Без компромиссов

Глава 5. Переговоры и перемены

В Новую Москву, огромные подземные улицы-тоннели которой муты пробили в плотном мергеле поросшего лесами кряжа в верховьях Камы неподалёку от руин города, когда-то называвшегося Кудымкаром, мы приехали под утро. Нас привезли не в саму столицу, а на подземную военную базу в двенадцати километрах от нее. Все подземные города, построенные мутами, одинаковы. В своем вертикальном разрезе они похожи на шахматную доску, только между клеточками-тоннелями, имеющими в ширину сорок метров и в высоту двадцать, лежит не менее сорока пяти метров мергеля с прослойками глины и песка. Улица-тоннель представляет из себя два ряда двухэтажных жилых помещений, между которыми проложена дорога десятиметровой ширины, а над ними находится оранжерея. Все улицы-тоннели соединены между собой тоннелями-переходами и техническими тоннелями, в которых проложены трубы водопровода, канализации и электрические кабели.

Новая Москва в общем-то невелика, всего шестьсот восемьдесят километров тоннелей-улиц расположенных на шести уровнях. Та военная база, на которую нас привезли, была несравненно меньше, всего два уровня по шесть двухкилометровых тоннелей на каждом, но на ней имелись также ещё и поперечные тоннели, в также двенадцать залов размером семьдесят два на семьдесят два метра. В одном из таких залов, который представлял из себя спортзал, нас и разместили. Пока мы ехали, в спортзале устроили для нас неплохой гостиничный номер с душем и туалетом подходящих размеров, отгороженными щитовыми панелями. Имелся в нём также стол и мощные стальные табуреты, способный выдержать наш немалый вес. Генерал Верзилин, окинув его взглядом, улыбнулся:

– Господа офицеры, я оставлю вас здесь. Завтра утром мы начнём переговоры, а сейчас извините, меня ждут.

Широко улыбнувшись, я ответил:

– Хорошо, господин генерал, мы подождём. Можете не торопиться и как следует подготовиться к переговорам.

Генерал кивнул и вышел, а мы остались одни и решили немного размяться. Спорт зал всё-таки. Телепатически посмеиваясь друг над другом, мы сбросили с себя кители, обнажились по пояс и затеяли весёлую возню, в которой Василёк, поначалу, отказался принимать участие. Поэтому мы стали бороться друг с другом. Наши просторные штаны были пошиты не из ткани, а из кожи гора-быка, которую порвать почти невозможно, такая она прочная, бутсы тоже, а потому ничто не мешало нам лупцевать друг друга вполовину силы, чтобы не проломить пол. Тем не менее грохот стоял нешуточный. Нам быстро надоело, что Василёк стоит рядом и даёт советы, а потому мы навалились на него втроём и вскоре уронили его на пол. Наш великан улёгся с задумчивым видом, а Мак сердито прорычал:

– Дайте мне только отклеиться от него, я вам задам, гадам. А ты что, орясина, не мог им головы пооткручивать?

– Ага, как же, попробуй их поймай. Они же шустрые, как понос, а тут ещё ты мешаешься, да и пол здесь всё-таки не гранитный, – насмешливо ответил Василёк и припечатал братца к полу, – ничего, Мак, посмотрим, каким ты станешь бойцом.

От продолжения разминки нас отвлекли ловеки, которые привезли для нас на электрокаре завтрак. Он был по сравнению с тем, что мы ели сидя в своём блиндаже, просто царским. Посмотрев на пятерых парней, вид у них был голодноватый, мы пригласили их к столу, но ни о чём спрашивать не стали. Нам и так всё было ясно. Генерала Верзилина ещё на подъезде встретил начальник военной базы генерал Строев, от которого мы узнали, что мои слова относительно того, что ультиматум не носит обязательной силы, если люди пойдут на переговоры с нами и особенно то, что у нас уже имеется вакцина против мутаций, вызвали огромный интерес в генеральской среде. Очень уж им хотелось разнести в пух и прах всю учёную братию, но так, чтобы об этом никто и ничего не узнал. К учёным у нас никаких претензий не было, зато они имелись к военным, особенно к тем идиотам, из-за которых нередко гибли наши товарищи.

