Ангуа ткнула большим пальцем себе за спину. — Она! Вампиры и оборотни, неподходящее общество друг для друга!

— Но она носит Черную Ленточку. — мягко возразил Моркоу. — Она ничего плохого не делает…

— Ей и не обязательно что-либо делать! Достаточно того, что она просто есть! Для любого из нас, находиться рядом с вампиром, все равно, что иметь спутанные волосы, настолько спутанные, насколько ты можешь себе представить! И поверь, оборотни знают, что такое по настоящему спутанные волосы!

— Это все запах? — спросил Моркоу.

— Ну, запах дает себя знать, но дело в большем. Они просто слишком… уравновешены. Слишком совершенны. Рядом с ней я чувствую себя такой… волосатой. Я не могу ничего с этим поделать, этому чувству не одна тысяча лет! Дело в их репутации. Вампиры всегда так… хладнокровны, они никогда не теряют над собой контроль, но оборотни, мы всего лишь неуклюжие животные. Неудачники.

— Но это далеко не так. Уйма Черноленточников полные невротики, а ты так спокойна и…

— Но не когда я нахожусь рядом с вампирами! Они что-то такое будят во мне! Слушай, прекрати действовать на меня логикой. Я ненавижу, когда ты пытаешься быть логичным со мной. Как только мистеру Ваймсу пришло в голову отправить нас вместе? Нет, я конечно займусь расследованием, но она будет мне мешать, вот в чем дело.

— Я уверен, что для нее это тоже нелегко… — Начал Моркоу.

Ангуа кинула на него Взгляд. Но такой вот он и есть, думала она. Он и в самом деле так думает. Он просто не понимает, когда нельзя говорить ничего подобного. Так значит для нее это нелегко? Когда же это было легко для меня? Во всяком случае, ей не надо таскать с собой по всему по городу запасную одежду! Согласна, у них бывают моменты безумия, но у нас такие моменты происходят регулярно раз в месяц! Но разве я впиваюсь кому-либо в глотку? Я охочусь на кур! И я заранее плачу за них. А страдает ли она от ПЛС? Вряд ли! О боги, растущая луна уже перевалила за вторую четверть. Я чувствую, как растут мои волосы! Чертовы вампиры! Они так много значения придают тому, что больше не являются жестокими кровопийцами. И все им сочувствуют. Даже он!

Все это промелькнуло в ее голове за секунду. Вслух же она сказала — Давайте спустимся в шахту, закончим с этим делом и вернемся, хорошо?

Около входа по прежнему стояла толпа. Среди них был Отто Шрик, который слегка пожал плечами, когда Моркоу посмотрел на него.

Охранники по прежнему стояли на своих местах, но с ними явно кто-то поговорил. Они кивнули прибывшему отряду. Один из них даже открыл перед ними дверь, очень вежливо.

Моркоу подозвал поближе к себе стражниц.

— Все, что мы скажем, будет подслушано, понятно? — сказал он. — Все — так что будьте осторожны. И помните — они уверены, что вы не видите в темноте.

Он провел их внутрь, где стоял Умноруль, сгорающий от нетерпения.

— Добро пожаловать, Стучащий Лоб. — сказал дварф.

— Кхм, если мы собираемся говорить по морпоркски, я бы предпочел обращение капитан Моркоу. — ответил Моркоу.

— Как пожелаете, плавильщик. — сказал дварф — лифт ждет!

Во время спуска Моркоу спросил, — Скажите пожалуйста, что приводит его в движение?

— Устройство. — ответил Умноруль, с гордостью, которая перекрыла даже его нервозность.

— В самом деле? У вас много Устройств? — спросил Моркоу.

— У нас есть Вал и Средний брус.

— Средний брус? Никогда не видел, только слышал о таких.

— Нам повезло. Я буду счастлив показать вам его. Для приготовления пищи он просто бесценнен. — пробормотал Умноруль.

— И там внизу у нас много всяких кубов, разной мощности. От плавильщика ничего нельзя утаивать. Мне приказали показать вам все, что вы пожелаете увидеть и рассказать все, что вы захотите узнать.

— Благодарю. — сказал Моркоу, когда лифт остановился в темноте, испещренной мертвым свечением вирвей. — Насколько глубоко вы здесь все раскопали?

— Я не смогу вам этого сказать, — быстро ответил Умноруль. — я не знаю. А, вот и Ардент. Я вернусь наверх…

— Нет, Умноруль, прошу вас остаться с нами. — сказало темное пятно в полумраке. — Вы тоже должны это увидеть. Добрый день, капитан Моркоу и… — Ангуа почувствовала легкий привкус отвращения — леди. Прошу вас, следуйте за мной. Мне очень жаль, что здесь так темно. Возможно, ваши глаза привыкнут. Я буду счастлив описать вам любой объект, до которого вы дотронетесь. А сейчас я отведу вас в то место, где это ужасное происшествие… произошло.

Пока их вели по туннелю, Ангуа оглядывалась по сторонам, обратив внимание, что Моркоу шел, слегка согнув колени. Стучащий Лоб, да? Забавно, но он никогда не упоминал об этом ребятам!

Примерно каждую дюжину ярдов Ардент останавливался перед круглой дверью, неизменно покрытой вирвями, и поворачивал колесо. Двери скрипели, открываясь с неповоротливостью, дающей понять, какие они тяжелые. То здесь, то там в туннелях со стен свисали всякие… штуки. Механические предметы, помещенные здесь с какими-то определенными целями. Вирви мерцали на них. Она не имела ни малейшего понятия об их предназначении, но Моркоу радостно ликовал при их виде, как ребенок.

— У вас есть воздушные колокола и подводные ботинки, мистер Ардент! Я только лишь слышал о них!

— Вы ведь выросли среди прочных скал Медной Головы, капитан? Рытье шахт на этих влажных равнинах подобно рытью туннелей под морем.

— И эти железные двери совершенно водонепроницаемые?

— Да, это так. И они воздухонепроницаемые тоже.

— Замечательно! Я бы с удовольствием побывал здесь еще раз, после того, как это неприятное дело будет завершено. Дварфийская шахта под городом! В это довольно трудно поверить!

И вот таким был Моркоу в работе. Он мог звучать так невинно, так дружелюбно, так… глупо и по щенячьи и, затем, он внезапно становился куском стали и ты с ходу врезался в него. Ангуа могла судить по запаху, что Салли наблюдала за ним с интересом.

Будь благоразумна, сказала себе Ангуа. Не позволяй вампиру задеть тебя. Не начинай верить, что ты глупа и волосата. Размышляй здраво. У тебя есть мозги.

Неужели можно жить в такой темноте и не сойти с ума? Ангуа обнаружила, что ей легче переносить шахту с закрытыми глазами. Здесь внизу ее нос работал лучше, ни на что не отвлекаясь. Темнота помогала. Когда ее глаза были закрыты, даже самые слабые запахи проплывали через ее мозг. Но если бы не запах мерзкого вампира, она бы смогла уловить больше. Это зловоние отравляло каждое ощущение. Стой, не думай об этом, ты сейчас говоришь своему мозгу, что надо думать… Подожди, это все неправильно…

В углу следующей камеры виднелся слабый контур, довольно большой. Он выглядел как… очертание тела. Меловое очертание. Светящееся меловое очертание.

— Насколько я понимаю, это общепринятый метод? — сказал Ардент. — Вам еще не встречался ночной мелок, капитан? Он сделан из размельченных вирвей. Они продолжают светиться почти целый день. На полу вы можете увидеть или, скорее почувствовать, дубинку, которой был нанесен смертельный удар. Она прямо под вашей рукой, капитан. На ней кровь. Я еще раз приношу свои извинения за отсутствие света, но нам пришлось убрать вирвей. Для них это еда, вы понимаете.

Ангуа обоняла силуэт Моркоу, очерченный присущим ему запахом мыла, ощущала, как он движется через комнату. Вот его рука дотронулась до другой металической двери.

— Куда ведет эта дверь, сэр? — спросил он, постукивая по ней.

— Во внешние помещения.

— Была ли она открыта, когда тролль напал на скальта?

— Вы действительно считаете, что это был тролль? — поинтересовалась Ангуа.

— Да, я так думаю. — ответил Ардент.

— Тогда я бы хотел, чтобы вы открыли ее. — сказал Моркоу.

— Я не могу согласиться с вашей просьбой, капитан.

— Я и не намеревался просить, сэр. После того, как эта дверь будет открыта, мне понадобятся те, кто был в шахте, когда тролль ворвался в нее. Я должен поговорить с ними, а также с теми, кто обнаружил тело. Хара’г дж’каргра.

Ангуа почувствовала, что запах Ардента изменился. Его внезапную неуверенность можно было почувствовать через все слои одежды. Он неожидано столкнулся с куском стали. Ардент помедлил несколько секунд, прежде чем ответить.

— Я постараюсь удовлетворить вашу прось… приказание, плавильщик. — ответил он. — А сейчас я вас покину. Пойдемте, Умноруль.

— Грз дава’дж? — спросил Моркоу. — К’закра’дж? Д дж х’рагна ра’д’дж!

Ардент шагнул вперед, со все возрастающей неуверенностью, и протянул вперед обе руки, ладонями вниз. На мгновение его рукава приподнялись и Ангуа заметила на его правом запястье слабо светящийся символ. У каждого забурившегося был «драхт» — уникальное свидетельство, удостоверяющее его личность в мире полностью укрытых одеждами фигур. Она слышала, что татуировки делали, вводя кровь вирвей под кожу. Судя по описанию, это была болезненная процедура. Моркоу быстро взял его за руки и тут же отпустил.

— Благодарю вас. — ответил он так, как будто он ничего не говорил на дварфийском перед этим. Два дварфа поспешили прочь.

Стражники остались одни в кромешной тьме.

— Зачем ты это сделал? — спросила Ангуа.

— Я только подстраховался. — весело ответил Моркоу. Он полез в карман. — Ну вот мы и на месте, теперь добавим сюда немного света.

Ангуа почуяла, как он пару раз решительно провел рукой по стене, как будто что-то рисуя на ней. Она почувствовала запах… пирога со свининой?

— Сейчас станет немного посветлее. — ответил он.

— Капитан Моркоу, это было не здесь… — начала Салли.

— Всему свое время, младший констебль. — твердо сказал Моркоу. — Сейчас мы только занимаемся осмотром.

— Но мне нужно сказать вам…

— Позже, младший констебль. — сказал Моркоу чуть громче. Через открытую дверь втекали вирви и расползались дальше по камням.

— Кстати, ммм… Салли… Вам не станет плохо, если мы осмотрим тело?

Правильно, подумала Ангуа, все мысли о ней. А я вижу кровь каждый день. Я буквально хожу ноздрями по крови!

— Старая кровь это не страшно, сэр, — ответила Салли. — здесь есть немного старой крови. Но еще здесь есть-…

— Не допускаю, что у них где то тут морг. — быстро прервал ее Моркоу. — Похоронная церемония довольно сложна.

«Морг? Да для тебя это была бы гостиница, дорогуша!» — прорычал волк, сидящий в Ангуа. Вирви расползались по комнате, целенаправлено двигаясь по стене. Она согнулась, чтобы понюхать пол.

Я могу унюхать дварфов, много дварфов, думала Ангуа. Но запах троллей различить труднее, особенно под землей. Кровь на дубинке, как цветок. Дубинка пахнет дварфом, но здесь повсюду запах дварфов. Я чувствую запах… Постой, вот что-то знакомое…

От пола в основном пахло тиной и глиной. Четко выделялись следы ног Моркоу, также как и ее. Много запахов дварфов и она могла, кроме всего прочего, безошибочно различить запах их беспокойства. Это здесь они нашли тело? Однако, вот это пятно глины пахло по другому. Его втоптали в пол, но оно пахло точно как вязкая глина в районе Камнеломной Улицы. А кто живет на Камнеломной Улице? Большинство анк-морпоркских троллей.

Вот и улика.

Она улыбнулась в темноте, которая постепенно просветлялась. И беда с уликами, как всегда говорил мистер Ваймс, была в том, что их так легко сделать. Можно набрать полные карманы этих чертовых улик.

Темнота исчезала потому, что свет усиливался. Ангуа посмотрела вверх.

На стене, там, где Моркоу дотронулся до нее, светился огромный символ. Он провел по ней куском мяса, поняла она. Они собрались здесь, чтобы попировать…

Ардент вернулся, Умноруль следовал за ним по пятам.

Он только сказал: — Эту дверь можно было бы открыть, но, увы, мы… — и замолчал.

Это были счастливые вирви. Они сверкали, как бриллианты на фоне всего остального зеленовато-белого свечения. На стене, за спиной Моркоу сиял круг, перечеркнутый двумя диагональными. Оба дварфа уставились на него в шоке.

— Да мы только поглядим и все, хорошо? — сказал Моркоу, совершенно очевидно ничего не замечающий.

— Мы, увы, вода… вода… не полностью водонепроницаемы… другие двери… тролль вызвал затопление… — бормотал Ардент бормотал, не отрывая глаз от свечения.

— Но вы сказали, что мы по можем, по крайней мере, заглянуть за нее? — вежливо спросил Моркоу, указывая на запечатаную дверь.

— Э… Да. Да, конечно.

Управляющий поспешно шагнул вперед и вытащил ключ. Разомкнутое колесо легко повернулось. Ангуа остро почувствовала, как заблестели и напряглись мускулы на обнаженных руках Моркоу, с усилием открывающего металлическую дверь.

О нет, только не сейчас! У нее в запасе по меньшей мере еще один день! Это все вампир, это все из-за нее, стоящей рядом с таким невинным видом. Часть ее тела жаждала превратиться в волка, прямо сейчас, для защиты…

По другую сторону двери находилась комната с колоннами. Она пахла сыростью и незаконченными работами. Потолок покрывали вирви, но пол был грязный и хлюпал под ногами.

Ангуа удалось различить другую дварфийскую дверь на противоположной стороне комнаты и еще одну на этой же.

— Мы подняли вынутый грунт к отвалу на пустыре, на поверхности. — сказал Ардент. — Мы, эээ, полагаем, что тролль вошел этим путем. Непростительная оплошность. — Он был все также скован.

— И никто не видел тролля? — спросил Моркоу, ковыряя ногой грязь.

— Нет, в этих помещениях работы уже закончены. Шахтеры были в другом месте, но они вернулись так быстро, как смогли. Мы полагаем, что скальт пришел сюда в поисках уединения. Пасть от руки такой мерзости!

— Какая удача для тролля, не так ли, сэр? — сказала Ангуа откровенно. — Тролль всего лишь забрел куда-то и тут же споткнулся о Мясодробилку?

Ботинок Моркоу ударился обо что-то металлическое. Он отбросил ногой еще немного глины.

