящие рядом с полковником, завертелись на месте, словно две юлы, а затем отскочили от Роаны на несколько шагов.

Они пошатнулись, но не упали. Тем не менее Роана решила, что этого заряда вполне достаточно, чтобы удержать их в подобном состоянии до тех пор, пока она не уйдет. Она бросилась вперед, прямо в поле действия искажателя, шатаясь из стороны в сторону под его сбивающим с толку воздействием, но оставаясь при этом хозяйкой своего тела. Так она с трудом пробивалась вперед, туда, где полковник и его люди ни за что не смогли бы преследовать ее. Во всяком случае, она верила, что это так. И у нее не оставалось времени, чтобы оглянуться назад.

Ветки хлестали ее по лицу. Она прикрывала его рукою, но ветки больно ударяли ее по щекам, словно удары хлыста. Но она протискивалась вперед через излучение искажателя, которое должно было сбить ее с толку окончательно. Она изо всей мочи старалась расчистить себе путь, чтобы добраться до безопасной зоны, находящейся за энергетическим барьером. Пусть Лудори-ка и ее верный слуга полковник сами ищут способ избавиться от всех своих проблем; она же больше не собирается играть в их трижды проклятые игры!

Глава 11

Наверное, Роана почти достигла конца защищаемой зоны, поскольку волны искажателя стали менее действенными. Она упорно пробиралась вперед, не разбирая дороги, девушке как можно быстрее хотелось попытаться избавиться от воздействия поля, туманившего ее разум. Еще немного — и вот она на свободе.

Перед ней расстилалась поляна с расположенным на ней лагерем. Она понимала, что ей не избежать проблем, и откинула капюшон на спину, чтобы дядя с Сандаром увидели ее, если, конечно, не узнали ее трехмерное изображение на своих монитоpax. Однако она не заметила в лагере никаких признаков жизни. Там не было ни души... Тогда где же они?

Роана в замешательстве остановилась перед входом, на который явно установили новый код, потому что специальное устройство не смогло идентифицировать ее, когда она приложила к нему большой палец. Но затем дверь отворилась, будто Роана покинула лагерь всего несколько минут назад. Значит, ее все-таки не изгнали из группы.

В крошечных ячейках она никого не обнаружила. Но в одной из них, где хранились инструменты, она заметила опустевшие стеллажи и специальные ниши. Выходит, они где-то работали, и она сразу вспомнила о пещере.

Роана подошла к передатчику'. Она могла бы подать им сигнал из лагеря, чтобы предупредить их о возможной опасности. Но посмотрев на передатчик, она обнаружила, что на месте модуля планетарной связи установлен модуль связи межпланетной. Либо они уже условились об отлете с Клио, либо вскоре ожидали еще каких-то известий.

Она включила кнопку воспроизведения и прослушала закодированную запись.

— Так вот оно что, — проговорила она вслух. Они уже отправили сообщение и получили приказ о том, что могут производить любые исследования на Клио в течение трех суток. Разумеется, трех суток в исчислении этой планеты. А потом им приказали подготовиться к отлету. Что касается срока, назначенного для их отлета, она понятия не имела.

Теперь она могла сделать только одно. Это никоим образом не смягчит ее наказания, но по крайней мере избавит дядю Оффласа от проверки всего, что она рассказала.

Роана отыскала чистую ленту и вставила ее в специальную кассету, которая, единожды запечатанная и пронумерованная, может быть вскрыта только на корабле Службы. Девушка уселась за стол, взяла микрофон, но несколько минут как следует продумала то, что она хочет сказать, после того как нажмет «Запись». Чем проще будет история, происшедшая с нею, тем лучше. После этого Роана надиктовала на пленку все течение событий, случившихся с нею с тех пор, как она впервые встретилась с принцессой.

Она добавила к вышесказанному свое короткое резюме по поводу Короны, психологической обработки и обо всем, что пришлось испытать ей за время ее блужданий по планете. Наверняка подобные резюме категорически запрещались самым высоким начальством, но это могло оказать бесценную службу для специалистов. Выключив записывающее устройство, Роана вздохнула с облегчением. Теперь даже дядя Оффлас ничего уже не сможет изменить.

Она так устала, что у нее ныли кости. Борьба с искажателем настолько вымотала ее, что девушка едва могла подняться на ноги. Но именно теперь она не имела права лечь спать, ибо знала, что, стоит ей прилечь и расслабиться, у нее разболится спина и расслабятся ноги! А она обязана предупредить дядю Оффласа и Сандара. Ведь они могли натолкнуться в пещере на искателей Короны,

Она вспомнила о полковнике Имфри. Стреляя из шокера, она поставила его на самую низкую мощность, а полковник не относился к людям, которые могут выйти из строя надолго. А вот лучевой искажатель, не сумевший сбить Роану со следа, изрядно помотал полковника с его отрядом по лесу.

Одну за другой Роана начала стягивать с себя непривычные одежды. Теперь она вновь облачится в свой более скудный гардероб. Может быть, все-таки оставить хотя бы одно платье? Наверняка это будет верным решением. Ведь если она отправится в пещеру в одеянии жительницы Клио, то не станет особо выделяться. Но... следовало бы еще немного очистить свой разум от посторонних воздействий.

Почему-то она захватила с собой, и та была еще с ней, небольшую бутыль, содержимое которой еще в замке заставило ее мозг сосредоточиться только на предстоящей миссии. И это обязательно должно как следует встряхнуть ее. Роана криво усмехнулась, ибо снова чувствовала себя, как сонная муха. А ей надо отчетливо осознавать каждый свой шаг. Усталость, скопившаяся в ее теле, как будто усиливала туман в голове. Значит, срочно надо освежиться, если верить тому, что клин клином вышибают. И Роана с каким-то неистовством приблизила горлышко бутыли ко рту и буквально всосала в себя остатки ее содержимого. Ей показалось, что какие-то странные пары до отказа наполнили ее легкие. А спустя несколько минут она чувствовала себя так, словно попала из мутной пелены серого тумана под струю свежей, пронзительно холодной воды. Однако ей надо быть осторожной; не хватало еще, чтобы к ней вернулась усталость, которая всегда бывает после слишком сильной эйфории, и без того способной завести слишком далеко. Ей ни в коем случае нельзя вести себя слишком самоуверенно, ибо подобное, как правило, заканчивается большой бедой. Таков был ее мысленный девиз, который она часто напоминала сама себе, когда опасность требовала усиленной деятельности мозга и тела. И еще ей необходимо экономить силы.

Туман в голове рассеялся, и Роана поднялась и растерла свое влажное тело, больше не испытывая ни боли, ни усталости. Накинув на себя ночную рубашку, она прошла в комнату управления.

Взглянув на передатчик, она не заметила мерцающего света межпланетного передатчика. Роана встревожилась, посмотрев на остальные шкалы, расположенные на панели управления. Возле одной из них она остановилась и нахмурила брови. Ну, конечно же, это по-прежнему работал искажатель, а срок его действия был строго ограничен. И лампочка предупреждала об этом. На экране она увидела крошечную карту с красными лампочками величиной с булавочную головку, обозначающими месторасположение контейнеров с искажателями. Однако датчики указывали на то, что их мощность почти иссякла. Надо проверить, смекнула Роана, и как можно быстрее!

Так оно и было — они нуждались в подзарядке. Как это не похоже на дядю Оффласа! Он обязательно бы подзарядил передатчики перед своим уходом из лагеря. Выходит, он отсутствовал намного дольше, чем намеревался. Пока Роана размышляла, одна из красных лампочек вспыхнула и погасла. Искажатель завершил свою работу в роли часового. Роана столкнулась с еще одной проблемой. Она могла обойти места, где уставлены искажатели, и подзарядить батареи. Либо ей надо спешить в пещеру, чтобы предупредить дядю...

На подзарядку она потратила бы массу драгоценного времени, к тому же могла еще раз натолкнуться на полковника Имфри и его людей. Нет... лучше отправляться прямо в пещеру. Когда они вместе с дядей и Сандаром вернутся в лагерь и обнаружат, что искажатель не функционирует, то могут включить центральный искажатель, который и будет защищать лагерь от посторонних до их отлета.

Вернувшись в свой отсек, Роана накинула сверху местное платье, проверила, на месте ли ее пояс, прихватила перезаряженный излучатель, вставила новый заряд в шокер, надела на запястье передатчик, взяла детектор для обнаружения посторонних людей и предметов и контрлуч, который избавит ее от любых вредных излучений.

Когда она вышла из лагеря, наступило утро. Постепенно оно сменялось ясным днем; а над головой Роана не заметила ни облачка. Она сразу же двинулась к горе, в которой находилась пещера. К ее удивлению, она не заметила ни одного следа, оставленного отрядом полковника. Но когда она подошла к узкому проходу, ведущему в подземелье, то едва успела отскочить в сторону и спрятаться. Ее сердце бешено колотилось. Кто-то сидел в засаде, и этот кто-то явно не был человеком Имфри. Хорошо, что детектор вовремя предупредил ее о чужаке, затаившемся где-то неподалеку.

Роана внимательно рассматривала местность. Наконец она смогла определить, где скрывается незнакомец. Теперь необходимо было приблизиться к нему и слегка испачкать специальной краской: этого было бы вполне достаточно, чтобы отметить его месторасположение. Вытащив шокер, она быстро подсчитала, сколько зарядов осталось в его обойме. Роана сомневалась, что сможет основательно оглушить незнакомца с такого расстояния, однако смогла бы сделать его беспомощным достаточно надолго, чтобы добраться до входа в пещеру. Она пристально смотрела на кусты, где он затаился, затем прицелилась и нажала на кнопку.

Незнакомец не пошевелился, поэтому девушка не могла удостовериться в действенности своего оружия, не подойдя к нему. А этим она выдала бы себя. Тем не менее она встала и двинулась вперед, несмотря на то что этот участок окаменевшей земли казался ей длиннее всех на свете.

Из кустов на нее никто не набросился. Она прошла мимо этого укрытия, попутно очищая себе дорогу от камней и мелкого гравия, и наконец достигла входа в пещеру. Она собрала всю свою храбрость в кулак и осмотрелась вокруг. Среди кустов показались чьи-то ноги, обутые в тяжелые сапоги. Ноги еле двигались, то и дело спотыкаясь о камни и корни деревьев и скользя по влажной глине вперемешку с песком. Роана еще раз выпалила по своей жертве, чтобы быть уверенной в ее неспособности к каким-либо действиям.

Потом она вошла в проход. Там, где прежде стояла гробовая тишина, теперь раздавались приглушенные звуки голосов. Девушка вся обратилась в слух, чтобы различить голоса, которые то усиливались, то замолкали. Однако скорее эти звуки походило на лязг металла. И с ее приближением становились все громче. Подойдя к прозрачной панели, она увидела мерцание света. Только теперь панель неожиданно исчезла, оставив вместо себя нечто вроде дверного проема, откуда и доносились эти необычные звуки. Роана шагнула внутрь помещения.

Она стояла в конце двойного ряда высоких колонн. Каждая из них была снабжена передней ярко освещенной панелью, на которой виднелись какие-то контуры, похожие на карту. И каждая из этих внушительного вида колонн увенчивалась чем-то еще, по своей форме совершенно не похожим ни на что виденное Роаной доселе.

Ибо каждая колонна была в буквальном смысле коронована. Наверху каждой колонны на тоненьком стержне покоилась миниатюрная изысканная диадема, изготовленная самым искуснейшим образом. Все диадемы сверкали драгоценными камнями.

Две из колонн, стоящих в этом двойном ряду, были темными. Корона на ближайшей к Роане колонне была безжизненной и тусклой. Но остальные сверкали необычайно ярко, словно металл и драгоценности, из которых их сделали, излучали энергию. Роана заметила рады крохотных огоньков наверху и вокруг пластины с картами, и они словно подмигивали ей сверкающими искрами, постоянно меняющими цвета.

Роана не сомневалась, что увиденное ею оставлено не Предтечами. Наверняка это имело непосредственное отношение к опытам, проделанным над первыми поселенцами Клио. Но девушке довелось любоваться этим чудом не более двух минут, ибо из прохода между колоннами вышел ее дядя.

Она была готова к подобной встрече и заранее опасалась, что ее подстрелят из шокера, прежде чем она успеет что-либо произнести в свое оправдание. Поэтому свое оружие Роана держала наготове. И она не ошиблась в своей предосторожности, поскольку шокер дяди Оффласа был нацелен прямо на нее.

— Роана! — промолвил он негромко, и все-таки его голос эхом пронесся по зале, заполнив ее и даже заглушив бормотание неведомых приборов. Дядя подошел ближе. Предупрежденная его голосом, Роана проговорила еще тише:

— Батареи искажателя сели окончательно. — Этим она давала ему понять, что приняла его предостережение как подобает.

— Они не могут работать вечно, — произнес он хриплым шепотом, пользуясь отрывистым основным галактическим, показавшимся девушке неприятным и отрывистым после мягкой тональности языка жителей Клио. — Ты... откуда ты пришла?

— Я убежала из их тюрьмы, что позади холмов. Но теперь это уже неважно. Они идут сюда, чтобы найти Корону...

— Сколько их? — резко осведомился дядя Оффлас. — Сандар...

— Здесь рядом два отряда, с одним из которых идет принцесса, а второй возглавляет один из ее людей. Сколько их, мне неизвестно. Ее захватил в плен ее родственник, который хочет, чтобы принцесса привела его к Короне, чтобы затем отнять ее у нее, — быстро ответила Роана, осыпая дядю потоком слов. — Принцесса сказала мне, что владеть Короной имеет право только тот, в чьих жилах течет королевская кровь... Любого другого Корона просто убивает.

Дядя повернулся к одному из приборов, и теперь Роана, подойдя ближе, сумела как следует разглядеть карту на колонне. Она тотчас же узнала ее — карту королевства Ревения! К тому же именно эту колонну венчала корона, по виду изо льда. Она не знала, из какого металла ее изготовили — это мог оказаться даже чистой воды кристалл. Это была диадема, составленная из последовательных острых кончиков, склоненных к центру, в котором четыре из них объединялись в ее вершину. Они же, в свою очередь, поддерживали звезду, сделанную из сверкающих драгоценных белых камней. Если миниатюрная копия короны производила такое впечатление, то до чего же великолепной должна оказаться сама Корона!

— Сандар отправился на ее поиски, — произнес дядя. — Он не вернулся.

Оффлас быстро дошел до конца прохода и вернулся с портативным прибором, записывающим трехмерные изображения.

— Вот, возьми... — он указал на еще один прибор, стоящий рядом с ним.

Роана повиновалась. Но как только они приблизились к выходу, то услышали в проходе шум шагов. Судя по грохоту, к ним направлялась целая группа людей. Во всяком случае, это не мог быть Сандар.

«Наверное, им стоило бы спрятаться за колоннами», — подумала Роана, но ее дядя даже не пошевельнулся. Казалось, он был настолько уверен в себе, что Роана осталась там, где стояла. Кто это может быть? Имфри? Или принцесса и ее захватчики?

Появился полковник, который своей массивной фигурой занимал весь проход. Фонарем он освещал то место, где находилась панель. В правой руке сжимал оружие, весьма неудобное и очень тяжелое. Когда полковник посмотрел на девушку, Роана почувствовала себя так, словно стояла перед ним совершенно голая. Но его внимание постоянно было сосредоточено на проходе, виднеющемся впереди. Рядом с Имфри стояли его люди, явно готовые отразить любое нападение, хотя никто из них не смотрел на дверь, за которой находилась зала с приборами.

— Психологическая обработка, — прошептала Роана дяде. — Пример исключительно сильной психологической обработки... Вот вам еще одно доказательство того, что она существует. Если, конечно, это кому-то необходимо...

Они уже здесь. Что если они встретились с Сандаром? Впрочем, у того имелся шокер. Но принцесса и Реддик... что если они уже побывали здесь? И она осмелилась обратиться к дяде Оффласу с вопросом:

— Что если они повстречались с Сандаром?

Он взглянул на нее так, словно Роана говорила не шепотом, а орала; подобная тактика со стороны дяди была для Роаны не новостью, когда ему хотелось, чтобы она помалкивала. Однако дядя Оффлас всего-навсего был человеком, а не какой-нибудь суперсилой. Он мог устроить ей ужасное будущее, но и она могла бороться за себя. И Роана даже изумилась своей самоуверенности.

Оффлас явно пребывал в некоторой растерянности. Они могли позволить отряду полковника пройти мимо или, воспользовавшись шокерами, расчистить себе дорогу. Роана думала о том, почему дядя никак не решается на это. Спустя некоторое время она все поняла. Он избегал любых действий, которые могли привести к каким-либо повреждениям в зале, где находились приборы и колонны.

Резкий щелчок снова привлек ее внимание к приборам, точнее, к колонне, увенчанной Ледяной Короной. Она увидела на передней части колонны бешеное мерцание лампочек; в то время как свет от миниатюрной короны ярко вспыхнул. Затем раздался еще один громкий звук, и украшение из маленьких лампочек «успокоилось». Теперь они не лихорадочно вспыхивали, а горели ровным, монотонным светом.

Оффлас некоторое время наблюдал за монитором, а потом направил на корону записывающее устройство с трехмерным изображением. Но корона очень быстро перестала гореть.

Роана догадалась, что случилось, еще тогда, когда наблюдала за происходящим. Ледяная Корона обнаружена. Но объявили ли об этом принцессе? Сандар забрал ее?.. Или Имфри?

До ее ушей доносилось множество громких раскатистых звуков, но не из залы с колоннами, а из прохода. Роане показалось, что она услышала чьи-то крики. Неужели отряд Реддика вступил в бой с людьми полковника Имфри?

— Что?.. — повернулась она к дяде.

Но тот полностью погрузился в съемки колонны.

— Изменения, — пробормотал он наконец, словно обращаясь к самому себе. — По меньшей мере пять изменений. Это же совершенно новый ход событий!

Изменения, новый ход событий. Принцесса или Реддик? Но Роана не собиралась опять вмешиваться в их дела. Не собиралась и не будет. Ни за что!

Мысленно сказав себе эти слова, она направилась к двери. Как только она очутилась в проходе, то бросила наземь оборудование, врученное дядей, и бросилась бежать. Половина ее мозга, здоровая половина по имени Роана Хьюм, теперь отчаянно боролась с похороненной в недрах естества безумной половиной разума, которая, по ее мнению, управлялась неведомыми силами. Ей не хотелось идти вперед, но что-то, крепко засевшее у нее внутри, побуждало ее делать это.

Роана добежала до конца прохода. Здесь она почувствовала едкий раздражающий запах. С шокером наготове она протиснулась через тесный коридор и остановилась, чтобы прислушаться к каждому звуку. Она услышала приглушенные крики, а затем увидела свет факела. Она тотчас же пригнулась и увидела то самое место пещеры, где они с принцессой обнаружили скелет.

Там, где раньше лежал тяжелый камень, земля была разрыта, и виднелась глубокая яма. В стене тоже имелось отверстие, выходящее наружу. Сквозь него в пещеру проходил дневной свет, однако факелами воспользовались для того, чтобы осветить еще одну дыру в стене, в которой находился наполовину замурованный и изуродованный скелет.

Возле второго отверстия стояла Лудорика. Она держала руки перед собой, ее длинные изящные пальцы были вытянуты вперед, насколько ей хватало сил, словно она хотела защититься от того, что держала в руках. Это была точная копия Ледяной Короны с верхушки колонны, если не считать того, что она была размером с голову человека.

Она горела огнем при свете факела. Роана впервые видела такое восторженно-завороженное выражение на лице принцессы, когда та смотрела на Корону. Жадность... нет... что-то другое, совершенно чуждое отражалось в ее чертах. Роана еще не видела Лудорику такой, неприятной, отталкивающей, алчной, как будто принцессе удалось создать некий союз, выступающий против ее же собственных желаний!

Казалось, что Лудорика осознавала только то, что держала в руках, и не видела ничего, что творилось вокруг. Рядом с ней стоял мужчина в черном и разглядывал ее почти с таким же глубоким восторгом, с каким принцесса смотрела на Корону. С другой стороны от Лудорики стоял герцог Реддик. В одной руке он сжимал массивный мушкет, из дула которого в потолок пещеры поднимался едкий серый дымок.

Двое из людей полковника лежали возле стены, рядом с которой сидела Роана, согнувшись в три погибели. Сам же Имфри — Роана даже приложила ладонь ко рту, чтобы не закричать от ужаса — стоял, прислонившись к стене. Его бледное, как мел, лицо исказилось от боли. Одна рука бессильно повисла, а на плече сквозь камзол просачивалось темное кровавое пятно. Имфри бы упал, но с обеих сторон его крепко держали двое из людей герцога, в то время когда еще двое прислужников Реддика стояли, нацелив свои мушкеты на оставшихся в живых приверженцев полковника.

— Король скончался, так возжелаем же долгой жизни королеве! — с выражением промолвил Реддик. Затем он добавил, едва коснувшись руки принцессы: — Моя королева, что нам прикажете делать с теми двумя, что отправились на поиски великих сокровищ Ревении?

Лудорика так и не подняла головы, не в силах оторвать взгляда от Короны. Когда она ответила, ее голос был пронзительным и лишенным всякой теплоты, словно говорила откуда-то издалека, причем — о вещах, которые ее совершенно не волнуют.

— С тех пор как я стала королевой, как вы все изволили догадаться, — она криво усмехнулась, — пусть их объявят изменниками, ибо они осмелились приблизиться к Короне!

Реддик улыбнулся. Но на лице полковника и его людей появилось выражение глубочайшего потрясения, словно они не поверили своим ушам.

— Король умер, а наша королева сказала свое слово, — произнес Реддик торжественно, точно выступая на официальном судебном разбирательстве и вынося справедливый вердикт. — Давайте их обвиним в связи с изменниками. Моя королева... — снова обратился он к Лудорике, — эта пещера — совсем не подходящее место для вас. Давайте уйдем отсюда, чтобы показаться вашему народу и объявить ему, что вы — действительно их истинная королева.

На лице Лудорики появился слабый намек на какие-то чувства, как будто маска, отталкивающая от нее Роану, немного изменилась.

— Да, — сказала она, и на этот раз ее голос прозвучал более мягко. — Пусть будет так! Это — Ледяная Корона, и она у меня. Я владею ею, и я надену ее во славу королевства Ревения!

И не глядя ни вправо, ни влево и тем более — на людей, несправедливо приговоренных к смерти, она степенно прошла через недавно прорубленное отверстие наружу, а человек, одетый в черное, бережно поддерживал ее под руку. Ибо она не обращала внимания, куда ступали ее ноги, поскольку все время смотрела лишь на Корону у себя в руках. Но Реддик ненадолго задержался в пещере, наблюдая, как его люди связывали по рукам и ногам оставшихся в живых приверженцев полковника Имфри. Когда они закончили, он обратился непосредственно к полковнику:

— Корона сказала сама за себя, мой храбрый полковник. Думаю, что над королевством Ревения расцвел новый день, но, по-моему, вам это совсем не по вкусу. Так что самым лучшим для вас будет покинуть нас в очень скором времени. Что касается часа и способа вашего ухода, то последнее слово за ее величеством. Полагаю, она скоро объявит о своем последнем решении. И убедительно прошу вас, не вздумайте надеяться на вашу старую дружбу с ее величеством. Ни для кого не секрет, что короны всегда изменяют тех, кто увенчивает ими свою голову. И намного интереснее будет наблюдать за тем, какие перемены последуют после того, как наша августейшая леди прочно укрепится на своем троне.

— Магический шар, воздействующий на разум, не сможет управлять ею вечно, — сдавленным голосом промолвил полковник, еще до конца не пришедший в себя от удара.

— Шар, воздействующий на разум, говорите? Ах да, конечно, нам пришлось воспользоваться этим, с позволения сказать, ключиком, чтобы привести ее сюда, ибо лишь она может носить Корону. Но уверяю вас, мой храбрый и мятежный полковник, что так происходило всегда с тех пор, как родился тот один, кто может носить Корону. Управлять и царствовать — два очень разных понятия. И оба никогда не играли главенствующей роли в жизни нашей высокочтимой наследницы прошлых славных побед. Думается мне, что больше мы не увидим принцессу такой, какой вы ее знали всегда, ведь теперь она королева! Нам пора в путь. Заберите этих с собой, но ничего с ними не делайте, — небрежным тоном приказал он своим людям. — Для ее величества будет несомненным удовольствием приговорить их к смерти, ибо эта казнь будет превосходнейшим примером в назидание другим.

Роану так напугала столь резкая перемена отношения Лудорики к преданному ей полковнику, что она наблюдала за ужасной сценой, даже не думая о том, чтобы предпринять какие-либо действия. Зато когда люди герцога приготовились выволочь пленников наружу, она выхватила шокер. Ее словно разрывало на две части. С одной стороны, она больше не могла выступать на стороне той, которая так подло отреклась от своего верного друга, но, с другой стороны, не могла просто наблюдать за тем, как Реддик собирается отправить полковника на казнь.

Но когда она подняла свое оружие, кто-то набросился на нее сзади и словно клещами сжал руку, не давая ей пошевелиться. И она услышала тихий-тихий голос, даже скорее шепот, который произнес ей прямо в ухо:

— Только не сейчас, дура! Это тебе не игрушки!

Сандар! Как он очутился здесь... или зачем? Роана попыталась высвободиться из стальных объятий, но не смогла сделать ни единого движения. Будучи много сильнее ее, Сандар повалил ее на спину, и Роана ударилась о каменный пол пещеры. Когда она немного утихомирилась, Сандар силком потащил ее обратно. Больше она не видела ни пещеры, ни Короны.

Собравшись с силами, она продолжала отчаянно вырываться до тех пор, пока они не достигли того места, где проход стал шире. Там он больно прижал ее спиною к стене и придавил всем своим весом. В пещере стояла кромешная тьма, но когда он заговорил, она услышала в его голосе угрозу.

— Ты хочешь, чтобы я оглушил тебя из шокера и отволок назад? Знаешь, сестренка, я с удовольствием сделаю это, если понадобится. Ты ведешь себя глупо, если не сказать большего. Я просто удивляюсь тебе! Ведь ты же уже проходила подобные штучки. И прекрасно знаешь: то, что происходит с этими марионетками, не твоего ума дело. Это тебя не касается, усекла? Они марионетки, и мы достаточно нагляделись на них, чтобы понять это. Они запрограммированы точно так же, как андроиды с Адриана, чтобы точно исполнять то, что прикажут им приборы в том самом зале! Так какая тебе разница, что станется с этими тряпичными куклами? Разве тебя интересует, в какие игры они играют? Мы очень многое поняли, разбираясь’ с теми приборами...

— Они не марионетки! — гневно вскричала Роана. — Они намного больше нас похожи на людей, когда мы проходим тренировки в Крам-брифе. Если бы у них не было этих треклятых корон... если бы эти приборы перестали работать — они бы стали свободны! Ведь они — люди!

— Но они не люди, — мрачно промолвил Сандар, по-прежнему больно сжимая ее руку. — Все, что они делают, решают за них эти приборы. И это нас не касается. Если через какое-то время Служба решит вмешаться, когда там получат наш отчет, тогда — другое дело. Но сейчас это нас не касается. Повторить еще раз? — Роана не проронила ни слова. — Ну а теперь нам пора идти. Или ты хочешь, чтобы я оглушил тебя и отволок назад?

Глава 12

Роана больше не сопротивлялась, ибо понимала, что Сандар выполнит свою угрозу.

— Я пойду, — угрюмо проговорила она.

Они возвратились в широкий коридор, и всю дорогу он крепко сжимал ее правое плечо. Как только они оказались в коридоре, то попали прямо под свет излучателя. И тотчас же Роана услышала, как с облегчением вздохнул дядя Оффлас.

— Скорее! — громко приказал он. Дядя Оффлас даже не спросил у сына, где тот пропадал. Роане он тоже не проронил ни слова. Луч повернулся в сторону, указывая им путь к выходу. Сандар грубо толкнул Роану туда.

Когда они медленно продвигались по какому-то открытому пространству, то их тела обволакивал густой туман, стелящийся но земле, обвивающий небольшие скопления деревьев и, похоже, накрывший своим белесым одеялом всю страну. Несмотря па это, и дядя, и Сандар шли уверенно прямо к лагерю. Они не проронили ни слова, проходя мимо человека, оглушенного Роаной из шокера. Сандар по-прежнему держал ее за плечо, не давая ей сбежать.

— Все искажатели вырубились... все, кроме одного, — сказал Сандар, доставая из пояса какие-то инструменты.

— Этого и следовало ожидать, — кивнул дядя Оффлас. — Их батареи следовало перезарядить. Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше. Не знаю, сколько глупостей ты успела понаделать здесь, — он наградил Роану своим знаменитым ледяным взглядом, который часто надолго приводил ее в глубочайшее смятение. — Нам остается только надеяться, что, когда мы будем взлетать, нам не придется взрывать это идиотское укрытие, потому что...

Он не договорил, ибо Роана впервые осмелилась перебить дядю вопросом, который быстро умерил его пыл:

— А как же быть с теми приборами? Неужели мы вернемся в... Службу... попросту оставив их здесь работать? Сандар сказал, что все люди Клио управляются этими приборами, что они делают из них марионеток. Между прочим, это противоречит Четырем Базовым правилам...

