Беседы о советской науке \\ Проект "Салют"

© Uitgeverij Progres, Moskou, 1986

Перевод с голландского E. Макаровой

Посвящается Сергею Павловичу Королеву

Введение

Не секрет, что космосом интересуются многие, однако научно-популярных работ, в которых более или менее полно была бы отображена научная программа освоения космического пространства, почти нет. В своей книге я попытался показать, какие научные эксперименты проводятся космонавтами. Конечно, книга не дает исчерпывающей информации по этой проблеме, да вряд ли это возможно в одной работе. Кроме того, я сознательно ограничился проектом "Салют", так как он, по моему мнению, действительно служит интересам жизни на Земле.

При этом я хочу подчеркнуть, что писал эту книгу для зарубежной аудитории, однако надеюсь, что она, хотя и в сокращенном варианте, найдет отклик у советских читателей.

Я благодарю всех, кто оказывал мне помощь в написании этой книги, а журналистов Яаапа Тервея и Христиана Лардира хочу упомянуть здесь особо. Они щедро поделились со мной своими воистину необъятными знаниями в области советской космонавтики.

В заключение я хотел бы еще раз подчеркнуть, что посвящаю эту книгу Сергею Павловичу Королеву — основоположнику практической космонавтики, чьи мечты о полетах человека в космос стали реальностью.

От спутника до "Салюта"

4 октября 1957 года началась космическая эра. И открылась она запуском советского искусственного спутника Земли, а не американского, который широко рекламировали на Западе.

…Первый искусственный спутник Земли, первый полет человека на борту космического корабля, первый выход в открытый космос, первый лунник и многие другие эпохальные достижения космонавтики неразрывно связаны с именем Сергея Павловича Королева. Он претворил в жизнь идеи Константина Эдуардовича Циолковского, мечтавшего еще в начале века о полетах в космос и оставившего основополагающие труды по этой проблеме.

Спутник для Королева был только началом, он мечтал о полетах в космос человека. И это впервые в мире было осуществлено тоже в Советском Союзе. 12 апреля 1961 года после серии ракет, запущенных без экипажа, в космос полетел человек. Это был Юрий Гагарин. За его полетом последовали другие. И все они поражали воображение.

Но этого Королеву было мало, он хотел иметь надежную, отлично функционирующую систему, действительно способную дать человеку возможность жить и работать в космосе.

Первые полеты совершались в 1961–1965 годах в рамках проектов "Восток" и "Восход". Но уже в 1962 году С. П. Королев имел проект нового космического корабля "Союз", который являлся составной частью будущей большой космической системы.

В это время С. П. Королев писал в своем дневнике, что пришло время браться за проект К. Э. Циолковского "Оранжереи" (так "дедушка" русской космонавтики называл изолированную экологическую систему, которая могла бы снабжать космонавтов на борту свежей водой и пищей). Позже он заменяет название проекта "Оранжереи" (ОР) на ТОС, что означает "Тяжелая орбитальная станция". Десять лет спустя ТОС перестала существовать только на бумаге, так как 19 апреля 1971 года на околоземную орбиту была запущена первая космическая станция "Салют". Но Королев не присутствовал при этом. Он скончался в 1966 году в больнице после тяжелой операции в возрасте 59 лет. Главного конструктора советских космических кораблей не стало.

Первый "Салют"

19 апреля 1971 года, ровно через десять лет и одну неделю после исторического полета Юрия Гагарина, в СССР был произведен запуск первой в мире орбитальной научной станции "Салют". Это событие послужило началом новой эры в космонавтике — Советский Союз начал систематическое изучение Земли и околоземного пространства из космоса в отличие от программы американцев, поставивших своей главной целью первыми достичь Луны.

23 апреля 1971 года к "Салюту" стартовал первый пилотируемый космический корабль. Это был "Союз-10". На его борту находились Владимир Шаталов (командир), Алексей Елисеев (бортинженер) и Николай Рукавишников (инженер-испытатель).

После того как корабль вышел на орбиту вокруг Земли, космонавты провели телевизионный сеанс, потом наступил период отдыха и "акклиматизации". Вскоре на борт космического корабля были переданы сведения, необходимые для коррекции орбиты, благодаря чему "Союз-10" мог начать сближение с "Салютом". Позже Елисеев рассказывал, что "Салют" в то время находился еще вне их видимости и что космонавтам пришлось целиком полагаться исключительно на информацию наземных станций. Обследовав окружающий их космос, космонавты обнаружили "Салют" в шести километрах. Тем временем автоматическая аппаратура продолжала подводить "Союз-10" к орбитальной станции. На расстоянии 180 метров Шаталов перешел на ручное управление и поставил свой корабль на одну осевую линию со станцией. Однако к стыковке приступили не сразу. Она была произведена 24 апреля. При этом пульс Шаталова дошел до частоты, которая у него никогда раньше не наблюдалась. Он говорил, что космическая станция производит огромное впечатление. Елисеев сравнивал стыковку с въездом поезда в туннель.

Одной из важных задач космонавтов было опробование систем сближения, стыковки и расстыковки двух космических кораблей с разным весом и изучение возникающих при этом трудностей со стабилизацией и ориентацией.

Полет "Союза-10" прошел успешно. Основной задачей космонавтов была лишь инспекция "Салюта". После расстыковки "Союз" сделал несколько витков вокруг "Салюта" и сфотографировал его со всех сторон. Еще почти 16 часов корабли находились неподалеку друг от друга. 25 апреля были включены тормозные двигатели и "Союз-10" благополучно приземлился в Казахстане. Космонавты чувствовали себя хорошо. Их доставили в Байконур для медицинского обследования.

"Салют" продолжал свой путь вокруг Земли в ожидании следующих гостей.

6 июня 1971 года последовал запуск "Союза-11". Экипаж состоял из трех человек: Георгий Добровольский (командир), Владислав Волков (бортинженер) и Виктор Пацаев (инженер-испытатель).

7 июня была проведена стыковка с "Салютом". Все прошло отлично. В тот же день космонавты вступили в свой космический дом, имевший объем около 100 кубических метров.

Их ожидала очень уплотненная программа, в том числе медицинские исследования, астрономические и астрофизические наблюдения, эксперименты по исследованию Земли.

Полет Добровольского, Волкова и Пацаева широко освещался в печати. Регулярно велись телепередачи с "Салюта", причем космонавты рассказывали об аппаратуре и экспериментах. Несмотря на большую занятость, они находили время и пошутить, хотя и отмечали некоторую перегруженность программы. Поэтому они получили два свободных дня, чтобы хорошенько отдохнуть. 19 июня был настоящий праздник: Виктору Пацаеву исполнилось 38 лет. Коллеги поздравили его еще ранним утром, потом поступили поздравления из Центра управления полетом.

29 июня научная программа была закончена, и уставшие, но очень довольные космонавты приступили к погрузке научных материалов в "Союз". Согласно данным последнего медицинского контроля, здоровье у них было хорошее. Вскоре произошла расстыковка "Салюта" с "Союзом-11". Он сделал еще три витка, прежде чем включились тормозные двигатели…

Приземление произошло автоматически. Почти одновременно приземлился и первый вертолет поисковой группы. Лопасти еще вращались, когда встречавшие выскочили из машины. Открыли люки… Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев погибли на боевом посту.

В Советском Союзе был объявлен траур, скорбел и потрясенный мир. Но вместе с тем возник вопрос: что же случилось?

Созданная для расследования комиссия установила причину гибели космонавтов: внезапная разгерметизация кабины при спуске. С тех пор наряду с другими мерами безопасности космонавтам предписывалось надевать скафандры.

"САЛЮТ-3"

25 июня 1974 года в космос была запущена станция "Салют-3". Это был следующий этап освоения космического пространства.

Разработчики станции "Салют-3" рассказывали, что она во многом отличалась от своих предшественниц. Конфигурация корпуса у них одинакова, а состав научной аппаратуры разный. Если первый "Салют" представлял практически одну большую комнату, то в новой станции были сделаны четыре отсека, соединяющиеся коридором. На станции был "пол", покрытый ворсовой тканью, к которой слегка прилипали подошвы обуви.

Ощущение низа и верха, которое психологически привычно для человека, создавалось и окраской в бытовом отсеке: верх предметов был светлее, а низ темнее.

Отличались и многие системы станции. Мощнее, например, стали солнечные батареи. А главное, они приобрели способность ориентироваться независимо от положения станции так, чтобы не терять Солнце. Это облегчило проведение многих экспериментов. Раньше приходилось делать специальную ориентацию всей станции на Солнце, чтобы обеспечить ее энергией. Компактнее стала система терморегулирования. Изменений было много, но для космонавтов это не было неожиданностью: они подключились к работе еще на стадии эскизного проекта станции и работали все эти годы рука об руку с учеными, конструкторами, испытателями.

3 июля 1974 года к "Салюту-3" устремился пилотируемый корабль. Это был "Союз-14", ведомый командиром Павлом Поповичем, ветераном проекта "Восток", и бортинженером Юрием Артюхиным.

На 18 витке Попович доложил, что идет активное сближение со станцией. Расстояние 300 метров, 140… Скорость 0,7 метра в секунду.

Когда корабли сблизились на 100 метров, командир перешел на ручное управление. В сорока метрах от станции Попович приостановил сближение, осмотрелся и затем уверенно провел стыковку при скорости 0,3 метра в секунду.

На околоземной орбите стал функционировать пилотируемый научно-исследовательский комплекс "Салют-3" — "Союз-14".

Команды, которые уходили из Центра управления полетом, обязательно "тиражировались" в двух экземплярах: одна шла в космос на борт "Салюта-3", другая — на наземный двойник этой станции, на которой "проигрывался" этот полет. Начался он для станции-дублера задолго до старта "Салюта-3". На дублере апробировали программы полета и определяли оптимальные варианты. Космонавты принимали активное участие в этой работе. При этом были созданы те же условия, что и на "Салюте-3", только, естественно, не было невесомости и прочих "прелестей" космического полета.

Во время полета, если это было необходимо, Центр управления, прежде чем давать команду Поповичу и Артюхину, имел возможность передать ее экипажу дублирующей станции, чтобы проверить, не появятся ли какие-нибудь "подводные камни". Например, можно было посмотреть, как влияет чередование экспериментов, порядок включения приборов на энергетику станции и различные ее системы.

Иногда сами космонавты просили проверить, не вызовут ли их действия каких-либо побочных эффектов. Поповичу, например, мешал один из вентиляторов — сильно дуло ночью. Космонавты попросили проверить, можно ли его выключить. Вентиляторы на станции — элемент системы терморегулирования. Они обдувают аппаратуру, создают определенную циркуляцию воздуха, поэтому отключение одного из них — дело ответственное. На дублирующей станции проверили и выяснили, что этот вентилятор без ущерба можно отключать на ночь.

Создатели космической техники действуют по принципу "семь раз отмерь — один отрежь". И они правы, потому что здесь действительно нет мелочей.

Две недели проработали Попович и Артюхин на борту станции. 19 июля была произведена расстыковка, и спускаемый аппарат "Союза-14" совершил благополучную посадку в Казахстане. Космонавты находились в отличном состоянии. Медицинские обследования не обнаружили отрицательных последствий космического полета.

Первоначально планировалось, что "Салют-3" активно проработает 90 дней. Однако космическая станция работала значительно лучше, чем предполагалось. После того как "Салют-3" пробыл в космосе шесть месяцев, были опубликованы результаты работы станции без экипажа под контролем Центра управления полетом.

По командам с Земли (их было 800) было проведено более 400 научных и технических экспериментов, 20 телевизионных и 2500 телеметрических сеансов связи.

Всего "Салют-3" пробыл в космосе семь месяцев, причем на борту сохранялись следующие условия: давление воздуха — 835–850 миллиметров, а температура варьировала в пределах 21–22 °C.

24 января 1975 года "Салют-3" сгорел в верхних слоях атмосферы. Но за месяц до этого на орбите появился его преемник — "Салют-4".

"САЛЮТ-4"

26 декабря 1974 года на орбиту был запущен "Са-лют-4". После контроля бортовой аппаратуры с Земли станция была переведена на более высокую орбиту — до 340 километров, что давало ей возможность проработать в космосе не менее года.

Станция состояла из трех отсеков: переходного, рабочего и негерметичного "служебного" — агрегатного — отсека, где расположены маршевый двигатель для коррекции орбиты, топливные баки, а также система двигателей ориентации.

Переходный отсек выполнен в форме цилиндра диаметром в два и длиной в три метра. В передней его части расположен стыковочный узел с приемным конусом, в который должен входить штырь "Союза". Космический дом в состыкованном состоянии представлял собой довольно внушительное сооружение общей длиной около 23 метров и весом свыше 25 тонн. Объем помещений комплекса — около 100 кубических метров, в 11 раз больше, чем у корабля "Союз".

После стыковки открывается люк — лаз, через который космонавты вплывают из "Союза" в переходный отсек. Здесь иллюминаторы для научных наблюдений и навигационных работ и два рабочих места со специальными приспособлениями, чтобы космонавты могли зафиксироваться и не уплыть во время работы. В переходном отсеке хранился и пылесос "Ракета".

Рабочий отсек станции, который начинается сразу за переходным, состоит из двух цилиндров, соединенных конической "перемычкой". Диаметр малого цилиндра — 2,7 метра, длина — 3,8 метра. Диаметр большого цилиндра — 4,15 метра, длина — 4,1 метра. Коническая "перемычка" имеет длину 1,2 метра. На наружной стороне малого цилиндра рабочего отсека закреплены панели солнечной батареи. Целая система датчиков, расположенных на корпусе "Салюта", следит за положением светила относительно станции и выдает команды на разворот лепестков вокруг своей оси, чтобы батарея давала максимальный ток. Это делается автоматически.

В начале рабочего отсека центральное место занимает основной пост управления. Экипаж сидит здесь в креслах лицом к переходному отсеку. Перед космонавтами располагается большой пульт, который состоит из приборной доски и двух клавишных командно-сигнальных устройств. Глядя на приборную доску, космонавт может контролировать ход исполнения автоматических программ, следить за работой основных систем станции. Здесь же приборы для навигационных расчетов, бортовые часы, органы управления системой радиосвязи и навигационный индикатор "Глобус". С помощью этого индикатора экипаж может определять место станции над поверхностью Земли, количество сделанных витков, время входа в тень Земли и выхода из нее. На пульте — кнопки для включения маршевого двигателя.

В технике связи с "Салютом-4" появилась одна существенная для работы экипажа новинка — телетайп "Строка". Эта система позволяет передавать на борт печатные сообщения одновременно с радиопереговорами, не мешая им.

Слева от основного пульта располагается пульт управления системой жизнеобеспечения. Регенерационные патроны, очищающие воздух, находятся с обоих бортов за панелями. Справа рабочее место для управления научной аппаратурой станции.

За основным пультом, в центре — небольшой столик с двумя откидывающимися боковыми крышками. Здесь космонавты могут удобно расположиться для трапезы. Слева, если смотреть от переходного отсека, за панелью скрыт небольшой шкафчик, где хранятся подносы, ложки, вилки, резинки для фиксации (чтобы обед не уплыл). Здесь же два подогревателя, на две тубы с пищей каждый. Суп, кофе нагреваются до 70 градусов, после чего "печка" автоматически выключается. К столу подведена горячая и холодная вода.

Далее — "царство" медицины. Здесь расположено специальное кресло для контроля вестибулярного аппарата. За бортовой панелью — шкаф с медицинской аппаратурой, справа — комплексный тренажер для физических упражнений.

На борту "Салюта-4" имелась и новинка — велоэргометр. Это своеобразный велосипед, который служит для тренировок и одновременно позволяет контролировать состояние космонавта при физической нагрузке.

В глубине рабочего отсека также расположена часть научной аппаратуры и оборудовано рабочее место. Слева и справа по бортам — холодильники, где хранятся запасы пищи. А наверху подвешены спальные мешки.

В самом конце рабочего отсека — санитарно-гигиенический узел. Он отделен от остальных помещений и имеет принудительную вентиляцию.

На "Салюте-4" два шлюза для выброса в космос отходов. Весь "хлам", накопившийся в космическом доме, помещают в легкий металлический контейнер, затем космонавты выравнивают давление в шлюзе и на станции, открывают внутренний люк и отправляют контейнер в шлюз. Внутренний люк закрывается, открывается внешний, и контейнер выталкивается в космос. Войдя в плотные слои атмосферы, он полностью сгорает.

И января 1975 года последовал давно ожидаемый запуск "Союза-17". На борту находились космонавты Алексей Губарев (командир) и Георгий Гречко (бортинженер).

Стыковка с "Салютом-4" прошла отлично. Автоматы подводили корабли все ближе и ближе друг к другу, а с расстояния 100 метров Губарев перешел на ручное управление.

Едва космонавты появились в помещении станции, они сразу увидели там оставленную наземным персоналом шутливую записку с лаконичной фразой: "Вытирайте ноги!" Беглый осмотр показал, что все находится на месте, ни один прибор не поврежден, и лишь кое-какие мелкие предметы плавали в отсеках "Салюта".

Губарев и Гречко быстро перевели аппаратуру станции в рабочее состояние, включили освещение и связались с наземной службой. В первый день космонавты проработали на три часа больше запланированного, несмотря на предупреждение руководителей полета, что это может отрицательно сказаться на их здоровье. Но опасения оказались напрасными. Хотя Губарев и Гречко в первые дни страдали от бессонницы, испытывали тошноту, быстро уставали, это не мешало им напряженно работать. Научная программа состояла главным образом из астрофизических исследований, медицинских и биологических экспериментов, технических опытов и наблюдения Земли.

8 февраля работа Губарева и Гречко была окончена. "Салют" переключили на автоматическое управление, а научные материалы перегрузили в "Союз". 9 февраля произошла расстыковка, и спускаемый аппарат благополучно совершил посадку при очень скверной погоде. Губарев и Гречко провели в полете рекордное тогда время — 709 часов 20 минут.

Первое медицинское обследование, проведенное сразу же после приземления, показало, что космонавты находятся в довольно хорошем состоянии, хотя и были кое-какие неприятные отклонения. Так, оба они уставали гораздо быстрее, чем до полета. Оба потеряли немного в весе (Губарев — 2,7, а Гречко — 4,5 килограмма), который затем быстро набрали. Было также зафиксировано ослабление верхних мышц ног, а Гречко жаловался еще на боль в груди. Все эти явления полностью исчезли через месяц, а на основе полученных результатов были улучшены программы физических тренировок для следующих полетов.