То, что переговоры были отложены на целые сутки, нас устроило. За это время наши товарищи успели добраться почти до самой базы и могли явиться по первому же вызову. Василёк и Мак были связаны с Профессором и ещё несколькими нашими генералами постоянно, а теперь связались ещё и с двумя прибывшими к нам на помощь телепатами. Чистые, разумеется, ни за что не согласятся, чтобы они присутствовали на переговорах, но я не думаю, чтобы нам отказали в телепатическом допросе пленных. Ждать в любом случае осталось недолго и потому мы, побездельничав ещё один день, вскоре были приглашены в зал переговоров. Это был ещё один точно такой же зал, в котором на стене висел большой экран, а перед ним стоял древний, но вполне живой проекционный телевизор и несколько телекамер.

Мне понравилась такая предусмотрительность, но поскольку связь всё же была кабельной, то я довольно быстро нашел то место на базе, где собрались в зале совещаний три с половиной десятка генералов во главе с министром обороны – генералом Воропаевым. Именно от него Василёк и узнал, что майор Шереметьев находится в камере гарнизонной тюрьмы, а его папаша смещён с занимаемой должности, хотя и не лишен генеральского звания и не понижен в классе. Как говорит Профессор, ворон ворону глаза не выклюет. На данном этапе нас это не очень-то волновало. У нас имелись задачи поважнее, а переговоры между тем начались в форме допроса.

– Кто вы такие? – грозно спросил генерал Воропаев.

– Лют, он боится, что ты пошутил, – подсказал мне Мак.

Слегка кивнув, я ответил:

– Генерал, я полномочный представитель верховного руководства Атомного края и главнокомандующего новой армии мутов, той, которая ещё не вступала в бой с нашим общим врагом. Неподалёку, между Глазовым и этой базой на перекрёстке остановились муты, которые привезли кейс со всеми документами, удостоверяющими наши личности, а также пакет с посланием от генерала Клёна Ветра. Вместе с посланниками прибыли также два телепата. Если мы найдём общий язык, то они допросят экипаж воздушного крейсера, захваченного в плен. Это даст куда больше информации о том, что им известно, чем любая другая форма допроса.

Генерал Воропаев сменил гнев на милость:

– Хорошо, ваш кейс немедленно доставят сюда, майор Бор, но мне всё же хочется узнать, почему вы ждали столько лет?

– Всё очень просто, генерал, мы не обычные муты, а генетические солдаты. Правда, наше формирование ещё не закончилось. Мы прототип тех генетических солдат, которых насчитывается уже свыше ста тысяч. Это солдаты примерно такого же роста, как я и капитан Ирис Вереск. Капитан Василёк Верес тоже генетический солдат, но несколько иного вида, он мут-гигант, а мы просто большие муты.

Генералы, сидящие перед телекамерой в паре сотен метров от нашего зала, стали оживлённо переговариваться.

– Майор, вы хотите сказать, что ваша новая армия состоит из каких-то других мутов? – удивлённо спросил генерал – Какие они из себя и что умеют делать? Относительно вас мне доложили, что вы вчетвером способны заменить в бою целый батальон.

Это была уже самая настоящая лесть и я улыбнулся:

– Если вы того пожелаете, генерал, то мы согласны на ваших глазах провести завершающую трансмутацию, она займёт не более суток времени, но я заранее предупреждаю вас, в итоге мы останемся такими же рослыми мутами, но станем куда больше похожи на людей. Даже капитан Василёк Вереск, который, наконец, расстанется с братом. Таких солдат, как он, сейчас немного, менее трёхсот, но через два года подрастёт и закончит обучение в военных училищах наша молодёжь и их будет уже почти восемь тысяч.

Мои слова не оставили генерала Воробьёва равнодушным, он сосредоточенно кивнул с сказал вполголоса:

– Что вам для этого потребуется?

