Без права на подвиг

Глава 27

Зря я только переживал: из городка выехали беспрепятственно, несмотря на более оживлённое движение на улицах Зеештадта, усилившееся ближе к полудню.

Запасливый Вергелес, оказывается, не поленился и сбегал в дом к Вильчеку за плащом для пленницы. Прихватив заодно и парочку шерстяных одеял.

— Спасибо, Сергей, я, признаться, и не подумал даже. Нам же с этой фройляйн в лесу куковать может и до темноты придётся.

— Дело известное, товарищ командир. Девка-то в одном платьишке. Не всё ж ей в ковре отлёживаться. Там в одеяле и обувку, какая попалась, завернул. Сапоги резиновые из прихожки. Вещь добротная. Может и большие, а всё одно не босиком по лесу шлёпать. Для удобства салфеток господских туда натолкал. Сладитесь!

— Молодца! Что бы я без тебя делал? — я искренне развёл руками. Пока я рефлексировал, настоящий разведчик проявлял предусмотрительность.

— А ничего, Петро Михалыч! Пропали бы и весь сказ. Да и когда вам за всем уследить? Давеча сами же сказали, что и водите плохо. Недоработочка у вашего начальства получается. Чего ж они вас не обучили?

— Понимаешь, Сергей, я ведь специально-то разведывательной науке и не обучался. Так уж вышло, был за границей по линии Коминтерна и вот…

— Это как же так-то? — удивился сержант, посмотрев на меня с недоверием, — а с часовыми и охраной в лагере управились любо-дорого! Никто бы из моих ребят так не сработал.

— Это другое, — вздохнул я, понимая, что отделаться простой отговоркой — значит проявить неуважение к бойцу.

Ехать до развилки нужно было ещё не менее часа, почему бы и не поболтать напоследок с хорошим человеком? Только ведь наврать придётся с три короба. Ну да ничего, это неопасная ложь, а так — брехня по случаю. Опять же, для легенды полезно. Мало ли сейчас нелегалов за линией фронта? Поди разберись, с кем судьба беглецов из Цайтхайна столкнула.

За нашу пленницу я почти не беспокоился. Сержант устроил её в кузове с максимальным комфортом, убедившись, что ковёр надёжно зафиксирован между узлами с барахлом, прихваченным из лагеря запасливым Мишкой Молдаванином, и свёрнутыми в валики одеялом и плащом на подкладке. Ничего, потерпит, не хрустальная. Недолго осталось.

— Не знаю, не знаю. У нас в батальоне, чтобы в разведвзвод попасть очень много чего уметь надо. И не только стрелять и с ножом управляться.

— Так ведь то на фронте, Сергей. А я после Гражданской и дома-то ни разу ещё не был. Даже не воевал. Помотало по Европе.

— Дела…и что, всё по заграницам, товарищ командир? Без передыха?

— Не вылезая.

— И что, совсем-совсем водить не умеете? — вот же пристал как банный лист…

— Легковую вожу, — ответил я почти на автомате, только потом сообразив, смогу ли и вправду завести автомобиль этого времени? Тот же Опель Капитан Кригера. Не знаю.

— Так и этим управлять не сложнее, Петро Михалыч, — Сергей стукнул по рулевой колонке от избытка чувств, — Опель — зверь, а не машина. Целых семьдесят пять лошадиных сил! Пятиступенчатая коробка, сухое сцепление, амортизаторы на гидравлике! А у этого ещё и полный привод! — сержант так раздухарился, будто и не о грузовике рассказывал, а о любимой девушке.

— Видать, любишь водить, сержант, — брякнул я для поддержания разговора. Я давно присматривался к тому, как управляет машиной Вергелес. Умело, аккуратно. А Опель явно отвечал сержанту взаимностью. Только и я прекрасно понимал: мало знать, как управлять подобным автомобилем. Опыт! У любой машины есть свой норов и недостатки.

И я ничуть не сомневался, что на шоссе справлюсь с Опель Блицем вполне сносно. Но вот на лесной дороге или по бездорожью уже точно не рискнул бы. Тут особый подход нужен. А в случае с сержантом я в этом убеждался неоднократно.

— А то, Петро Михалыч! У нас в совхозе всё больше полуторки были. Да и тех одна-две. Всё больше лошадиной тягой, аж до самой войны. Сейчас уж и не знаю, — вздохнул Вергелес, — Машины надёжные, как кувалда, да только и силёнок почти вдвое меньше, чем у немецкой «Молнии». Кабина опять же не такая просторная. Приборная панель простенькая. Чаще бывало, сидеть согнувшись приходилось, чтобы до руля достать. А уж ежели заночевать, так лучше в кузове. А тут вон вас то и дело в сон клонит, чуть откинетесь на спинку. Завидная выдержка у вас, товарищ командир!

Меня и правда от болтовни сержанта и переживаний стало клонить в сон, тем более что Матрикул умерил, наконец, свои сигналы и, перестав немилосердно жечь предплечье, превратился в обычную зелёную татуировку. Кстати, а не говорит ли это о том, что настал момент провести окончательную рекогносцировку. Мне ещё по лесу Шерман тащить, времени отвлекаться не будет.

После развилки, где мы с Красновым и основной группой распрощаемся, через два километра основной дороги будет тот самый поворот на извилистый просёлок, ведущий в лохматые дебри елового леса на местном плоскогорье. А там и до искомой уютной ложбинки у горного основания, что примечательна ручьями и маленькими водопадами, рукой подать.

Объект Прима. И останется подождать визита эмиссаров Хранителей. Что-то от ожидания этой встречи у меня мурашки по спине величиной с кулак. Что ж это за хрень? Я так не волновался даже в первую миссию. Даже когда шёл с бойцами на прорыв из лагеря!

Вот же гады эти Смотрящие. И Закон тоже хорош. Своими разговорами посеяли во мне лишь кучу сомнений, взвалив на плечи вагон недоверия к Хранителям. Да что там, ко всей этой чёртовой системе, пропади она пропадом. С основными заинтересованными лицами более-менее всё понятно. У Ордена великая задача защитить Веер Миров, а у Закона — избежать дестабилизирующего влияния Демиургов. И у меня большое подозрение, что всё это лажа. И меня разводят как лоха и те, и другие, и третьи.

Ну а мне-то вся эта канитель за что? Мне бы своих вытащить… Хоть как-нибудь…куда-нибудь. Эх! Похоже, Миротворец, придётся выбираться своей колеёй. А для этого к встрече эмиссарами следует подготовиться посерьёзнее.

Я так и не заметил, как стал медленно погружаться в состояние глубокой медитации, голос сержанта, что-то бубнящий про достоинства немецкого грузовика, истаял где-то вдали.

Что ж, вот и повод осуществить задуманное, зафиксировав объект Прима как точку рандеву. Жаль, не увижу великолепие Кёнигштайна. Ну да ладно, в другой жизни!

Несколько минут я сосредоточенно восстанавливал в памяти образы виденной во время активации точки рандеву в районе леса у горной ложбины.

Всё получилось довольно быстро. Точно так же, как и в прошлый раз перед мысленным взором проскочила виртуальная карта рельефа, на которой запульсировала сначала красная точка, тут же начавшая масштабироваться рывками. В левом нижнем углу мысленно ограниченного поля видения появилась и вторая точка, но уже зелёного цвета и движущаяся, в следующую секунду соединившаяся извивающейся линией с красной. Ага, это, нужно полагать, я с объектом приближаюсь к ложбине. Прекрасно! Значит, сигнал эмиссарам ушёл. Осталось доехать и дождаться. Мда-а, как-то уж просто всё выходит. В прошлый раз с Алоизычем пришлось настоящее путешествие Хоббита провести.

