Алхимия вечности

Глава 19

В четверг вечером я смотрю на потолок Кайли, усыпанный звёздами, когда слышу шаги в холле, и опускаю голову в сторону двери. Открывается щёлочка, и Брайан просовывает свою голову.

— Собирай вещи, — шипит он, — я вызволяю тебя отсюда!

— Серьёзно? — поражённо выдавливаю я.

— Да, одевайся.

Мы едем на Оклендские холмы, и пейзаж удивительно быстро меняется с городского на лесной. Дом, который нам нужен, представляет собой современную версию лесного коттеджа: прямые линии и стеклянные стены; но как бы то ни было, он отлично вписывается в окружающую его рощу. Внутри дети пьют пиво из красных пластиковых стаканчиков и танцуют под электро-музыку из стерео Доусона.

Последняя вечеринка, которую я посещала, была в «Изумрудном городе»: джинсы и клетчатая хлопчатобумажная рубашка с жемчужными пуговицами на мне далеко от шёлкового платья.

— Кайли! Я думала ты всё ещё под домашним арестом! — Лейла крепко обнимает меня, проливая немного пива на мой рукав. Она в малиново-розовом платье на бретельках и вишнёвого цвета колготках. Её волосы пурпурного оттенка свободно падают на плечи. Точь-в-точь Валентина.

— Я… — пытаюсь объяснить ей в плечо.

— Я освободил её из оков, — добавляет Брайан, и его серо-зелёные глаза сверкают.

— Ты, словно Робин Гуд, привёл моего лучшего друга ко мне, — говорит Лейла Брайану, выпуская меня.

Брайан хмурит лоб:

— Робин Гуд освобождал людей из тюрьмы?

Лейла пожимает плечами, затем делает глоток пива.

— Мы же в лесу, не так ли? Почему бы вам обоим не выпить.

Она берёт Брайана за руку и тащит его на кухню. Он поворачивает голову и смотрит на меня взглядом «эта-девушка-сумасшедшая», но не возражает. Я следую за ним к бочонку, где кто-то вручает мне красный пластиковый стаканчик, а мальчик, которого я не знаю, наполняет его пивом.

— Привет, Кайли, — говорит он.

— Привет, — за несколько дней, в течение которых я была Кайли, стало понятно, что это — самое ценное слово в моём лексиконе.

Брайан и Лейла все ещё болтают, и я чувствую себя третьим лишним. Я уверена, что она любит его, и подозреваю, что это чувство взаимно.

Я делаю глоток пива, наслаждаясь покалыванием, проходящим через мой живот. На противоположном конце комнаты, рядом с раковиной, я нахожу Ноя. Он разговаривает с какой-то девочкой, стоящей спиной ко мне, но я узнаю длинные блестящие каштановые волосы. Николь. На мгновение он поднимает глаза вверх, будто может чувствовать мой взгляд, и улыбается мне. Он заправляет освободившуюся прядь за ухо, а я поражена его красотой.

Я удивлена, что моё сердце разрывает грудь, как игла царапает записи. Хочу улыбнуться, но чувствую румянец на щеках и отвечаю кивком, прежде чем отвернуться. Я с преувеличенным интересом изучаю собственную кружку, пытаясь казаться занятой. Не заметив знакомых на кухне, открываю раздвижные стеклянные двери и выхожу.

На заднем дворе меня окружает только дикий лес; взгляд поднимается по стволам деревьев, к их пикам и звёздному небу. В нескольких сотнях шагов от дома, в конце папоротниковой дорожки, огромная огненная яма. Звучит песня незнакомой группы. Я подхожу к огню.

Девушка играет на аккордеоне, её дреды заплетены в две косички. Искусственный цветок закреплён на ремне её подтяжек. В группе ещё двое: парень в потрёпанной ковбойской шляпе, играющий на скрипке; другой парень, бритоголовый и с туннелем в ухе, щипает струны банджо. Они играют песню «Друг дьявола» группы «Благодарные мёртвые»[32] в медленном ритме, не бойко: это похоронная мелодия.

Я собираюсь уходить, но не тороплюсь.

«Аминь».