Я с готовностью ответил:

– Только одно, разрешите посланникам генерала приехать сюда и привезти тот мутаген, который положит начало завершающей трансмутации. После этого мне уже не нужно будет разговаривать с вами с помощью декодера, но моя акустическая пушка, находящаяся у меня во рту, никуда не денется. Она лишь станет мощнее и превратится в такое оружие, с помощью которого я смогу вырубать пилотов воздушных крепостей, летящих на высоте в два, три километра. Если среди солдат из числа зараженных людей вы сможете найти добровольцев, то они тоже смогут превратиться в мутов нового поколения, таких, какими скоро станут все муты без исключения и тогда вы убедитесь в том, что время уродов и монстров прошло. Если же кто-то из молодых офицеров отважится испытать на себе ту вакцину, о которой я сказал генералу Верзилину, то он убедится заодно и в том, что на него никак не подействует наш новый мутаген. Ему придётся ждать лет до семидесяти пяти, а то и восьмидесяти, чтобы стать мутом и начать новую жизнь. Среди на, господин генерал, насчитывается немало таких мутов, возраст которых уже перевалил за сто семьдесят лет, но никто из них даже и не думает о смерти.

Генералы возбуждённо заговорил, а некоторые даже вскочили с кресел, настолько их поразило моё известие. Генерал Воропаев резко оборвал их и сказал мне с улыбкой:

– Хорошо, господи майор, мы так и сделаем, а сейчас нам нужно провести совещание и решить ряд вопросов.

Совещание длилось довольно долго, целых три с половиной часа. За это время приехали наши старые знакомые, друзья Профессора, и мы успели подготовиться к предстоящей трансмутации. В это время в зале для совещаний шла жаркая полемика. Всем генералам хотелось посмотреть на то, как два ловека превратятся в мутов какого-то нового поколения, а для этого нужно было найти добровольцев и они, к их удивлению, нашлись в количестве даже больше, чем двое. Семь пожилых мужчин согласились превратиться в мутов вместе с женами в обмен на то, что их детям и внукам будет позволено жить в Новой Москве и они станут там квалифицированными рабочими. На это генерал Воропаев ответил с солдатской прямотой:

– Да, хоть старшими офицерами!

С добровольцем из числа чистюль всё и вовсе решилось просто. Первым решил испытать на себе действие вакцины генерал Верзилин, а когда все вопросы были решены, мы приступили к делу. Эксперимент было решено провести в том же зале, куда нас привели. Друзья Профессора привезли с собой вполне достаточное количество как мутагена, так и вакцины. Ловеки выглядели испуганными, но не смотря на страх, которые они старались загнать поглубже, решили таким образом дать своим детям и внукам шанс стать чистыми людьми. Чтобы приободрить их, я попросил одного из помощников Профессора раздеться по пояс, что тот и сделал. Лицо у него было моложавым и весьма красивым, коротко стриженные волосы тёмно-русого цвета и вовсе делали его совершенно непохожим на мута. Поведя широкими плечами, полковник Утёс широко улыбнулся, показывая белые зубы:

– Друзья мои, снаружи я мало чем отличаюсь от обычного человека и мутом являюсь только внутри, а потому раз в десять крепче любого человека и жить собираюсь очень долго, хотя мне и без того уже стукнуло сто сорок шесть лет. Поэтому вам нечего бояться.

Один из ловеков позволил себе усомниться:

– Но вы же не проверяли этот свой препарат на людях, так ведь? Если так, то с каждым из нас может всё, что угодно случиться. Что нам нужно сделать? Наверное снять с себя одежду?

Беря пневмошприц и вставляя в него ампулу с сиреневым мутагеном, старый друг Профессора махнул рукой:

– Ничего этого не требуется. Сейчас я сделаю вам инъекцию и вы просто сядете в это кресло перед телекамерой. Поверьте, вы в результате внешне почти не изменитесь, только сделаетесь на вид минимум вдвое моложе. Все перемены будут носить сугубо внутренний характер, но на ваши семейные отношения это никак не отразится. Правда, ещё одного ребёнка ваша жена сможет зачать только года через три, когда полностью завершится гормональная перестройка.

Когда полковник Утёс сделал высокому, уже седеющему, но широкоплечему и крепкому мужчине инъекцию, то сказал, садясь:

– Наташа, боли я никакой не чувствую, только по всему телу приятное такое тепло разливается.