Я вынырнул из медитативного погружения, словно из глубины воображения на поверхность реальности, и тут же оглушительно чихнул.

— Будьте здоровы, Петро Михалыч! Как спалось? Хорошо? Я ж говорю: не сидушка, а чисто ложа в Большом театре.

— Сколько я спал, Серёга?

— Так подъезжаем уже. Вона и развилка. И вокруг ни души. Сейчас побибикаю Краснову. Надо бы заправиться. Бочки-то в их кузове. Потом спокойного случая может не представиться, а при удаче мы на колёсах ещё мно-ого проедем. По карте нам по пути лес ещё на сотни две вёрст тянется.

— Особенно не обольщайся. Здешние леса больше парки напоминают. Боюсь, вам в дневное время всё больше отлёживаться придётся, а идти уже ночами. Так всяко безопаснее. Ты давай заправляйся, а я нашу фройляйн проверю.

В кузове всё было по-прежнему. Заглянув в ковёр, я увидел головку со спутанными волосами вполне бодрой Шерман, зыркнувшей на меня из-под прищуренных от попавшего яркого света век.

— Астрид, потерпите ещё полчаса, и я освобожу вас из этого персидского плена. А там, если будете вести себя хорошо, удовлетворю и ваше любопытство.

Немка устало закрыла глаза, никак не показав реакции на мои слова. Что ж, так даже лучше. Нет никакого желания тратить потом время на досужую болтовню. Вряд ли это дитя Рейха примет на веру рассказ про анавров, Хранителей и Веер миров. Скорее примет меня за психа или маньяка. Судя по возрасту, небось в гитлерюгенте воспитывалась. Мда-а, как-то я это не учёл. Это ж с ней возиться полдня придётся. Надо бы какую-никакую легенду состряпать. Что ж, не впервой: звиздеть — не мешки ворочать.

В борт постучали.

— Всё, герр обер-лейтенант, поехали! — немецкий у сержанта, конечно, так себе. Но бывает и хуже. Я развернулся, пребольно зацепив коленом устроенный здесь MG. Хм, надо бы на всякий случай этот пулемётик с собой на встречу прихватить. Для сержанта он без особой надобности: боеприпасов хорошо если на пять минут интенсивного боя. Пусть лучше оба МП забирает. А у меня, если что, будет дополнительный аргумент на встрече с эмиссарами. Да и для случайных встреч с немцами тоже неплохое подспорье. Жаль, негде гранат взять. Очень бы пригодились.

С Красновым, Родиным и бойцами попрощались сдержанно, но сердечно, крепко пожав друг другу руки, для чего я специально влез в кузов второй машины. Визуальное отсутствие свидетелей не означало того, что их нет на самом деле.

Съехав на просёлок, пришлось снизить скорость. А я решил перебраться в кузов: состояние дороги требовало дополнительной подстраховки нашего хрупкого «груза». Двигатель каждый раз взрыкивал при перегазовке, коробка передач нещадно скрипела. Но Опель исправно тянул лямку.

Не дорога, а настоящий полигон для испытания трансмиссии! А ещё нам втирают, что все дороги в Германии лучше, чем в России. Похоже, этот лесной просёлок явный эмигрант из Беловежской пущи. Может, проще было бы дотащить Астрид пешком? Пожалуй, нет. Стоит поберечь силы. Всё же лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Неизвестно, для чего понадобятся весь мой оставшийся потенциал в ближайшее время.

Спустя гораздо больше, чем полчаса, как я опрометчиво пообещал Астрид, мы достигли большой лесной поляны, по краю которой проходил наш лесной просёлок. Дальше он уходил на крутой подъём и даже с учётом полного привода грузовика его состояние не вызывало у сержанта оптимизма. Продолжать сражение с немецким бездорожьем смысла не было. Тем более что отсюда уже был хорошо виден край намеченной точки рандеву. И даже парочка водопадов, едва прикрытых от нас молодой хвойной порослью, манила лесным привалом.

— Ну что, Серёга, пора бы и нам попрощаться? — мы стояли, любуясь на открывшийся пейзаж и настороженно вслушиваясь в относительную тишину саксонского леса.

А посмотреть было на что: тут и там, словно часовые, поляну окружали многолетние сосны с золотистыми стволами. Они утопали в смешанном хвойно-лиственном подлеске, медленно переходящем в небольшую поляну, покрытую изумительным зелёным ковром густой травы, изредка разбавленной покатыми боками тысячелетних каменных валунов и разросшимся густым папоротником.

Саксонский лес, ложбина, все эти ручейки и водопады производили поистине сказочное впечатление, настраивая на философский лад. Тем тоскливее становилось мне от тревожных ожиданий окончания миссии.

— Петро Михалыч, а, может, я всё же останусь, пособлю чем? — скупо улыбнулся сержант.

Я его понимал. И тем труднее было отказать, ведь моё согласие, скорее всего, приведёт к гибели разведчика. Поедет сейчас — вполне может догнать своих. Но, как я сказал, рациональнее ему было бы бросить грузовик и пробираться пешком одному. Он вынослив, многое умеет. Знает, как вести себя в тылу противника. Но в компании всяко веселей.

Мне бы очень не помешало иметь подстраховку в виде такого бывалого бойца. Но то, что я задумал, повторюсь, скорее всего, приведёт к его бессмысленной гибели. В отличие от моей его смерть будет окончательной. И пусть не обижается.

— Спасибо Сергей. Но нет. Правда, я бы хотел. Но нельзя. Приказ. Должен понимать. Ты только мне пулемёт оставь, а эмпэшку забери. Тебе вторая в запас пригодится. И поспеши догоняй своих. С Богом!

— Ну как знаете, товарищ командир, — вздохнул сержант.

Несмотря на мои уговоры, Вергелес всё же остался, тратя всё быстрее утекающее время, и помог оборудовать небольшой тайничок рядом с облюбованным мной местом ожидания эмиссаров, укрыв там готовый к бою пулемёт, прикрыв его куском брезента из кузова и дёрном, аккуратно срезанным неподалёку.

«На всякий случай», как сказал разведчик. Его тренированный глаз сразу отметил это место, как наиболее удобное для контроля за пространством подходов к ложбине практически со всех сторон. В то же время и бежать до него не придётся. От места, где у водопадика решили расположиться мы с Шерман, нужно было сделать всего пару шагов. Причём в случае огня со стороны двух опушек или с дороги нас бы прекрасно прикрыли хаотично разбросанные крупные скальные отломки и толстые стволы сосен. Так что, на первый взгляд, наша полянка с Астрид за несколько секунд могла огрызнуться плотным пулемётным огнём сразу по нескольким векторам.

Шерман пока не развязывали, так и оставив у водопада, расстелив ковёр и укрыв пленницу одеялом. Невелика беда: пусть потерпит фройляйн. Надо ещё разобраться, что это за птичка угодила под мою опеку. Тут же я свалил и её плащ с резиновыми сапогами. Вещмешок же, с продуктами, что пытался всучить мне сержант, я вернул ему чуть ли не силой, уверив, что прибывающая за мной спецгруппа обеспечит всем необходимым, а ему ещё много сотен километров до наших топать: каждый сухарь на счету.

