Без сценария. Эпическая битва за медиаимперию и наследие семьи Редстоун

@importknig

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

Джеймс Б Стюарт

«Без сценария.

Эпическая битва за медиаимперию и наследие семьи Редстоун»

Оглавление

Предисловие

Трейлер

Сезон 1. ЭПИЗОД 1. "Я все равно попаду в ад"

ЭПИЗОД 2. "Самнер в юбке"

ЭПИЗОД 3. Sumner будет жить вечно

ЭПИЗОД 4. VIP-социальный клуб Inner Circle

ЭПИЗОД 5. "Что мое, то твое"

ЭПИЗОД 6. "Вы знаете, как он относится к женщинам"

ЭПИЗОД 7. "Я хочу вернуть свои 45 миллионов долларов"

ЭПИЗОД 8. "Это твоя семья"

ЭПИЗОД 9. "Вы хотите воевать?"

Сезон 2. ЭПИЗОД 1. "Я лучше не скажу Мануэле"

ЭПИЗОД 2. "Операция "Свобода"

ЭПИЗОД 3. "Я никогда не думал, что увижу тебя снова"

ЭПИЗОД 4. "Я не собираюсь его увольнять".

ЭПИЗОД 5. "Это твоя битва, а не моя"

ЭПИЗОД 6. "Публичный спектакль"

ЭПИЗОД 7. "Современная история любви"

ЭПИЗОД 8. "Никто не любит драмы"

ЭПИЗОД 9. "Непреодолимая вонь жадности"

ЭПИЗОД 10. "Не подходите к этому"

Сезон 3. ЭПИЗОД 1. "Мы все это делали"

ЭПИЗОД 2. "Если Бобби заговорит"

ЭПИЗОД 3. "Я был хорошим парнем"

ЭПИЗОД 4. "Я постоянно чувствую себя больным"

ЭПИЗОД 5. "Это безумие"

ЭПИЗОД 6. "Карандаши вниз"

ЭПИЗОД 7. "All Out War"

Сезон 4. ЭПИЗОД 1. "Вопиющее злоупотребление властью"

ЭПИЗОД 2. "Я никогда не был хищником"

ЭПИЗОД 3. "Какого черта ты делаешь?"

ЭПИЗОД 4. "Давайте не будем забегать вперед"

ЭПИЗОД 5. "Он хочет меня уничтожить"

ЭПИЗОД 6. "Это разрушает сделку"

ЭПИЗОД 7. "Непостижимый результат"

Эпилог

Предисловие

Я могу сказать, что все сообщения о токсичной рабочей обстановке на CBS - правда", - говорилось в письме, отправленном в октябре 2018 года в редакцию The New York Times. "Это дело меня очень возмущает, и у меня разрывается сердце, когда я заглядываю за занавес и вижу уродство и моральное банкротство учреждений и людей, которыми я восхищался с детства".

Речь идет о "деле" председателя и генерального директора CBS Лесли Мунвеса. Мунвес ушел в отставку всего за месяц до этого, в тот самый день, когда журнал The New Yorker опубликовал вторую из двух статей с подробным изложением рассказов двенадцати женщин, обвинивших его в нежелательных сексуальных домогательствах. CBS начала внутреннее расследование, чтобы выяснить, в частности, следует ли выплатить Мунвесу выходное пособие в размере 120 млн. долл.

Во многом внезапный уход Мунвеса был только началом истории. В "Таймс" мы вдвоем - журналист Рейчел Абрамс и обозреватель Джеймс Б. Стюарт - по отдельности занимались разными темами. Рэйчел, которая участвовала в освещении деятельности Джоди Кантор и Меган Двехи, получивших Пулитцеровскую премию за освещение деятельности руководителя кинокомпании Харви Вайнштейна, сосредоточилась на внутреннем расследовании CBS. Действительно ли компания пыталась докопаться до сути произошедшего, или же, как это часто бывает при самостоятельных корпоративных расследованиях, она пыталась замять скандал и защитить другие влиятельные интересы? Джеймс изучал внутреннюю работу совета директоров CBS и то, как он справился с обвинениями в адрес своего генерального директора.

После того как письмо попало в "банку чаевых" газеты "Таймс", специалист по проверке переслал его Джиму Виндольфу (Jim Windolf), редактору отдела СМИ газеты "Таймс". Тот, в свою очередь, переслал его Рейчел. В тот день она уже собиралась уходить, когда прошла мимо Джеймса, сидевшего за своим столом в редакции "Таймс" на третьем этаже. Они были едва знакомы, но Рейчел остановилась, так как слышала, что он тоже занимается расследованием деятельности Мунвса и CBS. Она рассказала о письме, и Джеймс пришел в восторг: источник был похож на человека, который мог подтвердить и расширить то, что он слышал от других людей, а именно, что реальные причины ухода Мунвеса были гораздо более интригующими, чем сообщалось, и даже включали попытку вымогательства.

Вечером Рейчел поговорила с источником. По ее мнению, мотив источника, побудивший его выйти на связь и подвергнуть риску свою карьеру, был альтруистическим: внимательно следя за движением #MeToo, этот человек не хотел, чтобы мужчинам сходило с рук злоупотребление властью, когда они эксплуатируют женщин, а затем скрывают это. Рейчел чувствовала, что источник в равной степени заинтересован в структурах, обеспечивающих такое поведение, - в данном случае в государственной корпорации. Она была уверена, что источник не был предан ни одной из враждующих группировок на CBS.

Этот источник стал одним из тех, кто передал сотни страниц оригинальных материалов - писем, текстов, записей интервью, внутренних отчетов, - документирующих удивительную сагу о сексе, лжи и предательстве на самом высоком уровне крупной корпорации.

В компании CBS движение #MeToo столкнулось со взрывом в зале заседаний совета директоров. Мунвес стал первым руководителем крупной публично торгуемой компании, вынужденным уйти в отставку по обвинению в хищническом сексуальном поведении. (Гораздо более мелкая компания Weinstein Company была частной).

И Мунвес был не просто руководителем. Будучи ведущей медиа- и развлекательной компанией с известным новостным подразделением, CBS оказывала огромное влияние на американскую политику и культуру. Под руководством Мунвеса телеканал CBS поднялся с последнего на первое место в рейтинге и оставался там более десяти лет. Акции CBS выросли в цене более чем в два раза. Журнал The Hollywood Reporter назвал Мунвеса самым влиятельным человеком в сфере развлечений. За время работы на этом посту он заработал более 700 млн. долларов США, что делает его одним из самых высокооплачиваемых руководителей в стране.

При всей своей власти и влиянии Мунвес по-прежнему подчинялся совету директоров, имевшему право нанимать, увольнять, налагать иные дисциплинарные взыскания или поощрять его. В CBS в совет директоров входили бывший министр обороны, бывший глава NAACP, бывший декан Гарвардской школы права и продюсер, получивший "Оскар". Однако они могли быть заменены контролирующим акционером, обладающим 80% голосов акционеров.

Контролирующим акционером была компания National Amusements Incorporated, сеть кинотеатров и холдинговая компания медиаимперии, собранной девяностопятилетним и все более слабеющим Самнером М. Редстоуном. Самнер владел компаниями Viacom (развлекательная компания, в которую входили Paramount Pictures и кабельные каналы MTV, Comedy Central и Nickelodeon) и CBS. В последние годы он в значительной степени уступил управление своей шестидесятичетырехлетней дочери Шари Редстоун, которая была заместителем председателя совета директоров CBS и Viacom и могла (или не могла) стать его наследницей.

Шари Редстоун была во многом невольным участником этой драмы, поскольку все более неуравновешенное и странное поведение ее отца ставило под угрозу состояние и наследие семьи - все то, на что он потратил десятилетия. Она не знала, что такое Голливуд, не была готова к встрече с мужским бастионом и укоренившимися гендерными стереотипами и неоднократно недооценивала себя, особенно со стороны собственного отца.

Мунвес и его единомышленники сочли попытки Шари заявить о себе и принять участие в управлении CBS нетерпимыми. Всего за несколько месяцев до своей отставки Мунвес объявил войну семье Редстоунов, добиваясь лишения их права голоса. Одна из загадок, с которой мы столкнулись на сайте , заключалась в том, зачем Мунвз развязал гражданскую войну в корпорации, зная (как он это сделал), что его хищническое сексуальное прошлое подвергается большому и неизбежному риску быть публично раскрытым.

Конечно, великие медиа-магнаты - от Луиса Б. Майера, Адольфа Зукора, Теда Тернера, Джона Мэлоуна, Руперта Мердока и самого Редстоуна - никогда не беспокоились о подобных проблемах. Все они были белыми мужчинами, чья власть и авторитет не вызывали сомнений, независимо от того, насколько необузданными были их вспышки темперамента, насколько бесчувственным или даже фанатичным было их отношение к женщинам и меньшинствам.

Советы директоров этих компаний, призванные защищать интересы всех акционеров, были не более чем витриной для их авторитарного управления. Самнер хвастался, что совет директоров Viacom ни разу не нарушил его желания.

В их мире сексуальные интрижки были таким же обычным делом, как сделки, заключаемые на восемнадцатом тике загородного клуба Bel Air. Хотя понятие "кастинговый диван" - секс в обмен на работу или роль - не ограничивается бизнесом в сфере СМИ и развлечений, оно получило свое название в Голливуде. Слухи о Харви Вайнштейне, главе компании Miramax, а затем Weinstein Company, ходили годами, не мешая ему получать многочисленные премии "Оскар". Если что и вызывало критику, так это женщины - "шлюхи", использующие секс, чтобы вымогать что-то у влиятельных мужчин. Ветеран Голливуда, продюсер и член совета директоров CBS Арнольд Копельсон, казалось, был озадачен беспокойством по поводу предполагаемых сексуальных домогательств Мунвеса на рабочем месте. " Мы все это делали, - пренебрежительно сказал он.

Традиционная бизнес-модель Голливуда десятилетиями процветала за счет платы за кабельное телевидение и проката фильмов в кинотеатрах. Именно эту модель освоил и доминировал Самнер Редстоун. Она сделала его миллиардером. Но в CBS, как и во всех других крупных медиа- и развлекательных компаниях, этот мир рушился под совместным натиском технологического прогресса и меняющихся культурных норм. Netflix, сервис потокового вещания, который уже сокрушил DVD-прокат Blockbuster компании Viacom, насчитывал около 210 млн. подписчиков по всему миру. Он создавал собственный контент, составляя прямую конкуренцию принадлежащим Viacom компаниям Paramount Pictures и CBS television. Новый мир потокового вещания и кабельного телевидения потребовал радикального изменения стратегии каждой традиционной медиакомпании.

Рабочее пространство также претерпевало радикальные изменения - не только благодаря #MeToo, но и активизировавшемуся движению Black Lives Matter и продолжающемуся продвижению прав лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров. Главный исполнительный директор как автократ уступает место более плюралистической, демократической модели управления, которая признает конкурирующие интересы различных клиентов, сотрудников и сообществ, а также акционеров.

Все эти силы проявились в медиаимперии Редстоуна. Они вызвали поток судебных разбирательств между враждующими группировками, боровшимися за господство, по мере того как авторитарная хватка Самнера ослабевала, а его дочь пыталась самоутвердиться. Хотя столкновения в Viacom и CBS, возможно, были особенно ожесточенными и личными, те же самые силы в той или иной степени сталкиваются в каждой публичной компании, сталкивающейся со сменой поколений, быстро меняющимися технологиями и стремительно развивающимися социальными нормами.

Многие из часто поражающих воображение поворотов в саге о Редстоуне попадали в таблоиды, голливудские издания, национальные СМИ, даже в газету Самнера CBS News. Но эти материалы лишь намекали на драму, разыгравшуюся в роскошном особняке Самнера в Беверли-Хиллз, в штаб-квартире Paramount на Таймс-сквер, в зале заседаний CBS в Блэк-Роке, а также на секретные судебные разбирательства в судах от Лос-Анджелеса до Бостона и Делавэра.

В нашем репортаже мы увидели не только топ-менеджеров, членов совета директоров и членов семьи Редстоун, но и гламурных любовниц, бывшую звезду мыльных опер и реалити-шоу, агента по поиску талантов, стремящегося к возвращению, и сваху знаменитостей, которых влекло многомиллиардное состояние и мифотворческая привлекательность Голливуда.

По мере углубления в эту историю в течение трех лет работы мы получили доступ к сотням страниц оригинальных материалов. Дополнительную информацию мы получили на сайте из судебных документов, большая часть которых была закрыта от посторонних глаз. Поскольку судебные разбирательства продолжались, и угроза новых исков нависла над каждым участником, многие источники попросили не разглашать их. Источник, первоначально обратившийся в Times, отказался назвать себя или сотрудничать в дальнейшем для этой книги. Другие источники указаны в примечаниях.

Все эти материалы позволили детально и беспрецедентно подробно рассмотреть обычно тайную внутреннюю работу двух публичных компаний, их советов директоров, а также богатой семьи, переживающей крутые перемены. Для многих из этих людей деньги, власть и даже любовь никогда не были достаточными.

Развернувшаяся драма, возможно, произошла в компаниях Viacom и CBS, но в последнее время жадность, подковерная борьба, заговоры и предательство на высших уровнях американского бизнеса и общества вряд ли ограничиваются одной-двумя компаниями или одной богатой семьей и ее прихлебателями. Неудивительно, что в последнее время все чаще слышится недовольство тем, что многие американцы считают корыстными представителями развлекательной и деловой элиты, которые, независимо от того, насколько плохим было их поведение или серьезными были последствия, выходят на сцену, сохранив свое состояние или даже увеличив его, готовые и способные выйти на следующую красную ковровую дорожку, расстеленную у их ног.

Трейлер

В последние годы автор Джордж Пилгрим получал не так много запчастей, но он по-прежнему просматривал торговые обзоры. 25 июня 2014 года он заметил статью о миллиардере Самнере Редстоуне: " Сидни Холланд, 43-летняя подруга 91-летнего магната, уже 10 месяцев ведет судебный процесс против Хизер Нейлор, певицы, снимавшейся в недолговечном сериале MTV The Electric Barbarellas", - сообщает The Hollywood Reporter.

