Акулья хватка

Она кивнула.

- Если Лобэр вернется на борт, что маловероятно, придется вывозить Эндрюса тайно. Это будет не так трудно, учитывая, что он сам будет сгорать от желания. Посоветуйте ему спрятаться на катере ещё до того, как туда спуститесь вы. Но любой ценой постарайтесь, чтобы Лобар ни о чем не догадался. Можете сказать Эндрюсу, что на берегу вас ждет машина, которая отвезет прямо в заведение, и что он сможет вернуться на этой же машине назад. Очень важно, чтобы он понял, что его не хватятся на борту и что долго на берегу не задержится. Но корсеты перевесят чашу его сомнений, если вы преподнесете все так, как нужно. Сделаете, Сью?

- Нет ничего проще, - ответила девушка. - Он меня обожает.

- Ну и отлично. Когда вы сойдете на берег, я буду ждать в этой машине. Надеюсь, вы рулите? Превосходно. Нам это может пригодиться, если Эндрюс вдруг заартачится. Когда он попадет к нам в руки, я не предвижу особых осложнений. Все ясно?

- Да. Где встречаемся?

- В бухте Сен-Жан. Когда сойдете с катера, поверните налево от кафе "Маскотт" и идите вдоль набережной, как будто собираетесь попасть на другую сторону полуострова Сент-Оспис. Там в стене вы увидите узкую арку, нечто вроде прохода в порт. Над ней висит сине-голубая эмблема фирмы "Ситроен". И два указателя: "Рудничные дороги", а с другой стороны - "Вершина Сент-Оспис". Это короткий путь на верхнюю дорогу. Туда ведет лестница. Вот там наверху я и буду вас поджидать.

- Предоставьте все мне.

- Хорошо, Сью. Договоримся на пять?

- Идет. И начинайте думать, как поинтереснее провести обещанный вечер в Париже.

- Сью, я бы хотел внести первый взнос прямо сейчас и пригласить вас на превосходный экзотический обед. Но лучше, чтобы нас не видели вместе. Не возражаете?

Она улыбалась, и Худ отметил, как похорошело при этом её лицо.

- Я пойду назад пешком. До вечера.

Она вышла и Худ долго смотрел ей вслед, мусоля новую сигарету. Если она - подставка, то он, сделав красивый ход, загнал себя в капкан. Причем одно было совершенно ясно: на этот раз Лобэр его живым не отпустит

22

"Роллс-ройс" мчался в потоке парижских улиц. Он шел на приличной скорости, - впереди ехали два полицейских на мотоциклах с мигалками и воющей сиреной, которые расчищали дорогу, заставляя посторониться другие машины. Шел дождь и, хотя рабочий день был в разгаре, транспорт запрудил все улицы. Кое-где не помогал даже полицейский эскорт, и "роллсу" приходилось с трудом преодолевать фут за футом в гуще парижских пробок.

Сэр Ричард Кэлверт сидел на заднем сиденьи в сопровождении охранника, на постоянном присутствии которого настаивало руководство. Рядом с ним валялся портфель. Прошло несколько дней, как эскорт не появлялся. Сейчас они внезапно объявились вновь. Пожалуй, французы все слишком сумасбродны.

Он переключился на мысли о грядущих крупных перестановках в Министерстве иностранных дел. Ему предлагают Дели. Однако он предпочитал оставаться поближе к дому, скажем, не далее Каира, Пока не появится реальный шанс попасть в Вашингтон. Кроме всего, Дези всегда неважно чувствовала себя в Индии. Он вздохнул. Наедине с собой он мог признать, что слишком переутомлен, чтобы осилить всю эту шумиху, закулисную возню, кулуарные интриги, через которые необходимо пройти, чтобы добиться исполнения мечты. Последний год некогда было перевести дух, а теперь ещё и интенсивная подготовка к сессии Совета НАТО... О к крайнем истощении красноречиво говорили хроническая бессонница и разгулявшиеся нервы. Дези, бедняжка, тоже измучена.

Эскорт, сторонясь узких улиц, забитых пробками, свернул на бульвар Османа. Но там творилось то же самое. С трудом добравшись до первого перекрестка, они изменили маршрут и направились к рю Вашингтон, на которой было одностороннее движение. Перед тем, как на неё выезжать, первый мотоциклист обернулся назад и замахал им рукой: вероятно, там дальше на дороге было такое же автомобильное столпотворение. С трудом подтянувшись к мотоциклам, водитель "роллс-ройса" вывернул за ними на рю д'Артуа, которая почти вдвое удлиняла возвращение назад по только что проделанному пути.

- Что-то кошмарное, сэр! - пробурчал охранник.

- Что? А, пробки? Точно.

По счастью рю д'Артуа была относительно свободна. Проехав по ней полпути, первый мотоциклист отклонился вправо, выехал на рю де Бастай и затем резко повернул вправо. Второй мотоциклист задержался, позволив "роллсу" проскочить вперед, и затем поехал следом. Сэр Ричард заметил мельком табличку. Какой-то тупик. Это был узкий проезд, кончавшийся гаражом. Вероятно, они окончательно заблудились, мечась по лабиринту улиц. Он глянул на часы.

Позади, перегораживая выезд, встал желтым фургон.

- Черт, только этого ещё не хватало, - сквозь зубы процедил охранник. - Теперь и не выедем...

Они остановились. В тот же момент с обеих сторон распахнулись дверцы и двое мужчин, вооруженных автоматами, плюхнулись с боков на сиденье. Рядом с водителем стоял третий. Моторы мотоциклов ревели, перекрывая шум возможных выстрелов. "Роллс-ройс" медленно въехал в гараж. Позади него медленно опустилась стальная дверь.

Худ покосился на часы. Четверть седьмого. Сью Трентон не появилась.

Из предосторожности он оставил машину чуть в стороне от того места, где заканчивался подъем на верхнюю дорогу, и стал позади машины. Он сразу мог заметить головы Сью и Эндрюса, если те показались на лестнице. Он ждал их с половины пятого. Но их не было.

Он проклинал себя за то, что выбрал такое неудобное место: оттуда не было возможности наблюдать за на набережной. Он не мог даже точно сказать, выходила Сью с катера на берег или нет. Раз шесть он сбегал по ступенькам, чтобы посмотреть, пришел ли катер. Далеко на линии горизонта маячил "Тритон". Каждый раз, отлучаясь от машины. Худ беспокоился, что Сью может прийти в назначенное место с другой стороны и растеряться, не увидев его. Тогда он стремглав мчался назад к машине.

Худ чувствовал себя виноватым. Девушка с ним не играла, иначе здесь бы уже орудовали люди Лобэра. На яхте что-то произошло, и она попала в беду. Стоило Лобэру заподозрить, что она что-то знает об Эндрюсе, и ей конец.

Они не станут рисковать. Эндрюс должен быть полностью готов к выезду в Париж, если ещё не выехал. Лобэр все наверняка рассчитал до минуты. В Париже Эндрюс заляжет на дно на сутки или около того, пока не пробьет его час. И тогда он появится перед миром в облике сэра Ричарда Кэлверта, причем пребудет в нем столько времени, сколько понадобится, чтобы собрать все необходимые сверхсекретные данные.

Интересно, что предпринял Кондор для охраны Дика?

По дороге прошла женщина с собакой. Потом на верхних ступеньках показались две девчушки с удочками. Худ продолжал ждать. Когда он в следующий раз посмотрел на часы, было десять минут восьмого. Сью не пришла.

Неожиданно Худа охватил приступ холодного бешенства. Он чувствовал себя виноватым, что втянул девушку в свою рискованную затею. Вполне возможно, не будь Худа, она могла бы выйти сухой из воды и даже не пострадать от знакомства с Лобэром. Какой же он мерзавец, этот Лобэр! Сейчас понятно, что имел в виду Кондор, когда говорил о Лобэре - дьяволе и Лобэре - разрушителе. Худ ненавидел его всеми фибрами свой души.

Он отправится на яхту за девушкой и Эндрюсом - и будь что будет.

Худ оставил машину и спустился в порт. На причале расположились рыбаки: кто красил лодки, кто возился с мотором, а кто просто болтал. Обходя лодку за лодкой, Худ нашел наконец парня, согласившегося его отвезти. Но когда выяснилось, что отправиться нужно в десять вечера, парень не проявил энтузиазма и отказался.

- Ладно, - сказал Худ, - давай тогда в пять утра. Где лодка?

Рыбак согласился и подвел Худа к лодке. Она была местного производства, довольно вместительная, с высоким носом.

- А как двигатель? - поинтересовался Худ. Парень прыгнул в лодку и завел мотор.

- Отлично, - кивнул Худ. - К утру на этом же причале. Договорились? Он сунул рыбаку аванс.

Вернувшись к машине, он уже собирался садиться, как вдруг заметил, что позади кто-то резко метнулся за угол. Но за поворотом на пустынной улице не было ни души. Только в отдалении брел старик с клюкой.

Худ решил не садиться в машину. Прогулявшись по тихой улочке, он спустился на пляж и сел на гальку, спиной к бетонной стене, дожидаясь темноты.

Стояла теплая лунная ночь. Прячась в тени пристани. Худ внимательно осматривался. Вокруг было тихо и покойно. Часы собора пробили один раз, затем, по странному средиземноморскому обычаю, ещё раз.

Лодка стояла ярдах в пятидесяти от того места, где скрывался Худ. Он мысленно молился, чтобы рыбак не забрал на ночь весла. Вроде не похоже. Тихонько пробираясь к лодке, он держался в тени, которую отбрасывала стена, и старался быстро проскакивать освещенные места. Никаких следов присутствия людей Лобэра. Добравшись до лодки, он забрался внутрь.

Весла лежали на дне. Приладив их на место, Худ стал бесшумно выгребать в сторону волнореза и налегал на весла до тех пор, пока не отплыл на достаточное расстояние от берега. Тогда тогда он убрал весла и запустил мотор, бешено взревевший в ночной тиши. Сколько Худ не уменьшал обороты, особой разницы не наблюдалось. Лодка, разрезая морскую гладь, мчалась по направлению к яхте.

Даже слабый ветерок не шевелил застывшую поверхность моря. Полный штиль. На некотором расстоянии от "Тритона" он заглушил двигатель, вытащил весла и снова принялся грести. Яхта освещалась довольно скудно, виднелась буквально пара огоньков. Худ правил в сторону кормы, надеясь уменьшить риск быть обнаруженным.

Поравнявшись с кормой, он резко повернул лодку и начал приближаться к "Тритону". Он греб, повернувшись лицом к яхте и не спуская с неё глаз. По бортам никто не выглядывал. Катера на стреле не видно, возможно, это означало, что Лобэра нет на яхте. Он продолжал бесшумно работать веслами. Течением его чуть-чуть сносило в сторону и приходилось постоянно выравнивать лодку.

