- В Париже встретила Ротербергов, ты же знаешь их, - она глотнула вина.
- Знал, это было в той жизни, дорогая. Посмотри на тарелки, найди клеймо, - попросил он, - нашла?
- Да, там написано «D. H.», - она замолчала
- Это компания основанная дедом Виктора, а лен, расшитый, знаешь чей? – она мотнула головой.
- «Edmond company», этой компании уже двести лет, это компания Хомсов, я не имею права говорить тебе это. Виктор, лорд Хомс, старший сын, но и второй может, владеет этим титулом.
- Но почему он молчит? – Урсула перестала есть.
- Потому, что не хочет красоваться перед всеми, а еще отчасти он боится своего отца, - ответил он.
- Но…
- У Виктора есть кое-какие соображения, - Артур налил ей еще вина.
- И какие же? – с придыханием спросила Урсула.
- Он хочет купить какой-нибудь старый завод, а потом в Америке оборудование, и делать лекарства в промышленных масштабах, и продавать в своей аптеке, - изрек Артур, - а потом искать другие аптеки.
- Значит, аптека принадлежит Виктору? – она свела брови, - но вам нужны инвесторы?
- Да, - он кивнул, - нужны.
- Тогда пришло время познакомиться с Ротербергами, - она изящно откинула шаль с плеч, привлекая его к себе, - но сейчас, я хочу тебя…
- А, ты шалунья, - он оставив ужин, страстно поцеловав ее, - познакомь меня со своим телом, остальное будет потом.
₪
Январь 1920.
Загородом Виктору удалось купить старый завод, что он долго обустраивал. Хейден Ротерберг, как управленец помог организовать весь процесс. Артур, Виктор и Хейден стали партнерами, организовав дело по принципу Генри Форда. Они выписывали технику, нанимали рабочих, Фредерику Свану новая компания дала возможность проводить эксперименты по созданию новых лекарств. Теперь Виктор осматривал свое детище, мечтая, чтобы дело не прогорело, и не пострадали люди. Он слишком много вложил сюда, так и появилась «Хомс и Ко», дело всей его жизни. Списки приглашенных на открытие были уже готовы, а Урсула дала повод обществу сплетничать о его происхождение, теперь знали все кто он, все кроме Дианы, почему-то ей он не позволял об этом говорить, пусть гадает кто этот таинственный лорд Хомс.
Он помнил первую встречу с Хейдоном, Виктор совсем его не помнил, да и слушать рассказы об его бывшей семье он тоже был не намерен. Он знал, что Руфусу уже девятнадцать, а Анне семнадцать, то что, мамочка с папочкой души в них не чают, он это знал всегда. Хейден сразу же предложил план по перестройке завода, ведь он уже перестраивал заводы в Ирландии и Лондоне. Он был благодарен Урсуле, что она организовала эту встречу, не смотря на то, что отчасти она давала повод ему вспомнить его прошлое. Прошло почти шесть лет, и теперь он уже никогда не будет принадлежать ирландской земле. Здесь он свободен, здесь он у него будет все.
На открытие было много людей, со многими Виктору пришлось познакомиться, так он нашел художника, что предложил рисовать эскизы упаковок. Мария приехала вместе с Вильямом, конференция должна была скоро закрыться, но Вильяма оставляли в Париже. Диана заболела, и поэтому ее не было на открытии, девушке уже исполнилось шестнадцать, что вызывало ревность у Соланж, которая снова появилась в Лондоне, и вновь пыталась завоевать Виктора. Рамсей был горд, но испытывал грусть, Виктор решил забросить госпиталь, чего не мог себе отказать Артур. Гости пили шампанское, и Виктор подмечал в них потенциальных клиентов, женщины будут приходить к нему в аптеку, а потом звать своих подруг, ну а затем, Виктор будет предлагать своим конкурентам продавать и его товар, платя им за это, за деньги многие согласятся. Только один секрет он не продаст, тот, что бережно хранили женщины в его семье.
Это было новое время, но еще никто не понимал, что это время «долгого перемирия» и великих потрясений…
Забудь о прошлом; нет разлуки;
Сам бог вещает нам:
Все в жизни, радости и муки,
Отныне пополам!
Оливер Голдсмит «Пустырник».
Глава четвертая.
Большие успехи.
Май 1920.
В Лондоне было тепло, уже почти год Диана не была в Англии, в последний раз она приезжала на Рождество, но Виктора она так и не увидела. Никто ей не говорил где он, а в обществе сплетничали о молодом лорде Хомсе, хотелось бы знать кто он. Лондон ее вновь удивил, днем жизнь кипела, а до позднего вечера город не затихал. Девушка вдыхала сладкий воздух, смотря на улицы и замечая контрасты: здесь шел богатый лорд, одетый по моде, и здесь же стоя мужчина с протянутой шляпой, прося милостыню. Сколько еще понадобится времени, чтобы Лондон стал прежним городом. Тогда все были охвачены идей пацифизма, а англичанки получили право голосовать, но на этом феминистки не останавливались, женщина все больше и больше отвоевывала новые позиции.
Она приехала к отцу, на Логан-Плейс, Рамсей по этому случаю устроил ужин, где была Аманда с Сайманом, и их дочка Теа. Урсула и Артур опоздали, Диана ждала, что вместе с ними приедет и Виктор, но его так и не было. Она грустно водила вилкой по тарелке, и ее одолевали разные мысли, а что, если у него появилась девушка, на которой он хочет жениться, а может он уехал навсегда из Лондона? Артур ничего не говорил, только расспрашивал ее о Париже и Марии с Вильямом, с которыми она часта встречалась. Сейчас Вильям работал в британском посольстве, и поэтому Мария часто устраивала светские вечера.
- А где Виктор? – вдруг неожиданно спросила девушка, обращаясь к отцу, - он больше не навещает тебя, папа?
- Виктор сейчас в Штатах, – ответил Рамсей.
- Он уехал навсегда? – Диана пыталась скрыть в своем голосе испуг.
- Нет, он уехал две недели назад и вернется не раньше октября, - вставил Артур.
- Зачем? – продолжала свой расспрос Диана. Артур смутился, и посмотрел на Урсулу, его взгляд, словно спрашивал ее, неужели, ты ничего не писала об этом.
- У него там много дел. Во-первых, нужно найти стоящее оборудование, то, что мы купили нужно менять, во-вторых, там много предпринимателей, что могут дать множество ценных советов, - Диана посмотрела на Артура с недоумением, ожидая подробных объяснений, - Так и думал, Урсула, ты, что ничего не писала? У нас с Виктором и Хейдоном Ротербергом совместный бизнес.
- Вы продали аптеку, и бросили свой госпиталь!? – возмутилась девушка, понимая, что таким поступком они предали все идеалы отца, но Рамсей молчал.
- Нет, она как стояла там, так и стоит. Мы в январе открыли свой завод, и теперь продаем свои лекарства, в красивых коробочках, с надписями и инструкциями, что печатают нам на типографии отца Джейсона. Прибыль пока не большая, и все, что мы вложили еще не окуплено, - Артур говорил быстро, но из его слов она уловила главное – у Виктора и Артура свой бизнес, - наша компания называется «Хомс и Ко», и Виктора главный, и госпиталь ему больше не нужен, а я его не бросил, и Джейсон со мной работает, а Фредерик работает на нас.
Диана, молча, слушала, Виктор, ее Виктор занимается своим делом, он, он… Сердце почему-то пело, и радовалось. Она пожала плечами, снова начиная ковыряться в своей тарелке. Но только одно не укладывалось у нее в голове, где Виктор нашел столько денег? А может Виктор и есть тот таинственный лорд Хомс?
После того, как Сайман, Рамсей и Артур остались в гостиной, три сестры ушли в библиотеку. Аманда заперла дверь, как это делала в и юности. Ей было уже почти двадцать четыре, Аманда никогда не отличалась крутым нравом, она была мягким человеком, редко спорила, и считала правильным, иногда согласится нежели, чем яро спорить, называя это проявлением упрямства и глупости. Они жили с Сайманом тихо, он был хорошим отцом, любила его, но Аманда немного устала от некого однообразия. Он много работал, а она вела свое хозяйство, в его обветшавшем, но очень уютном загородном домике. Так она решилась открыть свой шляпный магазинчик, который помог ей открыть Виктор. Она обожала его, но, как друга, и Сайман не ревновал ее к нему. Магазинчик облюбовали кокотки, которые задавали тот новой моде. Аманда с годами повзрослела, ее изумрудные глаза, подчеркнутые нежно-лиловыми тенями ярко сияли на лице сердечком, а губы она предпочитала, красит алой помадой, что на фоне сливочной коже, дали эффект роковой женщины. Волосы она тоже коротко отстригла, не слушая шепот старых дам, с ними она словно скинула с себя оковы. Аманда села в кресло, скидывая туфли, после родов она не располнела, и приветствовала современную моду, что отменила корсет, как символ несвободы женщины, и похоже уже навсегда.
Урсула, по привычке запрыгнула на стол. Молодой жене исполнилось двадцать, и замужество не особо ее изменило. Артура порой поражала ее наивность, но она не собиралась меняться. За год они притерлись друг к другу. Урсула пыталась вникать в его работу, но Артур воспитанный своим отцом, который всегда считал, что обязанности женщины это – обеспечивать спокойствие мужа, часто отталкивал ее от себя, хотя и был благодарен ее участию. Иногда она его не понимала, Артур был открытым человеком, но все же она не принимала его манеру общения с женщинами. Он позволял себе фривольности, и порой Урсула ревновала, зная о его свободолюбивой личности и героическом прошлом, когда он любил менять любовниц. Он любил свою жену, она это знала, но все же, все же… Кроме счастья в постели, почему-то порой ее одолевали сомненья, а стоит ли того, чтобы быть баронессой Уэсли. Эмили Ротерберг, говорила, что все испытывают такие трудности, они с мужем жили, душа в душу, но так небо им не послало ребенка, и с этим они уже смерились с этим. Как-то Урсула спросила у отца, как же на самом деле он жил с Джорджиной, тот лишь ответил, что он дал ей всего лишь единожды повод усомниться в нем, и она не замедлила воспользоваться местью, он даже назвал имя, и тогда Урсула ужаснулась. Это был отец Виктора, она была в этом уверена, но знал ли об этом Виктор? Она спросила у него:
- Мой отец знал все бордели в Антриме и Дублине, но в тот период он любил мою мать, а она его, похоже, его ничто не изменило.
Как могла так поступить ее мать, но прошло уже восемь лет с ее смерти, и это не имело значение. Похоже, отец простил ее, потому что он любил ее. Брак ее родителей был безукоризненным, это все отмечали, и, не смотря на этот проступок, Джорджина была идеальной женой и матерью.
Три сестры молчали, когда-то они могли, не умолкая говорить о всякой всячине, обсуждать глупости, но сегодня они молчали. Они выросли, а Диану по-прежнему считали маленькой девочкой. Диана посмотрела на сестер, Аманда водила рукой по колену, а Урсула смотрела на дверь, вдруг Аманда заговорила:
- Выброси из головы Виктора, он тебе не пара.
- Это не твое дело, - огрызнулась Диана.
- Виктор, жениться когда-нибудь, и потом, если он будет успешен, то скоро его атакуют множеств девиц, жаждущих денег, - ответила Аманда, - он должен это сделать сейчас.
- Им будут нужны не только его деньги, но и… - Урсула не закончила фразу, она посмотрела на Аманду. Для всех это не былой тайной, но почему-то Диане никто не рассказал об этом.
- Да, и что? – поддела Урсулу Диана.
- Виктор – лорд, - Аманда встала, - Виктор – лорд Хомс, вот он кто. Почему он это скрывал не мне тебе рассказывать, но…
- А я дочь герцога! – вспылила Диана.
- Ну, и что! Ты слишком мала! Он постоянен, и поэтому когда-нибудь жениться! – переходя на крик, говорила Урсула.
- Я вас ненавижу! – она выбежала из библиотеки, распахнув двери в сад. Она плакала от того, что ее никто не понимал. Виктор лорд, и что с того, неужели она его недостойна? Она красива, мила, образована, что еще необходимо Виктору, чтобы он влюбился в нее? Она плакала, пока не услышала чьи-то шаги.
- Эй, - ее кто потрепал по плечу, - ну, что ты плачешь? – это был Артур.
- Почему, он ничего не сказал? – она обратила на него полные глаза слез.
- Кто? – он обнял ее.
- Твой друг, почему он не сказал, что лорд, и что он жениться, - она вспомнила, о своем правиле, никогда не унижаться при мужчинах.
- Виктор? Не знаю. Но жениться!? – он засмеялся, - этот плут жениться не скоро.
- Почему? - тихо спросила она.
- Боится, что еще не встретил ту единственную, - ответил Артур.
- Ты так думаешь?
- Да, он почему-то многое скрывает от всех, - Артур разомкнул объятья, - по объясним мне по причинам.
- Я поеду в Париж, - она вытерла слезы, ощущая легкость.
Через две недели она была уже в Париже.
₪
Август – октябрь 1920.
Три месяца в США прошли, и Виктор считал уже недели до отъезда в Лондон. Артур присылала постоянно письма, которые Виктор почти не читал, он расстроился, что не увидел Диану. Почему мнение этой девчонки его волнует его? Хотя три месяца он почти не думал о Лондоне и его обитателях. За это время он побывал в Чикаго и Денвере, но большего всего его привлек Нью-Йорк, где он и задержался. Виктор поставил себе цель посещать любые заводы, которые его будут принимать. Он хотел понять принцип работы заводов, узнать секреты предпринимателей, чтобы организовать свою работу лучше. Больше всего ему нравились принципы Генри Форда. По приезду он удешевит свой товар, чтобы его могли покупать не только аристократы, но и простые люди. Виктор заказал оборудование, что уже ехало в Лондон. Нашел поставщиков сырья, заключив договоры, и считая их выгодными для своей компании. За семь месяцев у них была не такая уж высокая прибыль, и если бы не решительность партнеров, завод пришлось бы закрыть, но этого не произошло. И возможно скоро все измениться в лучшую сторону.