На фотографии Холланд был изображен рядом с хрупким Редстоуном, который контролировал медиаимперию - от телевизионной сети CBS до Paramount Pictures и кабельных каналов MTV, Comedy Central и Nickelodeon.

Пилгрим считал, что Холланд великолепен. А Нейлор ему не нравилась. Пилгрим занималась разработкой реалити-шоу "Поиск истины IV" о паранормальных явлениях и столкнулась с ней после того, как он попытался завербовать одного из ее сотрудников.

Пилгрим импульсивно набрал на Facebook сообщение, адресованное Холланду: " Очень рад, что ты взялся за Хизер Нейлор", - написал Пилгрим. "У меня на нее столько дерьма!!! Звони мне в любое время".

В сорок девять лет Пилгрим все еще сохранял точеное телосложение, высокие скулы, голубые глаза и темно-русые волосы, благодаря которым он получил трехлетний контракт на участие в долгоиграющей мыльной опере "Путеводный свет", главную роль в классическом фильме ужасов "Тэмми и Ти-Рекс" 1994 г. и роль в эротическом сериале "Дневники Красной Туфельки" канала Showtime, выходившем в середине 90-х годов. В 1996 году он снялся в фотосессии "Hunks in Trunks" в номере журнала Cosmopolitan "All About Men". Совсем недавно он появился в одном из эпизодов реалити-сериала Uncovering Aliens в качестве "одного из ведущих экспертов по дикому, дикому Западу НЛО".

У Пилгрима также было тюремное заключение и прошлое, которое могло бы сойти со страниц романа "Талантливый мистер Рипли".

Пилгрим снялся в реалити-шоу канала VH1 "Безнадежно богатый", в котором рассказывалось о его ухаживаниях за Луизой Хей, начинающей блондинкой из Шотландии. У Пилгрима был роман с Хэй, но все остальное в этой программе было неправдой. Пилгрим не был, как он себя представлял, Джорджем Уильямом Рэндольфом Херстом III, богатым правнуком медиамагната Уильяма Рэндольфа Херста. И у Хей, как она утверждала, не было отца-миллиардера. Но на экране их роман расцвел. В конце шоу Хэй, одетая в бикини, зафрахтовала яхту и выпила бутылку шампанского, чтобы отпраздновать это событие, хотя "я все еще не могу доверять Джорджу настолько, насколько я могу поднять его и пролоббировать".

У Пилгрима/Херста были все атрибуты богатства - новый черный BMW 740i, такой же твин-турбо Porsche 911 Carrera, особняк на Голливудских холмах с великолепным видом на центр Лос-Анджелеса. Он даже купил на аукционе оригинальный письменный стол Херста из Сан-Симеона. Настоящий отец Пилгрима бросил семью, когда ему было девять лет, и это утешало и вдохновляло его, когда он думал о великом газетчике как об отце и наставнике. Выдавая себя за наследника Херста, он также "получал доступ на вечеринки "А-листа", свидания с горячими женщинами и признание в тех кругах, в которых я всегда мечтал побывать", - писал он в первом варианте своей автобиографии (впоследствии удаленном). Свою книгу он назвал "Гражданин Пилигрим" - название отсылало к классическому фильму Орсона Уэллса "Гражданин Кейн".

Но реалити-шоу оказалось для него гибельным. Он знал, что участие в шоу - это "безумный риск", но "моя собственная глупость, моя потребность разжечь свое эго" заставили его сделать это в любом случае, пишет он.

После того как в рекламе сериала "Безнадежно богатые" на рекламных щитах появились фотографии Пилигрима, перемежающиеся архивными кадрами Уильяма Рэндольфа Херста, семья Херста (настоящая) подала на него в суд. Телеканал VH1 снял сериал с проката. И тут вмешались федералы. Пилгрим признал себя виновным в уклонении от уплаты налогов по схеме, в рамках которой он продавал рекламу на миллионы долларов в несуществующих изданиях. Он отсидел два с половиной года в лос-анджелесской тюрьме Metropolitan Detention Center. (Костюмерша Пилгрима Луиза Хей - впоследствии Луиза Линтон - вышла замуж за адвоката Пилгрима Рональда Ричардса, развелась с ним и в итоге вышла замуж за будущего министра финансов Дональда Трампа Стивена Мнучина).

После освобождения из тюрьмы Пилгрим жил с матерью и отчимом в Седоне, штат Аризона. В Лос-Анджелесе он остановился у своей нынешней подруги Эми Шпалл, бывшего агента по поиску талантов и исполнительного продюсера фитнес-реалити-шоу Work Out на канале Bravo.

Пилгрим больше не тусовался с друзьями-знаменитостями, такими как режиссер боевиков Майкл Бэй. Его актерская карьера тоже пошла на спад, хотя он не понимал, почему все обращают внимание на его судимость, а не на актерский талант. Уэсли Снайпс и Роберт Дауни-младший тоже имели судимости, но они получили главные роли.

Тем не менее, он решил, что сможет объединить усилия с Холландом, чтобы запустить свое реалити-шоу.

Холланд не ответила на его сообщение в Facebook, несмотря на его дразнящую ссылку на ее заклятую врагиню Хизер Нейлор. Это не остановило Пилигрима. Женщины всегда находили его неотразимым, пока он был настойчив.

" Я знаю, у кого находится ваш ноутбук", - написал он далее. В своем иске Холланд утверждала, что Нейлор украл его.

По-прежнему нет ответа.

" Поздравляем с прекрасным ребенком!!!" - написал он, имея в виду новую дочь Холланда, Александру Ред, которую Пилгрим видел в записях Холланда на Facebook.

Затем он попробовал что-то более откровенно сексуальное: "I think your hot!!!" и "Damn I'm hung."

Продолжение молчания послужило поводом для вспышки гнева: "Я могу сказать "Fuck u!!! За то, что не отвечаешь!!! Но не могу, ты просто класс. Позвони мне".

Шквал наконец-то сработал.

"Кто это??" написал в ответ Холланд. "Извините, я никогда не читаю Facebook. Я позвоню вам завтра и поблагодарю за то, что вы связались со мной!"

Когда Холланд позвонила Пилгриму, она сообщила ему, что работает с "высокопоставленным лицом", и предложила встретиться в самом видном месте: у бассейна на крыше отеля Peninsula Beverly Hills, "места для игр A-List", по мнению туристического сайта Oyster.

Чтобы добраться туда, Пилгрим одолжил BMW своей подруги. По словам Пилигрима, когда он подъехал к бассейну на крыше, Холланд сидела за небольшим столиком для коктейлей. Она разговаривала по одному из трех своих мобильных телефонов и подняла наманикюренный палец, подтверждая прибытие Пилигрима, продолжая при этом разговор, в котором речь шла о каком-то переводе крупной суммы денег.

Опытный взгляд Пилгрима быстро окинул ее сумку Birkin, часы Rolex, туфли Jimmy Choo. Телефонный разговор закончился, и Холланд медленно сняла свои большие солнцезащитные очки и посмотрела прямо на Пилгрима.

Он видел только ее сине-лавандовые глаза.

Холланд сообщила, что "высокопоставленным лицом", о котором она говорила, был Самнер Редстоун. Знал ли Пилгрим, кто это такой?

По его словам, он слышал это название.

Самнер владел киностудией Paramount, пояснил Холланд. Ему принадлежало книжное издательство Simon & Schuster. Он был одним из самых влиятельных людей в Голливуде. Он был миллиардером. Благодаря своим связям с Самнером Холланд могла добиться для Пилигрима любого результата: книги, фильма - всего, чего он хотел.

Пилигрим протянул руку и коснулся ее ладони. Он почувствовал что-то похожее на электрический ток.

Пилгрим рассказал Холланду кое-что из того, что ему было известно о Нейлор и ее отношениях с Самнером. Но вскоре разговор перешел на то, как Холланд может помочь Пилигриму. Она предложила купить права на фильм "Гражданин Пилигрим" для своей продюсерской компании. После двух часов напряженной беседы они поднялись, чтобы уйти.

В ожидании лифта они остались наедине. Вдруг Холланд схватил Пилигрима и страстно поцеловал его.

Внизу они расстались, и Пилгрим пошел один к своей машине, которую он припарковал у ближайшего "Старбакса". Зазвонил мобильный телефон.

"Вы это почувствовали?" Holland asked.

Правда, он указал, что живет с другой женщиной.

"Не беспокойтесь о ней", - сказал Холланд. Теперь Холланд будет заботиться о нем. Ее ясновидящая предсказала, что она встретит кого-то похожего на него.

Пилгрим размышлял над предложением Холланда, пока ехал обратно по шоссе Тихоокеанского побережья. Может быть, пришло время перестать суетиться и просто отдать.

Сезон

1.

ЭПИЗОД 1.

"Я все равно попаду в ад"

Конечно, Пилгрим знал о Самнере Редстоуне больше, чем предполагал. Все в Голливуде и на Уолл-стрит знали, кто такой магнат-миллиардер.

И Холланд вряд ли была просто сиделкой Самнера. Даже то, что The Hollywood Reporter назвал ее "подружкой", не соответствует действительности. Неизвестная лишь немногим членам семьи и ближайшего окружения Самнера, Холланд вместе со своей союзницей Мануэлой Херцер была на пути к контролю над двумя ведущими американскими медиа- и развлекательными компаниями.

Холланд похвасталась Пилгриму, что может заставить Самнера Редстоуна делать практически все, что захочет, правда, умолчав о том, что они с Самнером помолвлены и у нее есть редкое кольцо с желто-каратным бриллиантом в девять карат. Статус невесты Самнера, в отличие от статуса жены, давал определенные преимущества. Не было необходимости в брачном контракте, и Холланд могла свободно заниматься другими интересами, как финансовыми, так и романтическими.

В этом ей помог союз с Мануэлой Херцер, яркой блондинкой, которая несколькими годами ранее встречалась с Самнером после того, как сидела рядом с ним на званом ужине, устроенном близким другом Самнера, продюсером Робертом Эвансом. Герцер жаловалась, что не может заказать столик в ресторане Dan Tana's, где собирались знаменитости Голливуда. Самнер был завсегдатаем ресторана и сказал, что отведет ее туда на следующий вечер. Вскоре Самнер стал называть ее "любовью всей своей жизни". Он купил ей дом в Беверли-Хиллз стоимостью 3,85 млн. долл. и сделал ее совместным арендатором своей квартиры в нью-йоркском отеле Carlyle. Через два года он сделал предложение руки и сердца, но Герцер отказалась. Их роман стал платоническим, но они остались друзьями и доверенными лицами. Пока в доме Герцер шел ремонт, она вместе с Самнером и Холландом переехала в особняк в Беверли-Парк и осталась там жить.

Будучи миллиардером, Самнер, безусловно, обладал более чем достаточным состоянием. Холланд и Херцер надеялись, что Самнер заменит им своих внуков в якобы безотзывном трасте, по которому после его смерти передавались доли в его медиа-империи. Благодаря щедрости Самнера, пара уже накопила огромное состояние, с помощью которого можно было реализовать свои большие амбиции. Они наняли известного нью-йоркского адвоката по наследственным делам, чтобы изучить возможные варианты. А Холланд уже начала предпринимать попытки добиться того, чтобы Самнер удочерил ее дочь Александру, включив ее в наследственную линию.

Существовало лишь одно серьезное препятствие: дочь Самнера, Шари Редстоун.

В свои шестьдесят лет Шари была небольшого роста (5 футов 2 дюйма) и, как и ее отец, говорила с бостонским акцентом. Она придерживалась дресс-кода профессиональной бизнес-леди, предпочитая простые черные юбки и пиджаки с драгоценными камнями, которые подчеркивали рыжевато-русые волосы, доставшиеся ей от отца. Ей принадлежало 20% акций National Amusements - не так много, чтобы что-то контролировать, но достаточно, чтобы занять место в зале заседаний. Отношения Шари с отцом были, мягко говоря, сложными. На протяжении многих лет она постоянно конфликтовала с отцом, иногда публично. В то же время она жаждала его расположения и одобрения, которые он часто демонстрировал ей (особенно когда ему что-то было нужно), но затем отстранялся. Тем не менее Шари оставалась на посту президента National Amusements, занимала должность вице-председателя и члена совета директоров CBS и Viacom.

Шари, естественно, с нарастающей тревогой следила за неустойчивыми романтическими связями своего отца в конце жизни. На первый взгляд, они с Холландом поддерживали вежливое сосуществование, хотя у них было мало общего. Шари окончила юридический факультет, занималась адвокатской практикой в Бостоне, вырастила семью и долгие годы занимала руководящую должность в компании National Amusements. Холланд пропустил колледж и метался от одного неудачного бизнес-предприятия к другому (включая службу знакомств для состоятельных мужчин). До встречи, свидания и переезда к Самнеру ее постоянно преследовали кредиторы. Она носила длинные блестящие волосы цвета воронова крыла, владела огромной коллекцией дизайнерской обуви, предпочитала провокационные платья, особенно с животными принтами, которые выгодно подчеркивали ее фигуру. Прежде всего, она хотела выглядеть "шикарно", как она любила выражаться.

Холланд считала, что приложила немало усилий, чтобы успокоить Шари, и утверждала, что сделала все возможное, чтобы " сблизить враждующую семью". Но, по мнению Шари, Холланд сделала все возможное, чтобы вбить клин между ней и отцом. По большому счету, она смирилась с тем, что отец сделал свой выбор, и это его жизнь. Как она написала своим детям в 2014 году, " я пришла к выводу, что абсолютно ничего не могу сделать" в отношении Холланд и Херцера, которых она называла "С и М".

В частном порядке она была гораздо более откровенна: " Я не пойду в этот дом, где живет ребенок Сидни", - писала она сыновьям после рождения Александры. В другом письме, адресованном детям, она назвала Холланд и Херцер "шлюхами".

Умнер Редстоун вряд ли был первым или последним стареющим одиноким мужчиной, влюбившимся в гораздо более молодую женщину. Но он точно был одним из самых богатых: его состояние в тот год оценивалось более чем в 5 млрд. долл. И он был одним из самых влиятельных: в конечном итоге ему предстояло определить судьбу двух крупнейших корпораций , имеющих тысячи акционеров и сотрудников и играющих значительную роль в культурной и политической жизни страны.

