Богиня тьмы

Глава 6. На тонкой грани

— Черт возьми, Лори, что ты с ним сделал?

В отличие от Далии я не сдержала удивления при виде незнакомой щетинистой морды с узкими карими глазенками, как у свиньи, темными кустистыми бровями и длинным орлиным носом. Теперь это худощавое, обезображенное шрамом лицо заменило загорелое молодое лицо Калеба. Но заклинание дымки не смогло скрыть привычную добродушную улыбку мужчины, даже сейчас украсившую тонкие губы, едва спрятанные за черными усищами.

— Зато теперь я неузнаваем, — прогнусавил Калеб.

— Надо же… И голос изменился, — восхищенно протянула Ли, слегка улыбнувшись.

Прошел день с рождения нашего внезапного плана. Твердое решение Калеба проникнуть в гарнизон и раздобыть записи жрецов ни я, ни Далия больше не оспаривали. Медлить с этим было чревато последствиями, поэтому Калеб решил отправиться к крепости во время начала фестиваля — праздника в честь ухода зимы. Многие охотники и рыцари уже посетили столицу: одни для того чтобы патрулировать город, другие — веселиться вместе с остальным людом. В любом случае это означало, что гарнизон будет практически пустовать. У Калеба будут считанные минуты на то, чтобы проникнуть внутрь крепости, а после — в кабинет командира. Никто из нас не посмел усомниться в его способностях и смекалке, но давящее чувство тревоги все равно поселилось глубоко внутри нас, сбивая все мысли в кучу и заставляя трепетать каждый раз, когда речь заходила о возможном провале и способах выйти из гарнизона живым.

— Держи. — Лориэн протянул рыцарю синий плащ и позолоченные наплечники — элементы одежды воинов Совета. — Это минимум, который у меня есть. В случае чего притворись новичком. И не используй заклинание внутри гарнизона. Оно имеет один существенный недостаток… — Лори, закусив губу, несильно почесал ладонью шею. В последнее время я часто стала замечать подобное движение с его стороны. Кажется, именно это выдавало его волнение. — После наложения дымки несколько минут магические существа способны ощущать энергетические волны, созданные заклинанием. Охотники почувствуют это сразу — подобно смраду. Потому повтори заклинание перед тем, как подойти к гарнизону. За версту желательно… У тебя будет максимум полчаса.

Калеб лишь кивнул в ответ, крепя наплечники, но при этом, кажется, внимательно слушая мага. Лориэн хотел что-то добавить, но внезапный стук в дверь оборвал его попытку, и он, направившись в коридор, торопливо бросил:

— Ко мне посетитель. Скоро вернусь.

После его ухода в комнатушке воцарилась какая-то напряженная, волнующая тишина и в то же время началось усиленное движение со стороны Калеба. Он продолжил надевать тяжелую броню, стараясь не смотреть на нас. Далия опустилась на край кровати и взяла на руки Румико. Поглаживания ее были машинальными, лишенными чувств, а невидящий взгляд уставился в окно.

Сейчас я чувствовала себя невероятно жалкой и беспомощной. Смутное понимание того, что в происходящем нет моей вины, медленно улетучивалось, сменяясь жгучим чувством стыда. Не знала я только, перед кем мне было стыдно больше — перед Калебом, взявшем на себя непосильную ни для меня, ни для Далии задачу, или перед сестрой, изводившей себя сомнениями, или же перед всеми демонами, не ведающими о замыслах Халы.

— Пообещай мне кое-что, — шепнула, обхватив себя руками за плечи, будто в попытке спастись от страха за жизнь друга. Я увидела, как Калеб замер и внимательно посмотрел на меня, и почувствовала, что Далия тоже сосредоточила на мне свое внимание. — Ты ни за что не посчитаешь эти чертовы книги дороже собственной жизни.

Мужчина слегка приоткрыл рот, вобрал в легкие воздух, желая что-то сказать в ответ, но я остановила его неуверенным движением руки. А затем подошла поближе, обхватила его лицо ладонями, заставив посмотреть прямо в мои глаза, и заметила, что наложенное на него заклинание медленно утрачивает силу.