Когда его жена села в кресло, они взялись за руки и через пару минут уснули. Вскоре наступила наша очередь и наши друзья вооружились уже обычными шприцами куда большего размера. Первому делали укол мне, для чего пришлось пустить в ход электродрель, чтобы просверлить мою кожу. В моё тело не закачали ещё и литра мутагена, как меня уже сморил сон. Этот мутаген имел мало общего с тем, который образовался в следствии термоядерных взрывов. То было сложное органическое соединение из нескольких десятков аминокислот, которое походило на лукошко с несколькими десятками фрагментов ДНК. Попадая в кровь через лёгкие и кожу, они заставляли людей и животных трансмутировать. При этом процесс трансмутации был болезненным и неприятным и к тому же занимал до трёх суток.

В данном же случае всё происходило и быстрее, и мягче. Когда я очнулся, ловеки, превратившиеся в мутов, уже покинули зал. Все семь пар чувствовали себя превосходно. Они даже и не ожидали, что всё произойдёт так безболезненно и быстро. Внешне они действительно мало изменились, разве что их тела сделались более подтянутыми, но сила у них сразу же увеличилась раза в три. Лёжа на нескольких матрацах, постеленных на каменный пол, я не спеша поднялся и первое, на что обратил внимание, так это на то, что моё зрение весьма основательно изменилось. Я наконец-то стал видеть свет, вот только он был очень яркий и ослеплял меня. Полковник Утёс протянул мне большие, овальные чёрные очки с плотно прилегающей к глазам эластичной окантовкой оправ:

– Держи, Лют, теперь ты сможешь смотреть на мир, как и все нормальные муты, но и прежних своих способностей ты тоже не утерял. Впрочем, ночью ты сможешь снимать очки.

Надевая очки с эластичным ремнём вместо дужек, я коснулся руками волос и меня поразила их шелковистость, а также то, что мои руки сделались куда более чувствительными. Взглянув на них, я сразу понял, что моя кожа по-прежнему была очень светлой. Протянув руку вперёд, я сразу же увидел, что моя рука раза в два светлее лица полковника. Если раньше я определял цвета по степени свечения поверхностей, то теперь мир вокруг меня стал удивительно ярким и красочным. Посмотрев на Ириса, я невольно улыбнулся, таким он сделался красавцем. Широко улыбаясь мне в ответ, мой друг сказал:

– Лютик, мне теперь уже не нужен декодер, но ты знаешь, теперь в моей глотке тоже имеется полноценная звуковая пушка, а не та жалкая скрежеталка, что была раньше.

Полковник усмехнулся:

– Не волнуйся, Ир, у Люта теперь также помимо излучателей акустических волн имеются нормальные голосовые связки.

– Что там с Васильком и Маком? – спросил я – Как они?

– Нормально, просыпаются, – ответил учёный, – они ещё три часа назад разделились. – и насмешливо спросил: – А ножками пройти и помочь друзьям что, для тебя в тягость? Генерал Верзилин тоже в полном порядке. Даже посвежел после вакцины. Она ведь в числе всего прочего ещё и подстёгивает у людей метаболизм и даже включает механизм регенерации, но не на полную мощность, как у нас.

Повернувшись, я увидел Мака, а за ним Василька. Бибитиба после трансмутации сделался почти такого же роста, как и я, зато наш Муня явно уменьшился в размерах. Он лежал на животе и шумно дышал. Верхняя часть его спины выглядела так, словно он никогда не был сиамским близнецом. А ещё он обрёл нормальные, человеческие пропорции, но его рост был по-прежнему больше шести метров. Теперь ему требовалась совсем другая одежда, а пока что и на нём, и на Маке были надеты одни только трусы. Полковник, прочитав мои мысли, невозмутимым голосом сказал:

– Лют, Мак одного роста с тобой, так что сможет воспользоваться твоим гардеробом, а для Василька уже заканчивают шить новенький мундир. В руководстве людей произошли перемены, причем весьма значительные. Верх окончательно одержала партия войны до полной победы и теперь у них новый президент – генерал Верзилин. Поэтому переговоры ты будешь вести теперь с ним.

Пожав плечами, мундир всё же сделался мне немного великоват, я со вздохом ответил:

– Ничего страшного, полковник. Генерал Верзилин вполне вменяемый человек и то, что они выбрали его президентом, нам даже на руку. В любом случае уже через несколько часов всё выяснится.