Несмотря на то что Самнер на протяжении всей жизни следил за показателями и стоимостью своей бизнес-империи - даже в девяностые годы он отслеживал каждое движение курса акций Viacom на многочисленных биржевых тикерах, установленных в его доме и даже в спальне, - с возрастом он становился все более неосторожным в вопросах личной жизни.

Близкие коллеги с ужасом наблюдали за тем, как у некогда блестящего и целеустремленного бизнесмена развилась странная мания вечной жизни и потакание давно подавляемым сексуальным импульсам. Трудно сказать, когда именно это произошло, но с годами его неосмотрительность стала сказываться на деятельности его компаний. Руководители кино- и телекомпаний ворчали по поводу того, что их босс вдруг захотел видеть женщин в телешоу, на совещании или на работе в Viacom. Самые удачливые женщины, с которыми он встречался, становились обладательницами миллионов долларов наличными, дорогих домов, акций Viacom и других активов.

Возможно, Самнер наверстывал упущенное время. Он был выходцем из скромной семьи. Он родился в 1923 г. в семье Беллы (впоследствии Белль) и Макса (впоследствии Майкла) Ротштейна, известного как Микки, который англизировал фамилию на Редстоун. По словам Самнера, семья недолго жила в бостонской многоэтажке без ванной комнаты. Его отец "торговал линолеумом", писал Самнер, занялся алкогольным бизнесом и в конце концов стал владельцем двух кинотеатров "драйв-ин" через компанию, которую Самнер позже назвал National Amusements Incorporated, часто сокращенно NAI. В конце концов, семья, теперь уже в полном составе, поселилась в величественном бостонском отеле Copley Plaza.

Моя мать посвятила свою жизнь только одному - моему образованию", - писал он в своей автобиографии 2001 года под метким названием "Страсть к победе". Он рассказывал коллегам, что мать наказывала его, если он делал ошибки на уроках фортепиано или не получал отличную оценку в престижной Бостонской латинской школе. В то же время она очень заботилась о нем, практически не обращая внимания на его брата.

Самнер окончил Бостонский латинский колледж в лучшем классе, что обеспечило ему гарантированное поступление и стипендию в Гарвардский колледж. " У меня не было никакой общественной жизни. У меня не было друзей", - писал он. "Я знал, что любая девушка, с которой я встречался, была бы недостаточно хороша для моей матери".

В Гарварде он " постоянно учился". Всего за два года он набрал достаточное количество кредитов, чтобы закончить университет. Он прекрасно знал языки, овладел сложным японским, а в 1943 г., еще до окончания университета, поступил на военную службу, чтобы помочь взломать японские коды. В конце концов Гарвард присудил ему диплом (хотя он не выполнил требования о четырехлетнем проживании), и он поступил в Гарвардскую школу права. В следующем году, в двадцать четыре года, он женился на Филлис Рафаэль, белокурой и бойкой дочери преуспевающего владельца универмага, с которой Самнер познакомился на танцах в храме (несмотря на то, что ее богатая семья смотрела на Редстоунов свысока). Их сын, Брент, родился в 1951 году, а Шари - в 1954-м. Самнер присоединился к семейному кинобизнесу и безжалостно переиграл своего брата в борьбе за контроль над ним. Начиная с 1960-х годов он преобразовал "драйв-ин" в сеть кинотеатров, построив на месте "драйв-инов" в пригородах многозальные крытые кинотеатры. Самнер ввел в обиход слово "мультиплекс". Он обладал огромными знаниями в области кинопроката и был одержим продажей билетов в своих кинотеатрах. Он знал каждый фильм, идущий на каждом экране, и запоминал кассовые сборы за выходные дни.

Он был микроменеджером, и мало что ускользало от его внимания. Когда в кинотеатре National Amusements в Давенпорте (штат Айова, население 100 тыс. человек) открылся сеанс "Челюстей", он лично написал редактору газеты Quad-City Times, чтобы похвалить рецензию газеты на блокбастер с акулами как необычайно "проницательную" и "блестящую киносъемку".

Формирующим опытом взрослой жизни Самнера стал пожар, произошедший в марте 1979 г. во время его пребывания в отеле Copley Plaza, в котором он когда-то жил с родителями. Когда огонь бушевал за пределами его номера, Самнер выбрался через окно и повис на карнизе, когда пламя охватило его руку и кисть изнутри оконной рамы . " Боль была мучительной, но я не хотел ее отпускать", - написал он в своей автобиографии. После спасения с карниза пожарной машиной Самнеру потребовалась шестидесятичасовая операция в Массачусетской больнице общего профиля. Уже тогда его правая рука была навсегда деформирована и представляла собой не более чем шишковатую клешню.

В своей книге Самнер утверждал, что пережитая смерть ничуть не изменила его: он всегда был яростно нацелен на успех, а " воля к победе - это воля к выживанию". Однако другие заметили в нем растущее чувство непобедимости. После пожара его амбиции расширились. Его малоизвестная сеть National Amusements начала скупать крупные пакеты акций крупнейших развлекательных компаний: Twentieth Century Fox, Warner Communications, MGM Films, Columbia Pictures и Time, Inc. В 1980-х годах появились финансируемые Майклом Милкеном корпоративные рейдеры, и Самнер пополнил их ряды.

Его оппоненты постоянно недооценивали его деловую хватку и яростную решимость. Руководство компании Viacom, выставившее его на торги в 1987 г., принижало его как провинциального бостонского театрального оператора. Это впечатление усилилось, когда Самнер явился в нью-йоркскую штаб-квартиру Viacom в спортивной куртке, которую он только что купил в сети магазинов скидок Filene's Basement, причем на ней еще оставались бирки.

В 1994 г., когда он боролся с медиа-титаном Барри Диллером за приобретение Paramount Communications, он проигнорировал финансовые прогнозы своих банкиров и сказал финансовому директору Viacom Тому Дули: " Я просто хочу победить Барри. Делайте то, что мы должны сделать, чтобы победить". В 2000 году Viacom заплатил за CBS 40 млрд. долл. Благодаря растущей популярности кабельного телевидения стоимость активов Самнера резко возросла. В октябре 2000 года Forbes оценил его состояние в 14 млрд. долл.

В свои семьдесят семь лет Самнер Редстоун стал полноправным голливудским магнатом. В 2012 году он получил звезду на голливудской Аллее славы. Но для вечно целеустремленного Самнера этого было недостаточно. Он неоднократно говорил директору по коммуникациям Viacom Карлу Фолте, что хочет попасть на обложку журнала Time.

В драматическом рассказе Самнера о его побеге из Copley Plaza упоминается его давняя любовница и спутница Дельса Винер, , которая вышла из окна отеля раньше него и осталась практически невредимой.

По крайней мере, в те дни Самнер был сдержан. В книге "Страсть к победе" он прославлял свою преданность семье. Филлис сопровождала его на такие громкие мероприятия, как вручение премии "Оскар", даже когда он вел параллельную жизнь с Вайнер (после развода она перестала называть ее "э"). Он купил ей дом и часто останавливался у нее в пригороде Линкольна, штат Массачусетс. Хотя он по-прежнему находил время, чтобы сводить свою дочь Шари на мороженое, от Шари вряд ли могло ускользнуть, что ее отец часто отсутствовал. Филлис терпела все это до определенного момента. Дважды она подавала на Самнера в суд на развод - в 1984 и 1993 годах. Филлис обладала проницательным чувством времени и выдвигала свои угрозы как раз тогда, когда Самнер намечал новые цели для поглощения. Оба раза он убеждал ее отказаться от исков, опасаясь, что она потребует половину его активов и тем самым вынудит его развалить растущую империю.

Но когда в 1999 г. в таблоидах появились сообщения о романе с Кристин Питерс, Филлис подверглась публичному унижению. Питерс, блондинка с выдающимися скулами, была бывшей моделью и бывшей женой голливудского продюсера и бывшего парикмахера Джона Питерса, хотя пара разошлась всего через два месяца после свадьбы. Кристина работала на близкого друга Самнера продюсера Роберта Эванса, который и познакомил ее с Самнером. Эванс, отъявленный бабник и сибарит, был не только другом Самнера, но и имел выгодное продюсерское соглашение с компанией Paramount Pictures, принадлежащей Viacom. Вскоре после знакомства Самнер и Питерс были замечены папарацци, отдыхавшими вместе на Сардинии. Филлис наняла частного детектива, который добыл фотографии Самнера и Питерса, держащихся за руки в Париже после в знаменитом ресторане La Tour d'Argent. После того как газета New York Post, принадлежащая Руперту Мердоку, поместила на своей первой полосе фотографии этой пары, Самнер впал в ярость, свидетелями которой стали руководители компании Viacom. Используя красочные, даже по меркам Самнера, ругательства, он обвинил своего конкурента - медиа-магната Мердока, будучи уверенным, что именно он стоит за позорной рекламой. (На самом деле газета Post купила фотографии у фотографа, работавшего на Филлис).

Вооружившись доказательствами неверности Самнера, Филлис подала на развод, сославшись на "супружескую измену" и "жестокое и необычное обращение". Она потребовала половину его состояния, долю, на которую она имела право по законам штата Массачусетс. На этот раз Филлис не отступила, и ее адвокаты приступили к длительным переговорам. Раздосадованный Самнер заявил своей дочери Шари, что больше никогда не женится.

Роман с Питерсом также привел к разрыву длительных отношений Самнера с Вайнер, которой сейчас уже за семьдесят. Она тоже почувствовала себя предательницей, прочитав материалы таблоидов. Тем не менее, Самнер до конца жизни посылал ей на день рождения огромные букеты цветов.

Несмотря на клятву никогда больше не жениться, Самнер сделал предложение руки и сердца Питерс почти сразу после развода с Филлис. Она отказалась. " Я просто не представляла себя замужем за ним, потому что он был таким требовательным и добивался своего во всем", - писала она позже в очерке для Hollywood Reporter. Ее отказ привел его в ярость. Он надиктовал и отправил ей по факсу письмо, в котором заявил, что ненавидит ее, но, как это было типично для его вспышек, через неделю он уже умолял ее о дружбе. Питерс рассказала, что их последующие платонические отношения продолжались в течение восемнадцати лет, несмотря на его публичную "грубость" - " ему запретили посещать все рестораны в Лос-Анджелесе" - , включая инцидент на Гавайях, когда Самнер вызвал к себе повара, а затем бросил в него свой стейк, утверждая, что он пережарен.

"Почему вы так жестоки к людям?" Peters asked.

"Мне все равно", - ответил он. " Я все равно попаду в ад".

Питерс потакал ему и продолжал обедать с ним за его обычным столиком в отеле Bel-Air.

С его состоянием в 14 млрд. долл. и контролем над кино- и телестудиями не было недостатка в женщинах, желающих и даже жаждущих встречаться с Самнером, маловероятным лотарио в любом возрасте, тем более после восьмидесяти. Его рост составлял шесть футов, густые волнистые рыжевато-русые волосы, пожалуй, были его лучшей чертой, но теперь он красил их в разные оттенки розового (один из его советников был свидетелем того, как Самнер сам наносил краску в ванной комнате своей квартиры в отеле Carlyle). У него был слабый подбородок и округлые скулы. Несмотря на то, что он занимался с тренером и был помешан на антиоксидантах и витаминах, его телосложение было грушевидным. Он носил немодные широкие, вычурные галстуки, часто дополняя их черной или темной рубашкой.

Это не помешало Герцер завязать с ним роман. Когда они с Самнером познакомились, она брала уроки тенниса в поместье Эванса. Герцер родилась в Аргентине и была натурализованной американской гражданкой. Ее семья, видимо, была достаточно обеспеченной: она получила образование во Франции и владела несколькими языками. Она уже пережила горький развод и как минимум один роман, у нее было трое детей: двое - Брайан и Кристина - от бывшего мужа, Эрика Чамчума, выходца из богатой ливанской семьи, проживающей в Нигерии, и третья - Катрин - от своего тогдашнего бойфренда Ларри Хэнсела, основателя линии подростковой одежды Rampage. Эти отношения прекратились после того, как Хэнсел обратился в суд и получил запретительный судебный приказ против Херцер "на основании утверждений о том, что она физически напала на него в присутствии их дочери".

Несмотря на наличие богатого бывшего мужа и романтического партнера, от которого у нее родился ребенок, Герцер, по-видимому, с трудом поддерживала благополучный образ жизни в Беверли-Хиллз. Судя по целому ряду исков, поданных против нее в то время компаниями по лизингу автомобилей, ассоциацией кондоминиумов Century City и даже ее адвокатом по бракоразводным процессам, Герцер, похоже, уклонялась от кредиторов. Но она продолжала тратить деньги на дизайнерскую одежду, обувь и ювелирные украшения, которые можно было носить, общаясь с голливудскими магнатами.

Поэтому несколько удивительно, что Герцер отклонила предложение о замужестве, сделанное Самнером на сайте . Единственным ее публичным объяснением было то, что она хочет посвятить себя детям и не заинтересована в новом замужестве. Возможно, как и Холланд, она поняла, что в Америке XXI века брак - не единственный и даже не самый лучший путь к богатству и финансовой безопасности.

Получив отказ от Питерса и Херцера и продолжая вести переговоры о разводе с Филлис, Самнер стал жить один в роскошных отелях и искать женщин для свиданий. Его перепады настроения и неустойчивое романтическое поведение становились все более заметными. Стивен Свитвуд, сводный племянник Самнера и биржевой брокер, занимавшийся обратным выкупом акций Viacom, решил, что ответом на этот вопрос может стать женщина из совершенно иной среды, чем голливудская. Свитвуд назначил Самнеру свидание вслепую с учительницей начальной школы на Манхэттене Паулой Фортунато, подругой его коллеги по Bear Stearns.

Фортунато, тридцати восьми лет, жила в двухкомнатной квартире в Верхнем Ист-Сайде. Она никогда не слышала ни о Самнере Редстоуне, ни, тем более, о компании Viacom. Самнер, по его собственному признанию, был мгновенно очарован привлекательной брюнеткой. После их первого ужина в манхэттенском ресторане Il Postino он попросил посыльного доставить ему пачку вырезок из прессы о нем. Он тут же пригласил ее на следующее свидание.