24 мая 1975 года в космос был запущен "Союз-18". Экипаж корабля состоял из Петра Климука (командир) и Виталия Севастьянова (бортинженер).

25 мая Климук произвел стыковку "Союза-18" со станцией. Она произошла над той стороной Земли, где царила ночь, то есть в полной темноте (особая сложность!).

Когда космонавты перешли на станцию, их ожидало послание предшественников: "Добро пожаловать в наше общежитие!"

Впервые "Салют" был использован вторично.

Сразу же после перехода космонавты принялись за уборку, включение аппаратуры и бортовых систем, что заняло приблизительно два дня. Обнаруженные повреждения, все до единого, можно было устранить собственными силами. После этого Севастьянов и Климук смогли приступить к проведению научных экспериментов. У них была приблизительно такая же программа, что и у предыдущего экипажа. Полет должен был продлиться два месяца.

24 июля Климук и Севастьянов начали подготовку к возвращению на Землю. Им потребовалось 40 часов на то, чтобы перевести космическую станцию на автоматическое управление и погрузить научные материалы в спускаемый аппарат "Союза". 26 июля космонавты совершили благополучную посадку, пробыв в космосе 1511 часов 20 минут.

После этого полета было заявлено, что в ближайшее полугодие пилотируемых полетов ожидать не следует: требовалось время на обработку полученного нового материала. Но те, кто ожидал, что работы на "Салюте-4" завершены, обманывались, ибо уже через четыре месяца в космос отправился очередной экипаж.

17 ноября 1975 года ушел в небо "Союз-20", к удивлению многих, без экипажа. Через день произошла автоматическая стыковка с "Салютом-4".

Почти три месяца "Союз-20" находился на орбите. Шла детальная проверка аппаратуры, предназначавшейся для длительных пилотируемых полетов. Кроме того, на "Союзе" испытывались системы, которые позже были использованы на беспилотных грузовых кораблях типа "Прогресс", впервые вступивших в действие в 1978 году в рамках проекта "Салют-6".

Некоторые обозреватели на Западе полагали, что "Са-лют-4" после полета "Союза-20" еще раз примет экипаж, но, как оказалось, таких намерений не было. 3 февраля 1976 года, после более чем годичного пребывания в космосе, "Салют-4" по команде с Земли вошел в плотные слои атмосферы и сгорел.

"САЛЮТ-6"

Осенью 1977 года все ожидали нового большого прорыва в космос. Это связывали с приближавшимся 60-ле-тием Октября и 20-летием запуска первого спутника. Так что старт в конце сентября "Салюта-6" не был неожиданностью. Эта станция-долгожитель проработала в космосе около пяти лет.

9 октября 1977 года в космос был запущен "Союз-25". Экипаж состоял из новичков: командира Владимира Ко-валенка и бортинженера Валерия Рюмина.

Их постигла неудача: из-за нарушения режима причаливания стыковка была отменена. 11 октября они совершили посадку, пробыв в космосе всего 48 часов 46 минут. Руководители полета занялись исследованием причины неудачи.

Причина могла находиться в стыковочном узле "Союза", но корабль при возвращении сгорел в верхних слоях атмосферы. Если же какие-то неполадки возникли в системе стыковки "Салюта", то это, естественно, необходимо было проверить.

10 декабря 1977 года на орбите уже был "Союз-26" с Юрием Романенко и Георгием Гречко на борту.

11 декабря произошла стыковка с кормовой стороны "Салюта-6" — первой космической станции, имевшей два стыковочных узла, благодаря чему значительно увеличились ее возможности. Три часа спустя космонавты вплыли в свое жилище, чтобы пробыть в нем 96 дней. Настало время большой работы.

19 декабря намечался выход в космос, причем Гречко должен был осмотреть первый стыковочный узел. Для этого космонавты отправились в переходный отсек "Салюта-6", где надели космические костюмы совершенно новой модели. Промежуточные люки были закрыты, и давление в отсеке доведено до минимума.

Распахнулся наружный люк, и Гречко осторожно вышел в космос. В течение двадцати минут он внимательно исследовал торец стыковочного шпангоута. Оказалось, что экранно-вакуумная изоляция не повреждена, все контакты видны четко, штепсельные разъемы в норме. Все было в полном порядке.

Вернувшись "домой", космонавты с облегчением сбросили свои космические костюмы и, сильно уставшие, уснули. Их вылазка показала, что система стыковки "Салюта" действует нормально, так что можно было приступать к выполнению запланированной программы.

В соответствии с программой 10 января 1978 года был произведен запуск "Союза-27". На борту корабля находились Владимир Джанибеков (командир) и Олег Макаров (бортинженер). 11 января они состыковались с "Салю-том-6" с его носовой стороны, а через несколько часов Романенко и Гречко по старому русскому обычаю встретили своих гостей хлебом-солью. Джанибеков и Макаров привезли "ветеранам" почту — письма и газеты.

Одним из самых интересных был советско — французский биологический эксперимент "Цитос". Цель его — проследить за динамикой развития живых клеток в условиях космического полета. В качестве объекта исследования советские ученые выбрали клетки мелкого земноводного животного протея (их "собратья" уже не раз бывали в космосе), а французские коллеги выбрали представителя простейших организмов из класса инфузорий — парамецию. Ученые надеялись выяснить, влияют ли космические условия на жизнедеятельность клетки.

В специальные пластиковые мешочки с питательной средой и фиксирующим раствором в ампуле были помещены по одной клетке парамеции. Одна партия таких мешочков была приготовлена для полета в космос, а вторая — для контрольного исследования на Земле. На космодроме клетки парамеции перевезли в холодильной камере в "заторможенном" состоянии. На "Союзе-27" биологический вкладыш был помещен в бортовой термостат "Биотерм-8", а на станции — в термостат "Цитос", где с высокой точностью поддерживалась температура 4-25 °C, при которой клетки активно размножаются. Через каждые 12 часов космонавты раздавливали ампулу с фиксирующим раствором в некоторых мешочках и останавливали тем самым процесс жизнедеятельности находившихся в них клеток.

Таким образом, впервые в истории на двух разных биологических объектах была получена кривая роста числа клеток за определенное время в условиях космического полета.

На Земле полученные в космосе клетки изучались под электронным микроскопом. Уже первые результаты лабораторных исследований показали явное различие между клетками, побывавшими в космосе, и теми, которые находились на Земле. Эти различия главным образом касались биохимических свойств и структуры ядра клетки.

Второй проведенный эксперимент — "Резонанс" — был технологического характера. Он заключался в том, что космонавты совершали определенное количество прыжков, бегали и ходили на комплексном физическом тренажере, поочередно "раскачивали" "Салют" с присоединенными к нему "Союзами"; а специальные приборы передавали на Землю информацию о том, как сказывается это "дозированное" воздействие на станции и причаленных к ней кораблях.

14 января четырем космонавтам пришлось проделать наиболее сложную работу: замену оборудования кресел в "Союзах-26 и 27". Макаров и Джанибеков должны были вернуться на Землю на "чужом" "Союзе-26", чтобы в космосе остался более "свежий" "Союз-27", а кормовой стыковочный узел был бы свободен для приема следующего корабля. Космонавтам пришлось демонтировать ложементы кресел, сделанные для каждого персонально, и установить их в спускаемых аппаратах соответствующих "Союзов". Были перенесены и личные вещи, и скафандры.

16 января закончили рабочую программу, и "Союз-26" был готов к возвращению. Космонавты сердечно простились друг с другом. Вскоре Джанибеков и Макаров благополучно приземлились, пробыв в космосе 142 часа 59 минут. После посадки они извинились перед Романенко и Гречко за то, что забыли захватить на Землю их письма.

После отлета своих коллег Романенко и Гречко шесть дней посвятили исследованию Земли. При помощи многоспектральной камеры МКФ-6М, созданной специалистами ГДР и СССР, космонавты фотографировали некоторые районы Советского Союза.

МКФ-6М дала такие хорошие результаты при предыдущем полете "Союза-22", что было решено оснащать этим аппаратом новые поколения "Салютов". Правда, камеру улучшили, приспособили для работы на долговременных орбитальных станциях, повысили надежность, ввели резервный блок электроники, две дополнительные кассеты, и теперь она проходила новое "боевое крещение". Но космонавты проводили много и визуальных наблюдений. Так, они видели лесные пожары в Африке и Азии, дрейф айсбергов, обследовали районы обитания планктона в океане.

Специальной задачей Романенко и Гречко было исследование загрязнения окружающей среды. В декабре они наблюдали за распространением огромного нефтяного пятна около берегов Африки, образовавшегося в результате столкновения двух супертанкеров.

20 января 1978 года в космосе опять появился гость: "Прогресс-1" — первый в мире космический грузовой корабль. Через два дня он подчалил к корме "Салюта-6". Для двух космонавтов наступили горячие деньки, ведь "Прогресс" нёс на борту более тонны разных грузов и до тонны компонентов топлива и сжатого газа. Впервые космонавты вступили на "Прогресс-1" 23 января для проведения общего осмотра. Они получили разрешение Земли вскрыть пакет с письмами. На следующий день началась тяжелая работа по перегрузке "земных даров": запасных частей для бортовых систем, воздушных фильтров, продуктов питания, контейнеров с водой, фильмов, одежды и многого другого.

31 января запасы воздуха "Салюта-6", уменьшившиеся вследствие выхода космонавтов в космос, были вновь доведены до нормы за счет "Прогресса", и космонавты приступили к погрузке на него отходов и выработавшей свой ресурс аппаратуры.

2 февраля впервые в истории космонавтики горючее и окислитель из одного корабля были перекачены в другой. Эта подзарядка длилась несколько суток, затем остатки топлива и окислителя из шлангов удалили, продув их азотом.

Так как во время стыковки с "Салютом" вместо запланированных пяти коррекций орбиты потребовалось всего три, на "Прогрессе" оставалось еще горючее. Его использовали для перевода "Салюта" на более высокую орбиту.

6 февраля "Прогресс-1" расстыковался с "Салютом-6", через день включился его тормозной двигатель и превращенный в мусоросборник "грузовик" сгорел в верхних слоях атмосферы.

"Прогресс-1" доставил на космическую станцию специальную электрическую плавильную печь "Сплав-1". Космонавтам потребовалось немало времени на установку печи в одной из шлюзовых камер для исследования плавильных процессов в вакууме. В ходе эксперимента было получено большое количество монокристаллов, которые по сравнению с исходным материалом дали более однородную структуру.

По результатам этих экспериментов, оцененных в общем положительно, можно сделать вывод, что космическая технология имеет большое будущее.

Бортовой субмиллиметровый телескоп БСТ-1М был самым тяжелым и сложным прибором на борту "Салю-та-6". Построить такой прибор необычайно трудно. Чтобы полупроводниковый монокристалл-приемник хорошо работал, его надо было охлаждать до температуры жидкого гелия, близкой к абсолютному нулю — минус 268,8 °C.

Использование таких систем в космосе ставит жесткие требования. Необходимо строго придерживаться заданных размеров, нельзя превышать вес или потребление электроэнергии.

Еще одна проблема — обеспечение длительной и надежной работы системы охлаждения БСТ-1М. Поэтому была разработана система, в которой по замкнутому контуру циркулирует гелий. Охлаждение до гелиевых температур и на Земле задача нелегкая. Действующие земные установки — это специальные цехи со сложнейшей аппаратурой. А здесь надо было этот цех "спрессовать" до минимальных габаритов и заставить работать с высоким кпд при малых энергозатратах. Эту задачу удалось решить. Бортовой холодильник весом всего 130 килограммов и размером меньше известного "Саратова" заменил целый криогенный цех земных установок.

Оптическая часть БСТ-1М состоит из параболического зеркала, которое, собирая космическое излучение, направляет его на малое зеркало, а оттуда — уже на полупроводниковый монокристалл-приемник. Диаметр главного зеркала БСТ-1М — 150 сантиметров. Это был самый крупный телескоп, работавший в то время в космосе.

В будущем такого рода криогенные гелиевые системы замкнутого типа могут быть, например, использованы и для охлаждения сверхпроводящих магнитов или сверхточных часов, генераторов очень стабильной частоты. Перспективны они и для создания высокочувствительных приемников электромагнитного излучения не только субмиллиметрового, но и других диапазонов.

БСТ-1М позволяет сегодня открыть новое "окно" во Вселенную — сделать "видимым" электромагнитное излучение космоса между радиодиапазоном и видимым светом. До земной поверхности оно не доходит, потому что "забивается" собственными частотами излучения водяных паров атмосферы нашей планеты. На языке радистов это излучение называется субмиллиметровым, а оптики именуют его далеким инфракрасным. С точки зрения астрофизики оно чрезвычайно интересно тем, что позволяет исследовать наиболее холодные объекты Вселенной — межзвездную пыль, невидимые межгалактические облака, туманности. Это, вероятно, даст возможность заглянуть в таинство процесса формирования новых звезд, проследить за их зарождением. А изучение очень "холодного", так называемого реликтового излучения, сохранившегося с древнейших времен, позволит заглянуть в глубины истории Вселенной.

В новое "окно" можно увидеть так много интересного, что все усилия по созданию субмиллиметровых телескопов могут быть вознаграждены, как говорится, во сто крат.

С помощью этого же телескопа исследовалась и земная атмосфера, в частности те самые атмосферные водяные пары, которые заглушают субмиллиметровое излучение Вселенной. Этот эксперимент имеет важное значение для геофизики и метеорологии, потому что регистрация собственного излучения атмосферы на субмиллиметровых волнах позволит как бы заглянуть в глубь мощных облачных образований, проследить за процессами накопления влаги.

На борту станции велись наблюдения за различными представителями живого мира нашей планеты. Здесь были микроорганизмы — хлорелла и кишечная палочка, насекомые — плодовые мушки-дрозофилы, водные животные — лягушки, живая культура тканей сирийского хомячка, а из высших растений — горох. Цель биологических исследований — выяснить, как действует фактор космического полета на живую материю — от клетки до целых органов и всего организма.

Для фундаментальных биологических исследований на станции использовались так называемые биотермы. В этих приборах-термостатах с высокой точностью можно поддерживать нужную температуру. В одном из термостатов находились дрозофилы, которые проходят свой цикл развития — от рождения до зрелости — за несколько суток. Поэтому во время длительных полетов есть возможность получить не одно поколение мушек и посмотреть, как сказываются невесомость и другие внеземные факторы на генетических процессах.

Так же как и в предыдущих полетах, Романенко и Гречко вели работу с "Оазисом" — специальной системой, предназначенной для выращивания растений в условиях невесомости. Биологов интересовали здесь два аспекта: поведение растений в непривычных для них условиях и работоспособность самой системы. Результаты эксперимента важны для создания систем жизнеобеспечения, основанных на биосинтезе.

Для биологов чрезвычайно важно узнать, какие именно факторы космического полета мешают образованию цветов и семян у растений. Эта проблема имеет фундаментальное значение для будущего освоения космического пространства. Поняв, в чем здесь причина, можно будет выработать какие-то "противоядия" и помочь растениям преодолеть возникший барьер.

С другой стороны, не дожидаясь полного решения проблемы, ученые ведут отработку технологии выращивания растений в космосе. Ведь в конце концов, даже если не удастся наладить нормальное воспроизводство, семена в космос можно периодически доставлять с Земли или брать с собой определенный их запас. А свежая зелень обязательно должна входить в рацион экипажей длительных экспедиций. И поэтому уже сейчас необходимо вести поиск наиболее эффективных способов возделывания космических огородов.

…Однако и на этот раз космонавтам не удалось добиться полного цикла жизни растений — от посадки семени до образования цветов и получения семян. Всходы росли хорошо и даже быстрее, чем на Земле, но погибали еще до цветения.

Космонавты пестовали зеленых питомцев не жалея сил, даже в свое свободное время, но все напрасно. Однако психологический эффект был большой. Живые растения, по словам космонавтов, придавали что-то земное, домашнее космической станции.

2 марта 1978 года с Байконура стартовал "Союз-28". На его борту находились командир Алексей Губарев и космонавт-исследователь гражданин Чехословакии Владимир Ремек. Впервые гражданин другой страны, не США или Советского Союза, совершал космический полет.

3 марта произошла стыковка с кормовым "причалом" "Салюта-6". Через несколько часов Романенко и Гречко приветствовали вновь прибывших. За семь дней совместного полета космонавтам удалось провести большое число экспериментов. Многие из них были приготовлены чешскими учеными совместно с советскими коллегами.

Большое внимание в программе работы первого международного экипажа уделялось медико-биологическим исследованиям. Уже через 20 минут после перехода на борт "Салюта-6" Губарева и Ремека был начат совместный советско-чехословацкий биологический эксперимент "Хлорелла".

Пока на всех космических аппаратах используются физико-химические элементы для регенерации и очистки воздуха. Но срок их действия ограничен. Поэтому необходимо периодически доставлять с Земли свежие элементы и удалять с борта станции отработавшие. В будущем, видимо, на борту долговременных орбитальных станций для регенерации воздуха и воды будут использоваться биологические системы замкнутого типа. Ученым предстоит в небольшом объеме с помощью биотехнических систем ускорить гигантский круговорот веществ, который неторопливо протекает в биосфере нашей планеты.

Но прежде чем биотехнические системы займут свое рабочее место в космосе, предстоит еще решить немало проблем. И прежде всего нужно до мельчайших подробностей изучить, как сказывается на биологических объектах пребывание в условиях космоса. Поэтому на каждом космическом аппарате обязательно проводятся биологические эксперименты.

Во время работы международного экипажа детально исследовались различные виды одноклеточной водоросли-хлореллы и некоторые другие микроорганизмы. Все водоросли были доставлены на орбиту в специальных контейнерах, где они находились в запаянных ампулах. В первых трех было помещено по две ампулы с одним и тем же видом водоросли. Одну из ампул космонавты разбили после выхода на орбиту, и хлорелла попала в питательную среду, а другую не трогали. В первой хлорелла развивалась, а в другой оставалась в пассивном состоянии. По возвращении на Землю ученые сравнивали деятельные водоросли с пребывавшими в "анабиозе".

Четвертый прибор был снабжен тремя ампулами с разными видами водорослей. На орбите космонавты разбили сразу все эти три ампулы, и водоросли оказались в питательной среде. В этом эксперименте ученым интересно было проследить за процессом "конкуренции" разных видов водорослей. Одновременно на Земле велся контрольный эксперимент, где все делалось так же, как на орбите, только в условиях земной гравитации. Сравнение образцов, летавших в космос, с земными имеет громадное значение.

