Адъютант генерала Май-Маевского

ВСТРЕЧИ, АРЕСТЫ И СМЕРТИ.

Через несколько дней вернулся Алеша Буланов. В пре­интересное он попал приключение!

— Прихожу в Симферополь. Узнал, где стоит штаб Володина. Сразу направился туда, на всякий случай за­вернул бомбу в газету, а рукою уцепил в кармане руко­ятку револьвера.

«Высокий мужчина, подпоясанный красным кушаком, провел меня в комнату; здесь за большим столом сидел полный человек средних лет. Я взглянул на него и остол­бенел от удивления! Володин тоже привстал и, впившись в меня любопытным взглядом, крикнул:

«— Как? Ты, Алеша? Каким образом? Откуда?

«Я положил бомбу на окно, объяснив Володину, что, идучи к нему, припас подарочек. Мы долго смеялись, по­том разговорились, да на несколько часов.

«Врангелю Володин не доверяет, а, наоборот, предпола­гает собрать для борьбы с белыми большой отряд. Я предупредил атамана, что это опасно: Втангель может всегда всех разоружить и перевешать, но Володин только

рассмеялся. Я предложил с отрядом сняться с горы, но он считает это преждевременным. Я знаю Володина по Одессе: он делал налеты на буржуазию».

Получив такую информацию, мы все сошлись на убе­ждении, что Врангель его перехитрит.

Так и оказалось.

Врангель разоружил весь отряд «махновцев» и боль­шинство их перевешал, во главе с атаманом.

— Что-то давно не идет Карпов? Все ли с ним благо­получно?— встревожился начальник разведки, Лука Гай, и партизаны начали высказывать различные предположения. Подошел Коля Пришибов. По его лицу мы сразу поняли, что случилось нечто тяжелое. Как бы сговорившись, пар­тизаны засыпали его вопросами:

— Что случилось с Карповым? Почему он до сих пор не возвращается в полк? Заболел, что ли?

Коля сдавленным голосом ответил:

— Вчера он был арестован в тот момент, когда хотел итти в лес.

У многих из этих закаленных бойцов слезы выступили на глазах. Другие стояли молча, угрюмо глядя в лес. Товарища Карпова партизаны обожали. Он занимал долж­ность коменданта полка и был горячо предан делу рево­люции.

На военно полевом суде Карпов держал себя как истин­ный борец за дело трудящихся. Он не скрывал, что всю жизнь вел с белыми борьбу, называл их палачами, мерзавцами, ругал их законы. У виселицы он попросил офи­церов-палачей спустить веревку пониже.

— Зачем тебе ниже веревку?

— Чтобы вы могли меня поцеловать в...

Не успели мы опомниться от потери т. Карпова, нас постигло новое горе.

Однажды через разведку партизан были получены све­дения о захвате белыми в деревне Бия-салы в плен двух краснозеленых. На выручку их поехала группа партизан с Петей Глямжо и Алешей Булановым.

Петя ехал впереди на молодой кобылице, а сзади сле­довал Алеша Буланов на чистокровном жеребце. Этот жеребец кинулся на кобылицу и копытом перебил ногу Пете Глямжо.

На носилках Петю перенесли в район казармы объезд­чика Кособродова и в небольшую землянку положили ра­неного, а рядом находился и штаб Ревкома.

За Петей ухаживали члены Ревкома Тоня Федорова, Катя Григорович и Гриша Фирсов (Комаров).

Здоровье молодого командира скоро начало восстана­вливаться.

Около месяца он лежал больной, рана уже заживала; через несколько дней думали начать поднимать и водить понемногу.

Но тут случилась катастрофа.

Бабахан, Алеша Буланов и Соколов отправляются в штаб моего полка, с расчетом вернуться на следующий день.

Поговорив со мной о продовольствии, товарищи в этот же день повернули назад.

Подходили уже к землянке, где лежал Петя.

Алеша рассказывал о своих похождениях, а Бабахан, приблизившись к землянке, шутя стал имитировать крик белых.

— Марковцы,вперед! Поручик Иванов, ловите его, цепь вправо.

Ухаживавшие за Петей Фирсов, Катя Григорович и Тоня Федорова услышали отчетливую команду «цепи рас­сыпаться вправо».

Глямжо проснулся и сейчас же из-под подушки схватил браунинг, приложил его к виску, напряженно вслушиваясь в движение и шум, несшийся из леса.

Вдруг резко раздается: — Поручик Иванов!

Надежда, что идут партизаны, исчезла.

Гриша с Катей подались по балке, укрывшись в лесах, лишь одна стойкая работница решилась на самопожертво­вание и не бросила раненого товарища.

Это была Тоня Федорова.

Тоня Федорова в горах среди партизан пользовалась симпатией, ее называли «наша боевая бабушка».

Она стала уговаривать Петю, приводя такие доводы:

— Раз белые шумят, то они не знают, что мы здесь. Могут пройти мимо.

Петя потребовал, чтобы она удалилась, дабы не по­жертвовать своей жизнью ради него.

Тоня села рядом с ним, стараясь отвлечь его от этой мысли, успокаивая, что белые минуют их.

Но шаги и голоса ясно направлялись к ним.

Петя вторично предложил ей уйти и, не договорив фразы, выстрелил в висок. Тоня схватила его голову. Струйки алой крови сочились из головы.

Он открыл глаза и, судорожно потянувшись, умер.

После этого Тоня побежала искать Гришу и Катю, нашла их в густых кустарниках, с горечью передала весть о безвременно ушедшем, столь любимом всеми, командире отряда.

Положительно нам не везло в новом лагере! Мы отды­хали, отстукивали воззвания, готовились к дальнейшим операциям. В это время прибыли пять партизанов: Васи­ленко, Туваев, Сапожников, Чаговец и Мальцев; они пришли из расформированного отряда, работавшего в Ялтинском районе под руководством Ясинского и Ословского. Они рассказали, что в Крым эвакуированы самые верные части «Единой Неделимой». Борьба с ними чрезвычайно затруд­нена из-за отсутствия средств и малочисленности партизан­ских отрядов. В то время, помимо нашего полка, в районе Старого Крыма работал отряд в шестьдесят человек, — но еще не связался с ревкомом, — да отряд Сережки Захарченко.

Наши воззвания читались внимательно, но особенного результата не давали.