Вскоре его лимузин уже привычно ждал ее у школы № 158, где она преподавала в третьем классе. На выходные они прилетали в Лос-Анджелес на самолете компании Viacom и останавливались в люксах роскошных отелей Bel-Air или Beverly Hills. Они называли себя неразлучными. Вскоре Самнер сделал предложение руки и сердца, предложив ей выбрать одно из обручальных колец. Фортунато выбрала одно из них, хотя поначалу не хотела его надевать. Но после уговоров Самнера она продемонстрировала кольцо на ужине в ресторане с ведущим ток-шоу Ларри Кингом.

После трех лет напряженных переговоров Самнер наконец достиг соглашения с Филлис, которое оставляло ему полный контроль над National Amusements и, соответственно, над Viacom и CBS. Развод был окончательно оформлен в 2002 году. Самнер продолжал голосовать всеми акциями. В ответ на сами акции были помещены в безотзывный траст в пользу Самнера, пока он был жив, а затем, после его смерти или потери трудоспособности, в траст для его детей и внуков Филлис. Помимо Самнера и Филлис, в трасте было пять несемейных доверительных собственников: Джордж Абрамс, учтивый бостонский юрист с гарвардским образованием, консультировавший Самнера при разводе; Дэвид Андельман, его юрист по планированию наследства; Филипп Дауман, его давний корпоративный юрист и руководитель Viacom; и еще два юриста. Самнер и его верные союзники составляли солидное большинство, и если кто-то из них терял верность Самнеру, Самнер сохранял право заменить его.

В рамках мирового соглашения Самнер также передал Филлис половину своей крупной доли в компании Midway Games, производившей пинбольные автоматы и видеоигры, наиболее известной по франшизе Mortal Kombat - фантастическому файтингу, представленному в 1992 году. Самнер знал руководство компании Midway, поскольку ее пинбольные автоматы долгое время были неотъемлемой частью кинотеатров National Amusement, и, по мнению , компания Midway находилась на пороге новой хитовой игры и корпоративного переворота.

Эдстоун и Фортунато поженились в апреле следующего года в храме Эману-Эль на Пятой авеню. Тони Беннетт, любимый певец Самнера, пел на приеме в Нью-Йоркской публичной библиотеке.

Познакомившись с голливудским стилем жизни во время свиданий с Питерсом и Херцером, Самнер увез свою новую невесту в Беверли-Хиллз. Он заплатил почти 16 млн. долл. за просторный дом с восемью спальнями, из бассейна и примыкающей к нему гидромассажной ванны открывался вид на центр Лос-Анджелеса. Продавцом и соседом по дому в закрытом анклаве Беверли Парк был актер Сильвестр Сталлоне.

Самнер разводил экзотических кои в пруду с водопадом перед домом, установил в доме сложный аквариум для тропических рыб (по его словам, самый большой в мире) и окружил себя телевизорами, постоянно настроенными на CNBC и курс акций Viacom. Он работал как , хотя его время все еще было восточным. Он вставал в 4 часа утра, надевал халат и устраивался в мягком кресле рядом с аквариумом, чтобы начать звонить своим руководителям на Восточном побережье.

Главным среди них был Филипп Дауман из компании Viacom. Они были настолько близки, что один из руководителей Viacom сказал журналистке New York Times Эми Чозик, что Дауман - это "сын, о котором Самнер мечтал" (к большому огорчению Шари). Их отношения складывались на протяжении более чем трех десятилетий, с тех пор как Дауман, будучи молодым юристом в Shearman & Sterling, проницательно привязался к крупнейшему клиенту своей фирмы, лично доставляя документы Самнеру в его квартиру в Карлайле. За эти годы Дауман провел Самнера через враждебное поглощение Viacom и приобретение Paramount, а затем CBS. Мы пролили много крови, пота и слез в ходе очень длительного процесса", - сказал Дауман, как сообщает Times, - "окопной войны", которая сделала Даумана одним из " ближайших советников и коллег Самнера", как выразился Дауман.

Самнер восхищался интеллектом Даумана - в тринадцать лет он набрал 1600 баллов по тестам SAT - и его родословной в Колумбийской школе права. Родители Даумана были французами, и в детстве он учился во Французском лицее на Манхэттене, где его отец работал фотографом в журнале Life (он снимал портреты Мэрилин Монро и Жаклин Кеннеди). Став взрослым, Дауман всегда настаивал на французском произношении своего имени.

Но самым заметным его качеством была непоколебимая преданность Самнеру, граничащая с угодливостью. Самнер - " самый умный человек из всех, кого я когда-либо встречал", - признался Дауман однажды в интервью газете "Таймс".

Самнер, как и многие медиамагнаты его поколения, ценил и требовал от своих подчиненных лояльности. Не случайно его любимым фильмом был "Крестный отец", блокбастер 1972 г., герои которого ставили лояльность, кумовство и кодекс мафии "омерта" выше законности. Название фильма сознательно ссылалось на сицилийский примат кровных уз и квазисемейных отношений в мире, где никому нельзя было доверять. Самнер тоже постоянно восхвалял значение семьи, несмотря на свою сексуальную нечистоплотность. Он вознаградил своего суррогатного сына Даумана, сделав его доверенным лицом фонда Sumner M. Redstone National Amusements Trust и членом совета директоров Viacom. В 2006 г. Дауман стал генеральным директором Viacom.

Следующим звонком Самнера обычно был звонок Лесу Мунвесу, актеру, превратившемуся в телевизионного менеджера, чье стремление к конкуренции позволило ему пробиться в высшие круги Голливуда. В отличие от мозговитого, лысеющего Даумана, который редко и неловко появлялся на красных дорожках, Мунвес был общительным, красивым, харизматичным и прочно обосновался в списке "А" Голливуда. Он вырос в Вэлли-Стрим, Лонг-Айленд, пригороде для среднего класса, где у всех мальчиков были прозвища, заканчивающиеся на "у" (Мунвес был "Муни"). Он начал заниматься актерским мастерством в девять лет в лагере "Тиога" на Катскиллз и играл в баскетбол в команде храма "Врата Сиона".

Мунвс начал работать на телевидении, сыграв роли в фильмах "Человек за шесть миллионов долларов" и "Кэннон", и переехал в Лос-Анджелес, где познакомился и женился на актрисе Нэнси Визенфельд. Вскоре он понял, что его будущее связано с продюсированием, а не с актерской деятельностью. Он быстро поднялся по карьерной лестнице в компании Lorimar Television, продюсере хитов "Даллас" и "Фалькон Крест". После слияния Lorimar с Warner Bros. он стал президентом Warner Bros. Television и занял свое место в истории телевидения, спродюсировав мегахиты NBC "Друзья" и "Скорая помощь". В 1995 г. он пришел на CBS и вывел телеканал с последнего на первое место в рейтингах благодаря таким хитам, как Survivor, CSI, NCIS и Cold Case. Его рейтинговые успехи принесли ему прозвище " - человек с золотым нутром".

Тем не менее, в Мунвесе никогда не было актерского начала. Друзья из группы поддержки мужчин, к которой он присоединился в середине 1980-х годов, считали, что именно это придавало ему ощутимое стремление к успеху. Мунвс был очень конкурентоспособным, будь то на баскетбольной площадке , в пикап-играх или в шарадах - игре, в которой он преуспел. "Это слишком напряженно для меня", - заметил после одного из сеансов игры в шарады известный продюсер Брайан Грейзер ("Прекрасный ум").

Как и Самнер, Мунвес был магнатом старой школы: он тоже цитировал "Крестного отца" и ценил преданность подчиненных. В отличие от юриста Даумана, он прикладывал руку ко всем творческим аспектам бизнеса, но делегировал финансовые и юридические детали.

Восхищенный рейтинговыми успехами CBS и сопутствующими им прибылями, Самнер в основном оставил Мунвеса в покое, чтобы тот управлял CBS по своему усмотрению. Как он сказал в интервью газете Times в 2004 г., он позволил Мунвесу "бегать с мячом".

Дауман вполне мог стремиться к подобной автономии. Шари, например, обвиняла Даумана в том, что он способствовал переезду ее отца на Западное побережье, который она рассматривала как попытку отдалить Самнера как от дочери, так и от штаб-квартиры Viacom, тем самым закрепив контроль Даумана.

В 2006 году Самнер согласился сотрудничать с журналом Vanity Fair. Мунвс был привлечен к работе, чтобы превозносить достоинства новой жены Самнера: " Без сомнения, Пола открывает лучшие стороны Самнера Редстоуна. Пола не принимает от него никаких порицаний. Она говорит: "Самнер, веди себя хорошо". Не знаю, правда ли это, но я слышал, что она ставит ему минусы, если он плохо себя ведет. У него балльная система".

Но гораздо большее внимание в статье привлекло нелицеприятное изображение Самнера в возрасте 83 лет: "Он выглядит хрупким, у него бывают моменты, когда он теряет ход мыслей, повторяет истории и просит повторить вопрос или два", - писал репортер Брайан Барроу. Хуже того, в конце интервью Самнер поднялся, чтобы пожать руку репортеру, наклонился на один бок и упал.

Всего несколько месяцев спустя голливудская писательница Никки Финке сообщила о вспышке гнева между Самнером и Полой на глазах у многочисленных зрителей на премьере фильма Paramount "Звездная пыль", после чего Самнер "сорвался" в ресторан Dan Tana's - тусовку знаменитостей, где он когда-то ухаживал за Мануэлой Херцер. Вскоре Самнер снова стал ухаживать за Кристин Питерс, , у которой теперь был продюсерский контракт с CBS. И Герцер тоже вернулась на сцену. Самнер доверился обеим женщинам, сказав Герцер, что его отношения с Полой "ужасны", а Питерс - что "я так несчастлива".

Вскоре в СМИ разразилась буря по поводу другого инцидента. После того как Том Круз появился на "Шоу Опры Уинфри" и признался в безграничной любви к своей беременной подруге, актрисе Кэти Холмс, Пола высказала Самнеру свои возражения по поводу поведения Круза. Вскоре Самнер выселил голливудскую звезду из бывшей квартиры Люсиль Болл на территории Paramount и разорвал с ним четырнадцатилетние отношения. Значительная часть публичных выступлений вокруг этой новости была нелестной для Самнер. "Редстоун считает абсурдным поднимать вопрос о поведении Круза, как он это сделал", - писал Финке. "Боже мой, Самнер сам в течение многих лет открыто приставал к одной из своих подружек-продюсеров", - имея в виду Питерс. "А Редстоун смотрел сквозь пальцы, когда Лес Мунвс вступил в длительную адюльтерную связь с сотрудницей Джули Чен, а затем женился на ней, бросив при этом свою жену. И все это - нарушения стольких корпоративных кодексов поведения, что я не думаю, что смогу сосчитать столько".

Но вскоре Пола исчезла из жизни Самнера. Сославшись на обычные непримиримые разногласия, Самнер подал на развод с Полой в октябре 2008 года. В своих публичных выступлениях он был любезен с ней, отмечая, что финансовые условия их развода намного превышают все, что было предусмотрено брачным контрактом, и говорил, что они останутся компаньонами. Он купил ей дом в Беверли-Хиллз стоимостью 4 млн. долларов и квартиру во Флориде стоимостью 2,6 млн. долларов.

ЭПИЗОД 2.

"Самнер в юбке"

Никто не был удивлен внезапной женитьбой Самнера на Поле больше, чем Шари, учитывая клятву Самнера никогда больше не жениться. Но если это устраивало ее отца, значит, так тому и быть, даже если Пола была на восемь лет моложе ее новой падчерицы.

Оба ребенка Самнера изначально начали самостоятельную карьеру, далекую от семейной сети кинотеатров и все более амбициозных приобретений отца в области СМИ и развлечений. Как и их отец, оба получили юридические дипломы: Брент - в Сиракузском университете в 1976 г., после того как пошел по стопам отца в Гарвард; Шари - в Бостонском университете в 1978 г. после окончания Тафтса. Брент стал прокурором в Бостоне, а Шари присоединилась к юридической фирме, где занималась корпоративным, трастовым и имущественным правом, а также уголовным правом до рождения третьего ребенка в 1987 году.

Однако это не означало, что они могли полностью избавиться от империи своего отца, поскольку каждый из них владел одной шестой частью National Amusements в соответствии с трастовым соглашением, заключенным при разводе их родителей. Кроме того, муж Шари, Айра А. Корфф, который был одновременно юристом и ортодоксальным раввином, происходившим из выдающейся линии евреев-хасидов, стал членом National Amusements после их свадьбы в 1980 году. Самнер, который все больше занимался компанией Viacom, счел, что участие члена семьи в управлении National Amusements было для него успокаивающим. Впоследствии Корфф был назначен президентом компании.

По общему мнению, Корф был эффективным президентом National Amusements. Под его руководством компания успешно осуществила первую международную экспансию в Великобританию. В отличие от вспыльчивого Самнера, который ругался, кричал на сотрудников на совещаниях и неоднократно увольнял их (только для того, чтобы на следующий день смириться), Корф был спокойным и уравновешенным. Но к концу 1980-х гг. его выдающееся еврейское происхождение стало тяготить его. Он становился все более духовным, его меньше интересовали доходы от фильмов и сделки по аренде. Он отрастил бороду, оделся в черное и стал называться Ицхаком Ахароном Корфом, больше не Ира. Они с Шари развелись в 1992 году, в том же году Корф купил еженедельник The Jewish Advocate и стал его издателем. По словам Самнера, развод никак не повлиял на его близкие отношения с Корфом, который, в конце концов, все еще был отцом его внуков. Самнер убедил Корфа остаться в National Amusements в более ограниченной роли, и хотя в 1994 г. Корф ушел с поста президента, он оставался в штате компании в качестве консультанта до 2009 г.

Самнер периодически уговаривал своих детей присоединиться к семейному бизнесу на полный рабочий день, намекая на то, что один из них или оба когда-нибудь сменят его на посту генерального директора и председателя совета директоров. Брент в конце концов согласился и в 1992 г. вошел в состав совета директоров National Amusements, но Шари, похоже, была более решительно настроена на сохранение дистанции. Даже после ухода из юридической фирмы, чтобы сосредоточиться на растущей семье, она получила степень магистра социальной работы, предвкушая смену профессии.