— Как тебе, несомненно, известно, Базовые правила не распространяются на закрытые планеты. А то, что прикажут нам в Службе после получения нашего рапорта, мы не имеем права обсуждать.

Он произнес это таким тоном, словно давал ей понять, что тема закрыта. Роана знала, что спорить с ним бесполезно, да и просто глупо. Однако холодный страх перед оставшимися на Клио приборами не прошел.

Когда-то психократы высадили на неизвестных планетах людей, чтобы экспериментировать с ними, поработив их разум при помощи изобретенных ими приборов. И когда их ужасающее господство наконец-то было свергнуто, то люди с порабощенным мозгом освободились, но о результатах этого освобождения стало известно примерно через два поколения. И это стало своего рода зловещим предостережением всему человечеству. Поэтому, даже если бы Роана не познакомилась с Лудорикой или полковником, она пришла бы в ярость, узнав о гнусных опытах над обитателями Клио. Ей удалось не угодить в паутину, опутавшую Клио, потому что у Роаны имелось оружие против такого воздействия.

Но ей стало известно, что народ Клио психологически обработан и повинуется этим проклятым приборам, установленным поработителями планеты много поколений назад. Сандар, конечно, может называть их марионетками, коими они и были с технической точки зрения, но ведь Роана жила с этими людьми. И они были настоящими людьми, гораздо добрее и отзывчивее тех двоих, что теперь окружали ее.

Оставлять все важные решения за Службой — это, безусловно, безопасно и благоразумно. Но если бросить на произвол судьбы людей, находящихся в половине галактики от Службы, оставить на будущее, когда они смогут вернуться и вмешаться, если вообще когда-нибудь возвратятся на Клио? Разумеется, времени для спасения полковника не было. Роана не сомневалась, что Реддик сделает все именно так, как обещал, а потом еще удостоверится, что полковник Нелис Имфри исчез с его пути навсегда.

А принцесса с Короной на голове стала совершенно другим человеком. Она превратилась чуть ли не в дьявола. Лудорика заслужила лучшего, нежели подобное рабство. Мысли Роаны лихорадочно метались в голове, когда она заново мысленно проделывала свой безрадостный путь, который ей уже довелось пройти вместе с принцессой и остальными. Она не думала, что сейчас находится под тем загадочным воздействием, которое оказывала на нее принцесса. Но также она не могла обойти стороною возможное страшное и черное будущее Ревении и его новой королевы.

Сандар грубо втолкнул ее в убежище лагеря, куда только что вошел его отец, а сам стал собирать ящички с искажателями. Дядя Оффлас, не обращая на девушку внимания, направился прямо к передатчику, чтобы просмотреть новые сообщения, записанные во время их отсутствия. При этом он барабанил пальцами по обшивке прибора, словно этими движениями мог добиться желаемого. Роана догадалась, что никаких новых сообщений от Службы так и не пришло.

Дядя Оффлас сел и вытащил записывающее устройство. Он собрался было нажать на кнопку, как вдруг его взгляд упал на новую кассету, надиктованную, а затем запечатанную и пронумерованную Роаной. И впервые за все время, как они покинули пещеру, дядя Оффлас повернулся к девушке.

— Здесь какая-то запись, — произнес он вопросительным тоном, и Роана не замедлила ответить:

— Эту запись сделала я, как только возвратилась в лагерь. — Тут она испытала небольшое чувство торжества. Дядя Оффлас не мог стереть записанного, ибо пленка была запечатана и пронумерована в соответствующей последовательности с остальными.

Но дядя даже не нахмурился. Вместо гнева на его лице появилось странное выражение, больше смахивающее на интерес, нежели на злость. Он задумчиво разглядывал кассету, словно прикидывая ее ценность.

— И что же ты записала на нее, любительница совать нос в чужие дела? — осведомился дядя Оффлас, и опять Роана не заметила в тоне его голоса холодного раздражения. Выражение его лица говорило о том, что он искренне хочет узнать о содержимом кассеты. Роана немного воспряла духом. Было бы весьма неплохо, если бы записанные ею сведения могли каким-то образом повлиять на решение, исключительно важное для ее будущего. Впрочем, в свете последних событий в Ревении могло случиться и обратное. Она беспокойно заерзала на своем месте; ее мысли переключились на полковника Имфри, раненого, связанного и находящегося в полной власти своего смертельного врага. Ей не терпелось приступить к активным действиям. Но как, когда и где?

— Я записала то, что случилось со мной, — ответила она Оф-фласу. Затем собрала свою храбрость в кулак, что у нее уже получалось раньше, когда она сумела выступить против постоянного дядиного господства, и во второй раз заявила: — Они, то есть герцог Реддик, собираются убить полковника. Герцог полностью управляет принцессой. Нечто подобное я уже видела на пленках, где записаны исторические факты, когда людьми овладевают силы зла. Полковник — ее друг, а она приказала казнить его. Только она вовсе не желает этого, ведь ею управляет машина! Мы не можем позволить ей совершить это!

Она замолчала, ожидая, как дядя коротко и ясно откажет ей в ее просьбе. Но вместо этого дядя Оффлас наблюдал за племянницей с нескрываемым интересом. Но ее первоначальный кураж, казалось, куда-то исчез. Словно она стала частью тех приборов за панелью, а дядя был околдован ее воздействием на него. И в это мгновение она внезапно осознала, что если кто и сумеет разрушить зловещий заговор, то только она. И она должна его разрушить.

— Ты ощущаешь к тем людям родственные чувства? — неожиданно спросил дядя Оффлас.

— Да.

— Что ж, совсем недавно ты проходила специальную подготовку. Наверное, этим можно объяснить, почему ты стала более восприимчивой к очень сильному психологическому воздействию, хотя оно было посторонним для тебя. Это отличное доказательство того, что установленные здесь приборы поддерживают связь на основном галактическом, а также ведут специально направленные передачи. Думаю, Роана, что раз на тебя это воздействует, то Служба воспримет это как объяснение твоего очень необычного поведения. Фактически, — казалось, что его согревало и даже вдохновляло столь чуждое для него течение мыслей, — ты сможешь предоставить им целый ряд дополнительных исследований, проделанных здесь. Что же касается какого-либо участия в этом с нашей стороны, то полагаю, что ты должна понимать: об этом не может быть и речи.

Дядя прокашлялся и продолжил:

— Во-первых, вмешательство в работу какого-либо из этих приборов — если нам удастся найти способ, как это сделать, — может разрушить некоторые модели поведения, установившиеся здесь в течение двух веков. Их воздействие на народ Клио может оказаться настолько мощным, что потеря контроля над ним окажет роковое действие. Неужели ты не подумала об этом?

Роана немного сникла. Конечно, это воздействие может оказаться гораздо сильнее, чем ей кажется, а она даже не подумала о фатальных последствиях. С другой стороны, упустить такую возможность... Теперь они немного узнали о том, что делали психо-краты, чтобы манипулировать своим человеческим материалом, но ведь они не знают всего! Осторожное перепрограммирование — это одно; внезапное и полное отключение приборов — совершенно другое. Клио нужно выводить из тумана постепенно, шаг за шагом, а не резким отключением приборов. Роана еще помнила рассказ Лудорики о государстве, корона которого разлетелась вдребезги.

— Аротнер...

— Что?

— Это государство, расположенное на берегу моря... — она вкратце пересказала дяде историю, поведанную ей принцессой.

Дядя Оффлас кивнул.

— Понимаешь, короны непосредственно контролируют правителей государства, но вполне вероятно, что большинство из них контролируется, так сказать, косвенно. Стоит разрушить Корону, и народ тотчас же становится неуправляемыми марионетками, когда движущая ими энергия никуда не направлена. Эта Ледяная Корона была утеряна на протяжении двух поколений, но она по-прежнему существует. Модели поведения, передающиеся посредством прибора, были временно приостановлены. Могло статься так, что, когда принцесса отыскала Корону, произошла резкая перемена, чтобы скомпенсировать эту остановку и привести страну в предустановленное будущее. Это внезапное и полное изменение могло стать результатом какой-нибудь такой необходимости...

— Необходимости! — перебила его Роана. — Чтобы позволить Реддику диктовать зло — и изменить принцессу до такой степени?! Вы можете не верить мне, но она изменилась — и как! А что касается модели поведения... Неужели и вправду закрытые планеты предназначались для того, чтобы сперва создавать их основную историю, а потом разрабатывать из нее дальнейшую участь для их народа? Неужели целью этих экспериментов было наблюдение за подобным развитием их населения? Это омерзительно!

— Такова была наша концепция до тех пор, пока мы не сделали это открытие. Но, похоже, мы ошибались. Мы прибыли сюда за останками и реликвиями Предтечей, а обнаружили нечто не менее ценное. У меня есть веские причины полагать, что это уже не простой контроль над населением, а эксперимент, продолжающийся сам по себе.

Он посмотрел на записывающее устройство.

— Мне нужно записать, что мы узнали. И помни, больше никакого вмешательства. Если понадобится... — его голос вновь приобрел холодные нотки, — мы отправим тебя в стазис до тех пор, пока не вернемся на корабль. И больше никаких действий, кроме тех, что необходимы для выполнения нашей миссии. Оставь здесь свой пояс... — И он указал Роане на стол.

Таким образом дядя хотел удержать ее от любых независимых действий. Роана расстегнула пряжку. Когда она положила пояс на стол, дядя Оффлас добавил:

— Лучше сходи за провиантом. И принеси двойной рацион.

Она с явной неохотой повиновалась. Духовный и физический подъем после приема содержимого бутыли теперь сменился у нее сильнейшей усталостью. Даже если бы ей удалось благодаря какой-нибудь непредвиденной возможности убежать из лагеря, ей бы все равно не хватило сил добраться до Хизерхау. Да и какую «революцию» она могла совершить, когда у нее отняли шокер?

Роана принесла тюбики и контейнеры. Двойные рационы? В какой-то очень короткий момент ее мысли поднялись над узкой колеей, по которой скользил целый вагон проблем. Она услышала, как вошел Сандар. И с подносом, на котором лежали тюбики и контейнеры, она возвратилась в радиорубку.

Она застала там дядю Оффласа с недоуменным выражением на лице.

— Ни одного ответа на наш срочный сигнал! Разумеется, они не могли сойти с орбиты! А если бы произошел какой-то катаклизм, то нас немедленно предупредили бы.

С этими словами дядя Оффлас снова приступил к работе за передатчиком.

— У одного искажателя осталось почти четверть заряда, — сообщил Сандар, ставя ящички на пол. — Остальные выработались окончательно. Возможно, произошла утечка из батарей. В лесу так влажно! Чтобы как можно скорее перезарядить батареи...

Его перебил отец:

— Мы понятия не имеем, на что способны эти приборы. Похоже на то, что где-то рядом с лагерем может находиться силовая установка, которая подключилась к нашим батареям и вобрала в себя всю их мощность.

— Если это так, то можно попробовать последовать ее примеру, — оживился Сандар. — Мы могли бы подпитаться из этого источника и выстроить вокруг лагеря мощную энергетическую стену, чтобы удерживать все приходящие сигналы до нашего отбытия.

— Слишком рискованно, — промолвил его отец, отрицательно покачав головой. — К тому же твое предложение приведет к еще большим проблемам. Мы не сможем подзарядиться, не подвергнув опасности наш передатчик. А оставаться в совершенно незащищенным лагере мне бы не хотелось.

— Может, стоит разобрать его к чертовой матери и найти убежище получше? — предложил Сандар.

— Неплохая мысль. Но мы не сможем этого сделать, пока не получим ответ на наш сигнал.

— Пока лес совершенно чист, — доложил Сандар. — Мы могли бы вернуться в пещеру и установить возле ее входа отражатель. Они уже нашли свою Корону. Поэтому не думаю, что они сюда вернутся.

Роана, разделив провиант на равные части, забрала свою долю и с тюбиком и двумя небольшими коробками отправилась к себе. Сон наваливался на нее тяжким грузом, однако она упрямо продолжала проглатывать пищу, с трудом сохраняя глаза открытыми. Покончив с едой, она тотчас же провалилась в глубокий сон.

В ее снах не было ничего необычного. Один эпизод очень часто повторялся. Роана видела, как она пробирается по каким-то незнакомым местам, причем некоторые из них были гораздо необычнее тех, что она видела на других планетах. Но этот сон был намного ярче и реальнее всех, которые она когда-либо видела, хотя в нем она была'всего лишь зрителем.

Это было так, словно она пробралась сквозь завесу сна в точно такую же комнату, которую видела в Гастонхау, в замке посла. Опять те же стулья с высокими резными спинками, в некоторых местах у них имелись металлические вставки, похожие на потускневшие от времени рисунки, изображающие фантастические сцены. За ними виднелись стены, покрытые гобеленами с изображениями скачущих на двурогах людей, охотящихся за какой-то добычей, то и дело теряющейся в лесу из тонких, как нити, деревьев. И ей казалось, что это зрелище постепенно стирается за вереницей прошедших столетий.

И все-таки эта сцена отчетливо стояла перед глазами, словно она видела ее воочию. Перед ней возвышался длинный стол из ярко-красного камня, поверхность которого пересекали извилистые зеленые линии. На столе стояло блюдо из чистого золота. Рядом с ним лежали нож, двузубая вилка и ложка, по краям отделанные хрусталем и золотом, разделяемыми маленькими изумрудами.

На довольно большом расстоянии от золотого блюда она заметила второе, на этот раз — из серебра. Из него же были изготовлены и приборы. Только ручки у них были красные. Все это многоцветье будто согревало Роану и очень напоминало то, что ее окружало в Гастонхау, при этом очень сильно отличаясь от более сложной обстановки в домах ее собственной цивилизации.

Кроме нее, в зале не было ни души, но чувствовалось какое-то ожидание. Роана отчетливо осознавала, что она ожидает с все больше возрастающим возбуждением какое-то очень важное действо. Вдруг она заметила, как в огромную дверь вошел человек, одетый в богато разукрашенный костюм герольда. С каждым шагом он отвешивал ей низкий поклон. В одной руке он держал посох и через каждые несколько шагов опускал его толстый конец на пол. Даже если его действия и означали какой-либо тайный знак, то Роана почему-то ничего не слышала... нет, она все-гаки услышала довольно громкий звук, но только тогда, когда внезапно проснулась и открыла глаза.

Наконец в залу вошла та, чей слуга возвестил о ее прибытии, одетая в роскошное платье с широкими просторными юбками, плавно переходящими в изящные складки, которые она придерживала еле заметными движениями тонкой руки. В другой руке она держала прелестный веер из пурпурных перьев, прикрепленных к украшенной драгоценными камнями ручке.

И платье, и юбки, и туго завязанный лиф, и огромный вырез, открывающий большую часть ее белых пухлых плеч, имели темно-пурпурный цвет, а в кружева на лифе были вплетены серебряные нити. Широкое ожерелье с множеством подвесок, серьги в форме огромных колец и искусно заплетенные волосы сверкали черными драгоценными каменьями. Из таких же камней была сделана даже небольшая диадема, увенчивающая ее голову. Роана безошибочно определила, кто вошел к ней в залу — королева Лудорика.

За ней следовали две придворные дамы в таких же декольтированных платьях, только серого цвета и с совершенно черными кружевами. На их шеях были завязаны ленты в тон кружевам, а головы покрывали черные кружевные вуали. Роана поняла, что все это зрелище носит эффект хорошо продуманной мрачности.

Одна из дам остановилась возле стола, обратив лицо к королеве, в то время как вторая осталась у двери — и вовсе не для того, чтобы помешать войти пятому члену этой небольшой группы — герцогу Реддику.

Его пурпурный камзол был немного светлее, чем платье королевы. Он обошел стол и церемонно отодвинул стул рядом с Лу-дорикой, и, когда она уселась, занял место за столом на некотором расстоянии от нее.

Наконец из-за двери, возле которой стояла придворная дама, принесли поднос, который поставили неподалеку от ее компаньонки, находившейся у стола. Затем с подноса сняли два причудливых кубка, выполненных в виде гротескных животных, которых Роана впервые увидела в саду Хизерхау. Тогда точно таких же животных ночью устанавливали на врытых в землю столбах. Наполнив кубки из чаши, дама бережно поставила их на стол, легко прикоснувшись к каждому рукою. И немедленно металлические ножки обоих кубков двинулись походным маршем — один по направлению к Лудорике, второй — к герцогу.

Спустя некоторое время на стол водрузили второй поднос, с едой, а затем королеву с Реддиком обслужили с величайшими церемониями. Они принялись есть и пить. Роана наблюдала за движением их губ и понимала, о чем они разговаривали, несмотря на то что вся сцена проходила при гробовом молчании. Дважды ходячие кубки отправлялись обратно, чтобы их снова наполнили вином.

Когда блюда опустели, королева и человек, считавшийся ее смертельным врагом, уселись рядышком как старинные друзья. Из переднего кармана камзола Реддик извлек свернутый свиток и расстелил его перед собою на столе. Хотя Роане не удавалось прочитать слова, она видела черные буквы, а с самого низа листа свисали алые и черные ленты, скрепленные неровной сургучной печатью, напоминающей кляксу, и такого же пурпурного цвета, что и платье Лудорики.

Королева откинулась на спинку стула и медленно обмахивалась веером из пурпурных перьев. Вся жизнерадостность, веселье и бодрость, постоянно появляющиеся на лице Лудорики в прошлом, исчезли. Теперь ее лицо являло собой маску под причудливой прической, венчающей голову. Даже глаза были прищурены, словно веки с длинными ресницами старались скрыть все ее мысли и ощущения.

Губы Реддика зашевелились. Должно быть, он вслух зачитывал написанное на свитке. Наконец он поднял глаза на королеву и пристально посмотрел на нее. Его взгляд показался Роане испытующим, как будто он ожидал от Лудорики каких-то возражений или, по крайней мере, замечаний.

Однако если он ожидал именно этого, то его постигло глубокое разочарование. Ибо она сделала быстрое движение веером, и слуга, который привел ее из темноты в залу, принял из рук герцога свиток и аккуратно положил его перед королевой.

Она даже не развернула его до конца. По всей видимости, ее совсем не интересовало его содержание, равно как и то, что хотел от нее Реддик. Возможно, это вызвало у герцога некоторое раздражение, поскольку Роана заметила, что его губы вновь зашевелились.

И тут Лудорика впервые ответила ему. На ее маскообразном лице не дрогнула ни одна жилка. Щеки герцога слегка зарделись. Если это было вызвано гневом, то он героически сумел подавить как его, так и другие признаки явного возмущения.

Однако, высказав родственнику свои упреки, королева положила веер и обеими руками развернула свиток. Вероятно, она перечитывала написанное. Во всяком случае, она сидела со свитком довольно длительное время.

Потом она опять заговорила. Одна из придворных дам подвинула вперед маленький поднос, на котором стоял небольшой ящичек, который дама открыла перед тем, как предоставить его королеве. В ящичке находился плотный черный кубик. Лудорика воздела правую руку и крепко приложила большой палец сначала к кубику, затем — к бумаге, оставив на ней отчетливый отпечаток. Затем она опустила руку в маленькую ванночку, поспешно поднесенную ей придворной дамой, и вымыла дочиста палец.

Она по-прежнему держала свиток в левой руке, но позволила его свернуть только тогда, когда Реддик галантным жестом отодвинул ее стул от стола. Поднявшись, она оставила свиток лежать на столе.

Пройдя мимо своего родственника, словно не видя его вовсе, Лудорика покинула залу. Герцог быстро схватил свиток и засунул его в карман камзола. После чего проследовал за королевой.

Роана пошевелилась или попыталась сделать это. Каким-то сверхъестественным образом ей удалось материализоваться во дворце Лудорики и наблюдать совершенно реальную сцену подписания самого жестокого приговора. Да, она стала невольной свидетельницей этого ужасного действа. Но почему? И как?

Внезапно зала исчезла. И тут она вздохнула. Наверное, это был самый длинный вздох за всю ее жизнь. Ибо прямо перед собою Роана увидела лицо, то единственное лицо. И оно собиралась приблизиться к ней.

— Роана...

Ее трясли за плечо, причем все сильнее и сильнее, словно пытаясь вытащить из состояния, которое не имело ничего общего с обычным сном.

— Нелис!

Неужели она выкрикнула его имя вслух? Это опасно...

Роана открыла глаза. И тут она увидела Сандара, который вытаскивал ее из спального мешка-скатки, причем делал это очень грубо. Но Сандар не был частью того, что...

— Роана! Проснись! Проснись!

Последний толчок Сандара оказался достаточно сильным, чтобы заставить ее поднять голову. И только теперь она осознала, что возвратилась из этого странного далекого места. Она лежала в своем отсеке лагеря, а ее кузен весьма нетерпеливым способом пытался убедить ее в реальности этого факта.

— Хаабаака отвезёт нас на Облако! — кричал он ей прямо в ухо. — На, понюхай это, а то ты выглядишь так, будто спятила! — Одной рукой он нагнул ее голову вперед и сунул ей под нос кулак, который тотчас же раскрыл прямо под носом Роаны. В нем находилась капсула, которую он заранее сломал. В ноздри девушки ударил едкий запах, сразу же заполнивший ее легкие. Вдохнув эти гнусные испарения, она почувствовала, что в голове ее прояснилось.

— Что случилось? — мрачно осведомилась она. Ибо огромные тени, нависшие над нею после увиденного сна, казалось, до сих пор витали где-то рядом. И ей хотелось удержать их, особенно последнюю, — ибо она знала, если сон ушел, значит, он ушел навсегда.

— Мы уходим, — сказал Сандар и встал. — Отец и так дал тебе поспать как можно дольше. Но мы уже готовы разбирать купол. Собирай свои манатки, да поскорее!

Она выбралась из спального мешка, мгновенно свернула его, ибо делала это как минимум в тысячный раз, а затем запихнула крохотный сверточек в щель в стене. Затем быстро собрала все остальное. Все ее пожитки, позволяющие вести спартанский образ жизни, исчезли. Она подумала о дяде Оффласе и Сандаре. Должно быть, они проделали громадную работу, пока она спала... спала и видела сны.

И из этого сна она убедилась, что стала свидетельницей истинного происшествия. Нелис Имфри... вот о ком она беспокоилась сейчас больше всего на свете. Свиток, составленный Реддиком и подписанный королевой, — и тот последний взгляд, когда он склонился над нею, прежде чем Сандар разбудил ее. Она мысленно собрала увиденное воедино, нанизывая один факт за другим, словно собирая ожерелье из жемчужин-образов.

Жемчужины-образы?.. Роана начала было застегивать.комбинезон, но ее рука остановилась. Она никогда не относилась даже к самой низшей категории эсперов. Неужели дядя Оффлас уже давным-давно не протестировал ее? Быть эспером — мечта любого археолога. А ретрогрессивную гипнотерапию можно было использовать посредством эспера-телепата для обнаружения глубоко зарытых предметов и тому подобного. Были люди, которые могли создавать кольца из жемчужин-образов и разгадывать достоверное прошлое. Но ведь она не относилась к таким людям. В таком случае откуда же ей известно, что сейчас предпринять? И кто или что уполномочило ее на это? Было ли это частью того слабого воздействия, которое привело ее к принцессе во время их первой встречи, заставив ее служить Лудорике? Но почему это воздействие теперь переключилось на ее отношение к другому человеку?

Роана закрыла глаза рукою. Она попыталась думать о нормальном, чтобы противостоять новому непреодолимому влечению. Нет... она не пойдет... Она не... И эти проклятые приборы не смогут ее использовать. Этого просто не может быть! Теперь приборы управляют королевой, и все, что она делает, направлено против ее бывшей воли.

Неужели теперь она сама стала марионеткой... но чьей?

— Роана, пошли! — она увидела стоящего перед ней Сандара. — В чем дело? Тебе что, нужна еще одна ингаляция, чтобы проснуться?

— Нет! — вскричала девушка.

Ей ничего не нужно. Только бы ее оставили в покое, предоставили немного тишины и дали возможность подумать в спокойной обстановке. Но она не была уверена, что сумеет добиться исполнения этих простых желаний.

Глава 13

Они разобрали купол, возвышающийся вокруг внутренностей убежища, где хранились вся их амуниция и провиант. И до тех пор, пока на него случайно кто-то не натолкнется, лагерь был настолько хорошо укрыт от посторонних глаз, что его не смог бы увидеть ни один человек, бродящий по лесу. Самый необходимый провиант и инструменты Роана, дядя Оффлас и Сандар отволокли в пещеру и спрятали их там в проходе.

Старший из Кейлов поставил перед входом в пещеру отражатель и установил блокиратор так, чтобы никому не удалось его выключить. Пока пояс Роаны находился у дяди, она чувствовала себя пленницей, примерно так же, как когда-то принцесса, прикованная цепью к ошейнику. Без оружия она не смогла бы убежать от родственников, во всяком случае, пока они не войдут в пещеру.

Поняв, что им больше нет смысла тратить время на вынужденное сидение в убежище, дядя Оффлас с Сандаром решили вернуться в залу с механизмами. Они оставили сигнальный луч возле «обезглавленного» лагеря, чтобы он послужил маяком для их спасателей из космоса.

Роана шла за двумя мужчинами, и перспектива вновь увидеть колонны, увенчанные коронами, ее отнюдь не прельщала. Неужели и вправду разрушение этих неодушевленных управителей разумами способно уничтожить Клио, посеять на планете хаос и смерть этих психологически обработанных людей-марионеток? Или же она может... но она совершенно не знала, что делать в подобных случаях. Ее этому просто не учили.

Тем временем Роана приложила голову к стене и закрыта глаза. Она чувствовала, что смогла бы выудить из памяти все отчетливо виденные ею подробности того сна, если это, конечно, бьш сон; она словно воочию видела перед собою сияние красок, металлов, платьев, видела церемонию обеда, выражения лиц обедающих или полное отсутствие выражения на лицах участников этой необычной сцены.

Время. Она вытянула руки со сжатыми кулаками, которыми ей хотелось пробить себе дорогу отсюда. Время способно разрушить все ее планы. Ей всего-навсего нужно снова взглянуть на тот проход между колоннами, посмотреть на дядю Оффласа, идущего по проходу, перекинув ее пояс через плечо. Пока в ее голове не созрело ни одного плана...

У нее разболелась голова от монотонного жужжания приборов, сердце колотилось все сильнее и сильнее, словно в такт работе механизмов. Больше она не могла вытерпеть этого. Ей хотелось сорваться с места и ринуться прочь очертя голову. Дядя Оффлас с сыном сосредоточенно наблюдали за работой приборов, за игрою вспыхивающих лампочек на поверхностях колонн. Роана вздохнула и вернулась ко входу в пещеру, где они оставили сумки с провизией.

Оказывается, в пещеру можно было войти и через другие проходы, пробитые для этой цели людьми герцога. Но дядя Оффлас установил еще один отражатель, чтобы создать второе препятствие, находившееся возле стены залы с приборами с внутренней ее стороны. Нет... Роана понимала, что бежать бесполезно. И все же в свете небольшой лампы она нашла запечатанные сумки с провизией, стоящие на каменном полу. Ей удалось догадаться, как они распечатываются, и она осветила их содержимое.

Еда... Сумки были наполнены А-рационами, превосходными лекарственными препаратами, дополнительными зарядами для излучателей и искажателей... Но они были ей не нужны.

Она сложила все обратно в дядину сумку. Ей не требовалось ничего из того, что находилось в ней. Оставалась сумка Сандара, и она, потеряв всякую надежду, занялась ею.

Еще один излучатель... или... Роана повертела трубку в руках, поднесла ее поближе к свету и чуть не закричала от радости. Не излучатель и не на запретный бластер, а археологический ручной инструмент, обладающий ограниченными функциями и того, и другого. Неважно! Для нее теперь главное то, что она держала в руке. Она внимательно рассматривала наборный диск на толстой рукоятке, а затем распечатала дополнительную обойму со специальными зарядами. Если только... о, если только бы...

Роана быстро опустошила все три ячейки, выложив их содержимое на камень. Перед ней ровной линией лежали три вида зарядов — первый для шокеров, второй для излучателей. А третий полностью подходил к ее драгоценной находке! Да, он не позволил бы использовать инструмент на полную мощность, но для её целей должно хватить. Разве что работал он достаточно медленно — с ним не получится противостоять вооруженному противнику.

Он присела на корточки. Перед ней был установлен отражатель. Роана нацелила свой инструмент вверх, и его луч коснулся потолка пещеры, прямо над местом, где стоял отражатель. Она понимала, что шансов в этой своеобразной игре у нее очень мало, но девушке не оставалось ничего иного. И это, конечно, займет много времени...

По-прежнему направляя оружие на выбранное ею место, Роана включила прибор и направила всю его лучевую энергию прямо на этот участок, медленно и осторожно двигая его, чтобы вырезать в камне круглое отверстие.

У нее все получалось, но как медленно! И судя по вибрации ручки, она понимала, что прибор задействован на полную мощность. Поэтому заряд может истощиться, прежде чем она добьется своей цели. Однако она упрямо продолжала работать.