У части водорослей путем введения специальных препаратов космонавты остановили процесс жизнедеятельности, а другие были доставлены в живом виде на Землю. И те и другие подвергались самому детальному исследованию в институтах Советского Союза и Чехословакии.

На борту космического комплекса международный экипаж провел эксперимент "Кислород" с помощью уникального портативного прибора "Оксиметр", разработанного чехословацкими специалистами. Исследовался характер потребления кислорода тканями человека в условиях космического полета, что важно для определения энергозатрат организма, прогнозирования трудоспособности космонавта.

4 марта четыре космонавта провели телевизионную пресс-конференцию с советскими и чехословацкими журналистами, рассказали о своей работе, радостях и трудностях жизни в космосе.

9 марта рабочая программа "гостевого" экипажа была окончена. На следующий день Ремек с Губаревым произвели расстыковку с "Салютом-6" и вскоре совершили посадку. Их космический полет длился 190 часов 17 минут и прошел строго по плану. После посадки состояние обоих космонавтов было отличное.

Для контроля за состоянием здоровья космонавтов на борту "Салюта-6" имелось много приборов, в том числе и совершенно новых. Исследовались главным образом кровообращение, деятельность сердца, вестибулярный аппарат, дыхание, температура тела и процессы обмена веществ. Особое внимание уделялось изучению влияния невесомости на организм человека.

Сейчас люди свободно живут в космосе недели, месяцы. Но невесомость по-прежнему остается загадкой для ученых. Наука пока не может ответить на вопрос, сколько времени без ущерба для своего здоровья человек может провести в космосе. Ученые выделяют сегодня три направления неблагоприятного воздействия невесомости.

Первое связано с исчезновением воздействия гравитации на сердечно-сосудистую систему. За миллионы лет эволюции сосуды нижней части тела привыкли противостоять общему гидростатическому давлению крови. А когда это давление исчезает, они "по привычке" выжимают кровь наверх. Все космонавты отмечают в первые дни прилив крови к голове. Их ощущения напоминают чувство, которое испытывает человек, когда висит вниз головой на турнике. Постепенно человек к этому привыкает, и неприятное ощущение проходит. Но это опасно тем, что из организма выводится значительное количество жидкости, уменьшается объем циркулирующей крови. И когда человек вновь попадает на Землю, кровь, наоборот, отливает от головы, что может привести даже к обмороку.

Вторая неприятность, которую доставляет невесомость, — это снятие нагрузки со всего костно-мышечного аппарата. Это приводит к вымыванию кальция из костей, к атрофии мышц, в частности ног и спины, то есть всех мышц, помогающих обычно человеку сохранять вертикальное положение.

Третий комплекс неблагоприятных воздействий связан с потерей пространственной ориентации. Это проявляется в вестибулярных расстройствах и может вызвать головокружение, тошноту.

Чтобы противостоять вредному воздействию невесомости, космонавты занимаются на комплексном тренажере для физических упражнений, где создана так называемая бегущая дорожка. Космонавты одеты в специальные тренировочно-нагрузочные костюмы. Это нечто вроде комбинезона из шорт и жилетки. К поясу можно крепить эластичные тяжи. Второй конец этих тяжей крепится к низу тренажера, и получается, что человек как бы притягивается к бегущей дорожке, за счет чего и имитируется гравитация. Сила притяжения составляет примерно 60 процентов от веса тела. Для человека весом 70–75 килограммов это примерно 50 килограммов. Костюм сделан так, что сила притяжения передается не только на пояс и ноги, но и на плечи, что создает нагрузку на весь скелет.

Сергей Павлович Королев

"Дедушка" отечественной космонавтики К. Э. Циолковский в своей домашней мастерской

Главный конструктор космических кораблей с первым космонавтом планеты

Учебно-тренировочный макет станции "Салют"

В. Шаталов, А. Елисеев и Н. Рукавишников в корабле-тренажере

Г. Добровольский, В. Волков и В. Пацаев перед стартом

В Центре подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина: П. Попович и Ю. Артюхин готовятся к полету

Космонавтам Ю. Романенко и Г. Гречко до старта остались считанные минуты

Бортинженер корабля "Союз-29" А. Иванченков в открытом космосе

В полете первый интернациональный экипаж: А. Губарев и В. Ремек (ЧССР) во время приема пищи (снимок сделан на борту научно-исследовательского комплекса "Салют-6" — "Союз-27" — "Союз-28")

Члены международного экипажа П. Климук и М. Гермашевский (ПНР) во время тренировок

В. Рюмин и В. Ляхов работают с секстантом

Н. Рукавишников и Г. Иванов (НРБ) в Центре подготовки космонавтов ("Союз-33")

Космодром Байконур. Космонавты В. Быковский и 3. Иен (ГДР) во время предполетной пресс-конференции

В. Горбатко и Фам Туан (СРВ) на тренировке

Ю. Романенко и А. Т. Мендес (Куба) после приземления

Старт космического корабля "Союз"

Антенны Центра дальней космической связи, откуда производится управление пилотируемыми полетами

Эвакуация экипажа после приземления

В. Джанибеков и Ж. Гуррагча (МНР) на месте приземления

В. Кубасов и Б. Фаркаш (ВНР) во время предполетных тренировок

Л. Попов и Д. Прунариу (СРР) в макете орбитальной станции "Салют"

А. Березовой и В. Лебедев готовятся к космическому полету

Как и все космонавты, В. Ляхов и А. Александров напряженно готовятся к полету

A. Иванченков, Жан-Лу Кретьен (Франция) и B. Джанибеков на космодроме Байконур

Космонавты отрабатывают в гидробассейне выход в открытый космос

Ракета-носитель с космическим кораблем "Союз Т-5" на старте

И снова на орбите женщина: Светлана Савицкая в открытом космосе

Экипаж космического корабля "Союз Т-12" И. Волк, В. Джанибеков и С. Савицкая после приземления

Л. Попов, С. Савицкая и А. Серебров перед полетом в космос на корабле "Союз Т-7"

Л. Кизим, В. Соловьев и О. Атьков во время медицинских тренировок

Ю. Малышев, Г. Стрекалов и Р. Шарма (Индия) в тренажере космического корабля "Союз-Т"

Центр управления полетами поддерживает постоянную связь с космонавтами

Все, наверное, обращали внимание во время телевизионных передач с орбиты, что у космонавтов бывают несколько одутловатые лица. Это самое наглядное проявление воздействия нового мира, в который они попадают, — океана невесомости. Кровь приливает к голове, идет перестройка всего организма, или, выражаясь языком медиков, период адаптации к невесомости. Многие космонавты испытывают ощущение дискомфорта.

У Романенко и Гречко период адаптации протекал как обычно, резких расстройств медики не отмечали. Два с половиной часа в день космонавты занимались физическими упражнениями, чередуя их. Кроме того, чтобы увеличить мышечную нагрузку и как-то компенсировать отсутствие тяжести, космонавты носили специальные тренировочнонагрузочные костюмы. Их было два: "Атлет" и "Пингвин". В костюме "Атлет" имелись эластичные тяжи, которые как бы сгибали человека. Если он не противодействовал их силе, колени подтягивались к груди. Противодействуя костюму, космонавт вынужден нагружать как раз те группы мышц, которые в земных условиях позволят ему сохранить вертикальную позу. Костюм "Пингвин" аналогичен "Атлету" по своему назначению, но с его помощью можно дать различную нагрузку на различные группы мышц за счет "перенастройки" системы натяжения.

С помощью профилактического вакуумного костюма "Чибис" можно проверить, как организм космонавтов будет реагировать на возвращение к земным условиям.

В процессе медицинских экспериментов космонавты занимались и на велоэргометре, с помощью которого можно определить состояние сердечно-сосудистой системы.

Исследование самочувствия космонавтов полезно и для земной службы здоровья. Лучшая модель космического полета на Земле, с точки зрения медиков, — это тот самый постельный режим, который частенько вынуждены прописывать нам врачи. При этом сила тяжести действует не вдоль тела, а поперек (нагрузка часто снижается), человек относительно неподвижен, и его движения, как и в космосе, ограничены. Когда испытания "постельным режимом", имитирующим длительное пребывание в невесомости, стали проходить абсолютно здоровые люди, то выяснилось, что это вызывает изменения и расстройства в организме.

Космическая медицина проводила эти исследования не только для констатации последствий, но и для их предупреждения. Разработанные методы оказались полезными и для земной медицины. Один медик говорил, что так называемые послеполетные профилактические костюмы, которые космонавты надевают под скафандры перед приземлением, испытывались в Институте хирургии имени Вишневского. Эти костюмы создают избыточное давление в нижней половине тела. Когда космонавт оказывается в земных условиях после невесомости, кровь устремляется вниз, и резкий отток ее из головы может вызвать обморок, головокружение. Оказывается, костюм может с успехом предохранять от головокружения не только космонавтов, но и больных с трамвой позвоночника, которые начинают ходить после длительного пребывания в постели.

Земля постоянно следит за самочувствием своих посланцев в космос с помощью датчиков и телеметрической системы. Методы дистанционного контроля пригодились не только клинической медицине, но и спортивной. Многие спортсмены пользуются на тренировках аппаратурой, созданной для космонавтов.

И таких примеров помощи космической медицины, которая выросла из недр земной и теперь с благодарностью возвращает свой "долг", очень много.

После отлета Губарева и Ремека стали собираться на Землю и Романенко с Гречко. Они переключили бортовые системы "Салюта-6" на автоматическое управление. До отказа загрузили спускаемый аппарат "Союза-27" научными материалами, собранным за более чем трехмесячный полет. Были расширены физические тренировочные программы, чтобы космонавты смогли легче перенести силу земного притяжения.

16 марта Романенко и Гречко благополучно приземлились в занесенных снегом степях Казахстана. Этот полет продлился 2314 часов.

Всех интересовало, как они перенесут адаптацию к силе тяжести. Первый контроль, проведенный на месте приземления, показал, что оба космонавта находятся в довольно приличном состоянии, хотя у них тоже были общие признаки усталости от космического полета, наблюдались быстрая утомляемость и некоторое нарушение равновесия.

В первый день Романенко и Гречко были подвергнуты разностороннему медицинскому контролю и получили возможность хорошо отдохнуть. Медики заявили, что оба космонавта мысленно находятся еще в полете: утром они по привычке попытались "выплыть" из постелей, как в космосе. Затем им было трудно ходить, много сил уходило на то, чтобы поднять чашку чая. Но уже к 20 марта все это прошло и космонавты полностью освоились в земных условиях. Медики сделали вывод, что в полетах необходимо строго выполнять интенсивную тренировочную программу. Романенко же и Гречко облегчали физические упражнения, так как предпочитали научную работу.

Изменения, обнаруженные у космонавтов: сокращение количества красных кровяных телец, уменьшение объема сердца, уменьшение объема бедра — все это было следствием недостаточной мышечной деятельности. На Земле космонавты быстро достигли нормы.

После успешного полета Романенко и Гречко, несомненно, должно было последовать продолжение, и оно не заставило себя долго ждать.

15 июня 1978 года был осуществлен запуск "Союза-29" с командиром Владимиром Коваленком и бортинженером Александром Иванченковым.

Оба космонавта были готовы приложить все усилия, чтобы этот полет был успешным. Коваленок хотел взять реванш за неудачу с полетом "Союза-25", а Иванченко — за несостоявшийся полет в декабре 1977 года, когда вместо него полетел Гречко.

17 июня корабль произвел безупречную стыковку с носовым стыковочным узлом "Салюта-6" и спустя несколько часов космонавты вступили на станцию, которая на четыре с лишним месяца стала их жильем и рабочим местом.

Первой задачей космонавтов было включение бортовых систем и научной аппаратуры "Салюта-6". Пока они занимались этой работой, оказалось, что они уже приспособились к невесомости (всего за три-четыре дня, а Романенко и Гречко потребовалась на это неделя). Помог опыт предыдущих полетов. Они носили нагрузочный костюм "Пингвин" с первых дней, а физическая подготовка была улучшена и расширена.

"СОЮЗ-30"

Не прошло еще и двух недель интенсивной работы на борту "Салюта-6", как к Коваленку и Иванченкову пожаловали первые визитеры. 27 июня стартовал "Союз-30" с международным экипажем: командиром Петром Климуком и космонавтом-исследователем гражданином Польши Мирославом Гермашевским.

Спустя сутки, 28 июня, произошла стыковка с "Салютом-6". Причалили они с кормы, и через несколько часов вновь прибывших приветствовали хлебом-солью Коваленок и Иванченков.

Во время работы международного экипажа был проведен ряд совместных советско-польских экспериментов.

29 июня космонавты заложили в электропечь "Сплав-1" ампулы с исходными материалами для выращивания полупроводниковых монокристаллов. В одной ампуле было использовано соединение "кадмий-ртуть-теллур", в другой — "кадмий-ртуть-селен".

Эксперимент имел не только научное, но и весьма важное практическое значение. Ученые надеялись вырастить в невесомости кристаллы такой однородности, которой очень трудно достичь в земных условиях. Полупроводниковые материалы, выбранные для эксперимента, применяются сейчас в широких масштабах: в детекторах для инфракрасных телескопов, способных разгадать многие тайны Вселенной, в лазерной связи, в тепловизорах, которые позволяют обнаруживать на ранних стадиях многие заболевания, в оптоэлектронике, вычислительной технике и т. д.

Эксперимент "Вкус" должен был дать ответ на вопрос о том, как изменяются вкусовые ощущения у космонавтов. Общая перестройка организма, которая начинается на орбите, приводит к тому, что меняется привычное восприятие органов чувств. Кислое, например, уже не кажется таким кислым, как на Земле. То, что казалось вкусным, кажется невкусным. Это отмечалось многими космонавтами, и польские ученые решили создать специальный прибор — "Электрогустомер" для исследования изменений вкусовых ощущений в полете.

В этом эксперименте ученые хотели выяснить, относятся ли вкусовые изменения к психологической сфере или независимы от нее. Принцип исследований прост: космонавт, прикладывая электрод к языку, постепенно увеличивает силу тока. Как только он начинает испытывать "пощипывание", то это фиксируется на шкале прибора. Сравнивая цифровой порог чувствительности в полете и на Земле, можно количественно оценить изменения чувствительности, вызванные космическими условиями.

5 июля рабочая программа Климука и Гермашевского была закончена. Они сердечно простились с Иванченковым и Коваленком, и в тот же день "Союз-30" приземлился севернее Аркалыка. Полет Климука и Гермашевского продолжался 190 часов 03 минуты.

Оба космонавта чувствовали себя хорошо, хотя Герма-шевский и говорил, что его немного подташнивает, и он не очень твердо стоял на ногах.

Коваленок и Иванченков еще находились под впечатлением встречи с Климуком и Гермашевским, когда к "Салюту" причалил "Прогресс-2", и двум космонавтам пришлось засучить рукава.

Перекачка горючего из "Прогресса-2" длилась шесть дней. На этот раз операцией руководили с Земли, так как Романенко и Гречко жаловались в свое время, что работа эта трудная и требует много времени. Поэтому Коваленок и Иванченков почти сразу же приступили к разгрузке корабля. Там было 335 килограммов свежих запасов питания, 100 килограммов пленки для различных аппаратов, 187 литров свежей питьевой воды, новая печь "Кристалл" для технологических экспериментов, запчасти для бортовых систем (среди них новый "Глобус" для центрального командного поста) и приборы для изучения космического излучения. Последние надо было закрепить с наружной стороны "Салюта-6".

Вот мы и подошли к важной задаче космонавтов: выходу в космос.

Ранним утром 29 июля на орбите шли последние приготовления к ответственной операции — выходу в открытый космос. Космонавты подогнали с помощью шнуровок безразмерные скафандры по своей фигуре, заменили баллоны с кислородом, блоки поглощения углекислого газа, бачки с водой для автономной системы охлаждения. После первого выхода в космос Гречко и Романенко эти элементы скафандров отработали свой ресурс, и теперь их место заняли свежие комплекты, доставленные "Прогрессом-2"

…Медленно падало давление в переходном отсеке станции: 500 миллиметров ртутного столба, 300, 200, 100, 50… Космонавты открыли люк и вышли в открытый космос. Бортинженеру предстояло установить осветитель, чтобы можно было работать и в темноте, демонтировать наборы образцов, более трехсот дней подвергавшихся в открытом космосе воздействию потоков микрометеоритов, различных космических излучений, резких перепадов температур, невесомости. Снаружи на станции укреплено несколько наборов герметиков, используемых в космической технике, образцы красок, металлических покрытий, оптических элементов, пластины микрометеоритных датчиков и "представители чистой науки" — комплект биополимеров (кусочки кожи животных). Часть этих образцов надо было снять и заменить свежими.

Метеориты — частые гости на нашей планете. На Земле каждые сутки выпадает около ста тонн метеоритного вещества самых разных размеров: от крошечных пылинок до многокилограммовых "булыжников". Известны случаи, когда метеориты попадали в автомобили, а история судоходства зафиксировала несколько "прямых попаданий" в морские корабли. По теории вероятности, вполне возможна и встреча орбитальной станции с опасным "небесным странником". По расчетам специалистов, для долговременных станций типа "Салют-6" такая вероятность составляет сотую долю процента. Иными словами, если бы в космосе находилось одновременно десять тысяч станций типа "Салют", то за время их существования в одну попал бы достаточно крупный метеорит. Если учесть, что всего шестой "Салют" работал в космосе, эта вероятность невысока, но опасность нельзя сбрасывать со счетов.

Пока в истории космонавтики практически не зафиксировано случаев серьезного столкновения метеоритов с космическим аппаратом. За несколько месяцев аппаратура "Салюта-6" зафиксировала около тысячи случаев встречи с мелкими частицами. Причем частота встреч с этой космической пылью весьма неравномерна. Иногда за десять витков не бывает ни одного попадания, а иногда около пятидесяти. Огромный интерес для конструкторов и ученых представляют образцы, которые десять месяцев находились за бортом станции в открытом космосе на специальных панелях. Там были размещены полированные пластины металлов: дюраля, титана, стали, а также резины, стеклотекстолита, стекол, элементов солнечных батарей — всех тех материалов орбитальных станций, которые должны выдерживать метеоритные "дожди" и "грады". По форме щербинок-кратеров, их размерам и состоянию можно судить о характере взаимодействия космического "дождя" с земными материалами.

Следующим визитером к Коваленку и Иванченкову был не пилотируемый корабль, а снова грузовой — "Прогресс-3", который прибыл к ним 10 августа 1978 года.

На "Прогрессе-3", как обычно, прибыли новые запасы кинофотопленки, различное оборудование, приборы, заменяемые элементы системы жизнеобеспечения. Но по сравнению с предыдущими грузовиками на третий "Прогресс" было погружено больше воды и пищи.

