Балин. Сын Фундина. Государь Мории

Глава 14

Балин с недоверием заглянул в полумрак. Братья сноровисто поджигали факела, и вскоре оказалось, что кузница соединена с еще одной залой. Гладкий пол и ровные стены, ничего лишнего, и только в дальнем углу на подставке лежал довольно объемистый металлический шар. В отверстии сбоку торчала трутовая веревочка. Лони закрыл дверь.

— Мы специально отлили шар из самого твердого и прочного железа, которое нашли, — говорил Нали, поджигая трут. — Чтобы удержать «Драконье дыхание» внутри и посмотреть…

— И что будет? — быстро спросил Балин. Он с тревогой глядел, как тлеющий огонек все ближе подбирается к отверстию.

— Не знаем, — простодушно, в один голос ответили братья.

«Эта штука рванет, как фейерверк у Гендальфа, — понял Государь Мории. — Только еще хуже. Да что же мне везде опасности мерещатся…?»

— Ложись! — заорал он, сам брякаясь на каменный пол. Братья с лязгом, не задумываясь над приказом, упали следом. Балин еще успел подумать, что у них отменная реакция, и Оин не зря муштровал молодежь, как резкая вспышка полуденным солнцем осветила мрачные стены. Воздух осязаемо ударил в уши, что-то большое с угрожающим визгом пронеслось над головой, а потом звук пропал, Балин с изумлением понял, что он летит, и вокруг рушатся стены…

Очнулся Государь Мории от непонятной тишины. Зала теперь не выглядела ровной и гладкой. По потолку словно прошлась великанская рука с громадными когтями, вокруг могильными плитами лежали обрывки монолитных стен. Факела, сорванные с уничтоженных подставок, едва освещали помещение, продолжая гореть на заваленном камнями полу. Он с трудом встал, потрогал гудящую голову. Из носа, рта и ушей текла кровь. Балин повернулся, желая увидеть братьев, но в проеме сорванной двери стоял Оин. Неистовый что-то говорил, даже ругался, но Государь Мории не слышал его.

— Я оглох, — сказал он и обрадовался, услышав собственный голос. Издалека донеслись и другие звуки.

— Поганцы! — орал Оин, вытаскивая из-под завала Нали. — Вы что тут удумали! Вы же чуть все здесь не завалили!

— Я ранен, — довольно твердо произнес из другого угла Лони. — У меня кровь течет по ногам. Хотя, это пиво, — продолжил он через секунду и, уцепившись за стену, встал.

Уже через час Балин ужинал. Он изрядно повеселел оттого, что слух к нему все-таки вернулся. Обычного человека и даже эльфа такая контузия надолго бы уложила в постель. Но гномы, привыкшие к перепаду давления в горах и шахтах, к оглушающим звукам в кузнице, и сжившиеся с постоянными обвалами, когда приходилось целыми неделями выбираться из под камней без всякой посторонней помощи, уже через несколько минут после взрыва пришли в себя. Балин чувствовал себя неплохо, с довольным лицом он слушал доклады, уплетал за обе щеки мясо, запивал его пивом. Только иногда лицо государя Мории морщилось, словно от зубной боли. При испытании «драконьего огня» один из раскаленных железных обломков шара пробил котомку и прожег изрядную дыру в его алом плаще. Остальные новости, принесенные гномами, которые только что вернулись из глубин Мории, были одна другой приятнее.

Когда Балину показали, что привезли и принесли из кузницы Дарина, то гном на мгновенье потерял дар речи. Такого богатства он никогда не видел. Точнее, видел, в Одинокой горе, в сокровищнице дракона Смога — но и там не было столько мифрила!

— Оин, — наконец произнес Балин. — Думаю, что мы не должны просто хранить это, — он указал на сверкающие слитки. — Мы перекуем все в доспехи и оружие. Каждый воин в нашей армии будет иметь кольчугу, достойную эльфийского князя.