Худ подобрался к самой корме "Тритона", положил весла на дно и, ухватившись за веревочную лестницу, осторожно начал карабкаться. Когда его глазам открылась палуба, он замер и осмотрелся.

Вокруг никого не было, хотя часть пространства за рубкой не просматривалась. Вцепившись в перила, он приподнялся и перескочил на палубу. Тишина. Вжимаясь в металлическую обшивку, он обошел рубку по правому борту. Ни звука. Бесшумно двигаясь на носках, Худ подкрался к проходу в заграждение на корме. Открыто. Худ скользнул внутрь и затаился. Кто-то пересек палубу в сторону носового кубрика. Чиркнула спичка и через мгновение закраснели огоньки двух сигарет. Вахта.

Впереди темнела каюта Лобэра. Худ тихонько к ней пробрался и почти достиг двери, когда заметил приближение чьей-то фигуры. Пришлось отпрянуть в тень - слишком поздно подыскивать более надежное убежище. Он вытащил "уэбли".

Человек шел прямо на него. Это был Перрин в парусиновых туфлях на мягкой подошве. Худ напрягся и затаил дыхание. Перрин подошел к двери каюты Лобэра и остановился. Он стоял футах в четырех от Худа, доставая из кармана связку ключей. Осветив замочную скважину фонариком, он вставил в неё ключ и отпер дверь. Затем прошел в каюту, оставив дверь полуприкрытой.

Кто там может быть? Сью Трентон?

Перрин включил фонарик, свет которого проник наружу сквозь створки жалюзи. Худ подполз к двери и заглянул в каюту. Перрин, стоя спиной к двери в другом конце комнаты, возился с замком кладовки. В комнате царил полумрак. Кроме Перрина, там никого не было.

Худ слегка приоткрыл дверь. Не отрывая глаз от спины Перрина и выставив перед собой "уэбли", он бесшумно ступил в каюту и скользнул за портьеры. Он ждал. Казалось, Перрин не спешил. Наконец, он закрыл кладовку и пошел к двери, светя перед собой фонариком. Выйдя из каюты, он запер дверь на ключ - до Худа донеслось слабое побрякивание ключей в кармане удаляющегося Перрина.

Выйдя из укрытия. Худ секунду помедлил, затем чиркнул спичкой и прикрыл её ладонью. Перед тем, как разыскать Сью, ему представляется уникальная возможность выяснить, что же творится там, в машинном отделении. Спичка сгорела. Он зажег другую, воспользовавшись зажигалкой, валявшейся на столе, нашел фонарик и скользнул под портрет Ван Дейка.

Ключ, сделанный Парди для двери машинного отделения, почти поворачивался и в замке двери за портретом. Но Худу пришлось немало попотеть, прежде чем после долгих манипуляций замок все еже уступил. Прикрывая фонарик рукой, он начал спускаться по металлической лестнице.

Он шел в кромешной тьме, неслышно пробираясь по коридору и ощупывая стену в поисках двери. Казалось, так, впотьмах, он бредет уже целую вечность и давно затерялся в лабиринте переходов. Но отступив чуть назад, Худ тут же наткнулся на дверь. Весь в поту, он вставил ключ в замочную скважину. Дверь открылась с громким и натужным скрипом.

Он ничего не видел из-за темноты, но у него возникло ощущение, что попал в какой-то огромный зал. Пахло дизельным топливом, машинным маслом и чем-то еще, смутно знакомым, но название никак не удавалось вспомнить. Крохотное пятнышко фонарика осветило ещё одну лестницу, круто спускающуюся вниз. Худ потянул на себя стальную дверь и заперся изнутри на ключ. Гулкое эхо отразилось от стен, снова вызывая ощущение громадности пространств. Спустившись вниз на шесть ступенек, он остановился и перестал прикрывать ладонью фонарик.

Впереди тянулся длинный пустой проход со стенами, выгнутыми по форме днища. На полу и стенах были смонтированы стапели для закрепления какого-то вспомогательного судна.

Худ медленно водил фонариком, исследуя участок за участком. Выше уровня стапелей крепились стальные кольца и цепи, которые посредством приводного механизма фиксировать и удерживать загадочное судно. Проход заканчивалась шлюзом, сейчас открытым. За ним темнел следующий шлюз, ныне задраенный.

Он пошел вдоль прохода, освещая путь фонариком. На стапелях, на разбросанных деревянных балках виднелись маслянистые пятна. На дне дюймов на пять плескалась вода. На стенах множество приборов, в нишах - какие-то механизмы, инструменты, в том числе мощные аккумуляторы. Он насчитал шесть цистерн одинакового размера, расположенных друг возле друга. К двум из них подходили гибкие шланги.

Худ втягивал ноздрями воздух, пытаясь опознать знакомый запах, витавший в галерее. Внезапно этот запах сложился в памяти со словами парней из военно - морской разведки, прибывших на встречу с Худом в кабинет Кондора во время их последнего разговора. Рассказывая о "Тритоне", они упоминали перекись водорода. Точно, он вдыхал сейчас перекись водорода. Ему рассказали, как во время войны немцы, пользуясь огромной энергией, выделяемой в результате реакции взаимодействия концентрированной перекиси водорода с морской водой, умудрялись запускать мощные турбины. Такие запуски оборачивались фантастическими затратами, в тысячи раз превышающими затраты на дизельное топливо, однако в особых случаях подобные эксперименты оказывались незаменимы. Итак, вот в чем причина сверхскоростных качеств "Тритона"!

Стапели, шлюзы, аккумуляторы, цистерны, - все красноречиво говорило о том, что яхта "Тритон" служила плавучей базой для какого-то небольшого судна. Возможно ли это? Он ругал себя, что не захватил фотоаппарат, хотя в окружающем мраке едва ли можно было надеяться на хорошие снимки.

В конце прохода находился отсек, скрытый от глаз наглухо запертой дверью. Туда тянулись кабели и трубы. Возможно, там располагался главный навигационный пост. Худ попытался вскрыть дверь, перепробовал все методы вскрытия замков, каким его ни обучали, но безуспешно. Как же открыть? Отступать нельзя. Внезапно он услышал наверху слабый шум и выключил фонарик.

Повисла мертвая тишина. Он прислушался, но больше не услышал ни звука и вновь включил фонарик. Возможно, удастся взломать дверь железным ломом. Он вернулся назад по проходу и наклонился над поручнями в поисках какого-нибудь инструмента.

Что-то впилось ему в горло, сжало мертвой хваткой и потащило назад. Худ потянулся за пистолетом, но его неумолимо тянули. Он яростно сопротивлялся. На горле чувствовался жар огромной человеческой руки. Он сражался за каждый глоток воздуха, но стальное кольцо сжималось все крепче и крепче. Легкие готовы были разорваться на куски. В глазах почернело. И настала ночь.

Болезненное биение пульса в гортани - вот было первое, что почувствовал Худ, когда очнулся. Он был привязан за руки и за ноги к тяжеленной доске, закрепленной наклонно. В помещении или каюте, если они до сих пор находились на борту яхты, царил полумрак. Откуда-то сверху через решетку проникал слабый свет. Челюсть ужасно ныла и все тело ломило от напряжения, словно его избивали в бессознательном состоянии.

Затем, футах в двадцати от себя, он различил чью-то фигуру на кровати, со связанными руками и ногами. Это была Сью. Она лежала довольно смирно и на мгновение Худу показалось, что она мертва. Его охватил липкий страх. Он попытался заговорить, но свежая рана в горле причиняла острую боль, так что получился только хрип. Она шевельнулась, потом повернула голову в его сторону и обратила на него немой взгляд.

- Сью, - ему пришлось дважды перевести дух, - с тобой все в порядке?

- Молчите, - шепнула она.

- Где они?

Она показала глазами в темный дальний угол.

- Вам больно?

Она покусывала губы.

И тут обоих ослепил яркий свет. Худ увидел, что их держат в продолговатой просторной каюте с выложенным плиткой полом и белыми больничными стенами. Пара стальных стульев, кровать, больничного вида шкафчики из стекла и белой эмали. Вероятно, судовой лазарет. Сбоку стояло стоматологическое кресло, бормашина, плевательница, лежали инструменты.

Распахнулась дверь, за которой находилось ещё одно помещение больничного вида, и вошел Насыр. На нем была фуфайка и рабочие брюки, безобразные клешни свисали вдоль тела. Пройдя в центр каюты, он остановился и посмотрел на Сью Трентон. Она задрожала от ужаса и закрыла глаза. Насыру это явно понравилось. Затем он приблизился к Худу и выбил ногой опору из-под доски, к которой тот был привязан. Худ рухнул с доской на пол, застонав от боли. Доска прищемила его пальцы, а неровный край нанес сокрушительный удар по голове.

Он лежал на полу, глядя снизу на Насыра. Тот слегка наклонился и без усилия придал доске прежнее наклонное положение, только на этот раз Худ висел под доской. Затем вновь выбил из-под доски опору.

Лоб и нос Худа со всего маху врезались в пол. У него словно треснул череп, хоть сознания Худ и не потерял. Вновь легко приподняв Худа, Насыр закрепил доску. Худ часто заморгал, пытаясь что-нибудь увидеть. Он чувствовал, как из носа хлещет кровь. Сью слабо испуганно вскрикнула. Насыр перевел свирепый взгляд на нее.

Тут опять открылась дверь и вошел Лобэр. Он был изысканно одет, как для визита в роскошный дамский будуар. Безупречно сидел великолепного покроя темный костюм. Рубашка слепила белизной, туфли сверкали зеркальным блеском. От него веяло элегантностью и скромностью одновременно. Насмешливо сверкал золотой зуб, когда он разглядывал поверженного Худа. Массивная лысая голова сверкала, словно золотое яйцо. Глаз без века казался на редкость огромным. Лобэр курил толстую сигару.

Вместе с ним вошел азиат в белом медицинском халате и стал в стороне.

- Доброе утро, мистер Худ, - поздоровался Лобэр. - Как я вижу, Насыр постарался создать вам уют. Он у нас спец по этой части. Врожденный талант к подобным вещам. Впрочем, кому что нравится. Он считал, что вы неожиданно покинули нас, даже не попрощавшись. - Теперь он повернулся в сторону Сью Трентон и иронически поклонился. - И вам доброе утро, мисс Трентон. Если чего-нибудь не достает, скажите, и мы примем срочные меры.

Он пожевывал роскошную сигару, огладывая Худа и Сью.