Не знаю что происходило за пределами той военной базы, где мы прошли через трансмутацию, но переговоры начались только в шесть часов вечера. К этому времени мы полностью освоились и уяснили, что перемены пошли нам на пользу. Особенно Васильку и Маку, они выглядели просто красавчиками. На этот раз переговоры проходили, что называется, глаза в глаза. В нас так и не заподозрили телепатов. Новый президент резко сократил число людей, допущенных на переговоры. Он пригласил на них только троих человек, нового министра обороны и двух своих помощников, главу учёных и министра промышленности, в руках которого «находились ключи» от всех подземных складов. Все четверо были членами партии войны, которая резко усилила свои позиции после нашего ультиматума. Ещё в одном большом зале установили огромный, высокий стол, к которому приставили платформу для нового президента и его помощников и потому мы могли сидеть друг напротив. Едва мы сели за стол, как генерал Верзилин сразу же задал конкретный вопрос:

– Господин майор, какой именно шаг мы должны сделать навстречу вашему руководству, чтобы не утерять своих позиций в армии? Поверьте, я настроен на серьезный разговор.

Сдержанно кивнув, я ответил:

– Господин президент, одного единственного шага будет недостаточно и вот почему. Рука об руку с теми людьми, которые живут вне подземных городов, мы сражаемся уже почти столетие. Они наши боевые товарищи и мы знаем о них почти всё. О вас же мы не знаем практически ничего, кроме того, что офицерский состав, навязанный нам, считает нас тупыми скотами и пушечным мясом. Не будь мы такими живучими, потери среди нас были бы просто катастрофическими, но и это не самое главное препятствие. Армия больше не станет исполнять их приказов. У нас есть кем заменить ваших офицеров. Этот процесс уже начался, но в мою задачу входит совсем другое. Командование поручило мне провести с вами переговоры и выяснить, готовы ли вы сражаться до полной победы?

Генерал Верзилин шумно вздохнул:

– Мы-то готовы, вот только у нас нет веры в то, что мы способны одержать победу над нашим врагом. Что ни говори, но нам противостоит всё население этой планеты и я не верю ни в одно из тех заявлений, которыми наш враг пытается нас расколоть.

– Мы можем победить, господин президент, – улыбнулся я в ответ, – но лишь в том случае, если станем единым сообществом людей и мутов. Извините, но мне не нравится слово мутанты, оно сродни слову уроды, а таковы среди нас давно уже нет. Уродливые мутации нами полностью исцелены и уже через пару лет мы, муты, будем выглядеть внешне точно так же, как и вы, люди. Добыть победу будет нелегко, но, поверьте, у нас нет иного выбора. Наш враг не остановится до тех пор, пока на этой территории не будет уничтожено всё живое и он к этому готовится. К счастью мы опережаем его, но всего лишь на четыре, максимум пять лет и если они успеют завершить работы по созданию так называемого лекарства против мутаций, а попросту биологического оружия нового поколения, то мы все погибнем.

Новый президент нахмурился.

– Именно поэтому мы так торопимся создать ракетно-ядерный меч. Только так мы можем заставить их остановиться.

– Они никогда не остановятся, господин президент, – сказал я печальным голосом, – и всё дело тут в том, что довольно большое число людей из высших кругов Запада и не только его одного стали мутантами намного, лет на пятнадцать, а то и двадцать раньше нас.

– Что? – удивлённо воскликнул генерал Верзилин – Но этого же не может быть! О чём вы говорите, майор Вереск.

Кивнув, я сказал слегка повысив голос:

– Господа, хотя вы не склонны в это поверить, но всё именно так и есть. Стопроцентной уверенности в этом у нас нет, но судя по всему сегодня на островах Новой Зеландии живёт не менее ста пятидесяти миллионов почти точно таких же мутов, как и те, которых вы недавно видели. Члены небольшой команды полковника Утёса, насколько вы помните, внешне ничем не отличаются от людей, но тем не менее они все муты, причём самому молодому уже более ста двадцати лет.

– Но как это могло случиться? – удивился министр по делам науки – Ведь мутаген образовался в результате термоядерных взрывов в Атомном треугольнике.

– Мы полагаем, что таким образом он был создан искусственно, господа, – кивнув, сказал я, – но перед тем в Америке был создан совершенно иной мутаген, который запускал такой процесс трансмутаций, которые не превращали человека в урода, а лишь делали его могучим, вечно молодым долгожителем. Поэтому те люди, которые долгое время уничтожали Россию, возможно, всё ещё живы. Если это действительно так, то лично я этому только рад. Будет кого предать суду и расстрелять. А сомневаться в этом не приходится.

