Бац!

Очень многое зависит от расследования, Ваймс. — сказал Ветинари. — Все значительнее, чем вы полагаете. Сегодня утром я получил семафорограмму от Рхуса Рхуссона, Низкого Короля. У каждого политика есть враги. Существуют группировки, несогласные с ним, с его дружественной политикой по отношению к нам, с его примирительными подходами к кланам троллей, со всей его позицией по отношению к Ха’ак… И вот появляется история о тролле, убившем скальта, да еще и слухи, что Стража угрожала дварфам…

Ваймс открыл рот, чтобы протестовать, но Ветинари выставил перед собой бледную руку.

— Нам нужна правда, Ваймс. Правда коммандера Сэма Ваймса. Она значит больше, чем вы можете подумать. Особенно на Равнинах и даже дальше. Люди наслышаны о вас, коммандер. Потомок стражника, убежденного в том, что если подкупленный суд откажется казнить королей, тогда стражник сделает это сам…

— Всего лишь одного короля, — запротестовал Ваймс.

— Однажды, Сэм Ваймс арестовал меня за измену, — спокойно продолжил Ветинари. — И однажды, Сэм Ваймс арестовал дракона. Сэм Ваймс остановил войну между нациями, арестовав двух главнокомандующих. Большой любитель арестов, этот Сэм Ваймс. Сэм Ваймс убил оборотня голыми руками, он несет закон перед собой, как факел…

— Что это за чушь?

— Стражники с доброй половины континента скажут, что Сэм Ваймс честен, неподкупен, он не свернет с пути и его не запугать. Выслушайте меня. Если Рхуса свергнут, то следующий Низкий Король не будет разговаривать с троллями. Могу я пояснить? Троллийские кланы, чьи лидеры согласились иметь дело с Рхусом, будут чувстовать себя одураченными, они потребуют низвержения лидеров и на их место придут тролли, слишком агрессивные и глупые, чтобы быть одураченными.

Тогда начнется война, Ваймс. И она придет сюда. Это уже будут не криминальные разборки, как прошлой ночью. Мы не сможем долго продержаться или отсидеться в сторонке. Потому, что у нас есть свои собственные глупцы, Ваймс, и я уверен, вы сами знаете тех, кто будет настаивать, чтобы мы приняли одну из сторон. Кумская Долина будет повсюду. Найдите мне убийцу, Ваймс. Загоните его в угол и вытащите на дневной свет. Тролль ли это, дварф ли, человек — не важно. Тогда мы, по крайней мере, будем знать правду и сможем этим воспользоваться. Наши враги сейчас это слухи и неопределенность. Трон Низкого Короля сотрясается, Ваймс, а вместе с ним и основание мира.

Ветинари замолчал и тщательно сложил лежащий перед ним лист бумаги, как будто почувствовал, что зашел слишком далеко.

— Тем не менее, я совершенно не желаю оказывать на вас какое-либо давление. — закончил он.

Озадаченные, набитые теплой ватой мозги Ваймса уцепились за одно слово.

— Разборки?

Секретарь лорда Ветинари наклонился и что-то прошептал в ухо своему хозяину.

— Ах, я уверен, что хотел сказать «сражение», — бодро сказал Ветинари.

Ваймс все еще пытался разобраться с кратким обзором международных новостей.

— И все это из-за одного убийства? — спросил он, борясь с зевотой.

— Нет, Ваймс. Вы же сами сказали: это тысячелетнее противостояние, политика и столкновение государственных интересов. В последнее время, все шло таким образом, что расстановка политических сил изменилась. Но всегда найдется те, кто бы захотел вернуть прежнее состояние, даже если для этого потребуется кровопролитие. Кого волнует какой-то там дварф? Но если его смерть может быть превращена в casus belli, — тут лорд Ветинари взглянул в сонные глаза Ваймса и продолжил — что означает причина для войны, тогда он внезапно становится самым важным дварфом в мире. Когда вы в последний раз нормально спали, Ваймс?

Ваймс пробормотал что-то вроде — Не так давно…

— Идите и выспитесь. И затем, найдите мне убийцу. Найдите быстро. Хорошего вам дня.

Не только троны трясутся, пытался размышлять Ваймс. Твое кресло также немного задрожало. Очень скоро кое-кто начнет говорить — кто позволил всем этим дварфом поселиться здесь? Они подкапываются под наш город и они не признают наши законы. А тролли? Обычно мы держали их на цепи, вместо сторожевых собак, а сейчас им позволяют расхаживать вокруг, как настоящим людям!

Они начнут собираться — интриганы, ведущие тихие беседы в укромных уголках на вечерах, люди, знающие как превратить общественное мнение в оружие. Небольшая драка прошлой ночью была обращена в шутку, возможно смутившую этих людей, но второй раз вам это не удастся. Как только начнутся беспорядки, как только несколько человек окажутся убитыми, пропадет необходимость прятаться за закрытыми дверями. Толпа будет кричать все, что вы захотите.

Они подкапываются под наш город и они не признают наши законы….

Он вскарабкался в карету на почти неконтролируемых ногах, пробормотал указание направиться в Псевдополис Ярд и заснул.

В городе бесконечного дождя все еще была ночь. В нем всегда была ночь. Солнца никогда не всходило здесь. Существо лежало в аллее, свернувшись клубком.

Что-то было не так. Оно ожидало сопротивления. Всегда было сопротивление и существо всегда побеждало. Но даже сейчас, когда стихла невидимая суета города, все равно не было путей внутрь. Снова и снова оно искало способы контроля, какой-нибудь приступ ярости, который можно будет использовать, и снова и снова его отшвыривало в эту темную аллею с затопленными стоками.

Это был необычный склад ума. Существо старалось изо всех сил. Еще ни один ум не смог победить его. Всегда есть пути…

Тролль, пошатываясь, брел через разоренный мир…

Кирпич вышел из полицейского участка у Сестер Долли, держась за голову. С собой у него был также мешочек со всеми зубами, которые Детриту удалось собрать. Сержант повел себя очень достойно, думал Кирпич. Детрит также подробно объяснил, что его ждало, если бы он не промахнулся по тому человеку, наглядно обрисовав, что им пришлось бы сначала найти голову Кирпича, а уж потом озадачиться поиском зубов для нее.

Но он также сказал, что в Страже может найтись место для любого тролля, способного устоять на ногах, после удара «Большим молотом» и почему бы Кирпичу не посмотреть на свое будущее с энтой позиции.

Ишь, думал Кирпич (насколько этот термин может быть применен к деятельности головного мозга, находящегося под воздействием «Большого Молота») — у меня такое светлое будущее, что даже приходится жмуриться, хотя энто может из-за того же «Большого Молота».

Но он слышал, что говорили другие тролли. И стражники тоже. Все энти разговоры про тролля, убившего дварфа в той шахте.

Кирпич был совершенно уверен, что не убивал никакого дварфа, даже после принятия понюшки Скрейпа. Он снова и снова прокручивал в памяти то немногое, что там осталось. Беда в том, что Стража нынче знает всякие хитрости, типа они могут сказать, чем ты обедаешь, лишь взглянув на твою тарелку. И он был совершенно уверен, что потерял один череп в той шахте. Так что они лишь нюхнут и сразу узнают, чей энто череп. Хотя энто был не он. Ведь они сказали, что тролль бросил дубинку, тогда как Кирпич сохранил свою и ею то он и треснул того важняка из полиции, так что энто посчитается за то, что они называют Алле Би, а?

Несмотря на булькающий в голове звук, с которым «Большой молот» покидал клетки головного мозка, Кирпич заподозрил, что не посчитается. В любом случае, раз они ищут того тролля и узнают, что я там был и даже если я им скажу — лады, я там был, но никакого дварфа я не трескал, они ответят, ха, ври, да не завирайся.

В настоящий момент Кирпич чувствовал себя очень одиноким троллем.

Крадучись по аллеям, прижимаясь к стенам, опустив голову, избегая встречи с любым живым существом, Кирпич искал мистера Сияющего.

Ангуа решила пойти прямо в Псевдополис Ярд, а не в ближайший участок. Все-таки это была штаб-квартира и к тому же, она всегда хранила запасную форму в своем шкафчике.

Ее бесило, как легко Салли двигалась на шестидюймовых каблуках. Просто потому, что она вампир. Ей же пришлось снять свои и нести в руках. Иначе, она свернула бы коленки. В клубе «Розовая Кошечка» был на редкость ограниченный выбор одежды, если под одеждой вы подразумеваете что-то, закрывающее ваше тело. Ангуа очень удивилась тому, что сценический гаредероб включал и женскую форму стражника, крохотные доспехи из папье-маше и юбку, слишком короткую, чтобы хоть что-то защитить. Смуглянка довольно осторожно объяснила ей, что иногда мужчинам нравится глядеть на девушек в доспехах. Для Ангуа, уже давно обнаружившей, что мужчинам, которых она задерживала, обычно не нравилось смотреть на нее, это была пища для размышлений. Она выбрала золотистое платье с блестками, но оно ей совершенно не подходило. Салли взяла что-то синее, простенькое и короткое, сразу ставшее сногосшибательным, как только она его надела. Она выглядела потрясающе.

И потому, когда Ангуа прошла впереди Салли в главный офис, с силой хлопнув большими дверями, незадачливый стражник, насмешливо-восхищенно присвистнувший, обнаружил себя притиснутым к стене. Он почувствовал, как в его шею впились два когтя, а Ангуа прорычала — тебе нравятся волки? Скажи — нет, сержант Ангуа.

— Нет, сержант Ангуа!

— Не нравятся? Значит я, вероятно, ошиблась? — Когти надавили сильнее. Стражник мысленно уже представлял, как стальные острия протыкают яремную вену.

— Я не уверен, сержант Ангуа!

— Я вся на нервах! — рявкнула Ангуа.

— Я не заметил, сержант Ангуа!

— Мы все сейчас немного не в себе, так?

— Совершенно точно, сержант Ангуа!

Ангуа позволила ботинкам стражника коснуться земли. Она вложила две черные туфельки на высоченных и сильно заостренных каблуках в его несопротивляющиеся руки.

— Не могли бы вы оказать мне услугу и отнести их в клуб «Розовая Кошечка»? — мягко сказала она. — Они принадлежат кому-то по имени Шерил, по моему. Спасибо.

Она повернулсь и поглядела на Моркоу, сидящего за столом дежурного и смотрящего на нее с открытым ртом. Вполне сознавая, какие чувства она вызывает, Ангуа прошла к столу мимо ошарашенных лиц и кинула заляпанное грязью ожерелье на Книгу Происшествий.

— Внизу в шахте лежат четыре дварфа, убитые дварфами. — сказала она. — Клянусь своим носом. Ожерелье принадлежало одному из них. Еще у него было вот это. — Грязный конверт упал на ожерелье. — Оно покрыто илом, но разобрать можно. Мистер Ваймс уйдет в самоволку. — она взглянула в голубые глаза Моркоу. — Где он?

— Спит на матрасе в своем кабинете. — ответил Моркоу и пожал плечами. — Леди Сибил знала, что он не поедет домой, поэтому прислала Виликинса, чтобы он устроил постель. С вами все в порядке?

— Все замечательно, сэр. — ответила Салли.

— Я начал волноваться… — заговорил Моркоу.

— Четыре мервых дварфа, капитан. — оборвала его Ангуа. — Местных дварфов. Вот о чем тебе стоит волноваться. Три из них наполовину похоронены, четвертый уполз прочь.

Моркоу взял ожерелье и прочитал руны. — Ларс Сильноног, — сказал он. — Думаю, что знаю его семью. Ты уверена, что это было убийство?

— Горло перезано. На самоубйство никак не тянет. Но он умер не сразу. Он добрался до одной из этих их герметичных дверей, которую они заблокировали и нарисовал на ней руну своею кровью. Затем он сел и стал ждать смерти в темноте. В этой проклятой темноте, Моркоу! Это были простые шахтеры. У них были лопаты и тачки! Они что-то делали там в темноте, а когда в них перестали нуждаться, их убили! Ударили топором и кинули в грязь! Он мог быть еще жив, когда мы с мистером Ваймсом были в шахте. За это прочной и толстой дверью, умирая на расстоянии нескольких дюймов от нас. Ты знаешь, что это такое?

Она вытащила сложенную карточку из лифа и передала ее Мороку.

— Карта вин? — ответил Моркоу.

— Разверни ее! — резко сказала Ангуа. — Извини, я нарисовала его губной помадой. Ничего другого под рукой не было.

Моркоу развернул карточку. — Еще одна руна темноты? — спросил он. — Кажется, я ее не знаю.

В помещении находились другие дварфы. Моркоу показал руну.

— Кто нибудь знает, что она означает?

Несколько дварфов покачали головой, а несколько отпрянули, но тут низкий голос сказал: — Да, капитан Моркоу. Я подозреваю, что знаю. Она выглядит как глаз с хвостом?

— Да… Э… Сэр? — спросил Моркоу, не сводя с него глаз. Тень шевельнулась.

— Ее нарисовали в темноте? Умирающий дварф? Своею собственной кровью? Это Призываемая Тьма, капитан, и она услышит призыв. Доброе утро. Я — мистер Сияющий.

Моркоу открыл рот, а стражники повернулись поглядеть на пришельца. Он знимал весь дверной проем, такой же широкий и высокий, в черном плаще с капюшоном на голове, скрывающем лицо.

— Тот самый мистер Сияющий? — спросил Мороку.

— К сожалению, капитан. Могу я попросить вас проследить, чтобы никто не покидал эту комнату в течении некоторого время после моего ухода? Я люблю хранить свои перемещения в секрете.

— Я полагал, что вы не существуете на самом деле, сэр!

— Придется вам мне поверить, молодой человек. Как бы я хотел, чтобы вы и далее оставались в столь счастливом неведении, но у меня нет выхода. — сказала фигура в капюшоне.

Мистер Сияющий прошел в комнату, ведя за собой поджарую фигуру. Это был тролль, чей угрюмый и вызывающий вид не очень хорошо маскировал тот факт, что у него ноги подкашивались от страха.

— Это Кирпич, капитан. Я привел его под личное попечение сержанта Детрита. У него есть полезная для вас информация. Я выслушал его и поверил ему. Но вам следует поторопиться. Призываемая Тьма уже нашла своего избранника. Что еще… Ах, да. Проследите, чтобы этот знак не оставался в темноте. Всегда держите его на свету. А сейчас, прошу извинить некоторую театральность…

Полы черной робы распахнулись. На секунду ослепительно сияющий белый свет залил комнату. Когда свет погас, мистер Сияющий исчез. Все, что осталось после него, это большой, яйцеобразный камень на грязном полу.

Моркоу моргнул и затем взял себя в руки. — Так, хорошо, вы все его слышали. — обратился он к внезапно ожившей комнате. — Никто не следует за мистером Сияющим, ясно?