Неистовый согласно кивнул, а Балин подумал было о новом плаще, сплетенном из тончайшей мифриловой проволоки… Но тут же откинул эту мысль. Такая работа целому цеху гномов обойдется в несколько месяцев, а у государя Мории на счету каждый час и каждая пара рук. Вспомнив о плаще, Балин снова помрачнел.

— Так, — обернулся он к угрюмо сопевшим Лони и Нали. Братьев, как и самого Балина, отмыли от копоти, накормили и теперь все ждали от государя нагоняя.

— Вот что, чародеи-самоучки, — сказал Балин. — Опыты с «драконьим дыханием» приказываю прекратить. Если хотите заняться оружейным делом, предлагаю сделать вам вещь, которая называется «арбалет из арбалетов». Знаете такой?

Братья мрачно кивнули.

— Вот и занимайтесь, — продолжил Балин. — Укрепите Северные ворота так, чтобы даже мышь не проскользнула, не говоря уже о троллях.

Он снова посмотрел снизу вверх на здоровенных близнецов, отметив про себя толщину их шей и рук, а потом пробурчал:

— А какие бы молотобойцы вышли из вас, драконы недоделанные… Жаль, что отец вас не видит…

Потом он повернулся к Оину и с недовольством в голосе спросил:

— Говорят, ты привел орков…

— Не привел. Они сами сдались, — спокойно ответил Неистовый. — Ты сам всегда старался из любой мелочи извлечь пользу. Вот и я подумал, что они могут пригодиться. Третьи горизонты затоплены, от кузницы Дарина к Восточным воротам не пройти напрямую. Да и до Северных пришлось крюк давать в десять миль по восходящей. Вот тут орки за носильщиков и поработали. К тому же, один из них рассказал очень интересную историю. Я перескажу ее тебе позже…

— И что мы будем делать с ними? — проговорил Балин, только мельком заглянув в нишу, где были заперты три орка. Углубление в стене перекрывалось каменной дверью, открыть которую можно было только снаружи. Гном предполагал, что когда дверь откроется, на него пахнет целый букет орочьих запахов, но воздух в нише, не смотря ни на что, был свеж и чист. Балин догадался, что когда-то ниша была одним из вентиляционных окон, работающая по типу клапана только в одну сторону.

Оин на вопрос Балина многозначительно положил руку на секиру, заткнутую за пояс и пробурчал:

— Тебе решать…

Балин почесал голову.

— Ладно, подумаю. Хотя, чудится мне, ничего путного придумать не смогу. Разве что навечно приковать их к рукояти точильного камня. Или еще куда. Так ведь кормить их надо, поить, убирать за ними…

На этот раз голову почесал Оин.

— А ведь ты прав, — сказал он. — Я ведь помню, что с нижних горизонтов до верхних уровней были пробиты сквозные шахты и даже ездили платформы. Некоторые работали от падающей воды, а другие приводили в движение тролли…

— Ну, этим такое не под силу, — сказал Балин. — Вот если бы сотню — другую, а лучше бы на самом деле — тролля…

— Наловлю! — быстро отозвался Оин. Глаза гнома вспыхнули веселым бесшабашным огнем. «Теперь моя работа будет не только важна, но и полезна», — пронеслось в голове у Оина.

Балин еще раз посмотрел в раскрытую дверь. Взгляд его задержался на тощих руках, на ребрах, выпирающих из-под лохмотьев. Государь Мории покачал головой и сказал:

— Не надо. Сожрут больше чем сделают. Да и нет у нас столько надсмотрщиков, а я не маг, заклятий повиновения не знаю. Тут по другому надо.

— Ладно, — сказал Оин, запирая дверь. — Я сейчас в оружейные залы. А вечером зайду.

— Хорошо, — согласился Балин. — А я пока твоим мифрилом займусь.

— Он не мой, — проворчал едва слышно Оин, и друзья разошлись в разные стороны.

— Какими же силами владели наши предки? — изумленно прошептал Балин, когда Оин закончил говорить.