Только после моих настойчивых и аргументированных уговоров сержант сдался. Вергелес крепко обнял меня, смущаясь и поспешил к грузовику. Несмотря на свой бывалый и боевой вид, при близком контакте я понял, что от разведчика в лагере остались почти кожа да кости. Дай-то Бог ему удачи…

Грузовик завёлся с пол-оборота, двигатель рыкнул пару раз, и Опель, осторожно переваливаясь на колдобинах, начал сдавать задним ходом, постепенно скрываясь за поворотом. И вот уже окружающий пейзаж вновь вернул себе первозданную девственность. Где-то в верхушках елей залилась трелями весёлая пичуга. Хорошо ей…

— Итак, фройляйн Шерман, — я развязал верёвку на щиколотках Астрид, переложил куски тряпичных салфеток в носки сапог и одел их ей на ноги, — прежде чем я удовлетворю ваше любопытство, хочу поинтересоваться, есть ли нужда в удовлетворении естественных потребностей?

Видимо, попытка деликатно спросить, не хочет ли она в туалет с помощью нейтральных выражений на моём немецком не особенно удалась, так как девушка уставилась на меня в недоумении.

— Хорошо, спрошу ещё раз. Не желает ли фройляйн пи-пи?

На этот раз Астрид меня поняла и, залившись краской, кивнула. Надо же, госпожа унтер-офицер вермахта смущаться не разучилась! А не далее как два часа назад готова была пристрелить по одному лишь подозрению. Что животворящее путешествие внутри скатанного ковра с женщиной делает! Всё же напомню себе: дамочка не просто симпатичная женщина, девушка, не стоит забывать, что она носила и носит форму унтер-офицера.

Кстати, я так и не вспомнил, к какому роду войск вермахта относится цвет её канта на петлицах. Сначала отвлекли небезызвестные события, потом и вовсе не до того было. Ожидаемый для пехоты или финансистов, всяких там казначеев, белый? Явно нет. Точно помню, что тогда во время истории с вагонеткой на ней были прогоны и петлицы с голубым кантом.

Чёрт, даже моя улучшенная память анавра путалась в показаниях. Васильковый цвет, кажется, у медиков. Светло-синий у автотранспортных частей. Нет, у неё был явно неяркий, голубой. Странно, что меня это сейчас так волнует.

Я проводил Астрид к разросшимся неподалёку кустикам папоротника и перед тем, как развязать руки предупредил:

— Шерман, не вздумайте геройствовать. Мне ваша жизнь или честь не нужны. Я устал таскаться с вами до чёртиков. Догоню в два счёта, обещаю, будет больно и стыдно, отшлёпаю вот этим ремнём в лучших традициях строгого родителя, — я указал на свой офицерский ремень, — делайте свои дела, — я протянул ей несколько рваных лоскутов от салфеток.

— Отвернитесь, — пробурчала Шерман, садясь в папоротники и скрываясь в них с головой.

— Ага, щаз! — но всё же отступил на полшага для видимости, приготовившись перейти в режим ускорения.

После улаживания всех физиологических формальностей Астрид выбралась из зарослей папоротника, вытряхивая паутину и сор из распустившихся волос, тихо ругаясь вполголоса.

— Шайзе!

— С облегченьицем, фройляйн. Прошу на ковёр. Покушайте чем Бог послал, — я выложил на одеяло располовиненную пачку галет, пяток кусков сахара и фляжку с водой — всё моё оставшееся богатство. Мне, похоже. Мха было достаточно — есть не хотелось совершенно, а усталость постепенно отступила. Не зря сосну обглодал.

Ты смотри, тише воды, ниже травы. Сто пудов что-то задумала. Змейка темноволосая. Только рыпнись, госпожа унтер. Свяжу, взнуздаю и сдам эмиссарам в виде авоськи. Хоть обоссысь! Шанс на доверие я даю только один раз.

Подумал, но вслух ничего не сказал. Астрид ела, аккуратно, маленькими кусочками откусывая галеты и делая глотки воды из фляжки, не поднимая на меня взгляд.

Ишь ты, прелесть какая: одалиска в плену у злодея. Пусть кушает и зреет. Захочет, сама вопросы задавать начнёт.

А вокруг продолжал царствовать осенний лес. Несмотря на расчистившееся небо и ярко светившее солнце, здесь у ручья было довольно прохладно. Но в связи с отсутствием ветра и дождя, под одеялом и наброшенном на плечи пальто Шерман чувствовала себя довольно комфортно. Толстый ковёр позволял и вовсе расположиться с комфортом.

Я же и вовсе не чувствовал холода, лишь нетерпение и напряжение ожидания. Решив воспользоваться вынужденным ожиданием, достал из кобуры люггер и вальтер из кармана кителя. Нужно было точнее определиться с резервом боеприпасов. В обойме люггера оставался один патрон. Запасная обойма из кобуры заняла место почти полностью разряженной. А внимательно осмотрел пистолет на предмет повреждений, оттянул затворную раму, зарядив и поставив на предохранитель. Вернул в кобуру.

Пошарил в оставленной сержантом сухарной сумке. Ага, прекрасно. Патроны к люггеру россыпью. На взгляд, около двух десятков. А это что? Ба, да это вальтер PPK — пистолет Астрид. Ну-ка, ну-ка. Я выщелкнул магазин. Ну да, двух патронов калибра 7.62 не хватает. Оказывается, фройляйн успела пальнуть даже два раза. Я выщелкнул два патрона из запасной обоймы своего браунинга и дозарядил вальтер. Так, для порядка. Пусть все пистолеты будут полностью заряжены. Мало ли. Стал снаряжать пустую обойму люггера, загребая патроны из сумки.

Монотонные движения успокаивали, краем глаза ловил на себе украдкой бросаемые взгляды пленницы. Странное дело, первым Демиургом был Алоизыч, хоть и одиозная, но вполне значимая историческая фигура, которая со временем серьёзно повлияла на судьбу Германии. А Шерман? Как я ни напрягался. Но не мог вспомнить никаких исторических параллелей с этой фамилией ни в моём пролом, ни в моём настоящем. Правда, странно. Нет, Матрикулу я доверяю, тем более что всё время, пока я рядом с Астрид, получаю его молчаливое подтверждение-напоминание: Демиург рядом! Тем не менее была в этом несоответствии какая-то тайна. А недосказанности такого рода я не очень люблю. По моему опыту и статистике законов Мерфи такие тайны рано или поздно выливаются если и не в большой п@здец, то в малую х@йню точно.

Кстати, а не пора ли мне по совету Лукреция дать сигнал Смотрящим, чтобы они поспели к рандеву с эмиссарами Хранителей. Иметь ещё один козырь в торговле со Странником & Ko очень важно. Смотрящие — это не козырь. Это скорее бронепоезд на запасном пути. Надеюсь, что дружественный мне бронепоезд.

Осталось как-то объяснить фройляйн необходимость «телесного контакта» с Матрикулом. На этом условии настаивал Смотрящий.

Астрид давно закончила трапезу, вежливо оставив мне пару кусочков сахара и галету. Она зябко куталась в пальто и угрюмо уставилась в глубину леса. Вернув люгер в кобуру, отправил браунинг в карман бриджей, а вальтер PРКво внутренний карман кителя. Всё. Миротворец вооружён и о-очень опасен.

— Что ж, госпожа Шерман. Я готов ответить на ваши вопросы, если, конечно, они у вас есть, — выдержке девочке не занимать: пленница обернулась ко мне и в её лице было столько равнодушия и презрения, что я бы, может, и поверил, да уж больно его было слишком много. Фройляйн явно переигрывает. А значит, включилась в какую-то свою игру. Великолепно! Лишь бы не бросала меня в терновый куст.