Генерал Верзилин оживился:

– Ваше руководство сделало такие выводы на основании показаний перебежчиков? – и улыбнулся – Мы ведь тоже не знаем о вас почти ничего, майор, но, по всей видимости, нам нужно начать узнавать друг друга. Поверьте, не мы склонны доверять пропаганде врага и если вы действительно близки к созданию какого-то очень мощного оружия, то и мы не отступим, но нам необходимо знать, что это за оружие и как оно повлияет на наших детей и внуков?

А вот это был самый сложный вопрос, на который даже у Профессора не было однозначного ответа. Не было его и у меня. Зато имелась подсказка Василька и Мака:

– Лют, они считают, что продлить жизнь с помощью трансмутации это большое благо, но при этом хотят, чтобы их дети и внуки остались людьми, а это очень сильно всё осложняет.

Тем самым мои друзья склонили чашу весов в пользу очень длительного, возможно растянутого на несколько столетий, переходного периода, шаг к которому, к тому же, повлечёт за собой большие человеческие жертвы. Причём именно человеческие, но это коснётся не нас, а всех тех людей, который живут по другую сторону стены. В данной ситуации не имело никакого смысла хитрить и я сказал:

– Господин президент, господа министры, некоторые перебежчики видели господ, окопавшихся на островах Новой Зеландии, которые превращены в неприступную крепость. Это ответ на первый вопрос, а вот ответ на второй, да, у нас имеется такое оружие, но будет ли оно применено – выбирать вам. Мы действительно обладаем куда более мощным мутагеном, который приведет к более мягким трансмутациям, чем те, которые начались в первый же день Гнилой войны. Благодаря этому мутагену вся биосфера планеты трансмутирует всего за сутки. Если мы сумеем добраться до той лаборатории, где был создан прототип того древнего мутагена, то наш новый мутаген, который легко поддаётся модернизации, сам уничтожит всех древних мутантов, но при этом пощадит детей младше пятнадцати лет. При этом вы и все ваши люди будете от него полностью защищены, но вам придётся привыкать к новой биосфере, а она, поверьте, уже не будет такой ужасной и кровожадной, как прежняя. Возможно, что второй вариант вам не понравится, так как он предусматривает переход от обороны к наступлению и ожесточённой войне, в которой люди во внешнем мире, в первую очередь солдаты, понесут большие потери. Поймите, господа, когда в бой пойдут такие парни, как капитан Большой Бор, или мы, врага не спасут уже никакие оборонительные сооружения. Он может сбивать звуковым лучом даже самолёты, летящие на высоте в десять километров, не говоря уже про бронетехнику. Правда, перейти в контрнаступление мы сможем не ранее, чем через три года.

Генерал Верзилин быстро переглянулся со своими помощниками и задал мне вполне ожидаемый вопрос:

– Майор, как вы относитесь к тому, чтобы вместо ракет доставлять ваши копатели пробуривали тоннели в глубокий тыл врага? Это произвело бы на него неизгладимое впечатление.

– Господин президент, сейчас нам нужно в первую очередь выиграть время, а для этого нужно вступить с врагом в переговоры, хорошенько его запутать и сделать так, чтобы мы четверо оказались на его территории. – сказал я – Нам известно, что американские учёные мечтают заполучить в свои руки мутов последней генерации, а мы хотим добраться до секретного научно-исследовательского центра. Вот в этом направлении нам и нужно действовать, но сначала вы должны решить, каким будет ваш выбор.

Президент подземной России развел руками:

– Майор, тут и гадать нечего, мы категорически против тотальной трансмутации биосферы и нас самих. Одно дело стать мутом на старости лет, и другое в молодые годы. Вы можете считать меня чудовищем, но мне плевать на то, сколько солдат пиндосов и евроэсэсовцев погибнет в этой войне. Тем более, что как на востоке, так и на западе нам будут противостоять орды исламистов, наших древних врагов, да и всех остальных я не склонен жалеть. В том числе и тех офицеров, которые некогда причиняли вам столько неприятностей. Те из них, на которых вы укажете, будут разжалованы в рядовые и будут направлены в штрафные батальоны. Если они, чтобы выжить, захотят стать мутами, то я не против. Тех же офицеров, которые не запятнали своей чести, мы предлагаем вам использовать, как военных специалистов. Поймите, майор, в наших рядах сохранилось то, что принято называть военной наукой и если мы перейдём в наступление, то давайте станем полагаться на неё, а не на тоннельную партизанщину.

