Глава 6. Специальные упражнения и методы на основе аутогенной тренировки
Систематические занятия аутотренингом, представляя по своей еути тренировку основных нейрорегуляторных психофизиологических механизмов, в ряде случаев оказывают самостоятельное позитивное воздействие, о котором уже говорилось при изложении нейропсихологических и нейрофизиологических эффектов релаксации. Состояние человека, являясь субъективно-объективным феноменом, интегрирующим гомеостатические характеристики организма и личности, наиболее чутко и весьма индивидуально отражает малейшие как отрицательные, так и положительные сдвиги. В то же время самооценка собственного состояния, в силу ее субъективной представленности, существенно зависит от особенностей личности, характера и темперамента, объединяемых понятием «индивидуальность». Именно индивидуальность каждого конкретного человека определяет то бесконечное многообразие клинических симптомов и синдромов, которые возникают в ответ на практически идентичные воздействия. Она же определяет и вариации психотерапевтического воздействия в зависимости от особенностей наблюдаемых клинических проявлений и своеобразия личности больного.
По нашему мнению, подобно тому, как не существует лечения гипнозом, а есть лечение внушением в гипнозе, также не существует и терапии аутогенной тренировкой, а лучше говорить о лечении в аутогенном состоянии, реализуемом преимущественно с помощью приемов самовнушения, сенсорной репродукции, а так-же путем приобретения навыков и развития способности к целенаправленной регуляции некоторых вегетативных и соматических функций на основе вербально-висцеральных и сенсорно-репродуктивно-висцеральных рефлексов. Поэтому прежде чем перейти к изложению специальных методов и упражнений, реализуемых на основе аутогенной тренировки, обратимся к понятию «аутогенного состояния».
Аутогенное состояние
Большинство авторов, занимающихся теорией и практикой аутотренинга, на основании специфических феноменов, наблюдаемых в эксперименте и клинике, выделяют особое состояние сознания, которое обычно называют «аутогенным состоянием». С учетом субъективных наблюдений пациентов, психофизиологических и ЭЭГ-исследований в настоящее время сформировано 3 гипотезы аутогенного состояния, отличающиеся отношением последнего к основным физиологическим переходным фазам в континууме «активность — сон».
Первая гипотеза рассматривает аутогенное состояние именно как этап в последовательных стадиях перехода от бодрствования ко сну (рис. 16).
В соответствии с этой гипотезой предполагается, что обучение аутогенной тренировке позволяет целенаправленно вызывать и удерживать особое состояние, среднее между «предсонливостью» и «сонливостью». При этом допускается, что человек может прямо перейти из аутогенного состояния как в состояние активности, так и в состояние сна (см. рис. 16).
Другая гипотеза характеризует аутогенное состояние как специфические психофизиологические изменения, которые не могут рассматриваться как одна из промежуточных фаз «сна — бодрствования». Но при этом добавляется, что аутогенное состояние может быть транзиторно связано с этими фазами.
В этой гипотезе вводится понятие аутогенного смещения («Autogening shift»). В процессе усвоения обучающего курса аутогенное смещение может идти через предсонливость (рис. 17, 1). У хорошо тренированных субъектов аутогенное смещение появляется почти сразу вслед за активным состоянием (рис. 17, 2). В зависимости от эффективности обучения и применяемой техники занятий аутогенное смещение может развиваться на промежуточной стадии между активностью и предсонливостью (рис. 17, 3).
Авторы этих гипотез P. Geismann, A. Jus [48] и W. Luthe считают, что: а) прямое смещение из сонливости в аутогенное состояние невозможно; б) переход из аутогенного состояния ко сну осуществляется через фазу предсонливости (рис. 17,4).
Третья гипотеза (S. Dongier и др.) исходит из предположения, что аутогенное состояние характеризуется специфическими функциональными изменениями, которые вообще не связаны с переходными фазами «сон — бодрствование». Эта гипотеза, так же как и две предыдущие, обосновывается экспериментальными данными и клиническими наблюдениями. В частности, анализ динамики пространственно-временных паттернов ЭЭГ показывает, что аутогенное состояние, как уже отмечалось, может развиваться прямо из состояния активности, минуя стадию предсонливости. Кроме этого, хорошо известно, что человек, находящийся в аутогенном состоянии, не спит, а возможное развитие дремоты и сонливости в ряде случаев зависит от хронического или острого недосыпания. Далее авторы гипотезы отмечают, что аутогенное состояние обычно ассоциируется с повышением способности к самоотчету и самосознанию, специфическими особенностями которых являются повышение чувствительности к эндогенным стимулам и селективное ограничение внешних воздействий. В подтверждение своей гипотезы авторы также приводят анализ ЭЭГ, изменения которой при аутогенном состоянии отличны от аналогичных временных и пространственных паттернов при гипнозе, сонливости и обычном сне.
Наши собственные исследования показали, что при выполнении релаксирующих упражнений (в первой фазе аутогенной тренировки) на ЭЭГ преобладают изменения, характерные для тормозного процесса, а во второй фазе (пассивной концентрации внимания) на ЭЭГ регистрируются биоэлектрические сдвиги, свидетельствующие об активной корковой деятельности. Аналогичные данные были получены К. Sipos (1980), в частности, автором было обосновано, что увеличение альфа-активности во время аутогенной тренировки существенно отличается от гиперсинхронной альфа-активности при сонливости и паттернов ЭЭГ, записанных в состоянии покоя при закрытых глазах [49]. Сравнивая активность левого и правого полушарий, автор отмечает, что в начале аутогенных упражнений ЭЭГ, регистрируемые с левой и правой стороны, почти не отличаются друг от друга, а при переходе к самостоятельным упражнениям на «правой стороне обнаруживается доминантная активность с тенденцией к уменьшению мощности». Суммируя собственные наблюдения, К. Sipos делает заключение, что аутогенная тренировка, способствуя «усилению деятельности фа-генератора на всей поверхности мозга», в то же время вызывает повышение активности субдоминантного полушария. Эти данные в целом подтверждают основные положения гипотезы S. Dongier и соавт. Исходя из клинических наблюдений и экспериментальных исследований, по-видимому, следует признать, что последняя гипотеза более адекватно отражает сущность изменений в состоянии сознания, наблюдаемых при применении аутогенной тренировки. В то же время практический опыт показывает, что в процессе обучающего курса, а часто и в течение длительного последующего периода, не испытав и не зная специфических характеристик аутогенного состояния, пациенты вначале идентифицируют его с состоянием предсонливости. Активное и эффективное терапевтическое воздействие аутогенной тренировки в этот период весьма ограниченно. Впоследствии при реидентификации предсонливости и редукции ее как составляющей «аутогенного сдвига» обучаемые приобретают способность вызывать у себя аутогенное состояние, минуя стадию предсонливости [50]. Имея много общих сомато- и нейрофизиологических компонентов, сонливость, гипнотическое и аутогенное состояния отличаются прежде всего по характеристикам состояния сознания: активного при аутогенном состоянии, «выключенного» во время естественного сна и подавляемого во время гипнотического внушения. Вводя в гипотетическую схему гипнотическое состояние, ее можно представить том виде, как она приводится на рис. 18.
* * *
Таким образом, аутогенное состояние представляет собой специфический вид активности, направленность которой сознательно переносится с внешней на внутреннюю сферу с интерорецептивных ощущений и интрапсихических взаимодействий при одновременном повышении уровня функционирования субдоминантного полушария. Проведенное теоретическое обоснование позволяет сделать предположение, что классическая схема характеристик сознания в континууме «сон — бодрствование» не исчерпывает всех возможных вариантов состояния сознательной и неосознаваемой активности, а снижение корковой (в том числе и объективно регистрируемой) активности, по-видимому, не является прямым коррелятом уровня сознания.
Методы индивидуальной психогигиены и психокоррекции
Рекомендуемые нами специальные методы индивидуальной психогигиены, психотерапии и психопрофилактики, за небольшим исключением, не являются оригинальными психотерапевтическими приемами. Многие из них предлагались другими авторами в качестве самостоятельных (например, имаготерапия по И. Е. Вольперту) или вспомогательных (метод отвлечения по В. М. Бехтереву). Объединение различных методов в рамках комплексной методики, дифференциация показаний к ним и их использование на основе психофизиологических механизмов аутогенной тренировки способствуют существенному повышению эффективности реализации их лечебного воздействия.
Метод самовоспитания.
Рассматривая проблему лечебного перевоспитания, одни авторы (М. С. Лебединский) считают, что оно не может быть целью лечения, другие (В. Н. Мясищев) относят эту проблему к медицинской педагогике. Не вдаваясь в полемику, мы полностью солидаризируемся с мнением С. С. Либиха, который пишет: «...Если можно спорить о месте лечебного перевоспитания в индивидуальной психотерапии, то в коллективной психотерапии оно становится одной из главных задач».
Самовоспитание — это активный процесс формирования человеком себя как личности в соответствии с сознательно поставленной целью на основе социально обусловленных представлений об идеале собственного «Я». В основе самовоспитания лежат самонаблюдение и самооценка. Способность к самонаблюдению складывается в ходе психического развития; при этом происходят обобщение и рационализация внутренних форм психической деятельности, что находит свое выражение в образовании новых сознательных типов их регуляции. Таким образом, самовоспитание возможно лишь при достижении определенной духовной и нравственной зрелости человека. Самооценка является одним из важнейших компонентов самосознания, включающих не только знания о самом себе, но и более или менее объективную оценку самого себя, своих способностей, эмоционально-волевых и нравственных качеств. Самооценка всегда относительна и является трансформированной оценкой других. К. Маркс писал: «Человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу, как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку» [51]. Самооценка может быть адекватной и неадекватной. Ее адекватность выражается в относительно объективном соотнесении своих сил, способностей и возможностей с жизненными или профессиональными задачами и с требованиями социального, как правило, ближайшего окружения. В психоневрологии чаще всего приходится иметь дело с неадекватной самооценкой — завышенной или заниженной. Завышенная самооценка часто сопровождается высоким уровнем притязаний, который не обеспечивается всей суммой физических и интеллектуальных способностей личности. В этом случае возникает выраженное расхождение между самооценкой и оценкой окружающих, следствием чего является фрустрация. S. Rosenzweig, создавший эвристическую теорию фрустрации, считает, что она имеет место всякий раз, когда личность встречается с более или менее непреодолимыми препятствиями в удовлетворении каких-либо жизненных потребностей (в том числе нравственных: любовь, уважение, признание заслуг и т. п.). При этом не важно, являются ли эти препятствия объективными или лишь субъективно-непреодолимыми. В определенной степени фрустрация представляет состояние, противоположное стрессу: когда, встречая препятствие, человек борется с ним, возникает нервно-эмоциональное напряжение, но фрустрации нет.
В преодолении повседневных «житейских трудностей» человек и формируется как личность, вырабатывая устойчивые, социально одобряемые стереотипы поведения, деятельности и общения.
Розенцвейг выделяет 3 типа ситуаций, которые приводят к фрустрации:
1. «Лишение» — когда отсутствуют необходимые средства для достижения цели. «Лишение» делится на внешнее (лишение пищи при чувстве голода, отсутствие средств для приобретения страстно желаемой вещи и т. д.) и внутреннее (например, желание написать книгу при отсутствии способностей к художественному творчеству).
2. «Депривация» — утрата чего-либо: внешняя (утрата близкого человека, дорогой вещи и т. п.); внутренняя (утрата привычного статуса, импотенция и т. д.).
3. «Конфликт»: внешний (например, любовь к женщине, не отвечающей взаимностью); внутренний (например, сознание невозможности соединения с любимой женщиной, так как она является ровесницей дочери и т. п.).
Несмотря на некоторую спорность положений S. Rosenzweig, следует признать, что в клинической практике приходится встречаться со всеми типами отмеченных ситуаций и интерперсональных нарушений.
Если оценки окружающих выше самооценки личности, то расхождение между ними может стать фактором, стимулирующим развитие личности, когда человек активно стремится достигнуть уровня общественно значимой оценки. Однако в клинической практике чаще приходится сталкиваться с чрезмерно заниженной самооценкой («самоуничижением»), являющейся эквивалентом психической и часто социальной демобилизации личности, «ухода в себя».
Одной из главных психических категорий, лежащих в основе самовоспитания личности, являются представления об идеале собственного «Я».
В процессе индивидуального развития и жизни человек рассматривает свои психические и физические способности как средство реализации жизненных и профессиональных устремлений. В связи с этим значимые способности и черты характера постепенно развиваются, становясь все более и более соответствующими субъективному представлению о «Я - образе». Формирующиеся в процессе жизни мотивационные установки на те или иные социальные или профессиональные достижения способствуют активизации этого процесса путем сознательного самовоздействия. Соответствующим образом «отрицательные» свойства личности постепенно сознательно вытесняются или подавляются. Таким образом, самовоспитание как естественный сугубо человеческий процесс, в конечном итоге, направлено на повышение социальной или профессиональной адаптации.
В то же время необходимо отметить, что, несмотря на достаточное теоретическое обоснование, практическое самовоспитание чаще всего носит стихийный (эмпирический) характер у каждого отдельного человека и в большинстве случаев, как активный сознательный процесс (способ самовоздействия), становится достоянием личности лишь по достижении существенного жизненного, профессионального и субъективного опыта, включающего и знания о самом себе. Клиническая практика и наблюдения за здоровыми людьми показывают, что лица с невротическими нарушениями (или с предрасположенностью к ним), испытывая трудности в социальной или профессиональной адаптации, связанные с их определенными личностными особенностями, одновременно склонны воспринимать себя как некую константную данность («уж какой есть»), не только не стремясь к активному преобразованию собственной личности, но даже не допуская такой возможности (часто эгоистично требуя от окружающих учета «специфики их характера»).