— Кто вы и зачем я здесь? — лаконично и исчерпывающе. А чего я ожидал? Угроз? Истерики? Не-ет, эта барышня сделана не из такого теста.

— Мы в лесу, неподалёку от Зеештадта. Вам ничего не угрожает, если вы спокойно посидите со мной до вечера и дождётесь встречи с очень важными людьми. От вас требуется побеседовать с ними и ответить на пару вопросов. Потом вас отпустят. И, возможно, даже доставят домой, — я всё же не решился говорить Демиургу правду. Поскольку правда выглядит как бред пациента из психиатрической клиники. А мне ближайшие часы нужна адекватная и покладистая Астрид, — для вас я обер-лейтенант Вагнер, Габриель Вагнер или просто Габриель.

— Вы не немец, Габриель, — дёрнула плечиком Астрид.

— А я и не претендую. Главное, вы понимаете меня, а я вас.

— А те люди, с которыми я должна говорить…они кто?

— Скажем, так. Они тоже не немцы.

— Они русские?

— Почему вы так решили.

— Тот унтер-офицер, что убил дядю Иоганна, русский. Я слышала его речь.

— В моём отряде люди разных национальностей, фройляйн Шерман. И если вас это немного успокоит, то за дядю приношу свои глубочайшие извинения. Силовые операции захвата не застрахованы от случайностей. Если бы вы не стали стрелять, всё могло бы закончиться не так трагично, — пленница в этом месте зло поджала губы, глаза её упрямо блеснули.

— Я подумала, что вы русские пленные, те самые беглецы из Цайтхайна, о которых дяде Иоганну позвонили за полчаса до вашего прихода.

— Почему вы так решили? Мой немецкий настолько плох? — меня взяло любопытство, да и на будущее неплохо бы подстраховаться от подобных промахов. Хотя и так вся операция была слеплена на живую нитку. Но не с балалайкой же и водкой в компании медведя мы вломились в дом к Вильчеку?

— Сапоги.

— Что «сапоги»? — не сразу въехал я в ответ Шерман.

— Гауптман Кригер всех своих офицеров держит в ежовых рукавицах, — последнюю часть фразы Астрид я понял без перевода, так как пленница красноречиво сжала кулачки и её ноготки впились в розовые подушечки ладоней, — он бы никогда не позволил обер-лейтенанту, то есть вам ходить в нечищеных сапогах. Дождь давно закончился, а вы приехали на машине. Можно было бы допустить, что вы ночью участвовали в поисках беглецов, но ваши сапоги, особенно верхняя часть голенищ, не чищены как минимум со вчерашнего дня. А это неприемлемо! — Астрид торжествующе указала пальчиком на мою изгвазданную в ночных перипетиях обувь.

— И вы сделали однозначные выводы за то короткое время, пока я разговаривал с вашим дядей? — решил я польстить самолюбию девушки.

— Всего лишь заподозрила. Окончательно я убедилась в том, что вы ряженный после того, как назвались обер-лейтенантом Вагнером. В ведомстве Кригера нет ни одного Вагнера.

— Откуда вы знаете?

— Я унтер-офицер связи спецподразделения «Абверкоманда 7А» при абвершколе «Краков».

Блин, точно! Голубой кант — связь! Дырявая башка… Стоп, а чего это она так разоткровенничалась?

— И вы вот так мне сейчас об этом сообщаете?

— Почему бы и нет? Просто я догадываюсь, с кем мне предстоит встреча.

— Удивите меня, — мне положительно начинала нравиться эта отчаянная девчонка, которая решила блефовать или непонятно что ещё устраивать на совершенно пустом месте.

— Ваша штурмовая группа состоит из наёмников разных национальностей. Многие неплохо знают немецкий. Дерзкие и хладнокровные. Среди вас нет немцев, по крайней мере, я бы это почувствовала в общении с теми немногими солдатами, кого удалось увидеть. Ваш немецкий родом из Австрии, много старонемецких словосочетаний. У вас был неплохой учитель, возможно, из аристократов. Но артикуляция явно чужая. Вы говорите на языке довольно недавно, нет соответствующего опыта. Неплохо воспитаны и явно мне симпатизируете.

Ни хрена себе козявочки! Эта сопля, оказывается, не просто так сидела, помалкивал и стреляла глазками по сторонам. Она меня и всех нас анализировала. Так, так, так… Как удачно. Похоже, она сейчас сама подойдёт к выводу, который я хотел ей навязать своими топорными намёками. Нужно лишь не мешать.

— И? — я сделал подбадривающий жест ладонью, торопя Астрид с окончательным выводом.

— Секретная служба Её Величества?

— Хм, неплохо, неплохо, — я перешёл на английский, в котором, слава Богу, имел благодаря практике с иностранными пациентами, многолетний опыт.

— Я не говорю по-английски, Габриель. Удовлетворите моё любопытство всё же. МИ-6?

— Нет. Управление специальных операций, фройляйн, — эх, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Если уж я своим офицером ГРУ представлялся, почему бы не набраться наглости и не отрекомендоваться этой немочке английским диверсантом? Если мне не изменяет память, у СД сейчас тёрки с СИС, а вот шеф Абвера, наоборот, очень даже склонен к контактам с джентльменами с набережной Принца Альберта. Пока всё в цвет.

Астрид, довольная, словно слопала торт, непроизвольно потёрла ладони. Н-да-а, если это не игра в прелестную дурочку, то я уж и не знаю.

— Значит, это ваше начальство должно сюда прибыть?

— Вопрос риторический, Астрид, — я сделал длинную паузу, делая вид, что принимаю решение, — мне разрешили открыть вам кое-какую информацию. Вы, видимо, должны быть в курсе, что после майских событий Гимлер настроен против нашей службы очень агрессивно?

— Да, устранение Рейнхарда Гейдриха вашими коллегами было серьёзным ударом для СД.

— Так вот, ваш «Хитрый лис» дал понять, что хотел бы иметь канал, и лучше несколько, для прямой связи с моим руководством. Решено было отработать несколько вариантов. Вы один из них, — вот так: немного наглости, информации, предоставленной самой Шерман и очень много наглой лжи. Вряд ли Астрид поверит во всё сказанное мной сразу и безоговорочно. Но хотя бы станет думать в нужном направлении. А у меня появятся аргументы для её подготовки к моему возможному конфликту с эмиссарами.

— Но я слишком аленький человек, чтобы адмирал обратил на меня внимание, — немного растерялась Астрид. Слишком уж грандиозную информацию я на неё вывалил.

— Не прибедняйтесь, Шерман. Вы же умная девушка. Из хорошей семьи.

— У меня теперь нет семьи, Вагнер, — помрачнела Астрид.

— Простите.

— Не стоит. Дядя держал меня после себя не из родственного долга. А лишь для организации выгодной для него партии. Выдав меня замуж за отпрыска одной из богатых семей Европы, он бы осуществил ещё одну из многочисленных выгодных торговых операций. Своих детей у дядюшки Иоганна не было. А моя мать из дворянского рода, была ему двоюродной сестрой. Дворянская бедная кровь в обмен на пфенниги — лозунг дяди Вильчека. Так что, я особенно не скорблю.

— Астрид, — позвал я пленницу после нескольких минут молчания.

— Что, Габриель?

— У меня к вам немного странная просьба.

— Что-то случилось?

— Нет, мне нужно, простите, это выглядит глупо, подержать вас за руку несколько минут.