На аппетит экипаж не жаловался. Но космос обостряет все чувства, в том числе и вкусовые ощущения. Так, Романенко и Гречко во время первой экспедиции отмечали, например, что ветчина в консервных банках кажется им соленой. Макаров и Джанибеков, находясь на орбите, вполне были с ними солидарны. Но вернувшись на Землю, Макаров специально попробовал ветчину из контрольной партии, в точности дублирующую ту, что ушла в полет. Вкус ее был нормальным. Виноватыми оказались не кулинары, а космос, который меняет вкусовые ощущения. Коваленок и Иванченков перед полетом уделили большое внимание дегустации пищи, отобрали то, что больше отвечало их собственным вкусам. Но одно дело дегустация и совсем другое — длительный полет.

Питание у космонавтов разнообразное. Меню повторяется только через шесть дней, чтобы пища не приедалась. С "Прогрессом-3" для таких штатных рационов были отправлены свыше шестидесяти видов разных продуктов. И дополнительно к этому 25 блюд, специально посланных по заказу Коваленка и Иваненова. Среди них, конечно, были долгожданные лук и чеснок.

Создание космической пищи — дело не простое. Она должна быть вкусной, высококалорийной, хорошо сбалансированной по белкам, жирам, углеводам и при этом выдерживать длительные сроки хранения без холодильника, быть удобной для использования в условиях невесомости, как можно меньше весить, занимать мало места.

Кроме всего прочего, требуется высокая стерильность производства, где готовятся все эти продукты: не дай бог, какой-нибудь микроб "зайцем" проникнет на борт космического корабля. Все продукты приспособлены для использования в условиях невесомости. Борщ, например, делают пюреобразным: мясо, лук, перец, свеклу, капусту измельчают в крошечные кусочки, заправляют в тубы и потом тщательно пастеризуют. На борту станции космонавты в своей кухне просто подогревают тубы — и борщ готов! На второе сейчас у космонавтов в ходу сублимированные блюда — скажем, говядина с картошкой. Там на орбите космонавты заливают ее горячей водой, которая подведена к обеденному столу, и получается вкусное блюдо. А какой хлеб! Буханочки крошечные, на один укус, в съедобной обертке, чтобы поменьше крошек было на борту.

Все это рождалось не сразу, усилиями очень многих специалистов. Один из них писал, например, о том, как трудно достался такой прозаический напиток, как кофе с молоком. Казалось бы, что тут хитрого. А когда начинали пастеризовать тубы в автоклаве, молоко сворачивалось. Делали специальные пробы. Специалисты пробовали брать молоко первой дойки ранним утром. Оказалось, что, если перед этим корова чего-то пугалась, ее молоко уже не годилось для пастеризации. Так что теперь молоко берут только со специальной фермы от сугубо спокойных "космических" коров.

Как видите, все стараются помочь космонавтам легче переносить тяготы их нелегкой жизни на орбите.

26 автуста 1978 года стартовал "Союз-31". На его борту находились Валерий Быковский (командир) и гражданин ГДР космонавт-исследователь Зигмунд Йен. 27 августа корабль причалил к кормовой части "Салюга-6", а через несколько часов Быковский и Йен "вплыли" в космическую станцию, нагруженные подарками и письмами для Коваленка и Иванченкова.

Семь дней напряженнейших научных исследований ожидало международный экипаж на борту станции.

Важнейшее место среди них занимали исследования нашей планеты с космической орбиты. Космонавты одним взглядом могут охватить громадное пространство и сразу увидеть то, что доступно лишь десяткам наземных станций наблюдения. Взгляд космонавта с орбиты существенно дополняет данные фотосъемки. Человеческий глаз может подметить и, главное, выделить то, что не в силах сделать бесстрастный прибор. Это качество особенно важно при работе поискового характера, когда надо проникнуть в суть каких-либо новых явлений.

С борта станции космонавты не только любовались нашей планетой, но и вели визуальные наблюдения по программе "Биосфера", подготовленной совместно учеными ГДР и Советского Союза. Изучались ландшафты, пылевые бури, дымка промышленных центров, циклоны и необычные метеорологические явления, в том числе полярное сияние.

Для исследования Земли использовалась и многозональная фотокамера МКФ-6М. С ее помощью велись съемки земной поверхности, атмосферы, акваторий морей и океанов, лесных массивов.

Напомню, что еще Климук и Гермашевский начали эксперимент "Вкус". Теперь он был продолжен, и к нему добавилось несколько других. Так, в эксперименте "Речь" медики, анализируя особенности произнесения одной и той же фразы (Зигмунд Йен на протяжении всего полета повторял число "226"), стремились установить объективную связь между характером речи и эмоциональным состоянием космонавта; по программе "Время" изучались изменения чувства времени у космонавтов; в исследовании "Аудио" определялось влияние комплекса факторов космического полета на слух космонавтов. С помощью прибора "Эльба", разработанного в ГДР, фиксировалось изменение порога слышимости в шести частотных диапазонах.

Психологическое состояние экипажа изучалось в эксперименте "Опрос". Психологами СССР, ПНР и ЧССР ранее был разработан специальный медико-психологический опросник. Теперь он был дополнен вопросами, сформулированными психологами ГДР. Отвечая на них, космонавты, например, давали собственную оценку условиям жизни на орбите, эффективности работы.

Кроме того, медики проводили традиционные обследования космонавтов. По их оценке, процесс адаптации у Йена прошел хорошо. А Валерий Быковский относится к тем редким людям, которые вообще не реагируют на невесомость.

Основной экипаж, который уже два с половиной месяца трудился в космосе, также чувствовал себя хорошо. Скоро им предстояло провожать гостей на Землю, программа совместных исследований близилась к финишу.

Быковский и Йен должны были вернуться на Землю не в своем "Союзе-31", а в "старом" "Союзе-29", так что в распоряжении Коваленка и Иванченкова оставался "свежий" спускаемый аппарат. Но сначала надо было поменять в кораблях сделанные по размерам каждого космонавта индивидуальные ложементы кресел, перенести космические скафандры и личные вещи. Когда с этим покончили и "Союз-29" был загружен научными материалами, наступило время прощания. 3 сентября Быковский и Йен совершили посадку возле Джезказгана. Их космическое путешествие длилось 188 часов 49 минут, и оба космонавта чувствовали себя отлично.

Коваленка и Иванченкова после отлета Быковского и Йена ждала необычайная работа. Как они сами выразились — "автопрогулка на улицу". "Союз-31" должен был перебазироваться к носовому стыковочному узлу "Салюта", чтобы освободить кормовой для грузового корабля "Прогресс", потому что там находятся приспособления для перекачивания горючего.

Космонавты отвели "Союз-31" на 200 метров от космической станции. Затем по команде с Земли станция сделала оборот на 180 градусов вдоль своей продольной оси, и Ко-валенок безупречно причалил "Союз" к носовому стыковочному узлу. Такая перестыковка кораблей на орбите стала вскоре рядовым событием. И чем больше "Салют" принимал гостей, тем чаще приходилось к ней прибегать.

Работа Коваленка и Иванченкова подходила к концу. Бортовые системы "Салюта-6" переводились на автоматический режим, завершались научные эксперименты. Одновременно они увеличили физические тренировочные нагрузки, чтобы хорошо выдержать переход от невесомости, где они провели 140 дней, к земным условиям.

2 ноября 1978 года "Союз-31" приземлился в казахстанской степи. И когда над ним зависли вертолеты поискового отряда, космонавты уже стояли на родной земле.

Чтобы показать, как хорошо они чувствуют себя после длительного полета, Коваленок нагнулся, чтобы зачерпнуть горсточку земли. Это был чисто символический жест. "Но в тот момент я потратил на него все свои силы", — скажет он позже. "Запах прогретой солнцем земли я запомню навсегда", — сказал Иванченков. Первый медицинский контроль показал, что со здоровьем у космонавтов все в порядке, хотя, по их словам, у них немного кружилась голова и ощущалась заметная усталость.

25 февраля 1979 года на орбиту вышел "Союз-32" с командиром Владимиром Ляховым и бортинженером Валерием Рюминым.

День спустя произошла стыковка с "Салютом-6", к большому облегчению Рюмина, которому не очень-то хотелось, чтобы его второй полет окончился так же неудачно, как первый.

Первой задачей космонавтов, как только они перешли на станцию, была проверка, а в случае необходимости и ремонт бортовых систем и научной аппаратуры. Ведь "Салют-6" уже почти полтора года находился в космосе, и у отдельных деталей стали появляться признаки "усталости". Поэтому Ляхов и Рюмин привезли с собой необходимые запасные части, и их ждала большая работа.

Пять месяцев назад, когда на борту "Салюта-6" завершала работу вторая основная экспедиция, Центр управления полетом по данным телеметрии обнаружил повреждение внутри одного из топливных баков объединенной двигательной установки станции.

Топливные баки станции представляют собой систему герметических отсеков-резервуаров, один из которых находится внутри другого. Металлические стенки внутреннего отсека выполнены в виде "гармошки". Когда в бак подается под давлением сжатый азот, "гармошка" распрямляется и выдавливает топливо из внешнего бака в магистрали, ведущие к двигателям.

И вот "гармошка" где-то, видимо, дала трещину. Это представляло опасность для агрегатов, рассчитанных на работу с азотом. Ведь жидкое ракетное топливо обладает весьма агрессивными химическими свойствами. И если бы оно проникло в компрессоры, которые служат для перекачки азота, то система дозировки могла быть выведена из строя.

Поэтому, когда поступил сигнал тревоги, Центр управления дал команду перекрыть соответствующие клапаны и изолировать опасный бак от остальной системы. Это решение было оперативным, но отнюдь не кардинальным. Для экипажа, конечно, никакой опасности не было, потому что вся объединенная двигательная установка с топливными баками расположена в обособленном агрегатном отсеке, который надежно изолирован от жилых помещений. Но оставалась угроза для системы дозаправки. Ставилась под сомнение длительность существования станции на орбите. Поэтому надо было каким-то способом убрать горючее из бака.

На Земле велись поиски оптимального решения. Слить полный бак, около 200 килограммов горючего, в космос было неразумно — при этом можно было нарушить оптические свойства иллюминаторов, приборов, телекамер, повредить тепловую изоляцию станции, наружные антенны. В другие баки можно было перекачать только часть горючего. Поэтому решили использовать "Прогресс-5": послать его с одним пустым баком и слить туда все, что не войдет в емкости "Салюта-6". В барокамере на модели проигрывалась вся предстоящая операция. Была выработана методика работы. Перед полетом Ляхов и Рюмин ознакомились с ней и провели несколько тренировок. Участие космонавтов в выполнении операции по перекачке горючего представлялось весьма существенным. Такую ответственную работу лучше проводить под непосредственным контролем экипажа, чем по командам с Земли.

И вот 16 марта Ляхов и Рюмин приступили к ремонтным операциям. Сначала станцию закрутили вокруг поперечной оси, чтобы, создав искусственную гравитацию, отделить в поврежденном баке горючее от азота. Если бы начали перекачивать топливо, не сделав этого, пузырьки газа могли попасть в другие баки и потом нарушить нормальную работу двигателей. Кажется, это был первый случай использования на орбите искусственной гравитации для технических целей!

После того как часть топлива была выдавлена в неповрежденный бак "Салюта", остатки горючего принял пришедший на выручку "Прогресс".

По расчетам специалистов, после этих двух операций в поврежденном баке должно было остаться очень немного горючего, примерно столько, сколько обычно выбрасывается в космическое пространство при продувке магистралей после дозаправки. Поэтому, чтобы окончательно убрать горючее из бака, был открыт клапан в космическое пространство.

По словам космонавтов, наблюдавших выброс, это было похоже на пургу зимой. Только снежинки бурые…

После этой операции в течение нескольких дней бак "проветривался". Потом канал в космос снова закрыли, пустили сжатый азот с борта "Прогресса-5", "прополоскали" бак и снова "проветрили". После нескольких таких операций бак был заполнен сжатым азотом. Двигательная установка могла теперь по-прежнему исправно выполнять свои обязанности.

10 апреля 1979 года для выполнения совместной советско-болгарской научной программы с Байконура стартовал "Союз-33" с Николаем Рукавишниковым (командир) и болгарином Георгием Ивановым (космонавт-исследователь). Однако состыковаться с "Салютом-6" им не пришлось…

Космический корабль и орбитальную станцию разделяло всего около трех километров. Цель уже была видна на экране корабля. Но вдруг в нормальном процессе сближения произошел сбой. Отказал двигатель. Станция стала удаляться от корабля.

После тщательного анализа случившегося Земля решила стыковку не проводить и на следующий день, 12 апреля, посадить корабль.

Впервые за всю историю советских пилотируемых полетов двигатель вышел из строя, еще раз напомнив, что даже самая безотказная система может дать осечку. Системы "Союза" дублированы, в том числе и двигательная установка. Поэтому посадку предстояло совершить на резервном двигателе.

Напряжение в Центре управления в последние часы полета "Союза-33" достигло предела, ведь, несмотря на предварительную проверку, никто не знал наверняка, как сработает резервный двигатель, не откажет ли и эта система.

К счастью, все обошлось благополучно. Резервный двигатель сработал отлично, "Союз-33" нырнул в атмосферу, и начался баллистический неуправляемый спуск… Вскоре орбитальный и агрегатный отсеки отделились от спускаемого аппарата. Теперь он шел к Земле, словно огненный болид, окутанный плазмой… Космонавты испытывали огромные перегрузки: их вес увеличился в восемь раз. Обычно при управляемом спуске перегрузки в два раза меньше. До этого полета из 33 "Союзов" только два совершали баллистический спуск.

…Но вот наконец сработали двигатели мягкой посадки. Спускаемый аппарат на Земле, в пустынном районе южнее Джамбула — всего в 15 километрах от расчетной точки. Трудный рейс закончен.

6 июня 1979 года был запущен беспилотный "Союз-34", доставивший Ляхову и Рюмину материалы для биологических экспериментов и запчасти для аппаратуры. По программе на этом корабле космонавты должны были в августе возвратиться на Землю. Поэтому, освободив "Союз-32" от своих личных вещей, космической одежды, своих ложементов кресел, они заполнили его по просьбе ученых различными материалами и отходами, которые обычно сгорали в "Прогрессах". 13 июня, прихватив с собой около двухсот килограммов груза, "Союз-32" благополучно приземлился.

Ляхову и Рюмину пришлось сразу апробировать "Союз-34" в небольшом перелете. Они провели его перестыковку, чтобы освободить корму для нового "Прогресса". Эта операция заняла всего лишь около 30 минут.

Из всех работ, предусмотренных программой, одну Ляхов и Рюмин выполняли с особым старанием, а к результатам ее проявляли особый интерес. Они все спрашивали: "Ну, когда же?" Но Центр управления отвечал: "Потерпите, всему свое время". И вот это время пришло. Однажды утром специально для этого созданная наземная остронаправленная антенна взяла космический комплекс "на прицел", и на борту "Салюта-6" вспыхнул голубой экран… В Центре управления полетом раздался взволнованный голос Ляхова: "Есть картинка!"

Космонавтам показали плакат, нарисованный для этого события, репортаж о старте их корабля "Союза-32", улыбающиеся лица руководителей полета, космонавтов, других коллег…

Итак, надежная телевизионная связь Земли с космосом стала двусторонней, открылись широкие возможности для передачи на борт космических аппаратов как чисто служебной информации — схем, фотографий, текстов, — так и для видеосвязи космонавтов с их семьями, просмотра фильмов, концертов, репортажей о наиболее интересных событиях, происходящих на Земле.

Свой юбилей — пять месяцев пребывания на орбите — Ляхов и Рюмин отметили началом экспериментов на космическом радиотелескопе КРТ-10. Этим они открыли новый этап в развитии внеатмосферной астрономии: впервые в истории радиотелескоп начал работать на космической орбите.

Радиотелескоп прибыл на грузовом "Прогрессе" в разобранном виде. Его сборка, крепление, выдвижение на орбиту его антенны — сложная и трудоемкая работа. С его помощью космонавты вели геофизические и радиоастрономические исследования. Орбитальная антенна работала в паре с наземным комплексом, расположенным близ Евпатории.

Радиоастрономия, несмотря на свою молодость (ей около сорока лет от роду), успела занять прочные позиции в исследовании Вселенной. Знаменитые квазары, имеющие размеры звезд, но обладающие светимостью в десятки раз большей, чем у целых галактик; пульсары — загадочные нейтронные звезды; реликтовое радиоизлучение, родившееся миллиарды лет назад, — вот далеко не полный список сенсационных открытий, которыми наука обязана радиоастрономии.

Знаменательно, что в Англии, известной своей приверженностью к традициям, должность королевского астронома теперь занимает… радиоастроном. Несколько лет назад впервые были присуждена Нобелевская премия двум радиоастрономам, хотя, по завещанию Нобеля, на награду могут претендовать только научные исследованнния, приносящие конкретную пользу человечеству, — астрономию он к таковым не относил.

…Советский радиотелескоп на "Салюте" — это "первая ласточка", начало пути, на котором, в сущности, нет принципиальных ограничений. Его антенна находилась на 400-километровой околоземной орбите. Но в дальнейшем ее можно разместить на геостационарной орбите на расстоянии 36 тысяч километров или в десять раз дальше — на окололунной. Затем можно освоить околовенерианскую или околомарсианскую орбиты. С другой стороны, космическая невесомость позволяет монтировать легкие "сотовые" конструкции антенн огромных, невиданных размеров. Открываются грандиозные, фантастические перспективы.

Заметим, что в этом направлении ученые уже сейчас ожидают крупных результатов. А как показывает история науки, наиболее впечатляющими оказываются непредсказуемые открытия.

Завершался рекордный по длительности полет. Космонавты готовились к возвращению на Землю, но вдруг случилось непредвиденное. 9 августа, после того как экипаж завершил программу исследовательских работ с космическим радиотелескопом, была дана команда на отстрел, сброс антенны, чтобы освободить кормовой стыковочный узел и закрыть крышку люка. Пиротехника "перерезала" кабели, соединяющие антенну с оборудованием внутри станции, и освободила зажимы, которыми она держалась за "Са-лют-6". Затем пружинные толкатели мягко отделили антенну от орбитальной станции. Но антенна "не захотела" с ней расставаться…

Громоздкая антенна размером с трехэтажный дом — не очень-то жесткая конструкция. Это каркас из легких тросиков с натянутой на них металлической "паутиной". Кстати сказать, когда задумали соткать ее, то за основу взяли принцип машины для производства женских чулок. И вот, когда антенна отходила от станции, возможно, произошел перекос каркаса, и в результате два тросика антенны зацепились за крест стыковочного узла, который помогает космонавтам точно нацелить свой корабль на самом последнем этапе "швартовки" к станции.

Для Центра управления полетом настали горячие дни. "Союз" с Ляховым и Рюминым мог вернуться на Землю, но оставлять кормовой причал "Салюта" перекрытым антенной — это значило закрыть дорогу грузовым "Прогрессам", обречь станцию "на медленную смерть". Прежде всего решили попытаться стряхнуть антенну, раскачивая станцию путем включения двигателей ориентации. Оперативно была разработана такая методика, и рекомендации переданы экипажу. Увы, таким способом удалось отцепить только один из тросиков. Второй держался крепко.

Центр управления предложил космонавтам готовиться к выходу в открытый космос, хотя все прекрасно понимали, что после шести месяцев полета эта работа будет для них настоящим подвигом.

Прежде чем разрешить экипажу выход в космос, на Земле сделали несколько макетов, на которых "проиграли" весь выход, всю предстоящую работу, продумали каждый их шаг. Разработали несколько вариантов, дали рекомендации космонавтам. Предусматривался вырез части антенны. Для этого экипаж мог воспользоваться бокорезами, знакомыми всем электротехникам, своего рода кусачками. Специалисты показали по телевидению, как пользоваться инструментом, как фиксировать его при работе. На ручки космонавты намотали резину, и теперь после каждого "откусывания" они разжимались за счет упругости резины. Рюмин проверил на динамометре крепость рук, она оказалась даже немного выше, чем до полета. Правда, в перчатке скафандра рука создавала меньшее сжимающее усилие, но оно было в три раза выше, чем необходимо для перекусывания ажурной конструкции антенны.

Особое внимание уделили мерам безопасности, страховке бортинженера командиром. Накануне выхода космонавты провели репетицию и сдали "зачет" земным специалистам. Только тогда Земля дала добро на выход в открытый космос.

…Шли 172-е сутки полета, когда Рюмин вышел на "крышу" станции. Ляхов, стоя перед люком на площадке на поверхности станции, страховал друга, травил и выбирал по мере надобности фал. Держась за поручни, Рюмин добрался до кормы станции, перерезал четыре троса антенны, отвел ее в сторону и отпихнул от "Салюта".

Когда космонавты сообщили, что корма свободна, что антенны больше нет, в Центре управления полетом вспыхнули аплодисменты.

…На станцию Рюмин вернулся с сумкой, набитой тремя килограммами различных образцов резины, терморегулирующих и оптических покрытий, пластин микрометеоритных датчиков. Некоторые из них подвергались воздействию открытого космоса с сентября 1977 года, когда "Салют-6" был выведен на орбиту. Для специалистов эти образцы поистине бесценны. Не меньшую радость доставил им эксперимент, который Рюмин провел по своей инициативе. Он взял с Собой в открытый космос салфетку и попытался протереть ею иллюминаторы снаружи. На салфетке остались образцы космических загрязнений, которые представляют для ученых особый интерес.

19 августа 1979 года… 175-й день пребывания в невесомости. Ляхов и Рюмин, в сущности, ежедневно готовились в полете к возвращению в земные условия. Каждый день они два-три километра "проходили" по бегущей дорожке, до пота крутили педали велоэргометра. Износили не один комплект нагрузочных костюмов, резиновые тяжи которых не давали мышцам расслабиться. В последнее время перед приземлением проводили специальные тренировки в костюме "Чибис".

В свой последний день пребывания на борту "Салюта-6" космонавты "вкусили" соли для задержки воды в организме, повышения тонуса сосудов. Под скафандры надели противоперегрузочные костюмы, предотвращающие отток крови в нижнюю половину тела. Словом, они выполнили все рекомендации медиков.

…Клубы дыма окутали спускаемый аппарат. Около самой земли сработал двигатель мягкой посадки. Парашют безвольно распластался по земле. Самый длительный космический полет завершился.

16 декабря 1979 года был запущен корабль нового типа, беспилотный "Союз-Т". Спустя три дня он причалил к "Салюту-6" и пробыл на орбите более трех месяцев, участвуя в широкой серии экспериментов.

26 марта спускаемый аппарат "Союза-Т" совершил посадку. Новый космический корабль успешно выполнил испытательный полет.

9 апреля 1980 года, одиннадцать дней спустя после причаливания "Прогресса-8" к "Салюту", с Байконура стартовал "Союз-35". В его экипаж вошли командир Леонид Попов и, к удивлению многих, бортинженер Валерий Рюмин.

Как случилось, что Рюмину так скоро после длительного полета опять разрешили лететь?

Месяцем ранее сам Рюмин не думал, что ему доведется так скоро вновь побывать в своем звездном доме. Попов должен был идти в полет вместе с Валентином Лебедевым. Но тому не повезло. Во время упражнений на батуте он повредил коленный сустав. Пришлось сделать операцию. Перед руководителями программы встала дилемма: послать в полет дублеров или заменить Лебедева опытным космонавтом, хорошо знающим Попова и имеющим опыт работы на борту "Салюта-6". С этой точки зрения наиболее привлекательной кандидатурой был Валерий Рюмин, сам предложивший свои услуги. Тщательно взвесив все "за" и "против", Государственная комиссия приняла решение послать Рюмина.

…Вступив на борт станции, Рюмину пришлось прочитать послание самому себе. Дело в том, что, покидая станцию, они с Ляховым оставили письмо для тех, кто придет им на смену: "Вас двое, делить вам нечего. Оставайтесь людьми и помните, что здесь никому не пожалуешься. Никто, кроме товарища, не придет на помощь. Берегите друг друга". Теперь самому Рюмину с новым командиром предстояло выполнить этот завет.

26 мая 1980 года Валерий Кубасов (командир) и венгр Берталан Фаркаш (космонавт-исследователь) стартовали на "Союзе-36" в восьмидневный полет. На следующий день без всяких проблем произошла стыковка с кормой "Салюта-6". Через некоторое время Кубасов и Фаркаш появились на космической станции, где их радостно приветствовали хозяева, Попов и Рюмин.

Валерий Кубасов и Берталан Фаркаш в первый рабочий день на борту станции прошли детальное медицинское обследование. Земля получила объективные данные о том, как проходит у них процесс адаптации к невесомости. Медицина была и основной частью совместной научной программы. Она была начата экспериментом "Интерферон-1".

Интерферон — специфическое вещество белкового происхождения, которое синтезируется в организме человека и животных при заражении вирусом. Четверть века назад было обнаружено, что он служит своеобразным противоядием против вирусных заболеваний. Поэтому он используется в профилактических и лечебных целях. В последние годы было установлено, что интерферон выполняет целый ряд других функций в организме. И ученые хотят выяснить, как влияют условия космического полета на процесс синтеза интерферона. Если окажется, что он идет гораздо быстрее, чем на Земле, то, может, будет выгодно наладить производство интерферона в космосе.

Одним из самых интересных, по отзывам космонавтов, был эксперимент с прибором "Балатон". С его помощью фиксировалось состояние вегетативной нервной системы, изменение эмоционального уровня и многие другие факторы, определяющие умственную работоспособность космонавта.

Размером прибор чуть больше портсигара и легко умещается на ладони. Внешне он напоминает портативную вычислительную машинку. На передней панели имеется окошко с цифровой и буквенной индикацией. В зависимости от программы космонавт, реагируя на высвечивание цифр и букв, должен нажимать соответствующие кнопки.

Есть различные варианты программ, от самых простых до весьма сложных. Можно ввести, например, в эксперимент звуковые сигналы, нечто вроде азбуки Морзе. Тогда, кроме фиксации высвечивания цифр и букв, космонавт должен будет подсчитать еще, сколько он слышит коротких гудков, сколько длинных. Таким образом медики могут получить данные о способности космонавта быстро и правильно обрабатывать информацию в ходе полета.

Одновременно прибор позволяет измерить, сколько усилий стоит космонавту выполнение теста. На правой стороне прибора есть специальные лунки для пальцев, там встроены датчики кожно-гальванического сопротивления. В "рукоятку" прибора встроен датчик пульса. Все это позволяет определить в буквальном смысле слова, как "попотел" космонавт над задачей. Он мог выполнить программу правильно и быстро, но при этом, скажем, был учащенный пульс, относительно обильно потели пальцы. Обо всем этом расскажет прибор.

Слежение за частотой пульса позволяет использовать биологическую обратную связь для самоконтроля. В наушники при этом подается звук, интенсивность и тон которого зависит от частоты пульса. Если космонавт был спокоен, то шел низкий, "добродушный" звук, а если взволнован, то более высокий, визгливый. Космонавт мог сам себя привести в более спокойное состояние, решая вместо сложных тестов простенькие задачки. Это своего рода аутогенная тренировка. Для врача время успокоения пульса дает определенную информацию о степени возбуждения космонавта.

Эксперимент с прибором "Балатон" был назван "Работоспособность", и экипаж весело обыгрывал это название.

— Провели "Работоспособность?" — запрашивала Земля.

— Мы же вам говорили, что у нас отличная работоспособность, — отвечали с орбиты, делая вид, что не понимают, о чем идет речь.

"Балатон" может быть полезен и для многих земных профессий. Его можно использовать для обследования пилотов, водителей всех видов транспорта перед выходом в рейсы, операторов перед ответственной работой на пультах управления или, например, медсестер интенсивной терапии, которые целый день должны следить за состоянием больного. За десяток минут "Балатон" позволяет определить работоспособность человека.

В процессе другого эксперимента — "Биосфера-М" — венгерский космонавт исследовал различные районы Венгрии с учетом интересов развития геологии, почвоведения, сельского и водного хозяйства, охраны окружающей среды.

Кубасов и Фаркаш возвращались на Землю в "Сою-зе-35", чтобы Попову и Рюмину остался "новый" спускаемый аппарат. Поэтому пришлось, как обычно в таких случаях, переместить индивидуальные ложементы кресел, скафандры в соответствующие корабли. 3 июня настало время прощаться. В тот же день "Союз-35" совершил посадку в 140 километрах юго-восточнее Джезказгана. Когда прилетели вертолеты группы поиска, космонавты уже выгружали научные материалы. Контроль показал, что здоровье у них отличное.

"СОЮЗ Т-2"

Кто думал, что для Попова и Рюмина наступила передышка, глубоко ошибался. Перестыковав "Союз-36", они освободили корму станции для приема новых гостей.

Ими были Юрий Малышев и Владимир Аксенов, которые покинули Байконур 5 июня 1980 года на борту "Союза Т-2". Это был первый полет нового корабля с людьми, в пилотируемом варианте.

Внешне "Союз Т-2" практически не отличается от своих предшественников. Он состоит из трех отсеков: сферического орбитального, на "макушке" которого располагается стыковочный узел; спускаемого аппарата, напоминающего по форме автомобильную фару, и почти цилиндрического приборно-агрегатного отсека. Габариты корабля почти те же самые. А "начинка" его так существенно изменилась, что его по праву можно назвать представителем нового поколения "Союзов".

Прежде всего новый "Союз" создавался на базе современной электроники, приборостроения, двигателестроения. Образно говоря, все "кирпичики", из которых строился корабль, новые, более совершенные. Поэтому, несмотря на большую сложность, "Союз Т" более технологичен и проще в изготовлении, имеет более короткий цикл подготовки к старту на космодроме.

Самые существенные изменения претерпели системы ориентации и управления движением. Имеется бортовой вычислительный комплекс. Это центральное звено системы, которая может работать полностью в автоматическом режиме, без участия экипажа и даже Земли, в полуавтоматическом и ручном режимах, когда космонавты берут управление целиком на себя.

Бортовой вычислительный комплекс обладает способностью контролировать и свою деятельность, и работу всех датчиков, систем, информирующих о положении в пространстве "Союза Т" и взаимном расположении корабля и станции. Во время их сближения вычислительный комплекс дает прогноз движения корабля и сравнивает его с реальными данными, которые поступают от радиолокаторов системы "Игла", работающей на этапе дальнего сближения и стыковки. Если прогноз отличается от реального положения на телевизионном экране, который выполняет в этот момент роль дисплея, то машина сообщает о своих намерениях экипажу. Например: "Хочу включить двигатель". И после разрешения экипажа она самостоятельно выполняет эту операцию. Если, допустим, что-то неисправно и, по ее мнению, опасно настолько, что надо прервать сближение, она предупреждает: "Хочу увод". Дальше уже экипаж и Земля должны принимать решение.

…Расстояние между кораблем и станцией 180 метров. Начались испытания ручного режима стыковки. Автоматическая стыковка была проведена в полете первого "Союза Т". Теперь на последнем этапе экипаж взял управление полностью на себя. Перед стыковкой Малышев совершил облет станции.

Корабль шел не ось в ось со стыковочным узлом станции, а сбоку. Если не скорректировать такое сближение, космические аппараты могут разойтись. Поэтому Малышев все время работал ручками управления, точно нацеливаясь на стыковочный узел станции.

Запас топлива на маневры у "Союза Т" больше, чем у прежних транспортных кораблей. Здесь использована объединенная двигательная установка, как и на "Салюте-6". И маршевый двигатель, и двигатель ориентации и причаливания используют одни и те же баки с топливом, а не раздельные, как прежде. Сближение с облетом не раз отрабатывалось экипажем на тренажерах. Наконец, есть касание, есть стыковка…

Во время совместного полета гостям и хозяевам пришлось много поработать. Они провели, например, несколько плавок на установке "Сплав", занимались фотосъемками районов Сибири и Дальнего Востока.

Но главным, конечно, для Малышева и Аксенова было продолжение испытаний "Союза Т-2". С помощью своего корабля они ориентировали всю связку из трех космических аппаратов, находившихся на орбите. Опробовали двигатели, готовясь к возвращению на Землю. На борт спускаемого аппарата были перенесены отснятые кино- и фотопленки, записи на магнитной ленте, биоконтейнеры с зафиксированными высшими растениями, некоторые приборы, отработавшие свой ресурс для детального наземного исследования, и, конечно, письма для родных и близких Попова и Рюмина.

9 июня утром Малышев и Аксенов перешли на борт своего корабля и надели скафандры. Испытания были запланированы у них в хорошем темпе. Поэтому пребывание на станции, когда транспортный корабль законсервирован, было сведено к минимуму. Главное — испытать "Союз Т-2" на старте, стыковке и спуске на Землю.

"Союз Т-2" благодаря использованию более современных приборов и датчиков может точнее ориентироваться в пространстве, чем предыдущие "Союзы". У тех "опорные данные" для навигации давала специальная платформа с системой гидроскопов, у модели "Т" исходная информация для "привязки" положения корабля в пространстве поступает от датчиков ориентации, угловой скорости, ускорений и обрабатывается в бортовом цифровом вычислительном комплексе (БЦВК). Он непрерывно следит за положением аппарата и в космическом пространстве и при надобности точно ориентирует его на Землю, Солнце, определенные звезды, орбитальную станцию.

Во время спуска на плечи БЦВК также ложится большая ответственность. Машина заранее, на основе информации, полученной с Земли, рассчитывает, в какой момент нужно включить двигатель, как должны меняться перегрузки по ходу снижения, чтобы попасть в заданный район приземления.

Во время спуска машина непрерывно сверяет данные датчиков перегрузок со своим прогнозом картины движения. Если перегрузка больше расчетной, значит, спускаемый аппарат зарывается — надо наклон уменьшить и снижаться более полого. Если перегрузка меньше, наоборот, наклон надо увеличить и снижаться более круто. Одновременно можно, накреняя аппарат вправо и влево, корректировать курс корабля в горизонтальной проекции на Землю. Благодаря всему этому, по расчетам специалистов, точность приземления у "Союза Т-2" существенно выше, чем у прежних "Союзов". Так называемый эллипс рассеивания теперь занимает гораздо меньшую площадь. Это облегчает работу службы поиска.

При необходимости экипаж может отключить вычислительную машину и совершить посадку с высокой точностью в режиме ручного управления спускаемым аппаратом.

…Расстыковка "Союза Т-2" с "Салютом-6" произошла над Охотским морем. Экипаж ориентировал свой корабль и дал команду на отстрел орбитального отсека. Он сослужил свою последнюю службу. 130 килограммов отработавшего свой срок оборудования и контейнеры с отходами, постепенно снижаясь, сгорят без остатка в плотных слоях земной атмосферы.

Наступили самые волнующие моменты полета. Над Атлантикой за четверть часа до подхода к экватору вычислительная машина дала команду, и язык пламени вырвался из тормозного двигателя. "Союз Т-2" устремился к Земле.

Из Южной Атлантики с корабля "Невель" пришло сообщение, что двигатель "Союза Т-2" отработал 197 секунд и включился в расчетное время. В небе над Эфиопией произошло отделение спускаемого аппарата от приборно-агрегатного отсека.

И вот посадка! Космонавты на Земле. Самочувствие экипажа хорошее. Испытательный полет "Союз Т-2" завершился успешно.

Москва жила летними Олимпийскими играми, когда 23 июля с Байконура стартовал "Союз-37" с международным экипажем в составе Виктора Горбатко (командир) и вьетнамца Фам Туана (космонавт-исследователь). На следующий день они состыковались с кормовой частью "Салюта-6".

За неделю совместной работы международному экипажу предстояло выполнить около 30 научных экспериментов. Первый из них "Азола" был начат сразу после перехода на борт станции. Азола — это широко распространенный во Вьетнаме водный папоротник, размером с ноготок, который, словно мелкая ряска, покрывает поверхность прудов. Его собирают, складывают в кучи, и через некоторое время получается великолепное азотное удобрение. Дело в том, что азола — это не только папоротник, но целый симбиоз, в котором в органическом единстве живут азотофиксирующие сине-зеленые водоросли и бактерии. Они-то и дают в конце концов ценное азотное удобрение.

Поставив приборы к свету, космонавты предоставили азоле расти в невесомости. Эти опыты послужат основой для дальнейших селекционных работ вьетнамских ученых, направленных на то, чтобы повысить продуктивность азолы и увеличить концентрацию азота в растениях.

Советским ученым интересно изучить это растение для возможного применения в будущих космических биологических системах жизнеобеспечения, а также для практического использования на южных полях и рисовых плантациях страны.

Другой совместный эксперимент — "Халонг", получивший это название в честь одного из самых прекрасных уголков Вьетнама залива Халонг, или залива Затонувшего Дракона.

