Ангелы молчат

КИРА

Я подскочила, не сразу сообразив, в каком я мире. Потом в полумраке вырисовались контуры тела, сопящего на кушетке — и это сопение уже напоминало стон. Жалюзи были очень плотные, и трудно было сориентироваться во времени суток.

— Джош! — позвала я тихонько. — Джош, проснись!

Он поднял голову.

— А? Что?

— Тебе снился кошмар?

— Угу… — Он приподнялся, протирая глаза тыльной стороной ладони. — Кошмар. Снилось, что я реву, как девчонка… и все вроде правильно, но мне так плохо… Что-то случилось?

— До меня дошло! Перри когда-то проговорился, что дочка Утора страдает ликантропией. Дочь Утора — лунатик!

— Имоджен?

— Нет, другая. Фокси.

— Ну и что? Она же умерла.

— А если нет? Я ее тела не видела. Так что она запросто может быть тем сфинксом, которого мы ищем. Рэйни сказал, что остается еще один, кроме меня и Фокси. Может, не кроме Фокси? Может, это она и есть?

Он прямо подскочил на своей лежанке.

— Но подожди — ты была ее лучшей подругой и не знала, что она лунатик?

— Если сфинкс, то могла и не знать. Это же не волки, превращения можно кое-как контролировать. Видел, как перекидывалась Беати? По щелчку.

— Ну ни фига себе озарение… Это надо обмыть.

Он вытащил из холодильника две банки пива. Джош обожает пиво, как я — кофе, а Перри — сигареты. Поскольку наши увлечения тоже не пахнут невинностью, запрещать мы ему ничего не можем. Я постоянно намекаю, что к тридцати он заимеет брюшко, но его гибкое мускулистое тело просто без слов надо мной насмехается. Что ж, мои пирожные с кремом имеют гораздо больший шанс отложиться в кое-каких местах. И разве меня это когда останавливало?

— Так что будем делать?

— Я думаю, стоит повидаться с Аттилой Утором. Выяснить, каким именно лунатиком была Фокси.

— И что ты ему скажешь? Мистер Утор, ваша дочь жива? Нельзя идти к Аттиле без доказательств.

Иногда Джош бывает пугающе рассудителен.

— А откуда их взять? Это же только догадки.

Джош соскользнул на пол, ругаясь в поисках своей футболки. Придавленная тяжкими думами о возможном воскрешении Фокси я все-таки не отказала себе полюбоваться его голым торсом. Он явно унаследовал самое лучшее — от мамы отсутствие волос на теле и слегка раскосые кошачьи глазищи, от папаши — смуглый оттенок кожи и точеные черты лица. Вот же повезет какой-нибудь засранке…

— Знаешь, — сказал он, выплывая из полумрака прямо передо мной, — в детстве мама часто рассказывала мне сказки про своего деда из деревни. Он был колдун и лихо умел вычислять своих врагов. И не только своих. Большие бабки рубил, к нему даже из города вечно приезжали какие-то тузы.

— Вот бы нам так — раз, костерчик разжег, заклинание сказал — и готово.

— Да никаких заклинаний там не надо было.

Я села на диване.

— Можно подумать, ты помнишь.

— И помню. Что там помнить? Он вызывал даппи, и тот сам приводил его прямо к дому врага.

— Что за даппи?

— Типа зомби. Или дух. Находишь могилу с именем жертвы и так далее. Очень просто. — Вдруг он скатился с кушетки и подошел ко мне. — А давай попробуем, а? Кладбище недалеко.

— Ты совсем сбрендил, Джош.

— Почему это? — Его глаза поблескивали от переизбытка энергии после сладкого сна, хоть и закончившегося кошмаром. — Что мы теряем?

И действительно. Сейчас мне отчего-то не казалась абсурдной эта идея. Вечером, когда умирает день, все немного другое на вкус, цвет и запах, предметы и слова будто слегка деформируются, совсем чуть-чуть, но образуют лазейку в другую реальность. Реальность, которая умрет с первыми лучами солнца.

— Только Перри не скажем, а то он нас на смех поднимет.

Ничего говорить и не пришлось — Перри спал мертвым сном прямо за столом. Нередко такое увидишь. Я убрала из его рук чашку кофе, поцеловала в висок и на цыпочках вернулась в кабинет.

— Что надо взять с собой?

— Бутылку рома и семена табака.

— Угу, ерунда… У меня в доме, знаешь ли, полным-полно рома и табака! Особенно в семенах.

— Ну ладно тебе. Думаю, коньяк подойдет. А семена… я знаю, где взять семена.

Джош задумчиво посмотрел на картину около двери. Крестьянские мотивы, не знаю, где Перри ее откопал, но она ему очень нравилась. Этакое миленькое мещанство в стиле кантри, выполненное из натуральных материалов.

— Не вздумай, он тебя убьет, — предупредила я.

— Да он не заметит. Не пугай, а то у меня рука дрожит.

Джош аккуратно поскреб загривок лошади ковбоя и высыпал семена в салфетку.