— Что-о-о?! — да, на выражение глаз Астрид стоило посмотреть. За несколько секунд на её лице промелькнули все её мысли в отношении меня.

— О нет, нет, фройляйн! Вы не так меня поняли. Вашей чести и здоровью ничего не угрожает. Вам нужно лишь положить вашу ладонь мне на предплечье и подержать некоторое время и посидеть спокойно.

— И всё? — недоверчиво произнесла девушка.

— Конечно. Ничего лишнего.

— Ну…хорошо.

Я пересел ближе к пленнице и закатал левый рукав. Пленница с интересом стала рассматривать рунную вязь татуировок, две из которых, слава Богу, не светились, а были всего лишь насыщенного зелёного цвета. Но во избежание ненужных вопросов я попросил.

— Астрид, отвернитесь, пожалуйста, и положите ладонь мне на предплечье.

Шерман пожала плечами и повернула голову в сторону водопада, протянув мне ладонь, которую я накрыл своей и положил на Матрикул. Татуировки лишь слегка засветились. Если не присматриваться, то при дневном свете и не увидишь.

Я прикрыл веки и без труда вызвал у себя состояние погружения, одновременно мысленно дав посыл Смотрящему, для верности проговаривая в уме фразу: «Здесь Миротворец, Демиург со мной. Точка рандеву — объект Прима!» Трижды повторив её словно некую мантру, я мысленно воспроизвёл совсем ещё недавно виденный виртуальный участок карты с красной точкой нашего местонахождения. Подождал минуту, так и не дождавшись никакого подтверждения полученной информации. Да Смотрящий вроде бы ничего и не обещал.

Открыл глаза и увидел на расстоянии метра смотрящий мне в лоб ствол моего собственного люггера.

— Не двигайтесь, Габриель. Второй раз я не промахнусь. Слишком близкое расстояние.

— Согласен. От выстрела с такого расстояния я вряд ли выживу, — я мысленно поносил себя последними словами: надо же так глупо подставился. И ведь не контролировал окружающее пространство всего несколько секунд, а Астрид сумела перехватить инициативу именно в эти несколько мгновений. Левой рукой! Молодец какая…

— Я не шучу, обер-лейтенант Вагнер или, как вас там? От парабеллумовской пули в лоб не устоит даже вервольф!

— Вы считаете меня оборотнем, фройляйн? Чем я заслужил такую честь?

— Слишком быстро двигаетесь. Имела возможность убедиться в дядином доме. Впервые такое вижу.

— Поверьте, Астрид, сегодня вам ещё предстоит не раз удивиться многим вещам, — мне было одновременно и страшно, что одним нажатием на спусковой крючок эта девушка может перечеркнуть все мои планы, и истерически смешно: сколько усилий и вот так позорно просрать в последний момент.

— Что вы улыбаетесь, Вагнер?

В ответ я не удержался и расхохотался в голос. Окружающий лес ответил приглушённым эхом, которое спугнуло стайку птиц с верхушек сосен.

Грохот выстрела заставил меня замереть и подавиться смехом. Я рефлекторно потянулся к голове, с которой выстрелом сорвало форменную фуражку.

— Следующий будет точно между глаз, — спокойно сжимая рукоять люгера в левой руке, Астрид улыбалась.

— Да понял, я понял. И что дальше?

— Я просто не хочу участвовать в переговорах с позиции пленницы. А для этого мне нужно иметь при себе оружие.

— Резонно. Пистолет уже у вас. Что-нибудь ещё?

— Вы удивительно спокойны, Вагнер, для без пяти минут покойника.

— Моя смерть ничего не решает. Лишь немного усложнит переговоры. Да и мои коллеги могут посчитать риск переговоров с вами неоправданно высоким и попросту отказаться от этого варианта связи с руководством Абвера. Сами понимаете, что в этом случае будет с вами.

— И вы не боитесь, Габриель?

— Почему же, боюсь, Астрид. Но моя профессия всё же определяет несколько иное отношение к смерти, чем у молодой привлекательной женщины, пока толком ничего не видевшей в жизни.

Шерман задумалась почти на целую минуту, при этом рука её твёрдо сжимал пистолет, хотя палец, нужно отдать должное её здравому смыслу, она со спускового крючка сняла. Я решил не предпринимать отчаянной попытки её остановить, чтобы не нарушить того хрупкого подобия доверия, возникшего между нами. Думаю, что и перед выстрелом у меня всё же было довольно много шансов перехватить оружие. Просто стала немного надоедать эта канитель хуже горькой редьки. И эмиссары чего-то тянут с визитом. А мне бы очень хотелось побеседовать с ними засветло.

Девушка решительно поставила люгер на предохранитель и протянула его ко мне рукояткой.

— Верните мне мой вальтер, Габриель. Это подарок моего жениха. Я к нему привыкла.

Всё-таки потрясающая улыбка у этой девушки. И серо-голубые глаза. Странно, возможно это в лесу другое освещение. Раньше они показались мне просто голубыми.

— Извольте. Я принял люгер, вернув его в кобуру на поясе. Достал из внутреннего кармана кителя пистолет Шерман и вернул его с поклоном унтер-офицеру связи «Абверкоманды 7А». Астрид, осмотрев оружие и проверив магазин, спрятала его в левый карман пальто, сунув предварительно руки в рукава и застегнувшись.

— Теперь, когда мы соблюли хотя бы видимость равенства возможностей, Габриель, может, вы поподробнее просветите меня о предстоящем задании?

— Это не в моей компетенции, Астрид. Если хотите знать, моё основное задание доставить вас целой и невредимой на эту поляну и обеспечить вашу безопасность при любом исходе встречи, — я специально надавил интонацией в конце предложения. Было очень важно, чтобы эту фразу Демиург прочувствовала и запомнила. Если начнётся шухер и встреча пойдёт не по плану, девушка должна быть на моей стороне.

— Не совсем поняла вас, Вагнер.

— Меня проинформировали, что среди людей, которые сегодня явятся на встречу, с нами будут сотрудники СД, которые должны воспрепятствовать связи Абвера с СИС. И они могут пойти на захват свидетелей. То есть вас. Поэтому руководство и привлекло к операции не только наших нелегалов, но и подразделение Управления Специальных Операций, которое координирую я. В случае возникновения опасности убедительно прошу вас Шерман не предпринимать никаких необдуманных действий. Положитесь на меня и моих людей. В случае же нашей гибели уходите в лес, не вступая в переговоры или, упаси Господь, в бой с людьми из СД. Надеюсь, вам не нужно напоминать, что, в противном случае, вас ждёт непростая смерть.

— Я…понимаю, вернее, понимаю, но не всё. Зачем было устраивать спектакль с моим похищением? Тем более, столь трагически прошедший для дяди Иоганна, — задумчиво произнесла Астрид.

Ну, к такому вопросу у меня был готов ответ заранее.

— Поначалу так и предполагалось: выйти с вами на контакт в Зеештадте, фройляйн. Но герр Вильчек не только старый член НСДАП. Он штатный осведомитель СД, завербованный ещё в середине тридцатых. Как, впрочем, и небезызвестный вам гауптман Кригер. Поэтому операция получилась гораздо сложнее, чем задумывалось изначально.

— Хм. Теперь многое становится понятным, — покачала головой Астрид, — я постараюсь не разочаровать вас и ваше командование, Вагнер.

— Я рад, что мы нашли взаимопонимание, Шерман. Предлагаю вам немного отдохнуть, лучше будет, если вы постараетесь поспать, Астрид. Я подежурю и разбужу вас при первых признаках гостей.