— Следовать за ним, капитан? — сказал дварф — Мы что, с ума сошли?

— Энто точно, — вставил тролль. — Говорят, он может проникнуть в вас и остановить сердце!

— Мистер Сияющий? — спросила Ангуа — Это о нем ишут на стенах?

— Похоже, что о нем, — кратко ответил Моркоу. — и он сказал еще, что у нас мало времени. Мистер… Кирпич?

В то время, как тролли Хризопраза ухитрялись стоять с заносчивым видом, Кирпич умудрился сбиться в кучу. Обычно, чтобы сбиться в кучу нужны по крайней мере двое, но Кирпич пытался спрятаться сам за себя. Никому бы не удалось спрятаться за Кирпичем: для тролля он был слишком тощим. Его лишайник был дешевым и перепутанным, и даже не натуральным, а одной их тех подделок, сварганенных из брокколи на задах Камнеломной. Его пояс с черепами был настоящим позорищем, некоторые из черепов явно были сделаны из папье-маше, из тех, что продаются в лавках со всяким карнавальным барахлом. У одного из черепов был красный нос.

Кирпич нервно огляделся по сторонам и с грохотом уронил дубинку.

— Я по уши в копролите, да? — сказал он.

— Определенно, нам необходимо переговорить с вами. — ответил Моркоу — Хотите адвоката?

— Не, я уже ел седня.

— Вы съели адвоката?

Кирпич долго пялился на Моркоу тупым взглядом, пока его мозги наконец то не включились.

— Ну такие штуки зеленые, с косточкой посредине? — высказал он предположение.

Моркоу посмотрел на Детрита и Ангуа, в надежде найти помощь.

— Наверное, авокадо. — наконец пришел он к выводу.

— Они темнеют, когда полежат. — сказал Кирпич, как будто проводя судебную экспертизу.

— Более похоже на картофель? — предположил Моркоу.

— Могет. Типа покупаешь в пакете. Картофель, ага.

— Что я имел в виду, — продолжил Моркоу — когда мы будем говорить с вами, хотите ли вы, чтобы кто-то был за вас?

— Очень хотел бы. Штоб все. — с готовностью ответил Кирпич. Оказаться в центре внимания целой комнаты битком набитой стражниками, было хуже любого ночного кошмара. Хотя не, постой, помнишь, когда ты нюхнул того Слаба, накрошенного с нитратом аммония? Уууу — прощай крыша! Ахха! Вот энто и был его худший ночной кошмар… Не, если подумать о том порошке, который Щебень стащил у Одноглазого Дубилы, у, да! Кто знает, что он туда намешал! Аж зубы затанцевали! Вот энто и был его… Э, подожди-ка, а помнишь как ты закусил Скрейпом и у тебя отвалились руки? Ух, да, энто было жуть, так что может энто и есть… Стой, разве можно забыть тот день, когда ты подсушил Сливер и втянул порошок цинка в ноздри и решил, что коньки отбросил? Аргх, а вот то время, когда ты… нет, вргх, когда ты, аргх…

Кирпич перебрал уже девятнатцатый свой наихудший кошмар, когда голос Мороку наконец пробился к его разуму.

— Мистер Кирпич?

— Э… Энто вы мне? — нервно сказал Кирпич. Ему очень, очень сильно и очень срочно требовался Слаб….

— В общем, вашим адвокатом может быть кто-то один. — сказал Моркоу. — Мы собираемся задавать вам трудные вопросы. Вы имеете право на чью-нибудь помощь. Может у вас есть друг, которого мы могли бы пригласить?

Кирпич взвесил это предложение. Единственные, о ком он мог думать, как о друзьях, были Полностью Шлак и Большие Шарики, хотя они скорее попадали в категорию тех, кто ничем в него не швырялся и даже позволял иногда понюхать Слаба. Но в данный момент это как-то не проходило за требуемую квалификацию.

Он указал на сержанта Детрита — Он, — сказал Кирпич — Он помогал найти мои зубы.

— Я не уверен, что наш офицер может… — засомневался Моркоу.

— Я хочу предложить себя на эту роль, капитан, — раздался тихий голос. Моркоу всмотрелся на другой конец стола.

— Мистер Пессимальный? Не уверен, что вам стоит вставать с кровати.

— Тем не менее, кто то должен послужить правосудию. — сказал А.И. Пессимальный.

Кирпич наклонился, чтобы разглядеть инспектора поближе. — Энто тот самый гном, что был седня ночью. Не хочу его!

— Можете предложить кого-либо еще? — спросил Моркоу.

Кирпич снова задумался и наконец встрепенулся. — Ахха, я могу. Запросто. Любой, кто поможет мне отвечать на вопросы, так?

— Совершенно точно.

— Тогда энто раз плюнуть. Если вы приведете того дварфа, что я видел в той шахте внизу, он поможет мне.

Комната затихла.

— И почему бы он сделал это? — осторожно спросил Моркоу.

— Он мог бы сказать, почему он дал по башке тому дварфу. — объяснил Кирпич. — Не, я не знаю. Но пдозреваю, что он не захотит придти потому, как я тролль, так что я буду придерживаться сержанта, если не взражаете.

— Я думаю, что все это зашло слишком далеко, капитан! — сказал А.И. Пессимальный.

В тишине, которая последовала за этим, голос Моркоу прозвучал очень громко.

— Я думаю, мистер Пессимальный, что настала пора разбудить коммандера Ваймса.

Есть старая солдатская поговорка, которой Фред Колон описывал смущение и замешательство. Личность в таком состоянии, согласно Фреду, «не могла бы отличить ослиный зад от завтрака».

Ваймса это высказывание всегда озадачивало. Про себя он дивился, какие исследования могли быть предприняты для изучения данного вопроса. Даже сейчас, когда он чувствовал, что его рот набит червяками, а в глазах резало, он считал себя способным определить, в чем между ними разница. Начать с того, что одно из них должно сопровождаться чашкой кофе. Он уже выпил одну, следовательно, это был завтрак. В сущности, время уже близилось к обеду, но суть оставалась той же.

Тролль, известный всем и, случайно, ему самому, как Кирпич, сидел в одной из больших троллийских камер, но учитывая, что никто не смог решить узник он или нет, дверь была оставлена открытой. Все пришли к согласию, что если он не попытается уйти, то никто не будет его останавливать. Кирпич поглощал третью миску насыщенной минералами грязи, что у троллей считалось питательным супом.

— Что такое Скрейп? — спросил Ваймс, откидываясь на спинку единственного стула и разглядывая Кирпича с таким видом, с каким зоолог мог бы изучать занимательный, но исключительно непредсказуемый новый вид. Он положил каменный шар загадочного мистера Сияющего на стол рядом с миской, чтобы посмотреть на реакцию, но тролль не обратил на него внимания.

— Скрейп? Не часто его встретишь в наши дни, когда вокруг полно энтого дешевого Слаба. — пророкотал Детрит, с собственическим видом оглядывая свое новое приобретение, как наседка птенчика, готовящегося покинуть родное гнездо. — Энто то, что скребет вас, пнятно? Несколько кусков Слаба, прокипяченного в жестянке со спиртом и чуток голубиного помета. Его обычно варят тролли в трущобах, когда у них не хватает монет. Что еще им не хватает, Кирпич?

Двигающаяся ложка замерла. — Им не хватает само-уважения, сержант. — отчеканил Кирпич, как ученик, которому двадцать минут подряд выкрикивали урок прямо в ухо.

— Слава Ио, он уяснил! — сказал Детрит, так энергично хлопая тощего Кирпича по спине, что юный тролль уронил ложку в дымящуюся бурду.

— Но энтот парнишка обещал мне, что все энто осталось позади и он сейчас начал чертовски новую жизнь, в счет участия в моей программе одного шага! Ведь так, Кирпич? Энтот парень сказал нет Слабу, Скрейпу, Слайсу, Слайду, Сланки, Сларпу или Сливеру, верно?

— Да, сержант. — послушно ответил Кирпич.

— Сержант, почему названия всех троллийских наркотиков начинаются с буквы С? — спросил Ваймс.

— А, так их легче запомнить, сэр. — ответил Детрит, глубокомысленно кивая.

— Ах, конечно. Об этом я не подумал. — сказал Ваймс. — Кирпич, объяснил ли тебе сержант Детрит, почему он называет свою программу программой одного шага?

— Э… потому, что он не позволит мне сделать ни одного неверного шага? — проговорил Кирпич, будто читая слова с листа.

— Кирпич хочет вам кое-что сказать, правда, Кирпич? — заботливо продолжил Детрит. — Давай, скажи мистеру Ваймсу.

Кирпич опустил глаза вниз. — Простите, что я пытался вас убить, миссус Ваймс. — прошептал он.

— Ну что же, мы с этим разберемся, не так ли? — сказал Ваймс, чтобы хоть что-то сказать. — Кстати, думаю, что ты имел в виду мистер Ваймс и я предпочитаю, чтобы только те, кто сражаются бок о бок со мной, называли меня мистер Ваймс.

— Ну, технически, Кирпич сражался… — начал было Детрит, но Ваймс твердо поставил чашку с кофе на стол. Его ребра все еще ныли.

— Нет, «передо мной» не то же самое, что «бок о бок», сержант. — сказал он. — Совершенно не то же самое.

— Не, ну на самом деле, энто не его вина, сэр, энто скорее случай обоз-нания. — запротестовал Детрит.

— Ты хочешь сказать, что он не знал, кто я такой? — спросил Ваймс — Мне не кажется…

— Нет, сэр. Он не знал, кто он такой сам, сэр. Он думал, что он сгусток лучей света и вспышек. Сэр, я попробую объяснить. Пожалуйста? Сэр, он был не в своем уме под Большим Молотом и все-таки он двигался!

Ваймс секунду глядел на Детрита и потом опять на Кирпича.

— Мистер Кирпич, расскажите мне, как вы попали в ту шахту. — спросил он.

— Я уже рассказал другому полицейскому… — начал Кирпич.

— А сейчас ты расскажешь мистеру Ваймсу! — рявкнул Детрит. — Прямо сейчас!

Объяснения Кирпича заняли некоторое время, со всеми паузами, нужными, чтобы части разума Кирпича сдвинулись в нужную позицию, но Ваймс все же смог составить связный рассказ:

Несчастный Кирпич приготовил Скрейп в компании с другими трущобными троллями на старом складе, в лабиринте улиц позади Парковой, затем, в поисках прохладного местечка чтобы поглюковать, набрел на какой-то подвал и тут пол провалился под ним. Судя по звуку, он падал довольно глубоко, но судя по физическому состоянию тролля, он спланировал вниз, как бабочка. Упав, он оказался в туннеле, похожем на шахту — знаете, с деревянными подпорками — и потащился по туннелю в надежде, что он выведет его на поверхность или он найдет что-нибудь съедобное. Его ничего не волновало до тех самых пор, пока он не добрел до более грандиозного туннеля и слово «дварфы» не проявилось в его мозгах, но он ничего не стал делать, а только прислушался.

Тролль в дварфийской шахте это погром и разрушение. Такая же данность, как слон в посудной лавке. Но Кирпич производил освежающее впечатление свободы от всякой ненависти к кому бы то ни было. Если мир предоставит ему достаточное количество веществ, начинающихся с буквы С, от которых у него звенела голова — а в городе недостатка в них не было — он не очень сильно заботился о том, что происходило вокруг. Там, в трущобах, Кирпич занимал положение где-то ниже плинтуса. Не удивительно, что сети Хризопраза не смогли выцепить его. Кирпич был чем то тем, через что вы просто переступаете.

Но даже Кирпич, стоящий там в темноте и прислушивающийся к отдаленным звукам дварфийских голосов, мог испугаться. А затем он увидел, как в комнате за большой круглой дверью, один дварф ударил по голове другого. Там было темно, как всегда в пещерах, но тролли обладают хорошим ночным видением и на стенах было полно вирвей. Тролль не разглядел детали, да особо их и не всматривался. Кому какое дело до того, что один дварф сделал с другим? До тех пор, пока они не поступили также и с ним, он не видит проблемы. Но когда ударивший дварф закричал, тогда то и появилась проблема, большая, как сама жизнь.

Большая металлическая дверь прямо перед ним распахнулась и ударила его по лицу. Несколько вооруженных дварфов пробежали мимо, как раз когда он выглянул из-за нее. Их не интересовало, что там за дверью, пока не интересовало. Они делали то, что обычно все делают в таких случаях — бегут к источнику крика. Кирпич, с другой стороны, был заинтересован только в том, чтобы убраться как можно подальше от криков и вот прямо перед ним была открытая дверь. Он бросился в нее и побежал, не останавливаясь, пока не оказался на свежем ночном воздухе.

Погони за ним не было. Ваймса это не удивило. Надо иметь особый склад ума, чтобы быть стражником. Надо быть готовым долгими часами стоять и пялиться в неизвестность. Такой ум не требует высокой оплаты. Такой ум также не подумает о том, чтобы осмотреть туннель, из которого он только что пришел. Этот ум будет далеко не самым острым ножом в посудном ящике. И вот так, бесцельно, без каких-либо намерений, злого умысла или даже любопытства, бродячий тролль забрел в дварфийскую шахту, стал свидетелем убийства, хоть его восприятие и было окрашено наркотиком, и убрел восвояси. Кто мог бы запланировать что то подобное? Где была логика? Где был смысл?

Ваймс поглядел в слезящиеся, мутные глаза, на истощенное тело, на свисающую каплю бог-знает-чего из покрытой корками ноздри. Кирпич не лгал. Кирпичу было достаточно проблемно справиться и с тем, что не было выдумкой.

— Расскажи мистеру Ваймсу про вук-вук, — подтолкнул его Детрит.

— Ага, — сказал Кирпич. — Там был энтот вук-вук в пещере.

— Кажется, я упустил что-то существенное в разговоре. — сказал Ваймс.

— Вук-вук энто то, что делают из угля, селитры и Слаба, — ответил сержант. — Все закручивается в бумагу, как сигара, знаете? Он сказал…

— Мы зовем их вук-вук потому, что они выглядят, как…. ну знаете, как вук-вук. — продолжил Кирпич, смущенно улыбаясь.

— Ага, я кажется въехал. — устало сказал Ваймс. — И ты попытался выкурить его?

— Нессэр, он был слишком большим, — ответил Кирпич. — свернутый, занимал всю пещеру, прямо под грязью из того туннеля, куда я провалился.

Ваймс попытался пристроить этот факт среди своих умозаключений, но потерпел неудачу и решил пока его отбросить. Итак… Это сделал дварф? Верно. И в этот момент он верил Кирпичу, хотя даже лягушка сошла бы за лучшего свидетеля. В любом случае, нет никакого смысла давить на него сейчас.