- А вы прекрасно смотритесь вдвоем. Кто устоит перед очарованием юности и непосредственности мисс Трентон? Или сможет взирать без одобрения на открытое и мужественное лицо мистера Худа? Знаете, мистер Худ, вы чересчур изысканны, а древний китайский мудрец никогда не назвал бы это добродетелью. Скорее, это порок и его следует любой ценой искоренять. Я следую этой заповеди. Вы её одобряете, мистер Худ?

Худ не сводил с него глаз. Это церемонное обращение представляло собой не что иное, как все ту же схему, все те же идеи, вписывающиеся в схему красоты и разрушения. Фразы этого человека в шикарном двубортном костюме с белой бабочкой служили только цветистой увертюрой, изящным прологом к обыкновенной и страшной в своей обыденности жестокости. У Худа не было никаких иллюзий по поводу того, что им предстояло. Лобэр убьет и его, и Сью, но сначала будет пытать и мучить.

Худу страшно хотелось пить. Он слизывал кровь с губ.

- Я верю, что дьявола можно уничтожить, Лобэр, - прохрипел он, пробуя на прочность опутывающие его веревки, но тугие узлы не оставляли надежды на спасение.

- Ох, эти мне разговоры о дьяволе! Философствование заведет нас в дебри, мистер Худ. - Лобэр хихикнул. - У старого китайца, - надеюсь, вы простите, что я опять на него ссылаюсь, - был бесценный опыт по отношению к провинившимся парам. Он сращивал их вместе путем пересадки тканей и давал возможность жить, никогда не расставаясь.

Сью Трентон застонала. Худ смотрел на азиата в медицинском халате.

- Конечно, у них было больше времени, - сказал Лобэр. - А сейчас, мистер Худ, вам первому надлежит испытать наши методы лечения. С чего начнем? Возможно, вы предпочитаете бормашину? Бывало, китайские пираты вонзали напильник длиной в фут между зубов человека и работали, не покладая рук. Для удобства наших гостей на яхте имеется более современная аппаратура. Наш Чанг - настоящий мастер своего дела. Он прекрасно вылечит все ваши зубы, мистер Худ. У него собственный метод. Он предпочитает пломбировать их через щеку, так сказать, наружным методом.

Чанг явно понял, улыбнулся, слегка кивнул и подошел к стоматологическому креслу. Щелкнул тумблер бормашины, разнесся пронзительный свист высокооборотного привода. Насыр взялся за доску и потащил её по полу к креслу. Приставив её одной стороной к подлокотнику кресла, он отошел. Чанг снял с держателя бор покрупнее. Его руки деликатно сжимали прибор, словно собираясь нанести последний мазок кистью на холсте или заняться каллиграфией.

- С какого зуба желаете начать, мистер Худ? - поинтересовался Лобэр.

Сью Трентон отчаянно закричала. Худ не представлял, сколько он сможет выдержать. Вспомнились хирургические операции, которые люди выдерживали до изобретения наркоза: удаления глаз, ампутации конечностей и прочее. Он сможет владеть собой ровно столько, сколько сможет, хотя сверло в глазу очень быстро уничтожит его самоконтроль.

- Есть ли в этом смысл, мистер Лобэр? Кроме вашей садистской радости?

Лобэр пожевал сигару.

- Вы не правы, мой друг. От подобных вещей я не испытываю никакого удовольствия. Вас следует убить. Ведь вы убили моих людей. Вы довольно опасны и заставили меня немало побеспокоиться. Вы мне досаждали. В качестве компенсации обещаю, что умирать вы будете так страшно, как только можете себе представить. Месть родилась задолго до нашего с вами рождения, мистер Худ

- Старый китаец?

Лобэр усмехнулся.

- Вы бросили мне обвинение, что я - инквизитор. Это ложь. Разве я требую от вас какой-нибудь информации, мистер Худ? Нет. Разве я предлагаю оставить вас в живых в обмен на что-то? Нет. Разве я призываю вас к духовному перерождения? Опять нет. Я даже не собираюсь быть свидетелем ваших страданий, которые, кстати сказать, продлятся так долго, как выдержат мои закаленные люди. Я вас покину. Срочные дела. Однако, честно говоря, не слишком сожалею.

- Вам придется пожалеть, Лобэр. Мы знаем о трюке, который вы задумали с мимом Зарубиным.

В глазах Лобэра мелькнула искорка удивления, он улыбнулся.

- Вас наградят. Посмертно.

- У вас ничего не выйдет, - заявил Худ.

- Не говорите ерунду, мистер Худ. Вы не сможете нам помешать. У нас все продумано, спланировано и разработана до мельчайших деталей. Все пройдет как по маслу.

- Зарубина, или Эндрюса, как вы его называете, не подпустят на пушечный выстрел. - Худ страстно желал, чтобы это было так. Лобэр сделал нетерпеливый жест.

- Он уже там. Вставьте в уши цыганские серьги и погадайте на картах, предскажите его судьбу. Чанг, просверли ему дырки для серег.

- Слушаюсь.

Худ почувствовал обжигающую боль в ухе. Хлынула кровь Он сжал зубы и напрягся всем телом, только бы не крикнуть. Если нестерпимая боль заставит его закричать, его истерзают, каждую точку на его теле.

Сверло пробило мочку.

- Побольше, - велел Лобэр.

Чанг начал водить сверлом взад-вперед по ране, свист турбинки достиг пугающей частоты. Чанг заменил бор и вопросительно посмотрел на Лобэра. Ухо Худо пылало, краем глаза он видел Сью. Та отвернулась.

- Чанг, хочешь поработать с коренными зубами? - ласково предложил Лобэр.

Чанг кивнул, поклонился и приставил сверло к челюсти Худа на уровне корней. Худа пронзил жалящий укус сверла, вгрызающегося в его плоть. Он дернул головой и вжался со всей силы в доску, чувствуя, что вот-вот потеряет контроль над собой и завоет.

- Одну минуту, - остановил Лобэр Чанга. - Мистер Худ, мне хочется вас уведомить, что Чанг специалист по акупунктуре. Он истинный мастер своего дела и без труда находит зубной нерв. Хотите, он сделает вам укольчик в тройничный нерв, или один из лицевых? Это ужасно болезненно. Говорят, люди сходят от такой боли с ума.

Чанг, усмехнувшись, кивнул. Он прикоснулся к челюсти Худа, обрисовывая нервную ветвь. Худ в бешенстве отдернулся назад. Доска заскользила и рухнула. Насыр поднял её снова. Лобэр взглянул на часы.

- Ну, мне пора. Прошу извинить, мистер Худ, вы сами знаете, я должен приступить к выполнению важного задания. Его нельзя откладывать. Но не переживайте, мистер Худ. Я оставляю Насыра, он за вами присмотрит. Передаю вас ему лично в руки. - Верхняя губа Лобэра приподнялась в ухмылке. Он что-то быстро шепнул Насыру и повернулся к Худу:

- Я порекомендовал ему испытать на вас старый пиратский прием подвешивания тела на рыболовной леске, с крючком, втыкаемым в известный орган. О мисс Трентон тоже не забудут. Вряд ли мы ещё когда-нибудь увидимся. Вы проиграли, мистер Худ. Все очень просто. Прощайте. - Он повернулся и вышел.

Насыр закрепил доску в углу, закурил и подошел к Чангу, протиравшему инструменты. Оба стояли спиной к Худу и о чем-то переговаривались. Насыр подошел к сумке, стоявшей в углу, что-то из неё вынул и вновь присоединился к Чангу. Через плечо он следил за Сью Трентон.

Худ напряг последние силы, пытаясь ослабить путы, но безрезультатно. Рана в челюсти дико болела. Он принялся соображать, как ускорить приближение конца, если предстоящие муки окажутся нестерпимыми.

Насыр повернулся и направился в сторону Худа. В руках он держал моток нейлоновой лески. Значит, они собираются сейчас его повесить, чтобы потом заняться девушкой? Его охватило отчаяние. Он начал орать, теряя контроль над собой.

Громадная ладонь зажала ему рот и глаза. Огромные стальные пальцы невыносимо сдавили виски. Худ пытался глотнуть воздух. В глазах посыпались искры и он потерял сознание.

Пришел он в себя от жгучей боли в голени. Все ещё связанный, он был подвешен за ногу к крюку перекладины. Садисты закатали штанину и привязали леску к голой ноге. Она уже врезалась в мышцы. Насыр держал в руке моток. Пола касались лишь плечи Худа.

Чанг безучастно смотрел на происходящее. Худ не видел Сью. Он попытался качнуться, чтобы посмотреть, что с ней, но Насыр резко дернул его за ногу. Боль была адской. Он перенес тяжесть тела на плечи. Кровь ручьем текла по ноге.

Неожиданно зазвонил телефон и над дверью зажглась красная сигнальная лампа. Насыр и Чанг подняли головы, потом переглянулись. Насыр поспешно сунул моток лески за подлокотник стоматологического кресла, что-то вполголоса бросил Чангу и вышел.

В каком-то кровавом тумане Худ подумал, что это сигнал с другого судна или от Лобэра, который уже на берегу. Потом попытался закинуть на перекладину свободную ногу, чтобы ослабить натяжение лески. Но для этого ему пришлось поднять над полом плечи и леска врезалась ещё сильнее. В ноге стреляло, поднимаясь к паху. Видимо, были поражены нервные центры. Он взвыл от боли.

На мгновение в поле его зрения попала рыдающая Сью.

- О, Чарли, это ужасно! Они просто палачи...

Дверь распахнулась. Худ увидел ноги. Они приближались. Платье, рука с его "уэбли". Айвори.

Ее волосы были растрепаны, под глазом чернел кровоподтек, с уголка губ сочилась кровь. Она целилась в Чанга.

- Айвори, ради Бога, - завизжал тот.

- Заткнись, - процедила она сквозь зубы, заставила Чанга повернуться и держала его на мушке. Быстро оглянувшись, рванула на себя дверцу одного из шкафчиков и, вытащив оттуда скальпель, перерубила леску. Худ плюхнулся вниз.

- Руки - быстрее! - коротко приказал Худ. Она встала на колени. Пистолет все ещё был нацелен в спину Чанга, тот косился через плечо.

- Отвернись! - приказала ему Айвори, и тот покорно подчинился.

Запястья Худа освободились. Срывая остатки лески, он лихорадочно шептал:

- Айвори, девочка, ты великолепна! Что с тобой случилось? Дай мне пистолет и освободи Сью. Что они с тобой сделали?

Она протянула "уэбли". Худ видел, что у неё выбит зуб. Она рванула с плеча платье, открыв грудь.

- Боже, - прошептал Худ. Грудь покрывала рябь сигаретных ожогов. Кто? Лобэр?