За основу метода самовоспитания принимаются создание, фиксация и целенаправленное систематическое самовнушение желаемого (или реконструированного совместно с врачом) «Я — образа». С учетом конкретной ситуации и личности больного пациентам рекомендуется создать мысленный образ уравновешенного, уверенного в себе, выдержанного, спокойного и т. д. человека (или профессионала) и систематически «наслаивать» этот образ на свою личность и поведение, а также на фоне релаксации осуществлять воображаемый «проигрыш» поведения созданного «Я — образа» в различных ситуациях повседневной жизни, общения и профессиональной деятельности. Мы считаем, что применение метода самовоспитания возможно уже начиная с 5-го занятия аутогенной тренировки.
Самовоспитание рекомендуется начинать с самоизучения, которое затрагивает преимущественно прошлое пациента и систему его самооценок. Настоящее, как правило, детерминируется и направлено в будущее. Однако содержание настоящего определяется прошедшим. Таким образом, определяя настоящее, прошлое постоянно вторгается в будущее. Ф. В. Бассин пишет, что «прошедшее» при определенных условиях может принять форму модели будущего, т. е. «воплощать в себе в закодированной форме черты и отношения, последующая реакция которых является наиболее вероятной или наиболее выгодной адаптационно». Применительно к клинической практике, речь чаще всего идет об извращенности адаптационного (социального) реагирования, часто приобретающего характер стереотипных патологически трансформированных реакций (склонность огорчаться по малейшему поводу и «застревать» на своих переживаниях, тревожная мнительность, повышенная раздражительность, излишняя застенчивость и т. п.). Разъяснение пациентам неадекватности подобных реакций проводится как в процессе гетерогенного курса аутотренинга, так и при последующих индивидуальных беседах. Часто такие беседы требуют от врача большой выдержки и терпения, однако затраченное время окупается его экономией в будущем.
На основе самоизучения пациенты самостоятельно или совместно с врачом определяют основные направления самосовершенствования, самопреобразования, которые должны затрагивать вопросы как личной жизни, так и профессиональной деятельности. Кратко эти направления определяются двумя вопросами: «Что я хочу изменить в себе?» и «Чего я хочу достичь?» Такой методический подход обосновывается тем, что активным, деятельным началом в организации и управлении психическими функциями является личность человека, его сознание и самосознание на основе самонаблюдения и реакций окружающих. В этом отношении сознание человека является системой, несущей в себе функции анализатора анализаторов как в отношении физиологических, так и в отношении психических процессов. При этом сознание занимает позицию активного самонаблюдателя и контролера. «Противопоставление» сознания по отношению ко всем контролируемым процессам является необходимым условием самоконтроля и саморегуляции [Мировский К. И., 1970]. Сознательное усвоение некоторого минимума знаний по вопросам самовоспитания и их безусловное принятие пациентами является вторым необходимым условием эффективности активной психотерапии. Исходя из всего вышеизложенного, можно сказать, что метод самовоспитания органически входит в систему аутогенной тренировки. В то же время метод самовоспитания имеет много общего с приемами имаготерапии по И. Е. Вольперту.
По И. Е. Вольперту, сущность метода имаготерапии заключается в создании желаемого образа и воспроизведении определенного характера поведения. Этот метод был предложен автором для лечения невротических синдромов различного происхождения, в частности больных, страдающих раздражительностью, изменчивостью настроения, предъявляющих ипохондрические жалобы на неприятные ощущения со стороны внутренних органов. При этом рекомендовалось несколько раз в день по полчаса играть роль спокойного, радостного человека. Чувства изображаемого лица — создаваемого образа — рекомендовалось стараться переживать правдиво, искренне. По данным И. Е. Вольперта, уже через 2 — 3 мес такое поведение становится потребностью, естественным состоянием субъекта.
Повышение под влиянием релаксации аутовнушаемости, формирование активной позиции обучаемых по отношению к своему психофизиологическому состоянию, а также вовлечение специфических механизмов формирования адекватных стереотипов поведения (и отношений) путем их сенсорной (сюжетной) репродукции в аутогенном состоянии позволяют объяснить более высокую успешность применения метода самовоспитания на базе аутогенной тренировки. В комплексе Метод самовоспитания включает следующие приемы: 1) самоизучение, самооценка; 2) переоценка собственной личности; 3) самоанализ и переоценка прошлого, выявление индивидуальных «психологических барьеров»; 4) создание желаемого «образа — Я»; 5) формирование индивидуальных формул намерения; 6) использование приемов самоубеждения, самопоощрения и самовнушения; 7) сюжетная сенсорная репродукция поведения «Я — образа» в различных ситуациях деятельности и общения; 8) «наложение» стереотипов «Я — образа» на реальное поведение в процессе повседневной жизни и деятельности.
Наши исследования показали, что уже через месяц систематического применения метода самовоспитания положительные перемены в личности пациентов отмечают не только они сами, но и их близкие, знакомые, сослуживцы. При этом отмечалась трансформация таких глубоко индивидуальных особенностей, как мимика, речь, походка, стиль общения, руководства и т. д. При самоизучении пациентам целесообразно рекомендовать письменно изложить или оценить некоторые сферы своей психической деятельности, предлагая им в зависимости от конкретных форм нарушений в системе личностной саморегуляции задающие фразы типа: «Я думаю, что большинство моих бед (огорчений, неудач и т. д.) вызваны...», «Самый большой мой недостаток состоит...» и т. п.
Приводим протокол самоизучения пациента Р., 32 лет, учителя истории. Здоров, тревожно-мнительная акцентуация личности.
Он пишет: Я думаю, что большинство моих огорчений вызваны моей неуверенностью. Я никогда ничего не боялся, принцип «как бы чего не вышло» — это тоже не то. Просто пока я решался что-либо сделать или сказать, в этом либо отпадала необходимость, либо это делал кто-то другой. Ко мне все относятся как будто хорошо, но как-то вобще хорошо, без интереса. Я никогда не выступаю на собраниях, редко спорю, хотя имею свою точку зрения. Я всегда опасаюсь, что могу вызвать насмешки даже не потому, что сказал что-то не так, а потому, что вообще заговорил, подал голос. Уроки я веду хорошо; ученики, как мне кажется, меня любят, но ведут себя на уроках плохо, поэтому мне не нравятся уроки в старших классах. Мне кажется, даже ученики смотрят на меня как на «неполноценного». У нас всего 5 учителей-мужчин в школе, но когда нужен был мужчина на должность завуча, обо мне даже не вспомнили.
На уроке, мне кажется, я говорю хорошо, а при разговоре, особенно с женщинами и старшими, теряюсь... Друзей у меня почти нет, мне кажется, потому что мой внешний вид, неуверенность выражения лица и походки не внушают доверия. Хотя, мне кажется, я мог бы быть хорошим другом... Иногда у меня бывают, если так можно сказать, «приступы беспокойства», становится так тревожно на душе, даже думаю — зачем так жить..., хотя причин для беспокойства особых нет. В эти дни стараюсь как бы и говорить тише, и ходить медленнее... В мечтах я... часто представляю, как произойдут какие-то необычные обстоятельства и все переменят ко мне отношение...» (приведены отдельные выдержки, общее изложение на 17 тетрадных листах).
Самоотчет того же пациента через 2 мес после систематического применения метода самовоспитания на базе аутогенной тренировки.
«...У меня стало другое выражение лица, даже походка другая, не совсем другая, но почти. Я по-другому смотрю, иначе обращаюсь к людям, по-другому отвечаю на вопросы. Я даже по-иному работаю. Окружающие иногда смотрят на меня с удивлением и, наверное, шепчутся за моей спиной — что же это со мной случилось, но я не обращаю внимания» (занятия AT пациент, как и многие другие, скрывал от знакомых и даже родных).
«Вначале я играл себя „нового" только дома и по дороге на работу. Роль „сильного и уверенного человека" мне не подошла (была рекомендована врачом). Я как-то сам решил, что мне ближе роль „уверенного и жизнерадостного", играю ее с удовольствием, иногда забываю, что играю. Думаю, что самый лучший эффект в ваших упражнениях дают сюжетные розыгрыши в состоянии расслабления. Пользуюсь ими до сих пор... Моей основной формулой намерения „Я спокоен, уверен в себе и жизнерадостен" пользуюсь постоянно, но уже реже, чем вначале. ...Было бы неплохо организовать в школе факультатив саморегуляции для учеников.
...Стандартные упражнения „тяжести" и „тепла" делаю каждый день перед сном».
Учитывая, что нарушения личностной регуляции составляют основу психоневрологической патологии и входят в структуру многих соматических заболеваний, активное использование метода самовоспитания на базе аутогенной тренировки показано в большинстве случаев, являясь естественным продолжением обучающего курса.
Метод аутогенной психологической десенсибилизации.
Термин «сенсибилизация», получивший широкое распространение в аллергологии, пока очень ограниченно применяется в психотерапевтической практике. В наиболее общем виде под сенсибилизацией понимается повышение чувствительности (например, рецепторов) к воздействию каких-то определенных, адекватных или неадекватных раздражителей. Клинические наблюдения позволяют говорить о том, что сенсибилизация может проявляться не только на уровне рецепторов или отдельных анализаторов, но и на психическом и поведенческом уровне, обнаруживая все признаки «психоаллергического процесса». Десенсибилизация при аутогенной тренировке направлена на ликвидацию или ослабление чувствительности к психотравмирующим воздействиям. Приведем пример из наших наблюдений.
Пациент Н., завуч поселковой школы, 29 лет, женат, имеет ребенка, проживает с родителями. Из анамнеза: год назад в связи с болями в области сердца находился на обследовании в кардиологическом стационаре. Отклонений в состоянии здоровья выявлено не было. Перед выпиской играл в шахматы с соседом по палате. Во время игры партнер внезапно скончался от остро развившегося кардиогенного шока. После нескольких минут оцепенения Н. выпрыгнул из окна (первый этаж) и в пижаме убежал домой.
Таким образом, первичное развитие заболевания шло по типу аффекта, однако в дальнейшем приобрело характер «психоаллергии».
Через некоторое время Н. стал замечать, что малейшее, даже косвенное, упоминание в разговоре, кинофильме, книге слова «смерть» вызывает у него резкое ухудшение самочувствия, бледность, слабость, потребность лечь, тахикардию и повышение артериального давления.
Указанные явления удерживались в течение нескольких дней. До обращения к нам лечился у невропатолога, кардиолога и гипнолога без существенного улучшения. После ускоренного курса обучения базисным состояниям аутотренинга (6 сеансов гетеротренинга — только упражнения «тяжести» и «тепла») на фоне релаксации больным самостоятельно проведен двухнедельный курс аутогенной десенсибилизации. Сущность самовоздействия заключалась в многократном образном представлении ступенчато усиливаемого сенсорного образа, вызывающего повышенную психоэмоциональную и вегетативно-сосудистую реакцию. Усиление аффектогенной эмоциональной окраски сенсорного образа от занятия к занятию рекомендовалось «дозировать» по появлению признаков легкого беспокойства, однако при этом постоянно помнить, что конечной целью этих упражнений является спокойное реагирование на образное представление «той самой ситуации». В качестве отправной точки больному было предложено начать с общих размышлений на тему «Жизнь имеет начало и конец», которые после выхода из аутогенного состояния должны были обязательно вербализироваться. Контрольные собеседования с врачом проводились 1 раз в 3 дня.
В течение 2 нед больным самостоятельно было проведено около 50 сеансов лечебного аутотренинга с последующей вербализацией. Во время последнего собеседования с врачом при упоминании о смерти аффектогенная ситуация излагалась Н. совершенно спокойно, буквально в двух фразах: «Мы сидели, играли в шахматы, а потом он упал и умер». Вегетативные реакции в норме. При катамнестическом наблюдении в течение 5 лет рецидива нет.
Сходные или подобные методы были предложены и другими авторами, которые показали, что эффективность аутогенной тренировки в целях коррекции отклонений в нервно-эмоциональной сфере существенно повышается, когда пациент находится в определенном (исходном) состоянии, которое и требуется изменить. Методика «психической саморегуляции при искусственно вызванной тревоге» как метод психотерапевтического воздействия рекомендовалась А. С. Слуцким и А. С. Роменом [52]. При этом авторы подчеркивали, что наиболее стойкий и лучший результат может быть получен в тех случаях, когда занимающийся аутотренингом сможет целенаправленно вызвать беспокоящее его расстройство. Несмотря на некоторые отличия, эти приемы, бесспорно, близки к методу десенсибилизации.
Приведенный случай из нашей практики показывает позитивное влияние метода десенсибилизации при нарушениях психической регуляции, протекающих преимущественно на психофизиологическом и поведенческом уровне. Приведем еще один пример несколько иного плана.
Больной Г., 20 лет, работник аэропорта, авиамеханик. Обратился с жалобами на появление эритемы и пузырей на открытых участках кожи лица и рук при малейшем контакте с холодным воздухом, водой, снегом. До этого лечился у дерматолога без существенных признаков улучшения. На период обращения к нам ходил на работу и с работы (в марте) в перчатках, шапке, закрывая лицо шарфом. В процессе изучения анамнеза и личности больного выяснилось, что пациент постоянно работает в помещении, теплолюбив. 2 мес тому назад (в январе) в связи с дисциплинарным нарушением возникла угроза перевода на менее квалифицированные работы вне помещения, непосредственно на стоянке самолетов. Тогда же появились и первые признаки эритемы.
Психический фактор в этиологии заболевания был установлен и дерматологом, который доходчиво объяснил больному, что его заболевание «нервное и связано с нежеланием работать на улице», однако, естественно, это не принесло успеха.
Больному поставлен диагноз «холодовый дерматит»; отмечено, что ситуация с угрозой дисциплинарного наказания имеет очень ограниченную связь с заболеванием, в основе которого лежат нарушения нервной регуляции и чувствительности к температурным воздействиям.
После краткого обучающего гетерогенного курса (6 занятий — упражнения «тяжести» и «тепла») больному рекомендовано ежедневно по 3 — 4 раза в день в состоянии аутогенного расслабления представлять, что прохладный воздух освежает его лицо, сопровождая сенсорный образ самовнушением: «Лицо спокойно, кожа лица спокойна, лицо чистое, самочувствие хорошее и т. д.». Через каждые 3 — 5 дней рекомендовалось «понижать» температурные характеристики представляемого раздражителя (прохладный воздух — прохладная вода — холодная вода — снежинки — массаж кожи лица и рук кусочками льда).
