Балкон для Джульетты

Н о в и к о в Г е о р г и й П е т р о в и ч, полковник милиции.

Ж у р а в л е в а Е л е н а Н и к о л а е в н а, лейтенант милиции.

С е р ж а н т м и л и ц и и.

С о р о к и н А р к а д и й П а в л о в и ч.

Д ж у л ь е т т а.

О з е р о в И г о р ь С е р г е е в и ч.

Т а н я, его жена.

Т и т о в А д а м А д а м о в и ч.

В а с и н а Р а и с а В и т а л ь е в н а.

Х л е б н и к о в.

Б е л к и н.

Я й ц е н о с о в а.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Летний вечер. Недостроенная дачная веранда. Малиновый закат отсвечивает на стеклах веранды. Два плетеных кресла, на столе бутылка вина, стаканы, ваза с фруктами. Слышны музыка, голоса, смех.

Появляется О з е р о в, озирается, прислушивается, встает на кресло, с полки над дверью достает охотничье ружье, патроны, заряжает. На веранду выходит С о р о к и н, он навеселе. Озеров поднимает ружье, прицеливается, но увидев Т а н ю, идущую следом за Сорокиным, отводит дуло в сторону.

Т а н я. Игорек, ты куда исчез? Что случилось? Почему у тебя ружье?

О з е р о в. Извини, Танюша, я, кажется, хватил лишнего…

С о р о к и н. Эх, молодежь, пить надо умеючи, не теряя головы. А ружьецо преотличное, дай-ка его сюда. (Отбирает.) Не знал, что ты охотник.

Т а н я. Зачем ты его достал?

О з е р о в. Вороны, проклятые, на нервы действуют: то горланят, то скрипят, как ржавые железные двери… Вот послушай.

Т а н я. Господи, да плюнь ты на них, я так и внимания не обращаю.

С о р о к и н. Ворона — птица полезная. И умна, ох как умна: ее так запросто не подстрелишь. А гостей перепугать можно. Пойдем, дружище, да за стол сядем, негоже пировать без хозяина.

Т а н я. В самом деле, Игорек, неудобно как-то, идем.

О з е р о в. Ладно, я сейчас, только до конца дойду, голову в ведро с холодной водой окуну.

С о р о к и н. А вот это разумно. Тебя проводить?

О з е р о в. Сам дойду.

Т а н я. Смотри не простудись!

С о р о к и н. Ну что вы, Татьяна Григорьевна, жара на дворе, июль, самый медовый для Подмосковья месяц.

Озеров уходит.

Т а н я. А знаете, он меня напугал.

С о р о к и н. Женщины — натуры впечатлительные, слишком впечатлительные. Только ружьишко это вы все-таки спрячьте подальше, мудрые люди говорят: оно, бывает, и само стреляет. (Бросает ружье.) Хорошо тут у вас, просто рай. Уезжать не хочется.

Т а н я. Если бы не вы, не было бы у нас этой дачи, дорогой Аркадий Павлович, ничего бы не было.

С о р о к и н. Никаких таких заслуг за собой не чувствую, Татьяна Григорьевна.

Т а н я. Нет, вы удивительный человек. Я уж и верить перестала, что есть на земле такие. Во многом разочаровалась.

С о р о к и н. На вас это не похоже. Да вам только позавидовать можно: молодой, любящий муж, прелестные девочки, да еще близнецы, вы — без пяти минут врач. Чего же еще желать?

Т а н я. Аркадий Павлович, мой муж способный архитектор?

С о р о к и н. Способный? Он — талант!

Т а н я. Но почему, почему ему так не везло? Ведь еще в институте ему предложили аспирантуру, тема диссертации была признана чуть ли не уникальной. И вдруг он проваливается на защите. Оказывается, кто-то перехватил его тему. Я думала, что он сойдет с ума! Мы ведь рассчитывали на успех: купили эту недостроенную дачу, влезли в долги, мне пришлось уйти с четвертого курса медицинского института и поступить на «Скорую помощь» медсестрой: две девочки, а муж никак не может найти работу по душе. В общем, кошмар… И вот тут-то он встретил вас. И все изменилось, как по волшебству.

С о р о к и н. Татьяна Григорьевна, голубушка моя, вы все так отчаянно преувеличиваете. Я сделал то, что заслужил ваш муж. Ни больше, ни меньше.

Т а н я. Знаете, Игорек предпочитает не разговаривать со мной на эту тему, очевидно, считает меня дурочкой. Расскажите мне все. Ну, пожалуйста.

С о р о к и н. Премудрость невелика. Я возглавляю экспериментальный цех домостроительного комбината. А уж само название «экспериментальный» требует новых, прогрессивных решений. Коттеджи, которые мы строим, должны быть красивы, удобны и современны. А ваш муж счастливо сочетает в себе архитектора и инженера. Он предложил нам и внедрил в производство то, чего мы так долго искали. Отсюда и почет, и заслуги, и, разумеется, премии автору.

Т а н я. Верите, я никогда не держала в руках столько денег!

С о р о к и н. Милая вы моя, то, чего слишком много, то, стало быть, ничего не значит.

Т а н я. Вы все шутите, Аркадий Павлович. Вначале я даже растерялась.

Появляются Р а и с а и Т и т о в. Раиса с бокалом в руке.

Т и т о в. Как сказано в Библии: «Бойтесь данайцев, дары приносящих»!

Р а и с а. Не каркайте, сейчас не библейские времена, вот пропиваем двадцатый век! (Пьет.)

С о р о к и н. А Адам Адамович у нас личность… внеисторическая.

Т и т о в. Да, придерживаюсь незыблемых принципов: миром управляет все низменное.

Р а и с а. Чушь. Вы просто неудачник и, как всякий неудачник, на все брызжете ядом. Танечка, его бросила жена, и правильно сделала: если ты не красавец, то по крайней мере будь щедрым! А он превратил свою квартиру в мебельный магазин, из-за каждой импортной «стенки» на стену лез, а с женой спал на раскладушке, весь хрусталь обернул целлофаном, сервизы — ватой, а ели из тарелок, украденных из нашей комбинатовской столовой, бррр!

Т а н я. Раиса Витальевна, простите, говорить так о человеке, да еще в глаза…

Т и т о в. А я не обижаюсь, я на все смотрю философски: избыточный прирост семейного бюджета неизбежно ведет семью к катастрофе. Берегитесь, Татьяна Григорьевна, это и вас не минует. У меня острый глаз: я бывший часовщик.

Возвращается О з е р о в.

Р а и с а. Игорь Сергеевич, куда это вы прячетесь? Без вас задохнуться можно, внесите хоть вы свежую струю.

О з е р о в. Извините, прошелся по участку, так сказать, оглядел свои владения.

Р а и с а. Один? Вы забыли про дам, да и вернулись без цветов…

Т а н я (спохватываясь). Господи, у меня же пирог сгорит! (Убегает.)

С о р о к и н. А вот это уже катастрофа. В такие минуты женщину одну оставлять нельзя. (Уходит.)

За ним потянулся и Титов. Раиса оперлась на руку Озерова.

О з е р о в. Что с вами?

Р а и с а. Подвернула каблук. Взгляните, пожалуйста.

О з е р о в. Присядьте, так вам будет удобнее.

Р а и с а (не сразу). Почему у вас такое серьезное лицо?

О з е р о в. Черт, тут столько набито гвоздей…

Р а и с а. Из вас никогда не получится научный сотрудник. В вас нет солидности, этакого апломба, да и портфеля из крокодильей кожи тоже нет. Вот разве иногда вдохновение в глазах вспыхнет… А мой супруг безнадежен, настолько заурядная личность, что на улице не могу отличить его от прохожих. Какая уж тут любовь! А, между прочим, от личной жизни человека зависит и его общественная рентабельность. Вы согласны?

О з е р о в. Что? Да, очевидно, вы правы.

Р а и с а. Так давайте же улучшать свою личную жизнь, насколько это возможно! Вы думаете, я дура. Я просто ничего не испытавшая в жизни женщина. Заметьте, не человек, а женщина. В остальном я всем довольна.

О з е р о в (передавая ей туфлю). Раиса Витальевна, можете надевать.

Р а и с а. Да, вы интеллигент до мозга костей. А что такое интеллигентность — это все видеть… наоборот. Даже такие понятия, как жена, семья, верность — все это становится относительным. Простите меня, Игорь Сергеевич. Я, кажется, выпила лишнее.

Они уходят. Слышна музыка, голоса, смех. Неожиданно раздается звук сирены «скорой помощи». На веранду выбегает Т а н я, следом О з е р о в.

О з е р о в. «Скорая помощь»… Это опять за тобой?

Т а н я. Нет, проехала мимо. Ну что ты сегодня так нервничаешь?

О з е р о в. Прости, напугала меня сирена эта проклятая… Нет, во всем виноват я: сорвал тебя из института, искалечил тебе жизнь!

Т а н я (прикрывая его рот рукой). Никогда, слышишь, никогда не говори мне этого. Я счастлива, люблю свою работу. Слышишь?

О з е р о в. Милая ты моя, славная Танюшка. Люблю я тебя без памяти. А за то, что ты мне двух девочек подарила, — при жизни тебе золотой памятник поставить надо!

Пауза.

Т а н я. Поседел ты у меня, Игорек.

О з е р о в. Это от дыма: курю много.

Т а н я. Скажи, родной, что все-таки тебя тревожит? Я же чувствую: по ночам не спишь, уединяться от меня стал. Теперь-то у нас ведь все устроилось, лучшего и желать не надо. Разве я не права?

О з е р о в. Ты, конечно, права, все устроилось.

Т а н я. Ну вот видишь. Поцелуй меня.

Появляется С о р о к и н.

С о р о к и н. Пардон. Я просто хочу покурить.

О з е р о в. Курить можно в комнате, у нас не возбраняется.

Т а н я. Аркадий Павлович, а Игорек, кажется, начал обретать душевный покой. После ведра холодной воды.

С о р о к и н. Завидую вашему счастью, завидую. Его надо беречь, Игорь Сергеевич, за него сражаться надо.

О з е р о в. Берегу. Вашими молитвами, Аркадий Павлович.

Т а н я (не сразу). Я чувствую, вам надо поговорить. Не буду мешать. (Уходит.)

О з е р о в. Так о чем же пойдет речь?

С о р о к и н (усаживается в кресло). Жить в ладу с самим собой — это величайшее благо для человека, Игорь Сергеевич.

О з е р о в. И вам это удается?

С о р о к и н. Как вам сказать? (Откупоривает бутылку, стоящую на столе, разливает вино по стаканам.) Не помню, кто-то изрек: «Нравственно лишь то, что биологически полезно».

О з е р о в. Мерзавец изрек.

С о р о к и н. Возможно. Но моя совесть чиста. А ваша? Да, я люблю вкусно поесть, пить марочный коньяк. И, конечно, красивых женщин. И зарабатывать на все это умею. Как? Я выжимаю все из своих возможностей, знаний, опыта и здоровья, все, что только могу, и ни капли себя не жалею. И вас хочу приучить к этому. Ну разве мы с вами виноваты, что другие ленивы, нерадивы или лишены талантов?

О з е р о в. Только не надо о талантах.

С о р о к и н. Хорошо, не буду. Знаете, я хочу поднять бокал за счастье в этом доме, за то, чтобы…

Не успевает договорить: удар бутылкой по голове сваливает его. И этот удар наносит ему Озеров.

Кабинет следователя. В кабинете лейтенант Ж у р а в л е в а и О з е р о в.

О з е р о в. Товарищ лейтенант, разрешите стакан водички.

Ж у р а в л е в а. Пожалуйста, Игорь Сергеевич.

О з е р о в. Спасибо.

Ж у р а в л е в а. Итак, продолжим нашу беседу.

О з е р о в. Допрос, товарищ лейтенант, допрос.

Ж у р а в л е в а. Я ничего не записываю.

О з е р о в. Можете писать. Я полностью признаю свою вину. Да, я нанес удар по голове человеку. И мог его убить.

Ж у р а в л е в а. Пожалуйста, поподробнее.

О з е р о в. Это произошло на даче, вчера. Ко мне приехали гости. Среди них и мой начальник Сорокин Аркадий Павлович. Естественно, мы выпили.

Ж у р а в л е в а. Много?

О з е р о в. Нет, я вообще не пью.

Ж у р а в л е в а. Продолжайте.

О з е р о в. А когда мы вышли с Аркадием Павловичем на веранду, я его ударил.

Ж у р а в л е в а. За что?

О з е р о в. Извините, но вот этого я вам не скажу.

Ж у р а в л е в а. Почему?

О з е р о в. Нет, нет…

Ж у р а в л е в а. Ревность? У вас молодая красивая жена, я видела ее в приемной. Итак, ревность?

О з е р о в. Я слишком люблю свою жену, чтобы оскорблять ее подозрением.

Ж у р а в л е в а. Между вами был какой-нибудь конфликт?

О з е р о в. Никогда. Он и не из тех, кто ищет ссоры.

Ж у р а в л е в а. Тогда что же?

О з е р о в. Я отказываюсь отвечать на ваш вопрос. Разве следствию недостаточно чистосердечного признания собственной вины?

Ж у р а в л е в а. Игорь Сергеевич, вы же разумный человек. От того, какие мотивы побудили вас совершить преступление, зависит и мера наказания. Поймите, речь идет о вашей судьбе.

О з е р о в. Мне нечего добавить.

Пауза.

Ж у р а в л е в а. Вы интеллигентный человек, семьянин, вы понимаете, что совершили… мерзкое, чудовищное преступление: вы подняли руку на человека! Вы покушались на жизнь!

О з е р о в. Разрешите закурить?

Ж у р а в л е в а. Нет, я женщина, и я не курю.

О з е р о в. Простите.

Ж у р а в л е в а. Вы не хотите помочь ни себе, ни следствию, Игорь Сергеевич.

О з е р о в. Я очень устал. Отведите меня в камеру.

Ж у р а в л е в а. Вот ваш пропуск. Ступайте домой и хорошенько обо всем подумайте. У вас еще есть время, Игорь Сергеевич, до свидания.

О з е р о в. Домой? Вы отпускаете меня домой? До свидания. (Уходит.)

Ж у р а в л е в а (нажимая клавиш селектора). Лейтенант Журавлева. Пригласите, пожалуйста, Сорокина Аркадия Павловича. (Выключает селектор.)

Стук в дверь.

Да, войдите!

Входит С о р о к и н, у него перевязана голова.

С о р о к и н. Сорокин Аркадий Павлович. Вызывали?

Ж у р а в л е в а. Садитесь, пожалуйста.

С о р о к и н. Благодарю. Простите, ваше имя-отчество?

Ж у р а в л е в а. Елена Николаевна.

С о р о к и н. Очень приятно.

Ж у р а в л е в а. Как ваше самочувствие, Аркадий Павлович?

С о р о к и н. Заживет как на кошке, бывало и похуже.

Ж у р а в л е в а. Когда же, если не секрет?

С о р о к и н. Какие там секреты? Видите ли, я счастливый владелец собственной машины, и шишек на мне больше, чем заклепок на ее кузове… Что поделаешь, хобби!

Ж у р а в л е в а. Мне нравится ваше бодрое настроение.

С о р о к и н. Позвольте полюбопытствовать, Елена Николаевна: чем обязан вызову в столь серьезное учреждение?

Ж у р а в л е в а. Мне поручено расследование о нанесении вам телесных повреждений.

С о р о к и н. Простите, не понял.

Ж у р а в л е в а. Вчера на даче ваш сослуживец Озеров Игорь Сергеевич тяжелым предметом нанес вам удар по голове. Свидетельством чему вот этот акт медицинского заключения. И… ваша повязка.

С о р о к и н. Игорь Сергеевич? Нанес мне удар? Нет, тут какое-то недоразумение…

Ж у р а в л е в а. Недоразумение?

С о р о к и н. Простите, чушь какая-то.

Ж у р а в л е в а (не сразу). Вы, Аркадий Павлович, может быть, еще не совсем здоровы, и я напрасно так рано вас потревожила?

С о р о к и н. Я вполне здоров и нахожусь, как говорится, в доброй памяти, уверяю вас.

Ж у р а в л е в а. Тогда объяснитесь.

С о р о к и н. Господи, да чего тут объяснять. Ну действительно, выпили, и выпили солидно, я вышел на веранду подышать свежим воздухом.

Ж у р а в л е в а. Озеров заявил, что он не пьет.

С о р о к и н. Товарищ лейтенант, кому хочется расписываться в собственных грехах, да еще в этих стенах? Я отлично помню, как оперся о дверной косяк веранды, — а она недостроена, это можно проверить, — и тут сверху на меня свалился ящик с инструментами. Еще отчетливо помню, как я отшвырнул его. А вот дальше провал.

Ж у р а в л е в а. Постойте, постойте… Не более как несколько минут назад Озеров на этом самом месте признался в том, что он умышленно нанес вам удар. Чему вы улыбаетесь?

С о р о к и н. Да Игорь Сергеевич и клопа-то не раздавит, пожалеет, он у нас не от мира сего, ему бы, по прежним временам, в монахи, в юродивые. Извините за столь нелестную характеристику, но это любя.

Ж у р а в л е в а. Уважаемый Аркадий Павлович, он давал показания тоже в здравом уме и твердой памяти.

С о р о к и н. Сейчас — не сомневаюсь. Но вчера было столько выпито, мы все так отяжелели, что…

Ж у р а в л е в а (перебивая). Озеров говорит, что он не пьет.

С о р о к и н. Тем более ему такая нагрузка оказалась не по разуму.

Ж у р а в л е в а. По какому случаю была пирушка?

С о р о к и н. Игорь Сергеевич получил премию.

Ж у р а в л е в а. Премию? За что?

С о р о к и н. За внедрение новой технологии в нашу строительную практику.

Ж у р а в л е в а. А вы заведующий экспериментальным цехом домостроительного комбината номер четыре?

С о р о к и н. Совершенно верно.

Ж у р а в л е в а. Озеров — конструктор и ваш подчиненный?

С о р о к и н. Точно так.

Ж у р а в л е в а. Вернемся к делу. Значит, вы категорически утверждаете, что травма, полученная вами, произошла не по вине Озерова, а случайно?

С о р о к и н. Помилуйте, Елена Николаевна, зачем Озерову совершать этакое злодейство?

Ж у р а в л е в а. И вы готовы подписаться под своими показаниями?

С о р о к и н. Разумеется, хоть сейчас.

Ж у р а в л е в а. Ну что ж, вот вам лист бумаги, вот ручка, пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату и подробно изложите все, что вы мне вот здесь рассказали. Но предупреждаю: если ваши утверждения окажутся ложными…

С о р о к и н (улыбается). …Я понесу ответственность по всей строгости закона. Глубокоуважаемая Елена Николаевна, я себе не враг. Но оклеветать невинного — на такое, простите, я не способен. (Уходит.)

Ж у р а в л е в а. Черт знает что! Мистика какая-то. (Нажимает на клавиш селектора.) Лейтенант Журавлева. Пожалуйста, соедините меня с Григорием Николаевичем.

Г о л о с (по селектору). Товарищ полковник не отвечает.

Ж у р а в л е в а. Очень жаль. (Выключает селектор.) Вот тебе и легкое дельце, лейтенант Журавлева!

Стук в дверь. На пороге Н о в и к о в.

Товарищ полковник?

Н о в и к о в. Шел мимо, смотрю — у вас людей много вызвано, вот и решил заглянуть.

Ж у р а в л е в а. А я звоню вам, хотела проситься на прием.

Н о в и к о в. Телепатия, Елена Николаевна. Слушаю вас.

Ж у р а в л е в а. Георгий Петрович, я только что беседовала с Озеровым и потерпевшим Сорокиным. Озеров полностью признает свою вину, а Сорокин все отрицает!

Н о в и к о в. Как то есть все?

Ж у р а в л е в а. Утверждает, что все произошло абсолютно случайно, что Озеров был пьян, ему померещилось в горячке, и он просто сам себя оговаривает.

Н о в и к о в. Любопытно. А в каких отношениях они друг с другом?

Ж у р а в л е в а. По показаниям Сорокина — в нормальных, почти дружеских.

Н о в и к о в. Очень любопытно. И какие же ваши выводы?

Ж у р а в л е в а. Георгий Петрович, тут что-то нечисто.

Н о в и к о в. Не густо.

Ж у р а в л е в а. Поэтому я и решила посоветоваться с вами.

Н о в и к о в. Со мной? Я, товарищ лейтенант, не господь бог. (Задумывается.) Значит, потерпевший категорически отрицает вину Озерова? А Озеров настаивает на том, что именно он совершил это преступление? Кому из них выгодна ложь?

Ж у р а в л е в а. Только не Озерову.

Н о в и к о в. Почему?

Ж у р а в л е в а. Озерова ждет скамья подсудимых.

Н о в и к о в. А разве мы не знаем случаев, когда самооговор являлся средством, чтобы скрыть более тяжкое преступление? Нет, поищем другое объяснение.

Ж у р а в л е в а. Оба работают в одном экспериментальном цехе.

Н о в и к о в. И что из этого?

Ж у р а в л е в а. Озеров — подчиненный Сорокина.

Н о в и к о в. Если бы было наоборот, тогда бы звучало убедительно. Характеристики на обоих у вас есть?

Ж у р а в л е в а. Сорокин — опытный, заслуженный производственник, замечаний по службе не имеет, холост.

Н о в и к о в. Холост? Он что же, обижен на весь женский род?

Ж у р а в л е в а. Георгий Петрович, я…

Н о в и к о в. А Озеров?

Ж у р а в л е в а. Бывший аспирант, защищал кандидатскую диссертацию по современной архитектуре; потерпев неудачу, перешел на работу в экспериментальный цех, тоже никаких замечаний, отец семейства.

Н о в и к о в. Мда… Ничего и никому не ясно. Вот тут-то и начинается настоящая следственная работа, товарищ лейтенант. (Вдруг.) Постойте, погодите… Вы говорите: экспериментальный цех? Это не четвертого ли стройкомбината?

Ж у р а в л е в а. Четвертого.

Н о в и к о в. Помню, в позапрошлом году к нам поступил материал о финансовых и технологических нарушениях… Но ничего криминального тогда не обнаружили. Поднимите-ка заново весь этот материал.

Ж у р а в л е в а. Хорошо.

Н о в и к о в. И вот что, направьте-ка туда, в этот экспериментальный цех, комплексную ревизию. Пусть все тщательно проверят.

Ж у р а в л е в а. Слушаюсь, товарищ полковник.

Н о в и к о в. Не там ли собака зарыта, а?

Ж у р а в л е в а. Очень, очень возможно. Даже наверняка!

Н о в и к о в. Не будьте столь категоричны в своих выводах, Елена Николаевна. А сейчас действуйте и держите меня в курсе всех дел.

Гаснет свет.

Контора экспериментального цеха. Большая комната в финском коттедже, очень скромно обставленная: два-три письменных стола, простые стулья, шкаф с документацией, пишущая машинка, сейф, на стене — диаграмма выполненных работ. Здесь Р а и с а и Х л е б н и к о в. Раиса ведет какие-то подсчеты. Хлебников прикуривает новую сигарету от только что выкуренной.

Р а и с а. Хлебников, перестаньте курить!

Х л е б н и к о в. Кошки на душе скребут.

Р а и с а. У вас, Хлебников, есть душа? Не смешите. Вы, как и все мужчины, толстокожи и неодушевленны, вроде вот этой доски. (Стучит по столу.)

Х л е б н и к о в. Двести рублей спрятал — заначка от жены. А куда — забыл!

Р а и с а. Заначка от жены… А ведь вы когда-то, Хлебников, клялись ей в любви, она была для вас единственным желанным и дорогим человеком.

Х л е б н и к о в. Что вспоминать, Раиса Витальевна.

Р а и с а. Да, если любовь пустить на самотек, она превратится просто в семейную жизнь. Нет, женщина должна поставить себя так, чтобы мужчина всегда чувствовал себя перед ней в долгу.

Х л е б н и к о в. Моя соседка, чтобы заставить мужа смотреть передачу по телевидению «Пьянству — бой!», каждый раз ставит ему пол-литра. И он ей за это ручки целует — во как!

Р а и с а. Знаете, Хлебников, когда я слушаю вас, у меня начинают ныть… даже искусственные зубы.

Х л е б н и к о в. Начальство идет.

Раиса выглядывает в окно, быстро достает косметичку, пудрится, подкрашивает губы. В контору входят С о р о к и н и О з е р о в.

С о р о к и н. Хлебников, почему здесь рассиживаешься? Твоя бригада с утра должна была приступить к сборке коттеджей в дачном поселке Вишняки!

Х л е б н и к о в. Жду автомашину, шеф, я думал…

С о р о к и н. Думать надо в свободное от работы время или на пенсии. Убирайся.

Хлебников уходит.

Раиса Витальевна, оставьте нас вдвоем.

Р а и с а. У меня срочная работа.

С о р о к и н. Ну, так что у вас, Игорь Сергеевич?

О з е р о в. Вот мое заявление.

С о р о к и н. Что за чушь?

О з е р о в. Аркадий Павлович, вы понимаете, что после всего случившегося я не могу оставаться здесь.

С о р о к и н. А, собственно, что случилось? Ничего не произошло, ровным счетом ничего!

О з е р о в. Но позвольте…

С о р о к и н. Не позволю! Чтобы руководитель оставлял производство в рабочее время. Вот за это я могу влепить вам выговор. (Рвет заявление.) Ступайте, Игорь Сергеевич, на носу конец квартала, а в первом цехе еще конь не валялся. План сорвать можем. План!

О з е р о в. Вы ставите меня в идиотское положение…

С о р о к и н. Я все сказал!

Озеров ушел, хлопнув дверью.

Р а и с а. Ну и самообладание у вас, Аркадий Павлович.

С о р о к и н. О чем это вы, Раиса Витальевна?

Р а и с а (не сразу). А ведь тому… невероятному происшествию есть свидетель.

С о р о к и н. Свидетель? Кто?

Р а и с а. Он перед вами.

Пауза.

С о р о к и н. Раиса Витальевна, вы печатать на машинке умеете?

Р а и с а. Разумеется.

С о р о к и н. Тогда прошу вас сесть за нее.

Р а и с а. Пожалуйста.

С о р о к и н, (диктует). «Приказ номер 175». Сегодняшнее число. «Бухгалтера экспериментального цеха Васину Раису Витальевну уволить по собственному желанию, согласно поданному заявлению». Моя подпись. Все.

Р а и с а (вытаскивая из машинки закладку). Уважаемый Аркадий Павлович, если я подам заявление об уходе, то с работы придется уйти… вам! Я своих слов на ветер не бросаю, я женщина деловая. (Выходит.)

С о р о к и н. Деловая древесина! (Распахивает дверь.) Раиса Витальевна, вернитесь!

Р а и с а возвращается.

Извините, я погорячился. Ну, с кем не бывает… Отошла? Я ведь о ком пекусь, разве о себе думаю? Об этом идиоте Озерове. Да скажи я правду — вмажут ему лет пять, и вся его карьера, весь его талант псу под хвост! А мне от этого легче? Позор только на весь комбинат. Ты-то хоть это понимаешь?

Р а и с а. И за что это он вас по такой умной головке?

С о р о к и н. Спьяну. Жену приревновал.

Р а и с а. К вам?! Вот умора, не смешите.

С о р о к и н. А я еще кое на что гожусь, Раиса Витальевна, жаль, что не все женщины это понимают.

Р а и с а (не сразу). Знаете, я была лучшего мнения об умственных способностях Игоря Сергеевича Озерова… Ошибалась?

С о р о к и н. Раиса Витальевна, каждый человек, уже сам по себе, досадная ошибка природы, и не будем заблуждаться на этот счет.

Р а и с а. Никак не возьму в толк: защищаете вы его или хотите вцепиться ему в горло?

С о р о к и н. Вы свободны.

Раиса уходит. Появляется Т и т о в.

Т и т о в. Вызывали, Аркадий Павлович?

С о р о к и н. Садись. У меня только что произошел разговор с Раисой. Разговор, от которого я чувствую разлив желчи в печени.

Т и т о в. Что такое?

С о р о к и н. Она все видела.

Т и т о в. Эпизод на даче? Пустая болтовня.

С о р о к и н. Пустая болтовня иной раз сшибает крепче увесистого кулака!

Т и т о в. Аркадий Павлович, порядочному человеку невозможно обойтись без неприятностей и конфликтных ситуаций. А раз так, то человек должен встречать их во всеоружии.

С о р о к и н. Дустом, что ли, от них посыпаться?

Т и т о в. Стал я в памяти все события перебирать — из бессонницы тоже кое-что можно выжать — и пришел к такой мысли…

С о р о к и н. Выкладывай. Ведь ты у меня мозговой центр.

Т и т о в. Наша очаровательная Раиса Витальевна влюблена, влюблена, как только может влюбиться женщина бальзаковского возраста.

С о р о к и н. В кого это еще?

Т и т о в. В нашего Игоря Сергеевича.

С о р о к и н. В Озерова?! Чепуха… Он однолюб и вот такой цепью прикован к своей семье.

Т и т о в. Но и не святоша. Вот их бы и запрячь в одну упряжку, чтоб тащили воз. Наш воз, производственный.

С о р о к и н (не сразу). Вот ты каков… Изнасиловать святые чувства?

Т и т о в. Сила и насилие — понятия разные. Тут надо действовать тонко, Аркадий Павлович.

С о р о к и н. Вот и действуй, тебе и карты в руки.

Т и т о в. У вас ко мне все?

С о р о к и н. Тебе этого мало?

Т и т о в. И вам больше ничего не известно?

С о р о к и н. Перестань из меня жилы тянуть.

Т и т о в. К нам в цех назначена комплексная ревизия.

С о р о к и н. Ревизия?

Т и т о в. По просьбе районного отдела ОБХСС.

С о р о к и н. Как узнал?

Т и т о в. Знакомый ревизор. Жаль, что он не вошел в состав комиссии.

С о р о к и н. А у нас все в ажуре.

Т и т о в. Аркадий Павлович, а ради утехи их самолюбия можно и выдать часть наших грехов.

С о р о к и н. Как выдать? Самим? Ты что, выпил с утра?

Т и т о в. С утра не имею привычки.

С о р о к и н. Тогда давай членораздельно и по порядку.

Т и т о в. Постараюсь. Эту ревизию назначил ОБХСС, значит, они будут копать и все перетряхивать, как говорится, с потрохами. Это займет много времени, нервотрепки, да и государству и производству убыток. А мы сами укажем им на наши грехи.

С о р о к и н. Да не крути ты, дьявол!

Т и т о в. Мы подбросим ревизии а н о н и м к у. И напишем ее с а м и ж е н а с е б я.

С о р о к и н. Спятил.

Пауза.

Т и т о в. Конечно, исповедоваться перед богом легче, чем перед людьми. Но разве не гениально все то, что так просто?

С о р о к и н. Постой, а ведь в этом что-то есть, есть какая-то сермяга…

Т и т о в. Определенно. Пока ревизия кинется на тот кусок, который мы им кинем, пройдет время, а за это время мы сами ликвидируем наши недостатки — у кого их нет?

С о р о к и н. Нет, Адам Адамович, ты определенно гений. А уж прохвост — каких и свет не видывал!

Т и т о в. Аркадий Павлович, извините, мы напрасно теряем время, а оно сейчас ох как дорого…

С о р о к и н. Пойдем к тебе, а то здесь как проходной двор.

Т и т о в. И возьмите, пожалуйста, нужную документацию. (Уходит.)

Сорокин собирает папки, уходит за Титовым. Слышно, как где-то рядом по радио передают урок производственной гимнастики.

Входят Р а и с а и О з е р о в.

О з е р о в. Что случилось, Раиса Витальевна?

Р а и с а. Ровным счетом ничего. Перерыв — слышите? Передают производственную гимнастику. Я не хочу, чтобы нас с вами видели вдвоем.

О з е р о в. Почему такая таинственность?

Р а и с а. Ваши эмоции идут впереди разума. Никогда бы не подумала, что вы такой отчаянный человек.

О з е р о в. Вы о чем?

Р а и с а. Я все видела. Значит, вы приревновали Сорокина к вашей жене? Так, по крайней мере, он утверждает.

О з е р о в. Во всем фальшив!

Р а и с а. Вы растете прямо на глазах. Я почти влюблена в вас.

О з е р о в. Так откровенно?

Р а и с а. Откровенность — единственный осколок свободы у цивилизованного человека.

О з е р о в. Я люблю свою жену.

Р а и с а. Бог с ней. (Целует Озерова.) А теперь убирайтесь вон. Я сказала: вон!

О з е р о в. Но где же во всем этом логика?

Р а и с а. Нелогичность в поступках женщины и есть железное проявление логики: так она достигает уважения к себе. Я вам нравлюсь?

О з е р о в. Нет, совсем нет. Нет! (Уходит.)

Р а и с а (тихо смеется). Отрицание там, где можно обойтись молчанием, означает надежду.

Стук в дверь.

Войдите.

Входит Д ж у л ь е т т а.

Д ж у л ь е т т а. Здравствуйте. Могу я видеть товарища Сорокина Аркадия Павловича? У меня к нему письмо.

Р а и с а. Служебное?

Д ж у л ь е т т а. От моей мамы.

Р а и с а. Опять рекламация, опять претензии по поводу дачи?

Д ж у л ь е т т а. Дача? У нас нет никакой дачи. Просто меня мама просила передать этот пакет товарищу Сорокину: она сегодня уезжает на Север, уезжает надолго.

Раиса хочет вскрыть.

Нет, пожалуйста, не надо, мама просила не вскрывать! Я и сама не знаю содержания.

Р а и с а. Что-то личное? Ах, старый ловелас, ах, сатир…

Д ж у л ь е т т а. Что вы сказали?

Р а и с а. Так, мысли по поводу… Положите письмо в ящик, вот сюда.

Распахивается дверь, на пороге С о р о к и н.

С о р о к и н. Раиса Витальевна, захватите финансовый отчет и зайдите с ним к Адаму Адамовичу!

Р а и с а. Иду. (Захватив папку, уходит.)

Сорокин, не замечая Джульетту, проходит к столу, роется в бумагах.

С о р о к и н. Черт знает что, нужный материал не найдешь…

Д ж у л ь е т т а. Здравствуйте.

С о р о к и н. Вы к кому?

Д ж у л ь е т т а. К товарищу Сорокину.

С о р о к и н. Ну я Сорокин. Только покороче. Мне некогда.

Д ж у л ь е т т а. Я принесла вам пакет, он в левом верхнем ящике.

С о р о к и н. У вас все? Тогда вы свободны. (Находит, что искал.) Вот она, красная папка. (Задвигает ящик и только теперь обращает внимание на Джульетту.) О, откуда вы, милое создание? Молодость, красота и застенчивость… Чем вы так смущены? Как вас зовут?

Д ж у л ь е т т а. Джульетта.

С о р о к и н. Как-как?

Д ж у л ь е т т а. Джульетта.

С о р о к и н. Боже мой, какая поэзия! А меня Аркадий Павлович. Будем знакомы. Что вы делаете сегодня вечером?

Д ж у л ь е т т а (растерянно). Я? Ничего.

С о р о к и н. Вот и превосходно. А у меня сегодня нечто вроде дня рождения, вот мы и отпразднуем его вместе. Только, пожалуйста, никаких отговорок! Куда мне заехать за вами?

Д ж у л ь е т т а. Так все сразу? Но я же вас совсем не знаю.

С о р о к и н. Девочка моя, мы живем в век бешеного ритма, на реверансы не остается времени. Назовите место нашей встречи, и быстренько.

Д ж у л ь е т т а. А если я этого не хочу?

С о р о к и н. Пожалеете, горько пожалеете, моя Джульетта. Я тоже имею право на свое место под солнцем, я всегда требую его и всегда получаю. К чему строптивость характера при таком-то ангельском облике.

Д ж у л ь е т т а. Да вы просто… сумасшедший!

С о р о к и н. Глядя на вас, лишился рассудка.

Стук в дверь.

Видите, Джульетта, я всем нужен. И вам буду необходим, необходим как воздух, абсолютно в этом уверен.

Вновь стук в стену, уже настойчивее.

Джульетта, вот моя визитная карточка. Позвоните сегодня. Только непременно. Завтра все уже может быть поздно!

Утро. Кабинет полковника Новикова. Здесь с е р ж а н т милиции, он раскладывает на столе принесенные им пакеты с документами. Гудит зуммер. Сержант нажимает на клавиш.

С е р ж а н т. Сержант Васильев слушает!

Г о л о с. Георгий Петрович у себя?

С е р ж а н т. Товарищ полковник прибудет с минуты на минуту.

Г о л о с. У него сегодня приемный день?

С е р ж а н т. Так точно!

Г о л о с. Тогда я зайду к нему.

Щелчок зуммера. В кабинет входит Н о в и к о в.

Н о в и к о в. Здравствуй, Сергей.

С е р ж а н т. Здравия желаю, товарищ полковник. Георгий Петрович, по вам можно часы проверять.

Н о в и к о в. Сегодня приемный день. Посетителей много?

С е р ж а н т. Как всегда. И Яйценосова здесь…

Н о в и к о в. Что, опять эта дама?

С е р ж а н т. Первая в очереди.

Н о в и к о в. Она что, здесь днюет и ночует?

С е р ж а н т. С восьми утра. Сидит. Пришла, достала спицы, моток шерсти и вяжет.

Н о в и к о в (машинально). Что вяжет?

С е р ж а н т. А черт ее знает. Простите, товарищ полковник… Говорят, вязание нервы успокаивает.

Н о в и к о в. Начался денек! (Снимает фуражку, кладет ее на сейф, садится за стол.) Проси.

С е р ж а н т. Слушаюсь, товарищ полковник! (Уходит.)

Стук в дверь. Входит Я й ц е н о с о в а — женщина неопределенного возраста, держится с восхитительным достоинством.

Я й ц е н о с о в а. Здравствуйте, товарищ полковник!

Н о в и к о в. Здравствуйте, прошу садиться.

Я й ц е н о с о в а. Георгий Петрович, вы меня не узнали?

Н о в и к о в. Узнал, товарищ Яйценосова, узнал.

Я й ц е н о с о в а. Очень приятно, для меня это большая честь.

Н о в и к о в. Слушаю вас. С чем пожаловали?

Я й ц е н о с о в а. Вы знаете, я всю свою сознательную жизнь просидела в проходной на парфюмерной фабрике, и там у меня все были на виду. Вот и теперь, хотя я и на заслуженной пенсии, а бдительности своей не теряю.

Н о в и к о в. Ближе к делу можно?

Я й ц е н о с о в а. Вчера обокрали мою соседку. И обокрали так аккуратненько…

Н о в и к о в. Простите, а что украли?

Я й ц е н о с о в а. Вам даже в голову не придет… Сиамскую кошку с тремя котятами! И представляете, никаких следов, никаких улик, все спокойно, если не считать истерики моей соседки.

Н о в и к о в. Заявили о пропаже участковому инспектору?

Я й ц е н о с о в а. Боже упаси, мы не собираемся возбуждать уголовное дело. Жулики ведь все равно честнее не станут, да и не надо этого. По моему глубокому убеждению, их надо в известной степени даже стимулировать. Зачем? Чтобы наказать материально, и все будут в выгоде: и потерпевший, и государство!

Н о в и к о в. Глубокая, нет, просто бездонная мысль.

Я й ц е н о с о в а. Очень рада, что нашла единомышленника в таком солидном вопросе.

Н о в и к о в. У вас все?

Я й ц е н о с о в а. Еще один нюанс. Но несколько пикантного порядка. (Доверительно.) Вот вы в курсе всего, что происходит в нашей жизни. Скажите, правда ли, будто там, за границей, изобрели какой-то биологический клей, который способен… склеивать семейную жизнь?

Н о в и к о в. У вас конфликт с супругом?

Я й ц е н о с о в а. Ну, до этого еще не дошло. Но вы же понимаете, шестьдесят лет — возраст критический. А какая нынче пошла молодежь? Вот гляжу сегодня утром, молодой муж коляску катит — теперь это модно, — а у самого лицо задумчивое, даже оторопелое, наверное, думает: кто же истинный отец этого ребенка?

Гудит зуммер.

Н о в и к о в (нажимает на клавиш). Полковник Новиков.

Г о л о с. Георгий Петрович, вас беспокоит лейтенант Журавлева. Разрешите к вам зайти?

Н о в и к о в. Что-нибудь срочное?

Г о л о с. Да, товарищ полковник.

Н о в и к о в. Хорошо. Жду. (Выключает селектор.) Товарищ Яйценосова, у вас ко мне еще что-нибудь?

Я й ц е н о с о в а. Я вас поняла, сейчас я для вас персона нон грата, я удаляюсь. Но я еще сюда вернусь. (Уходит.)

Входит Ж у р а в л е в а.

Ж у р а в л е в а. Разрешите, товарищ полковник?

Н о в и к о в. Что у вас, Елена Николаевна?

Ж у р а в л е в а. Я по поводу строительного комбината номер четыре. Вы помните?

Н о в и к о в. Озеров, Сорокин и комплексная ревизия? Отлично помню.

Ж у р а в л е в а. Так вот, старший ревизор, «кру», который был назначен мною для проведения ревизии, вчера получил анонимку. Никто не придал бы ей значения, но в ней указаны такие конкретные факты злоупотреблений, что пройти мимо них просто нельзя.

Н о в и к о в. С каких это пор вы, товарищ лейтенант, стали увлекаться анонимками?

Ж у р а в л е в а. Георгий Петрович, я прошу вас ознакомиться самому. (Протягивает листы.) Все можно не читать, а только то, что подчеркнуто ревизором красным карандашом.

Н о в и к о в (углубившись в чтение). М-да… А знаете, лейтенант, чем больше известно фактов, тем труднее объяснить явление, событие, происшествие. Парадокс? Вы попробуйте отобрать из них единственно верные, бесспорные — в этом-то вся суть закона, как открыть нераскрытое.

Ж у р а в л е в а. Вас что-то смущает?

Н о в и к о в. Пока все.

Ж у р а в л е в а. Товарищ полковник, но тут изложены конкретные факты, и их нужно проверить в первую очередь, по свежему следу! А общая ревизия — это потом, она от нас никуда не уйдет.

Н о в и к о в. Никуда не уйдет… В нашем деле, товарищ лейтенант, иногда решают и доли секунды. Кстати, Елена Николаевна, почему вы решили пойти работать в органы? Простите за вопрос.

Ж у р а в л е в а. Понимаю, Георгий Петрович. Все произошло случайно. Хотя и в этой случайности была своя закономерность.

Н о в и к о в. Начало интригующее.

Ж у р а в л е в а. Я ведь чуть не стала драматической актрисой.

Н о в и к о в. Актрисой?

Ж у р а в л е в а. Да, почти закончила театральную студию. Почти… А потом бросила.

Н о в и к о в. Почему? Самокритично отнеслись к своим артистическим способностям?

Ж у р а в л е в а. Хорошей актрисы из меня бы не вышло, а быть на выходах — увольте. Вот и отказалась от государственных экзаменов. Но все началось еще на первом курсе… Я… влюбилась в своего преподавателя, тогда известного актера, к сожалению, теперь забытого.

Н о в и к о в. И так бывает.

Ж у р а в л е в а. А этого бы не случилось, если бы не трагический случай. Пьяный хулиган избивал свою жену. Учитель вмешался, встал на ее защиту, и хулиган полоснул его кухонным ножом по лицу… И талантливый актер вынужден был покинуть сцену. Навсегда.

Молчание.

А перед самыми государственными экзаменами я случайно встретила на улице того хулигана. Он отсидел свой срок, выглядел здоровым и цветущим. И тут я вдруг поняла, что правда жизни сильнее ваших театральных представлений, что со злом надо бороться не только с подмостков сцены, что настоящая схватка со злом происходит именно здесь, в этом доме. И я пошла в юридический, окончила его, и вот офицер милиции. Отныне мое призвание — охранять жизнь, здоровье и покой наших людей, достойных людей. В этом я вижу свой гражданский и человеческий долг.

Н о в и к о в. Извините, Елена Николаевна, я знаю — вы против курения, но я закурю.

Ж у р а в л е в а. Помилуйте, Георгий Петрович, вы здесь хозяин.

Н о в и к о в (достает сигарету, какое-то время молча курит). Ну что ж, товарищ лейтенант, вам поручено вести расследование, вам и принимать решение. Вас насторожила анонимка? Что ж, предпосылки к беспокойству есть… Действуйте, товарищ лейтенант, желаю успеха!

Гаснет свет.

Контора экспериментального цеха. Та же обстановка. В конторе С о р о к и н и Т и т о в.

С о р о к и н. Какой день у нас ревизоры?

Т и т о в. Третий.

С о р о к и н. Ко мне ни разу не заглянули.

Т и т о в. Народ необщительный, живого человека в упор не видят. Черви бумажные.

С о р о к и н. Какую затребовали документацию?

Т и т о в. Пока только указанную в анонимке.

С о р о к и н. Значит, клюнули?

Т и т о в. Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазьте.

С о р о к и н. Пока ревизоры нюхают бумажную пыль, недостроенные коттеджи на всех участках должны быть поставлены на фундамент и полностью собраны. А готовые, заселенные дома ни одна ревизия крушить не станет. Адам Адамыч, днем и ночью сиди на шее у бригады сборщиков, пока не будет забит последний гвоздь!

Т и т о в. Третьи сутки не сплю!

С о р о к и н. На том свете отоспишься. Коньяка выпьешь? Для тонуса.

Т и т о в. Тут не тонус поднимать, а нервы завязывать в тугой узел пора.

С о р о к и н (разливая коньяк). Что так?

Т и т о в. Игорь Сергеевич меня беспокоит.

С о р о к и н. Озеров?

Т и т о в. Психически неуравновешенный тип, неврастеник.

С о р о к и н. Что ты предлагаешь?

Т и т о в. Стукнуть, чтоб мозги набекрень!

С о р о к и н. Умен, а не понимаешь: иногда простая угроза действует страшней, чем ее исполнение.

Т и т о в (не сразу). Есть одна мыслишка…

С о р о к и н. Изрекай, оракул.

Т и т о в. Вот если бы сделать так, чтобы Раиса Витальевна затащила архитектора Озерова к себе в дом, тогда бы с поличным его и ее…

С о р о к и н. Электронная у тебя голова, Адам Адамович! А ведь дело, судя по всему, к тому и идет, закусила удила наша лошадка.

Т и т о в (выглядывая). Озеров сюда идет.

С о р о к и н. На ловца и зверь бежит. Оставь-ка нас с ним наедине.

Т и т о в. Я у себя буду. (Уходит.)

Сорокин принимает деловой вид, углубляется в бумаги. Входит О з е р о в.

О з е р о в. Аркадий Павлович!..

С о р о к и н. Что с вами? Да на вас лица нет!

О з е р о в. Только что с объекта вернулся и узнаю: у нас ревизия работает!

С о р о к и н. Ревизия.

О з е р о в. Что же теперь будет?

С о р о к и н. А что должно быть?

О з е р о в. И вы так об этом спокойно?

С о р о к и н. Вам валерьяночки дать?

О з е р о в (вдруг). Отпустите меня, увольте с работы! Отпустите!

С о р о к и н. Вроде бы вы и разумный человек, Игорь Сергеевич, а ведете себя как мальчишка. Почему вы бросили объект?

О з е р о в. Я сам пойду к ревизорам!

С о р о к и н (резко). Запомни, архитектор, мне, как и тебе, допускать диалоги с собственной совестью небезопасно. Хорошенько это запомни.

О з е р о в. Прошу мне не тыкать!

С о р о к и н. Сядь! Мы с тобой накрепко повязаны, голубь ты мой сизокрылый.

О з е р о в. Значит, головой в прорубь?

С о р о к и н. А я еще пожить собираюсь. И тебе рекомендую. Молод ты, вся жизнь впереди. Кто тебя подобрал с улицы и спас от долгов? А от статьи Уголовного кодекса и верной тюрьмы — головушка-то моя до сих пор болит.

О з е р о в. Спасли…

С о р о к и н. Ну, Игорь Сергеевич, голова у тебя крепкая. Я за нее спокоен.

О з е р о в. Что же делать? Что же делать?

С о р о к и н. Во-первых, запомни: молчание во всех случаях безопаснее. Во-вторых, единственная опасность, которая нам угрожает, это…

О з е р о в. Какая опасность? Что?!

С о р о к и н. Не «что», а «кто».

О з е р о в. Кто же?

С о р о к и н. Раиса Витальевна Васина.

О з е р о в. Раиса Витальевна?

Пауза.

С о р о к и н. Уволить мне ее не удалось. Значит, нужно ее приручить.

О з е р о в. Приручить?

С о р о к и н. И это можете сделать только вы, Игорь Сергеевич.

О з е р о в. Я?!

С о р о к и н. Она же влюблена в вас. Да вы и сами это знаете лучше меня. А влюбленная женщина — или верный союзник, или заклятый враг.

О з е р о в. Что вы от меня хотите?

С о р о к и н. Я? Ничего. Просто будьте мужчиной, а какой мужчина без греха?

О з е р о в. Я люблю свою жену, у меня семья!

С о р о к и н. Вот во имя спасения вашей семьи вы и пойдете на это, Игорь Сергеевич.

О з е р о в. Нет.

С о р о к и н. А когда в вашем цехе закончится ревизия, я подпишу ваше заявление об увольнении по собственному желанию. Как видите, связывать вас с этой дамой навечно никто не собирается. Подумайте хорошенько. (Уходит.)

О з е р о в. Повешусь! Напишу письмо жене, попрощаюсь с девочками и повешусь. (Вырывает листок, что-то лихорадочно пишет.)

Входит Р а и с а. Озеров комкает листок.

Р а и с а. Игорь Сергеевич… Что вы там сочиняли? У вас такое отрешенное лицо. Докладную ревизору? Покаяние в органы ОБХСС? Вы слишком впечатлительны.

О з е р о в. Оставьте меня, наконец, в покое!

Р а и с а. Какие же вы все, нынешние мужчины… Хамы. А вот читаешь роман, какие были мужчины, рыцари, стрелялись из-за женщин на дуэли. Господи, какое было время!

О з е р о в. Что вы на меня уставились?

Р а и с а. Пытаюсь представить себя… вашей любовницей.

О з е р о в (поперхнувшись). Простите, вы когда-нибудь задумываетесь над своими выражениями, поступками?

Р а и с а. Задумываться над своими поступками? Зачем? Это значит терять уважение к себе.

О з е р о в. А знаете, вас можно возненавидеть. Или действительно… потерять от вас голову.

Р а и с а. Ненавидеть могут все, а вот любовь не терпит слабодушных.

О з е р о в. Я решительно боюсь вас.

Р а и с а. Да, любовь требует от женщины мужества. И самопожертвования. Самолюбием я уже пожертвовала, а мужества мне не занимать.

Раиса и Озеров стоят друг против друга.

О з е р о в. Раиса Витальевна, мне нужно посоветоваться с вами. Точнее, мне нужен союзник, нет — друг! У меня такое впечатление, что я лечу в пропасть.

Р а и с а. Считайте, что я ваш друг. Выкладывайте.

О з е р о в. Нет, не здесь. Этот разговор наедине.

Р а и с а. Хорошо, поехали ко мне.

В кабинет без стука входит Х л е б н и к о в.

Х л е б н и к о в. Пардон. Совет вам да любовь.

Р а и с а. Перед тем как войти, приличные люди стучат.

Х л е б н и к о в. А со мной вечно так. Недавно прораба своего разыграл, будто он повышение получил, ну чтобы на выпивку выставить. Так он, подлец, действительно моим начальником стал! Теперь уж на мне за все отыграется…

Р а и с а. Вечно вы со своими дурацкими прибаутками!?

О з е р о в. Дачные коттеджи в Заречном смонтировали?

Х л е б н и к о в. Полный порядок.

О з е р о в. А в Ясеневе?

Х л е б н и к о в. Я не двужильный.

О з е р о в. Ну, об этом вы доложите шефу. Только я вам не завидую.

Р а и с а. Игорь Сергеевич, что с вами?

О з е р о в. Валидольчика у вас не найдется?

Х л е б н и к о в. Сердечные дела?

Р а и с а. Пошли, у меня в аптечке все есть.

Раиса и Озеров уходят.

Х л е б н и к о в. Ну, баба… А доложить шефу все-таки надо. (Стучит кулаком в стену. Ответный стук.) Безотказная сигнализация. (Садится, закуривает.)

Входят С о р о к и н и Т и т о в.

Начальству здравия желаю!

С о р о к и н. О здравии потом. Как идут дела?

Х л е б н и к о в. Остался один участок.

С о р о к и н. Да я с тебя за этот «один участок» шкуру спущу! (Титову.) А ты куда смотришь?

Т и т о в. Они, подлецы, доску прибьют — бутылку водки требуют.

С о р о к и н. Алкаши чертовы…

Х л е б н и к о в. Напрасно вы это, Адам Адамович, я трезвенник.

Т и т о в. Деньги копишь? Интересно — на что?

Х л е б н и к о в. На адвоката. С каждого калыма по червонцу. С такой работенкой, как наша, без адвоката не обойтись: не хочу на судебном процессе ушами хлопать — дураков нету!

С о р о к и н. Поговори у меня, предсказатель…

Х л е б н и к о в. А я человек реальный. Мне этот ОБХСС во сне снится.

С о р о к и н. Я сказал — заткнись!

Х л е б н и к о в. Нет, уж если хотите, чтобы работа была выполнена срочно, платите сверхурочные: с каждого частного коттеджа сверху по триста рубликов. Вот так. Не все другим.

С о р о к и н. Не пойму я тебя, Хлебников, что в тебе отвратительнее — страсть побольше урвать, нахапать или злость, чтобы другой лучше тебя не жил?

Х л е б н и к о в. Ваша школа.

С о р о к и н. Хорошо, накину, ступай. И чтобы к понедельнику все было в ажуре!

Х л е б н и к о в. Бегу.

Т и т о в. Ну, чего на пороге стал, чего тебе еще?

Х л е б н и к о в. Наша бухгалтерша с архитектором здесь, на этом месте, стыковались. Во баба! (Уходит.)

С о р о к и н. Слышал, Адам Адамович?

Т и т о в. Вы мои способности знаете, все будет о’кей.

Распахивается дверь, на пороге Д ж у л ь е т т а.

Титов, по знаку Сорокина, покидает кабинет.

С о р о к и н. Здравствуй, моя рыбонька! Золотая рыбонька…

Д ж у л ь е т т а. Я пришла, чтобы вернуть вам вот это!

С о р о к и н. Что вернуть?

Д ж у л ь е т т а. Золотой перстень. Он был спрятан в букете цветов.

С о р о к и н. Ах, эта безделушка. Ну, какие пустяки.

Д ж у л ь е т т а. Нет, не пустяки. Это дорогой перстень. И таких подарков я не принимаю.

С о р о к и н. Присядь, отдышись. Вот так. Девочка моя, я просто решил преподнести тебе сюрприз. Такой же, какой преподнесла мне сама природа. Не поверишь: этот перстень я обнаружил в желудке щуки, которую сам в прошлое воскресенье выловил в Верхнем водохранилище. Чувствую, не веришь. А у меня есть свидетель: мой заместитель Адам Адамович, человек безупречный и кривить душой не станет. Позвать?

Д ж у л ь е т т а. Не надо, мне ничего не надо.

С о р о к и н. Ну не выбрасывать же мне эту позолоченную стекляшку опять в пучину. Не хочешь сама носить — продай. Ведь сейчас ты живешь одна, и не напрасно же твоя мама завербовалась и уехала куда-то к черту на кулички, на Север. На одну студенческую стипендию прожить трудно.

Д ж у л ь е т т а. Я этот перстень не возьму.

С о р о к и н. Ну, тогда расставайся с этой безделушкой весело, но я вижу у тебя на глазах грусть.

Д ж у л ь е т т а. Совсем не поэтому.

С о р о к и н. Что еще случилось? Ну, девочка моя, никогда не держи в себе, даже малейшую неприятность — это портит цвет лица.

Д ж у л ь е т т а. Все насмехаетесь… А вы видели дом, в котором я живу?

С о р о к и н. Покосившийся старый особнячок в глухом переулочке, напиханный жильцами, как муравейник?

Д ж у л ь е т т а. Это исторический особняк, в нем когда-то жил знаменитый художник. И в той комнате, где я прописана, была его мастерская!

С о р о к и н. Бельэтаж с балконом?

Д ж у л ь е т т а. С балконом. Именно в нем-то все и дело. Этот балкон хотят снести за ветхостью. А он украшает весь особняк, и на нем художник писал свои полотна!

С о р о к и н. Ну, обратитесь в ведомство по охране исторических памятников или еще куда-нибудь.

Д ж у л ь е т т а. Обращалась. Везде отказали — нет средств.

С о р о к и н. Нет средств. И дело только за средствами?

Д ж у л ь е т т а. А за чем же еще?

С о р о к и н (вдруг). Постой, девочка, погоди… И эта твоя прихоть может составить твое маленькое счастье?

Д ж у л ь е т т а. Это не прихоть!

С о р о к и н. Мысль у меня одна сверкнула, и, может быть, гениальная мысль. Балкон для Джульетты! Ха-ха-ха…

В кабинет врывается Т и т о в.

Т и т о в (запыхавшись). Раиса Витальевна только что схватила на улице такси и увезла с собой архитектора!

С о р о к и н. Что с ним? В больницу?

Т и т о в. Уверен, что к себе домой.

С о р о к и н. (Джульетте). Рыбонька моя, оставь-ка нас вдвоем.

Д ж у л ь е т т а. Прощайте!

С о р о к и н. Нет, до свидания, до скорого свидания! (Провожает Джульетту.) Адам Адамович, садись на телефон и названивай. Пока не разыщешь жену архитектора — дома ли, на «Скорой помощи» ли — с аппарата не слезай!

Т и т о в. Я у аппарата, Аркадий Павлович!

С о р о к и н. Сообщи, что мужу ее стало плохо, и дай домашний адрес Раисы Витальевны. И, пожалуйста, побольше искренних и тревожных ноток в голосе.

Т и т о в. Представляю себе картину: влюбленный муж в постели любовницы, а на пороге его верная жена… Достойно кисти Рафаэля!

Занавес

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Кабинет полковника Новикова. В кабинете Ж у р а в л е в а и Н о в и к о в.

Н о в и к о в. Значит, комплексная ревизия ничего существенного не дала?

Ж у р а в л е в а. Нет, Георгий Петрович, разве какие-то мелочи.

Н о в и к о в. Ну, а факты, изложенные в анонимке?

Ж у р а в л е в а. Подтвердились, но не все, виновные понесут наказание в административном порядке.

Н о в и к о в. Не густо, Елена Николаевна. А не упустили ли мы с вами чего-то важного?

Ж у р а в л е в а. Я тщательно искала возможную ошибку, все заново проанализировала — и ничего.

Н о в и к о в. А не увлеклись ли мы внешними фактами, изложенными в этой загадочной анонимке? Не увела ли она нас в сторону? Не упустили ли мы драгоценное время? Вот что меня тревожит.

Ж у р а в л е в а. Товарищ полковник, я настояла на этом, вину я целиком беру на себя.

Н о в и к о в. Кто первым проголосовал «за», кто «против»? Голосованием в следствии еще ничего не решалось. Значит, проделанная работа не дала результатов. Вы что-то хотите мне сказать?

Ж у р а в л е в а. Меня насторожил один лишь факт. Вчера жена архитектора Озерова подала заявление в народный суд на развод. А семья казалась всем крепкой, счастливой…

Н о в и к о в. Это уже интересно. Мотивы развода?

Ж у р а в л е в а. Не сошлись характерами.

Н о в и к о в. Очень интересно. (Встает, ходит по кабинету.) Мы решили — настал кризис расследования? Тупик? А может быть, это начало новой дороги? Нет ничего хуже, когда следствию с самого начала все ясно. Следователь подобен ученому: по крупицам собирая факты, он вскрывает нечто новое, порой даже социальное явление. Так-то, дорогая Елена Николаевна… Поговорите-ка с женой Озерова, и лучше в неофициальной обстановке, как женщина с женщиной, выясните мотивы развода. Вдруг обнаружится ниточка от клубка…

Ж у р а в л е в а. Слушаюсь, Георгий Петрович.

Н о в и к о в (улыбается). И, пожалуйста, проявите все свои актерские способности, умение актрисы проникать в психологию женской души, в причины конфликта. Вы меня поняли, Елена Николаевна?

Ж у р а в л е в а (улыбается). Постараюсь, Георгий Петрович.

За дверями кабинета слышен шум. Врывается Я й ц е н о с о в а, ее безуспешно пытается сдержать с е р ж а н т.

Н о в и к о в. В чем дело?

С е р ж а н т. Товарищ полковник, танк, а не женщина!

Я й ц е н о с о в а. А если перед моим носом захлопывают двери?!

Н о в и к о в. Гражданка Яйценосова, сегодня у меня неприемный день. Я принимаю по средам.

Я й ц е н о с о в а. У меня чрезвычайное сообщение! (Плюхается на стул.) Вот только отдышусь.

С е р ж а н т. Извините, товарищ полковник…

Н о в и к о в. Ступайте, сержант.

Сержант уходит.

Итак, слушаю вас.

Я й ц е н о с о в а. Я живу в старом особняке, на первом этаже. И мне все загораживает свет: деревья, автотранспорт, прохожие, я лишена солнца, представляете?! Но я женщина энергичная и добилась того, чтобы балкон, нависший надо мной, как злой рок, был снесен райжилуправлением. И вот сегодня приезжаю с дачи, и что я вижу: балкон отстроен заново! Меня чуть не хватил удар!

Н о в и к о в. Обратитесь по этому поводу в архитектурный отдел.

Я й ц е н о с о в а. Нет, в милицию! Потому что все это было проделано жуликами. Да, девчонка, которая живет надо мной, связалась с каким-то подозрительным типом, ему за пятьдесят, — представляете себе такую любовь! Зато у нее имя — Джульетта, а его фамилия совсем серенькая — Сорокин. Ромео и Джульетта!

Ж у р а в л е в а. Простите, как, вы сказали, его фамилия?

Я й ц е н о с о в а. Я же сказала, самая обычная: Сорокин.

Ж у р а в л е в а. А имя-отчество его вам известно?

Я й ц е н о с о в а. Аркадий Павлович — если вам это что-то говорит. Так вот, оказывается, он нанял шабашников из алкогольного братства, заплатил им энную сумму…

Ж у р а в л е в а. Простите, ваш адрес?

Я й ц е н о с о в а. Клюев переулок, дом семь. Я вижу, мой рассказ, эта новелла Декамерона, вас заинтересовал?

Ж у р а в л е в а. Товарищ полковник, разрешите взять вашу машину?

Н о в и к о в. Разрешаю, товарищ лейтенант, действуйте!

Журавлева покидает кабинет.

Я й ц е н о с о в а. Куда это она? Пардон, я превышаю свои полномочия… Короче, я требую срочного расследования!

Н о в и к о в. Не исключено, что мы его проведем.

Я й ц е н о с о в а. У меня еще не все. Но это уж абсолютно доверительно. Моя приятельница работает в магазине. Ну там, где продается ширпотреб. Правда, его никто не берет, а кто рискнет — возвращает обратно. А ведь у всех план! Я к вам за советом. Что, если проделать такую благородную комбинацию: объявить покупателям, что в одну из ста вещей вложен, как выигрыш, как приз, адрес, имя и фамилия холостяка, кандидата в женихи? Узнать это проще простого: достаточно обратиться в загс, где регистрируются разводы. Не на танцульках же людям знакомиться! Короче, это будет нечто вроде брачной конторы при ширпотребе. И от покупателей, желающих построить новую семью, отбоя не будет! Моя идея.

Н о в и к о в. Гениально.

Я й ц е н о с о в а (польщена). Ну что вы…

Н о в и к о в. Только боюсь, ее по достоинству мало кто оценит.

Я й ц е н о с о в а. Вы считаете? Тогда у меня есть еще.

Н о в и к о в. Извините, у меня дела.

Я й ц е н о с о в а. Много времени это у вас не отнимет. А что, если организовать… свадьбу в космосе? С нашей-то техникой, с нашим-то опытом, а?

Н о в и к о в. Советую вам обратиться в «Литературную газету», к товарищам, ведущим шестнадцатую страницу, рубрику «Рога и копыта».

Я й ц е н о с о в а. Я вижу, вы сегодня не в настроении. Понимаю, удаляюсь, но только затем, чтобы возвратиться сюда вновь. (С достоинством удаляется.)

Н о в и к о в (нажимает на клавиш аппарата). Товарищ сержант, как только вернется лейтенант Журавлева, сразу же доложите мне.

Г о л о с. Слушаюсь, товарищ полковник. Тут пришел человек, просится к вам на прием. У него такой вид, думаю — дело серьезное.

Н о в и к о в. Конец рабочего дня. Ладно, проси. (Выключает селектор.)

Стук в дверь. В кабинет входит Б е л к и н, он в форме таксиста, в руках у него саквояж. Останавливается на пороге.

Проходите, садитесь.

Б е л к и н. Я постою.

Н о в и к о в. В чем дело?

Б е л к и н. Я таксист, работаю в десятом автопарке, фамилия моя Белкин. Семен Григорьевич Белкин.

Н о в и к о в. Слушаю вас, Семен Григорьевич.

Б е л к и н (тяжко вздохнув). Загляните в этот саквояж.

Н о в и к о в. А что в нем?

Б е л к и н. Верите, лучше бы головой в петлю, чем вот так, добровольно сюда к вам прийти. Добровольно! (Встает, раскрывает саквояж и высыпает на стол пачки денег.) Пятнадцать тысяч, можете не считать.

Н о в и к о в. Откуда у вас эти деньги?

Б е л к и н. Не спрашивайте лучше…

Н о в и к о в. И все-таки спрашиваю: откуда у вас эти деньги?

Б е л к и н. Водички не дадите? (Наливает сам, залпом выпивает.) Еду сегодня пустой, порожний, до смены далеко. Гляжу, женщина голосует. И села она ко мне вот с этим самым саквояжиком. Нет, вру, еще сумочка у нее была. Села и молчит. «Куда везти?» — спрашиваю. «Прямо», — отвечает. Ну, я и повез, мне-то что. Сам к ней в душу не полезу: мало ли у кого какое настроение? Вдруг она: «Тормози!» И выскочила. Поехал я дальше, глянул, а ее саквояж на сиденье лежит! Завернул обратно, а ее и след простыл. Тогда я в саквояж и заглянул. Верите, товарищ полковник, в глазах потемнело. Еще водички можно? (Жадно пьет.)

Н о в и к о в. Вы сказали, что это произошло утром, а сейчас почти уже вечер.

Б е л к и н. Каюсь. Как увидел я эти деньги, икать стал на нервной почве: их же на всю оставшуюся жизнь с лихвой хватит! Ну, а если тюрьма? Вот и метался с ними до вечера, пока, сам не помню уж как, у подъезда вашего отделения очутился…

Н о в и к о в. Что же, спасибо вам, Семен Григорьевич.

Б е л к и н. За что спасибо-то? Морду самому себе набить хочется!

Н о в и к о в. За честный гражданский поступок. (Встает, пожимает вскочившему Белкину руку.) А сейчас вам придется пройти к моему заместителю и оформить все это официально.

Б е л к и н. Официально? Я же добровольно к вам! Ну, раз надо, о чем разговор…

Н о в и к о в (нажимает на клавиш). Петр Иванович, примите товарища Белкина Семена Григорьевича, дело чрезвычайное, а я к вам попозже зайду.

Г о л о с. Слушаюсь, товарищ полковник!

Н о в и к о в (переключает клавиш). Товарищ сержант, зайдите.

Г о л о с. Есть зайти!

В кабинет входит с е р ж а н т.

Н о в и к о в. Товарищ сержант, проводите товарища Белкина к моему заместителю. И возьмите этот саквояж. (Складывает в него деньги.)

С е р ж а н т. Прошу, товарищ Белкин.

Б е л к и н. Прощайте, товарищ полковник.

Н о в и к о в. Мы еще с вами увидимся.

Сержант и Белкин уходят. Вновь зуммер. Полковник нажимает на клавиш.

Г о л о с. Товарищ полковник! Лейтенант Журавлева. Разрешите к вам?

Н о в и к о в. Непременно, Елена Николаевна, жду. (Выключает аппарат, закуривает.)

Стук в дверь. Входит Ж у р а в л е в а, с ней Д ж у л ь е т т а.

Ж у р а в л е в а. Товарищ полковник, извините, я к вам не одна, со мной гостья. Познакомьтесь — Джульетта Аркадьевна Соловьева.

Н о в и к о в. Здравствуйте, Джульетта Аркадьевна.

Д ж у л ь е т т а. Добрый вечер. (Оглядывается.) Впервые в таком учреждении…

Н о в и к о в. Учреждение как и все. Что вас смущает? Садитесь. Извините, что потревожили. У нас к вам есть несколько вопросов. Скажите, вы давно знакомы с гражданином Сорокиным Аркадием Павловичем?

Д ж у л ь е т т а. Аркадием Павловичем? Недавно.

Ж у р а в л е в а. А при каких обстоятельствах?

Д ж у л ь е т т а. Я принесла ему в контору письмо.

Ж у р а в л е в а. Какое письмо?

Д ж у л ь е т т а. От мамы.

Ж у р а в л е в а. Вы знаете, о чем оно?

Д ж у л ь е т т а. Нет, мама просила не вскрывать.

Ж у р а в л е в а. Вы передали письмо Сорокину, и что дальше?

Д ж у л ь е т т а. Я положила его в стол, и оно лежит там нераспечатанным.

Ж у р а в л е в а. Нераспечатанным? Откуда вам это известно?

Д ж у л ь е т т а. Сама видела. Наверно, он очень занят, а мне напоминать неудобно. (Вдруг.) Простите, а почему вас так интересует это письмо?

Ж у р а в л е в а. Нас интересуют обстоятельства вашего знакомства с Сорокиным.

Н о в и к о в. Дальше. Только, пожалуйста, правду.

Д ж у л ь е т т а. Он стал за мной ухаживать. Дарил мне цветы, встречал вечером у института — я учусь на вечернем педагогического, — провожал домой.

Ж у р а в л е в а. Он был у вас дома?

Д ж у л ь е т т а. Нет!

Ж у р а в л е в а. Вы живете одна?

Д ж у л ь е т т а. Сейчас одна. Моя мама завербовалась на работу на Север на три года.

Ж у р а в л е в а. А где ваш отец?

Д ж у л ь е т т а. Я его не помню, они разошлись давно.

Н о в и к о в. Джульетта Аркадьевна, расскажите нам про историю с балконом.

Д ж у л ь е т т а. Ах, это? Ну, Аркадий Павлович не раз пытался делать мне подарки, а я их возвращала ему. А тут как-то пожаловалась, что мой балкон из-за ветхости хотят снести. Просыпаюсь на другое утро — а под окном стоит спецмашина с рабочими. К вечеру балкон был восстановлен. Такой подарок ведь не возвратишь, верно?

Н о в и к о в. Да, этот подарок слишком капитален. А вы не поинтересовались, сколько Аркадий Павлович затратил на это средств?

Д ж у л ь е т т а. Нет. Он сказал, что копил на автомашину, но, чтобы сделать мне приятное, пожертвовал своей «железной игрушкой на четырех колесах».

Ж у р а в л е в а. Такой галантный кавалер способен вскружить голову…

Д ж у л ь е т т а (почти с вызовом). Да! Вначале мне были неприятны его ухаживания, но потом… Такого человека, как Аркадий Павлович, в наше время не часто встретишь: он чуток, ненавязчив, внимателен и умеет ценить женщину!

Ж у р а в л е в а. Женщину? Сколько вам лет?

Д ж у л ь е т т а. Не в том смысле, как вы это поняли. Я люблю его!

Пауза.

Н о в и к о в. Вы взрослый человек, Джульетта Аркадьевна, и вольны в личной жизни поступать так, как вам заблагорассудится.

Д ж у л ь е т т а. Почему же этим заинтересовалась милиция?

Н о в и к о в. К нам поступило заявление, и мы обязаны его проверить. Заявление о балконе.

Гудит зуммер.

(Нажимает на клавиш.) Слушаю.

Г о л о с. Товарищ полковник!

Н о в и к о в. Слушаю вас, Петр Иванович.

Г о л о с. Установлено, что деньги, обнаруженные шофером такси, получены в районном отделении госбанка для выдачи зарплаты рабочим и сотрудникам экспериментального цеха домостроительного комбината номер четыре.

Н о в и к о в. Вот как? Интересно, очень интересно. Жду вас у себя. (Выключает селектор.) Джульетта Аркадьевна, еще раз прошу извинить нас за этот вызов. Желаю вам здоровья и благополучия.

Д ж у л ь е т т а. Я свободна?

Н о в и к о в. Разумеется.

Д ж у л ь е т т а. До свидания. (Останавливается на пороге.) Я что-то сделала не так, что-то не так?

Ж у р а в л е в а. Жаль, что с вами нет сейчас вашей мамы…

Джульетта уходит.

Георгий Петрович, а что это за история с деньгами?

Н о в и к о в. Событие чрезвычайное, Елена Николаевна, ЧП!

Гаснет свет.

Контора экспериментального цеха. В цехе Т и т о в и Х л е б н и к о в.

Х л е б н и к о в. Уж я-то на эти семейные драмы нагляделся столько — мемуары писать могу поувесистее наших бухгалтерских гроссбухов. Во, иду однажды по улице, а впереди толпа беснуется: свистят, улюлюкают, хохочут. Подхожу ближе, а из окна на третьем этаже разъяренный мужик из спального матраца облигации на мостовую вытряхивает! И что оказалось? Они с супругой всю жизнь облигации эти у людей по дешевке скупали, полный матрац ими набили. А в то утро не вовремя с работы домой пришел и застал свою жену на матраце с любовником…

Т и т о в. Хлебников, перестань говорить пошлости, мы тебе не за это деньги платим.

Х л е б н и к о в. А за что?

Т и т о в. За честность. Только не обольщайся, Хлебников: это в том смысле платим, чтобы воровал меньше.

Х л е б н и к о в. Вот за что я люблю вас, Адам Адамович, так это за откровенность, душа у вас нараспашку.

Входит С о р о к и н.

С о р о к и н. Опять расселся?

Х л е б н и к о в. Кончил дело — гуляй смело. Зарплату жду. Когда выдавать будут?

С о р о к и н. Кассир заболел, бухгалтер сама в банк поехала, сама и раздавать будет. А сейчас пошел вон.

Х л е б н и к о в. С высшим образованием, а лексикончик у вас — редактуры участкового уполномоченного требует. (Уходит.)

С о р о к и н. В самом деле, почему ее так долго нет? Седьмой час, конец рабочего дня.

Т и т о в. Я бы на вашем месте, Аркадий Павлович, не посылал ее в банк: человек в растрепанных чувствах после скандала с архитектором… Говорят, она чуть ли не травиться собиралась.

С о р о к и н. Такие не травятся, до конца жизни наливаются ненавистью. А как себя чувствует святоша Озеров?

Т и т о в. Здесь, у телефона, его застал: стоит на коленях с трубкой в руке и плачет навзрыд — с женой объясняется.

С о р о к и н. Мда, заварили мы с тобой кашу.

В контору врывается Р а и с а.

Т и т о в. Что так поздно, Раиса Витальевна?

С о р о к и н. Вы что, язык проглотили?

Р а и с а. Деньги, всю зарплату… В такси оставила…

С о р о к и н. Что-о?

Р а и с а. Сумочку свою по привычке захватила, а саквояж…

Т и т о в. В каком такси, где?

Р а и с а. Ни шофера, ни номера такси не запомнила…

Т и т о в. Да она, Аркадий Павлович, шутит, нет, просто разыгрывает нас, отомстить хочет! Только за что?

С о р о к и н. За такие шуточки — каменный мешок и небо в клеточку полагается.

Р а и с а. Ну, уж если я сяду, себя чертям в пекло брошу, но пусть и другие со мной корчатся, всех выдам, все ваши душонки наизнанку выверну!

С о р о к и н. Перестань, истеричка! На-ка вот воды выпей.

Слышно, как зубы Раисы стучат о край стакана.

Т и т о в (тихо, Сорокину). А ведь в таком состоянии она на все способна, на все решиться может.

С о р о к и н. Сотрудники зарплату ждут!

Т и т о в. Да, такой скандал может разгореться — сгоришь в этом пожаре…

С о р о к и н. Ты что думаешь, нервы у меня из капрона? Ладно, успокойся.

Т и т о в. Делать что?

С о р о к и н. У меня спрашиваешь?

Т и т о в. Ничего в голову не приходит, пуста как барабан.

Молчание.

С о р о к и н. Вот что, бери ноги в зубы и гони что есть духу, вскрывай свой «загашник». И чтобы пятнадцать тысяч были в кассе до конца рабочего дня!

Т и т о в. От себя добровольно такой кусок оторвать? Аркадий Павлович…

С о р о к и н. Деньгами этими подавиться хочешь? Ступай!

Титова словно ветром сдуло.

Р а и с а. Аркадий Павлович, родной вы мой!

С о р о к и н. Тихо, не голоси, у стен тоже уши есть.

Р а и с а. А я-то вас врагом своим считала, ни единому слову вашему не верила, совсем разум потеряла, подлая. Правду в народе говорят: «Подлость сродни беспамятству!»

С о р о к и н. Прозрела наконец, и то дело.

Р а и с а. Никогда этого не забуду…

С о р о к и н. Напомню при случае. А случай этот представиться может. Ты вот что, побудь здесь пока, с таким перевернутым лицом на люди не показывайся, а я по цеху пройдусь, людей успокою, свежим воздухом подышу. (Уходит.)

Раиса достает сумку, косметичку, пудрится, подкрашивает губы. Входит О з е р о в, он явно не ожидал встретить здесь Раису.

Р а и с а. Ну, здравствуй, любовничек.

О з е р о в. Оставьте этот тон! Я не искал с вами встречи.

Р а и с а. На «вы» перешел. Напрасно. Мог хотя бы о моем здоровье справиться.

О з е р о в. Проживете до ста лет.

Р а и с а. А ты трусоват, Игорь Сергеевич, хлипок. Какую постыдную комедию перед женой ломать стал — я и то чуть от жалости не разрыдалась.

О з е р о в. Это вы все подстроили. Да, такие, как вы, на все способны!

Р а и с а. Милый, подойди ко мне ближе. И такого я чуть не полюбила… (С размаху бьет его по щеке.) Негодяй, мерзавец!

О з е р о в. Вам меня оскорбить не удастся… Вы разрушили мою семью, сделали меня в глазах жены ничтожеством. Вы непорядочная женщина.

Р а и с а. Скажите, младенец. Я что, тебя на веревочке, как бычка, к себе вела? А ты о моем женском достоинстве думал, о том, что у меня тоже есть муж, думал?!

О з е р о в. Только не надо сцен, их было предостаточно.

Р а и с а. Думаешь, эти слезы по тебе? Эти слезы дорого стоят, каждая из них камень прожечь может… Убирайся, ты мне противен, нет, омерзителен!

Озеров в дверях сталкивается с Т и т о в ы м. В руках Титова портфель.

Т и т о в. Где шеф?

Р а и с а. Пошел в цех. Принесли?

Т и т о в. Всю сумму полностью. Иди и немедленно садись в кассу! (Протягивает ей портфель.) А уж эмоции потом. Не теряй времени!

Р а и с а. На крыльях лечу, Адам Адамович! (Выбегает.)

Титов вытирает пот со лба, снимает трубку, набирает номер.

Т и т о в. Аркадий Павлович у вас? Попросите к телефону.

Г о л о с. Слушаю.

Т и т о в. Только что у проходной встретил милицейскую машину.

Г о л о с. Милиция?

Т и т о в. К нам нагрянули гости.

Г о л о с. Принес?

Т и т о в. Уже все передал бухгалтеру.

Г о л о с. Жди, сейчас буду.

Титов кладет трубку на рычаг. Стук в дверь. Входят Н о в и к о в, Ж у р а в л е в а и Б е л к и н, в руках у последнего саквояж.

Н о в и к о в. Разрешите? Полковник Новиков, лейтенант Журавлева, Белкин.

Т и т о в. Какие гости, какие гости! Милости просим, милости просим. Извините за беспорядок. Прошу садиться.

Н о в и к о в. С кем имею честь?

Т и т о в. Начальник планового отдела, Титов Адам Адамович.

Н о в и к о в. А где руководство?

Т и т о в. Сейчас будет.

Б е л к и н. Мне бы закурить…

Ж у р а в л е в а. Воздержитесь, Семен Григорьевич, я не выношу дыма.

Т и т о в. А вот и сам.

Входит С о р о к и н.

С о р о к и н. Доложили, что у меня гости, и я бегом сюда. Здравствуйте. А, товарищ лейтенант!.. Извините, что в рабочей спецовке.

Ж у р а в л е в а. Вы же на рабочем месте.

С о р о к и н. Чем обязан, товарищ полковник?

Н о в и к о в. А я-то думал, вы нас с нетерпением ждете.

С о р о к и н. Дома в гости — с превеликим удовольствием! А кто же в служебной обстановке милицию с распростертыми объятиями ждет? Шутите, товарищ полковник… (Смеется.)