Она кивнула. Только сейчас Худ заметил, что она еле дышит. Лицо разбито и осунулось. Натянув на плечо платье, она и пошла к кровати. Когда Айвори разрезала веревки на Сью, Худ сказал:

- В любую минуту войдет Насыр. Если удастся выскочить отсюда, прыгайте за борт вместе со Сью. За кормой к веревочной лестнице привязана лодка. Захватите с собой скальпель.

- Я не смогу... - Айвори лишилась сил и опустилась на кровать. Сью Трентон встала.

- Сможешь, Сью тебе поможет. Эндрюс уехал?

- Да.

- Скажи мне, что у них внизу, на дне? Там, где стоят цистерны с перекисью водорода. Знаешь, о чем я?

- Подводная лодка.

- Подводная лодка!

Ну, конечно! Яхта "Тритон" служит плавучей базой для подводной лодки, скорее всего, небольшой, с командой не более четырех - пяти человек. Система шлюзов позволяет лодке легко входить и выходить из трюма яхты. Турбины на перекиси водорода дают ей преимущества автономного плавания и позволяет развивать огромную скорость подводного хода.

- Чем они занимались, Айвори? Только говори быстрее.

- Подводные сооружения... Что-то связанное с обороной. По всему Средиземноморью расставлена аппаратура, тайно нейтрализующая системы защиты НАТО. Подводная лодка постоянно уходила в автономное плавание.

Худ присвистнул. Из секретных документов, а также на основании рассказов парней из военно-морской разведки в кабинете Кондора, Худ знал, что эти системы подводной защиты считаются на западе самыми современными. А посвященных вообще можно было пересчитать по пальцам. По словам Кондора, Лайонеллу Крэббу поручалось выяснить, имелось ли на "Свердлове" и "Орджоникидзе" специальное оборудование, чтобы противостоять этим системам.

- Где сейчас лодка?

- Ушла незадолго до того, как мы пришли сюда. Кажется, у турецких берегов.

Чанг шевельнулся.

- Не двигаться! - приказал Худ. Азиат замер. Худ сорвал со спинки кресла полотенце для рук и приложил к щеке. - Продолжай, Айвори.

- Они занимались только подводными системами защиты. Но вскоре Лобэру поручили подготовку операции с Эндрюсом. А это означало прекращение работ с лодкой. Лобэр взбесился. Он не хотел этим заниматься. Но пришлось. Лодка была выгружена. Сначала они попытались убить вас. (Худу вспомнился инцидент с фургоном в Париже.) Затем возникла идея задержать вас на борту до тех пор, пока Эндрюс не отправится с заданием в Париж. Они говорили, что в любом случае вы не много узнаете.

Айвори ссутулилась, сильно побледнела и, казалось, была близка к обмороку. Худ протянул руку, чтобы её поддержать. Молниеносно Чанг развернулся и кинулся на них. Худ заметил стальной блеск клинка и успел вовремя наставить пистолет на Чанга. Осечка. Откинувшись на кровать, он снова нажал курок. Пуля попала Чангу в глаз и тот рухнул замертво.

Тут распахнула дверь и ворвался Насыр.

Худ отшвырнул в сторону тело Чанга, но прежде чем успел поднять пистолет, Насыр схватил стальное кресло и с силой метнул в него. Кресло выбило пистолет из руки Худа, но он успел вскочить на ноги.

Насыр двигался к Худу, вытянув перед собой клешни с расстопыренными пальцами. Лицо его застыло зловещей маской.

Сью Трентон вскрикнула и отшатнулась. Айвори стремительно нагнулась за пистолетом. Но в этот миг добравшийся до неё Насыр сжал в железные тиски её затылок. Его руки сжимались все сильнее. Раскосые глаза пристально следили за Худом, на девушку он даже не смотрел.

Худ с ужасом видел, как Насыр сдавливал виски девушки. Айвори не могла даже пошевельнуться, не могла издать ни звука. Потом послышался отвратительный хруст костей, из ушей Айвори хлынула кровь, тело неуклюже дернулось и застыло.

Сью Трентон вопила, не переставая.

- Гад! Сволочь! - Худ побелел и хотел броситься на Насыра. Но попасть в зону действия его рук означало подписать себе смертный приговор.

У стены валялась доска. Он поднял её и швырнул в Насыра. Тот отпустил голову Айвори, окровавленной рукой поймал один конец доски и на лету, без всякого усилия, отшвырнул её в сторону. Тело Айвори безжизненно осело на пол.

Насыр вновь наступал с растопыренными руками, но теперь уже на Худа. Худ понимал, что нужно избежать любой ценой зловещих клешней. Краешком глаза он заметил, как Сью Трентон незаметно отступает к кровати, где лежал скальпель.

- Не трогай! Он тебя убьет!

Насыр резко обернулся к Сью. Худ метнулся в сторону, подхватил упавшее кресло и, замахнувшись, запустил им в Насыра. Тот успел отпрянуть, но ножка кресла ударила его по груди. Он схватил ножку и, раскрутив кресло, швырнул его в Худа, кривя губы в зловещей ухмылке. Худ отскочил, кресло со свистом пролетело через всю комнату.

Сью с дикими воплями отступала назад. Насыр снова оглянулся, явно предвкушая, как разберется с ней по-своему.

Худ был ограничен в маневрах, чтобы не попасть под руку Насыра. Его глаза искали оружие. На полу валялось отброшенное им полотенце. Резко дернувшись, он подхватил его ногой и расправив, запустил в лицо Насыра, выиграв пару секунд. Теперь он успел подскочил к шкафчику, возле которого стоял Насыр, и схватить с полки стеклянный графин. Когда Насыр сорвал полотенце и шагнул вперед. Худ ударил графином об стену.

Жидкость из графина полилась на пол. Насыр поскользнулся, качнулся и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но в этот момент Худ протаранил его лицо рваным краем разбитого графина. Обхватив графин обеими руками, он вонзал его все глубже в тело Насыра. Нижний срез стекла пропорол глубокую рану в горле Насыра, верхний выколол ему глаза.

Насыр испустил звериный вопль. В агонии он одной рукой дотянулся до Худа. Тот бросил графин и стремительно отскочил в сторону. Насыр упал на колени и снова напоролся на осколки стекла Кровь хлестала из раны в горле при каждом ударе сердца. Он рухнул вперед. Худ поднял стальное кресло и изо всех сил опустил его на череп врага.

Потом подхватил пистолет. В том оставалось четыре патрона.

- Сью, сюда! - крикнул он. Девушка стояла в углу, с обезумевшими от страха глазами, закрывая рот рукой. Он обнял её.

- Будем прорываться. Возьми скальпель и не отставай от меня ни на шаг.

Худ склонился над Айвори. Та была мертва. Он сделал знак Сью следовать за ним. Соседнее помещение пустовало. За ним шел узкий тамбур и отлогий трап на верхнюю палубу. В конце трапа брезжил свет.

- Держись ближе, - отрывисто бросил Худ и зашагал по рапу, держа пистолет наготове. Выглянув наружу, он увидел, что они на корме. Ярко светило солнце. На палубе стояли трое здоровенных матросов. Казалось, они не обращают на него никакого внимания.

- Идем, Сью - - Он вышел на палубу, дождался, когда она подойдет, и взял её за руку. Глянув через плечо назад, он увидел на корме ещё троих матросов. Стараясь держать пистолет незамеченным, Худ прошептал:

- Могут быть неприятности. Держи скальпель острием вперед, ни в коем случае не вниз. Если придется им воспользоваться, просто воткни его в брюхо нападающему. За меня не волнуйся. Я за себя постою. Держи себя в руках. За кормой лодка, если что - прыгай. Теперь не отставай.

Они шли по палубе. Матросы сгрудились и перекрыли путь.

- Что происходит сзади? - прошептал Худ.

- Они идут за нами. - Голос Сью дрожал.

В трех шагах от стоявших на пути матросов Худ шепнул:

- Стой здесь. Следи за теми, что сзади. Когда я крикну "беги", мчись со всех ног на корму. - Он шагнул вперед, выхватил из-за пазухи пистолет и, размахивая им перед физиономиями матросов, велел им отойти с дороги. Те, казалось, были удивлены, увидев в его руках оружие. Но один из них, в центре, отрицательно мотнул головой. Худ снова сделал им знак расступиться. Они насупились и сомкнули плечи. Худ выстрелил в живот матроса, стоявшего слева, и тут же прицелился в его соседа. Среди матросов наступило замешательство. Раненый с дикими воплями катался по палубе.

- Беги!

Сью метнулась вперед. В руках матроса в центре блеснула сталь. Худ вцепился в его руку. Но тут на Худа бросился третий матрос, а на подмогу уже спешили трое остальных. Худ выстрелил третьему в лицо, развернулся и побежал. Сью уже мчалась за ограждением: дверь оказалась незаперта.

Он мчался с пистолетом в вытянутой руке, готовый стрелять в любой момент. За ним гнались по пятам. Когда он проскакивал ограждения, невесть откуда выскочил ещё противник и прищемил металлической дверью его руку. Худ разжал пальцы, "уэбли" отлетел по палубе. Худ развернулся и побежал, скомандовав на ходу девушке:

- Давай вниз. Быстро.

Она стояла на корме возле веревочной лестницы.

- Спускайся! - Два пальца Худа были раздроблены, от боли сводило зубы.

Они находились в самой худшей позиции, которую только можно было придумать. Матросы могли выскочить в нескольких футах от них по обе стороны рубки, служившей для них великолепным прикрытием. Одна удачная атака - и им со Сью конец.

Худ перекинул ногу через борт.

- Быстрее!

Металлическая дверь с лязгом распахнулась.

Они слетели вниз и прыгнули в лодку. С криком "- Отдать концы!" Худ метнулся к мотору. Открыв дроссельную заслонку, он рванул к себе рукоятку. Но мотор молчал. Еще попытка. Без толку. Мотор не подавал признаков жизни. Худ с силой отчаяния дернул рукоятку. Ничего. Он открыл крышку двигателя, чтобы найти топливный насос.

Сью тяжело дышала. Он поднял голову. Она изо всех сил пыталась оттолкнуть лодку от борта яхты. В этот момент над перилами появился ряд черных голов. Затем к ним присоединилась голова Перрина. У него в руках была автоматическая винтовка.

- Сью, берегись! В сторону! - Худ прыгнул к ней и заслонил собой. Затем схватился за канат и развязал узел. Прогремел выстрел. Пуля ударилась о планшир.

- Спрячься на корме - и, ради Бога, пригнись, - крикнул он девушке. Вцепившись в веревочную лестницу, он попытался оттолкнуть лодку, но та не сдвинулась ни на дюйм. Он снова бросился к мотору. Перрин выстрелил снова. Пуля отколола щепку прямо перед носом Худа. Почти сразу прогремел следующий выстрел - один из матросов подобрал "уэбли". Худ в отчаянии рванул на себя рукоятку. Мотор чихнул. Он глянул за борт. Каким бы ни было течение, его скорость явно мала и лодку не сдвинет.