— Если тебя заметят, если твоей жизни будет что-то угрожать, ты отступишь. Калеб, дай мне слово. Я не прощу себя, — добавила чуть тише, — если с тобой что-то случится…

Уже прежнее приветливое лицо озарила теплая улыбка. Это было странно и удивительно, но теперь меня не раздражала чрезмерная веселость бывшего рыцаря. Порой мне ее даже не хватало. Прежняя я изумилась бы тому неоспоримому факту, что я стала зависима от улыбок своей сестры и друга. Их смех заменял мой, а сердца трепетали от любви, в то время как мое изнывало, тоскуя по родителям и Каю.

— Как прикажете, командующая.

Сердце стучало торопливо, как во время безудержных танцев, а руки дрожали, не давая открыть ржавый замок потайной двери с помощью длинной острой спицы. Калеб прикрыл на мгновение глаза и глубоко вдохнул вечерний воздух. Ноздри щекотали непривычные черные усища, доставшиеся ему от заклинания дымки. Сейчас он мало походил на самого себя, но даже понимание этого не помогло унять волнения.

Замок поддался с третьей попытки. Раздался едва уловимый щелчок, который показался Калебу настойчивым колокольным звоном. Отбросив ржавчину, мужчина слегка отворил дверь и заглянул в темный узкий коридор, заканчивающийся витой каменной лестницей. Об этом проходе некоторые охотники и рыцари даже не знали. Воспользоваться им могли только при осаде, что совсем не случалось за время службы Калеба, посему он и выходил из цитадели через эту дверь поздними ночами, чтобы встретиться на границе с отцом и передать важную информацию о передвижениях Совета. Это было так давно, но встречи с родным демоном все еще хранятся в его памяти.

Медленно, осторожной поступью Калеб поднялся по лестнице. Темнота плавно сменилась мягким светом настенных канделябров. Он оказался в маленьком проходе, окруженном стенами и только с одной стороны закрытым толстой красной тканью. Вокруг царила тишина, и, отодвинув занавеску, мужчина не заметил ничего подозрительного. Ни звука легкого дыхания, ни шороха или иного намека на чье-либо присутствие. Пока энергия охотников слабой волной достигала его, говоря о том, что они находятся в другом крыле крепости, где расположены комнаты, он двинулся вдоль высоких колонн. Каждый шаг по плитам отзывался гулким эхом, сливаясь с тяжелым биением сердца, а доспехи глухо звякали, разрезая тягостную тишину.

Калеб не считал себя трусом. Но он знал, что сейчас его страх граничит с безумием, а слившись, они будут способны дать начало храбрости. Ведь храбрый человек признает, что он боится, и вопреки этому мчится навстречу страху, забыв о гордости и подвигах, помня лишь о близких и их безопасности. Это утешило его на какое-то время, но торопливый стук каблучков заставил замереть и напрячься.

Ему хватило нескольких секунд, чтобы распознать человеческую энергию. Решив не рисковать, мужчина спрятался за толстой белой колонной, скрывшей его полностью, и прислушался. Обладатель маленьких каблучков пронесся мимо и вскоре исчез за углом.

Внутри Калеба разрасталось желание как можно быстрее оказаться в доме Лориэна, но он вынудил себя дышать ровнее и осторожно пошагал дальше по коридору. Кажется, здесь промчалась служанка, но Калеб не мог понять, почему от нее исходил мертвецкий, гнилой запах, смешавшийся с металлическим запахом крови. Лазарет находился в другом крыле, а запах тянулся до самого кабинета командира. Предчувствие какой-то беды стало еще более сильным и неотвязчивым, стоило мужчине остановиться напротив двери и заметить на серебряной ручке и косяке из белого дерева свежие капли крови.

Затаив дыхание, он зашел внутрь. Осознание пришло сразу, но убраться восвояси Калеб не поспешил. Кто-то до него уже заглянул к командиру, оставил после себя бардак и скрылся. Кабинет, освещенный лучами заходящего солнца, был разгромлен: разбитые окна, сломанные книжные стеллажи и разбросанные по полу фолианты с разорванными в клочья страницами. На осколках стекла, усеявших бордовый ковер, засыхала густая кровь, а пропитанную влагой занавеску раздувал ветер, принесший природную свежесть, но так и не изгнавший запах смерти.

