ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО. КРОВЬ НА КАМНЕ. 29 МАРТА 1997 Г. БАНДА ГАЛИ

В субботу они решили передохнуть.

И то сказать, пятеро убитых за десять дней. По паре жмуров в день. А если посчитать, сколько заработали! Сумасшедшие деньги, как говорил когда-то артист Райкин.

Им платили не за мертвеньких клиентов, а за сданные в «Спецэкспедицию» института Хозяйки драгоценности.

За десять дней они передали Инессе, их связной и «экспедиторше», драгоценностей миллиона на два баксов. По предварительным подсчетам, только два старинных перстня, взятых в маленьком провинциальном городке Рудный, тянули на пол-лимона.

Галя, высокая, рыжая, грудастая, встала из низкого кресла, сладко потянулась, подошла к камину и пошевелила крупные березовые поленья виртуозно выкованной кочергой. Вдохнула терпкий запах березового дымка. Чувствовался и слабый, но такой милый запашок можжевельника. Это Маришка наверняка добавила можжевеловых веток для аромата.

Банда Рыжей Гали уже сутки отдыхала на даче в 25 км от Санкт-Петербурга. Приказ был — лечь на дно, двое суток отлежаться, отдохнуть и брать коллекцию старинных орденов адмирала Воропаева в Питере. Старик жил один, его надо мочить, чтоб похищение коллекции как можно дольше оставалось нераскрытым.

Сколько на счету Галиной бригады и взятых драгоценностей, и задушенных, отравленных, пристреленных и зарезанных клиентов? Даже не вспомнить. Две девчонки в Рудном в памяти останутся надолго. Не потому, что сами бабенки были какие-то особенные. И не потому, что взяли очень уж дорогие вещицы. Крупные, массивные перстни с большими, неправдоподобно большими для настоящих камнями не сильно глянулись Гале и ее подружкам Маришке и Ришке. Но вот с профессиональной точки зрения операция была проведена чисто. И даже Галя улыбнулась своим мыслям — виртуозно.

Кому пришла мысль инсценировать изнасилование и тем сразу запутать следствие? Кажется, Иришке. Когда-то, лет десять назад, ее саму зверски изнасиловали три алкаша-бомжа, нанеся после этого еще и 14 колото-резаных ран. Девка чудом выжила, но затаила на мужиков такую лютую злобу, что она разорвала бы ее, не попади она вовремя в бригаду киллеров-«алмазников», то есть специализирующуюся на хищениях драгоценностей с брильянтами и другими редкими камнями и убийстве бывших владельцев камушков.

А вот Авдеева нашла Маришка. Нашла, опоила, выстроила всю мизансцену.

Каждая внесла свой вклад в инсценировку: одна придумала трюк с сигаретами «Мальборо», которые давали «куснуть», дурачась, пьяному Авдееву; другая — со следами авдеевских кроссовок, натянутых на Маришкины кеды, третья придумала, для отвода глаз и инсценировки под серийное убийство сексуального маньяка, убить еще одну бабенку. Соседка Авдеева уж и совсем по-глупому погибла. Для отвода глаз.

И ведь никто ничего не заметил. Сам Авдеев подробностей вспомнить не сможет, поскольку вместе с двумя бичевками, опоенный «довганевкой» с клофелином, дрых бухой. Как убитый. Никто из редких случайных прохожих темными вечерами в Рудном не обратил внимания на скромно одетых женщин.

И все-таки Авдеев — слабое звено в этой цепи. Потому что не дурак. Хотя и спился, а еще соображает. Соберет в протрезвевшей башке все мелкие фактики, случайные детальки, да и сообразит. Если его возьмут менты за жабры. А менты возьмут. Не зря все косвенные свидетельства против него.

И вот тут важный момент всей операции: либо он испугается зоны и сдаст их. Либо испугается того, что Галя с подругами с ним за это сделают.

Конечно, подробностей он не знает. Вообще не знает, что бригада Гали взяла перстни Багучевой, убила ее и соседку Авдеева, Селиванову, наоставляла следков, что ведут к Авдееву, и все ради дорогих перстней старинных. Но сообразить может. Вот, чтобы сообразил то, что надо, и подвешивали его в его же доме к крюку, на котором люстра висит.

И за член, и, после паузы, за яйца.

Такое не забывается. Всего на секунду, а острых впечатлений на всю жизнь.

Нет, понял Авдеев, что девки на него вышли серьезные. Не станет рисковать.

Аргументов, чтобы дело против него возбудить, более чем достаточно. А вот чтоб осудить его за двойное изнасилование и убийство может и не хватить. Протрезвеет — поумнеет. Без адвоката сумеет защититься. На адвоката у него денег нет.

А время идет.

Галя отхлебнула из низкого тонкого бокала светло-желтого виски со льдом, поворошила еще раз березовые поленья в камине, подошла к окну: Иришка и Маришка играли в снежки во дворе дачи. По тридцать бабам, а все как дети. Вот что значит в детстве не наигрались.