— Было бы великолепно, — всё-таки нервное перенапряжение первой половины дня сказалось: Астрид выглядела измотанной, глаза покраснели, по лицу разлилась бледность. Нет, держалась она великолепно. Но стресс брал своё.

— Давайте, я накрою вас помимо одеяла ещё и краем ковра. Так будет удобнее.

Шерман благодарно кивнула. Я насобирал в подлеске немного сухого елового сушняка и шишек. Умудрился разжечь небольшой почти бездымный костерок, дававший не столько тепло, сколько ощущение иллюзии уюта.

Не прошло и четверти часа, как Астрид заснула, а я остался один на один со своим ожиданием.

Сначала мне показалось, что наше гнёздышко к вечеру решили посетить местные саксонские комары, но уже через минуту неопределённый зуд превратился в монотонное гудение, едва различимое на грани слышимости, а потом и вовсе скачком оформился в нарастающий стрёкот нескольких мотоциклетных двигателей.

Неужели гости? Без сомнения. Вот только, кто? Странник со своими клевретами, Орден или пронюхавшая что-то о нас айнзацкоманда из Зеештадта, пущенная по горячему следу?

Для последних было явно поздновато, а вот для первых двух вполне ко времени. Солнце уже давно перевалило зенит и золотило стволы сосен, готовясь закатиться за горизонт. Моё сердце учащённо забилось. На вопросительный взгляд Астрид, высунувшей голову из-под одеяла, я успокаивающе кивнул. Достал из кармана бриджей браунинг, снял с предохранителя, отвёл затворную раму, аккуратно вернул в карман. Опасно так носить этот пистолет, но я именно этого и добивался. Бывают ситуации, когда важен сам факт выстрела, а не его условия. Только вот ногу бы себе не прострелить. Ну да я аккуратненько.

— Оставайтесь здесь, фройляйн. Я встречу гостей сам. Если услышите выстрел, смело уходите в лес. Постарайтесь обойти дорогу широкой дугой, держите солнце всё время перед собой и выйдете к дороге. Будьте осторожны. Если я буду уверен, что всё в порядке, приду за вами сам. Вы всё поняли?

— Вполне, Габриель, — Астрид была насторожена, но особого страха в её лице я не углядел. Что ж, если не дура, послушается.

Я шёл осторожно, стараясь, чтобы между мотоциклами, стоящими на дороге и мной всё время находилась часть подлеска. Трава и мох скрывали звуки шагов и мне удалось незаметно подобраться к цундапам достаточно близко, чтобы разглядеть лица и фигуры прибывших.

Рядом с мотоциклами расположилось пятеро немцев. Четверо в камуфляже. Кажется, такая расцветка называется «дубовый лист». Пятым был высокий худой офицер, на котором кожаный чёрный плащ смотрелся как на вешалке. Неужели айнзацкоманда? Чёрт…

И тут нервно куривший офицер повернулся ко мне лицом. Ба…знакомые всё люди. Серая кожа, худое измождённое лицо и пронизывающий взгляд. Если офицерскую фуражку сменить на мягкую фетровую шляпу. Елисей Николаевич Донской. Странник собственной персоной, а вот остальных я что-то не узнаю.

Крепкие ребята. И ни одного рядового. Знаки различия унтер-офицерские. Вооружены МП. На поясах гранатные и магазинные сумки. Серьёзно экипированы. Стоп, а вон из коляски второго цундапа торчит полуметровый штырь радиоантенны. Погодите-ка, ага, из-за спины странника вышел шестой немец с погонами обер-лейтенанта. Ростом он почти не уступал Страннику. Несмотря на форму, узнал я его почти сразу. Артур. Искатель. Подручный Донского. Что ж, комитет по встрече, похоже, в сборе. Интересно, остальные четверо тоже анавры? Или это настоящие немцы?

В любом случае стоит выйти и показаться. Рано или поздно на контакт придётся выходить. Я намеренно затопал и зашуршал кустами, прежде чем выйти.

— Хайль Геринг, господа! — вскинул я руку в приветствии, глядя в глаза Страннику и медленно приближаясь.

— Хайль, герр обер-лейтенант! — вскинул правую руку Странник, одновременно поводя левой в сторону своих подчинённых, вскинувших стволы своих пистолетов-пулемётов в мою сторону и рассредоточившихся полукругом, используя мотоциклы для прикрытия. Грамотные и выдержанные профессионалы. Ни одного лишнего движение, никакой суеты.

Странник продолжал смотреть на меня ничего не говоря. Блин, да он же не знает, как ко мне сейчас обращаться. Я прищёлкнул каблуками, вытянувшись по стойке смирно, отметив и витой серебряный погон на плаще у Донского и петлицы с молниями. Ничего так прикинулся Странник.

— Господин штурмбанфюрер, разрешите доложить. Задание выполнено. Объект доставлен. Обер-лейтенант Габриель Вагнер!

— Вольно, лейтенант. Благодарю за службу. Ведите к объекту! — и обернувшись к Артуру, — Хольст, проверьте аппаратуру, мне понадобится связь.

Когда мы отошли от мотоциклов на приличное расстояние, Странник заговорил по-русски.

— Надеюсь, Гавр, сегодня обойдёмся без сюрпризов? — Странник остановился и внимательно взглянул на меня, — работать в этой реальности становится всё сложнее.

— Вы для этого привезли с собой целую свору волкодавов, Елисей Николаевич? Мои ставки растут? Хранители завербовали ещё четырёх анавров всего лишь, чтобы один Миротворец снова не натворил глупостей?

— Не льсти себе, Гавр. Из этих четверых только один анавр. Но и остальным палец в рот не клади. Этих ребяток мне удалось одолжить как раз из той группы, что сейчас ищет беглецов из Цайтхайна по всей Южной Саксонии. Нашумел ты изрядно, Миротворец. Надеюсь, Демиург этого стоил.

— Конечно, — я оттянул рукав кителя на левом предплечье. Взгляд Странника упёрся в две зеленеющие татуировки. Старик удовлетворённо кивнул.

— И где наш Демиург?

— Здесь совсем недалеко, Елисей Николаевич. В нескольких минутах ходьбы. Но нам нужно уладить кое-какие формальности.

— Ты переутомился, Гавр, — нахмурился Странник, — какие ещё формальности? Переправим тебя с объектом, потом и будем решать все остальные вопросы. Или ты решил попытаться угробить и эту миссию. Учти, в таком случае Хранители не гарантируют исполнения контракта. Да и не выйдет у тебя ничего. Со мной в этот раз для подстраховки не только Искатель, но и Воин! — Донской сделал неуловимое движение пальцами, вроде бы как поправил фуражку, и я ощутил, как кто-то схватил меня железными пальцами за плечи, не давая сдвинуться с места. Причём моя попытка вырваться доказала мне, что стоящий позади меня противник как минимум значительно сильнее меня.

Значит, Странник подстраховался. Что ж, на его месте я поступил бы так же. Вот только почему всего один Воин? Дефицит кадров? Вполне возможно. А может, Странник недоговаривает и остальные немцы в камуфляже тоже непростые ребята?

Я почувствовал, как стоявший позади меня анавр расстёгивает кобуру и обезоруживает меня. Пора. Воин как раз слегка ослабил хватку левого предплечья. И снова эта паническая мысль: «Только бы не в ногу!»

Выстрел из браунинга прозвучал неожиданно и на мой вкус недостаточно громко. В следующую секунду я оказался крепко прижатым к земле, а мою левую руку выворачивали железные пальцы анавра.