— Ладно, — сказал Ваймс. Он потянулся и взял загадочный камень, который был оставлен на полу в приемной. Камень составлял примерно восемь дюймов в диаметре, но при этом был на удивление легким. — Расскажи мне о мистере Сияющем, Кирпич. Он твой друг?

— Мистер Сияющий — он везде! — пылко заявил Кирпич. — Он есть алмаз!

— Ну, полчаса назад он был в этом здании. — сказал Ваймс. — Детрит?

— Сэр? — ответил сержант, его лицо приняло виноватый вид.

— Что ты знаешь о мистере Сияющем? — спросил Ваймс.

— Э… Он немного как тролльский бог… — пробормотал Детрит.

— Ну как правило, боги нас редко посещают. — ответил Ваймс. — Кто-то стащил Секрет Огня, вы не видели мое золотое яблоко? Удивительно, как редко такие происшествия попадают в книгу записи преступлений. Он тролль, так ведь?

— Вроде… короля. — сказал Детрит с таким видом, как будто каждое слово из него вытаскивали клещами.

— Я думал, что в наше время у троллей нет королей. — сказал Ваймс. — Я думал, что каждый клан правит сам по себе.

— Ну да, да, — ответил Детрит. — Послушайте, мистер Ваймс, он — мистер Сияющий и ладно? Мы обычно не распространяемся о нем особо. — Лицо тролля выражало собой смесь страдания и вызова.

Ваймс решил попытать удачи с более слабым звеном. — Где ты нашел его, Кирпич? Я только хочу…

— Он пришел, чтобы помочь вам! — резко встрял Детрит. — Что вы делаете, мистер Ваймс? Почему вы продолжаете задавать вопросы? Дварфов вы гладите по шерстке, но когда дело доходит до троллей, то что? Вышибить дверь и никаких проблем! Мистер Сияющий привел к вам Кирпича, дал вам хороший совет, а вы ведете себя так, как будто он преступник! Я слышал, как капитан Моркоу говорил дварфам, что он с ними одной крови. Вы думаете, это доставляет мне радость? Мы помним, как дварфы оболгали нас! Мы стонем из-за этой лжи! Вы хотите видеть мистера Сияющего — будьте скромным и проявите уважение, да!

Вот опять Кумская Долина, подумал Ваймс. Он никогда не видел, чтобы Детрит был в таком гневе, по крайней мере на него. Тролль всегда был таким надежным и безотказным.

В Кумской Долине встретились два племени и ни те, ни другие не отвели взгляда.

— Я прошу прощения, — сказал он, моргая. — Я не знал. Не хотел обидеть.

— Вот так! — ответил Детрит, его огромная ручища хлопнула по столу.

Ложка выпрыгнула из пустой миски Кирпича. Загадочный каменный шар прокатился по столу с неотвратимым катящимся звуком, упал на пол и распался на половинки.

Ваймс поглядел на полусферы. — В нем полно кристаллов, — сказал он. Затем он пригляделся поближе. В одну из сверкающих полусфер был вложен листок бумаги.

Ваймс подобрал его и прочитал:

«Пойнтер и Пиклс, Поставки кристаллов, минералов и оборудования»

Улица Десятого Яйца, дом номер 3, Анк-Морпорк.

Ваймс осторожно отложил ее и поднял обе половинки шара. Он приставил их друг к другу и они соединились, не оставив ни малейшей трещинки. Не было никаких свидетельств, что они были как-то склеены.

Ваймс посмотрел на Детрита. — Ты знал, что шар раскроется? — спросил он.

— Нет, — ответил тролль. — Но я думаю, что мистер Сияющий знал.

— Он дал мне адрес, сержант.

— Ахха. Так может быть он хотел, чтобы вы навестили его. — признал Детрит. — Энто большая честь, вот так правильно. Не вы должны искать мистера Сияющего, а он сам найдет вас.

— Как он нашел вас, мистер Кирпич? — спросил Ваймс.

Кирпич кинул на Детрита панический взгляд. Сержант пожал плечами.

— Однажды он подобрал меня. Накормил, — забормотал Кирпич. — Показал, куда можно прийти за едой. Еще он сказал мне держаться подальше от дряни, но…

Кирпич взмахнул парой бугристых, покрытых шармами рук в жесте, который говорил, намного более вразумительно, чем удалось бы ему самому, что нельзя ничего поделать, когда на одной стороне целая вселенная, а на другой всего лишь один Кирпич.

А затем тебя передали под попечение Детрита, подумал Ваймс. Это каким-то образом уравновешивало весы.

Он встал и кивнул Детриту. — Стоит ли мне взять с собой что-нибудь, сержант?

Тролль немного поразмышлял над этом. — Нет, — сказал он. — Но может быть есть что-то, что вы могли бы оставить здесь.

Я должен возглавлять обыск на шахте, думал Ваймс. В конце концов, из-за этого может начаться война и я уверен, что людям хотелось бы думать, что кто-нибудь из шишек присутствовал при этом. Почему же я считаю, что мне гораздо важнее повидать загадочного мистера Сияющего?

Капитан Моркоу был загружен работой. Городские дварфы любили его. Поэтому он сделал то, что Ваймс не смог бы сделать или по крайней мере сделать хорошо, то есть отнести грязное дварфийское ожерелье в дварфийский дом в Новых Халтурках и объяснить родителям, как оно было найдено. После чего все завертелось очень быстро и еще одной причиной спешки стало то, что шахта оказалась закрыта. Стражники и рабочие, дварфы, ищущие наставлений на путь истинной дварфийскости, пришли к закрытым дверям. Им задолжали денег, а дварфы настроены весьма определенно к такому роду событий. Большая часть дварфийских законов посвящена описаниям деловых контрактов. Подразумевается, что вам должны заплатить.

Завязываем с политикой, сказал себе Ваймс. Кто-то убил четырех наших дварфов, не каких-то там психанутых подстрекателей, и бросил их там в темноте. Не важно, что убийцы из себя представляют, мы все равно вытащим их на свет. Таков закон. Весь путь вниз и всю дорогу верх.

Но это должно быть сделано самими дварфами. Дварфы пойдут в тот колодец и снова очистят его от грязи и добудут доказательства.

Он прошел в главный офис. Моркоу был там, вместе с полудюжиной дварфийских офицеров. Они угрюмо смотрели.

— Все улажено? — спросил Ваймс.

— Да, сэр. Мы встретимся с остальными шахтерами в Знахарском проулке.

— Шахтеров вам хватит?

— Все дварфы шахтеры, сэр. — торжественно произнес Моркоу. — Строевой лес на подходе и лебедка тоже. Кое-кто из наемных шахтеров присоединился к нам, чтобы помочь откопать тот туннель, сэр. Они знали погибших. Они пребывают в замешательстве и рассержены.

— Могу их понять. Так значит они верят нам? — спросил Ваймс.

— Э… Более менее, сэр. Однако, если тел там не окажется, то мы попадем в беду.

— Непременно. Шахтеры знают, что они раскапывали?

— Нет, сэр. Они только получали распоряжения от глубинных дварфов. И разные подразделения копали в разных направлениях. Они далеко раскопали, до самой Денежной Западни и улицы Эттеркапов.

— Да это же приличный кусок города!

— Дассэр. Но там было что-то странное.

— Продолжай, капитан, — сказал Ваймс. — Мы специалисты по странностям.

— Время от времени все прекращали работу и глубинные дварфы прослушивали стены с помощью большой слуховой трубы. Салли нашла что-то подобное, когда была там внизу.

— Они прислушивались к каким-то звукам? В топкой грязи? Звукам чего? Поющих червей?

— Дварфы не знают, сэр. Они думали, что могли искать попавших в ловушку шахтеров. Я полагаю, это может иметь смысл. Раскопки шли в основном среди старых каменоломней, может быть какие-то шахтеры оказались отрезанными в каком-то месте, где был запас воздуха.

— Но не в течении же нескольких недель, верно? И зачем копать в различных направлениях?

— Это головоломка, сэр, несомненно. Но мы соберем ее и достаточно быстро. Все настроены очень решительно.

— Хорошо. Но не выпячивай слишком, что ты стражник, идет? Собралась группа обеспокоенных горожан, пытающихся найти своих родных после известий об аварии на шахте. Стражники всего лишь помогают им.

— Вы имеете в виду «я помню, что я дварф», сэр?

— Благодарю, Моркоу. Да, именно так. — сказал Ваймс. — А сейчас я отправляюсь, чтобы повидать легенду с именем, похожим на название средства для полировки.

Когда он выходил из офиса, ему бросился в глаза знак «Призываемая Тьма». Винная карта клуба Розовая Кошечка была заботливо положена на полку возле окна, где было больше всего света. Она светилась. Может это светилась Матовая Розовая губная помада, которая была создана, чтобы быть заметной в переполненном баре с плохим освещением, но казалось, что руна плавала поверх забавных прилипчивых названий коктейлей, вроде Только Секс, Кисо-Изобилие, Безмозглики, делая их более бледными и ненастоящими.

Кто-то — и не один, судя по количеству — зажег свечи перед ним, для ночного времени.

Его нельзя держать в темноте, подумал Ваймс. Я бы тоже не хотел пребывать в ней.

Фронтон лавки Пойнтер и Пиклс была покрыт слоем пыли. Пыль была основной идеей лавки. Ваймс мог тысячу раз проходить мимо нее, она была из таких лавок, которые не замечаешь. Маленькое окошко было затянуто пылью и дохлыми мухами, но сквозь него все же можно было с трудом различить груды камней.

Ваймс вошел в темную комнату и колокольчик над дверью пыльно звякнул. Звук затих, оставляя после себя четкое ощущение того, что с этого момента с развлечениями покончено. Затем, в гнетущей тишине послышался какой-то шуршащий звук. Он шел от очень старой женщины, которая, на первый взгляд, была так же покрыта пылью, как и камни, которыми они торговала. Правда, Ваймс имел некоторые сомнения на этот счет. Лавчонки, подобные этой, рассматривают продажу своих товаров, как разновидность вероотступничества.

И как бы желая подчеркнуть его сомнения, она держала в руках дубинку, утыканную гвоздями. Когда она приблизилась, Ваймс сказал

— Я пришел сюда, чтобы….

— Веришь ли ты в исцеляющую силу кристаллов, юноша? — резко оборвала его страхуа, угрожающе поднимая дубинку.

— Что? Какая еще исцеляющая сила? — изумился Ваймс.

Старуха криво улыбнулась и выронила дубинку.

— Отлично, — ответила она. — Нам нравится, когда наши покупатели относятся к геологии серьезно. У нас были проблемы на прошлой неделе.

— На самом деле я…

— С теми минералами, что двигаются обратно во времени.

— Я пришел, чтобы повидать мистера Сияющего, — умудрился вставить Ваймс.

— Кого? — спросила старуха, прикладывая руку к уху.

— Мистер Сияющий? — повторил Вамйс, уже потерявший уверенность.

— Никогда не слыхала о нем, дорогуша.

— Э… Он дал мне вот это, — сказал Ваймс, показывая две половинки каменного шара.

— Аметистовый жеод, очень хороший экземпляр. Я дам вам за него семь долларов. — ответила старуха.

— А вы Пиклс или Пойнтер? — спросил Ваймс, прибегая к последнему прибежищу.

— Я мисс Пиклс, дорогуша. Мисс Пойнтер… — она замолчала. Выражение ее лица изменилось, стало более молодым и значительно более встревоженным.

— А я мисс Пойнтер, дорогуша. — сказала она. — Не тревожьтесь насчет Пиклс, она владеет телом только тогда, когда я сильно занята. Вы коммандер Ваймс?

Вамйс уставился на нее — Вы хотите сказать, что вас — двое? В одном теле?

— Да, дорогуша. Предполагается, что это заболевание, но все, что я могу сказать, мы всегда хорошо уживаемся. Я никогда не рассказывала ей о мистере Сияющем. Она не слишком осторожна. Проходите сюда.

Она провела его через пыльные кристаллы и каменные плиты в заднюю часть лавки, за которой был корридор с полками. Кристаллы всех размеров сверкали на них.

— Конечно, тролли всегда представляли большой интерес для геологов, будучи сделанными из метаморфического камня. — общительно заговорила мисс Пойнтер/Пиклс. — Вы то сами не охотник за камнями, коммандер?

— Иногда, я подбирал камни, которые в меня кидали. — ответил Ваймс. — Но я никогда не утруждал себя выяснением, к какой разновидности они относятся.

— Ха. Какой стыд, что дом построен на суглинке. — сказала женщина, когда послышались звуки негромких голосов. Она открыла дверь и встала в стороне. — Я сдаю им подвал. Входите.

Ваймс поглядел на ступеньки пролета лестницы, ведущей вниз. Ох, боже ж ты мой, мы опять под землей. Но там внизу было теплое свечение и доносились голоса.

Подвал был большим и прохладным. Повсюду стояли столы, за каждым из которых сидело по двое игроков, согнувшись над клетчатыми досками. Игровая комната? Среди игроков были дварфы, тролли и люди, их всех объединяла общая сосредоточенность. Игроки равнодушно посмотрели на Ваймса, который уже наполовину спустился по лестнице, и вернулись к игре.

Ваймс спустился в подвал. Это должно быть важно, ведь так? Мистер Сияющий хотел, чтобы я увидел эту комнату. Люди, тролли, дварфы, играющие в игры. Время от времени, пары игроков поднимали головы, обменивались взглядами и пожимали друг другу руки. Затем, один из них переходил к новому столу.

— Что вы заметили, мистер Ваймс? — сказал низкий голос за его спиной. Ваймс заставил себя повернуться медленно.

В тени под лестницей сидела фигура, полностью завернутая в черное. Он выглядел намного выше, чем Ваймс.

— Они все молоды? — рискнул он и добавил — мистер Сияющий?

— Совершено точно! Еще больше молодежи обычно приходят по вечерам. Прошу садиться, сэр.

— Почему я пришел, чтобы увидеть вас, мистер Сияющий? — спросил Ваймс, усаживаясь.

— Потому, что вы хотите понять, почему вам так важно увидеть меня, — сказала темная фигура. — потому, что вы плутаете в потемках. Потому, что мистер Ваймс, с его значком и жезлом, кипит от ярости. Кипит более бурно, чем обычно. Не тратье зря эту ярость, мистер Ваймс.

Мистика, подумал Ваймс. — Я бы хотел видеть того, с кем говорю, — сказал он. — Кто вы такой?

— Вы не увидите меня, если я сниму этот капюшон, — ответил мистер Сияющий. — А что касается того, кто я такой, то сначала я спрошу вас: насколько верно то, что капитан Моркоу, будучи вполне довольным офицером стражи, в то же время является полноправным королем Анк-Морпорка?

— У меня проблемы с термином «полноправный» — ответил Ваймс.