Калеб досчитал до десяти, прислушиваясь к посторонним звукам. Томительную тишину нарушал лишь свист ветра и монотонный стук капель. Подождав, пока сердце снова забьется ровно, он направился к большому дубовому столу. Под сапогами раздавалось омерзительное чавканье, и Калеб нервно сглотнул, поняв, что ковер пропитался чьей-то кровью. Заглянуть за стол его заставило скорее любопытство, нежели решимость и смелость.

— Вальтер… — сорвался с губ придушенный шепот и растворился в тишине.

Вид истерзанного тела командира не смог оставить мужчину равнодушным. Калеб скривился, но не отвернулся, а продолжил скользить взглядом по покрытым кровью ногам, вспоротому животу, едва прикрытому броней и гербовой накидкой, вывернутым рукам и лицу, превратившемуся в кровавое месиво.

— Кто же тебя так, бедолага?..

Калеб провел рукой по волосам и закусил губу. Стальные крылья — эмблема Совета, знак того, что люди считают себя возвышенными существами — были разломлены на части и воткнуты в мраморный пол, чуть выше головы командира. Мужчина не мог понять, кто так остервенело показал свою ненависть к Совету, но знал наверняка — это не люди и даже не охотники.

Неожиданное пронзительное карканье вывело Калеба из оцепенения. Он вздрогнул и резко обернулся. На подоконнике сидел крупный ворон, неотрывно следящий за рыцарем своими острыми маленькими глазками. Необъяснимое чувство всколыхнуло магический источник, словно предупреждая о приближающейся опасности, и Калеб, сорвавшись с места, принялся искать нужные записи в кипе ветхих книг и пергаментных свертков. Они должны были отличаться от прочих древним языком Халы, но пока в слегка дрожащие руки попадались только людские письма.

Догадка, маячившая на грани осознания, наконец обрела более четкие формы, и мужчина отбросил очередной сверток в сторону. Теперь он не сомневался — кто-то опередил его и забрал все записи жрецов.

Ворон снова закаркал, но в этот раз как-то злобно, отрывисто и резко. Забил крыльями, как всполошившийся птенец в гнезде, и по телу Калеба прокатилась будоражащая кровь энергетическая волна. Вдалеке послышался топот ног и периодически прикрикивающий командный голос. Слов разобрать он не смог, но энергию бескрылых демонов узнал сразу.

Калеб выскочил из кабинета. Следом вылетел ворон и полетел в уже известном рыцарю направлении, и, недолго думая, мужчина бросился за ним. Он знал — охотники учуяли его энергию. Заклинание дымки медленно спадало, возвращая ему истинный облик, а страх и волнение выдали его магическую сущность.

Он не успел повернуть за угол — резко притормозил, когда ворона окутал едкий дым. Воздух начал колюче драть ноздри и горло, отчего хотелось кашлять и чихать. Калеб отступил на несколько шагов. Сквозь густой дымный покров наконец-то прорвались восемь охотников. Блеснула остро отточенная сталь, но мужчина успел прикрыться толстым мечом. Оттолкнул от себя бескрылого демона и одним выверенным движением, как хлыстом, полоснул его по груди.

Остальные охотники, подобно коршунам, налетели со всех сторон. Калеб успел увернуться от смертельного удара, но следующий пришелся в живот, не прикрытый броней, спрятанный за тонкой черной тканью.

Внезапно раздавшийся зычный звериный рык больно сдавил голову невидимыми колючими щупальцами, и демоны, обронив оружие, инстинктивно закрыли руками уши. Калеб протер глаза от выступивших из-за едкого дыма слез и заметил пронесшегося мимо крупного зверя. Он валил с ног охотников, вгрызался в их руки и ноги, ранил, но не смертельно, лишь обездвиживая. Калеб не успевал уследить за ним — зверь перемещался невероятно быстро. Большая фигура напоминала тигра, но гораздо крупнее обычного, с иссиня-черной шерстью, широкими блестящими полосами и горящими красным пламенем глазами.

Боясь упустить представившийся шанс, Калеб рванул вдоль колонн и, вырвавшись из дымного покрова, завернул в потайной проход. Сердце стучало гулко, мешая уловить звуки погони, глубокая рана на животе саднила и жгла, но боль, сдавленная страхом, была терпимой. Сбежав по витой лестнице, мужчина выбежал наружу. Горячий свет заходящего солнца оставался с ним недолго — тьма резко и неумолимо утащила его за собой. И только недовольное карканье на миг прорвалось сквозь беспамятство, но, как и свист рассекаемого деревянным бруском воздуха, вскоре погрязло в могильной тишине.