Весла. Теперь оставалось надеяться только на них. Он нагнулся за ними на дно лодки, стал вытягивать наверх, и тут заметил, что пуля разбила одну из железных уключин.

Прогремели ещё два выстрела. Сью вскрикнула.

- Ты ранена?

- Царапина, ерунда.

Они представляли из себя великолепные мишени. Он отбросил весла, вновь кинувшись к мотору. Тот вновь чихнул. У Худа проснулась надежда.

- Чарльз, осторожно!

Над фальшбортом "Тритона" свесилась голова человека в спецовке механика. В его руках был легкий автомат. Он прицелился...

- Прячься под кормой, - закричал Худ.

Но Сью лишь повторила:

- Чарльз, смотри! Смотри! - и показала рукой в сторону Кап Ферра. Оттуда величаво выплывал огромный океанский лайнер водоизмещением не меньше тридцати тысяч тонн. Худ не верил своим глазам. Лайнер был совсем рядом, неторопливо рассекая носом морскую гладь. На палубах стояли сотни пассажиров, держась за перила и глядя на них. Назывался лайнер "Аркада". Должно быть, он только что вышел из гавани Вилльфранша в один из круизов, и внезапно Худ вместе со Сью оказались в центре внимания пассажиров! Худ завопил от безумной радости. Какое везение!

- Помаши им, Сью! Ради всего святого! Не переставай! Пусть они не сводят с нас глаз! Кричи!

Пока она стояла, размахивая обеими руками, Худ снова склонился над двигателем.

- Эй! Йо-хо-хо! - Сью кричала во весь голос. Толпы людей с палуб махали ей в ответ. Приветственно реяли косынки. Команда "Тритона" неожиданно исчезла. Перрин и механик с автоматом умчались вместе с остальными. Огромный лайнер проплывал совсем рядом. Слышались крики людей с палубы, приветствующих Сью. Один из членов команды на мостике смотрел на них в подзорную трубу, а несколько пассажиров разглядывали в бинокли.

Худ удвоил усилия, и вдруг мотор чихнул, затарахтел - и заработал. Очень осторожно, чтобы не заглушить мотор, Худ прибавил газу. Мотор стал постепенно набирать обороты, и медленно взревел.

- Поехали, девочка! - крикнул он. - Держись! - Он выжал сцепление, повернул руль, они отошли от борта и помчались к берегу.

Худ сжал Сью в объятиях.

- Приветствуем "Аркаду"! Кричи громче! "Аркада" нас спасла. Они размахивали руками, подпрыгивали и кричали "ура" вслед уходящему лайнеру. И не нужны были слова. Лайнер спас им жизнь.

23

Безумно торопясь в Париж, Худ не мог терять ни минуты. Сойдя на берег, они позвонили Парди. Но консул отсутствовал. Худ нацарапал короткую записку и велел Сью отнести это Парди для отправки по тому же самому адресу, что и прежде - в военную разведку. К счастью, рана на её ноге оказалась несерьезной. Парди наверняка даже не поинтересовался подлинностью сообщения. Иметь союзником энтузиаста совсем не плохо!

В парижском аэропорту Орли Худа ожидала машина с его помощником Чаком Уитни и сотрудником военной разведки Генри Прайсом, через которого Кондор переправлял срочную документацию из Брюсселя. Они ему сообщили, что решено не впутывать сюда французские секретные службы. Они отлично работают, но, по мнению Кондора, их не стоит информировать о деятельности Худа на территории Франции. Это серьезно усложняло выполнение задачи, Но Худ прекрасно понимал позицию Кондора. Скорее всего, это был приказ с самого верха.

Темноволосый и голубоглазый Уитни был стройным парнем атлетического сложения. Прайс был пониже его ростом, крепок и жилист. Худ быстро ввел их в курс дела. Судя по всему, они не успевали добраться в штаб-квартиру НАТО на другом конце Парижа к началу первого заседания открывающейся сессии Совета.

По мере приближения к Сене количество автомобильных пробок все возрастало и они принимали угрожающие размеры. Вдобавок ко всему, дорога поднималась вверх. Машины вынужденно въезжали на тротуары, пытаясь пробиться хоть как-то пробиться вперед.

- А что же тут твориться в часа пик? - поинтересовался Прайс.

- Они его не замечают, для них нет никакой разницы.

Через сорок минут они добрались до Трокадеро. Челюсть и голень Худа зверски болели. Все, что он успел сделать - заклеить раны пластырем. После бормашины его не отпускала дикая зубная боль. Два раздробленных ногтя на пальцах правой руки распухли и почернели.

Десять минут они потратили, чтобы обогнуть площадь Трокадеро. Небо затянули черные дождевые тучи. Худ изнемогал нетерпения.

- Езжай между деревьями, парень, прошу тебя! - взмолился Прайс. Водитель вырулил на центральную аллею, тянувшуюся вдоль широкого проспекта, и газанул. Тотчас десятки других машин последовали их примеру.

Наконец они подъехали к Булонскому лесу. Машина остановилась на бульваре Лан.

- Быстрее, - бросил Худ, выпрыгивая из машины, и они помчались к зданию НАТО. Преодолев бегом четверть мили, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, они вбежали по ступенькам в мраморный холл здания и направились к лифту.

Им преградили дорогу двое в штатском.

- Будьте добры, сначала пройдите к столу регистрации и осмотра.

Французский служащий, сидевший за центральным столом, прищурил маленькие близко посаженные глазки.

- Нам необходимо срочно встретиться с мистером Джорджем Уизерби. Это очень важно. - Они решили сообщить обо всем Уизерби, который был человеком номер два в британской делегации. Однажды он встречался с Худом. Обращаться к людям из службы безопасности, охранявшим здание, означало увеличить проволочки, пускаться в объяснения и только запутать дело, не называя имен и цели визита.

Служащий плюнул на палец и начал неуклюже водить им по списку приглашенных.

- Британская делегация, - нетерпеливо бросил Худ.

- Да, мсье, - отозвался француз, не переставая водить пальцем. Ему было под пятьдесят и он напоминал водителя грузовика, поставленного на пуанты. Он послюнил палец, перевернул страницу, внимательно её просмотрел, затем перевернул следующую.

Худ осматривал холл. В нем были три широченных двери. Первая, которой воспользовались они, выходила на парковую зону Булонского леса, засаженную правильными рядами деревьев. В солнечные дни там обычно играли дети. Вторая вела к выходу на бульвар Лан, тянувшийся вдоль здания, и третья выходила на одну из дорог, проложенных через Булонский лес. В холле крутилось множество людей: журналисты, штатные сотрудники штаб-квартиры, прибывающие делегаты. Группы людей входили и выходили из лифтов. То и дело к зданию подъезжали длинные черные лимузины и из них торжественно выходили официальные лица. У лифтов и внутренних дверей здания дежурили сотрудники службы безопасности.

- Поторопитесь, дружище, - обратился к служащему Прайс. В ответ француз что-то буркнул, не поднимая глаз от списка.

- В чем дело? - спросил Худ. - Господи, вы что же, не можете понять, что это очень срочно? Уизерби, вы понимаете?

Худ начал соображать, как лучше прорываться наверх. Подождать, пока лифт не начнет закрываться, и потом стремительно в него нырнуть? Но это может только усложнить дело, да к тому же где искать Уизерби, ведь здание такое огромное.

Наконец служащий снял телефонную трубку, набрал номер и стал ждать. Время остановилось. На другом конце провода никто не отвечал. С видом полнейшего равнодушия он положил трубку и тупо посмотрел на них. Худ взбесился. Служащий снова снял трубку и позвонил. Говорил он по-французски.

- Алло? Говорите. Это Пулярд. Уо-зэг... Как? Нет, не видел. Я здесь один. Ты уже обедал? Хм, нет... Слушай. Уо-зэг... Алло? Алло? ... Куйо, ...ты что, повесил трубку? - Он снова набрал номер.

- Не могли бы вы поспешить? - с нажимом произнес Худ.

- Алло...алло, алло? Это я... А? ... Это он тебе сказал? Ну, как хочешь. А?

- Уизерби! - зарычал Худ.

- Слушай, Уозэгби, это шестьсот двенадцатый? ... Нет, первая "У". Отлично. Спасибо. До скорого..

- Шестьсот двенадцать, пошли - - Худ уже развернулся к лифту, но их окликнул служащий.

- Минуту, мсье! Ваши документы!

Скрипя зубами, Худ протянул ему паспорт, остальные сделали тоже самое. Француз начал скрупулезно переписывать паспортные данные, заполняя специальную форму.

- Зачем это?

- Так нужно. И не стоит так раздражаться, мсье.

- Ладно, - мрачно буркнул Худ, - продолжайте.

Клерк погрузился в записи, склонившись над бумагами. И тут Худ увидел, как в дверь на противоположной стороне холла вошел Эндрюс.

- Вот он!

Уитни и Прайз проследили за его взглядом. Эндрюс вышел из "роллс-ройса", остановившегося у входа со стороны парковой зоны, где размещались постоянные представительства, и теперь шел через холл к лифту. На нем были плащ и шляпа Ричарда Кэлверта, а в руке он сжимал его портфель. Он выглядел идеальным двойником Дика в каждом движении, в каждой детали.

Худ зачарованно следил, как Эндрюс улыбнулся, махнув рукой швейцару и охраннику. В нем не чувствовалось никакой натянутости или напряжения. На какую-то долю секунды Худа охватило странное чувство, что это и вправду был Ричард Кэлверт. Эндрюс сунул руку в карман и что-то предъявил, возможно, пропуск. Охранник глянул в документ, и поздоровался. Швейцар уже нажал кнопку вызова лифта.

Худ молниеносно сорвался с места и пустился через весь холл. За ним неслись Уитни с Прайсом. Они увертывались от стаек стенографисток и машинисток, расталкивали аккредитованных журналистов и уворачивались при встречах с официальными лицами. Все ошарашенно следили за внезапным марш-броском. Впереди открылась дверь опустившегося лифта, в него вошел Эндрюс. Но лифт ещё стоял.

Пробиваясь вперед, Худ закричал:

- Эндрюс! Зарубин! Лицо Эндрюса не дрогнуло. В следующую секунду лифтер закрыл дверь и они уехали. И тут же Худ с друзьями почувствовали на своих плечах чью-то крепкую хватку.

- Что это значит? - Рядом с ними стояли сотрудники службы безопасности и охраны здания.