Полное выздоровление — через 3 нед. Всего больным проведено около 60 лечебных сеансов аутотренинга. При наблюдении в течение 2 лет рецидивов нет. Метод аутогенной психологической десенсибилизации наиболее эффективен при выраженной мотивации больного к выздоровлению, особенно в тех случаях, когда психогенный фактор, лежащий в основе болезненных нарушений, точно установлен.
Идеомоторные аутогенные упражнения.
Сущность идеомоторных упражнений состоит в том, что после освоения базисных упражнений пациенты в состоянии пассивного бодрствования (аутогенного расслабления) выполняют идеомоторный проигрыш конкретного поведенческого (при некоторых фобиях) или моторного акта (при восстановительной терапии после парезов и параличей). Вначале идеомоторные тренировки не сопровождаются реальными двигательными или поведенческими актами, реализуясь лишь на уровне представлений. Применение метода сочетается с рациональной психотерапией. Предложенный способ основан на известном положении, что нейрофизиологическую сущность освоения (реконструкции) какой-либо деятельности или поведенческого акта составляют формирование и укрепление рефлекторного динамического стереотипа под влиянием суммации следов нервного возбуждения, ведущего к повышению функциональной подвижности и концентрации нервных процессов. А так как и внешняя (сопровождаемая моторными актами), и внутренняя (воображаемая) деятельность имеет общее строение (Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев), выполнение воображаемых действий повышает эффективность формирования внутреннего плана внешней деятельности (или интериоризации). С. Л. Рубинштейном было показано, что существует не только прямая, но и обратная зависимость между тем, что человек умеет делать и его представлением о своем умении. Эти взаимоотношения наиболее четко проявляются при фобиях — только представление больного о невозможности какого-либо действия или поведенческого акта удерживает его, например, от перехода площади при агорафобии или входа в метро при клаустрофобии и т. п.
Восстановительная терапия парезов и параличей всегда должна включать применение идеомоторных упражнений, естественно, в сочетании с комплексом других методов лечения (фармакотерапия, массаж, электростимуляция, иглотерапия и т. д.). Сущность упражнений заключается в многократном, по 5 — 10 раз в сутки в течение 1 — 3 мин, представлении выполнения «выпавшего» двигательного акта. При этом пациенты в некоторых случаях могут достаточно четко локализовать, где именно прерывается проведение нервного импульса, где находится «препятствие». Некоторые данные позволяют сделать заключение, что применение указанных упражнений способствует более успешному восстановлению нервной проводимости, снижает выраженность атрофических явлений и реакции перерождения в мышцах. Нейрофизиологические механизмы этих упражнений основаны на многочисленных экспериментальных исследованиях, которые показали, что невозможно представить себе какую-либо деятельность, не вызвав сокращения в тех мышцах, которые участвуют в фактической реализации воображаемой деятельности. На этом же эффекте основан и широко применяемый в психотерапии для определения внушаемости опыт с маятником.
Вторая модификация данного метода рекомендуется преимущественно для терапии фобий в тех случаях, когда причина заболевания не установлена. В процессе лечения сочетаются сеансы рациональной психотерапии и гетерогенных функциональных тренировок с аутогенными идеомоторными упражнениями.
Больной А., 42 лет, инженер. Обратился в связи с появившейся боязнью пользоваться метро. Последние 2 мес добирается до работы на трамвае, хотя это и требует почти втрое больше времени. Пытался войти в метро вместе с женой, даже опустился на станцию, однако вынужден был тут же «убежать наверх». Сопутствующие симптомы — нарушения сна, общая тревожность, раздражительность, утомляемость, замирание сердца и одышка (при попытке войти в метро).
Прошел полный обучающий курс (12 занятий). Начиная с 6-го занятия проводились гетерогенные идеомоторные тренировки. После достижения состояния аутогенного расслабления больному предлагалось: «Представьте себе, Вы вышли из дома, спокойной, уверенной походкой подошли к станции метро, прочувствуйте еще раз — Вы спокойны и уверенны. Вошли в метро, подошли к автомату для размена монет. Разменяли монеты, опустили монету на входе, подошли к эскалатору. Еще раз обратили внимание — Вы совершенно спокойны и уверены в себе, как и все окружающие Вас люди. Опускаетесь по эскалатору, не стоите, а идете вниз, ведь Вы спешите на работу, идете спокойным, уверенным шагом и т. д.».
Такие упражнения пациентом выполнялись ежедневно по 3 — 5 (в отдельных случаях до 10) раз в день. Всего им проведено около 100 (!) сеансов идеомоторных аутогенных тренировок. Выздоровление наступило одновременно с окончанием гетерогенного обучающего курса. Катамнестическое наблюдение в течение 3 лет — без рецидивов.
Третья модификация, не имея существенных отличий от второй, рекомендуется преимущественно при тормозных вариантах нарушения сексуальных функций. Достаточно типичен случай с больным О.
Инженер, 38 лет, по его словам, образцовый семьянин, алкоголь практически не употребляет, жене никогда не изменял, но, находясь в командировке, в ресторане познакомился с двумя женщинами, одна из которых была очень симпатичной, вторая — чем-то неприятной и, как ему показалось, даже уродливой. Втроем они много выпили. Надежда провести ночь с «красавицей» не оправдалась, так как возле своего дома она попрощалась и поблагодарила за приятный вечер. Подруга сама предложила провести ночь у нее. При попытке полового акта, который пациент, по его словам, «пытался исполнить как обязанность, так как деваться было уже некуда», эрекция не наступила. В связи с этим незадачливый любовник был осыпан площадной бранью по поводу его мужских достоинств и выставлен на улицу в 3 часа ночи. По возвращении из командировки при попытке близости с женой эрекция также отсутствовала.
После шести гетерогенных сеансов (только упражнения «тяжести» и «тепла») больному предложено проводить ежедневные сенсорные репродукции нормального полового акта в аутогенном состоянии. До появления выраженной эрекции от половых сношений рекомендовано воздержаться (проведена соответствующая беседа с женой). Полное восстановление сексуальной функции наступило через 15 дней.
Метод отвлечения.
Если у акцентуированных личностей мы встречаемся с самыми различными видами эмоциональных реакций — от явной депрессии до выраженной эйфории, то в клинических вариантах чаще преобладают эмоциональные состояния с отрицательным знаком. При этом, как отмечает К. Leonhard (1981), «наблюдается патологическая зависимость от эмоций с тенденцией к реакциям типа короткого замыкания». При «застревании» на отрицательных эмоциях бытового или служебного генеза, появлении навязчивого мудрствования («мысленной жвачки») пациентам рекомендуется переключать мыслительную деятельность и внимание на какие-либо необременительные занятия (днем) или приятные воспоминания (ночью) в сочетании с релаксацией или 4-м упражнением (вызывание ощущения тепла в солнечном сплетении). При этом подчеркивается необходимость оценки собственных психических процессов путем самонаблюдения (интроспекции) для определения их содержания и интеллектуальной оценки значимости стимула, вызвавшего затяжную эмоционально-интеллектуальную реакцию, с последующим мотивированным разубеждением себя в его значимости.
Самоприказ на переключение внимания, в зависимости от индивидуальных особенностей пациентов, рекомендуется давать либо в форме побуждения («Ну, стоит ли это стольких переживаний?»), либо в императивной форме самоприказа («Не думать об этом! Есть более важные (интересные, приятные) дела!»). Почти в 50% случаев пациенты используют для переключения внимания в качестве конкурентных сексуальные представления (J. Volpe специально рекомендует вызывать сексуальные представления для переключения внимания при чувстве страха).
Рассматривая метод отвлечения, необходимо провести четкую грань между понятиями «эмоция» и «переживание», которые еще нередко объединяются, а иногда используются как синонимы. Эмоция всегда бессловесна, а переживание есть вербализованный, интеллектуальный эквивалент эмоциональной реакции. Между этими двумя составляющими интеллектуально-эмоциональной реакции существуют выраженные отношения обратной связи. Чаще всего эмоциональную реакцию нельзя «отменить», но всегда можно воздействовать на ее индивидуальное переживание, рационализировать его, создать конкурентное переживание с положительным знаком, помочь личности в преодолении патологического развития эмоционального состояния. Механизм этого метода [53] связан с одним из основных законов высшей нервной деятельности — законом отрицательной индукции. Согласно этому закону, новая доминанта в коре больших полушарий вызывает торможение патологических функциональных очагов, обусловливающих невротические симптомы. Следует отметить, что в ряде случаев само выполнение стандартных упражнений, оказывая общий позитивный эффект, одновременно способствует переключению внимания, играя роль отвлечения.
Аутогенная терапия памяти.
Как уже отмечалось, в ряде случаев болезненные переживания и нарушения связаны с прошлым пациента, актуально присутствующим в его сознании в виде мучительных воспоминаний. При этом пациенты часто не только избегают рассказа об имевших место переживаниях (чаще лишь косвенно касаясь их), но даже к их детальной репродукции в представлениях, наедине с самим собой, настроены крайне отрицательно. В подобных случаях мы рекомендуем разъяснять пациентам, что именно мучительные воспоминания являются причиной болезненных нарушений, которые могут пройти только в случае многократного образного их воспроизведения, выполняемого как можно детальнее, с представлением обстановки, времени действия и ситуации при обязательности вербализации. Чаще всего вербализация болезненных переживаний в состоянии активного бодрствования крайне трудно дается пациентам. Поэтому мы применили метод сенсорной (зрительной) репродукции воспоминаний с их вербализацией в состоянии аутогенного расслабления [54]. При этом сенсорная репродукция болезненного воспоминания осуществляется пациентом во время аутогенных сеансов 2 — 3 раза в день, а их вербализация в присутствии врача — 1 раз в 3 — 4 дня. Параллельно используется косвенное внушение, что после вербализации болезненные симптомы исчезнут. Если во время вербализации пациент начинает плакать, врач ни в коем случае не должен прибегать к утешению, а даже наоборот («Плачьте и продолжайте рассказ»). Возможно, кому-то из наших читателей это покажется недостаточно гуманным, но такие «психохирургические» вмешательства иногда оказываются единственным путем к выздоровлению.
В ряде случаев сам рассказ о пережитом приносит выраженное облегчение. Содержание таких рассказов часто связано с асоциальными и безнравственными проступками, индивидуальные критерии которых весьма различны. То, что для одного человека может пройти незамеченным, для другого может стать источником нравственных страданий на всю оставшуюся жизнь. Иногда активная вербализация прошлых переживаний (в присутствии врача) оказывается невозможной. Можно предположить, что в этих случаях речь идет уже не о «нравственных преступлениях», а о более серьезных событиях прошлой жизни пациентов. В отдельных случаях аутогенная стимуляция воспоминаний позволяет определить не выявляемые другими способами причины невротических реакций, актуализация которых иногда оказывает поразительный эффект. Весьма характерно следующее наблюдение.
Пациент В., 37 лет, инженер. По характеру живой, общительный, энергичный, несколько романтического склада. Из анамнеза: 7 лет назад разошелся с женой, по его словам, из-за ее ужасно скандального характера («крик и сцены по любому поводу»). Год назад женился повторно. Детей не имеет. В отличие от первой, вторая жена никогда не скандалит, однако при малейших размолвках «начинает молчать», иногда по 2 — 3 дня не обращаясь к В. и не отвечая на его вопросы. В таких ситуациях у пациента появляется трудно сдерживаемый приступ ярости («боюсь сам себя», «готов убить жену»). Несколько раз во время ссор бил посуду, сквернословил, чего раньше с ним не случалось. На жену руки не поднимал, но опасается, что это может произойти. Сопутствующие жалобы — нарушение сна, повышенная раздражительность, снижение продуктивности в работе. Вне конфликтных ситуаций отношения в семье характеризует как хорошие, жену любит, боится ее потерять, сексуальную дисгармонию отрицает. От предложения пригласить жену к психотерапевту для консультации отказался. Проведено 6 сеансов гетерогенных тренировок (индивидуально), усвоение упражнений очень успешное. На 7-м сеансе после выполнения комплексов «Релаксация», «Тяжесть» и «Тепло» пациенту предложено настроиться на восприятие любых зрительных образов-воспоминаний из его прошлого и одновременно описывать словесно все, что он будет видеть.
Образные представления практически никогда не связываются с настоящим. Они либо «направлены» в будущее (мечты, фантазии), либо обращены к прошлому («ретроспективная визуализация»). В первом случае эти образы, как уже отмечалось, в определенной степени отражают содержание мотивационной сферы, нереализованные желания, ценностные ориентации и направленность личности; во втором — возникающие образы очень часто связаны с аффективными (положительными или отрицательными) переживаниями. При этом, в отличие от вербальных воспоминаний, образные всегда более «размыты», мало дифференцированы, не имеют характерного для речи причинно-следственного логически мотивированного построения. Сенсорная репродукция образа, представляя собой вариант свободных ассоциаций, позволяет выявлять те образные ассоциации, которые связаны с актуальным (наличным) содержанием психоэмоциональной сферы (доминантными, индивидуально значимыми переживаниями субъекта). В отличие от зарубежных авторов, использующих сходные приемы, мы считаем сохранение врачебной нейтральности в процессе таких сеансов необоснованным, так как в ряде случаев именно участие врача позволяет выявить следы аффективных переживаний. Приводим протокол вербализации сенсорных образов упомянутого пациента В. (слова врача и примечания в описании сеанса выделены курсивом).