Богатство Халонга не только в удивительно красочных пейзажах, но и в громадных залежах высококачественного угля, одного из самых лучших в мире. С орбиты идет поиск новых месторождений, необходимых для развивающегося Вьетнама.

С помощью болгарского прибора "Спектр-15" исследовалась атмосфера Земли, ее оптические характеристики, присутствие загрязнений.

Была сфотографирована вся территория Вьетнама. Проводилась инвентаризация земель, лесов, выявлялись масштабы ущерба, причиненного американскими агрессорами. Ведь огромные леса, например, были поражены химическим оружием. Многие рисовые поля были уничтожены, разрушены дамбы, нарушена вся гидромелиоративная система. В районе знаменитого "железного треугольника" близ Хошимина земля в некоторых местах до сих пор не рождает ничего живого. Настолько она нашпигована металлом, выжжена напалмом.

Тяжелая, невеселая это работа — изучать и систематизировать раны войны, преступной, варварской, но это необходимо для развернувшегося широкого мирного строительства.

Так как Горбатко и Фам Туан должны были возвращаться не на "своем" "Союзе", то им пришлось перетаскивать индивидуальные ложементы кресел, скафандры и свои личные вещи. Когда закончили эту работу, в спускаемый аппарат "Союза-36" погрузили и научные материалы. 31 июля "Союз-36" расстыковался с "Салютом-6" и в тот же день совершил посадку в 180 километрах юго-восточнее Джезказгана. Послеполетный медицинский контроль показал, что состояние здоровья космонавтов отличное.

1 августа Попов и Рюмин перестыковали "Союз-37". Напрашивался вывод, что они могут пробыть в космосе еще месяца три.

18 сентября 1980 года к Попову и Рюмину отправились следующие гости. Это были Юрий Романенко (командир) и кубинец Арнальдо Тамайо Мендес (космонавт-исследователь). 19 сентября они причалили к корме "Салюта-6", а через несколько часов появились на космической станции.

"Сахар" и "Зона" занимали среди них особое положение. Впервые на орбите исследовались кристаллы сахарозы. Они растут при обычной, комнатной температуре, и космонавт на установках, созданных кубинскими специалистами, мог через специальные прозрачные окошечки наблюдать и фиксировать на фотопленку весь процесс кристаллизации сахара — основного продукта кубинского народного хозяйства.

Проводился также целый ряд интересных совместных медико-биологических экспериментов. Например, по совершенствованию оперативного медицинского контроля в полете, расширению информации о функционировании системы кровообращения. Впервые на борту станции снимались электроэнцефалограммы космонавтов. Инструментальное изучение функционального состояния мозга, центральной нервной системы человека, работающего на орбите, имеет громадное значение и весьма перспективно.

Вместе с такими фундаментальными исследованиями кубинские специалисты предложили несколько оригинальных, локальных, в том числе эксперимент "Суппорт". Вспомним, что стопа любого человека имеет форму купола. А что происходит в космосе? Невесомость, вывод солей из организма делают этот "купол" более плоским. Неясно, насколько опасно это явление, но оно может иметь отдаленные последствия. И кубинские ученые разработали специальную обувь для космонавтов, которая позволит избежать этой угрозы и, создавая искусственное давление на стопу, имитировать земную гравитацию.

Эта космическая обувь весьма своеобразна. "Сердце-вина" ее — супинатор, индивидуально подогнанный для каждого космонавта, как это делается для известных спортсменов. На этом, правда, схожесть космической обуви со спортивной кончается. Здесь супинатор соединяется с подошвой с помощью четырех пружин, а верхом космических "сандалей" служит надувная манжета, которая пристегивается ворсистыми лентами. Поддув манжету, космонавт сразу получает ощущение давления снизу на стопу, аналогичное тому, которое возникает при ходьбе по земле.

Кубинские специалисты полагают, что такая обувь пригодится не только космонавтам, но будет полезна людям, перенесшим операцию стопы или вынужденным длительное время находиться в неподвижном состоянии.

…В последние годы особое значение приобретает исследование природных ресурсов из космоса. При этом важны как визуальные наблюдения, так и фотографирование земной поверхности с орбиты.

Очень интересным был советско-кубинский эксперимент "Тропико-3" по дистанционному зондированию территории Кубы. Она хотя и островная, но не такая уж маленькая страна. По территории, например, Куба больше таких стран, как Венгрия, Болгария. Протяженность ее береговой линии — 3500 километров, что больше, чем у Вьетнама. Вокруг кубинского архипелага примерно 40 тысяч квадратных километров занимают территории, где глубина моря меньше 30 метров. Аэрокосмические методы позволяют исследовать эту шельфовую зону весьма эффективно. А здесь не только рыбные пастбища, но и потенциальные запасы нефти и газа.

Но, конечно, главный эффект от использования аэрокосмической съемки ожидается в производстве сахарного тростника — главного богатства Кубы. Здесь большое значение имеет точный прогноз урожая. Пока он делается "на глазок". Опытные специалисты объезжают поля (раньше на лошадях, теперь на вездеходах) и дают предварительный прогноз 30 июня, а потом основной — 28 сентября. Прогноз целиком зависит от искусства, опыта, добросовестности специалиста. Как правило, ошибки составляют процентов десять, а бывает, доходят до пятидесяти процентов.

В экспериментах "Тропико" специалисты параллельно со съемкой определяли обычными наземными методами густоту и готовность посевов, общий вес тростника на поле и т. д. Сравнение данных, полученных обоими методами, дало совпадение в пределах десяти процентов ошибки. Это обнадеживающий результат. Поэтому кубинские ученые с большим энтузиазмом взялись за отработку методов дистанционного зондирования.

26 сентября настала пора прощаться. Юрий Романенко и Тамайо Мендес отстыковали "Союз-38", и спускаемый аппарат совершил посадку в 175 километрах юго-восточнее Джезказгана. Оба космонавта находились в отличном расположении духа, хотя и устали.

А 11 октября 1980 года успешно завершился и полет Леонида Попова и Валерия Рюмина. 185 суток пробыли они в космосе. Дольше всех своих предшественников. А Рюмин стал абсолютным рекордсменом среди небожителей. Целый земной год провел он на орбите за два длительных полета.

…Когда вертолет с космонавтами приземлился в Джезказгане, Попов и Рюмин отказались от помощи медиков, сами сошли на землю, стоя приняли хлеб-соль, сами поднялись по трапу в самолет. На борту они отказались от приготовленных для них лежачих мест и сидели в креслах, как обычные пассажиры.

В Байконуре они сами сошли по трапу и затем от автобуса до гостиницы также шли без помощи медиков. А на следующее утро Попов и Рюмин… ушли на прогулку в парк, окружающий гостиницу "Космонавт". А ведь еще суток не прошло после приземления.

По словам самих космонавтов, 185-суточный полет не предел. Они считают, что могли бы летать и дольше.

27 ноября 1980 года с Байконура ушел на орбиту "Союз Т-3". Экипаж состоял из командира Леонида Кизима, бортинженера Олега Макарова и космонавта-исследователя Геннадия Стрекалова.

В этом полете проверялось, удобно ли работать втроем, справляется ли система жизнеобеспечения "Союза Т-3". Сам процесс сближения и стыковки шел тоже иначе, чем во время полета Малышева и Аксенова, причем как для корабля, так и для станции. Теперь станция работала в автоматическом режиме, причем корабль был нацелен на основной стыковочный узел — кормовой был занят "Прогрессом-11". В таком варианте стыковка "Союза Т" с космическим комплексом осуществлялась впервые. А она тоже имеет свои особенности, потому что динамические возможности комплекса в таком варианте "связки" более ограничены.

Но главное, конечно, — это полностью автоматический режим на последнем этапе сближения. Малышев и Аксенов до 400 метров сближались со станцией в полуавтоматическом режиме, а потом перешли на ручное управление, отключив бортовой вычислительный комплекс. На этот раз, наоборот, последний, наиболее ответственный этап был доверен автоматике. Тридцатая по счету стыковка с "Салютом-6" прошла успешно. Вскоре все три космонавта перешли на станцию. Впервые у нее стало три новых хозяина.

В одном из телевизионных сеансов связи космонавты показали "герб" экипажа: два скрещенных гаечных ключа, весьма внушительного размера. Этот шутливый "герб" довольно точно отражал смысл основных работ, которые проводили на "Салюте-6" Кизим, Макаров и Стрекалов. Ремонт и профилактика систем была одной из главных задач их непродолжительного полета.

Станция уже четвертый год работала в космосе. И конструкторы хотели максимально продлить срок ее существования. Это очень важно для будущего космонавтики. Сейчас много говорят о так называемом модульном направлении в развитии космической техники. Специалисты считают, что большие конструкции на орбите выгоднее всего собирать из отдельных блоков. На "Салюте-6" объединены и рабочие, и жилые помещения. А в будущем, возможно, к какой-то основной жилой базе могут добавляться, по мере надобности, отдельные научные, технические и производственные блоки. Такая конструкция будет гибкой, ее можно легко перестраивать в зависимости от новых задач. Но при этом основной, базовый блок орбитального дома имеет смысл сделать как можно долговечнее и надежнее. И продлевая срок жизни станции, создатели космической техники набирают опыт, знания, которые требуются для проектирования орбитальных станций будущего.

Наиболее важную из ремонтных работ космонавты провели 6 декабря. Впервые в истории космонавтики на орбите была вскрыта замкнутая герметичная жидкостная система терморегулирования, и в ее контур были включены новые гидронасосы.

Для уменьшения теплообмена с окружающей средой корпус "Салюта" обшит снаружи своеобразной "шубой" — экранно-вакуумной теплоизоляцией, состоящей из десятков слоев тонких (в несколько микрон) пленок, покрытых алюминием и переложенных стекловуалью. Станция похожа на термос, многослойные оболочки которого не дают ей остывать в холоде космического пространства. Но эта надежная "шуба" может и перегреть станцию. Ведь внутри ее работает множество приборов, да и каждый космонавт — это довольно мощная "печка". Поэтому избыток тепла необходимо как-то отводить в космос. Для этого создано два жидкостных контура системы терморегулирования. Первый из них забирает тепло от атмосферы "Салюта", равномерно разносит его по всей станции, а излишек отдает второму контуру, который соединен с наружными радиаторами, охлаждаемыми космическим холодом. Первый контур заполнен жидкостью типа антифриза, которую гидронасосы заставляют циркулировать по трубам. Они уже давно превысили проектный ресурс и все же сохраняли до сих пор свою работоспособность. Но в конце пребывания на станции Попов и Рюмин заметили, что насосы стали шуметь.

Это означало, что стенка насоса могла протереться от износа, и тогда внутрь станции просачивался бы антифриз. Капельки могли попасть на приборы, в систему регенерации воздуха. Поэтому решено было заменить насосы на новые во время следующей экспедиции на "Салют-6".

Космонавты и специалисты тщательно готовились к предстоящей работе. Было создано специальное приспособление, которое позволило бы плавно развести части трубопровода и быстро вставить заглушки. Для того чтобы антифриз не разлился по станции, решено было использовать прозрачный пластиковый мешок, по устройству напоминающий те, в которых фотографы перезаряжают пленку. Поскольку этот "рукав" на станции надо было надеть на замкнутый трубопровод, то поперек его была сделана ворсовая "молния".

Космонавты осмотрели место будущих работ и, как планировалось, отпилили ножовкой кусок угла, на котором крепятся бортовые панели "Салюта-6". Теперь доступ к трубопроводам был открыт.

Надо сказать, что любая простейшая операция, которая запросто выполняется на Земле, в мире невесомости требует тщательного продумывания. Чего, казалось бы, проще отпилить кусок металла? А опилки? Ведь они могут разлететься по всей станции и потом с воздухом попасть в легкие. Чтобы этого не случилось, был использован специальный "космический пластилин". К этому полимерному материалу все прилипает, как к обычному пластилину, но в отличие от земного он легко отделяется от металла. К нему во время работы хорошо прикреплять всякие гайки, болты. Потом на них не остается никаких следов "пластилина". Вот этим полимерным материалом и были обмазаны места распила, и все опилки прилипли к нему.

Когда настал ответственный день ремонта системы терморегулирования, весь экипаж включился в работу. Леонид Кизим читал вслух инструкцию по ремонту, Геннадий Стрекалов называл инструменты, а Олег Макаров, словно хирург, вскрывал гидросистему. В полиэтиленовом рукаве были приготовлены салфетки, чтобы собрать антифриз, который мог пролиться. Но этого не случилось, операция была проведена великолепно.

Космонавты разъединили стыки трубопроводов и подключили к ним два блока, каждый из которых содержал два новых гидронасоса. Старые гидронасосы отключили, и они просто стали как бы частью трубопровода. Воздух в гидросистему не проник. Новые насосы действовали. Весь контур работал нормально.

Теперь система терморегулирования обрела новый запас надежности и работоспособности. А это одна из основных систем, обеспечивающих жизнеспособность станции.

Не так уж много по нынешним меркам — всего 12 дней — пробыли три космонавта на борту "Салюта-6". Но это была очень напряженная по темпам и объему работа экспедиции на борту станции.

Экипаж не только выполнил большую программу научных экспериментов, ремонтно-профилактических работ, но и справился с неприятными "сюрпризами", которые преподнесла техника. Так, в системе ориентации отказал коммутатор системы телеметрических измерений, который ведет опрос датчиков. Пришлось его заменить. Тестовая проверка системы дозаправки топливом выявила неполадки в работе компрессора. Были устранены и они. Даже свой единственный выходной день, запланированный по программе полета, экипаж посвятил ремонту станции.

Космонавты продлили срок жизни станции, устранив как внутренние временные ограничения за счет ремонта, так и внешние, подняв высоту ее орбиты. Как ни разрежено околоземное пространство, все-таки "следы" атмосферы есть и на высотах, где летает станция. За счет этого она постепенно тормозится и снижает полетную высоту. Поэтому периодически надо включать маршевый двигатель и вновь подниматься вверх. Чтобы не тратить лишнее горючее на эту операцию, сначала роль буксира выполнил "Прогресс-11", а затем "Союз Т-3". Теперь "Салют-6" может еще долгое время без включения двигателя дрейфовать в космическом океане.

…В небе над Атлантикой бортовая вычислительная машина, контролируемая экипажем, выдала команду, и корабль устремился к Земле. Более совершенная система управления, точная работа автоматики обеспечили и более высокую точность посадки корабля. Отклонение "Союза Т-3" от расчетной точки приземления составило всего около одного километра.

Станция "Салют-6" находилась в полете с сентября 1977 года. Для обеспечения ее дальнейшего активного функционирования 26 января 1981 года с ней был состыкован "Прогресс-12". По командам с Земли были осуществлены дозаправка станции топливом и с помощью двигательной установки "грузовика" коррекция орбиты всего комплекса.

12 марта 1981 года с Байконура стартовал "Союз Т-4". На его борту были Владимир Коваленок (командир) и Виктор Савиных (бортинженер). Они совместно тренировались около четырех месяцев. Савиных был первым геодезистом в космосе, пятидесятым (!) советским космонавтом и сотым (!) в мире. Выбор для полета корабля "Союз Т" указывал на то, что полет продлится не дольше трех месяцев, ибо в двух международных полетах, которые еще предстояло выполнить, должны были использоваться "старые" "Союзы", что исключало возможность обмена с ними спускаемыми аппаратами.

13 марта последовала точная стыковка. После проверки герметичности стыковочного узла распахнулся люк, и космонавты перешли в помещение станции.

Экипажу предстояло провести профилактику, дополнительную проверку бортовых систем и аппаратуры, заменить отдельные приборы и устройства для дальнейшей эксплуатации станции.

Космонавтам предстояло, так же как и всем экипажам, стать докерами и разгрузить корабль "Прогресс". Научная программа предусматривала изучение природных ресурсов Земли, технологические, астрофизические и технические эксперименты, медико-биологические исследования.

Дел у космонавтов было очень много, но после короткого отдыха им пришлось заняться внеплановой работой. Оказался неисправным один из датчиков, которые регулируют ориентацию солнечных батарей. Он давал батарее (одной из трех) ложные команды. В результате станция получала меньшее количество электроэнергии. На исправление этого дефекта и дальнейшую расконсервацию станции ушло все рабочее время первого их дня на орбите.

На последующие дни работы было не меньше. Они перенесли на станцию свой багаж, начали разгружать "Прогресс", заниматься ремонтно-восстановительными работами. Небольшой сюрприз преподнес телетайп "Строка". От предыдущего экипажа остался заправленный рулон бумаги, бумага чуть отсырела, и подающий механизм никак не мог с ней справиться. Вставили свежий, сухой рулон, аппарат заработал, однако вместо нормального текста стал печатать какие-то точки, черточки, запятые. Оказалось, впрочем, что аппарат тут ни при чем: передачи в этот момент не было, а "Строка" отреагировала на радиопереговоры, ведущиеся по тому же каналу связи…

На следующий день начались биологические эксперименты: космонавты "высадили" в питательную среду привезенные ими семена, провели первые медицинские обследования.

22 марта 1981 года стартовал "Союз-39", с командиром Владимиром Джанибековым и монгольским гражданином космонавтом-исследователем Жугдэрдэмидином Гуррагчей.

Джанибеков констатировал, что по сравнению с январем 1978 года, когда он был здесь, на "Салюте", тот сильно изменился. Однако на акклиматизацию времени было мало. В их программу входило около тридцати совместных экспериментов.

Медики ищут различные профилактические средства, которые могли бы предотвратить неприятные ощущения, возникающие у многих космонавтов в первые дни полета: головокружение, тошноту, сильный прилив крови к голове. Одно из таких средств — так называемый профилактический шейный амортизатор. Дело в том, что в невесомости мускулатура шеи как бы оказывается "безработной", и некоторые специалисты считают, что именно это вызывает неприятные ощущения у космонавтов. В эксперименте "Воротник" планировалось, что Гуррагча первые три дня полета будет носить специальное устройство, которое с помощью резиновых тяжей, прикрепленных к поясу, должно постоянно создавать нагрузку на шейные мускулы. Но от эксперимента пришлось отказаться, потому что Гуррагча… никаких неприятных ощущений в космосе не испытывал.

Монгольские медики предложили также интересный эксперимент "Биоритм", который начался еще до старта и продолжался после возвращения космонавтов на Землю.

Через каждые два часа во время бодрствования у космонавта измерялась температура тела, пульс и артериальное давление. Цель — выяснить, как сказываются стрессовые условия периода адаптации к невесомости на суточных ритмах космонавта. У каждого человека, как говорят медики, за время его жизни вырабатывается определенный биоритм. Это не только привычный режим сна и бодрствования, но и определенные максимумы работоспособности, которые у одних приходятся на утро, у других, наоборот, на вечерние часы.