В Нью-Йорке у него не появились друзей, всех он называл знакомыми, в то время как те ждали от него открытости и честности. Америка того времени, это страна-победительница, в то время, как старушка Европа находилась в упадке и кризисе, ее бывшая колония процветала. Позже со вздохом разочарования американцы будут вспоминать эпоху Просперити. Страна жила на широкую ногу, и это ей будет дорого стоить потом, но сейчас об этом никто не думает, особенно тогда, когда бывшие повелительницы должны баснословные суммы денег ему, государству, что всегда было в стороне, не ковыряясь в грязном белье европейской дипломатии. Это и не нравилось Виктору, американская высокомерность, но нравилось, что кто был никем, мог много добиться, хотя вершин можно добиться и в Европе.
Виктор пил вино в ресторане, звучала мелодичная музыка. Американцы не любили негров, но их музыка завоевывала публику. После войны люди ощутили острую потребность в танцах, и с каждым годом новые танцы будут завоевывать сердца миллионов. Он заметил рыжеволосую даму, ужинающую с мужчиной. Сердце екнуло, он внимательно изучал ее, она была немолода, но так похожа на его деда и его отца. Их взгляды встретились, и он положил руку на сердце, при этом кивнув ей и стуча пальцами, как это делали всегда Хомсы, она тоже машинально положила руку на сердце и кивнула. Виктора охватило непонятное чувство, откуда она могла знать об этом? Хотя так могли делать многие. Он не выдержал и подошел к паре.
- Простите за беспокойство, - начал он, их взгляды встретились, и в ее глаза была холодная ирландская сдержанность, - тетя Кристина?
- Простите, что? – спросил мужчина, похоже, ее муж.
- Вы родом из Антрима, поместье Хомсбери, а ваши родители Дезмонд и Фелисите Хомс, и ваш брат Эдвард Хомс, а его жена Каролина. У вашего отца льняная компания и еще фарфор.
- Вы, начитались газет, - ответила она.
- Нет, что вы. Насколько я знаю, вы вышли замуж, и были на свадьбе моего отца, с тех пор вас забыли, как и других, такая у нас традиция, как и передавать персидские бриллианты женам наследников, - на ее лице появилось смущение. Несмотря на возраст, она выглядела молодо, одета по последней моде, сияющие украшения, шли к ее образу, - но все это в прошлом.
- Эдвард умер? – заикаясь, спросила она.
- Живет и здравствует, вместе со своей женой и двумя очаровательными детишками, которые уже достаточно выросли, чтобы стать головной болью родителей, - в голосе Виктора скользил сарказм, - только вот он не помнит, что у него есть еще двое детей.
- Ты сын Эдварда? – робко произнесла она.
- К несчастью да, - он сел за их столик.
- Почему к несчастью?
- Потому что я бежал из дому, как вор, прихватив бумаги и фамильные бриллианты.
- Ты живешь в Нью-Йорке?
- Нет, в Лондоне, здесь у меня дела, а там я врач, у меня компания гомеопатическая вместе с Артуром Йорком, - они пили вино, Виктор смотрел на ее мужа, он знал только одно, что он дипломат, что он работал в Аргентине, что звали его Даниэль Ленце. Но он был намного старше его тети, лицо в морщинах, радужка поблекла, но от него исходила сила духа, - кстати, я Виктор. У отца нас было четверо. Я, моя сестра Мария, она сейчас в Париже, ее муж работает в посольстве, Руфус и Анна, младшие дети.
- Значит вас два сына? – Кристина беспокойно глядела на мужа.
- Да, но мне все равно, что там, и как там. Все вышло так, как хотела Каролина, - Виктор заказал десерт, - но, а вы как оказались здесь?
- Отдых, - пробормотал Даниэль, - я давно не работают в Аргентине, но у нас там поместье. Дочь живет с нами. Сын живет в Нью-Йорке, занимается строительством дорог.
- Рад за вас, - они еще немного поговорили, и Виктор стал собираться. Кристина сунула ему адрес их виллы в Аргентине, прося еще раз навестить их.
Следующая встреча прошла в расспросах, Кристины воспитывали так, что выйдя замуж, она – оторванный ломать, она не нужна своей старой семье. Кристина описывала свою жизнь, и он понял, что его отец не прав, он откажется от этой традиции. Его тетя оказалась милой женщиной, она угощала его аргентинскими винами и сладостями. Она объяснила, почему не захотела вернуться в Лондон, особенно после того, как они купили поместье «Приют мечты». После этого вечера они виделись еще раз, но потом Ленце уехали в Аргентину, а Виктор еще на пять недель остался в Нью-Йорке, мечтая вернуться в Лондон. Он нашел родного человека, но пришлось расстаться, лишь на короткий миг их пути пересеклись, но кто знает какое кружево, сплетет жизнь.
₪
Сын работал много, но кроме удовольствия не получал ничего. Питер Сван был доволен этому, но его жена испытывала недовольство. Одно ее радовало, что Марии Трейндж не было в Лондоне, так же, как и Дианы. Лидия думала о судьбе сына и своей подопечной. Фредерику было уже двадцать четыре, он, следуя примеру Виктора, имел постоянную любовницу, совсем не обращая внимания на расцветшую Веру. Вера, восемнадцатилетняя девушка, кружила многим головы. Часами она смотрела на себя в зеркало прежде, чем выйти из дому. Подражая моде, не смотря на возгласы протеста, она отрезала свои тонкие русые волосы, и стала ярко подводить голубые глаза, что тоже выводило Лидию из себя. Вера могла удачно выйти замуж, но из-за дефицита мужчин ее шансы уменьшались, и это Вера понимала. Она решила, она будет благосклонна к мужчинам, но будет ждать, когда Фредерик созреет для брака, чтобы его женить на себе. Ее считали пустышкой, и она подыгрывала всем, хотя в этой головке рождалось много коварных планов. Вера иногда подумывала соблазнить Виктора, но тот вряд ли поддастся ее чарам.
Вера пришла домой, когда Фредерик пил вино в гостиной. Она хотела тихо пройти мимо него, но он схватил ее за руку, с вызовом смотря в ее глаза. Она выдернула руку, но он снова задержал ее. Его пальцы до боли впивались в ее запястье, Вера должна была радоваться, но почему ее трясло от страха, как колосок на ветру. Она сжалась, как мышь, забившаяся в угол, ожидая удара кошки. Вера думала, лишь о том, что он ее ненавидит, считая потенциальной невестой Виктора. Он испытывал ее взглядом, словно выкрикивая все самые худшие слова. Вера опустила глаза, и он отпустил ее.
- Знаешь, ты ведешь себя, как шлюха, - вдруг сказал он.
- Что? – ее ротик сложился в букву «о», она должна была дать ему пощечину, но не могла, словно цепи сдерживали ее.
- Виктор скоро вернется, и если ты еще мечтаешь выйти за него замуж, то придется расстаться со всеми своими поклонниками, - от него исходил особый аромат трав, что кружил ей голову.
- Он мне не нужен! – выпалила она, чуть не сказав, что ей нужен он.
- Ну, что я прощаюсь, переезжаю от вас всех, мне пора вести свою жизнь, - он дожидался ее, за ужином он все сказал родителям.
Лидия видела в этом влияние Виктора. Она винила его во всех их бедах. Хотя у нее не было повода жаловаться на жизнь. Муж печатался, и им хватало денег на жизнь, он всегда говорил, что в России они могли бы жить и хуже. В Англии стабильный доход давал им возможность приобретать вещи в квартиру, одеваться, и содержать гардероб Веры. Фредерик тоже работал, и после возвращения Виктора дела пошли лучше, но Англия вступала в полосу послевоенного кризиса, и это означало только одно, не все устоят в этом новом шторме. Она относилась к тому типу женщин, которым нужно все контролировать. Такие женщины кладут себя на алтарь своих амбиций, делая все, чтобы из детей и мужья добились высот, при этом эти женщины оставались тенями, считая себя серыми кардиналами. Но почему-то ее планы спались, как мука при просеивании. Она вышла замуж за человека, у которого не было ничего кроме образования, но ее желание доказать всем, что из Питера может что-то получится, сделало его уважаемым человеком, только вот революция испортила все. Для сына Лидия добилась всего самого лучшего, но сейчас, как ей казалось, он избирал для себя неверный путь. Лидия пыталась уговорить сына на нормальную работу, но он упорно отказывался, они даже поругались, поэтому поводу.
- Ты упрям!
- Есть в кого! – парировал он, - я ни за что не уйду оттуда!
- Это он лорд, у которого есть деньги, а кто ты? – Лидия недолюбливала Виктора, и Фредерик это знал.
- Я занимаюсь тем, что мне нравится, - ответил он. Ему нравилась работа у Виктора, его друг давал полную свободу, и он стал главным фармацевтом на молодой компании.
- Я потеряла тебя, - прошептала она.
- Я просто вырос, мама.
₪
Февраль – апрель 1921.
Ночь была холодная, Урсула съежилась. Только было холодно не только дома, но и в ее душе. Она подозревала Артура в измене, Аманда говорила, что это временно, и нужно расслабиться, отец утешал, повторяя, что Артур человек чести. Спрашивать у Виктора об этом было совсем неудобно, Джейсон молчал, а Фредерик загадочно улыбался на ее вопросы, словно что-то скрывал. Она отодвинулась от мужа. Они были женаты почти два года, им было хорошо вместе, но иногда ей казалось, что он отталкивает ее от себя, позволяя быть страстной любовницей, но не другом. Ощутив пустоту, он притянул ее к себе, Урсула резко скинула его руку с бедра.
- Объясни, что происходит? – Артур сел, зажигая лампу, чтобы лучше видеть ее лицо.
- У тебя есть любовница, - без обиняков ответила она, стараясь скрыть волнение.
- Кто сказал тебе эту глупость? – возмутился он, - Вера, да? – она молчала, и это молчание было красноречивее любых слов. Вера не нравилась их кампании. Она плела интриги, как паучиха, увивая сетями лжи многих. Она мечтала пленить Виктора, но он оказался не преступным замком, Джейсон сразу раскусил ее натуру, и Артур знал все о ее характере, как и Фредерик. Артуру не нравилось, то, что его жена часто проводит время с Верой, тем более что после Вашингтонской конференции Ллойд Джордж вызвал Трейнджов в Лондон, и можно было общаться с Марией.
- Даже, если и она. Она видела тебя с одной девицей! – выпалила Урсула.
- Я разочарован, - он встал с постели, - наверное, мне все-таки стоит уехать на месяц в Швейцарию.
- Зачем? – она прикрылась простыней, словно все еще стесняясь его.
- У меня дела, и потом, значит, я не нужен тебе, - он набил трубку табаком, - может нам пожить раздельно, раз ты предпочитаешь мне Веру, - она хлопала ресницами, смотря на него сквозь слезы, - хотя, я знаю причину всего этого. Ты беременна…
- Ты…
- Я же врач, и потом я понимаю в этих вещах, - он чуть не сделал ошибку, сказав это бы с пренебрежением, он сел рядом с ней, - забудь все, что я говорил тебе до этого.
- Артур, ты рад? – она плакала, он обнял ее, как маленькую девочку, целуя в мягкое сплетение шеи и плеч. Его теплые ладони успокаивающее ласкали ее.
- Конечно, дорогая. Не общайся с Верой, она сплетница, - он поцеловал ее, нежно укладывая на постель. Сегодня ему было просто необходимо развеять ее сомненья. Его рот коснулся ее плотно сжатых уст, заставляя им открыться ему, его язык жадно сплетался с ее языком, ей казалось, что не хватает воздуха, - милая моя…
Урсула трепетала от его прикосновений и поцелуев, как и он от накатившего вожделения. На ухо он шептал самые бесстыдные слова, приходившие ему в голову, отчего она еще больше обмякала, позволяя сильнее целовать себя с неистовой силой. У нее кружилась голова, но она пришла в себя, когда он бережно положил руку на пока еще плоский живот, а потом целуя его. Артур тоже плакал, от нахлынувшей нежности и горечи. Его отец умер, когда он был юношей, а матери он совсем не знал, и от этого каждый день он ощущал себя одиноким. Он отстранился от нее, сползая на край постели, закрывая душу от нее. Урсула не понимала, что происходит, она обняла его сзади, покрывая поцелуями, словно лелеющий дождь, услаждая его, как самая опытная куртизанка.
- Что с тобой, любимый? – прохрипела она от страсти.
- Я боюсь, - проронил он.
- Чего? – она прижалась к нему всем телом, не видя его глаз.
- Что я потеряю тебя, а потом женюсь на богатой дуре, что останусь один с ребенком. Я не хочу повторения своей судьбы, - его боль, словно передалась и ей. Урсула спрыгнула с кровати, вставая перед ним на колени и смотря в его глаза. Он никогда не говорил ей об этом, мало, что рассказывая о себе.
- Не бойся, я такая же одиночка, как и ты. Ну, же? – ее зеленые глаза загадочно сияли, - мы сделаем все, чтобы наш ребенок жил счастливым.
- Ты так думаешь?
- Да, - он не мог себе представить, что она решиться на такие смелые ласки. Он робел, а она смелела. Он таял, она становилась сильнее. Не отрываясь, смотря в ее глаза, ему становилось не по себе, в них он видел безумие, в них он прочитал жгучее желание наслаждаться его любовью.
- Иди сюда, - он ласково посадил ее к себе на колени, покрывая ее грудь россыпью поцелуев. Она улыбнулась ему, когда он полностью завладел ее душой и телом. Ее крик счастья согрел его.
Утром Урсула проснулась от пустоты, Артура рядом не было. Все, то, что ночью показалось ей блаженным сном. Впервые за два года он открылся ей, после сладостного забытья, он много рассказывал ей о своем детстве и юности, как провел годы в закрытом пансионе, как его отец часто уезжал в Лондон, и как он страдал по его матери, что рано ушла из жизни. Но больше ее поразила причина, почему он решился на побег. Он страдал, что отец предал свою любовь, хотя понимал, что жизнь продолжается, и Тревор имел право на любовь.
Урсула встала, заворачиваясь в простыню, Артур был на кухне. Пахло травами, хотя от него пахло ими всегда. Три дня в неделю он работал в госпитале, остальное время был с Виктором, наверное, это и выводило ее из себя, он доверял ему больше, чем собственной жене. Она села за стол, он что-то напевал по-ирландски, совсем не слыша ее. Она кашлянула, чтобы он обратил на нее свое внимание.
- Встала, - прошептал он радостно, - а то, я думал, что замучил тебя своими откровениями.
- Все хорошо, - ответила Урсула, - я не могу завтракать.
- Знаю, - обронил он, она засмеялась, удивляясь его проницательности, - тебя мутит.
- И это ты во всем виноват, Йорк, черт бы тебя побрал, - он тоже засмеялся.