Но после развода, став матерью-одиночкой, Шари нуждалась хотя бы в частичной занятости. Ее отец вмешался и сказал, что она может работать в National Amusements два дня в неделю. Он также предложил ей места в советах директоров компаний Viacom и CBS. Она отказалась, но он продолжал настаивать, "подталкивая ее" к вступлению, как она это описывает. В конце концов, в 1994 г. она сдалась, вошла в советы директоров и заняла должность вице-президента по корпоративной стратегии в National Amusements. Она расширила сеть на рынках, где уже доминировала, помогла выйти на новые рынки в России и Южной Америке, а также противостояла растущему вызову домашних развлечений через Интернет, модернизируя кинотеатры и внедряя такие элементы роскоши, как изысканные блюда, коктейли и парковки. Это было радикальным изменением, поскольку в течение десятилетий основное внимание в театральном бизнесе уделялось тому, чтобы посетители как можно быстрее и эффективнее проходили в зал. Теперь же Шари хотела, чтобы они задерживались в мультиплексах и тратили больше денег.

Шари была убеждена, что перемены неизбежны, поэтому лучше опередить их. Она также не испытывала особой привязанности к существующему положению вещей, возможно, потому, что отец никогда не позволял ей смириться с ним.

Самнер был в восторге, заявив в интервью Forbes в 2002 году: " Никто в индустрии развлечений не поднимается так быстро, как Шари", и даже сравнил ее с собой: "Это как отец и как дочь: У нее нет серьезных недостатков. Она отличная бизнес-леди".

Самнер не упомянул о Бренте. В начале того же года Самнер попытался выкупить доли Брента и Шари в National Amusements в рамках своей попытки сохранить контроль над компанией после развода с Филлис. Чтобы заручиться поддержкой Шари, он предложил ей более значительную роль в своих компаниях и даже пообещал назвать ее своей преемницей. Шари в принципе согласилась, но Брент отказался продавать свою долю и встал на сторону матери при разводе. Хотя Брент по-прежнему являлся директором и Viacom, и National Amusements, его обязанности в этих компаниях сократились. Брент утверждал, что отец так и не простил его и в отместку отодвинул на второй план.

Шари, а не Брент, была назначена преемником Самнера на посту председателя совета директоров в 2002 г., а год спустя Самнер сместил Брента с поста директора Viacom. Он пригрозил исключить его и из совета директоров National Amusements.

Последней каплей стало заседание совета директоров Viacom, на котором Брент выступал с докладом о своих планах в отношении Showtime, кабельной сети премиум-класса Viacom. Самнер разразился потоком ругательств и критики, унижая Брента, а Шари и другие директора в ужасе молчали. Брент ушел с совещания и больше не возвращался. Вместе с семьей он переехал на ранчо площадью 625 акров в Колорадо. Тем не менее, компания National Amusements продолжала выплачивать ему более 1 млн. долл. в год. (Зарплата была ему необходима, поскольку его миноритарная доля в бизнесе была неликвидной и не приносила дивидендов).

Но это не означало, что положение Шари было настолько надежным. Вооруженная новым статусом наследницы Самнера, Шари стала более открыто высказывать свое мнение, даже претендуя на то, чтобы говорить с посторонними людьми от имени Viacom. Это вызвало вспышки ярости со стороны Самнера, многие из которых были засвидетельствованы руководством Viacom, и в которых он гневно осуждал самонадеянность своей дочери. Он заявил, что, хотя она может сменить его на посту председателя совета директоров, он не собирается передавать ей свой другой титул - главного исполнительного директора - и реальную власть, которая к нему прилагается. Через два года после развода журналистка New York Times Лора Рич спросила Самнера, планирует ли он назвать Шари своим преемником на посту генерального директора.

"Абсолютно, позитивно, бесповоротно: нет, нет, нет", - ответил Самнер. "Она не будет занимать руководящую или оперативную должность в компании. Я сказал, и я серьезно это говорю, что для Viacom будет лучше, если она узнает и поймет как можно больше о компании через взаимодействие с реальными менеджерами, потому что когда-нибудь, я надеюсь, в далеком будущем, меня не станет. И тогда она, возможно, станет контролирующим акционером. Но она не будет занимать руководящую должность".

В свою очередь, Шари была не заинтересована в титулах, не дающих никаких полномочий. После своих комментариев в газете Times Самнер предложил ей должность заместителя председателя, что явно позиционировало ее как его наследницу. "Должен быть план преемственности", - подчеркнул он.

Но она отказала ему, мотивируя это тем, что и так проводит слишком много времени в Нью-Йорке вдали от детей. Она чувствовала себя виноватой, когда ее не было дома, чтобы приготовить для них домашний ужин, даже когда она занималась расширением своих управленческих обязанностей - напряжение, которое, как и многие женщины, имеющие детей и карьеру, она так и не смогла полностью разрешить.

Самнер не хотел ничего слышать и гневно повысил голос. "В таком случае я выкидываю вас из совета директоров", - сказал он.

"Хорошо, сбросьте меня", - ответила она.

Она заподозрила, что он блефует, и это оказалось верным, поскольку он не пытался ее отстранить.

В 2005 г. Самнер заявил газете Los Angeles Times, что "контроль над компанией, скорее всего, перейдет к Шари", а через год Брент предпринял экстраординарный шаг - подал иск о ликвидации National Amusements, чтобы получить стоимость своей шестой части акций, которую он оценивал тогда примерно в 1,3 млрд. долл. Самнер был взбешен этим иском - настолько, насколько его коллеги по Viacom никогда не видели. Брент утверждал, что отец лишил его всех значимых обязанностей, что его должность директора National Amusements была "номинальной", что отец и сестра закрыли ему доступ к информации. Самнер, разумеется, никогда бы не допустил распада империи, на создание которой он потратил всю свою жизнь. Он активно боролся с сыном в суде и, проиграв несколько попыток добиться отказа в иске, согласился выкупить долю Брента за 240 млн. долларов - по любым меркам это целое состояние, но лишь малая часть его стоимости. Разрыв с сыном казался непоправимым. Брент поклялся никогда больше не разговаривать с отцом.

По условиям мирового соглашения доля Самнера в National Amusements увеличилась с двух третей до 80%, а оставшиеся 20% достались Шари.

Когда Шари пришла в компанию в 1994 году, руководство National Amusements, как и подконтрольных ей компаний, не говоря уже об индустрии развлечений в целом, было уделом мужчин, большинство из которых, как и ее отец, были на поколение старше. Однажды, когда она сопровождала отца в офис компании Viacom, ее тогдашний президент, сереброволосый Мел Кармазин, с сарказмом спросил: " Это что, день приведения дочери на работу?". Кармазин пренебрежительно назвал ее " Самнер в юбке", и это прозвище прижилось и широко распространилось в компании. Прекрасно понимая это, Шари ступала осторожно. При встрече с другими сотрудниками она старалась показать, что слушает их. Это привело к тому, что она стала задавать случайные вопросы, а позже и вносить предложения.

Несмотря на то, что Шари была его дочерью и преемницей на посту председателя, Самнер часто пренебрежительно относился к ее идеям и принижал ее на совещаниях. Но после периодических вспышек гнева, направленных на дочь, он звонил Таду Янковски, руководителю компании National Amusements, который несколько десятилетий назад был ассистентом Самнера в Бостонском университете и работал на Самнера с момента его окончания. "С Шари все в порядке?" спросил Самнер, а затем призвал Янковски "позаботиться о ней".

Самнер, возможно, и любил Шари, но как руководитель он предъявлял к ней такие же высокие требования, как и ко всем остальным, кто работал на него, возможно, даже более высокие. Когда речь шла о бизнесе, Самнер часто относился к ней как к сопернику, еще одному конкуренту, которого нужно победить. Однажды в День отца Шари обыграла его в теннис (Самнер играл с ракеткой, пристегнутой к правой руке из-за травмы кисти). Он не стал ее поздравлять. "Разве ты не рад, что я выиграла?" - спросила она.

"Нет", - ответил он.

В другой раз они играли в карты на корпоративном самолете по копейке за очко. Дауман был рядом и присоединился к игре. После того как Самнер проиграл, он изменил правила так, что выиграл он. Шари отказалась платить, но Дауман заплатил. В какой-то момент Шари поняла, что между ней и ее отцом есть принципиальная разница: он всегда должен был выигрывать. Она просто не хотела проигрывать.

Самнер относился к другим руководителям так же, как к своей дочери, даже к Янковскому. Иногда он доходил до того, что увольнял их. На следующий день он вел себя так, как будто ничего не произошло.

Однако иногда Самнер заходил слишком далеко. В 2004 г. он надиктовал членам совета директоров Viacom язвительную записку, в которой критиковал работу и интеллект Кармазина. Секретарша набрала текст, содержащий ненормативную лексику, и по ошибке отправила его Кармазину. Кармазин ворвался в кабинет Самнера с копией письма и заявил, что не потерпит такого обращения. Он покинул компанию, и Самнер заменил его сопрезидентами - Томом Фрестоном, главой MTV, и Лесли Мунвзом, руководившим CBS, устроив соревнование двух человек за право сменить Самнера на посту генерального директора.

В том же году, когда он назвал Шари своим преемником на посту председателя совета директоров, Самнер предложил разделить Viacom на две публично торгуемые компании: Viacom, которой принадлежали бы Paramount Pictures и кабельные каналы, и CBS, которая сохранила бы вещательную сеть и издательство Simon & Schuster. В том году акции Viacom упали на 18%, и тот факт, что компания все же выплатила Самнеру и двум другим руководителям 160 млн. долларов, вызвал иск акционеров с требованием вернуть эти деньги и пересмотреть политику вознаграждения. Разделение компании, по мнению Самнера, позволит снизить стоимость быстрорастущих кабельных и развлекательных активов за счет более медленного роста вещательного и издательского бизнеса.

Это также позволило решить сложную проблему, связанную с тем, кто будет назначен главным исполнительным директором Viacom после ухода Самнера. Самнер хотел оставить в компании и Фрестона, и Мунвеса, но ни один из них не согласился бы работать на другого. Теперь каждый из них мог стать самостоятельным руководителем.

Другой проблемой был контроль над голосованием. Самнер долгое время был недоволен существованием так называемой "скидки Редстоуна" - более низкой ценой акций, поскольку акции National Amusements, принадлежащие Самнеру, имели право голоса, а акции обычных акционеров - нет. Чтобы решить эту проблему, в уставах обеих компаний было указано, что в каждой из них должно быть большинство "независимых" директоров - т.е. не работающих на Sumner и не связанных с ним. Самнер понимал, что это не более чем витрина. Он все равно мог сместить любого директора, не подчинившегося ему, будь то "независимый" или нет.

Шари категорически возражала против этого шага. Она считала, что невозможность выбора между двумя претендентами на высший пост не является причиной для разделения компании. Viacom была вертикально интегрированной развлекательной компанией: ее студии производили и продавали контент для своих кабельных и вещательных компаний. Ее конкуренты, такие как Disney и Fox, двигались в противоположном направлении. К тому же ее больший размер давал ей больше возможностей для переговоров с кабельными дистрибьюторами. Идея о том, что медиакомпании могут обойти кабельных операторов и продавать свою продукцию напрямую потребителям, только набирала обороты. В будущем для прямых продаж потребителям масштаб был жизненно необходим.

Самнер никогда не проявлял особой терпимости к руководителям, которые не соглашались с ним по важным вопросам. Но он не мог уволить собственную дочь. Самнер попытался убедить ее поддержать разделение, а когда это не удалось, сказал ей, что все равно пойдет на это.

Она сказала ему, что он не прав, но она его поддержит. Он хотел назначить ее заместителем председателя совета директоров обеих компаний, но она все еще не хотела получать должность без каких-либо обязанностей. В конце концов она согласилась после того, как Фредерик Салерно, давний директор Viacom и доверенное лицо ее отца, заверил ее, что она сможет помочь сформировать новые советы директоров.

После разделения компаний и в рамках урегулирования иска акционеров они согласились назначить семь новых директоров: четырех - в совет директоров CBS и трех - в совет директоров Viacom. Тремя из этих новых директоров стали женщины - первые женщины, вошедшие в совет директоров помимо самой Шари. Джудит А. Спрейзер, бывший руководитель компании Sara Lee, была назначена председателем комитета по вознаграждениям CBS.

Самнер выпустил пресс-релиз, в котором обещал, что оплата труда руководителей CBS и Viacom будет более тесно связана с результатами деятельности компаний, в чем он, по его словам, давно убежден. Однако введение новых членов совета директоров мало повлияло на реальную работу компаний. Самнер опирался на нескольких доверенных лиц и ожидал, что другие члены совета будут соглашаться с их решениями. Уже через год Шпрайзер вступила в конфликт с Мунвесом, который не считал ее "командным игроком". Она и две другие женщины уволились, заявив Шари, что чувствуют себя маргиналами и неэффективными. Они чувствовали себя замордованными.

После их ухода CBS назначила пять новых членов совета директоров, все они были мужчинами и подбирались Самнером.

Несмотря на разделение Viacom, в корпоративном управлении ничего не изменилось.

Принципиальные разногласия Шари с ним по поводу Viacom и ее упорное нежелание изменить свое мнение оставались занозой в боку Самнера. В октябре 2006 г. в интервью CNBC с бывшим руководителем Disney Майклом Эйснером Самнер прямо заявил, что не намерен назначать Шари на должность генерального директора. "Если вы хотите отдать все, что у вас есть, своей семье, то будьте добры", - сказал он. Говоря о своей тогдашней жене Поле, он добавил: "Моя жена в настоящее время ближе ко мне, чем моя дочь".

Он также выразил свое несогласие со стратегией Шари по возрождению кинотеатров National Amusements путем инвестирования в модернизацию. (Она курировала дорогостоящий переход на так называемые стадионные кресла, которые вскоре стали отраслевой нормой).