— Ты точно помнишь, что делать? Я слышала, с вуду шутки плохи.

— Это никакое не вуду.

— А что?

— А я знаю?

Отличный ответ для начинающих колдунов.

Кладбище располагалось недалеко от больницы, всего в нескольких кварталах. Было еще довольно светло.

— Какое имя нам искать?

— Наверное, Эва. Хотя это будет нелегко.

— Ничего подобного. — Джош указал на симпатичную плиту, утопающую в зеленой травке. — Ева подойдет? Вот Ева Хартман.

— Думаю, одна малина. Давай.

Джош достал из кармана салфетку с семенами и с загадочным видом высыпал их на могилу.

— Все.

— Все? А коньяк зачем?

— Ну надо же как-то загнать его назад, если мы никого не найдем. А то будет скитаться, народ пугать. Теперь садись и будем ждать.

Я уставилась на плиту.

— Подожди, Джош. Это что — сейчас отсюда вылезет труп?

— Не знаю.

— Я не хочу видеть оживший труп. Тут написано, что Ева Хартман умерла месяц назад. Представляешь, как она выглядит? И пахнет?

— Ну и что прикажешь делать?

— Да ладно… Он хоть мозги не ест? Не отвечай. Я слышать этого не хочу.

Мы еще несколько секунд усердно не спускали глаз с плиты.

— Джош!

— Ну.

— А зомби быстро бегают?

— Вряд ли. Они же все разваленные.

— Хорошо…

Я сидела и ругала себя на все лады. Кира Кастл, ты доктор с дипломом (ну почти), тебе двадцать восемь лет, что ты здесь делаешь? Перри умрет со смеху, если мы решимся ему рассказать. Нет, единственное, что он узнает — это мою догадку про Фокси. Магия для него настолько абстрактное понятие, что и говорить нечего. Удивительно, что он поверил мне насчет Клуба.

Наверное, просто были доказательства. А здесь их и близко нет.

Внезапно от поверхности газона отделилось голубоватое облачко. Оно зависло в воздухе и скаталось в матовый шарик.

Мы с Джошем вцепились друг в друга.

— Это твой даппи? — спросила я шепотом.

— Типа того…

— И что дальше?

— Понятия не имею.

Я чуть не взвыла и не дала ему по голове. Случай с Клубом должен был научить меня раз и навсегда не ввязываться в сомнительное колдовство. Но не научил.

Пока я об этом раздумывала, даппи принял форму вырезанной из зеркала человеческой фигурки размером с куклу Барби и неторопливо поплыл к выходу из кладбища.

Мы поплелись следом, едва успев вывести машину, чтобы не потерять его из виду.

— Послушай, Джош, — сказала я, когда мы проехали три квартала. — А если враг уехал в Мексику? Или Австралию? Он что, и туда поплывет?

— Мне было пять лет, Кира, я не спрашивал подробностей! — огрызнулся он. — Даппи исчезает с лучами солнца. Так что мы можем путешествовать только до рассвета.

Даппи вильнул в переулок. Оттуда открывался вид на улицу с несколькими домами-трейлерами. Чуть дальше вырисовались еще несколько других домов — полноценных и немаленьких. Типичных для пригорода.

Перед одним из них даппи остановился и вдруг рассыпался — с тихим звоном брызнул зеркальными осколками и исчез.

Я забеспокоилась.

— Куда он подевался?

— Вернулся в могилу. Мы пришли.

В доме светилось одно окно на первом этаже. Он был окружен железной оградой-частоколом, достаточно высоким, чтобы не влезть запросто, и достаточно острым, чтобы там и остаться.

— Ну и? Будем звать хозяев?

— Странный домишко. Может, даппи нас неверно понял?

— Даппи все всегда понимает верно и никогда не ошибается. Если бы это не была наша семейная тайна, люди бы вовсю им пользовались.

— Тогда давай.

Я подошла к ограде и тут же почувствовала что-то подозрительное. Кажется, кроме каменной ограды здесь была еще одна — виртуальная, горячая и пугающая, как электроток. Но мы же не собираемся в конце концов на нее карабкаться. Войдем как цивилизованные люди.

Я вдохнула и храбро нажала на звонок.

Раз пять.

На шестой дверь открылась, и я увидела силуэт женщины на пороге. Ей было лет сорок пять, насколько можно было рассмотреть. А вот ружье в ее руках мы отлично рассмотрели.

— Что вам надо? — спросила она.

— Извините, мы не могли бы поговорить?

Она вышла под свет фонаря. Голова ее была повязана платком, черты слишком резкие, чтобы быть красивыми. Но когда-то, пока на лице не появились складки, будто сделанные острым ножом, она наверное была красивой. А сейчас она была похожа на ведьму.

— Проваливайте отсюда, иначе останетесь без головы.

Мы переглянулись и последовали совету. Уже садясь в машину, я вдруг увидела, как зажглось окошко на втором этаже, но к нему никто не подошел.

— Ну и чего мы добились? — подал голос Джош, выруливая из этих невозможных переулков.