— Эй, эй! Поосторожнее. Это вышло случайно. Елисей Николаевич, ну скажи те же ему, блин! Я же чуть сам не поранился.

— Оставьте его, Эрик! А ты, Гавр, прекрати эту клоунаду. Веди нас к Демиургу! — обычное равнодушие со Странника слетело словно по мановению волшебной палочки.

— Ну вот, другое дело, — встал я, отряхиваясь и украдкой рассматривая невысокого малопримечательного крепыша средних лет, заросшего щетиной почти до самых глаз. Надо же. Эрик! Ничего, Воин, я тебя запомню.

— Ну! — дёрнул подбородком Странник после того, как охлопавший мои карманы и проверивший сапоги Воин на предмет других сюрпризов отошёл в сторону.

— Нам вон туда, к водопаду, — я двинулся к нашей с Астрид лёжке не оглядываясь.

Дойдя до места, я с удовлетворением отметил, что девушки нет, как и одеяла с сапогами. Персидский ковёр со своей богатой расцветкой в тени сосен смотрелся, как ни говори, довольно чужеродно и…сиротливо. Я уселся на него, развалившись и развернувшись лицом к стоявшим передо мной Воину и Страннику.

— Как же я за@бался, Елисей Николаевич, если бы вы только знали…

— Что это значит? — к Страннику вернулось его ледяное спокойствие, — где Демиург?

— Не волнуйтесь, рядом. Но я хочу говорить с Хранителями. Здесь и сейчас. Немедленно.

— Ты же знаешь, Гавр, это невозможно.

— Мне насрать, что невозможно. Хранители должны выполнить условие. То есть, доставить сюда и сейчас мою семью. Только в этом случае они получат Демиурга.

Лицо Странника вытянулось, а губы побелели от бешенства.

— Ты идиот, Гавр! Сдай Демиурга и…

— … вы благополучно забудете о моём нейротроне. Значимость Демиурга несравнима ни с каким Миротворцем. Даже с десятком Миротворцев!

— Но…

— Не надо слов Странник. Тебе веры нет. Мне нужен ответ и железобетонная гарантия от Хранителей.

Странник хотел что-то возразить. Но тут Воин шагнул к Донскому и что-то шепнул ему на ухо. Елисей внимательно посмотрел на своего подручного и кивнул.

— Эрик, позови Артура. Думаю, смысла бежать нашему Миротворцу нет, а для связи с Хранителями нам всё равно понадобится Искатель. И передай Артуру, что понадобится вся дополнительная аппаратура. Он знает.

— Хорошо, — Воин буквально исчез на моих глазах. Это так выглядит режим ускорения? Эффектно.

Что ж, я предполагал что-то подобное. Никакой связи с Хранителями не будет. Не очень-то я и надеялся. Но всё же хотелось решить вопрос миром. Надежда на это растаяла, как только стало ясно, что Странник притащил Воина. Больше похожего на заплечных дел мастера. Да и взгляд у Донского характерный. Он меня уже приговорил. Не будет он ни с Хранителями связываться, даже если бы мог. Ни со мной вести переговоры.

Подойдёт сейчас его команда и начнут они дварковать влендишным способом одного самонадеянного Миротворца. А найти с помощью моего Матрикула бежавшую Астрид — это дело техники. Знай сохраняй мою тушку в сознании и таскай за собой. Думаю, им для этого и часа будет достаточно.

Шерман девка хоть и резвая, но в лесу уйти от волкодавов и Воина, вооружённых маяком Матрикула шансов ноль. И этот, с-сука продажная, ещё и улыбается, Странник грёбанный. Думаю, прав Смотрящий, не было у них даже намёка на то, что исполнят свои обязательства.

Кстати, где же обещанная помощь Ордена? И эти бросили…

Я нарочито скривился, будто под спину попал камень и пересел к краю ковра, за которым в полуметре под мхом был спрятан MG со снаряжённой лентой.

Я и Странник молчали. А чего болтать лишнее? Всё сказано. Я старался не встречаться с ним взглядом. Старик нервно расхаживал в ожидании своей команды, в полной уверенности, что агнец покорно ждёт заклания, ничего не подозревая.

Мотоциклы один за другим подъехали и развернулись метрах в десяти, словно специально выстраиваясь в линию.

Первым к Страннику устремился Воин в сопровождении двоих солдат в камуфляже. Надо же, даже эмпэшки в люльках оставили. Уверенно, красиво идут. И тут я наткнулся на взгляд Воина. Тот явно что-то почувствовал. И я не стал медлить.

— Юстас — Алексу!

И все действующие лица замерли, словно в детской игре «Море волнуется».

Все, кроме нас с воином. Он всё же оказался опытнее и быстрее меня. Вот только пулемёт в этом уравнении оказался старшей переменной. В нашем субъективном времени Воину не хватило целой секунды.

Пронизанное и разорванное очередью тело анавра потеряв свою сверхскорость и парило в последнем в его жизни прыжке над персидским ковром. Шаг в сторону — и следующая очередь упирается в двоих шедших за воином немцах. Разворот — и «Косилка Геринга» заставляет медленно откинуться на сиденье коляски и сгорбиться за рулём цундапа ещё двоих солдат айнзацкоманды.

Жаль, патроны кончились. Размахнувшись я швырнул MG под ноги растерянно стоящему Искателю. Ну а со Странником я уж как-нибудь по рабоче-крестьянски разберусь!

Удар носком сапога в пах к моему удовольствию надёжно отправил Донского в нокдаун. Одновременно выскочил из ускоренного режима, лихорадочно осматриваясь. Как же давно я об этом мечтал, Елисей Николаевич, кто бы знал!

— Сво-олочь, Луговой! — шипел Странник, шаря на поясе в поисках до кобуры.

— Согласен. Но лишь частично, — Страннику пришлось добавить, чтобы не проявлял излишней активности у меня за спиной. Жаль, метил в крестец, но попал по пояснице, что тоже неплохо. И пока Донской плевался и хрипел, вытащил из его кобуры штатный люгер. Отлично, привык я к этой машинке! Практически прикипел.

Обход по периметру и контроль не заняли много времени. Разве что пришлось чуть дольше задержаться у Искателя. Нет, Артура убивать не стал. Ничего плохого мне этот анавр не сделал. Да и уверен, что история его наёмничества ничуть не лучше моей. Просто связал руки всё ещё держащегося за ушибленные голени Искателя верёвками, оставшимися от Астрид. Ту же процедуру проделал и с уже переставшим стонать Странником.

Осмотрелся. Вечер уже вступал в свои права. Что ж, я снова в очередном тупике. Вернее, на развилке. Уйти проблем нет. Пуля в висок — и я снова попаду в 11 июня 2022 года. И что, снова надевать хомут Хранителей! А что, ведь поведутся, найдут другого куратора. Это ж такие…нассы в глаза — всё божья роса. Тьфу! Дудки! Хренов тачку!

Я ещё поорал в сгущающиеся сумерки леса пару минут, когда меня окликнули:

— Гавр, жив? — со стороны водопада, раздвигая ветви, двигались едва различимые фигуры. Но голос я почему-то узнал сразу.

— Лукреций! Чего опаздываем, брат?

— Так ты вроде бы и без меня разобрался, — на этот раз Смотрящий явился в облике одного из тех самых егерей, с которыми мы с бойцами совсем недавно встретились на дороге в Зеештадт.

— А это кто с тобой? — из-за спины Смотрящего я не мог рассмотреть его спутника.