«Свет... Очень яркий... Мелькает... [55] Теперь как в тумане... Маленький мальчик в шортах... Возле какого-то забора... Слева... нет справа... от него женщина... Очень высокая... Мальчик что-то говорит ей... Что он говорит?... Не слышно... Он плачет... А она?... Она не слышит... Разговаривает с кем-то... С кем?... Его не видно... Пионерский лагерь... Самолет... Что-то неясное... Горы или город... (молчит). Дальше... Свадьба... Столы... Калитка... Мальчик возле забора... Та же девушка... Он ей что-то говорит... А она?... Не отвечает... Кто этот мальчик?... Не знаю... Лица не видно... Очень плохо... Кажется... это я... (молчит). Сколько лет мальчику?... Пять... Шесть... А девушке?... Лет шестнадцать (без паузы) музей какой-то... Картины... Я в музее... Снова мальчик... Опять музей... Теперь технический... Высокая гора... Очень быстро мелькает... (молчит). Та же девушка... Очень сильные ноги... Кто она? Не знаю... Я ее вижу сзади... Косы... Ноги... Кто она? (молчит). Вспомните... Подруга... Чья подруга?.. Сестры (без паузы) она тоже где-то здесь, только не видно...»
Можно было бы продолжить описание сеанса вербализации сенсорных образов прошлого, но приведенных уже достаточно для наглядности. Данный случай характерен тем, что психотравмирующая ситуация сразу оказывается в «центре» сенсорной репродукции и затем неоднократно повторяется в процессе сеанса [56] «мальчик в шортах» лет «пяти-шести», который обращается к «девушке» (вначале В. называет ее «женщиной», но потом идет уточнение — «та же девушка»); мальчик обращается к вполне определенной девушке («очень высокая», «сильные ноги», «косы»), хотя и не видит ее лица; к девушке, занятой разговором с кем-то, причем мужчиной («...Его не видно...»), и не отвечающей на обращение мальчика к ней (вначале — «...Она не слышит...», а затем — «...Не отвечает»). И «...мальчик плачет...» Этим мальчиком оказывается сам пациент, а девушка — «подругой» и снова уточнение — подругой сестры. Весьма красноречивы и смены тем при акцентуации внимания на аффективных образах («А девушке? ...Лет шестнадцать (без паузы) музей какой-то... Картины...»).
Сходство ситуации, выявленной в процессе сенсорной репродукции образов прошлого, и ситуации нынешней, которая и явилась причиной обращения пациента к нам, очевидно. После сеанса запись вербализации сенсорных образов прошлого была подробно проанализирована совместно с пациентом. В процессе этого анализа В. вспомнил, что у его сестры (сестра старше пациента на 10 лет) действительно была подруга, которая («кажется») ему нравилась, когда ему было 6 лет. В последующем с помощью сестры пациента хронология событий была точно восстановлена и оказалось, что ко времени описываемой (или воспроизводимой) ситуации В. было не более 3 лет, так как после этого их семья уже не жила в доме, окруженном забором, и вообще жила в другом городе, где уже не было «высокой подруги с косами». И не «кажется», а действительно В. испытывал детскую привязанность к подруге сестры, которой было 13 лет (это несколько проясняет описываемую ситуацию, так как девочка 13 лет могла не обратить внимания на назойливость малыша, чего бы скорее всего не сделала 16-летняя). Привязанность к «подруге» была столь велика, что даже после переезда в другой город В., по рассказу сестры, часто ее вспоминал и очень грустил.
Таким образом, причины возникновения эмоциональных реакций, развившихся в настоящее время по отношению к жене и проявляющихся только в специфической ситуации, становятся достаточно ясными. Невнимание, а вернее — игнорирование со стороны объекта эмоциональной привязанности, а затем лишение этого объекта вызвали аффективные переживания, которые в усиленном виде проявились в аналогичной эмоционально значимой ситуации через 30 с лишним лет. Обратим внимание на то, что в течение всей своей сознательной (взрослой) жизни пациент ни разу не вспомнил ни «подругу», ни описанную в аутогенно-стимулированных образах ситуацию. Это еще раз подтверждает, что «человек ничего не забывает, хотя и не все может воспроизвести» [Райков В. Л., 1983] [57]. Данный случай позволяет сделать и другой важный вывод — о существенном значении детской (в том числе «забытой») психотравмы, последствия которой могут оказываться поразительно стойкими, в отдельных случаях обусловливая эмоциональные стереотипы поведения личности. Характерной особенностью сенсорных образов является их «неозвученность». То, что говорят персонажи, чаще всего «не слышно». Если же врач настаивает на необходимости «услышать», то предлагаемые пациентами варианты коммуникативных компонентов всегда оказываются ситуационно обусловленными, явно надуманными, т. е. привнесенными в ситуацию сейчас, сиюминутно.
После совместного анализа сенсорных образов прошлого и разъяснения их вероятной связи с нынешними ситуационными реакциями (рациональный компонент психотерапии) от дальнейших сеансов пациент В. отказался, заявив, что теперь он все понял и таких приступов ярости по отношению к жене впредь уже не будет. При контрольном собеседовании через месяц пациент заявил, что теперь, когда жена «замыкается», он вспоминает «ту ситуацию» (эти воспоминания ему приятны) — и никакой ярости нет. От повторного предложения пригласить жену для консультации также отказался. При катамнестическом контроле в течение 2 лет рецидивов нет. Указания W. Luthe, использующего сходные приемы, на то, что вмешательство врача в процесс вербализации может вызывать «агрессивное поведение» и т. п., по нашему мнению, являются необоснованными. Будучи информированными о том, что врач будет обращаться к ним в процессе сеанса, пациенты обычно вполне адекватно реагируют на задаваемые вопросы и внешнее побуждение к продолжению вербализации, хотя иногда могут «не замечать» их.
Образная память, будучи более древним функциональным образованием, по-видимому, является и более стойкой, чем вербально-логическая (смысловая). Это подтверждается многочисленными примерами из обыденной жизни. Вероятно, каждому знакомы случаи, когда, узнавая в толпе чье-то лицо, мы лишь затем пытаемся вспомнить — кто это?, т. е. вначале узнавание (образный компонент воспоминания), а затем — припоминание. Рассматривая влияние эмоций на припоминание событий и мнемические представления, R. Spiro (1981) отмечает, что эмоции являются составной частью последних, образуя как бы «задний план» и «окрашивая» его в зависимости от пережитой при запоминании события ситуации. Эмоции, по словам автора, «ставят метку» на мнемических представлениях, и эта метка сохраняется гораздо дольше, чем само содержание, а восстановление в памяти проходит следующие стадии: «метка — эмоциональный тон — содержание ситуации». В определенной степени эти представления находят свое подтверждение в приведенном выше случае. Следует отметить, что далеко не всегда визуализация, содержание образов прошлого, их вербализация и интерпретация столь просты и наглядны, как в приведенном наблюдении. Однако в ряде случаев этот прием оказывается достаточно эффективным.
Рекомендуемые нами специальные методы индивидуальной психогигиены, психотерапии и психопрофилактики, за небольшим исключением, не являются оригинальными психотерапевтическими приемами. Многие из них предлагались другими авторами в качестве самостоятельных (например, имаготерапия по И. Е. Вольперту) или вспомогательных (метод отвлечения по В. М. Бехтереву). Объединение различных методов в рамках комплексной методики, дифференциация показаний к ним и их использование на основе психофизиологических механизмов аутогенной тренировки способствуют существенному повышению эффективности реализации их лечебного воздействия.
Метод самовоспитания.
Рассматривая проблему лечебного перевоспитания, одни авторы (М. С. Лебединский) считают, что оно не может быть целью лечения, другие (В. Н. Мясищев) относят эту проблему к медицинской педагогике. Не вдаваясь в полемику, мы полностью солидаризируемся с мнением С. С. Либиха, который пишет: «...Если можно спорить о месте лечебного перевоспитания в индивидуальной психотерапии, то в коллективной психотерапии оно становится одной из главных задач».
Самовоспитание — это активный процесс формирования человеком себя как личности в соответствии с сознательно поставленной целью на основе социально обусловленных представлений об идеале собственного «Я». В основе самовоспитания лежат самонаблюдение и самооценка. Способность к самонаблюдению складывается в ходе психического развития; при этом происходят обобщение и рационализация внутренних форм психической деятельности, что находит свое выражение в образовании новых сознательных типов их регуляции. Таким образом, самовоспитание возможно лишь при достижении определенной духовной и нравственной зрелости человека. Самооценка является одним из важнейших компонентов самосознания, включающих не только знания о самом себе, но и более или менее объективную оценку самого себя, своих способностей, эмоционально-волевых и нравственных качеств. Самооценка всегда относительна и является трансформированной оценкой других. К. Маркс писал: «Человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу, как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку» [51]. Самооценка может быть адекватной и неадекватной. Ее адекватность выражается в относительно объективном соотнесении своих сил, способностей и возможностей с жизненными или профессиональными задачами и с требованиями социального, как правило, ближайшего окружения. В психоневрологии чаще всего приходится иметь дело с неадекватной самооценкой — завышенной или заниженной. Завышенная самооценка часто сопровождается высоким уровнем притязаний, который не обеспечивается всей суммой физических и интеллектуальных способностей личности. В этом случае возникает выраженное расхождение между самооценкой и оценкой окружающих, следствием чего является фрустрация. S. Rosenzweig, создавший эвристическую теорию фрустрации, считает, что она имеет место всякий раз, когда личность встречается с более или менее непреодолимыми препятствиями в удовлетворении каких-либо жизненных потребностей (в том числе нравственных: любовь, уважение, признание заслуг и т. п.). При этом не важно, являются ли эти препятствия объективными или лишь субъективно-непреодолимыми. В определенной степени фрустрация представляет состояние, противоположное стрессу: когда, встречая препятствие, человек борется с ним, возникает нервно-эмоциональное напряжение, но фрустрации нет.
В преодолении повседневных «житейских трудностей» человек и формируется как личность, вырабатывая устойчивые, социально одобряемые стереотипы поведения, деятельности и общения.
Розенцвейг выделяет 3 типа ситуаций, которые приводят к фрустрации:
1. «Лишение» — когда отсутствуют необходимые средства для достижения цели. «Лишение» делится на внешнее (лишение пищи при чувстве голода, отсутствие средств для приобретения страстно желаемой вещи и т. д.) и внутреннее (например, желание написать книгу при отсутствии способностей к художественному творчеству).
2. «Депривация» — утрата чего-либо: внешняя (утрата близкого человека, дорогой вещи и т. п.); внутренняя (утрата привычного статуса, импотенция и т. д.).
3. «Конфликт»: внешний (например, любовь к женщине, не отвечающей взаимностью); внутренний (например, сознание невозможности соединения с любимой женщиной, так как она является ровесницей дочери и т. п.).
Несмотря на некоторую спорность положений S. Rosenzweig, следует признать, что в клинической практике приходится встречаться со всеми типами отмеченных ситуаций и интерперсональных нарушений.
Если оценки окружающих выше самооценки личности, то расхождение между ними может стать фактором, стимулирующим развитие личности, когда человек активно стремится достигнуть уровня общественно значимой оценки. Однако в клинической практике чаще приходится сталкиваться с чрезмерно заниженной самооценкой («самоуничижением»), являющейся эквивалентом психической и часто социальной демобилизации личности, «ухода в себя».
Одной из главных психических категорий, лежащих в основе самовоспитания личности, являются представления об идеале собственного «Я».
В процессе индивидуального развития и жизни человек рассматривает свои психические и физические способности как средство реализации жизненных и профессиональных устремлений. В связи с этим значимые способности и черты характера постепенно развиваются, становясь все более и более соответствующими субъективному представлению о «Я - образе». Формирующиеся в процессе жизни мотивационные установки на те или иные социальные или профессиональные достижения способствуют активизации этого процесса путем сознательного самовоздействия. Соответствующим образом «отрицательные» свойства личности постепенно сознательно вытесняются или подавляются. Таким образом, самовоспитание как естественный сугубо человеческий процесс, в конечном итоге, направлено на повышение социальной или профессиональной адаптации.
В то же время необходимо отметить, что, несмотря на достаточное теоретическое обоснование, практическое самовоспитание чаще всего носит стихийный (эмпирический) характер у каждого отдельного человека и в большинстве случаев, как активный сознательный процесс (способ самовоздействия), становится достоянием личности лишь по достижении существенного жизненного, профессионального и субъективного опыта, включающего и знания о самом себе. Клиническая практика и наблюдения за здоровыми людьми показывают, что лица с невротическими нарушениями (или с предрасположенностью к ним), испытывая трудности в социальной или профессиональной адаптации, связанные с их определенными личностными особенностями, одновременно склонны воспринимать себя как некую константную данность («уж какой есть»), не только не стремясь к активному преобразованию собственной личности, но даже не допуская такой возможности (часто эгоистично требуя от окружающих учета «специфики их характера»).
За основу метода самовоспитания принимаются создание, фиксация и целенаправленное систематическое самовнушение желаемого (или реконструированного совместно с врачом) «Я — образа». С учетом конкретной ситуации и личности больного пациентам рекомендуется создать мысленный образ уравновешенного, уверенного в себе, выдержанного, спокойного и т. д. человека (или профессионала) и систематически «наслаивать» этот образ на свою личность и поведение, а также на фоне релаксации осуществлять воображаемый «проигрыш» поведения созданного «Я — образа» в различных ситуациях повседневной жизни, общения и профессиональной деятельности. Мы считаем, что применение метода самовоспитания возможно уже начиная с 5-го занятия аутогенной тренировки.
Самовоспитание рекомендуется начинать с самоизучения, которое затрагивает преимущественно прошлое пациента и систему его самооценок. Настоящее, как правило, детерминируется и направлено в будущее. Однако содержание настоящего определяется прошедшим. Таким образом, определяя настоящее, прошлое постоянно вторгается в будущее. Ф. В. Бассин пишет, что «прошедшее» при определенных условиях может принять форму модели будущего, т. е. «воплощать в себе в закодированной форме черты и отношения, последующая реакция которых является наиболее вероятной или наиболее выгодной адаптационно». Применительно к клинической практике, речь чаще всего идет об извращенности адаптационного (социального) реагирования, часто приобретающего характер стереотипных патологически трансформированных реакций (склонность огорчаться по малейшему поводу и «застревать» на своих переживаниях, тревожная мнительность, повышенная раздражительность, излишняя застенчивость и т. п.). Разъяснение пациентам неадекватности подобных реакций проводится как в процессе гетерогенного курса аутотренинга, так и при последующих индивидуальных беседах. Часто такие беседы требуют от врача большой выдержки и терпения, однако затраченное время окупается его экономией в будущем.