- Человек, который только что уехал в лифте, самозванец и мошенник. Его необходимо задержать.

- Кто вы такие?

- Я здесь для того, чтобы срочно встретиться с мистером Уизерби из британской делегации. Поверьте, это очень срочно.

- Только что в лифт вошел британский постоянный представитель, послышался нестройный хор голосов. Кричал швейцар и стоявшие около лифта.

- Это сэр Ричард. У входа стоит его машина.

- Он сюда приходит каждый день.

- Мы его знаем уже два года.

- Итак, что все это значит?

Худ взорвался. Хаос нарастал. Эндрюс находится в кабинете Ричарда, среди секретных документов. Через несколько минут он отправится на заседание Совета и сложность убедить кого-либо в том, что это не настоящий Ричард Кэлверт возрастет тысячекратно. Можно будет распрощаться с возможностью выдворить его из здания НАТО. Наверняка у него имеются ключи и от сейфа Ричарда. Худ представил, как он звонит секретарше Кэлверта: "Элисон, принесите мне папку со сверхсекретными материалами по военно-воздушной тематике".

Неожиданно в толпе показалась голова служащего из регистрационного бюро. Он подслеповато щурился.

- Дайте пройти. - Пробравшись к троице, он вернул им паспорта. Их взял Уитни.

- Cейчас, ради всего святого, давайте вместе поднимемся наверх, обратился Худ к людям из охраны.

У старшего охранника отвисла челюсть.

- Ну ладно.

Худ, Уитни, Прайс, лифтер и три охранника вошли в лифт. На шестом этаже Худ сказал: - Комната 612, - и они пошли по коридору. Внезапно Худ воскликнул: - Уизерби!

Прямо перед ними из распахнутой двери выходил рослый и элегантный Уизерби с красной дипкурьерской папкой в руках. Все остановились.

- Минуточку... Чарльз Худ, если не ошибаюсь? - протянул Уизерби.

- Да. Послушайте, нет времени вдаваться в детали нет. Вы видели Ричарда Кэлверта?

- Он только что пришел. Сейчас он в своем кабинете.

- Где?

Уизерби указал на одну из дверей.

- Но он очень занят. Никого не принимает. Если только...

- У нас тут есть право экстерриториальности?

- Черт, я не знаю. Возможно, да.

Худ глянул на Уитни и Прайса, затем на охранников, и вытащил пистолет.

- Не пытайтесь нас остановить.

Худ осторожно повернул ручку. Дверь была заперта. Жестом он велел Уитни оставаться на месте и повернулся к Уизерби.

- Где сидит секретарша?

- Сюда.

Они подбежали к следующей двери и вломились в приемную. Две молоденькие секретарши удивленно подняли голову. Одна держала поднос с чашками чая. Вторая, стоя у полки с папками, уставилась на револьвер Худа. Дверь в кабинет Кэлверта была закрыта.

- Элисон, - обратился Уизерби к одной из девушек, - сэр Ричард у себя?

Дверь отворилась и курьер в униформе проворно выскочил из кабинета. Худ мельком увидел Эндрюса, стоящего в кабинете с кипой документов в руке. Он поднял голову, когда дверь почти закрылась. Худ бросился к двери. Возникла суматоха и всеобщее замешательство. Курьер и девушка с подносом оказались на пути Худа. Девушка завопила, словно сумасшедшая, и заметалась взад-вперед с подносом, чашки посыпались на пол. Худ рванул дверь. Эндрюс его увидел и успел запереться.

Худ обернулся к Уизерби.

- Есть другие выходы?

Уизерби заколебался.

- Не думаю. Впрочем, подождите минутку, с другой стороны конференц-зал. Хотя, должен заметить, не понимаю, кого вы ищете.

- Ради Бога, все вопросы потом. Где этот чертов конференц-зал?

Уизерби снова вывел их в коридор. Они пробежали мимо Уитни и в самом конце коридора свернули налево. Повсюду тянулся ряд одинаковых дверей. Уизерби бросился ко второй из них. Они влетели внутрь и остановились, увидев длинный пустой стол для заседаний и приоткрытую дверь в кабинет Кэлверта в другом конце зала. Прайс побежал вперед и заглянул в кабинет.

- Ушел...

Худ выругался.

- Могу я поинтересоваться, что происходит? - спросил Уизерби.

- Здесь был вражеский агент, а не Ричард Кэлверт. Теперь у него все бумаги Дика.

- Неужели?!

- За пару минут он выскочит из здания и скроется. Здесь есть какая-то система сигнализации, чтобы поднять тревогу?

- Кажется, да. Впрочем, если даже есть, мы никогда ей не пользовались. И в любом случае, сейчас это проблематично. С минуты на минуту начинается первое пленарное заседание. Он не сможет далеко уйти...

- Этот человек способен поминутно менять свою внешность.

- Что!?

Худ лихорадочно обдумывал, что предпринять. В конце коридора открылись двери лифта.

- Задержите его - крикнул Худ, Прайс кинулся к кабине.

- Послушайте, Уизерби, - торопливо заговорил Худ. - Как только мы спустимся вниз, отдайте службе безопасности приказ объявить общую тревогу. Проверять каждого, кто захочет покинуть здание. Если вы его увидите, задержите любой ценой и помните: неважно, кто и что будет говорить, не имеет значения, что вы сами будете об этом думать. Он не Ричард Кэлверт! Пошли, Чак. - Они побежали к лифту.

Бульвар Лан был забит машинами, безнадежная пробка сковала движение. Вереницы автомобилей тянулись через Булонский лес.

- Ну все, он сбежал.

Они переглянулись. Худ знал, это так. Лобэр наверняка просчитал все варианты, в том числе и поспешное бегство.

- Поехали. - Они побежали к стоянке такси на авеню Бужо.

- Рю Дюбош, четырнадцать.

- Возле Оперы? - спросил водитель.

- Именно. И поспешите.

Поездка через центр, как обычно, превратилась в пытку. О, эти парижские пробки! На Итальянском бульваре они выскочили из такси и помчались бегом, расталкивая толпы прохожих. Дом четырнадцать оказался высоким узким зданием, в далеком прошлом, видимо, доходным домом, теперь дававшим приют различным фирмам. Весь первый этаж здания занимала страховая компания.

Оставив Прайса у входа, они вошли в здание. Внутри было мрачно и грязновато. Казалось, со времен Луи Наполеона здесь не ступала нога человека. Старинный гидравлический лифт стоял на втором этаже. Как и рассказывал Туки Тейт, из-под земли тянулся вверх замасленный стальной трос.

- Здесь, - уверенно сказал Худ.

Они вызвали лифт и вошли в опустившуюся кабину. Худ нажал кнопку верхнего этажа. Лифт зашипел, тяжело вздохнул, словно не понимая, отчего его не оставят в покое, и медленно поехал вверх. В здании стояла тишина. Они миновали второй, затем третий этаж. Наверху хлопнула дверь. Они переглянулись.

В этот момент лифт проезжал четвертый этаж. Худ толкнул дверь. Лифт задрожал, задергался и с шипением остановился. Выйдя на площадку и запрокинув голову, Худ пытался увидеть, что происходит наверху. Какое-то время они слышали шарканье шагов. Человек спускался вниз. Но сейчас шаги замерли. Повисла звенящая тишина. Тот, кто спускался, прятался на лестнице этажом выше.

Худ отступил назад, Чак Уитни вытащил пистолет. Прижимаясь к стене, они ждали. Через секунду где-то наверху метнулась тень, и человек, видимо, вновь затаился, явно что-то подозревая. Затем они снова увидели тень, уже на ступеньках пониже. Что-то слабо скрипнуло.

Внезапно над перилами вынырнула голова. Это был Лобэр. Он их заметил и голова мгновенно исчезла.

Худ помчался вверх по ступенькам. Они слышали топот шагов бегущего впереди Лобэра. Когда они были на площадке пятого этажа, Лобэр сворачивал на седьмой - последний. Они слышали, как он хрипел, но при этом ускользал от них удивительно проворно. Худ из последних сил старался его догнать.

Яркая вспышка предварила грохот выстрела. Худ отскочил. Пуля рикошетировала от стены. Лобэр мчался вверх, они следом. Когда он вбежал на площадку, Худ выстрелил. Но Лобэр успел влететь в темный проем в дальнем углу лестничной клетки.

Худ налег на дверь плечом. Она была закрыта на ключ. Он мотнул головой Уитни: - Проверь черный ход!, - а сам бросился в темный угол.

- Осторожней! - крикнул вслед Уитни.

Худ почувствовал на лице прохладную свежесть. За проходом виднелся ещё один лестничный пролет. Подняв голову, он увидел ночное небо. Дальше крыша. Он выставил перед собой пистолет, и, придерживая курок большим пальцем, оттянул спусковой крючок. Теперь только напряжение большого пальца удерживало пистолет от выстрела.

Худ неслышно поднялся наверх и выбрался на крышу. Во тьме полыхнул второй выстрел Лобэра. Худ укрылся за дымовой трубой. Вдали он едва различил темное пятно удаляющейся фигуры и пальнул наугад. Попал он в Лобэра или нет - не известно. Но Лобэр исчез.

Худ побежал в ту сторону, где исчез Лобэр и споткнулся о какое-то препятствие. При падении пальцы разжались, пистолет выпал из рук, покатился в сторону и со стуком провалился вниз.

Он склонился, ощупывая препятствие, сбившее его с ног. Это была радиоантенна с подводящим кабелем. Справа, в двух футах от него, крыша уходила вниз. Слева она тянулась ровно и на её поверхности громоздились трубы дымоходов. Немного дальше на одной из крыш сияли мощные прожекторы, заливая потоками света Оперу и прилегавшую площадь.

Худ помчался по крыше в сторону огней. Прямо на него из темноты шагнул Лобэр.

Худ рванулся вперед и нанес мощный удар в челюсть Лобэра. Прогремел выстрел и пуля ушла куда-то в сторону. Лобэр размахнулся, чтобы ударить пистолетом по голове. У Худа времени на раздумья не было. Он ударил ногой по колену Лобэра, и когда тот согнулся от боли, отскочил в сторону и выбил пистолет из его рук.

Свободной рукой Лобэр схватил его за лодыжку и рванул на себя. Худ опрокинулся на спину. В ту же секунду Лобэр распрямился, целясь ногой ему в голову. Ботинок с заостренным металлическим носом угодил в висок Худа. Перед его глазами рассыпались мириады искр. Лобэр побежал по краю крыши, среди кабелей и прожекторов - там явно был какой-то запасной выход! Он закрывал лицо рукой от слепящего моря огней.