Когда человек попадает в условия, где за сутки ночь сменяет день не один раз, а шестнадцать-семнадцать, где вместо привычных земных условий царит невесомость, то это, конечно, нарушает сложившийся биоритм. Но как? В какой степени? Это представляет не только научный интерес, но имеет и практическое значение. Изучив биоритм космонавта, можно лучше прогнозировать его работоспособность и в соответствии с этим планировать проведение тех или иных исследований.

Международные эксперименты на орбите непродолжительны, всего неделя. Но это как раз тот период, когда проходит привыкание человеческого организма к условиям невесомости. Он представляет большой интерес для медиков. Поэтому, как и в предыдущих интернациональных полетах, с первого дня развертывалась широкая программа совместных медико-биологических исследований, в том числе и такие, которые вели предыдущие международные экипажи. Например, с помощью венгерского прибора "Балатон" производилась оценка работоспособности космонавтов, прибора "Рула", созданного специалистами ГДР, изучалось восприятие космонавтами времени в полете. В эксперименте "Опрос" исследовалась проблема психологической адаптации человека к невесомости.

Самое большое удовольствие космонавтам, по словам Коваленка, доставил эксперимент "Чацаргана". Они с удовольствием принимали таблетки облепихи. Кроме того, Гуррагча привез с собой очень интересное новое блюдо — молоко с облепиховым маслом. Медики давно занимаются изучением лечебных свойств облепихи, и теперь было решено исследовать возможность оптимизации обмена веществ у космонавтов с помощью различных препаратов из облепихи. Так что в этом эксперименте приятное сочеталось с полезным.

Как всегда, большую радость и интерес представляли для космонавтов исследования с растениями и животными. На этот раз в цилиндрах с жидкостью были помещены мальки рыбок. В невесомости в жидкости образовались большие воздушные пузыри. Было смешно и любопытно наблюдать, по словам космонавтов, как мальки суетятся вокруг этих пузырей.

Слово "эрдэнэт" в переводе с монгольского означает "драгоценная гора". Эксперимент "Эрдэнэт" продолжил серию технологических исследовании, которые уже четвертый год ведутся на борту "Салюта-6". Их конечная цель — создание орбитальных промышленных установок, где будет организовано производство ценных сплавов, которые очень трудно или просто невозможно получить в земных условиях. Но прежде чем такие космические заводы станут реальностью, надо глубоко разобраться во всех тонкостях тех изменений, которые вносят условия космического полета в физико-химические процессы.

В этом полете исследовались процессы диффузии, перераспределение примесей при растворении солей меди в воде при температуре 90 градусов и последующей их кристаллизации при охлаждении. Эта работа может быть полезна для совершенствования методов высокой очистки материалов в условиях понижения гравитации.

В другом технологическом эксперименте — "Алтай" — исследовался процесс взаимопроникновения веществ при расплаве свинца и олова. Он проводился в установке "Сплав", где капсулы с исходными веществами сначала разогревались до температуры около тысячи градусов, а затем охлаждались.

Не менее интересным был совместный эксперимент "Излучение". Различные космические частицы, прилетающие в окрестности нашей планеты из глубин Вселенной, могут рассказать много интересного о процессах, разыгрывающихся в необъятных далях, поэтому земная наука уделяет исследованию космических частиц большое внимание.

Международный экипаж проводил регистрацию наиболее "весомой" части космических пришельцев из межзвездного пространства — тяжелых атомных ядер — с помощью многослойных диэлектрических детекторов, нижнюю часть которых составляла монгольская природная слюда. Ядра космического излучения, попадая в детектор, оставляют в нем свой след, разрушая вещество. В земных лабораториях после своего рода "травления" детекторов можно выявить микроскопические тоннели и воронки, сделанные межзвездными "скитальцами", и по их размерам определить заряд и энергию зарегистрированных детектором ядер.

Космонавты провели также геофизические эксперименты "Горизонт" и "Заря" с помощью болгарского прибора "Спектр-15". Наблюдения за восходом и заходом Солнца дают интересную информацию о структуре земной атмосферы, ее запыленности, различных явлениях, протекающих в верхней части воздушного покрывала нашей планеты. Вместе с тем эти исследования помогают выявить те искажения, которые вносит земная атмосфера в характер отражения солнечного света различными природными образованиями. А это очень важно для отработки методов дистанционного изучения природных ресурсов Земли из космоса.

29 марта Джанибеков и Гуррагча завершили работу. На следующий день тяжело нагруженный материалами совместных экспериментов "Союз-39" произвел посадку в 170 километрах юго-восточнее Джезказгана. Джанибеков и Гуррагча провели в космосе 188 часов 42 минуты. Состояние здоровья у них было хорошее.

14 мая 1981 года с Байконура был запущен последний из серии ветеранов — "Союз-40". На борту находились Леонид Попов, уже побывавший на борту "Салюта-6", и космонавт-исследователь, румынский гражданин Думитру Прунариу.

Программа совместного советского-румынского полета была весьма напряженной. Одних только медико-биологических экспериментов насчитывалось шестнадцать.

Общая стратегия исследований в области космической медицины заключается в том, чтобы, с одной стороны, выявить те изменения, которые происходят в человеческом организме на всех этапах космического полета, способность космонавта противостоять им, а с другой — выработать рекомендации против неблагоприятных воздействий. Например, в эксперименте "Нептун" изучалось, как меняется в космосе острота и глубина зрения, в "Информации" исследовалась перестройка психической активности космонавта, изменения в усвоении сигнальной информации и вообще процессов и функций, определяющих умственную работоспособность человека.

Перераспределение крови в организме космонавтов в период привыкания к невесомости детально изучалось в экспериментах "Баллисто", "Рео", "Пневматик". Это наиболее осязаемое и важное воздействие невесомости исследуется разными методами, и идет активный поиск профилактических средств.

…Безжизненны просторы космоса. Бескрайние пространства пронизаны электромагнитными излучениями, потоками заряженных и пылевых частиц. В сущности, галактики — лишь редкие островки во Вселенной. В галактиках — звезды. А в звездных системах — планеты. И вот над одной из них кружит крохотная "песчинка" — космический комплекс "Салют-6" — "Союз Т-4" — "Союз-40".

Четверо космонавтов, работавших на нем, — это передовой отряд четырех миллиардов землян, стремящихся познать бескрайний океан, в котором плывет Земля…

Исследование космического океана — это изучение прежде всего потоков частиц, приходящих к нам из глубин Вселенной. В них зашифрована информация и о месте их рождения, и о процессах, протекавших там, и обо всем, что встречалось на пути звездных пришельцев.

Изучению космических лучей был посвящен совместный эксперимент "Астро". С помощью приборов "Астро-1" и "Астро-2" велась регистрация не полностью ионизованных атомов по трассе полета станции, а также высокоэнергичных ионов.

Прибор "Астро-1" помещался в шлюзовую камеру, и его детектор, представляющий собой ряд слоев нитрата целлюлозы, подвергался бомбардировке частиц прямо в открытом космосе. Он действует как своеобразная ловушка, собирающая все частицы тяжелее атомов гелия.

"Астро-2", работавший внутри станции, — более сложный прибор. Он собирается на орбите космонавтами из четырех неподвижных и двух подвижных детекторов, электромеханического блока и электронного блока управления. Прибор позволял определить, на какой широте частица попала в детектор, и тем самым установить направление ее прилета.

В блок электронного управления задаются данные о периоде обращения космического комплекса вокруг Земли. Далее он уже автоматически дает команды электромеханическому блоку так, чтобы движение детектора было синхронизировано с обращением комплекса. За виток подвижный детектор делает как бы 60 шагов, каждый из которых соответствует определенной широте, отсчитываемой от экватора. Влетающая частица оставляет два следа в неподвижном и подвижном детекторах. Последний след и привязан к широте. Возвратившись на Землю вместе с космонавтами, детекторы подвергнутся в лабораториях особому химическому травлению и расскажут об энергии, массе и заряде частиц.

Одновременно с "Астро" на борту космического комплекса проводился эксперимент "Биодоза". Ученые не только изучают мир излучений, но и оценивают, насколько он опасен для космонавтов. "Биодоза" состоял из двух частей: "Интеграл" и "Мини-доза".

"Интеграл" посвящен изучению радиационной обстановки в жилых отсеках станции, исследованию потока и спектров тяжелых космических ионов для оценки их биологического воздействия.

"Мини-доза" — исследование радиационного состояния различных областей околоземного пространства на трассе полета. Особенно специалистов интересовал район Южноатлантической, или, как ее еще называют, Бразильской аномалии.

22 мая совместная экспериментальная программа была выполнена. Сердечно попрощавшись с Коваленком и Савиных, Попов и Прунариу покинули космическую станцию. В тот же день они приземлились в 225 километрах юго-восточнее Джезказгана. Оба космонавта, как показали медицинские обследования, чувствовали себя хорошо.

С посадкой "Союза-40" была окончена первая фаза пилотируемых международных полетов, и одновременно это был последний полет "Союзов" старого образца. С этого момента будут летать только управляемые компьютерами "Союзы Т".

26 мая 1981 года завершили свою работу на орбите Коваленок и Савиных. В тот же день "Союз Т-4" расстался с космической станцией и совершил посадку в 125 километрах восточнее Джезказгана. Савиных и Коваленок находились в космосе 75 суток. Здоровье космонавтов после посадки было хорошее. Их полетом завершилась работа в космосе по проекту "Салют-6".

29 июля 1982 года "Салют-6" по команде с Земли сгорел в атмосфере, освобождая путь "Салюту-7", уже находившемуся 3 месяца в космосе.

Так окончился советский пилотируемый проект, принесший богатейшую научную информацию и опыт, заложивший хорошую базу для реализации будущих, еще более обширных проектов.

Специалисты считают, что у комплекса "Союз — Салют — Прогресс" большие перспективы по совершенствованию каждого звена системы.

В самом деле, "Салют-6" за счет оборудования, доставляемого "Прогрессами", и выполнения экипажами основных экспедиций больших ремонтно-профилактических работ в несколько раз превысил проектный ресурс работоспособности. Наличие двух стыковочных узлов позволило организовать регулярное сообщение по трассе "Земля — орбита — Земля", обеспечило рекордный срок существования станции. Впервые была осуществлена дозаправка топливом "Салюта-6" с "Прогресса-11" без участия экипажа. Теперь роль танкера "Прогрессы" могут выполнять автоматически.

Полет "Салюта-6" показал перспективность орбитальных станций. На будущих станциях количество стыковочных узлов может быть увеличено. Это даст возможность причаливать к ним на нужное время отдельные модули, блоки с научно-техническим или производственным оборудованием, повысить уровень комфортабельности орбитального дома для экипажей. Будут совершенствоваться и транспортные средства, как пилотируемые, так и автоматические. Например, пожертвовав частью полезной нагрузки, можно сделать возвращаемым и грузовой отсек "Прогрессов" и автоматически доставлять необходимые грузы не только на орбиту, но и со станции на Землю.

"САЛЮТ-7"

19 апреля 1982 года, ровно через одиннадцать лет после запуска первого "Салюта", на орбиту вокруг Земли был выведен "Салют-7". Пилотируемые советские полеты вступили в новую фазу.

Внешне станция ничем не отличается от своей предшественницы, но внутри очень многие системы усовершенствованы, учтены замечания экипажей, работавших на борту "Салюта-6".

Начнем экскурсию с переходного отсека, расположенного в носовой части станции. Для экипажа это прежде всего хорошее место для наблюдений как приборных, так и визуальных. Когда космический комплекс летит в так называемой гравитационной стабилизации — вертикально к Земле, то через семь иллюминаторов переходного отсека у космонавта практически есть полный круговой обзор. К иллюминаторам можно "пристыковать" приборы и вести исследования. Оборудовано несколько рабочих мест, где можно на переносном столике расположить документацию, навигационные карты, сменные объективы, карандаши — словом, все необходимое. Имеются две ручки управления: одна — на левом борту, если смотреть на нос станции, а другая — на потолке. Они позволяют космонавту, проводящему здесь исследования, без помощи товарища, самому управлять станцией, ориентировать ее так, как это нужно по ходу эксперимента.

Как и на предыдущей станции, из переходного отсека экипаж может осуществлять выход в открытый космос. Здесь хранятся для этого скафандры. Есть система для проверки их работоспособности.

На станции всего 25 иллюминаторов. Но в отличие от "Салюта-6" два иллюминатора на "Салюте-7" прозрачные для ультрафиолетового света: это расширяет исследовательский арсенал станции, предохраняет от возможности развития попавших с Земли болезнетворных бактерий и, что самое приятное для экипажа, позволяет загорать в космосе, как на морском пляже.

Один из таких прозрачных для ультрафиолета иллюминаторов находится в переходном отсеке, а второй — в основном, рабочем. Все остальные "окна" станции тоже отличаются от "окон" "Салюта-6". Как показал опыт работы длительных экспедиций, на борту этой станции иллюминаторы постоянно теряли свою прозрачность. Появились царапины, маленькие кратеры от ударов микрометеоритов, осела пыль, а снаружи — продукты сгорания топлива в двигателях. Чтобы устранить этот недостаток, теперь иллюминаторы закрываются сменными тоненькими стеклами. Если нужны точные инструментальные наблюдения, снимай их и работай. Несколько иллюминаторов снабжено наружными прозрачными крышками с электроприводом. Когда нужно для эксперимента, они открываются после простого нажатия кнопки, а в остальное время закрыты, чтобы не загрязнялось основное стекло иллюминатора.

А теперь давайте перейдем в основной, рабочий отсек. Вся станция состоит как бы из трех цилиндров увеличивающегося диаметра. Самый маленький — это переходной отсек, а два других, соединенных конической перемычкой, — рабочие. Перед кормовым стыковочным узлом есть также небольшой "переходной тамбур", но в отличие от более длинного носового его назначение в основном бытовое, и называется он промежуточной камерой.

Как и прежде, сразу за переходным отсеком располагается основной пост управления станцией. Слева — место командира, справа — бортинженера. Но теперь нет больших, прочных кресел. Они съемные, легкие — типа велосипедного — и устанавливаются на рабочее место уже после перехода экипажа на борт станции.

Справа от кресла бортинженера — пульт управления кибернетической системой "Дельта". На "Салюте-6" она использовалась как экспериментальная, теперь это штатная система управления станцией, которая позволит проводить многие работы в автоматическом режиме, по заданным программам.

Все пульты теперь защищены решетками, чтобы случайно не задеть их ногами при плавании внутри станции. Внизу по всему периметру основного пульта протянут резиновый шнур, за который удобно фиксироваться ногами, чтобы не всплывать в невесомости. Вообще везде по бортам сделано много резиновых лент, карманов, полочек, чтобы удобнее было хранить всю документацию. Много "гнезд" для съемного рабочего столика, переносных светильников. В целом станция стала комфортабельнее, удобнее для жизни.

Центр большей части рабочего отсека, как и прежде, занимает конусообразный блок научной аппаратуры. Только в отличие от "Салюта-6" здесь теперь размещается не субмиллиметровый телескоп, а комплекс рентгеновской аппаратуры для внеатмосферных исследований.

Две шлюзовые камеры, расположенные в корме станции за этим рентгеновским телескопом, теперь унифицированы. Каждая из них может служить и для удаления отходов, и для проведения тех экспериментов, где необходим космический вакуум.

Если попытаться кратко охарактеризовать весь комплекс усовершенствований на этой станции, то это будет слово "модернизация". Она коснулась очень многих систем. В тех же габаритах, при той же конфигурации станции конструкторы улучшили ее основные технические параметры, сделали ее более удобной для работы и жизни космонавтов, расширили состав и возможности научной аппаратуры и наметили также ряд важных направлений технических исследований, необходимых для создания будущих космических аппаратов.

13 мая 1982 года с Байконура стартовал "Союз Т-5". На борту его находились первые жильцы "Салюта-7": Анатолий Березовой (командир) и Валентин Лебедев (бортинженер). На следующий день через несколько часов после стыковки космонавты открыли переходной люк и "вплыли" в свое жилище.

В соответствии с планом расконсервации станции экипаж проверил работу системы жизнеобеспечения, энергопитания, терморегулирования. Космонавты провели настройку телетайпного аппарата "Строка", проверили функционирование аппаратуры радиосвязи, выполнили контроль атмосферы в помещениях комплекса.

Параметры микроклимата в жилых отсеках комплекса были в норме: температура — 20 градусов Цельсия, давление — 840 миллиметров ртутного столба.

Космонавты быстро привыкли к невесомости. Лебедев заметил, что его тело, кажется, "вспомнило" невесомость, хотя после его последнего полета прошло уже почти девять лет. В первые два дня космонавты чувствовали увеличение притока крови к голове, но у них не было проблем с нарушением равновесия. На третий день эти явления уменьшились, а на четвертый космонавты полностью освоились с невесомостью.

24 июня 1982 года с Байконура ушел на орбиту "Союз Т-6". На борту находилась команда из трех человек: двое советских — Владимир Джанибеков (командир), Александр Иванченков (бортинженер) и француз Жан-Лу Кретьен (космонавт-исследователь). Он был первым представителем Западной Европы в космосе.

25 июня началась стыковка. Она прошла, однако, не безупречно. Стыковка должна была произойти автоматически, но на расстоянии 900 метров компьютер выдал команду "переключить на ручное управление". Джанибеков среагировал мгновенно и вручную повел корабль к "Салюту". Вскоре состоялась стыковка. А спустя несколько часов Лебедев и Березовой смогли приветствовать своих гостей.

Центральное место в совместной советско-французской научной программе занимали, пожалуй, медико-биологические исследования.

Одним из первых космонавты провели эксперимент "Поза". Космонавт, "обклеенный" датчиками, вставал на специальную платформу и закреплял стопы ног. Ему надо было сделать простое, привычное для всех нас движение — быстро поднять руку, словно прицеливаясь для стрельбы из пистолета. Платформа при этом могла двигаться как за счет самого этого движения, так и специально, когда ее толкал кто-то из товарищей испытуемого.

Этот эксперимент начался задолго до полета и продолжался после приземления, чтобы медики провели сравнение и анализ. Его задача — изучение взаимодействия органов чувств и двигательной системы космонавта в условиях невесомости.