На основе самоизучения пациенты самостоятельно или совместно с врачом определяют основные направления самосовершенствования, самопреобразования, которые должны затрагивать вопросы как личной жизни, так и профессиональной деятельности. Кратко эти направления определяются двумя вопросами: «Что я хочу изменить в себе?» и «Чего я хочу достичь?» Такой методический подход обосновывается тем, что активным, деятельным началом в организации и управлении психическими функциями является личность человека, его сознание и самосознание на основе самонаблюдения и реакций окружающих. В этом отношении сознание человека является системой, несущей в себе функции анализатора анализаторов как в отношении физиологических, так и в отношении психических процессов. При этом сознание занимает позицию активного самонаблюдателя и контролера. «Противопоставление» сознания по отношению ко всем контролируемым процессам является необходимым условием самоконтроля и саморегуляции [Мировский К. И., 1970]. Сознательное усвоение некоторого минимума знаний по вопросам самовоспитания и их безусловное принятие пациентами является вторым необходимым условием эффективности активной психотерапии. Исходя из всего вышеизложенного, можно сказать, что метод самовоспитания органически входит в систему аутогенной тренировки. В то же время метод самовоспитания имеет много общего с приемами имаготерапии по И. Е. Вольперту.
По И. Е. Вольперту, сущность метода имаготерапии заключается в создании желаемого образа и воспроизведении определенного характера поведения. Этот метод был предложен автором для лечения невротических синдромов различного происхождения, в частности больных, страдающих раздражительностью, изменчивостью настроения, предъявляющих ипохондрические жалобы на неприятные ощущения со стороны внутренних органов. При этом рекомендовалось несколько раз в день по полчаса играть роль спокойного, радостного человека. Чувства изображаемого лица — создаваемого образа — рекомендовалось стараться переживать правдиво, искренне. По данным И. Е. Вольперта, уже через 2 — 3 мес такое поведение становится потребностью, естественным состоянием субъекта.
Повышение под влиянием релаксации аутовнушаемости, формирование активной позиции обучаемых по отношению к своему психофизиологическому состоянию, а также вовлечение специфических механизмов формирования адекватных стереотипов поведения (и отношений) путем их сенсорной (сюжетной) репродукции в аутогенном состоянии позволяют объяснить более высокую успешность применения метода самовоспитания на базе аутогенной тренировки. В комплексе Метод самовоспитания включает следующие приемы: 1) самоизучение, самооценка; 2) переоценка собственной личности; 3) самоанализ и переоценка прошлого, выявление индивидуальных «психологических барьеров»; 4) создание желаемого «образа — Я»; 5) формирование индивидуальных формул намерения; 6) использование приемов самоубеждения, самопоощрения и самовнушения; 7) сюжетная сенсорная репродукция поведения «Я — образа» в различных ситуациях деятельности и общения; 8) «наложение» стереотипов «Я — образа» на реальное поведение в процессе повседневной жизни и деятельности.
Наши исследования показали, что уже через месяц систематического применения метода самовоспитания положительные перемены в личности пациентов отмечают не только они сами, но и их близкие, знакомые, сослуживцы. При этом отмечалась трансформация таких глубоко индивидуальных особенностей, как мимика, речь, походка, стиль общения, руководства и т. д. При самоизучении пациентам целесообразно рекомендовать письменно изложить или оценить некоторые сферы своей психической деятельности, предлагая им в зависимости от конкретных форм нарушений в системе личностной саморегуляции задающие фразы типа: «Я думаю, что большинство моих бед (огорчений, неудач и т. д.) вызваны...», «Самый большой мой недостаток состоит...» и т. п.
Приводим протокол самоизучения пациента Р., 32 лет, учителя истории. Здоров, тревожно-мнительная акцентуация личности.
Он пишет: Я думаю, что большинство моих огорчений вызваны моей неуверенностью. Я никогда ничего не боялся, принцип «как бы чего не вышло» — это тоже не то. Просто пока я решался что-либо сделать или сказать, в этом либо отпадала необходимость, либо это делал кто-то другой. Ко мне все относятся как будто хорошо, но как-то вобще хорошо, без интереса. Я никогда не выступаю на собраниях, редко спорю, хотя имею свою точку зрения. Я всегда опасаюсь, что могу вызвать насмешки даже не потому, что сказал что-то не так, а потому, что вообще заговорил, подал голос. Уроки я веду хорошо; ученики, как мне кажется, меня любят, но ведут себя на уроках плохо, поэтому мне не нравятся уроки в старших классах. Мне кажется, даже ученики смотрят на меня как на «неполноценного». У нас всего 5 учителей-мужчин в школе, но когда нужен был мужчина на должность завуча, обо мне даже не вспомнили.
На уроке, мне кажется, я говорю хорошо, а при разговоре, особенно с женщинами и старшими, теряюсь... Друзей у меня почти нет, мне кажется, потому что мой внешний вид, неуверенность выражения лица и походки не внушают доверия. Хотя, мне кажется, я мог бы быть хорошим другом... Иногда у меня бывают, если так можно сказать, «приступы беспокойства», становится так тревожно на душе, даже думаю — зачем так жить..., хотя причин для беспокойства особых нет. В эти дни стараюсь как бы и говорить тише, и ходить медленнее... В мечтах я... часто представляю, как произойдут какие-то необычные обстоятельства и все переменят ко мне отношение...» (приведены отдельные выдержки, общее изложение на 17 тетрадных листах).
Самоотчет того же пациента через 2 мес после систематического применения метода самовоспитания на базе аутогенной тренировки.
«...У меня стало другое выражение лица, даже походка другая, не совсем другая, но почти. Я по-другому смотрю, иначе обращаюсь к людям, по-другому отвечаю на вопросы. Я даже по-иному работаю. Окружающие иногда смотрят на меня с удивлением и, наверное, шепчутся за моей спиной — что же это со мной случилось, но я не обращаю внимания» (занятия AT пациент, как и многие другие, скрывал от знакомых и даже родных).
«Вначале я играл себя „нового" только дома и по дороге на работу. Роль „сильного и уверенного человека" мне не подошла (была рекомендована врачом). Я как-то сам решил, что мне ближе роль „уверенного и жизнерадостного", играю ее с удовольствием, иногда забываю, что играю. Думаю, что самый лучший эффект в ваших упражнениях дают сюжетные розыгрыши в состоянии расслабления. Пользуюсь ими до сих пор... Моей основной формулой намерения „Я спокоен, уверен в себе и жизнерадостен" пользуюсь постоянно, но уже реже, чем вначале. ...Было бы неплохо организовать в школе факультатив саморегуляции для учеников.
...Стандартные упражнения „тяжести" и „тепла" делаю каждый день перед сном».
Учитывая, что нарушения личностной регуляции составляют основу психоневрологической патологии и входят в структуру многих соматических заболеваний, активное использование метода самовоспитания на базе аутогенной тренировки показано в большинстве случаев, являясь естественным продолжением обучающего курса.
Метод аутогенной психологической десенсибилизации.
Термин «сенсибилизация», получивший широкое распространение в аллергологии, пока очень ограниченно применяется в психотерапевтической практике. В наиболее общем виде под сенсибилизацией понимается повышение чувствительности (например, рецепторов) к воздействию каких-то определенных, адекватных или неадекватных раздражителей. Клинические наблюдения позволяют говорить о том, что сенсибилизация может проявляться не только на уровне рецепторов или отдельных анализаторов, но и на психическом и поведенческом уровне, обнаруживая все признаки «психоаллергического процесса». Десенсибилизация при аутогенной тренировке направлена на ликвидацию или ослабление чувствительности к психотравмирующим воздействиям. Приведем пример из наших наблюдений.
Пациент Н., завуч поселковой школы, 29 лет, женат, имеет ребенка, проживает с родителями. Из анамнеза: год назад в связи с болями в области сердца находился на обследовании в кардиологическом стационаре. Отклонений в состоянии здоровья выявлено не было. Перед выпиской играл в шахматы с соседом по палате. Во время игры партнер внезапно скончался от остро развившегося кардиогенного шока. После нескольких минут оцепенения Н. выпрыгнул из окна (первый этаж) и в пижаме убежал домой.
Таким образом, первичное развитие заболевания шло по типу аффекта, однако в дальнейшем приобрело характер «психоаллергии».
Через некоторое время Н. стал замечать, что малейшее, даже косвенное, упоминание в разговоре, кинофильме, книге слова «смерть» вызывает у него резкое ухудшение самочувствия, бледность, слабость, потребность лечь, тахикардию и повышение артериального давления.
Указанные явления удерживались в течение нескольких дней. До обращения к нам лечился у невропатолога, кардиолога и гипнолога без существенного улучшения. После ускоренного курса обучения базисным состояниям аутотренинга (6 сеансов гетеротренинга — только упражнения «тяжести» и «тепла») на фоне релаксации больным самостоятельно проведен двухнедельный курс аутогенной десенсибилизации. Сущность самовоздействия заключалась в многократном образном представлении ступенчато усиливаемого сенсорного образа, вызывающего повышенную психоэмоциональную и вегетативно-сосудистую реакцию. Усиление аффектогенной эмоциональной окраски сенсорного образа от занятия к занятию рекомендовалось «дозировать» по появлению признаков легкого беспокойства, однако при этом постоянно помнить, что конечной целью этих упражнений является спокойное реагирование на образное представление «той самой ситуации». В качестве отправной точки больному было предложено начать с общих размышлений на тему «Жизнь имеет начало и конец», которые после выхода из аутогенного состояния должны были обязательно вербализироваться. Контрольные собеседования с врачом проводились 1 раз в 3 дня.
В течение 2 нед больным самостоятельно было проведено около 50 сеансов лечебного аутотренинга с последующей вербализацией. Во время последнего собеседования с врачом при упоминании о смерти аффектогенная ситуация излагалась Н. совершенно спокойно, буквально в двух фразах: «Мы сидели, играли в шахматы, а потом он упал и умер». Вегетативные реакции в норме. При катамнестическом наблюдении в течение 5 лет рецидива нет.
Сходные или подобные методы были предложены и другими авторами, которые показали, что эффективность аутогенной тренировки в целях коррекции отклонений в нервно-эмоциональной сфере существенно повышается, когда пациент находится в определенном (исходном) состоянии, которое и требуется изменить. Методика «психической саморегуляции при искусственно вызванной тревоге» как метод психотерапевтического воздействия рекомендовалась А. С. Слуцким и А. С. Роменом [52]. При этом авторы подчеркивали, что наиболее стойкий и лучший результат может быть получен в тех случаях, когда занимающийся аутотренингом сможет целенаправленно вызвать беспокоящее его расстройство. Несмотря на некоторые отличия, эти приемы, бесспорно, близки к методу десенсибилизации.
Приведенный случай из нашей практики показывает позитивное влияние метода десенсибилизации при нарушениях психической регуляции, протекающих преимущественно на психофизиологическом и поведенческом уровне. Приведем еще один пример несколько иного плана.
Больной Г., 20 лет, работник аэропорта, авиамеханик. Обратился с жалобами на появление эритемы и пузырей на открытых участках кожи лица и рук при малейшем контакте с холодным воздухом, водой, снегом. До этого лечился у дерматолога без существенных признаков улучшения. На период обращения к нам ходил на работу и с работы (в марте) в перчатках, шапке, закрывая лицо шарфом. В процессе изучения анамнеза и личности больного выяснилось, что пациент постоянно работает в помещении, теплолюбив. 2 мес тому назад (в январе) в связи с дисциплинарным нарушением возникла угроза перевода на менее квалифицированные работы вне помещения, непосредственно на стоянке самолетов. Тогда же появились и первые признаки эритемы.
Психический фактор в этиологии заболевания был установлен и дерматологом, который доходчиво объяснил больному, что его заболевание «нервное и связано с нежеланием работать на улице», однако, естественно, это не принесло успеха.
Больному поставлен диагноз «холодовый дерматит»; отмечено, что ситуация с угрозой дисциплинарного наказания имеет очень ограниченную связь с заболеванием, в основе которого лежат нарушения нервной регуляции и чувствительности к температурным воздействиям.
После краткого обучающего гетерогенного курса (6 занятий — упражнения «тяжести» и «тепла») больному рекомендовано ежедневно по 3 — 4 раза в день в состоянии аутогенного расслабления представлять, что прохладный воздух освежает его лицо, сопровождая сенсорный образ самовнушением: «Лицо спокойно, кожа лица спокойна, лицо чистое, самочувствие хорошее и т. д.». Через каждые 3 — 5 дней рекомендовалось «понижать» температурные характеристики представляемого раздражителя (прохладный воздух — прохладная вода — холодная вода — снежинки — массаж кожи лица и рук кусочками льда).
Полное выздоровление — через 3 нед. Всего больным проведено около 60 лечебных сеансов аутотренинга. При наблюдении в течение 2 лет рецидивов нет. Метод аутогенной психологической десенсибилизации наиболее эффективен при выраженной мотивации больного к выздоровлению, особенно в тех случаях, когда психогенный фактор, лежащий в основе болезненных нарушений, точно установлен.
Идеомоторные аутогенные упражнения.
Сущность идеомоторных упражнений состоит в том, что после освоения базисных упражнений пациенты в состоянии пассивного бодрствования (аутогенного расслабления) выполняют идеомоторный проигрыш конкретного поведенческого (при некоторых фобиях) или моторного акта (при восстановительной терапии после парезов и параличей). Вначале идеомоторные тренировки не сопровождаются реальными двигательными или поведенческими актами, реализуясь лишь на уровне представлений. Применение метода сочетается с рациональной психотерапией. Предложенный способ основан на известном положении, что нейрофизиологическую сущность освоения (реконструкции) какой-либо деятельности или поведенческого акта составляют формирование и укрепление рефлекторного динамического стереотипа под влиянием суммации следов нервного возбуждения, ведущего к повышению функциональной подвижности и концентрации нервных процессов. А так как и внешняя (сопровождаемая моторными актами), и внутренняя (воображаемая) деятельность имеет общее строение (Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев), выполнение воображаемых действий повышает эффективность формирования внутреннего плана внешней деятельности (или интериоризации). С. Л. Рубинштейном было показано, что существует не только прямая, но и обратная зависимость между тем, что человек умеет делать и его представлением о своем умении. Эти взаимоотношения наиболее четко проявляются при фобиях — только представление больного о невозможности какого-либо действия или поведенческого акта удерживает его, например, от перехода площади при агорафобии или входа в метро при клаустрофобии и т. п.