С потолка посыпался дождь из мелких камней, что создавало большую нагрузку на чуткий к любому постороннему воздействию отражатель. Ободренная этим небольшим успехом, Роана с безрассудным отчаянием нажимала на кнопку, чтобы как можно действеннее использовать луч, буравивший шероховатую поверхность потолка пещеры. Она водила прибором взад и вперед, и на потолке появился извилистый лабиринт из трещин и выбоин. С каждым ударом луча осыпающейся каменной крошки и пыли становилось все больше и больше. Батареи отражателя стремительно истощались. Вряд ли ей удалось бы обрушить достаточно крупный кусок каменя, но девушка догадалась, что нужно использовать столько энергии, чтобы не навредить самой себе. К тому же дядя Оффлас уже установил наверху отражатель, чтобы создать две мощные энергетические стены для защиты прохода.

Роана продолжала двигать оружием. Вниз осыпались камни, пыль и галька. Тогда Роана взяла излучатель и подсветила на шкалу отражателя. Показатели еще больше воодушевили ее. Стрелка прибора приблизилась к красной отметке, предупреждавшей о перегрузке. С грохотом свалился вниз довольно крупный кусок потолка величиной в два ее кулака.

Еще один метко направленный луч, и она почувствовала едкий запах. Есть! Ей все-таки удалось справиться с этой проблемой!

До этого мгновения ею двигала только надежда. Надежда и страстное желание уйти в то место, которое она видела во сне. Роана отвинтила крышечку на конце круглой рукоятки и перезарядила оружие.

Засунув его в передний карман комбинезона, она стала укладывать все необходимое для похода: еду, лекарства, третий заряд для своего прибора-оружия, излучатель и очки ночного видения. Уложив все в пластиковый мешок, она запечатала его и только после крепко задумалась о том, что ей делать дальше.

Какое-то время Роана стояла в кромешной темноте пещеры и прислушивалась. До ее чуткого слуха донеслось монотонное жужжание приборов, расположенных дальше, в глубине пещеры. Она еще сильнее вслушалась в тишину и с радостью не обнаружила даже намека на то, что кто-нибудь из ее родственников возвращается назад. Но сейчас остаться здесь — значит потерять своей последний шанс. Неужели она поступила так из-за сна? Роана не знала. Впрочем, вполне вероятно, что воздействие приборов, до сих пор довлеющее над Клио, исказило работу ее разума. Сейчас девушка даже считала увиденное на Клио единственно правильной жизнью для человека с других миров. Вот только... тут Роана отрицательно покачала головой. Она не смогла бы назвать те чувства, что вынуждали ее изменить жизнь, которую она вела всегда, точно так же, как не смогла удержаться от того, что неизбывно влекло ее обратно — в сон.

Взяв сумку и надев очки ночного видения, Роана перешагнула через искажатель, установленный дядей Оффласом, и вышла из пещеры в новую жизнь, которую она избрала себе, движимая исключительно чувствами и совсем не понимая, сознательно или бессознательно совершает этот поступок. Ведь обратной дороги у нее не было...

И вот когда она вырвалась на свободу, куда же ей идти? Единственным местом, которое она более или менее знала, было Хи-зерхау. Одетая в местное платье (а ведь она упустила последнюю возможность переодеться в лагере), она могла бы добраться до селения и что-нибудь там выяснить. Ведь селение принадлежало Реддику. Девушка не сомневалась, что Реддик заточил своих пленников именно там. Хотя по-прежнему ли они содержатся там?

Дождавшись, когда над Клио опустится ночь, Роана, как и несколькими днями раньше, взобралась на холм, чтобы оттуда наблюдать за башней замка и селением. Тусклый свет двух или трех фонарей, установленных вдоль улицы, вел от массивных ворот замка к главной дороге. Роана колебалась, считая свой план опрометчивым и глупым, — но все же она должна предпринять хоть какие-то действия!

Сидя на склоне горы, она услышала звук, не похожий ни на один из ночных шумов, ибо до нее доносились постоянные гулкие удары, с каждым разом становившиеся еще громче, пока не увидела двух двурогов, идущих ровным, не очень быстрым шагом. Они появились с запада, и топот их копыт звучным эхом отдавался по вымощенной булыжником мостовой. Они приближались к замку по короткой улочке селения. А затем остановились прямо у ворот замка.

Один из всадников поднес горн к губам и громко протрубил несколько громких аккордов, совершенно не заботясь о людях, спящих в селении или в замке, ибо хриплые раскаты нарушили тишину ночи. Во внутренний двор замка высыпали люди; двое из них, поднатужившись, выдвинули тяжелый засов, запирающий ворота. Всадники въехали во двор, один из них спрыгнул с седла и стремительным шагом направился к ближайшей башне.

Люди во внутреннем дворе разошлись, уводя тяжело дышавших и покрытых пеною двурогов. Роана перевернулась на спину, сняла очки ночного видения и посмотрела в бледно-серое небо. Она сделала это автоматически, прежде чем подумала об этом. Пока она еще ничего не совершила. Но теперь следовало спуститься в селение. Снова посмотрев в сторону замка, она увидела в нескольких окнах свет. В селении тоже уже не спали. По-видимому, горн должен был разбудить всех его обитателей.

А потом огни загорелись повсюду. С главной башни раздался трубный звук горна, намного громче, нежели предыдущий. Его эхо пронеслось даже по вершинам гор, окружающих Хизерхау. Люди выстаивались в шеренги на булыжной мостовой внутреннего двора. Все больше и больше окон начинали светиться в домиках селения.

Роана подняла ревенийский капюшон, стараясь как можно больше закрыть лицо. Она понимала, что появиться в селении может только инкогнито. Второй звук горна лишь подстрекал к этому еще сильнее.

Когда она прошла короткую улочку, люди уже вышли из домов. Многие держали фонари. Люди двигались по направлению к замку. Ворота, ведущие в его внутренний двор, были распахнуты настежь, а по обеим сторонам двора в две шеренги выстроилась стража. Подойдя к толпе с краю, Роана из обрывков разговоров поняла, что горн с башни был призывом ко всеобщему сбору, чего не случалось уже много лет. Пока Роана не могла догадаться о причине столь чрезвычайной ситуации.

— Война! Эти вордайнцы — они всегда завистливо смотрели в нашу сторону... — донеслись до нее чьи-то слова.

— Нет, для нас намного опаснее Лихштен, что на западе. Как только их король заново женился, они стали относиться к нам враждебно...

— А может быть, королева желает объявить нам что-то, — тихо предположила какая-то женщина. — Ведь она только что взошла на трон и...

— Такие заявления делаются в подобающее для этого время, — возразили ей. — А не когда люди вынуждены выбираться из теплых постелей. Нет, наверное, случилось что-то очень скверное...

Роана привязала к ремню сумочку с провизией и необходимыми вещами. Очки ночного видения она засунула в передний карман своего одеяния. И теперь ее пальцы вспотели от напряжения, стискивая круглую рукоятку прибора, ее единственного оружия. Если уж использовать его, то с наибольшей отдачей, подумала она решительно.

Когда люди двинулись через ворота, толпа тесно сомкнулась вокруг Роаны. Затем жители поселка двинулись между рядами стражников и спустя некоторое время остановились напротив главных ворот замка. Затем горн протрубил в третий раз, и бормотание голосов стихло. Внезапно появились трое мужчин. Они словно материализовались из воздуха. Одетые в военную форму люди Реддика с блестящими знаками различия — это были его офицеры. Если Роана правильно разобралась в знаках различия, то двое из них были полковники, а человек, стоящий в центре, наверняка имел звание повыше.

С его плеч свисал плащ для верховой езды, и он стремительно забросил его на спину, когда развернул какой-то свиток. Роана до крови прикусила нижнюю губу. Ибо стоило ей увидеть свиток, она тотчас же узнала его. Ведь она видела его в своем последнем сне.

— Известно, что все вы поклялись в своей верности Ледяной Короне, — возвестил офицер торжественным голосом, а затем стал читать так медленно и отчетливо, словно желая, чтобы ни одно слово не избежало ушей внимающих ему людей. — И в этот день Мартла, по прошествии трехсот пятидесяти лет со дня, установленного Хранителями, в царствование королевы Лудорики, королевы великого королевского Дома династии Сетчеров, царствующей королевы Ревении по праву ее королевской крови и Короны, торжественно объявляется о том, что некий Нелис Имфри из Дома Имфри-Мэнхолма лишается своего звания полковника, командующего полком Ревении, и всех своих привилегий, дарованных ему нашим милосердным и добрым покойным властителем, королем Никласом, которого Хранители сочли уместным поставить на царствование над нами для вечного мира.

Вышеупомянутый Нелис Имфри, больше не принадлежащий к королевскому Двору, равно как любому Дому, и к тем, кто призван с оружием в руках охранять Ревению, приговаривается к смерти как один из изменников Короны, совершивший различные отвратительные предательские действия, которые полностью доказаны.

Этот приговор обжалованию не подлежит и вступает в силу незамедлительно в замке Хизерхау, где вышеупомянутый Нелис Имфри содержится под охраной нашего горячо любимого кузена и милосердного лорда Реддика. Отмечено печатью и собственноручно подписано нами — единственной на сегодня царствующей королевой Ревении, Лудорикой, властью Короны и по праву королевской крови.

Офицер свернул свиток и протянул его одному из своих сотоварищей. Затем он поднял руку и коснулся своего знака различия, гордо выдающегося на его мундире в районе сердца.

— Так говорит королева! Да будет исполнена ее воля!

Роана услышала, как кто-то из окружающих ее людей гневно повторил слова офицера, но очень медленно, словно говорящему такой приговор не понравился или вызвал у него изумление. И девушка снова услышала разговоры, в которых явно ощущалось недоумение, хотя на этот раз люди говорили почти шепотом. Она протиснулась к левому краю собравшихся, стараясь сделать это как можно более незаметно.

Роана не знала, сможет ли изменить будущее, но ее не покидало чувство, что она во что бы то ни стало должна завладеть ситуацией, становившейся в эти мгновения все более серьезной. Она уже достигла края толпы и очутилась совсем рядом с шеренгой стражников. Наверняка этих людей поставили здесь, чтобы подавить любую симпатию к осужденному на смерть, но Роана не заметила ничего, что говорило бы в пользу полковника. Люди, похоже, как следует обдумали и оценили услышанное, и даже взволнованный шепот утих. Теперь Роана ощущала вокруг лишь одно — страх. Однажды — на другой планете — Роана видела толпу фанатичных идолопоклонников, наблюдающих за ритуальным убийством. Их наслаждение от зрелища, смешанное со страхом, было заразительным; тогда она тоже ощутила пронизывающий до костей озноб.

Наконец вывели пленника. Его руки бессильно свисали, как веревки, а освещенное фонарем лицо казалось изможденным и постаревшим, сквозь обвисшую кожу приглядывали скулы. У Роаны создалось впечатление, что она не видела полковника несколько лет — настолько он показался ей неузнаваемым. Однако шел он уверенно, глядя куда-то вперед; так продолжалось до тех пор, пока его не привели на вершину стены. Охранники проследовали вдоль парапета и тоже поднялись наверх. Они тащили с собой какое-то громоздкое сооружение, издающее резкие скрежещущие звуки. Его доволокли до верха стены и начали спускать на цепях, пока оно с грохотом не ударилось о булыжную мостовую.

Роана всмотрелась в эту странную штуку. Это оказался цилиндр из металлических обручей и сетей. Цилиндр был ниже человека, для которого предназначался, и поэтому им пришлось силой запихнуть Нелиса внутрь. Оказавшись в цилиндре, он не мог ни выпрямиться в полный рост, ни пошевельнуться, чтобы облегчить свою мучительную сгорбленную позу. Потом засов с лязгом заперли и быстро привинтили его огромными болтами.

Затем снова послышался скрежет металла о камень, когда этот цилиндр поднимался на вершину стены, при этом вращаясь, так что его пленник оказался лицом к предрассветному небу. Спустя некоторое время цилиндр укрепили на стене при помощи клина. Стражники поспешно спустились с парапета, словно не хотели находиться даже рядом с этой цилиндрической клеткой.

Тем не менее неподалеку от цилиндра оставили охранника. Все было задумано так, чтобы и цилиндр, и находящийся в нем пленник были видны всем поселянам, когда те будут выходить с внутреннего двора замка к своим домам. Однако Роана заметила, что никто не поднял головы, чтобы хотя бы мельком взглянуть на цилиндр.

Девушка пребывала в нерешительности. Следует ли ей уйти со двора вместе с жителями селения? Она понятия не имела, собираются ли с Нелисом сделать что-нибудь еще или просто его выставили на всеобщее обозрение до тех пор, пока он не умрет от голода и жажды. Ее поверхностные знания обычаев Ревении не включали в себя подробности о проведении местных казней. Ясно было одно: полковник надежно заперт, поэтому рядом с клеткой и оставили только одного стражника. И за эти несколько секунд она сделала выбор.

Вытащив свое оружие, она прицелилась в единственную мишень, поражение которой могло отвлечь внимание остальных. Офицеры, стоящие в дверном проеме, ведущем в башню, еще не уходили. На голове каждого из них сверкала металлическая пластина, выполненная в форме символа королевской власти. Точно такая же пластина была привинчена к стене замка. И девушка решилась на отчаянный шаг. Она задействовала луч своего оружия на полную мощность.

Яркая вспышка пронеслась над верхним краем пластины. Ей повезло больше, нежели она надеялась, ибо пластина покачнулась и повисла, словно один из держащих ее болтов неожиданно ослаб. Роана продолжала стрелять, все время целясь во вздрагивающий от попаданий луча металл. Наконец пластина с неприятным лязгом свалилась на землю. Раздались громкие крики, шум, бряцанье металла. Упав, пластина угодила прямо в голову мужчине, державшему свиток. К нему молниеносно бросились стражники.

Роана быстро побежала вдоль стены в темноту, где находилась лестница, ведущая на парапет. В любую секунду она ожидала, что стражники обстреляют ее из своих примитивных огнестрельных ружий. Но удача продолжала улыбаться ей. У нее не было времени оглянуться, чтобы увидеть страшную суматоху на внутреннем дворе замка, откуда доносились крики о помощи. Она стремительно поднималась по каменным ступеням на стену.

Стражник уставился на внутренний двор, немного наклонившись вперед, чтобы получше разглядеть, что происходит внизу. Роана бросилась к нему и двинула ему по шее одним из резких и очень эффективных ударов, которым обучил ее Сандар. Стражник не издал ни звука, но и не упал, ибо Роана крепко прижала его к стене в надежде, чтобы он не сверзился вниз, когда она убежит. Потом она при помощи прибора направила луч на клетку с обеих сторон. Оба бока клетки начали плавиться.

Когда она побежала вперед, наконец до нее донеслись оглушительные хлопки выстрелов. Роана резко пригнулась, добежала до основания клетки и надавила концом рукояти своего прибора на болты засова.

Металл стал ярко-красным. Ей пришлось действовать очень осторожно, чтобы мощнейший энергетический луч не попал на пленника. Она могла так точно управлять лучом только при непосредственном контакте. Поэтому теперь ей пришлось открыться, чтобы ухватиться за прутья клетки. Когда она висела на них, прижимая свой прибор к железу, ей казалось, что время остановилось.

— Ты сможешь выбраться отсюда? — спросила она Имфри.

Пока она работала, он все время молчал. Она даже не была уверена, в сознании ли он. Вполне вероятно, что жестокое обращение и мучительное пребывание в клетке лишь усилило последствия от его раны. Если это так, то Роана не знала, что ей делать дальше. Ведь теперь все зависело от того, сможет ли он передвигаться.

Она надавила прибором на последнее крепление. Но на этот раз болт не поддался. Наверное, у батарей кончился заряд, ведь этот археологический прибор не был предназначен для подобного использования. А найти время, чтобы перезарядить батарею...

— Я не могу справиться с этой штукой! — сказала она ему правду. Потерпеть крах в такой момент...

И тут он впервые заговорил.

— Тащи его... ну же!

Его приказ оказался настолько веским, что она повиновалась и резко дернула на себя проклятую железку, чувствуя, как полковник, в свою очередь, тоже толкает ее что есть сил.

— Не поддается! — воскликнула она, поднимая прибор и используя его как молоток, ударяя по упрямому креплению. Наверное, их обоюдные усилия ослабили его, потому как после второго удара оно наконец отлетело. Полковник рухнул вперед, и какое-то мгновение она боялась, что в него попадет пуля из мушкетов, непрестанно стреляющих в них со стороны внутреннего двора замка. Вокруг них то и дело появлялись ямки от литых пуль, но ни одна из них не попала в Имфри. Девушка недолго думая прижалась к внутренней стене парапета, стараясь восстановить дыхание, как вдруг чьи-то руки крепко вцепились в нее. Но тут ее противник отлетел назад. Нелис грубо оттащил его от девушки и сомкнул свои мощные пальцы на его глотке. Стражник извивался и пытался вырваться из рук полковника, окончательно изорвав на том остатки одежды. Роана, пошатываясь, подошла к борющимся мужчинам и осторожно стукнула Нелиса по здоровому плечу.

Имфри выпустил охранника из рук, и тот свалился на камни. Затем он выпрямился, держа в одной руке дубинку.

— Выбраться оттуда... — пробормотал он, поглядывая на здоровенный клин, поддерживающий основание клетки. Роана разгадала его намерения и приготовилась справиться со стражником голыми руками. — Укроюсь-ка я, — прибавил он.

Стражник остановился за парапетом, наблюдая за вершиной лестницы, по которой еще недавно поднималась Роана. Наконец девушка смогла внимательно посмотреть на полковника. Имфри оглянулся на клетку.

— Тебе удалось открыть ее... таким способом... прямо здесь... — пробормотал он и подошел к ней. Затем здоровым плечом навалился на клетку и толкнул ее; Роана тоже всем своим весом надавила на цилиндр.

Тяжелая металлическая масса лязгнула, накренилась вперед и стала медленно опрокидываться через парапет, и наконец с жутким грохотом упала. Раздался оглушительный звон. Даже стена, казалось, задребезжала, когда Имфри подтягивал наверх освободившуюся от цилиндра толстую цепь. Роана разгадала намерения полковника. Теперь они могли спуститься наружу, если ему удастся сделать это с одной здоровой рукою. Ибо вторая его рука висела, как плеть.

— Вниз! — приказал он.

Она ощупала цепь и убедилась, что та являет собой великолепный спуск. Цепь была натянута как струна благодаря тому, что нижний ее конец сдерживался упавшей клеткой. И крупные звенья тоже способствовали более или менее удобному спуску. Ее пальцы свободно проходили в них. Но сможет ли спуститься полковник на одной руке?

— Ты сможешь...

— Спускайся! — резко повторил он.

На вершине лестницы уже слышались шаги. Он вытащил мушкет, оброненный стражником, и выпалил в темноту. В ответ раздался жалобный вопль.

Роана не заставила себя долго ждать. Она спускалась по этой импровизированной лестнице и ощутила небывалый душевный подъем, когда ее нога коснулась вершины клетки. Затем она спрыгнула на землю, используя опыт своей космической подготовки, чтобы приземлиться как можно мягче.

Она не заметила вокруг света, поэтому не смогла осмотреть себя. Ведь она могла заполучить какой-нибудь синяк, а то и хуже. Она повернулась. Здесь мог ожидать кто-нибудь из гарнизона, несущего вахту в замке и его окрестностях. Однако, осмотревшись вокруг, она не заметила ни души. Только со стены раздавались яростные крики — а ворота с этого места она не видела. Как, собственно говоря, и солдат. Пока.

— Стой... я собираюсь спрыгнуть... — услышала она голос полковника, донесшийся сверху. Запрокинув голову, она увидела, как он, уцепившись за клетку, размахивает ногами, словно пытаясь оттолкнуться от стены. А спустя мгновение он прыгнул.

Роана подбежала к Имфри, но он даже не пошевелился. Неужели падение оглушило его? Или он переломал себе кости? Спускаться с такой высоты, да еще будучи раненным и избитым, достаточно сложное испытание для... Она потянула его за здоровую руку, стараясь перевернуть. В голове металась одна-единствен-ная мысль: им надо бежать и как можно скорее!

Девушка увидела приближающихся людей. Всмотревшись в полумрак, она разглядела в них жителей селения. Оружие... по-прежнему ли оно у Имфри? Она разорвала на нем мундир, стараясь найти оружие. Но ничего не обнаружила. В то время как незнакомцы бежали прямо на них.

Она прицелилась из шокера, но чья-то сильная рука схватила ее за запястье.

— Мы — друзья!

Мужчина, удержавший руку, потащил ее прочь от полковника. Еще двое взяли лежащего Имфри под мышки и подняли его. Потом проводник Роаны перешел на полубег, не отпуская ее руки, в то время как двое других изо всех сил старались не отставать от них. Они пробежали мимо домов, затем мимо густых кустарников и так бежали до тех пор, пока у Роаны не перехватило дыхание. Она услышала топот копыт двурогое о землю, и тут они очутились на поляне, где их ожидали четверо всадников, державших за поводья животных, явно свежих и готовых к длительному переезду.

— Поехали! — выкрикнул мужчина, державший за руку Роану.

Всадники пришпорили двурогов, и те поскакали в сторону юга. Однако люди, приведшие Роану и полковника сюда, затаились в кустах.

— Хаффнер знает все дороги. Он устроит этим мерзавцам отличную охоту, — с удовлетворением в голосе пояснил один из мужчин, поддерживающих Имфри.

— Все продумано до мелочей, — проговорил его товарищ. — Все, что нам нужно, — это выиграть время. Надо срочно позаботиться о полковнике. Остановить у него кровотечение. А здесь все будет выглядеть так, точно его увезли отсюда в какое-то убежище.

Глава 14

Аптечка! Роана понимала, что с медициной на Клио настолько плохо, что едва ли еще местные лечебные снадобья помогут кому-либо, находящемуся в столь прескверном состоянии, как раненый полковник Имфри. Но если бы ее лекарства смогли...

— Послушайте, — обратилась девушка к мужчине, держащему ее за руку, и попыталась высвободить руку. — У меня есть кое-какие снадобья, которые могли бы помочь ему. Позвольте мне...

— Что ж, это хорошо, — отозвался мужчина. — Но дело в том, что мы не можем больше оставаться здесь. Может статься так, что солдат герцога не запутает наш ложный след. Давай-ка двинем к охотничьей хижине, Маттинэ.

Уже вовсю рассвело. Роане показалось, что сопровождающие их люди хорошо знают все окрестности. Даже с такой тяжелой ношей, как полковник, они буквально растворились в кустах с невиданной быстротой, в то время как проводник Роаны потащил ее через поляны по каким-то извилистым тропинкам, среди которых, окажись она одна, девушка тотчас же заблудилась.

В этом лесу, а скорее — участке земли, по которому они пробирались сквозь деревья и кусты, было неспокойно. До Роаны доносилось тяжелое прерывистое дыхание мужчин, несущих Имфри, за которыми она шла по пятам. Замыкал их небольшую процессию третий мужчина.

Путешествие ей показалось очень долгим, хотя она не чувствовала ни времени, ни пройденного расстояния. Наконец люди, несущие полковника, резко остановились, а мужчина, шедший за спиной Роаны, с трудом протиснулся сквозь густой кустарник. Роана попыталась получше разглядеть полковника.

Его голова бессильно покоилась на плече одного из мужчин, а глаза были закрыты. На рубахе расплывалось липкое темное пятно.

— Дайте мне помочь ему! — потребовала Роана и попыталась подойти к Имфри поближе, но один из поддерживающих его людей барьером выставил свое плечо, не давая девушке подойти к раненому.

— Не сейчас! — зловещим шепотом промолвил он. — Тише!

Она съежилась и, тщательно прислушавшись, различила поодаль какие-то звуки, с каждой секундой становившиеся ближе. Звуки были настолько странными, что Роана подумала, что скорее они принадлежат животному, нежели человеку. Но тут она услышала голос.

— Ха, Яркий зуб, Буйный, ха-а, Горлопан... а ну, вниз... сидеть! Да и вас это тоже касается, Мегера и Носач! Есть, пить и отдыхать!

Кусты вновь зашевелились, и вернулся сопровождавший Ро-ану мужчина. Все трое накинули на головы капюшоны, оставив чуть открытыми только лица, так что Роане стали видны только их подбородки. Она внимательно посмотрела на них и поняла, что главный среди них тот, кто сопровождал ее.

— Возьми, — произнес он. Она увидела у него в руках обрывки какой-то ткани.

И тут Роана поморщилась от отвращения, ибо они издавали омерзительный смрад. Больше всего ей не хотелось касаться этого тряпья. Однако у нее не оставалось выбора. Один из мужчин, поддерживающих Имфри, взял три куска ткани, обернул один из них вокруг шеи, второй кусок повесил на шею своему товарищу, а третий — полковнику, четвертый же кусок бросил Роане. Неохотно, словно опасаясь подцепить какую-нибудь заразу, она медленно взяла его.

— Наш ключ к убежищу. По-моему, не стоит волноваться. По крайней мере — некоторое время. А теперь, прежде чем они двинутся в этом направлении, давайте-ка поторапливаться!

Они выбрались на открытое пространство. Роана увидела высокую ограду из кольев, глубоко врытых в землю и с очень остро заточенными концами. Несмотря на их высоту, девушке все же удалось разглядеть за оградой просмоленную крышу. Неподалеку виднелись небольшие ворота, и их проводник направился прямо к ним. Приблизившись, он вытащил довольно тяжелый засов.

Неуклюжим бегом мужчины вместе с Имфри пересекли полянку с такой скоростью, словно неведомая сила толкала их вместе с ношей к убежищу. Роана стремительно последовала за ними. Ворота с треском захлопнулись за ней, и она услышала, как человек, приведший их сюда, с грохотом водрузил на место засов. И только теперь она увидела то, что находилось внутри.

Лютогончии! Как и двуроги, это были не местные животные Клио, а импортированные сюда. И Роана не знала ни одной планеты, обслуживающей столь экзотический «зоопарк», кроме одной очень отдаленной и малоизвестной, куда разрешали импортировать так называемых лютогончих с Локи. Внешность этих жестоких псов была очень обманчивой, ибо с первого взгляда они не казались такими крупными и зловещими, хотя зловоние, издаваемое ими, могло привести в шок кого угодно. Опустив головы, очень смахивающие на человеческие, они яростно рвали на части куски зловонного мяса.

Когда группа людей двинулась к домику, расположенному в центре загона, две лютогончии резко повернулись и воззрились на вошедших. При этом они не издавали ни звука, их поджатые внутрь темные губы обнажили двойной ряд клыков, с которых капала зеленоватая пена. В глазах этих жутких животных стояла беспредельная жаркая ненависть.

Одна из собак сделала шаг вперед, затем — еще один, направляясь к людям, словно собираясь отрезать им все пути отхода. Люди остановились. Роана поняла, что они собираются с духом. Да и сама она чувствовала себя не самым лучшим образом в присутствии этих чудовищ. Она словно завороженная разглядывала окаймленные шерстистой бахромой плоские уши, крепко прижатые к узким черепам, когда жуткие создания обнюхивали воздух, точно старались уловить в нем знакомые запахи. Их ноздри при этом расширялись, принюхиваясь к привычному для них зловонию. Роана покрепче затянула на шее вонючую тряпку, которой она поначалу так пренебрегала. Ведь и в самом деле эти куски омерзительной ткани были ключом к этому убежищу.

Вожак лютогончих в последний раз принюхался и с безразличным видом снова повернулся к кускам мяса, а его сотоварищи последовали его примеру. Только тогда люди продолжили путь, хотя, проходя мимо псов, Роана с трудом сдерживала искушение, чтобы не обернуться и еще раз не взглянуть на алчно впивающихся в свежую плоть животных. Зрелище этих монстров настолько подействовало на нее, что девушкой овладело страшное чувство, что собаки могут напасть на нее сзади и разорвать на куски.

— Дверь... дверь-то открой... — раздраженно промолвил один из мужчин, несший раненого полковника.

Все еще бросая на лютогончих косые недоверчивые-взгляды, она прошла мимо мужчин с краю и толкнула дверь. Та сразу распахнулась, и они вошли, тотчас же очутившись в темноте. Их обволакивал смрад, исходящий от животных. Казалось, он витал в этом месте повсюду, а здесь ощущался намного сильнее, нежели в отведенных для них отсеках. Невольно Роана выхватила шокер.

На одной из стен небольшой комнатушки на крюках висели куски мяса, потемневшего и зловонного. Чуть выше Роана заметила несколько радов полок, на которых беспорядочной грудой были свалены какие-то закупоренные емкости, похожие на контейнеры. На крюках, вбитых в противоположную стену, висели кнуты, ошейники, собачьи поводки и намордники, достаточно прочные, чтобы выдержать клыки лютогончих.

Справа от себя Роана увидела соломенные брикеты, перевязанные плотной веревкой. Один из них развалился, и половина его содержимого валялась на полу. Направив на него излучатель, девушка подняла с пола солому и как можно быстрее застелила ею грубо сколоченную койку.