Цветочный аромат, заполнивший комнату, был приятным, но все еще непривычным. Казалось, что запах, намертво впитывавшийся в стены домика, зависит то ли от настроения хозяина, то ли от времени дня. До наступления вечера в воздухе витал запах хвои, а когда к Лориэну приходили посетители и он начинал колдовать над своими колбочками с травами, запах лаванды, невероятно дурманящий и успокаивающий мою Ли, и душистые нотки розмарина становились преобладающими. После того как солнце начало садиться, ноздрей коснулся аромат лилий, что создало неповторимую иллюзию лета.

Такая игра запахов подействовала на нас по-разному. Далия, полдня не отлипавшая от окна, к вечеру вымоталась и задремала, а я так и не смогла погрузиться в желанный сон и избавиться от мыслей о Калебе.

Он ушел еще днем. Дорога до гарнизона должна была занять больше времени, чем нахождение в стенах крепости. Если бы не сонливость, ударившая со всей силы, Ли продолжила бы сновать возле окна, порой замирая и прислушиваясь к собственным ощущениям в попытке почувствовать энергию бывшего рыцаря. Лори сказал, что Калеб вернется с наступлением ночи, если за ним не будет погони и он не решится укрыться на время. Наверное, тягостное ожидание и смахнуло с меня усталость, которая сломит меня чуть позже, но уже с большей силой.

Продолжить ворочаться в постели и слушать тихое сопение Далии мне не дала едва слышная спокойная мелодия. Чарующие звуки с каждым мгновением становились все громче, но, скорее всего, это происходило из-за того, что я напрягала чуткий слух.

Окинула быстрым взглядом безмятежную на вид сестру и, накрыв ее одеялом, вышла из комнаты. Мелодия звучала за домом, но, оказавшись снаружи, я не смогла понять, что является источником звука.

Мягкое пение арфы и скрипки лилось из пустоты, витало в воздухе, подобно цветочному аромату. Над головой мерцали лазурью и кружили светлячки, освещая дворик и придавая ему некую таинственность. Солнце спряталось за горной цепью, последние лучи окрасили небо и водную гладь в розовый цвет и насытили кустистые облака сиреневым сиянием. И если бы не тревога, сжимающая раненое сердце, если бы не охватившее меня предчувствие беды, этот вечер показался бы мне поистине волшебным, подарил бы ощущение легкости, а Лориэн, неотрывно наблюдающий за кружащей в небе стаей птиц, не выглядел бы столь обеспокоено.

Несмотря на его озабоченный вид, я знала, что он почувствовал меня, и все же, подойдя поближе к реке, слегка кашлянула, извещая о своем присутствии. Лори нехотя обернулся ко мне. Глаза его были зелеными, как летняя листва, но таили столько невысказанных грустных слов, столько боли и тоски, что это ощущалось физически. Он совсем не жалел себя — терзался мыслями об Аврелии, думал долго и много, старался делать вид, что все в порядке, но сдавался в конце дня. Ночь освещала его душу, выставляя напоказ настоящие чувства.

— Магия? — спросила тихо и улыбнулась в попытке отвлечь мужчину от тягостных дум.

Лориэн покачал головой:

— Всего лишь пение ветра. — В ответ на мое удивление его губы растянулись в широкой улыбке, смахнувшей с лица грусть. — Послушай. — Он вдруг закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Ветер поет тогда, когда это необходимо. Когда наши сердца трепещут или же наполняются склизким волнением. Когда в глазах блестят слезы — радости или горечи. А порой когда на душе легко или же когда нас тянет вниз из-за груза, свалившегося на плечи.

Глаза невольно закрылись, и я прислушалась. Озорной южный ветер шевелил распустившуюся листву, ласкал кожу рук и лица, вызывая приятные мурашки, и пел — нежно, мягко, то усиливая звучание, то затихая на мгновение. Он словно перебирал невидимыми пальцами струны арфы, скользил смычком по тонким нитям скрипки, создавая красоту, распространяя ее по лесу и реке, умиротворяя тех, чьи сны обращаются в кошмары. Он заставлял мечтать — о спокойствии и свободе, о семье и мире, в котором нет места тщеславию, жестокости и вражде.