Неистовый пожал плечами и отхлебнул из кружки. Было похоже, что на него не произвели впечатления мощь и могущество противостоящего гномам противника. Оина вообще мало что удивляло. Зато сам он поражал многих. Балин долго размышлял о своем товарище. На первый взгляд Неистовый не производил впечатления. Не такой широкоплечий, как сам Балин, на два дюйма ниже ростом, он устрашал не толщиной рук или свирепостью лица. Напротив, лицо Оина всегда оставалось спокойным, и только глаза, расширенные, глубокие, казались подернутыми пеплом раскаленными углями. Если на свете и существовала реальная опасность, размышлял Балин, то вот она, сидит передо мной. Ее можно пощупать, можно ему даже улыбнуться, похлопать по плечу. Когда Неистовый двигался, то казалось, что он вот-вот нападет, именно на тебя, всегда готов ударить и не остановится, пока не добьётся своего. Более того, Неистовый Оин был невероятно ловок и силен, как настоящий сумасшедший. И то, что он только что рассказал Балину, казалось безумным бредом.

— Мория есть гномье царство, — сказал Оин, войдя в комнату Балина час назад. Тот уже собирался спать, и поэтому не был расположен к разговорам.

— Конечно, — отозвался Балин как можно дружелюбней. Оин водрузил на стол ведерную бадью с пивом и продолжил:

— У меня разговор.

— Конечно, — повторил Балин, и устало сел за стол, пододвинул к себе кружку.

Они долго сидели, рассматривая друг друга.

— Ты здорово поседел, — сказал вдруг Оин.

Балин чуть не выругался. Ему казалось, что разговор в столь позднее время пойдет не о его седине.

— Раньше в Мории жила Унголианта, — продолжил Оин, и Балин закрыл рот.

— Ее потомки до сих пор живут на дне Темной бездны. Я видел их, — рассказывал Оин, и Балин, мгновенно стряхнув сонливость, слушал, стараясь не пропустить ни слова. — Владыки стихий победили ее и преследовали, а она спаслась от погони в горах, прошла сквозь камень, отгородив себя от внешнего мира ловушками и магией. Внешний лабиринт Мории — это не творение гномов.

— Все это её дело, — Оин повел рукой, указывая на стены, на пол, на потолок. — Тысячи лет она заполняла здесь каждый закуток. Она сделала камни такими твердыми, что только молот Дарина может пробить Ворота в Морию.

— Но как же…? — ошеломленно пробормотал Балин.

— Наши предки? — усмехнулся Оин. — Они были великими гномами. Они пришли сюда столетия назад, когда зло, не имея возможности кормить себя, истончалось и уходило все глубже. Она спускалась все дальше, к самим костям земли. Я думаю, что все богатства Мории есть только то, что осталось от Унголиаты. Там, где она протекла сквозь камень, остался мифрил, ненасытное ее брюхо отдало нам золото и железо, которое она поглощала тысячелетиями. Зловонная отрыжка стала горючей смолой, дыхание — горным газом, горячие источники бьют там, где распались в ничто ее несуществующие артерии. А сколько драгоценных камней поглотила она в безудержном голоде?

— Уйдя из мира, она оставалась все так же голодна, но вокруг были лишь камни, и вскоре ничего не осталось делать, как жрать саму себя. Мы лишь подбираем то, что от нее осталось. Те, кто пришли сюда сотни лет назад, поначалу, наверно, даже не догадывались о силе, которая противостоит им, — Оин налил себе третью кружку пива. И вот тогда Балин прошептал:

— Какими же силами владели наши предки?

Улыбка тронула губы Оина, и он продолжал дальше:

— А может быть, и догадывались. Может быть, Дарин именно поэтому привел сюда свой народ. И он не сражался со злом, но смог его победить…

— Но ведь мы проиграли! — воскликнул Балин.

— Вот уж нет! — с такой же горячностью закричал в ответ Оин. — Я с радостью, вопреки твоему приказу говорю это слово — «нет». Потому что мы выиграли! Да, пусть говорят что угодно, но та битва осталась за нами. А сил она отняла столько, что в последней схватке не уцелел никто.

— О чем ты говоришь? — глаза Балина сверкали. — И почему говоришь так поздно, когда мы уже здесь и нас окружают стены, пропитанные древним злом?

— Злом? Что ты знаешь о зле, друг мой?

— Зло погубит нас!

— В стенах нет зла!

Друзья замерли, глядя друг на друга.

— Почему ты так считаешь? — чуть спокойней спросил Балин.

— Но это же глупость — считать, что зло существует. Посмотри вокруг себя, — Балин невольно окинул взглядом голые стены. Перехватив его взгляд, Оин продолжал:

— Если бы я был мастером кисти, то я бы раскрасил эту комнату всеми цветами радуги, создал бы настроение, и передал бы мысли, владеющие истинным художником. Но что бы сделало твое Зло? Стерло бы мой рисунок? Но стена-то останется — не злая и не добрая, просто серая стена. Понимаешь?

Балин поднял взгляд на Оина. В какое-то мгновенье Государь Мории почувствовал, что истина витает где-то рядом, еще недоступная, но уже почти осязаемая.

— Зло может разрушить стену…

— …останутся камни…

— Оно сотрет камни в порошок и ничего не останется…

— …даже этого самого «зла». Но стоит в пустоте появится хоть одному ростку, как добро победит… потому что зла уже не будет…да и не было его никогда, — уже рассмеялся Оин. — Наши предки наполнили эти залы своим искусством. Посмотри, выйди за дверь, здесь же работа тысяч мастеров! Древние фрески, колонны и мосты, барельефы и потолки — здесь все заполнено любовью и трудом. Я слышал в тишине нижних горизонтов песню молотов. Отдыхая среди гробниц, я чувствовал, как бьются сердца древних мастеров. Я смеялся в ответ детскому смеху в темноте переходов. Унголианта отступала, наш народ заполнял собой ее Бесцветье, превращая Ничто и Серость в красоту.

Балин вздрогнул. Ведь он тоже слышал детский смех и работу молотов во тьме Бездны…

— Тогда она решила дать бой, — продолжал Оин. — Она породила чудовищ и монстров, воплотила себя в черных тварей. Она стала сущностью, победила и сейчас же проиграла. Так перестает существовать тьма, когда зажигается свет… Твари, что бродят сейчас во тьме глубин Мории вполне смертны, в отличие от того существа, которое породило их. Я был здесь пять лет назад, и тогда гадов было гораздо больше. Видимо, они потихоньку поедают друг друга. Об этом и рассказал мне пленный орк, да я и сам видел… Смертельной опасности больше нет. Со всеми остальными справится мой топор, — усмехнулся Оин.

Балин с облегчением вздохнул. Он вдруг понял, что Неистовый не бредит безумными догадками, и все, что он только что рассказал — правда. От этой мысли Балину стало легче дышать. Он почувствовал, что задача, которую он взвалил на свои плечи, стала легче и как-то… светлее. Тысячи его сородичей, цари и князья, именитые мастера и простые молотобойцы, резчики и строители — все они, зная что живут на бочке с «драконьим дыханием», все равно творили и созидали, понимая — только в этом спасение. Они приняли на себя удар неведомого и абсолютного зла, проиграли и, ни смотря ни на что — победили. Они знали, что рано или поздно, он, Балин, придет сюда…

— Ладно, я пойду, — сказал вдруг Оин. — Тем более что пиво кончилось.

— Послушай, — заторопился Балин. — Я тут на досуге решил, что тебе стоит стать стражем Ворот. Это не просто. Справишься?

— Справлюсь, — проворчал Оин.

— Отлично, — просветлел лицом Балин.

— Слушай, у тебя такой роскошный подсвечник, куча свечей, а зажигаешь всего одну? Как в склепе у тебя тут, — говорил Оин, засовывая за пояс топор.

— Так я спать собирался, — ответил Балин.

— У самого золота и мифрила на пару королевств, а свечи бережет, — брюзжал Неистовый.