- Тебя же никто не просил отказываться от чая, я тут не причем, а то, что я похотливый самец, ты знала это всегда, - она встала, просовывая руки подмышками, обхватывая ладонями его грудь.
- Знала, конечно. Я люблю тебя, - она поцеловала его обнаженное плечо.
- Я тоже, люблю тебя. Я не рассказывал тебе свою теорию о половинках? – спросил он.
- Ты мало, чем делишься со мной, - просто сказала она, снова садясь за стол, - ты только спишь со мной, и не более того. Я мало знаю о твоем прошлом, мало знаю о твоей работе. Ты не говоришь о госпитале, не говоришь о компании.
- Это упрек? – он разлил чаю с мятой, - меня воспитали, так что, жена не лезет в дела мужчины.
- Не знала, что ты такой. Виктор другой, - она отхлебнула чаю, смотря поверх чашки на него.
- Кто Виктор? Ты не знаешь настоящего Виктора, - Артур замолчал, а потом добавил, - Виктор, не скрывает ничего только от Марии.
- Все вы такие мужчины, - она тяжело вздохнула, - я думала после этой ночи, ты меня впустишь в свое сердце.
- Я и так много открыл тебе, - это был как выпад шпаги, почти ранивший ее.
- Даже ребенок, ничего не изменит? Сколько еще ты будешь от меня бегать? – Урсула укуталась в простыню.
- Ты ничего не понимаешь, - она поднялась, в ее глазах плескался гнев, как во время сильного шторма, зеленые радужки потемнели, кажется, она была готова хлопнуть дверью, не сказав ничего.
- Я поеду к Аманде, - вдруг произнесла она.
- Хорошо, - согласился он, молча смотря, как она одевается. Урсула собралась быстро, она последний раз посмотрелась в зеркало, - когда ты приедешь?
- Не знаю, может завтра, - она пожала плечами, кладя в сумочку ключи от квартиры, - мне надо время, чтобы подумать, как нам жить дальше.
Она приехала на Оксфорд-стрит, где находился магазинчик Аманды. Всю дорогу она думала нал поведением мужа. Может он просто ее не любит, и поэтому скрывается за маской холодного человека? Хотя кто поймет этих надменных ирландцев, они скрытные, и предпочитают все держать в себе, таким и был ее Артур. Он был не прав, Виктор был открытым человеком, он многим делился со многими, особенно с ней. Только она знала причину разлада в его семье, знала, почему он не женится. Но Артур остановил свой выбор на пути секретности.
Аманда беседовала с клиенткой, советуя ей шляпку с перьями. Урсула вошла в магазин, и Аманда оставила даму, подходя к сестре, они обменялись парой фраз, и Урсула поехала загород. Пока не было Аманды, она играла с Теей. Теа была чудной малышкой, только сейчас Урсула поняла, что скоро у нее будет тоже ребенок.
- Тетя Урсула, - кричала она, - приноси книгу.
Аманда появилась к вечеру, после ужина, который прошел в молчании, они вышли в маленький зимний садик, чтобы тихо без свидетелей поговорить. Аманда с сочувствием смотрела на сестру, долгое время они ничего не говорили друг другу.
- За что он так со мной?
- Он просто не доверяет тебе, вот и все, - Аманда понимала сестру, ее муж доверял ей, делился своими тревогами, не только наслаждался ее телом, но и подпитывал ее душу.
- Тогда, что мне сделать? – Урсула была в отчаяние.
- Покажи, что ты не доступна, сделайся девушкой-облаком, тогда ему придется разгадывать тебя.
Еще несколько дней она провела у сестры, а потом вернулась домой. Артур не понимал перемены в ней. Пропала ее открытость, она перестала интересоваться им, все больше увлекаясь подругами и его друзьями. Она то, притягивала его, то отталкивала, ему не хватало ее нежности, все, что она предлагала ему – играть по его правилам. Неужели его жена поняла, что ей не пробить брешь в его крепости, и согласилась стать такой, какой просил он. Все это со стороны виделось многим естественным, он же считал это странным. Виктор на сей счет только смеялся, говоря, что его не понять, то он мечтает, чтобы его жена была лишь приложением мужу, то он бесится, что она решила стать такой, какой пожелал видеть ее муж. Они отдалялись друг от друга, вот, что происходило с ними, он терял ее, а она соглашалась с тем, чтобы пойти на край пропасти, и сделать один лишь шаг, чтобы полететь вниз, позволив ему разрушить их брак. Ее беременность лишь обнажила, то что, их разум путался не признавать, и тщательно прятать от самих себя.
- Тяжело признать, что ты не прав, особенно мужчине, они еще ранимее, чем мы, дорогая, - ласково говорила Джорджина, когда мать и дочь оставались одни.
- Если ты виновата? – спрашивала Урсула, каждый раз смотря на мать с восхищением.
- Тогда, сделай все, чтобы мужчина ползал у тебя в ногах, извиняясь перед тобой, - так Джорджина воспитывала в дочерях гордость.
- Ну, а если и это не поможет? – Урсула внимательно изучала мать.
- Тогда, его следует оставить. Мужчины творят историю, а мы, женщины, по сути, только направляем их, а потом не заметно уходим в пустоту. В этом мире власть у них, прошли времена, когда от женщины зависело почти все. Но такие женщины, как мы обязаны изменить мужчин, чтобы они перевернули этот мир, - мир и в правду менялся сейчас, женщины постепенно стали добиваться многого. Они стали более независимыми, но при этом мужчины по-прежнему крепко держали их, не смотря на то, что одна из цепей сломалась, но остались еще и другие цепи. Что можно мужчине не позволительно женщине, тем более леди.
В тот вечер Артур пришел поздно домой, от него пахло виски и дешевыми женщинами, он думал, так он вызовет ее ревность, и он это добился, только вот она ожидала, что спустя какое-то время он будет валяться у нее в ногах и просить прощение. К сожалению, этого не произошло.
- Уходи, - лишь молвила она, после тяжелой ссоры, первой их серьезной ссоры.
- Это мой дом, - парировал он, она поняла, он не считает себя виноватым, это она виновата, что слишком пренебрегала его обществом.
- Тогда, уйду я, - произнесла она, вспоминая слова матери.
- Я не позволю тебе это сделать! – он перешел на крик, - пока ты ждешь моего ребенка!
- Я тебя ненавижу, - в сердцах бросила она, - и я все равно уйду! – она не стала даже собирать вещи, просто тихо накинула пальто и покинула его, скрываясь в ночи.
Когда прошел дурман в голове, он осознал, как сильно он ее обидел, наговорив ей множество глупостей, дав ей понять, что она его собственность. Разве гордая Урсула сможет такое простить, спрашивал он себя весь день. Он так и не понял, что она за человек его жена. Она была храбрая, и такой ее воспитал вовсе не отец, а ее мать, которая умерла девять лет назад, это она научила ее так думать. Урсула не боялась говорить правду, всегда стойко встречала препятствия, шла навстречу трудностями с вздернутым носиком, загадочно бросая взгляды на других, тем самым показывая свое превосходство. Он так ее и не понял, он думал, что она останется, но она просто оставила его. Артур догадывался, что она у отца, и поэтому он решился посетить Рамсея. Он нашел Урсулу в библиотеке, она читала рукописную книгу с пожелтевшими страницами. Это был дневник ее матери, который она нашла неожиданно для себя на верхней полке книжного шкафа. Мать не описывала свои будни, она на своих страницах размышляла о браке, о мужчинах, женщинах. Оставляя записи, Джорджина не подозревала, что они станут руководством по жизни для многих поколений девушек семьи младшей дочери.
- Урсула, - он опустился перед ней на колени, - прости меня…
- Я не думаю, что ты понимаешь, то, что ты говоришь, - она старалась не смотреть на него.
- Я хочу измениться…
- Артур Йорк, я слишком хорошо тебя знаю, - перебила его Урсула, - ты постоянно даешь мне пустые обещания. Кроме денег и постели ты ничего не хочешь дать мне взамен.
- Я изменюсь, я очень хочу измениться, - горячо прошептал Артур.
- Я не верю, - она точно следовала указаниям Джорджины, стараясь, как можно больше показать его вину, чтобы ему стало еще больнее.
- Пожалуйста, дорогая, - она торжествующе улыбнулась, в этой битве она выиграла, он сломлен, он ползает у нее в ногах, а она изображает из себя оскорбленную до глубин души женщину.
- Хорошо, - пробурчала она, - поехали домой, Уэсли.
₪
В апреле Соланж наконец-то вышла замуж. Долгое время она не соглашалась на этот брак, пока Валери не уговорила ее. Оливье Рене был лучшей партией для ее уже немолодой дочери. В двадцать три года она была прекрасна, но возраст говорил, что никто до Рене не смотрел на нее, как на невесту. Диана поняла истинные намерения Оливье, так он подбирался ближе к ней. Она не боялась его, но что-то пугало ее в нем. Когда он понял, что она не собирается ответить ему взаимностью, он решился подвести под венец Соланж. Девушка была сказочно богата, скромна, не так упряма, как ее кузина, и самое главное, он будет жить рядом с Дианой.
Свадьба была самая обыкновенная, Диана в тот день сидела в углу, созерцая гостей, как всегда ее мысли были о Викторе. Они не виделись два года, наверное, за это время он сильно изменился, впрочем, как и она. Ей минуло шестнадцать, красота ее с новой силой расцветала, как весенние цветы. Она юна, свежа, чиста, горяча, и это все хотел Рене, он мечтал сорвать ее цветок, но сейчас слишком рано для девушки. Диана почти не говорила с гостями, читая письмо от Марии, с тех пор, как она уехала, ей стала казаться, что она совсем одинока в этом мире. Отец иногда предлагал остаться в Лондоне, но она решила, что пока не станет совсем взрослой, не вернется в Лондон. Ночами мечтала, что когда она приедет в Лондон, ее увидит Виктор и потеряет голову от нее. Так хотелось любви. Соланж засмеялась, и Диана не вольно тоже улыбнулась, радуясь за кузину.
- Диана, - этот мягкий голос принадлежал Оливье, - вы опять молчите?
- Мне это свойственно, - она отвернулась от него, зная, что этим показывает свое пренебрежение, так нельзя делать, так не положено этикетом.
- Диана, мы теперь семья, - продолжал он настойчиво искать ее внимания.
- Моя семья в Лондоне, - пролепетала Диана, - я здесь, чтобы преобразиться, и чтобы лондонские ухажеры обратили на меня внимание.
- А я вижу, какая вы красивая. После того, как я лишу невинности Соланж, я приду к вам, - его дыхание опаляло ее, и она съежилась, словно ощущая зловоние, да, от него пахло тлетворный аромат, такие как, он были полуразложившимися существами, гнусными людьми.
- Вы не посмеет, - процедила сквозь зубы девушка, - вы не посмеете, потому что если вы это сделаете, я позвоню моему другу, и он убьет вас.
- Я знаю вашу тайну, - внутри у нее все перевернулось, словно пришла стужа, и все замерзло вокруг, - но он вас никогда не полюбит, потому что он не видит вас.
- Я вас не понимаю, - она отодвинулась от него, избегая опасной близости.
- Его же зовут Виктор Хомс? – неужели, он читал ее письма от сестер и Артура, ей стало дурно, - я не видел его, но уже считаю его идиотом.
- Будь он здесь, то он ответил бы вам, - она собралась уходить, он взял ее за запястье.
- Улыбайтесь, - приказал он, - пока все не подумали, что в день свадьбы мы ссоримся. Вы же не хотите скандала?
- Нет, но я…
- Я приду, вы будете задыхаться в моих объятьях, - она не успела ему ничего ответить, все что, оставалось ей молить Бога, что он напьется, насладиться ее глупой кузиной, и заснет.
- Никогда, - она плотно сжала губы, чтобы никто не увидел, как ей плохо от того, что слишком много грязи окружает ее.
Гости уехали, и в особняке стало тихо, Диана не могла спать. Ее платье было сшито из многих потрясающего шелка, она не стала его снимать, облачаться в сорочку и пеньюар. Через час дом совсем умолк, только были слышны стоны в комнате Соланж. Вечер выдался относительно теплый для весны, но с заходом солнца, она развела огонь в камине.
Подойдя к камину, Диана впервые за весь этот день ощутила тепло. Девушка опустилась на колени перед камином, протянула руки к огню, разбрасывавшему золотые искры. «Все равно, что выпить дурман, любить Виктора, но это мое счастье», - пришла ей в голову очередная мысль. Вдруг отворилась дверь, и она вздрогнула от ужаса. Получив все от Соланж, он пришел к ней.
- Вы красивы, намного лучше ее, - Диана устало слушала, с огромным трудом удерживая маску спокойной и холодной сдержанности. Ей казалось, что холод его глаз пробирает ее до самого сердца, а мысли в это время бились лихорадочно в мозгу, не зная, как ей вести себя.
- Вы на самом деле собираетесь сделать это? - слова сорвались с губ, она просто не могла их удерживать. С безразличным видом он вынул портсигар и протянул ей, она покачала головой. Ее зеленые глаза посветлели от растерянности, Диана внимательно вглядывалась в его лицо.
- Уходите! - воскликнула она, - Вы не добьетесь того, чтобы я стала вашей игрушкой!
- Вы говорите, как похищенная сабинянка, дорогая моя, - он стряхнул в камин пепел с сигареты, - я прекрасно знаю, как вы ко мне относитесь. Я хотел вас, Диана, - улыбка на лице Оливье казалась какой-то странной, - и готов был получить тебя любой ценой.
Она содрогнулась от отвращения его тона в голосе, скользящих откровенных и насмешливых нот. Она потерянно смотрела на него, как и в первый день, их встречи на приеме, он представлял для нее угрозу. Она невольно попятилась, почувствовав опасность, излучаемую его взглядом.
- Я не думаю, что смогу вам помочь, - голос ее дрожал, хотя она и старалась говорить твердо, не показывая своего страха.
- Твоя собственная гордость заставила меня хотеть тебя еще больше, я ждал тебя. Жду уже давно.
Тут он швырнул наполовину выкуренную сигарету в камин и шагнул к ней. Она отступила, такая тоненькая и хрупкая, но храбрая в его сильных руках.
- Ну же, я не чудовище, - тихо проговорил он, и она увидела злой огонек, вспыхнувший в глубине его глаз, - я могу быть очень хорошим рядом с таким очаровательным созданием, как вы. Вы так прекрасны, так полны гордости и огня.