Отец и дочь вновь столкнулись из-за все более крупных инвестиций Самнера в Midway Games, компанию по производству видеоигр, акции которой он передал Филлис в рамках бракоразводного процесса. После развода Самнер продолжал покупать все новые акции Midway, хотя компании не удалось повторить успех игры Mortal Kombat, и курс ее акций снизился. К 2007 г. Самнер и National Amusements владели почти 90% акций Midway, несмотря на то, что ее акции упали с $23 в 2005 г. до менее чем $5 за штуку. Не считая катастрофического приобретения компанией Viacom компании Blockbuster в 1994 г., это было, пожалуй, самое неудачное инвестиционное решение, которое когда-либо принимал Самнер.

В 2005 г. Самнер передал 33 млн. акций Midway дочерней компании National Amusements в обмен на то, что National Amusements возьмет на себя обязательства по личному кредиту Самнера в Citibank на сумму 425 млн. долл. Это, очевидно, благоприятствовало личным интересам Самнера, а не других акционеров National Amusements, в частности Шари, которой принадлежало 20% акций. Самнер пообещал ей, что такого больше не повторится, и по адресу ей были предоставлены исключительные полномочия по любым дальнейшим инвестициям National Amusements в Midway.

Но два года спустя Самнер нагло проигнорировал их соглашение. По адресу он продал еще 12,4 млн. акций Midway дочерней компании National Amusements за 85 млн. долларов, причем Шари категорически возражала против этого. За нее проголосовали ее отец, Дауман и другие директора National Amusements, еще раз продемонстрировав, что ее 20-процентный пакет акций не дает реальной власти.

Шари была еще больше разгневана, когда Самнер голосованием по своим акциям Midway назначил Шари председателем совета директоров Midway, что не давало ей никаких полномочий. Теперь она публично возглавляла барахтающуюся компанию, не имея при этом возможности что-либо предпринять.

Гнев Шари был еще мягким по сравнению с яростью ее отца, который не подчинялся его желаниям. Он унижал свою дочь перед руководителями Viacom, членами совета директоров - практически перед всеми, кто мог его слушать. Он забрасывал ее электронными письмами и факсами с ругательствами, копируя их руководителям Viacom, и даже неоднократно называл ее словом на букву "с", как деликатно называли это слово в компании. Когда его давний адвокат и доверенное лицо Джордж Абрамс (George Abrams), входивший в число тех, кому направлялись эти письма, попросил Самнера не использовать столь обидные выражения, тот вспылил и заявил, что будет называть свою дочь так, как ему заблагорассудится.

В спор вмешался застройщик Дональд Трамп. Он написал Самнеру письмо, в котором сказал, что ему следует прислушаться к мнению своей дочери. Трамп сидел в одной ложе с Шари на матче New England Patriots, и она, очевидно, произвела на него благоприятное впечатление. Трамп стал задавать вопросы о театральном бизнесе, и Шари провела для него и его дочери Иванки экскурсию по одному из новых роскошных кинотеатров National Amusements. Поскольку правление National Amusements твердо стояло на стороне Самнера, Трамп оказался одним из немногих людей, готовых встать на защиту Шари - жест, который она никогда не забывала.

В конце концов, Шари была оправдана, хотя Самнер или другие члены совета директоров никогда этого не признавали. Масштабные инвестиции Самнера в Midway оказались практически бесполезными. Шари ушла с поста председателя совета директоров. National Amusements продала весь свой пакет акций за символическую сумму в 100 000 долларов, и вскоре компания Midway объявила о своем банкротстве.

Шари, все еще разгневанная тем, что ее отец использовал National Amusements в качестве своей личной копилки, возразила, когда Самнер решил сделать от своего имени благотворительные подарки нескольким больницам на сумму 105 млн. долларов, используя для их оплаты активы National Amusements.

Когда Шари предложила Самнеру продать часть его акций CBS и Viacom со своего личного счета, он вспыхнул. Он настаивал на том, что никогда не продаст ни одной из этих акций, даже если это будет означать банкротство National Amusements.

Шари утверждала, что, по крайней мере, подарки должны быть оформлены на имя компании, которая их оплачивала, - National Amusements, а не выдаваться за личные подарки Самнера.

К ней никто не прислушался. Когда вопрос встал на голосование на заседании совета директоров National Amusements, голоса были четыре к одному. Ее отец и всегда лояльный Дауман поддержали подарок, а Шари была единственной несогласной.

Возможно, это стало последней каплей для Самнера. В апреле, когда Шари получила награду USO of Metropolitan New York как "Женщина года", ее отец не пришел на церемонию (по его словам, у него возник конфликт). Они перестали разговаривать и видеться, общаясь только по факсу или через адвокатов.

Их споры ставили под угрозу статус Шари как преемника Самнера на посту председателя. В 2007 г. в письме к попечителям Самнер прямо заявил, что "Шари не обладает необходимыми деловыми суждениями и способностями для работы в качестве председателя", а в июле он обнародовал свое пренебрежительное мнение в письме в Forbes: " В то время как моя дочь говорит о хорошем управлении, она, очевидно, игнорирует кардинальное правило хорошего управления, согласно которому советы директоров двух публичных компаний, Viacom и CBS, должны выбрать моего преемника". Но, по мнению Самнера, эффективное управление, очевидно, не подразумевает вынесения независимых суждений этими директорами. " Если она будет настаивать на том, чтобы стать моим преемником, то, несомненно, советы директоров сделают то, о чем я их попрошу", - продолжил Самнер. "Они никогда не шли против моего желания".

Нанеся последний удар по своим детям, он заявил: " Следует помнить, что я передал своим детям их акции" (хотя траст был учрежден дедом Шари, а не Самнером) и "именно я, практически без их участия, создал эти великие медиакомпании с помощью советов директоров обеих компаний".

Когда Шари прочитала письмо отца в журнале, она разрыдалась. Всю свою жизнь она пыталась добиться уважения отца, но в ответ была публично унижена.

Вскоре Дауман вышел на связь, чтобы договориться о ее уходе из семейного предприятия или, по крайней мере, убедить ее согласиться на значительно сокращенную роль. Шари едва могла заставить себя говорить с ним. Она была уверена, что он организовал нападение на Forbes, поскольку подобное письмо в национальное издание никогда не было бы опубликовано без проверки и одобрения со стороны Даумана. А Самнер, несмотря на свою боевую репутацию, не любил конфликтов с дочерью, тем более публичных. А когда они с Дауманом общались, ей казалось, что Дауман едва сдерживает удовлетворение от перспективы избавиться от главного соперника своей семьи.

(Дауман всегда утверждал, что не имеет никакого отношения к этому письму и был удивлен им не меньше других. Самнер поручил своему помощнику напечатать и отправить по факсу письмо непосредственно в Forbes, минуя Карла Фолта, руководителя отдела по связям с общественностью, и Даумана).

Шари согласилась продать свой пакет акций, но хотела получить 1,6 млрд. долл. Вместо этого Дауман предложил ей стать владельцем национальной сети кинотеатров.

Они еще не пришли к согласию, когда в октябре 2008 года рухнула компания Lehman Brothers и начался финансовый кризис. Акции Viacom и CBS резко упали в цене. С банковским долгом в 1,6 млрд. долл., который необходимо было погасить, National Amusements оказалась на грани неплатежеспособности. Она была вынуждена продать акции CBS и Viacom на сумму 1 млрд. долл. и значительную часть своей сети кинотеатров, включая элитный кинотеатр Shari's в Лос-Анджелесе.

По оценкам Forbes, чистая стоимость Самнера упала с $6,8 млрд. в 2008 году до всего лишь $1 млрд. в 2009 году - этого едва хватило для того, чтобы он остался в ежегодном рейтинге миллиардеров мира. О выкупе доли Шари речи больше не шло. Она с головой ушла в работу по погашению долгов и пересмотру условий займов. Шари также воспользовалась внезапной финансовой уязвимостью Самнера, продемонстрировав, что она может быть такой же жесткой, как и ее отец. Она поручила своим юристам составить восьмидесятистраничную судебную жалобу, в которой, помимо прочих обвинений, подробно описывались корыстные действия Самнера в связи с фиаско Midway, и пригрозила подать ее в суд на следующий день.

Сотрудники Viacom и CBS, прекрасно осведомленные о растущей напряженности между отцом и дочерью, шутили, что Редстоуны будут вручать друг другу "повестки в суд на Рождество".

Самнер был вынужден пойти на уступки, чтобы не допустить жалобы Шари: Шари сохранила свой 20-процентный пакет акций и получила пожизненный трудовой договор с National Amusements, гарантирующий ее участие в деятельности компании в обозримом будущем. Она осталась директором, но, хотя и сохранила за собой титул президента, он носил в основном церемониальный характер, и она отказалась от повседневного управления сетью кинотеатров. Она также получила полную собственность на российскую сеть кинотеатров, которую впоследствии продала за 190 млн. долл. и получила 5 млн. долл. на создание собственного венчурного фонда.

Отец и дочь заключили непростое перемирие. Шари никогда не обсуждала с отцом письмо Форбса и не рассказывала ему о том, как сильно оно ее ранило.

ЭПИЗОД 3.

Sumner

будет жить вечно

В 2008 году Малия Анделин, двадцатишестилетний визажист, живущая в Лагуна-Бич, как и многие американцы в то время, пополняла свой доход, покупая и перепродавая недвижимость на заемные деньги. Затем разразился финансовый кризис, кредиты резко испарились, и на этом все закончилось. Анделин искала другой источник дохода, когда подруга посоветовала ей попробовать поработать стюардессой на частном самолете. Частью ее обучения были курсы самообороны, где она познакомилась с двумя пилотами, которые порекомендовали ей работать с ними в авиационной компании, обслуживающей самолеты CBS и Viacom.

Стройная блондинка Анделин выросла в штате Юта, младшая из восьми детей в строгой мормонской семье. Она никогда не летала профессионально, но хотела попробовать. Во время первого полета одним из ее пассажиров был кинозвезда Роберт Дауни-младший.

Анделину нравилась эта работа, и, похоже, у него была к ней склонность. Неизбежно наступил день, когда Самнер оказался на борту самолета. В конце ноября, спустя чуть больше месяца после того, как он подал на развод с Полой, Самнер вместе со своим другом Арнольдом Копельсоном, продюсером и членом совета директоров CBS, и его женой Анной летел из Нью-Йорка в аэропорт Ван-Найс под Лос-Анджелесом. В ожидании взлета Анделин зашла в салон и спросила Самнера, не может ли она помочь ему пристегнуть ремень безопасности.

"Кто ты, блядь, такая?" - спросил он.

"Самнер, остановись", - вмешалась Энн Копельсон.

Анделин не знала, как реагировать. "Я Малия", - сказала она. "Я работаю в самолете". Она напомнила ему, что уже летала с ним однажды.

"Я бы запомнил такое красивое лицо, как у тебя", - ответил он.

Это ее возмутило. "Кто ты такой, мать твою?" - сказала она и вышла из кабины.

То, что она могла дать столько же, сколько и получить, казалось, приводило Самнера в бешенство. Как только они оказались в воздухе, он стал постоянно ее звать.

"Я слышал, что женщины любят, когда их шлепают", - сказал ей Самнер в один из моментов. "Вам нравится, когда вас шлепают?"

Анна Копельсон тщетно пыталась заставить его замолчать. Арнольд ничего не сказал.

"Пожалуйста, не подавайте на меня в суд за сексуальные домогательства", - сказал Самнер Анделину, а затем рассмеялся.

В течение всего полета Самнер забрасывал Анделин неуместными комментариями, и она все больше расстраивалась. Он неоднократно просил у нее адрес и телефон. Она отказывалась.

Пилоты были возмущены, но не удивлены - у Самнера была привычка домогаться женщин на корпоративных самолетах, а затем увольнять их. После приземления самолета один из пилотов отозвал Анделина в сторону.

"Скорее всего, мы больше не увидимся", - сказал он. "I know how he is. Мы все знаем, какой он".

Несмотря на ее отказ, Самнер без труда узнал номер телефона Анделин, предположительно в авиационной компании. Он звонил беспрестанно - так часто, что она отключила телефон. Он оставлял сообщения с предложением поужинать и обсудить меню корпоративного самолета. Она игнорировала его. Между тем, несмотря на настойчивые просьбы о работе, она не получала никаких заданий. Самнер, казалось, висел на волоске от возвращения на работу, если она согласится поужинать вместе с ним.

"Некоторые говорят, что я создал "Миссию: Невозможно", а некоторые говорят, что эта миссия невыполнима", - сказал ей Самнер в одном из голосовых сообщений. "Но я сделал эту миссию возможной. Я знаю, что вы не любите рисковать и не стали бы разговаривать со мной в самолете, но я знаю, что если бы вы перезвонили мне и рискнули, то этот звонок, возможно, изменил бы вашу жизнь".

Сообщение привело Анделин в ярость. Как он смеет оставлять ей голосовые сообщения с предложениями, после того как она отказалась дать ему свой номер и он внес ее в черный список для работы в самолете? Она позвонила ему и оставила сообщение. "Кем вы себя возомнили? Это нехорошо. Я просто хочу знать, когда я смогу вернуться на свою работу".

В ответ Самнер прислал ей подарок - инкрустированную кристаллами сумочку Judith Leiber в виде пантеры (стоимость современных вариантов превышает 5 тыс. долл.). "Я пантера, и я собираюсь наброситься", - говорилось в сопроводительной записке.

Водитель Самнера наконец-то появился у ее дома. Поужинает ли она с Самнером? Хотя бы раз?

Ничто из того, что сделал или сказал Анделин, не отпугнуло Самнера. Она беспокоилась: учитывая его огромное богатство и власть, на что он может пойти? Возможно, было бы проще принять его приглашение, хотя бы один раз. Может быть, ей вернут ее работу.

В конце концов она согласилась поужинать с Самнером. Что-то подсказывало ей, что она еще пожалеет об этом.

Пользуясь путеводителем Zagat, Самнер выбрал ресторан в Ньюпорт-Бич, неподалеку от места, где жил Анделин. Когда наступил день встречи, Самнер заехал за Анделин и попросил своего водителя отвезти их туда. Она редко употребляла алкоголь, но в тот вечер выпила бокал вина, чтобы успокоить нервы.

После того как они вышли из ресторана, Анделин села на заднее сиденье, а Самнер - рядом с ней. Но вместо того, чтобы занять место впереди, водитель задержался на улице, оставив их в машине одних. Внезапно Самнер набросился на нее и попытался залезть рукой под блузку. Анделин оттолкнула его, сумела открыть дверь и выбраться наружу. Она была в шоке. Позже она не помнила, как добралась до дома.