Восстановительная терапия парезов и параличей всегда должна включать применение идеомоторных упражнений, естественно, в сочетании с комплексом других методов лечения (фармакотерапия, массаж, электростимуляция, иглотерапия и т. д.). Сущность упражнений заключается в многократном, по 5 — 10 раз в сутки в течение 1 — 3 мин, представлении выполнения «выпавшего» двигательного акта. При этом пациенты в некоторых случаях могут достаточно четко локализовать, где именно прерывается проведение нервного импульса, где находится «препятствие». Некоторые данные позволяют сделать заключение, что применение указанных упражнений способствует более успешному восстановлению нервной проводимости, снижает выраженность атрофических явлений и реакции перерождения в мышцах. Нейрофизиологические механизмы этих упражнений основаны на многочисленных экспериментальных исследованиях, которые показали, что невозможно представить себе какую-либо деятельность, не вызвав сокращения в тех мышцах, которые участвуют в фактической реализации воображаемой деятельности. На этом же эффекте основан и широко применяемый в психотерапии для определения внушаемости опыт с маятником.
Вторая модификация данного метода рекомендуется преимущественно для терапии фобий в тех случаях, когда причина заболевания не установлена. В процессе лечения сочетаются сеансы рациональной психотерапии и гетерогенных функциональных тренировок с аутогенными идеомоторными упражнениями.
Больной А., 42 лет, инженер. Обратился в связи с появившейся боязнью пользоваться метро. Последние 2 мес добирается до работы на трамвае, хотя это и требует почти втрое больше времени. Пытался войти в метро вместе с женой, даже опустился на станцию, однако вынужден был тут же «убежать наверх». Сопутствующие симптомы — нарушения сна, общая тревожность, раздражительность, утомляемость, замирание сердца и одышка (при попытке войти в метро).
Прошел полный обучающий курс (12 занятий). Начиная с 6-го занятия проводились гетерогенные идеомоторные тренировки. После достижения состояния аутогенного расслабления больному предлагалось: «Представьте себе, Вы вышли из дома, спокойной, уверенной походкой подошли к станции метро, прочувствуйте еще раз — Вы спокойны и уверенны. Вошли в метро, подошли к автомату для размена монет. Разменяли монеты, опустили монету на входе, подошли к эскалатору. Еще раз обратили внимание — Вы совершенно спокойны и уверены в себе, как и все окружающие Вас люди. Опускаетесь по эскалатору, не стоите, а идете вниз, ведь Вы спешите на работу, идете спокойным, уверенным шагом и т. д.».
Такие упражнения пациентом выполнялись ежедневно по 3 — 5 (в отдельных случаях до 10) раз в день. Всего им проведено около 100 (!) сеансов идеомоторных аутогенных тренировок. Выздоровление наступило одновременно с окончанием гетерогенного обучающего курса. Катамнестическое наблюдение в течение 3 лет — без рецидивов.
Третья модификация, не имея существенных отличий от второй, рекомендуется преимущественно при тормозных вариантах нарушения сексуальных функций. Достаточно типичен случай с больным О.
Инженер, 38 лет, по его словам, образцовый семьянин, алкоголь практически не употребляет, жене никогда не изменял, но, находясь в командировке, в ресторане познакомился с двумя женщинами, одна из которых была очень симпатичной, вторая — чем-то неприятной и, как ему показалось, даже уродливой. Втроем они много выпили. Надежда провести ночь с «красавицей» не оправдалась, так как возле своего дома она попрощалась и поблагодарила за приятный вечер. Подруга сама предложила провести ночь у нее. При попытке полового акта, который пациент, по его словам, «пытался исполнить как обязанность, так как деваться было уже некуда», эрекция не наступила. В связи с этим незадачливый любовник был осыпан площадной бранью по поводу его мужских достоинств и выставлен на улицу в 3 часа ночи. По возвращении из командировки при попытке близости с женой эрекция также отсутствовала.
После шести гетерогенных сеансов (только упражнения «тяжести» и «тепла») больному предложено проводить ежедневные сенсорные репродукции нормального полового акта в аутогенном состоянии. До появления выраженной эрекции от половых сношений рекомендовано воздержаться (проведена соответствующая беседа с женой). Полное восстановление сексуальной функции наступило через 15 дней.
Метод отвлечения.
Если у акцентуированных личностей мы встречаемся с самыми различными видами эмоциональных реакций — от явной депрессии до выраженной эйфории, то в клинических вариантах чаще преобладают эмоциональные состояния с отрицательным знаком. При этом, как отмечает К. Leonhard (1981), «наблюдается патологическая зависимость от эмоций с тенденцией к реакциям типа короткого замыкания». При «застревании» на отрицательных эмоциях бытового или служебного генеза, появлении навязчивого мудрствования («мысленной жвачки») пациентам рекомендуется переключать мыслительную деятельность и внимание на какие-либо необременительные занятия (днем) или приятные воспоминания (ночью) в сочетании с релаксацией или 4-м упражнением (вызывание ощущения тепла в солнечном сплетении). При этом подчеркивается необходимость оценки собственных психических процессов путем самонаблюдения (интроспекции) для определения их содержания и интеллектуальной оценки значимости стимула, вызвавшего затяжную эмоционально-интеллектуальную реакцию, с последующим мотивированным разубеждением себя в его значимости.
Самоприказ на переключение внимания, в зависимости от индивидуальных особенностей пациентов, рекомендуется давать либо в форме побуждения («Ну, стоит ли это стольких переживаний?»), либо в императивной форме самоприказа («Не думать об этом! Есть более важные (интересные, приятные) дела!»). Почти в 50% случаев пациенты используют для переключения внимания в качестве конкурентных сексуальные представления (J. Volpe специально рекомендует вызывать сексуальные представления для переключения внимания при чувстве страха).
Рассматривая метод отвлечения, необходимо провести четкую грань между понятиями «эмоция» и «переживание», которые еще нередко объединяются, а иногда используются как синонимы. Эмоция всегда бессловесна, а переживание есть вербализованный, интеллектуальный эквивалент эмоциональной реакции. Между этими двумя составляющими интеллектуально-эмоциональной реакции существуют выраженные отношения обратной связи. Чаще всего эмоциональную реакцию нельзя «отменить», но всегда можно воздействовать на ее индивидуальное переживание, рационализировать его, создать конкурентное переживание с положительным знаком, помочь личности в преодолении патологического развития эмоционального состояния. Механизм этого метода [53] связан с одним из основных законов высшей нервной деятельности — законом отрицательной индукции. Согласно этому закону, новая доминанта в коре больших полушарий вызывает торможение патологических функциональных очагов, обусловливающих невротические симптомы. Следует отметить, что в ряде случаев само выполнение стандартных упражнений, оказывая общий позитивный эффект, одновременно способствует переключению внимания, играя роль отвлечения.
Аутогенная терапия памяти.
Как уже отмечалось, в ряде случаев болезненные переживания и нарушения связаны с прошлым пациента, актуально присутствующим в его сознании в виде мучительных воспоминаний. При этом пациенты часто не только избегают рассказа об имевших место переживаниях (чаще лишь косвенно касаясь их), но даже к их детальной репродукции в представлениях, наедине с самим собой, настроены крайне отрицательно. В подобных случаях мы рекомендуем разъяснять пациентам, что именно мучительные воспоминания являются причиной болезненных нарушений, которые могут пройти только в случае многократного образного их воспроизведения, выполняемого как можно детальнее, с представлением обстановки, времени действия и ситуации при обязательности вербализации. Чаще всего вербализация болезненных переживаний в состоянии активного бодрствования крайне трудно дается пациентам. Поэтому мы применили метод сенсорной (зрительной) репродукции воспоминаний с их вербализацией в состоянии аутогенного расслабления [54]. При этом сенсорная репродукция болезненного воспоминания осуществляется пациентом во время аутогенных сеансов 2 — 3 раза в день, а их вербализация в присутствии врача — 1 раз в 3 — 4 дня. Параллельно используется косвенное внушение, что после вербализации болезненные симптомы исчезнут. Если во время вербализации пациент начинает плакать, врач ни в коем случае не должен прибегать к утешению, а даже наоборот («Плачьте и продолжайте рассказ»). Возможно, кому-то из наших читателей это покажется недостаточно гуманным, но такие «психохирургические» вмешательства иногда оказываются единственным путем к выздоровлению.
В ряде случаев сам рассказ о пережитом приносит выраженное облегчение. Содержание таких рассказов часто связано с асоциальными и безнравственными проступками, индивидуальные критерии которых весьма различны. То, что для одного человека может пройти незамеченным, для другого может стать источником нравственных страданий на всю оставшуюся жизнь. Иногда активная вербализация прошлых переживаний (в присутствии врача) оказывается невозможной. Можно предположить, что в этих случаях речь идет уже не о «нравственных преступлениях», а о более серьезных событиях прошлой жизни пациентов. В отдельных случаях аутогенная стимуляция воспоминаний позволяет определить не выявляемые другими способами причины невротических реакций, актуализация которых иногда оказывает поразительный эффект. Весьма характерно следующее наблюдение.
Пациент В., 37 лет, инженер. По характеру живой, общительный, энергичный, несколько романтического склада. Из анамнеза: 7 лет назад разошелся с женой, по его словам, из-за ее ужасно скандального характера («крик и сцены по любому поводу»). Год назад женился повторно. Детей не имеет. В отличие от первой, вторая жена никогда не скандалит, однако при малейших размолвках «начинает молчать», иногда по 2 — 3 дня не обращаясь к В. и не отвечая на его вопросы. В таких ситуациях у пациента появляется трудно сдерживаемый приступ ярости («боюсь сам себя», «готов убить жену»). Несколько раз во время ссор бил посуду, сквернословил, чего раньше с ним не случалось. На жену руки не поднимал, но опасается, что это может произойти. Сопутствующие жалобы — нарушение сна, повышенная раздражительность, снижение продуктивности в работе. Вне конфликтных ситуаций отношения в семье характеризует как хорошие, жену любит, боится ее потерять, сексуальную дисгармонию отрицает. От предложения пригласить жену к психотерапевту для консультации отказался. Проведено 6 сеансов гетерогенных тренировок (индивидуально), усвоение упражнений очень успешное. На 7-м сеансе после выполнения комплексов «Релаксация», «Тяжесть» и «Тепло» пациенту предложено настроиться на восприятие любых зрительных образов-воспоминаний из его прошлого и одновременно описывать словесно все, что он будет видеть.
Образные представления практически никогда не связываются с настоящим. Они либо «направлены» в будущее (мечты, фантазии), либо обращены к прошлому («ретроспективная визуализация»). В первом случае эти образы, как уже отмечалось, в определенной степени отражают содержание мотивационной сферы, нереализованные желания, ценностные ориентации и направленность личности; во втором — возникающие образы очень часто связаны с аффективными (положительными или отрицательными) переживаниями. При этом, в отличие от вербальных воспоминаний, образные всегда более «размыты», мало дифференцированы, не имеют характерного для речи причинно-следственного логически мотивированного построения. Сенсорная репродукция образа, представляя собой вариант свободных ассоциаций, позволяет выявлять те образные ассоциации, которые связаны с актуальным (наличным) содержанием психоэмоциональной сферы (доминантными, индивидуально значимыми переживаниями субъекта). В отличие от зарубежных авторов, использующих сходные приемы, мы считаем сохранение врачебной нейтральности в процессе таких сеансов необоснованным, так как в ряде случаев именно участие врача позволяет выявить следы аффективных переживаний. Приводим протокол вербализации сенсорных образов упомянутого пациента В. (слова врача и примечания в описании сеанса выделены курсивом).
«Свет... Очень яркий... Мелькает... [55] Теперь как в тумане... Маленький мальчик в шортах... Возле какого-то забора... Слева... нет справа... от него женщина... Очень высокая... Мальчик что-то говорит ей... Что он говорит?... Не слышно... Он плачет... А она?... Она не слышит... Разговаривает с кем-то... С кем?... Его не видно... Пионерский лагерь... Самолет... Что-то неясное... Горы или город... (молчит). Дальше... Свадьба... Столы... Калитка... Мальчик возле забора... Та же девушка... Он ей что-то говорит... А она?... Не отвечает... Кто этот мальчик?... Не знаю... Лица не видно... Очень плохо... Кажется... это я... (молчит). Сколько лет мальчику?... Пять... Шесть... А девушке?... Лет шестнадцать (без паузы) музей какой-то... Картины... Я в музее... Снова мальчик... Опять музей... Теперь технический... Высокая гора... Очень быстро мелькает... (молчит). Та же девушка... Очень сильные ноги... Кто она? Не знаю... Я ее вижу сзади... Косы... Ноги... Кто она? (молчит). Вспомните... Подруга... Чья подруга?.. Сестры (без паузы) она тоже где-то здесь, только не видно...»
Можно было бы продолжить описание сеанса вербализации сенсорных образов прошлого, но приведенных уже достаточно для наглядности. Данный случай характерен тем, что психотравмирующая ситуация сразу оказывается в «центре» сенсорной репродукции и затем неоднократно повторяется в процессе сеанса [56] «мальчик в шортах» лет «пяти-шести», который обращается к «девушке» (вначале В. называет ее «женщиной», но потом идет уточнение — «та же девушка»); мальчик обращается к вполне определенной девушке («очень высокая», «сильные ноги», «косы»), хотя и не видит ее лица; к девушке, занятой разговором с кем-то, причем мужчиной («...Его не видно...»), и не отвечающей на обращение мальчика к ней (вначале — «...Она не слышит...», а затем — «...Не отвечает»). И «...мальчик плачет...» Этим мальчиком оказывается сам пациент, а девушка — «подругой» и снова уточнение — подругой сестры. Весьма красноречивы и смены тем при акцентуации внимания на аффективных образах («А девушке? ...Лет шестнадцать (без паузы) музей какой-то... Картины...»).