— Да приблудилась тут в лесу потеряшка одна. Иду, слышу: плачет. Ну и взял с собой, — на поляну вышла слегка растрёпанная Шерман.

— Астрид?

— Габриель! — Демиург растерянно оглядела побоище на поляне, остановив взгляд на угрюмо сидящих спина к спине Странника и Искателя.

— Ну тебе и везёт, Лукреций. Встретил самого Демиурга! А вы, фройляйн, я же просил бежать без оглядки?

— Я заблудилась, вечерело и запуталась с этим вашим солнцем. Хорошо, что встретила лесничего. Он и вывел обратно к вам. Похоже, у вас, Вагнер, всё пошло не совсем по плану.

— Да, мои опасения оправдались. Я уже собирался уходить, как тут вы. Что ж, я, пожалуй, отвезу вас в Зеештадт на мотоцикле.

Пока мы коротко беседовали с Шерман, я ловил на нас внимательные взгляды Странника и Искателя. Смотрите, смотрите, эмиссары. Это ваш Демиург.

— Не спеши с отъездом, Гавр, — прервал нас Лукреций.

— Намекаешь, Смотрящий, что мне всё же следует воспользоваться правом Ордена использовать способности Демиурга для создания локальной замкнутой реальности? Как и было обещано? К сожалению, я даже не представляю, как к этому подступиться. Думаю, и эта девушка, на долю которой сегодня выпало столько приключений, тоже вряд ли справится. Разве что Орден поможет?

— Разочарую тебя, Гавр. Нет, не смотри на меня волком. Мы были бы рады помочь тебе. И даже Закон был бы не против подобных манипуляций с Веером Миров. Давай, я тебе кое-что поясню, Миротворец. Но для этого нам нужно побеспокоиться о свидетелях.

— Ты что…их…

— Ну, Гавр, не суди об Ордене по себе. Мы против излишней крови. Всё гораздо гуманнее. Фройляйн, прошу вас, присядьте в люльку мотоцикла. Мы скоро поедем.

Шерман взглянула на меня с немым вопросом. Похоже, наш спор с Лукрецием её совсем запутал.

— Идите, идите, Астрид. Я скоро подойду. Нам нужно кое-что уладить с егерем.

— Девушка покорно прошла к цундапу.

— И ещё немного формальностей, Гавр, — Смотрящий наклонился над Странником и Искателем и потрепал их по волосам, как нахулиганивших мальчишек. Когда он разогнулся, я с изумлением увидел, что эмиссары спят глубоким сном, свесив головы на грудь, — сон прекрасно лечит и восстанавливает силы, Миротворец. Я понимаю твой гнев и досаду, но ты наказываешь не совсем тех.

— Позволь мне самому решать, Лукреций, — устало возразил я, — мне и вправду надоело спорить с сущностями и людьми, которые могут и знают больше меня, но почему-то постоянно нуждаются в моей помощи.

— Справедливо. Я хотел бы объяснить, почему мы не сможем использовать способности найденной тобой девушки.

— И почему же? — раздражение породило во мне ехидство. Смотрящий удивительно хорошо умел выводить из себя наставительным тоном.

— Ну, прежде всего, потому что она не Демиург.

— Что-о-о!? — не выдержал я и ухватил егеря за грудки, крепко встряхнув, — как не Демиург? А кто? Что за хрень? Матрикул не ошибается! — от волнения я дал петуха, чуть не охрипнув.

С сожалением посмотрев на мои кулаки, Лукреций тяжело вздохнул и покачал головой.

— Ни мы, ни ты, ни эмиссары не могли этого предвидеть. Слишком несовершенна система поиска Хранителей. А твоё влияние на эту реальность беспрецедентно.

— Ничего не понимаю… — растерялся я.

— Астрид не Демиург. Матрикул не ошибся. Она всего лишь носит в своём чреве будущего Демиурга. Девушка пока и сама не знает, что беременна. А Матрикул отреагировал на того анавра, который появится на свет лишь через семь месяцев…

— Твою ж…а решение было так близко! — от нахлынувшего отчаяния у меня подкосились ноги, и я сел тут же, рядом со спящими эмиссарами.

— Я всё же немного обрадую тебя, Миротворец.

— Интересно чем?

— У тебя ведь осталась ещё одна попытка. Ты забыл?

— Нет. Но я только что отрезал себе все пути, — я хмуро кивнул на спящих эмиссаров.

— А зачем тебе эти отщепенцы, Гавр?

— Не понял, — внимательно взглянул я на спокойно улыбающегося Лукреция.

— Странник по своему обыкновению не говорил всей правды, когда сказал, что резервные варианты с отцом и собственно с тобой молодым ещё не готовы. Мы точно знаем, что стабильный канал в начало 90-х годов двадцатого века существует. Тебе лишь остаётся договориться с Павлом о настройке. Ты ведь говорил, что он заинтересован в контактах с нами? Можешь смело пообещать ему от моего имени положительный пересмотр его кандидатуры в послушники Ордена по результатам твоего внедрения в новую реальность. Останется только осуществить новый поиск Демиурга и надеяться, что судьба будет в третий раз более благосклонна к тебе. Всё-таки и в первый раз ты нашёл полноценного Демиурга.

— Да-а-а…Бог любит Троицу, — вместе с вновь вспыхнувшей надеждой сознание переполнилось сотнями противоречивых мыслей, — 90-е — это всё же не Первая мировая.

— И не лагерь для военнопленных, Гавр. Стоит рискнуть.

— Да мне и деваться-то некуда, Лукреций. Погоди, Смотрящий, а как же эти и…Хранители. Даже при условии полного разрыва, не будут ли они мне мстить? И моя семья…я ведь нарушил договор. И как же временная реальность одного дня? Что будет с ней?

— Я тебя умоляю, Миротворец. Для того чтобы тебе как-то навредить требуется бездна энергии. Им проще забыть о тебе и твоей семье. А эмиссары? Утрутся! У них сейчас проблем с Хранителями будет столько. Но всё же не стоит быть беспечным. Хранителям известны пространственно-временные координаты третьего Демиурга. Найти и направить туда другого Миротворца будет трудно, но не так уж и невыполнимо. Хранители умеют быть терпеливыми и настойчивыми. Хотя вероятность такого исхода довольно низка. Ты, кажется, говорил, что Странник утверждал, что твой проект первый удачный.

— Хех! Донской соврёт, недорого возьмёт, — повторил я Лукрецию когда-то услышанные от Пашки слова.

— Тогда тебе придётся работать вдвойне осторожно, — улыбнулся Лукреций.

— А когда было легко, Смотрящий? Покой нам только снится.

— И то верно, Гавр. Ну что ж, сам прервёшь существование этого аватара или помочь? — Лукреций ткнул меня в лоб пальцем и стал недвусмысленно стаскивать с плеча охотничье ружьё.

— Этот, как ты изволил выразиться, «аватар», дорогой Смотрящий, мой родной дед. Позволь уж мне самому решить, где и как ему расстаться с жизнью. Ты мне только пообещай Астрид довези в сохранности. И считай свою миссию исполненной.

— Не переживай. Довезу в лучшем виде. Всё же, интересно, куда ты сейчас, не скажешь?

— Я вооружён и очень опасен, Смотрящий! У меня есть четыре МП, шестнадцать магазинов и ещё один цундап. А ещё способности анавра на пике формы. Как думаешь, Лукреций, ждут меня сейчас в Цайтхайне?

— Нет, — выдохнул Смотрящий.

— И я так думаю…