Детство у всех троих как по заказу, словно Господь знал, что им вместе работать, чтобы не ссорились, что одной слаще жилось, чем другой, выдалось на редкость одинаково серое и беспросветное.

Вся разница в том, что Иришку изнасиловали в пятнадцать лет три пьяных бича, Маришку — чистенький и трезвенький одноклассник, в которого она была влюблена и к которому в богатый и шикарный дом пошла в гости однажды вечером без страха и подозрения. А там, в соседней комнате, оказывается, ждали окончания первой их брачной ночи еще шестеро друзей

Вити. Он, конечно, ее изнасиловал, но все-таки сопротивлялась она не очень энергично. Любимый, да и надежда была, может, это на всю жизнь — исполнится восемнадцать, и поженятся. Наивная дура! Когда он закончил, позвал тех шестерых. Всю ночь они над ней измывались, все извращения, про которые только слышали, которые видели на порно-видео, на ней испробовали. Под утро, напившись дорогого коньяка из бара отца Витеньки, какого-то видного чиновника Внешторга, месяцами сидевшего с женой в Гааге, они заснули.

Она доползла до кухни, нашла в кухонном столе два длинных ножа золингеновской стали и зарезала всех семерых спящими.

Жалко их не было ну вот ни капельки.

Но и дороги домой больше не было.

Год бичевала по вокзалам, чего только ни случалось, пока не прибилась к Рыжей Гале.

Это надо же! Пятнадцать лет вместе. Десять из них вместе в зоне. Это еще когда они самостоятельно работали. Засыпались на продаже краденого, снятого с убитых. На барыгах многие сыплются. Вот и они скинули одежонку и брилики, снятые с какой-то пары, отслеженной теплым летним вечером возле гостиницы «Космос» в Москве, знакомой бабке. А та под облаву, объявленную в связи со зверским убийством и ограблением какого-то важного чиновника и его жены из Дании, попала. И сдала их по приметам.

Дали ей и Маришке по пятнадцать. Но после десяти выпустили — за хорошее поведение. А скольким вертухаям надо было дать, чтоб получить «хорошее поведение», это ведь никому не расскажешь.

С большой ненавистью к мужикам, да и ко всему свету вышли на свободу тридцатипятилетняя Галя и двадцатипятилетняя Маришка.

С тех пор вот уже пять лет ни одного прокола.

И потому, что умнее стали.

И потому, что теперь берут только камушки и сдают не барыге, а Хозяйке. Значит, и следков к ним нет.

И дача эта под Питером, и такая же под Москвой, и не хуже домик под Сочами — все это не блат-хаты. Это их собственность. А что, ксивы у них в порядке. А что сидели, не аргумент. У нас законы для всех равны: заработали, судя по справкам, в Карелии на лесоповале, лесосплаве и сборе живицы — купили дом. У местных властей претензий нет, даже все справки о покупке стройматериалов настоящие.

С деньгами у них без проблем.

Есть проблемы со здоровьем.

У Гали сердчишко стало сдавать, ей еще в шестнадцать лет, когда ее изнасиловал ее восьмидесятилетний дед в деревне, диагноз «порок сердца» сельский фельдшер ставил. Может, со страху, может, оттого, что сильно испугалась, когда пьяный дед на нее полез. А может, оттого, что он, закончив свое непотребное дело, на ней и заснул; и она еще часа три задыхалась, лежа под толстым, пахнувшим козлом и сивушным перегаром стариком, боясь пошевелиться, сердце и не выдержало.

Ну, да за самую дорогую операцию в Кардиоцентре, она слышала, не более десяти тысяч баксов берут.

Столько, сколько у нее каждая девка за одну операцию получает. Но это в зависимости от предметов, которые заказаны. Как говорится, им, кроме чисто киллерских бабок, еще и процент за вещицы катится. Скажем, перстни той провинциальной девчонки тянут на полштуки баксов. Им процент, еще пятьдесят тысяч, к тем тридцати, что получили за операцию. Не слабо? То-то же.

Иришка и Маришка играли в снежки. Одетые в короткие модные дубленочки типа «Пилот», вязаные шапочки, раскрасневшиеся на последнем мартовском морозце, они были хороши, молоды, даже счастливы.

Точнее, казались такими.

«Вот, похоже, у Маришки почки стали сдавать, кровью мочится. Лечить надо», — с тревогой подумала Галя.

Конечно, они все три были любовницами. Но и словно бы родственницами. И Галя, выступавшая в этом трио в роли мужчины, в то же время чувствовала свою ответственность за девчонок, словно они были ее дочери. И самую неприятную работу она брала на себя, и основные организационные заботы.

Сейчас ее, честно говоря, больше всего беспокоило то, что адмирал жил в доме с охраной: надо было думать, как обеспечить безопасный отход после операции.

Загрузка...