Сходство ситуации, выявленной в процессе сенсорной репродукции образов прошлого, и ситуации нынешней, которая и явилась причиной обращения пациента к нам, очевидно. После сеанса запись вербализации сенсорных образов прошлого была подробно проанализирована совместно с пациентом. В процессе этого анализа В. вспомнил, что у его сестры (сестра старше пациента на 10 лет) действительно была подруга, которая («кажется») ему нравилась, когда ему было 6 лет. В последующем с помощью сестры пациента хронология событий была точно восстановлена и оказалось, что ко времени описываемой (или воспроизводимой) ситуации В. было не более 3 лет, так как после этого их семья уже не жила в доме, окруженном забором, и вообще жила в другом городе, где уже не было «высокой подруги с косами». И не «кажется», а действительно В. испытывал детскую привязанность к подруге сестры, которой было 13 лет (это несколько проясняет описываемую ситуацию, так как девочка 13 лет могла не обратить внимания на назойливость малыша, чего бы скорее всего не сделала 16-летняя). Привязанность к «подруге» была столь велика, что даже после переезда в другой город В., по рассказу сестры, часто ее вспоминал и очень грустил.
Таким образом, причины возникновения эмоциональных реакций, развившихся в настоящее время по отношению к жене и проявляющихся только в специфической ситуации, становятся достаточно ясными. Невнимание, а вернее — игнорирование со стороны объекта эмоциональной привязанности, а затем лишение этого объекта вызвали аффективные переживания, которые в усиленном виде проявились в аналогичной эмоционально значимой ситуации через 30 с лишним лет. Обратим внимание на то, что в течение всей своей сознательной (взрослой) жизни пациент ни разу не вспомнил ни «подругу», ни описанную в аутогенно-стимулированных образах ситуацию. Это еще раз подтверждает, что «человек ничего не забывает, хотя и не все может воспроизвести» [Райков В. Л., 1983] [57]. Данный случай позволяет сделать и другой важный вывод — о существенном значении детской (в том числе «забытой») психотравмы, последствия которой могут оказываться поразительно стойкими, в отдельных случаях обусловливая эмоциональные стереотипы поведения личности. Характерной особенностью сенсорных образов является их «неозвученность». То, что говорят персонажи, чаще всего «не слышно». Если же врач настаивает на необходимости «услышать», то предлагаемые пациентами варианты коммуникативных компонентов всегда оказываются ситуационно обусловленными, явно надуманными, т. е. привнесенными в ситуацию сейчас, сиюминутно.
После совместного анализа сенсорных образов прошлого и разъяснения их вероятной связи с нынешними ситуационными реакциями (рациональный компонент психотерапии) от дальнейших сеансов пациент В. отказался, заявив, что теперь он все понял и таких приступов ярости по отношению к жене впредь уже не будет. При контрольном собеседовании через месяц пациент заявил, что теперь, когда жена «замыкается», он вспоминает «ту ситуацию» (эти воспоминания ему приятны) — и никакой ярости нет. От повторного предложения пригласить жену для консультации также отказался. При катамнестическом контроле в течение 2 лет рецидивов нет. Указания W. Luthe, использующего сходные приемы, на то, что вмешательство врача в процесс вербализации может вызывать «агрессивное поведение» и т. п., по нашему мнению, являются необоснованными. Будучи информированными о том, что врач будет обращаться к ним в процессе сеанса, пациенты обычно вполне адекватно реагируют на задаваемые вопросы и внешнее побуждение к продолжению вербализации, хотя иногда могут «не замечать» их.
Образная память, будучи более древним функциональным образованием, по-видимому, является и более стойкой, чем вербально-логическая (смысловая). Это подтверждается многочисленными примерами из обыденной жизни. Вероятно, каждому знакомы случаи, когда, узнавая в толпе чье-то лицо, мы лишь затем пытаемся вспомнить — кто это?, т. е. вначале узнавание (образный компонент воспоминания), а затем — припоминание. Рассматривая влияние эмоций на припоминание событий и мнемические представления, R. Spiro (1981) отмечает, что эмоции являются составной частью последних, образуя как бы «задний план» и «окрашивая» его в зависимости от пережитой при запоминании события ситуации. Эмоции, по словам автора, «ставят метку» на мнемических представлениях, и эта метка сохраняется гораздо дольше, чем само содержание, а восстановление в памяти проходит следующие стадии: «метка — эмоциональный тон — содержание ситуации». В определенной степени эти представления находят свое подтверждение в приведенном выше случае. Следует отметить, что далеко не всегда визуализация, содержание образов прошлого, их вербализация и интерпретация столь просты и наглядны, как в приведенном наблюдении. Однако в ряде случаев этот прием оказывается достаточно эффективным.
Некоторые узкоспециализированные приемы
Упражнения на антиципацию.
Упражнения на антиципацию (предвосхищение, предвидение) были апробированы нами в целях психологической подготовки к особым случаям в деятельности специалистов операторского профиля. Сущность упражнений состоит в том, что после обычной профессиональной подготовки к особым случаям (изучение инструкций, работа на тренажерах) обучаемый в состоянии пассивного бодрствования должен образно представить возникновение и развитие аварийной ситуации, «отмечая визуально», что при этом происходит с основными техническими системами, как изменяются режим и характер работы и т. д. Оценив таким образом аварийную ситуацию, обучаемый затем осуществляет (представляет) выход из нее, при этом акцентируя внимание на своих четких, правильных, спокойных и уверенных действиях. Эти упражнения способствуют более быстрому опознанию аварийной ситуации при ее возникновении и снижению развивающейся эмоциональной реакции (эффект «уже виденного, знакомого»). Кроме этого, в процессе выполнения тренажей в аутогенном состоянии отрабатывается не только стереотип действий в особых случаях, но формируется и стереотип эмоционального поведения в аварийной ситуации.
Самовнушение замедления хода времени.
В наших предыдущих изданиях [Панов А. Г., Беляев Г. С, Лобзин В. С, Копылова И. А., 1980; Решетников М. М., 1981] уже отмечалось, что (даже без целенаправленного самовнушения) в процессе выполнения аутогенных упражнений наблюдается изменение субъективного восприятия хода времени, при этом ошибка в сторону занижения оценки временных интервалов составляет около 50 %. Внушение и самовнушение замедления хода времени являются пока мало изученным феноменом. Повторив опыты Л. П. Гримака (1978) (использовавшего гипнотическое внушение замедления хода времени) у здоровых лиц, находящихся в состоянии аутогенного расслабления, можно сделать заключение, что самовнушение замедления хода времени в ряде наших наблюдений вызывало у обучаемых вполне определенные субъективные и некоторые физиологические эффекты. Так, эти самовнушения ассоциировались с усилением ощущения мышечной тяжести, которое, как правило, сопровождалось брадикардией. Иногда такие самовнушения провоцировали неприятные ощущения в области сердца.
Самовнушения замедления хода времени («Время замедляется, время замедляется все больше и больше, время течет очень медленно, все процессы в организме замедляются и т. д.») по нашей рекомендации использовались некоторыми пациентами для облегчения засыпания и при невротическом «беге» мыслей, в ряде случаев оказывая выраженный позитивный эффект. Важность учета изменений субъективной оценки фактора времени в процессе сеансов аутотренинга отмечалась J. Cohen (1981), который определял ретроспективные представления о течении времени в обычных условиях и на протяжении сеанса саморегуляции у больных гипертонической болезнью в процессе 10-недельного лечебного курса. По мнению автора, более выраженное восприятие замедления хода времени коррелирует с более успешным снижением артериального давления.
Аутогенный кратковременный сон с заданной длительностью.
Дневной сон, как отмечает А. М. Вейн (1979), «не вредит никому, и привычка спать днем понемногу широко распространена во всех цивилизованных странах». Феномен заданного времени пробуждения принадлежит к давно известным житейским истинам. Однако обычно установочное самовнушение дается на достаточно протяженные отрезки времени («Надо проснуться полседьмого» или «Посплю часа два и подъем»). Механизм «внутренних часов», или «рефлекс на время», вырабатывается уже в раннем детстве — начиная от плача ребенка при приближении времени кормления и четкой «локализации» очередного звонка на перемену у школьников. Задавая установку на длительность сна, можно выработать устойчивую способность засыпать на 5, 10 или 15 мин. Лицам, хорошо освоившим стандартные упражнения, для этого достаточно выполнить комплекс релаксирующих упражнений с одновременным самовнушением: «Полное расслабление, сон на 15 мин. Через 15 мин я проснусь. Спать». Некоторые в этих случаях действительно засыпают и даже видят сны; другие отмечают появление своеобразного состояния, часто характеризуемого как «Я сплю, но я знаю, что я не сплю». В последнем случае, по-видимому, речь идет об углублении аутогенного состояния по типу сенсорной репродукции состояния сна с соответствующими психофизиологическими коррелятами. Добавление самовнушения «Я проснусь бодрым и отдохнувшим» способствует хорошему восстановлению сил и улучшению настроения. К изобретению наших пациентов следует отнести прием, ими же названный «аутогенные качели». Сущность данного приема состоит в сенсорной репродукции (на фоне аутогенной релаксации) медленного раскачивания на качелях, синхронно с дыхательным ритмом.
Этот прием использовался как для вызывания кратковременного сна, так и в целях облегчения засыпания в ночное время.
Самовнушение сновидений.
Достаточно хорошо известно разнообразное воздействие сновидений на психическое и соматическое состояние человека. Тревожные или неприятные сны снижают не только настроение, но и аппетит, работоспособность, общий уровень активности. И, наоборот, «счастливые сны» часто оказывают весьма позитивное действие. Большинство авторов в настоящее время рассматривают сон и сновидения как один из специфических видов активности головного мозга, отмечая, что при повышении возбудимости и ослаблении глубины сна частота сновидений увеличивается (Ф. П. Майоров и др.). При этом «увеличение числа сновидений, особенно неприятных..., может быть первым признаком начавшегося заболевания. Даже самые незначительные функциональные нарушения нервной деятельности ведут к увеличению числа сновидений и к изменению их содержания» [Касаткин В. Н., 1983]. Естественно предполагать наличие и обратной связи между сновидениями и функциональным состоянием нервной системы. Наши опыты с самовнушением сновидений у лиц, освоивших аутогенную тренировку, показывают, что их реализация наступает более чем в 70% случаев. При этом был выявлен весьма интересный факт — реализация самовнушенного содержания сна наступает, как правило, через день-два, даже в том случае, если непосредственно перед сном внушалось совсем другое содержание, отличное, например, от вчерашнего.
При самовнушении сновидений также следует избегать излишних волевых усилий или императивной окраски словесных формул. Гораздо полезнее утвердительные формулы в сочетании с сенсорной репродукцией, хотя последнее понятие не всегда применимо. Можно ли назвать сенсорной репродукцией (воспроизведением) полеты во сне, сопровождающиеся ни с чем не сравнимыми ощущениями? Как правило, сюжеты сновидений при разборе в группе бывают самыми разнообразными — выход замуж, выигрыш по лотерее и т. д. В определенной степени этот прием является и диагностическим методом, позволяющим выявлять сферы нереализованных желаний и зоны внутренних или внешних конфликтов.
Аутогенная тренировка и ночной сон.
Примерно каждый второй человек бывает недоволен своим ночным сном. Одни хотят спать меньше; другие — крепче и дольше; третьим не удается уснуть. Наиболее часто приходится сталкиваться с извращением формулы сна (сонливость днем и бессонница ночью), трудностями засыпания, прерывистым сном, неприятными сновидениями. Как уже неоднократно указывалось, одним из наиболее выраженных следствий аутотренинга является нормализация ночного сна. Часто этот эффект реализуется уже на фоне обучающего курса (к 6—7-му занятию) и не требует каких-либо специальных мероприятий. В других случаях для улучшения засыпания, кроме обязательных перед сном упражнений «тяжести» и «тепла», пациенты прибегают к специальным самовнушениям. В этих самовнушениях мы не рекомендуем прямого упоминания слова «сон», предлагая использовать сопутствующие ему содержательные представления :
Я совершенно спокоен.
Меня ничто не тревожит.
Мышцы моего тела все больше и больше расслабляются.
Мои веки тяжелеют.
Все заботы, тревоги, волнения отошли далеко —
далеко.
Полное безмыслие овладело мной.
Окружающие шумы, звуки, шорохи удаляются все
дальше и дальше.
Приятный легкий туман обволакивает мое тело.
Я забываюсь.
Одним из наиболее трудно преодолимых невротических симптомов является не сама бессонница, а страх бессоницы или, вернее,— страх ожидания бессонницы, который начинается иногда за несколько часов до отхода ко сну. Фактически речь идет о специфическом «неврозе ожидания», однако этот невроз, как отмечают ряд авторов [Давиденков С. Н., 1974; Горбов Ф. Д., 1975; Christy R., 1975], возникает только в тех случаях, когда проигрывание «внутренних моделей» с неблагоприятным исходом (настрой на неудачу) надолго застревает. Поэтому еще в период, предшествующий отходу ко сну, следует прибегнуть к самовнушению позитивного отношения к засыпанию, при навязчивых мыслях о бессоннице использовать уже приведенный выше метод отвлечения.