С силой Оливье прижал ее к себе и дотронулся губами до нежной ямочки на шее. Губы были жадными и теплыми, и Диана почувствовала, как он вздрогнул, едва коснувшись лицом ее щеки. Когда он завладел ее губами, в уголках ее глаз появились слезы. Она вспомнила маму, вспомнив ее одно из правил. «Никогда не будь игрушкой, пусть он будет твоей игрушкой», - твердила она. «Никогда не плач при мужчине, он не должен думать, что он вызывает их у тебя». «Не показывай свою слабость, мужчины ей пользуется». «Будь сильной, иначе он сломит тебя, получит от тебя все». Наконец его теплый рот оторвался от ее губ, голова ее лежала на его плече, она глядела на него глазами загадочными, непроходимыми, как болото. Поцелуй не разбудил ее, но показал, насколько сильно он жаждет ее.
- Моя маленькая, ты перестала улыбаться? - насмешливо сказал он, - ты всегда собираешься смотреть на меня с призрением?
- А чего вы хотите от меня? - спросила она. Оливье провел кончиком пальца по изгибу ее щеки, палец задержался в уголке рта. Руки, обнимавшие ее, стали нежнее.
- Я не прошу любить меня, Диана, - сказал он, - я хочу, чтобы вы пылали со мной.
- Я вас презираю! - яростно воскликнула она, возмущенная прикосновениями его рук, ощущая себе вымаранной.
- Ну что ж, - сказал он и, коснувшись губами виска, отпустил ее. - Ну, и чем мы занимаемся, как ты считаешь?
Вопрос этот обрушился на Диану, как холодная вода, вернув ее к реальности. Они стояли, уставившись друг на друга, и Диана застыла от холодного презрения во взгляде Оливье. Он считал ее шлюхой, прикидывающейся ангелом, вот как он видел ее.
- Он тоже вас целует? – он явно намекал на ее чувства к Виктору. Он никогда не целовал ее, только посмеивался, но ей не забыть, когда бомба с цепеллина упала на школу, в которой она вовсе не училась, найдя ее, он крепко обнимал, так словно только, что случилось непоправимое, и он не потерял ее. Тогда-то в ее сердце и загорелась надежда, а может, он что-то испытывает к ней, только боится признаться себе в этом?
- В нем есть все, что нет в Вас, - яростно выпалила она, - он человек чести!
- Все они такие с виду, - он засмеялся, и Диана содрогнулась от его гнетущего смеха, - Виктор Хомс, кто он такой? никто!
- Он лорд, между прочим, и владелец компании, он врач, он ирландец, и он самый лучший из мужчин, - слова сами слетали у нее с губ.
- Как же вы наивны. Неужели, вы верите, что он таков, каким вы себе рисуете его, - он снова обнял ее.
- Знаете, любовь это не только желание быть вместе, но и еще желание смотреть в одном направление, даже на расстояние. Любовь это нечто большее, - процитировала она слова своего возлюбленного, - вы этого не знаете.
- Это он вам сказал? – она не стала ему отвечать, - тогда он глупец, что не понимает жизни, - она вырвалась из его цепких объятий, но он снова поймал ее, нервно тряся за плечи, от чего ей показалась, что голова у нее покатиться вниз. Диана отпихнула его, залепив ему пощечину, пускай так себя ведут только вульгарные девки, но она способна за себя постоять, - У вас повадки шлюхи, ну чего вы скоро станете такой на самом деле!
- Вы ублюдок! – крикнула она. До боли впив пальцы в мягкую плоть ее плеч, он с ненавистью заглянул в ее глаза, он долго всматривался в них, но так и не смог прочитать в них ничего.
- Дрянь, - его рука шлепнулась по ее щеке, он ожидал, что она заплачет, но она не стала этого делать, - спокойной ночи, моя дорогая.
Только когда он ушел, она позволила себя расплакаться, утром она решила сказать Соланж, что уезжает в Лондон к отцу и сестрам. На рассвете Диана долго приводила себя в порядок, чтобы никто не заметил ее состояние. Она спустилась в столовую, когда все завтракали, набравшись храбрости, она сказала кузине о своем решение, на что ей та ответила:
- Ты нужна мне, у меня столько забот, а мама уехала в Виши, и, похоже, надолго.
Как же она ненавидела их всех. Она знала, что у отца финансовые трудности, денег он не хотел занимать, и поэтому радовался, что его старшая и средняя дочь удачно вышли замуж, но ему необходимо было, удачно устроит Диану, поэтому-то он и отправил ее в Париж, чтобы она смогла найти достойную себе партию, да и она обязана была помогать Валери и Соланж, чтобы те оплачивали ее уроки и наряды. Это было сродни рабству, но с этим уже ничего не поделаешь.
- Кстати Урсула ждет ребенка, - проговорила Соланж, Диана метнула яростный взгляд на нее.
- Откуда ты это знаешь? Ты читала мои письма? – это было ужасно, конечно, ни отец, ни Аманда, ни Урсула не писали о многих вещах, но там могло быть написано о ее Викторе.
- Я должна знать, ты живешь с нами, и зависишь от нас, так что в этом нет ничего странного. Кстати, почему этот Виктор Хомс пишет тебе письма? – Диана хотела было возразить, но теперь поняла, когда-то Соланж рассчитывала выйти замуж за него, а тот попросту проигнорировал бедняжку.
- Он знает нашу семью уже сто лет, - воскликнула Диана.
- Вовсе не сто, - возразила кузина, Оливье молча, следил за этой сценой.
- Я знаю его с девяти лет, это для тебя мало? – Диана налила себе чаю, - мой отец ценит его.
- Письма возьмешь на моем трюмо, - сказала, словно сдавшись.
Диана забрала их, и пошла в сад подальше от человеческих глаз. Она забралась в глубину беседке, чтобы ее никто не увидел, быстро прочитав письма сестер и отца, а потом жадно кинулась читать письмо от Виктора.
Дорогая Диана,
Мы уже не виделись с тобой со времен свадьбы Артура и Урсулы, мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, хотя время бежит неумолимо быстро. Словно только вчера, я открыл свою компанию, думал, что будет легко, но оказалось тяжело. Устал считать деньги, я же не финансист, похоже придется нанимать бухгалтера, иначе, мы окончательно поругаемся с Хейдоном из-за расходования средств. До тебя, наверное, дошли слухи о моем титуле, когда-нибудь я расскажу тебе все, что произошло со мной за годы, проведенные в Ирландии.
Но это дела на фирме, но есть и другие люди, которых знала ты, и не видишь сейчас. Недавно я выступал судьей у Артура с Урсулой. Твоя сестра не хотела мериться с тем положением, которое ей отвел мой друг. Он не хотел впускать ее в свою жизнь, но в итоге сдался. Где Урсула научилась таким приемам? Аманда счастлива, хотя я уговариваю ее родить Сайману сына, но она отказывается, видно нравиться быть хозяйкой своей судьбы. У Рамсея я бываю редко, у него слишком много работы. Твой отец никогда не признается, что у него трудности. Студенты снова толпятся в вашем доме, но без вас троих там, как-то пусто. Часто вспоминаю твои крики, о моем приходе. Сейчас всем тяжело, но кто может жить на широкую ногу, живут хорошо. Мария передавала тебе привет, но и остальные наши друзья.
Наверное, ты с тех пор сильно изменилась. Девчонка превратилась в девушку, мечтаю тебя увидеть, но почему-то жизнь постоянно нас не сводит в одном месте. Ну, что ж, желаю, счастья тебе, найди хорошего мужчину и выходи за него замуж, осчастливь своего отца.
Скоро пришлю тебе бутылку вина из роз, что готовить Мария, и масло для тела. У Марии свой аромат имбиря и розы, для тебя я придумал аромат имбиря и ванили.
Если не хочешь, не отвечай мне, я пойму, что для тебя это домогательство двадцатипятилетнего мужчины.
До скорых встреч.
Твой Виктор Хомс.
Она прочитала его письмо много раз, вникая в каждое слово. Там не было и слова о его чувствах, но в них было что-то особенное, что-то, что предназначалось только ей. Она спрятала письмо, а вечером закрыла дверь на замок, чтобы Оливье не смог прийти к ней. Но вскоре она поняла, что он не намерен быстро накидываться на нее, медленно и верно он шел к своей цели, надеясь, что ее ненависть превратиться в страсть.
₪
Лето 1921.
Купив загородом мешки роз, Мария решила приготовить вина. Почему она скучает по Ирландии? Теплыми вечерами, вдыхая аромат лондонского воздуха, она вспоминала об изумрудных травах, словно ощущая все еще привкус ее юности и детства, но с тех пор прошло уже пять долгих лет, и многое уже стерлось из ее памяти. Увидев у кого-то розовый сад, она невольно ощутила во рту вкус вина из роз. Найдя свои тетрадки со старинным рецептом, она решилась его изменить. Как же давно на губах не было этой обыкновенной сладости и легкой кислинки.
Когда вино было готово, зашедший к ним Фредерик Сван назвал его обычным самогоном, такое пойло у них готовили в российских деревнях, но потом, попробовав, сказал, что это настойка, но со временем он решился называть это вином. Это вино хотели заполучить все, но Мария не хотела выдавать секретов их семьи, и отдавать всем просто так бутылочки с напитком, будто бы думая, что вкусив его, другие разгадают все секреты лордов Хомсов.
- Восхитительно, - произнес Виктор, - чем-то оно отличается от ирландского, даже не могу понять чем, это неописуемо.
- Оно отличается, милый мой, специями. Женишься, научу твою жену готовить его, - она засмеялась, Виктор стал мрачен.
- Что случилось? – беспокойно спросила она, внимательно изучая перемену в брате.
- Опять проблемы на работе? – он был тронут ее заботой.
- Еще чего! – фыркнул он, - мы расстались с Изабеллой, мы были с ней последние четыре года моей жизни.
- Ты говоришь, как старик. Тебе всего двадцать пять, ты очень молод, - Мария села на софу, поджимая под себя ноги, - сейчас каждая готова на тебя кинуться, тебе стоит приглядеться прежде, чем кидаться в омут с головой в брак.
- Ты, как всегда практична, - Виктор снова отпил вина.
- Я думаю о тебе, - прошептала она, кладя голову на его плечо.
- Обычно беспокоюсь я, - также тихо ответил он. Мария вздохнула, они оба замолчали, и долгое время ничего друг другу не говорили, - я не готов пока к такому шагу, Мария.
- Кто-то ждет большое чувство, - она заливисто засмеялась.
- Мне же захочется когда-нибудь семью, детей, но не сейчас, но не встретил я еще ту единственную, при виде которой у меня все бы перевернулось внутри, - его сестра внимательно слушала его, при этом даже ни разу не взглянув на него.
- Кто тебя знает! – это было сказано и с иронией и с горечью, - но женщин ты любишь, - протянула она.
- Как едко сказано, - подметил он, - мне пора ехать, ждет Артур. Сегодня же прием, жду тебя.
Платье, сшитое из темно-синего гипюра, одетое на белоснежный чехол из органзы, переливалось, это был подарок от подруги, имевшей магазинчик модного платья в Вест-Энде. Покрой был просто изумителен, и Мелани Дьюран сознавала, что одела его для этого приема, где можно было найти себе жениха. С нервами, дрожащими, как молодой только что, распустившийся цветок, трепыхающийся на сильном ветру, Мелани прошла в залу, ее мать погладила ее по руке. Этот прием устраивала компания Виктора, чтобы привлечь новых инвесторов. Отец Мелани мечтал вложить денег в новую компанию.
Когда они входили в зал, Мелани с любопытством взглянула на Виктора Хомса, который не принуждено с кем-то болтал. Она решила, что в вечернем одеянии он выглядит еще более внушительно, чем обычно, хотя видела она его всего однажды. Мелани была не маленького роста, но рядом с ним казалась себе маленькой. Не очень богатый, красивый, особенный, мужественный. Мать подтолкнула его к нему, и она нерешительно подошла к Виктору.
- Мелани Дьюран, - представилась она. Он оглядел ее с ног до головы. Это была молодая девушка с розовыми круглыми щеками, яркими голубыми глазами, и медовыми волосами. Очередная девица, как же он устал от них. До этого на его свободу посягала Соланж, а потом и Верочка, и множество других девиц, чьи матери толкали их в его объятья. Он улыбнулся ей из вежливости.
- Виктор Хомс, - ответил он, - хозяин этого вечера.
- Я знаю, - робко прошептала она.
Они весь вечер провели вдвоем. Мария потом, сказала что, Мелани хорошая девушка из хорошей семьи. Ее отец нажился неплохо на войне, но он не был человеком их круга, хотя Виктора это не беспокоило, для него это было не самым главным. Мелани было девятнадцать, она была умной милой девушкой, с ней о многом можно было поговорить, и целый месяц они проводили, прогуливаясь по Лондону. Но Виктор ничего не чувствовал, кроме нежного чувства к ней и дружбы. Потом Мелани уехала вместе с матерью в Швейцарию, так Жанна рассчитывала что, Виктор все это время будет, сходит с ума от одиночества, скучать по ней, но время покажет, как будут развиваться их отношения.
₪
В конце июля Урсула родила сына, его назвали в честь деда и отца Артура – Чарльзом Тревором Йорком. Артур был счастлив, они наконец-то померились с Урсулой, и мало-помалу он разрешил ей приоткрывать покровы его жизни. Они сблизились, вечерами они пили вместе чай у камина, и Артур делился с ней планами на будущее, он мечтал купить домик загородом, где бы им и их детям было бы хорошо, где они, как он в детстве мог бы бегать по полям, смеяться и вдыхать прелый запах земли. Иногда в минуты душевной невзгоды он рассказывал жене о тех ощущениях, что пережил в той жизни, о том как был влюблен в Марию, и о том как любил сжимать между пальцами изумрудные травинки, и набирать полную грудь их аромат. Это было в той жизни, и сейчас почему-то все чаще его одолевали воспоминания. Он не мог понять почему, он думает о месте, которое оставил без сожаления. «Все уходит, все проходит», - говорила Урсула, и он с легким вздохом понимал, что все произошло не зря, оставив Ирландию, он обрел себя в Англии.