Худ вскочил и помчался вдогонку. На миг Лобэр оглянулся, и Худ, следовавший за ним по пятам, ухватился за его плечо. Лобэр оступился. Худ вырвал полусгнивший металлический козырек дымовой трубы у себя из-под ног и ударил Лобэра. Тот зашатался и рухнул на один из прожекторов. Посыпались осколки, вспыхнул яркий свет и мгновенно потух. Все погрузилось в кромешную тьму.

Лобэр завизжал. Худ почувствовал запах горелого мяса. Его нога заскользила по краю крыши. Он стал стремительно озираться в поисках опоры, затем нащупал кабель и сумел подтянуться.

Поблизости раздавалось тяжелое дыхание Лобэра, но самого его разглядеть не мог. Худа ослепила вспышка. Что-то больно ударило по груди, так что перехватило дыхание. Он рухнул на спину, как подкошенный, и больно ударился головой. Затмевая небо, над ним высилась зловещая фигура Лобэра. Он высоко занес треногу, готовясь нанести смертельный удар. Худ попытался откатиться. Тренога только задела его плечо, но от невыносимой боли он едва не потерял сознание. Но в мозгу непрерывно стучало: "- Не останавливайся, двигайся, иначе он тебя убьет. Да шевелись же!"

Машинально, как нокаутированный боксер, он конвульсивно задергал руками и ногами, отодвигаясь подальше от Лобэра и с ужасом вспоминая, что неподалеку крыша кончается. Худ временами отключался, его сознание то вспыхивало, то гасло, в глазах все плыло, он задыхался. Глоток воздуха, ради Бога, только один глоток. Он напряг глаза.

На него снова надвигался Лобэр. Худ собрался с последними силами, вскочил на ноги и ударил наступавшего Лобэра в солнечное сплетение. Тот сразу поник и весь скрючился. Вцепившись обеими руками в его затылок, Худ изо всех сил гнул голову Лобэра ещё ниже, одновременно врезав коленом в его опущенное лицо. Послышался кошмарный хруст. Лобэр содрогнулся и неверной походкой отступил на пару шагов. Худ прыгнул на него и сжал мертвой хваткой могучую шею. Нетвердо стоявший на ногах Лобэр пытался расцепить руки повисшего на нем Худа.

Позади них сиял огромный прожектор. Нога Лобэра зацепилась за кабель. Он зашатался и рухнул на прожектор спиной. И тут же взвыл, как зверь, почувствовав палящий жар прожектора. Лобэр бился, как рыба на сковородке, изо всех сил пытаясь уберечь шею и голову от раскаленного металла. Сцепив зубы. Худ не давал ему возможности привстать, придавив живот ногой и вдавливая Лобэра в самое пекло.

Одежда на Лобэре вспыхнула. Затем зашипела и стала с треском лопаться кожа. Худа душил кашель от гари и зловонного дыма. Лобэр ловил руками воздух и судорожно бился, но Худ по-прежнему прижимал его к прожектору. Постепенно Лобэр слабел и уже почти не сопротивлялся. Над прожектором длинной дугой свешивался кабель. Худ дотянулся до него, подхватил и, накинув на Лобэра, привязал того намертво. Лобэр вновь задергался, шипение обгорающей кожи стало громче. Отвратительная гримаса обезобразила его лицо, изувеченный глаз полез на лоб. Он шевелил губами, хватая ртом воздух, и невнятно мычал. Жизнь стремительно уходила из его тела.

- Это за Айвори, - сплюнул Худ, развернулся и помчался по крыше к выходу. Его качало. На минуту он остановился, чтобы привести в порядок дыхание. На площадке седьмого этажа Уитни как раз выходил из открытой квартиры.

- Дьявол! - воскликнул он при виде исполосованного лица Худа. - Что произошло?

- Я его прикончил, - Худ все ещё тяжело дышал. - Где же второй?

- Там никого нет. Я проверил и черный ход. Дверь заперта с этой стороны, и ключ все ещё торчит снаружи.

- Хочешь сказать, он сюда не приходил?

- Похоже. С тобой все в порядке, Чарльз?

Худ кивнул и отмахнулся от сигареты, протянутой ему Чаком. Зубы и рана в челюсти невыносимо болели. Он механически отряхнул рукой одежду.

- От Прайса ничего не слышно?

- Ничего.

Они вошли в квартиру и дозвонились в кабинет Уизерби. Эндрюса не обнаружили. Худ повесил трубку.

- Лучше принять вот это. - Уитни нашел бутылку виски и плеснул Худу. Подкрепившись, они спустились на улицу. Прайс не заметил никого подозрительного.

Худа одолевало сознание бессилия. Он в отчаянии выругался.

- Сейчас они наверняка делают копии с документов. Мы должны их найти. Во что бы то ни стало!

Его взгляд упал на афишу напротив. "Корсет - шалун". Корсеты! Он схватил Уитни за руку.

- Какое сегодня число?

- Двадцать первое апреля.

- Двадцать первое апреля. - Он неожиданно вспомнил пригласительный билет в каюте Эндрюса. - Сегодня открывается демонстрационный показ корсетов. Плановая работа торгово-закупочной комиссии. Сотни манекенщиц, грандиозное шоу. Вот оно! Срочно едем. Такси! Эй, такси! Такси!

- Куда едем?

Они прыгнули в машину.

- Отель "Альберт Шестой". И постарайтесь побыстрей. Неважно, если вы нарушите правила дорожного движения, если они вообще есть в Париже. Гоните!

- В чем идея, Чарльз?

- Вам обоим лучше изобразить потенциальных заказчиков большой партии корсетов, - коротко ответил Худ.

Проблемы с парижским уличным движением, если то, что происходило на улицах, можно было называть движением, да и то, с большой натяжкой, не исчезли. Но водитель, молодой парнишка с бледным курносым лицом, был неисправимым романтиком. Срезая углы на поворотах и периодически взбираясь на свободные островки бордюра, заезжая на полосу встречного движения и лихача почем зря, он между делом рассказывал, что в вождении такси обычно не хватает приключения и авантюры. А в такие моменты, как сейчас, в таксисте по-настоящему просыпается гонщик! Город состязается с ним, бросая вызов и превращаясь в арену соперничества. Основа его техники заключалась в том, чтобы напугать других водителей безрассудной ездой и заставить уступить ему дорогу. Он игнорировал знаки "Поворот запрещен", сокращал дорогу, проезжая по переулкам с односторонним движением всем навстречу. Полицейские таращились и пожимали плечами. Водитель махал им рукой.

- Сегодня вечером они никого не останавливают и не выписывают штрафы, - смеялся он, проскочил между грузовыми "рено" и "пежо", отчаянно сигналя шоферам, и, наконец, круто затормозил у парадного входа отеля "Альберт Шестой".

- Это было грандиозно, - признал Худ, протягивая ему деньги.

Они поспешили внутрь. В вестибюле бурлило людское море. Они осмотрелись. Худ увидел шлемы с перьями и сине-алые мундиры.

- Сюда, - скомандовал он.

Они прошли к лестнице, ведущей вниз. Вдоль неё стояли солдаты республиканской гвардии - золоченые шлемы, синие мундиры с алыми обшлагами, белые галифе, начищенные до блеска сапоги. Гвардейцы замерли, приветственно салютуя обнаженными саблями. Надпись над лестницей гласила: "Представительство синдиката производителей женского белья".

Прайс и Уитни с сомнением посмотрели на Худа.

- Ты уверен, что нам сюда?

- А что здесь делают гвардейцы?

- Человек, которого мы ищем, - здесь. На профессиональном шоу женского белья.

Прайс кивнул головой на блистательных гвардейцев.

- И все это ради корсетов?

- Они их примеряют на досуге.

Спускаясь вниз. Худ инструктировал друзей:

- Слушайте, ради всего святого, перестаньте выглядеть такими придурками. Поймите, это сугубо профессиональное мероприятие. У вас должен быть взгляд пресыщенных скептиков. Вы смотрите на это многие годы. Вы производите черт знает какие штучки. Наша цель - найти Эндрюса.

У подножия ступенек группа людей с солидностью послов, во фраках и смокингах, с улыбкой им поклонилась. Худ предъявил водительские права с фотографией обезьяны и кивнул самому лоснящемуся и прилизанному из послов. Чувствуя, что идет по острию бритвы, он не собирался отступать.

- Худ и партнеры, "Корсет Лимитед".

- Как-как? - переспросили его по-французски.

- Ну, вы же понимаете. Одень На Меня Пояс и Пристегни Чулки, продолжал резвиться Худ по-английски.

- Пригласительный билет, мсье? - улыбался "посол", разводя ручками, словно играя на невидимом концертино. Потом попытался выразить все это на английском. - Показывать ваш пригласительный билет, мистер.

Худ изобразил полное недоумение. Он уцепился за английский, как за маму.

- Но мы его просто выбросили после того, как вошли. Мы уже здесь были. Но потом нас срочно вызывал к телефону министр торговли.

"Посол" улыбнулся. Его ручки сжали меха концертино. Он, явно понимал лишь половину сказанного и оглянулся на остальных "дипломатов".

- А где же ваш коллега, который нас выпустил? - удивлялся Худ.

Недоуменные взгляды. Худ сделал вид, что увидел за их спинами в зале знакомых, и стал оживленно жестикулировать.

- Подойди сюда, старина, - громко позвал он, оживленно размахивая водительскими правами перед носом посла и продолжил щебетать по-английски. - Мы разрабатываем специальный вид подвязок для бала дебютанток в Виндзорском дворце. - Он приставил ладони к воображаемым пышным грудям. N'еst-се раs, не так ли?

Брови "посла" поползли вверх. Он глубоко поклонился. Остальные чины последовали его примеру и пропустили их в зал.

Огромный зал был забит до отказа. Мужчины и женщины сидели рядами вокруг узкого дефиле, закругленного в форме подковы. В зале было накурено и царил полумрак. Яркие пятна света выхватывали отдельные участки помоста.

- Немного рассредоточимся, - сказал Худ. - Посматривайте изредка на меня.

Раздвинув занавес, в дальнем углу зала появилась девушка, миловидная блондинка с ямочками на щеках. Дойдя до помоста, она стряхнула окутывающую её накидку и обнажила плечи.

Когда девушка стала двигаться по помосту. Худ услышал, как засопел Прайс. Девушка демонстрировала пояс, не прикрывающий бикини, и узкий бюстгальтер на бретельках. Ее сексуальность увеличивали черные чулки, резиновые подвязки и туфельки на высоких каблуках.

- Гарнитур "Дерзость", - пропел в микрофон диктор.

Девица лихо прошлась по помосту, то и дело останавливаясь, поворачиваясь и принимая театральные позы. Худа смешило, что даже корсет, выставляемый напоказ, в конечном счете становился предметом женского тщеславия. Едва ли в мире существует профессия, которой женщины завидовали бы больше, чем профессия манекенщицы. Как же тешится самолюбие, когда женщина может чем-то похвастаться перед другими женщинами!

Девушка прошла прямо перед ним. У неё была прелестная маленькая родинка высоко на внутренней поверхности бедра. Когда она дошла до конца помоста, раздались громкие аплодисменты.

Худ смотрел на лица сидящих. Торговцы женским бельем делали пометки в блокнотах, обменивались впечатлениями, наклоняясь к уху друг друга, и курили. В зале находилось множество мужчин, но Эндрюса среди них Худ не видел.

На помост вышла утонченная брюнетка. Сбрасывая накидку, она повернулась к зрителям спиной, затем элегантно развернулась на каблуках, прикрыв руками обнаженную грудь, и шагнула вперед. Под ажуром черного корсета просвечивала смуглая кожа. Она провокационно застыла, затем широко расставила ноги и медленно покачала бедрами.

- Гарнитур "Откровение", - проворковал диктор.

В зале послышались возгласы одобрения. Девушка повернулась спиной. В сеточках ажура призывно подрагивали её бедра. Она нагнулась. Замаячило видение - увы, на краткий миг - земли обетованной, девушка выпрямилась, улыбнулась и помахала зрителям рукой.

Слева от себя Худ видел раскрасневшегося Прайса, силившегося изобразить на лице пресыщенность профессионального заказчика, сосредоточенно царапающего какие-то каракули в своем блокноте. По другую сторону от Худа находился Уитни. Он старательно хмурил брови, но на губах играла идиотская улыбочка.

Худ стал пробираться вперед мимо зрителей. Интересно, как долго идет шоу. Не может быть, чтобы Эндрюс уже насытился и убрался восвояси. Кроме того, при таком скоплении народа его легко и упустить. Тем более в полумраке зала. Силуэты некоторых зрителей были едва различимы.

Вышла очередная модель. В просвете между головами и плечами Худ увидел обнаженную спину и длинную ногу. Чуть ниже, в первом ряду было свободное место. Он убедился, что Уитни его заметил, и только после этого стал пробираться вперед.

Зрители неохотно уступали ему дорогу. Пригнувшись, Худ спустился к помосту и добрался до свободного места. Тучная дама на соседнем стуле вытянула руку:

- Здесь занято, занято!

Худ радостно ей кивнул и сел. Дама продолжала отстаивать свои права и распаляться. Худ не обращал на неё никакого внимания. С этого места он мог лучше видеть зал. Модель находилась на другом конце помоста. Он переводил взгляд с одного лица на другое, просматривая ряды стоящих и сидящих зрителей. Эндрюса не было.

Сзади началось какое-то движение. Обернувшись, он увидел, как несколько человек выходили из зала, и вдруг подумал, что Эндрюс, явившись сюда, вполне мог поменять внешность. Справа от Худа высилась колонна. Часть зала за ней была не видна. Худ наклонился вперед, чтобы заглянуть за колонну. Женщина рядом снова разворчалась.

- Гарнитур "Кукушка".

Прямо над головой Худа на помост выпорхнула следующая манекенщица. Худ поднял голову. Вожделенная зона, затененная блеском корсета, приняла неясные очертания, таинство мистерии исчезло. Ничего особенного, так себе. Без сомнения, это была квинтэссенция профессионализма. Бюстгальтер на груди удерживался лишь за счет двух круглых маленьких дырочек посредине каждой из чашечек. Кукушка! Два крошечных розовых соска словно приветствовали аудиторию. Она стояла совсем рядом. Худ мог разглядеть гладкость её кожи; девушка отстегнула застежку резинки, взялась за нижний край корсета и закатила вверх, демонстрируя его эластичность. Послышались возгласы одобрения.

Кто-то коснулся плеча Худа.

- Здесь мое место!

Над ним склонилась мужеподобная женщина в галстуке.

- Простите, - сказал Худ и поднялся, подумав, что вряд ли корсет чем-нибудь сможет помочь такому экземпляру.

Возвращаясь между рядами, он вдруг увидел Эндрюса. Тот протискивался между сидящими зрителей в середине ряда на другом конце зала. Он спешил, не спускал глаз с манекенщицы на помосте. Худа вдруг пронзила невероятная догадка, что Эндрюс знает эту девушку и собирается её встретить. Потом понял, что Эндрюс его заметил, когда он крутился в переднем ряду.

Худ бросился в гущу стоявших позади зрителей, пытаясь пробиться на противоположный край зала. Прайс с Уитни пропали. Он продирался через группу ничего не подозревающих зрителей, которые аплодировали только что вышедшей модели, и, работая локтями, расталкивал всех подряд, спеша добраться до заднего ряда стульев. Отовсюду слышалось негодующее шипение и возмущенное шиканье.

Следующий проход начинался на несколько рядов правее. Эндрюс уже успел до него добраться, но увидев преследовавшего его Худа, отскочил назад и побежал. Худ кинулся к нему, отшвыривая всех со своего пути. Раздались сердитые окрики. Позади себя он услышал перепалку. Очевидно, Прайс и Уитни, пытаясь присоединиться к нему, попали в переделку.

Подбежав к проходу, он увидел, что Эндрюс в крайнем замешательстве замер у ног модели на помосте. Та как раз приняла позу скромности и добродетели: личико повернуто чуть в сторону, грудь приподнята, длинная нога отведена назад, а живот и все, что возбуждает желание, выставлены вперед.

- Гарнитур "Возьми меня" - хрипло прошептал голос в микрофон.

Фотограф снимал девушку, то почти касаясь объективом её бедер, то удаляясь от нее, чтобы изменить ракурс.

Неожиданно Эндрюс вскочил на помост рядом с ней. В одной руке он сжимал толстый портфель. На его лице смешались невероятная радость и животный страх. В своем парадном костюме он выглядел совершенно абсурдно рядом с полуобнаженной девицей. В то время, как все изумленно в мертвой тишине следили за его выходкой, не понимая, что происходит, он подлетел к девушке и схватил её за руку. Эндрюс весь дрожал, не в силах справиться с искушением овладевшей им страсти. Казалось, он хочет погладить девушку. Все зачарованно молчали. Потом зал ухнул. Ошеломленная девушка отступила назад.

Эндрюс пришел в себя, проскочил мимо неё и помчался вдоль помоста. Через секунду его фигура исчезла за занавесом. Худ подлетел к помосту, вскочил на него и бросился вдогонку за Эндрюсом. Зрители вскочили с мест. Отдернув на ходу занавес, Худ вбежал в огромный зал, полный манекенщиц и портных. Последовала немая сцена. Все подняли головы, привлеченные неожиданным появлением Эндрюса и рокотом моря голосов, сотрясающих зал за занавесками. Некоторые из девушек стояли в корсетах, готовясь к выходу, другие переодевались. Несколько девиц стояли и вовсе голые. Кто-то из них взвизгнул. Одна обнаженная барышня невозмутимо взглянула на Эндрюса, даже не пытаясь прикрыть свою наготу. Худ видел, что отсюда был только один выход, в другом конце зала.

За ним начинался коридор и каменная лестница. Худ перепрыгивал по три ступеньки, услыхав, как наверху хлопнула дверь. На площадке второго этажа он замер и прислушался. Нет, не здесь.

Он взбежал на следующий этаж и метнулся к двери. Внезапно послышался звон разбитого стекла. Худ изловчился и ударил по двери ногой. Та распахнулась, но за ней был тупик. Он вновь выскочил на площадку и бросился в другую сторону. Мчась во весь опор по коридору, он вдруг заметил разбитое окно. А за ним - Эндрюса.

Вцепившись кончиками пальцев в крошечный карниз, сжав зубами ручку портфеля, Эндрюс осторожно перебирал ногами, пытаясь продвигаться вперед но удалился всего футов на шесть.

- О, Господи, - пробормотал Худ.

Сзади подошел Уитни. Худ коснулся его руки, призывая к молчанию. Уитни выглянул наружу, переводя дух. Скрипнув зубами, он переглянулся с Худом. Оба молчали.

Эндрюс переместился ещё на несколько дюймов. Его шея вздулась от усилий удержать в зубах портфель. С ужасом они увидели, как пальцы Эндрюса начали соскальзывать. Они стали скользкими от выступившей из порезов крови. Пальцы медленно съезжали вниз, только самые кончики ногтей судорожно вгрызались в камень, дрожа от неимоверных усилий выдержать вес тела. Эндрюс уставился в каменную кладку, пытаясь удержать равновесие, но пальцы соскользнули, он вскрикнул, опрокинулся и рухнул.

Худ заставил себя посмотреть вниз.

- Чак, спустись и забери портфель. Поторопись. И лучше сюда не возвращайся. Встретимся на углу Елисейских полей.

Шеф поднял шифровку со стола.

"Вчера в семь вечера яхта "Тритон" с трудом вышла в океан, несмотря на обширные повреждения после столкновения с крейсером "Спрингфилд".

- Мы сделали все, что могли, сэр, - сказал Кондор.

Шеф кивнул. На его лице мелькнула тень улыбки.

- Кстати, Худ, Ричард Кэлверт интересуется, когда может с вами увидеться. Ему нужен ваш совет по поводу каких-то картин.

- С ним все в порядке?

- Абсолютно. Он немного поскучал взаперти, вот и все. Его слегка потрепали, но без приказа Лобэра не решились причинить никакого вреда.

- Французские спецслужбы крайне рассержены, - заметил Кондор. Чувствуют, что пропустили что-то важное, но понять, что именно, не в состоянии.

- Ну, если так, это прекрасно. - Шеф встал. - Спасибо, Чарльз. - Они обменялись крепким рукопожатием.

Вернувшись в кабинет Кондора, Худ обратился к его секретарше:

- Софи, соедините меня с Ниццей!

- Кого вызвать? Снова консула?

- Нет, на этот раз мне нужен ночной клуб "Ле Ниша".

- И что это значит?

- Много всего хорошего.

Покосившись на Худа, она начала звонить в Ниццу. Трубку сняла Китти.

- Пинкертон, это ты?

- Нагуляла аппетит, девочка?

- Еще бы.

- Слушай, Китти. Есть причины, по которым я не могу прямо сейчас вернуться к тебе ради общего удовольствия. Значит тебе придется приехать в Лондон. Скажи Жожо, что тебе нужен отпуск. У британского консула в Ницце получишь билет. Консул мне сообщит, когда ты прилетаешь, и я встречу в аэропорту. Годится?

- Я буду в Лондоне завтра вечером.

- Как насчет того, чтобы слетать в Малагу или куда - нибудь еще?

- Не возражаю. Но только не в первую ночь.