— Я завидую им, — шепнул Лори, вырывая меня из сладостных грез.

Я открыла глаза и заметила, что глаза его приобрели тусклый оттенок лесного ореха. Мужчина смотрел на горы, но мне казалось, что он смотрит сквозь них, куда-то в пустоту.

— Кому?

— Демонам и людям. Демоны обладают невероятной силой и преданностью, страстью и яростью. Они столь могущественны, что постоянно забывают о своих чувствах — болезненных чувствах. А люди… — Лори замолк на миг, взглянул на меня и позволил легкой улыбке коснуться его губ. — Грешно ли это — то, что они способны влюбляться не единожды? Их сердца изменчивы, а жизнь настолько коротка, что они неподвластны лишь одной привязанности. У нас все иначе… Наша жизнь не ограничена несколькими десятками лет. При выборе наши сердца никогда не сомневаются, но отчего-то так легко разбиваются. Сейчас я понимаю, что мои чувства не изменятся, что я состарюсь спустя несколько веков, не познав иной любви. А мне бы так хотелось прожить недолгую, но беззаботную жизнь с тем, кто мне дорог… Увидеть, как мое лицо покрывается морщинами, а кожа морщится от беспощадного времени. И все же, несмотря на то, что я буду выглядеть сухим и немощным, мое сердце будет биться так же быстро и четко, трепетать при взгляде на родное лицо, а слезы застилать глаза — только не от боли, а от любви и радости.

Лори замолчал, а я едва слышно выдохнула, словно выпуская изумление, дрожью прокатившееся по телу. Я не знала наверняка, по ком так сильно болело его сердце, кто заставил его сказать о таком, но догадывалась. Только боялась озвучить свою догадку. Казалось, что имя, заставляющее Лори дрожать, должно навсегда остаться в мыслях.

— Странно… — протянула едва слышно и облизнула сухие губы. — Мне, напротив, хочется избавиться от своих чувств.

Мужчина посмотрел на меня внимательно и произнес:

— Не торопись отказываться от них.

— Но они такие болезненные… Разве отречься от них — не лучший способ перестать чувствовать боль?

— Чувства стоит испытывать даже когда тебе больно. Лишь это может отличить тебя от тех, кто опустошен внутри и живет в этом мире с мыслями о чужом горе. Это отличает тебя от Халы и держит ее на расстоянии. Думаю, тебе повезло… в том, что она не нашла тебя тогда, когда ты была охотницей. Но даже в то время ты боролась сама с собой и училась чувствовать заново. Будь ты пуста, могла бы стать ее сосудом гораздо раньше.

Между нами вновь воцарилось молчание, и только завораживающая нежная мелодия лилась нескончаемым потоком, смягчая сказанные Лориэном слова, делая их не столь острыми. Может, я согласилась бы с ним, если бы только камень внутри меня был не таким огромным и тяжелым, если бы только горестное чувство, запрятанное где-то в глубине души, не преследовало меня большую часть моей жизни.

— Ты окажешь мне честь, приняв приглашение на танец? — спросил вдруг Лори.

Я встретилась с ним взглядом, и по коже деранул мороз от понимания, что мужчина настроен серьезно, несмотря на легкую улыбку, играющую на его устах.

— Прости, Лори. Понимаешь… — Виновато потупив взор, поджала губы, а спустя мгновение неуверенно продолжила, стараясь подбирать правильные слова: — У демонов есть обычай. Правда, очень странный, и вначале он показался мне просто смешным, но… Но я восприняла всерьез то, что пообещала. Я подарила свой первый танец другому. И все последующие тоже.

— Связующий танец? — уточнил Лориэн, отчего-то ничуть не удивленный. Я кивнула, и он добавил: — Мне тоже казалось это забавным. И до сих пор так кажется. Но твоя мама верила, что это священный обряд, вроде бракосочетания между людьми. — Голос его вдруг стал мягче и насмешливее. — Не жалеешь?

Почему-то первое, что я испытала после этого вопроса, это возмущение. Вскинула голову, нахмурилась, поймав взгляд коричневато-зеленых глаз, в глубине которых притаилась смешинка, но быстро остыла, поняв, что это был всего лишь невинный интерес.

— Никогда, — ответила чуть слышно и опустила глаза, пряча щемящую печаль. — Наши сердца никогда не сомневаются, — повторила слова мужчины — без лукавства, искренне.