— Вы проложили рельсы? — удивился он. — Вы должно быть перетаскали уйму грунта, сэр…

— Толкать легче, чем нести. — ответил Ардент. — А теперь, я договорился, что…

— Постойте, а это что такое? — спросил Моркоу. Он присел на корточки и выковырял какой-то светлый предмет. — Как я вижу, это кость. На веревочке.

— Здесь полно старых костей. — сказал Ардент. — А сейчас, я…

Светлый предмет, чпокнув, выскочил из земли и оскалился на них в тусклом свете.

— Оно не выглядит таким уж старым, сэр. — сказал Моркоу.

Ангуа было достаточно одного вдоха.

— Это череп овцы — сказала она — умерла около трех месяцев назад. — Вот и другая улика, добавила она про себя. Какая приятная и удобная находка для нас…

— Его мог уронить тот самый тролль. — предположил Моркоу.

— Тролль? — сказал Ардент, отшатываясь.

Это была не та реакция, которую ожидала Ангуа. Ардент и так уже был взвинчен, но сейчас, под всеми своими слоями одежды, он находился на грани паники.

— Вы сказали, что тролль напал на скальта, сэр? — спросил Моркоу.

— Но мы никогда-… я никогда не видел этого здесь! Почему мы не нашли этот череп? Оно вернулось обратно?

— Все двери заблокированы, сэр. — терпеливо сказал Моркоу. — Ведь так?

— Но не могли ли мы закрыть Это внутри вместе с нами? — Ардент фактически взвизгнул.

— Разве вы сами этого не знаете? — спросил Моркоу. — Троллей вроде как бы трудно не заметить.

— Я должен привести стражей! — заявил Ардент, отступая к открытой двери. — Оно может быть где угодно!

— Тогда вы можете нарваться прямо на него, сэр. — сказала Ангуа.

Ардент замер на мгновение, а затем, коротко всхлипнув, кинулся в темноту, Умноруль следовал за ним по пятам.

— Ну и как мы полагаем это произошло? — спросила Ангуа с пугающей улыбкой. — И что ты сказал ему на дварфийском — «Знаешь, я дварф и все дварфы — братья»?

— Эмм… «Совершенно определенно, что вы меня знаете. Я наблюдаю за соблюдением прав дварфов. Кто, что я такой? Я один из Братства». - тщательно подбирая слова, сказала Салли.

— Молодец, младший констебль! — сказал Моркоу. — Вы отлично перевели.

— Да, ты наверное укусила какого-нибудь умника? — спросила Ангуа.

— Я ношу Черную Ленточку, сержант. — кротко ответила Салли. — И у меня прирожденная способность к языкам. Пока мы одни, капитан, могу я упомянуть еще кое о чем?

— Разумеется. — ответил Моркоу, пытаясь повернуть колесо на одной из закрытых дверей.

— По моему, здесь что-то не так, сэр. Есть что-то очень странное в том, как Ардент отреагировал на этот череп. С чего бы ему подумать, будто тролль до сих пор здесь, после того, как прошло столько времени?

— Тролль, попавший в дварфийскую шахту, может натворить много бед, прежде чем его остановят. — сказал Моркоу.

— Ардент совершенно не ожидал найти здесь этот череп, сэр. — с нажимом сказала Салли. — Я слышала, как его сердце заколотилось. Череп привел его в ужас. Э… Есть кое-что еще, сэр. Здесь вокруг много городских дварфов, несколько десятков. Я могу чувствовать их сердца. Кроме того, тут также находятся шесть скальтов. Их сердца бьются медленее. И еще есть другие дварфы. Странные и их совсем немного. Может быть с десяток.

— Очень полезные сведения, младший констебль, спасибо.

— Не представляю, как же мы справлялись до твоего появления. — сказала Ангуа. Она быстро прошла к другой стороне сырой комнаты, чтобы они не могли видеть ее лица. Ей был нужен свежий воздух, а не эта всепроникающая затхлая вонь старых креплений. Про себя она просто кричала: Лига Воздержания? Ни Одной Капли? Кто нибудь хотя бы на одну минуту поверил этому? Любой был рад попасться на эту удочку потому, что вампиры умели очаровывать. Конечно, они должны уметь очаровывать! В этом заключается часть их сущности. Ведь это единственный способ заставить путников остаться на ночь во вселяющем ужас замке! Все знают, что леопард не может изменить свои пятна, но нет же! Повяжи дурацкую черную ленточку, заучи фразу вроде «Уста, что испробовали Крови, никогда не коснутся Меня» и они снова и снова готовы вестись на это. Но оборотни? Ах, они просто чудовища, достойные жалости, не так ли?

Ничего страшного в том, что ты всю жизнь ежедневно борешься со своим внтуренним волком; ничего страшного в том, что ты заставляешь себя проходить мимо каждого уличного фонаря; ничего страшного, что в любом самом незначительном споре, ты должен сопротивляться побуждению покончить с полемикой одним укусом. Ничего страшного в том, что всем известно — создание, сочетающее в себе волка и человека, это собака. Собаки должны вести себя хорошо…

Часть ее кричала, что она не права и это всего лишь проявление ПЛС и известный эффект присутствия вампира, но так или иначе, именно сейчас, когда запахи вокруг нее уплотнились почти до твердости, она ничего не хотела слышать. Она жадно втягивала все запахи мира, она практически превратилась в один сплошной нос. Ведь именно потому она и оказалась в страже, не так ли? Из-за своего носа.

Новый запах, новый запах…

Резкий серо-голубой запах лишайника, коричневые и пурпурные тона давно умершего тела, полутона дерева и кожи… даже будучи полностью волком, никогда еще она не обоняла запахи настолько глубоко, как сейчас. Вот еще что-то — резкое, химическое… Воздух был наполнен запахами сырости, запахами дварфов, но эти чуть слышные нотки звучали в нем, как флейта пикколо в реквиеме, вплетаясь в общую мелодию…

— Тролль! — прохрипела она. — Тролль. Тролль с черепами на поясе и под действием наркотиков. На Слабе или на чем-то подобном. Тролль! — Ангуа почти лаяла на дальнюю дверь. — Открой дверь! Там!

Хотя она практически не пользовалась глазами, но сумела разглядеть, что на металлической двери углем был нарисован круг с двумя перечеркивающими его диагональными линиями. Неожиданно Моркоу согласился с ней. Во всяком случае, у него хватило вежливости не спросить «Ты уверена?», а с грохотом попытаться отвернуть большое колесо. Дверь была заперта.

— Не думаю, что за ней вода. — сказал он.

— Да что ты говоришь? — удалось выговорить Ангуа? — Ты же знаешь, это только… чтобы не пустить нас!

Моркоу обернулся, к ним приближался отряд дварфов. Они бежали к двери с таким видом, как будто совершенно не замечали присутствие стражников.

— Не пускай их первыми! — выдавила Ангуа сквозь стиснутые зубы. — След очень слабый!

Моркоу вытащил меч, другой рукой он выставил напоказ свой значок.

— Городская Стража! — закричал он. — Прошу всех опустить оружие! Спасибо!

Отряд замедлился, и, как это обычно бывает, бегущие позади налетели на тех, кто приостановился в нерешительности перед ними.

— Это место, где было соврешно преступление! — объявил Моркоу. — Я все еще плавильщик! Мистер Ардент, вы здесь? С той стороны есть стражи?

Ардент пробился через отряд дварфов. — Думаю, что нет. — сказал он. — Тролль все еще там?

Моркоу взглянул на Салли, которая пожала в ответ плечами. Вампиры никогда не развивали в себе способность слышать сердца троллей. В этом не было никакого смысла.

— Возможно, хотя я так не думаю. — ответил Моркоу. — Прошу вас, откройте дверь. Может нам все еще удастся поймать след.

— Капитан Моркоу, вы же знаете, что на первом месте всегда должна стоять безопасность шахты! — заявил Ардент. — Конечно, вы обязаны пуститься в погоню. Но сначала мы откроем дверь и убедимся, что за ней нет никакой опасности. Вы должны уступить нам.

— Пусти их, — прошептала Ангуа. — запах будет четкий. Я справлюсь.

Моркоу кивнул и прошептал в ответ — Молодец!

Она почувствовала, что захотела повилять хвостом. Ей захотелось лизнуть его в лицо. Это были помыслы ее собачьей части. Ты хорошая собака. Так важно быть хорошей собакой.

Моркоу оттащил ее в сторону, в то время как пара дварфов подошла к двери, намереваясь что-то сделать.

— Но прошло так много времени, — пробормотала она, когда еще два дварфа встали за первыми двумя. — Судя по запаху, он был там часов двенадцать назад…

— Что они делают? — сказал Моркоу, наполовину себе самому. Еще два дварфа завернутые в кожаные одежды с ног до головы, как Ардент, но в кольчуге поверх, и в шлемах без украшений, но полностью закрывающих головы и лица и оставляющих лишь прорезь для глаз. Каждый дварф нес на спине большой черный ранец и держал перед собой копье.

— О, нет, — сказал Моркоу. — только не здесь…

По команде дверь распахнулась, обнаруживая за собой одну лишь темноту.

Копья изрыгнули пламя и следом за его длинными желтыми языками медленно двинулись черные дварфы. Дым, тяжелый и липкий, заполнил пространство.

Ангуа потеряла сознание.

* * *

Темнота.

Из последних сил Сэм Ваймс взбирался на вершину холма, изнемогая от усталости.

Было тепло, теплее, чем он ожидал. Соленый пот щипал глаза.

Ботинки проскальзывали по воде, хлюпающей под его ногами.

Где-то там впереди, на склоне, плакал ребенок.

Он знал, что кричит. Он мог слышать свист дыхания в горле, мог чувствовать, как двигались его губы, но он не мог расслышать слова, снова и снова выкрикиваемые им.

Темнота воспринималась, как холодные чернила. Извивающиеся щупальца темноты проникали в его разум и тело, замедляя движение, тянули его назад… Вот они и пришли за ним с огнем.

Ваймс моргнул и обнаружил, что неотрывно смотрит в камин. Огонь умиротворяюще потрескивал. Прошелестев платьем, в комнату вернулась Сибил, села и подобрала свою штопку.

Он тупо уставился на нее. Сибил штопала его носки. У них был полон дом прислуги и она штопала ему носки. И вовсе не потому, что они не могли позволить себе новую пару носков на каждый день. Нет, она подцепила где-то идею, что это ее супружеский долг и потому занималась этим.

В этом было что-то отрадное, как ни странно. Досадно только, что штопать она не умела и в результате Сэм ходил с пятками, грубо подшитыми крест-накрест шерстянными нитками. Тем не менее, он носил их и никогда не жаловался.

— Оружие, которое изрыгает пламя. — медленно сказал он.

— Да, сэр. — ответил Моркоу.

— У дварфов есть оружие, которое изрыгает пламя.

— Забурившиеся применяют его для того, чтобы взрывать карманы с шахтным газом. — пояснил Моркоу. — Совершенно не ожидал увидеть его здесь!

— По мне это оружие, особенно, если какие то ублюдки наставят его на меня! — сказал Ваймс. — Они ожидали найти много газа в Анк-Морпорке?

— Сэр? Даже река возгорается в жаркое лето!

— Ладно, ладно! Ты прав. — признал Ваймс неохотно.

— Убедись, что мои слова станут известны всем: Мы выстрелим первыми в любого, кто будет замечен на поверхности с одной из таких штук, потому что я не вижу смысла в допросе. Черт побери, это все, что нам нужно. У тебя есть что-нибудь еще, капитан?

— В конце концов нам все-таки удалось увидеть тело Мясодробилки. — сказал Моркоу. — Ну что я могу сказать… На его запястье был знак — «драхт», идентифицирующий его, и его кожа была бледной. На затылке у него была ужасная рана. Они говорят, что это именно он. У меня нет никаких доказательств, что это так. Но у меня есть доказательства, что он был убит не там, где нам показали или не в то время, которое они назвали.

— Какие? — спросил Ваймс.

— Кровь, сэр. — ответила Салли. — Кровь должна быть там повсюду. Я изучила рану. Удар дубинкой был нанесен уже по трупу и не в том туннеле.

Ваймс несколько раз медленно вздохнул. Час от часу не легче.

— Знаешь, что меня заботит, капитан? — сказал он. — У меня такое ощущение, что очень скоро меня попросят подтвердить существование доказательств о виновности тролля. Что, мой друг, будет равносильно объявлению войны.

— Вы просили нас провести расследование, сэр. — ответил Моркоу.

— Да, но я не ожидал, что вы вернетесь с неподходящим результатом! Все дело очень дурно пахнет! Эта глина с Камнеломной улицы, ее могли подбросить?

— Вполне возможно. Тролли не особо заботятся о чистоте ног, но чтобы она сохранилась пока он шел через всю эту грязь? Нет никакого шанса.

— И еще, они не выбрасывают свои дубинки. — прорычал Ваймс. — Значит все было спланировано дварфами. Но тут выясняется, что в шахте и правда был тролль! Ангуа совершенно в этом уверена?

— Абсолютно, сэр. — ответил Моркоу. — Мы и раньше полностью доверяли ее носу. Сожалею, сэр, но ей пришлось пойти на свежий воздух. Она перенапряглась и, к тому же, набрала полные легкие того дыма.

— Могу себе представить. — сказал Ваймс.

Провались оно все на месте, думал он. Мы были правы, когда говорили Ветинари, что дело смахивает на топорно состряпаную фальшивку против троллей. Но тролль там все-таки был! Слишком много всего обнаружилось, чтобы быть в чем то увереным.

Салли вежливо кашлянула. — Ардент был потрясен и напуган, когда капитан нашел череп, сэр. — сказал она. — И он не притворялся. Я совершенно уверена. Он чуть в обморок не упал от ужаса. И Умноруль все время был в таком же состоянии.

— Ценное замечание, младший констебль. — мрачно сказал Ваймс. — Я подозреваю, что буду в таком же состоянии, когда мне придется выйти на улицу с рупором и объявить: «Всем привет! Добро пожаловать на реконструкцию Битвы при Кумской Долине! Давайте-ка проведем ее прямо в нашем городе!»

— Не думаю, что вам стоит преподносить это таким образом, сэр. — сказал Моркоу.

— Хм, точно, раз уж ты упомянул об этом, я попробую что-то более замысловатое. — ответил Ваймс.

— К Битвам в Кумской Долине относят по меньшей мере шестнадцать различных сражений, — продолжил Моркоу. — или даже семнадцать, если посчитать и ту битву в Вилинюсовом Проходе. И только три из них случились в настоящей Кумской Долине, одна из них запечталена на полотне Плута. Говорят, что она довольно точно воспроизводит события. Недаром на создание картины у него ушли годы.