— Еще неизвестно. Мы узнаем, кто она и какое имеет отношение к Эве. Иначе репутация даппи будет изрядно подпорчена.

— Только бы она не оказалась просто врачом-стоматологом, которая неудачно вырвала Эве молочный зубик.

— Заткнись и подай-ка коньяк.

…Я подскочила, не сразу сообразив, в каком я мире. Потом в полумраке вырисовались контуры тела, сопящего на кушетке — и это сопение уже напоминало стон. Жалюзи были очень плотные, и трудно было сориентироваться во времени суток.

— Джош! — позвала я тихонько. — Джош, проснись!

Он поднял голову.

— А? Что?

— Тебе снился кошмар?

— Угу… — Он приподнялся, протирая глаза тыльной стороной ладони. — Кошмар. Снилось, что я реву, как девчонка… и мне так плохо… Что-то случилось?

Дежа вю…

— Просыпайся, поедем посмотрим на дом при свете дня.

— Какой еще день и какой еще дом?

— Не прикидывайся, тот самый дом, ради которого мы ночью по кладбищу шастали.

Джош слез с кушетки и потянулся в позе золотого сечения да Винчи. Ох-х и повезет же какой-нибудь засранке… Впрочем, я, кажется, об этом уже думала.

— Кира, ты случаем не пила? Какой ночью, если только вечер.

— Блин…

То было видение, теперь я и сама почувствовала. Все выглядело не так, ощущение реальности нашего с Джошем кладбищенского сафари постепенно таяло и превращалось в сон.

Кроме того, что я отлично помнила дом.

— Одевай-ка свое чудное тело в футболку, которая, кстати, валяется под столом, и едем. Мои видения пока не врали мне, как и твой даппи.

— Перри берем?… стой, а откуда ты знаешь про даппи?!

— Оттуда же, откуда знаю, что Перри спит.

Про футболку он не спросил. Наверное, это мелочь по сравнению с семейной колдовской тайной.

По дороге я рассказала Джошу свою догадку о Фокси Лютор. То, как он реагировал, примерно вписывалось в мое видение. Хотя я неплохо знаю Джоша и безо всяких там видений.

Мы быстро нашли дорогу, но подъехать я не смогла. И не мудрено. Дом обмотали желтой лентой, у входа стояли две полицейские машины.

Через порог осторожно тянули каталку с трупом, упакованным в черный брезентовый мешок. Довольно бесформенный мешок. Даже издалека я видела, что руки полицейских красные от крови.

Около дома собралась немаленькая толпа, в которую мы и затесались.

— Что случилось? — спросил Джош у какой-то припанкованной девчонки. Она покосилась на него и, видимо, оценив по высшему баллу, ответила:

— Странная была дама, живет здесь лет десять, а мы даже не знали, как ее зовут. Сказали, вроде, током стукнуло. Но я слышала, — она понизила голос, — ее растерзали и раскидали по всей гостиной. Полиция целый час собирала в мешок по углам. А почему вы спрашиваете? Вы ее знали?

— Да нет, просто ехали мимо…

Болтливые девчонки — Божий бич. Мы поспешили уехать, пока на нас не начали обращать внимание.

— Ну и облом, — сказал Джош. — Это могла быть Фокси?

— Не могла. Фокси сейчас было бы тридцать, а эта выглядела далеко за сорок. Я ее рассмотрела. Это не Фокси.

— Тогда не знаю. Тупик.

— А я знаю. Мы должны поговорить с Аттилой Утором. Ты, конечно, скажешь — у нас нет доказательств. Но мы не будем рассказывать про Фокси. Мы просто поспрашиваем о ней как о сфинксе.

— Какая ты умная, все ты знаешь, — нахмурился Джош, но я примирительно потрепала его за кончик косички. Они были так плотно приплетены к голове, что достать можно было только торчащий ананасный хвостик сзади.

— У меня было видение, забыл?

— Все равно уже ночь. Мы же не попремся к Аттиле ночью?

Иногда Джош бывает пугающе рассудителен. Впрочем, я, кажется, об этом уже думала.

Мы вошли в мой кабинет, но стол был пустым.

— Где доктор Мастертон? — спросила я у Мелиссы.

— Он уехал. Просил передать, что нашел зацепку.

— Надо же. Мы хотели сказать ему то же самое. Ладно, Джош, посидим здесь до утра, а там Перри вернется, и мы решим, что делать.

— А если не вернется?

— Тогда я поеду к Утору. Думаю, Перри хватит сообразительности позвонить, если задержится.

— У тебя же мобила сломалась.

— Вот зараза, точно… Стыдобище, нет времени заменить телефон! Ладно, поэксплуатируем твой пейджер.

— А я его потерял, — невозмутимо сообщил Джош, сделав лицо «брендан фрейзер» и попутно строя глазки Мелиссе. Но поскольку она была абсолютной лесбиянкой, имела жену-подружку и годовалую дочь Селесту, я за нее не особо переживала. А вот Джош заслуживал хорошего пинка.