Бандиты в белых воротничках. Как разворовывали Россию

Вначале исчезают деньги. Потом — люди

Считается, что пик активности фондостроителей — и связанных с их деятельностью разборок и уголовных процессов — пришелся на середину 90-х. В последнее время, говорят эксперты, данный вид бизнеса находится под особым присмотром компетентных органов, перестал быть таким льготным, как прежде, — и, соответственно, привлекательным для всевозможных «крыш». А значит, эта страница в новейшей истории российской преступности окончательно закрыта.

Но криминальная хроника свидетельствует, что слухи о кончине махинаторов от благотворительности несколько преувеличены. Возьмем навскидку лишь несколько месяцев 1997–1998 годов — и обнаружим, что «инвалидный» бизнес идет своим чередом.

Октябрь 1997-го. Помощник председателя Международного общества глухих 32-летний Левони Джикия проводил вечер в кругу друзей в клубе глухонемых на Новопесчаной улице столицы. Около полуночи, когда г-н Джикия собирался уезжать, к нему на улице подошел неизвестный и после короткого разговора трижды выстрелил — практически в упор. Пули попали в плечо и в грудь. Преступник скрылся. Друзья попытались доставить раненого бизнесмена в Институт Склифосовского, но по дороге их задержала милиция, которой показалась подозрительной «БМВ-520», с огромной скоростью несущаяся по Садовому кольцу (любопытно, что сами члены Международного общества глухонемых к стражам порядка в связи с инцидентом не обращались). Милиционеры вызвали «Скорую» — однако Левони скончался до приезда врачей. Кстати, этот человек был довольно известным в криминальных кругах — под кличкой Лео.

После этого убийства криминологи вспомнили, что в 1995–96 годах от пуль бандитов погибли председатель Московского правления ВОГ (Всероссийского общества глухонемых) Владимир Орлов, председатель Московского общества глухих Игорь Абрамов, вице-президент сотрудничавшей с ВОГ фирмы «Открытый мир» Магомед Мусаев, бывший председатель правления ВОГ Валерий Кораблинов. «Глухонемой» бизнес строился в основном на таможенных льготах. За время существования льгот через ВОГ и связанные с ним коммерческие структуры было пропущено товаров как минимум на 180 млн. долларов…

Ноябрь 1997-го. В Санкт-Петербурге разразился скандал в связи с сообщением об итогах проверки сотрудниками Контрольно-ревизионного управления Минфина деятельности фонда «Санкт-Петербург-2004». Как следует из названия, фонд был создан для сбора средств на организацию Олимпиады-2004 в городе на Неве. Правда, очень скоро стало известно, что Олимпийские игры пройдут в Афинах, а вовсе не в северной столице России. Однако начались другие игры — с собранными деньгами. Тем более что «саккумулировать» удалось немало — 74 миллиарда рублей и еще полмиллиона долларов. Скидывались все: распорядители бюджета, частные спонсоры, банки.

Не дожидаясь решения Международного олимпийского комитета о месте проведения будущих игр, фондостроители истратили 9,5 миллиарда — почти 15 процентов от собранной суммы. Из них 5 миллиардов якобы ушло только на издание так называемой «Заявочной книги», которую должен был представить каждый город-кандидат, 2 миллиона долларов — на оказание неких «консультационных услуг» со стороны некой швейцарской фирмы, и так далее. В итоге фонд был распущен, а материалы проверки переданы в питерское ГУВД.

Февраль 1998-го. Во всероссийский розыск объявлен соучредитель Фонда президентских программ (еще один президентский фонд!) Владимир Сеземов. Как и фонд «Россияне», эта общественная организация была учреждена по указу Бориса Ельцина. Г-н Сеземов, начинавший свой бизнес в подмосковной Коломне, в середине 90-х стал представителем упомянутого фонда на Мальте. Купив там оффшорную компанию «Palmentet Real Escape Ink.», предприниматель с помощью этой структуры стал активно переводить деньги фонда и своих собственных фирм за границу, а потом и сам окончательно покинул родину.

Как раз в то время, когда его бизнесом заинтересовалась налоговая полиция. Налоговики выяснили, что г-н Сеземов задолжал бюджету более миллиарда рублей. В итоге против соучредителя президентского фонда было возбуждено уголовное дело сразу по трем статьям: неуплата налогов, мошенничество и незаконная банковская деятельность. К поискам мальтийского беглеца подключился Интерпол.

Май 1998-го. Подобно г-ну Сеземову, в неизвестном направлении отбыл глава Приморского продовольственного благотворительного фонда (Владивосток) Игорь Чернозатонский. Эта организация была создана, как говорилось в уставных документах, с исключительно благими целями — для помощи малоимущим. Правда, основным занятием благотворителей стало привлечение вкладов населения. Свои сбережения вложили туда — дабы приумножить — десятки тысяч приморцев.

Десятки миллиардов рублей исчезли вместе с руководством фонда. Только после этого люди поняли, что под красивой вывеской спряталась обычная финансовая пирамида типа «МММ». Краевая прокуратура начала расследование этой истории. Но то ли среди прокуроров обманутых вкладчиков не оказалось, то ли им хозяева фонда предусмотрительно компенсировали убытки — в общем, дело практически не расследовалось. Депутаты Думы Приморского края были вынуждены обратиться в Генпрокуратуру с призывом взять это дело под свой собственный контроль…

Обратите внимание: везде, где возникают криминальные скандалы в связи с деятельностью фондостроителей, фигурируют умопомрачительные суммы — миллиарды и миллиарды рублей. То есть миллионы долларов. Таких денег лишается государство, сплошь и рядом закрывающее глаза на откровенное воровство под видом благотворительности. С помощью таких денег вполне можно было бы помочь всем нашим сирым и убогим, однако… Однако сама технология расходования средств из государственной казны такова, что не предполагает их использования по прямому назначению. Впрочем, об этом парадоксе мы еще поговорим.

Соцстрах на коммерческих рельсах

Когда воруют благотворительные взносы и транжирят накопленную на льготах прибыль хозяева частных фондов — это еще можно как-то понять и объяснить. В конце концов, это проблема тех, кто этим фондам доверил свои средства. Иное дело — фонды государственные. В которые каждый работающий россиянин обязан отстегивать часть своей зарплаты — и которые, в свою очередь, обязаны помогать малоимущим. Казалось бы, уж здесь воровства быть не может — потому что не может быть никогда. Отнюдь. И в этих, казалось бы, казенных учреждениях руководители ведут себя как хозяева — нет, не как рачительные хозяева, но как конкистадоры, добравшиеся до сокровищ аборигенов…

Управление по борьбе с экономическими преступлениями (УЭП) ГУВД Москвы столкнулось с весьма необычной структурой, почему-то именуемой «холдингом». Сотрудничество с этой организацией было заведомо убыточным, многие ее кредиторы оказались на грани банкротства. Однако ни в суд, ни в милицию никто не обращался. Более того, количество клиентов холдинга постоянно росло. Причем в их числе оказались солидные ведомства и крупные банки.

Ничего противозаконного в том, как работали со своими клиентами строительное ТОО «Балчуг-Девелопмент» и банк «Балчуг» (входящие в одноименный холдинг), на первый взгляд не было. Банки и предприятия, у которых появлялись «свободные» накопления, оформляли с ТОО самые обычные договоры на строительные или ремонтные работы. Рассчитывались предоплатой, через банк «Балчуг», в виде кредитов под залог будущего строительства.

Но оказалось, что экскаваторы и подъемные краны работали только на бумаге. Дальше нулевого цикла ни одно из указанных в договорах зданий не поднималось. Однако «неудачливые» кредиторы обманутыми себя вовсе не считали и отношений с холдингом не прерывали.

Одним из самых щедрых его клиентов стал Фонд социального страхования России — видимо, у него было слишком много «свободных» средств. Все предприятия обязаны отчислять из своего фонда заработной платы 5,4 процента в ФССР. Эти деньги должны расходоваться на оплату больничных листов, декретных отпусков, помощь жертвам катастроф. Но выходит, слишком мало у нас в стране больных, слишком мало погорельцев.

Только в 1994–1995 годах руководимый Юрием Шатыренко ФССР перекачал в «Балчуг-Девелопмент» в виде ссуд и кредитов около 107 млрд. рублей. Деньги, которые, по идее, должны направляться на внутреннюю гуманитарную помощь, активно вкладывались в капитальное строительство. А также ремонт квартир якобы для малообеспеченных семей. Но почему-то квартиры подбирались такой площади и в таких местах, что были не по карману даже очень богатым людям.

Фактически это были те же многомиллиардные кредиты и ссуды, что давали «Балчугу» банки, но — замаскированные под программу по улучшению жилищных условий. Например, целых 7 млрд. рублей было уплачено за ремонт и передачу на баланс фонда всего восьми квартир на Страстном бульваре. Деньги «испарились», рабочие в указанные в договорах здания так и не пришли. То же самое произошло с ремонтом офиса, на который перечислили 11 млн. долларов.

В аналогичных комбинациях в 1992–1995 годах приняли участие 11 банков. Соответствующими их статусу были и капиталовложения. По самым скромным подсчетам, «Балчуг» собрал у своих клиентов в общей сложности около 60 млн. долларов.

Самый щедрый «взнос» — 42 млн. долларов — сделали новые хозяева Братского алюминиевого завода — после денежной приватизации БрАЗ, как и другие производители «крылатого металла», считается одной из «вотчин» небезызвестных братьев Черных.

И что самое любопытное, все эти вливания никак не отразились на финансовом состоянии ТОО «Балчуг-Девелопмент» и банка «Балчуг». Обе организации к концу 1996 года… обанкротились.

Для чего же строились все эти воздушные замки и куда все-таки исчезли изъятые из касс предприятий и банков миллиарды? Ответ на второй вопрос был неоригинален. Как минимум 31 млн. долларов по всем правилам валютных операций был переведен в зарубежные оффшорные зоны (в основном на Кипр). Переводы оформлялись как проплата по договорам на приобретение за рубежом продовольствия и ширпотреба. Надо ли говорить, что ни того, ни другого в большинстве случаев «Балчуг» не дождался. Правда, для проформы некоторые договоры были частично исполнены, но общая сумма импортированного товара не превышает 90 тыс. долларов.

Характерно, что «Балчуг» никаких мер для розыска и возврата «уплывших» капиталов не предпринимал. Абсурд? Напротив. Столичные сыщики выяснили, что это была тонкая и хорошо продуманная игра.

Наши комбинаторы изобрели оригинальную схему, позволявшую без проволочек и на вполне законных основаниях перевести деньги клиентов за границу, преобразовать их в валютные счета, а при желании и обналичить. Проще говоря, чиновник или банкир, заключая договор на строительство, в реальности заключал негласный договор на валютную обналичку капиталов своего учреждения за рубежом. За эти услуги, по оперативным данным, взимались «комиссионные»:

«Балчуг-Девелопмент» имел с этих операций 10 процентов, а холдингу отходили еще 12.

Немудрено, что внешне убыточные операции на благосостоянии руководства холдинга никак не отразились. Следователи получили информацию от зарубежных коллег об активной закупке недвижимости в Чехии и Бельгии. Стало известно и о строительстве под Москвой (в частности, в Нарофоминском районе) пяти элитных поселков с ультрасовременными коттеджами. Все они оформлялись на знакомых гендиректора ТОО «Балчуг-Девелопмент» г-на Романова (оказавшегося в итоге под следствием), а потом потихоньку переходили в собственность больших и нужных людей.

Однако вся эта недвижимость, конфискованные кредитные карточки с немалыми валютными средствами и иномарки, по предположению следствия, являлись лишь побочным продуктом глобальной операции холдинга по изъятию из денежного обращения страны нескольких сотен миллиардов рублей.

Столичным борцам с экономическими преступлениями совместно со следственным комитетом ГУВД Москвы удалось эту грандиозную аферу распутать и добиться ареста г-на Романова и главы Фонда социального страхования г-на Шатыренко.

Кстати, последний привлек внимание спецслужб прежде всего своей склонностью к роскоши и мотовству. Имея скромную зарплату чиновника, он, по оперативным данным, только на празднование своего 50-летия в элитном поселке «Голубая речка» (один из тех, что возвел г-н Романов) потратил 50 тысяч долларов.

Если верить информации, собранной сотрудниками УЭПа, распорядитель российского соцстраха — владелец 2,5 га земли в самых престижных местах Подмосковья, нескольких коттеджей в Нарофоминском районе, дома в Барвихе — а ко всему этому пяти многокомнатных квартир в Москве и роскошного «Крайслера». Только на одной из многочисленных квартир г-на Шатыренко правоохранители при обыске обнаружили 24 тысячи долларов наличными и аудиоаппаратуру примерно на такую же сумму.

Дело потихоньку двигалось к обвинительному заключению. И все было бы хорошо, если бы не вмешались судьи, которые решили продемонстрировать свою независимость.

Об этом инциденте я узнал почти случайно. Мне как-то довелось просматривать в канцелярии Тверского суда папочку, где были отмечены все случаи отпуска подследственных под залог. Сразу бросалось в глаза, что статьи УК, по которым проходили 70 счастливчиков, в первом полугодии 1997 года покинувших стены Бутырки до приговора, одни и те же. Это, как правило, мелкие хулиганы и наркоманы, задержанные с небольшой дозой наркотиков.

Из общего списка выделялись четыре уголовных дела, возбужденных по статьям о крупных хищениях. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что двое из этой четверки счастливчиков — те самые комбинаторы, которых так долго пытались изобличить московские сыщики. Выложив за свою свободу соответственно 110 и 200 млн. рублей (рекорд 1997 года), из узилища вышли гендиректор ТОО «Балчуг-Девелопмент» Вячеслав Романов и бывший глава Фонда социального страхования России Юрий Шатыренко.

Между прочим, правоохранители тех стран, где осели деньги российского соцстраха, отпуская до суда грабителя или мошенника, берут такой залог, чтобы в случае бегства этого человека был бы адекватно возмещен причиненный им ущерб. У нас все наоборот: разве можно сопоставить 110-миллиардное хищение с 200-миллионным залогом?

Как бы там ни было, Юрия Шатыренко отпустили. В связи с плохим самочувствием: адвокаты раздобыли справку о том, что десять лет назад у него обнаружили злокачественную опухоль и удалили почку. В день, когда выпускали Шатыренко, к дому правосудия подкатила карета «Скорой помощи»: прямо из суда его отвезли в ЦКБ. Но уже через два дня «тяжелого» больного выписали. За нарушение режима. Как сообщил следователю ГУВД Москвы главврач Николаев, в десять вечера «пациент самовольно покинул территорию больницы… не ночевал… вернулся утром в состоянии алкогольного опьянения». В ту теплую апрельскую ночь «больной» бурно отмечал свое освобождение…

Кстати, решение об изменении меры пресечения экс-шефу Фонда соцстраха принимала сама председатель суда Ольга Сергеева. Возможно, рядовые служители Фемиды брать на себя такую ответственность отказались.

Надо ли говорить, что после выхода на волю наших комбинаторов расследование их авантюр сильно затормозилось.

Между тем компетентные органы выяснили, что махинация с «Балчугом» — не первая и не последняя афера в тот период, когда российским соцстрахом руководил Юрий Шатыренко.

Сорока одного миллиарда рублей ФССР лишился благодаря сотрудничеству с неким АОЗТ «Бразкомпани». Деньги были перечислены на поставку продовольственных наборов для нуждающихся ветеранов Великой Отечественной войны. Надо ли говорить, что вожделенные наборы так и не попали в холодильники наших дедушек. «Бразкомпани» отработала свои обязательства лишь на четверть. Глава фирмы, бывший советский гражданин Медведковский (он уехал на ПМЖ «в страну диких обезьян», но там у него бизнес не сложился, оказавшись в долгах как в шелках, он вернулся на родину), аналогичным образом «кинул» и крупный банк, и милицию, и несколько коммерческих фирм. Но финансисты МВД свои деньги все-таки вызволили, а глава ФССР г-н Шатыренко даже и не пытался — как и в случае с «Балчугом» — качать права. Об этой авантюре стало известно лишь при новом руководстве фонда.

Но и это не все. 269 миллиардов рублей Фонд соцстраха потерял на операциях с фондом «Реформа» — точнее, с одноименным банком, учрежденным как бы при фонде. «Реформу» возглавляли весьма известные люди — председателем был академик Станислав Шаталин, а генеральным директором — экс-кандидат в президенты России Мартин Шаккум.

Хотя для Юрия Шатыренко, если судить по другим финансовым махинациям в тот период, когда он стоял у руля российского соцстраха, — громкие имена вряд ли имели какое-то значение. Он действовал, как говорится, невзирая на лица. В данном случае — Фонд соцстраха зачем-то покупал у банка «Реформа» его ничем не обеспеченные векселя. Причем всего-навсего под один процент годовых. Но и при таких условиях они в срок не погашались — а фонд, вместо того чтобы судиться, покупал все новые и новые. Какую выгоду от этого имело малоимущее население страны, которому предназначались деньги фонда, — сказать трудно. Ладно бы они вкладывались в реформы — так ведь не в реформы, а в «Реформу». Но вот то, что для г-на Шатыренко его труд принес определенные плоды, уже очевидно. Как только его со скандалом удалили из ФССР, он, не долго думая, пошел работать в фонд Шаталина — Шаккума. Так приватизаторы из команды Чубайса после разоблачений и отставок переходили в коммерческие структуры, связанные с Потаниным и группой ОНЭКСИМ, — забыв, что еще недавно они божились, что никогда и ни в чем этой финансовой структуре не протежировали.

Итак, только на трех аферах, ставших достоянием гласности, — а сколько их было всего, известно, наверное, одному г-ну Шатыренко, — Российский фонд социального страхования потерял около 400 миллиардов рублей (80 миллионов долларов) — сумму, сопоставимую с крупной статьей государственного бюджета.

Что касается фонда «Реформа», то у него, как выяснили проверяющие из Счетной палаты, тоже весьма богатый послужной список. Среди его жертв — не только Российский фонд соцстраха, но и Государственный фонд занятости. Так, для создания рабочих мест в Дагестане Федеральная служба занятости перечислила «Реформе» 25 миллиардов рублей. Более-менее по назначению (и то под большим вопросом) было истрачено лишь 7 миллиардов. Куда делись остальные деньги, ревизоры не поняли. Может, на предвыборную кампанию Мартина Шаккума?

— В социальных фондах идет самое настоящее воровство. Чиновники украли несколько миллиардов долларов! Это явное поле для прокурора, который… пока молчит.

Так прокомментировал сложившуюся ситуацию председатель Комитета по социальной политике Государственной думы Сергей Калашников. Комментарий он дал в ноябре 1996 года, в самый разгар деятельности другого фонда, — к которому самое непосредственное отношение имел уже сам г-н Калашников.

VIP-Клуб Валентина Ковалева

В те времена, когда ни у кого и в мыслях не было проводить обыски у Валентина Ковалева, он вел дневник. Говорят, собирался писать мемуары, даже название для них сочинил: «Записки министра». В дневник он заносил все самые существенные события недели. В частности, сколько раз и кто именно сказал ему, что он — будущий президент.

И он стал президентом. Правда, не страны, а фонда. Фонда общественной защиты гражданских прав, о котором никто из читателей наверняка не слышал, да и сотрудники Следственного комитета МВД узнали случайно, работая по делу банкира Ангелевича. Как известно, криминальные и полукриминальные структуры очень любят заниматься благотворительностью. Меценатствовал и Монтажспецбанк. Весьма щедрые взносы были сделаны в ковалевский фонд, который, в свою очередь, имел в банке счет на двести с лишним тысяч долларов. Более чем солидная сумма для малоизвестной общественной организации. Примерно столько же лежало и на личном счету Ковалева в этом же банке.

Впрочем, в учредителях и руководителях фонда значились и впрямь солидные люди: министр Ковалев, помощник министра Максимов, сотрудница Минюста Кучина, председатель думского комитета Калашников (впоследствии ставший министром труда), руководитель фирмы «Реал» и банка «Флора» Отдельнов. К тому времени следователи уже обнаружили у Ангелевича знаменитую видеокассету «Ковалев в бане» (вместе с ним и девочками, кстати, парился в той бане и Максимов), а в блокноте перечень покровителей, способных «отмазать» от суда, — среди благодетелей был все тот же Ковалев.

Еще больше фондом заинтересовались, когда на свет выплыл его договор с некоей оффшорной компанией. Фонд субсидирует прописанную на Кипре фирмочку на 500 тысяч долларов, а та через десять лет обязуется выдать фонду кредит в 10 миллионов долларов. Как такое возможно и какое это имеет отношение к защите гражданских прав (то есть к уставной цели Ковалевского фонда) — вопросы из области риторики. Правда, в другом подобном договоре говорилось: фонд направляет средства «на исследование судебной практики судов Москвы и Московской области с 1993 по 1995 гг.». Как раз по профилю ведомства г-на Ковалева. Все бы хорошо, да только банком «Пересвет», куда должны были поступить средства для некоего АОЗТ «Сапсан», этот самый «Сапсан» никогда не обслуживался. АОЗТ и не думало исследовать работу судов (действительно — кому это надо?), но тут же переправило всю сумму (около 100 млн. рублей) третьей фирме, известной только тем, что ее руководитель скрывается за границей от нашей налоговой полиции.

Проверка КРУ Минфина подтвердила: из 4 миллиардов (старых) рублей, поступивших в фонд от спонсоров и меценатов, как минимум 2,5 миллиарда пошли на неуставные цели. Что это значит на самом деле, читателю растолковывать не надо…

Для чего создано и чем занимается Министерство юстиции, знают лишь очень продвинутые в правовых вопросах люди. Помню, как однажды попал впросак ведущий программы «Итоги» Евгений Киселев. Он долго пытал в прямом эфире нынешнего министра Павла Крашенинникова. В частности, интересовался, как тот собирается реагировать на погромные призывы генерала Макашова. Оказалось, что все подобные вопросы — не по адресу. Зачем вызывали министра в телестудию, никто не понял.

Вот и спонсоры не очень понимали, каковы функции и возможности у Валентина Ковалева. Но деньги его фонду на всякий случай давали. Кто — пару сотен миллионов рублей, кто — миллиард. Существовала и негласная такса: для вступления в «клуб Ковалева» нужно выложить 200 тысяч долларов. Говорят, помощник министра, он же гендиректор фонда, г-н Максимов лично объезжал бизнесменов с предложением скинуться. В особо торжественных случаях потенциальных спонсоров принимал в своем кабинете, облачившись в специально сшитый красивый мундир генерала от юстиции, сам г-н Ковалев. Спонсоры верили: человек с большими звездами на погонах может повлиять на любое судебное решение.

Меценаты заблуждались. Минюст не входит в число тех организаций, которые имеют реальное влияние на суд. Что же касается «ответных услуг» меценатам, то пока зафиксировано только два любопытных эпизода. Первый связан с передачей ГУИНа (бывшего ГУЛага) из МВД в Минюст. На полном серьезе обсуждался проект, по которому деньги, предназначенные для финансирования всех колоний страны, будут лежать на счетах в Монтажспецбанке. Этим планам помешал арест главы банка Ангелевича. Другой проект касался счетов судебных приставов: их собирались перевести в упомянутый банк «Флора». Но и из этого ничего не вышло.

Впрочем, есть основания полагать, что основные цели меценатов все же были достигнуты. По крайней мере, даже узнав о деле, возбужденном по факту хищения денег из фонда, «обманутые» спонсоры ни в суд, ни в следственные органы не обратились.

Не нужно быть министром юстиции, чтобы знать, что такое гражданские права и как их общественно защищать. Для начала каждый руководитель фонда получил по «Волге» (всего было закуплено четыре автомобиля). Г-ну Ковалеву, имевшему служебный «Мерседес» с номером «006» (за что его прозвали «министром 006»), еще одна машина была ни к чему — и на ней разъезжала жена.

Да и дополнительных средств для загранпоездок министру и его помощнику вроде бы не требовалось: вся оплата шла по линии Минюста. Но, уезжая в Иран или Австралию, чиновники получали командировочные еще и из кассы фонда. Г-н Максимов (ныне находящийся в сизо) на допросах пояснял, что скудные министерские лимиты не обеспечивали его проживание в пятизвездочной гостинице. А выходить к солидным иностранцам из дешевых отелей помощнику министра как-то неприлично.

Иран, Словакия, Швейцария, Австралия, Индонезия… Ковалев так любил загранкомандировки, что однажды получил замечание от премьера: кадровики Черномырдина подсчитали, что чаще руководства Минюста за рубеж выезжают только главы еще двух ведомств.

Не надо быть доктором юридических наук, чтобы понимать: для эффективной защиты своих гражданских прав необходимы большие деньги. Лучше всего — наличные. Руководители фонда эту проблему решали успешно: из 4 миллиардов, поступивших от меценатов, к началу следствия на счетах фонда осталось около 200 миллионов. Зафиксированы десятки контрактов с фирмами, созданными подставными лицами и имевшими счета в несуществующих финансовых учреждениях. По пять-шесть фирм-однодневок группировалось вокруг банка, через который шла обналичка. Так, одна из групп коммерсантов обналичивала деньги в банке «Фалькон», где работал сын г-жи Кучиной. По какому принципу конверты с наличкой распределялись между руководителями фонда (и перепадало ли что-нибудь меценатам), предстояло выяснить следствию.

Для начала обвинения в хищении были предъявлены бывшему гендиректору Максимову и новому гендиректору Кучиной — ее, учитывая преклонный возраст, арестовывать не стали. Ограничились подпиской о невыезде. А так любивший пятизвездочные отели помощник министра оказался в Бутырке.

Волна оперативно-следственных мероприятий в отношении бывших и нынешних сотрудников Минюста — допросы чиновников, выемка документации, обыски — докатилась и до г-на Ковалева. Сразу оговоримся, что в его трехэтажном коттедже в поселке Суханове ничего особо интересного не обнаружили. Милиционеры только немного удивились безвкусной обстановке и обилию порножурналов. Впрочем, о наклонностях экс-министра уже знает вся страна. Гораздо интереснее судьба самого особняка.

Дело в том, что среди влиятельных друзей министра был и глава ФАПСИ Александр Старовойтов. Однажды начальник спецслужбы вручил начальнику юстиции пистолет «ПМ» — за заслуги в развитии систем связи в России. Почему-то доктор юридических наук забыл этот «ствол» зарегистрировать.

Понятно, что подарок оружия — жест символический. В практическом же плане вхождение в «клуб друзей Старовойтова» означало открытие счета в РАТО-банке (здесь кругленькие суммы хранили многие руководители ФАПСИ) и прописку в элитном поселке Суханове, возведенном, кстати, на заповедных землях.

Оказалось, что в жилищных вопросах министр юстиции крайне привередлив. Дважды ему предлагали великолепные коттеджи — и оба раза он их с негодованием отвергал. А глаз положил на виллу, которую занимал основатель поселка, руководитель фирмы «ТА ltd.» Ганыкин. Домик «весил» почти 600 тысяч долларов.

Дальше все произошло как в сказке — «была у зайчика избушка лубяная, а у лисы — ледяная». Ковалев был оформлен как сотрудник фирмы Ганыкина, въехал в его дом, а сам бизнесмен начал строить себе новый — в чистом поле. Однако не достроил. Однажды г-н Ганыкин вышел из своего московского офиса, сел в машину — и полетел… Кто взорвал бизнесмена и связано ли это с новосельем министра — загадка для компетентных органов.

Как бы то ни было, для экс-министра, его жены и дочери трехэтажный коттедж стал тесноват. В 1998 году активно возводилась еще одна вилла — на 20 сотках в Одинцове. Оказывается, экс-министр может обходиться и без меценатов. Ведь по подсчетам правоохранительных органов, только на личных счетах в российских банках (а есть еще и заграничные) Валентин Ковалев скопил в общей сложности 1 миллион долларов. Исключительно полезными для него и его семейного бюджета оказались два с половиной года, что он просидел в Минюсте, считающемся одним из самых бедных министерств России.