Урсула больше не переживала за мужа, ее беспокоила сестра. У Аманды, как всегда все было хорошо, ее беспокоила Диана. Сестра стала писать меньше, конечно, все можно было списать на возраст, ей уже было шестнадцать, и это возрасту присуща взбалмошность и эгоистичность, но не Диане. Она почему-то отказалась приезжать на месяц в Лондон, чтобы провести его рядом с семьей и друзьями. Аманда понимала причину переживаний Дианы, Диана влюблена безответно, в Виктора. Виктор же только и говорил о Мелани Дьюран, а значит, он влюблен в эту девушку, не смотря на то, что ее сейчас нет в Лондоне. Он писал ей нежные письма, и получал от нее веселые ответы, как же Диана, Диана, которую он никогда не полюбит, спрашивала себя Урсула. Неужели ее сестра не может понять, что Виктор не жаждет ее общества, в том понимание в каком он понимает любовь.
Поэтому она страдала, он больше не писал ей, и тогда она поняла, что у него появилась любовь. Ей было невообразимо больно осознавать его влюбленность, для нее это было равноценно смерти. Она уже не замечала приставаний и полупрозрачных намеков Оливье, делала вид, что все ей безразлично, а порой чтобы, удовлетворить свое раненое самолюбие флиртовала с Рене и другими мужчинами, даже со своим учителем по математическим наукам, не понимая, тем самым она может навлечь на себя беду. И виной всему этому был Виктор Хомс.
- Что происходит с Дианой? – как-то спросил Артур у жены.
- Это называется безответная любовь, - прошептала Урсула.
- Почему без ответа, Диана такая прелесть, - он читал газеты, невнимательно слушая жену.
- Потому что, дорогой мой, она влюблена в человека, которого ты очень хорошо знаешь, - вспылила она, удивляясь его бестолковости. Артур отложил газету, смотря на жену, словно она обвиняет его в чем-то страшном.
- Ну, я-то тут причем? – тихо сказал он.
- При том, что твой Виктор морочит девочке голову, - она была готова швырнуть в него чем-нибудь, особенно когда увидела его невозмутимое выражение лица.
- Ну, я-то тут причем? – вновь повторил он.
- При том, что он твой друг, зачем он пишет ей письма и дает ложную надежду, а теперь она дуется на всех, потому что у него нарисовалась перспектива брака, - Урсула взад-вперед ходила по столовой.
- Это еще, как сказать, - протянул весело Артур, - может и жениться на Мелани, а может это ничем и закончиться. Ты просто не знаешь Виктора, так как его знаю я.
Вечером, когда два друга встретились на Тюдор-стрит, Артур попытался заговорить на тему поднятую Урсулой. Он пытался узнать, что он испытывает к Диане, но Виктор уводил его весь вечер от этой темы, все больше и больше вспоминая Мелани. Артур, придя домой, начеркал несколько строк Диане: «Все безнадежно, Виктор влюблен, прошу, забудь его, не порть себе и ему жизнь». Диана была в отчаяние, прочитав эти строки, он влюблен, ее Виктор отдал свое сердце другой.
«Мужчины – глупцы, порой они не понимают, что для них хорошо, а что плохо. Женятся они порой из идеалистических соображений, держа в уме образ идеальной жены, но только потом они понимают, что тот идеал, что у них в голове не соответствует действительности и тогда они начинают искать себе пылкую натуру», - вспоминала Диана. Она была слишком мала, когда умерла мама. Тот день она запомнила на всю жизнь. Джорджина простудилась, и очень долго скрывала симптомы болезни, Рамсей из-за занятости не мог во время увидеть, как его любимой жене становится все хуже и хуже, когда он понял это, было уже поздно. Она была беременна, и это еще больше подорвало ее хрупкое здоровье, несвойственная ее натуре жалость к себе, не спасла ее, а напротив, помогла ей уйти из этого мира раньше. Джорджина слегла, когда за окном было серое небо, голые деревья яро качали своими ветвями, нагнетая еще больше. Она тихо умерла, пожелав только своим дочерям счастья и всегда оставаться гордыми созданиями. В тот день показалось, что любовь покинула ее, и она больше не может любить, но появился Виктор. Диана долго сопротивлялась новым чувствам, и в конце сдалась, прошло пять лет, а она все его любила, не переставая думать о нем. Только она была не нужна ему.
Лето Виктор провел в работе, хотя когда, он был на публике, то он, не переставая, говорил о Мелани, они каждый день писали друг другу письма, и никто не волновал его. Диана для него являлась маленькой девочкой, но умом Виктор понимал, что она давно выросла. Он не писал ей больше красивые строки, и она давно решила для себя, когда она станет достаточно взрослой, будет ослепительной, и тогда Виктор пожалеет о своем браке.
Девушка вышла в сад, они с Валери, Соланж и ее мужем уехали загород, где решили прожить месяц. Она сидела у глади воды, мечтательно смотря на небо. Оливье вернулся недавно из Лондона, но с тех пор они почти не разговаривали. Она не услышала, как он подошел к ней, и сел рядом с ней, кидая камушек в воду. Они долго ничего не говорили, только спустя долгие минуты он заговорил:
- Он ведь жениться, - Диана даже не обернулась, - предложения еще не было, но это дело времени. Диана забудьте его.
- И стать вашей? – язвительно спросила она.
- Я этого не говорил, - он снова кинул камушек в воду.
- Зато подразумевали, - парировала Диана, - я никогда не стану ваше любовницей!
- Лучше быть его подстилкой!? – она, было, раскрыла рот, но не стала ничего отвечать, - а его шлюхой вы будете?
- И его не буду, - она собралась уходить, но Рене ее задержал. Он мучительно долго смотрел в ее глаза, но как всегда ничего не мог в них увидеть, они ничего не показывали.
- Вы категоричны, - проговорил он, дыша ей в лицо, - неужели, вы думаете, когда он увидеть вас, то забудет все на свете? – ее лицо вспыхнуло, как осеннее солнце. Она так и думала.
- Нет, - пролепетала она, как испуганный ребенок.
- Вы не умеете лгать, Диана, - она потупила глаза, вспоминая при каких обстоятельствах, ей говорил эти слова Виктор.
- Любовь это, когда смотрят в одном направлении, когда у них все общее, - выпалила она, - у нас все общее.
- Ничего у вас с ним не общее. Подумайте об этом, - он отпустил ее и зашагал в сторону дома, - Соланж, дорогая, где ты? – услышала Диана.
Он был прав, если она считала, что все у них общее, то он так не думал. Виктор ни чем с ней не делился, не своим прошлым, не своим настоящим, не своим будущем. Это приводило ее к мысли, что Виктору она была безразлична, наверное, с Мелани он делиться всем, и от этой мысли ей становилось больно. «Если мужчина знает, что ты сделаешь все ради него, если ты готова умереть за него, то он непременно растопчет твое сердце, втопчет твое чувства в грязь, и никакого интереса, ты больше не будешь предоставлять для него».
₪
Декабрь 1921.
Снег красиво ложился на окна, он падал все ночь бесшумно, окутывая бережно Хомсбери, словно мечтая ее сберечь от зла. В доме было пугающе тихо, но его обитатели привыкли к тишине, никто больше не носился по полям, а арабских скакунов пришлось продать из-за того, что никому не были нужны, да и лишнее деньги не помешали. Перестали готовить розовое вино, и исчезли ароматы, будто бы так стирали все следы прошлого.
Прошло уже почти шесть лет с тех пор, как мы расстались с Хомсбери и погрузились с головой в жизнь новых нам героев. За шесть лет многое произошло, и многое доказало, как же оказалась не права Каролина. Руфусу в ту пору было почти двадцать один, он усердно учился в Эдинбурге, а его восемнадцатилетняя сестра была первой красавицей и самой завидной невестой в округе, она пленяла мужчин своей красотой, и те искали ее общество, только вот ее родители упорно подыскивали для нее самую лучшую партию.
Да, многое изменилось. Прошла война, а вместе с ее уходом пришли и беды. Те, кто смог тот нажился на ней, те, кто не смог найти выгоду терпел сейчас крах. Поменялось все. Изменилась страна. Больше не было той Ирландии. За два года борьбы, от Объединенного королевства откололась Южная Ирландия, остались только шесть протестантских графств, в числе их было и графство Антрим. Рядом с ними появилась Ирландская республика, а наши прежние герои лишились дублинского общества и рынка сбыта. Вот так в один миг все поменялось. Будет ли когда-нибудь все прежним?
Эдвард Хомс испытывал сейчас трудности, фарфор сейчас мало кого интересовал, все приобретали фаянс, только те, у кого осталось состояние могли себе позволить это, они и богатенькие американцы. Лен был в цене, но с развитием промышленности стали появляться другие ткани. Все рушилось, и он начал жалеть, что не обновил оборудование на своих заводах, как советовал его сын. Тогда-то он испытал желание найти его, и возможно его еще можно будет вернуть домой. Наверняка, после нищей жизни, промотав все состояние, дом покажется ему раем. Но события дома не дали ему это сделать.
В ту ночь их с Каролиной разбудили крики Сьюзи, Каролина спустилась в комнаты Анны, откуда доносился крик. На полу лежала Анна, над ней склонилась Сьюзи, и что-то кричала. Доктор приехал только к утру, когда уже было поздно, днем Анна умерла.
У Анны был роман с их новым молодым конюхом. Как натура склонная к авантюрам, она пустилась во все тяжки, совсем не боясь и не думая о последствиях. Юноша сопротивлялся, как мог, но в конечном итоге страсть победила, и этот опытный соблазнитель украл ее невинность, а вместе с этим и ее репутацию. Это в крупных городах мало уже кого волновали такие вещи, но у провинциалов все было по-другому, тем более у аристократов. Три месяца они предалась любви, ища новые места, то они делали это на стоге сена, то на конюшне, мешая запах страсти и лошадиного пота. Когда Анна поняла, что она беременна, то ужаснулась. Если бы здесь жила, как прежде ведьма или был бы Виктор, что знал все секреты, помог бы ей избавиться от ребенка. Как же она была глупа, если бы она пила чай, то все бы обошлось, но ничего она сделала. В Антриме в одном из борделей, одна из куртизанок дала ей средство, что помогало избавляться от нежелательной беременности. Но для перестраховки Анна выпила больше чем надо, вызвав сильное кровотечение.
Она умерла от потери крови, ей было всего восемнадцать. Похоже, то, что желала Каролина, стало оборачиваться против нее же самой, но тогда, она еще не понимала, что окончательно проиграла битвы с судьбой. Ее не обманешь. Один получит все, другой разрушит все.
₪
Январь – май 1922.
Накинув полушубок, Мелани вышла из дому. Виктор ждал ее у дома. Он улыбнулся ей, целуя руку. Они решились прогуляться по Гайд-парк, не смотря на негостеприимную погоду. Ей нравился ажиотаж вокруг их персон, все только и говорили об их романе, на самом же деле они были не плохими друзьями. Виктор не был вспыльчивым или ревнивым, он был всегда спокоен, но иногда ей нравилось выводить его из себя. Не смотря на то, что он не проявлял к ней ничего более кроме нежных братских чувств, он все равно ревновал ее к поклонникам, что были вокруг нее всегда. Мелани могла выбрать лобового из них, но только Виктору она уделяла большего внимания. Он любил дарить ей цветы, но не драгоценности, считая, что это обязывает его к большему. Он бережно хранил фамильное колье в банке, проверяя его почти каждый месяц. Иногда он приходил к мысли, что пора забрать его, и надеть на прекрасную шейку Мелани, но каждый раз его что-то останавливало. Наверное, он еще не созрел для брака, из их компании только Артур был мужем и отцом, остальные предпочитали свободную жизнь – без жены и детей. Это, конечно же, эгоизм, но так было проще жить. Мария торопила его, но он стремился узнать свою будущую жену, как можно ближе, чтобы потом не осталось белых пятен и сомнений. Тогда Мария приводила следующий аргумент, скоро Мелани надоест ждать и она примет первое же предложение, только вот здесь Мария ошибалась, у Мелани было одно из качеств – терпение, она знала, что ее проверяют и на выносливость, и на постоянство, поэтому ей нужно проявит себя, как можно ярче.
Виктор посмотрел на нее, беря ее ладонь, зажимая между своих ладоней. Она была умна, но никогда не показывала своего ума. Это-то и очаровало Виктора в ней. Девушка превосходно играла на рояле, и ее идеальный слух мог бы передаться их детям, и кто знает, может кто-то из них стал бы великим музыкантом. Так и сложиться у одной его любимицы будет и талант, и потрясающий голос, и харизма, и слава, но в те времена Виктор не мог заглянуть так далеко. Мелани много читала, и с живостью рассказывала истории, порой Виктор гадал, правда, это или авторский вымысел. Она его удивляла, а ее необычные голубые глаза привлекали его.
Всю весну они провели вместе в прогулках, и посещениях музеев и выставок, вечерами ужиная в ресторанах. Виктор мог это себе позволить, впервые за два года его фирма начала давать прибыль, и он уже мог вкладывать не только в оборудование и заработную плату, но и оставлять себе. В мае он купил себе огромную квартиру на Бонд-стрит, которую стал рьяно обставлять, ища для нее интересные вещички, ожидая, что его новое жилище будет полностью соответствовать духу Виктора Хомса. Покупка квартира не станет для него высшем достижением, он хотел дом в Лондоне, а лучше поместье загородом столицы. Итак, Виктор поднимался вверх по лестнице, достигая новые высоты, и, похоже, его мечты стали сбываться.
В мае, когда Мелани поняла, что скоро опять уедет надолго в Швейцарию, решилась на важный шаг – она решилась вверить себя Виктору. Она легко относилась к таким вещам, они лучше узнают друг друга до свадьбы, она поймет хороший ли он любовник, или плохой любовник. Может ей не понравиться, и тогда она оставить мысль об их будущем союзе. В тот май она распаляла его, совсем не понимала, что Виктор другой, и он никогда не делает необдуманных поступков. Когда она поцеловала его, и прошептала на ухо, что мечтает о ночи с ним, он оттолкнул ее, вежливо сказав, что она совсем не понимает, то, что она хочет. Мелани обиделась на него.
- Не нужно делать не обдуманных поступков, - сказал Виктор.
- Ты меня не любишь! – вспылила девушка.
- Да, я испытываю к тебе нежные чувства, но это еще не любовь. Мелани, ты еще слишком юна, - он отошел от нее, не смотря на нее.
- Виктор, я люблю тебя, - прошептала она, он ничего не ответил, лишь только улыбнулся, а потом спустя некоторое время сказал.