— Изумительная работа. — вставила Сибил, не отрывая глаз от штопки. — Раньше она принадлежала нашей семье, а потом мы отдали ее в музей.

— Не правда ли, прогресс хорошая штука, капитан? — сказал Ваймс, стараясь звучать настолько саркастически, насколько возможно, потому, что Моркоу обычно плохо понимал сарказм. — Когда у нас начнется наша собственная Кумская Долина, наш друг Отто сделает цветную иконографию всего лишь за долю секунды. Это изумительно. Да и город уже давно не сжигали дотла.

Он был обязан немедленно что-то предпринять. Когда-то давным давно, он так бы и поступил. Но сейчас, возможно настало время, когда стоило потратить имеющиеся у него драгоценные минуты на обдумывание, что он будет делать, а уж потом кидаться в бой.

Ваймс устал от размышлений. Не надо хвататься за все змеи в корзинке. Разберись сначала с одной, потом берись за другую. Постарайся разложить все по полочкам. Итак, что необходимо сделать в первую очередь?

Все.

Хорошо, попробуем другой подход.

— Что за шумиха вокруг всех этих шахтных рун? — спросил он. — Умноруль что-то такое рисовал при мне. Еще одну я заметил на стене. И ты нарисовал одну.

— «Преследующая Тьма» — сказал Моркоу. — Да, эта руна нацарапана там повсюду.

— Что это значит?

— Кошмар, сэр. — ответил Моркоу. — предупреждение, что приближается что-то ужасное.

— Несомненно, если один из этих маленьких негодяев покажется на поверхности с огненным оружием в руках. Но ты говоришь, что там все стены исчирканы?

Моркоу кивнул. — Вы должны понять, что представляет из себя дварфийская шахта, сэр. Это своего рода… -

— …оранжерея, где культивируются эмоции, вот как Ваймс понимал это, хотя ни один дварф никогда не бы дал такое определение. Люди сошли бы с ума, живя в таких условиях: в тесноте, без возможности уединиться, среди постоянного шума, глядя на одни и те же лица изо дня в день до самого конца. И поскольку, под руками было так много холодного оружия, кровопускание было всего лишь вопросом времени.

Дварфы не сходят с ума. Они становятся задумчивыми и печальными и погружаются в работу. Но они чертят шахтные руны.

Это было своего рода неофициальное голосование; граффити, имеющее голос, с помощью которого можно было высказать свое мнение о том, что происходит. В тесных границах шахты, напряжение перескакивало от дварфа к дварфу, как электрический разряд. Руны нейтрализовали его. Они были сливом, заземлением, способом показать свои чувства, никому не угрожая (что являлось опасным в условиях шахты, заполненной всем этим колющим оружием).

«Преследующая Тьма»: мы в ужасе ожидаем, что произойдет. По сути же, перевод означал: раскайтесь, нечестивцы!

— Существуют сотни рун для обозначения темноты, — говорил Моркоу. — Кое-какие из них просто часть дварфийского алфавита, например, Длинная Тьма. Их довольно много. Но есть и другие…

— Мистические? — предположил Ваймс.

— Невероятно мистические, сэр. О них написаны тома. И учитывая то, как дварфы относятся к книгам, словам и рунам… Вы бы не поверили, сэр. Мы… Они думают, что мир был написан, сэр. Все слова обладают огромной мощью. Уничтожение книги считается худшим преступлением, чем убийство забурившегося.

— Я уже с этим столкнулся. — сказал Дежурный по Доскам Ваймс.

— Некоторые из забурившихся верят, что знаки тьмы существуют. — продолжал Моркоу.

— Конечно, раз вы можете увидеть их на стенах… — начал Ваймс.

— Существуют, в смысле живут, сэр. — сказал Моркоу. — Они верят, что эти знаки обитают где-то в глубинах, в темноте под миром и что они могут вынудить написать себя. Есть «Ждущая Тьма»… Это тьма, которая заполняет новую шахту. «Закрывающая Тьма»… Я не знаю, что это означает, но есть также и «Открывающая Тьма». «Дышащая Тьма», очень редкая. «Зовущая Тьма», очень опасная. «Говорящая Тьма» и «Хватающая Тьма». «Таинственная Тьма», я как то раз видел ее. Эти руны считаются хорошими. Но «Преследущая Тьма» очень плохая руна. Я слышал, как старые дварфы рассказывали о ней. Говорили, что она может погасить лампы и даже сделать что похуже. Когда шахтеры начинают рисовать этот знак, дела могут пойти очень плохо.

— Все это очень интересно, но…

— Все в шахте просто взвинчены, сэр. Нервы натянуты, как струна. Ангуа сказала, что почувствовала это по запаху, но я тоже уловил. Я вырос в шахте. Когда что-то идет не так, это отражается на всех. В такие дни, сэр, мой отец обычно останавливал работы в шахте. Слишком много несчастных случаев поисходило. Честно говоря, сэр, дварфы просто обезумели от страха. Знаки «Преследующая Тьма» повсюду. Наверное их начертили шахтеры, которых наняли, когда скальты пришли в город. Шахтеры чувствуют, что-то неладное, но все, что они могут сделать — начертить знак.

— Хм, ну вообще то их главный скальт был убит…

— Я могу чувствовать атмосферу в шахте, сэр. Любой дварф может. И атмосфера в той шахте пропитана страхом, ужасом и невыносимым смятением. А в Глубине есть вещи и похуже, чем Преследующая Тьма.

Перед внутренним взором Ваймса мелькнуло видение мстительной тьмы, волной выкатывающейся из пещер с такой скоростью, что от нее нельзя было убежать….

… что было глупым. Тьму в темноте не разглядишь.

Постой, однако… иногда ее можно было разглядеть. В те старые времена, когда он проводил ночи напролет на дежурствах, он различал все оттенки темноты. И иногда была темнота такая густая, что можно было физически ощутить, как ты проталкиваешься через нее. В такие ночи лошади бесились, а собаки выли и на скотобойнях у доков скот вырывался из загонов. Их невозможно было объяснить, так же как и те ночи, которые были легки, светлы и серебристы, несмотря на отсутствие луны в небе. Тогда-то он приучил себя не зажигать маленький фонарик стражника. Свет только мешал зрению, он ослеплял. Смотри в темноту до тех пор, пока она не мигнет. Смути ее своим взглядом.

— Капитан, я что-то упустил нить. — сказал Ваймс. — Ведь я не рос в шахте. Дварфы рисуют эти руны потому, что верят, вот-вот случится что-то плохое и хотят это предотвратить; или думают, что шахта заслуживает того, чтобы случилось что-то плохое; или они хотят, чтобы что-то плохее произошло?

— Могут быть все три причины вместе. — сказал Моркоу, вздрогнув. — Когда в шахте что-то идет не так, напряжение очень растет.

— О, Господи!

— Все может быть просто ужасным, сэр. Поверьте. Но если кто-то по настоящему пожелает, чтобы произошло нечто ужасное, он не станет ограничиваться начертанием даже самых худших из рун. Понимаете, одного рисунка недостаточно. Ты должен пожелать прихода тьмы со своим последним вздохом.

— О чем ты говоришь?

— Ох, вы не хотите этого знать, сэр.

— Почему же, я сам спросил. — сказал Ваймс.

— Нет, вы в самом деле не хотите этого знать, сэр. Правда.

Ваймс был готов взорваться, но он помедлил секунду, чтобы подумать.

— В самом деле. Думаю, что не хочу. — согласился он. — Это все истерия и мистицизм. Это всего лишь странный фольклор. Дварфы верят в это. Я нет. Итак… Как тебе удалось сделать знак из вирвей?

— Очень просто, сэр. Помазал стену куском мяса. Для вирвей это настоящее пиршество. Я хотел немного встряхнуть Ардента. Сделать его более нервным, как вы учили. Я хотел показать ему, что разбираюсь в рунах. Я дварф, в конце концов…

— Капитан, не хотелось бы вас прерывать, но…

— Да, я знаю, что надо мной смеются, сэр. Дварф шести футов ростом! Чтобы стать человеком достаточно родиться у людей. Это просто. Но чтобы стать дварфом, мало родиться у дварфов, хотя для начала и это неплохо. Ты должен проделать определенные действия. Определенные церемонии. Я провел их. И теперь я и человек, и дварф. Забурившиеся обнаружили, что им нелегко иметь дело с этим фактом.

— Это опять мистика? — устало спросил Ваймс.

— О да, сэр.

Моркоу кашлянул. Ваймс узнал этот особый кашель. Он означал, что у капитана были на уме какие-то неприятные новости и он обдумывал, в какую форму их облечь, чтобы они могли бы заполнить свободное и не совсем ненужное место в голове у Ваймса.

— Да говори уж, капитан.

— Эээ… Малыш объявился. — сказал Моркоу и разжал ладонь, на которой сидел Крыжовник.

— Я бежал всю дорогу, Вставьте Свое Имя. — гордо сказал он.

— Мы заметили его пробирающимся по сточной канавке. — сказал Моркоу. — Его было не трудно заметить, такого светящегося и ярко-зеленого.

Ваймс вытащил из кармана шкатулку Крыжовника и положил ее на пол. Бес залез в нее.

— Фух, как хорошо то. — сказал он. — И даже не напоминайте мне о котах и крысах!

— Они преследовали тебя? Но ты же магическое существо? — удивился Ваймс.

— Но они то об этом не знали! — сказал бес. — Итак, о чем мы говорили… О, да. Вы интересовались ночным вывозом мусора из города. За последние три месяца количество вывозимых отходов возросло в среднем на сорок тон в ночь.

— Сорок тон? Но это же очень много! Почему мы ничего не знаем об этом?

— Вы знаете, Вставьте Свое Имя! — сказал бес. — Но мусор вывозился через все ворота и, возможно, что стражники замечали только одну-две тележки свыше нормы.

— Да, но это отмечалось в отчетах каждую ночь! Почему никто этого не заметил?

Возникла неловкая пауза. Бес кашлянул. — Кхм, никто не читает отчеты, Вставьте Свое Имя. По-видимому, они из разряда документов, которых мы между собой назваем «только для написания».

— Но кто-то же обязан их читать? — требовательно вопросил Ваймс. Снова воцарилась звенящая тишина.

— Я полагаю, что ты, дорогой — сказала Сибил, сосредоточенно занимаясь своей штопкой.

— Но я же во главе всего! — запротестовал Ваймс.

— Да, дорогой. В этом то и дело.

— Но я не могу проводить все свое время перебирая бумажки!

— Тогда найди того, кто будет этим заниматься, дорогой — ответила Сибил.

— Я могу перекинуть дела на кого-то? — спросил Ваймс.

— Да, сэр — ответил Моркоу. — Вы же во главе всего.

Ваймс поглядел на бесенка, который с готовностью заулыбался в ответ. — Можешь ли ты разобрать мои корзинки для бумаг…

— Пол… — пробормотала Сибил. -

…И сообщить, что нашел важного?

— С удовольствием, Вставьте свое Имя! Только один вопрос, Вставьте Свое Имя. Что является важным?

— Тебе не кажется, что если чертовы возчики стали вывозить намного больше дерьма из города, то это чертовски важно?

— Я бы не догадался об этом, Вставьте Свое Имя. — сказал бес. — Я вообще, собственно, не думаю. Но я догадываюсь, что если бы я привлек ваше внимание к этому факту месяц назад, вы бы предложили мне засунуть свою голову под утиный хвост.

— Это верно. — кивнул головой Ваймс. — я возможно бы так и сделал. Капитан Моркоу?

— Сэр! — ответил Моркоу и выпрямился.

— Какова ситуация на улицах?

— Тролльские банды целый день болтались по городу. Дварфы тоже. Сейчас все больше дварфов собираются неподалеку от Саторской Площади и значительное количество троллей засели на Площади Разбитых Лун.

— О каком количестве мы говорим? — задумчиво спросил Ваймс.

— Все говорят, что их там около тысячи. Все пьяные, конечно.

— Подходящее настроение для драки.

— Да, сэр. Достаточно пьяные, чтобы потерять разум, но не настолько, чтобы свалиться с ног.

— Интересное наблюдение. — задумчиво сказал Ваймс.

— Так точно, сэр. Говорят, что они начнут в девять. Я считаю, что они как-то согласовали это между собой.

— В таком случае, пока не стемнело, необходимо послать отряд полицейских на Чамскую, прямо между ними, как ты думаешь? — сказал Ваймс. — Поговори с полицейскими в Участках.

— Я уже это сделал. — ответил Моркоу.

— И подготовь баррикады.

— Все подготовлено, сэр.

— И ты вызвал Дополнительные подразедления?

— Я связался с ними час назад, сэр.


Ваймс засомневался. — Я должен быть там, капитан.

— Народу у нас хватает, сэр. — ответил Моркоу.

— Вам будут нужны командиры. — сказал Ваймс. — Если уж Ветинари устроит мне завтра головомойку из-за крупных беспорядков в центре города, я меньше всего хочу объяснять ему, что мирно просидел весь вечер дома.

Он повернулся к жене — Прости, Сибил.

Леди Сибил вздохнула. — Думаю, что мне пора поговорить с Хавелоком о твоих рабочих часах. Это не идет тебе на пользу.

— Это работа, дорогая. Прости.

— И я также распорядилась, чтобы повар налил суп в фляжку.

— Распорядилась?

— Конечно, я знаю тебя, Сэм. И еще в пакете бутерброды. Капитан Моркоу, проследите пожалуйста, чтобы он съел яблоко и банан. Доктор Лоун сказал, что он должен съедать по крайней мере по пять фруктов в день.

Ваймс с деревянным видом уставился на Моркоу и Салли, стараясь изобразить предупреждение, что у первого же офицера не сдержавшего улыбки или даже просто упомянувшего об этом кому-нибудь — всегда, всегда, всегда будут крупные неприятности.

— И, между прочим, кетчуп это не овощь. — добавила Сибил. — Даже засохшая масса вокруг горлышка бутылки не овощь. Ну, чего же вы все ждете?

— Есть кое-что, о чем я не хотел упоминать в присутсвии ее Светлости. — сказал Моркоу, когда они поспешили обратно в Ярд. — Досихпорус мертв, сэр.

— Кто это?

— Младший констебль Гораций Досихпорус, сэр? Которому проломили голову прошлой ночью? Когда мы все были на той сходке? Во время тех «нарушений общественного порядка»? Его отправили в Независимый госпиталь.

— О боги, — сказал Ваймс — а кажется, что прошла целая неделя. Он прослужил в полиции всего то пару месяцев!

— В госпитале сказали, что его мозг умер, сэр. Я уверен, что они сделали все, что смогли.

Можно ли сказать то же самое о нас? — подумал Ваймс. Но там была кровавая каша и булыжник появился неизвестно откуда. Мог попасть в меня, мог попасть в Моркоу. Но попал в парнишку. Что я скажу его родителям? Погиб при исполнении служебных обязанностей? Но в его обязанности не должно было входить предотвращение убийства одних идиотов другими.

Мы теряем контроль. Нас и так мало. А теперь будет еще меньше.

— Схожу навещу его родителей зав… — начал было он и тут его буксующая память наконец стронулась с места. — Он служит… Он служил со своим братом?

— Дассэр, — ответил Моркоу. — Младший констебль Гектор Досихпорус, сэр. Они вместе поступили на службу. Он сейчас патрулирует Мясную улицу.

— Постарайся поймать его сержанта и скажи ему, что сегодня Гектору запрещено появляться на улицах. Пусть он приобщится к радостям регистрационной работы. В подвале, если возможно. И пусть наденет очень прочный шлем.

— Я понимаю, сэр. — ответил Моркоу.

— Как Ангуа?

— Думаю, что она отлежится немного и будет в полном порядке. Шахта ее и правда доконала.

— Мне очень и очень жаль, что… — начала Салли.

— Это не ваша вина, младший констебль… Салли. — сказал Ваймс. — Во всем виноват я. Я знал об отношениях между вампирами и обортнями, но там внизу вы обе были нужны мне. Одно из тех самых решений, ясно? Я предлагаю вам взять отгул на вечер. Нет, это приказ. Вы хорошо поработали для первого дня. Можете идти. Можете поспать… Делайте, что хотите.

Они подождали, пока она не скроется из виду и пошли вниз по улице.

— Она делает успехи, сэр — сказал Моркоу. — она быстро учится.

— Да, очень быстро. Я вижу, что от нее будет польза. — сказал Ваймс задумчиво. — Вам это не кажется странным, капитан? Она выскочила, как черт из табакерки, как раз в тот момент, когда ее способности стали нам необходимы.

— Но она провела в Анк-Морпорке пару месяцев, — ответил Моркоу — и Лига поручилась за нее.

— Мясодробилка тоже объявился примерно пару месяцев назад. — сказал Ваймс. — И если ты хочешь расследовать тайну, то мы очень даже подходящая организация для этого. Мы можем официально совать свой нос в любую щелку.

— Сэр, вы же не думаете, что она…

— Я уверен, что она носит Черную Ленточку, но я не думаю, что вампир притащился сюда аж из Убервальда, только чтобы поиграть на виолончели. К тому же, ты сам сказал, она делает успехи.

Ваймс застыл на мгновение, гладя в пространство, и продолжил задумчиво. — У нас есть агенты в семафорной компании?

— Энди Ханкок, сэр — ответил Моркоу.

— О, боги. Ты имеешь в виду «Два Меча»?

— Да, это он, сэр. Очень увлеченный паренек.

— Да, я видел квитанции. Обычно тренировочный манекен протягивает несколько месяцев, капитан. Не подразумевается, что его изрубят в щепки за полчаса.

— Он скоро придет, сэр. Хотите поговорить с ним?

— Нет. С ним поговоришь ты.

Ваймс понизил голос. Также и Моркоу. Они пошептались. Затем Моркоу спросил — Это точно не против закона, сэр?

— Не вижу, каким образом это может быть против. Надо проверить. И мы ни о чем не говорили, капитан.

— Понял, сэр.

Боги, насколько все было проще, когда мы вчетвером противостояли этому проклятому огромному дракону, думал Ваймс по дороге. Хотя мы чуть не сгорели заживо пару раз, но все было так просто. Это был обычный здоровенный дракон. Его были видно издалека и он не устраивал политических заговоров.

Когда они добрались до Псевдополис Ярда, пошел дождь, мелкий докучливый дождик. Ваймсу с большой неохотой согласился передать дела Моркоу. Он безусловно был в состоянии навести здесь порядок. Вокруг царила суматоха. Из здания старой лимонадной фабрики выкатывались тележки, нагруженные желто-черными баррикадами. Со всех сторон стекались стражники.

— Мы разворачиваемся на всю катушку, сэр — сказал Моркоу. — Дело серьезное.

— Молодец, капитан. — сказал Ваймс, они стояли неподвижно, как островки в бурном потоке. — Но я думаю, что есть одно маленькое дельце, которое ты мог не учесть, планируя все заблаговременно…

— В самом деле, сэр? Я думаю, что учел все — сказал Мороку, глядя озадаченно.

Ваймс хлопнул его по спине.

— Возможно, все, но не это. — ответил он и добавил про себя: и потому, капитан, что ты честный малый.

* * *

Тролль брел, бесцельно и безнадежно…

Голова Кирпича просто гудела. Он не хотел энтого, в самом деле не хотел, просто он попал в дурную компанию. Если поразмыслить, он часто попадал в дурные компании, несмотря на то, что иногда на ее поиски уходил целый день и все потому, что Кирпич был неудачником среди неудачников. Троллю без клана или банды, которого к тому же считают слишком тупым даже для тролля, приходится соглашаться на любую найденую им дурную компанию. Поэтому, когда он встретил Целиком Шлака, Щебня и Большие Шарики, ему было проще пойти вместе с ними, чем отказаться, а затем они встретили других троллей и вот….

Посмотри на энто с другой стороны, думал он, тащась вместе со всеми и немного невпопад подпевая толпе, так как он не знал слов… Все идет хорошо, ведь ходить в толпе троллей не нарушение закона, энто факт. Правда Целиком Шлак сказал, что тролля, который был в той шахте, искала Стража. И если обдумать, то троллю лучше всего прятаться среди большой толпы троллей. Потому что Стража полезет в подвалы, где околачиваются настоящие плохие тролли, они не будут искать его здесь. А если все же будут и даже наедут на него, то собратья тролли ему помогут.

В глубине своего сердца он не слишком-то верил в последнюю часть. Его чуть ли не отрицательный АйКью, полное отсутствие какого-либо влияния и, прежде всего, его постоянно стремление понюхать, вколоть, проглотить, откусить все, что угодно, что могло долбануть по мозгам, привело к тому, что его вышвырнули даже из банды Не-Помним-Названия с улицы Десятого Яйца, про которую ходили слухи, что среди их членов был просто кусок цемента на веревочке, настолько безмозглыми они были. Трудно даже вообразить тролля, которому было хоть какое-то дело до того, что случилось с Кирпичем. Но сейчас они все были братьями, они были все заодно.

Он подтолкнул локтем топающего рядом с ним тролля в ожерелье из черепов, украшенного граффити, покрытого лишайником и волочащего за собой огромную дубинку.

— Круто, братан! — сказал он, сжимая покрытый струпьями кулак.

— Отвали, Кирпич, ты, огрызок копролита… — пробормотал тролль.

— Да прям шаз! — ответил Кирпич.

* * *

Штаб-квартира полиции была забита народом, но Ваймс пробился через них, толкаясь и рявкая, пока наконец не добрался до конторки дежурного офицера, осаждаемую толпой.

— Все на самом деле не так плохо, сэр! — закричала Шельма, перекрывая шум. — Детрит и констебль Шпат сейчас на Чамской, вместе с тремя големами полицейскими. Мы уже начали ставить баррикады. Обе стороны слишком заняты, разогревая себя до нужной кондиции.

— Отлично, сержант!

Шельма наклонилась и понизила голос. Ваймсу пришлось вцепиться в высокую конторку, чтобы его не унесло с толпой. — Фред Колон записывает в Дополнительные подразделения в здании старой лимонадной фабрики, сэр. И еще, вас ищет мистер Де Слов.

— Извините, сержант, я вас не до конца расслышал. — громко сказал Ваймс. — Лимонадная фабрика? Отлично!

Он повернулся и чуть не споткнулся о мистера А. И. Пессимального, держащего в руках папку с записями.

— Ваша Светлость, у меня всего несколько маленьких вопросов, которые я хотел бы обсудить с вами. — сказал блестящий человечек.

У Ваймса отвисла челюсть. Полицейский, несущий связку мечей толкнул его, но ему все же удалось сказать — Вы думаете, что сейчас подходящее для этого время?

— Да, я обнаружил несколько небольших финансовых и процесуальных проблем, — ответил А. И. Пессимальный спокойно, — я полагаю, что мне жизненно важно понять, как…

Ваймс, жутко ухмыляясь, ухватил его за плечо.

— Да! Точно! Абсолютно! — закричал он — Мой дорогой мистер Пессимальный, о чем это я думал? Конечно, вы обязаны понять! Пройдемте со мной, пожалуйста!

Он протиснул обескураженного человечка в заднюю дверь, протащил по переполненному двору, перекинув его через катящуюся тележку, и наконец затолкал в здание лимонадной фабрики, где собирались Дополнительные подразделения.

Технически, они являлись городским ополчением. Как отметил Фред Колон, пусть они выпускают пар на нашей стороне, чем на нас.

Дополнительными констеблями были люди — в большинстве своем, которые при крайней необходимости могли бы быть полицейскими, но в целом их дисквалифицировали из-за несоотвествующего внешнего вида, профессии, возраста или, в некоторых случаях, мозгов.

Большинство профессионалов их недолюбливали, но Ваймс считал, что если уж вам предстоит работенка, то помощь сограждан не помешает, и в этом случае, хорошо было бы научить их владеть мечом, а не то рука, которую они так браво отрубят, окажется вашей.

Ваймс тащил А. И. Пессимального через толпу, пока не нашел Фреда Колона, который раздавал шлемы одного и того же не-подходящего-никому размера.

— Вот тебе еще новичок, Фред, — громко сказал он, — мистер А. И. Пессимальный, или просто А. И., как могли бы называть его друзья. Он правительственный инспектор. Обеспечь его, выдай полную форму и не забудь полицейский щит. А. И. Пессимальный хочет понять, что значит быть полицейским, поэтому он вызвался добровольцем на баррикады вместе с нами. — И он со значением подмигнул Фреду поверх головы А. И. Пессимального.

— Ох, эммм, так точно, — ответил Фрел и в дрожащем свете факелов его лицо обрело невинную улыбку кого-то, кто собирается превратить чью то жизнь в ад. Он навис над складным столиком.

— Умеете держать меч, действующий констебль Пессимальный? — спросил он и надел на голову человека шлем, который на ней завращался.

— в общем то, нет… — начал было инспектор, но тут ему вручили древний меч, а за ним тяжелую дубинку.

— Как насчет щита? Хорошо управляетесь с щитом? — спросил Фред, кладя поверх меча большой щит.

— На самом деле, я вовсе не имел в виду… — заговорил А. И. Пессимальный, пытаясь удержать меч с дубинкой и роняя их, а затем меч с дубинкой и щитом и роняя все три вещи.

— Можете пробежать стометровку за десять секунд? В этом? — продолжал Фред. Истертая кольчуга медленно, как клубок змей сползла со стола и приземлилась на сияющие ботинки А. И. Пессимального.

— Ммм, я не думаю, что… -

— Стоять неподвижно и очень очень быстро справлять нужду? — спросил Фред. — ну ничего, вы скоро научитесь. Ваймс повернул инспектора кругом, подобрал 35 фунтовую изъеденную ражвчиной кольчугу и сунул ему в руки, отчего А. И. Пессимальный согнулся вдвое.

— Я представлю вас некоторым горожанам, которые будут сражаться вместе с вами сегодня ночью. — сказал он и человечек потащился, прихрамывая, следом за ним. — Это Виликинс, мой дворецкий. Сегодня обойдемся без заостренных пенни в полях шляпы, Вилликинс?

— Так точно, сэр. — ответил Виликинс, уставясь на выбивающегося из сил А. И. Пессимальный.

— Рад слышать. Это действующий констебль Пессимальный, Виликинс. — подмигнул Ваймс.

— Почту за честь встречу с вами, действующий констебль, сэр — с серьезным видом сказал Виликинс. — Теперь, когда сэр вступил в наши ряды, негодяев просто ветром сдует. Выпадал ли сэру случай сойтись с троллем в рукопашную? Нет? Позвольте один маленький совет. Очень важно оказаться прямо перед ними и увернуться от первого удара. Они всегда открываются и сэр может резко ступить вперед и выбрать себе цель для поражения.

— Э… А если… Если не окажусь впереди одного из них, когда он попытается ударить меня? — спросил А. И. Пессимальный, загипнотизированный описанием и снова уронивший меч. — Что, если он будет позади меня?

— Ах, ну да. Боюсь, что в таком случае, сэру придется вернуться и начать все сначала, сэр.

— И эм… как же мне это сделать?

— Все начинают с того, чтобы родиться заново, сэр. — ответил Виликинс, качая головой.

Ваймс кивнул ему и потащил дрожащего Песимального через толпу, а вокруг шел мелкий дождь, поднимался туман и подмигивали факелы.

— Добрый вечер, сэр! — раздался жизнерадостный голос. Да, это был он — дополнительный констебль Ханкок, дружелюбный бородатый мужчина с приятной улыбкой и с таким количеством всяческих лезвий, что Ваймсу поплохело от одного их вида.

В этом то и заключалась проблема Дополнительных. Они по настоящему проникались идеей. Они покупали свои собственные принадлежности, более качественные, чем выдающиеся в Страже. Кое-кто из них даже мог заткнуть за пояс дварфов, своими патентованными наручниками, усовершенствованными дубинками, шлемами на мягких подкладках и водоустойчивыми карандашами, или, в случае дополнительного констебля Ханкока — двумя кривыми агатейскими мечами, висящими крест-накрест у него на спине. Те, кто осмеливался заглянуть в учебный дворик во время тренировки Ханкока говорили, что это было незабываемое зрелище. Ваймс слышал, что агатейские ниндзи могли побрить и постричь летящую муху, но это его нисколько не успокаивало.

— О, привет… Энди — сказал он — Поcлушай…

— Капитан Моркоу уже поговорил со мной, — сказал дополнительный констебль Ханкок, подмигивая изо всех сил. — Я позабочусь об этом!

— Замечательно. — ответил Ваймс с ужасом понимая, что загнал себя в ловушку, решив, что одного человека будет достаточно.

— Ты пойдешь к троллям, надо же с чего то начать. — сказал он. — Не забывай, что вокруг тебя свои. Помнишь дополнительного констебля Свинкуса?

— Но, если честно, это был безупречный удар, сэр! — возразил Ханкок. — Игорь сказал, что никогда еще ему не приходилось делать такое простое пришивание!

— Тем не менее, сегодня ночью в ход идут только жезлы, Энди, пока я не отдам приказ, понятно?

— Понял, Коммандер Ваймс. Я как раз приобрел новую дубинку, если на то пошло.

Какое то шестое чувство заставило Ваймса спросить — В самом деле? Можно взглянуть?

— Вот она, сэр. — Ханкок вытащил то, что на взгляд Ваймса было двумя дубинками, соединенными вместе цепью. — Это агатейские нумнаты, сэр. Совсем не острые.

Ваймс сделал пробный взмах нумнатами и попал себе по локтю. Он немедленно отдал их обратно. — Больше подходят тебе, чем мне, сынок. На мой взгляд, они заставят тролля остановиться и задуматься.

Мистер Пессимальный застыл в ужасе, не в самую последнюю очередь потому, что своенравные деревяшки чуть не попали ему по носу.

— Это мистер Пессимальный, Энди. — сказал Ваймс. — Он знакомится с нашими методами работы. Мистер Ханкок один из наших… самых увлеченных дополнительных констеблей, мистер Пессимальный.

— Очень приятно, мистер Пессимальный! — ответил Ханкок. — Если вам нужны каталоги, я к вашим услугам!

Ваймс быстро пошел дальше, на случай, если Ханкок вытащит свои мечи, и натолкнулся на более обнадеживающую персону.

— А это у нас мистер Боггис — представил он. — Рад вас видеть. Мистер Боггис является президентом Гильдии Воров, мистер Пессимальный.

Мистер Боггис гордо отсалютовал. Он получил у Фреда кольчугу, но никакие силы в мире не смогли бы разлучить его с коричневым котелком. И если какая-либо сила все таки попыталась это сделать, ей пришлось бы противостоять двум хмурым мужчинам с каменными челюстями, стоящими по бокам от него. На них не было ни доспехов, ни оружия. Один из них чистил ногти опасной бритвой. Каким то странным, но очень определенным образом, они выглядели более пугающими, чем дополнительный констебль Ханкок.

— Я смотрю, тут и Винни «Безухий» Лад, и Гарри «Не Помню Его Прозвище» Джоунс, — продолжил Ваймс. — Вы захватили с собой своих телохранителей, мистер Боггис?

— Винни и Гарри любят бывать на свежем воздухе, мистер Ваймс, — ответил мистер Боггис. — и вы тоже обзавелись собственным телохранителем? — он ослепительно улыбнулся А. И. Пессимальному и затем ухмыльнулся Ваймсу.

— C этими малорослыми задирами стоит держать ухо востро. Вы и моргнуть не успеете, как они свернут вам нос, мистер Ваймс. Уж я то сразу могу распознать смертоносные кулаки. Удачи вам, мистер Пессимальный!

Ваймс поспешил утащить изумленного инспектора прочь, прежде чем вмешается Бог Фальшивой Игры, и столкнулся с ополченцем, который гарантировано не станет говорить слишком много.

— А это, мистер Пессимальный, Бибилиотекарь Незримого Универститета. Отличный боец в рукопашную.

— Но это же… Это не человек! Это орангутан, Понго Понго, обитатель БхангБхангдука и ближайших островов!

— Уук! — сказал библиотекарь, похлопывая А. И. Пессимального по голове и протягивая ему банановую шкурку.

— Отлично, А. И.! — сказал Ваймс. — Не многие знают правильный ответ!


Ваймс протащил инспектора через толпу намокших людей в доспехах, знакомя его со всеми направо и налево. Затем затолкнул Пессимального за угол и, невзирая на слабые приглушенные протесты, натянул на него кольчугу.

— Держитесь рядом со мной, мистер Пессимальный! — сказал он, когда человечек попытался передвинуться. — Тут может стать немного опасно. Тролли собрались на площади, а дварфы в сквере, и те и другие в достаточной степени пьяны, чтобы решиться на хорошую потасовку. Вот почему мы поставили оцепление на Чамской, прямо посередине, как начинку в сэндвиче, хаха. Дварфы предпочитают боевые топоры, тролли идут с дубинками. Наше оружие первого действия — полицейские жезлы, наше последнее средство — ноги. Это означает, что в случае чего, придется бежать со всех ног.

— Но, но у вас же есть мечи! — заявил А. И. Пессимальный.

— У нас есть мечи, действующий констебль. Да, это так, но протыкание горожан является полицейской жестокостью, а нам ведь ничего такого не нужно, так? Пошли дальше, мне не хотелось бы, чтобы вы хоть что-то пропустили.

Они вернулись на улицу и слились с потоком полицейских, направляющимся на Чамскую улицу. Кроме полицейских, на улице больше никого не было. Анк-Морпоркцы, следуя древнему инстинкту, сидели по домам, когда улицы заполнялись боевыми топорами и шиповатыми дубинками.

Чамская улица была обычная широченная дорога, предназначенная для проведения церемониальных парадов — пережиток старых времен, когда цермонии были обычным делом. Мелкий дождь поливал улицу, но только намочил тротуар, в котором отражались огни на баррикадах.

Баррикады… Именно так они назывались в инвентарном списке Стражи. Ха! Доски, окрашенные в черные и желтые полоски и прибитые к козлам, были чем угодно, но не баррикадами. Во всяком случае не для тех, кто когда-то побывал на настоящих, построенных из всякого хлама, мебели, бочек, из страха и дерзкой решительности, стягивающей ваши внутренности в клубок. Нет, эти безделушки были физическим символом идеи. Это была линия на песке. Она говорила: ни шагу дальше. Она говорила: здесь стоит закон. Переступи эту линию и ты преступишь закон. Переступи эту линию, вооруженный тяжелым топором, огромным цепом и тяжеленной дубинкой и мы, всего лишь несколько нас, стоящих здесь со своими деревянными жезлами, мы… мы….. в общем лучше не переступайте за линию, хорошо?

Желто-черные границы Закона образовали коридор в двенадцать футов, оставляя место для двух линий стражников, стоящих спина к спине и обозревающих окрестности.

Ваймс затащил мистера Пессимального в центр Чамской, между линиями и отпустил его.

— Есть вопросы? — спросил он, в то время как опоздавшие толкались, занимая свои позиции.

Человечек уставился на площадь вдалеке, где тролли разожгли один большой костер и затем повернулся, чтобы поглядеть назад на сквер, где дварфы зажгли несколько костров поменьше. Издалека доносилось пение.

— О, да, сначала идет пение. Пока что они распаляют себя. — услужливо добавил Ваймс. — Песни о героях, о великих победах, попрания ваших врагов и распития вина из их черепов, все такое.

— А затем они нападут на нас? — спросил А. И. Пессимальный.

— Ну, не совсем так. — Ваймс признал — Они попытаются атаковать друг друга, а мы стоим у них на пути.

— Может быть они обойдут нас? — с надеждой спросил А. И. Пессимальный.

— Сомневаюсь. У них не то настроение, чтобы красться по узким аллеям. У них очень прямолинейное настроение. Беги и вопи во всю мочь, как говорится.

— Ах, да рядом же универститет! — сказал А. И. Песиальный, вдруг заметив огромное здание Незримого Универститета. — Наверняка волшебники могли бы…

— Заколдовать их оружие, чтобы оно выпало из рук, оставив при этом все пальцы вцелости? Волшебным способом перенести их в камеры? Превратить их в хорьков? И что потом, мистер Песимальный? — Ваймс зажег сигару, прикрыв спичку ладонью, и пламя на миг осветило его лицо. — Куда может завести нас магия? Помахать палочкой, хех, чтобы найти кто и в чем виноват? Сделать людей хорошими? Вы считаете, что невинному бояться нечего? Я бы не поставил и два пенса. Магия, она в какой-то степени живая, ненадежная. Как только вы решите, что взяли ее за горло, она вцепится вам в зад. В моей Страже магии нет, мистер Пессимальный. Мы работаем по старинке.

— Но там их так много, коммандер.

— Думаю, что вместе их примерно тысяча. — безмятежно ответил Ваймс. — И бог знает сколько еще тех, кто ринется в драку, если мы потеряем контроль. Сейчас здесь собрались горячие головы и банды.

— Н-н-н-о может лучше предоставить их друг другу?

— Нельзя, мистер Пессимальный, тогда воцарится то, что мы в страже называем «полный и кровавый хаос» и он не прекратится, а будет разгораться все сильнее. Мы должны покончить с этим прямо сейчас, так что…

С площади донесся грохот. Он был довольно громким и эхом отразился от стен.

— Что это было? — спросил А. И. Пессимальный и быстро обернулся.

— О, мы ожидали этого. — ответил Ваймс.

Пессимальный немного расслабился — И что это?

— Это гаханка, тролльский боевой ритм. — сказал Ваймс. — Говорят, что вы будете мертвы в течении десяти минут, после того, как услышите его.

За спиной Пессимального Детрит ухмыльнулся, свет факелов превратил его зубы в рубины.

— Это правда?

— Сомневаюсь. — ответил Ваймс. — А сейчас, прошу меня извинить, действующий констебль Пессимальный. Я оставляю вас на сержанта Детрита, а мне нужно поговорить с ребятами. Подбодрить их и так далее.

Он быстро пошел дальше. Не надо было мне так с инспектором — говорил он себе, он же обычный чиновник и, возможно, неплохой человек, просто оказался не в том месте. Но в этом то и проблема. Тролли на площади могут быть неплохими троллями и дварфы в сквере также могут быть неплохими дварфами. Но при всем при этом, они могут вас убить.

Когда Ваймс нашел Фреда Колона, тролльский ритм разносился по всему городу.

— Я смотрю, они уже начали выбивать гаханку, мистер Ваймс. — сказал сержант с нервным оживлением.

— Ага. Думаю, они скоро начнут. — Ваймс сщурился, пытаясь разглядеть фигуры вдали. Тролли не очень быстры, но когда они атакуют, это выглядит, как надвигающаяся стена.

Выставленная рука и властный окрик «Стоять!» могут не сработать.

— Вспоминаете другие баррикады, мистер Ваймс? — спросил Фред.

— Ммм? — очнулся Ваймс, отгоняя видение себя, расплющенного на тротуаре.

— Баррикады, сэр? — подсказал Колон. — Более чем тридцать лет назад?

Ваймс коротко кивнул. О да, он помнил Славную Революцию. Вообще то, это не была настоящая революция, а славной ее можно было назвать, если вы находили славу в том, чтобы умереть молодым. Люди погибли из-за других людей, которые были в сущности неплохими, за исключением одного-двух, парнями…

— Да, — ответил. — Кажется, что это было вчера. — Все, что ни произойдет, подумал он, мне кажется, что оно было вчера.

— Помните сержанта Киля?[12] В ту ночь ему удалось вытянуть пару козырей! — в голосе сержанта Колона, также, как и у Пессимального, звучала странная надежда.

Ваймс кивнул.

— Наверное, у вас в рукаве тоже припрятана парочка-другая, а? — продолжил Фред, бесстыдно не скрывая свои надежды.

— Ты знаешь меня, Фред, всегда люблю учиться. — туманно ответил Ваймс. Он побрел дальше, кивая знакомым стражникам, хлопая их по спине и стараясь ни с кем не встречаться глазами. Каким-то образом, на каждом лицо отражались чаяния сержанта Фреда Колона. Он мог читать их мысли, под грохот пяти сотен дубинок, в унисон ударяющих о булыжную мостовую и терзающих барабанные перепонки.

Вы все уладили, так ведь. Мистер Ваймс? Мы ведь на самом деле не окажемся зажатыми между ними, как кусок ветчины в сэндвиче? Это такой хитрый ход, да? Это хитрость, так ведь? Сэр?

Я надеюсь, что это так, думал Ваймс. Суть в том, что Стража обязана быть здесь. Вот она, чертова истина.

Ритм гаханки слегка изменился. Чтобы уловить это, вам пришлось бы вслушаться, но тем не менее, кое-какие дубинки перестали попадать в такт. Ага.

Он добрался до Шельмы и Моркоу, которые пристально смотрели на далекие костры дварфов.

— Мы думаем, что у нас получится, сэр — сказал Моркоу.

— Черт возьми, как я надеюсь на это! Что там у дварфов?

— Они стали тише петь, сэр. — доложила Шельма.

— Рад слышать.

— Теперь мы с ними справимся, сэр? — продолжил Моркоу — У нас будут големы. Если до этого дойдет?

Мозг Ваймса дал ответ — конечно же, мы не справимся. Если они действительно решатся. Все, что мы сможем сделать, это героически умереть. Я видел, как люди геройски умирали. Это совершенно бессмысленно.

— Я не хочу, чтобы до этого дошло, капитан… — Ваймс остановился. Темная фигура пробиралась в темноте.

— Пароль? — быстро спросил он.

Фигура, которая была закутана в плащ с капюшоном, остановилась в нерешительности. — Пароль? Проштите, у меня где-то запишано…

— Хорошо, Игорь, проходи. — ответил Моркоу.

— Как вы ужнали, што это я, шэр? — спросил Игорь, пролезая под баррикаду.

— Это все твое средство после бритья. — сказал Ваймс, подмигивая капитану. — Ну что там?

— Точно так, как вы говорили, шэр — ответил Игроь, снимая капюшон.

— Кштати, шэр, я хорошо пошкреб плиту и у моего кужена Игоря вшегда наготове пара лишних рук. На вшякий пожарный шлучай, шэр…

— Спасибо, что подумал об этом, Игорь. — сказал Ваймс, как будто Игорь когда-либо думал о чем-то другом. — Я надеюсь, нам это не понадобится.

Он оглядел Чамскую улицу. Дождь усилился. Раз в жизни помощник полицейского появился именно тогда, когда он был нужен. Дождь всегда гасит воинственный пыл.

— кто-нибудь видел Шнобби? — спросил он.

— Я здесь, мистер Ваймс. Уже минут пять, как здесь!

— Почему же ты не закричал?

— Забыл пароль, сэр! Я думал, что дождусь, когда его скажет Игорь.

— Да брось! Ну как, сработало?

— Лучше, чем вы можете себе представить, сэр! — сказал Шнобби, капли дождя стекали с его накидки.

Ваймс сделал шаг назад. — Ну вот и все. Моркоу и Шельма, вы направляетесь к дварфам, я и Детрит займемся троллями. Вы знаете, как действовать, цепь полицейских медленно двигается вперед и никакого колюще-режущего оружия! Я повторяю, никакого острого оружия, пока в этом не возникнет смертельная необходимость. Будем полицейскими, понятно? По команде!

Он поспешил назад на линию баррикад с такой же скоростью, с какой сообщение передавалось по рядам стражников. Детрит стоически ожидал его. Он ухмыльнулся, когда Ваймс подошел.

— Дубинки почти стихли, сэр — отрапортовал он.

— Я слышу, сержант. — Ваймс снял свой плащ из пропитанной кожи и повесил его на баррикаду. Ему были нужны свободные руки.

— Кстати, как все прошло в переулке Вернись? — спросил он потягиваясь и делая глубокий вдох.

— Замычательно, сэр — довольно сказал Детрит. — Шесть алхымыков и пятьсят фунтов свежынького Слайда. Ворвались и все шито-крыто, все повязаны в каталажке.

— Они не узнали, кто их повязал, а? — спросил Ваймс.

Детрит оскорбленно посмотрел. — Ну уж нет, сэр. — сказал он. — Я постарался, чтобы они узнали, что это был я.

И тут Ваймс заметил мистера Пессимального, стоящего на том же месте, где он его оставил, его лицо бледным пятном выделялось в темноте. Что же, поиграли и хватит. Может быть задохлик научится хоть чему-то, постояв здесь под дождем в ожидании, когда над ним сомкнутся ревущие толпы. У него было время узнать, каково оно, проводить свою жизнь в таких противостояниях. Это тебе не бумажки перекладывать, а?

— На вашем месте, мистер Пессимальный, я бы подождал здесь. — сказал он так доброжелательно, как мог. — Там может оказаться немного опасно.

— Нет, коммандер. — ответил А. И. Пессимальный, поднимая голову.

— Что?

— Я внимательно выслушал вас и намерен встретить неприятеля лицом к лицу, коммандер. — сказал А. И. Песимальный.

— Послушайте, мистер Песс… А.И. - сказал Ваймс, кладя руку на плечо инспектору, и замолчал. А. И. Пессимальный дрожал так сильно, что его кольчуга легонько позвякивала. Ваймс поспешно успокоил его — Вот что, идите-ка домой, а? Вам тут не место. — Ваймс, в полном затруднении, похлопал его по плечу.

— Коммандер Ваймс! — резко сказал инспектор.

— Да?

А. И. Пессимальный повернул к Ваймсу лицо, слишком мокрое, для такого мелкого дождика. — Я действующий констебль или нет?

— Ну, да, я назвал вас так, но я не ожидал, что вы отнесетесь к этому всерьез.

— Я серьезный человек, коммандер Ваймс. Нет такого места, где я хотел бы быть более, чем здесь! — сказал действующий констебель Пессимальный, стуча зубами. — И нет такого времени, когда я хотел бы быть здесь, чем сейчас! Так займемся же делом!

Ваймс поглядел на Детрита, который лишь пожал своими массивными плечами. Что-то произошло в голове у маленького человечка, чью спину он мог бы переломить одной рукой.

— Ну раз вы так говорите, — сказал он безнадежно. — Сержант Детрит, вы слышали инспектора. Так займемся же делом!

Тролль кивнул и повернул лицо к лагерю троллей вдалеке. Он сложил руки рупором и проревел слова на троллийском, которые эхом отразились от зданий.

— Что-нибудь, понятное всем? — предложил Ваймс, когда эхо умерло.

А. И. Пессимальный шагнул вперед и набрал полную грудь воздуха. — Рискните, если считаете себя крутыми! — дико завопил он.

Ваймс кашлянул. — Спасибо мистер Пессимальный. — слабо сказал он. — Могу представить, что сейчас начнется.

* * *

Луна пряталась в облаках, но Ангуа не было необходимости смотреть на нее. Моркоу как-то подарил ей на день рождения специальные часы. Это была маленькая луна, которая каждые двадцать восемь дней поворачивалась темной и светлой половиной. Они, должно быть, обошлись ему в круглую сумму и Ангуа носила их на ошейнике, единственной части одежды, которую она могла носить весь месяц. Она не смогла заставить себя признаться, что они ей не нужны. Ты и так знаешь, что произойдет.

Она не могла думать о чем-то другом сейчас потому, что вся превратилась в нос. В этом заключалась трудность волчьего времени: нос становился главным.

Ангуа обыскивала аллеи вокруг Паточной улицы, двигаясь по спирали от входа в дварфийскую шахту. Она кралась по миру цветных запахов, накладывающихся друг на друга, расплывающихся или замерших на месте. Только нос мог восстановить картины прошлого.

Она уже нашла отвалы породы на пустыре. Здесь пахло троллем. Отсюда он вышел, но не было смысла идти по следу, который уже остыл. Сотни троллей надели лишайники и черепа в эти дни. Но в ее память врезался вонючий маслянистый запах. У чертовых коротышек должны быть и другие пути под землю, верно? И шахту необходимо вентилировать, так? Значит пары нефти могут выйти наружу. Может быть запах будет слабым, но ей и такой сойдет. След, вот все, что было ей нужно. Этого будет более, чем достаточно.

Она шла по следу по аллеям и перепрыгивала через стены в полночные дворы, сжимая в пасти маленький кожанный мешочек, друга любого разумного оборотня, под которым подразумевалось создание, помнящее, что его одежда не следует за ним магическим образом.

В мешочке было легкое шелковое платье и большая бутыль полоскания для рта, которое Ангуа считала величайшим изобретением за последние сто лет. То, что она искала, нашлось сразу за Бродвеем: на фоне знакомых органических запахов города, выделялась тонкая зигазагообразная полоска зловония, колышимая легким ветерком и волочащаяся следом за проезжающими каретами.

Теперь она пошла осторожнее. Это была уже не Паточная улица, здесь жили люди с деньгами, которые тратили их на больших собак и на предупредительные знаки на дверях — «Несоразмерный ответ». Крадучись вдоль улицы, она слышала, как гремели цепи и взвывали собаки, когда она проходила мимо. Она ненавидела, когда ее атаковали большие свирепые собаки. Ее волосы потом были в таком беспорядке и полоскание для рта мало помогало.

Нитка запаха плыла через ограды Знахарского Проулка, одного из великих архитектурных полу-драгоценных сокровищ города. Несмотря на большую популярность этого района, всегда было трудно найти желающих жить здесь. Жильцы редко задерживались дольше, чем на несколько месяцев, они так быстро съезжали, что иногда даже бросали свои пожитки на месте.[13]

Она легко перепрыгнула через ограду, беззвучно и невесомо, и приземлилась на все четыре лапы на то, что когда-то было дорожкой из гравия. Жители проулка редко разводили сады, так как было неизвестно в чьем саду могли взойти посаженные луковицы.

Нос привел Ангуа к зарослям буйного чертоплоха. Круг из полуразрушенных кирпичей показывал, что здесь должен был быть старый колодец.

Маслянистый запах стал сильнее, но появился другой, более свежий и более сложный запах, от которого у Ангуа шерсть встала дыбом на загривке. Там внизу был вампир.

Кто-то расчистил сорняки и мусор, включая неизменный гниющий матрас и развалившиеся кресло.[14] Салли? Что она здесь забыла?

Ангуа вытащила из полуразрушенного края колодца кирпич и уронила его. Вместо всплеска снизу донесся деревянный стук. Отлично. Ей придется принять человеческую форму, чтобы спуститься, клыки это очень хорошо, но есть вещи, которые лучше сделает обезьяна. Конечно же, стенки были покрыты слизью, но за долгие годы так много кирпичей было потеряно, что спуск оказался легче, чем она предполагала. И колодец был всего лишь шестьдесят футов глубиной, построенный в те времена, когда было широко распространено поверье, что вода, в которой плавает множество крохотных усатых существ, просто обязана быть полезной.

На дне лежало несколько свежих досок. Кто-то, а это могли быть только дварфы, прорубился в колодец и положил поперек пару досок. Они забрались так далеко и остановились. Почему? Потому, что они уперлись в колодец?

Под досками была мутная вода или похожая на воду жидкость. Внизу колодец расширялся и дварфы были здесь — она принюхалась — несколько дней назад, не больше. Да. Дварфы прорубились в колодец, выудили что-то из под воды и ушли. Они даже не позаботились прибрать за собой. Нос показывал ей это как картинку.

Она крадучись пошла вперед. Ноздрями она могла видеть туннели. Они не были так добротно отделаны, как те, по которым их водил Ардент. С неровными стенками, многочисленными поворотами и тупиками. Необтесанные доски и бревна удерживали зловонную грязь равнин, которая тем не менее просачивалась сквозь них. Эти туннели прокладывались только для того, чтобы успеть сделать какую-то быструю и грязную работу и покинуть их.

Итак… Шахтеры что-то искали, но они не были уверены, что это здесь, пока они не проникли внутрь, на расстояние примерно в двадцать футов и когда они… унюхали это? Каким-то образом обнаружили? Последний участок перед колодцем был совершенно прямым. То есть они знали куда идти.

Ангуа продолжала красться, согнувшись почти вдвое, чтобы не задеть низкий потолок, пока она не сдалась и не превратилась обратно в волка. Туннель снова пошел прямо, он то и дело разветвлялся, но она игнорировала ответления, хотя запах подсказывал ей, что они достаточно длинные. Аромат вампира по прежнему был досадной нотой в симфонии запахов и усилилось зловоние тухлой воды, просачивающейся через стены. То тут, то там колонии вирвей покрывали стены. И летучие мыши. Они шевелились.

И тут она почуяла еще один запах, идущий из отверстия в очередной туннель. Он был очень слабым, но без сомнения, это был душок разложения. Свежий труп…

Три свежих трупа. В конце короткого бокового туннеля лежали два, нет три дварфа, полупогруженные в грязь. Они светились. У вирвей нет зубов, говорил ей Моркоу. Они ждут, пока будущая пища не размягчится сама собой. И они торжествовали, ожидая когда можно будет приняться за самый большой подарок судьбы, когда либо выпадавший на их долю. Здесь в глубине, в подземном мире, тела дварфов исчезнут при свете.

Ангуа принюхалась.

Рассмотрим эти очень свежие…

— Они что-то нашли, — сказал голос позади нее. — и затем, оно убило их.

Ангуа прыгнула.

Она не намеревалась прыгать. Это решение принял задний мозг. Ее передний мозг, та его часть, которая понимала, что сержанты не должны расчленять младших констеблей без каких-либо провокации с их стороны, пыталась остановить прыжок в воздухе, но тут уже вмешалась баллистика. Все, что ей удалось сделать, это развернуться в воздухе и врезаться плечом в мягкую стену.

Трепещущие крылья немного переместились, это был звук, который приводил на память мясника, испытывающего трудности с неудобным хрящиком.

— Знаете, сержант, — сказал голос Салли, как ни в чем не бывало. — Вам, оборотням, проще. У вас всегда одно тело и вы не мучаетесь с проблемой массы тела. Знаете, сколько летучих мышей может получиться из моей массы? Более чем полторы сотни, вот как много. И всегда находится одна, которая теряется или летит в другую сторону. Трудно думать о чем-то другом, пока все мыши не соберутся вместе. И я даже не собираюсь затрагивать вопрос реассимиляции. Ощущения, как будто вы чихаете так, как никогда еще не чихали в своей жизни. Задом наперед.

Здесь, в темноте можно было не стыдиться. Ангуа заставила себя измениться, борясь каждой клеткой своего мозга с клыками и когтями. Гнев помог ей.

— Какого черта ты тут делаешь? — спросила она, как только у нее появился тот рот, который мог говорить.

— У меня выходной. — ответила Салли, ступая вперед. — Я решила пойти и посмотреть, вдруг удастся что найти. — Он была полностью обнажена.

— Тебе не могло так повезти! — зарычала Ангуа.

— О, у меня нет такого носа, как у вас, сержант. — сказала Салли, мило улыбаясь. — Но у меня были сто пятьдесят пять летающих помощников, которые обшаривали большие участки земли.

— Я думала, что вампиры могут воссоздавать свою одежду. — сказала Ангуа осуждающе. — Отто Шрик мог!

— Женщины не могут. Мы сами не знаем почему. Наверное, это часть программы, в которую входят также прозрачные ночные рубашки. Еще одно очко в вашу пользу. Когда у тебя полторы сотни тел, трудно упомнить, какие из них несут пару штанов. — Салли поглядела на потолок и вздохнула. — Слушай, я знаю, в чем загвоздка. Это все из-за капитана Моркоу, так?

— Я видела, как ты ему улыбалась!

— Ну извини. Мы можем быть очень привлекательными. На то мы и вампиры.

— Ты так старалась произвести на него впечатление!

— А ты нет? Он из тех мужчин, на которых кто угодно захочет произвести впечатление!

Они насторожено наблюдали друг за другом.

— Он мой, знаешь ли. — сказала Ангуа, чуствуя, как из под ее ногтей начинают вылезать когти.

— Ты хочешь сказать, что ты его! — ответила Салли. — Вот как на самом деле, знаешь ли. Ты бегаешь за ним!

— Ну извини, на то мы и оборотни! — взвизгнула Ангуа.

— Подожди! — Салли выставила перед собой руки в умиротворяющем жесте. — надо закончить кое что, прежде чем все зайдет слишком далеко!

— Да?!

— Да. Мы обе обнажены, мы стоим в чем-то, что как ты можешь заметить, все больше и больше превращается в грязь и мы готовы вцепиться друг в друга. Но кое-чего не хватает.

— И чего же?

— Зрителей? Мы могли бы подзаработать. — Салли подмигнула. — Или мы бы могли закончить дело, ради которого мы сюда пришли?

Ангуа заставила свое тело расслабиться. Это должна была сказать она. Ведь он же была сержантом, не так ли?

— Хорошо, хорошо. — сказала она. — Мы обе здесь. Давай на этом остановимся. Ты говорила, что эти дварфы были убиты чем-то… из колодца?

— Возможно. Но если это так, то у него был топор. — сказала Салли. — Погляди сама. Надо убрать немного грязи. Зловоние усиливается с того времени, как я попала сюда. Возможно поэтому ты это пропустила. — великодушно добавила она.

Ангуа приподняла одного дварфа из светящейся слизи.

— Вижу. — сказала она и отпустила тело. — Этот мертв уже два дня. Как я могу заметить, их не так уж сильно постарались спрятать.

— А чего суетиться? Они больше не откачивают воду из туннелей; подпорки выглядят вполне недолговечными; грязь возвращается. Кроме того, какой глупец полезет сюда?

Кусок стены соскользнул вниз с вязким, чмокающим звуком. Что-то забулькало и по стенам потекли мелкие струйки. Анк-Морпоркский подземный мир отвоевывал свои позиции обратно.

Ангуа закрыла глаза и сконцентрировалась. Зловоние тины, запахи вампира и воды, которая поднялась уже до колен, все соперничало за ее внимание, но сейчас дело касалось конкуренции. Она не могла позволить вампиру лидировать. Это было бы так… традиционно.

— Здесь были другие дварфы. — пробормотала она. — Два… нет, три… ммм… больше четырех. Я чувствую… нефть. Кровь в отдалении. Внизу туннеля. — Она так резко встала, что чуть не ударилась головой о потолок. — пошли!

— Здесь становится все более опасно…

— Мы можем найти ответ! Пошли! Ты то можешь не бояться смерти! — Ангуа рванулась вперед.