Когда мужчины положили на нее Имфри, Роана вытащила аптечку. У нее не было времени копаться в ней, чтобы просмотреть все лекарственные средства. Чем быстрее бледнело его серо-белое лицо, тем меньше ей это нравилось. Теперь настала ее очередь отдавать приказы.

— Освободите мне место! — громко распорядилась она и тотчас же осмотрела свои руки. Она вытянула вперед грязные, потрескавшиеся пальцы. — И дайте-ка... — она извлекла тюбик со специальным спреем. — Ты... — она протянула тюбик мужчине, стоящему к ней ближе всех. — Сдавливай его, но очень осторожно, потому как нам придется экономить его содержимое.

Роана стала обрабатывать руки антисептическим паром.

— Хватит!

Затем она объяснила мужчинам, чтобы они не смели ни к чему прикасаться, чтобы не занести инфекцию.

— Надо снять с него рубаху в том месте, где рана. Нет, нет! Сперва полейте вот этим... — она указала, чтобы достали второй тюбик.

Затем аккуратно выдавила несколько капель его содержимого па кровавое пятно. Кончиками пальцев бережно отделила приклеившуюся ткань от его тела.

— А теперь — срывайте!

Когда они сорвали грязную и зараженную рубаху с гноящейся раны, которая по-прежнему медленно кровоточила, Роана приступила к работе, используя весь свой опыт и знания, полученные за долгие годы космических странствий; она дважды обрабатывала рану спреем, содержащим антибиотики, а затем — специальной мазью «Быстролекарь». После чего наложила на обработанную рану двойной слой бактерицидного пластыря и только потом с облегчением вздохнула. И все равно она страшно волновалась, ибо впервые в жизни закончила свою необычную тренировку на живом человеке.

Девушка села, чтобы осмотреть оставшееся содержимое аптечки. Тщательное ее изучение доказывало, что при автоматических инъекциях не использовано ни одно средство для излечения сломанных костей. Значит, падение полковника с высоты прошло более или менее удачно. По крайней мере, его кости остались целы и невредимы. А сознание он потерял от сильной потери крови, ибо рана на груди и вправду оказалась серьезной. Безусловно, чем дольше он отдохнет, тем лучше на него воздействует суперпластырь, обладающий очень сильными целебными свойствами. Так что Роана решила, что самым лучшим для Имфри будет даже не пытаться разбудить его.

Единственное, что ей откровенно не нравилось, — это застоявшийся в их убежище смрад, исходящий от псов и разлагающегося мяса. Роане стало так душно, что она откинула на спину капюшон и немного ослабила завязки на платье. Впервые ей выпал шанс поближе познакомиться со своими товарищами по убежищу, Она посмотрела на мужчин. Двое из них отдыхали, привалившись на соломенные брикеты.

Одного из них она знала, второго — нет. И она назвала по имени одного из тех, кто поддерживал голову Имфри во время их побега.

— Ты — сержант Вулдон. Ты был с нами в Гастонхау, — сказала она.

Ей казалось, что Вулдон старше полковника, хотя на чужих планетах всегда было трудно определить возраст кого бы то ни было. Но его коричневые брови и виски уже посеребрила седина. Лицо его было обветренным, как и у Имфри, до того как лицо полковника стало мертвенно-серого цвета из-за перенесенных мучений. С одной стороны подбородок сержанта был испещрен складками, как после сильного ожога, а на щеке виднелся шрам, точно ее рассекли надвое.

— Да, я — Айзор Вулдон, миледи.

— Ты приехал спасти его. — Скорее это было утверждением, нежели вопросом. Вулдон кивнул.

— Мы очень надеялись спасти полковника, — промолвил он тихо. — В Хизерхау есть люди, которые готовы нам помочь. Герцога не очень-то любят там. Но они не могли обещать нам слишком много — и без вашей помощи мы бы точно потерпели крах, миледи.

Роана откинулась на соломенный брикет и откинула волосы, упавшие ей на глаза. От ужасного запаха и духоты она чувствовала себя прескверно, и в то же время ее вновь удивляли собственные же поступки, будто та ее часть, которая была прежней Роаной, сейчас снова вырвалась из плена, чтобы с тревогой и смятением наблюдать за тем, что произошло. Это странное чувство, что она разделилась на двух совершенно разных людей, только усиливало ее душевные страдания. Она проглотила горький тошнотворный комок, застрявший в горле, и попыталась справиться с тошнотой, вызванной смрадом, при этом боясь, что рано или поздно потеряет контроль над собой.

Один из мужчин беспокойно зашевелился.

— Эта вонища... — пробормотал он.

-- Да уж, это тебе не сад турлейских лилий, — мрачно пошутил Вулдон. — Однако уйти отсюда... — он провел пальцем окружность, будто показывая близость лютогончих, и усмехнулся. — Сейчас у нас самая лучшая охрана, которую только можно пожелать.

Роана снова проглотила комок в горле.

— Сколько еще нам... — она не смогла договорить, а Вулдон словно не старался понять ее состояние. Или просто не мог дать ответ.

— Кто знает? До ночи, если нам повезет и люди герцога пойдут по ложному следу. Если бы нашим людям удалось заманить их в охотничий заповедник, то они точно собьют их с пути, и тогда те окончательно заплутаются. Тогда мы и сможем выйти. Однако с полковником, в таком виде, в каком он... — Вулдон тяжело вздохнул и молча махнул рукой. Затем отрицательно покачал головой.

— Как он, леди? — спросил другой мужчина. — Вы достаточно хорошо излечили его, чтобы он мог ехать верхом, если мы сможем отсюда уйти? Ведь если нам опять придется тащить его на себе, то мы далеко не уйдем.

Сержант недовольно рявкнул на него, но мужчина открыто смотрел на него, совершенно не стыдясь своих слов. Затем он произнес:

— Это же истинная правда, и мы все знаем это. Я же не дурак. И вообще, я прихожусь милорду племянником. Сестра моей матушки воспитывала его, когда скончалась его благородная мать. Неужели вы думаете, что мне, так же как и вам, не хочется освободить его? Разве я отказался помочь вам, когда вы с Хаузом позвали меня к себе? Но мы не можем нести его. Ему придется ехать верхом. А путь до холмов очень долог.

— Его объявят вне закона, — угрюмо проговорил сержант. — И тогда, как ты думаешь, сколько людей по всей Ревении вызовутся помогать ему? Самое благоразумное для нас — это перейти границу. Полковник станет не первым человеком, совершившим это, а его меч кое-чего стоит... Если не в Лихштене, то на Мардукских островах всегда радушно принимают опытных наемников...

— Спасибо тебе за такие слова, Вулдон.

Этот тихий, немного напряженный голос застал всех врасплох. Полковник открыл глаза. Его ввалившиеся щеки даже немного порозовели.

— Что за смрад? — он с раздражением принюхался. — Лютогончии! Но где же в Ревении... — он пошевелится, словно хотел подняться, но сержант бережно положил свою большую руку на здоровое плечо Имфри, укладывая его обратно.

— Это идея Хауза, сэр. Мы в охотничьей хижине в Хизерхау.

— В охотничьей хижине?! — переспросил Имфри. — Так, так... Значит, из одной клетки я угодил в другую. Однако должен вам сказать, что из всех запахов этот мне больше всех по душе. Но... как вы намеревались...

— Честно вам скажу, мы еще сами толком не знаем, что к чему, сэр. Пока у нас нет четкого плана действий. Как только я увидел, как вас уволокли через дыру в земле, мы со Спетиком разделились и разными путями двинулись туда, где, по нашему мнению, смоI ли бы вам помочь. Так вот... Он пошел в Хизерхау и потолковал с Маттинэ и Хаузом. В селении нашлось еще несколько человек, которые вызвались пойти на небольшой риск. Хотя не стали заходить слишком далеко, помня о своих шеях.

— За это ты не имеешь права порицать их, Вулдон. Измена не относится к преступлениям, которым хотелось бы способствовать. Спетик и Маттинэ здесь... Хауз и ты... Тогда — что еще вы сделали?

— Ну, я возвратился на пост. Там я обнаружил еще четверых или пятерых людей, готовых пойти с нами. Они как следует все взвесили... В общем, мы покинули...

Имфри нахмурился.

— Вы покинули пост? Попросту говоря — дезертировали?!

Сержант Вулдон усмехнулся.

— Точнее будет сказать, «отправились на самостоятельное задание», а именно: послужить нашему командиру. Вы — офицер, командующий нами, и никто никогда не называл вас иначе. И с тех пор о вас лично никто ничего плохого не говорил.

Лицо Имфри разгладилось.

— Ты же громко и отчетливо слышал то, что объявили обо мне в Хизерхау.

— Нет, сэр. С тех пор как в прошлом году я сорвался со скалы... помните, подо мною порвалась веревка... временами я туговат на ухо. Я не слышал о вас ничего, кроме того, что вы — мой командир.

— Из-за ослабленного слуха вы рискуете лишиться службы, сержант, — заметил полковник.

— Так точно, сэр. Только лучше сказать это Реддику, сэр.

Имфри расхохотался, но очень скоро лицо его снова стало серьезным.

— Если нас поймают, для тебя это будет весьма неубедительным оправданием, чтобы избежать повешения... или чего похуже.

— Значит, нам надо быть осторожнее, сэр. Однако мы прибыли сюда, я, Хаффнер, Спетик, Ринвальд и Флиш. Они взяли из конюшен самых лучших двурогов и приготовились либо скакать с вами, либо увести людей герцога по ложному следу. Но мы не знали, как вытащить вас из лап Реддика. И в конце концов это сделала она. — Он кивнул в сторону Роаны.

— Вы принимали в этом участие? — спросил Имфри.

— Нет, я была всего-навсего частью этого плана, — скромно ответила девушка. — Я пришла... я пришла потому, что должна была это сделать. Это началось с тех пор, как я стала вмешиваться во все, что здесь происходит. Я сама не довела бы это до конца. Все получилось потому, что я повсюду совала свой нос. И все равно у нас ничего не получилось бы без ваших людей.

— Все это очень странно, — заметил полковник, пристально глядя на нее. — С самого начала я понимал, что судьба некоторым образом находится в ваших руках, хотя не догадывался, что это так же имеет отношение и к моей судьбе. Я считал, это каким-то образом связано с судьбой принцессы.

Он снова пошевелился, пытаясь приподняться на своем соломенном ложе.

— Странно, вся боль куда-то исчезла. — Он посмотрел на свою рану, которую закрывал специальный пластырь, теперь имеющий цвет кожи.

— И все же, что ты со мною сделал? — спросил он Вулдона.

— Это сделала молодая леди при помощи своих собственных методов.

— Похоже, она отлично разбирается в очень многих вещах, — заметил полковник. — Вулдон, не мог ли ты принести бутылочку воды, что приторочена к твоему седлу?

— Простите...

— Ничего, ничего, все отлично.

Роана с трудом сдерживалась, чтобы не выбежать из затхлого помещения. Она совсем ослабела от зловонного и душного воздуха. Но она нашла тюбик с А-рационом, отвинтила крышечку и протянула полковнику.

— Вот, возьмите. Это надо всасывать в себя. Оно придаст вам силы. Это — наполовину жидкость и должно помочь утолить жажду. — Она достала еще два тюбика и предложила их. мужчинам. Они с любопытством воззрились на странные предметы.

— А как насчет вас, миледи? — осведомился сержант.

Роана с огромным усилием проглотила комок в горле.

— Не могу... меня сразу же стошнит. Если бы вы могли... Прошу вас, сержант... — проговорила она настойчиво. — Дайте мне, пожалуйста, вон тот ящичек с лечебными снадобьями.

Она подумала, что не сумеет вовремя воспользоваться им, но одной рукой она нащупала контейнеры, вытащила капсулу, отломила ей головку, запрокинула голову и вдыхала, вдыхала целительные испарения. Но у нее их было так мало, что капсулы следовало тратить бережно. А если им придется здесь задержаться надолго, то как она вынесет такой жуткий смрад? Обработанная психологически, она смогла бы выстоять в чужом мире, вынести чужие запахи, чужую пищу... но сейчас, находясь в этой хижине, больше похожей на тюрьму, ее тело пребывало в каком-то напряжении, которого оно не могло долго выдержать. Во всяком случае, так ей казалось.

— Очень скоро мне придется уйти, — сказала она. Роана подняла голову, но испытала сильное головокружение, временно овладевшее всем ее естеством. — Они не знают, что я здесь. Я смогу благополучно добраться обратно.

— Не верьте этому, миледи, — сказал Вулдон. — С полковником, вырвавшимся на свободу, они будут трижды досматривать каждого чужака. Как только вы уйдете отсюда, то первый, кто вас заметит, доложит о вас страже. Каждый мужчина, каждая женщина и ребенок в Хизерхау будет рад помочь поимке незнакомца. Ведь этим несчастным нужно лишь одно: отвратить от своих дверей ищеек герцога Реддика.

— Совершенно верно, — произнес полковник, и голос его стал строже. Теперь к нему возвратилась уверенность, что он следует единственно верным путем. — И куда же вы пойдете? Или ваши люди собираются прийти за вами?

Она отрицательно покачала головой и сразу же пожалела об этом, ибо у нее тотчас же возобновилось головокружение.

— Это последнее, на что они пойдут. Прибыв сюда, я нарушила приказ. Они просто решат, что я заслужила то, что случилось со мною.

— Что за разговоры такие! — негодующе воскликнул сержант. — Никто не имеет права бросить в беде женщину, которая явилась на помощь...

— Наверное, у них есть для этого причина, — перебил его Имфри. — В какое-нибудь другое время, леди Роана, я с удовольствием согласился бы с вами. Но сейчас... Должен признать, что оставаться здесь дольше необходимого нам совершенно нельзя. У вас есть какие-нибудь планы, сержант?

— Наверняка они есть у Хауза. Он привел нас сюда, чтобы мы какое-то время переждали, пока закончится первая буря, так сказать. И он знает Хизерхау как свои пять пальцев. К тому же... здесь знают его достаточно хорошо, чтобы не чинить препятствий на его пути. При этом он — единственный человек, который умеет обращаться с лютогончими; поэтому для всех весьма выгодно и приятно наблюдать Хауза счастливым и в добром здравии. Конечно, они могли бы перестрелять всех, чтобы добраться до нас. Возможно, герцог так бы и сделал, если бы узнал, что мы здесь. Но он ни за что не поверит, что эти дьявольские отродья позволили нам зайти за ворота. Впрочем, так оно и случилось бы, не дай нам Хауз ключ — так он назвал вонючие тряпки, позволяющие пробиться через эту невыносимую вонь.

— Послушайте! — громко сказал Имфри.

Снова Роана услышала громкий лай собак.

— Кто-то идет сюда! — воскликнул сержант Вулдон и взялся за мушкет. Затем идеально тихо прошел мимо Роаны, чего она никак не могла ожидать от такого сильного и мощного человека, и остановился у двери в хижину. Он немного пригнулся, по-видимому, обнаружив в деревянной стене щель, через которую мог наблюдать за тем, что происходило снаружи.

— Хауз! — шепотом промолвил он и прибавил: — Один.

Однако Вулдон не убрал оружие, а Маттинэ перешел комнату (пусть и не так бесшумно, как сержант) и остановился возле дверного косяка с другой стороны. Роана наблюдала за ними в полной апатии из-за своей непреодолимой тошноты.

— Тсссссс, — раздался снаружи мужской голос. Затем он заговорил почти хныкающим успокаивающим тоном. — Хоро-о-оший мальчик... смелый мой... храбрый... Успокойся, девочка, ну, ну, достаточно, ты же сама знаешь...

Если бы Роана не знала, что за чудовища мечутся снаружи, она бы решила, что он разговаривает с нежнейшими и безобидными домашними любимцами. За свою жизнь она успела лучше многих других понять, что у людей встречаются самые странные вкусы, выражаемые различными словами или привычками... но встретить человека, по доброй воле имеющего дело с лютогончими! Это уже слишком!

— На свете много разных людей, миледи, это и есть народ, — проговорил полковник, будто прочитав ее мысли, а скорее, догадавшись о чувствах по выражению ее лица. — Видите ли... — он перешел на шепот, — нам многое что есть сказать друг другу. Не знаю, почему вы пришли... но для вас я...

— Давайте подождем до тех пор, пока вы не станете действительно свободным, — сказала Роана. — А то из-за заранее принесенных благодарностей счастье может отвернуться от меня. — Прежде она никогда не считала себя суеверной, но теперь, отвратительно себя чувствуя в этом смрадном убежище, понимала примитивных местных жителей, боявшихся навлечь на себя злые силы и уговаривающих своих добрых божков отвести от них несчастье.

— Хорошо, подождем до другого раза. Но, поверьте, вы должны остаться с нами и впредь, и как только мы сможем...

Полковник не договорил, потому что она решительно посмотрела на него и вновь ощутила где-то в глубине души непонятное удивление. Он говорил с нею так, словно все происходящее непосредственно касалось ее, Роаны Хьюм, в то время когда люди герцога охотились именно за ним.

Дверь отворилась, и внутрь вошел мужчина, приведший их в эту лачугу. Он бросил на пол тяжелый мешок, из которого донесся тошнотворный запах мяса для собак. Мешок упал на пол с глухим стуком.

— Как он... — начал было он, но полковник перебил новоприбывшего.

— Сам видишь, приятель! Твои милые собачки отлично сыграли роль стражников.

— Милорд! — Хауз двумя огромными шагами пересек комнатушку, опустился на колени и положил ладонь на протянутую ему руку своего командира, и почтительно наклонил голову, словно этим жестом исполняя маленькую, но очень торжественную церемонию.

— Как много времени утекло, Хауз, — молвил полковник.

— Кто-нибудь и может забыть о прошедших годах, милорд, когда у него на то есть причина. Ну да ладно... — Он присел на корточки, так что его лицо оказалось почти на одном уровне с лицом лежащего командира. — План есть. Отчаянный, безрассудный, но лучший из всего, что можно предпринять на данный час. Их послали в Уркермарк по его приказу. Пока удача сослужила нам службу дважды. Во-первых, когда во внутреннем дворе Хизерхау свалилась королевская эмблема, она как следует зашибла Маршала Запада. Он по-прежнему лежит без сознания, и они не знают, когда он придет в чувство. Если вообще придет. Полковнику Шарну она сломала ключицу и хорошенько двинула по башке, так что он не в состоянии отправиться ни на какие поиски.

— В то время как еще один, — продолжал он, — это полковник Онглас, бесцельно носится вокруг, причем мозгов в его башке не больше, чем в моем мешке. Большую часть стражи он направил на прочесывание селения. Этот болван вытаскивает поселян из их домов, задает им дурацкие вопросы и в каждом доме ищет изменников.

Два часа назад он затребовал лютогончих. Некоторые из патрульных солдат ищут следы на дорогах, и ему захотелось задействовать для этого моих собачек.

Роана услышала, как мужчины громко и негодующе хмыкнули по этому поводу.

— Да, — кивнул Хауз. — Я уже сказал ему, что его клюнул жареный петух! Еще я сказал, чем все это может закончиться. Я ведь не смогу удержать их, если они возьмут след какого-нибудь кастрированного быка или вола! Так... так этот болван приказал мне сделать специальную штуку для опознавания нужного запаха!

— Он окончательно свихнулся! — выпалил сержант. — Он приказал сделать эту штуку... из чего?

— У него есть тюфяк из камеры, в которой вас содержали, милорд, и несколько обрывков веревок, которыми вам связали руки, когда туда привели. Он заявил, что этого будет вполне достаточно и что он будет все время присматривать за мной. Ну, за тем, что я буду делать. И еще он послал стражников наблюдать за мной.

— Сюда? Тогда что же мы... — начал Вулдон.

— Не бойтесь, они не войдут. — Он злорадно усмехнулся. — Сами знаете, почему. Но потом я сказал этому тупице истинную правду, что даже лютогончии не сумеют взять след человека, едущего верхом. Ему нужен убитый двурог, чтобы его труп принесли к нему.

— Двурог! Однако если дать твоим псам понюхать его, они погонятся за любым похожим животным... даже за теми, на которых едут охотники, — заключил Имфри. — Он и вправду сошел с ума.

— Сдается мне, милорд, что он сошел с ума с перепугу. Не осмелится предстать перед герцогом с плохими известиями. Однако я высказал ему суровые факты, а другие тем временем тоже слушали нас, если он пропустил мои слова мимо ушей. Поэтому не стоит беспокоиться насчет тюфяка и веревок. Я могу все это подделать. Но мне не по вкусу заманивать в ловушку двурога. Ведь собаки могут устремиться прямо в конюшни. Почему ни в чем не повинные животные должны претерпевать такой ужас? Ведь мои собачки могут разорвать их и глазом не моргнув. Впрочем, есть несколько офицеров, у кого варит голова. Один из них прямо сейчас отправился к полковнику Шарну в полной уверенности, что тот отменит этот дурацкий приказ. Но... в чем я абсолютно уверен, это в том, что полковник... в общем... мертвого двурога, что принесли туда... думаю, что его труп уберут оттуда.

— Продолжай, Хауз. Такое начало весьма заинтересовало меня, — молвил Имфри.

Хауз кивнул.

— Как и в старые добрые деньки на границе, когда здесь пытались пробраться нимпы. Да, милорд, думаю, вы должны его помнить. Они доставили сюда этого двурога, но никто не собирается рисковать своей головой, чтобы проталкивать телегу с трупом через эти ворота. Так что мне придется заталкивать ее сюда вместе с сержантом Вулдоном...

— Со мной! — сержант даже подпрыгнул от изумления. — Но ведь всем известно, что только ты можешь войти внутрь этого...

— Я уже сказал им, что у меня есть егерь, который поможет мне с ловушкой и с охотой на «зайца»; еще сказал, что ты одет в специально обработанный костюм, чтобы сдерживать псов. И что ты уже помогал мне в других подобных охотах с этими псами. Герцог отыскал еще несколько человек, якобы тренированных, как ему нужно, но ни один из них долго не продержится. — Он рассмеялся. — Так что все хорошо, мы затащим труп в этот загон, и это должно сработать. Что бы ни набредил этот Онглас, ни у кого не хватит нервов наблюдать за всем этим. Потом... мы вынесем полковника, только он будет завернут в шкуру убитого двурога. Мы положим его на телегу. Тут как раз явится офицер от Шарна, и ему будет достаточно одного взгляда, чтобы понять, какое это безумие. Я скажу, что нам придется убрать ловушку и закопать труп двурога, до того как псы совершенно озвереют. Говорю вам, эти люди ни черта не разбираются в повадках этих бестий. Они готовы поверить в любую болтовню о моих собачках. Отвезем телегу обратно в лес, и я устрою там небольшое представление, а потом мы скроемся оттуда.

— А как насчет миледи и Маттинэ?

— Они уйдут отсюда сейчас, чтобы схорониться в одном из моих местечек. Позднее я подниму шум, что мне нужна помощь с телегой и все такое прочее, а потом мы их отвезем куда следует. Это лучшее, что я могу предложить, полковник.

— Что ж, умное решение, Хауз. Но мне бы не хотелось подвергать риску миледи и Маттинэ.

— Я готова пойти на любой риск, только бы поскорее выбраться из этой лачуги, — услышала свой голос Роана. — Честно скажу, еще минута — и меня вывернет наизнанку, а у меня нет никакого средства от тошноты.

Имфри посмотрел на нее изучающим взглядом, но она знала, что сказала правду.

— Они будут под надежной защитой, милорд, — заверил полковника Хауз. — Я забрал Носача к себе домой. Она еще почти щенок, а я уже подобрал для нее уютную «комнатку». Если спустить ее с цепи и оставить бегать по внутреннему двору, никто не посмеет сунуть нос в ворота.

— И все же многое может случиться не так, как мы рассчитываем, — заметил сержант Вулдон. — Что если этому Шарну вовремя не доложат о безумных действиях Онгласа, и он заставит тебя установить приманку для псов?

— Просто-напросто я могу потратить на это очень много времени, — спокойно ответил Хауз. — Ведь этот тупица ничего не знает о лютогончих, а в одиночку он сюда не сунется. Я сделаю так, что стражники начнут протестовать, и, если понадобится, он не сможет силой заставить поисковую группу выйти на охоту.

Разумеется, это рискованно, но такова уж наша игра — вывезти полковника отсюда. А лучшего я предложить не могу.

— Он прав, — произнес Имфри. — Больше для меня нет способа выбраться, поэтому придется рисковать. Ничего не поделаешь, ведь выбор у нас невелик. Но скажу вам, друзья, что все это звучит обнадеживающе. Почему-то мне кажется, что у нас есть шанс выйти из этой игры победителями.

Глава 15

Роана, почти закрыв капюшоном лицо, низко пригнувшись, шла вслед за подскакивающей на кочках телегой. Она никогда не была хорошей актрисой, а теперь настало время, когда самая малейшая ошибка может вызвать подозрения людей герцога, обнаруживших хоть какие-нибудь следы, идущие от селения к лесу. По крайней мере Хауз сумел продлить свои приготовления к установке приманки до середины дня, и уже почти наступил вечер, когда Шарн достаточно пришел в чувства, чтобы взять управление поимкой преступников в свои руки, и послал стражников избавиться от трупа двурога. Девушка про себя благодарила судьбу, что от герцога Реддика больше не пришло никаких указаний.

Телега тряслась и громыхала по дороге. Роану передергивало от одной мысли идти даже рядом с телегой, не говоря уже о том, чтобы лечь на нее — как это сделал Имфри — завернутой в окровавленную шкуру мертвого животного, уже облепленную насекомыми, которых привлекал запах гнили и начинающего разложения. Сержант и Маттинэ тащили этот своеобразный вид транспорта за оглобли. Ни один двурог не смог бы подойти близко к такому зловонному грузу. Поэтому и стражник, идущий позади, шел пешком. Как Хаузу, шедшему рядом с Роаной, удалось убедить высокое начальство избавить их от стражи, она не могла вообразить.

Таким образом их план сработал, и больше Роане не пришлось сталкиваться ни с какими неприятностями, пока они не оказались на открытом воздухе, уходя все дальше и дальше от Хизерхау. Ей все же удалось немного поспать, пока они с Маттинэ находились в доме Хауза, поэтому теперь Роана острее ощущала тревогу. Хотя, насколько она знала о приборах, установленных в пещере, они управляют жизнями тех, кто даже не знает, что контролируется ими, ей все равно было не по себе.

Девушка устало тащилась за телегой, стараясь как можно лучше играть зловещую роль, в которую была невольно втянута. Теперь она надеялась только на действия Хауза и на рассудительность Имфри.

— Эй, Хауз! — раздался голос сзади. — Сколько нам еще тащиться, прежде чем ты закопаешь эту падаль? Мы не собираемся переться через весь лес!

— Мне бы тоже очень не хотелось, чтобы псы взяли наш след и почувствовали вкус к двурогу, когда их впервые спустили с цепи на охоту, — ответил Хауз. — Мне не светит потом объясняться с герцогом, из-за чего погибли его двуроги!

Роана услышала недовольное бормотание, но больше возражений и протестов не последовало. Спустя несколько секунд Хауз легко толкнул ее плечом и хрипло произнес:

— Ты можешь идти хотя бы прямо, мальчуган? А то шатаешься из стороны в сторону! Черт подери, какая от тебя помощь? Ступай-ка лучше вперед и помоги тянуть телегу, или за ночь мы пройдем всего четверть лиги!

Роана поспешила к телеге через густые кусты вперемешку с молодыми деревцами и, подойдя к сержанту, положила руку на оглоблю рядом с его могучей лапищей.

— Пока не стоит, миледи, — прошептал тот. — Лучше будьте готовы отскочить вправо, когда я скажу.

Отскочить вправо... Роана посмотрела в том направлении и увидела нагромождение камней, а рядом множество каких-то обломков, словно когда-то там возвышалась стена. Через зияющие провалы виднелись холмики, поросшие густой травой, и переплетенные друг с другом виноградные лозы. Еще она заметила кусты и деревья. Небо было серым, а солнце скрылось; воздух постепенно становился влажным, как перед наступлением дождя. Отскочить вправо... Она провела языком по пересохшим губам.

Дорога, по которой они передвигались, если это вообще можно было назвать дорогой, резко поворачивала влево. И когда телега уже наполовину выехала из кустов, внезапно послышалось глухое рычание, которое могла издать только лютогончая! И оно раздалось прямо из кустов напротив! Сержант вскрикнул и резко отпустил оглоблю, отчего телега чуть не опрокинулась. Охваченный паникой Маттинэ устремился вперед, не разбирая пути, и телега начала падать на Роану.

— Давай! — крикнул ей Хауз.

Снова угрожающе зарычал пес. Люди, идущие сзади, пронзительно заорали, выкрикивая предупреждения остальным, в то время как Хауз выкрикивал какие-то нечленораздельные приказания.

— Бегите же, вы, безмозглые идиоты! — орал он во всю глотку. — Наверняка псы сломали ворота и теперь кружат повсюду, чтобы убивать! Бегите или попадете им в зубы!

Роана отпустила оглоблю, затем вцепилась в какое-то дерево, чувствуя, что еще мгновение, и ее сердце выскочит из груди. Все выходило совершенно не так, как говорил хозяин собак. А ведь Вулдон ожидал чего-то другого. Однако теперь Роане выпал шанс вообще вырваться на свободу, чтобы больше не участвовать в этом темном деле.