— Так я и понял. Может быть, это одна из причин, по которой я еще не решил провозгласить себя, — сказал мистер Сиюящий. — но это не важно. Я полноправный — уж извините — и неоспоримый король всех троллей.

— В самом деле? — ответил Ваймс. Это трудно было назвать ответом, но по этой теме у него был довольно ограниченный выбор ответов.

— Да. И когда я говорю неоспоримый, я именно это и имею в виду, мистер Ваймс. Прячущиеся короли людей должны прибегать к волшебным мечам или совершать подвиги, чтобы восстановить свое положение по праву рождения. Я — нет. Мне достаточно просто существовать. Вы знакомы с концепцией метаморфического камня?

— Вы имеете в виду тот факт, что тролли выглядят как определенные разновидности камней?

— Да. Сланец, Слюда, Глина и так далее. Даже Кирпич, бедный юный Кирпич. Никто не знает, почему мы таковы и без устали обсуждают этот вопрос. Но к черту с ним, вы заслуживаете того, чтобы увидеть. Закройте глаза, мистер Ваймс…

Он вытянул покрытые черной тканью руки и снял черную бархатную перчатку. Ваймс вовремя зажмурился, но его веки окрасились красным светом.

— Я — алмаз. — сказал мистер Сияющий.

Сияние немного ослабло. Ваймс рискнул приоткрыть глаза, и разглядел руку, каждый палец которой сверкал, как призма. Игроки покосились на них, но они уже видели это раньше.

— Изморозь образуется очень быстро. — сказал мистер Сияющий. Когда Ваймс рискнул снова кинуть взгляд, рука сверкала, покрытая инеем, как в разгар зимы.

— Вы прячетесь от наших ювелиров? — выдал он, пораженный.

— Ха! В самом деле, этот город очень хорошее место для тех, кто не желает быть увиденным, мистер Ваймс. Здесь у меня есть друзья. И я обладаю талантами. Вы бы нашли весьма затруднительным увидеть меня, в случае, если бы я не хотел быть увиденным. Я также, откровенно говоря, умен и умен все время. Мне не нужен Склад Фьючерсной Свинины. Я могу регулировать температуру своих мозгов, отражая тепло. Алмазные тролли очень редки и когда мы появляемся, наша судьба — королевство.

Ваймс ждал. Видимо, Мистер Сияющий, снова натягивающий перчатку на руку, имел свой собственный план. Самым мудрым было позволить ему говорить до тех пор, пока это все имело смысл.

— И вы знаете, что происходит, когда мы становимся королями? — спросил мистер Сияющий, тщательно укрытый тканью.

— Кумская Долина? — выдвинул предположение Ваймс.

— В точку! Тролли объединятся и мы опять окажемся втянуты все в ту же, изнуряющую древнюю войну, сопровождающуюся столетними перерывами. Такова печальная и глупая история отношений троллей и дварфов. Но сегодня в нее будет вовлечен и Анк-Морпорк. Знаете ли вы, что численность троллей и дварфов невероятно выросла за время правления Ветинари?

— Допустим, но раз уж вы король, разве вы не можете просто заключить мир?

— Просто взять и заключить? Потребуется нечто гораздо большее, чем просто договор. — черный капюшон печально качнулся. — Вы и правда почти ничего о нас не знаете, мистер Ваймс. Вы видите нас на Равнинах Сто, неуклюже бредущих и едва ворочающих языком. Вы ничего не знаете о наших исторических песнопениях, Долгом Танце или каменной музыке. Все, что вы видите, это сгорбленного тролля, волочащего за собой дубинку. Вот что сделали с нами дварфы, много веков тому назад. Они внушили вам, что мы достойные сожаления, безмозглые чудовища.

— Не надо на меня так смотреть! — сказал Ваймс. — Детрит один из моих лучших офицеров!

Последовала тишина. Затем, мистер Сияющий сказал. — Следует ли мне изложить свои размышления по поводу того, что ищут дварфы, мистер Ваймс? Нечто, принадлежащее им в незапамятные времена. Вещь, которая разговаривает. Они нашли ее и я уверен, именно это и привело к смерти пяти дварфов. Я также уверен, что знаю, как раскрыть секрет Кумской Долины. Через несколько недель любой сможет это сделать. Но тогда будет уже слишком поздно. Вы должны решить эту загадку, прежде, чем война сметет нас всех.

— Откуда вы все это знаете? — спросил Ваймс.

— Я знаю потому, что я волшебник. — ответил голос из под капюшена.

— О, прекрасно, если это тот способ, каким вы… — начал Ваймс.

— Терпение, коммандер. — сказал мистер Сияющий. — Я просто… упрощаю. Можете считать вместо этого, что я очень… умен. У меня аналитический склад ума. Я изучал историю и верования моих потомственных врагов. У меня есть друзья среди дварфов. Довольно знающие дварфы. Довольно… влиятельные дварфы, которые также сильно хотели бы положить конец этой глупой войне, как и я. К тому же я люблю игры и головоломки. Кодекс был не таким уж и серьезным вызовом.

— Если это может помочь мне найти убийц тех дварфов в шахте, вы должны рассказать мне все, что знаете!

— Но почему доверять моим словам? Я тролль, я на стороне троллей, может я захочу пустить вас по ложному следу?

— Может быть вы уже это делаете! — горячо сказал Ваймс. Он знал, что выставляет себя дураком, но только еще больше разозлился от этого.

— Вот молодец! — ответил мистер Сияющий. — Проверяет каждое мое слово! Где бы был коммандер Ваймс, если бы он полагался на магию, а? Нет, чтобы раскрыть секрет Кумской Долины надо наблюдать, спрашивать и оперировать фактами, фактами и еще раз фактами. Возможно, что сейчас я помогаю вам справиться с задачей несколько быстрее, чем вы могли бы сами. Вам только надо поразмышлять о том, что вы уже сами знаете, коммандер. А, тем временем, не сыграть ли нам в небольшую игру?

Мистер Сияющий вытащил из-за своего кресла коробку и раскрыл ее над столом.

Маленькие фигурки покатились по столу. — Это «Бац», мистер Ваймс, — сказал он, — Дварфы против троллей. Восемь троллей и тридцать два дварфа, вечно сражающиеся в настольной Кумской Долине.

Мистер Сияющий начал раставлять фигурки, руки в черных перчатках двигались с нетроллийской скоростью.

Ваймс отодвинул свое кресло. — Приятно было встретиться, мистер Сияющий, но все, что вы говорите мне, это загадки и…

— Сядьте, коммандер. — в тихом голосе прозвучали интонации школьного учителя, заставившие колени Ваймс подогнуться.

— Вот и хорошо. — сказал мистер Сияющий. — Восемь троллей и тридцать два тролля. Дварфы всегда начинают первыми. Они маленькие и быстрые, они могут передвигаться настолько клеток, насколько это возможно, и в любых направлениях. Тролли — поскольку мы глупы и медлительны, как всем известно — могут ходить только на одну клетку, но во всех направлениях. Существуют и другие виды ходов, но что можете сказать уже сейчас?

Ваймс постарался сконцентрироваться. Это было не легко. Ведь это игра, это все ненастоящее. Кроме того, ответ был настолько очевиден, что он не мог быть верным.

— Выглядит так, что дварфы должны всегда выигрывать — наконец рискнул он.

— Ах, это естественный вывод, он мне так нравится. Но на самом деле, у лучших игроков, победы на стороне троллей бывают немного чаще. — продолжил мистер Сияющий. — В основном потому, что тролль в правильных условиях может причинить большие разрушения. Как ваши ребра, кстати?

— Весьма признателен вам за сочувствие. — кисло сказал Ваймс. На целых двадцать благославенных минут он забыл о них, но сейчас они снова заныли.

— Хорошо. Я рад, что Кирпич нашел Детрита. Мозги у него хорошие, только надо, чтобы он перестал пытаться поджаривать их каждые полчаса. Вернемся к нашей игре… По сути, преимущества каждой стороны не важны, потому, что каждая игра состоит из двух сражений. В одном из них вы играете за дварфов. В другом вы должны играть за троллей. Как и ожидалось, дварфам оказалось легче играть за дварфов, поскольку в игре требуется применять стратегию и методы борьбы, свойственные дварфам. То же самое относится и к троллями. Но для того, чтобы выиграть игру, вы должны играть за обе стороны. Более того, вы должны уметь думать, как ваш исконный враг. Опытный мастер… О, поглядите-ка, коммандер. Вон в том конце комнаты, где мой друг Филлит играет против Нильса Мышемолота.

Ваймс обернулся. — Что я должен увидеть? — Спросил он.

— Все, что сможете.

— Ну допустим, на том тролле надето что-то вроде большого дварфийского шлема.

— Да, этот шлем ему сделал один из игроков-дварфов. И он говорит на вполне сносном дварфийском.

— Он также пьет из рога, как и дварфы.

— Но этот рог сделан из металла! Троллийское пиво растворит обычный рог. Что касается Нильса, то он знает довольно много исторических троллийских песнопений. А поглядите на Габбро, вон там. Хороший троллийский паренек, но он знает все о дварфийском боевом хлебе. Я думаю, что там на столе рядом с ним лежит бумеранговый круассан. Исключительно для ритуальных целей, конечно же. Коммандер?

— Ммм? — спросил Ваймс. — Что?

Довольно тщедушный дварф, сидящий за одним из столов, с интересом наблюдал за ним, как будто он был интереснейшей разновидностью монстра.

Мистер Сияющий усмехнулся. — Чтобы изучить врага, вы должны влезть в его шкуру. Когда вы влезете в его шкуру, вы сможете посмотреть на мир его глазами. Габбро так хорошо играет за дварфов, что его игра за троллей ухудшилась и он хочет отправиться под гору Медная Голова, чтобы поучиться у местных дварфийских мастеров Баца. Я надеюсь, что он сможет попасть туда и они научат его, как надо играть за троллей. Ни один из этих пареньков не был прошлой ночью на улице, хулиганя и напиваясь. Вот таким образом мы сглаживаем горы. Вода камень точит. Каждая капля, падая, изменяет мир. Вода, капающая на камень, коммандер. Неожиданные ключи в подземном потоке.

— По моему, вам потребуется более сильная струя. — сказал Ваймс. — Я не думаю, что группа игроков в Бац сможет уничтожить гору в скором времени.

— Все зависит от того, куда падают капли, — ответил мистер Сияющий. — Со временем, они могут промыть расщелину. Спросите себя, почему вы так настойчиво пытаетесь попасть в ту шахту.

— Потому, что там произошло убийство!

— И это единственная причина? — спросил закутанный в черное мистер Сияющий.

— Конечно!

— И все знают, какие сплетники эти дварфы, — продолжил мистер Сияющий. — Ну что же, я хочу пожелать вам удачи, коммандер. Я надеюсь, что вы схватите убийц до того, как Тьма доберется до них.

— Мистер Сияющий, кое-кто из моих офицеров зажег свечи вокруг той проклятой руны!

— Очень разумно, я должен сказать.

— То есть, вы действительно верите, что она представляет собой опасность? Как вам удалось узнать так много о дварфийских рунах?

— Я изучал их и я признаю их существование. Кое-кто из ваших офицеров также уверены в этом. И большинство дварфов тоже верят, в глубине своей маленькой, упрямой души. Я уважаю эту веру. Вы можете вывести дварфов из темноты, но вам не удастся вывести темноту из них. Эти руны очень стары. Они обладают настоящей силой. Кто знает, какое древнее зло обитает в кромешной тьме глубоко под горами? Подобной тьмы нет больше нигде.

— А вы можете сбить спесь с копа. — сказал Ваймс.

— Ах, мистер Ваймс, у вас был очень трудный день. Столько всего произошло и так мало времени дано на размышления. Но все же постарайтесь найти время, чтобы поразмышлять обо всем, что вы узнали, сэр. Я сам очень размышляющая персона.

— Коммнадер Ваймс? — до них донесся голос мисс Пиклс/Пойнтер, стоящей на середине лестницы. — Вас спрашивает огромный тролль.

— Как обидно, — сказал мистер Сияющий. — Это должно быть сержант Детрит. Сдается мне, он принес плохие известия. Мне также сдается, что среди троллей разослали така-така. Вы должны идти, мистер Ваймс. Увдимся позже.

— Не думаю, что мы увидимся еще раз, — ответил Ваймс. Он встал и помедлил.

— Один вопрос, хорошо? И если не возражаете, без забавных ответов. Скажите, почему вы помогли Кирпичу. Почему вы заботитесь о каком-то замызганном трущобном тролле?

— Почему вы заботитесь о каких-то мертвых дварфах? — спросил мистер Сияющий.

— Потому, что кто-то должен!

— Вот именно! До свидания, мистер Ваймс.

Ваймс поспешил верх по ступенькам и прошел за мисс Пиклс/Пойнтер в лавку. Детрит стоял среди разновидностей образцов минералов, чувствуя себя неуютно, как человек в морге.

— Что случилось? — спросил Ваймс.

Детрит тревожно повернулся. — Простите, мистер Ваймс, но только я знал, где вы сейчас… — начал он.

— Я понимаю. Это насчет така-така?

— Откуда вы знаете про него, сэр??

— Я не знаю. Что это такое?

— Энто знаменитая боевая дубинка троллей. — сказал Детрит.

Перед глазами Ваймса все еще стоял вид мирного собрания троллей в подвале и он не смог остановиться.

— Это когда вы подписываетесь на нее и каждый месяц вам приходит новая война? — спросил он. Но такого рода вещи были напрасны с Детритом. Он воспринимал юмор как своего рода помрачение ума у людей, которое можно преодолеть, говоря медленно и терпеливо.

— Нет, сэр. Когда по кланам посылают энту дубинку, энто значит, что они призываются на войну.

— Черт возьми! В Кумскую Долину?

— Да, сэр. И я слышал, что Низкий Король и убервальдские дварфы уже на пути в Кумскую Долину. На улицах только об энтом говорят.

— Э… Динь динь динь? — послышлася тихий и очень робкий голос.

Ваймс вытащил Крыжовника и уставился на него. В такое время, как сейчас…

— Ну? — спросил он.

— Двадцать пять минут шестого, мистер Вставьте Свое Имя, — нервно сказал бес.

— И что?

— Если вы будете добираться пешком, то в такое время дня, вам надо отправляться прямо сейчас, чтобы успеть домой к шести. — ответил бесенок.

— Патрыций хотел вас видеть и энти семафоро-граммы поступают и все прочее. — настаивал Детрит.

Ваймс не сводил глаз с бесенка, который еще больше смутился.

— Я иду домой, — наконец сказал он и пошел. Впереди в небе собирались черные тучи, возвещая очередную летнюю грозу.