— По твоему, провести тысячи лет, похороненной в иле, будет забавно? — закричала Салли, но ее слова были услышаны только грязью и зловонным воздухом. Она чуть помедлила, издала стон и поспешила за Ангуа.

Дальше главный туннель разветвлялся на многочисленные проходы. Из них вытекали потоки грязи, похожей на застываюшую лаву. Салли прошлепала мимо чего-то что выглядело, как огромная медная воронка, плавно поворачивающаяся в потоке.

Здесь туннель был проложен более старательно, чем та часть перед колодцем. Он заканчивался круглой дварфийской дверью, к которой припала Ангуа, и был освещен бледным сиянием. Салли не обратила на Ангуа внимания. Она даже не взглянула на дварфа, прислоненного спиной к двери.

Вместо этого, она уставилась на большую руну, коряво начертанную на металле. Это был большой и небрежный рисунок, изображавший что-то вроде круглого глаза с хвостом, который светился бледно-зеленым сиянием вирвей.

— Он начертал его своею кровью. — сказала Ангуа, не оборачиваясь. — Они бросили его здесь умирать, но он был еще жив. Он умудрился добраться досюда, но убийцы закрыли дверь. Он царапал металл двери — я чувствую запах — и стер ногти до крови. Затем, он начертал руну кровью и сел тут, зажимая рану и наблюдая, как вокруг собираются вирви. Я полагаю, что он мертв восемнадцать часов.

— По моему, нам надо убираться отсюда прямо сейчас, — сказала Салли, пятясь назад. — Ты знаешь, что значит этот знак?

— Я только знаю, что это шахтная руна и все. А ты знаешь?

— Нет, но я знаю, что именно эта одна из самых плохих. Не стоит на нее смотреть. Что ты делаешь с телом? — Салли попятилась еще дальше.

— Пытаюсь определить, кто это был. — сказала Ангуа, обыскивая одежду дварфа. — так мы поступаем в Страже. Мы не топчемся на месте, переживая из-за рисунков на стене. В чем проблема?

— Именно сейчас? — спросила вампирша. — Он немного… воняет.

— Если я могу вытерпеть, то и ты сможешь. На этой работе тебе придется часто встречаться с кровью. Не пытайся ее выпить, вот мой совет. — сказала Ангуа, все еще осматривая тело. — Ага, у него есть рунное ожерелье. И… — она вытащила руку из камзола мертвого дварфа — Не могу разобрать точно, но я чувствую запах чернил, может быть это письмо. Отлично. Пошли отсюда.

Она повернулась к Салли. — Сышишь меня?

— Руна написана умирающим, — сказала Салли, все еще держа дистанцию.

— Ну?

— Вероятно, что это проклятие.

— И что? Мы его не убивали. — сказала Ангуа, с трудом поднимаясь на ноги.

Они посмотрели на грязь, уже поднявшуюся им до колен.

— Ты думаешь, его это волнует? — деловито заметила Салли.

— Нет, но я думаю, что здесь может быть еще один выход, то последнее ответвление, которое мы прошли. — сказала Ангуа, разглядывая туннель.

Она показала Салли. Поспешно удирая, линия вирвей со слепой опредленностью маршировала по сочащемуся влагой потолку с такой же скоростью, с какой текла грязь по полу. Они направлялись в боковой туннель, сливаясь в светящийся поток.

Салли пожала плечами. — Стоит попытаться.

Они ушли и всплески их шагов стихли вдали. Грязь медленно затопила туннель, наполняя темноту шуршанием. Светящийся хвост вирвей постепенно скрывался из виду. Вирви, обводящие контур руны, тем не менее, остались, потому, что такое угощение стоило того, чтобы умереть. Они поочередно мигали.

Подземная темнота погладила руну, которая вспыхнула красным и погасла. Наступила полная тьма.

* * *

В этот день в 1802 году, художник Методия Плут попытался засунуть эту штуковину под кипу старых мешков, чтобы она не разбудила цыпленка, и дорисовал последнего тролля, используя самую маленькую кисточку для прорисовки глаз.

* * *

Было пять часов утра. Шел дождь, не сильно, но с мягкой настойчивостью.

На Саторской и на площади Разбитых Лун капли дождя шипели на белом пепле костров, время от времени освобождая из под него оранжевые угли, которые с треском и шипением гасли.

Вокруг шныряла семья гноллов, каждый со своей собственной тележкой. Кое-кто из полицейских присматривал за ними. Гноллам было все равно, что собирать, лишь бы оно не сопротивлялось, и об этом ходили разговоры. Но их не запрещали. Никто не сможет очистить место лучше, чем гноллы.[15]

С расстояния они выглядели как маленькие тролли, несущие на спинах большие кучи компоста. Это были все их пожитки и они гнили.

Сэм Ваймс поморщился от боли в боку. Ему как всегда повезло. Всего двое полицейских пострадали в это чертовой заварушке и одним из них оказался он! Игорь сделал все, что мог, но сломанные ребра есть сломанные ребра и потребуется неделя или две, чтобы подозрительная зеленая мазь что-то изменила.

И тем не менее, теплое чувство приятно согревало его. Они работали по старинке и, поскольку старые добрые полицейские парни неизменно проигрывают в численности, он использовал старые добрые полицейские приемы — хитрость, обман, а также любое оружие, которое пришлось под руку.

Это едва ли можно было назвать сражением. Дварфы либо пели заунывные песни, сидя на земле, потому что они падали, когда пытались встать, либо лежали, после попытки подняться, и храпели. С другой стороны, тролли, в основном стояли, но падали, когда их толкали.

Несколько более трезвых троллей пыталась затеять неуклюжую, смехотворную драку, но были сражены старомодным полицейским приемом — удачно приложенным ботинком. Ну, скажем так, в основном сражены. Ваймс немного подвинулся, чтобы ослабить боль в боку. Как же он не заметил того тролля?

Но все хорошо, что хорошо кончается, а? Никто не умер, и как раз для того, чтобы завершить лучезарную картину, у него в руках был утренний выпуск Таймс, на первых страницах которого сетовалось, что по городу разгуливают банды и вопрошалось, когда же Стража примется за работу и очистит улицы.

Да уж примемся, вы, напыщенные болваны. Ваймс чиркнул спичкой о постамент и зажег сигару в честь этого мелкого, но доставляющего мрачное удовольствие триумфа. Боги знают, как им нужен хоть один триумф. Вся эта Кумская Долина была в печенках у Стражи и неплохо было бы, если ребята получили взамен что-то, чем могли гордиться. Самое важное, они определенно добились Результата…

Ваймс уставился на постамент. Он и не помнил, что за статуя стояла здесь когда-то. Ныне же он прославлял несколько поколений настенных художников.

Образец тролльского граффити украшал его, отменяя все творения, вполненные с помощью каких-то там красок. Он прочитал:

МИСТЕР СИЯЮЩИЙ

ОН ЕСТЬ АЛМАЗ

Шахтные руны, городские граффити, подумал он. Когда ситуация ухудшается, люди начинают рисовать на стенах…

— Коммандер!

Он обернулся. Капитан Моркоу, сияя доспехам, торопился к нему, как всегда излучая стопроцентной чистоты Энтузиазм.

— По моему, я распорядился, чтобы все полицейские, не занятые с арестованными, пошли спать. — сказал Ваймс.

— Я только хочу прояснить несколько вещей, сэр. — ответил Моркоу. — Лорд Ветинари прислал сообщение в Ярд. Ему нужен отчет. Я решил, что лучше поставить вас в известность, сэр.

— Я тут как раз подумал, капитан, — пространно сказал Ваймс. — Не стоит ли нам основать почетный значок? Что-то простенькое? Можно написать на нем «Битва при Кумской Долине не Произошла Здесь, 5-го Грюня, Год Креветки». Может стоит заказать им чертову марку? Что ты думаешь?

— Я думаю, что вам нужно поспать, коммнадер. — сказал Моркоу. — И, формально, день Кумской Долины еще не наступил, до субботы.

— Разумеется, памятник битве, которая не состоялась, может быть натяжкой, но марка…

— Леди Сибил по настоящему волнуется за вас. — сообщил Моркоу.

Шум в голове Ваймса затих. Словно осознав упоминание о Сибил, части тела выстроились в очередь, размахивая просроченными долговыми расписками: ноги — смертельно устали и нуждаются в ванне; желудок — бурчит; ребра — в огне; спина — болит; мозг — отравлен своим собственным ядом. Ванна, еда и сон… хорошая идея. Но так много еще должно быть сделано…

— Как там наш мистер Пессимальный? — спросил он.

— Игорь подлечил его, сэр. Он немного удивлен всем этим ажиотажем. Так вот, я не могу приказать вам отправиться к его Милости…

— Нет, не можешь, потому, что я коммандер, капитан. — сказал Ваймс, все еще не в себе из-за нервного истощеня.

— Но ОН может и ОН приказал, сэр. А когда вы закончите, ваша карета будет ожидать вас перед дворцом. И это уже приказ леди Сибил, сэр. — сказал Моркоу, взывая к высшему авторитету.

Ваймс взглянул на уродливое здание дворца. Внезапно, чистые простыни показались весьма приятной идеей. — Не могу показаться перед ним в таком виде — пробормотал он.

— Я поговорил с секретарем Драмнотом, сэр. Во дворце вас ждут горячая вода, лезвие и большая чашка кофе.

— Ты обо всем подумал, Моркоу..

— Я надеюсь, сэр. А теперь идите…

— Но я тоже подумал кое о чем, а? — сказал Ваймс, весело покачиваясь. — Лучше быть мертвецки пьяным, чем просто мертвым, а?

— Это был классический прием, сэр. — ответил Моркоу подбадривающе. — Прямо для исторических книжек. Теперь вам пора, сэр. Я собираюсь поискать Ангуа. Она не спала в своей кровати.

— Но сейчас такое время месяца…

— Я знаю, сэр. Она не спала и в своей корзинке тоже.


Вирви заползали в дыру в прогнившем потолке сырого подвала, бывшего когда-то чердаком, а сейчас наполовину затопленного грязью.

Ударом кулака Ангуа разбила сырое дерево в щепки.

Она подтянулась и пролезла в очередную темную комнату, а затем протянула руку, помогая Салли.

Салли огляделась и сказала. — Ну что же, здесь тоже грязно, но несколько по другому.

— Будем надеяться, что это так — ответила Ангуа. — Думаю, нам нужно подняться по крайней мере еще на один уровень. Вон там арка, пошли.

Но и за аркой их ждали те же тупики, заброшенные зловонные комнаты и обманутые надежды, и все было покрыто той же самой слизью.

Через какое-то время запах стал почти осязаемым, а затем умудрился превратиться в еще одну составляющую темноты. Женщины брели, с трудом продираясь из одной влажной зловонной комнаты в другую, обстукивая стены, в поисках скрытых дверей, высматривая тоненький луч света на потолках, с которых свешивались интересные, но пугающие наросты.

Вскоре послышалась музыка.

Пять минут хлюпанья по пояс в грязи и они оказались у заложенного кирпичами дверного проема. Но поскольку современный анк-морпоркский строительный раствор делался из песка, лошадиного навоза и овощных очистков, несколько кирпичей уже выпало. Салли выбила остальные одним ударом кулака.

— Извини, — сказала она — но на то мы и вампиры.

За снесенной стеной находился подвал с бочками, похоже, что им вовсю пользовались. Из подвала наружу вела обычная дверь. Приглушенная, монотонная музыка доносилась сквозь доски потолка. На потолке также был люк.

— Так, — сказала Ангуа. — Там наверху люди, я чувствую их запах…

— Я насчитала пятьдесят семь бьющихся сердец. — добавила Салли.

Ангуа наградила ее Взглядом. — Ты знаешь, на твоем месте, я бы не афишировала этот свой талант. — сказала она.

— Простите, сержант.

— Это не то, что люди хочется услышать. — продолжила Ангуа. — То есть, я, лично, могу расколоть череп человека своими челюстями, но я предпочитаю не упоминать об этом.

— Я должна записать себе это, сержант, — ответила Салли с кротостью, которая вполне возможно была наигранной.

— Хорошо. Теперь… Как мы выглядим? Болотные чудовища?

— Да, сержант. Ваши волосы выглядят жутко, как большой кусок зеленой слизи.

— Зеленой?

— Боюсь, что да.

— И мое аварийное платье где-то валяется. — сказала Ангуа. — Да и рассвело уже. Ты можешь превратиться в летучих мышей?

— На дневном свету? Оказаться в ста пятидесяти пяти сбитых с толку летучих мышей? Ни за что! Но ты-то ведь можешь стать волком, да?

— Тебе может и все равно, а я в общем-то предпочитаю не появляться в виде покрытого слизью монстра, вылезающего из под пола. — ответила Ангуа.

— Да, ты права. Зрелище не для слабонервных. — Салли смахнула кусок слизи. — Фу, какая мерзкая дрянь.

— Лучшее на что мы можем надеяться, когда выскочим, что никто нас не узнает. — сказала Ангуа, вытаскивая комок дрожащей зеленой субстанции из своих волос. — По крайней мере мы… О, нет!

— Что такое? — спросила Салли.

— Шнобби Шноббс! Он там наверху! Я чувствую его запах! — она ткнула рукой в доски над собой.

— Ты говоришь о капрале Шноббсе? Маленький… человек с прыщами? — спросила Салли.

— Мы случайно не под участком? — сказала Ангуа, в панике оглядываясь.

— Не думаю. Там кто-то танцует под эту музыку. Слушай, как ты можешь унюхать его посреди всего… этого?

— От его запаха так просто не отделаешься, уж поверь.

Запахи залежавшейся капусты, мази от прыщей и доброкачественного кожного заболевания, преобразовались на капрале Шноббсе в странный аромат, дергающий нос, как пила струны арфы. Его нельзя было назвать мерзким, скорее, он был похож на своего хозяина: странный, вездесущий, неподдающийся забвению…

— Ну, он же наш товарищ, так ведь? Разве он не должен помогать нам? — спросила Салли.

— Мы обнажены, младший констебль!

— Только формально. Эта грязь чрезвычайно прилипчивая.

— Мы голые под грязью! — сказала Ангуа.

— Да, но даже когда мы одеты, то под одеждой мы тоже голые! — уточнила Салли.

— Сейчас не время для логики! И не время, чтобы позволить Шнобби ухмыляться надо мной!

— Но он видел тебя в волчьей форме, так ведь? — сказала Салли.

— И что? — резко сказала Ангуа.

— Ну, технически то ты обнажена в такой форме?

— Никогда не говори ему об этом!

* * *

Шнобби Шноббс, тень в теплом красном свечении, подтолкнул локтем сержанта Колона.

— Не нужно сидеть с закрытыми глазами, сержант, — сказал он. — Здесь все легально. Это художественное прославление женского тела, как говорит Смуглянка. К тому же она все равно одета.

— Две кисточки и сложеный носовой платок это не одежда, Шнобби. — сказал Фред, вжимаясь в сиденье.

Розовая кошечка! Ради всего святого, он служил в Армии и Страже, а мужчине в мундире трудно не увидеть одну, две… Или даже три, как он сейчас припоминает… И как верно заметил Шнобби, балерины в Опере почти ничего не оставляют тебе для воображения, по крайней мере для воображения Шнобби. Тем не менее, балет считается Искусством, несмотря на нехватку урн и постаментов из-за их дороговизны, и, что самое важное, балерины не вращаются на шесте вверх тормашками.

Хуже всего было то, что он уже заметил среди зрителей пару знакомых. К счастью, они не увидели его, то есть, каждый раз, когда он бросал на них косые взгляды, они смотрели совершенно в противоположную сторону.

— А сейчас будет по настоящему трудное место — общительно зашептался Шнобби.

— Э… и что? — Фред Колон опять зажмурился.

— О, это Тройной Штопор…

— Слушай, а руководство клуба не возражает, что ты сюда приходишь? — выдавил Фред, еще сильнее вжимаясь в кресло.

— Нет, им нравится, когда в зале сидит стражник. — ответил Шнобби, не сводя глаз со сцены. — Они говорят, что люди ведут себя примерно. В любом случае, я прихожу, только чтобы проводить Бетти домой.

— Бетти это кто?

— Смуглянка это ее сценическое имя. — объяснил Шнобби. — Она говорит, что экзотическая танцовщица по имени Бетти никому не будет интересна. Она говорит, что к такому имени больше подходит квашня с тестом.

Колон опять закрыл глаза, пытаясь отогнать от себя мысли о связи между бронзовой гибкой фигуркой и квашней теста. — По-моему, мне нужен свежий воздух. — простонал он.

— Ох, это еще не все, сержант. Следующей будет Брокколи. Она может коснуться своего затылка ногами, представляешь…

— Я не могу в это поверить! — сказал Фред Колон.

— Она может, я сам видел…

— Я не верю, что бывают танцовщицы по имени Брокколи!

— Ну, раньше ее звали Конфетка, сержант, но после того, как она узнала, насколько брокколи полезнее для здоровья…

— Капрал Шноббс!

Звук доносился из под стола.

Шнобби уставился на Фреда Колона и затем кинул взгляд вниз. — Да? — рискнул он с осторожностью.

— Это сержант Ангуа. — сказал пол.

— Оу? — сказал Шнобби.

— Что это за место? — продолжал голос.

— Клуб Розовая Кошчека, сержант — послушно ответил Шнобби.

— О, боже. — Внизу произошли какие-то переговоры и затем голос сказал. — Там женщины есть?

— Да, сержант. Э… Что вы там делаете?

— Отдаю тебе приказания Шнобби. — отрезал подземный голос. — Так есть там женщины или нет?

— Ага, тут их полно.

— Хорошо. Пожалуйста, попроси одну из них спуститься в подвал с бочками. Нам нужны пара ведер горячей воды и несколько полотенец, понял?

Шнобби осознал, что музыканты прекратили играть и Смуглянка замерла в полу-падении. Все прислушивались к говорящему полу.

— Да, сержант. — ответил Шнобби — я понял.

— И чистую одежду. И — под полом опять пошептались. — Еще несколько ведер воды. И щетку. И расческу. И еще одну расческу. И еще полотенец. О, и еще пару туфлей размерами шесть и… четыре с половиной? Что, правда? Так, ладно. Фред Колон с тобой или это был глупый вопрос?

Фред откашлялся. — Я здесь, сержант. — отрапортовал он. — Но я пришел только для того, чтобы…

— Отлично. Я хочу позаимствовать у вас набор нашивок. У меня плохие предчуствия и я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь забыл о том, что я сержант. Есть с собой пара нашивок?

— Сейчас полная луна. — многозначительно шепнул Фред Шнобби, как мужчина мужчине, и добавил вслух — Да, сержант! Это займет всего лишь…

— Нет, не займет! Потому что тут внизу ждут оборотень и вампир, ясно? У меня сегодня исключительно плохие волосы, а у нее болят зубы! Или мы появимся здесь через десять минут в человеческом виде, или мы появимся здесь по любому!

— Что? — шепот продолжился. — Почему свеклу? Во имя богов, с какой стати в женском шоу понадобится свекла? Что? Ладно, яблоко подойдет? Шнобби, младшему констеблю Хампединг требуется яблоко, срочно. Или что то еще, во что она могла бы впиться зубами. И немедленно!

* * *

Кофе это всего лишь один из способов укорачивать свою жизнь. Ваймс выпил две чашки, умылся и даже попытался побриться, и почувствовал себя вполне по человечески, если отвлечься от ощущения, что голова у него набита ватой. Наконец, он решил, что пришел в себя настолько, насколько можно было рассчитывать и теперь ему по плечу довольно длинные вопросы. Его провели в Продолговатый Кабинет.

— А, коммандер, — сказал лорд Ветинари, поднимая голову после продуманной паузы и отодвигая в сторону бумаги. — Благодарю, что пришли. Вас можно поздравить, как мне сказали?

— С чем же, сэр? — сказал Ваймс, принимая свое особое, бессмысленнное, Ветинари-разговорное выражение лица.

— Да бросьте, Ваймс. Только вчера всем казалось, что город стоит на пороге расовой войны и, внезапно, он больше не стоит. Эти банды выглядели довольно устрашающе.

— Когда мы там появились, большинство из них спало или задирало друг друга, сэр. Мы всего лишь расчистили место. — предложил Ваймс.

— И в самом деле. — сказал Ветинари. — Это было просто изумительно. Ах да, прошу, садитесь. Соврешенно необязательно стоять передо мной, как капрал на дежурстве.

— Не понимаю о чем вы, сэр. — ответил Ваймс, с благодарностью опускаясь в кресло.

— Не понимаете? Это относилось, Ваймс, к скорости, с какой обе партии одновременно умудрились отключиться при помощи горячительных напитков…?

— Не могу знать, сэр. — Это была автоматическая реакция, которая значительно упрощала жизнь.

— Нет? Похоже, Ваймс, что пока они разогревали себя перед потасовкой, и троллям и дварфам было предложено то, что как я полагаю, они приняли за пиво?

— Они нади… напивались в течении всего дня, сэр. — отметил Ваймс.

— В самом деле, Ваймс, и, возможно, именно поэтому дварфийский контингент был не слишком осторожен в принятии излишков пива, которое было значительно… усилено? В окрестностях Саторской до сих пор пахнет яблоками, Ваймс. Это наводит на мысли, что на самом деле они пили смесь крепкого пива и дергача, который гонят из яблок…

— Ммм, в основном из яблок, сэр — услужливо поправил Ваймс.

— Точно. Коктейль, известный как ерш. А что касается троллей, можно было бы поразмышлять, насколько трудно сделать их пиво более разъедающим, чем есть. Тем не менее, Ваймс, вы когда-либо слышали, что смешивая соли различных металлов с пивом, можно получить напиток, который называется Лагларр или «Большой молот»?

— Никогда не слышал о таком, сэр.

— Ваймс, часть плиток на площади была буквально изъедена им!

— Сожалею, сэр.

Ветинари забарабанил пальцами по столу. — Что бы вы сделали, если бы я задал вам откровенный вопрос, Ваймс?

— Я бы откровенно соврал вам, сэр.

— Тогда, я не буду спрашивать. — сказал Ветинари, с легкой улыбкой.

— Благодарю сэр, я тоже не буду врать.

— Куда вы разместили арестованных?

— Мы распихали их по полицейским участкам. — ответил Ваймс. — Когда они проспятся, мы польем их водой из шланга, запишем имена, выпишем штрафы на ношение оружие и распитие горячительных напитков, и выкинем их на улицу.

— Их оружие имеет для них важную культурную ценность, Ваймс. — сказал Ветинари.

— Да, сэр, я знаю. Но у меня самого есть очень сильное культурное предубеждение против вышибания моих мозгов и отрезания моих ног по колено. — ответил Ваймс, подавляя зевок и морщась от боли в ребрах.

— Что же, верно. Кто-нибудь пострадал во время операции?

— Ничего такого, что нельзя будет вылечить. — ответил Ваймс с гримасой. — Однако, я должен должить, что мистеру А.И. Пессимальному сломали руку и нанесли многочисленные ушибы.

Ветинари был по настоящему поражен. — Инспектору? Что же он сделал такого?

— Ммм… Атаковал тролля, сэр.

— Простите? Мистер А. И. Пессимальный атаковал тролля?

— Дассэр!

— А. И. Пессимальный? — повторил Ветинари.

— Именно он, сэр.

— Целого тролля?

— Дассер. Со всеми его зубами.

— Мистер А.И. Пессимальный? Вы уверены? Маленький человечек, очень чистые ботинки?

— Дассер!

Из всего обширного множества вероятных вопросов, Ветинари ухватился за один, самый полезный: — Почему?

Ваймс откашлялся. — Видите ли, сэр…

* * *

Толпа троллей представляла из себя живописное зрелище. Тролли стояли или лежали на том же самом месте, где были поражены «Большим Молотом». Те немногие, на кого алкоголь действовал медленнее, попытались оказать слабое сопротивление, а один, вооруженный бутылкой трофейного хереса, даже стал последним оплотом троллийской защиты, до тех пор, пока констебль Дорфл не занялся им лично и не стукнул его по голове.

Ваймс брел через площадь, а полицейские тащили или перекатывали сонных троллей, складывая их в аккуратную линию, в ожидании повозок. И затем…


Днем Кирпичу лучше не стало. Он выпил пива. Допустим, не одну бутылку. Что в энтом плохого, а? И тут, прямо перед ним, одетый в энтот их шлем и все прочее, стоял, ахха, кажись дварф, насколько смогли решить искрящие и пылающие клетки его головного мозга. Какого черта, решили они, энто ведь не тролль и ради энтого мы здесь и собрались, так? А вот и дубинка, прямо в руке…

Инстинкт заставил Ваймса повернуться в то самое время, как тролль открыл красные глаза, моргнул и начал поднимать дубинку. Медленно, слишком медленно, во внезапно застывшем времени, он попытался увернуться и почувствовал как дубинка врезалась ему в бок, приподняла его и швырнула на землю. Он слышал, как кто-то закричал, пока тролль неуклюже переступал, замахиваясь дубинкой, чтобы на этот раз сравнять Ваймса с мостовой.

Кирпич почувствовал, что его атакуют. Он прервал свой замах и поглядел на свое колено. В мозгах у него искрилось. Какой-то гном или что-то вроде того, тыкал в него тупым мечом, пинал и вопил, как безумный. Гнома он отнес за счет выпивки, так же как и ощущение, что его уши вот-вот воспламенятся, и одним щелчком смахнул энту штуковину.

Ваймс, беспомощно наблюдал за А.И Пессимальным, кубарем катящимся по площади, и за троллем, который снова взялся за дубинку. Но тут подоспел Детрит и развернул тролля лопатоподобной рукой. Кулак Детрита обрушился, как божественное возмездие. У Кирпича сразу потемнело в гла…

* * *

— Вы хотите, чтобы я поверил, — сказал лорд Ветинари, — что мистер А. И. Пессимальный собственной рукой ударил тролля?

— Обеими руками, сэр. — ответил Ваймс. — И ногами тоже. И кажется, даже пытался его укусить.

— Но разве это не верная смерть? — спросил Ветинари.

— Похоже, что его это не испугало, сэр.

Когда Ваймс в последний раз видел А.И. Пессимального, его перевязывал Игорь, а сам он улыбался с довольно отсутсвующим видом.

Стражники все время подходили и говорили ему что-то вроде — Привет, герой! — и хлопали его по спине.

Мир перевернулся для А.И. Пессимального.

— Могу я осведомиться, Ваймс, почему один из моих наиболее добросовестных и наиболее мирных клерков был вынужден это сделать?

Ваймс неуютно поерзал. — Он инспектировал. Хотел узнать о нас все, сэр. — Он кинул на Ветинари взгляд, который говорил — если ты будешь продолжать в том же духе, я буду вынужден лгать.

Ветинари ответил ему взглядом — я знаю.

— А вы сами серьезно ранены? — громко спросил Патриций.

— Всего лишь несколько царапин, сэр. — ответил Ваймс.

Ветинари одарил его взглядом, говорящим — сломанные ребра, наверняка.

Ответный взгляд Ваймса сообщил — ничего подобного.

Ветинари прошел к окну и уставился на пробуждающийся внизу город. Он какое-то время молчал, а затем позволил себе вздохнуть.

— Какая жалость, ведь многие из них были рождены здесь. — сказал он.

Ваймс предпочел промолчать. Обычно этого было достаточно.

— Возможно мне следовало принять меры против того несчастного дварфа. — продолжил Ветинари.

— Да, сэр.

— Вы считаете? Мудрый правитель подумает дважды, прежде чем применить силу против кого-то, кто говорит неприятные для него вещи.

И снова Ваймс не стал комментировать. Он сам ежедневно применял силу и с большим энтузиазмом, против тех, кто говорил ему неприятные вещи, вроде — «Гони деньги!» или «Ну и что ты теперь будешь делать, коп?» Но возможно, что правители должны думать по другому. Вместо этого он ответил — Кое-кто не подумал, сэр.

— Благодарю, Ваймс. — сказал Патриций, резко поворачиваясь. — Вы уже нашли кто это сделал?

— Расследование продолжается, сэр. Прошлой ночью дело сдвинулось с мертвой точки.

— Есть ли какие-нибудь доказательства, что это был тролль?

— Это… сбивающие с толку доказательства, сэр. Можно сказать, что мы собираем головоломку.

Только мы не знаем, все ли части на месте, добавил он самому себе.

И, поскольку на лице Ветинари отразилось живое любопыство, Ваймс продолжил вслух: — Если вы ожидаете, что я достану кролика из шлема, сэр, то только жареного. Дварфы уверены, что это был тролль. Вся тысячелетняя история уверяет их в этом. Им не нужны доказательства. А тролли считают, что это был не тролль, но вполне возможно, ничего не имеют против такого. Дело не в убийстве, сэр. Что-то переклинило в их головах и самые нормальные парни — вы понимаете о чем я — готовы опять сражаться в Кумской Долине. Что-то происходит в этой шахте, я знаю. Что-то большее, чем убийство. Все эти туннели… зачем они? Все это вранье… Я могу чувствовать ложь и там ее через край.

Загрузка...