Присаживаюсь на большое бревно, лежащее рядом, и смотрю на огонь. Шантал подходит ко мне, а за ней Мэдисон, и контраст между ними заставляет меня смеяться. Волосы Шантал аккуратно убраны в шиньон, на ней безупречный бледно-голубой шерстяной свитер. Она осторожно садится на бревно, жестами приглашая Мэдисон присесть рядом. Косматые волосы девушки спадают на её лицо, она отбрасывает их обратно; в руках у неё фляжка и кожаный жакет. Она ухмыляется Шантал, которая всё ещё чувствует себя не к месту.

— Просто прими это, Шантал. Грязь на пальто — это нормально, — Мэдисон делает большой глоток из фляги и предлагает мне.

— Заткнись, Мэдди, — говорит Шантал ласково. — Это неизбежно, когда ты у костра.

Мэдисон тычет её в руку.

— В этом вся ты. Ты приехала сюда посмотреть, найдёшь ли ты Доусона, — она поворачивается ко мне, объясняя. — Никто не видел его.

— В чем ты меня обвиняешь? Он милый,— признаёт Шантал, приглаживая волосы. Мэдисон самодовольно улыбается мне.

Я перестаю слушать, когда Ной выходит к огню с Николь в хвосте. Как только она замечает меня, то хватает его за руку. Я притворяюсь, что не замечаю, наблюдая за пламенем.

Когда Ной замечает меня, то отпускает руку Николь. Она сужает глаза на меня.

— Ты не должна находиться здесь, — говорит она холодно. — Но мы так рады, что ты всё-таки пришла, — неискренняя улыбка.

— Да, я тоже могу сказать, насколько ты рада, — отвечаю я, улыбаясь так же, неискренне. Не знаю, что она сделала, но я не люблю её.

Николь закатывает глаза и садится на соседнее бревно.

Я отклоняю голову назад и смотрю на верхушки деревьев. Они качаются в темноте, и я представляю их скрип и карканье, возникающие от слоя ржавчины. «Странно, эти деревья — возможно, мои ровесники». Это унизительная мысль.

— Могу я взглянуть на скрипку? — спрашиваю я мальчика в ковбойской шляпе в перерыве. Он соглашается и вручает её мне. Николь глядит шокированно.

Я зажимаю корпус подбородком и вожу смычком по струнам, делая несколько первых экспериментальных аккордов.

— Вау, — говорит Шантал.

— Я практиковалась, — объясняю я, вспоминая скрипку в комнате Кайли. Я начинаю играть песню, названия которой не знаю. Этот традиционный «Ирландский Плач» напоминает мне о Шарлотте.

Мелодия соткана из случайных искр от огня, поднимающихся к деревьям и улетающих с дымом. Я так много лгу, что счастлива позабыть речь хотя бы на некоторое время. Заканчиваю играть и слышу маленький щелчок. Поднимаю взгляд на Ноя с фотоаппаратом в руках. Николь уже созрела для убийства.

Я слышу аплодисменты.

— Браво, Кайли! — говорит Лейла, подходя к огню, и Брайан поддерживает её.

— Это было очень красиво. Но слишком грустно. Это вечеринка, а не похороны.

Я смеюсь и отдаю скрипку обратно мальчику из группы. Они правы. Лейла садится рядом со мной на бревно.

— Я очень мрачная личность, — говорю я ей.

— Разумеется, — она кладёт руки мне на плечи. Шантал наконец-то замечает неуловимогоДоусона и уходит поговорить с ним; Ной занимает пустое место рядом со мной. Возможно, это разыгралось моё воображение, но, кажется, он сидит слишком близко. Я могу чувствовать тепло его тела рядом со мной, но не ухожу.

Такое странное чувство, но с положительной ноткой. Не могу поверить, что я — та девушка, что была готова умереть несколько дней назад. Эти эмоции так далеки от меня сейчас, словно принадлежали кому-то другому. Я чувствую улыбку, играющую на моих губах. Может, я действительно счастлива? Не доверяю своим чувствам настолько, что могу назвать это постоянным. Но сейчас, в окружении людского смеха, мне не важно, мимолётно ли это. Я хватаю это чувство и позволяю ему поддерживать меня, как и друзьям по обе стороны, как и пламени огня, согревающему лицо и…душу.