На следующий день Самнер позвонил и отправил Анделин электронное письмо, которое она проигнорировала. Затем появился его водитель и сказал, что Самнер хочет извиниться лично. В ее голове пронеслись разные мысли. Первой реакцией было то, что она больше не хочет его видеть. Но, как она писала в то время в своем дневнике, у Самнера было столько денег и власти, что в конце концов он ее раздавил бы. Она не чувствовала, что у нее есть выбор.

Она неохотно согласилась встретиться с ним еще раз.

Карлос Мартинес, управляющий домом Самнера на протяжении более десяти лет, встретил ее, когда она приехала в особняк Самнера. Он попытался успокоить ее. "Бояться нечего", - сказал он. "Я здесь. Вы не одиноки. Все будет хорошо. Он просто хочет подарить вам мир". Но когда Самнер показывал ей аквариум, ей стало плохо, и она подумала, что может упасть в обморок.

Каким-то образом ей удалось пережить этот вечер. В следующий раз, когда Самнер пригласил ее, она согласилась. После одного из последующих визитов Мартинес вручил ей чек на $20 000 - именно столько, по его словам, ей бы заплатили, если бы она работала на самолете в том месяце. "Самнер хочет, чтобы вы это знали", - сказал он.

Больше работы стюардессой она не получала. Примерно через месяц Самнер сказал ей, что в работе на самолете нет необходимости. Вместо этого она может сопровождать его на ужины и выходить вместе с ним на красную ковровую дорожку на многочисленных голливудских премьерах, гала-концертах и благотворительных мероприятиях, которые он посещал.

Вскоре Анделин стал постоянным гостем в особняке Самнера, ужиная с ним каждую неделю. Как и в случае с другими людьми, Самнер часто пренебрежительно отзывался о своих детях, Бренте и Шари, когда они доверяли Анделин. Иногда ей приходилось присутствовать на свиданиях отца с дочерью, которые она считала неловкими и напряженными. После ужина с Самнером и Шари Анделин села в машину вместе с Шари, которая во время поездки плакала.

Однажды Анделин был в особняке, когда Шари принесла Самнеру домашние бискотти. Когда Шари уходила, она отозвала Анделин в сторону. "Ты такая милая", - сказала ей Шари. "Я не знаю, какие у тебя отношения с моим отцом, но одно ты должна знать: всегда говори с ним все, что думаешь. Никогда не отступай и всегда говори о своих чувствах".

Анделин чувствовала, что Шари - одна из немногих людей в окружении Самнера, которые хорошо к ней относятся.

В апреле 2009 года на своей ежегодной конференции Институт Милкена объединил известного ведущего и интервьюера CNN Ларри Кинга с восьмидесятипятилетним (которому скоро исполнится восемьдесят шесть лет) Самнером. Свою "беседу" с Самнером Кинг озаглавил "Если бы вы могли жить вечно...".

В конце концов, Самнер пережил пожар в отеле и серьезный приступ рака простаты в середине 2000-х годов (отчасти благодаря Милкену, также пережившему рак простаты, который направил Самнера к врачу в Cedars-Sinai Medical Center).

Зал в отеле Beverly Hilton был переполнен, Мунвес тихо занял место в последнем ряду. Одетый в темно-синий костюм и голубую рубашку с открытым вырезом, Самнер начал свое выступление с утверждения: " У меня жизненная статистика двадцатилетнего человека", что несколько опровергалось значительным брюшком, видневшимся на его талии. "Даже двадцатилетние мужчины стареют. Но не я. Мой врач говорит, что я единственный человек, которому удалось обратить этот процесс вспять. Я ем и пью все известные человеку антиоксиданты. Я занимаюсь спортом по пятьдесят минут каждый день". (Самнер сказал Анделину, что он вдохновил его на создание фильма "Любопытный случай с Бенджамином Баттоном", снятого компанией Paramount в 2008 году, в котором Брэд Питт играет человека, стареющего в обратном направлении).

Как бы ни забавляло публику утверждение Самнера о бессмертии, оно отражало нечто большее, чем простое тщеславие. Даже если он иногда отвергал представления о загробной жизни, цитируя слова из книги Бытия "Из праха ты и в прах возвратишься", Самнер также признался Анделину, что перспектива смерти пугает его, поскольку он столкнется с судом и наказанием за свои многочисленные грехи - расплатой, которой он до сих пор избегал при жизни.

"Сколько тебе лет?" King asked.

"Шестьдесят пять", - ответил Самнер. Аудитория засмеялась.

"Реалистично, - надавил на него Кинг, - сколько вам лет?"

"Шестьдесят пять", - настаивал он.

Самнер сказал, что чувствует себя лучше, чем в двадцать лет.

"Вы не замедлили с сексуальной активностью?" спросил Кинг.

"Нет, не видел".

Если и так, то это было преуменьшением. Даже в то время, когда он ухаживал за Анделин с помощью денег, подарков и внимания, он встречался с Рохини Сингх, которая в возрасте девятнадцати лет стала объектом неловкой и подробной статьи на обложке журнала Los Angeles Magazine в 2001 году: "Hooking Up: Секс, статус и племенные ритуалы молодого Голливуда". (" Многие парни говорят, что у меня репутация снохи", - сказала она журналисту"). По настоянию Самнера компания CBS Showtime наняла Сингх тем летом, несмотря на то, что в кабельной сети был объявлен мораторий на прием на работу. В качестве кандидата на работу Сингх прошла через несколько отделов Showtime и выбрала отдел по связям с общественностью, в котором у нее не было никакого профессионального опыта. Самнер осыпал ее акциями Viacom, а также выплатил ей 18 млн. долл.

В том же году Самнер начал встречаться с Терри Холбрук, брюнеткой, бывшей моделью Ford и болельщицей команды Houston Oilers. Самнер купил ей дом стоимостью 2,5 млн. долл. и оплатил содержание ее конюшни. Он также перечислял значительные суммы в благотворительную организацию RainCatcher, расположенную в Малибу и занимавшуюся вопросами обеспечения чистой питьевой водой. Херцер утверждает, что Самнер платил Холбруку 4 500 долл. в месяц наличными, и в итоге сумма этих и других выплат составила 7 млн. долл. Он также сделал Холбрук бенефициаром своего траста.

В течение нескольких лет Самнер более сорока раз вносил изменения в свой траст, добавляя и исключая из него многочисленных бенефициаров, многие из которых были женщинами, с которыми он встречался. Дауман, который в качестве содоверителя траста Самнера был осведомлен о многих подарках, признал, что "несколько" женщин получили более 20 млн. долл. каждая, "много" женщин получили более 10 млн. долл. и "много, много" женщин получили более 1 млн. долл.

Весной 2010 г. журналист The Daily Beast Питер Лаурия сообщил, что Самнер обедал с Мунвесом и Ченом в ресторане Dan Tana's с " высокой, загорелой, похожей на фембота блондинкой, достаточно молодой, чтобы быть его внучкой". Этим "фемботом" была Хизер Нейлор, последнее увлечение Самнера и солистка малоизвестной девичьей группы Electric Barbarellas. Самнер настаивал на том, чтобы неохотно соглашающийся на это канал MTV, принадлежащий компании Viacom, разработал реалити-сериал о стремлении группы к славе, а также хотел, чтобы CBS занимался их продвижением.

Мунвс с ужасом воспринимал эти просьбы, но Самнер был его начальником. Одетые в атласные трусы и поющие не в такт, барбареллы дебютировали на канале CBS в программе "Позднее шоу с Крейгом Фергюсоном" 27 марта 2011 года. Главное слово - "поздно": их выступление состоялось ближе к концу передачи, в 1:30 ночи, когда Мунвес мог только надеяться, что мало кто будет смотреть.

Лаурия сообщил, что Самнер потратил полмиллиона долларов на перелет Барбареллы в Нью-Йорк для участия в прослушивании на MTV и, несмотря на категорические возражения руководства MTV, проталкивал реалити-сериал в разработку. Они заявили Лаурии, что шоу " нежелательно смотреть, а музыка так же плоха".

Даже Дауман пытался зарубить проект, но "я не потерплю поражения", - настаивал Самнер.

Возможно, этот неловкий эпизод так и остался бы в тени голливудских инсайдеров, если бы Самнер не взял трубку и не позвонил Лаурии - не для того, чтобы опровергнуть эту историю, а для того, чтобы попытаться разоблачить источник Лаурии в компании Viacom, который, по предположению Самнера, был " молодым руководителем мужского пола", работавшим на MTV.

Вас будут тщательно защищать", - заверил Лаурию Самнер в ходе разговора, который Лаурия полностью записал на пленку, а "Зверь" выложил в открытый доступ. "Мы не собираемся причинять ему вред. Мы просто хотим посадить его за стол переговоров и выяснить, почему он поступил так, как поступил. Вы ни в коем случае не будете раскрыты. Вы будете хорошо вознаграждены и защищены".

Лаурия отказался раскрыть свой источник и превратил эту встречу в другую историю, которая, благодаря непосредственному участию Самнера, привлекла еще большее внимание СМИ. Обозреватель New York Times Дэвид Карр назвал эту запись "классикой, обязательным к прослушиванию документом о прерогативах магнатов в полной мере".

Когда Карл Фолта из Viacom увидел эту историю, он сказал Дауману: "Ты не поверишь".

Фолта спросил об этом Самнера, и Самнер отрицал, что делал такой звонок.

"Самнер, они записали это на пленку!" воскликнул Фолта.

"Тогда исправьте это", - сказал Самнер.

Сериал "Электрические барбареллы" дебютировал в линейке MTV в 2011 г. и, отчасти благодаря общественному резонансу вокруг Самнера, собрал около миллиона зрителей. Премьера стала "оригинальным сериалом №1 на всех кабельных каналах", - говорится в электронном письме Нейлору от одного из руководителей MTV. Однако шоу вызвало ряд резких отзывов - "гипернадуманный, суперпостановочный и причесанный беспорядок", как выразился критик журнала New York.

Рейтинги быстро падали, несмотря на классический финал реалити-шоу: звонит руководитель звукозаписывающей компании и, судя по возбужденным крикам участников группы, кажется, что большой контракт на запись неминуем. Но MTV отменило шоу.

Редстоун поддерживал связь с Нейлор и, по словам Нейлор, разговаривал с ней по телефону от трех до пяти раз в неделю. Он поощрял ее голливудские устремления и давал советы по карьерному росту. Самнер также осыпал Нейлор акциями Viacom и другими выплатами, общая сумма которых, по словам Херцера, превысила 20 млн. долл.

После того как журнал The Hollywood Reporter сообщил, что Нейлор в один прекрасный момент продал акции Viacom на сумму 157 000 долларов, возникли вопросы о все более непристойном поведении Самнера. "Некоторые люди, близкие к Редстоуну, говорят, что он уже давно перешел на уровень неосознанной самопародии, делая графические сексуальные комментарии во время светских или деловых обедов", - сообщает журнал. Один из голливудских руководителей сказал: "Он ведет себя как 15-летний ребенок в летнем лагере".

ЭПИЗОД 4.

VIP

-социальный клуб

Inner

Circle

Осенью 2010 года Брэндон Корфф, двадцатипятилетний внук Самнера, обратился к Патти Стенджер, "свахе миллионеров" из реалити-шоу Bravo, с просьбой найти подходящую романтическую пару для его деда. Постоянные свидания с Самнером, не говоря уже о сопутствующем им изобилии роскошных подарков, сводили его с ума. "Я не могу с ним смириться", - признался Брэндон Стенгеру. Когда Пола ушла из жизни, возможно, Самнеру нужна была постоянная романтическая спутница, которая внесла бы некоторую стабильность в его личную жизнь.

Брэндон был непосредственным свидетелем выходок своего деда. После окончания Университета Джорджа Вашингтона он недавно переехал в Лос-Анджелес, чтобы работать на MTV, и иногда останавливался у Самнера. Он был по-мальчишески красив, с модной щетиной на лице, и вскоре уже ездил на Bentley по городу и сопровождал Самнера на многочисленные мероприятия индустрии развлечений. Он часто смотрел с дедом спортивные передачи по телевизору и посещал еженедельные воскресные киносеансы, которые Самнер устраивал у себя дома.

Брэндон был вторым из трех детей Шари Редстоун от ее брака с Айрой Корфом, с которым она развелась в 1992 году. Несмотря на сложные отношения с детьми, Самнер очень любил своих внуков: Кимберли, Брэндон и Тайлер, трое детей Шари, и дочери Брента, Керин и Лорен. Юриспруденция была в семье : Брент и Шари, как и их отец, были юристами, как и Кимберли, Керин и Тайлер (который также был рукоположен в сан раввина).

Брэндон не разделял их научных взглядов. В Лос-Анджелесе он встречался с несколькими моделями и актрисами, некоторые из которых, в свою очередь, встречались с Самнером. Самнер неустанно требовал, чтобы Брэндон общался с ним и знакомил его с потенциальными романтическими спутницами, иногда звоня ему в три-четыре часа ночи. Именно Брэндон познакомил Самнера с Сингх, девушкой, получившей работу в отделе PR компании Showtime, о чем Брэндон почти сразу же пожалел.

Постоянные требования Самнера к Брэндону, а также его ухаживания за одними и теми же женщинами, способствовали тому, что между дедом и внуком порой возникали неловкие отношения . В 2009 г. на церемонию вручения премии MTV Video Music Awards в Лос-Анджелесе Брэндон привел свою тогдашнюю подругу - стройную брюнетку с длинными струящимися волосами, где они позировали для фотографов вместе с Самнером. В течение всего вечера Самнер нагло флиртовал со спутницей Брэндона, часто обнимая ее, и это зрелище наблюдали сидевшие неподалеку высокопоставленные руководители Viacom.

Год спустя Брэндон пригласил другую девушку и попытался привлечь Малию Анделин в качестве спутницы Самнера, возможно, надеясь избежать подобного инцидента. В мае он отправил Анделин электронное письмо: "Позволь нам пойти, я не хочу, чтобы он унижал себя и нас на MTV, и если тебя не будет, он может привести шлюху". Но Анделин отказал ему.