Она сделала глубокий вдох и собралась идти куда глаза глядят, когда услышала за спиной треск. Обернувшись, она увидела сначала дерево, а за ним — примерно в четырех футах от себя нечто, что ее сильно напугало. Она приготовилась встретиться лицом к лицу со смертью. Но увидела сержанта, поддерживающего окровавленного человека в изодранной одежде. Имфри! Должно быть, он выбрался из своего жуткого одеяния, когда телега опрокинулась.

— Пошли! — проговорил сержант, и, когда его командир сделал несколько шагов, Роана последовала за мужчинами.

Хотя она больше не видела человека, заведшего их в эту дикую чащобу, мужчины впереди нее шли настолько уверенно, словно ими управляли чужеземные приборы. Но они не успели уйти слишком далеко, когда увидели перед собой Маттинэ, тот смеялся.

— Этот Хауз! Во дает! Он обратил в бегство целый отряд герцога! Они услышали, как он дважды подзывал собак, и те ка-ак побегут. Наверняка они сообщат Реддику, что псы нас сожрали живьем. Милорд, похоже, один Хауз стоит половины полка!

— И даже более! — сказал полковник и тихо прибавил: — Вдруг Реддик заподозрит неладное, и Хауз...

— А что ему сможет сделать герцог? Собачки Хауза — телохранители получше, чем у любого короля! — бодро пошутил Маттинэ.

— Эти псы — смертельное оружие; они точно умело отлитые пули... Надеюсь, у Хауза заготовлен правдоподобный рассказ для Реддика, когда тот придет, — заметил Имфри.

— Вы думаете, что герцог появится здесь, сэр? — осведомился сержант.

— Знаешь, Вулдон, я не собираюсь себе льстить, дескать, я — единственный великий приз для герцога. Как ты уже наверняка догадался, он вне всякого сомнения объявит меня вне закона. После чего... — Имфри пожал плечами, — я стану куском мяса для всех охотников, поскольку наградой за эту охоту станет объявленное за меня вознаграждение. Однако Реддик понимает, что, пока я жив, я так всего не оставлю. И еще знает, что мне известно, как и при помощи чего он околдовал королеву! — Последние слова полковник произнес таким холодным тоном, что Роана даже поежилась от страха.

Тем временем Имфри продолжал:

— Ведь он отвел ее обратно в пещеру после того, как одел ей на голову магический шар... а эта штука действует намного мощнее, нежели все предсказания Шамбри, и ее влияние распространяется на любого человека намного дольше и сильнее! Вы слышали ее заявление, сделанное еще раньше. Она собирается выйти замуж за Реддика. А это значит, что он станет принцем-консортом, а потом... сколько пройдет времени, прежде чем он захватит окончательную власть над Ревенией? Если она очнется от колдовских чар, а ее будут окружать ставленники герцога, то есть ли вообще шанс, что ее оставят в живых? Вот что я вам скажу, друзья мои. Сейчас она ббльшая пленница герцога, чем был я в Хизерхау. Хотя она пока не осознает этого.

— Сэр, — очень серьезно обратился к полковнику Маттинэ. — Я часто слышал, что магический шар не может никого заколдовать против его воли.

— Ни за что не поверю! — медленно промолвил Имфри, разглядывая Маттинэ. Его губы вытянулись в тонкую полоску, глаза превратились в ледышки. — Я никогда не поверю, чтобы принцесса — королева — подписала бы мой смертный приговор по своей воле. И в это не поверит ни один человек, хорошо знавший ее. Спроси у леди Роаны. Она провела с принцессой довольно много времени.

Мужчины вновь воззрились на девушку. И она поведала им правду.

— Лудорика заколдована, — просто сказала она.

Маттинэ с сержантом выглядели обескураженно и взволнованно, а Имфри коротко кивнул, и морщины гнева на его лице немного разгладились.

— Видите? Королева нуждается в нашей помощи. Разве имеем мы право отказать ей в этом?!

— Сэр, но мы не сможем поднять армию. Если мы скроемся в Заповеднике и оттуда передадим послание, в котором расскажем всю правду, то нам удастся собрать людей. Да, на это я твердо надеюсь. Но чтобы поднять достаточно крупную армию, способную сразиться с войсками Реддика, — нет. А если Прорицатель Шамбри настолько могуществен, что сумел заколдовать, королеву против ее воли, тогда, вероятно, он способен совершить точно такое же даже над нами, если найдет способ. Сэр... если бы вы только перешли границу... Лихштена или...

— И соседи предоставят мне убежище? Вспомни, королева приехала в Лихштен — и тотчас же встретилась там с предательством. Неужели мы можем надеяться на лучшую долю? Нам нельзя позволить Реддику заставить нас убраться отсюда, иначе мы никогда не сможем вернуться.

— Что ж, тогда нам не нужно уходить отсюда сегодня, сэр. Лучше давайте поразмыслим, в каком убежище сохранимся сами, иначе Реддик сдерет кожу с наших несчастных спин, — с кривой усмешкой произнес сержант.

— Ты прав, — отозвался полковник. — Далеко ли отсюда до временного убежища, о котором рассказывал Хауз?

— Достаточно далеко, поэтому у нас впереди очень долгий путь. Как вы себя чувствуете сейчас? — спросил Матгинэ.

— Намного лучше, нежели раньше, благодаря леди Роане и тем чудесным снадобьям, которые она носит в своих странных кувшинах. А вы, миледи, пойдете вместе с нами?

Он давал ей шанс. Но когда он обращался к ней, она почувствовала, что все уже решила — причем давно. Ему страстно хотелось изменить участь Лудорики, и Роана не сомневалась в этом. Встречаться с превосходящими силами герцога открыто было бы неблагоразумно, да и просто глупо. Во всяком случае, пока всем управляют приборы из пещеры. Ведь они способны управлять всем... и вполне вероятно, что они управляют ими даже в эти минуты. Что касалось Службы, она не придет на помощь вовремя, даже если дядя Оффлас сумеет разобраться со спасательным ботом и возвратиться на корабль-носитель, находящийся на орбите.

— Да, — просто ответила Роана.

Если она и ожидала от Имфри какого-либо одобрения, то не получила его. Роану нагнал Маттинэ и пошел с ней нога в ногу.

— И все-таки это очень далеко, миледи, — сказал он. — Но по крайней мере мы можем там найти надежный и удобный кров и не беспокоиться, что оставим следы. Это один из старых военных лагерей, оставшийся после Кароффского восстания. Враг никак не мог взять его штурмом, если бы не измена. Но теперь-то среди нас нет предателей, так что нам нечего бояться, не так ли?

В небе появилась полная луна, пробившаяся сквозь плотную завесу облаков, и тогда они смогли продолжить путешествие к точке своего назначения. Теперь Роана смогла увидеть, что их проводники — сержант и Маттинэ — вели их через лес по очень каменистой дороге. Преодолев довольно крутой подъем, они очутились на узкой плоской равнине. По обеим сторонам плато возвышались осыпающиеся от времени стены. И несмотря на то что не были скреплены известковым раствором, они оказались довольно прочными, чтобы послужить путникам вполне надежным убежищем. Роана очень обрадовалась, когда наконец они добрались до места. Тяжело дыша, она без сил опустилась в нишу, расположенную в углу, и долго сидела, вытянув уставшие от долгой ходьбы ноги. Она очень утомилась, хотя во время всего пути ее никто не подгонял, возможно, потому, что спутники берегли силы полковника. Однако Имфри уже успел восстановить силы и заново обрел выносливость благодаря медицинской помощи со стороны девушки. Казалось, что раненое плечо беспокоит его все меньше. Даже во время их последнего подъема он особо не щадил его.

Где они находились, Роана не знала; это какой-нибудь чужеземный лагерь, или они пришли в еще какое-нибудь тайное укрытие, где располагаются такие же приборы, как и в пещере? Но она надеялась, что Имфри вполне мог найти дорогу к последнему. Вопрос заключался в том, направится ли полковник туда, если узнает об опасности, обещанной ей дядей Оффласом. С другой стороны, она была абсолютно уверена в том, что освободить Лудорику от власти могущественных сил можно только посредством разрушения или отключения таинственных приборов.

— Вот мы и пришли, сэр, — промолвил Вулдон, обводя рукою древние укрепления, вновь обращаясь к старшему по званию и замерев перед ним по стойке «смирно», словно он был на боевом посту и собирался делать официальный рапорт. — Здесь вы будете в целости и сохранности, — улыбнулся он. — Наши парни, уведшие людей герцога по ложному следу, должно быть, давным-давно закончили свое дело и наверняка теперь дожидаются меня у Спирального Меча. И уж точно, все мы вздохнем полной грудью, когда наконец воссоединимся. Итак, с вашего позволения я немного развеюсь, съездив за ними. А Матгинэ... ему придется добираться до перевала Ласточкин Хвост, чтобы приглядеть там свежих двурогов...

— Звучит недурно, — заметил Имфри. — Будто у тебя тьма-тьмущая планов, Вулдон.

Тут Роана подумала, послышался ли ей намек на любопытство в голосе Имфри?

— Это большее, что мы можем сделать, сэр. Мы же не знаем, придумали ли вы сами что-то. И более значительное. Поэтому, если вам угодно изменить...

— Зачем? — перебил Вулдона полковник. — Убежден, что вы делаете все возможное в подобных обстоятельствах. Желаю вам обоим удачи... и Воинского Счастья.

— Когда вернемся, мы свистнем нашим старым условным свистком, сэр. Выше по дороге есть превосходная ловушка, которую установили еще во времена вторжения нимпов. Стоит только отодвинуть запорный камень, и дорога тотчас же окажется перекрыта, а чтобы расчистить проход, понадобится целый день работы большого отряда людей. Воинского Счастья вам, сэр, и вам, миледи!

Он бодро отдал честь, ему вторил Маттинэ, и оба ушли и затерялись во тьме, не успела Роана моргнуть глазом. В этой кромешной темноте ей показалось, что она совершенно одна, и если бы не движения ее спутника, то так бы и осталась при своем мнении. Но тут его пальцы коснулись ее руки, опустились к ее запястью, покоившемуся у нее на колене, и сомкнулись на нем, но не больно, а нежно и тепло.

— Почему ты идешь с нами? — услышала девушка.

Застигнутая этим вопросом врасплох и к тому же уставшая от собственных мыслей, путающихся у нее в голове, она слишком устала, чтобы ходить вокруг да около и честно ответила:

— Из-за сна.

— Сна?

И, чувствуя дружескую теплую руку на своем запястье, она ощутила небывалую легкость. И от этого тихого вопроса во тьме она почувствовала такое облегчение от возможности кому-то рассказать, словно сбросила с плеч тяжеленную ношу, которую тащила несколько дней подряд. В эти минуты Роану совсем не волновало, поверит ли ей полковник или нет. Ей было достаточно облечь все в слова.

И она начала со сна, стараясь рассказывать его как можно яснее, не забывая о самой ничтожной подробности. Она рассказала о зале, о блюдах, стоящих на столе, о церемонном появлении Лудорики вслед за слугою, об ее придворной даме, о приходе Реддика...

— Я не слышала, о чем они говорили, но я все понимала по движениям их губ. Это было так... словно я смотрела испорченное трехмерное кино... — тут она вкратце пояснила Имфри, что это значит в их далеком мире. — Словно у этого изображения кто-то стер звук. Но это было словно наяву! — Она почувствовала, что начинает путаться в своих воспоминаниях. Ей отчаянно хотелось лишь одного: чтобы он понял, как ей удалось все это увидеть. — Я и прежде видела сны, а кто их не видит, верно? Но ии разу еще со мной во сне не случалось такое!

— Правдивое послание, — промолвил он тихо. Его слова донеслись до нее из темноты. Теперь она почувствовала, что он крепче сжимает ее запястье, до тех пор пока ей не стало больно. И тогда она резко высвободила руку.

— Послание? — изумленно спросила она.

— Ты обладаешь даром предвидения...

— Нет, — возразила она. — Я проходила проверку, и при испытаниях выяснилось, что я не обладаю силой эспера. Это был сон.

— Сон, в котором ты видела малую залу в главной башне замка Уркермарк, королеву, одетую в царственный траур, ее подпись под моим смертным приговором. Когда ты в последний раз побывала в главной башне замка Уркермарк, леди Роана?

— Я там никогда не была.

— Время настало... — очень тихо, почти шепотом промолвил полковник Имфри. — Да, для нас настало время поговорить начистоту. Если сейчас ты солжешь мне, а этого не бывало еще ни разу... — он замолчал и пристально посмотрел на нее. — Мы должны знать правду! Ты понимаешь?

Он давал ей последний шанс. И она увидела в темноте, отчетливо, словно это было наяву, длинный ряд жужжащих приборов и их управляющих устройств — короны, венчающие их верхушки. И еще она увидела Лудорику, которую не узнавала, совершенно незнакомую Лудорику, которую боялась. Лудорика держала в руках Корону.

— Кто ты? — спросил полковник. — Или — что?

Роана глубоко вздохнула. И сначала ответила на его последний вопрос.

— Я... я — женщина, — сказала она. — Еще я — Роана Хьюм. Но я не с этой планеты...

И она бросилась в пучину воспоминаний, чего раньше ни за что не осмелилась бы сделать, и ее захлестнул глубокий поток правды, который не только мог унести прочь ее самое, но и то, чему выучилась за долгие годы космических странствий. И все ради того, чтобы он поверил ей.

Она рассказала ему о Службе, о том, зачем они прибыли на Клио, о своей случайной встрече с принцессой, о зловещих таинственных приборах и о том, что те означали для полковника и его народа. Когда она закончила рассказ, то чувствовала себя выжатой, как лимон, и совершенно опустошенной. И тем сильнее обрадовало ее теплое прикосновение его руки к запястью, которое связало ее с миром живых людей.

— В твой рассказ невозможно поверить, — начал он, и Роана, испугавшись, попыталась выдернуть руку — ведь больше всего она боялась, что Имфри ей не поверит. Но он тотчас же сдавил ее руку еще крепче. — И все же, — продолжал он, — я знаю, что это правда. Ты отрицаешь, что обладаешь даром предвидения. Возможно, по меркам твоего народа так оно и есть. Но на моей планете — все мы частично обладаем этим даром. Помимо всего прочего, у нас есть странная традиция. Это тайна, и она надежно охранялась в течение многих поколений.

Имфри замолчал на какое-то время, затем продолжил:

— Об этом я не стал бы разговаривать с кем попало, будь он даже моим ближайшим родственником, если ему неизвестно о тайне по праву рождения. Но поскольку то, что ты поведала мне, очень близко к ней, то буду говорить с тобой об этом. Хранители... мы поклоняемся им по традиции, как поклонялись всем сверхъестественным существам. Однако в моем Доме бытовал рассказ, что основатель нашего рода непосредственно приходился Хранителям слугою... и что они не были бессмертными, как считали все, а состояли из плоти и крови. А он с самого начала выполнял для них определенную задачу, связанную с управлением жизнью в королевстве Ревения.

Когда люди узнали о распоряжении Хранителей и стали рассказывать друг другу о жизни, установленной здесь, мой предок хранил смутные воспоминания о другом времени и месте. Он сохранил их для себя, рассказав о них только своему сыну, тот, в свою очередь, рассказал своему, и так все передавалось в моем роду из поколения в поколение. Мы знали и о других вещах. Потому нас и называли предсказателями. Вот почему я был уверен, что королева стала совершенно не такой, как раньше, когда она нашла Корону и приговорила меня к смерти.

Ясно, что Лудорикой управляет не магический шар, а что она, герцог и все мы являемся частями некоей игры, которая управляется при помощи какого-то чудовищного плана, придуманного давно умершими людьми, которые не имели никакого права втягивать в нее наших предков. Но ты боишься, что, разрушив эти приборы, можешь уничтожить вместе с ними и нас.

— Этого опасался мой дядя, — пояснила Роана. — Ему хотелось доставить сюда специалистов из Службы. Они как следует изучили бы приборы, проверили бы их и... — она махнула рукой. — Если эти специалисты вообще сюда когда-нибудь прибудут...

— Если они вообще когда-нибудь сюда прибудут... — медленно повторил полковник, и в голосе его прозвучала горечь. — Тогда они проверят, а не разрушила ли ты их образец, чтобы обречь нас на вечную жизнь под управлением дребезжащих кусков металла! Специалисты... Неужели ты и вправду могла бы поверить им? Какое же они имеют право разрешать подобное рабство?! Или они сами рабы каких-то иных моделей поведения и тому подобного? И так происходит повсюду. Ты можешь мотаться со звезды на звезду и нигде не обнаружить истинную, не ограниченную свободу!

Этими словами он словно вторил ее собственным мыслям.

— К тому же людям из Службы, если они прибудут, понадобится очень много времени, возможно — годы, чтобы изучить эти приборы. Разве не так?

— Да.

— И все это время мы будем жить под тайным управлением. Лудорика, прелестная девушка, станет истинным дьяволом. Реддик, который думает только о войне, обязательно развяжет ее, и в Ревении разразится хаос, а если Лудорика вдруг очнется и попытается помешать ему, он просто убьет ее. Ведь с ее смертью Корона перейдет к нему, вместе с ее властью. Я... я обязательно должен сделать все возможное, чтобы помешать этому. Но если эти приборы возжелают обратного, то они уничтожат меня до того, как я успею сделать первый шаг!

— Их надо разрушить.

— Есть история об Аротнере, который лишился своей Короны...

— Принцесса мне об этом рассказывала, — призналась Роана.

— Значит, тебе известно, что произошло там. Чтобы пойти на такой риск... ради Ревении... ради всей планеты!

Роана задумалась. Спустя некоторое время она тихо сказала:

— Не обязательно, что все будет так же, как с Аротнером. Утрата Короны изменяет воздействие... Но если приборы замолчат...

— Но риск! Он очень велик!

— Вам выбирать, — промолвила девушка. Она и без того сделала все что смогла. Если сейчас он скажет, что Клио должна оставаться в рабстве, то так тому и быть.

Она пошевелила запястьем, и на этот раз он отпустил ее руку. Когда он это сделал, она ощутила себя настолько одинокой, словно полковник неожиданно встал и покинул ее навсегда. Обратной дороги не было. Она была заперта в тюрьме, которую камень за камнем выстроила сама для себя. И все-таки она ничуть не сожалела о том, что ей довелось пережить.

Роана села, прижалась спиной к шероховатой стене, подняла колени и, сложив руки, уронила на них голову, как на подушку. Эта пустота, которая раньше так радовала ее, теперь превратилась в туманные волны неимоверной усталости. В эти мгновения ее не волновало ни утро, ни свет, равно как и необходимость снова и снова нести свою тяжкую ношу жизни.

Но несмотря на страшную усталость, сон не приходил. Вместо этого мысли лихорадочно метались в ее голове. Так страдающий бессонницей человек беспокойно вертится на своей постели во время бессонной ночи. Она бродила по другим планетам, воссоздавая в памяти крошечные обрывки прошлого и недавнего настоящего. Роане казалось, что она всегда была частью устоявшегося образца, навязанного ей дядей Оффласом, частью той жизни, которую он привнес в нее с самого ее рождения. Неужели Нелис сказал правду, что, перелетая со звезды на звезду, человек нигде и никогда не обретет свободу? И все-таки правила Службы категорически запрещали вмешиваться в судьбы других планет, даже с самыми добрыми намерениями.

Образец за образцом, цепи и оковы, и никакой свободы! Роана пошевелилась и снова почувствовала, как чья-то рука протянулась к ней из темноты, нежно провела по ее плечам, и от этого ей стало тепло, ибо она чувствовала рядом надежную опору другого тела, человеческого, живого, теплого и нежного... и главное — больше не уходящего в вечную тьму.

— Что с тобой, Роана? Почему ты плачешь? — она ощутила его теплое дыхание на своей щеке. И осознала, что лицо ее повлажнело от слез, которые ей не приходилось вытирать с тех пор, когда была совсем крохотным и брошенным на произвол судьбы ребенком.

-—Мне показалось, что ты ушел, — прошептала она. — Что я осталась совсем одна...

— Но ты же не одна! — воскликнул он с чувством. — Это все потому, что ты прилетела с далеких звезд, а здесь так и не нашла родственную душу. Верно? Ты могла бы вернуться к своему народу? Обещаю, что я отвезу тебя к ним...

— Теперь я им больше не нужна.

— Только не думай, что все остальные тоже считают так. — Она почувствовала, как он обнял ее за плечи, и ей стало тепло и уютно. — А я подумал... почему все случилось именно так? То есть... Почему ты решила, что видела королеву и Реддика во сне? Ты же не умеешь, как Прорицатель, проникать в будущее. Ты не способна предсказать грядущую опасность или появление чего-нибудь, необходимого для твоей жизни. И все-таки что-то привело тебя в Хизерхау, чтобы помочь мне бежать. Такие видения весьма необычны. Откуда же тогда они явились к тебе?

По-видимому, он деликатно старался заставить ее думать о чем-нибудь другом. И все равно в ее сне было много странного.

— Не знаю, — ответила Роана. — Но мне доподлинно известно, что я — не эспер. Мои люди разбираются в таких вещах, и меня специально проверяли. Для них было очень важно разобраться, не обладаю ли я этим даром.

— И все же ты говорила, что совершила здесь такое, что полностью противоречило твоим желаниям, ибо знала, что нарушала закон. А я ни за что не поверю, что ты относишься к тем людям, кто запросто преступает законы и с пренебрежением относится к вышестоящим. Разве не так?

— Не знаю почему, но когда я впервые увидела принцессу на той башне, то решила, что должна помочь ей. Дядя Оффлас объяснил, что вы все подвергнуты психологической обработке. Наверное, когда я вышла за пределы защитного поля лагеря, то тоже поддалась этому воздействию.

— Но ты же видела эти приборы! А принцесса — нет. Поэтому, если тебя психологически обработали, то не полностью.

— Теперь-то какая для меня разница? Я нарушила правила Службы... Возможно, я стала причиной всех этих беспорядков. Ведь принцесса могла не знать о Короне и не отправиться в пещеру. А если бы она не отыскала Корону...

— Роана, Роана, не взваливай на себя ответственность за целое государство!

Пальцы полковника нежно провели по ее щекам, словно изучая их, хотя ей по-прежнему казалось, что эта рука все еще является барьером между нею и черным одиночеством.

— Ты опять плачешь! Говорю же, это сделала не ты! Роана, ты принесла с собой добро, а не зло! Ведь не вырви ты тогда принцессу из лап проклятого Реддика, то обрекла бы ее на мучительную смерть! Не окажись ты теперь в Хизерхау... я бы, наверное, тоже умер, причем умирал бы очень долго.

— Но ведь к вам на помощь пришли сержант, Маттинэ, остальные...

— И они бы пожертвовали своими жизнями, при этом не сумев мне помочь. Без твоей помощи... А, что тут говорить?! К тому же мы никогда бы так и не узнали об этих приборах. Потому как именно ты привела принцессу в убежище. А случись иначе, ты бы обнаружила их?

— Возможно.

— А может быть, и нет. Без знания, полученного от нас, смогла бы ты узнать об их предназначении? Нет — потому что все заключалось в том, чтобы ты узнала все о нас и обо всем, что мы сделали на этой планете, в то время как мы не смогли бы их увидеть вообще.

— Я бы все равно ничего не поняла.

— Знаешь, Роана, по-моему, я понял причину, заставившую тебя прийти на помощь принцессе и позже продолжать помогать ей. Ты сказала, что те, кого мы знаем под именем Хранителей, давным-давно умерли. Думаю, за пределами этой планеты их бы считали дьяволами. Они использовали людей в качестве инструментов, но не довели свое дело до конца. Теперь твои люди боятся уничтожить совершенное ими. Однако... почему ты рассказала эту историю одному-единственному человеку, который верит этому, и то потому, что его самый далекий предок избежал полнейшей утраты памяти?

— Случайность... судьба... все, что угодно... Не знаю.

— И я не знаю. Если не считать того, что ты заставила меня задуматься об этом. Роана, ты сможешь снова отыскать ту пещеру?

Роана еле заметно улыбнулась.

— Конечно. Ты хочешь освободить Корону?

— Я не знаю. Пожалуй, не смогу ответить до тех пор, пока не окажусь там и не узнаю, что означает это... гм... рабство. Однако я знаю, что если это делать, то сейчас. И еще я знаю, что должен это сделать. Ты сможешь отвести меня туда?

— Если мы рискнем вернуться. Пещера совсем рядом с Хизерхау.

— Ты сомневаешься, что мы вернемся туда? Значит, ты не рискнешь отправиться туда прямо сейчас?

— Сюда должен был прибыть спасательный бот. А если он не прибыл, то они — дядя Оффлас с Сандаром — попытаются не подпустить нас к приборам, а у них, между прочим, оружие.

— Это не то ли, что ты испробовала на мне? Да, тогда я почувствовал всю мощь твоего удивительного оружия! Но мы тоже не лыком шиты. У нас должен быть шанс! По-моему, мы только зря тратим время.

— Ты хочешь, чтобы мы отправились туда сейчас? Прежде чем возвратятся сержант с Маттинэ?

— Думаю, нам придется по возможности уменьшить нашу компанию. Однако давай дождемся рассвета, прежде чем двинемся в путь. Поспи, если сможешь, Роана.

Он так и не убрал рук с ее плеч, и голова Роаны устало соскользнула на его могучую грудь. И тогда она действительно почувствовала, что погружается в глубокий сон.

Глава 16

Роану разбудил очень громкий и настойчивый звук, резко нарушивший тишину. Отблеск рассвета падал рядом с крохотным уголком, служившим ей убежищем. Рука Имфри по-прежнему лежала на ее запястье. Так они и провели ночь, прижавшись друг к другу. Встревоженная этим неожиданным звуком, девушка повернула голову и увидела, что полковник все еще спит или просто полусидит с закрытыми глазами.

Она заметила на его волевой челюсти темную короткую бородку, и все же спящим он показался ей намного моложе, беззащитнее, ибо суровое выражение лица исчезло на это время. Только возле носа и губ остались две глубокие складки, вызванные либо оставшейся болью, либо от тяжести принятого им решения, но и они едва вырисовывались на его лице. Разглядывая спящего товарища, Роана думала о той части своего сна, о которой она не решилась ему рассказать, — о странном лице, виденным ею перед тем, как ее разбудил Сандар.

Она не рассказала об этом Имфри, потому что это не имело отношения ни к Лудорике, ни к Реддику . Однако именно это видение подтолкнуло ее к дальнейшим действиям.

Прав ли Нелис в своем предположении о том, что некая неведомая сила заставляла ее играть свою роль в этой странной игре с того момента, как она приземлилась на Клио? Дядя Оф-флас назвал бы это суеверием, широко распространенным на всех отсталых планетах. И прибавил бы при этом, что суеверие — вообще весьма характерная черта для людей, населяющих эти планеты, что было многократно запечатлено на его пленках, специально отобранных дядей для антропологических исследований.

На очень многих отдаленных планетах бытовала строгая вера в силы, намного более могущественные, нежели человеческие; и аборигены верили в приметы и предсказания, а вот почему — это оставалось за пределами человеческого понимания. Роана наблюдала за верующими в храмах, когда несколько раз присутствовала на их необычных церемониях, целью которых, как ей казалось, было установление на планете мира и безопасности. Эти люди верили во множество богов, богинь, безымянных духов и неведомые силы, и все это было маленькой частью чего-то намного большего и великого, которому местные жители слепо поклонялись и к чему стремились без оглядки. Они просто должны были верить во что-то, иначе были бы побеждены и морально, и физически...

И все ее знания вертелись вокруг мысли о том, что теперь ею двигает именно какая-то подобная неведомая сила! Однако если она способна прийти к такой мысли... Роана невольно завидовала тем, кто взирает на Хранителей как на существ, к которым они всегда могут взывать, когда им бывает скверно на душе или во время какой-нибудь беды.

Если они уничтожат приборы, не разрушат ли таким образом дух, которым жила Клио? То есть — душу этой крошечной планеты? И что потом сможет заполнить образовавшуюся пустоту?

Роана покачала головой — все это фантазии! В прошлом она тоже часто мысленно приказывала себе сдерживаться от подобной игры воображения. И если она когда-нибудь поддастся подобным безответственным домыслам, то не успеет и глазом моргнуть, как Служба внесет ее в длинный список кандидатов на ментальное переобучение. А это значит, что ее мозг как следует прочистят и заполнят соответствующими знаниями. Девушка прекрасно понимала, что это значит.

Ее даже передернуло от этой мысли, и чтобы отвлечься, она уставилась на полуразрушенные стены некогда могучей крепости. Затем запрокинула голову и увидела, что небо слегка окрасилось в красновато-золотой цвет. Это вставало солнце.

— Нелис... — тихо проговорив его имя, она высвободилась из рук, которыми он сжимал ее всю ночь, и хотя его пальцы машинально напряглись, ей удалось разжать их. Тут он открыл глаза и сразу же зажмурился от яркого солнечного луча.

— Уже рассвело, — сказала Роана, считая, что он все еще бродит но лабиринту своих снов.