— Бережливость, вообще-то, к лицу каждому, — проговорил Балин, закрыв дверь за Оином. Государь Мории быстро разделся и нырнул под одеяло. Умеет таки Оин сюрпризы преподносить, — была его последняя мысль перед тем, как провалиться в теплую темноту…

Всю ночь Балина мучили кошмары. Ему снилось орки и тролли. Они лезли к нему уродливыми мордами, что-то кричали и смеялись. Зато проснулся Государь Мории с четким планом, что надлежит сделать с пленными.

Балин быстро оделся, перекусил в Обеденной зале. Оина он нашел около Морийского рва, увлеченно о чем-то беседующего с близнецами Лони и Нали.

— Здравствуйте, — поздоровался Балин со всеми. — Оин, у меня есть дело к твоим оркам.

— Они не мои, — глухо отозвался гном.

— На время поручаю их тебе, — без тени усмешки продолжал Балин. — Они станут нашими гонцами.

— Кем-кем? — не удержался Лони. Нали тоже прыснул в кулак.

— Они станут нашими гонцами к владыке Мордора, — серьезно повторил Балин, одарив близнецов гневным взглядом. Те сразу замолкли.

— Они отнесут Саурону мое предложение о мире, — говорил Государь Мории. — Это даст нам возможность выиграть время. Я пообещаю ему, что не буду трогать его слуг на севере Мглистых гор, и не стану больше расширять свои владения. Мории нам вполне достаточно. Кроме того, я напишу ему, что согласен платить дань…

— Дань? — вскричал Оин. — Да я…

— Не беспокойся. Никакой дани, понятное дело, не будет. Но таким образом мы можем обмениваться послами и посланиями до бесконечности. Я слышал, роханцы так и поступают. Вот уже в течение десятилетий между ними и Мордором идет переписка на счет знаменитых роханских коней. Но, насколько я знаю, еще ни один конь не был отправлен к Саурону.

Балин произнес это имя — Саурон — уже дважды в разговоре и не почувствовал того сковывающего страха, который испытывал раньше. Государю Мории не пристало бояться врагов — твердо решил гном. Пришло время смотреть опасности в глаза — решительно добавил он про себя.

— Да они выйдут из Ворот, порвут письмо, и разбегутся в разные стороны, — фыркнул Нали. — Знаю я этих тварей. Только и делов им, что послания разносить…

— Вот поэтому, — Балин повысил голос. — Я и собираюсь поручить Оину подготовить их.

Неистовый яростно фыркнул:

— Подготовить? — рыкнул он. — Да я их на сковороде подготовлю!

— Слушай меня, — тихо сказал Балин, и Оин сразу умолк. — Ты возьмешь три полосы хорошо закаленного железа и украсишь их древними рунами, гномьей вязью и даже золотом. А потом сделаешь оркам из этих полос такие ошейники, чтобы снять их можно было только с головой. Я думаю, их соплеменники будут очень заинтересованы, откуда у трех морийских орков взялись такие украшения. Поэтому гонцам придется…, - Балин выделил последнее слово, — …придется добраться до Саурона с нашим посланием.

Теперь бравая троица слушала государя Мории со всем вниманием. Но Балин не собирался вдаваться в мелочи.

— Понял приказ? — строго спросил он Оина.

— Понял! — твердо ответил тот.

— Тогда выполняй. Текст послания я подготовлю сам. Ори красиво перепишет его и отдаст тебе.

— А начнем мы так, — заревел вдруг Лони. — «Паршивая мордорская крыса…»

— «…Прежде чем читать это письмо, мы требуем, чтобы ты расцеловал наших послов в задницы, потому что это честь для тебя…», — подхватил Нали.

Балин, который уже спешил к выходу, улыбнулся. Он улыбнулся еще шире, когда услышал звуки двух звонких затрещин, которые Оин отвесил близнецам, когда Государь Мории скрылся за поворотом.

— А начнем мы так, — пробурчал Балин себе под нос. — «Великому Саурону, могучему и ужасному…»