Белый Бурхан

VII Гибель богов

Прошло около двух недель после великого события в аиле Чета.

Седые алтайские горы с удивлением смотрели на необычайное оживление алтайцев.

Весть о чуде, передаваемая из уст в уста, росла, приукрашивалась, получала новые оттенки и кружила головы.

К Чету со всех сторон стекались алтайцы.

Всем хотелось видеть Чета и выслушать от него рассказ о чудесном видении и о сожжении идолов.

Люди прибывали издалека целыми десятками и располагались лагерем у доселе многим неизвестного аила Чета.

И Чет рассказывал сотни раз в день о явлении на землю Ой-Рота.

Наконец, когда собралось несколько сот человек, Чет всенародно и спокойно сжег собранные им бубны и маньяки камов.

Это зрелище произвело огромное впечатление на толпу.

Главные священные орудия камов — бубен и маньяк — сгорели у всех на глазах, и старые боги не могли защитить их, — оказались бессильны против Белого Бурхана и его пророка Чета.

Шаман Пустелянга безутешно рыдал, уткнув бороду в землю.

Никто, никогда, ни при каких радостях и несчастиях, не видел, чтобы у Пустелянги появлялась хоть одна слеза. И вот он плачет!

«Ай, ай, как силен Бог, когда он хочет добра людям!» — говорили Алтай-кижи.

Алтайцы боязливо жались от недавно грозного, а теперь жалкого, рыдающего кама.

Потрясен был и старый Айнтай.

Вначале он вместе с Пустелянгой страстно ждал, что старые боги жестоко отомстят за поругание своих жрецов. Несколько минут спустя после того, как вспыхнула последняя ниточка маньяка, старик грозил, стараясь перекричать радостный гул голосов уверовавших алтайцев, что немедленно явится Хан-Эрлик во всей своей красе, в громе и блеске молнии, с огненными глазами, длинными, развевающимися по ветру, черными волосами и бородой, в ярко-красной одежде, на черной лошади, с длинным копьем в руке, и поразит богоотступника Чета.

Но этого не свершилось.

И старик, схватив себя за волосы, рухнул на землю рядом с Пустелянгой и тоже плакал навзрыд.

А солнце с бирюзового неба ярко лило свои лучи. Долина ликовала, точно радуясь новому счастью людей.

И все указывали на Чета, называли его пророком великого бога Белого Бурхана.

Окруженный народом, Чет взошел на вершину горы Херем для совершения моления по новой вере, как ему было показано в видении Ой-Ротом.

И вершина хмурой горы, украшенная зелеными березками, закурилась дымом арчила, струившимся к небу.

Ножи, неразрывный спутник каждого алтайца, для доказательства чистоты сердца молящихся, были собраны вместе и зарыты в землю.

Жертв не было. На костер из вереска Чет брызгал молоко из поданного Тутанхэ кувшина и призывал:

— Юч-Курбустан-Бурхан!..

И тысячная толпа простерлась ниц.

По окончании молитвы Чету подвели роскошно убранную лошадь богатого зайсанга Аграмая.

Вдруг, когда Чет хотел сесть на коня, к нему подошел Айнтай и взял стремя:

— Дай помочь тебе, Чет!

Другое стремя держал зайсанг Эрльдей.

При виде такой чести, оказанной Чету самыми уважаемыми людьми на всем Алтае, воздух огласился торжественными криками сотен голосов.

И Четь, окруженный пешей толпой, медленно и важно поехал в свой аил.

Так совершилось первое моление на вершине Херем — отныне святыне Алтайских бурханистов.