Обычно мы не задумываемся, какую сложную работу проделывает наш организм, чтобы выполнить любое простейшее движение. А ведь для этого центральная нервная система, которая управляет всеми нашими движениями, координируя работу мышц, мгновенно обрабатывает данные, поступающие от множества "датчиков" различных сенсорных систем — вестибулярной, зрительной, мышечносуставной, кожной. На Земле сигналы всех этих систем, взаимно дополняя друг друга, позволяют человеку без особых усилий хорошо ориентироваться в пространстве и поддерживать нужную позу, то есть определенное положение тела.

В условиях космического полета, при невесомости, рецепторы многих систем передают в центральную нервную систему информацию, резко отличающуюся от земной, исчезает привычное согласование и взаимодействие между ними. Теперь сведения о положении тела главным образом дают глаза человека. Поэтому в эксперименте "Поза" контрольное движение космонавта выполнялось на протяжении всего полета при обычном обзоре глазами окружающего пространства с ограниченным полем зрения и вообще с закрытыми глазами. Сигналы от датчиков поступали на электронный блок, а оттуда на цифровой магнитный регистратор. Благодаря этому ученые могут проследить, как менялась в невесомости биоэлектическая активность основных мышц, участвующих в поддержании устойчивости позы, а также в перемещении тела при выбросе руки вперед.

Чтобы устранить неблагоприятное воздействие прилива крови к голове, которое в первые дни на орбите наблюдается у всех космонавтов, был проведен профилактический эксперимент "Браслет". В начале дня космонавты поверх полетного костюма надевали фиксирующий пояс и набедренные пережимные манжеты из эластичного, упругого материала. В зависимости от самочувствия манжеты с помощью ремней затягивались на 30–60 минут, что задерживало кровь в нижней половине тела, как бы имитируя воздействие силы тяжести и улучшая самочувствие космонавта. В течение суток проводилось до пяти таких циклов. Это нисколько не мешало проведению остальных экспериментов.

Одним из самых интересных был эксперимент "Эхография". В нем использовался метод ультразвуковой эхолокации и так называемый эффект Доплера (связанный с процессом движения) для изучения влияния факторов космического полета на распределение кровотока в крупных кровеносных сосудах человеческого организма, поведения сердца.

"Эхография" позволяет ученым сделать точные замеры, например объема сердца. Большой интерес представляет изучение кровяного потока в некоторых кровеносных сосудах и органах. Например, пока еще сравнительно мало изучена циркуляция крови в венах. Сравнение результатов в невесомости и на Земле позволяет ученым лучше узнать, как кровь через вены движется к сердцу.

Основная цель проводившихся медико-биологических экспериментов — изучение сердечно-сосудистой и вестибулярной систем в условиях невесомости. Человек с самого рождения живет в условиях гравитации, и это очень важный фактор нашего существования. Но до сих пор влияние гравитации было изучено очень мало просто потому, что от нее невозможно избавиться. И только выход в космическое пространство предоставляет ученым такую возможность. Поэтому эти исследования важны в целом для изучения физиологии человека. Они позволят взглянуть на многие вопросы под новым углом зрения.

2 июля 1982 года была закончена общая программа. Джанибеков, Иванченков и Кретьен загрузили "Союз Т-6" научными материалами. В тот же день они отстыковались и произвели посадку в Казахстане. Полет Джанибекова, Иванченкова и Кретьена длился 189 часов 51 минуту. Все три космонавта после посадки чувствовали себя хорошо.

30 июля для Лебедева и Березового наступил один из самых волнующих, ответственных этапов полета — выход в открытый космос. Как и многие другие приборы и системы, скафандры "Салюта-7" лучше тех, которые были на борту предшествующей станции. Теперь в них можно работать в полтора раза дольше. Когда экипаж готовится к выходу в носовом переходном отсеке, то скафандры не обязательно, как прежде, должны работать в автономном режиме — их теперь можно подключить к специальной бортовой системе жизнеобеспечения. При этом ресурс автономной системы не расходуется.

"Выходные скафандры" советских орбитальных станций — сложнейшие инженерные сооружения. Они так называемого полужесткого типа. Рукава и штанины у них мягкие, а весь корпус и гермошлем жесткие, напоминающие кирасу кавалеристов прошлого. У этой "кирасы", обшитой снаружи и изнутри мягкой тканью, на спине сделана открывающаяся крышка. Поэтому космонавт, по сути дела, не надевает такой скафандр, а просто "входит" в него, и весь процесс "облачения" занимает несколько минут.

Сначала космонавт надевает шлемофон, медицинский пояс с датчиками, затем костюм охлаждения, представляющий собой сетчатый эластичный комбинезон, который плотно облегает тело. Он весь "сплетен" из пластмассовых трубочек, по которым циркулирует охлажденная вода и снимает тепло, выделяемое космонавтом в скафандре. Потом космонавт "входит" в скафандр, захлопывает крышку и оказывается внутри своеобразного многослойного "термоса", который защищает человека в космическом пространстве. Автономная система жизнеобеспечения замкнутого регенеративного типа создает космонавту необходимый микроклимат, снабжает его кислородом, обеспечивает вентиляцию и заданное давление, поглощает углекислый газ и вредные примеси. По сути дела, скафандр — это небольшой космический аппарат. Но работать в нем пока еще нелегко.

…Открыв люк, Лебедев вышел в космос, укрепился на борту станции на специальной откидной площадке, названной "якорем". А Березовой укрепил ноги в переходном отсеке, освободив себе руки, чтобы помогать товарищу в работе.

В эти мгновения Лебедева со станцией связывал страховочный фал, через который подается в скафандр электроэнергия, ведется радиосвязь, осуществляется передача телеметрической информации о состоянии космонавта на Землю.

Лебедев с помощью Березового за время выхода снял и заменил целый ряд различных образцов материалов, подвергавшихся длительной "атаке", и установил новые для экспозиции.

Ученых, например, интересует, как ведут себя под воздействием длительного облучения космическими излучениями простейшие органические соединения. Они хотят понять, как из простейших биологических полимеров возникали более сложные, какую роль в этом сыграли электромагнитное излучение Солнца и потоки заряженных частиц, приходящих от нашего светила и из глубин Вселенной. До старта "Салюта-7" на его внешней поверхности была установлена панель с набором ампул разных биополимеров, названная специалистами "Медуза". Лебедев снял эту панель и поставил новую. Анализ образцов на Земле, вероятно, поможет ученым пролить новый свет на тайну зарождения жизни на нашей планете.

Для инженеров и конструкторов важно выяснить, как ведут себя в космосе различные материалы и лакокрасочные покрытия под воздействием длительной бомбардировки космическими излучениями и микрометеоритами. Опасность воздействия микрометеоритов интересует не только конструкторов пилотируемых кораблей и станций, но и создателей автоматических аппаратов для изучения Венеры, Марса и других планет и космических объектов. Понятно, что ученые всегда с особым интересом ждут новых данных о микрометеоритной бомбардировке многослойных покрытий панелей на космических кораблях и станциях, которые доставляют им космонавты.

Два новых прибора, которые установили Лебедев и Березовой на внешней поверхности станции, имеют важное значение для космических конструкторов и технологов. На одном из них проверялась возможность получения герметичных и прочных соединений трубопроводов без сварки, пайки и резьбовых соединений из специальных материалов, способных "помнить" свою форму и восстанавливать ее при определенных условиях. На другом приборе, который назывался "Ресурс", исследовались свойства различных материалов, находящихся под длительным механическим напряжением.

Еще на одном приборе — "Истоке" — Лебедеву надо было специальным ключом захватить и отвернуть головки болтов, затянутых с разным усилием.

…После завершения работ космонавты возвратились в переходной отсек, закрыли люк, произвели наддув отсека воздухом, сняли скафандры и перешли в основное помещение станции.

После отлета "Прогресса-14" был открыт путь новому пилотируемому кораблю. Он не заставил себя ждать и оказался с сюрпризом. 19 августа 1982 года был произведен запуск "Союза Т-7". Экипаж включал ветерана — командира Леонида Попова, бортинженера Александра Сереброва и космонавта-исследователя Светлану Савицкую. Она была второй, после Валентины Терешковой, женщиной, полетевшей в космос. На следующий день Лебедев и Березовой уже приветствовали своих новых гостей.

Многие из экспериментов, которые предстояло провести Попову, Сереброву и Савицкой за семь дней полета на борту "Салюта-7", должны были дать ответ на вопрос: как реагирует женский организм на космический полет? Ведь с момента полета Терешковой прошло уже девятнадцать лет.

Хотелось также выяснить, какова разница в реакциях организма Попова (который уже второй раз находился в космосе), Сереброва (новичок) и Савицкой (женщина и тоже в космосе впервые).

Всего насчитывалось около трех десятков экспериментов, главным образом медицинских и биологических. Так, используя французский аппарат "Эхограф", Савицкая обследовала сердечно-сосудистую систему Сереброва. Особое внимание было уделено кровеносным сосудам мозга.

В общем состояние здоровья у всех трех космонавтов было хорошее, и с адаптацией у них почти не было проблем.

27 августа Попов, Савицкая и Серебров свою работу закончили. Возвращались они не в своем корабле, а на "Союзе Т-5", так что им пришлось перебазировать туда со своих кресел ложементы и личные вещи. В тот же день они произвели благополучную посадку. Космический полет Попова, Сереброва и Савицкой длился 189 часов 52 минуты. Все три космонавта после приземления чувствовали себя хорошо.

9 августа, в воскресенье, экипажу предстояла важная работа — первая перестыковка "Союза Т" с кормового стыковочного узла на носовой.

Это необходимо прежде всего для того, чтобы сделать станцию более управляемой. После ухода второго корабля двигатели системы ориентации и управления движением расположены в самой массивной, кормовой части станции, и когда к ней еще вдобавок причален почти семитонный "Союз", то центр масс комплекса существенно смещается к корме, "рычаг" воздействия двигателей получается очень коротким, и надо тратить много топлива для управления. А кроме того, кормовой стыковочный узел необходимо освободить для причаливания грузовых кораблей "Прогресс".

Произошла расстыковка. На расстоянии 220 метров от станции "Союз Т-7" перешел в режим зависания. А станция, подчиняясь командам своей автоматики, развернулась на 180 градусов — носовым стыковочным узлом к кораблю. Космонавты выдали команду на стыковку. На этот раз она проводилась в автоматическом режиме системой "Чайка". Но можно было причалить и вручную. Стыковка прошла успешно. "Союз Т" прошел последний этап летных испытаний — впервые опробирована перестыковка корабля.

Анатолий Березовой и Валентин Лебедев последнюю неделю пребывания на станции занимались обычными делами космонавтов, покидающих свой орбитальный дом. Все ненужное оборудование, приборы, отслужившие свой срок, перегружались в "Прогресс", который отчалит от станции после ухода космонавтов и сгорит в космосе. Одна за другой консервировались системы "Салюта-7", которому предстояло теперь работать в автоматическом режиме, и наоборот, "оживлялся" транспортный корабль "Союз Т-7". Все результаты экспериментов, кино-, фото- и магнитные пленки аккуратно укладывались в спускаемый аппарат.

На завершающей стадии полета Березовой и Лебедев существенно увеличили интенсивность физических упражнений. Так что медикам пришлось даже немного сдерживать их пыл.

Стратегия медицинского обеспечения безопасности длительных полетов заключается в том, чтобы не дать человеку привыкнуть к "легкой жизни" в невесомости. И в соответствии с этим перед финишем космонавты начинают проводить тренировки в специальном костюме "Чибис".

Первую тренировку они провели 25 ноября. Затем 29 ноября, 3 и 7 декабря. По объективным медицинским данным, космонавты переносили их с каждым разом все лучше и лучше. Так, если во время первой тренировки у командира частота пульса была 90 ударов в минуту, то на второй уже 80; у бортинженера соответственно — 115 и 105. Такая же картина приспособления организма наблюдалась и по остальным параметрам… 8 и 9 декабря продолжительность тренировок в костюме "Чибис" была повышена до 50 минут. Самочувствие экипажа было хорошим, и по предварительным прогнозам они должны были нормально перенести трудный этап возвращения к земным условиям после долгой жизни в невесомости.

Космонавты совместно с Центром управления полетом провели несколько тренировок предстоящего спуска на "Союзе Т-7": Земля задавала им какую-нибудь определенную траекторию спуска и специально вводила отклонение от нее, а космонавты контролировали ход снижения на экране своей бортовой машины и сообщали Земле, как будут действовать при том или ином отклонении от расчетной траектории. Тренировки прошли успешно…

Поздно вечером 10 декабря космонавты отстыковались от станции, посадка произошла удачно. Первые медицинские осмотры показали, что состояние космонавтов удовлетворительное и что свой, самый длительный тогда, 211-суточный полет они перенесли хорошо.

27 июня 1983 года с Байконура стартовал "Союз Т-9", пилотируемый экипажем в составе командира корабля Владимира Ляхова и бортинженера Александра Александрова. Программа полета предусматривала стыковку и совместный полет с орбитальным комплексом "Са-лют-7" — "Космос-1443", который причалил к станции несколько ранее.

Один из руководителей полета В. Благов рассказывал, что все операции прошли очень гладко, несмотря на то, что впервые "Союз" стыковался с таким тяжелым комплексом — в общей сложности три аппарата весили 47 тонн.

В первые дни у космонавтов, как всегда, было много хлопот по "оживлению" станции, наладке научных приборов, переносу на станцию "багажа" — биологических укладок, дополнительных запасов пищи, инструментов, приборов для замены и ремонта.

До 11 августа космонавты готовили землянам посылку: загружали возвращаемый аппарат "Космоса-1443" примерно 350 килограммами грузов — научными материалами, образцами, выставлявшимися за борт станции, частью аппаратуры, вышедшей из строя и представлявшей интерес для специалистов — разработчиков новой техники. Загрузили бытовыми отходами и использованным оборудованием и тот отсек "Космоса", который не возвратится на Землю.

14 августа пружинные толкатели мягко отстранили "Космос" от станции. Когда расстояние между ними достигло тридцати метров, на "Космосе" была включена телевизионная камера, а орбитальный комплекс стал поворачиваться относительно ее объективов то одним боком, то другим, то торцевой стороной. Специалисты на Земле с интересом осмотрели весь комплекс, получили данные об изменениях его поверхности под действием космических факторов. После этого космонавты в свою очередь развернули станцию таким образом, чтобы удобнее было наблюдать корабль обеспечения, приготовили к работе закрепленные на иллюминаторах фотокамеры. На "Космосе" включились на какое-то время двигатели, из них вырвалась струя отработанных газов, и этот момент был зафиксирован на фотопленке. Затем космонавты наблюдали, как сослуживший им добрую службу корабль постепенно уходил от них все дальше и дальше и, наконец, растаял в бескрайней космической черноте.

На следующий день Ляхов и Александров готовились к… расставанию со станцией "Салют-7". Подготовили ее системы к консервации, перенесли в спускаемый аппарат "Союза Т-9" и закрепили в нем возвращаемые грузы, проверили работу двигателей корабля, его систем. На Земле, в традиционном районе посадки, были приведены в готовность самолеты, вертолеты, вездеходы…

Но посадка не планировалась. Космонавтам лишь предстояло перестыковать свой корабль к носовому стыковочному узлу. А меры предосторожности были приняты на случай, так сказать, неприятных неожиданностей.

Однако никаких неожиданностей не произошло. Перестыковка прошла успешно, и космонавты вернулись на станцию.

Среди множества научных экспериментов, проводимых Ляховым и Александровым, самым ответственным для них был, конечно, выход в открытый космос.

1 и 3 ноября Ляхов и Александров вписали новую страничку в историю космонавтики. Они впервые выполнили сложные монтажно-сборочные работы в открытом космосе, установив на станции новую дополнительную солнечную батарею.

…Александров выбрался из люка, закрепил ноги на "якоре". Сначала космонавт проделал "обычную" работу. Снял несколько научных приборов, заменил их новыми. Затем Ляхов бережно передал Александрову из переходного отсека белый контейнер, похожий на большой чемодан, где находилась сложенная в гармошку дополнительная солнечная батарея. С помощью прочного фала борт-инженер притачал контейнер к одному из поручней.

Затем надо было закрепить в специальных пазах телевизионную камеру и штангу со светильниками, чтобы передать телерепортаж о работе в космосе на Землю.

Александров, держась за поручни, продвинулся ближе к зоне, где предстояла главная работа, а Ляхов, выбравшись из люка, занял его место на "якоре". Короткая передышка: надо проверить, все ли необходимое на месте — специальные резаки, инструмент для предстоящих работ, набор деталей…

Во время предыдущих выходов в открытый космос члены экипажа отмечали, что поручни на солнце очень сильно нагреваются и этот жар чувствуется даже через толстую перчатку. Чтобы исключить повреждение перчаток, теперь надевают на поручни эластичные чехлы. Затем бортинженер привел в рабочее состояние находившуюся здесь ступеньку с фиксаторами, которая с начала полета была пристегнута к борту станции наподобие откидного стула. Теперь все было готово к главной операции.

Схема работы была такова: освобожденный из контейнера дополнительный блок батареи крепится бортинженером к работающей у ее основания и соединяется с тросом, который приводится в движение ручной лебедкой. Такие лебедки — это предусмотрено заранее — установлены на корпусе станции с двух сторон возле солнечной батареи. Затем с помощью ручной лебедки Александров распрямляет сложенную в гармошку новую солнечную батарею и она занимает рабочее положение. Остается соединить электроконтакты.

Космонавты справились с заданием раньше, чем это было предусмотрено программой, и руководитель полета В. Рюмин попросил их в сэкономленные минуты медленно обозреть объективом телекамеры поверхность станции, чтобы на Земле смогли лучше увидеть результаты их работы.

23 ноября в 22 часа 58 минут московского времени в Центре управления полетом услышали радостные голоса Ляхова и Александрова:

— Есть касание… Все! Лежим на боку…

Сто пятьдесят суток несли они труднейшую вахту в околоземном пространстве. По длительности полета они не побили рекордов, да это и не планировалось. Важным этапом их полета были работы с кораблем обеспечения "Космос-1443". Впервые в составе орбитального комплекса находился модуль, почти не уступавший по размерам самой орбитальной станции, впервые удалось доставить с ним за один раз с орбиты на Землю столь громадное количество научных материалов, оборудования. Кроме того, в течение длительного периода все коррекции орбиты и ориентации комплекса выполнялись с помощью двигателей "Космоса", благодаря чему был сэкономлен значительный энергоресурс станции. Космонавты накопили важный опыт обслуживания крупногабаритных кораблей…

Потрудиться пришлось изрядно, однако космонавты не жаловались на усталость. Они знали, что каждый такой полет, каждая их операция на борту станции — это еще одна ступенька на пути к познанию космоса.