— Они нашли тех трех дварфов около колодца, сэр, — продолжал Детрит, погромыхивая следом. — Похоже, что их убили сами же дварфы, очень похоже. Скальты умотали домой. Капитан Моркоу поставил стражников на каждом выходе, которые они смогли обнаружить…

Но они прокопались через полгорода, подумал Ваймс. Кто знает, как далеко простираются эти туннели? Куда ведут все эти туннели?

…И ему нужно разрешение на взлом той большой железной двери на Паточной улице — говорил Детрит. — Так они смогут поймать менее важных дварфов.

— Что другие дварфы говорят по этому поводу? — кинул Ваймс через плечо. — Живые, разумеется?

— Многие видели, как доставали мертвых дварфов, — ответил Детрит. — По моему, большинство из них сами бы дали Моркоу в руки лом.

Давайте прислушаемся к толпе, подумал Ваймс. Сыграем на ее чувствительности. Кроме того, когда надвигается гроза, к чему волноваться из-за нескольких дополнительных капель?

— Согласен. — сказал он. — Передай мое согласие Моркоу. Я знаю, что Отто будет там со своим чертовым ящиком для картинок, так что, когда дверь буду ломать, пусть это делают дварфы, хорошо? Чтобы на картинке было полным-полно дварфов?

— Вот эт правильно, сэр!

— Как там юный Кирпич? Сможет ли он дать показания под присягой? Он понимает, что это такое?

— Полагаю, что понимает, сэр.

— Перед дварфами?

— Он сделает энто, если я его попрошу, сэр. — ответил Детрит. — Энто я могу обещать.

— Отлично. И отправь кого-нибудь на семафоры, чтобы они послали сообщение каждому констеблю, в городах и в селах, между нами и горами. Пусть попросят высматривать группу глубинных дварфов. Они нашли, что искали и дали деру, я уверен.

— Вы хотите, чтобы их задержали? — спросил сержант.

— Нет! Пусть никто и не пытается! У них есть оружие, изрыгающее пламя. Я только хочу знать, куда они направляются!

— Я скажу им энто, сэр.

И я иду домой, сказал себе Ваймс. Всем что-то от меня нужно, хотя я не самый острый нож в посудном ящике. Черт побери, я вообще должно быть, ложка. Но сейчас я собираюсь быть Ваймсом, а Ваймс собирается читать книгу «Где моя корова» малышу Сэму ровно в шесть часов. И воспроизвести все это хрюканье и блеяние как надо.

Он быстрым шагом шел домой, срезая дорогу, а мысли в голове у него плескались как суп, и ребра время от времени напоминали о себе — да, они все еще здесь и болят.

Ваймс оказался перед дверью как раз в том момент, когда Виликинс открыл ее.

— Я должу ее Милости, что вы вернулись, сэр. — сказал он вслед Ваймсу, спешащему вверх по лестнице. — Она чистит драконьи загончики.

Малыш Сэм стоял в своей кроватке, глядя на дверь.

День Ваймса стал умиротворенным и совершенным.

Кресло было завалено игрушками, выбранными Сэмом на этот час — тряпичный мяч, маленький обруч, шерстяная змея с пуговицей-глазом. Ваймс сбросил их на ковер, сел и снял шлем. Затем он стащил проклятые ботинки. Комнату можно не обогревать после того, как Сэм Ваймс снимал ботинки. На стене детской тикали часы и с каждым тиком маленькая овечка перепрыгивала через ограду.

Ваймс развернул довольно пожеванную и прослюнявленную книгу.

— «Где моя корова» — объявил он и малыш Сэм засмеялся. Дождь барабанил в окно.

— Где моя корова? Это моя корова?

Вещь, которая разговаривает, думал он, в то время как его рот и глаза перехватили задание у рук. Я разберусь с этим. Почему она заставила одних дварфов убить других?

— Она говорит «Бее»! Это овечка!

…Почему мы вообще полезли в эту шахту? Потому, что мы узнали, что там произошло убийство, вот почему!

— Это не моя корова!

…Все знают, какие дварфы сплетники. Как глупо было запрещать им сообщать нам о случившемся! Вот таковы они — забурившиеся дварфы, они думают, что им достаточно приказать и так оно и будет!

— Где моя корова?

…Вода камень точит…

— Это моя корова?

Где же я недавно видел доску для игры в Бац?

— Она говорит «Иго-го»!

Ах, да, Умноруль. Он был очень расстроен, не так ли?

— Это лошадка!

У него была доска для игры. Он сказал, что очень любит играть.

— Это не моя корова!

Он действовал не по своей воле, насколько я могу судить. Похоже было, что он умирал от желания что-то рассказать мне…

Где моя корова?

Как он на меня смотрел…

— Это моя корова?

Я был так разозлен. Не говорите Страже? Что они ожидали? Можно было подумать, что он мог знать…

— Он говорит «Аррргх»!

Он знал, что я рассвирепею!

— Это гиппопотам!

Он хотел, чтобы я рассвирепел!

— Это не моя корова!

Он просто жаждал, чтобы я рассвирепел!

Ваймс фыркнул и в быстром темпе прокукарекал весь оставшийся зоопарк, не пропуская ни одного животного, поцеловал сына и подоткнул одеяло.

Внизу раздался звук разбитого стекла. О, кто-то уронил стакан, сказал его передний мозг. Но его задний мозг, который более пятидесяти лет благополучно проводил его через все уличные опасности, прошептал: черта с два, разбили! Повар был выходным в этот вечер. Чистюля должна была быть у себя наверху. Сибил кормила драконов в саду. Остается Виликинс. Дворецкие не роняют вещей.

Снизу донесся тихий кашель и звук чего-то вонзающегося в мясо. А меч Ваймса висел на крюке на другом конце зала потому, что Сибил не любила, когда он носил его дома.

Стараясь не шуметь, он обыскал детскую в поисках чего-либо, что могло бы стать оружием. К сожалению, когда они выбирали игрушки для ребенка, они полностью отказались от всех твердых предметов с острыми краями. Зайчики, цыплята и поросята были в достаточном количестве, но… Ага. Ваймс кое-что заметил и выкрутил его.

Бесшумно передвигаясь в толстых изношенных носках, он прокрался вниз по ступеням.

Дверь в винный подвал была открыта. Хотя сам Ваймс в последнее время не пил, вино выставлялось для гостей и Виликинс, следуя своему долгу дворецкого перед нынешними и последующими поколениями, следил за его наполнением и покупал редкие марочные вина для ценителей.

Что это было, хруст стекла под ногой? Не скрипят ли ступени? Сейчас он все выяснит.

Ваймс спустился в сводчатый подвал и осторожно шагнул в темноту.

Здесь чувствовался запах… Слабый запах мазута.

Маленькие засранцы! К тому же, они могут видить в темноте. Ваймс нащупал в кармане спички, его сердце оглушительно стучало. Пальцы вытянули спичку, он сделал глубокий вздох…

Чья-то рука обхватила его запястье, он остервенело отмахнулся палкой от игрушечной лошадки, которая тут же была вырвана у него из рук. Инстинктивно, Ваймс пнул в ответ и кто-то застонал. Руку Ваймса тут же отпустили и откуда-то снизу раздался придушенный голос Виликинса — Простите, сэр, я кажется наткнулся на вашу ногу.

— Виликинс? Какого черта тут происходит?

— Пока вы были наверху, сэр, нам нанесли визит дварфийские джентельмены. — ответил дворецкий, медленно выпрямляясь. — Через подвальную стену. Должен сказать, что мне пришлось обойтись с ними довольно жестко. Боюсь, что один из них мог умереть.

Ваймс огляделся по сторонам. — Мог умереть? Он больше не дышит?

— Я не знаю, сэр. — Виликинс с большой осторожностью поднес спичку к огрызку свечи. — Я слышал бульканье, но сейчас оно затихло. К сожалению, они напали на меня в тот момент, когда я выходил из ледника, и мне пришлось обороняться первым, что попало под руку.

— И что же это было?

— Нож для колки льда, сэр. — невозмутимо ответил Виликинс. В руках он держал восемнадцатидюймовый отрезок заостроенной зубчатой стали, созданной для того, чтобы распиливать лед на бруски. — Еще одного джентельмена я насадил на крюк для мясных туш.

— Но ты не… — с ужасом сказал Ваймс.

— Только через одежду, сэр. Сожалею, что поднял на вас руку, но я боялся, что эта мазутная дрянь воспламенится. Могу надеяться, что со всеми разобрался. Я также хотел бы принести свои извинения за беспорядок…

Но Ваймс уже отвернулся от него и пошел вверх по лестнице. Он вышел в зал и тут его сердце чуть не остановилось.

Маленькая темная фигура поднялась по лестнице и скрылась в детской.

Прямо перед Ваймсом вздымалась величественная лестница, заканчиваясь высоко в небе. Он рванул по ней, в ушах звучал его собственный крик — Я убью тебя, убьюутебяубьюуюбью убью тебя…

Дикая ярость охватила его, бешенство и безумие наполнили его легкие огнем, а лестница все не кончалась. Ей не было ни конца, ни края. Ступени будут вырастать и вырастать, а он будет лишь откатываться вниз, в ад. Но ад подхватил его, окрылив его ярость, и отправил обратно…

И когда он выдохнул весь воздух в одном нечестивом вопле, лестница кончилась.

Дварф вышел из детской, быстро пятясь. Он кинулся на баллюстраду, сломал перила и прыгнул вниз. Ваймс рванулся в детскую, скользя и буксуя на натертом полу, вломился в комнату, ужасаясь тому, что он увидит…

…Мирно спящего маленького Сэмми. Маленькая овечка на стене детской комнаты, мерно отсчитывала ночное время.

Сэм Ваймс схватил сына на руки, завернул Сэмми в голубое одеяло, и тут его колени подкосились. Он так и не смог перевести дыхание, несясь по лестнице, и теперь его тело потребовало оплаты наличными. Ваймс с мучительным всхлипом втянул в себя воздух, получая искупление. Из глаз брызнули слезы, тело отчаянно содрогнулось…

Сковзь бегущие слезы, он заметил что-то на полу. На ковре лежали тряпичный мяч, обруч и змея, прямо там, где они упали.

Мяч попал почти в центр обруча. Змея лежала наполовину свернутая, ее голова касалась края обруча.

Все вместе, в слабом свете детской, они казались большим глазом с хвостом.

— Сэр? Все в порядке?

Ваймс поднял глаза и сфокусировался на красном лице Виликинса.

— Э… ахха… Что? …Ахха… чудно… спасибо…. - выдавил он, собираясь с чувствами. — Отлично, Виликинс, спасибо.

Меня нельзя оставлять в темноте…

— Очень недобросовестно с твоей стороны, знаешь ли. — сказал Ваймс, поднимаясь на ноги, но все еще прижимая к себе сына. — Спорю, что любой дворецкий мог бы справиться со всеми тремя одним взмахом тряпки.

— С вами все в порядке, сэр? Поскольку…

— Но ты же учился в Самогонной школе для дворецких! — захихикал Ваймс. Его колени дрожали. Часть его сознания понимала, что с ним происходит. Так бывает, когда после пережитого кошмара приходит опьяняющее чувство, что ты все еще жив, и все неожиданно начнает казаться забавным. — Что я хочу сказать, остальные дворецкие могут намертво срезать человека одним лишь взглядом, тогда как ты, Виликинс, можешь зарезать замертво с помощью…

— Вы слышите, сэр? Он снаружи, сэр! — быстро перебил его дворецкий. — и леди Сибил тоже там!

Ухмылка Ваймса застыла.

— Я могу забрать малыша, сэр? — спросил Виликинс, дотрагиваясь до него.

Ваймс сделал шаг назад. Даже тролль с ломом не смог бы сейчас отнять у него сына.

— Нет! Дай сюда нож! Иди, скажи Чистюле, что все в порядке!

Ваймс спустился по ступеням, прижимая к себе маленького Сэма, пересек зал и вышел в сад. Потом он не раз говорил себе, насколько глупым это было. Но в данную минуту, Сэм Ваймс мог мыслить только примитивными категориями. Уж слишком невыносимо тяжелым было войти в детскую, в то время как воображение рисовало ему ужасы, которые могли ожидать его там. Второй раз он на это не пойдет. Ярость вернулась, но на этот раз он контролировал ее. Она лилась, беспрепятственно, как огненная река. Я их найду и они все сгорят…

Чтобы попасть в главный драконий питомник, надо было обойти три чугунных отражателя огня, установленных пару месяцев назад. Разведение драконов было занятием не для неженок и не для тех, кому не нравилось периодически перекрашивать свой дом. В каждой стороне были большие железные двери и Ваймс направился к первому попавшемуся. Он вбежал в питомник и задвинул засов за собой.

В питомнике всегда было тепло потому, что драконы постоянно срыгивали. Если они не срыгнут, то взорвутся, что иногда все же происходило. Сибил, одетая в полную драконозащитную форму, медленно проходила между загонами, неся в каждой руке по ведру. Вдруг дверь позади нее распахнулась и в проеме показалась невысокая темная фигура с длинным прутом в руках, на конце которого горел крохотный огонек и…

— Берегись! Сзади! — завопил Ваймс.

Сибил уставилась на него, повернулась назад, выронила ведра и что-то закричала.

Из прута вырвался язык пламени. Он ударил Сибил в грудь, расплескался по загонам и внезапно погас. Дварф посмотрел вниз и начал отчаянно пинать шланг.

Столб пламени, в который превратилась леди Сибил, произнес властным тоном, нетерпящим неповиновения — Сэм, ложись. Немедленно!

Сибил упала на песочный пол, а по всей линии загонов драконы вытянули свои головы на длинных шеях.

Их ноздри вспыхивали, втягивая внутрь воздух.

Им кинули вызов. Их оскорбили. И они только что поужинали.

— Хорошие мальчики. — сказала Сибил, лежа на полу.

Двадцать шесть огненных струй ответили на вызов. Ваймс, лежащий на полу и прикрывающий собой сына, почувствовал, как волосы на его шее завернулись от жара.

Пламя было не красным дварфийским огнем, а таким, которое мог произвести только драконий желудок. Оно было практически невидимым. Похоже, что одна из струй попала на оружие дварфа потому, что раздался взрыв и что-то вылетело через крышу. Драконий питомник строился по принципу мастерской фейерверков: стены были очень толстыми, а крыша очень тонкая, чтобы обеспечить скорейшее попадание на небеса.

Когда все затихло, кроме возбужденного икания, Ваймс рискнул поднять голову. Сибил немного неуклюже вставала на ноги, ей мешали защитные одежды, которые носили все заводчики драконов.[16]

Железная дверь в дальнем конце загона светилась от жара вокруг черного силуэта дварфа. Перед ней стояла пара железных ботинок в лужице расплавленного песка, остывающих от температуры белого каления.

Металл потрескивал.

Леди Сибил вытянула руку в толстой перчатке, потрогала след, оставленный горящей нефтью на ее кожанном фартуке и сняла свой шлем. Он со стуком упал на песок.

— О, Сэм… — тихо сказала она.

— Как ты? С Сэмми все в порядке. Нам надо выбираться отсюда!

— О, Сэм…

— Сибил, забери его! — медленно и четко, стараясь пробиться сквозь шок, проговорил Ваймс. — Дварф мог быть не один!

Леди Сибил сфокусировала свой взгляд. — Дай мне его, — приказала она — А ты возьми Раджу!

Ваймс посмотрел в указанном направлении. Молодой дракон с болтающимися ушами и чуть немного деланным выражением хорошего настроения, моргнул. Это была порода Золотой Вутер, дракон с таким сильным пламенем, что грабители даже применяли его для вырезания замков банковского сейфа.

Ваймс с осторожностью поднял его.

— Накорми его углем! — скомандовала Сибил.

Это у нее в крови, сказал себе Ваймс, вкладывая антрацит в жаждущую глотку Раджы. Женщины в роду Сибил героически прикрывали спины своих мужей в осажденных посольствах на краю земли; производили на свет потомство, сидя на верблюдах или в тени отдыхающего слона; угощали друг друга шоколадом, пока тролли разрушали здание или просто сидели дома и ухаживали за теми немногочисленными сыновьями и мужьями, кому удалось вернуться домой с бесконечных войнушек. В результате появилась разновидность женщин, которые превращались в кремень под зовом долга.

Раджа срыгнул и Ваймс вздрогнул.

— Это был дварф, да? — спросила Сибил, укачивая Сэмми. — Один из тех, забурившихся?

— Да.

— Почему они пытались убить меня?

Если вас пытаются убить, значит вы близки к тому, чтобы узнать истину. Ваймс жил по этому правилу. Но что они хотели… Даже такой безжалостный убийца, как Хризопраз, не стал бы пытаться делать подобное. Это было безумие… Они будут гореть. Они будут гореть.

— Они испугались, что я кое-что найду. — ответил Ваймс. — Думаю, что дела их пошли прахом и они решили остановить меня.

Неужели они настолько глупы? Мертвая жена, мертвый ребенок? Могли ли они подумать, что это хоть на миг остановит меня? Когда я их схвачу, а я это сделаю, то надеюсь будет кому сдерживать меня. Они сгорят за свои дела.

— Ох, Сэм… — пробормотала Сибил, на миг теряя маску хладнокровия.

— Прости меня, я не ожидал такого. — сказал Ваймс. Он отпустил дракона и заботливо, почти благоговейно поддержал ее. Ярость была так велика, что он чувствовал, что способен выпустить шипы или защелкать надкрыльями.

Голова заболела снова, как будто над глазами пригвоздили кусок свинца.

— Что же случилось со всем этим, ну знаешь, хэй-хо, хэй-хо и жалостью к заблудившимся сироткам в лесу, Сэм? — прошептала Сибил.

— Виликинс в доме, — ответил он — вместе с Чистюлей.

— Так пойдем и найдем их, — сказала Сибил, улыбаясь несколько отстраненно. — Хотела бы я, чтобы ты не брал работу на дом, Сэм.

— На этот раз она сама последовала за мной. — мрачно ответил Ваймс. — но я намереваюсь покончить с этим, уж поверь.

Он буду го… Нет! Их буду гнать до самого логова и вытащат наружу, чтобы представить перед лицом правосудия. Если только (о, ради бога!) они не станут сопротивляться аресту…

Чистюля стояла в холле рядом с Виликинсом. Она неуверенно держала в руках трофейный клатчианский меч. Вооружение дворецкого пополнилось парой тесаков для мяса, которыми он поигрывал с устрашающей опытностью.

— Боги мои! Да вы весь в крови! — воскликнула Сибил.

— Да, ваша Милость, — вежливо ответил Виликинс. — Для вашего спокойствия могу сказать, что кровь, на самом деле, не моя.

— В питомнике был дварф. — сказал Ваймс. — Никаких признаков других дварфов?

— Нет, сэр. У тех, кто проник в подвал был с собой аппарат для изрыгания огня, сэр.

— У дварфа в питомнике тоже — ответил Ваймс, прибавив — что, впрочем, не пошло ему на пользу.

— В самом деле, сэр? Я ознакомился с методами использования аппарата, сэр, и проверил правильно ли я все понял, направив огонь в туннель, из которого они прибыли, и удерживая его, пока горючая жидкость вся не выгорела. Исключительно на тот случай, если там еще кто был. И, как я подозреваю, это и послужило причиной того, что кустарник возле дома номер 5 загорелся.

Ваймсу не довелось встретиться с Виликинсом в молодости. У Шумных Парней с Кокбильской было соглашение с Поддельносамогонной улицей, позволяющее им не отвлекаться на фланги, полностью концентрируясь на борьбе с бандой Мертвой Мартышки со Свинарного Холма. И он был рад, что ему не пришлось схватиться с юным Виликинсом.

— Должно быть они вылезли за воздухом в том месте, — сказал он — Джефферсоны в отпуске.

— Что же, назвался груздем — полезай в кузов. — глубокомысленно заявила Сибил. — И что теперь, Сэм?

— Мы проведем ночь в Псевдополис Ярде, — ответил Ваймс. — Не спорь.

— Овнецы никогда ни от чего не убегали. — заявила Сибил.

— Ваймсы всегда удирали так, что пятки сверкали. — парировал Ваймс, слишком дипломатичный, чтобы упоминуть о вышеупомянутых Овнецах, возвращающихся домой в виде отдельных частей. — И это означает, что ты будешь драться там, где ты этого хочешь. Мы возьмем карету и все вместе отправимся в Ярд. Когда мы будем на месте, я пошлю людей за нашими вещами. Это всего лишь на одну ночь, понятно?

— Каковы ваши пожелания по поводу гостей, сэр? — спросил Виликинс, кидая косой взгляд на леди Сибил. — Боюсь, что один из них умер. Если вы помните, я должно быть проткнул его ножом, бывшим у меня в руках, потому что я раскалывал лед для кухни. — добавил Виликинс с бесстрастным видом.

— Помести его на крышу кареты. — сказал Ваймс.

— Второй также оказался мертвым, сэр. Могу поклясться, что с ним все было в порядке, когда я связывал его, потому что он проклинал меня на своем наречии.

— Не слишком ли сильно ты его ударил? — спросил было Ваймс, но отступил. Если Виликинс хотел его убить, то не стал бы брать его в плен. Каким сюрпризом оказалось вломиться в подвал и встретить кого-то, вроде Виликинса. Ну да ладно. К черту все это.

— Просто… мертв? — спросил он.

— Да, сэр. У дварфов слюна обычно зеленая?

— Чего?

— У него рот зеленый. Это может быть уликой.

— Хорошо, положи и этого на крышу кареты. Поехали?

Ваймсу пришлось настоять, чтобы Сибил ехала внутри. Обычно она делала все по своему и он с радостью позволял ей это, но по невысказанному соглашению, если он настаивал по настоящему, она подчинялась. Так было принято у женатых пар.

Ваймс сидел за Виликинсом и притормозил его на холме, где продавали вечерний выпуск Таймс, еще сырой от пресса. На первой странице был снимок толпы дварфов. Они взламывали одну из больших металлических круглых дверей шахты, выбитую из петель. В центре группы, обхватив края косяка, со вздувшимися мускулами, стоял капитан Моркоу. Его обнаженный торс блестел.

Ваймс счастливо хмыкнул, сложил газету и зажег сигару.

Дрожание ног стало менее заметным, огонь неистовой ярости успокоился, но все еще теплился.

— Свободная пресса, Виликинс. Против нее не попрешь — сказал он.

— Я часто слышал, как высоко вы о них отзывались, сэр. — ответил Виликинс.

Существо скользило по дождливым улицам. Опять его сбили с толку! Оно почти проникло внутрь, оно знало это! Оно было услышано! Но каждый раз, когда оно пыталось следовать словам, его отбрасывало прочь. Засовы переграждали его путь. Открытые двери закрывались сами по себе при его приближении. И то это все? Какой-то жалкий вояка! Да за это время берсеркеры уже наполовину изгрызали свои щиты!

Однако, не это было его главной проблемой. За ним наблюдали. Никогда еще такого не случалось с ним ранее.

Толпа дварфов бесцельно бродила во дворе Ярда. Они не казались воинственными, точнее не более воинственными, чем представители расы, имеющей обычай носить тяжелые шлемы, кольчуги, железные ботинки и топоры, но они казались растерянными и непонимающими, что же они здесь делают.

Ваймс направил Виликинса в проезд для карет и передал тела нападавших Игорю, который был экспертом по части трупов с зелеными ртами.

Сибил, Чистюлю и Сэмми отвели в свободный кабинет. Вот интересно, думал Ваймс, наблюдая за Шельмой и группкой полицейских дварфов, суетящихся вокруг ребенка: даже сейчас — особенно сейчас, принимая во внимание оказываемое давление, чтобы все вернулось к старым обычаям — он не был уверен, сколько женщин полицейских служило у него. Только очень храбрая женщина дварф могла открыто объявить свой пол в обществе, в котором даже ношение пристойного кольчужного платья до пола вместо штанов, ставило тебя по моральным меркам ниже Смуглянки и ее трудолюбивых соратниц из клуба Розовая Кошечка. Но внесите в комнату агукающего ребенка и вы моментально заметите их, несмотря на все их зловешие железяки и такие густые бороды, что в них могла заблудиться крыса.

Моркоу протолкался через толпу и отдал честь. — Столько всего произошло, сэр!

— Что ты говоришь? — ответил Ваймс с маниакальной радостью.

— Дассэр. Все были очень… обозлены, когда мы вынесли мертвых дварфов из шахты, и одно к другому, они одобрили взлом большой двери на Паточной. Все забурившиеся сбежали, кроме одного…

— Это Умноруль. — сказал Ваймс, направляясь в свой кабинет. Моркоу удивлено поглядел.

— Так точно, сэр. Он сейчас в камере. Если вам не трудно, постарайтесь навестить его. Он плачет, стонет и тряется в углу, обставленном зажженными свечами.

— Просит много свечей? Может боится темноты? — предположил Ваймс.

— Может быть. Игорь говорит, что у него с головой не в порядке.

— Не позволяй Игорю сменить ему голову! — быстро сказал Ваймс. — Я спущусь туда сразу, как только смогу.

— Я пытался поговорить с ним, но он только бессмысленно глядел на меня, сэр. Как вы узнали, что мы нашли именно его?

— Я собрал все стороны и куски необычной формы. — ответил Ваймс, усаживаясь за стол. Моркоу поглядел непонимающе и он продолжил: — Складывающася головоломка, капитан. Но и частей с небом тоже полно. Тем не менее, я уверен, что почти собрал ее потому, что нашел уголок.

— Что может разговаривать под землей?

— Сэр?

— Ну ты в курсе, что дварфы что-то выслушивали под землей? Ты еще рассуждал, что кто-то мог быть пойман в ловушку? Но может существует что-то такое… Я не знаю… Что-то сделанное дварфами, что может разговаривать?

Моркоу нахмурил брови. — Вы говорите о кубе, сэр?

— Я не знаю. Говорю? Это ты скажи мне!

— У забурившихся в шахте было несколько, сэр, но я уверен, что ни один не мог заваляться под Анк-Морпроком. Их обычно находят в твердых скальных породах. И все равно, вы бы не услышали их. Я никогда не слыхал, чтобы их находили разговаривающими. Дварфам пришлось потратить несколько лет, чтобы только понять, как работает один из них!

— Отлично! Итак. Что Такое Куб? — сказал Ваймс, кидая взгляд на корзину для бумаг. О, как хорошо. Ни одного напоминания от А.И. Пессимального.

— Это… ммм… это как книга, сэр. Которая говорит. Вроде крыжовника. Большинство из них содержат толкования дварфийских законов древними законниками. Они очень старые… магические, я полагаю.

— Полагаешь? — спросил Ваймс.

— Ну, техномантически Устройства выглядят как будто они были построены из…

— Капитан, я опять потерял нить. Что это за Устройства, которые ты называешь с заглавной У?

— Кубы — это такая разновидность Устройства, сэр. Никто не знает из чего они сделаны и для каких первоначальных целей. Возможно, что они старше, чем сам мир, их находили в вулканических и самых глубоких горных породах. Большинство из них принадлежат забурившимся. Они бывают самых разных видов…

— Постой, не хочешь ли ты сказать, что когда их выкапывают, то в них заключены дварфийские голоса, звучащие милионы лет назад? Я совершено уверен, что тогда не было…

— Нет, сэр. Дварфы записали свои голоса позже. Я не слишком хорошо разбираюсь в этом. Думаю, что когда их нашли, они воспроизводили звуки природы такие, как текущая вода или пение птиц, или грохот падающих камней. Скальты научились стирать эти звуки, чтобы освободить место для слов. Я так думаю. Я слышал об одном кубе, в котором звучал лес. Десять лет лесных звуков в кубике сторонами два на два дюйма.

— Устройства высоко ценятся?

— Очень высоко, особенно кубы. Стоят того, чтобы перекопать гору гранита, как у нас говорят… э, у нас — у дварфов, не стражников, сэр.

— Так значит перекапывание нескольких тысяч тонн анк-морпоркской грязи могли бы окупиться?

— Кубом? Да! Так в этом все дело? Но как он попал сюда? Обычный дварф может за всю жизнь ни разу не увидеть даже один. Только скальты и большие шишки пользуются ими! И почему бы ему говорить? Все дварфийские кубы включаются специальным словом!

— Понятия не имею! Как они выглядят? Не считая того, что они кубические?

— Я их не так много видел, сэр. Они, эээ, около шести дюймов высотой, похожи на старую бронзу и они посверкивают.

— Зеленым и синим? — резко спросил Ваймс.

— Да, сэр! У них было несколько штук в шахте на Паточной.

— По-моему, я их видел. — ответил Ваймс. — И уверен, что они заполучили еще один. Голоса из прошлого, а? Как так получилось, что я никогда не слышал об этом раньше?

Моркоу запнулся. — Вы очень занятый человек, сэр. Вы не можете знать все.

Ваймс усмотрел в этом подозрение на попрек. — Хочешь сказать, что я ограниченный, капитан?

— Ох, нет сэр. Вы интересуетесь каждым аспектом полицейской работы и криминологии.

Иногда было просто невозможным читать лицо Моркоу. Ваймс даже не пытался пробовать.

— Я упускаю многое. — сказал он. — Но этот случай касается Кумской Долины, я знаю. Слушай, в чем секрет Кусмкой Долины?

— Я не знаю, сэр. Не думаю, что такой вообще есть. На мой взгляд, самым большим секретом был бы тот, чья сторона атаковала первой. Вы знаете, сэр, обе стороны заявляют, что им устроили засаду.

— Как по твоему, это звучит достаточно интересным? — спросил Ваймс. — Имело бы это значение сейчас?

— Кто начал первым? Должен сказать, что да, сэр! — ответил Моркоу.

— Но я полагал, что они всегда воевали со времен сотворения?

— Да. Но Кумская Долина была первым официальным сражением, сэр.

— И кто выиграл? — спросил Ваймс.

— Сэр?

— Вопрос нетрудный. Кто выиграл первую битву в Кумской Долине?

— Можно сказать, что всех смыло дождем, сэр. — ответил Моркоу.

— Они прекратили схватку из-за какого-то дождя?

— Из-за большого дождя, сэр. Выше в горах разразилась гроза, резко поднявшася вода несла камни. Сражавшиеся были сбиты с ног камнями, в кое-кого ударила молния.

— Что полностью сорвало все планы. — сказал Ваймс. — Ну ладно, капитан, у тебя есть хоть какая-нибудь идея, куда эти засранцы направились?

— У них был запасной туннель…

— Да уж спорю, что был!

— И они обрушили его за собой. Я отправил шахтеров копать…

— Можешь отпустить их. Скальты могут прятаться в домах, могут скрываться на улице в повозке, могут надеть шлемы и кольчуги, чтобы сойти за городских дварфов. На этом хватит. Мы поддерживали возмущение народа. Но сейчас их надо отпустить. Уверен, мы сможем их снова собрать вместе.

— Да, сэр. Скальты сбежали так быстро, что бросили некоторые Устройства. Я сберег их для нужд города. Они должно быть были смертельно напуганы. Они только забрали кубы и сбежали. С вами все в порядке, сэр? Вы выглядите немного не в себе.

— На самом деле, капитан, я необъяснимо весел. Не хотел бы ты послушать, как я провел свой день?

Душевые в здании Городской Стражи были предметом для пересудов. Ваймс платил за них из собственного кармана, после того язвительного замечания Ветинари об их стоимости. Они были довольно примитивны — не более чем разбрызгиватели от лейки, присоединенные к бакам с водой на верхнем этаже, но после ночи, проведенной в анк-морпоркском подземелье, мысли о помывке казались весьма привлекательными. И все равно, Ангуа никак не могла решиться.

— Просто чудесно. — сказала Салли, нежась под струями воды. — Что с тобой?

— Слушай, я как-нибудь сама, хорошо? — отрезала Ангуа, застыв перед кабинкой. — Сейчас полнолуние, понятно? Волк набрал силу.

Салли опустила губку, — Ох, понятно. Это ведь больная тема для тебя К.У.П.А.Н.И.Е.?

— Тебе обязательно надо было сказать это? — спросила Ангуа и заставила себя шагнуть на плитки.

— А как ты обычно моешься? спросила Салли, передавая ей мыло.

— Принимаю холодный душ и представляю себе, что это дождь. Не смей смеяться! И смени тему разговора, немедленно!

— Ладно-ладно. Как тебе девушка Шнобби? — сказала Салли.

— Смуглянка? Дружелюбная, хорошенькая.

— Совершенная физическая красота? Изумительные пропорции? Ожившая статуя?

— Ну… в общем, да. — признала Ануга.

— И это девушка Шнобби?

— Похоже, что она считает себя ею.

— Ты хочешь сказать, что она заслуживает Шнобби?

— Послушай, даже Верити Пушрам не заслуживает Шнобби, а у нее редкостное косоглазие, руки, как у грузчика и она зарабатывает на жизнь, стряпая моллюсков. — ответила Ангуа. — Такова жизнь.

— Это его бывшая девушка?

— Он обычно ее так называл. Насколько я знаю, физическая сторона их отношений заключалась в том, что она лупила его сырой рыбой каждый раз, когда он оказывался поблизости.

Ангуа отжала остатки ила из волос. От него было не так-то просто избавиться. Кое-какие части даже сопротивлялись смыванию в сливное отверстие.

Пожалуй, хватит. Она не любила проводить слишком много времени в Д.У.Ш.Е. Еще шесть сеансов и запах исчезнет окончательно. А сейчас очень важно не забыть, что надо взять полотенце, а не стряхнуть с себя воду.

— Ты думаешь, я полезла вниз, чтобы произвести впечатление на капитана Моркоу? — спросила Салли, стоя позади нее. Ангуа замерла, с поднятым к волосам полотенцем. Что же, это должно было произойти, рано или поздно…

— Нет. — ответила она.

— Тебя выдает твое сердце. — кротко проговорила Салли. — Не переживай! У меня нет ни единого шанса. Его сердце начинает стучать быстрее, когда он глядит на тебя, а твое сбивается с ритма, когда ты смотришь на него.

Так, вот оно, сказал волк, который никогда не убегал далеко, вот сейчас мы все выясним, когти против клыков… Нет! Не иди на поводу у волка! Но было бы полезным, если бы эта стерва тоже перестала идти на поводу у летучей мыши.

— Держись подальше от людских сердец! — прорычала она.

— Я не могу. Ты ведь не можешь отключить свой нос. Или можешь?

Волк упустил свой момент. Ангуа немного расслабилась. Значит, его сердце бьется быстрее?

— Нет. — ответила она. — Не могу.

— Он видел тебя когда-нибудь без униформы?

О, боги, подумала Ангуа и направилась к оджеде.

— Ну… конечно. — пробормотала она.

— Я имею в виду, в какой-то другой одежде? Например, в платье? — продолжила Салли. — Да ладно тебе. Каждый коп иногда снимает форму. Так ты сможешь почувствовать себя не на службе.

— Но для нас эта работа почти всегда оказывается двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. — сказала Ангуа.

— Всегда найдется…

— То есть, ты делаешь это для него, потому что ему так нравится и ты с этим соглашаешься? — спросила вампирша и разбила в прах все аргументы Ангуа.

— Это моя жизнь! Почему я должна выслушивать советы от вампира?

— Потому, что ты оборотень, — ответила Салли. — Только вампир может решиться сказать о таком. Тебе совершенно необязательно быть все время у его ног.

— Слушай, я больше не хочу говорить об этом, понятно? Таковы оборотни! Мы то, чем мы являемся!

— А я — нет. Черную ленточку не дают только за подписание обязательств, их надо выполнять. Но жажда крови никуда не исчезает. С этим ничего нельзя поделать. Ты, по крайне мере, можешь выйти ночью и поймать цыпленка.

Воцарилась ледяное молчание. Затем Ангуа сказала — Так тебе известно о цыплятах?

— Да.

— Между прочим, я плачу за них.

— Не сомневаюсь.

— И это не каждую ночь случается.

— Не сомневаюсь. Слушай, ты знаешь, что есть люди, вызывающиеся быть… обеденными компаньонами вампиров? При условии, что все будет сделано стильно? И нас еще считают странными? — она фыркнула. — Между прочим, чем ты моешь свои волосы?

— Шампунь от блох «Лапочка» Братьев Виллардс. — ответила Ангуа. — Он придает волосам блеск. — добавила она, оправдываясь. — Слушай, я хочу покончить с этим прямо сейчас, идет? То, что мы провели несколько часов в топкой грязи под городом и, возможно, пару раз спасли друг другу жизнь, еще не означает, что мы друзья, понятно? Просто так получилось, что мы… оказались там в одно и то же время!

— Тебе нужно отдохнуть от работы. — сказала Салли. — Я собираюсь угостить Смуглянку коктейлем в благодарность, и Шельма хотела присоединиться. Что думаешь? Хватит ползать по шахтам, пора немного развеяться?

Ангуа боролась с бурлящими эмоциями. Смуглянка оказалась такой доброжелательной и более полезной, чем можно было ожидать от обладательницы шестидюймовых каблуков и нескольких квадратных дюймов одежды.

— Ну решайся, — сказала Салли подбодряюще. — Не знаю, как насчет тебя, но мне понадобятся некторые усилия, чтобы избавиться от вкуса этой мерзости во рту.

— Ох, ну ладно. Но это не значит, что мы подружились!

— Отлично, отлично.

— Я не из тех, кто обзаводиться подружками. — добавила Ангуа.

— Да, да. — сказала Салли. — Я это вижу.

Ваймс сидел, уставившись в свою записную книжку. Он написал слово "говорящий куб" и обвел его в кружок.

Краем уха он слышал звуки полицейского участка, доносящиеся снизу: суету во дворе старой лимонадной фабрики, где опять собрались Дополнительные подразделения, так, на всякий случай; погромыхивание полицейских повозок; разноголосый гомон, просачивающийся сквозь пол…

После некоторых раздумий, он добавил слово "старый колодец" и обвел его тоже.

В детстве он воровал сливы в садах Знахарского проулка, вместе с другими ребятишками. Половина домов стояли пустыми и никого это не волновало. Там был и колодец, но уже тогда он был доверху забит мусором. На его крышке росла трава. Им удалось найти кирпичи только потому, что они специально искали их.

Если предположить, что какая-то вещь, выброшенная более чем пятьдесят-шестьдесят лет назад, находилась в этом колодце, к которому прокапывались дварфы…

Даже сорок лет назад в Анк-Морпоке редко можно было встретить дварфа и они не были ни богаты, ни знатны, чтобы владеть Кубом. Это были трудяги, ищущие — уж как получится — лучшей жизни. Так какой же человек выбросит говорящий ящик, стоящий целые горы золота? Он должен быть совершенно ненормальным…

Ваймс выпрямился, не сводя глаз с каракулей. Где-то вдалеке Детрит кого-то разносил.

Он чувствовал себя так, словно переходил реку по камням. Вот он добрался до середины, но следующий камень был слишком далеко и перешагнуть на него можно было лишь с угрозой вывиха бедра. Но он уже поднял ногу и ему оставалось либо перешагивать, либо падать в воду…

Он написал: «Плут». Затем несколько раз обвел слово карандашем, проткнув при этом дешевую бумагу.

Плут несомненно был в Кумской Долине. Предположим, что он нашел там куб, бог его знает, как. Куб просто валялся там? Не в этом суть, но он забрал его домой. Он писал картину и сходил с ума, а в какой то момент куб начал разговаривать с ним.

Ваймс написал: "Ключевое слово?". Он обвел его вокруг, надавив так сильно, что карандаш сломался.

Может быть, ему не удалось отгадать выключающее слово? В общем, он выбросил куб в колодец…

Ваймс начал писать фразу: "Плут когда-нибудь жил в Знахарском Проулке?", затем сдался и постарался ее запомнить. В любом случае… Плут умер и впоследствии, была написана эта треклятая книга. Удалось продать не так уж и много экземпляров, но недавно ее переиздали и… но, сейчас в городе дварфов стало намного больше. Кое-кто из них прочитал книгу и каким-то образом понял, что весь секрет в кубе. Они решили найти куб. Но как? Черт возьми. Говорится ли в книге, что секрет Кумской Долины спрятан в картине? Может быть Плут… нарисовал что-то вроде шифра, поясняющего, где лежал куб? Ну и дальше что? Что можно было услышать от куба такого ужасного, чтобы убить бедолаг, присутствовавших при этом?

Боюсь, что смотрю на это дело не под тем углом. Это не моя корова. Это овца, да еще и с вилами. И она еще и крякает.

Он сбился с правильного пути, но ему уже удалось достать ногой до соседнего камня и он знал, что продвигается вперед.

Но куда он придет в конце концов? Что такого могло бы случиться, если бы появилось доказательство, что это дварфы устроили засаду троллям? Ничего такого, что уже не произошло. Вы всегда сможете найти себе оправдание и никого не волнует, что думают по этому поводу враги. В реальности, это ничего не изменит.

Послышался тихий стук в дверь, так стучат, когда втайне надеятся, что им не откроют. Ваймс соскочил с кресла и открыл дверь.

За дверью стоял А.И. Пессимальный.

— Это вы, А.И. - сказал Ваймс, он вернулся в свое кресло и отложил карандаш. — Заходите. Чем я могу вам помочь? Как рука?

— Э… Не могли бы вы уделить мне минутку внимания, Ваша Светлость?

Ваша Светлость, подумал Ваймс, но ему не хватило твердости, чтобы протестовать.

Ваймс вернулся в свое кресло. А.И. Пессимальный по прежнему был одет в кольчугу со значком Дополнительных. И он уже не так сильно сиял. Все-таки он летел через всю площадь после удара Кирпича, как мячик.

— Э… — снова начал А.И. Пессимальный.

— Вам придется начать с младшего констебля, но с вашими талантами, вы за год доберетесь до сержанта. И вы получите собственный кабинет. — сказал Ваймс.

А.М. Пессимальный закрыл глаза. — Откуда вы знаете? — выдохнул он.

— Вы вцепились в пьяного тролля зубами. — сказал Ваймс. — И я сразу сказал себе — вот прирожденный стражник. Это ведь то, о чем вы мечтали всю жизнь, так? Но вы были слишком маленьким, слабым и стеснительным, чтобы вступить в стражу. Послушайте, я всегда могу нанять сильных и здоровых стражников. Но сейчас мне больше нужны те, кто знает как ухватить карандаш, чтобы не сломать его…

— Вы будете моим адьютантом. — продолжил он. — Займетесь бумажной работой. Будете читать доклады и постарайтесь выделить важное. После того как вы уясните себе, что явяется важным, можете патрулировать два раза в неделю.

Слезы потекли по щекам А.И.Песимального. — Благодарю вас, Ваша Светлость. — сипло сказал он.

Если бы у А.И.Пессимального было что выпячивать, он бы выпятил свою грудь.

— Но сначала вы должны закончить ваш доклад о состоянии Стражи. — добавил Ваймс. — Такова договоренность между вами и Его Лордством. А сейчас, прошу извинить меня, я должен спешить. С нетерпением ожидаю вашего выхода на работу, младший констебль Пессимальный.

— Благодарю вас, Ваша Светлость!

— О, не надо называть меня "Ваша Светлость", — сказал Ваймс. На мгновение он задумался и решил, что этот человек заслужил все сруза, поэтому добавил — "Мистер Ваймс" подойдет.

Итак, мы делаем успехи, сказал он себе, после того, как А.И. Пессимальный удалился. И Его Лордству это не понравится, так что издержек не будет. "Quis custodiet ipsos custodes, э, qui custodes custodient?" Так будет звучать "кто сторожит сторожа, который сторожит стражников"? Скорее всего не так… Тем не менее, ход за вами, милорд

Он вернулся к своей записной книжке и снова стал ломать голову, когда дверь открылась без предварительного стука. Вошла Сибил с тарелкой.

— Ты плохо поел, Сэм, — заявила она. — а буфет у вас просто позорище! Весь покрыт грязью и липкий!

— Таковы уж полицейские, к сожалению. — виновато сказал Ваймс.

— Зато я почистила ваш заварник. — с удовлетворением добавила Сибил.