* * *
В основе практически всех рекомендуемых приемов психотерапевтического гетеро- и самовоздействия лежит целенаправленное усиление рефлексивной функции сознания, активация его регуляторной роли и стимуляция интеллектуальной переработки эмоционально значимых тем, ситуаций и «чувственных образов» (их рационализация). «Именно чувственное содержание (ощущения, чувствования, образы восприятия, представления),— писал А. Н. Леонтьев (1981),— образует основу и условие всякого сознания». Как показывает клинический опыт, это «чувственное содержание» может в значительной степени определять некоторые поведенческие (сознательные) реакции, хотя их «основа» часто остается неактуализированной. Поэтому нарушения в «чувственной сфере» нуждаются в специальном изучении и разработке специальных методов коррекции, по-видимому, несколько отличающихся от традиционных методов психотерапевтического воздействия. В настоящее время аутогенная тренировка входит в ряд комплексных методик психотерапии. Методика D. Langen — «ступенчатый активный гипноз» — включает элементы разъясняющей терапии, гипноз, самогипноз и приемы аутогенной релаксотерапии. Предложенный еще F. Völgyesi, метод комплексной терапии («школа больных») предусматривает применение обучающих и тренирующих приемов самовоздействия. Я. Р. Гасуль в поисках оптимального сочетания гетеро- и аутосуггестии предложил сочетанное применение гипносуггестии, императивного внушения, мотивированного самовнушения и аутогенной тренировки. Последняя входит также в комплексные системы лечения заикания, находит применение как одно из средств, повышающих эффективность терапии сексуальных расстройств. Приемы аутогенной тренировки в качестве дополнительных или корригирующих средств восстановительной терапии получили признание в реабилитационной практике после некоторых инфекционных и сосудистых заболеваний головного мозга.
Анализ этих работ показывает, что использование аутогенной тренировки в сочетании с традиционными психотерапевтическими приемами значительно увеличивает эффективность лечения функциональных расстройств психогенного и непсихогенного происхождения. С другой стороны, самостоятельное применение аутогенной тренировки (для лечения неврозов, некоторых видов вегетативно-сосудистых нарушений, бронхиальной астмы, синдромов навязчивости, реактивной депрессии, ипохондрических состояний, нарушений сна различного генеза) в значительной части случаев оказывает выраженное терапевтическое действие и облегчает состояние больных. По данным F. Ruck, лечение указанных нозологических форм с помощью аутогенной тренировки в поликлинических условиях в 70 % дает хорошие результаты, в 20 % — некоторое улучшение, и лишь в 10% эффекта добиться не удалось. По нашим данным, в группе больных неврозами лучшие результаты были достигнуты у страдающих неврастенией, затем истерией; лечение больных психастенией оказалось менее эффективным. Среди отдельных невротических симптомов и синдромов лучше поддавались лечению психогенная и вазомоторная головная боль, бессонница и дискинезии желудочно-кишечного тракта. Наиболее упорными были навязчивые состояния, характерные изменения личности при которых сближают больных неврозом навязчивости со страдающими психастенией.
Упражнения на антиципацию.
Упражнения на антиципацию (предвосхищение, предвидение) были апробированы нами в целях психологической подготовки к особым случаям в деятельности специалистов операторского профиля. Сущность упражнений состоит в том, что после обычной профессиональной подготовки к особым случаям (изучение инструкций, работа на тренажерах) обучаемый в состоянии пассивного бодрствования должен образно представить возникновение и развитие аварийной ситуации, «отмечая визуально», что при этом происходит с основными техническими системами, как изменяются режим и характер работы и т. д. Оценив таким образом аварийную ситуацию, обучаемый затем осуществляет (представляет) выход из нее, при этом акцентируя внимание на своих четких, правильных, спокойных и уверенных действиях. Эти упражнения способствуют более быстрому опознанию аварийной ситуации при ее возникновении и снижению развивающейся эмоциональной реакции (эффект «уже виденного, знакомого»). Кроме этого, в процессе выполнения тренажей в аутогенном состоянии отрабатывается не только стереотип действий в особых случаях, но формируется и стереотип эмоционального поведения в аварийной ситуации.
Самовнушение замедления хода времени.
В наших предыдущих изданиях [Панов А. Г., Беляев Г. С, Лобзин В. С, Копылова И. А., 1980; Решетников М. М., 1981] уже отмечалось, что (даже без целенаправленного самовнушения) в процессе выполнения аутогенных упражнений наблюдается изменение субъективного восприятия хода времени, при этом ошибка в сторону занижения оценки временных интервалов составляет около 50 %. Внушение и самовнушение замедления хода времени являются пока мало изученным феноменом. Повторив опыты Л. П. Гримака (1978) (использовавшего гипнотическое внушение замедления хода времени) у здоровых лиц, находящихся в состоянии аутогенного расслабления, можно сделать заключение, что самовнушение замедления хода времени в ряде наших наблюдений вызывало у обучаемых вполне определенные субъективные и некоторые физиологические эффекты. Так, эти самовнушения ассоциировались с усилением ощущения мышечной тяжести, которое, как правило, сопровождалось брадикардией. Иногда такие самовнушения провоцировали неприятные ощущения в области сердца.
Самовнушения замедления хода времени («Время замедляется, время замедляется все больше и больше, время течет очень медленно, все процессы в организме замедляются и т. д.») по нашей рекомендации использовались некоторыми пациентами для облегчения засыпания и при невротическом «беге» мыслей, в ряде случаев оказывая выраженный позитивный эффект. Важность учета изменений субъективной оценки фактора времени в процессе сеансов аутотренинга отмечалась J. Cohen (1981), который определял ретроспективные представления о течении времени в обычных условиях и на протяжении сеанса саморегуляции у больных гипертонической болезнью в процессе 10-недельного лечебного курса. По мнению автора, более выраженное восприятие замедления хода времени коррелирует с более успешным снижением артериального давления.
Аутогенный кратковременный сон с заданной длительностью.
Дневной сон, как отмечает А. М. Вейн (1979), «не вредит никому, и привычка спать днем понемногу широко распространена во всех цивилизованных странах». Феномен заданного времени пробуждения принадлежит к давно известным житейским истинам. Однако обычно установочное самовнушение дается на достаточно протяженные отрезки времени («Надо проснуться полседьмого» или «Посплю часа два и подъем»). Механизм «внутренних часов», или «рефлекс на время», вырабатывается уже в раннем детстве — начиная от плача ребенка при приближении времени кормления и четкой «локализации» очередного звонка на перемену у школьников. Задавая установку на длительность сна, можно выработать устойчивую способность засыпать на 5, 10 или 15 мин. Лицам, хорошо освоившим стандартные упражнения, для этого достаточно выполнить комплекс релаксирующих упражнений с одновременным самовнушением: «Полное расслабление, сон на 15 мин. Через 15 мин я проснусь. Спать». Некоторые в этих случаях действительно засыпают и даже видят сны; другие отмечают появление своеобразного состояния, часто характеризуемого как «Я сплю, но я знаю, что я не сплю». В последнем случае, по-видимому, речь идет об углублении аутогенного состояния по типу сенсорной репродукции состояния сна с соответствующими психофизиологическими коррелятами. Добавление самовнушения «Я проснусь бодрым и отдохнувшим» способствует хорошему восстановлению сил и улучшению настроения. К изобретению наших пациентов следует отнести прием, ими же названный «аутогенные качели». Сущность данного приема состоит в сенсорной репродукции (на фоне аутогенной релаксации) медленного раскачивания на качелях, синхронно с дыхательным ритмом.
Этот прием использовался как для вызывания кратковременного сна, так и в целях облегчения засыпания в ночное время.
Самовнушение сновидений.
Достаточно хорошо известно разнообразное воздействие сновидений на психическое и соматическое состояние человека. Тревожные или неприятные сны снижают не только настроение, но и аппетит, работоспособность, общий уровень активности. И, наоборот, «счастливые сны» часто оказывают весьма позитивное действие. Большинство авторов в настоящее время рассматривают сон и сновидения как один из специфических видов активности головного мозга, отмечая, что при повышении возбудимости и ослаблении глубины сна частота сновидений увеличивается (Ф. П. Майоров и др.). При этом «увеличение числа сновидений, особенно неприятных..., может быть первым признаком начавшегося заболевания. Даже самые незначительные функциональные нарушения нервной деятельности ведут к увеличению числа сновидений и к изменению их содержания» [Касаткин В. Н., 1983]. Естественно предполагать наличие и обратной связи между сновидениями и функциональным состоянием нервной системы. Наши опыты с самовнушением сновидений у лиц, освоивших аутогенную тренировку, показывают, что их реализация наступает более чем в 70% случаев. При этом был выявлен весьма интересный факт — реализация самовнушенного содержания сна наступает, как правило, через день-два, даже в том случае, если непосредственно перед сном внушалось совсем другое содержание, отличное, например, от вчерашнего.
При самовнушении сновидений также следует избегать излишних волевых усилий или императивной окраски словесных формул. Гораздо полезнее утвердительные формулы в сочетании с сенсорной репродукцией, хотя последнее понятие не всегда применимо. Можно ли назвать сенсорной репродукцией (воспроизведением) полеты во сне, сопровождающиеся ни с чем не сравнимыми ощущениями? Как правило, сюжеты сновидений при разборе в группе бывают самыми разнообразными — выход замуж, выигрыш по лотерее и т. д. В определенной степени этот прием является и диагностическим методом, позволяющим выявлять сферы нереализованных желаний и зоны внутренних или внешних конфликтов.
Аутогенная тренировка и ночной сон.
Примерно каждый второй человек бывает недоволен своим ночным сном. Одни хотят спать меньше; другие — крепче и дольше; третьим не удается уснуть. Наиболее часто приходится сталкиваться с извращением формулы сна (сонливость днем и бессонница ночью), трудностями засыпания, прерывистым сном, неприятными сновидениями. Как уже неоднократно указывалось, одним из наиболее выраженных следствий аутотренинга является нормализация ночного сна. Часто этот эффект реализуется уже на фоне обучающего курса (к 6—7-му занятию) и не требует каких-либо специальных мероприятий. В других случаях для улучшения засыпания, кроме обязательных перед сном упражнений «тяжести» и «тепла», пациенты прибегают к специальным самовнушениям. В этих самовнушениях мы не рекомендуем прямого упоминания слова «сон», предлагая использовать сопутствующие ему содержательные представления :
Я совершенно спокоен.
Меня ничто не тревожит.
Мышцы моего тела все больше и больше расслабляются.
Мои веки тяжелеют.
Все заботы, тревоги, волнения отошли далеко —
далеко.
Полное безмыслие овладело мной.
Окружающие шумы, звуки, шорохи удаляются все
дальше и дальше.
Приятный легкий туман обволакивает мое тело.
Я забываюсь.
Одним из наиболее трудно преодолимых невротических симптомов является не сама бессонница, а страх бессоницы или, вернее,— страх ожидания бессонницы, который начинается иногда за несколько часов до отхода ко сну. Фактически речь идет о специфическом «неврозе ожидания», однако этот невроз, как отмечают ряд авторов [Давиденков С. Н., 1974; Горбов Ф. Д., 1975; Christy R., 1975], возникает только в тех случаях, когда проигрывание «внутренних моделей» с неблагоприятным исходом (настрой на неудачу) надолго застревает. Поэтому еще в период, предшествующий отходу ко сну, следует прибегнуть к самовнушению позитивного отношения к засыпанию, при навязчивых мыслях о бессоннице использовать уже приведенный выше метод отвлечения.
* * *
В основе практически всех рекомендуемых приемов психотерапевтического гетеро- и самовоздействия лежит целенаправленное усиление рефлексивной функции сознания, активация его регуляторной роли и стимуляция интеллектуальной переработки эмоционально значимых тем, ситуаций и «чувственных образов» (их рационализация). «Именно чувственное содержание (ощущения, чувствования, образы восприятия, представления),— писал А. Н. Леонтьев (1981),— образует основу и условие всякого сознания». Как показывает клинический опыт, это «чувственное содержание» может в значительной степени определять некоторые поведенческие (сознательные) реакции, хотя их «основа» часто остается неактуализированной. Поэтому нарушения в «чувственной сфере» нуждаются в специальном изучении и разработке специальных методов коррекции, по-видимому, несколько отличающихся от традиционных методов психотерапевтического воздействия. В настоящее время аутогенная тренировка входит в ряд комплексных методик психотерапии. Методика D. Langen — «ступенчатый активный гипноз» — включает элементы разъясняющей терапии, гипноз, самогипноз и приемы аутогенной релаксотерапии. Предложенный еще F. Völgyesi, метод комплексной терапии («школа больных») предусматривает применение обучающих и тренирующих приемов самовоздействия. Я. Р. Гасуль в поисках оптимального сочетания гетеро- и аутосуггестии предложил сочетанное применение гипносуггестии, императивного внушения, мотивированного самовнушения и аутогенной тренировки. Последняя входит также в комплексные системы лечения заикания, находит применение как одно из средств, повышающих эффективность терапии сексуальных расстройств. Приемы аутогенной тренировки в качестве дополнительных или корригирующих средств восстановительной терапии получили признание в реабилитационной практике после некоторых инфекционных и сосудистых заболеваний головного мозга.
Анализ этих работ показывает, что использование аутогенной тренировки в сочетании с традиционными психотерапевтическими приемами значительно увеличивает эффективность лечения функциональных расстройств психогенного и непсихогенного происхождения. С другой стороны, самостоятельное применение аутогенной тренировки (для лечения неврозов, некоторых видов вегетативно-сосудистых нарушений, бронхиальной астмы, синдромов навязчивости, реактивной депрессии, ипохондрических состояний, нарушений сна различного генеза) в значительной части случаев оказывает выраженное терапевтическое действие и облегчает состояние больных. По данным F. Ruck, лечение указанных нозологических форм с помощью аутогенной тренировки в поликлинических условиях в 70 % дает хорошие результаты, в 20 % — некоторое улучшение, и лишь в 10% эффекта добиться не удалось. По нашим данным, в группе больных неврозами лучшие результаты были достигнуты у страдающих неврастенией, затем истерией; лечение больных психастенией оказалось менее эффективным. Среди отдельных невротических симптомов и синдромов лучше поддавались лечению психогенная и вазомоторная головная боль, бессонница и дискинезии желудочно-кишечного тракта. Наиболее упорными были навязчивые состояния, характерные изменения личности при которых сближают больных неврозом навязчивости со страдающими психастенией.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги