Балкон для Джульетты

К у м а н ь к о в П а в е л Д м и т р и е в и ч.

А н н а, его жена.

П о л е н ь к а, их дочь.

Р я б о в А р с е н и й М а к с и м о в и ч.

Г р у з д ь В а с и л и й И в а н о в и ч.

А р х а р о в А к и м А к и м о в и ч.

Ж а н н а.

Н е с т е р о в Р о м а н П е т р о в и ч.

М у ж ч и н а.

Время действия — наши дни.

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Овощная база. Она похожа скорее на какой-то выставочный экспонат: цветочные горшки с кактусами, ковровая дорожка, в центре бочка для засолки, но и та расписана под хохлому.

Под стать интерьеру и сами хозяева: Р я б о в, Г р у з д ь и А р х а р о в, все они одеты с современной простотой и в то же время элегантно, в халатах внакидку, и те безукоризненной белизны. Архаров и Груздь сидят возле бочки, играют в шахматы, Рябов, несколько поодаль, с портативным транзистором, слушает музыку.

Г р у з д ь. Бросаю на прорыв слона!

А р х а р о в. А я делаю рокировку.

Г р у з д ь. Уходите в глухую защиту, Аким Акимович?

А р х а р о в. Я, Василий Иванович, человек осторожный: семь раз отмерю, один отрежу.

Г р у з д ь. А великий шахматист Чигорин сказал: «Кто атакует, тот ищет!»

А р х а р о в. А другой великий шахматист Стейниц изрек: «Кто защищается, тот находит!»

Р я б о в. Глядя на вас, можно подумать: идет мировой чемпионат…

А р х а р о в. Чайковским наслаждаетесь, Арсений Максимович?

Г р у з д ь. Тихон Хренников это.

Р я б о в. Россини. Увертюра к опере «Сорока-воровка».

Г р у з д ь. Я бы публично четвертовал того, кто придумал слово «вор»!

А р х а р о в. Обожаю Сен-Санса. Помните его «Умирающего лебедя»?

Г р у з д ь. Да! А как его танцует Тамара Синявская…

Р я б о в. Майя Плисецкая.

А р х а р о в. Вам мат, гроссмейстер!

Г р у з д ь. Мат? Одна беда не приходит…

Р я б о в. Шахматы, Василий Иванович, игра благородная, это вам не «козла» забивать.

Г р у з д ь. А все это потому, Арсений Максимович, что бром с валерьянкой пить начал, сон потерял. Тут потеряешь…

А р х а р о в. Маразм у тебя, Груздь, семьдесят лет, а на пенсию не выпроводишь.

Г р у з д ь. Место мое племянничку своему готовишь? На-ко вот, выкуси!

А р х а р о в. Ты мне фиги свои под нос не суй. Кто в прошлый раз за тебя в бане платил? А за такси маршрутное? И цветочки секретарше нашей Жанночке разве не я из дому принес?

Г р у з д ь. Для кого?

А р х а р о в. Что — для кого?

Г р у з д ь. Деньги свои засундучиваешь?

Р я б о в (выключает транзистор). Ну, хватит, баста. Обеденный перерыв окончен. Не забывайтесь: у нас на овощной базе ревизор вторую неделю накладными шелестит.

А р х а р о в. Ох, и дотошный попался очкарик… Прогнившую, разбитую тару и ту в акт записал!

Г р у з д ь. Верите, под ложечкой у меня от него сосет.

Р я б о в. Бди, гуси-лебеди, бди.

А р х а р о в. Не перестарались ли мы, а, не перегнули ли палку?

Р я б о в. Что ты имеешь в виду, Аким Акимович?

А р х а р о в. Нет, я сам ценю, обожаю: эстетику, поэзию, интерьер, стремление к прекрасному — все это как-то возвышает, трогает до слез. Но, цветочки-горшочки, расписные бочки, стежки-дорожки, и сами будто на свадьбу вырядились… А вдруг на похороны?

Г р у з д ь. Типун тебе на язык, Аким Акимович!

Р я б о в. Вы понятия о таких вещах, как психология, производственная эстетика, имеете? Это — лицо, это — обаяние, это — любовь с первого взгляда, неотразимое впечатление, которое вы производите на каждого входящего и выходящего! И это уже половина успеха. Беспроигрышный лотерейный билет!

Г р у з д ь. В ресторан затащить ревизора!

Р я б о в. А ты его биографию знаешь? Я тоже нет.

Г р у з д ь. Не святой же он!

А р х а р о в. Полноте, полноте, ресторан — это накладно, слишком дорого.

Р я б о в. Да, тут одним застольем да анекдотами не отделаешься, не отмахнешься…

Пауза.

Г р у з д ь. Дать надо, дать!

А р х а р о в. Что? Что дать?

Г р у з д ь. Безгрешен. С такой душой ведь и в рай попадешь.

Р я б о в. Соображайте, голуби, шевелите мозгами.

Г р у з д ь. За «галстук» ему сунуть, а домой придет, спохватится, уже поздно будет. Да и не докажет. А раз не докажет, на рожон не полезет и не вернет.

А р х а р о в. Дать — это же деньги, их потом наживаешь, нервами…

Р я б о в. Жадность тебя погубит, Архаров.

Г р у з д ь. У ревизора дочка на выданье: жених недавно демобилизовался, два года его ждали, свадьба на носу. А счастливый брак немалых расходов требует.

Р я б о в. Откуда сведения у тебя такие, Груздь?

Г р у з д ь. Василий Иванович Груздь о каждом ревизоре всю его подноготную, все анкетные данные знать должен.

А р х а р о в. Страшный ты человек, Груздь. И зачем меня только судьба с тобой свела?

Г р у з д ь. А на таких мир держится, Аким Акимович.

Р я б о в (решительно). Все. Прения можно считать оконченными.

А р х а р о в. А сколько? Дать, спрашиваю, сколько?

Г р у з д ь. Пятьсот.

А р х а р о в. Ну, Груздь, ты и замахнулся… Триста.

Р я б о в. А тысячу лучше.

Архаров даже икнул.

Возражения есть? Принято единогласно.

А р х а р о в. По миру пустить нас хотите, Арсений Максимович.

Р я б о в. Груздь, действуй.

Г р у з д ь. А почему я?!

Р я б о в. Твоя инициатива, ты предложил, и рука у тебя легкая.

Г р у з д ь. Помилосердствуйте, внуки у меня — шестеро, я их еще выпестовать должен! А ты, Аким Акимович, один, как гнилой пень: жена-то тебя бросила.

А р х а р о в. Ну, все при тебе, Груздь, а деликатности, хрупкого отношения к людям не нажил. На весь мир озлоблен. А все потому, что «завязал», не употребляешь.

Г р у з д ь. И не курю. Рысцой бегаю на дальние дистанции от инфаркта. И всем это советую.

Р я б о в (безапелляционно). Деньги, Василий Иванович, вложишь ревизору в портфель. Вот тебе ключ от сейфа. И смотри у меня, чтобы все шито-крыто было!

Г р у з д ь. Арсений Максимович, я верой и правдой служу, только…

Р я б о в. Может быть, ты еще и Лазаря запоешь?

Г р у з д ь (поперхнулся). Спасибо за доверие! (Уходит.)

А р х а р о в. Арсений Максимович, а может, поторговаться? Человеческое сострадание в нем, в ревизоре, вызвать надо. На что дан человеку язык?

Р я б о в. Эх, Архаров, человеческий язык никогда не бывает так красноречив и убедителен, как язык денег!

Входит К у м а н ь к о в.

А вот и сам Павел Дмитриевич! Ну, какие у нас дела, духовное настроение какое?

К у м а н ь к о в. Шестнадцатую ревизию в своей жизни провожу, а здесь столкнулся с фактами, мягко говоря, сомнительными, просто невероятными…

Р я б о в (настороженно). Что такое? Непорядок обнаружили, нарушение какое?

К у м а н ь к о в. Не знаю, не знаю… В раздумье и смятенье: как по заключительному акту ревизии приступить. Раздвоение какое-то…

Р я б о в. Пугаете, Павел Дмитриевич. Так ведь и до сердечного приступа человека довести можно.

К у м а н ь к о в. Нервишки? А причина есть? Ну, а вдруг ревизия никаких существенных изъянов не нашла?

Р я б о в. Не нашли?

К у м а н ь к о в. Я сказал, «если», допустим.

Р я б о в. Денно и нощно трудимся в поте лица, стараемся, усердствуем. Да вы присядьте. Может быть, рюмочку коньячку перед обедом примете?

А р х а р о в. После трудов праведных, как после баньки, — это святое дело, это по-христиански.

К у м а н ь к о в. Благодарю, не употребляю.

А р х а р о в. Напрасно. Армянский, «три звездочки», жизненному тонусу способствует. (Раскрывает боковину расписанной под хохлому бочки — там нечто вроде бара, — достает бутылку коньяку.)

К у м а н ь к о в. И этот уголок вашей базы ни на что привычное глазу не похож, прямо-таки райский уголок…

Р я б о в. Так ведь, Павел Дмитриевич, большую часть жизни на производстве проводим. Осуждаете?

К у м а н ь к о в. Сражен, не нахожу слов.

А р х а р о в. Ваше здоровье, Павел Дмитриевич! (Выпивает.) Ух, хорошо пошла, нектар, его смаковать надо.

Р я б о в. Аким Акимович, не увлекайся…

А р х а р о в. Вот уж что-что, а на этот счет наш завбазой строг, даже лют. Трудовая дисциплина у него во главе угла!

К у м а н ь к о в. И правильно делаете, Арсений Максимович. Распусти подчиненных, и работничков не соберешь. А что это там у вас за бочки под навесом стоят?

Р я б о в. Огурчики солененькие, а рассол — что твое шампанское. Откушайте, милости прошу. Архаров, предъяви ревизору нашу фирменную продукцию!

Куманьков и Архаров выходят.

(Достает бутылку, разглядывает ее.) Все на дармовщинку норовит, а сам наперстка не поставит… (Дважды жадно выпивает.)

Возвращается Г р у з д ь.

Что? Ну, что? Чего на пороге присох, окаменел что?

Г р у з д ь (выдыхает). Порядок! Две пачки пятирублевого достоинства и в каждой по сто самолично вложил в портфель ревизору.

Р я б о в. Незаменимый ты человек, Груздь.

Г р у з д ь. Все дела ради.

Р я б о в. Только вот трусоват не в меру. Руки-то как дрожат…

Г р у з д ь. Возраст уже не тот, Арсений Максимович, это в молодости я ради золотой жизни на любую рогатину медведем кидался. А теперь чего мне надо? И ведь рискую.

Р я б о в. Чего ради?

Г р у з д ь. Инерция, стезя такая жизненная мне выпала.

Звонит телефон.

Р я б о в (снимает трубку). Овощная база. Куманькова? Какого еще Куманькова? Ах ты господи, Павла Дмитриевича! Сию минуточку! (Кричит.) Товарищ ревизор, вас к телефону просят!

Входит К у м а н ь к о в.

К у м а н ь к о в. Слушаю. Это ты, Аннушка? Ну, сколько раз я тебя просил: не звони мне туда, где я провожу ревизию! Ну, что случилось? Ничего не понимаю. Открытка пришла? Открытка на нашу мебель? Румынская «стенка»? Вот некстати, вот уж не ко времени… Да нет, почему, я рад. Даже очень рад. Но где сейчас деньги взять? Ее же выкупать надо срочно! Да, мой сослуживец Некодимов обещал, но он автомашину купил. Ну, ладно, хорошо, дома все разложим, обсудим. (Положил трубку, закурил.)

Р я б о в. Неприятности?

К у м а н ь к о в. Что? Ах, нет, напротив. Радость тоже с ног сбить может. Извините. (Выходит.)

Г р у з д ь. Слышали, Арсений Максимович?

Р я б о в. Слышал. Дай сообразить, опомниться дай…

Г р у з д ь. Ему мебель, а нам сама фортуна в руки подвалила. Под счастливой звездой родились, Арсений Максимович!

Р я б о в. Не суетись, не мельтеши перед глазами… Сегодня у нас что — пятница, завтра, значит, суббота, а потом воскресенье. За эти три дня наш ревизор сообразит, должен сообразить, что к чему. Не в петлю же ему лезть?

Входит А р х а р о в.

Где ревизор?

А р х а р о в. К машинистке пошел.

Р я б о в. Заключительный акт печатать…

Г р у з д ь. О господи!

Р я б о в. А вот что в нем? Ну, что вы на меня уставились, гуси-лебеди? И лица у обоих перевернутые…

А р х а р о в. Арсений Максимович, душу мою сомнение гложет. А вдруг ревизор ничего у нас такого-этакого не нашел? И все у нас в ажуре? За что же такие деньги на ветер выбросили?!

Р я б о в. «Такого-этакого»… Дело сделано!

Г р у з д ь. Аким Акимович, это уже я подсуетился.

А р х а р о в. Ну, Груздь, ты, как нечистый дух, всегда не вовремя подвернешься…

Р я б о в. Жадность, Архаров, тебя погубит. Слышал, что ревизор здесь говорил, как глазами вокруг зыркал? Или не при тебе это было?

А р х а р о в. Чего же он тогда сразу нам всю правду-матку не выложил?!

Р я б о в. А ты думаешь, он дурак? Недоумка сюда пришлют? Нет, гуси-лебеди, ревизия — это всегда наваждение, это стихия, как гром с ясного неба, тут ничего предвидеть никому не дано. А жить хочешь — крутись! Вот ты, Груздь, или ты, Архаров, или я можем с уверенностью сказать: сколько в казну, а сколько в мошну пошло?

А р х а р о в. Я нет.

Г р у з д ь. Молчу, воды в рот набрал.

Р я б о в. То-то и оно. А за три года, пока база существует, сколько товару прошло — тут сам черт голову сломит!

Г р у з д ь. Да, береженого бог бережет.

Появляется Ж а н н а.

Ж а н н а. Привет овощеводам-мичуринцам!

Р я б о в. Жанна, сейчас не до тебя.

Ж а н н а (садится). А я думала, что меня здесь радушно принимали. И на этот раз коньячком угостят…

А р х а р о в. Тут не забегаловка.

Г р у з д ь. Сказано: изыди.

Ж а н н а. Ох, Василий Иванович, если бы не ваш пенсионный возраст и обреченное здоровье — я бы вам одни кошмарные вести приносила, а тут радужные приходится выкладывать.

Р я б о в (сразу). С чем пришла?

Г р у з д ь. Да не тяни ты душу, кукла перекрашенная!

Р я б о в. Архаров, налей ей коньяку.

Архаров налил, подает Жанне.

Ж а н н а. А лимончик?

Р я б о в. Груздь, дай.

Ж а н н а. За ваше драгоценное! (Пьет.)

Р я б о в. Ну?!

Ж а н н а. Наш ревизор только что передал мне свой акт. Для перепечатки.

Р я б о в. Что в нем?!

Ж а н н а. Весь акт прочитать я, разумеется, не успела. А вот заключение…

Р я б о в, А р х а р о в, Г р у з д ь (вместе). Какое?!

Ж а н н а. Закурить можно?

Г р у з д ь. Ну, хочешь, я на колени перед тобой встану? Хочешь? (Встает.)

Ж а н н а (закуривает). В ажуре.

Р я б о в. Что ты сказала?

Ж а н н а. С вас причитается, именинники!

Общее молчание.

А р х а р о в (застонал). Валидол, корвалол, валокордин — сердце прихватило, и в глазах туман… Нет, это в нем стучит пепел попусту сгоревших денег, и я их сжег собственными руками!

Р я б о в. Жанна, выйди. Презент, считай, за мной. Ступай.

Ж а н н а. Дешево не отделаетесь, Арсений Максимович. Чао! (Выходит.)

Р я б о в. Архаров, прекрати истерику!

Г р у з д ь. Что же теперь, а? Что же теперь с нами будет? Куманьков придет домой, а в портфеле у него… За что же взятку сунули, если на базе все в ажуре?!

А р х а р о в. Новую ревизию пришлют. Ну уж теперь такую, которая все перетрясет, все наизнанку вывернет до последнего донышка!

Г р у з д ь. Тюрьма…

Р я б о в. Не каркай! Выть на луну за колючей проволокой потом будем. Если выхода из этой, как говорят господа дипломаты, экстремальной ситуации не найдем. Обязаны найти, гуси-лебеди!

А р х а р о в. Да тут хоть семи пядей во лбу будь, хоть чуда жди, а сухари с телогрейкой готовь. И денежки наши плакали!

Р я б о в (вдруг). Стоп! А вот уж деньги эти надо ревизора заставить взять. Заставить!

Г р у з д ь. Как?

А р х а р о в. Раскаленным железом пытать тебя, Груздь, надо за ахинею твою авантюрную!

Г р у з д ь (вдруг). Мебель! Румынская «стенка»!

Замирают.

Р я б о в. Я всегда говорил: Груздь — это наш талисман, кладезь мудрости, провидение…

А р х а р о в. Какая мебель? При чем здесь румынская «стенка»?!

Р я б о в. Не возникай, Архаров, это тебе не дано, тут ты природой обижен…

Г р у з д ь. Арсений Максимович, но ведь мебель могут доставить и через неделю, а то и позже. А ковать железо надо, пока горячо!

Пауза.

Р я б о в. Ее доставят ревизору. Завтра же. И прямо на квартиру. И рано утром. Человека надо ошарашить, оглушить!

А р х а р о в. Что, еще и за мебель платить?!

Р я б о в. Архаров, я сказал: не возникай. Груздь, соедини меня с директором мебельного. Он из-под земли «стенку» достанет. И пусть за любую цену! Надо будет, доплатим. И весь этот маскарад к черту! (Отпихивает бочку, она покатилась.) К дьяволу!

Гаснет свет.

КАРТИНА ВТОРАЯ

В тот же вечер. Пригород. Дачная веранда. Перед телевизором сидит А н н а. Входит П о л е н ь к а, на ней подвенечная фата.

П о л е н ь к а. Мамуля…

А н н а (не отрываясь от экрана). Дочка, погоди!.. Вот сейчас она готова на все. А этот, который в пижаме, — это ее бывший муж. Смотри-смотри, вот он подошел к домашнему сейфу, а драгоценностей там уж нет. И он не видит, что в руке у нее чайник с крутым кипятком. Боже, какая ужасная сцена!

Г о л о с д и к т о р а. Следующую, восьмую серию телевизионного фильма «Только по любви выходи замуж» из цикла «Зарубежный экран» вы увидите завтра по этой же программе. А сейчас…

А н н а. Возмутительно! Ничто так не изматывает человека, как многосерийные передачи!

П о л е н ь к а (выключает телевизор). Может быть, теперь ты обратишь внимание на свою дочь?

А н н а. А это что еще на тебе?

П о л е н ь к а. Фата. Свадебная фата.

А н н а. Фата? Поленька?

П о л е н ь к а. Мой жених, а теперь уже и ваш зять, купил и обручальные кольца. Вот!

А н н а. Окольцована… Нет, в подобных ситуациях мать должна что-то делать… Но что?!

П о л е н ь к а. Стать… бабушкой.

А н н а. Боже мой, современные дети, вы живете на космических скоростях… И когда в загс?

П о л е н ь к а. А уж это мы объявим вам в самый подходящий для нас момент.

Входит К у м а н ь к о в.

К у м а н ь к о в. Добрый вечер, мои дорогие!

П о л е н ь к а. Папуля, я тебя целую.

К у м а н ь к о в. Что это на тебе, Поленька?

Пауза.

А н н а. Даже у отца отсох язык… Да, она уже в белой фате! А это значит, что не сегодня завтра у нас свадьба. Свадьба!

П о л е н ь к а. Ты произнесла это так трагически, будто не я совершаю этот роковой шаг.

А н н а. Но тебе едва исполнилось восемнадцать лет!

К у м а н ь к о в. Аннушка, дай мне прийти в себя…

А н н а. Опомнишься — будет поздно! Это я тебе говорю, Поленька, тебе едва исполнилось восемнадцать лет!

К у м а н ь к о в. Аннушка, но ведь мы решились с тобой на этот неизбежный жизненный шаг гораздо раньше…

А н н а. Да, но у нас с тобой не было никаких проблем: ты ел, а я соблюдала диету. А у нас открытка на импортную «стенку», и ее надо срочно выкупить! Разве не ты обещал сделать подарок своей дочери на свадьбу?

К у м а н ь к о в. Я, Аннушка, я.

А н н а. А в такой торжественный момент свои обещания выполнять надо!

П о л е н ь к а. Папуля, не забывай, я у тебя единственная дочь.

А н н а. Он это отлично знает.

К у м а н ь к о в. Где открытка?

А н н а. Ну, что ты ее вертишь в руках?

К у м а н ь к о в. Тысяча рублей… Вот уж верно говорят: «Как снег на голову!»

П о л е н ь к а. Мои дорогие родители, предвижу: предстоят конфиденциальные переговоры между высокодоговаривающимися сторонами, я удаляюсь. (Выходит.)

А н н а. Павел, ну будь же мужчиной…

К у м а н ь к о в. Я предпочел бы стать евнухом, но евнухом богатым!

А н н а. Успокойся, послушай, у меня есть шесть билетов. Три денежно-вещевой лотереи, два ДОСААФ и один «Спортлото» — неужели мы не выиграем?! Нет, я верю в свою звезду!

К у м а н ь к о в. Вот и попроси у нее румынскую «стенку». Хотя бы взаймы.

А н н а. Знаешь, я сегодня видела сон, вещий сон: черная курица снесла яйцо. И, представь себе, в мои тапочки! Это к прибыли.

К у м а н ь к о в. Аннушка, дай-ка лучше мои тапочки. У меня сегодня был очень трудный день. Я закончил ревизию овощной базы. И принес тебе солененьких огурчиков — пальчики оближешь! (Раскрывает свой портфель, достает банку с огурцами. Вдруг замирает. В его руках две пачки денег.) Что это?

А н н а. Огурцы.

К у м а н ь к о в. Нет, вот это!

А н н а. Деньги…

Пауза.

К у м а н ь к о в. Откуда?!

А н н а. Что ты смотришь на меня как на привидение?

К у м а н ь к о в. Кто мне их сюда подсунул?!

А н н а (решила, что ее разыгрывают). Ну и пройдоха же ты, ну и хитрец! Дурочку из меня хочешь сделать? Признавайся, сколько там?

К у м а н ь к о в. Две пачки по пятьсот…

А н н а. Знаешь, Павел, а ты-то уж знаешь, как я борюсь за здоровую, образцовую семью, но сегодня за это мы выпьем. И непременно шампанского!

К у м а н ь к о в. Анна, постой, я сроду не держал в руках таких денег…

А н н а. Разумеется, дорогой, люди не каждый день приобретают импортный гарнитур.

К у м а н ь к о в. Мистика какая-то…

А н н а. Ну, честное слово, никогда не думала, что ты у меня такой фантазер, нет, просто сказочник! Вот за это я и полюбила тебя. (Берется за телефон, набирает номер.)

К у м а н ь к о в. Черт, совсем из головы вон: сегодня же у нас пятница, и уже вечер, и позвонить некому…

А н н а. Дорогой, а завтра будет суббота, работает мебельный магазин, мы берем грузовое такси, и все проблемы разом решены.

К у м а н ь к о в. Аннушка, это же взятка!

А н н а. Павел, ну, хватит валять дурака, ты мне надоел. Дай сюда деньги.

К у м а н ь к о в. Взятка. Но за что? Ведь там, на базе, было все в порядке. Все в порядке. Нет, с ума сойти можно!

А н н а. Не сходи с ума. (Прячет деньги.) Иди в ванную и прими холодный душ.

К у м а н ь к о в. Не прикасайся к этим деньгам! Слышишь?!

А н н а. Что с тобой? Ты выпил?

К у м а н ь к о в. Трезв, трезв, как никогда!

А н н а. А я впервые тебя таким вижу… Сколько? И где? И с кем?

К у м а н ь к о в. Дура!!!

А н н а. Нет, это что, правда?

Пауза.

Господи, что же это? Нет, это кошмар какой-то…

К у м а н ь к о в. Аннушка, дай я прилягу, мне что-то не по себе.

А н н а. Сейчас дам тебе валидол. Ну, а что прикажешь принять мне? И что я скажу твоей дочери?

Куманьков прилег на диван.

Он лег и закрыл глаза. Закрыл глаза на все… А румынская «стенка»? Конечно, нет ничего проще, как взвалить все жизненные проблемы на хрупкие плечи собственной жены.

К у м а н ь к о в. В понедельник я верну эти деньги.

А н н а. Он вернет… А кому?

К у м а н ь к о в. Еще не знаю.

А н н а. Он, видите ли, ничего не знает и ничего не хочет знать… А кто вернет мир и спокойствие в наш дом? Ты видел свою дочь? Она уже примеряет свадебную фату!

К у м а н ь к о в. Анна, уж не пытаешься ли ты внушить мне, чтобы я…

А н н а. Боже упаси! Просто я еще не потеряла надежду, что ты сам вспомнишь о своем долге. Долге отца.

К у м а н ь к о в. Ты говоришь чудовищные вещи!

А н н а. Может быть, ты обвинишь меня еще и в том, что эту взятку дала тебе я?

Молчание.

Павлуша, а нельзя сделать так, чтобы вернуть эти деньги несколько позже? Ну, когда-нибудь ведь они у нас появятся! Судьба тебе посылает такой случай. Конечно, извини меня, если я говорю глупости…

К у м а н ь к о в. Ты толкаешь меня на преступление. Уходи. Или я за себя не ручаюсь!

А н н а. Псих, неуправляемый тип! (Выходит, хлопнув дверью.)

К у м а н ь к о в. Ох, голова раскалывается. И в левом боку что-то сосет. Заснуть бы сейчас… А может быть, все это сон, дурной сон? Сон. Вот проснусь и… (Закрывает глаза.) Ах, какое блаженство!

Постепенно снимается свет. В полумраке звучит тихая мелодия. К Куманькову приходит сон.

Тишина сразу же взрывается. Кто-то стучит в дверь. Слышны голоса людей. Вспыхивает свет. Утро. И сразу все действие приобретает другой, словно убыстренный ритм. Все как во сне.

К у м а н ь к о в. Кто там?!

Г о л о с. Мебель привезли!

К у м а н ь к о в. Какая мебель? Кто привез?

Г о л о с. Открывайте. Я, что ли, за простой автомашины платить буду?

Появляется А н н а, следом за ней П о л е н ь к а.

А н н а. Павел, что здесь происходит?!

П о л е н ь к а. К нам во двор въехал закрытый автофургон…

К у м а н ь к о в. Анна, открой дверь!

В комнату входит г р у з н ы й м у ж ч и н а.

М у ж ч и н а. Спите долго, граждане. Мебель заказывали? Прибыл ваш гарнитур.

А н н а. С доставкой на дом?

М у ж ч и н а. Сервис! Слово такое слышали?

К у м а н ь к о в. Дорогой товарищ, позвольте…

М у ж ч и н а (кому-то за дверью). Федор, сгружай!

А н н а. А вы случайно не ошиблись адресом?

М у ж ч и н а. Поселок Дачное? Улица Грибоедова, 5? Куманьков?

П о л е н ь к а. Куманьков.

М у ж ч и н а. Наша фирма веников не вяжет. Вот распишитесь здесь и здесь.

А н н а. Но в документе указан совсем не наш гарнитур. У нас румынский, а это финский. И потом он на триста рублей дороже!

М у ж ч и н а. Хозяюшка, не вступай со мной в конфрактацию. Ты прежде на мебель пойди глянь.

П о л е н ь к а. Мамуля, это сделаю я, можешь вполне положиться на мой вкус! (Выходит.)

К у м а н ь к о в. Анна, а тебе не кажется, что со всем этим анекдотическим недоразумением пора кончать?

М у ж ч и н а. Золотые слова: давно пора. Я вам создаю комфорт, а вы, граждане, хрустите гознаками — одна тысяча триста рублей.

К у м а н ь к о в. Уходите. Убирайтесь вон!

М у ж ч и н а. Не понял, я чего-то не усек?

К у м а н ь к о в. Я сказал: убирайтесь вон!

А н н а. Павел, умоляю, ты же интеллигентный человек… Люди оказали нам такую любезность. Возьми себя, наконец, в руки.

М у ж ч и н а. Бывает. Вчера, должно быть, застолье гусарское было.

К у м а н ь к о в. У нас нет таких денег!

М у ж ч и н а. Вы что, граждане, ваньку со мной валять вздумали? Я десять лет мебель развожу и ничего, кроме благодарности не видел, а тут?

А н н а. Прошу вас, пожалуйста, успокойтесь, такие вопросы решаются без лишних эмоций и с ясным умом.

Вбегает П о л е н ь к а.

П о л е н ь к а. Мамуля, это не гарнитур, это какая-то волшебная сказка! О таком я даже не смела и мечтать. Нет, вы у меня необыкновенные родители! (Целует.)

А н н а. Павел, не знаю, как ты, но я переживать такое больше не в силах.

К у м а н ь к о в. Анна!..

А н н а. Да, я всего лишь женщина, и я мать.

М у ж ч и н а. Кончайте выступать, граждане, мне сегодня еще два контейнера развозить надо.

П о л е н ь к а. А что случилось? Что с вами происходит?

Молчание.

Ну и чудные же вы у меня…

А н н а. Павел, прошу тебя, выйди. Я во всем разберусь сама. Ступай. Приготовь лучше кофе. Крепкий. Доченька, помоги ему.

П о л е н ь к а. Папуля, с сегодняшнего дня я у тебя раба, самая послушная и образцовая дочь!

К у м а н ь к о в. Анна, не сделай глупости, о которой потом будешь сожалеть и горько раскаиваться всю жизнь!

П о л е н ь к а. Отец, за мной шагом марш! (Увлекает за собой Куманькова.)

М у ж ч и н а. Ну и веселенькая у вас семейка…

А н н а. Вот деньги за гарнитур. (Подает.) Можете не пересчитывать: здесь ровно тысяча триста…

М у ж ч и н а. Триста не надо. Они внесены в кассу магазина.

А н н а. Боже мой… Кто внес?!

М у ж ч и н а. Распишитесь вот здесь и здесь. Да, дело надо иметь только с женами. По нашим временам они — всему голова!

А н н а. Между прочим, и я хочу взглянуть на мебель сама.

М у ж ч и н а. А уж это ваше право, милости прошу.

Анна и мужчина вышли во двор. Оттуда доносятся голоса людей, слышно, как сгружают мебель. В открытую дверь без стука входит Г р у з д ь. Он явно нервничает, но пытается выглядеть самоуверенным. Усаживается на диван. Автомашина выезжает со двора. Возвращается А н н а.

А н н а. Господи, кто это? Как вы очутились здесь? Вы, собственно, к кому?

Г р у з д ь. Груздь, Василий Иванович Груздь. (Целует у нее руку.)

А н н а. Что вам угодно?

Г р у з д ь. Я не ошибаюсь, вы супруга Куманькова?

А н н а. Да.

Г р у з д ь. С вашего разрешения хотел бы лицезреть и вашего мужа.

А н н а. Ах, вы его сослуживец…

Г р у з д ь. Больше: я его добрый друг.

А н н а. Утро сплошных сюрпризов! Сейчас я его позову.

Г р у з д ь. Премного благодарен.

Анна выходит.

А дачка-то у ревизора ничего, обветшала только. Не иначе как по наследству досталась…

Входит К у м а н ь к о в.

С добрым утром, Павел Дмитриевич, желаю здравствовать!

К у м а н ь к о в. Вы? Как вы узнали мой адрес? Что случилось?

Г р у з д ь. А что могло случиться? Просто шел мимо и вот решил зайти. Так сказать, поздравить.

К у м а н ь к о в. С чем это, интересно?

Г р у з д ь. Не прибедняйтесь, Павел Дмитриевич, не скромничайте. У вас во дворе новый гарнитур сгрузили — царские хоромы для такого строить надо. Кстати, я бы его в гостиную внес, а не держал на улице, не ровен час дождичек пойдет. А вещь дорогая, импортная.

К у м а н ь к о в. Этот гарнитур не мой, произошло какое-то недоразумение.

Г р у з д ь. И сколько же вы уплатили за это «недоразумение»?

К у м а н ь к о в. А кто, собственно, дал вам право разговаривать со мной подобным тоном?

Г р у з д ь. Тысячу триста рубликов, Павел Дмитриевич.

К у м а н ь к о в. Я не платил этих денег!

Г р у з д ь. Разумеется, разумеется. Всем этим распорядилась ваша жена.

К у м а н ь к о в. Ложь!

Г р у з д ь. А муж да жена — одна сатана. (Смеется.)

К у м а н ь к о в. Ах, так это вы все подстроили? Это вы сунули мне взятку?!

Г р у з д ь. Ну, зачем так грубо — взятку? Мы же с вами деловые люди. Да и что теперь об этом рассуждать? Мудрецы говорят: историю вспять не повернуть. А история эта скверная. Если, конечно, всплывет наружу. Только кому это выгодно? В ваших и наших интересах, уважаемый Павел Дмитриевич, предать забвению все это.

К у м а н ь к о в. Мерзавец… Я заявлю в прокуратуру, сейчас же позвоню в следственные органы!

Г р у з д ь. А на кого, Павел Дмитриевич? Улик против нас нет, а у вас в доме финский гарнитур, лаком и бронзой сверкает. Благоразумие и взаимное понимание проявить надо, дорогой ревизор. И над всеми нами вечно будет сиять голубое небо. (Встает.) Разрешите откланяться. Привет жене.

К у м а н ь к о в. Стойте! Думаете, из меня сотворили взяточника? Думаете, я трус, негодяй и проглочу все?

Г р у з д ь. Да ведь вас колотит. От страха. Вот и руки дрожат.

К у м а н ь к о в. Нет, страшно не то. Чудовищно, что такие, как вы, хотите разрушить, уничтожить во мне — человека, личность, гражданина! Сейчас же увозите со двора эту проклятую мебель. Слышите?!

Г р у з д ь. Полноте, Павел Дмитриевич. Из этой петли вам уже не выбраться. А ловко мы вам ее на шею накинули, а? (Смеется, обрывает смех.) И помните об этом, ревизор, всегда, всегда. Зарубите себе на будущее!

К у м а н ь к о в. На будущее? Не будет у вас будущего… (Не помня себя, хватает со стола какой-то тяжелый предмет, бьет им Груздя.)

Груздь падает. Приходит в себя, пятится.

А-а-а!.. (Падает на диван. Лежит в той же позе, что и перед первым сном.)

Постепенно снимается свет. Звучит тихая мелодия. Вдруг Куманьков вскакивает, мечется по веранде.

Тишина обрывается треском пишущей машинки.

Загорается свет. Кабинет следователя. Н е с т е р о в сидит за письменным столом, печатает на машинке. Гудит зуммер селектора.

Н е с т е р о в (включает селектор). Старший инспектор Нестеров!

Г о л о с. Товарищ старший лейтенант, докладывает дежурный старшина Васильев.

Н е с т е р о в. Слушаю вас.

Г о л о с. Тут пришел какой-то гражданин. Утверждает, что он совершил… убийство!

Н е с т е р о в. Пьяный?

Г о л о с. Нет, вроде бы трезв.

Н е с т е р о в. А вы уверены, что он в своем уме?

Г о л о с. Отвечает как будто разумно. И внешний вид его подозрений не внушает…

Н е с т е р о в. Хорошо, проводите его ко мне.

Г о л о с. Слушаюсь, товарищ старший лейтенант!

Н е с т е р о в (выключает селектор, закуривает). Суббота, а поработать не дают. Так статью никогда и не закончишь. Благодать журналистам: заперся у себя дома в кабинете и строчи… (Убирает машинку.)

Стук в дверь.

Да, войдите!

В кабинет входит К у м а н ь к о в.

К у м а н ь к о в. Вот явился. Сам…

Н е с т е р о в. Ну, садитесь.

К у м а н ь к о в. Благодарю. Фамилия моя Куманьков, величать Павел Дмитриевич.

Н е с т е р о в. Старший инспектор Нестеров, следователь. Так что у вас, Павел Дмитриевич?

К у м а н ь к о в. Я убил человека.

Пауза.

Н е с т е р о в. Где? Когда? Кого?

К у м а н ь к о в. Сегодня утром. У себя на даче.

Н е с т е р о в. Мотивы преступления?

К у м а н ь к о в. Работник овощной базы. Имени его не помню — вернее, шел сюда к вам и запамятовал… Ах, да, Василий Иванович Груздь. Он дал мне взятку!

Н е с т е р о в. Взятку? При каких обстоятельствах?

К у м а н ь к о в. Он сунул ее мне в портфель. Тысячу рублей. Я у них на базе проводил ревизию.

Н е с т е р о в. Вы успокойтесь. Выпейте воды.

Куманьков жадно пьет.

Итак, вы утверждаете, что убили человека? Орудие преступления?

К у м а н ь к о в. Кажется, настольная лампа.

Н е с т е р о в. Где труп?

К у м а н ь к о в. Я вытащил его в сад, на задний двор, за дачу и сбросил в овраг…

Н е с т е р о в. В овраг?

К у м а н ь к о в. Да, там есть еще такое небольшое болотце…

Н е с т е р о в. Свидетели были?

К у м а н ь к о в. Нет, кажется, нет.

Н е с т е р о в. Кажется или нет? Вы что, были на даче один?

К у м а н ь к о в. Нет, жена и дочка. Но они были в другой комнате, я на веранде, и они ничего не могли видеть!

Пауза.

Н е с т е р о в. Гражданин Куманьков, вы понимаете, какими последствиями чревато ваше заявление? Вы же признаете себя виновным в совершении тягчайшего преступления. Если, конечно, все это не плод больной фантазии.

К у м а н ь к о в. Я прошу только об одном: учесть мое чистосердечное признание, и что я пришел к вам сам, добровольно.

Н е с т е р о в (включает селектор). Нестеров! Оперативная группа, на выезд! (Куманькову.) Адрес?

К у м а н ь к о в. Поселок Дачное, улица Грибоедова, 5.

Н е с т е р о в (по селектору). Поселок Дачное, ул. Грибоедова, 5. Я выезжаю с вами!

Гаснет свет. Слышна сирена милицейской автомашины. Затихает. В полумраке Куманьков, он мечется по веранде.

Врывается сирена милицейской автомашины. Резкий скрип тормозов. Хлопает дверца. Загорается свет.

Тот же кабинет следователя. Входит Н е с т е р о в, снимает фуражку, плащ, вешает их, хочет закурить, но в сердцах отбрасывает незажженную сигарету; садится за стол, включает селектор.

Н е с т е р о в. Старший инспектор Нестеров! Пригласите ко мне Куманькова. (Выключает селектор. Какое-то время сидит неподвижно.)

Входит К у м а н ь к о в. Пауза.

Ну? Что же вы молчите, Павел Дмитриевич?

К у м а н ь к о в. Не нахожу слов…

Н е с т е р о в. Опергруппа осмотрела место происшествия. Осмотрела при вас. Исследовала все самым тщательным образом. В овраге труп не обнаружен. Как не обнаружен нигде поблизости. Не обнаружено никаких следов преступления и в вашей квартире.

К у м а н ь к о в. Простите, для меня это непостижимо…

Н е с т е р о в. Вы заявили, что ударили человека настольной лампой.

К у м а н ь к о в. Да, ударил.

Н е с т е р о в. Но лампа совершенно цела.

К у м а н ь к о в. Значит, я или промахнулся, или ударил его чем-нибудь другим.

Н е с т е р о в. Допустим. Ну, а кровь? Вы после этого прибирали в комнате?

К у м а н ь к о в. Нет! Кажется, нет. Не помню. Я был в таком трансе…

Н е с т е р о в. Ну, хорошо, а вы помните, точно помните, что труп оттащили именно в овраг?

К у м а н ь к о в. Я же не сумасшедший!

Н е с т е р о в. Мда. Аргумент сам по себе хотя и убедителен, но и он, как и все, нуждается в проверке.

К у м а н ь к о в. Что вы хотите этим сказать?

Гудит зуммер.

Н е с т е р о в (включает селектор). Нестеров.

Г о л о с. Товарищ старший лейтенант! Докладывает лейтенант Ярцев.

Н е с т е р о в. Слушаю вас.

Г о л о с. Интересующий вас Груздь Василий Иванович выехал сегодня за город. Выехал утром. Его семья утверждает, что на рыбалку: он увлекается этим в свои выходные дни.

Н е с т е р о в. Значит, овощная база в субботу и воскресенье закрыта?

Г о л о с. Да, товарищ старший лейтенант, я это проверил лично. Придется ждать до понедельника.

Н е с т е р о в. Спасибо, лейтенант. (Выключает селектор.)

К у м а н ь к о в. Нет, вы слышали: сегодня утром он выехал за город. Я же говорю, я утверждаю: ко мне на дачу!

Н е с т е р о в. Павел Дмитриевич, а, собственно, чему вы так радуетесь? Все это говорит только против вас. Неопровержимо свидетельствует о вашей виновности.

К у м а н ь к о в. Да, действительно чему?

Молчание.

Н е с т е р о в. Ну что ж, давайте начнем с другого конца. Каковы результаты вашей ревизии?

К у м а н ь к о в. Я уже вам докладывал: все оказалось в полном ажуре. За исключением разве мелочей. Я даже сам удивился.

Н е с т е р о в. Чему?

К у м а н ь к о в. Ну, как вам объяснить… Обычно на базах с таким оборотом и с такими материальными ценностями все гладко не бывает. Я уже не говорю о каких-то там махинациях, а просто материально ответственное лицо физически не в состоянии иногда все скрупулезно держать под своим контролем. А тут…

Н е с т е р о в. А тут? Вы не допускаете какой-либо ошибки со своей стороны?

К у м а н ь к о в. Простите, но это была моя шестнадцатая ревизия. И никогда ваш покорный слуга не имел от начальства никаких нареканий или претензий.

Н е с т е р о в. Простите, тогда за что ж вам дали взятку?

К у м а н ь к о в. Абракадабра какая-то! И, извините, не дали ее, а сунули в мой портфель.

Пауза.

Н е с т е р о в. Скажите, а вы не допускаете здесь какой-нибудь нелепой ошибки?

К у м а н ь к о в. Ошибки? Но ведь мебельный гарнитур мне привезли, и вы его видели сами, а за него нужно было платить тысячу триста рублей. Не было у меня таких денег!

Н е с т е р о в. Теперь уже тысяча триста. А ранее вы утверждали, что вам дали только тысячу рублей.

К у м а н ь к о в. Но эта сумма указана в квитанции. Может быть, доплатила жена?

Н е с т е р о в. Итак, вы утверждаете, что взятка пошла в качестве расчета за гарнитур?

К у м а н ь к о в. Да! Ну, если судить по тому, что он стоит у меня на даче.

Н е с т е р о в. А если это так, то ведь вы… приняли взятку.

К у м а н ь к о в. Я же хотел ее вернуть!

Н е с т е р о в. Тогда зачем вам нужно было покушаться на жизнь человека, давшего ее?

К у м а н ь к о в. Видите ли, если бы в это дело не вмешалась моя жена…

Н е с т е р о в. Каким образом?

Молчание.

Павел Дмитриевич, я облегчу вам ваше положение. Я вызвал сюда вашу жену.

К у м а н ь к о в. Нет! Она ничего об этом не знала.

Н е с т е р о в (включает селектор). Нестеров. Пригласите, пожалуйста, ко мне гражданку Куманькову. (Выключает селектор.) А вас, Павел Дмитриевич, я попрошу подождать в соседней комнате. Вас туда проводят. Идите, я вас еще вызову.

Куманьков поднимается, ходит.

Нет, такое, пожалуй, впервые в моей практике: убийца, жаждущий во что бы то ни стало попасть на скамью подсудимых!..

Входит А н н а.

А н н а. Здравствуйте!

Н е с т е р о в. Анна Ивановна Куманькова?

А н н а. Вот мой паспорт.

Н е с т е р о в. Прошу, садитесь.

А н н а. Не будете ли столь любезны… Простите, ваше имя-отчество?

Н е с т е р о в. Роман Петрович.

А н н а. Роман Петрович, объясните мне, почему вдруг наша семья так заинтересовала следственные органы.

Н е с т е р о в. Анна Ивановна, скажите, вам сегодня на дом был доставлен гарнитур?

А н н а. Да.

Н е с т е р о в. А кто платил за него деньги?

А н н а. Как это — кто? Разумеется, все расходы по дому ведет жена.

Н е с т е р о в. Значит, платили вы. Платили лично.

А н н а. Да.

Н е с т е р о в. А откуда у вас оказались такие деньги — тысяча триста рублей? Как утверждает ваш муж, в тот момент у вас не было такой суммы.

А н н а. Ну, это уже совсем нескромный вопрос.

Н е с т е р о в. И все же?

А н н а. Видите ли, каждая умелая хозяйка владеет невинными хитростями, как сэкономить из бюджета, который тебе отсчитывает муж.

Н е с т е р о в. Тысяча триста рублей?

А н н а. Ну, зачем же? Я играю в лотерею, «Спортлото», «Спринт-лото». В общем, во все азартные игры, дозволенные нашим законом.

Н е с т е р о в. И выигрываете?

А н н а. Непременно! Знаете, я разработала некую систему, позволяющую свести до минимума любой проигрыш. Это ведь так просто. Не понимаю, как до этого не додумались другие!

Н е с т е р о в. Ну, о вашей системе, с вашего разрешения, мы побеседуем потом. А пока скажите: вы не могли бы припомнить один-два крупных выигрыша и когда вы их получили?

А н н а. Ну, знаете ли, требовать от женщины, чтобы она обладала такой феноменальной памятью — это нужно быть уже совсем не психологом. А ведь вы следователь, Роман Петрович…

Н е с т е р о в. Значит, не помните. Хорошо. А может быть, эти деньги дал вам муж? Ну, если не все, то какую-то часть из этой суммы.

А н н а. Всю свою зарплату он отдает мне до копейки, и лишних денег, уверяю вас, у него в кармане не бывает. Я заявляю это с полной ответственностью!

Пауза.

Н е с т е р о в. Как только вы вошли сюда, вы спросили: почему вашем мужем заинтересовалось следствие.

А н н а. Да. Почему? Сгораю от нетерпения…

Н е с т е р о в. Прошу отнестись к моему сообщению по возможности спокойно.

А н н а. Что такое?!

Н е с т е р о в (не сразу). Ваш муж обвиняется в убийстве.

А н н а. В чем? В убийстве? Не смешите меня, Роман Петрович… Мой муж не в состоянии убить даже муху!

Н е с т е р о в. Но он пришел к нам с этим заявлением.

А н н а. И вы ему поверили? Боже мой, какая нелепость, какая больная фантазия…

Н е с т е р о в. И он утверждает, что все это произошло у вас на даче сегодня утром.

Пауза.

А н н а. Знаете, он просто переутомился: третий год без отпуска и провел подряд несколько ревизий. Нет, вы взгляните на его внешний вид: кожа да кости, сплошной комок нервов!

Н е с т е р о в. Он в последнее время не обращался к врачам?

А н н а. Господи, разве мужчину туда затащишь? Да при одном виде белого халата они падают в обморок!

Н е с т е р о в. Ну, хорошо, к этой теме мы еще вернемся. Значит, вы утверждаете, что никаких денег Павел Дмитриевич вам не давал? И вы не знали, что у него в портфеле была крупная сумма денег?

А н н а. Первый раз слышу!

Н е с т е р о в. Тогда прошу меня извинить, но я вынужден буду произвести между вами очную ставку.

А н н а. А что это такое?

Н е с т е р о в. Я сведу вас лицом к лицу с собственным мужем.

А н н а. Господи, это еще зачем? Я и так вижу его каждый день!

Н е с т е р о в (включает селектор). Пригласите гражданина Куманькова. (Выключает селектор.) Анна Ивановна, прошу вас сесть вот сюда, поближе к свету, а ваш муж займет место вот здесь, напротив.

А н н а. Пожалуйста. Что это за китайские церемонии?

Входит К у м а н ь к о в.

Н е с т е р о в. Павел Дмитриевич, я пока не стану фиксировать в протоколе очную ставку с вашей женой. Поверьте, я делаю это только из деликатных соображений…

К у м а н ь к о в. Слушаю вас.

Н е с т е р о в. Скажите, когда вы обнаружили в своем портфеле деньги в сумме одной тысячи рублей?

К у м а н ь к о в. Только у себя дома.

Н е с т е р о в. Ну, и что вы с ними сделали?

К у м а н ь к о в. Я передал их своей жене Анне, а она положила эти деньги в шкаф.

А н н а. Что за чушь! Какая глупость! В шкафу лежали мои деньги!

К у м а н ь к о в. Аннушка, позволь, но ведь я их сам, а ты…

А н н а. Ты пришел домой пьяный! И даже не вязал лыка!

Н е с т е р о в. Вы что, в тот вечер действительно выпили?

К у м а н ь к о в. Нет. То есть да. Немного.

А н н а. Немного… А кто уложил тебя на диван? Ты был не в состоянии даже сам добраться до постели! Извините меня, Роман Петрович, но о каких деньгах тут могла идти речь?!

К у м а н ь к о в. Да, помню, что действительно свалился на диван…

А н н а. Не можешь — не пей, таким, как ты, надо лечиться!

Пауза.

Н е с т е р о в. Так кто же из вас говорит правду?

А н н а. Разумеется, я! Всегда нахожусь в трезвом уме и пока, слава богу, не страдаю провалами памяти.

Н е с т е р о в. Ну, а в случае с облигациями, когда вы не смогли вспомнить ни суммы, ни времени выигрышей?

К у м а н ь к о в. Что, разве мы выиграли? Ты выиграла?

А н н а. Интересно, а на что бы мы выкупили эту злополучную мебель?

К у м а н ь к о в. И ты скрыла это от меня?

А н н а. Я, как пчела, все несу в дом. А благодарность?.. (Достает платок, всхлипывает.)

К у м а н ь к о в. Аннушка, прошу тебя, успокойся…

Н е с т е р о в. Павел Дмитриевич, простите, вы и теперь настаиваете на своих прежних показаниях?

К у м а н ь к о в. Вот теперь в моей голове какая-то сумятица. И я должен во всем этом разобраться. Должен все уложить в своей голове…

Н е с т е р о в. Ну что ж, мы предоставим вам такую возможность. Вот ознакомьтесь с постановлением.

А н н а. Какое постановление?

Н е с т е р о в. Ваш муж будет содержаться в нашей КПЗ семьдесят два часа. Такое право дает мне закон. Прочтите и распишитесь, Павел Дмитриевич. (Кладет перед Куманьковым постановление.)

А н н а. Как, вы арестовываете моего мужа? Но за что?!

Н е с т е р о в. Следствие имеет на это достаточно оснований.

А н н а. Какие основания? Я буду жаловаться. Да это самоуправство, и я его так не оставлю! Павел, я иду к прокурору!

Н е с т е р о в. А это ваше право.

А н н а. Нет, пойду еще выше!

Н е с т е р о в. Поверьте, я решился на эту крайнюю меру с тяжелым сердцем. И буду искренне рад принести вам впоследствии свои извинения и искренние сожаления.

Гаснет свет.

В полумраке Куманьков, он продолжает метаться по веранде.

Резкий звонок телефона. Загорается свет. Овощная база. На базе Р я б о в, А р х а р о в и Ж а н н а.

Р я б о в. В тревожный час испытаний я всегда цитирую великого Гоголя: «Господа, я собрал вас затем, чтобы совместно, так сказать, коллективно дать оценку сложившейся ситуации».

Звонок телефона.

(Снимает трубку.) Овощная база… Кто, что? Следственные органы? Желанным гостям мы всегда рады! Да, сегодня, как и всегда, трудимся на ниве… Ждем с нетерпением! (Кладет трубку.) Гуси-лебеди, это трубный глас.

А р х а р о в. Уголовный розыск?! С нами крестная сила…

Р я б о в. Нечистая сила, Архаров. Объявляю мобилизацию всех моральных и духовных сил. И в каждом сотруднике! Это директива.

Ж а н н а. Да, надо привести себя в идеальный порядок! (Достает губную помаду, карандаш, пуховку.)

Р я б о в. Жанна, вы когда-нибудь читали Достоевского?

Ж а н н а. Не помню. А что?

Р я б о в. Чем естественней и проще, тем подозрений меньше.

Ж а н н а. А в чем меня, собственно, могут подозревать?

Р я б о в. Человек безгрешен только в утробе матери. Срочно ступай в отдел кадров, узнай: кто среди наших сотрудников с уголовным прошлым?

Ж а н н а. Арсений Максимович, я только присела, все утро на ногах. Впрочем, мои ножки нравятся мужчинам…

Р я б о в. Жанночка, крошка, мне сейчас не до твоих прелестей. Исчезни, и возникнешь, когда я тебя вызову!

Ж а н н а. Грубиян! (Выходит.)

А р х а р о в. Да, но почему уголовный розыск?

Р я б о в. Ты что, Архаров, в самом деле тупой или…

А р х а р о в. Прошу без оскорблений.

Р я б о в. Груздь! Их интересует Груздь, жертва преступления. Преступления двадцатого века!

А р х а р о в. Груздь?

Р я б о в. Аким Акимович, ты жаден, но сейчас раскошеливайся. Бери такси и на предельной скорости мчи в косметический кабинет фирмы «Чародейка». Бери лучшего косметолога и с ним обратно сюда на базу на том же такси! Понял?

А р х а р о в. Не совсем.

Р я б о в. И чтобы была произведена полная реанимация физиономии покойного Груздя Василия Ивановича.

А р х а р о в. Вот теперь дошло.

Р я б о в. Гуси-лебеди, я жду от вас инициативы!

А р х а р о в. Бегу. (Уходит.)

Р я б о в (один). Спокойно, Рябов. Намотай свои нервы на кулак. Или это твой звездный час, или это твое… лунное затмение. (Достает из-за бочки коньяк, наливает, пьет, прячет.) Мда, ситуация вырисовывается стратегическая. Позвонить жене! (Снимает телефонную трубку, набирает номер.) Клава? Это я… Собери весь хрусталь, все ценное и отвези к теще. Ковры можешь не снимать, они сейчас не в цене. Сберкнижки на предъявителя засунь в холодильник, в морозилку!.. Не задавай дурацких вопросов. Семейно тебя целую. Связь окончена. (Кладет трубку.)

Входят Н е с т е р о в, К у м а н ь к о в и А н н а. Нестеров в форме старшего лейтенанта милиции.

А, гости мои дорогие!.. Вот куда вас посадить и не знаю, производственный цех, сами понимаете…

Н е с т е р о в. Не беспокойтесь. Старший инспектор Нестеров.

Р я б о в. Рябов Арсений Максимович!

Н е с т е р о в. Ну, а ревизора, надеюсь, вам представлять не надо?

Р я б о в. Как же, как же, Павел Дмитриевич!

Н е с т е р о в. А это его супруга.

Р я б о в. Очень рад.

А н н а. Куманькова.

Р я б о в. Чем обязан такому представительному визиту?

Н е с т е р о в. Скажите, Василий Иванович Груздь ваш сотрудник?

Р я б о в. Да. И он на очень хорошем счету.

Н е с т е р о в. Значит, он работал с вами.

Р я б о в. В общем, да, до некоторой степени.

Н е с т е р о в. Не понял.

Р я б о в. Видите ли, он уже на пенсии, а без работы скучал, вот и суетился здесь на базе. У него шесть внуков, а ведь лишняя копейка в семейном бюджете не помешает.

Н е с т е р о в. Скажите, он сегодня вышел на работу?

Р я б о в. Груздь? Сейчас проверю. (Снимает трубку.) Архаров? Ах, ты уже здесь? Ну, как дела?.. Незаменимые кадры у меня!.. Здесь гости пришли. Собери-ка ко мне всех сотрудников.

Н е с т е р о в. Мне нужен только Василий Иванович Груздь.

Р я б о в. А уж естественный отбор мы произведем здесь, на месте.

Н е с т е р о в. Мне нужен только Василий Иванович Груздь.

Р я б о в. Архаров, одного Груздя! (Кладет трубку.) Да вы присядьте.

Н е с т е р о в. Ау вас большая база…

Р я б о в. Ну, разумеется, не тот масштаб, что Уренгой — Помары — Ужгород или Саяно-Шушенская ГЭС, но и мы держим руку, так сказать, на современном пульсе, обслуживаем целый район. А что касается проблем, то ведь они везде одни и те же: текучесть кадров, семейные драмы, невозвращенные авансы и прочие человеческие слабости. (Достает из-за бочки пустую коньячную бутылку.) Вот обнаружил… в засолочном цехе. А кто в меня за это бросит камень? У кого не так?

А н н а. Извините, товарищ Нестеров, но ради чего здесь присутствую я?

К у м а н ь к о в. Аннушка, речь идет о моей гражданской чести и о моей судьбе!

А н н а. Что ты все ерзаешь, тебе не сидится на месте?

К у м а н ь к о в. Представь, не узнаю обстановку, словно попал на другую базу…

А н н а. Павел, ты меня действительно пугаешь. Кстати, Арсений Максимович…

Р я б о в. Я к вашим услугам.

А н н а. У вас на базе бананы бывают или мандаринчики, ну вообще что-нибудь экзотическое?

К у м а н ь к о в. Анна!

Р я б о в. Запишите вот здесь свой домашний телефончик. (Подает записную книжку.)

К у м а н ь к о в. Прекрати, сейчас же перестань!

А н н а. А тебя витаминами пичкать надо? И кто об этот позаботится? Ты хоть раз тарелку за собой вымыл?

К у м а н ь к о в. Анна, здесь посторонние люди…

А н н а. В семейной жизни не может быть посторонних и равнодушных людей.

К у м а н ь к о в. Господи!

Входит А р х а р о в.

А р х а р о в. Вызывали, Арсений Максимович?

Р я б о в. Ну, какой у тебя вид, Архаров: спецовка на вырост, халат — ты что, его с татарского ига приволок? И небрит. Стыдно, Аким Акимович, мне перед людьми за своих сотрудников стыдно.

А р х а р о в. С утра в бочках сижу, капусту квасим…

Р я б о в. Антисанитарно ведете себя, товарищи.

К у м а н ь к о в. Нет, ничего не узнаю…

А н н а. Что ты не узнаешь, Павел? А ты жену собственную еще узнаешь?

Н е с т е р о в. И все же мне бы хотелось видеть вашего сотрудника Груздя Василия Ивановича. Если, разумеется, он здесь.

Р я б о в. Груздь? Ну, честное слово, ни в чем не примечательная личность. У нас, между прочим, есть и передовики. (Кричит.) Василий Иванович!

Входит Г р у з д ь, у него на лбу приклеен пластырь. И вид какой-то помятый.

К у м а н ь к о в. Вы? Живы?!

Г р у з д ь. Не понял, товарищ ревизор…

К у м а н ь к о в. Но я же вас, я же вас уничтожил!

Г р у з д ь. Опять не понял.

А н н а. Павел, возьми себя, наконец, в руки…

Н е с т е р о в. Вы — Груздь Василий Иванович?

Г р у з д ь. Он самый. А что, сам на себя не похож? Ну, знаете ли, возраст, деформация личности, хотя и спортом занимаюсь: от всех недугов бегаю.

Пауза.

Н е с т е р о в. Павел Дмитриевич, этот человек был у вас в субботу на даче?

К у м а н ь к о в. Он!

Н е с т е р о в. Анна Ивановна, вы имели удовольствие с ним беседовать?

А н н а. Первый раз его вижу!

Г р у з д ь. Сожалею, мадам, что такая очаровательная женщина не встретилась мне раньше на жизненном пути.

К у м а н ь к о в. Уму непостижимо… Нет, это только Гоголю, Антону Павловичу Чехову впору!

Пауза.

Н е с т е р о в. Василий Иванович, а что это у вас на лбу, почему пластырь?

Г р у з д ь (хмыкает). Бегаешь-то всюду, иной раз и в лес забежишь, а ведь без очков — вот на осину козлом с разбегу и хрясть, искры из глаз!

Н е с т е р о в. Павел Дмитриевич, только вы один в состоянии прояснить нам всю эту обстановку. Согласитесь, выглядит она весьма запутанной, если… не фантастичной.

К у м а н ь к о в. Что? Уж не считаете ли вы меня и впрямь сумасшедшим?!

А н н а. Павел, ну, пожалуйста, успокойся, приди в себя. Ты просто переутомился. Вот и овощную базу, где проводил ревизию, не узнаешь… Товарищ следователь, я же вам говорю: он сплошной комок нервов.

К у м а н ь к о в. Неужели и ты думаешь, что я спятил? Ты, моя жена?!

А н н а. Я только говорю, что тебе надо взять отпуск и подумать о своем здоровье.

Пауза.

Р я б о в. Извините, но я что-то не соображу, не могу ухватить нить, смысл всего здесь происходящего? Как, впрочем, и цель вашего визита, товарищ старший лейтенант.

Н е с т е р о в. Ну что ж, действительно пора кое-что подытожить. Тем более что здесь, как мне кажется, собрались все заинтересованные лица.

Р я б о в. Заинтересованные лица?

Н е с т е р о в. Минуточку терпения, Арсений Максимович. В субботу утром к нам, в райотдел внутренних дел, пришел гражданин Куманьков и сделал заявление о том, что он… убил человека.

Г р у з д ь. Боже мой!

Н е с т е р о в. Вас, Василий Иванович.

Г р у з д ь. Меня?

Пауза.

За что?

Н е с т е р о в. Тот, кто явился с повинной, утверждал, что мотивом преступления стала дача ему взятки. Я не отошел от истины, Павел Дмитриевич?

К у м а н ь к о в. Все как на духу.

Г р у з д ь. Но я-то, слава богу, еще жив!

Р я б о в. И кто же вам дал взятку, товарищ ревизор?

К у м а н ь к о в. Вы, все вы, стоящие здесь передо мной!

Р я б о в. Ну, это уже ни в какие ворота… Помилуйте, но за что вам нужно было давать взятку? Ведь вы у нас не нашли никаких нарушений, а тем более злоупотреблений?

К у м а н ь к о в. Не нашел.

А р х а р о в. А не пора ли вызвать сюда санитаров и надеть на него смирительную рубашку и препроводить в сумасшедший дом?

К у м а н ь к о в. Но вы все равно воры!

Р я б о в. Товарищ старший лейтенант, я прошу оградить меня от подобных наветов и инсинуаций…

Н е с т е р о в. Спокойно, Павел Дмитриевич, спокойно. Пойдемте дальше. А дальше вы утверждали, что к вам на дачу явился Груздь, который и рассеял все ваши сомнения: взятку в сумме тысяча рублей вам дали на овощной базе, именно здесь.

А р х а р о в. Тысячу рублей?

Н е с т е р о в. А в общем-то, тысяча триста.

А р х а р о в. Легче удавиться!

Р я б о в. А знаете ли, Аким Акимович прав: он ведь у нас не отличается расточительной щедростью.

Г р у з д ь. Скряга!

Н е с т е р о в. Вот и Анна Ивановна тоже отрицает, что видела на даче Василия Ивановича Груздя. Как и настойчиво утверждает, что мебель была куплена ею на личные деньги.

А н н а. Утверждаю. И еще раз заверяю, что мой муж пришел вечером домой в нетрезвом состоянии. Нет, он был просто пьян!

Н е с т е р о в. А утром в субботу, когда он явился к нам в райотдел?

А н н а. Ну, знаете ли, после такого излияния наступает похмелье. Иногда даже с галлюцинациями. Впрочем, мужчины знают это лучше меня.

А р х а р о в. Бывает…

К у м а н ь к о в. Анюта, я не знаю, что с тобой сейчас сделаю! Я за себя не ручаюсь! (Угрожающе двигается на жену.)

А н н а. Ай-яй, удержите его кто-нибудь!

К у м а н ь к о в. Господи, что это со мной? Я, кажется, действительно схожу с ума. Да, я чувствую, что я невменяем…

А н н а. Наконец-то!

Пауза.

Н е с т е р о в. Ну вот что, всех присутствующих здесь прошу быть завтра у меня в кабинете. Вот адрес. Работу я начинаю в девять часов утра, убедительно прошу не опаздывать. До свиданья!

Гаснет свет. В полумраке Куманьков, он то вскакивает, то вновь ложится на диван. Перед ним возникают Рябов, Груздь, Архаров и Жанна. Они танцуют какой-то дикий танец. Исчезают.

Сирена милицейской автомашины. Скрип тормозов. Хлопает дверца. Загорается свет. Кабинет следователя. Н е с т е р о в у телефона.

Н е с т е р о в. Товарищ полковник, докладывает старший лейтенант Нестеров.

Г о л о с. Слушаю вас, Роман Петрович.

Н е с т е р о в. Вчера я был на овощной базе.

Г о л о с. Какие новости?

Н е с т е р о в. Обескураживающие, товарищ полковник. Груздь Василий Иванович жив-здоровехонек. И он категорически отрицает, что был на даче у ревизора. Это подтверждает и жена Куманькова.

Г о л о с. Ну, а результат ревизии?

Н е с т е р о в. Формально акт еще не подписан, но там, кажется, все в порядке.

Г о л о с. Кажется или в порядке? Пусть Куманьков сам распишется под своим детищем, если, разумеется, у него нет никаких сомнений. А может быть, теперь они появились?

Н е с т е р о в. Я вызывал его, он ждет в приемной.

Г о л о с. Тогда держите меня в курсе.

Щелкнуло в трубке, Нестеров включил селектор.

Н е с т е р о в. Куманькова ко мне!

Листает акт ревизии. Входит К у м а н ь к о в.

Садитесь, Павел Дмитриевич.

К у м а н ь к о в. Благодарю.

Н е с т е р о в. Вот знакомлюсь с вашим актом ревизии.

К у м а н ь к о в. Есть какие-нибудь замечания?

Н е с т е р о в. А у вас?

К у м а н ь к о в. Извините, но я достаточно квалифицированный ревизор и отвечаю за каждую свою строчку в этом акте.

Н е с т е р о в. Дорожить своей репутацией — это весьма похвально и заслуживает искреннего уважения. Что ж, и вы готовы его подписать?

К у м а н ь к о в. Разумеется. Дайте, пожалуйста, ручку.

Н е с т е р о в. Павел Дмитриевич, я хочу еще раз вас предупредить, что вы ставите себя в весьма сомнительное, а точнее — сложное положение. Вы отдаете выигрышные козыри тем, кого обвиняете.

К у м а н ь к о в. Понимаю. Показания о даче мне взятки после этого выглядят абсурдом, если не бредом. Но все это было именно так. Это факт. Действительность! А истина для меня превыше всего. Я имел дело с жуликами. Но как говорится в народе: «Не пойман — не вор!»

Н е с т е р о в. Может быть, вы припомните еще какие-нибудь детали? У вас появились новые данные?

К у м а н ь к о в. Никаких. Я еще раз все заново восстановил в своей памяти — совершенно никаких!

Пауза.

Н е с т е р о в. Ну что ж, тогда подпишите акт своей ревизии. Но предупреждаю: теперь это будет уже документ, юридический документ.

К у м а н ь к о в (подписывая). Понимаю. Поверьте, мне это нелегко далось…

Н е с т е р о в. Павел Дмитриевич, вы не возражаете, если я приглашу сюда еще одну свидетельницу: мне бы хотелось уточнить кое-что при вас.

К у м а н ь к о в. Если я смогу быть чем-нибудь полезен… Я к вашим услугам.

Н е с т е р о в (включает селектор). Пригласите ко мне гражданку Котову. (Выключает его.)

К у м а н ь к о в. Простите, кто это?

Н е с т е р о в. Машинистка, которая печатала ваш акт.

Входит Ж а н н а.

Ж а н н а. Такое солидное учреждение, а нигде нет ни одной пепельницы. У вас что, сотрудники не курят?

Н е с т е р о в. Здравствуйте, Жанна Владимировна.

Ж а н н а. Здравствуйте. Ну, а женщине закурить можно? Я, естественно, волнуюсь…

Н е с т е р о в. Курите.

Ж а н н а. Пепел я всегда стряхиваю в коробку от сигарет. (Закуривает.) А теперь я готова удовлетворить любое ваше служебное любопытство. Жду ваших вопросов.

Н е с т е р о в. Вы перепечатывали акт ревизии?

Ж а н н а. Вот этими руками на пишущей машинке «Олимпия», в отделе кадров овощной базы.

Н е с т е р о в. Скажите, кто сообщил сотрудникам результаты ревизии?

Ж а н н а. Разумеется, я.

Н е с т е р о в. А какое вы имели на это право?

Ж а н н а. А это что — государственная тайна?

Н е с т е р о в. Но акт еще не был подписан ревизором.

Ж а н н а. Тогда уж позвольте задать вам, товарищ следователь, встречный вопрос: а какое право имел ревизор печатать такой документ на базе, где он проводил ревизию?

Пауза.

К у м а н ь к о в. Возможно, я допустил ошибку. Но я привык доверять людям!

Ж а н н а. Ревизор и доверяет людям? Парадокс! Не смешите меня, впервые такое слышу. И вообще, уважаемый Павел Дмитриевич, вы произвели на меня странное впечатление. Нет, не внешнее. Внешне вы мне, вы как мужчина, даже симпатичны. Извините, конечно.

Н е с т е р о в. А в чем именно — странное?

Ж а н н а. Ну, как вам это объяснить… Он был вроде бы не в себе. Нет, я не утверждаю, что он был выпивши…

К у м а н ь к о в (вскакивая). Что-о-о?!

Ж а н н а. Но вы пили много сырой воды из-под крана…

К у м а н ь к о в. Меня угостили солеными огурцами!

Ж а н н а. Ходили из угла в угол, ерошили себе волосы…

К у м а н ь к о в. У меня такая привычка, дурная привычка!

Ж а н н а. И я об этом говорю. Но как женщина я очень наблюдательна.

Н е с т е р о в. Жанна Владимировна, обладая таким драгоценным женским качеством, может быть, вы охарактеризуете нам ваших сотрудников по работе?

Ж а н н а. Кого именно?

Н е с т е р о в. Ну, например, Рябова Арсения Максимовича, Архарова Акима Акимовича, Груздя Василия Ивановича…

Ж а н н а. Вы хотите знать, честные ли они люди, а точнее, не жулики ли они?

Н е с т е р о в. Ну, зачем так оскорбительно думать о людях.

Ж а н н а. Утверждаю, не жулики! Ну, судите сами, зачем им все это? Груздь Василий Иванович имеет шесть внуков, сам он уже дышит на ладан — и рисковать седой как лунь головой? Абсурд! Архаров Аким Акимович как кощей, на этой почве его даже бросила жена, он экономит на каждом окурке, на каждом медяке. Да при одном виде солидной пачки денег он тут же спятит или устроит из них костер! Что же касается Рябова, то Арсений Максимович — не от мира сего: он эстет. И к тому же удивительно здравомыслящая личность. Он впервые в свои сорок пять лет готовится стать отцом! Его колотит от радости, от предвкушения увидеть будущего сына и подержать его в своих руках. Неужели вы думаете, что такой человек станет преступником?

Пауза.

Н е с т е р о в. Ваши характеристики, Жанна Владимировна, настолько колоритны и экспрессивны, что я воздержусь от дальнейших вопросов. А у вас, Павел Дмитриевич, они есть?

К у м а н ь к о в. Одна шайка-лейка!

Ж а н н а. А я-то решила, что вы настоящий мужчина…

Н е с т е р о в. Дайте ваш пропуск.

Ж а н н а. Господи, куда же это я его дела? Ах, вот он!

Н е с т е р о в (подписывая). Вы свободны. До свидания.

Ж а н н а. Нет уж, увольте, прощайте! (Уходит.)

К у м а н ь к о в. Простите, у вас нет чего-нибудь от головной боли? У меня после этой дамы все плывет перед глазами.

Н е с т е р о в (достает пилюлю, наливает воды). Пожалуйста, Павел Дмитриевич.

К у м а н ь к о в. Господи, а ведь действительно получается какой-то заколдованный круг. И разорвать его может только один-единственный человек.

Н е с т е р о в. Кто?

К у м а н ь к о в. Моя жена! Да, я еще не потерял на это надежду. Быть не может, чтобы в ней не осталось ничего святого, что связывало нас все эти годы, не осталось ничего человеческого!

Н е с т е р о в (не сразу). Ваша жена, Анна Ивановна Куманькова, сегодня утром была здесь, я ее вызвал первой.

К у м а н ь к о в. И что же она?!

Н е с т е р о в. Вот ее собственноручное письменное объяснение. Ознакомьтесь, пожалуйста.

Пауза.

Она была предупреждена об ответственности в уголовном порядке за дачу ложных показаний.

К у м а н ь к о в. Извините, я без очков плохо вижу, забыл их дома.

Н е с т е р о в. Она подтвердила все свои прежние показания.

К у м а н ь к о в. Не может быть. Нет!

Н е с т е р о в. Вот ее подпись. И здесь, и здесь.

Пауза.

К у м а н ь к о в. Святая, она это сделала ради нашей дочери. Ради Поленьки… Да, она мать, и бог ей судья!

Гаснет свет.

В полумраке Куманьков, он лежит на диване. Вдруг вскочил, озирается вокруг. Загорается свет. Все дальнейшее происходит в реальном плане.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

К у м а н ь к о в. Анна! Анна…

Вбегает А н н а.

Что ты наделала, Анна?!

А н н а. Что с тобой, Павел?

К у м а н ь к о в. Нет, ты мне больше не жена. Ты чудовище!

А н н а. Боже, да приди ты в себя. Проснись, наконец!

К у м а н ь к о в. Прочь, не подходи ко мне, прочь от меня…

А н н а. Я сейчас вызову неотложку!

К у м а н ь к о в. Неотложку? Постой, погоди… Я это что — спал?

А н н а. Ты всю ночь что-то бормотал, вскакивал с дивана, я хотела дать тебе валерьянку, но ты выбил мензурку из моих рук. Что, наконец, случилось?!

К у м а н ь к о в. Неужели это был сон? Знаешь, мне приснился ужасный сон.

А н н а. И из-за этого ты взбаламутил весь дом? Поднял на ноги меня, дочь…

К у м а н ь к о в. Дочь? (Застыл.) А где импортная мебель?!

А н н а. Какая еще мебель?

К у м а н ь к о в. Анна, не делай из меня дурака!

А н н а. Нет, у тебя все-таки белая горячка.

К у м а н ь к о в. А деньги? Где деньги?!

А н н а. Ну, чего ты так кричишь? Они в шкафу.

К у м а н ь к о в. А, значит, деньги в шкафу. Значит… Принеси их сюда, и сейчас же!

Выходит и вскоре возвращается.

А н н а. Вот. Возьми свои деньги!

К у м а н ь к о в. Здесь все?

А н н а. Ты можешь кричать на меня как на жену, но оскорблять… У меня есть тоже свое достоинство.

К у м а н ь к о в. Прости, Анна, но пойми, это же не мои деньги. Не мои. Это взятка!

А н н а. Господи, и за что мне такое на старости лет? Знаешь, Павел, я на пределе, во мне больше не осталось никаких нервов. Делай с ними что хочешь. (Зовет.) Поленька!

Входит П о л е н ь к а.

Доченька, дорогая, принеси открытку на наш гарнитур.

П о л е н ь к а. На румынскую «стенку»? Вот она.

А н н а. И предъяви ее своему отцу.

П о л е н ь к а. Папуля, ты что, нам не веришь? Между прочим, сегодня суббота, работает мебельный магазин, и мы могли бы ее выкупить…

К у м а н ь к о в. У меня нет сейчас таких денег.

П о л е н ь к а. А у меня скоро свадьба. И ты, папуля, мне обещал…

К у м а н ь к о в. Обещал.

А н н а. А свои обещания, отец, надо выполнять.

К у м а н ь к о в. Анна, перестань!

Пауза.

П о л е н ь к а. Дорогие мои родители, может быть, вы объясните, наконец, что происходит в нашем доме?

А н н а. Твой отец хочет растоптать собственную семью!

П о л е н ь к а. Да, папуля, тебе пора в санаторий.

К у м а н ь к о в. Поленька, значит, это правда, ты выходишь замуж?

П о л е н ь к а. Да, выхожу. А что, дорогие мои родители, вас это не устраивает?

К у м а н ь к о в. Поздравляю тебя, доченька! И когда же свадьба?

П о л е н ь к а. Мы расписываемся завтра.

А н н а. Что? Так скоропалительно?!

П о л е н ь к а. А нам разрешил райисполком. Ведь мы уезжаем.

А н н а. Куда уезжаете?

П о л е н ь к а. Искать мамонтов.

К у м а н ь к о в. Кого искать?

П о л е н ь к а. Останки мамонтов, волосатых и клыкастых. В Сибирь! Мой будущий муж принят в «Мир животных». Ну, это то, что по телевидению передают.

А н н а. А свадьба?!

П о л е н ь к а. В полевых условиях.

К у м а н ь к о в. Каких условиях?

П о л е н ь к а. Палатка, костер, ну и, конечно, песни под гитару. А вот вернемся осенью, вы и устроите нам застолье на высшем уровне. Но только никаких ресторанов: домашний уют, домашнее тепло и домашняя кухня!

А н н а. Господи боже мой, я даже не знаю: радоваться мне или рыдать?

П о л е н ь к а. Радоваться, мамуля, радоваться. Я его очень люблю, и он меня безумно любит.

К у м а н ь к о в. Поленька, дай я тебя благословлю и поцелую!

Стук в дверь.

А н н а. Кто это еще там? В выходной день отдохнуть не дают!

Г о л о с. Мебель привезли!

К у м а н ь к о в. Какая мебель?!

Пауза.

Г о л о с. Открывайте, хозяева. Я, что ли, за простой автомашины платить буду?

П о л е н ь к а. Смотрите, к нам во двор въехал мебельный автофургон…

К у м а н ь к о в. Анна, открой дверь!

Входит г р у з н ы й м у ж ч и н а.

М у ж ч и н а. Мебель заказывали? Ваш гарнитур прибыл. Сервис. Слово такое слышали?

К у м а н ь к о в. Уходите. Убирайтесь вон!

М у ж ч и н а. Кончайте выступать, граждане. Мне еще сегодня два контейнера развезти надо.

К у м а н ь к о в. Я сказал: вон!

А н н а. Павел, ты же интеллигентный человек…

П о л е н ь к а. Папуля, это же наша мебель. Вчера пришла открытка, а сегодня люди уже проявили такую исключительную внимательность — доставили нам ее на дом.

К у м а н ь к о в. Вон, все вон!!!

Мужчина исчезает.

П о л е н ь к а. Отец, ты ведешь себя отвратительно… И я действительно ухожу. Ухожу из этого дома.

К у м а н ь к о в. Поленька, постой!

А н н а. Доченька, он опомнился, он опомнился…

К у м а н ь к о в. Принеси мой парадный костюм и белую рубашку!

А н н а. Зачем, Павел?

К у м а н ь к о в. Я иду к прокурору. Да, я — ревизор Куманьков, иду на ковер. Нет, не выдвигать себе алиби. А защищать вашу честь и свою — Г р а ж д а н и н а, Ч е л о в е к а!