- Мне очень жаль, что я не могу ответить тебе тем же, - он сжал ее тоненькие пальцы, когда она снова оказалась рядом с ним.
- Я буду ждать, - прочитал он по ее губам.
- Нужно время, - так же тихо ответил он, Виктор попрощался и ушел.
₪
Ветер шевелил молодую листву, город был опутан воздушной пеной. Все цвело, все радовалось жизни. В это время года, когда не пришла еще летняя жара, и не ушла весенняя прохлада, было какое-то свое очарование. В воздухе летало ощущение любви, сладкий аромат приятно наполнял легкие, даря чувство эйфории. Легкость, вот, что присуще весне, особенно Лондону, иногда неделями лил дождь, докучая обитателем города, но после дождя было так свежо, что лужи и сырой тротуар, казался сущим пустяком, по сравнению с той радостью, что доставалась детям.
Весна всегда была особенной, особенно загородом. Несмотря на обветшавший дом, Аманда была счастлива. Теа беззаботно бегала по изумрудной траве, лазя среди колючих кустарников, прижимая к груди ароматные ветки можжевельника. Она любила, когда приходил Виктор, хоть он и не был девочке родственником, она всегда завала его дядей. Он сажал ее к себе на шею, и водил по лесам и полям, словно этим ритуалом он вспоминал свое детство. Загородом было прекрасно, и Сайман считал, что девочке просто не обходимо, расти на природе. Он защищал ее, когда Аманда отчитывал дочь, считая ее поведение недостойным юной леди. Сайман часто приглашал к себе гостей, особенно родственников жены. Урсула и Артур привозили сына, где маленький Чарли делал первые робкие шаги. Он понимал, что две сестры сблизились, а третья отдалась от них всех. Рамсей старался их померить, но Диана сама не хотела сближения. Почему?
Пока Виктор с детьми играл на малахитовой траве, они вчетвером наблюдали за ними. Аманда улыбалась Артуру, а Урсула, обмахиваясь веером, посылала молнии Сайману. Нет, никто из сестер не помышлял отобрать чужого мужа. Они слушали заливистый смех детей и Виктора.
- Он будет хорошим отцом, - вдруг сказал Сайман, - почему он не жениться?
- Даже не знаю, - вздохнул Артур, - ему уже будет двадцать семь. Я постоянно задаю ему этот вопрос.
- Да, странно это все, - протянул Сайман, - наверное, работа полностью завладела им.
Пока они вчетвером проводили время за дебатами и спорами, он вместе с детьми исследовал местность. С ними он за эту весну обследовал весь лес, однажды они набрели к красивому замку. Виктор вспомнил рисунки, что обнаружил в библиотеке Хомсбери. Это был Аллен-Холл, владение герцогов Кентских, дом, построенный для Элизабет Хомс, еще во второй половине восемнадцатого века. Это была красивая история любви, которую он узнал из сухих записей, как отчетов в дневниках отца Бэсс, и в нежных письмах Аллена Голда. Хомсы не были склоны к романтике, только, наверное, его дед был другим. Генри Голд по приказу короля Георга III поехал в Ирландию, скача по холмистой местности, он набрел на Хомсбери, где встретил четырнадцатилетнюю Элизабет. Они не поженились тогда, но ради нее он выстроил дом, назвав его Бэсси-Хаус, и вернувшись через шесть лет за девушкой, взял ее в жены. Они были счастливы в этом доме, все поражались ее красоте и уму. У знаменитого художника Гейнсборо, он закал ее портрет, который впоследствии нарисовали на эмалированной броши, как знак вечной связывающей любви. Супруги радовались предстоящему рождению ребенка, но все сложилось по-другому. Бэсс умерла при родах, подарив жизнь Аллену. Сраженный горем Генри Голд бросил поместье вместе с сыном, которого воспитали множество учителей и нянек, а дом все стали звать Аллен-Холлом, в честь маленького хозяина. Оставив плотскую жизнь, Генри Голд стал отшельником, он так и не прикоснулся ни к одной женщине, навсегда забыв о любви, похоронив любимую жену, что он ждал шесть лет, он похоронил себя, ради великой любви.
- Дядя Виктор, чей он? – спросила Теа, она посмотрела на него своими стальными глазами, ветер развивал ее русые волосы, и части прядей прилипали к губам в форме сердечка.
- Герцогов Кентских, - просто ответил он.
- Красиво, - она засмеялась, а потом добавила, - может он им не принадлежит?
- Вон смотри там далеко деревни, пойдем, спросим, - часть дороги он со смехом прокатил ее на своей шее, часть пути они бежали наперегонки. Милая светловолосая женщина мыла брусчатку перед своим домом, - извините, мисс чье это владение.
- Герцогов Кентских, - ответила она.
- И деревни тоже им принадлежат? – спросил Виктор.
- Да, наши дома на их земле, - она была в замешательстве. Через много лет, она вспомнит этого молодого мужчину, но это уже другая история, - всего хорошо.
Виктор рассказал все Марии, она сначала не поверила, а потом решила сама посмотреть на замок. Он был великолепен, но хозяева оказались не очень-то добродушными, и Мария даже не стала говорить о своем родстве с ними. Сама Мария ожидала рождение второго ребенка, и в мае раньше положенного срока она родила сына, которого назвали Джастином Колманом. Он родился слабеньким, но благодаря своему дяди он выжил.
Вильям окружил жену любовью и заботой, а Кэтлин была так тронута, наблюдая за отношениями сына и невестки, самое главное, что все были по-настоящему счастливы. Их дом был наполнен ароматом роз и любви. Они с Марией были вместе уже шесть лет, за эти шесть лет они сблизились еще больше. Когда-то он считал ее феей, что она способна только на плотскую любовь, но не духовную, но с годами он проникся к ней. И теперь просыпаюсь по утрам, вдыхая нежный аромат роз и имбиря, у Вильяма появлялись внезапные приступы нежности. Он не ожидал, что спустя такой короткий промежуток она решиться на рождение второго ребенка. Когда Мария сказала ему об этом, его захватили новые чувства к ней. Она, как и весна, пробудила в нем все. Ах, если бы он не поехал в Ирландию, то никогда бы не узнал, что такое счастье. Аманда Грандж, а ныне Портси, прекрасна, она была бы хорошей ему женой, но если бы они поженились, то четыре человека были бы несчастливы. Вильям был не склонен к рассуждениям о другой возможной жизни. Намного позже родственница Марии, назовет это синдромом «что было бы, если бы». Только не сожаления можно кожей и сердцем почувствовать жизнь.
Так прошла еще одна весна, и наступило лето…
₪
Лето – осень 1922.
На Бонд-стрит был одиноко, он часами слонялся по квартире, а потом после многочасового размышления о своей жизни ехал на Тюдор-стрит, где приходилось решать множество вопросов. Только в работе он забывал себя, он скучал по Мелани, и поэтому, получив от нее очередное письмо, радовался, как ребенок. Он знал о ее слабом здоровье, и поэтому ей было не обходимо бывать на курортах. Конечно, такая девушка, как говорила Мария, не может стать его женой, лишь из-за своего слабого здоровья, она, вероятно, не сможет родить ему ребенка, но разве в этом счастье? Виктор много думал о предстоящей женитьбе, Мелани писала чувственные письма ему, и он наслаждался каждой ее строчкой.
Он не был в отношениях аскетом, совсем не соблюдая строгость. Не смотря на то, что у него можно сказать, была невеста, но это не мешало ему иметь при этом постоянную любовницу. С Изабеллой он давно расстался, но ее место недолго пустовало, и в его жизни появилась Регина, она была настоящей эмансипе. Он знал, что помимо него у нее еще дюжина любовников. Он ревностно относился к ее поступкам, и рассказам о своих любовниках, она любила после занятий любовью, рассказывать, как за эту неделю она провела время. Как врач, Виктор понимал, в чем причина ее поступков, она слишком рано стала женщиной, и слишком рано поняла, какое влияние имеет на мужчин, ну, а эти в свое время не отказывали себе в удовольствии переспать с ней. Когда кто-то в свете намекнул, что спал с Региной, Виктор повел себя равнодушно. Его совсем не интересовало, имена тех, кто спит с его любовницей, потому что он не любил ее. Влюбленная женщина не может так вести себя, влюбленная женщина не отдается другим, потому что, это ее способ развлечения. Регина же была честна с ним, и хотя бы этому он был благодарен.
Мария ругала его за эту связь, но тот момент кроме бурных развлечений и теплой постели с любовницей, он ни в чем не нуждался. Так он, по всей вероятности, заглушал боль, и ничего с собой не мог поделать. Работа отвлекала от грустных мыслей. Ну почему, почему, он не испытывает чувств к Мелани, чего ждет его сердце? Или вернее кого? Казалось, вся его жизнь состояла из ожиданий чего-то, того чего он не знал.
- Виктор, ты меня не слушаешь, - прощебетала Регина. Она была великолепна, совсем не стеснялась, носить юбки короче принятых, глубокие декольте, красить ярко глаза и курить. Ему нравилось, как она выпускала клубы дыма после занятий любовью, а после того, как она уходила, он жадно вдыхал запах табака и тонкий аромат ее духов. Ее золотистые упругие локоны сегодня сияли в свете ламп, а ореховые глаза призывно посылали ему страстные молнии. У нее было милое личико в форме сердечка, словно птичка, но это только снаружи, а внутри полыхал огонь.
- Я тебя слушаю, - ответил он, - что еще ты делала на этой неделе.
- Мы с Ароном ездили кататься на яхте, знаешь заниматься любовью на яхте крайне занимательно, - он тихо рассмеялся, но в тоже время вспомнил, другую девушку, хотя не мог понять кто она.
- Правда, никогда не был на яхте, пока не позволяют средства, - произнес Виктор, - наверное, вы хорошо развлеклись.
- М-да, - протянула она, - твои средства не так уж скудны, раз мы с тобой здесь.
- Вот оно в чем дело. Я вот все думаю, почему ты выбрала меня? – Виктор отпил вина, внимательно смотря на нее, стараясь найти, как она изменилась в лице.
- Ты честный, страстный и самое главное тебе плевать на чужое мнение, - браслеты на ее руках весело зазвенели, - хотя, наверное, твоя мать была бы в шоке от меня.
- Ей плевать на меня, так же, как и мне на нее, - Виктор не хотел говорить с ней на эту тему, он вообще не с одной со своей любовницей не говорил на эту тему.
- Вот это да! – она улыбнулась ему, - ты и этим меня привлекаешь, ты таинственен.
- Красавица, - прошептал он, словно он так не думает, будто бы хочет ее усластить, как сварливую жену.
- Виктор?
- Да, спрашивай, что хочешь, - Виктор снова впал в меланхолию, о ком же он все-таки думает, чей образ так живо рисуется у него в голове.
- Ты любил? – она поглощала устрицы.
- Нет.
- Все только и говорят, что ты женишься на этой дочери твоего акционера, - она посмотрела на него, ожидая его ответа.
- Я не женюсь.
- Почему? – в этот момент Регина была похожа на ребенка, если бы он плохо ее знал так бы и подумал, но он знал ее настоящую.
- Потому что, брак это гораздо больше, чем уважение и продолжение рода, - честно ответил Виктор, - мне нужна любовь, так чтобы замирало все внутри от счастья.
- Может, поедем, я хочу тебя, - последнее она нарочито подчеркнула, но в ее голосе он услышал разочарование.
- А что с Ароном Кериваном было плохо? – в его голосе скользил сарказм.
- За четыре часа он успел поиметь меня шесть раз, я думала, умру, - Виктор уже закипал.
- Этот старый козел? Я был другого мнения о нем, - Виктор потер подбородок.
- Не будем о нем, поехали, - она погладила его по руке.
- Поехали, - согласился он.
Они долго занимались любовью, пока оба не почувствовали насыщение и усталость. Упав на смятые простыни, она закурила, а Виктор все больше стал напрягать свой мозг. Только в очередной раз владея ею, он понял объект своих мыслей. Это была Диана Грандж. Интересно где эта девочка сейчас? Что с ней? Хотя в ее годы, наверняка, много поклонников. Почему-то от этой мысли он почувствовал себя плохо. Почему ему больно? Может это потому что, ему не нравится, отношение Регины к нему? Он не мог себя понять, как раньше. Его тянуло к Регине, он не мог расстаться с Мелани, ощущая внутреннюю пустоты из-за ее отсутствия, и отчего-то вспоминал Диану Грандж, которую не видел уже три года.
Что с ним твориться?
₪
Зима 1923.
Испания после войны страна далекого прошлого в новом мире. Казалось, время ничего здесь не изменило, это поняла Глориоса Каталина Франческа де Саргос Даса Мендоса, но все звали ее Каталина, как отличается ее Мадрид от Лондона. Лондон производил впечатление огромного мегаполиса, в котором никогда не утихает жизнь. Сияющие витрины, в магазинах которых можно было найти все, что душе угодно, ароматы, что заполняли узкие улицы, и вид из окна ее отеля захватил ее дух. Дамы не были так строги, как в Испании, где церковь имела большое влияние на умы людей, длина их юбки доходила до середины икры, а их кожа не отличалась бледностью, англичанки предпочитали теперь загорать, и как сказал Урбино Саргос, ее отец, безвкусно краситься. Мужчины ей тоже показались другими, они не были так почтительны, как испанцы, донья Ана выразилась на этот счет, что поведение женщины выводит из себя мужчин, поэтому они себя так ведут. Но, не смотря на едкие высказывания, она была очарована Лондоном.
Утром она распахивала окна «Савойя», смотря на залитый зимним солнцем город. Тетя Ана причитала, что она простудиться, но разве это могло ее остановить. Так хотелось дышать постоянно воздухом этого чудного города. Днем она покупала в магазинах, все то, что ей нравилось, не смотря на неодобрительные возгласы старой дуэньи. Вечером она смотрела одна покупки, пряча их от Урбино. Он даже и не думал, что кто-нибудь из здешних мужчин будут надсмехаться над ним, и заинтересуют его дочь. Там в Мадриде у нее остался жених, из знатной семьи, наследник огромного поместье, разве от этого Каталина сможет отказаться?
Каталина была из богатой знатной семье, и замуж должна была выйти за таково же человека. Она была строго воспитана в монастыре, и совсем не знала, что за стенами монастыря мир был совсем другим. Испания слаба после войны, самая слабая страна Антанты, с хилой армией, и обществом раздираемым противоречиями. Страна не воевала, но то продовольствие, что поставляла союзникам, не было оценено ими. Ее отец имел большее поместье, но в последнее время оно было в упадке, и тогда не смотря, отговорки его жены Леноры, он все же решился съездить в Лондон, чтобы посмотреть, как люди живут там. Ленора не хотела, чтобы он брал с собой их дочь, но она стала капризничать, и ее отец согласился, он не мог обидеть любимую дочку.
Лондон ему совсем не понравился, да и его обитали, по его мнению, они были слишком высокомерны. Урбино не отпускал свою дочь никуда одну, и Каталина ни с кем не разговаривала, хотя знала английский, она только смотрела город. Она злилась на отца, понимая, что такое поведение не возможно в Лондоне. Лондон – это же город свобод. Мать пугалась ее вспыльчивой страстной природы, считая, что это не доведет ее до добра, поэтому она держала дочь в строгости. Сама Каталина, считала это проявлением слабости, она хотела сделать хоть что-нибудь для мира, но ее тесный мир, считал такое поведение не допустимым. Женщина должна следить за удовольствиями своего мужа. Она восхищалась Сальвадором Дали, но ее строгая семья надсмехалась над этим. «Что за доисторические времена!» - возмущалась она. В двадцать лет все воспринимается остро.
Наверное, ее поездка в Лондон была бы такой же унылой, как и до этого, но все решил один случай, определивший не только ее жизнь, но и дальнейшее существование наших героев.
₪
В то время как, Виктор Хомс стал владельцем компании, Артур Йорк его помощник и одним из преуспевающих хирургов, а Фредерик Сван главным ученым на их предприятии, Джейсон Фокс, по призванию военный хирург, в эру пацифизма, работал бок обок с Артуром. В Италии к власти пришли фашисты, но никто тогда не увидел в этом ничего, еще никто и не помышлял, что приведет к одной из трагедий двадцатого века. Но Джейсон уже смерился с тем, что возможно войны никогда не будет, и все будет, как прежде. Его отец много болел, Джейсон не беспокоился, что типография останется без хозяина, она достанется его брату. Конечно, Перси был повесой и гулякой, но он справиться с ней, а ему Джейсону, нужно заниматься своим делом.
В тот день он шел по Веллингтон-стрит, смотря по сторонам. По другую сторону улицу шла Каталина вместе с теткой. Ее толкнул какой-то грубиян, даже при этом, не извинившись, и упав на тротуар, она ощутила, как что-то хрустнуло в ноге. Ана стала причитать, женщина была близка к истерике, хотя ничего страшного не произошло. Он не понимал, на каком языке она говорить, но речь ее была плавной, словно льющийся ручеек. Джейсон бросился к ним, он помог подняться девушке, но она не могла стоять.
- Простите, мисс, но у вас, похоже, перелом или трещина, - он не видел ее лица, так как она не смотрел на него, но у нее были дивные шелковые длинные шоколадные волосы, не такие как у местных красавиц.
- Вы врач? – она подняла лицо, говорила она с южным акцентом. Он рассмотрел ее лицо. Мягкий овал, обрамлен темными волосами, ее персиковая кожа была мягкая, как у ребенка, а вишневые глаза испугано смотрели на него.
- Да. Доктор Джейсон Фокс, - представился он. Она заглянула в его голубые глаза, - где вы живете, я провожу вас, - она хотела было возразить, но посчитала это не разумным.
- В «Савойе», - ответила она.
- Сейчас я найму кеб, пусть ваша тетушка подержит вас.
Он внес ее в номер, сажая в кресло. Он стал снимать с нее туфли, и ее тетушка слабо возразила. Джейсон стянул и чулки, она поражалась его ловкости, он нежно гладил ее ноги, спрашивая, где болит. Тетя Ана стояла, поджав тонкие губы, ей казалось не приличным, что ее племянницу трогает незнакомый мужчина. Он наложил повязку девушке, дав ей обезболивающих трав.
- Вы испанка? – вдруг спросил он.
- Да, а как вы догадались? – она невинно хлопала ресницами.
- Просто догадался, просто сердце подсказало, - он улыбнулся ей. Он отличался от испанцев, светловолосый, голубоглазый, светлые ресницы сияли на солнце. У него не было кольца на пальце, значит, он свободен, - можно узнать ваше имя?
- Да, Каталина Саргос, - он продолжал сидеть перед ней на коленях.
- Ну, что ж мне пора, - он собрал свой чемоданчик и ушел. Тетя Ана метнула на нее взгляд полный недоумения.
- Я не понимала, о чем вы говорили, но вы флиртовали, - вечером когда, пришел отец, тетка все рассказала ему, и тот лишь бурчал, что от этого города только это и стоило ожидать.
Джейсон Фокс появился в ее номере через две недели, он снова снял с нее туфли и чулки, в этом жесте было столько интимности, она трепетала от его прикосновений, радуясь, что никого здесь нет. Они долго ничего не говорили, он ласкал ее взглядом, она краснела.
- У вас нежные и сильные руки, - произнесла она.
- Я хирург, профессия обязывает меня беречь руки, это же мой главный инструмент, - ответил он.
- Вы давно живете в Лондоне? – он снова улыбнулся ей.
- Всегда, Лондон мой город, - прошептал Джейсон, - а вы здесь недавно.
- Это утверждение? – она вздернула бровь.
- Да, вы очень скованы. Девушки курят, девушки не бояться говорить колкости, девушки страстные натуры. Неужели вы никогда не делали не обдуманных поступков?
- Мое воспитание… - начала бы она.
- Мы не в средневековье, - хрипло сказал он, - я знаю потрясающее место в Лондоне.
Они со смехом вышли из отеля, Джейсон повел ее в ресторан. Ей было легко с ним, он мог, что рассказывал ей, она заворожено слушала его, удивляясь тому, что он отличается от Рамона, за которого она собралась замуж. Джейсон не боялся крепких словечек, и совсем не замечал, как она краснеет. Она маленький воробушек, а он такой грубиян, но она не находила этого в нем, она видела силу духа. Ему было двадцать шесть лет, зрелый возраст, он жил в достатке, но он не был знатным и это их беда. За те несколько дней, что она провела с ним, она поняла, что влюбилась. Влюбилась впервые в жизни и по-настоящему. До этого момента она, считала, что любит Рамона, но только вдали от него, Каталина осознала, что никогда того не любила.
- Джейсон, я люблю вас, - это был день, когда тетка страдала в номере головными болями, наотрез отказавшись пить обезболивающие травы, Урбино, как всегда был где-то в городе, а она улизнула от всех.
- Почему опять вы? Давай отбросим эту официальность, - он сжал ее руки, - я тоже люблю тебя. Я думал это невозможно, думал, что невозможно влюбиться за несколько мгновений. Значит, возможно, - он обнял ее, переходя на шепот, - я хочу зацеловать тебя.
- Тогда, пойдем к тебе, - он удивлено взглянул на нее, взглядом спрашивая, серьезны ли ее намерения, - если я никогда тебя не увижу, то пусть воспоминая о дне, будут греть меня холодными ночами рядом с не любимым мужчиной, - сколько смирения, неужели, ей не хочется пойти против всех, сломать все оковы, что сдерживают ее.
Они вошли в его скромную квартирку. Каталина знала, что мужчины получив свое, теряют интерес к женщине, они женится, чтобы продолжить род, а для удовольствий существуют другие женщины, с которыми можно все. Ленора рассказывала о первой брачной ночи, все, что требовалось от женщины это просто лежать на спине, и ничего не делать, муж сделает все сам. Но Джейсон был не ее мужем, и Джейсон был англичанином, человеком другого воспитания и мировоззрения. Он медленно стал ее раздевать, внимательно изучая изгибы ее тела, она краснела и смущалась. Разве об этом ей все рассказывали, а может, протестанты как-то по-другому занимаются любовью?
- Сними все с меня, - страстно с придыханием повелел он. Каталина не умело стягивала с него одежду. Мужчины странные существа, - я не хочу загнанную мышь, дорогая. Возьми то, что считаешь нужным, - она млела в его объятьях, его лицо исказилось страстью. Вот она, какая любовь…
Он подхватил ее на руки, аккуратно положив на постель, то, что произошло дальше, у нее не хватало слов описать. Была и сдержанность, и неудержимая страсть, нежность и радость. Он овладевал ею ласково, совсем не походя на тех мужчин, что брали новый бастион грубо. Он без тени всякого стеснения позволял ей сумасбродные поступки, о которых она думала, но не смела сказать. Джейсон не тот мужчина, что будет терпеть лесть и лицемерие. Он даже не позволил ей закрыть глаза, и она видела все то, что он творил с нею. Страсть снедала ее, особенно в тот момент, когда она владела им, ее испанский муж объявил бы ее шлюхой, но не Джейсон.
- Когда бывает твой отец в отеле? – вдруг спросил он.
- Вечерами, зачем ты это спрашиваешь? – она снова хлопала ресницами.
- Ты, что думаешь, что я просто так отпущу тебя!? – он тихо засмеялся, - теперь я понимаю, что ищет Виктор в женщине. Я женюсь на тебе.
- Ты протестант, а я католичка, - возразила она.
- Это отменяет любовь? – он настойчиво гладил ее белое бедро, - в любви нет сожалений, милая моя. Любовь это нечто большее, чем продолжение рода и общий дом. А потом у тебя может быть ребенок, и я не собираюсь делиться с тобой секретом, как этого избежать, потому что я хочу тебя привязать к себе, навсегда.
- Значит, бог меня наказывает за мою глупость, - он вздохнул, другая бы, английская женщина радовалась, что ей удалось, получит такого мужчину, но не Каталина.
- Это не наказание. Выброси из головы, что женщина рожает в муках, и это ее наказание. Это заблуждение было навязано церковью, и оно абсурдно, - она собиралась было возразить, но Джейсон продолжал, - надо тебя познакомить с Урсулой, или Амандой, мужчина в их руках масло.
- С твоими или местными шлюхами? – прошипела она, удивляясь, как он мог в ее присутствии произносит имена дам полусвета.
- Что? – он резко схватил ее за запястье, - я не позволю тебе, так о них отзываться. Аманда жена знаменитого психолога сэра Портси, а Урсула жена моего коллеги друга, барона Уэсли. Если я плебей, это не означает, что рядом со мной нет таких людей!
Она обиделась на него, дома она старалась не думать об этом разговоре. Кто такие эти Аманда и Урсула на самом деле?
₪
Он пришел на следующий вечер, когда они втроем пили чай. Джейсон был облачен в дорогой костюм, от него пахло мускусом. Каталина думала, что не серьезен, и она все равно выйдет замуж за Рамона. Джейсон поприветствовал ее отца, Урбино был в замешательстве, смотря на этого англичанина, который назвался доктором. Тетя Ана рассказала, как он лечил Каталину, и Урбино немного расслабился.
- С моей дочерью все в порядке, - начал Урбино.
- Я пришел не за этим. Я хочу попросить руки вашей дочери, - Урбино от такой наглости открыл рот, как мог этот безродный человек просить его об этом. Неслыханная дерзость!
- Вы, наверное, шутите, - вежливо ответил Урбино.
- Я серьезен в своих намерениях, как когда-то решив связать себя с медициной, - Джейсон надменно смотрел на будущего тестя.
- Это похвально, но я решил судьбу Каталины, - Джейсон стиснул челюсти, - в Испании у нее есть жених.
- Это не меняет дело. Вы запираете вашу дочь за семью замками, в то время как мир отпирает все замки, - парировал Джейсон.
- А что можете, вы предложить? – в голосе Урбино были язвительные нотки
- Я врач, прежде всего. Я много работаю. У меня нет земли, нет титула, но зато я люблю ее, это самое главное. Как говорит, мой друг лорд Хомс, любовь это, когда смотрят в одном направление.
- Но любовь это не самое главное!
- Вы не правы, - Джейсон холодно взглянул на Каталину, - ты не хочешь меня защитить, или ты, как тростинка плывешь по течению.
- Джейсон…
- Знаешь, я, наверное, пойду, - произнес он, - я просто сентиментальный дурак!
- Джейсон, - она встала, чтоб пойти за ним, но ее отец придержал ее.
- Сядь, Каталина! – прогремел он по-испански.
- Нет, папа. Я влюбилась, я хочу быть с ним! Я стала его женщиной! – в сердцах бросила она.
- Что!? Да как он смел! Я догоню его, и убью! – кричал он.
- Только попробуй, я навсегда уйду из дома! – она метнулась к двери, тяжело дыша, озираясь по сторонам.
Урбино дал скрепя сердце согласие на этот брак. Своему другу, он написал, что нашел в Англии хорошую партию для его дочери, вызвал жену из Испании, обдумывая, как сказать всем, что его дочь будет венчаться с протестантом, да еще человек низко происхождения. Когда приехала Ленора, Виктор устроил для друга прием, чтобы его будущие родственники, познакомились с друзьями Джейсона. На том вечере было видно, как выделяются испанцы, и как Ленора пугливо рассматривала всех, словно в каждом из них видела зерна зла. Ленора спрашивала у дочери имена присутствующих, а когда начинала говорить с ними лично, качала головой, говоря про мужчин: «Какие они наглые», а про женщин «Вертихвостки, а с виду порядочные женщины». Ей не нравился жених Каталины, да и его друзья. Фредерик Сван показался ей слишком самонадеянным. Артур Йорк – потакающей своей глупой жене. Сайман Портси и его жена – в меру не воспитанными, Марию Трейндж – глупышкой, а Вильяма – не тактичным. Только Виктор Хомс привлек ее взор, но поговорив с ним минуту, она поняла и он тоже лицемер. Каталине же напротив, нравились все. Она уже успела подружиться с Амандой и Урсулой, и Марией. Урсула была открытой и доброй, Аманда – веселой и нежной, а Мария была полна загадок. Каталина уже мысленно отождествляла себя с английским обществом, придумывая для себя образы на будущих торжествах.
Они поженились ранним февральским утром, свадьба была тихая и скромная. Ленора после небольшого фуршета подошла к дочери, начав разговор о предстоящей брачной ночи, но Каталина ответила ей, что все прекрасно знает, и не готова оставаться в постели тряпичной куклой. Та ночь была полна нежности и любви. До рассвета они клялись друг другу в вечной любви, а на утро ее тело приятно болело. Теперь она стала Каталиной Фокс. Родители, оставив дочери большее приданое, уехали в Испанию. Она не почувствовал опустошения, и совсем не скучала по родине, она наконец-то вырвалась из клетки, освободив свою душу и тело.
₪
Апрель – июль 1923.
Для двадцатиоднолетней девушки Верочка была слишком умна и не так уж глупа, чтобы женить на себе любого мужчину. Когда женился Джейсон, она наконец-то решилась на обдуманный шаг, во что бы ей ни стало, она должна была заполучить Фредерика Свана. Лидия искала невест побогаче, Питер, считал, что его сын должен сам решить, что для него хорошо, а что плохо. Только Фредерик отвергал кандидаток матери, и совсем не слушал ее наставления. Тогда-то Вера поняла, что она должна приложить все усилия, чтобы стать женой Фредерика. У них будет семья русских, не смотря на то, что Фредерик забыл свое славянское прошлое, как и они все. Он совсем не замечал ее, словно ее не существовало, особенно после того, как он уехал из родительского дома, она все реже стала видеть друга своего детства. У него была не любовница, и случайно от Каталины, которая еще не поняла, что она за человек, Вера узнала, что Фредерик собрался жениться на некой Саре Ник. Лидии девушка не нравилась, она играла вечерами в ресторанах на рояле, развлекая заскучавшую публику, если она развлекает так публику, то может она и спит с приглянувшимися ей мужчинами. Питеру было все равно, главное, чтобы это был осознанный выбор его сына. Лидия во взволнованном состоянии обратилась к Вере.
План был продуман до мелочей, главное, чтобы все сработало. Решил все случай. Питер Сван умер от сердечного приступа, оставив жену и Веру на грани выживания. Оказалось он не смог приспособиться к новой жизни, в новой стране, и иногда брал денег в долг, чтобы содержать свою семью. Его сын быстро влился в ритмы жизни Лондона, неплохо зарабатывал, и вполне мог содержать Веру и мать. После похорон он стал часто бывать дома, помогая матери пережить трагедию. Когда умерла Наталия Трейндж, она завещала дом своей сестре, поэтому сейчас они жили на Каведеш-стрит. Вера, чтобы показать Фредерику, что она никакая ветреная кокотка, стала играть на рояле в дорогих ресторанах, стала делать, то, что делал Сара, девушка Фредерика, тогда-то Лидия перестала воинственно относиться к этому роду деятельности.
В тот вечер, когда Лидия уже забыла об их плане, Вера решилась на безумный поступок. После того как, Лидия ушла спать, Вера открыла бутылку вина разливая его на двоих. Она протянула ему бокал, слегка улыбаясь, он принял его, отпивая крепкого десертного вина. Они ничего друг другу не говорили, только пили вино по глотку каждый по-очереди, словно наперегонки. Вера села на подлокотник дивана, Фредерик сжал ее тоненькие музыкальные пальчики, внимательно смотря в ее янтарные глаза. Что-то в этот миг произошло странное. Вера не понимала, что случилось, то ли им ударило вино в голову, то ли он действительно хотел ее. Его большая ладонь скользнула ей на плечо, склоняя к себе, их лица были в дюйме друг от друга. Она прикрыла глаза, почти не дыша, его теплое винное дыхание заполнило небольшую гостиную, обжигая девушку.
Фредерик сильнее нажал на ее плечо, ставя бокал на столик, при этом целуя в губы. Ей надоело, что он считает ее ветряной не способной любить, что он позволяет думать, что она может быть невестой Виктора или кого-то еще. У Веры перехватило дыхание, она слабо уперлась в его грудь, но он быстро сломил ее легкое сопротивление. Она беспомощно вздохнула, позволяя ему так грубо себя целовать.
- Федор, - произнесла она на родном языке, он содрогнулся, она, словно просила у него пощады. Вера снова опустила глаза, пытаясь сползти с подлокотника. Все получилось совсем не так, как она хотела. Слезы блеснули у нее в глазах, - Кто я? Неужели, ты считаешь, меня… думаешь, что я такая… О, боже…
Она встала на негнущихся ногах, когда заметила, как он смотрел на нее, все внутри нее перевернулось. Разве этого она ожидала, разве об этом она мечтала, она ненавидела саму себя за то, что позволила так увлечься своей мечтой. Она оправила юбку, словно она была измята, поставила бокал на стол, подливая себе еще вина.
- Не пей, ты и так пьяна! – услышала она.
- Все равно! Такая, как я достойна этого, - со злостью сказала она.
- Вера, прекрати…
- Прекратить что? Терпеть твои насмешки, или твоих шлюх, каких ты считаешь святыми, может перестать думать, что я стану твоей? Дай мне подумать, - она была так зла, что совсем не следила за тем, что говорила. Вера захотела уйти, пока было не поздно, но он догнал ее, прижимая к стене.
- Фурия, - прошептал он, и его мягкие губы вновь коснулись ее губ.
Не отрываясь от нее, он подхватил ее на руки, неся по темному коридору, дошел до конца, она покрылась потом, это же была дверь его спальни. Разве не этого так желала, разве не таким способом она пыталась заманить его в сети брака. Он ногой отворил дверь, ставя ее на ковер. Она не успела опомниться, как Фредерик закрыл дверь, как подошел к ней сзади, мягко целуя в нежную ямочку на шее. Она шумно втянула в себя воздуха, ощущая как резко, почти рвя ее одежду, раздевает. Прошло несколько минут, как она уже стояла обнаженная перед ним, пугливо пряча янтарные глаза. Он посадил ее на кровать и стал сам раздеваться. Все, что владело им это только злоба, он хотел наказать эту дрянную девчонку, чтобы у нее не было желания соблазнять так мужчин, потому что, наверняка, она так уже делала, и пробовала свои чары теперь и на нем.
Фредерик потушил большую люстру, оставляя ночники, он совсем уже разделся, толкая Веру на постель. Она ощущала, что дрожит от нервной страсти и животного страха одновременно. Он подминал ее под себя, жестко целуя обнаженную грудь. Он сделал пару не понятных для нее движений, дотрагиваясь, то до живота, то до самого сокровенного. Вера испытала стыд, она закрывала глаза, совсем не отвечая на его действия. Он возбудил ее физически, но не чувственно, но он этого словно не замечал. Что-то горячее и пульсирующие проникало в нее. Он вздрогнул, ласково касаясь ее скул, стирая слезы в глазах, то ли от боли, то ли от страха.
- Вера, - прошептал он, - посмотри на меня. - Она открыла глаза, но сразу же закрыла их, - Вера.
- Уйди, - она слабо толкнула его в грудь, ощущая, что это позорное действо еще не закончилось.
Он стал легко двигаться, и на нее накатила непонятная волна. Она тихо застонала, испытывая смешанные чувства к происходящему. Когда все закончилось, он откатился в сторону, сжимая ее в своих объятьях, он подумал, что стоит унести ее к себе, но сон сморил их обоих. Фредерик заснул с мыслью, что на утро он пожалеет об этом.
Утром Вера проснулась от бьющего солнца в глаза. Она открыла глаза, его рядом не было, но простыни еще хранили тепло его тела, как и красный цветок ее невинности. Поначалу он бы варваром, а потом он был бесконечно нежен с ней, что она почти поверила в его чувства к ней. Он стоял у окна, смотря на пробужденный город, заметив, что она распахнула глаза, он обернулся к ней.
- Прости, - и это все, что он смог произнести ей, после всего того, что было между ними? – я не должен был этого делать, - он кинул к ее ногам мешочек с травами, в ней все закипело от гнева, - выпей, я не хочу, чтобы ты коверкала свою жизнь.
- Ублюдок, - прошипела она, - вот оно избранное пойло, что Виктор раздает всем своим дружкам, чтобы их шлюхи не преподнесли им случайных подарков. Я не твоя шлюха, слышишь! – она очень быстро оделась и выбежала из гостиной, оставив мешочек на кровати.
Месяц они не общались, не смотря на то, что они жили в одном доме. Через месяц, когда Фредерик назначил дату свадьбы с Сарой, Вера поняла, что беременна. Конечно, она совершила глупость, когда отвергла его заботу, но тогда она была слишком зла на него, чтобы думать иначе. Ей хотелось покончить с этим всем одним разом, она взяла нож для бумаги, и с пустой головой полоснула по вене, наблюдая, как алые струйки капают в воду. Она устало закрыла глаза, не думая ни о чем, всем станет только лучшее от ее смерти.
- Вера, ты где? – в ее комнатах ее нигде не было, дверь в ванну была приоткрыта, вода бежала уже на пол, это и привлекло Фредерика. Алая вода была на полу, - Вера?! – в его голосе был испуг, - Глупая девчонка, что ты натворила?!
Он пережал рану, вытаскивая девушку из воды. Лидия, узнав об этом, почувствовала себя виноватой, за то, что не уделяла внимание девушке в последнее время. Утром ей стало лучше, она словно очнулась после долго сна. Фредерик лежал рядом с ней, она положила руку на живот, вероятно, ее ребеночку не хватило крови, и он умер.
- Зачем, ты это сделала? – вдруг спросил Фредерик.
- Федор…
- Я хочу знать, - настаивал он.
- Какая разница, я все равно тебе не нужна, попользовался и бросил. Господи, хоть бы этот ребенок умер, - простонала она.
- Какой еще ребенок?! – вспылил он, - ты, что ждешь от меня ребенка? – он навис над ней, смотря в ее глаза.
- Да, - прошептала она, - я дура. Я была так зла на тебя, за то, что ты так поступил со мной… я… У тебя нет свободного друга, а?
- Вера, - он обнял ее, - Вера, моя подружка детства…
- Я люблю тебя, - перебила она его, - я столько лет люблю тебя, а ты даже не смотришь на меня.
- Мы поженимся…
- Но…
- Я так решил.
Он расстался с Сарой, и они поженились через три недели, когда невесте стало лучше, и на ее щеках заиграл румянец. Она понимала, что он ее не любит, но она надеялась, что силой своих чувств, он когда-нибудь полюбит ее, так же сильно, как любит она его. Когда у них появиться ребенок, то все станет проще.
₪
Первые месяцы своего замужества Каталина была счастлива. Джейсон оберегал ее от всего, она сблизилась с его друзьями, и не могла понять, почему они все так любят Веру. Ее называли сплетницей, но она не была таковой, за маской веселости и вульгарности, скрывалась настоящая человеческая трагедия, она страдала от того, что ее никто не любит по-настоящему. Джейсон поначалу бесился, не понимая, что нашла его жена в этой сумасбродке, только, когда он узнал о женитьбе друга и беременности Веры, ее попытке покончить с собой, он понял, что за всем этим стоит. Друг, словно наказывал свою молодую жену пренебрежением, и это беспокоило Джейсона, да и остальных. Виктор не понимал такого поведения, Артур почему-то поддерживал Фредерика, но женщины, наверное, из женской солидарности, встали на сторону Веры. Мария, которая недолюбливала Веру, поняла, что ошиблась.
Урсула была первой, кто упрекнул Фредерика открыто. Баронесса, чей муж считал, что эта сплетница опять попытается разрушить их брак, недостойна внимания его жены. Но Урсула всегда была своенравной, и совершено была не готова слушать Артура, это претило и ее морали, и ее воспитанию. Разве этому ее учила Джорджина? Урсуле в ту пору было уже двадцать три, и она знала все слабые места своего мужа, это он не мог ее понять до конца, но она могла заранее просчитать все его действия. Конечно, она знала, что из-за ее нового отношения к Вере, ее муж попытается устроить ей скандал. В ту бурю, она отстояла свое право – общаться с теми с кем она хочет. Пять лет брака научили ее выживать в этом обществе, где правят балом мужчины, где мужчины решают, как, где, и когда. Спустя время Артур понял, что просто бесполезно тягаться с женой, Урсула просто на просто его е слышала, не хотела, как комнатная собачка быть со всем согласной с ним.
Баронесса Уэсли склонила на свою сторону и леди Портси. Они с Амандой были близки, с Дианой у них исчезла былая связь. Они давно ее не видели, писали сухие письма, как и получали от нее в таком же духе ответы. Аманда понимала, что нужно поддержать Веру, как свое время она сделала также с Каталиной. Общество жестоко оно не прощает ошибок, Веру считали пустышкой, но на самом деле никто не представлял, что она за человек. Итак, две сестры отдались от своих прежних подруг, и стали близки с Каталиной и Верой. Они были также дружны, как и их мужья.
Но все же их лидером была леди Трейндж, Мария поражала всех своей энергичностью и целеустремленностью. Больше всех Мария переживала за брата. Их невинные отношения с Мелани продолжались уже два года, но Виктор не предпринимал никаких решительных шагов. Она не понимала его отношения с Региной, с этой шлюхой из высшего общества, с которой он сохранял по-прежнему отношения.
- Вот они мужчины, - заметила Урсула, - жениться они на тихих мышках, а спят с хитрыми лисицами.
- Это все с давних времен, - продолжала Аманда, - сама вспомни, что говорила мама. Мужчина рисует в голове идеальный образ жены, ищет ее так, руководясь тем, что жена, это, прежде всего смотрительница за его хозяйством, мать его детей, и красивое приложение в обществе.
- Жена не должна вмещаться в понятие «просто жена», - вставила Мария, - она не должна быть приложением.
- Да, она должна быть дополнением, вообще, кто они без нас, - добавила Каталина, мировоззрение, которой изменилось за прошедшие месяцы. Она уже больше не считала, что женщина ведома мужчиной.
- Никто, - хором и смеясь, ответили все.
- Ох, высекли бы нас мужчины за это, - в голосе Марии скользило веселье.
- Еще чего, - фыркнула Урсула.
- Наши времена когда-нибудь наступят, - философски изрекла Аманда.
₪
Сентябрь 1923.
То, что Фредерик изменял ей, для Веры не стало секретом, она знала, что у него есть любовница, но она сама позволила ему это. Теперь она могла винить только саму себя. Вера сильно располнела, и по утрам она не могла встать, испытывая тяжесть в теле, и вечную тошноту. Муж мало интересовался ее состоянием, словно ее не было в природе. По утрам он обменивался с нею парой пустых фраз, а вечером она слышала, как он проходил в свою комнату, долго меряя ее шагами. Лидия, конечно, интересовалась здоровьем невестки, но Вера отвечала, что с ней все в порядке. Сын не позволял матери лезть в их отношения, Лидия замечала, как он относиться к Вере, выражала свое недовольство, а в ответ получали грубое – не лезь. Все понимали, что он женился на ней только из-за ее беременности, других причин у Фредерика не было.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги