Звездный Тарзан

Глава 7

— Вот, Тристан.

Лариэль положила на стол плоскую коробочку не больше ладони Тристана и откинула крышку, под которой оказались компактные монитор и клавиатура.

— Это мой карманный самоучитель. Сейчас я запрограммирую его на распознавание твоего голоса и покажу, как им пользоваться.

Посуду после обеда из гостиной уже унесли, и Тристан положил на стол руки, наблюдая, как Лариэль нажала кнопку включения компьютера и подождала, пока загорится экран, после чего мужской голос произнес:

— Назовите свое имя.

— Лариэль Реньер.

— Голос Лариэль Реньер опознан, — подтвердил механический голос. — Можете продолжать ввод команд.

На мониторе появился список.

Взлянув на Тристана, Лариэль пометила первую строчку и сказала:

— Расширение рабочих параметров.

Когда на экране высветился другой список, Лариэль ввела голосом новую команду:

— Прошу ввести образец голоса еще одного пользователя.

Лариэль посмотрела на Тристана.

— Скажи что-нибудь.

Он уставился на монитор, застигнутый врасплох ее словами.

— А что мне говорить? — наконец спросил он.

— Начни со своего полного имени, — подсказала девушка, — и расскажи о себе побольше, чтобы компьютер смог потом распознать твой голос.

Тристан понимающе кивнул и обратился к экрану, почти уверенный, что обладатель голоса тоже смотрит на него.

— Тристан Луханик Середж, — произнес он и замолчал.

В поле его зрения попал Пулу, мирно посапывающий под столом.

— Пулу — мой брат и…

После долгой паузы он в отчаянии повернулся к Лариэль.

— Я не знаю, что еще сказать.

— Мне кажется, этого достаточно. Подтвердите, пожалуйста, личность второго пользователя.

— Тристан Луханик Середж, — ответил электронный голос.

— Хорошо. Ну а теперь, Трис, давай посмотрим, что тут у нас есть почитать… Библиотеку, пожалуйста. Покажите перечень книг.

Экран покрылся тремя колонками строк, нижняя надпись предлагала продолжить просмотр.

— Здесь тексты, необходимые мне для учебы в университете, — объяснила Лариэль и, постучав пальцем по компьютеру, добавила: — Я купила для него специальный блок, расширяющий память, но их можно получить и по текущей подписке.

Взглянув на Тристана, она вдруг поняла, что эти слова ему ни о чем не говорят.

— Извини, может, хочешь почитать что-нибудь историческое?

— Да.

— Открой «Краткий обзор периода Сопротивления», — посоветовала Лариэль. — Начни с восемнадцатой главы, активизируя словарь и предлагаемые варианты вопросов для обсуждения, а при необходимости считывай выбранную программу.

Перечень литературы пропал с экрана и вместо него появился требуемый текст. Лариэль пододвинула самоучитель к Тристану.

— Начни сверху.

Глядя на испещренный буквами экран, Тристан отрицательно покачал головой.

— Мне не знакомы эти слова!

— Прочитай слова, делая между ними паузы, и затем мы послушаем озвученный вариант текста… Ну-ка, что это за слово?

Тристан сморщил лоб и склонил по-петушиному голову, глядя на слова, светившиеся на дисплее.

— Э-ле-мен-тар-ная.

— Верно. Каждой букве соответствует звук или слог. Ты просто соединяй слоги в одно целое.

Юноша кивнул согласно, но руки его, обхватившие компьютер, были напряженными. Некоторые буквы он видел впервые. В стандартном языке использовалось более семи тысяч различных комбинаций букв, знаков и символов, а слова, образованные с их помощью, были длиннее тех, которым его учила мать. Некоторые из встреченных им сейчас слов имели в своем составе пять-шесть слогов вместо двух-трех и практически смысл каждого из них ему не был понятен. Он набрал в легкие воздуха, собираясь с силами, и продолжил:

— Э-ле-мен-тар-ная ло-ги-ка пред-па-ла-га-ла…

— Нет, нет! — остановила его Лариэль. — Не предпалагала, а предполагала. Здесь совсем другая буква.

— Неужели? А какая разница?

— Пишется буква «о», а произносится «а».

— А-а, — Тристан внимательней посмотрел на текст и разочарованно вздохнул. — У моей матери таких штук не было, — сказал он, показывая на компьютер. — У нее была только палочка и песок, на котором она писала, и буквы получались не такими квадратными, как здесь. — Он заметил, с какой симпатией девушка посмотрела на него.

— Ты привыкнешь. Нужна только практика. У тебя неплохо получается. Так и продолжай.

Тристан, немного наклонившись, поставил локти на стол и уперся подбородком в ладони.

— Элемен-тарная логика предпола-гала, что это было… А это что за слово?

— Читай не спеша по слогам.

Тристан опять нахмурил лоб.

— Су-щест-вен-ным.

Он покосился на Лариэль, не поднимая головы и ожидая ее реакции.

— Правильно, — улыбнулась девушка. — Существенным.

— Существенным, — повторил Тристан. — Но что означает это слово? Я не понимаю смысла ни одного из них.

— Спроси электронный самоучитель. Мы с самого начала ввели программу пользования словарем.

— Словарем? — переспросил Тристан и сморщил нос.

— Это то, что дает дефиници… объясняет значение слов, — сказала она. — Вот, например: дайте, пожалуйста, объяснение слова «существенный».

— Существенный — большого значения, необходимый, требуемый.

Авуз, находившийся в офисе перед входом в жилые помещения, сообщил:

— Сэр, прибыл капитан Кроткин — начальник шахты Малин Пойнт.

Тристан приподнял голову как раз в тот момент, когда губернатор кивнул, давая разрешение.

— Впусти его, пожалуйста, Авуз.

Вошел Кроткин, и юноша мельком взглянул на него, когда тот застыл в дверях с побледневшим лицом и сжимая в руках фуражку так, что побелели костяшки пальцев. Тристан продолжил работать с компьютером.

— Капитан, — услышал юноша голос поднимавшегося из-за своего стола губернатора, говорившего холодно, но вежливо. — Входите, садитесь.

— Давай, Тристан, — коснулась его руки Лариэль.

— Элементарная логика предполагала, что это было существенным для…

Кроткин бочком робко приблизился к стулу возле стола губернатора.

— Спасибо. Благодарю вас, сэр.

Даже сидя, он оставался в положении «смирно», держа спину ровно и не переставая теребить фуражку.

— Этому, собственно, есть хорошее объяснение, сэр.

Реньер вышел в другую комнату, но разговор все же доносился до Тристана.

— Может, тогда вы дадите его, капитан?

— Да, сэр. Так точно.

Кроткин сильно волновался и мочалил фуражку все больше.

— Это новые рабочие, сэр. Когда мы убедились, что в одной бригаде они неуправляемы, мы распределили их по другим командам…

— Теперь, значит, они подстрекают и остальных.

— Так точно, сэр. Именно, сэр. На прошлой неделе охранникам с линии ноль-восемь-сто пришлось призвать пару человек к порядку — крупных ребят с Тракс Порта, нарушивших подпорки, после чего те сломались. Один охранник потерял сознание, а пока прибыло подкрепление, остальных полностью завалило в проходе.

— Какие потери?

— Семь раненых, сэр. Четверо в тяжелом состоянии, в том числе и охранник. Погибших нет.

Наступило короткое молчание.

— А должны были быть, — сказал губернатор. — Те, кто попал под обвал.

Тристан прервал чтение и поднял голову. Ему стало не по себе.

— Но, сэр, там оказались не те, кто вывел из строя подпорки, — оправдывался Кроткин.

— Не имеет значения. Зато призадумались бы другие. Подвергните этих людей из Тракс Порта и других зачинщиков беспорядков дисциплинарному наказанию. Необязательно, чтобы они выжили после него. На остальных шахтных линиях Чи уменьшить паек или поставить их работать по две смены, пока они не исправятся и не загорятся желанием трудиться.

— Не останавливайся, Тристан, — услышал юноша голос Лариэль. — У тебя хорошо получается.

Он вздрогнул от неожиданности.

Ее глаза выдавали самые разные эмоции, среди которых преобладали страх и стыд.

— Пожалуйста, читай дальше.

— Простите, сэр, но ведь уровень добычи понизится еще больше…

— Кроткин, уровень смертности на Малин Пойнт ниже, чем производственные показатели. Страх получить меньше еды толкнет на добросовестную работу и лишит желания вступать в сговор. Если не верите, поговорите с капитаном Силте с шахты Фирнис. У него в месяц в общей сложности погибают рабочие двух шахтных линий, а тоннаж добытой руды возрастает.

Губернатор встал и начал расхаживать по кабинету мимо открытой двери — он совершенно забыл о находящихся за ней двух молодых людях.

— Недостатка в замене рабочих не будет. Недавно мне пришлось ужесточить наказание за участие в беспорядках в трех регионах на главной планете, — он покачал головой и скрестил руки за спиной. — Неблагодарная молодежь! Они узнают, что значит работать на благо родины, если не прекратят подстрекать к бесчинствам.

— Так точно, сэр, — поддакнул Кроткин.

Губернатор остановился и посмотрел на офицера.

— Через месяц на Малин Пойнт показатели должны вырасти на двадцать пять процентов, а может, и больше. Плавильным заводам не хватает руды.

— Да, конечно, сэр.

— Свободны, капитан.

— Есть, сэр. Благодарю вас, сэр.

Кроткин быстро встал, отдал честь и торопливо удалился.

Тристан чуть не подпрыгнул от прикосновения руки Лариэль. Двигая компьютер по столу, он нажимал и нажимал клавишу просмотра текста, но сосредоточиться никак не мог. Он слышал, как в абсолютной тишине раздается невероятно громкий звук шагов и как стучит его сердце. Тристан поднял голову.

Перед ним стоял губернатор.

— Прошу извинить за то, что прерываю вас, — сказал он, отодвигая стул. — Как идет чтение, Тристан?

Краем глаза юноша увидел, как Лариэль крепко сжала руки на коленях, а ее губы вытянулись в тоненькую ниточку. Он поводил дрожащим пальцем по выдавленным на крышке самоучителя буквам и ответил:

— Я… не читал. Я слушал.

Реньер метнул взгляд на дочь, сидевшую с каменным выражением лица, и заметил:

— Что ж, послушать тоже поучительно.

Он скрестил руки на столе.

— И что нового ты узнал, Тристан.

Юноша, колеблясь, посмотрел в глаза губернатору.

— Запуганные люди действительно работают лучше? — наконец спросил он и почувствовал, как его бросило в жар.

Губернатор поджал губы.

— В исправительно-трудовом лагере — да. Они знают, какие могут быть последствия неповиновения.

— А почему молодежь… неблагодарная?

— Им не нравятся меры, которые мы недавно вынуждены были предпринять. Я не могу винить их во всем, но забастовки и демонстрации ничего не решат, — он вздохнул. — Они не помнят войны, не помнят того времени, когда Санабрия была в пепле и чем пришлось пожертвовать моему поколению, чтобы заново построить этот город и другие, — Реньер печально покачал головой. — Мне жаль, что многие молодые люди прервали учебу и стали ударной силой на заводах, но иначе сейчас нельзя. Приоритетные вопросы должны решаться в первую очередь. Бывает нелегко, Тристан.

— Почему? — спросил юноша.

Реньер снова вздохнул.

— Во время войны за освобождение меня назначили главнокомандующим Сектором. Иссел к тому моменту уже был опустошен. Молодежь с Состиса мобилизовали в армию, промышленность работала на военные нужды Доминиона. Тогда я возродил шахтерские гильдии Иссела. Под моим руководством средства от добычи в этой звездной системе кармита использовались для финансирования реконструкции Иссела и восстановления экономики двух миров. После нападения на орбитальную командную станцию на Инеке и убийства сферзахами руководства, хребет Доминиона был сломан. В результате нарушились все торговые связи под эгидой Доминиона. Из-за сыгранной мной роли для Объединенных Миров мы стали парией и…

Губернатор умолк, на его щеках заходили желваки. Он долго смотрел в одну точку, сквозь временное пространство, приносившее горькие воспоминания.

— Иссел закончил восстановление в одиночку, — сказал наконец губернатор, глядя на поверхность стола. — Нам было трудно. Мы боролись. Познали голод и всяческие лишения. Я понимаю, что молодые люди несчастны, но в отличие от большинства из них мне известно, кто их настоящий враг.

Реньер поднял голову и посмотрел прямо в глаза Тристану.

— Теперь мы готовы противостоять этому врагу. Шахты вновь работают прибыльно. Мы подписали новые торговые соглашения, чтобы поднять уровень жизни, повысить обороноспособность, мы приобрели новых союзников.

Старик замолчал и вновь посмотрел в глаза юноши.

— Разве тебе не интересно узнать, Тристан, какое отношение к этому имеешь ты?

— А какое я имею к этому отношение? — Тристан перестал водить по крышке самоучителя и с ужасом посмотрел на губернатора. — Я не хочу иметь с этим ничего общего! Моя мать больна!

— Знаю, — Реньер в задумчивости откинулся на спинку стула. — Любопытно, как отреагирует на наше сообщение твой отец.

Вернувшись в комнату, Тристан постоял немного перед голограммным экраном. Раздеваясь, он смотрел на изображение луга, потом бросил одежду на кровать и уселся на пол, чтобы стянуть ботинки, которые полетели вслед за курткой и рубашкой в общую кучу.

Тристан сидел с закрытыми глазами и поглаживал ковер. Он мысленно воспроизвел карту с линиями и огоньками, увиденную им на мониторе, и пальцами выводил их по памяти на ковре. Он недолго смотрел на схему, затем расстроенно покачал головой и разгладил ковер.

— Что ты делаешь, маленький брат? — спросил Пулу.

— Я думаю, как нам уйти отсюда, — подался вперед Тристан, упершись локтями в колени. — Здесь есть лестницы и лифт. Мы пошлем лифт вниз, и они подумают, что мы в нем, а сами по лестнице побежим к шаттлам.

— Им будет легко охотиться на нас, — сказал Пулу.

Юноша вопросительно посмотрел на друга.

— Подумай о ломо в норах.

— Ломо? — скривился Тристан. — Но ведь они глупые!

— Может быть, а может, и нет. Ломо что делают, когда дети наливают воду в нору?

— Выходят через другую.

Пулу кивнул, ожидая, пока Тристан поймет, что он имеет в виду.

И тут до Тристана дошло. Он стал снова чертить на ковре карту, но остановился и взглянул на Пулу.

— Но ведь губернатор говорит, что из пещер нельзя выйти по-другому.

— Но это не так. Выйти можно.

— Откуда тебе известно?

— Земная пещера идет очень далеко. Там есть места, где можно спрятаться, есть вода, которую можно пить, и проходы, поднимающиеся к серой пещере, где мы входили. От большой пещеры, как ветки на дереве, идут маленькие, и в одной из них я нашел следы плоскозубых. Отпечатки ведут из пещеры, но ничего не говорит о том, что туда входили.

— Из нее выходят следы?

Тристан долго смотрел в янтарные глаза Пулу. Затем вновь занялся картой и закончил ее.

— Спускаться по лестнице будем здесь, — показал он, — и спрячемся в пещерах, если за нами будет погоня, а выйти сможем здесь, здесь или здесь, — сказал он, водя пальцем по линии, и, посмотрев на Пулу, добавил: — Как ломо из норы.

— Хорошо, — улыбнулся ганианец, обнажив клыки. — Лучше думать как охотник, а не как плоскозубый, — он увернулся от шутливого толчка Тристана. — Значит, ночью, маленький брат?

— Да, — подтвердил Тристан.

Бессонная ночь слишком долго тянулась, постепенно отдавая черные краски серому рассвету. Когда звезды над голограммным лугом стали понемногу гаснуть, Тристан отключил экран. Покрывало сползло у него с плеч, и он потихоньку встал. От длительного сидения в одной и той же позе болели ноги. Тристан вперевалку пошел в туалет.

В зеркале на него смотрел человек, выглядевший гораздо старше того, которого он видел днем раньше. Тристан убрал спадающие на глаза волосы, не понимая, что именно состарило его. Духу взглянуть самому себе в глаза у него все-таки не хватило.

Накануне вечером Тристан отпустил Раджака и придержал дверь своей комнаты для Пулу, не закрывая ее, пока не захлопнулась дверь слуги в конце коридора. Юноша сразу же выудил из кармана куртки застежку, уже оторванную, вставил ее в направляющее устройство, отключив таким образом автоматику. Затаив дыхание, он ждал, когда дверь остановится, заблокированная препятствием. Тристану пришлось изучать устройство электронных запоров полдня, прежде чем удалось добиться задуманного, что стоило ему прищемленных пальцев во время проверки работы возвратного механизма двери.

Улыбаясь, он швырнул на кровать куртку и прикрыл дверь, соединяющую туалет с комнатой Раджака, потом присел, чтобы еще раз набросать на ковре схему туннелей. Пулу опустился на корточки и наблюдал, как его товарищ чертит одну из самых длинных линий. Он постучал пальцем в том месте, где она заканчивалась и согласно кивнул.

— Он говорит, что грузовые шаттлы находятся тут, — сказал Тристан. — В одном из них мы спрячемся и улетим.

— Куда?

— На… орбитальную станцию, — Тристану пришлось перемежать ганианские слова терминами стандартного языка, когда нельзя было найти подходящего сравнения. — Вспомни круглое изображение звезд в белой комнате, — Тристан развел руки в стороны, напоминая Пулу о голограммной колонне в оперативной боевой части. — Он говорит, что большие корабли находятся на станциях. Может быть, какой-нибудь полетит на планету моего отца.

— А может, и нет, — сомневался Пулу.

Тристан сделал вид, что не слышал реплики товарища, и разгладил ковровое покрытие, убрав следы схемы. Они уселись на полу и решили отдохнуть, пока не станет тихо на жилом уровне.

Юноша не спал. Он лежал с закрытыми глазами, в его воображении четко высвечивалась карта туннелей, увиденная им в аппаратной.

Так они провели полночи, как показалось Тристану, потом встали и подошли к двери, легко открывшейся от толчка. Юноша дал Пулу знак подождать, а сам опустился на колени у дверного косяка, настраивая запирающий механизм, и в этот миг почувствовал, что за ними кто-то наблюдает. Пулу слегка толкнул его, подтвердив опасения. Тристан медленно повернулся и поднял голову — чего-то приятного ожидать не приходилось.

Сверху на него злобно смотрел Раджак.

— Глупо одному ночью выходить гулять, Тристан.

Юноша, подпрыгнув, вскочил на ноги.

— Что ты здесь делаешь? Нам твоя помощь не нужна!

— Но она может вам понадобиться. Справиться с дверями лифтов и запасных лестниц будет не так просто, как с дверью вашей комнаты.

Тристан гневно посмотрел на Раджака, но огрызаться не стал.

— Ну, давай, не стесняйся, ведь ты это имел в виду? — Раджак протянул руку к кнопке открывания двери. — Убери свой стопор.

Тристан смерил Раджака взглядом — он в два раза тяжелее его самого, на пару пальцев выше, но с замедленной реакцией…

— Пошевеливайся, — поторопил Раджак. — Вытаскивай его.

Не спуская глаз со слуги, Тристан наклонился, поднял сломанную застежку и, стиснув зубы, крепко зажал ее в кулаке.

— Дай ее мне, — потребовал Раджак, протянув руку. — Ты сам расскажешь обо всем губернатору или мне сделать это за тебя?

— Если ты хоть кому-нибудь скажешь, Раджак, то я позабочусь о том, чтобы тебе не пришлось заниматься первичным отбором женщин-заключенных.

Говорила девушка — спокойно, но с угрозой. Раджак резко повернулся, а Тристан и Пулу присели еще ниже и приложили руки ко лбам.

По коридору к ним бесшумно приближалась Лариэль, босиком, в одной ночной сорочке, с распущенными волосами.

— Ты, маленькая лиса, ты не посмеешь… — прохрипел Раджак.

— Посмею, — скользнувшая по ее лицу улыбка напоминала улыбку дьявола. — Стоит мне только сказать отцу, что ты вел себя неподобающим образом по отношению ко мне, и ты будешь безумно рад, если при этом останешься жив! — Лариэль встала между Тристаном и слугой. — Убирайся отсюда, Раджак.

Тот в нерешительности не двигался с места.

— Убирайся! — Лариэль молниеносно повернулась к нему, в ее руке блеснул предмет, похожий на иглу. Раджак отпрянул, прикрыв лицо рукой, и удалился.

Девушка подождала, пока слуга зайдет в свою комнату и только после щелчка закрывшейся двери обратилась к Тристану:

— Не делай этого, — сказала она спокойно, но требовательно. — Будь терпеливым, Тристан. Если ты снова попытаешься бежать, то твоя мать пострадает не меньше, чем ты.