Н о в и к о в. Завидую вашему самообладанию, Аркадий Павлович… Товарищ лейтенант, приступайте к делу.

Ж у р а в л е в а. Сегодня у вас день выдачи зарплаты?

С о р о к и н. Адам Адамович, у нас сегодня зарплата? Верно, совсем из головы вон. Знаете, как с делами закрутишься, забудешь, на каком свете живешь.

Ж у р а в л е в а. Ваш кассир здесь?

Т и т о в. Извините, не кассир, а бухгалтер. Кассир заболел.

Н о в и к о в. А можно видеть вашего бухгалтера?

С о р о к и н. Разумеется. Адам Адамович, пригласите.

Т и т о в. Одну минуточку. (Выходит.)

Н о в и к о в. А вы, как я успел заметить, хозяйствуете с размахом. Сколько выпускаете продукции в год?

С о р о к и н. Сто пятьдесят коттеджей. И знаете, все мало, от клиентов отбоя нет.

Н о в и к о в. Частные лица — тоже ваша клиентура?

С о р о к и н. Есть, но небольшой процент, и он определен инструкцией.

Н о в и к о в. Позвольте на нее взглянуть?

С о р о к и н. На инструкцию? Пожалуйста. Прошу.

Возвращается Т и т о в, с ним Р а и с а.

Т и т о в. Разрешите представить: Раиса Витальевна Васина.

Ж у р а в л е в а. Раиса Витальевна, скажите, вам знаком этот мужчина? (Показывает на Белкина.)

Р а и с а. Впервые его вижу.

Ж у р а в л е в а. А вам, Семен Григорьевич, эта женщина знакома?

Б е л к и н. Вроде бы она, вроде бы не она…

Ж у р а в л е в а. А точнее?

Б е л к и н. У меня на женские лица ну никакой памяти нет. Жена так воспитала. Извините…

Н о в и к о в. Раиса Витальевна, мы оторвали вас от дела?

Р а и с а. Да, раздавала сотрудникам зарплату.

Ж у р а в л е в а. Что раздавали?

Р а и с а. Зарплату. У нас сегодня выплатной день.

Пауза.

Н о в и к о в. Это ваш саквояж?

Р а и с а. Позвольте взглянуть. Нет. Я предпочитаю более удобные и, извините, модные вещи. А этот такой тяжелый, что в нем, гири?

Ж у р а в л е в а. Полюбопытствуйте, вы же женщина.

Р а и с а. Деньги! Господи, сколько… Чьи это?

Н о в и к о в. То же самое мы хотели бы спросить у вас.

Р а и с а. Не понимаю.

Ж у р а в л е в а. Скажите, какая у вас сейчас в кассе наличность?

Р а и с а. Не помню, та, что не успела раздать.

Н о в и к о в. А получили сколько?

Р а и с а. Пятнадцать тысяч. Копия банковских документов у меня в кассе.

Ж у р а в л е в а. Разрешите пройти к вам в кассу?

Р а и с а. Пожалуйста.

Журавлева и Раиса уходят.

Б е л к и н (стонет). Мамочка моя родная, что это я натворил!..

С о р о к и н. Дорогие товарищи, может быть, вы объясните наконец, что здесь происходит?

Н о в и к о в. Наберитесь терпения, Аркадий Павлович. Открытия всегда неожиданны. На то они и открытия.

Т и т о в. Товарищ полковник, вы говорите загадками.

Н о в и к о в. Ровно настолько, насколько может быть загадочен господин очевидный факт. А часто из одних и тех же фактов делаются противоположные выводы.

С о р о к и н. Для меня это слишком мудрено…

Н о в и к о в. Скажите, вам не показалось, что Раиса Витальевна чем-то расстроена?

С о р о к и н. Разве? Не обратил внимания.

Н о в и к о в. Напрасно. Запомните на будущее: каждая деталь, каждая крупица играет свою роль в следственной драме.

С о р о к и н. В следственной драме? Что вы имеете в виду?

Н о в и к о в. Наберитесь терпения, сейчас все узнаем.

Возвращается Ж у р а в л е в а.

Ж у р а в л е в а. Товарищ полковник, в кассе все в ажуре: и деньги и документы в полном порядке.

Пауза.

Б е л к и н (вопль души). Да расскажи я обо всем этом своей жене — она меня в мусоропровод спустит!

Н о в и к о в (встает). Ну что же, не будем вас больше отвлекать от работы. Извините за визит. Елена Николаевна, нам пора. А деньги эти сдать в Госбанк. До свидания.

Б е л к и н. Позвольте хоть водички стаканчик… Ну, дела! (Залпом выпивает, спешит следом за Новиковым и Журавлевой.)

Сорокин и Титов остаются одни.

Т и т о в. Погорели!..

С о р о к и н. Выкрутились, коллега.

Т и т о в. На пятнадцать тысяч погорели, из собственного кармана выложили!

С о р о к и н. Не мелочись. Шкуру свою спасли, а она мне всего дороже.

Т и т о в. Отдать своими руками…

С о р о к и н. Не скули!

Т и т о в. Аркадий Павлович, вы заметили, что полковник почти все время молчал? Но как красноречиво молчал?

С о р о к и н. Мда. Вот только это меня и гложет. Адам Адамович, проверь-ка еще раз, не допустили ли мы промах? Сейчас каждый сучок, каждая задоринка против нас сыграть может.

Входит О з е р о в.

О з е р о в. Уехали? Зачем они приезжали?

С о р о к и н. Ошиблись адресом.

О з е р о в. Лжете!

Т и т о в. Допустим.

О з е р о в. Ну, так вот, знайте: тонуть с вами в одной дырявой лодке я не собираюсь!

С о р о к и н. На середине реки, да еще в бурю, из лодки не выпрыгивают, а кто за борт полетел — тот и захлебнулся.

О з е р о в. А у меня есть козыри, я их брошу на стол в нужную минуту, и они если не спасут, то смягчат мою вину!

Т и т о в. Какие же это, интересно?

О з е р о в. А я на всех коттеджах, которые мы изготавливали как заведомый брак, оставлял свое клеймо!

С о р о к и н. Зачем?

О з е р о в. На всякий случай, я знал, что этот случай представится.

С о р о к и н. Мерзавец.

О з е р о в. Знаете, нет ничего хуже, если тебя похвалит… негодяй. Прощайте. (Уходит.)

Т и т о в. Пригрели змею!

С о р о к и н. Не имею права оставлять его с такими мыслями.

Т и т о в. Что вы задумали?

С о р о к и н. Пуганому зверю уже не жить.

Т и т о в (испуганно). Вы хотите его?!

С о р о к и н. А, собственно, кто установил запрет на право распоряжаться жизнью другого человека?

Т и т о в. Нет, тут вы меня увольте, я на такое не способен.

С о р о к и н. А я на тебя и не рассчитываю. Мне нужен человек, которому Озеров доверяет.

Т и т о в (поперхнулся). Раиса Витальевна?!

С о р о к и н. Она же не мыслит себе жизни без голубой ванны, французских духов и сладкой жизни. А тут ее бывший любовник сам раскрывает перед ней двери тюремной камеры. Нет, она пойдет на все! Решительно на все!

Гаснет свет.

Кабинет Новикова. В кабинете Н о в и к о в и Ж у р а в л е в а.

Ж у р а в л е в а. Да, товарищ полковник, все произошло не благодаря, а вопреки обстоятельствам…

Н о в и к о в. Давайте, Елена Николаевна, подытожим с вами, что же мы имеем. Озеров, по неизвестным нам мотивам, на даче наносит травму Сорокину. Сорокин упорно отрицает этот факт. Почему? Мы посылаем в экспериментальный цех комплексную ревизию, но возникает странная анонимка и на время сбивает нас с пути. Зачем? Бухгалтера Васину застают в своей квартире с Озеровым, причем застает его жена. Кому это было нужно? Та же Васина, явно в расстроенных чувствах, оставляет в такси деньги. Каким-то чудодейственным образом деньги оказываются в кассе. Кто мог внести такую сумму и во имя чего?

Ж у р а в л е в а. Самое главное, Георгий Петрович, что все эти факты — правда!

Н о в и к о в. Товарищ лейтенант, в нашем деле ничто так не нуждается в доказательствах, как правда!

Ж у р а в л е в а. Как же к ней подступиться?

Н о в и к о в. Давайте начнем все сначала. С Озерова. Я его уже пригласил, и он здесь. У меня сложилось такое впечатление, что он созрел для откровенного разговора. Но на этот разговор его еще надо вызвать. (Нажимает на клавиш аппарата.) Товарищ сержант, пригласите ко мне гражданина Озерова.

Г о л о с. Слушаюсь, товарищ полковник!

Н о в и к о в (опуская клавиш). Презанятный он человек, и в нем есть что-то настоящее…

В кабинет входит О з е р о в.

О з е р о в. Разрешите?

Н о в и к о в. Да, пожалуйста, Игорь Сергеевич, проходите, садитесь.

О з е р о в. Благодарю.

Н о в и к о в. Не привык ходить вокруг да около, поэтому без предисловий: что вас заставило пойти работать в экспериментальный цех?

О з е р о в. Долги.

Н о в и к о в. Откровенно.

Ж у р а в л е в а. Экспериментальный цех — хорошая кормушка?

Н о в и к о в. А за счет чего?

О з е р о в. Простите, я еще внутренне не готов к этому ответу.

Ж у р а в л е в а. Если человеку требуется мужество, значит, ему есть что скрывать, чего опасаться?

О з е р о в. Есть.

Н о в и к о в. Вот мы с вами, Игорь Сергеевич, и выходим на финишную прямую.

Гудит зуммер.

Г о л о с. Товарищ полковник! Докладывает сержант Васильев.

Н о в и к о в. Слушаю.

Г о л о с. К лейтенанту Журавлевой на прием просится девушка. Уверяет, что дело неотложное.

Ж у р а в л е в а. Разрешите, товарищ полковник, отлучиться?

Н о в и к о в. Идите.

Журавлева уходит.

Итак, Игорь Сергеевич, продолжим нашу беседу. И пусть это будет не просто деловой разговор, а… исповедь. Ваша исповедь.

О з е р о в (не сразу). Видите ли, все началось с объявления в газете: стройкомбинату в экспериментальный цех требуется инженер-архитектор. Я решил наведаться. Встретили меня очень милые люди, да и сама работа показалась мне почти творческой. Во всяком случае, требовалась фантазия. Через некоторое время я изложил свои практические соображения. Они были приняты с энтузиазмом. И Аркадий Павлович Сорокин выдал мне крупную сумму денег.

Н о в и к о в. И в чем же заключались ваши предложения?

О з е р о в. Я должен был в экспериментальном цехе так спроектировать и наладить выпуски коттеджей, чтобы внешне они отвечали стандарту, а фактически были… потемкинские деревни.

Н о в и к о в. Любопытно. Можно поподробнее?

О з е р о в. Наш цех изготавливает детали домов типа финских коттеджей, а потом их собирают в готовую продукцию. Так вот, по стандарту мы должны все эти детали комплектовать из целого набора материалов, чтобы они были морозостойкими, не боялись непогоды, защищали от жары. А мы все дефицитные материалы изымали… А как проверишь? Не ломать же готовый дом! Но это всего лишь мелочи. Главное — в другом. Как вам известно, наш цех экспериментальный. Мы получаем заказы на постройку строго определенных типов коттеджей. А делаем заведомый брак. Заказчик отказывается получать продукцию, и тогда мы пускаем дома в продажу частным лицам. Разумеется, по двойной, тройной цене. Берут с благодарностью. И комбинат убытка не терпит. Как видите, и волки сыты, и овцы целы. На таких коттеджах я ставил свое клеймо.

Н о в и к о в. Клеймо?

О з е р о в. Да, чтобы легче было разобраться будущему следствию.

Н о в и к о в. Предвидели даже это?

О з е р о в. Знал: рано или поздно это должно было случиться.

Дверь кабинета открывается. На пороге — Ж у р а в л е в а и Д ж у л ь е т т а.

Ж у р а в л е в а. Товарищ полковник, извините, дело действительно срочное. И я бы хотела, чтобы при этом присутствовал гражданин Озеров.

Н о в и к о в. Входите.

Д ж у л ь е т т а. Здравствуйте.

Ж у р а в л е в а. Повторите товарищу полковнику то, что вы мне рассказали сейчас.

Д ж у л ь е т т а. Извините, я так волнуюсь…

Н о в и к о в. Успокойтесь, Джульетта, мы с вами, можно сказать, старые, добрые знакомые. Ведь верно?

Д ж у л ь е т т а. Да, потому и пришла…

Ж у р а в л е в а. Рассказывайте.

Д ж у л ь е т т а. Я случайно присутствовала при телефонном разговоре. Звонил кому-то Аркадий Павлович Сорокин. Они хотят убрать какого-то Озерова!

О з е р о в (взволнованно). Как убрать?!

Д ж у л ь е т т а. Не знаю. Но это должна сделать женщина.

Ж у р а в л е в а. Раиса Витальевна Васина?

Д ж у л ь е т т а. Да, кажется.

О з е р о в. Господи…

Н о в и к о в. Вы не ослышались?

Ж у р а в л е в а. Джульетта, подумайте хорошенько, от вашего заявления очень многое зависит, слишком многое.

Д ж у л ь е т т а. Нет, не ошиблась. Мне вдруг стало так страшно, что я бросилась к вам.

Пауза.

Н о в и к о в (встает). Спасибо вам, Джульетта Аркадьевна, большое спасибо. Вы нам оказали большую услугу.

О з е р о в (растерян). А как же я? Что теперь будет со мной?

Н о в и к о в. Прошу вас, Игорь Сергеевич, подождать в приемной и не волноваться. А вы, Джульетта Аркадьевна, свободны.