— Но твое разбилось слишком быстро.

Горячие руки сжали мои плечи, вызывая в теле легкую дрожь. Большего Лори себе не позволил — он продолжил так стоять, не решаясь заключить меня в объятия, хотя мне казалось, что ему хотелось этого. Возможно, для того чтобы почувствовать знакомое тепло, ощутить присутствие Аврелии и избавиться таким образом от одиночества. Но переступить через самого себя он не смог, а я не успела сделать первый шаг и помочь ему почувствовать себя нужным.

Сердце вздрогнуло и забилось в груди — сильно и громко — под напором до жути знакомой энергии. Я отступила на шаг от мужчины, посмотрела на уже синее небо, укрытое мерцающими звездами, и сжала кулаки, судорожно выискивая глазами огромные черные крылья. Мелодия внезапно затихла, ветер резко ударил по лицу, и земля под ногами слегка содрогнулась, когда мужские ступни соприкоснулись с рыхлой почвой. Рвано выдохнув, я вперила опасливый взгляд в него — того, кого меньше всего ожидала сейчас увидеть.

— Вам здесь не место, юный король, — твердо и спокойно отчеканил Лориэн, прежде чем я успела осознать, что это не видение и пронзительный взгляд синих глаз в самом деле направлен в мою сторону.

— Калеба поймали, — осторожно сказал Кай, не обратив внимания на хозяина дома.

А я стиснула зубы, чувствуя себя так, будто в меня вонзили копье, и поняла вдруг — я не врала, сказав о том, что не прощу саму себя, если самая худшая мысль Далии станет явью. И сестра меня не простит, даже если промолчит о своей ненависти. Она не умеет прощать… тех, по чьей вине страдают ее близкие.

Кай смотрел на меня долго. По крайней мере, это томительное мгновение, когда мы смотрели друг другу в глаза, показалось мне ужасно длинным. В глубине синевы затаилось непонятное чувство, которое, казалось, ранило мужчину подобно ударам меча. И я знала наверняка, что он видит недоверие, исказившее мое лицо и слившееся с непониманием. Мне хотелось спрятать его, усмирить страх, вызванный появлением короля, но перед ним я не могла скрыть истинные эмоции, как бы ни старалась.

— Как вы к этому причастны? — вновь заговорил Лориэн, разорвав наш с Каем зрительный контакт.

Он смотрел на короля надменно, настороженно, но тем не менее я чувствовала, что он боролся с чем-то внутри себя. Отчего-то казалось, что Лори в любой момент может склонить голову в легком поклоне, выразить уважение и показать свою преданность. Но кое-что гораздо сильнее странной преданности не давало ему сдаться. Лориэн сжимал кулаки, руки его слегка дрожали, а на лице вздувались желваки.

Ярко-золотистые глаза столкнулись с глубокими синими в немом поединке.

— Видел воочию, — холодно процедил в ответ Кай, и я наконец заметила, сколько злобы он прячет за мнимой ледяной стеной спокойствия. Его проницательный взгляд вновь обратился ко мне, что заставило меня вздрогнуть и невольно отступить назад. — О чем вы вообще думали, посылая его в гарнизон? Ты хоть представляешь, чем грозит его поимка всем демонам?

Впервые за последнее время Кай не сдержался и обратился ко мне резким и повелительным тоном. Губы его кривились в недовольстве, искажая лицо с грубыми чертами, а радужка глаз — возможно, против его собственной воли — пылала алым цветом.

— Для людей Калеб предатель, — продолжил он уже чуть спокойнее, но все так же буравя меня взглядом, словно Лориэна здесь вообще не было. — Они не оставят его в покое, пока не добьются всей правды.

— Он им ничего не скажет… — едва слышно выдохнула я, понимая, что молчание может стоить Калебу жизни.

— Конечно. — Кай наконец отвел от меня взгляд, посмотрел в сторону леса и раздраженно дернул щекой. — Он будет молчать. Но Совету это не помешает. Я думаю, в цитадель явится маг, который сможет просмотреть все его воспоминания. Возможно, он уже там… Они сделают это, перед тем как казнить его.

— Казнь уже назначена? — спросил Лори.

Кай нехотя кивнул:

— На завтра. Лишнее увеселение для людей, посетивших фестиваль.

