Белые розы Аризоны

Глава третья

Сет, бросив чемодан Жанны на пол, ринулся вместе с ней к лежащей женщине.

— Эмми, вы ушиблись? — дрожащим от волнения голосом снова и снова спрашивал он, вытягивая вперед свои большие мозолистые руки, но не решаясь притронуться к ней, словно опасаясь нанести еще больший вред.

Жанна окинула лежащую взглядом. Эмми оказалась довольно хрупкой женщиной в зеленом брючном костюме, с зачесанными наверх белыми как снег волосами. Лежала она на боку, подвернув под себя правую руку. Левая ее нога застряла в половике, что явно и послужило причиной падения.

Наконец Сет завладел свободной рукой Эмми и нащупал пульс.

— Эмми, скажите хоть слово. У вас все в порядке?

Эмилин Карр усмехнулась, затем откашлялась. Открыв глаза — они оказались ярко-голубыми, — посмотрела и не без иронии произнесла:

— О каком, к дьяволу, порядке может идти речь? Или ты, мальчик, полагаешь, что я прилегла здесь вздремнуть?

Говорила она тихо, но тем не менее в ее голосе угадывалась скрытая твердость. Она пошевелилась, но Жанна поспешила положить руку ей на плечо.

— Пожалуйста, миссис Карр, лежите спокойно, пока мы не убедимся, что у вас нет серьезной травмы.

Старуха повернула голову на звук незнакомого женского голоса, и под взглядом ее голубых глаз Жанне почудилось, что она на ринге и что противник припер ее к канатному ограждению — такая сила исходила от этой маленькой женщины.

— Кто вы такая? — спросила она. — Вы не Сью Перрит! Я знала ее мать. То была женщина гренадерского роста и поперек себя шире, да еще к тому же косая на один глаз и с усиками.

Жанна, несмотря на напряженную обстановку, не могла не улыбнуться.

— Нет, мэм, я не Сью Перрит. Меня зовут Жанна Уитли. Я вам все расскажу, но сейчас не до этого.

— Мэм, говорите? По крайней мере манеры у вас хорошие. — И она пронзила Сета своим магнетическим взглядом. — Помоги мне подняться.

— Сначала надо установить, что именно вы ушибли, — возразил Сет, который все это время осторожно ощупывал кости на обеих ногах пострадавшей.

Миссис Карр иронически подняла одну бровь.

— Ах, Сет, и слепой бы заметил, что правую руку.

— Это перелом?

Он сделал знак Жанне, и они помогли Эмми перевернуться на спину.

— Нет, всего-навсего растяжение, — беззаботным тоном проговорила миссис Карр, но по обеим сторонам ее рта залегли резкие складки — ей было очень больно.

— Сейчас посмотрим. — Сет подхватил Эмми и поднял, словно она весила не больше пуховой подушки. Жанна бережно подняла руку женщины и положила ей на живот, затем вслед за Сетом направилась в гостиную.

— А все из-за того, что я решила разыграть из себя необычайно гостеприимную хозяйку, — посетовала Эмми. — Вы же где-то застряли всерьез и надолго. Уж не повстречался ли ты с Мелиндой Крендл? — Лицо ее приняло лукавое выражение.

— Да, да, повстречался, но расскажу потом.

Явно разочарованная, Эмми вздохнула.

— Так или иначе, я два часа ждала вас на террасе. И когда раздался шум едущей машины, бросилась за собственноручно сделанным лимонадом и споткнулась об этот половик, чтоб ему сгореть!

— Сожгу без сожаления, — обещал Сет. С лица его сошла бледность, а в голосе, как и следовало ожидать, звучала решимость. Права была Жанна, предположив, что миссис Карр — наиболее уязвимое место Сета.

Заметив, что Сет направился со своей ношей к дивану, Жанна опередила его и разложила маленькие вышитые подушечки так, чтобы они не мешали Эмми, а затем заботливо подсунула еще одну подушечку под ушибленную руку. Эмми застонала, и Жанна сочувственно проговорила:

— Мне все же кажется, миссис Карр, что у вас перелом.

— Чушь, девочка! У меня были и переломы, и растяжения, так что я прекрасно их различаю. Это — растяжение. И пожалуйста, называй меня просто Эмми.

Она притронулась к своей кисти, но, ойкнув от боли, тут же опустила руку.

Отступив назад, Сет стянул шляпу с головы и несколько раз похлопал ею по своему бедру.

— Надо отвезти вас в больницу в Моренси, на рентген.

— Ни в коем случае! Сейчас надо перевязать руку эластичным бинтом, подложив под него что-нибудь твердое. Если к утру не станет лучше, вот тогда можешь везти меня хоть к черту на рога!

— Я принесу все, что нужно, — вызвалась Жанна. — Только объясните, где что найти.

Сет в негодовании швырнул шляпу на ближайший стул.

— Вы, Эмми, самая упрямая женщина во всей нашей округе!

— Безусловно. А иначе как бы я дожила до такого возраста?

— Да уж, конечно, не благодаря рассудительности. Ее у вас нет, это точно.

Поняв, что разговор вот-вот перерастет в самую настоящую перепалку, Жанна примирительно подняла руку.

— Почему бы вам не отложить выяснение отношений до той поры, когда у Эмми заживет рука, и она сможет надеть боксерские перчатки?

Реплика Жанны вызвала смех у Эмми, а Сета заставила нахмуриться.

— Вот чего нам до сих пор здесь недоставало, — выдавила сквозь смех Эмми. — Женщины, которая осмелилась бы возражать королю гор!

— Одна такая у нас уже есть, — сухо заметил Сет.

— Так где же взять бинты? — попыталась уточнить Жанна.

Услышав от Сета, что в ванной комнате на первом этаже, рядом с кухней, Жанна поспешила вниз.

Хотя кухня в самое ближайшее время должна была стать основным полем ее деятельности, она едва удостоила взглядом огромную плиту, двухкамерный холодильник и длиннющие разделочные столы. На полированном столе из натурального дерева, стоявшем посереди кухни, она заметила деревянный поднос с лимонадом, тремя стаканами и вазочкой со льдом. В узком коридоре, ведшем из кухни к черному ходу, ее внимание привлекли две двери. Первая вела в маленькую спальню с платяным шкафом, ночным столиком, на котором стояла ваза со свежими красными розами, и кроватью, застеленной вышитым покрывалом. Комната предназначалась, скорее всего, для Сью, значит, теперь достанется ей. Не задерживаясь в этой приятной комнатушке, Жанна направилась ко второй двери. За ней располагалась ванная — но без ванны, с душевой кабиной.

Когда Жанна вернулась в гостиную, у Эмми почти восстановился нормальный цвет лица. Сет, меряя шагами комнату, продолжал бубнить о том, что пострадавшей необходимо безотлагательно показаться врачу.

— Ах, Боже мой, шел бы ты к Голди! Ей ты нужен куда больше, чем мне, — махнула здоровой рукой Эмми, наблюдая, как Жанна села около нее и принялась разворачивать эластичный бинт. — Эта девушка позаботится обо мне.

Улыбнувшись ей в ответ, Жанна огляделась — чем бы зафиксировать кисть Эмми. Журналы, стопкой лежавшие в корзине рядом, показались ей вполне подходящим для этой цели материалом, и она взяла верхний из них. Она узнала журнал. Именно в этом номере были снимки кинозвезд с их дочерьми, в том числе фото ее матери и ее самой. Жанна поспешно подложила журнал под самый низ стопки и взяла другой.

Опасливо обернувшись, она обнаружила, что Сет не спускает с нее и Эмми мрачного взгляда.

— Приду к ужину, — сообщил он, — и хорошо бы вам к этому времени выздороветь, не то и слушать ничего не стану, а сразу отправимся к врачу. — Оставив таким образом последнее слово за собой, он удалился.

— Основное его желание — дать всем понять, что командует здесь он, — объяснила Эмми. — Как две капли воды походит на моего покойного Гарри. Но, пожив с одним властным мужчиной, уже знаешь, как управляться с другими.

Жанна тут же вспомнила об отце. С ним управляться она так и не научилась.

— Пока я здесь, придется мне взять у вас несколько уроков, — сказала она, осторожно подкладывая журнал под больную руку и поднимая ее, чтобы забинтовать. Слава Богу, что в минувшую зиму она по внезапному вдохновению закончила курсы первой медицинской помощи, не говоря уже о том, что постоянно приходилось лечить порезы и царапины у двух младших братьев.

— Вы не включите свет? — Эмми кивнула в сторону стоявшего неподалеку торшера.

Только тут Жанна заметила, что в комнате темно.

— Я и не думала, что уже так поздно.

— Дело не в этом, просто мои окна выходят в каньон.

Занимаясь больной рукой Эмми, Жанна все время ощущала на себе пристальный взгляд старой женщины.

— Ну вот, готово, — сказала она под конец. — Но вечером надо будет перебинтовать. И все же, — добавила она озабоченно, — неплохо бы сделать рентген.

— Посмотрим. Пока что мне нужен аспирин, чтобы заглушить боль, и немного льда — ото льда опухоль спадает.

— О, конечно, конечно! — И Жанна принесла две таблетки аспирина, стакан воды и полиэтиленовый пакетик со льдом.

Быстро проглотив пилюли и запив их водой, Эмми подняла ноги на специальную подушечку, лед подложила под руку и произнесла:

— Ну вот, теперь принесите поднос с лимонадом — он стоит на кухне, — и мы побеседуем. Умираю от любопытства, так хочется поскорее узнать, куда девалась Сью Перрит, и почему дочка миллионера и кинозвезды трясется в грузовике по горам в компании такого дьявола, как Сет Броуди.

Как ни потрясена была Жанна, она безропотно отправилась в кухню за подносом и наполнила ледяным напитком два стакана.

— Вы расскажете Сету? — спросила она, глядя в свой стакан.

— Это, как говорится, зависит от многого.

— От чего именно?

— Прежде всего, от причины, из-за которой вы сбежали.

Жанна повертела стакан в ладонях.

— Откуда вам известно, кто я?

— Видите вон те журналы? Моды — мое единственное увлечение. Я обратила внимание на то, как поспешно вы засунули в самый низ стопки «Калифорния гёрл».

— О-о-о! — только и смогла вымолвить Жанна.

— Сначала я не уловила никакой связи между журналом и вами. У меня в голове был полный ералаш, — призналась Эмми.

— У вас в голове ералаш?! Да никогда не поверю! — возразила Жанна, прищурившись. — По-моему, вы колдунья или гном. — И, как бы в подтверждение, она ткнула пальцем в зеленый костюм.

— Я и то и другое, — расхохоталась Эмми. — А сейчас давайте рассказывайте, да смотрите, со всеми подробностями.

Миссис Карр, человек несомненно резкий и нетерпимый, была тем не менее прекрасным слушателем. Прояви она назойливое любопытство, с которым так часто случалось сталкиваться семейству Уитли, и Жанна бы прикусила язык. Но, ощущая все время искреннее сочувствие, излучаемое миссис Карр, Жанна выложила все начистоту.

Когда она закончила свой рассказ, Эмми склонила голову набок, как заинтересовавшаяся чем-то птица, и спросила:

— Но почему же ваш отец так хотел выдать вас замуж за этого Майкла Баррингтона, что даже взял его на работу?

Жанна закатила глаза.

— Одному Богу известно. Скорее всего, отцом руководит желание избавить меня и братьев от ошибок, допущенных им самим. Унаследовав состояние, он умудрился растранжирить его, даже не достигнув двадцати пяти лет, и затем был вынужден начать все с нуля. В последнее время я встречалась с двумя художниками. Ничего серьезного, но отец волновался, как бы я не вышла за одного из них замуж, о чем впоследствии, по его мнению, непременно жалела бы.

— А того, что вы будете жалеть о замужестве с Майклом, он не опасался?

— Ему бы это и в голову не пришло. Майкл так красиво за мной ухаживал! Он взял меня, что называется, нахрапом, я и опомниться не успела.

— Брак — это нечто иное, — с сомнением покачала головой Эмми. — Надо по-настоящему любить человека, а не только умело его обхаживать.

— Майкл, по всей видимости, меня не любил, иначе не стал бы проверять действенность своих чар на другой.

— А где была ваша мать, когда все это произошло?

— На съемках в Кении. Она там уже целый месяц и, скорее всего, пробудет еще две недели. — При мысли о матери сердце Жанны сжалось. Поговорить бы с мамой по душам, не спеша ей все рассказать!.. Но, ведь если Ши вмешается, отец воспримет это, как свидетельство беспомощности дочери. Нет, надо отстоять свою самостоятельность только собственными силами.

Молчание затянулось, и Жанна с раскаянием произнесла:

— Уж извините меня. Вам и так плохо, а я обременяю вас своими проблемами.

— Пустяки. Если бы я не хотела, то не стала бы вас ни о чем спрашивать. — И Эмми здоровой рукой сжала колено Жанны. — Итак, насколько я поняла, вы ищете место, где можете доказать свою независимость и залечить сердечную рану. И лишь затем вы встретитесь с отцом.

— Очень близко к истине.

— На это может потребоваться больше двух недель.

— Две недели лучше, чем ничего. Сью к этому времени, скорее всего, выздоровеет и захочет занять предназначавшееся ей место.

Эмми долго молча смотрела на Жанну.

— Знаете, — сказала она наконец — завтра, думаю, мы все же поедем в Саффорд. Покажем кому-нибудь мою руку, узнаем, как там Сью, а затем навестим мою подругу, Эдит Коллинз. В этом году ее внуки работают на нашем ранчо, и она чувствует себя одиноко. Она, полагаю, с радостью приютит у себя Сью. Таким образом, у Сью будет крыша над головой и какой-никакой, но все же уход, а вы сможете прятаться у нас, сколько пожелаете.

— Но ведь я вам чужой человек, — удивленно моргнула Жанна. — Почему вы идете мне навстречу?

— Это не совсем так, дорогая. Поймите меня правильно. — Эмми внезапно посуровела, морщины обозначились резче, и она стала выглядеть на свой возраст. — Работа здесь тяжелая. Нам нужна сильная, здоровая помощница. Сью после операции будет приходить в себя месяца полтора, а то и больше. Я ведь и Сью пригласила на работу лишь потому, что хорошо знаю ее мать, которая была самой настоящей рабочей лошадкой, я с полным правом предположила, что дочка пошла в нее.

Жанна улыбнулась и пожала плечами.

— Право же, не могу ничего сказать. Мы довольно долго болтали с ней, и она произвела на меня впечатление человека уравновешенного и разумного, но затем ее прихватил аппендицит…

— Представляю, как вам надоело возиться с больными, — промолвила Эмми, кивнув на свою забинтованную кисть.

— Вот уж нет, нисколько! — с жаром воскликнула Жанна.

— Ну ничего, сейчас отвлечетесь, — рассмеялась Эмми. — Устали вы с дороги ужасно, вижу по вашим глазам, но ничего не поделаешь. Сет и работники придут ужинать, а с меня толку никакого. — Она нечаянно пошевелила рукой и застонала от боли. — Придется полежать, не снимая льда. Чувствую, что опухоль увеличивается.

Жанна поспешно поднялась и взглянула на красивые часы, стоявшие на резной каминной полке.

— Только скажите, что мне делать!

— Сказать, что делать? Вы что же, не умеете готовить, что ли?

— Зато я прекрасно пеку, — смущенно возразила Жанна, пожимая плечами. — Кондитер моей матери, Франсуа, научил меня кое-чему. Могу испечь, например, замечательный лимонный торт с меренгами.

Эмми задумчиво покачала головой и поднялась на ноги. Прижимая больную руку к груди, она сказала:

— Испеките сразу несколько. Это любимый торт Сета. Если вы испортите ужин, то хотя бы подсластите ему горечь разочарования. В кладовке полно банок с консервами, а холодильник на террасе забит разными продуктами. Выбирайте, что вам больше по вкусу. А в кухне масса всяких приборов и приспособлений, все что угодно можно найти. Сет на них прямо помешан — как только что увидит, тут же покупает.

Жанна смущенно переступила с ноги на ногу.

— Эмми, а на сколько человек мне надо сготовить?

— Значит, так! — принялась подсчитывать Эмми. — Вы, я, Сет, у нас четверо работников в этом сезоне, и частенько ближе к вечеру приходит на помощь сосед. Так что за стол сядут семь или восемь человек.

Семь или восемь! Ответ Эмми поверг Жанну чуть ли не в шоковое состояние. О Господи, как она влипла! Стараясь унять бешеное сердцебиение, она помогла Эмми подняться по лестнице в спальню, поменяла лед в пакете, лежавшем на больной руке, и направилась в кухню.

Эмми сказала чистую правду. На самом видном месте стоял ультрасовременный кухонный комбайн, в котором было великое множество отделений и различных приспособлений. Жанна и не подумала прибегнуть к его помощи. Она даже не знала, как к нему подступиться. Просто отыскать все продукты, необходимые для тортов, и то стоило ей немалого труда. Некоторые шкафы имели секретные запоры, а чтобы зажечь плиту, тоже пришлось как следует повозиться. Но в готовом виде украшенные меренгами торты выглядели весьма аппетитно и красиво, от одного только запаха слюнки текли.

Поставив их для охлаждения на один из разделочных столов, Жанна ознакомилась с содержимым холодильника и кладовки. Как и говорила Эмми, продуктов было хоть пруд пруди, но ничего такого, что можно было бы просто засунуть в микроволновую печь, Жанна не обнаружила.

В полной растерянности она провела рукой по лицу. Ах, была бы поблизости пиццерия, чтобы можно было заказать пиццу с доставкой на дом!

Но падать духом нельзя. Ведь здесь она оказалась по собственному желанию. Значит, хочешь не хочешь, а надо выкарабкиваться. Правда, одно дело — найти в себе смелость, чтобы покинуть родной дом, и совсем другое — готовить на семь-восемь человек! Исполнившись решимости, Жанна вытащила из кладовки несколько банок консервированного стручкового перца и пакеты с крекером. Осторожно, чтобы не сжечь, разогрела перец, а крекер красиво разложила на блюде. Подумав, добавила к нему нарезанный кусками сыр. Затем почистила и натерла морковь, посыпала перец ею, а сверху еще и тертым сыром.

Разливая лимонад по высоким бокалам, она услышала громкие шаги на террасе. Вошел Сет в сопровождении троих мужчин, и все они, желая помыться, выстроились в очередь в коридоре, чтобы войти в ее, как она уже считала, ванную комнату.

Едва звуки шагов достигли ее слуха, Жанна немедленно скинула с себя передник, разгладила и взбила пальцами волосы, слипшиеся от стоявшей в кухне жары.

Остановившись возле двери ванной, Сет заглянул в кухню и безо всякого стеснения оглядел Жанну с ног до головы, а затем наоборот — от рыжеватых волос до пальцев ног, и, остановив свой взор на ее разгоряченном лице, несколько секунд не отрывался от него.

Что-то мелькнуло в его глазах. Жанну обдало жаром, она вздрогнула, губы ее сами собой сложились в улыбку. Заметив это, Сет моментально нахмурился и прошел в освободившуюся ванную. Спустя несколько минут вся четверка вошла в кухню.

Не иначе как он напрочь забыл об этом необъяснимом моменте, подумала Жанна, в свою очередь стараясь принять безразличный вид. Сет осведомился о самочувствии Эмми и представил Жанне двух юношей, пришедших с ним, — Стива и Гаса Коллинзов.

— Их бабушка — лучшая подруга Эмми, — пояснил он. — Парни захотели поработать у нас, чтобы узнать на собственной шкуре, какова жизнь на ферме.

Да, Эмми упоминала свою подругу. Интересно, как Сет чувствует себя в компании таких молокососов?

Гас и Стив, загорелые блондины, чрезвычайно походили друг на друга. Высокие — оба выше Сета — и худые, как все юноши в их возрасте. Интуиция подсказала Жанне, что они абсолютно невинны — точь-в-точь как ее собственные братья.

Третьего из пришедших Сет представил как Хосе. Испанец в летах, с выразительными карими глазами и мягким голосом, в знак приветствия дружелюбно улыбнулся Жанне. И он, и Коллинзы, выдвигая стулья и занимая свои места за столом, с жадностью поглядывали на блюдо с перцем.

Зато Сет вел себя совершенно иначе. Обозрев стол, он снова нахмурился.

— Жанна, выйдем на минутку, мне надо с вами поговорить.

— Хорошо, — сказала она, гася улыбку и выходя вслед за ним на террасу.

— Так вот что вы имели в виду, говоря, что «немножко» умеете готовить? Вы умеете подогревать консервы?

Жанна закусила нижнюю губу. Наступил момент, которого она страшилась! Но не станет же она лгать!

— Да.

— Выходит, вы не в ладах с истиной. И всегда так?

Жанна в смущении теребила цепочку у себя на шее, не смея взглянуть ему в глаза.

— Но ведь скажи я вам правду, вы бы меня ни за что не взяли!

— Вот это точно!

— А я между тем умею печь, да и всему остальному смогу выучиться, если…

— Печь умеете, а готовить — нет? Забавно.

— Ничего забавного, я… Впрочем, подождите.

Круто повернувшись, Жанна бросилась обратно в кухню, мигом выхватила из ящика стола нож, не обращая внимания на глазеющих на нее работников, отрезала от торта кусок, швырнула на тарелку и, схватив по дороге вилку, выбежала обратно на террасу. С вызовом глядя на Сета, она подцепила на вилку кусочек торта и поднесла к его рту:

— Вот! Попробуйте!

Сет взглянул на нее мрачно, но деваться было некуда — или он раскрывает рот, или торт падает ему на подбородок, — и он послушно разжал губы, словно раскапризничавшийся ребенок, поддавшийся уговорам матери.

Жанна занесла было опустевшую вилку над тортом, чтобы отрезать следующий кусок, но Сет схватил ее руку. Прожевав и проглотив, он удивленно хмыкнул и произнес, к радости Жанны:

— Не так уж и плохо, черт возьми!

Высвободив руку, Жанна торжествующе улыбнулась.

— Это изумительно вкусно!

Еще бы! Франсуа раскрыл ей все свои секреты, а уж он-то мастер хоть куда!

— И все же, — Сет поднял брови, — ваша профессиональная пригодность вызывает большие сомнения.

Жанна почувствовала, что вспыхнула, но сочла за благо воздержаться от ответа.

— Готовить вы не умеете.

Жанна показала на тарелку:

— Разве это не доказывает, что умею?

— Да оставьте! — Сет провел рукой по своей шевелюре. — Надо же, какого я свалял дурака, привезя вас сюда. Такой неженке, как вы, здесь не место.

Обиженная, Жанна начала что-то бормотать, протестуя, но Сет поднял руку, призывая ее к молчанию. Вид у него был усталый и огорченный, и Жанна, справедливо сочтя, что причиной тому она, почувствовала себя виноватой.

— Ну что поделаешь, — проворчал Сет, — вы уже здесь, а Эмми не в силах вам помочь. Давайте завтра я покажу вам, как готовить бифштексы. Смысла особого в этом нет — вы же пробудете у нас недолго, — но все же…

Проглотив обиду, Жанна с благодарностью улыбнулась Сету.

— Чудесно! Я быстро постигну эту науку. Даже не сомневаюсь.

— Который раз я уже сегодня это слышу?!

От благодарности, переполнившей душу Жанны, не осталось и следа.

— Вот увидите, я…

Раздался громкий стук сапог по лестнице, ведшей на террасу. Преодолев последние ступени, к ним присоединился еще один работник ранчо — высокий и стройный мужчина, но уже лысый, что выяснилось после того, как он снял шляпу.

— Тебе, Сет, надо бы поспешить к Голди. Мне кажется, что жеребенок уже идет. Во всяком случае, начались родовые схватки.

— Спасибо, Баркер. Бегу. Оставайся и поешь, — предложил Сет, махнув рукой в сторону кухни. — А после ужина посмотри вместе с ребятами ворота на южном пастбище. Я сегодня ехал мимо и заметил, что они еле держатся. Не иначе как новый бык пытался их пробить.

Бросив на Жанну уничижительный взгляд, яснее всяких слов выражавший отношение к приготовленному ею ужину, Сет направился к двери. Горя желанием продолжить дискуссию, Жанна поставила тарелку на какой-то шкафчик возле двери черного хода и поспешила за ним следом. Сет чуть ли не бежал, делая огромные шаги, и Жанна, запыхавшись, с трудом за ним поспевала, но, споткнувшись о кочку, еле удержала равновесие, а Сет за это время успел миновать спальный барак, затем хозяйственные постройки и вошел в конюшню.

Она вбежала следом за ним. Конюшня встретила ее незнакомыми, но приятными запахами сена и хорошо ухоженных животных. На стенных крючках были развешены различные инструменты и упряжь. У боковой стены на копне сена важно восседала, словно царица на троне, огромная пятнистая кошка. Такой большой Жанна никогда не встречала. У задней стены были расположены денники. В одном из них слышалось тихое жалобное ржание.

Сет, успевший опуститься на колени, при ее приближении поднял глаза.

— Вы, конечно, собираетесь продолжить наш спор, но, раз уж явились, может, какая-нибудь польза от вас будет.

— Польза? — не без ужаса переспросила Жанна, делая шаг вперед, хотя ноги ее как чугуном налились. Никогда ей не приходилось присутствовать при родах, хотя бы и лошадиных. Но она заставила себя заглянуть в денник и увидела, что кобыла лежит на боку.

Голди — соловая красавица с гривой золотого цвета — вполне оправдывала свое имя. С малых лет Жанна боялась лошадей, но в этом несчастном, страдающем создании не увидела ничего устрашающего.

Сет стянул с себя рубашку, обнажив необычайно красивую, могучую грудь и плоский живот, покрытый черными волосками. Жанна немедленно напомнила себе, что не стоит заглядываться на своего хозяина, но это мало помогло. Она продолжала таращиться на Сета, пока тот тщательно мыл руки и насухо их вытирал. Затем Сет вытащил из кладовки груду чистых тряпок и, возвратившись к Голди, встал около нее на колени, не переставая что-то тихо приговаривать.

Он попытался определить положение жеребенка, но кобыла вздернула от боли голову и закатила мученические глаза. Жанна взвизгнула и отвернулась.

— Вы-то что? — спросил Сет. — Больно ей, а не вам!

— Я из сочувствия.

— Она, уверен, очень этим растрогана. Вы когда-нибудь видели, как рождается животное?

— Я видела фильм «Страна моего сердца» с Рипом Торном и Кончетой Феррел в главных ролях. В последнем кадре они принимают роды у коровы. Ничего отвратительнее я в жизни не видела.

— Что же вы тогда здесь делаете?

— Хочу понравиться еще одному молокососу, — пошутила она.

— Ах так? — тоже шутливо улыбнулся он. — В таком случае не стесняйтесь, заходите. Поможете мне — и увидите его первая.

У девушки даже рот раскрылся от удивления, глаза округлились.

— Кто? Я?

— Само собой, вы! Вам ведь хотелось работать на ранчо?

И он поднял брови, давая понять, что отказываться не следует. И тогда Жанна твердо сказала себе, что если это делает он, то и она сумеет.

Гордо вздернув подбородок, она вошла в денник и в свою очередь опустилась на колени рядом с распростертым животным. Вобрав в грудь побольше воздуху, она положила руку на роскошную гриву Голди.

— Что я должна делать?

На лице Сета мелькнуло уважение, или это лишь привиделось ее утомленным глазам?

— Держите ее голову и все время разговаривайте с ней, а я попытаюсь вытащить жеребенка.

Что он имел в виду, Жанна поняла лишь после того, как Сет извлек из кладовой веревку и привязал ее конец к крюку на стене.

— Что вы собираетесь делать? — вскрикнула она, бледнея.

— Жеребенок должен выходить передними ногами вперед, а голова должна быть зажата между ними, — пояснил Сет, даже не удостаивая ее взглядом. — Этот жеребенок не только на редкость большой, но и голова у него свернута на плечо. Без моей помощи он и Голди погибнут. — И, завязав петлю на свободном конце веревки, Сет запустил руку глубоко во чрево несчастной роженицы.

Жанна — надо отдать ей должное — мужественно взирала на его действия, и только кровь отлила от ее лица.

— Разговаривайте с ней, не переставая разговаривайте, это отвлечет и ее, и вас! — с сочувствием в голосе посоветовал Сет, взглянув на землистое лицо девушки.

Какими же знаниями, опытом и смелостью надо обладать для такой работы! — думала Жанна. Жизнь здесь трудная, оступиться ох как легко, возможностей потерпеть неудачу в животноводстве хоть отбавляй, даже такое, казалось бы, естественное дело, как роды у лошади, сопряжено с огромным риском…

Сет не колеблясь схватился за веревку, свисавшую с крюка, и начал медленно, осторожно подтягивать ее к себе. Жанна как зачарованная не спускала глаз с его напружинившейся спины и плеч. Во рту у нее от волнения пересохло, но в глубине души она почему-то испытывала непонятное ей самой удовольствие.

Возмущенная этим, Жанна отвела глаза в сторону и погладила Голди, утешая ее, как женщина женщину. Первоначально владевшее ею отвращение уступило место сочувствию и восхищению при виде того, как крупные мышцы лошади раздулись, а затем сжались. Внезапно Голди вскочила со своей подстилки из сена, громко заржала… и жеребенок появился на свет.

— Ой, какой симпатичный! — закричала Жанна, увидев темного мокрого новорожденного. — Это мальчик или девочка?

Сет выхватил из кучи тряпок, принесенных из кладовки, чистое полотенце и стер им пену и слюну с морды Голди.

— Девочка, — улыбнулся он Жанне, но посмотрел вниз, и улыбка мгновенно сползла с его лица.

— Все в порядке? — спросила Жанна, почуяв недоброе.

— Навряд ли.

— А что такое?

— При прохождении канала жеребенок свернул себе шею.

— Ну и что же?

— Если нам не удастся ее вправить, он умрет, — с самым мрачным видом сообщил Сет.

— Как же ее вправить? — взволнованно сглотнула Жанна. Она не смогла бы сказать, в какой именно момент перестала быть сторонней наблюдательницей и начала себя чувствовать равноправной участницей события.

Новорожденная лежала на боку, странно скривив голову. На задней стороне шеи выделялась опухоль, шевелившаяся, когда она с трудом ловила ртом воздух.

— Не знаю, но, пока суд да дело, надо дать Голди познакомиться с ее дочкой.

Кобыла повернула голову так, чтобы как можно лучше разглядеть своего жеребенка, а затем принялась облизывать новорожденную. Спустя несколько минут Сет осторожно оттянул ее в сторону и отвел в соседнее стойло. Голди протестующе заржала.

— Ума не приложу, что делать в подобных случаях. Никогда не приходилось сталкиваться с таким. Может, Хосе знает? Сходите-ка за ним, хорошо?

Жанна немедленно вскочила на ноги, и уже на ходу ее осенило.

— Если все дело в шее, так почему бы не вправить ее?

— Если бы я знал — как! — усмехнулся Сет.

— Одно время я встречалась с мануальным терапевтом, — сообщила Жанна, задумчиво потирая подбородок. — Это хирург, занимающийся травмами позвоночника.

— А мой двоюродный дедушка был женат на страстной любительнице балета, что из того? — возмущенно закатил глаза Сет.

— А то, что мануальщик может нам помочь.

— Вы так считаете? — уже совсем иным тоном спросил оторопевший от удивления Сет.