— Да, рассвет, — повторил полковник, словно это слово что-то для него значило. И снова на его лице появились складки. Его явно тревожило их положение, и теперь он обдумывал то, как они будут возвращаться. С громким бодрым вздохом он встал и потянулся.

— Э-эх! Твои снадобья превосходны! — громко промолвил Имфри, размахивая руками взад и вперед, словно делая незамысловатую зарядку. Затем аккуратно снял со своей раны пластырь. Потом надел мундир, оставленный сержантом. — У тебя осталось хоть немного этой странной пищи?

— Осталось, и достаточно. — Она опустилась на колени и открыла сумку. Первым делом девушке попались очки ночного видения. И она с горечью подумала о том, как могла забыть о них?! С их помощью они с полковником могли бы выйти к замку уже ночью. Затем увидела археологический прибор... Теперь в нем остался только один заряд.

— Ого! — воскликнул Имфри. — Еще одно необычное оружие?

— Не совсем. Но при помощи него удалось вытащить тебя из клетки. Его можно использовать как резак или землекопалку. Оно разрушает камни, плавит металлы. Но у меня не хватает для него энергии. В нем остался только один заряд, но предназначенный только для излучателя. Но это — неплохое оружие. — Она поставила его на предохранитель и отложила инструмент в сторону. Полковник взял его в руки и начал внимательно рассматривать.

— Это не та штука, из которой ты выпалила в меня в лесу?

— Нет. Это совсем другое.

— Значит, это — не самое лучшее оружие?

— Оно просто оглушает. А есть другие, более мощные виды оружия, но нам категорически запрещается брать их с собой на закрытые планеты. Например, есть бластер, который убивает огнем, и другие не менее смертоносные средства. Но их применяют только в самом крайнем случае.

В одной руке полковник держал огнестрельное оружие, называемое им «мушкет», а инструмент — в другой. Он сравнивал их.

— Твой народ умеет так обрабатывать металл, как мы совсем не умеем, — проговорил он. — Мы еще ездим на двурогах, а вы летаете к звездам. На что это похоже — перелетать с планеты на планету, миледи?

— Ну-у, это напоминает постоянно меняющееся зрелище. Иногда это бывает красиво и хорошо, а порой... — она вспомнила кое-что и почувствовала, как по коже пробежали мурашки. — А порой это бывает очень плохо.

— Как здесь?

— Нет, это совсем не так! Здесь... — Но она не стала договаривать. Роана отыскала тюбики с рационом, отвинтила крышечку с первого и протянула его Имфри, другой же взяла сама. И они поели, ибо им требовались силы. Теплая полужидкая масса не имела вкуса и, как обычно, не вызывала сильного аппетита.

Она быстро покончила с едой, свернула тюбик в крошечный шарик и глубоко засунула его в трещину между камнями. Затем закрыла сумку. На небе ярко горело солнце. Интересно, изменил ли Имфри свое ночное решение или все еще хочет идти в пещеру к приборам? Она подняла на него глаза; полковник стоял вполоборота к ней, пристально вглядываясь в далекие вершины, покрытые светло-голубыми облачками.

— Мы пойдем на запад, — произнес он и показал туда пальцем. — Там находятся Молния и Борода Лханга...

Таким способом он отмечал вехи их пути. Но как только они двинутся под надежным укрытием леса, как смогут отыскать их остальные? И как они сами найдут дорогу без проводника? Она спросила Имфри об этом.

Имфри широко улыбнулся.

— Мы не такие уж беспомощные, как это вам кажется, миледи. — С этими словами он потуже затянул пряжку на широком ремне и показал ей на маленький циферблат, встроенный в пряжку. — Эта штука очень действенна и всегда укажет нам правильный путь. Не хуже, чем ваша чужеземная амуниция, — с гордостью прибавил он. — А теперь... — он внимательно изучил клочок земли, опустился на колени и при помощи небольших осколков камней начал рисовать круг, центр которого оставил пустым. Он только разгладил ладонью землю, окаймленную каменным кругом. Кончиком указательного пальца Имфри прочертил несколько линий и черточек, причем прочертил их как можно глубже.

— Это я сделал для Вулдона и остальных, — пояснил он. — Этот знак укажет им направление, по которому мы уйдем, а также они узнают о месте встрече, которая должна состояться позднее.

Когда они двинулись по нижней дороге, солнце сильно нагревало землю и их головы. Роана, осмотревшись вокруг, поспешно отвела глаза от чего-то и вновь стала смотреть только на дорогу. А то, что она только что увидела, уходило вверх, в темноту. Она решила больше не отвлекаться и, главное, не смотреть вниз, иначе просто не сумеет преодолеть предстоящий подъем. Дорога сделала зигзаг и привела их к самому низу. Имфри сверился со своим диском в ремне и бодро двинулся вперед.

Конечно же, в этом месте не было прямой дороги. Они плутали, возвращались туда же, откуда недавно пришли, теряли попусту время. Но в любом случае они продвигались вперед, хотя и очень медленно. Несколько раз они замечали каких-то птиц и животных, но так и не увидели ни одного человека.

В полном молчании они прошли большую часть пути; и Имфри двигался так энергично, что девушке стало ясно: рана больше не беспокоит его. Роана старалась не думать о том, что ожидало их впереди. Хотя она чувствовала ни с чем не сравнимую остроту ощущения, что этот день словно лежит между прошлым и будущим. Она ни разу не пожаловалась полковнику, что тот идет слишком быстро, хотя время от времени он останавливался и задумывался, будто мысленно прикидывал, сколько им еще осталось идти. Тогда он заговаривал с ней, но не говорил ничего о том, что они сделали, делают или должны были сделать. Почему-то Роане показалось, что все его рассуждения больше сводятся к тому, что их ожидают очень опасные испытания. И надо быть готовым к любой беде. Однако она рассматривала его речи как вполне обоснованное предупреждение.

Затем он стал рассказывать ей все, что знал о Ревении и о Клио. А Роана слушала его, словно в эти мгновения она находилась на Рынке Тота, где, как всем известно, собирались самые искусные рассказчики историй. Он часто вспоминал о своем огромном поместье и замке Имфри-Мэнхолм, которые находились в горной местности, там, где выращивали длинношерстных корбов, где небольшие горные террасы широкими ступенями спускались к голубым озерам, а склоны гор были покрыты виноградниками с душистыми огромными ягодами, из которых холодными зимами делалось прекрасное вино.

— Хозяин замка — мой брат, младший сын нашего отца. Несмотря на то что, когда он был маленьким, замком от его имени управляла матушка... Она была второй женой моего отца. В прошлом году брат клятвенно присягнул служить верой и правдой властителю Уркермарка. Он — неплохой малый, правда! И он уже обручился с дочерью Хормфорда Стэда, живущего от него через долину.

Имфри начал рыть каблуком сапога мягкую землю, пока они сидели бок о бок на стволе поваленного дерева, покрытого толстым слоем мха.

-- Разве наследник всего — младший сын? На большинстве планет наследником отцовского состояния всегда становится старший, — заметила Роана.

— У нас считается разумнее, когда наследником становится младший сын. Старшие сыновья обычно вырастают крепкими, прочно устраиваются в жизни без посторонней помощи и живут так, пока не наступит их смертный час. Но младшие сыновья почему-то не способны пробить себе дорогу и выйти в люди на этой планете. Посему для них единственный способ выжить — это пользоваться тем, что уже им предоставлено. Из-за матери меня воспитывали на королевском дворе. Да, из-за матери... — Он надолго замолчал, глядя на неглубокую ямку, которую выкопал каблуком. — У отца имелись веские причины поверить в то, что ко мне благосклонно относятся при дворе. Моя сестра вышла очень рано замуж за сына лучшего друга-стража отца — Маршала Ерека. А что вы можете рассказать о себе, миледи?

— Очень мало. Я —- сирота и росла в приюте Службы, где и разыскал меня дядя Оффлас. Меня очень долго готовили для работы с памятью и обучали определенным вещам, поэтому дядя знал, что я могу работать в качестве рядового члена команды. Это и произошло.

— И, возможно, дядя хотел выдать вас замуж за своего сына?

— За Сандара? — когда она произнесла его имя, то на какой-то миг словно воочию увидела перед собой кузена. Может быть, когда-то, будучи совсем юной и неопытной, она и лелеяла эту несбыточную мечту. Но после того как ей довелось некоторое время проработать вместе с Сандаром, который надменно считал ее своего рода тупой служанкой, — ни за что! Роана почувствовала, что воспоминания о кузене неприятно взволновали ее.

— Только не Сандар! — сказала она решительно.

— А кто-нибудь еще... Наверняка вы встречались с кем-то в своих путешествиях по планетам... Ведь так? — настойчиво вопрошал полковник.

— Когда работаешь на Службу, просто нет времени на такие вещи. Во всяком случае, дядя Оффлас уже давным-давно расписал мою жизнь по мипутам для своих целей... Он даже не считает меня женщиной. Для него я — еще одна пара рук, и часто, по его мнению, никуда не годных. Он взял меня с собой, потому что я его родственница, а Служба разрешила ему использовать меня в работе на закрытых планетах, где посторонний человек может вызвать неприятности. Начнет возражать, например... — Внезапно Роана расхохоталась. — Но на этот раз дяде явно не повезло — я совершила именно то, чего он больше всего боялся от постороннего. И знаете, Нелис... я думаю... я надеюсь... В общем, меня это больше совершенно не волнует!

И это было правдой! За прошедшую ночь, после того как она рассказала полковнику свою историю, тяжелый груз, давивший на ее хрупкие плечи, окончательно исчез. Что касалось дяди Оффласа, нет, она никогда не будет его марионеткой. Пусть он сколько угодно очерняет ее перед Службой! Теперь у Роаны была целая планета, простирающаяся перед нею. Они не затравят ее, просто не осмелятся этого сделать.

— Какими странными методами пользуются ваши люди, — заметил Имфри. В его словах Роане даже показались вопросительные нотки, однако полковник не стал дальше обсуждать услышанное, а просто поднялся, давая ей понять, что им снова пора в путь.

Эта удивительная беззаботность, с которой она пустилась в это путешествие, а также ощущение полной свободы от прошлого и будущего сразу же исчезли, как только девушка сделала первый шаг. В какой-то момент она решила, что совсем не боится дяди Оффласа. Вероятно, она боялась его, если ранее старалась держаться подальше от того места, где он сможет ее обнаружить. Тем не менее теперь она направлялась прямо туда. Почему?

— Пожалуйста... — она миновала кустарник и догнала Имфри. — Нам надо быть предельно осторожными. Вы даже представить себе не сможете, на что они способны. Если спасательный бот уже прибыл, то, возможно...

— Но вы же сказали, что приборы, управляющие Короной, контролирующие здесь всё... что мы должны уничтожить их. Есть что-то, что вы от меня утаили?

— Да. Но я забыла... — К ее удивлению, с презрением к самой себе Роана вновь ощутила выступившие на глазах слезы. Что же с ней случилось? Она никогда еще в жизни не плакала. Значит, она перестала быть собой. В полном отчаянии она пыталась взять себя в руки. — Да. Простите меня... но это единственное, что я утаила. И не помню — что... — Роана немного отстала от Имфри, стараясь справиться с охватившими ее волнующими чувствами. — Я только прошу осторожности. У них есть приборы, способные обнаружить нас на расстоянии.

Он пожал плечами.

— Значит, мы должны сделать все от нас возможное и надеяться, что счастье и удача не оставят нас. Мы... — он снова сверился со своим древним подобием компаса. — Мы совсем неподалеку от пещеры. И нам надо подойти к ней с той стороны, где люди Реддика проломили стену.

Теперь Роана наблюдала за человеком, великолепно знающим лес. И восхищалась его действиями. Имфри действовал как заправский лесник. Ей показалось, что полковник слился с кустами и стал совершенно невидим, в то время как она, попытавшись последовать его примеру, с трудом пробиралась сквозь заросли, спотыкаясь и хватаясь за ветки. В общем, выглядела она весьма неуклюже. Однако мысленно она аплодировала тому, как он приблизился к месту назначения. Как будто рядом с пещерой не было ни детекторов, ни искажателей...

Они увидели неровный холм из влажной земли, пропитанной дождями, расположенный сбоку от дыры, проделанной людьми герцога. Имфри заговорил с девушкой так тихо, что она едва ли не читала слова по его губам.

— Там установлен какой-нибудь прибор для тревоги?

— Точно не знаю. Мне было известно только про один. А излучатель я спалила.

Его тело напряглось, как у бегуна, приготовившегося к кроссу.

— Тогда входим, и как можно скорее! — и он молниеносно запрыгнул в отверстие в стене и тотчас же исчез между холмиков земли и камней. Роана стремительно последовала за полковником и спустя несколько секунд остановилась в том месте, где видела Лудорику, держащую в руках Корону.

— Подожди! — она схватила Имфри за руку и приложила палец к губам, предупреждая его об опасности. Она уже имела дело с искажателем и поэтому знала, что почувствует его присутствие. Если Имфри обладал несравненно лучшим опытом ориентировки в лесу, то здесь все зависело от опыта Роаны.

Она скользнула в неровный проход, слыша, как полковник идет за ней по пятам. Пока она не замечала никаких следов защитных устройств, которых так боялась. Но всякий раз, когда она останавливалась, чтобы как следует прислушаться, до нее доносились еле уловимые звуки работающих приборов.

Они прошли ровную часть коридора. И Роана увидела слабый свет, просачивающийся из зала, где располагались приборы. Девушка коснулась руки своего спутника и приложила губы прямо к его уху.

— Что ты видишь? Вон гам — прямо? — она указала на слабое свечение.

— Ничего.

— А что-нибудь слышишь? — настойчиво вопрошала она.

— Ничего. Наверное, я не могу ничего услышать. Ты же говорила, что с принцессой было то же самое.

Если это правда, неужели они потерпят фиаско, даже не успев приступить к своей миссии? Сможет ли он принять на веру то, что она сумеет ему описать? И она взяла полковника за руку.

— Пошли!

И они двинулись вперед, рука в руке, словно маленькие дети, играющие в какую-то свою игру; они медленно пробирались вперед, осторожно, шаг за шагом, приближаясь к панели.

Сандар? Дядя Оффлас? Если они все еще в зале... Роана никак не могла проверить это. Но раз уж их с Имфри не остановили у входа, внутри залы имелись какие-то места, где можно спрятаться. Даже сами «коронованные» колонны были достаточно высокими, чтобы обеспечить временное укрытие.

Возле самой панели Роана отпустила его руку и перешагнула порог. Сперва услышала убаюкивающее бормотание звуков, а лампы, освещающие залу, показались ей слишком яркими, когда она вошла внутрь из темноты. Но она не заметила вокруг ни души.

— О! — воскликнул полковник.

Девушка не могла разглядеть выражение его лица, но, снова схватив его за руку, она почувствовала боль. Так сильно он сжал ее ладонь.

— Ты... ты... прошла... через стену! — ошарашенно глядя на нее, пробормотал Имфри.

— Через проход, — поправила она. — Закрой глаза и не пытайся смотреть. И... идем.

Внезапно Роана испытала сильнейшее воодушевление. Возможно, психологическая обработка действовала только возле панели, а стоит полковнику очутиться внутри, как он сможет все увидеть.

Она повела его за собой, и он послушно двигался вперед.

— Подними ноги, здесь порог...

Он медленно шел с закрытыми глазами, вытянув руку вперед, словно, коснувшись стены, его ощущения смешались, как она говорила. Потом она взяла его за пальцы и потянула к себе.

— Смотри!

Имфри открыл глаза. По его лицу молнией пробежала судорога.

— Темнота! Слепящая темнота! — воскликнул он.

— Тише! — прошипела Роана. Она пыталась определить какую-нибудь дополнительную вибрацию среди колонн. Но, похоже, удача вновь улыбнулась им. Зал казался совершенно пустым.

— Кромешная тьма, хоть глаза выколи! — проговорил полковник. Он снова пребывал под сильнейшим контролем. — Я ничего не вижу,

— Закрой глаза снова, — сказала девушка. Если бы прикосновение смогло убедить его больше, нежели зрелище...

Роана подвела его к первой из колонн.

— Здесь стоит колонна, —- проговорила она, а затем как можно проще описала ее. — На ней прямо перед тобой находится широкая пластинка. Она прикреплена к ее поверхности. Столб колонны опоясывают ряды лампочек, которые постоянно то зажигаются, то потухают, все время меняя цвет. На самом верху колонны находится маленькая корона величиною примерно с твой кулак. Она изготовлена в форме... нет, я такое описать не смогу... в общем, она ярко-ярко-красная и горит как настоящий огонь.

— Так это же Огненная Корона Лихштена! — воскликнул он изумленно.

— А теперь — протяни мне обе руки. — Ей пришлось очень близко подойти к колонне и сделать так, чтобы его пальцы коснулись поверхности пластинки и лампочек, установленных на ней. Затем она осторожно стала двигать его руку вдоль и поперек пластинки.

— Чувствуешь? — взволнованно спросила она. От его ответа зависело очень многое.

— Да! Зачем здесь эти лампочки? И Корона? Почему я не чувствую ее?

— Она слишком высоко, чтобы до нее дотянуться, — ответила девушка.

— А где Корона Ревении? — с чувством спросил полковник.

— Здесь... — Роана повела его вперед, остановила напротив соответствующей колонны и описала ее во всех подробностях.

— Расскажи мне об остальных! — потребовал он.

Роана начала рассказывать, водя его от одной колонны к другой, хотя он мог только прикасаться к ним по очереди, чтобы убедиться в том, что они существуют на самом деле. Наконец она подвела его к потухшей, мертвой колонне, и поскольку лампочки на ней не горели, Роана направила на нее излучатель.

Она увидела наверху диадему из волнистых ракушек, уже успевших окраситься в неприятный зеленоватый цвет, что говорило о долгом разложении.

— Это и вправду корона Аротнера, — проговорил он печально. — Ты показала мне колонны всех известных мне государств... Это точно — все?

— Да.

— И это, по-твоему, способно управлять нашими мыслями, возвышать целые королевства, а другие тем временем низвергать в пучину хаоса и уничтожать их?

— Да, мы так считаем, — ответила Роана. И снова она ощутила — правда, на очень короткий отрезок времени, — что опять связана со Службой. — Несмотря на то что записи Иерархии психократов давным-давно уничтожены во время атаки их командного центра, кое-какие обрывки информации все же удалось свести воедино. У нас самих очень много компьютеров, которые по своему основному строению похожи на эти приборы. К примеру, могут создать связь между колонной и Короной.

— Что очень многое объясняет, — тихо произнес полковник, будто обращаясь к самому себе. — Из прошлого к нам дошло много всяких головоломок... Вот почему некоторые короли изменялись, и в не самую лучшую сторону. Роана, — Имфри повернулся к ней и, открыв глаза, выискивал ее взглядом, хотя она стояла прямо напротив него. — Ты оказалась совершенно права. Это зло, самое черное зло! И лучше столкнуться с хаосом, нежели пребывать в подобном рабстве! Я видел собственными глазами, что эти проклятые штуки сотворили с королевой. Стоило ей надеть Корону, она стала совершенно другой. Чем-то еще... Она перестала быть человеком... а стала вещью, причем такой, какой ее хотели сделать! Надо положить этому конец!

Полковник говорил очень громко и этим обеспокоил настороженную Роану. Искажатель! Где-то внутри спрятан искажа-тель, который, реагируя на все посторонние звуки, тотчас же пошлет сигнал на дядин приемник.

— Скорее! — Роана кинулась к Имфри и силой оторвала его от колонны, стоящей дальше всего от двери. Ощущение воздействия искажателя становилось сильнее.

— Здесь что-то... — начал полковник. — Я чувствую, что мне надо уходить.

— Знаю. Это искажатель, такое защитное устройство. Если они установили его здесь... — Возможно, она смогла бы пробиться через волны, путающие мысли и внедряющиеся прямо в разум человека, как сделала это раньше. Однако девушка очень сомневалась, что это удастся полковнику.

Движение у панели — Сандар! Гибкий и стройный, он проворно прошел внутрь и мгновенно скрылся в темноте за рядом колонн. Значит, он все-таки уже знал об их присутствии. Роана ничуть не сомневалась, что он вооружен шокером. Ему достаточно было лишь выстрелить в них в любое время, чтобы сделать их совершенно беспомощными. Но пока он опасался неосмотрительно использовать свое оружие, ибо луч из шокера мог попасть в какую-нибудь из колонн.

Роана крепко сжала руку Имфри, предупреждая его об опасности, и почувствовала, как полковник напрягся. Если бы он хоть что-нибудь мог видеть, как она, то они могли бы скрыться за рядом колонн, противоположным тому, за которым прятался ее кузен. Но если возле двери находится искажатель, то даже малейшее приближение к нему закончится для них весьма плачевно. В эти роковые мгновения Роана не думала ни о чем, кроме надежного укрытия.

У Имфри был его мушкет, у нее — археологический прибор, но ни первое, ни второе не сможет защитить их от шокера. Сможет ли ее прибор вывести из строя искажатель, чтобы освободить им путь к отходу, точно так же, как он покончил с отражателем? Вполне вероятно, но Роана не смогла бы провести Имфри через эту «игру в прятки». А оставить его здесь было равносильно тому, чтобы отдать, совершенно беспомощного, в лапы Сандара.

Хотя она слышала только монотонный рокот приборов, но не сомневалась, что ее кузен передвигается. И это чувство только усилилось, когда до нее донесся предательский звук, от которого она вздрогнула. Ибо голос Сандара застал ее врасплох.

— Роана, я знаю, что ты здесь, — произнес он на галактическом бейсике, и этот громкий голос эхом разносился по огромной зале, так что она даже не смогла определить, откуда он исходит.

— Спасательный бот уже направляется сюда, — продолжал Сандар. — И когда он приземлится, ты знаешь, что ожидает тебя. Стазис. Если ты сдашься по доброй воле, то сможешь избежать этого. Чем больше будет доказательств твоего ненормального поведения, тем хуже для тебя. Прибыв, инспекторы поступят с тобой соответственно твоему проступку. Роана, сдавайся!

Сандар явно пытался запугать ее, и девушке пришлось признать, что отчасти он добился успеха. Если спасательный отряд уже предупрежден насчет нее, никаких сомнений они испытывать не будут и разберутся с ней самым быстрым из возможных способов. Им нужно лишь направить на нее стазис-проектор и нажать на кнопку. И она вместе с Имфри окажется в тюрьме, ничем не уступающей той ужасной клетке в Хизерхау. А дальше... Самое лучшее, что с ней может статься, — это полное преобразование ее мозга. Ей введут новые мысли, новые воспоминания... Роана задумалась. Это означало, что она, точнее они, должны сбежать, прежде чем это произойдет.

— Тебе не выбраться отсюда, — продолжал Сандар, и его слова снова отдались чудовищным эхом в зале. Но она не могла и не должна больше ждать. И этот единственный шанс ровным счетом ничем не отличался от другого. Роана вдруг осознала, что между нею и кузеном происходит своеобразная дуэль. Между нею и Сандаром. Ибо он должен был сконцентрировать все внимание на ней, а не на Имфри.

И тогда она шепнула полковнику.

— Оставайся здесь!

Его рука крепко сжала ее плечо. Этим Имфри давал ей понять, что догадался о ее намерениях. Роана быстро перескочила к соседней колонне. Теперь она уже привыкла к эху в зале и решила, что Сандар все еще находится возле двери.

Если ей удастся отвлечь его внимание... то, несомненно, самым лучшим средством для этого была сломанная корона Аротнера. Роана выступила вперед и прицелилась своим прибором в бесцветные порушенные гребешки короны некогда существовавшего государства.

Вспышка ярчайшего света — и корона упала, разбившись на мелкие осколки, напоминающие капельки. И тогда же она увидела Сандара, который начал прыгать от одной колонны к следующей. Тут она решилась на совсем отчаянный шаг. Она развернула свой прибор в его сторону и прицелилась в камень прямо перед его ногами. Раздался оглушительный треск. Когда точка опоры исчезла, Сандар дико заорал и споткнулся... Однако он поднял шокер, ибо так и не выронил его. Роана выстрелила лучом еще раз, пытаясь вывести его шокер из строя. И ей удалось кончиком луча зацепить оружие кузена, однако она промахнулась, и луч на полной мощи разрезал пополам колонну, управляющую Ледяной Короной Ревении.

Глава 17

Когда мир вокруг Роаны раскололся на раскаленные до белого каления куски, она съежилась от страха. Каменный пол под ее ногами стал неустойчивым, как болотная топь. Он сперва вздыбился, а потом стал раскачиваться. Колонна, перерезанная ее оружием, пылала словно факел, и этот сверкающий огонь слепил глаза. И желто-белые огненные щупальца дотянулись до соседних колонн, которые сразу же вспыхнули и загорелись.

Имфри, который не мог этого видеть, прятался за одной из колонн. И он мог оказаться охваченным всепожирающем пламенем, перескакивающим с одной колонны на другую! Только в эти страшные мгновения Роана ничего не видела, как и он, ибо неистовый огонь ослепил ее...

Она поползла, на ощупь определяя путь. Ей пришлось закрыть глаза, но ее преследовал мощный грохот разрушающихся колонн. Монотонное бормотание приборов теперь превратилось в пронзительный, режущий визг, словно колонны были живыми существами, а теперь испытывали ни с чем не сравнимые муки. По всему залу проносились волны нестерпимого жара, и Роана едва могла дышать.

Она совершенно не понимала, как ей добраться до Имфри. Только по счастливой случайности наткнулась прямо на него.

Точнее, на его сапоги, ибо подползла прямо к его ногам; затем поднялась, цепляясь за его мундир, словно выискивая в полковнике точку опоры. Потом что есть силы оттащила его от колонны, и они побежали прочь, пока не врезались в самую дальнюю стену залы. Убежать оттуда было нельзя, зато здесь Роана могла хоть что-то увидеть, ибо в это место огонь доходил довольно слабо. Но хотя здесь не так слепило глаза, отсюда было очень далеко до двери. Так что они могли только терпеливо ждать и надеяться, что грозная огненная буря не поглотит их полностью в своем неистовом гневе. Оба сильно страдали от удушающей жары.

Сандар! Впервые Роана вспомнила о кузене и вздрогнула. Какая участь постигла его? Неужели он до сих пор находится прямо среди этого пламени? Если это так... то своими действиями она убила его. А ведь она меньше всего желала его смерти. Она не намеревалась причинить ему ни малейшего вреда. Ей хотелось только вывести из строя его шокер, чтобы дать им возможность...

Грохот постепенно затихал... или ей попросту заложило уши? А жуткая жара... безусловно, она заметно спала. Роана с трудом разлепила веки, и из глаз выступили слезы, на этот раз — от дыма. Они потекли по ее щекам, как тогда, когда она ощущала на своем запястье теплое прикосновение дружеской руки полковника. Но сейчас весь мир для нее превратился в сплошную кроваво-алую завесу.

Она не знала, сколько времени прошло, пока могучий огненный ураган яростно опустошал залу. Буря могла длиться и час... и целый день, ибо она казалась бесконечной. Но по крайней мере Роана подумала о том, что пожар близится к концу, поскольку жара почти спала, а треск рушащихся колонн затих. Они стояли в совершенной темноте и с трудом дышали. Ее тяжелые вздохи совпадали с хриплым дыханием спутника.

— Надо... уходить... — просипел полковник.

Но как найти дорогу от стены к двери? Ведь это единственный путь выбраться отсюда. Она легонько дернула Имфри за рукав, но тот уже двинулся с места. Роана даже не представляла, в какой стороне выход, хотя почему-то считала, что им нужно пойти налево, а их проводником была теплая каменная стена, которой все время держалась Роана, когда их пальцы разомкнулись. И эта стена стала их связующим звеном. Глаза девушки слезились от режущего едкого дыма. И тут ее охватил новый страх: неужели она повредила зрение? Но тут она впервые за все время услышала голос Имфри:

— Где... где мы? — спрашивал он.

Она почувствовала в его голосе неуверенность, которую никогда не замечала прежде. Казалось, что он только что внезапно пробудился от глубокого сна в совершенно незнакомом месте.

— Мы в зале с приборами, — ответила она. — Нет! Оставайся все время рядом со мной! — Она с силой подтащила его к себе, но тут Имфри стремительно дернулся вперед, словно захотел высвободиться от ее хватки. Но Роана крепко держала его руку, а потом толкнула его в плечо, чтобы он продолжал идти.

— Кто ты? — Снова этот дикий, тупой вопрос. — Что... что я здесь делаю? Где это?

— Держись за мою руку! — приказала она. — И больше не отпускай ее, иначе нам не выбраться отсюда! — властно проговорила она, стараясь вбить ему в голову, что нуждается в нем. — Мы ничего не видим, потому что здесь темно. Но если будем придерживаться стены, то отыщем выход.

— Кто ты? — вяло спросил Имфри, уже больше не сопротивляясь, но так резко остановился, что она с силой налетела на него.

— Я — Роана, Роана Хьюм, — ответила она, лихорадочно соображая, что происходит. Что случилось с Имфри? Что случилось с ним такого, чего она не знала? И она не на шутку испугалась. А что если... Но она не могла позволить себе даже подумать об этом. — Пойдем... ты должен идти... нам надо выбраться! — закричала она, чувствуя, что теряет над собой контроль. Сейчас ее голос звучал пронзительно и неприятно.

— Выбраться... куда? — Он сделал еще один шаг вперед, словно его заставлял идти ее повелительный и одновременно встревоженный голос.

— Нам надо выбраться на открытое место! Пожалуйста, нам надо идти. О, прошу тебя... Иди же, ты должен, должен идти!

Наконец ей удалось заставить его идти вместе с ней. А спустя несколько секунд, когда он снова остановился, она с силой треснула его кулачком в плечо.

— Вперед!

— Тут нет дороги. Вокруг все такое твердое, — пробормотал полковник.

Сперва ее охватила паника, но Роане удалось взять себя в руки, и теперь она почувствовала, что разум все-таки одержал пусть очень небольшую, но победу! Конечно же, им надо добраться до угла! Ведь они шли не вдоль той стены, на которой была дверная панель.

— Направо... сворачиваем направо... — Теперь Роана разговаривала с ним, как с маленьким неразумным ребенком, при этом постоянно подталкивая его в нужном направлении. Вполне вероятно, что слова «налево» или «направо» теперь ничего для него не значили. Она развернула Имфри и повела в новом направлении. А потом... слава богу! — она почувствовала дуновение холодного свежего воздуха и увидела выход!

— Теперь проходим сюда! Осторожнее, здесь порог.

Она сама не знала, как ей удалось провести его через дверь. Искажатель... Возле двери вполне мог находиться искажатель. Но взрыв наверняка повредил его, сделав это страшное орудие, воздействующее на мозг, совершенно безвредным. И теперь они очутились в коридоре, где Роана с наслаждением вдыхала чистый воздух. Она даже прислонилась к прохладной стене, чтобы побольше вдохнуть этого живительного воздуха в свои измученные легкие.

Алая завеса перед глазами исчезла. Оставалось лишь одно, что ей нужно попытаться сделать. Она порылась в своей сумке, вытащила очки ночного видения и довольно долго не решалась надеть их, ибо опасалась, что вообще ничего не увидит.

Ее глаза по-прежнему слезились и болели. Она чувствовала себя так, будто в уголки ее глаз и под веки попал песок. Но... она видела! Хотя все казалось ей немного расплывчатым, как будто она вглядывалась в туман. Она подошла к Имфри вплотную и внимательно рассмотрела его. Он тоже стоял, прислонившись к стене, подняв руки к голове, и чесался, будто пытаясь отскрести что-то липкое, приставшее к его лицу. Еще внимательнее оглядев своего спутника, Роана, к своей радости, не заметила у него никаких ранений или ссадин.

Итак, вроде бы им удалось убежать. Им-то удалось — а как же Сандар? Она оглянулась. В зале царила кромешная тьма. И гробовая тишина. Мертв... Роана колебалась. И подумала, как хорошо было бы, если бы отряд со спасательной шлюпки определил место происшествия по сильнейшему сотрясению почвы. Она не сомневалась, что огненная буря в пещере не прошла незамеченной на Клио. С другой стороны, если спасательный отряд определит местонахождение катастрофы и немедленно вышлет людей к пещере, то они с Имфри окажутся совершенно беспомощными против них. Она знала, что люди из спасательных отрядов всегда вооружены до зубов. И не древним оружием, как у полковника... Им надо поскорее уйти из пещеры, и все же пока она не сделала ни шага к спасению.

Роана крепко сжимала руки своего спутника, и когда она заговорила, то изо всех сил старалась поймать глазами его блуждающий взгляд.

— Ты должен оставаться здесь до моего возвращения. Понятно? — Говоря это, она делала ударение на каждом слове.

— Оставаться... возвращение... — еле слышно повторил он. Его нижняя губа отвисла как у идиота. Еще ни разу она не видела столь бессмысленного выражения на его лице. Роана не на шутку испугалась. Ей даже думать не хотелось о его состоянии.

Она возвратилась к панели и, прижавшись к ней лицом, попыталась сосредоточиться на Сандаре. Хотя очки ночного видения значительно приглушали и без того неясный свет, они помогали ей как следует рассмотреть, что она натворила. Там, где прежде гордо возвышались колонны, теперь торчали потрескавшиеся обгорелые пеньки. Короны куда-то исчезли. От едкого дыма Роана закашлялась и с трудом смогла прочистить горло.

Где же Сандар? Без колонн с коронами, раньше служившими ей проводниками, она больше не была уверена ни в чем. Роана медленно вошла в залу, сомневаясь, что ей удастся отыскать хоть какие-то доказательства его существования. Комок горькой желчи застрял у нее в горле, и она с трудом сумела проглотить его. Увидев вдруг скрюченное тело, она очертя голову бросилась к нему. И опустилась рядом с ним на колени.

Ей еще не приходилось быть свидетельницей ужасной смерти в огне. Когда она дотронулась до его плеча, он вяло и тяжело повернулся на бок. Если он все еще жив, она должна вытащить его из этой ядовитой атмосферы на свежий воздух. Каким-то образом ей удалось подхватить кузена под мышки и, пятясь, потащить его назад — к спасительной двери.

Она с трудом перевалила его бесчувственное тело через порог и поволокла к коридору. Остановившись, чтобы перевести дух, перевернула его на спину и приложила руку к сердцу. И почувствовала еле ощутимое биение. И тут же ощутила слабую вибрацию. Как будто под нею задрожала земля. И Роана закричала от ужаса... Неужели это обрушивается весь туннель? И они оказались его вечными узниками...

Сандар слабо закашлялся и с рассеянным видом стал поворачивать голову из стороны в сторону. Его пальцы царапали каменную стену, словно он пытался встать без посторонней помощи. Этот туннель...

И Роана все поняла. Воспоминания из прошлой жизни, которую, возможно, вел совершенно другой человек, а не Роана Хьюм, словно успокоили ее. Ибо она сумела постичь происходящее. Это вовсе не туннель. Сильные толчки вызваны ракетными двигателями. Бот приземлился на Клио.

Слишком явное предупреждение, что следует поскорее убираться, с усмешкой подумала девушка. Ее кузен остался жив, и вскоре он окажется в заботливых руках его людей. Поэтому, если они с Имфри собираются сбежать, это нужно делать незамедлительно. Е1елис по-прежнему стоял у стены, но на этот раз он вытянул руки и поглаживал ровную поверхность стены. Вытянув шею вперед, он словно прислушивался к тому, чего никак не мог увидеть. Когда она подошла к нему, он быстро повернулся к ней.

— Кто здесь? — резко спросил он. Но голос его не был рассеянным и нечетким, как раньше.

— Роана. Нам надо скорее уходить.

Когда она дотронулась до его напряженного тела, то почувствовала, что оно жесткое, как железо. Он поднял голову и уставился куда-то в сторону, точно собирался уйти от нее прочь.

— Куда уходить? — спустя некоторое время требовательно осведомился он.

— Отсюда, — ответила она. — И как можно быстрее. Они пойдут искать Сандара, а после решат взглянуть на приборы... В общем, они ни в коем случае не должны нас обнаружить здесь.

— Кто не должен нас обнаружить? — спросил Имфри. Казалось, он совершенно не воспринимал всю серьезность их положения и поэтому не внимал ее настойчивым просьбам. И по-прежнему продолжал стоять, как каменный истукан.

— Дядя Оффлас и люди со спасательной шлюпки. Имфри, нам надо идти!

— Ты уже говорила это. Ты боишься, — произнес он. — Я чувствую твой страх. Кто ты?

— Роана! Я — Роана! — она чувствовала, что еще мгновение — и она снова расплачется. Его голос стал намного отчетливее, а с лица исчез рассеянный и бессмысленный взгляд. Зато он не узнавал ее... Вот что было скверно!

— Роана, — повторил он. — Ты — Роана. А я кто?

Девушка задрожала. Самое сильное из ее опасений, похоже, становилось явью.

— Ты — полковник Нелис Имфри. Неужели ты ничего не помнишь? Абсолютно ничего?!

Он не ответил ей прямо. Скорее, хотел избежать ответа. Во всяком случае, именно так ей показалось.

— Ты боишься за себя? — вдруг спросил он.

— За себя — да, — честно призналась она. — И за тебя тоже. У них есть очень веские причины захватить нас в свои руки. Прошу тебя, пойдем. Нам надо идти! — Она снова протянула к нему руку, боясь, что он опять отойдет от нее. Им следовало скорее уходить отсюда.

Но на этот раз, когда его рука коснулась ее ладони, она не сжалась в кулак, а открыто протянулась к Роане. И та крепко схватила его за руки.

— Пошли!

И снова она потащила его по коридору, стараясь идти как можно быстрее. И наконец им удалось добраться до пролома в стене. Она надеялась, что как только Имфри выйдет из залы с приборами, то вновь обретет зрение. Однако он по-прежнему полностью зависел от нее и машинально следовал за нею, даже тогда, когда они выбрались из пещеры в ночь.

Ветер, развеявший гниющий и удушливый смрад пещеры, был свеж и прохладен. Роана увидела, как полковник поднял лицо и подставил его ветру. Затем он довольно равнодушно произнес:

— Теперь я снова вижу.

Она вскрикнула от облегчения и отпустила его руку. Сама она видела довольно плохо. Даже очки ночного видения не давали отчетливо рассмотреть очертания предметов. Она даже подумать не смела о том, что ухудшение ее зрения продолжится и дальше.

— Все это очень странно, — заметил Имфри. Сейчас он скорее размышлял вслух, нежели разговаривал с ней. — Ощущение какой-то пустоты...

И вдруг он отчетливо, по-военному, промолвил, словно излагал какую-то очень важную догму, чтобы осознать это как факг:

— Я — Нелис Имфри из Дома Имфри-Мэнхолм. Я — полковник службы ее величества королевы Лудорики, королевы Реве-нии. Я — Нелис Имфри!

В эти мгновения он был совершенно спокоен, его глаза внимательно изучали звезды. Он смотрел на звезды сквозь раскачивающиеся от ветра ветви деревьев, время от времени скрывающие их мерцание. На небе стояла блеклая луна, ее тусклый серебряный свет прорывался сквозь облачное небо.

— Я помню, — продолжал он. — Но помню все так, словно мои воспоминания неясны и расплывчаты. И все же я — Нелис Имфри, и все остальное — истинная правда.

— Да, — тихо подтвердила она.

И ее согласие, похоже, окончательно вывело его из состояния транса. Он резко повернулся, будто опасался встретить врага. Он молча стоял напротив девушки, пристально разглядывая ее, словно изучая очередную веху на дороге, которую, по его мнению, кто-то переставил совсем в другое место.

— Скажи мне, что изменилось, — приказал он. — Когда я находился там, во тьме.

— Когда я попыталась обезоружить Сандара, то луч моего прибора прошелся по колоннам. Это вызвало цепную реакцию -- и вся установка оказалась разрушена... а короны исчезли.

Поймет ли он ее?

Он нахмурил свои темные брови.

— Короны? Колонны?

— Установка с приборами, оставленная психократами, чтобы управлять вашей планетой...

Его губы вытянулись в тонкую прямую черту.

— Ревенией правит королева?

— Сейчас — да, — согласилась Роана, думая о том, действительно ли сказанное ею — правда, равно как о том, не повлекло ли за собой уничтожение приборов крах королевства Ревения и не постигла ли его участь Аротнера?

— Ты рассказываешь мне то, что, похоже, сама понимаешь, однако мне совершенно ничего не ясно. Так сделай так, чтобы я понял! — С этими словами полковник приблизился к ней вплотную, словно собираясь вытрясти из нее правду.

Роана снова не на шутку испугалась. Этот дикий незнакомец — не Нелис Имфри. Интересно, он стал таким после разрушения корон? Ибо в эти мгновения Роана заметила в нем такие же перемены, какие случились с Лудорикой, когда она держала в руках Ледяную Корону.

— Это длинная история, — с беспомощным видом ответила она.

— Неважно! Рассказывай!

Так Роана опять поведала ему уже знакомую историю. Только на этот раз она ощущала от своего рассказа не облегчение, а лишь холодное чувство озноба, и не от пронизывающего ветра, а скорее от величайшего одиночества, снова овладевшего всем ее естеством.

Он очень внимательно слушал ее, хотя выражение его изнуренного лица почти не изменилось. Создавалось впечатление, что он — председательствующий на суде, где Роану обвиняют в каком-то преступлении.

Ни разу не перебив ее ни жестом, ни вопросом, он дослушал до конца, когда она поведана ему о случайном разрушении установки с приборами. Когда Роана рассказывала, голос ее то и дело дрожал. Боль в ее глазах становилась еще сильнее, постепенно перейдя на голову, так что теперь она больше страдала от этого, нежели от соседства своего изменившегося спутника.

— Теперь ты осознаешь, какой опасности мы подвергаемся, если люди из Службы обнаружат нас? Они не должны нас найти, понимаешь? — Она вложила в последние слова всю силу своего убеждения. Ее глаза... голова... больше она не вытерпит такой боли!

Единственное, что она помнила впоследствии, — это как земля опрокинулись перед нею, а затем раздались громкие крики, и боль, боль, страшная боль. И после всего этого -г- гигантское море огня, поглотившего ее.

Прохлада, благодатная прохлада — темнота и холод. Скрыться бы в этой темноте и холодном убежище и никогда не выходить оттуда. Скорее ощущение, чем мысль. Холод и влага — и огонь исчез. Ей не хотелось шевелиться, и все же кто-то или что-то заставило ее двинуть рукою. Роана попыталась протестовать, но тут осознала, что у нее нет сил произнести хотя бы слово. Словно сквозь туман она услышала странный стонущий звук.

— Роана... — донеслось до нее сквозь холодную тьму какое-то журчание. Нет! Пусть ее оставят в покое... Всего лишь оставят в покое!

— Роана!

Однако, несмотря на расплывчатость мыслей, она узнала эти призывные звуки. Она не станет отвечать. Пусть ее никто не трогает! Но она двигалась, хотя и не на своих ногах. И от тряски страшно болела голова, поэтому она с огромным трудом собиралась с силами, чтобы высказать одну-единственную просьбу: чтобы ее оставили в покое. Но даже если ее и услышали, то не обратили на ее мольбу никакого внимания. И она снова сбежала от всего в холодную тьму.

Тем не менее ее вторично вытащили из убежища, в которое она так и не смогла спрятаться окончательно. Она лежала на какой-то поверхности, которая не показалась ей особенно мягкой, хотя была застелена каким-то материалом, немного напоминающим тонкую перину. Лицо девушки покрылось влагой, словно ее вытащили из штормового моря, но влага попросту просочилась из мокрой повязки, закрывающей ей лоб и глаза. По крайней мере она лежала спокойно, не двигая телом, охваченным мучительною болью.

— ...высокий такой, аж до самого потолка, клянусь вам, сэр. Раньше я не видел ничего подобного. И я насчитал еще пятерых, и все они выходили оттуда. Вышли и поднялись по металлической лестнице, а на спинах несли какие-то штуковины. Но еще двое людей вошли в пещеру. Посмотреть на эту вещь. Ну, вы наверняка знаете всю эту историю от начала до конца. Но люди, путешествующие к звездам? Вам придется представить очень доказательные аргументы, что такое вообще возможно. А у меня было такое чувство, будто в голове у него совсем пусто... Ну, я, конечно, мог бы сказать, что все это мне приснилось... или это какой-то очередной фокус Прорицателя. Вы верите мне, сэр, не так ли? Думаю, если Шамбри настолько сильно околдовал королеву, то он наверняка мог сотворить то же самое и с нами — даже на расстоянии.

— Нельзя заставить человека увидеть то, что, как ему известно, не существует. Этот звездный корабль здесь совершенно неуместен.

— Истинная правда. Но это странное чувство в твоей голове... хотя теперь его больше нет, сэр. Однако скажу вам, что все было очень-очень плохо, когда оно впервые вдарило. Матгинэ забегал по поляне кругами и орал как резаный, что он разведчик нимпов и все такое прочее. В общем, выкрикивал несусветную чушь! Я решил, что он свихнулся. Ханлоу пришлось лечь на него и прижать к земле, когда он совсем разошелся. А все остальные... некоторое время мы не знали собственных имен, вот так! Случись это с нами где-нибудь на базарной площади, то нас точно бы приняли за сумасшедших. Почему-то нам казалось, что мы еще долго не сможем справиться с этим. Первым отошел Флеш. Но все равно нам пришлось силой увести его с собой, а потом спокойно прогуляться с ним и рассказывать ему по нескольку раз, кто он и где находится. Доложу вам, отвратительное это дело! Хуже, чем любое задание нимпов.

Вулдон. Рассеянный разум Роаны вспомнил его имя по голосу. Кто же еще сейчас с ними? Они — или только Вулдон — должно быть, заметили спасательную шлюпку. А что, если команда шлюпки охотится сейчас за ними? Она должна предупредить...

Роане стоило огромных усилий поднять руку к лицу, чтобы снять с него влажную повязку.

— Нелис... — пробормотала она еле слышно. Словно говорила не она, а призрак.

И это тотчас же вызвало ответную реакцию.

— Роана!

Ее рука так и осталась болтаться в воздухе с повязкой. Затем она все-таки умудрилась положить ее на место. Выходит, он знал... вернее, он снова все понимал?

— Тебе надо еще какое-то время отдохнуть, — как можно ласковее произнес суровый мужской голос. — Глаза до сих пор воспалены. Ты узнаешь меня? Знаешь, кто я?

Неужели он решил, что она — одна из тех, кто сошел с ума?

— Ты — Нелис Имфри, — с оттенком негодования ответила она. — Здесь еще и Вулдон. Но... — Она вспомнила, что срочно должна предупредить их об опасности. — Нелис... корабль... они не должны найти нас!

— Уверяю тебя, они нас ни за что не найдут. Между нами огромная горная цепь. К тому же мы отправили вперед разведчиков. Мне известно твое отношение и уважение к их бескрайним возможностям, и, похоже, ты хочешь мне продемонстрировать их. Но у нас нет такой возможности. Да и времени тоже. Как только заметим первый знак, что нас ищут, снова двинемся в путь. А теперь... — его сильная рука бережно приподняла ее голову. — Выпей-ка это!

Холодный металл коснулся ее губ. Она сделала крошечный глоток — и тотчас же чуть не задохнулась, а потом закашлялась, ибо напиток в кубке был горячий и очень крепкий. И вдобавок с острыми специями.

— Нет... — но она не договорила. Его прикосновение было настолько нежным, что она просто не смогла отказаться от предложенного напитка. — Слишком сильный для меня. Наверное, тебе — в самый раз! — и Роана улыбнулась.

— Нет, нет, выпей еще, — произнес он. — Так нужно.

После первого глотка она почувствовала приятное тепло внутри, а после второго во всеуслышание заявила, что напиток не так уж плох. Так она послушно опорожнила кубок до дна.

— Моя сумка... с лечебными снадобьями... — вспомнила она спустя несколько минут.

— Она здесь, миледи! — отрапортовал Вулдон.

— Найдите там белый тюбик, — бодро сказала она. Выпив этот острый лечебный отвар, Роана ощутила, что у нее полностью восстановились силы и способность позаботиться о себе самой. — В нем такая зеленая жидкость — это капли для глаз.

— Есть! — воскликнул Имфри. — А сколько капать-то?

— По две — на каждый глаз. Пока.

Имфри бережно положил ее на спину на тонкое, но мягкое одеяло и снова снял с лица влажную повязку. Сперва она ощутила легкое головокружение и жжение в глазах, но нашла в себе силы лежать спокойно, пока он закапывал ей в глаза целебные капли. Она крепко сжала губы. Жжение усилилось, но вскоре пропало, и она почти уже не чувствовала боли. Если и наступило облегчение, это произошло почти незаметно.

Она медленно стала считать про себя до ста, прислушиваясь к каким-то слабым звукам. Словно кто-то снова запаковывал ее сумку. Потом открыла глаза. Легкая боль, но она видела! И более отчетливо, чем с тех пор как в зале произошла цепная реакция.

Она увидела Нелиса с уже более длинной, но аккуратно подстриженной бородкой и всклокоченными волосами, спадающими ему на лоб, затем перевела взгляд на сержанта, сидевшего в углу.

— Я вижу! — промолвила Роана радостно, скорее убеждая в этом себя, нежели остальных. — Дайте мне посмотреть на вас, пожалуйста... дайте мне посмотреть!

Она просила их об этом, ибо внезапно ей потребовалось убедиться в своем окончательном выздоровлении.

И не успела она приподняться, как снова ощутила сильную руку Нелиса, придерживающую ее затылок. Она видела их настолько отчетливо, что решила — наступил полдень. Она увидела людей, ходящих по комнате, садившихся на стулья, причем могла разглядеть их с довольно большого расстояния. За ними заметила веревку, привязанную к трем деревьям: таким образом они огородили место для уже оседланных двурогов, которые били копытами и смахивали хвостами надоедливых насекомых.

Некоторые из мужчин были в форме. Остальные — в гражданской одежде или в зеленых егерских мундирах. Теперь небольшая группа беглецов увеличилась во много раз.

— Не угодно ли вам откушать, миледи? У нас нет ничего особенного, кроме полевого завтрака... Или вы хотите, чтобы вам передали один из ваших тюбиков?

— Принеси их, — приказал Нелис, и сержант молниеносно скрылся из поля зрения Роаны.

— Как твои глаза? — спросил Имфри.

— Я вижу! — ответила она и поняла по силе своей радости, насколько глубок был ее страх слепоты.

— Остальным известно, что произошло? — спросила она полковника.

— Не все. Это не байка, чтобы ее рассказывать всем подряд. Узнать, что ты все время жил в рабстве у каких-то приборов... — Она ощутила затаенную грусть в его словах, а он продолжил: — И насколько далеко зашло их господство над людьми...

— Лудорика и корона, — сказала она, словно читая его мысли. — Если это так сильно подействовало на тех, кто не имел прямого контакта с приборами, то что же тогда говорить о тех, кто владел коронами?

Он глядел куда-то мимо нее, словно не хотел, чтобы она увидела, что таит в себе его взгляд.

— Это мы и должны узнать, — наконец проговорил он. — Разрушение установки, похоже, подействовало на людей по-разному. Сейчас эти люди уже сумели избавиться от последствий этого воздействия. Но я уверен, что в Ревении были люди, на которых приборы воздействовали дольше, сильнее, глубже. И все они теперь оказались без этого влияния. Как ты сказала: что случилось в непосредственной близости к коронам...

— Вот, прошу вас, миледи. — Это вернулся сержант с А-ра-ционом. Роана жадно высосала полужидкое содержимое тюбика, ибо с выздоровлением в ней проснулся небывалый аппетит.

Похоже, ее выздоровление стало сигналом к тому, что они собирались делать. Сержант Вулдон подошел к линии сторожевого охранения, и люди начали взбираться на двурогое. Они отправлялись в дорогу кто группами по двое, а кто — и по трое. Проезжая мимо полковника, все отдавали ему честь. В конце концов на месте остались только Вулдон, Матгинэ и еще двое мужчин.

— У нас самые лучшие двуроги для поездки, — произнес Нелис. — Знаю, ты недостаточно хорошо ездишь верхом одна, но у нас есть двурог, способный нести двоих, и мы с удовольствием тебе его предоставим.

Это означало, что она поскачет вместе с полковником. После того как Имфри ловко взобрался на двурога, Вулдон легко поднял Роану, словно она ничего не весила, и устроил ее за спиной своего командира.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Роана, когда они проехали под тремя деревьями, аркой нависающими над ними, и стремительно выскочили на залитую солнцем дорогу.

— Мы будем пробираться тайком. Пока не узнаем больше о ситуации. Поедем по дороге, идущей вдоль реки. Там проще замести следы. Ведь повсюду разъезжают разведчики герцога. Они думают только о том, кого бы схватить. Если есть открытая дорога, то мы двинемся к Уркермарку.

— К королеве?

— К королеве... если она — по-прежнему еще королева. — Его голос стал отчужденно-холодным. — Мы не знаем, что обнаружим — можем только выехать на поиски.

— У тебя нет даже малейшего представления, что мы найдем, — сказала Роана. Она попыталась догадаться о ходе его мыслей. — То, что я натворила, все это я сделала собственными руками... И еще была судьба...

— Я же говорил тебе, что ни за что не поверю, что этим управляла только судьба, — ответил он.

Когда они быстро поскакали вперед, он не прибавил ни слова.

Глава 18

Несмотря на огромные размеры залы, в ней было тепло. Даже слишком тепло. Но свет от двух ламп, стоящих на столе, и от огня очага не достигали углов, где сгрудились какие-то тени. Роана осматривалась вокруг с усталым любопытством, которое еще не успело притупиться. Уже в третий раз она находилась в каком-то доме на Клио, если не считать домика егеря, приграничных убежищ с их грубой незатейливой обстановкой и, конечно же, величественного замка в Гастонхау.

Сейчас она сидела в верхней приватной комнате постоялого двора «Три странника», расположенного в полудне езды от Уркермарка. Испускающие пар плащи лежали на скамье, придвинутой поближе к огню, поскольку снаружи лил проливной дождь. А в этих плащах они проделали довольно длинный путь, проскакав чуть ли не полкоролевства.

Они ехали три дня — Роана подсчитала. Первый день оказался для нее особенно тяжким. Ночь они провели в хижине лесника. Туда же и пришли первые сообщения.

Королевство Ревения пребывало в состоянии хаоса. И сильнее всего он коснулся тех, кто находился на самой вершине власти. Что касалось фермеров и крестьян, мужчин и женщин, относящихся к так называемым маленьким людям, то они намного быстрее отходили от начального состояния смуты и неразберихи. Однако они были весьма встревожены сумасбродными выходками своих правителей.

Некоторые оказались совсем сумасшедшими или впали в идиотизм, отдавая совершенно непонятные приказы слугам, которые отказывались их выполнять. Иногда начинались жуткие потасовки, заканчивающиеся только тогда, когда дерущиеся пытались разобраться, из-за чего они дерутся. Вокруг шатались шайки бандитов и мародеров, пользующихся неорганизованностью других.

Чем ближе отряд полковника подъезжал к Уркермарку — теперь они ехали открыто, почти не боясь всеобщей суматохи, — тем страшнее истории о происходящем рассказывали им местные жители. Королевство переменилось до неузнаваемости. Выражение лица Имфри стало еще суровее, а фразы короче, даже когда кто-нибудь из его разведчиков приносил более или менее добрые известия. Повсюду ощущалось сильнейшее волнение. Трижды они встречали на дороге группы беглецов, старающихся как можно дальше убраться из города. И всякий раз эти люди — мужчины, охраняющие женщин с детьми на руках, — отказывались вступать с солдатами Имфри в любой контакт, и дважды кто-то из них предупредительно пальнул в сторону людей полковника. Все вокруг было поломано, разрушено, брошено. Часто встречались тяжелораненые и убитые. Глядя на изуродованные трупы, Роана чувствовала себя глубоко несчастной. Судьба ли руководила ею или нет, но она считала, что каждое убийство или разрушение — дело ее рук.

Отряд Имфри увеличивался. Возвращающиеся разведчики приводили с собой все новых и новых людей, стражников, егерей и даже солдат, дезертировавших из личной охраны своих господ. Полковник лично допрашивал каждого новоприбывшего, стараясь из их рассказов вычленить что-то новое, чтобы воссоздать более или менее складную картину происходящего в стране. Всякий раз, беседуя с новым человеком в форме, Имфри сидел за столом и, пристально глядя собеседнику в глаза, выслушивал его жуткий рассказ.

Среди них оказалось несколько офицеров, и двое или трое из них выдавали себя за людей ниже рангом, нежели были на самом деле. Эти люди держались вместе, своеобразное командное ядро бывших некогда отрядов.

— ...пришел секретный приказ, — рассказывал новоприбывший. — А майор Эммик тогда беседовал с другим офицером в караульном помещении. Тут мы услышали выстрел. Когда выломали дверь, майор лежал убитый — пуля насквозь прошла через голову. А тот странный полковник... тут он начал объяснять нам, что майор оказался изменником, во что мы не поверили ни на секунду... Тогда полковник внезапно схватился за голову и ринулся к стене. Мы рты поразевали от изумления. Он с размаху шарахнулся головой об стену и тотчас же отдал Богу душу. Короче, убил сам себя. Ну, мы, конечно, не знали, что делать. Наш капитан сперва ходил как в тумане и ни черта не соображал. А потом улегся на койку, а когда сержант явился к нему за приказом, тот лишь расхохотался ему в лицо. Это был сержант Квантиль, и это он взял на себя смелость приказать часовому встать у ворот и не пускать никого внутрь, даже посланников с хорошими новостями. А потом он приказал троим из нас выйти и разузнать, в чем дело. Мангрон поскакал к Западным Воротам, Афран — на Балзай, а я должен был попытаться добраться до нашего полковника в Уркермарке. Там я увидел распахнутые ворота. Но никому не давали войти. Я решил, что внутри идет сражение, — во всяком случае, я видел вспышки выстрелов. Потом повстречался с вашим человеком, сэр, и то, что он рассказал, показалось мне куда разумнее всего, что я услышал с тех пор, как убили майора Эммика. Поэтому и пришел сюда.