В конце концов это оказалось слишком сложной задачей для Брэндона. Он решил, что ему нужна профессиональная помощь в поиске компаньона для своего деда. С одобрения других членов семьи он обратился к Стенгеру.

Тангер переехала в Голливуд из Майами, где она руководила крупной службой знакомств, в надежде сделать карьеру продюсера. Ее образцом для подражания была Шерри Лансинг, бывшая модель и актриса, ставшая успешным руководителем студии. Лэнсинг руководила Paramount в течение двенадцати лет и была председателем совета директоров студии, когда ее приобрел Самнер. Стенгер никогда не работала на руководящих должностях, как Лансинг, но теперь она, вероятно, была гораздо более известна благодаря феномену реалити-шоу, появившемуся в последнее время. Теперь у продюсерских компаний появились собственные отделы, занимающиеся "несценариями", для работы с набирающим силу феноменом реалити-шоу.

Мать и бабушка Стенгер были традиционными свахами в консервативной еврейской общине, в которой она выросла, и она использовала их опыт для создания голливудской службы знакомств. Лансинг познакомил ее с продюсером-ветераном Артуром Коном, который посоветовал ей заняться сватовством на постоянной основе. "Когда-нибудь у вас будет собственное телешоу", - предсказал он.

Что она и сделала, начиная с 2008 года на кабельном канале Bravo. В программе The Millionaire Matchmaker Стенгер проводила интервью с миллионерами, отбирала потенциальных спутников, а затем собирала их вместе на VIP-"миксер", кульминацией которого становилось свидание с победителем, причем все это снималось, монтировалось и транслировалось по телевидению.

Наглая, откровенная, приземленная и веселая, Стенгер казалась созданной для реалити-шоу, даже если ее резкие обобщения иногда вызывали споры. Какими бы грубыми ни были ее высказывания, она никогда не отступала от традиционных представлений о любви и браке. Она ограничивала участников двумя напитками на VIP-вечеринках и запрещала секс до тех пор, пока пара не вступит в "серьезные отношения". Шоу стало хитом для Bravo.

К моменту звонка Брэндона Стенджер была уже знаменитостью. Она никогда не встречалась с Самнером Редстоуном, но знала, что он - магнат и, более того, миллиардер. Поэтому Стенгер поехала в Беверли-Парк, чтобы лично встретиться с Самнером, чтобы, как она выразилась, "прочитать его энергетику".

Она прошла мимо пруда с коими и была введена в дом, где Самнер сидел в кресле перед аквариумами и смотрел на бегущую строку, закрепленную на стене. Первое впечатление было таким: возможно, в молодости он и был симпатичным, но сейчас он выглядел очень старым. Она знала, что ему восемьдесят шесть лет, но его внешний вид все равно поражал, особенно изуродованная рука. У нее было много свободных женщин, заинтересованных в богатых пожилых мужчинах. Тем не менее, это может оказаться сложной задачей.

Редстоун, казалось, был мгновенно очарован Стенджером, который соответствовал всем пунктам , которые, по его словам, он искал как для свидания, так и для потенциального брачного партнера: еврей, с темно-каштановыми волосами, моложе (хотя сорока-пятидесятилетние вполне подойдут). Самнер нагло флиртовал с ней, посыпая свою речь ненормативной лексикой, на что она отвечала ему взаимностью. В ходе интервью он уговорил ее сесть к нему на колени, что она и сделала, после чего вежливо, но решительно отстранилась. (Стангер придерживался строгого правила, запрещающего встречаться с клиентами).

То, что Самнер была готова встречаться с женщинами среднего возраста, открывало перед ней целый мир возможностей. У нее был длинный список одиноких, обаятельных и привлекательных женщин старшего возраста, о которых большинство ее состоятельных клиентов-мужчин даже не задумывались.

"Давайте сделаем это", - сказала она.

Стенгер объяснила, что Самнер будет зачислен на VIP-уровень, что гарантировало круглосуточный доступ к самой "свахе-миллионеру". Плата составляла 120 тыс. долл. в год с предоплатой, что покрывало целый год, хотя ей редко требовалось столько времени - в среднем, по ее словам, всего три свидания.

Редстоун предложил выплатить ей 60 тыс. долл. сразу, а остаток - позже. Редстоун почувствовал себя неловко и сказал, что ему назначили пособие, чтобы ограничить его все более щедрые расходы на женщин.

Стангер была недоверчива. "Что? Я не верю в твою душещипательную историю", - сказала она. "Вы можете получить 120 000 долларов. Я буду вам доверять, но если вы не доставите остальные 60 000 долларов, я вас отключу".

Редстоун выглядел довольным. "Никто никогда не доверяет мне", - сказал он. (В итоге он заплатил).

На одном из первых свиданий Самнер встретился с Рене Суран, актрисой, моделью и бывшей женой рок-гитариста Слэша. Суран была красивой, высокой и брюнеткой, и Самнер был без ума от нее. Но она не ответила на его пыл и не заинтересовалась его деньгами. Самнер был обижен отказом и все время умолял Стангера назначить ему еще одно свидание.

Никто другой, казалось, не мог соответствовать. Самнер часто звонил Стангер на следующий день после свидания, кричал и ругал ее за неудовлетворительную встречу. "Ты не должен так разговаривать с женщинами", - предупреждала его Стенгер. "Я больше не буду с тобой встречаться, если ты не позвонишь и не извинишься", - и бросала трубку. Когда он неминуемо перезвонил, она попросила его успокоиться. "Мы готовы сосредоточиться на любви?"

В течение года Самнер и Стенджер стали близки. Она называла его "стариком" и "Нубби", имея в виду его травмированную руку, и посыпала свои высказывания ругательствами, которые совпадали с его собственными. Похоже, ему нравилось, что она противостоит ему и подшучивает над ним, и он наслаждался ее обществом. Он неоднократно говорил ей, что она - "девушка его мечты" и что она - та, которую он хочет, на что она отвечала отказом. Тем не менее, если не считать ругани и периодических вспышек, когда он выходил из себя, она находила его джентльменом старой школы. Он присылал за ней машину, когда они шли на ужин, и всегда носил костюм. Он пытался уговорить ее перенести свое реалити-шоу с канала Bravo на канал Viacom.

По окончании контракта Самнер оказался тем редким миллионером (или, в его случае, миллиардером), который не нашел удачной пары. "Что еще у вас есть?" - продолжал спрашивать он, даже встретив понравившегося ему человека. Стенгер предложила ему 10-процентную скидку, чтобы продлить контракт на второй год, но он не захотел платить. Тогда она предложила ему провести второе свидание с женщиной по имени Сидни Холланд, которая, как он ранее говорил, ему понравилась, но которую он, тем не менее, обошел стороной. "Если тебе нужна я, то ты должен встречаться с Сидни", - утверждала Стенгер. "Сидни - это моя мини-версия".

Холланд была личной подругой Стангера, а не клиенткой службы знакомств. У этих двух женщин было много общего: схожие физические данные, возраст (Холланд было тридцать девять лет), вероисповедание (обе были еврейками), интерес к здоровью, здоровому образу жизни и духовности Нового времени. Холланд была алкоголичкой и не пила. Она и Стенгер увлекались траволечением. У них даже была общая фамилия - Девичья фамилия Холланд была Стангер - , хотя они не знали об общих семейных корнях.

Холланд выросла в богатой Ла Джолла, Калифорния, пригород Сан-Диего, и была дочерью дантиста, который умер, когда ей было двадцать лет. В прошлом Холланд встречалась (и выходила замуж) за мужчин старшего возраста. Сесил Холланд, строительный подрядчик и бывшая модель, за которого она вышла замуж в 2000 году, когда ей было 29 лет, был старше ее на 16 лет. Брак продлился три года.

Шесть лет спустя на собрании анонимных алкоголиков Холланд познакомился с Брюсом Паркером, , руководителем отдела продаж компании Callaway Golf, сделавшим состояние после того, как производитель популярного драйвера Big Bertha вышел на биржу в 1992 году. (Только его акции Callaway стоили более $21 млн.) Он был на пятнадцать лет старше Холланда.

Через месяц после знакомства она переехала в квартиру Паркера на бульваре Уилшир, а он арендовал для нее автомобиль Mercedes. Но уже через несколько месяцев, в октябре 2009 г., у Паркера случился сердечный приступ, и он скончался во время секса с Холланд. Несмотря на их участие в собраниях анонимных алкоголиков, вскрытие показало, что причиной смерти стала "острая кокаиновая токсичность". Паркеру было всего пятьдесят три года.

Помимо травмы, связанной с внезапной смертью при столь неловких обстоятельствах (полиция расследовала убийство Холланд, но обвинения так и не были предъявлены), Холланд испытывала финансовые трудности. Многие ее счета остались неоплаченными, а сумма судебных решений и залогов составила 47 540 долл. Она называла себя предпринимателем, но переходила от одного неудачного бизнес-предприятия к другому: "экологически чистая" одежда для йоги, линия спортивной одежды и нижнего белья, даже собственный бизнес по подбору партнеров - VIP-социальный клуб Inner Circle, созданный по образцу клуба миллионеров Стенджера. (Стангер не одобряла попыток Холланд переманить ее клиентов, но не считала Холланд серьезным конкурентом). Холланд даже надеялась запустить собственное реалити-шоу о сватовстве, но ей не хватало наглой, созданной для телевидения индивидуальности Стенгер. Ничего не вышло.

Холланд утверждала, что Паркер обещал ей пособие в размере 10 тыс. долл. в месяц и автомобиль Mercedes. К ужасу дальних родственников и наследников Паркера, Холланд проконсультировалась с адвокатом и отказалась съезжать с его квартиры на . Она оставила себе "Мерседес" и хотела, чтобы ее назначили душеприказчиком имущества Паркера. Она уехала, прихватив с собой набор багажа Gucci, только после того, как семья Паркера выплатила ей компенсацию в размере 164 000 долл.

Поэтому, когда Стэнджер обратилась к ней по поводу Самнера, перспектива встречи с миллиардером, с точки зрения Холланд, была как нельзя более своевременной. Холланд практически умоляла Стэнджер устроить ей свидание с Самнером. Стэнджер согласилась, но сделала несколько строгих предупреждений: "Не спите с ним на первом свидании. Он старомоден, как будто из 1940-х годов. Он может заполучить для секса кого угодно в Голливуде. Он ищет настоящую вещь", то есть любовь и брак.

Холланд описывает их ухаживания как идиллические, "состоящие из долгих поездок вдоль побережья Малибу, прослушивания Тони Беннетта и Фрэнка Синатры". В ресторанах они делили любимый десерт Самнера - шоколадный мусс. Холланд стала появляться на публике в качестве его девушки, "на благотворительных мероприятиях, кинопремьерах и вечеринках". Самнер был так же мгновенно влюблен в Холланд, как и в Фортунато. Не успела она опомниться, как они уже "проводили друг с другом практически все свободное время", - утверждает Холланд.

Вскоре после знакомства Холланд и Самнер поужинали с Мануэлой Херцер и ее сыном Брайаном, чтобы Херцер могла оценить Холланд. Холланд прошел проверку, и Герцер дала добро на их отношения.

Менее чем через год, в 2011 году, Самнер сделал предложение руки и сердца, и Холланд "с радостью приняла его", - вспоминает она. Он подарил ей кольцо с бриллиантом в девять карат, которое она с гордостью продемонстрировала Стенгеру. (В качестве благодарности Самнер послал Стэнджеру бриллиантовый браслет Cartier "Love". Самнер осыпал Холланд деньгами, другими украшениями, предметами искусства и цветами - в частности, красными розами и орхидеями. Он купил ей дом в Западном Голливуде, прямо напротив Беверли-Хиллз, и она ездила туда и обратно на новом Porsche. Самнер оплачивал ее членство в Теннисном клубе Беверли-Хиллз, а после того, как это членство было аннулировано, - в загородном клубе "Ривьера" в Пасифик Палисейдс, где вступительный взнос составлял 250 тыс. долларов. Он писал ей любовные записки на , некоторые из которых были написаны на канцелярских принадлежностях японского ресторана "Мацухиса". "Я всегда буду любить тебя. Ты всегда можешь на меня положиться. С любовью, Самнер", - гласила одна из них.

Холланд обратилась к своему адвокату Эндрю Катценштейну за налоговым советом по поводу кольца и других подарков. Должна ли она декларировать "великолепный бриллиант" как доход? Да, ответил он (в электронном письме, попавшем в распоряжение New York Post), но добавил, что многие люди "игнорируют" это правило.

Она также сообщила Катценштейну, что в завещании Самнера она указана в качестве бенефициара на сумму 3 млн. долл. По оценкам Катценштейна, благодаря щедрости Самнера состояние Холланд сейчас составляет 9 или 10 млн. долл. "Начинаете утешаться?" - спросил он.

"Лучше бы 20!!!", - ответила она. "Просто так."

Porsche, дом, членство в клубе и деньги произвели впечатление на Тима Дженсена, сотрудника компании Paramount, нанятого в 2011 году в качестве штатного водителя Самнер. По словам Дженсена, когда он впервые встретился с ней, Холланд управляла маленьким красным компактным автомобилем, который был настолько дряхлым, что его боковое зеркало держалось на скотче.

Вскоре Дженсен понял, что, хотя он и был принят на работу в компанию Paramount/Viacom в качестве водителя главы студии, фактически его работодателем был Холланд. Одной из его основных обязанностей было отвозить чеки, выписанные на "наличные", в отделение Bank of America и возвращаться с валютой - тысячами долларов за один раз, которые он передавал Холланду. Холланд, в свою очередь, использовал наличные для оплаты услуг семи различных женщин, которые регулярно посещали Самнера.

Для учета Дженсен вел электронную таблицу с перечислением различных женщин и платежей. За год их общая сумма превысила 1 млн. долл. Дженсен обратился с жалобой к сотруднику службы безопасности Viacom в Нью-Йорке, отчасти потому, что не чувствовал себя в безопасности, нося с собой такое количество наличных денег, а также потому, что не считал, что оплата услуг этих женщин входит в сферу его трудовых обязанностей. Его жалоба ни к чему не привела, но Холланд, по словам Дженсена, стал "враждебным", и вскоре он был уволен.