— Ты почистила наш заварник? — упавшим голосом сказал Ваймс. Очистить заварник было все равно, что очистить патину со старинного шедевра.

— Да, он там внутри чуть ли не смолой был покрыт. Среди ваших припасов нормальной пищи не найти, но мне удалось сделать сэндвич с бэконом, салатом и помидоркой.

— Спасибо, дорогая. — Ваймс осторожно приподнял кусочек хлеба сломанным карандашем. Похоже, что салата было слишком много — другими словами, там был один салат.

— К тебе пришли дварфы, Сэм. — сказала Сибил с таким видом, как будто ее мучало это известие.

Ваймс так быстро вскочил, что кресло перевернулось. — С малышом Сэмми все в порядке? — спросил он.

— Да, Сэм. Это городские дварфы. Думаю, ты их всех знаешь. Они сказали, что хотят поговорить с тобой о…

Но Ваймс уже скатывался по лестнице, вытаскивая на ходу свой меч.

Дварфы нервно толпились около стола дежурного офицера. Изобилие металлических штуковин, ухоженность их бород и толщина поясов указывали на то, что у этих дварфов всегда все было в порядке, вплоть до сегодняшнего дня.

Ваймс появился перед ними, как вихрь ярости.

Ах вы мрази, маленькие крысососы и червеглотатели! Вы, маленькие поддатые таскуны! Что вы принесли в мой город? О чем вы думали? Вам хотелось видеть здесь забурившихся? Осмелитесь ли вы осудить слова Мясодробилки, всю его желчь и тысячелетнюю ложь?

Что вы говорили тогда: "Я с ним, конечно, не согласен, но что-то в этом есть"? Или говорили: "Ох, он зашел слишком далеко, но уж такие сейчас времена"?

А теперь вы пришли ко мне, чтобы пожать руку и заявить — да, это так ужасно, но я тут не при чем? Но кто были все те дварфы в толпе? И разве не вы являетесь общественными лидерами? Кто ими руководил?

Так зачем вы пришли сюда, вы уродливые хныкающие стяжатели? Возможно ли, возможно ли, что вы пришли сюда жаловаться, после того, как охрана тех ублюдков попыталась убить мою семью? Может я нарушил какие-нибудь правила, наступив на ногу древнему закону? К черту с этим. К черту вас всех.

Он чувствовал, как слова рвались на свободу, и от усилий сдержать рвущиеся фразы у него разлилась желчь и запульсировали виски. Только одно скуление. Только один напыщенный стон. Только попробуйте.

— Ну? — спросил он требовательно.

Дварфы заметно попятились. Ваймсу стало интересно, не прочитали ли они его мысли, громким эхом раздающиеся в его голове.

Один из дварфов прочистил горло. — Коммандер Ваймс, — начал он.

— Вы Порс Сильнорук, так? — прервал его Ваймс. — Один из владельцев "Бурлей и Сильнорук"? Вы производите арбалеты.

— Да, коммандер, и…

— Сдать оружие! Всем! — резко сказал Ваймс.

Комната затихла. Углом глаза Ваймс заметил, как два полицейских-дварфа, до сих пор делающих вид, что заняты бумагами, приподнялись со своих сидений. В глубине души он понимал, что ведет себя угрожающе глупо, но в данный момент ему хотелось задеть дварфов, а он не мог позволить себе сделать это с помощью стали.

Несмотря на то, что дварфы носили свои воинственные железяки лишь для красы, они скорее бы сняли с себя штаны, чем отказались от топора. И это были серьезные городские дварфы, которые заседали в Гильдиях и тому подобное. О, боги, он зашел слишком далеко.

С некоторым трудом он выдавил из себя: — Топоры можете оставить. Все остальное сдать. Вы получите квитанцию.

На какое-то мгновение, довольно долгое мгновение, ему показалось, что они откажутся. Но затем, кто-то в толпе сказал — Я думаю, что мы должны пойти навстречу коммандеру. Настали трудные времена. Нам надо приспосабливаться к ним.

Ваймс вернулся к себе, оставив за спиной лязг и звон выкладываемого оружия, и кинулся в кресло так яростно, что сломал колесико. Квитанцией он хорошо их щелкнул по носу. Он был доволен собой. Квитанция была язвительным замечанием.

На его столе, на маленькой подставке, заказанной для него Сибил, стоял официальный жезл коммандера Стражи. Он был такого же размера, как и обычная полицейская дубинка, но был сделан из розового дерева и серебра, а не из железного дерева или дуба. Он, однако, был довольно увесистым. Достаточно тяжелым, чтобы отпечатать слова "ЗАЩИТА ТВОЕГО ПОКОЯ КОРОЛЬ", на дварфийском черепе.

Дварфов ввели в кабинет, они выглядели менее тяжеловесными, чем обычно.

Только одно слово, думал Ваймс, исходя желчью. Только одно чертово слово. Только попробуйте. Только вздохните не так.

— Итак, чем могу служить? — спросил он.

— Ммм… Я уверен, вы всех нас знаете. — начал Порс, пытаясь улыбаться.

— Возможно. Дварф рядом с вами, это Грабопот Громовик, недавно запустивший в продажу новую парфюмерно-косметическую серию "Секрет Леди". Моя жена постоянно пользуется вашими товарами.

Дварф Громовик, одетый в традиционную кольчугу, в трехрогом шлеме и с огромным топором, укрепленным за спиной, сконфуженно кивнул Ваймсу.

Взгляд Ваймса двинулся дальше. — А вы — Сет Железнокорка, собственник сети булочных, имеющих такое же название. А вы, очевидно, Гимли Буравчик, владелец двух знаменитых дварфийских ресторанов, а также только что открытого заведения "Берегись Крыса!" на улице Чердачной Пчелы.

Ваймс обвел гдазами свой кабинет, переводя взгляд от дварфа к дварфу, пока не вернулся к началу, где стоял дварф в довольно скромной по дварфийским стандартам одежде и пристально наблюдал за ним. У Ваймса была хорошая память на лица и он недавно его где-то видел, но никак не мог вспомнить, где именно. Может быть в толпе, из которой вылетел тот удачно брошенный обломок кирпича…

— Вас я не знаю. — сказал он.

— О, мы не были представлены друг другу, коммандер, — жизнерадостно сказал дварф. — Но меня чрезвычайно интересует теория игр.

… или в Академии игры в Бац мистера Сияющего? — подумал Ваймс. Голос дварфа напоминал голос того, кто столь дипломатично помог ему в подвале. На нем был простой круглый шлем, кожанная рубашка с какой то обычной кольчугой поверх нее и его борода была аккуратно пострижена, в отличии от густых куститстых бород дварфов. По сравнению с другими дварфами, он выглядел… изящно. Ваймс даже не увидел топора.

— Что вы говорите? — ответил он. — А я, собственно, в них совсем не играю. Так как вас зовут?

— Скромн Скромняк, командер. Скальт Скромняк.

Ваймс неторопливо взялся за свой жезл и покрутил его между пальцев.

— Что-ж не под землей? — спросил он.

— Кое-кто из нас идет в ногу со временем, сэр. Кое-кто из нас полагает, что темнота находится не в глубине, а в наших умах.

— Очень хорошо с вашей стороны. — сказал Ваймс.

Итак, теперь мы стали дружелюбными и дальновидными? Где же ты был вчера? Ничего, теперь у меня все козыри на руках! Эти ублюдки убили четверых дварфов, наших сограждан! Они ворвались в мой дом и пытались убить мою жену! А сейчас они в страхе пустились в бега! Ничего, куда бы они не побежали, я их заро… вытащу наружу!

Он поставил жезл обратно на подставку. — Итак, как я уже сказал, чем могу быть вам полезен… джентельмены?

Он почувствовал, что все дварфы, мысленно и физически, повернулись к Скромняку. Ага, подумал он, сдается, у нас здесь дюжина мартышек и один шарманщик, а?

— Чем мы можем вам помочь, коммандер? — спросил Скальт.

Ваймс уставился на него. Вы могли помочь тем, что остановили бы их. И не надо делать такие мрачные лица. Может быть вы и не говорили им «да», но я глубоко убежден, что вы и не сказали им "нет!" достаточно громко. Я вам абсолютно ничего не должен. Не надо искать у меня свое оправдание.

— Прямо сейчас? Выйти на улицу, подойти к самому большому троллю и сердечно пожать ему руку, может так? — сказал Ваймс. — Или просто выйти на улицу. Честно говоря, я очень занят, джентельмены, и посреди скачек не время для дружеских посиделок.

— Они направятся в горы. — сказал Скромняк. — Они будут держаться в стороне от Убервальда и Ланкра, потому что не уверены, какой прием им там окажут. И это значит, что они направятся в горы через Лламедос, где полно пещер.

Ваймс пожал плечами.

— Мы видим, что мешаем вам, мистер Ваймс. — сказал Сильнорук. — Но мы…

— У меня в морге лежат два мертвых убийцы. — сказал Ваймс. — Один из них отравлен. Вам что-нибудь известно на этот счет? И я — коммандер Ваймс, благодарю.

— Говорят, что они принимают яд замедленного действия перед важным заданием. — ответил Скромняк.

— Назад пути нет, а? — сказал Ваймс. — Это интересно. Но сейчас меня больше интересуют живые.

Он встал. — Я должен встретиться с заключенным-дварфом, который не хочет разговаривать со мной.

— Ах, да. Это должно быть Умноруль. — сказал Скромняк. — Он родился в городе, коммандер, но три месяца назад он отправился в горы на учебу, против родительской воли. Я уверен, он никогда не предполагал, что произойдет что-нибудь подобное. Он всего лишь пытался найти себя.

— Что же, теперь он может поискать себя в моих камерах. — сказал Ваймс твердо.

— Могу я присутствовать при его допросе? — спросил скальт.

— Зачем?

— Во-первых, это может предовратить слухи, что с ним жестоко обращались.

— Или способствовать им? — сказал Ваймс. Кто будет сторожить стражника? Я!

Скромняк невозмутимо взглянул на него. — Это могло бы… разрядить атмосферу, сэр.

— У меня нет привычки избивать узников, если вы это имеете в виду. — ответил Ваймс.

— И я уверен, что сегодня у вас такого желания не возникнет.

Ваймс открыл было рот, чтобы приказать вышвырнуть скальта вон и замер. Этот наглый маленький бездельник попал прямо в цель. Ваймс был на грани с самого отъезда из дома. Его кожа зудела, живот крутило и голова раскалывалась. Кто-то должен заплатить за всю эту… эту… в общем за все это, но только не такой несчастный статист, как Умноруль.

И он не знал, совсем не знал, что станет делать, если узник нахамит или попытается умничать. Избивание узников в закрытых комнатах… он знал куда это приводит. И если ты хоть раз пошел на такое из благих побуждений, ты пойдешь и ради плохих. Ты не можешь быть хорошим парнем, занимаясь плохими делами. Иногда нужна дополнительная пара глаз, чтобы сторожить стражника.

Правосудие должно чиниться на виду, поэтому он проследит, что все было сделано по правилам.

— Джентельмены, — сказал он, не отводя глаз со скальта, но обращаясь ко всей комнате в целом. — Я знаю всех вас, а вы знаете меня, вы все уважаемые дварфы с собственностью в этом городе. Я хочу, чтобы вы поручились за мистера Скромняка, потому что я никогда в жизни не встречал его. Давайте вы, Сета, я знаю вас несколько лет, что вы скажете?

— Они убили моего сына. — ответил Айронкраст.

Ледяные щупальца охватили его голову, сжали горло, скользнулив желудок и исчезли. На месте ярости остался озноб.

— Мне очень жаль, коммандер. — тихо сказал Скромняк. — Но это правда. Не думаю, что Гундер Железнокорка интересовался политикой. Он нанялся в шахту только потому, что хотел вкусить настоящей дварфийской жизни и помахать лопатой пару дней.

— Они бросили его в грязи. — сказал Айронкраст голосом, лишенным всяких эмоций. — Вы получите любую помощь, какая потребуется. Любую помощь. Но когда вы найдете их, убейте их.

Ваймс не мог придумать ничего другого, что сказать, кроме: — Я схвачу их.

Он не сказал — убить их? Нет. Нет, если они сдадутся, нет, если не они не будут вооружены. Я знаю, куда это ведет.

— Тогда мы уходим и позволим вам заняться своими делами. — сказал Сильнорук. — Скальт Скромняк нам известен, конечно же. Несколько современен, несколько молод. Не из тех скальтов, к которым мы привыкли, но… да, мы ручаемся за него. Доброй ночи, командер.

Ваймс сидел, уставившись на свой стол, пока они выходили один за другим. Когда он поднял голову, скальт был все еще здесь со своей терпеливой слабой улыбкой.

— Вы не похожи на скальта. Вы выглядите как обычный дварф. — сказал Ваймс. — Почему я о вас ничего не слышал?

— Возможно потому, что вы полицейский? — кротко ответил Скромняк.

— Ладно, я понял. Но вы не забурившийся?

Скромняк пожал плечами. — Я могу мыслить по-глубинному. Я был рожден здесь, коммандер, также как и Умноруль и не верю, что мне нужны горы над головой, чтобы быть дварфом.

Ваймс кивнул. Местный парень, не какие-то там горные старцы. Быстро соображает, также. Не удивительно, что элите он нравится. — Хорошо, мистер Скромняк, вы можете пойти со мной. Первое условие: у вас есть пять минут, чтобы найти набор для Баца. Надеюсь, вы с этим справитесь?

— Я думаю, что да. — ответил дварф слабо улыбаясь. — И второе условие?

— Сколько времени вам понадобится, чтобы научить меня играть? — спросил Ваймс.

— Вас? Вы вообще никогда не играли?

— Нет. Недавно один определенный тролль показал мне эту игру, но я с детства не играл в никакие игры. Хотя, когда я был мальчишкой, то был спецом в "крысе под мухой".[17]

— Ну, несколько часов… — сказал Скромняк.

— У нас нет столько времени. — ответил Ваймс. — Я даю вам десять минут.

Вечеринка началась в «Ведре» на Поблескивающей. Это был бар для копов. Мистер Чиз, владелец, понимал, что копам нужно. Им нравилось напиваться там, где ничего не напоминало бы им о работе. Веселье не поощрялось.

Но Смуглянка предложила перейти в "Наконец Открыто".

Ангуа была не в настроении, но у нее не хватило жестокости отказаться. Потому, что хотя у Смуглянки было телосложение, за которое любая другая женщина возненавидела бы ее, она была по настоящему милой. У нее была самооценка как у гусеницы и, как обнаруживалось во время разговора с ней, примерно такое же количество мозгов. Возможно, что дело заключалось в балансе. Возможно, какое-то доброе божество пообещало ей — прости, детка, ты будешь тупа, как валенок, но хорошая новость в том, что это не будет иметь никакого значения.