В принципе президент Верзилин был полностью прав. В плане классической военной науки наши генералы проигрывали его генералам в сухую. К этому времени я уже знал, что у наших будущих союзников существовала очень сложная система отбора кандидатов на высшие должности в армии и что те офицеры, которые задержались в войсках больше, чем на три года, считались чуть ли не полными кретинами, которых нужно держать от руководящих должностей как можно дальше и потому, оттрубив на «передовой» свои десять лет они по сути становились иждивенцами, если, конечно, не соглашались сменить профессию, что случалось довольно часто. Да, ничего не скажешь, о своём враге мы знали куда больше, чем о ближайшем соседе.

Новый президент был полностью прав, когда говорил, что как на восточном, так и на западном фронте против нас в основном воюют исламисты. Все, кроме иранцев. Ирану, как и Китаю, удалось сохранить хоть какую-то видимость независимости только потому, что они имели на вооружении ракеты с термоядерными боеголовками и люто ненавидели пиндосов, а потому были готовы в любой момент применить против них все свои ракеты. Да, это оружие находилось под тотальным запретом, но оно у них было и потому ни Иран, ни Китай не были оккупированы войсками НАТО. На западе нам противостояли турки и арабы, а на востоке пакистанцы и афганцы. Наверное потому, что они были морозоустойчивыми. Впрочем, кто только против нас не воевал, по большей части сидя за пультами дистанционного управления движущихся крепостей. На нашу территорию вторгались одни только вертолёты, штурмовики, бомбардировщики и ещё тяжелые воздушные крейсеры-конвертопланы, которые мы сбивали довольно часто, но редко кто из летчиков попадал в наши руки живым. Обычно срабатывала система уничтожения экипажа.

В кои веки раз нам повезло по крупному. Нам удалось захватить в плен экипаж воздушного крейсера и теперь настала очередь задать вопрос о его дальнейшей судьбе, но я всё же не стал торопиться и потому, сдержано кивнул, согласился с президентом:

– Не стану спорить, господин президент. Особенно в отношении вашего генералитета. Да и знания ваших офицеров младшего и среднего комсостава нам тоже пригодятся, но условие будет очень жестким. Или штрафбат, а это означает весьма скорую смерть, или они становятся жесткими мутами и больше не станут отсиживаться в самых отдалённых норах. Что же касается людей с поверхности, то они все вернутся домой. Извините, но нам надоело быть при них няньками. Что же, предварительные итоги наших переговоров таковы, господин президент. Мы готовы к равноправному союзу трёх народов Новой России и первым делом обеспечим людям стопроцентную защиту от внезапной трансмутации. Это позволит вам смело выходить на поверхность, а наземникам и мутам новой генерации даст возможность не только посещать ваши подземные города, но и жить в них. Что вы на это скажете, господин президент?

Генерал Верзилин улыбнулся:

– Лют, я скажу только одно, если муты действительно согласны не применять мутаген в опасных для нашей природы масштабах, то я прикажу относиться к вам, как к старшим братьям, а приказы у нас принято исполнять всем независимо от должностей и званий.

– В таком случае, генерал, готовьтесь к скорому прибытию в Новую Москву нашего руководства. – сказал я с улыбкой – Главные аспекты будущего договора мы с вами обсудили, но еще до его подписания начнётся вакцинация населения. В первую очередь молодежи в подземных городах и людей на поверхности. Транспорты с вакциной отправятся в путь из Атомного края уже через пять минут.

Новый президент улыбнулся:

– Неужели всё произойдёт так быстро, Лют? Но вы же ещё не связались со своим руководством.

Указав рукой на Мака, сидевшего слева от меня, я сказал:

– Капитан Бор – моя связь с нашим руководством. У него с ним постоянный телепатический контакт, а сейчас я хотел бы обсудить с вами один очень важный вопрос наедине.