— Человек, который послал секретный приказ, тот полковник... тебе известно его имя? — осведомился Имфри.

— Я никогда не видал его прежде, сэр. У него на мундире сверкал новый королевский знак различия: черная голова форфала с открытой пастью и высунутым языком... Весьма отвратное зрелище, доложу вам, сэр. Потом сержант стал разыскивать его бумаги и ничего не обнаружил, кроме одного распоряжения. Оно валялось на столе. И знаете, сэр, оно было написано прямо как настоящее, но на нем не было подписи королевы. Там было просто написано: «именем короля», а король Никлас уже несколько дней как скончался! Тут что-то не так!

— Именем короля, — задумчиво повторил Имфри. А потом выпалил следующий вопрос: — Какого короля?

Мужчина уставился на полковника, потом молниеносно выскочил из-за стола, дико озираясь по сторонам, словно выискивая путь, как можно сбежать. Роана догадалась о его подозрениях. Он вполне мог подумать, что Имфри тоже сошел с ума.

— Нет, солдат, я не сумасшедший, — успокоил его полковник. — Просто у меня есть веские причины предположить, что кто-то из ближайшего окружения королевы, воспользовавшись этой суматохой, попытался захватить власть в свои руки. И если ему это удалось...

Солдат сглотнул комок в горле.

— О! — воскликнул он в ужасе. — Так вот в чем дело! Но я никак не могу вспомнить имя, которым подписали распоряжение. На бумаге имелся отпечаток большого пальца, все как полагается... но имени-то не было! Может быть, поэтому сержант Куантиль счел это очень странным. В этой бумаге говорилось, чтобы майор передал командование в руки этого полковника, но оно не было подписано соответственным именем. Но, сэр, а где... где же королева?

— В Уркермарке, где и должна быть! — проговорил Имфри, подчеркивая каждое слово, будто давая клятву. — Ты говорил, что город закрыт?

— Ворота заперты также плотно, сэр, как во времена нимпов, когда объявили осадное положение. Помните те старые деньки? А чтобы взять ворота, надо воспользоваться самыми мощными осадными орудиями.

— Это внешние ворота, солдат. Но есть же и иные способы попасть в город, не так ли? Скажи, солдат, сколько времени понадобится, чтобы отправить на твой пост послание?

— На свежем двуроге я доставил бы его к полуночи, сэр.

— Отлично. Тебе известно обо всем, ибо ты это видел собственными глазами. Так доложи об этом своему сержанту. И передай ему послание от меня. — Имфри достал листок бумаги, небольшую чернильницу и перо. После каждого подобного допроса он писал несколько строк, опускал кончик пальца в чернила и оставлял на бумаге свою «подпись».

— Маттинэ! — позвал он и, когда егерь появился в дверях, приказал: — Приготовь для солдата свежего двурога!

— Будет сделано, милорд!

Когда солдат уехал, Имфри долго разглядывал огонь в очаге. Роана подошла к нему, не в силах более терпеть тишину, царящую в комнате.

— Ты сказал, что в Уркермарк можно попасть еще каким-то способом, кроме ворот? — спросила она.

— Это значит, что нужно идти под землей. История нашего королевства состоит почти из постоянных войн и сражений, из-за борьбы династий. И эти «игры», в которых мы все принимали участие, частенько заканчивались для некоторых смертью. Я всегда думал, кому доставляло это удовольствие? Вряд ли все наши войны явились результатом действия тех приборов. Однако нам все же удалось узнать кое-что о дьяволах, которые настроили их на нас, не так ли? — И он вопросительно посмотрел на Роану.

— Но тогда эти дьяволы должны существовать. Иначе в тех экспериментах не было бы никакого смысла. Однако психокра-ты давным-давно умерли.

— Приборы тоже уничтожены навсегда, а ты посмотри, что творится! Я желаю знать, что именно воздействует сильнее на одних, чем на других. В любом случае главное для нас — королева. Она меня очень волнует. Ведь вполне могло статься так, что Реддик сам себя объявил королем. Что оставляет для Лудорики только две возможности: либо она уже умерла вследствие разрушения короны, либо полностью находится в руках Реддика и поддерживает все его интриги. Что бы там ни было, ему нельзя позволить... — Имфри снова замолчал и изучающе разглядывал Роану. Роана понимала с самого начала, что между ним и королевой существует очень прочная связь. И если королева умерла...

Она глубоко вздохнула, думая о том, сможет ли она когда-нибудь сбросить с себя бремя вины. Хотя Имфри и пытался убедить ее в полной непричастности к происшедшему, она думала совсем иначе. Она взглянула на него и поняла, что необходимо поскорее отвлечь его от страшных мыслей, и, когда он повернулся к ней, заметила, что его лицо немного расслабилось.

— Отдохните, миледи, сколько удастся. — Он кивнул в сторону двери, ведущей во внутренние покои. — Сейчас для нас время — самая драгоценная вещь на свете, и его надо использовать по назначению.

Было еще утро, когда служанка раздвинула занавески, чтобы впустить в комнату солнечный свет.

— Миледи. — Она присела в книксене, пока Роана сонным взглядом разглядывала ее. — Полковник просил передать, что вам пора идти. И поскорее. Но, прошу прощения, у нас нет горячей воды для умывания, внизу ее тоже нет. — Она показала на стул с аккуратно сложенной одеждой. — Мне кажется, благородные леди одеваются иначе, но полковник сказал, что вам следует надеть именно это.

— Но я не могу отбирать у тебя одежду! — воскликнула Роана, брезгливо глядя на стул, где лежало ее испачканное и пропахшее потом платье, которое она носила уже несколько дней кряду.

— О, миледи, полковник обещал заплатить мне вдвое за ту одежду, которую выбрал из всего, что я ему показала. Ему очень понравилась эта одежда. К тому же она новая, и здесь есть плащ от дождя.

Роана кое-как вымылась, поблагодарив служанку за воду и мыло, пахнущее ароматными травами. Потом обрядилась в одно из выбранных Имфри платьев для верховой езды и обтягивающий тело корсаж с жакеткой сверху. И платье, и жакет были зеленовато-синего цвета, но без ярких лент и кружевных украшений, которые она видела раньше. Затем набросила серый плащ в зеновато-синюю полоску с пришитым сзади капюшоном. Ро-ана попыталась привести в порядок волосы. Они превратились в бесформенную всклокоченную массу, и ей пришлось немало потрудиться, чтобы создать хотя бы некое подобие прически, аккуратно обрамляющей ее лицо. Выходя в соседнюю комнату, она все еще поправляла волосы. Служанка тем временем поставила на стол блюдо с едой.

— Прошу вас, миледи, — проговорила она и с извиняющимся видом добавила:

— Полковник сказал, чтобы вы управились с едой как можно быстрее.

— Разумеется, — ответила Роана. Впервые за все эти дни она почувствовала настоящий голод. И быстро принялась за еду, вскоре оставив на столе совершенно чистое блюдо.

Служанка проводила Роану по лестнице вниз. Там, в общей зале, собралось очень много мужчин; большинство из них впопыхах что-то ели, постоянно требуя, чтобы их высокие пивные кружки наполнили еще раз. Многих из них Роана не знала, кроме Маттинэ, который приветственно помахал ей рукою с порога, подзывая к себе. Остальные мужчины поспешно посторонились, давая ей пройти.

Имфри стоял возле двурога, критически разглядывая еще одного. Когда Роана подошла, он коротко поздоровался с нею, а потом указал ей на животное.

— Хотя она выглядит довольно плачевно, у нее быстрый и устойчивый шаг, правда, мы не сможем использовать ее долго, — предупредил он.

Роане пришлось признать, что самка двурога была костлявой и довольно неуклюжей, вокруг коротеньких рожек торчала грубая шерсть, а хвост напоминал веревку. К тому же, когда полковник начал усаживать Роану в седло, привязанное к ее костлявой спине, животное протестующе завопило. Имфри рявкнул на клячу, и та затихла. Роана же тем временем пришла к мрачному решению, что это будет ее последней поездкой верхом.

Они подъехали к командиру отряда, изрядно увеличившегося за прошедшую ночь.

— Мы отправляемся в Уркермарк? — спросила девушка.

— Да, но тайными тропами.

Поэтому они отъехали от главного пути на проселочную дорогу, бегущую параллельно ей. Немного позднее пустили своих двурогов вскачь, преодолели несколько невысоких дорожных оград и несколько раз пересекли огромные поля, топча копытами посевы и молодую травку. Казалось, что для достижения своей цели Имфри выбрал самый сложный путь.

Потом они поскакали на запад, и Роане почему-то показалось, что они значительно отклонились от места своего назначения. Однако около полудня отряд добрался до берега реки и поехал дальше вдоль него по течению, служившему указателем. Река немного повернула на восток, и, проскакав еще немного, они очутились возле одного из мостиков с треугольной башенкой, которая, казалось, была его неотделимой частью. Такой мостик Роана уже видела прежде.

Там они и спешились. Имфри с сержантом и еще двое солдат подошли к башенке. Рядом с нею работали какие-то люди. Несколько мужчин принесли железные прутья и с гулким грохотом начали вбивать их в отверстия между расшатавшимися каменными глыбами. Похоже, что они разбирали башенку. Как и прежде, Роана заметила внизу специальную щель для подношений.

Внезапно из стены вывалился кусок каменной кладки и развалился на куски, но мужчины с готовностью начали убирать камни с дороги. При помощи тех же железных прутьев они очистили пол внутри башни. В воздух полетели монетки, они падали в траву, но рабочие не обращали на деньги никакого внимания.

Солнце ярко осветило пыльный пол, и теперь в нем отчетливо стал виден желоб. Сержант Вулдон взял прут и, пользуясь им как рычагом, опустил его и подсунул под небольшой каменный брусок, лежащий поперек желоба. Его лицо раскраснелось от натуги, и сержант со всей силой нажимал на рычаг, а к нему присоединились полковник и еще двое рабочих. Когда камень с трудом сдвинулся, все увидели толстую решетку. Немного отдышавшись, они приподняли еще два каменных блока с обеих сторон решетки и по очереди отодвинули их.

Очень скоро Роана уже спускалась по каменным ступеням вниз. Путь освещали фонари, которые держали люди, идущие впереди нее. Потом она оказалась возле входа в длинный коридор, стены и опоры которого были сделаны из крупного булыжника.

Вокруг царила темнота, а в ноздри ударял неприятный затхлый запах. Тем не менее Роана с радостью отметила, что время от времени вдыхает порывы свежего воздуха, будто в коридоре установили вентиляционную систему. Коридор был настолько узок, что позволял им идти только по двое, и они шли гуськом, стараясь не отставать друг от друга. Так они и шли, Имфри и Матгинэ впереди, за ними — Роана с сержантом, а остальной отряд двигался в арьергарде.

Поскольку большая часть этого пути была совершенно ровной, то Роана решила, что проделать такой коридор под землей было невероятно сложно. И еще она начинала задумываться о том, что если этот подземный коридор длиною во много лиг вел прямо к Уркермарку, то когда они дойдут до следующих крутых ступеней лестницы, а потом опять начнут спускаться, это приведет их на другой — более глубокий уровень. По пути она ни разу не замечала никаких рукотворных строений, а скорее видела множество проломов и пещер, напоминающих ей длинную анфиладу комнат. Некоторые из них были настолько огромны, что свет фонаря не мог полностью осветить их.

Имфри уверенно шел вперед, как будто отлично знал эту тайную дорогу. Наконец он остановился, чтобы свериться со своим «компасом».

— Здесь должен быть поворот направо, — проговорил он и указал фонарем куда-то в темноту. Они оказались в еще одной пещере, которая была намного больше предыдущих. Остальные молча следовали за ними.

Теперь полковник заметно сбавил шаг, и они с Маттинэ подняли фонари повыше. И тут Роана увидела еще одну лестницу, запотевшую от влаги. На камнях собрались прозрачные каши воды.

Роана начала осторожно подниматься, боясь поскользнуться на влажных ступенях. Затем, миновав еще один короткий коридор, они вышли к четвертой лестнице. На этот раз ступени с одной стороны ограничивались деревянными панелями, с которых свисала толстая паутина, тяжелая от пыли, скапливающейся здесь годами. Они поднимались и поднимались, хотя Имфри шел очень медленно, очевидно, считая ступени, будто их количество являлось каким-то нужным ему ключом.

Наконец он взмахнул рукой, и сержант остановился рядом с Роаной. Он легонько коснулся ее плеча и сказал:

— Далее не надо идти, миледи.

Она повиновалась, что стало сигналом для остальных. Вереница мужчин мгновенно остановилась.

Передав свой фонарь Маттинэ, чтобы тот освещал стену уже двумя источниками света, полковник провел ладонью по деревянной поверхности. Потом он сгорбился, словно старался плечами выдавить какую-то очень крепкую преграду. И вдруг Роана увидела, как часть панели сдвинулась, открывая ее взору дверь.

Когда настала ее очередь пройти через нее, она в нерешительности остановилась. Но ее сомнения длились лишь мгновение. Она вошла внутрь и оказалась в таком же богато обставленном и просторном помещении, какой была обеденная зала из ее сна. Вокруг стояла такая же массивная мебель с искусной резьбою, а стены украшали гобелены точно такого же цвета и такие же, как и во сне. Роана заметила, что они немного выцвели от времени.

Она отступила в сторону, давая пройти людям, шедшим за нею по пятам. Как только они очутились в зале, как тотчас же разбрелись по ней во все стороны. Имфри стоял возле еще одной двери, ведущей в залу, а сержант занял место по другую сторону дверного косяка. Оба сжимали в руках старинные пистолеты. Спустя несколько секунд полковник переступил порог, ведущий в следующую комнату, внимательно осмотрелся и взмахом руки подозвал остальных к себе.

Так они оказались в самом сердце главной башни замка Ур-кермарк. И Имфри повел их через длинную анфиладу его залов. Дважды Роана останавливалась, прислушиваясь к биению своего сердца, когда до нее доносились звуки выстрелов, громким эхом раздающиеся по огромным залам. По пути ей пришлось перешагнуть через безжизненное тело, лежащее ничком. Из-под него вытекала тонкая красная струйка крови.

Не столкнувшись с упорядоченным сопротивлением, они двинулись быстрее. Время от времени до Роаны доносились короткие приказы, произнесенные шепотом. Так они достигли еще одной двери, перед которой полковник остановился. Не считая Роаны, с ним оставалось десять человек.

Имфри аккуратно коснулся засова, но, прежде чем успел резко распахнуть дверь, он тотчас же отскочил в сторону, чтобы случайно не столкнуться с тем, кто мог находиться внутри с оружием наготове.

— Брось его! — услышала Роана.

Это нельзя было назвать голосом, ибо напоминало странный звук, похожий на злобный смешок. Но полковник уже вошел внутрь, остальные толпою ввалились за ним, и только Роана вошла в залу последней. И к своему счастью, она не увидела ни драки, ни боя. Скорее — странную сцену, как будто актеры застыли у входа, как истуканы.

На кушетке с закрытыми глазами лежала Лудорика в изодранном платье. С изуродованного корсажа свисали черные кружева. Ее растрепанные волосы свалялись в бесформенные клубки.

За ее ложем стоял стул, на котором сидел Шамбри, держа руки чуть повыше груди. На них покоился пылающий шар, излучающий волнистый свет. Он сидел с открытым ртом, из уголка которого свисала слюна. Как только он увидел Имфри, его губы сложились в зловещей ухмылке.

— Тихо, сэр, королева изволит почивать. Она спит и видит сны, сны о нас, и если она проснется, то всем нам придет конец. Ибо мы — создания ее сна. Только я, Шамбри, могу постоянно удерживать ее во сне... а нас — в живых!!!

Люди в зале беспокойно задвигались, явно ошарашенные его словами. Только Имфри продолжал стоять прямо напротив Прорицателя. И прежде чем Шамбри успел увернуться, полковник вырвал шар у него из рук.

Закричав от ужаса, Шамбри бросился на Имфри, пытаясь скрюченными пальцами дотянуться до шара или, вероятно, — до горла полковника. Но тут между ними вклинился Вулдон и, изрыгая проклятья, схватил Шамбри и усадил его обратно на стул с такой силой, что стул опрокинулся, увлекая за собою на пол Прорицателя.

Роана уже подбежала к Лудорике. Лицо принцессы была мертвенно-бледным, изможденным, но лишенным выражения злобы, когда ее голову венчала корона. Кожа Лудорики была горячей и сухой, словно она страдала от лихорадки, а губы потрескались и посинели. Но она была еще жива, и грудь ее то вздымалась, то опускалась во сне.

Вулдон схватил Шамбри за воротник плаща и рывком поднял его на ноги. Затем как следует встряхнул его, и теперь Прорицатель повис у него в руках, словно мешок с овсом. И при этом он жалобно глядел на Имфри.

Полковник подошел к кушетке и, взяв Лудорику за руку, вложил ее в свои ладони.

— Думаю, она находится под воздействием магического шара. Если это так, то есть одно сильнодействующее средство против этого. — Он повернулся, высоко поднял шар и со всей силы шарахнул его об пол. Магический шар разлетелся вдребезги. Шамбри, издав дикий, животный крик, начал вырываться из рук Вулдона с такой силой, что даже могучий сержант не мог удержать его. Двое солдат бросились ему на помощь.

Лудорика повернула голову на подушке. Открыла глаза. Но она никого не узнавала.

— Присмотри за ней, — обратился к Роане полковник. — Как я погляжу, здесь нет кое-кого из этой компании, кого я обязательно должен найти!

Огромными шагами он пересек залу и, подойдя к следующей двери, играючи вышиб ее могучим плечом.

Роана посмотрела в образовавшееся отверстие и увидела часть зала, подпираемого высокими колоннами, большинство из которых находилось за пределами ее поля зрения. Тем не менее ей удалось разглядеть возвышение, а на нем — трон, установленный так, что она не смогла рассмотреть того, кто его занимал. Голову сидящего на троне человека венчала корона, сверкающая льдом. Тот, кто сидел на троне, даже не повернул голову, чтобы увидеть Имфри, буквально влетевшего в залу.

И все-таки он оказался не один. Окружающие его люди не стояли по стойке «смирно» в присутствии короля, а скорее ползали по полу перед ним, поэтому, когда полковник с пистолетом наготове приближался к узурпатору, ему пришлось перешагивать через их тела.

— Реддик! — вскричал полковник гневно.

Герцог даже не шевельнулся. Он как будто не видел и не слышал Имфри. Он сидел совершенно неподвижно, словно, как и Корона, был сделан из сплошного льда. Полковник некоторое время рассматривал его, а потом быстро поднялся к трону и положил руку на плечо своего врага.

И тотчас же отдернул ее со сдавленным криком, ибо его прикосновение разрушило сон этого подобия человека. Затем раздался звонкий мелодичный звук; Корона рассыпалась на мелкие осколки, и дождь из серебряных иголок осыпался на голову и плечи герцога. И тут Реддик причудливо изогнулся, почернел и превратился в нечто такое, на что Роана просто не смогла смотреть. С пронзительным криком она закрыла лицо ладонями.

Свет от лампады освещал роскошное изукрашенное изумительными узорами покрывало, лежащее на постели, возвышающейся на высоком помосте. Хотя свет был гораздо приглушеннее, чем тот, что Роана видела раньше, его вполне хватало, чтобы полностью освещать лицо королевы Лудорики. Когда несчастную бережно перенесли в альков, то Роана попросила подпереть голову Лудорики подушками и, усадив таким образом на мягкой постели, потихоньку, глоток за глотком, поила ее разбавленным водою вином.

Королева не поднимала рук. Казалось, она вообще не могла двигаться. Она все время улыбалась, а один раз тихо пробормотала имя Имфри, когда тот вошел в залу, чтобы посмотреть на нее. И, судя по ее глазам, они осознали, что Лудорика пребывает в сознании. Только она еще очень слаба.

Роана осторожно попробовала применить кое-какие средства из своей аптечки. Но, похоже, ничто не могло придать сил этой прелестной девушке, которая в эти мгновения вела себя словно беспомощное дитя, вверенное заботам Роаны.

Возможно, они никогда не узнают, что случилось в главной башне Уркермарка до их появления там. Вполне могло статься, что Реддик уже надел Корону до того рокового момента, когда злосчастные приборы превратились в ничто. Это и могло бы объяснить чудовищную гибель герцога на троне, равно как и кончину тех, кто помогал ему захватить власть, — ибо все находившиеся в тронном зале скончались. Шамбри сошел с ума, впав в кататоническое состояние, из которого его так и не сумели вывести.

Роана наблюдала за королевой. Теперь девушка боялась, что Лудорике, вероятно, уже не помогут никакие местные снадобья, равно как и ее самые современные медицинские средства, хотя все лелеяли надежду, что она постепенно полностью придет в себя. Но Роана сказала Имфри правду, что будет лучше поискать нужные средства где-нибудь еще. И по всему королевству разослали гонцов с одним-единственным призывом. Королева нуждается в помощи!

Тем временем замок постепенно возвращался к жизни. Из башни освободили людей, которых Реддик заточил туда как изменников. Кое-кого из преданных принцессе советников герцог приговорил к смертной казни, некоторые — просто исчезли из замка, но четверых все же удалось отыскать и привести обратно. В Уркермарк возвращались слуги, из города тоже приходили люди, искренне предлагая свою помощь, а охрану замка поручили самым преданным солдатам полковника Имфри. Роана понимала, что жизнь продолжается, и очень радовалась этому, однако ее личное поле боя располагалось в спальне королевы.

Ей помогали две служанки Лудорики. Люди полковника случайно обнаружили их запертыми в их комнатушках и тотчас же выпустили на свободу. Сперва они ревновали принцессу к Роане, но потом, сильно обеспокоенные состоянием своей хозяйки, только приветствовали помощь чужестранки и с радостью выполняли все ее распоряжения. А по ночам Роана чутко спала на диване в противоположном конце спальни, готовая к любому призыву Лудорики.

Имфри не желал возвращаться обратно к ее лагерю, но Роана попросила послать гонца, чтобы связаться с ее людьми. Если спасательный бот по-прежнему находится на Клио и люди Роаны узнают об уничтожении установки с приборами, то они могут решить, что планета больше не пребывает в рабстве машин, и, возможно, если захотят, то предоставят в распоряжение Роаны самые современные лекарственные средства, о которых местные жители могут только мечтать. Однако вполне может статься, что бот уже улетел, вернулся к кораблю-носителю, который, в свою очередь, ушел с орбиты и теперь мчится к другим — неизведанным — мирам. Поэтому может оказаться слишком поздно разыскивать ее людей...

Королева открыла глаза. Судя по тому как быстро она моргала, королева понимала, что проспала очень долго. У нее даже порозовели веки. Роана стремительно бросилась к ней и зажала ее вялую руку между своих ладоней.

— Лудорика! — радостно воскликнула она.

Ей показалось, что голубые глаза королевы теперь сосредоточились только на ней — словно она наконец распознала в Роане человека, а не очередной предмет меблировки. Потрескавшиеся губы медленно разделились, и до Роаны донесся еле уловимый, едва слышный шепот:

— Роана?

— Да, да, о да! — Она крепко сжала королеву в объятьях. — Я — Роана! — с чувством воскликнула она.

То, что Лудорика узнала ее, стало огромным скачком вперед из призрачного мира небытия.

— Ты останешься...

Роана поняла эти слова как вопрос.

— Да, да, я обязательно останусь! — вскричала она.

Но не была совершенно уверена в своевременности ответа, ибо веки Лудорики смежились, и она опять погрузилась в глубокий сон. Хотя на этот раз Роана наблюдала за королевой с легким сердцем. Внимательнее вглядевшись в черты лица спящей, она заметила, что теперь ее сон — более естественный, а не такой, какой бывает у человека, приведенного в бессознательное состояние. Королева лежала со сложенными на груди руками и беззаботно спала, как младенец, когда в спальню тихо вошла служанка, чтобы сменить Роану у постели. Когда служанка приняла у нее «вахту», Роана встала и, увидев, что двери в покои королевы полуоткрыты, подошла к ним.

Имфри находился в соседней комнате. Он был одет по полной форме, а худощавое, свежевыбритое лицо сверкало чистотой и бодростью. Роана прекрасно понимала его. Теперь на полковнике лежала ответственность вывести государство из хаоса.

— Твой корабль улетел, — резко сообщил он.

В какой-то момент все ее мысли были направлены на то, что они лишились последней возможности помочь королеве. А затем суровая правда ударила Роану в самое сердце. Они улетели, бросив ее на произвол судьбы, покинули ее, хотя, возможно, это и был самый лучший выход для Роаны, нарушившей неукоснительный устав Службы. Конечно, для нее это просто подарок, если Служба вынесла решение против дальнейшего контакта с местным населением. Роана вытянула руку, чтобы ухватиться за что-нибудь, ибо внезапно ощутила сильное головокружение. Она попыталась дотянуться до спинки стула. Но вместо этого почувствовала крепкую теплую руку. Оказывается, Имфри подошел и успел подхватить ее.

— Мне очень жаль, — произнес он тихо. Ей даже показалось, что из его голоса исчезли командные нотки. — Наверное, мне вообще не стоило говорить тебе об этом, — прибавил он мягко.

— Нет, теперь это неважно. — Она отрицательно покачала головой. — Другого я и не ожидала. Им стало известно, что мы натворили, поэтому они не стали меня дожидаться. Возможно, они больше никогда не вернутся сюда. Но, Нелис, послушай... королева... Лудорика... на какое-то очень короткое время она узнала меня! Понимаешь, узнала?! Может быть, у нас есть надежда, что она вернется к нам. И, вероятно, нам вовсе не понадобится никакая помощь извне.

— Ты уверена, что она пошла на поправку? — спросил полковник. И какая-то страстность в его вопросе и то, как он посмотрел в сторону королевских покоев, вызвали в Роане глубокое желание уйти. Она попыталась высвободить руку, но он не отпускал ее.

— Я исполняю свой долг, — медленно промолвил он. Он произнес эти слова так, словно они доставляли ему боль. — Ты наверняка слышала, как она называла меня родственником...

«Наверное, именно поэтому Лудорика желала даже более близких отношений со своим полковником», — с горечью подумала Роана.

— Понимаешь, между нами существует родственная связь — это истинная правда... — тихо молвил Имфри.

Роана больше не могла такое слушать. Если бы эта суровая правда не была облечена в слова, если бы она не слышала ее... хотя бы пока... А ей приходится говорить с ним об этом! Поскольку она не проронила ни слова, он продолжил:

— Очень давно мой отец пожелал, чтобы я поклялся... — Он на какое-то время замолчал, затем закончил: — Эта клятва руководила всей моей жизнью. Наши правители сочетаются браком ради государства, ради благоденствия их стран. Но часто такие брачные союзы являются не больше чем формальными альянсами, несмотря на то что требуются для рождения наследников.

Он прокашлялся и продолжил:

— Наш король Никлас взял себе невесту из Вордайна, потому что советники ясно дали ему понять, что это — его долг. Однако его сердце уже было отдано другой. А такие дела могут привести не только к боли, но и к помутнению рассудка или разложению. Яркий пример тому — неумеренные амбиции Реддика, что, кстати, стало частью страхов моего отца перед самым моим рождением.

Дочерью короля была моя мать, а не принцесса. Она не хотела никого, кроме моего отца; и действительно, она отказывалась от всего, что он преподносил ей. А когда вышла замуж за отца, то была беспредельно рада покинуть королевский двор.

По ее желанию я ни на что не претендовал и ничего не требовал от короля. Точно такое же желание высказал и мой отец.

Я должен был считаться родственником, хотя запросто мог бы и стать им. Для меня Лудорика всегда будет королевой, которой я служу и которую почитаю. И кроме службы, которая является моим моральным долгом по отношению к ней, я иду своей собственной дорогой, а она отправится туда, куда укажет ей судьба. Ты понимаешь, в чем я собираюсь убедить тебя?

Роана словно лишилась дара речи. Поэтому она не ответила, а только кивнула. В эти мгновения она не могла разобраться в своих чувствах. Ибо на это ей требовались время и спокойная обстановка, равно как возможность встретиться со своим новым «я», совершенно новым «я», которое ей еще предстояло хорошенько изучить.

— Что с тобой? — донесся до нее голос Имфри. — Твои люди бросили тебя...

— Да.

— Но ведь это именно то, на что ты надеялась, и не вздумай утверждать обратное! — воскликнул он искренне. И в его голосе она ощутила такое жаркое чувство, которое даже побоялась осознать. Оно привело ее в полное замешательство. — Они улетели, а это значит, что твой народ — здесь! Ты принадлежишь Ревении, в точности так же, будто родилась среди этих зеленых холмов, воспитывалась в каком-нибудь поместье. Поверь в это, Роана, прошу тебя, поверь! Ибо это и есть правда!

Она не только вообразила то, что он сказал ей, но и окончательно поверила ему. Ибо теперь это и в самом деле стало правдой! И, проникшись беззаветным доверием к нему, она наконец вновь обрела голос, чтобы громко и ясно ответить:

— Да, Нелис, теперь я поверила в это!