Джульетта и Озеров покидают кабинет.

Истина, товарищ лейтенант: «Лучшая из находок выпадает на последний день»! Но прежде о самом Озерове. Скажите, какое впечатление он на вас произвел? Журавлева. Сложное, товарищ полковник. Творческий человек, мог бы стать научным сотрудником, а стал пособником жуликов… Но он искренен и, кажется, раскаивается в случившемся. И в чем я абсолютно уверена: он поможет нам распутать это дело.

Н о в и к о в. Видите ли, Елена Николаевна, наша с вами задача, задача работников органов внутренних дел, состоит не только в том, чтобы раскрыть преступление и обезвредить преступника, но и вернуть случайно оступившегося, вставшего на путь конфликта с Уголовным кодексом к нормальной человеческой жизни. Ох, как это трудно! (Пауза.) Вы были у жены Озерова?

Ж у р а в л е в а. Еще нет, столько событий…

Н о в и к о в. Вот и отлично. Поедете к ней сегодня же вместе с Озеровым. А теперь слушайте меня внимательно. Ваш приезд на дачу для посторонних должен остаться незамеченным. И вы будете там до тех пор, пока не появится Раиса Витальевна Васина. А то, что она там будет, — нет сомнений. Только не торопитесь — нам надо схватить ее за руку. Понимаете, товарищ лейтенант, с поличным.

Гаснет свет.

Дача Озеровых. Веранда. Обстановка первой картины. Вечер. На столе горит настольная лампа. Т а н я вяжет. Слышен шум подъехавшей автомашины, хлопнула дверца.

Таня прислушалась.

Т а н я. Кто там?

Г о л о с. К вам можно?

В полосе света появилась Ж у р а в л е в а, она в форме лейтенанта. Слышно, как отъехала автомашина.

Т а н я. Лейтенант Журавлева? Простите, сразу вас и не узнала.

Ж у р а в л е в а. Да мы и виделись с вами, Татьяна Григорьевна, всего один раз.

Т а н я. Что-нибудь случилось? С Игорем Сергеевичем?!

Ж у р а в л е в а. Нет, ровным счетом ничего.

Т а н я. Слава богу… Проходите, садитесь. Хотите чаю?

Ж у р а в л е в а. Благодарю.

Т а н я. Что вы на меня так смотрите?

Ж у р а в л е в а. Изменились, похудели… Простите, Татьяна Григорьевна, но пусть это будет чисто по-женски. Вы сами подали заявление на развод?

Т а н я. И это вам известно.

Ж у р а в л е в а. А не поторопились ли с таким решением? Вы же его любите.

Пауза.

Т а н я. Да. Нет, это совсем не то, что было раньше. Вырвать из сердца все, что годами роднило, — для живого человека это выше сил, а я живой человек, мать его детей. Поймите. Но я не могу его простить. Все было так мерзко! Связь с этой женщиной… Вы ее видели, знаете? Тогда можете представить, до чего он дошел!

Ж у р а в л е в а. А вам не приходило в голову, что все это было заранее подстроено, жестоко и довольно ловко?

Т а н я. Подстроено? Кем? Я сама была свидетелем! Лучше бы уж я не видела…

Ж у р а в л е в а. Успокойтесь, Татьяна Григорьевна. Прошу вас.

Т а н я. Я не хочу ничего слышать. Вы пришли ради этого?

Ж у р а в л е в а. И ради этого тоже.

Т а н я. Что еще? Да говорите же вы, говорите все, хуже уже ничего не может быть!

Ж у р а в л е в а. Татьяна Григорьевна, к вам в дом пришел друг. И вы сейчас поверите. Впрочем, многое увидите и сами.

Т а н я. Что я увижу?!

Ж у р а в л е в а. Для начала собственного мужа. (Громко, в сторону калитки.) Игорь Сергеевич, прошу вас!

Т а н я. Он здесь? Нет, нет, только не сейчас, не надо, не надо!

Ж у р а в л е в а. Надо, Татьяна Григорьевна, надо.

Появляется О з е р о в.

О з е р о в. Здравствуй, Танюша…

Т а н я. И ты еще смеешь меня так называть?! Ну, знаете ли, Игорь Сергеевич, ваша наглость беспримерна, нет, она просто восхитительна!

О з е р о в. Прости меня, Танюша…

Т а н я. Я не хочу вас видеть, вы для меня совершенно чужой, самый чужой человек на земле! (Уходит в дом.)

О з е р о в. Видите, как все ужасно получилось…

Ж у р а в л е в а. А что вы ожидали, Игорь Сергеевич! Я пойду ее успокою. Ну, а вы… Вы останетесь здесь. Все запомнили? Нервы не сдадут, не переиграете? От вас зависит многое, ваша судьба. Я буду здесь, рядом. (Уходит следом за Таней.)

Озеров один, закурил, сел на ступеньку крыльца. Из соседней дачи слышна музыка, видимо, включен транзистор. Тихо скрипнула калитка. Озеров вздрогнул. В темноте появилась человеческая фигура.

О з е р о в. Кто это?

Р а и с а. Тихо, Игорь Сергеевич. Вы здесь один?

О з е р о в. Раиса Витальевна?

Р а и с а. Я спрашиваю: вы один?

О з е р о в. Да.

Р а и с а. Значит, мне повезло. Да и вам тоже. Наш разговор, то, с чем я пришла сюда, не для посторонних ушей. И давайте договоримся сразу: забудем прошлое, и никаких прежних обид. Согласны? У нас с вами проблемы посложнее. Можно присесть?

О з е р о в. Пройдемте на веранду.

Р а и с а. Лучше здесь. Итак, к делу. То, что было не под силу ревизии, добился ОБХСС, они напали на след. И это катастрофа. Хотя мы с вами, Игорь Сергеевич, фигуры и второстепенные, от этого нам не легче. Как говорится: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Мы должны с вами занять общую твердую позицию. Каково ваше решение?

О з е р о в. Чистосердечное признание.

Р а и с а. Вы с ума сошли!

О з е р о в. Во всем.

Р а и с а. Вы действительно сумасшедший. Нет, безмозглый дурак, самоубийца. Ну и черт бы с вами, если бы вы подыхали один, но вы тащите в яму за собой других! Ну, милый Игорь Сергеевич, возьмите себя в руки.

О з е р о в. Я для себя уже все решил.

Пауза.

Р а и с а. Я так и предполагала… Вы действительно один на даче?

О з е р о в. Раиса Витальевна, после случившегося жена со мной не живет.

Р а и с а. Да-да, понимаю. Ну что ж, закурим?

О з е р о в. Вы разве курите?

Р а и с а. Только когда очень волнуюсь. А сейчас я вне себя.

Озеров достает пачку сигарет.

Нет, нет, такие я не курю. У меня есть кое-что получше. Прошу. Ах, извините, свежая пачка, сейчас я ее вскрою. (Вдруг отчаянно.) У вас еще есть время! Одумайтесь!

О з е р о в. Хватит. Вам лучше уйти, и чем скорее вы это сделаете, тем лучше.

Р а и с а. А вы мужчина вежливый и гостеприимный. (Вскрыв, щелчком выбивает одну из сигарет. Себе выбирает другую. Именно — выбирает.) У меня и зажигалка есть. Нравится? Люблю красивые вещи. Все в жизни люблю красивое. А риск, сумасшедше-дерзкий поступок разве не красив? Нет, он возвышенно прекрасен. Вы читали Достоевского?

О з е р о в. Я его не понимаю.

Вспыхнул огонек зажигалки. Но Раиса не торопится поднести его к сигарете Озерова.

Р а и с а. Значит, чистосердечное признание?.. Во всем! Нелепый же вы человек, Озеров… Да прикуривайте же.

На веранде появляется Ж у р а в л е в а.

Ж у р а в л е в а. Не торопитесь на тот свет, Игорь Сергеевич.

Гаснет свет.

Контора экспериментального цеха. В конторе С о р о к и н, Т и т о в и Р а и с а. Раиса словно окаменела.

С о р о к и н. Ну что? Как? Из себя выдавить что-нибудь можешь?

Т и т о в. Раиса Витальевна, голубушка, не томите наши души.

Р а и с а. Душа… А она у нас есть? Дыра у нас вместо души.

С о р о к и н. Свершилось или нет?

Т и т о в. Ну скажите только: да или нет?

Р а и с а. Конечно. Все кончено.

Т и т о в. Слава тебе… (Хотел перекреститься, не смог.)

С о р о к и н. Погоди, Адам. Где это произошло?

Р а и с а. На его даче.

С о р о к и н. Кто-нибудь тебя видел?

Р а и с а. Никто. Жена с детьми на городской квартире.

Т и т о в. Как тебе удалось?

Р а и с а. Любопытство разбирает?

С о р о к и н. Пустое мелешь, Адам. Ты, Раиса, волевая женщина. Эх, была бы ты помоложе… (Открывает ящик стола, вынимает объемистый конверт, протягивает Раисе.) Держи.

Р а и с а. Что это?

С о р о к и н. Десять тысяч.

Т и т о в. Бери, бери, Раиса Витальевна, заслужила, голубушка ты наша.

С о р о к и н. И вот еще что: пиши заявление об отпуске, тебе на время исчезнуть надо.

Т и т о в. Нервы в порядок привести. Путевку в санаторий я достану, в люксе будешь жить.

С о р о к и н. Пиши.

Раиса склонилась над столом, пишет. Сорокин и Титов отошли в сторону.

Ну, Адам, держи себя в руках, нервишки нам все-таки попортят!

Свет фар подъехавшей машины осветил полутемную контору.

Слышен скрип тормозов.

Кого еще черт несет?

Т и т о в. В такой поздний час…

Дверь распахнулась без стука. Входят Н о в и к о в, Ж у р а в л е в а и с е р ж а н т.

С о р о к и н. Вот уж кого не ожидали…

Н о в и к о в. Извините, такая профессия: являться неожиданно.

С о р о к и н. Я предпочитаю гостей званых.

Ж у р а в л е в а. Раиса Витальевна, все главные действующие лица в сборе?

Р а и с а. Да, все.

Ж у р а в л е в а. Значит, можно начинать.

С о р о к и н. Не понимаю, что за шутки, что здесь происходит, комедия какая-то.

Н о в и к о в. Драма, Аркадий Павлович, трагедия. Вас машина ждет.

С о р о к и н. Вы уж меня извините, но у нас существует социалистическая законность!

Н о в и к о в. Существует, Аркадий Павлович, существует!

С о р о к и н. Тогда я отказываюсь что-либо понимать.

Ж у р а в л е в а. Сейчас поймете. (Громко.) Игорь Сергеевич Озеров, войдите!

Входит О з е р о в.

С о р о к и н. Ты?!

О з е р о в. Прошу мне не тыкать.

Н о в и к о в. А что это с вами, гражданин Титов?

Т и т о в. Я хочу сделать официальное заявление: я полностью раскаиваюсь и готов дать чистосердечные показания.

Ж у р а в л е в а. Полностью?

Т и т о в. Да, я халатно отнесся к своим служебным обязанностям!

Н о в и к о в. Ну, а вы, Аркадий Павлович, тоже кристально чисты?

Пауза.

С о р о к и н. Нет, в отличие от некоторых, я предпочитаю погибать достойно, не вымаливая пощады на коленях.

Н о в и к о в. Товарищ сержант, пригласите нашу очаровательную спутницу.

С е р ж а н т. Есть, товарищ полковник! (Уходит.)

С о р о к и н. А вы, Раиса Витальевна, актриса не бесталанная.

Р а и с а. Ох, если бы вы знали, Аркадий Павлович, как я вас ненавижу!

Ж у р а в л е в а. Да, Раиса Витальевна все это сделала по нашей просьбе.

Входят Д ж у л ь е т т а и с е р ж а н т.

С е р ж а н т. Товарищ полковник, ваше приказание выполнено!

Н о в и к о в. Не приказание, а просьба. Джульетта Аркадьевна, вы можете узнать конверт с письмом, который вы передали Сорокину?

Д ж у л ь е т т а. Конечно.

С о р о к и н. Что еще за тайны мадридского двора? Вот он, я его даже не вскрывал.

Н о в и к о в. Тогда давайте вскроем: на всю вашу корреспонденцию, гражданин Сорокин, есть санкция прокурора. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь.

С о р о к и н. К чему эти официальные церемонии? Читайте.

Н о в и к о в. Джульетта Аркадьевна, именно этот конверт вы передали Сорокину?

Д ж у л ь е т т а. Да, этот.

Н о в и к о в (вскрывает, читает). Джульетта Аркадьевна, ваша мать ничего не говорила вам о содержании этого письма?

Д ж у л ь е т т а. Ничего. А что в нем?

Н о в и к о в (обнимает ее за плечи). Девочка, — простите, что я вас так, по-отцовски, — оставьте нас наедине с гражданином Сорокиным. Сержант Васильев, проводите Джульетту Аркадьевну в машину.

С е р ж а н т. Слушаюсь, товарищ полковник! А больше никого… в другую машину?

Ж у р а в л е в а. Идите, товарищ сержант, идите.

Сержант и Джульетта уходят.

Н о в и к о в. Гражданин Сорокин, вы не догадываетесь о содержании этого письма?

С о р о к и н. Понятия не имею.

Н о в и к о в. А ведь вам пишет близкий человек.

С о р о к и н. У меня нет таких.

Н о в и к о в. С которым вы несколько лет состояли в незарегистрированном браке.

С о р о к и н. Ольга?

Пауза.

Н о в и к о в. А вы даже не удосужились его вскрыть…

Ж у р а в л е в а. Джульетта ваша дочь!

Н о в и к о в. Родная дочь.

С о р о к и н. Что?! Неправда!..

Новиков протянул письмо Сорокину, тот читает. Замер…

Занавес