— Что ты имеешь в виду под «просмотрит воспоминания»? — неуверенно поинтересовалась я и тут же поджала губы, когда демон глянул на меня.

Лориэн решился ответить первым:

— С помощью заклинания маг может рыться в голове жертв, выискивая нужные фрагменты воспоминаний. Не все способны на это, но если среди людей есть такой маг, то он может узнать все, что хранится в памяти Калеба… — Он неожиданно замолк, поймав мой изумленный взгляд, и мгновение спустя добавил едва ли не отчаянно, словно убеждая меня: — Это правда.

Сердце пропустило глухой удар, а после забилось так сильно, что его биение отдавалось в ушах. Я почувствовала, как меня захлестывает смесь ужаса, недоумения и злости. Злости на саму себя.

Мне следовало остановить Калеба любыми способами. Вера в его силы разбилась о суровую действительность, и сейчас я поняла, что его провал коснулся не только его самого, но и всех демонов. Кай так отчаянно пытался обезопасить свой народ, делал все возможное, чтобы люди не прознали о существовании выживших демонов, а теперь все его старания оказались напрасными. Калеб станет для Совета ключом ко многим тайнам, что, несомненно, повлияет на исход грядущей войны. Кажется, только из-за этой одной ошибки демоны утратили возможно единственное свое преимущество — внезапное нападение…

— Не знаю причины, по которой вы отправили его в гарнизон, — умело скрыв негодование за лживой невозмутимостью, сказал Кай. — Но я хочу помочь вытащить его.

— Какая честь, — неожиданно колко усмехнулся Лориэн. — Чем полукровка заслужил такого отношения со стороны мстительного короля?

— Лори! — возмущенно шикнула я, дернув его за рукав рубахи.

Пронизанное ядом жало, возникшее после омерзительных слов, больно впилось в сердце. Но, кажется, этот вопрос напряг Кая намного сильнее, чем меня. Он стиснул зубы в попытке сдержать вспыхнувшую злость, расправил на секунду затекшие крылья и, вновь сложив их, дернулся в нашу сторону. Я не успела проследить за его движениями — он внезапно оказался возле мага. Тот вздрогнул, похоже, лишь на миг позволив страху коснуться его, но остался стоять на месте, едва слышно выдохнув.

Мужчины прожигали друг друга ненавистными, жестокими взглядами. Две громадины, на фоне которых я казалась совершенно неприметной, стояли неподвижно, сжимая до дрожи кулаки и чуть ли не до скрежета стискивая зубы. Нервное напряжение, сквозившее между ними, не утихало, становилось больше и сильнее. Я всем нутром чувствовала силу, переполнявшую их и истощающую меня, и непонятную злость, застилающую им обоим глаза.

— Ты слаб, маг, — процедил вдруг Кайлан, и я заметила, как Лориэн презрительно скривил в ответ губы. — Сейчас ты слаб. Чувствуешь, да? — спросил Кай, позволив кривоватой усмешке исказить его лицо. — Чувствуешь, как в тебе просыпается демоническая сущность из-за моей крови?.. Пытаешься бороться… Как долго ты скрывал ее, как долго позволял второй сущности притеснять ее? Прячешь внутри две разрушительные силы и бессмысленно терзаешь себя. Вопрос лишь в том — какая из сил в этот раз одержит победу?

— Дракон сильнее, — выдохнул Лори.

Каждое слово отчего-то давалось ему с большим трудом. Он дрожал, часто нервно сглатывал, но продолжал смотреть прямо в испытывающие его глаза короля.

— Это тебе так кажется, — как-то чересчур безразлично бросил Кай и резко сжал широкое плечо Лориэна.

От этой хватки, которая не выглядела сильной и мертвой, Лори зажмурился. Ноги его подкосились, но он устоял, хоть уже и не выглядел столь могущественным как прежде. Сейчас он напоминал раненого, загнанного в угол зверя.

— Думаю, ты всегда знал, что твоя демоническая сущность была мощнее, чем вторая. Но мне безумно интересно, что тебя заставило отказаться от нее. Презрение и ненависть к демонам?

Лориэн вздрогнул от этого вопроса, широкие глаза стали еще шире, и он вновь взглянул на Кая — но в этот раз недоуменно, не скрывая страха. Неожиданно проявившаяся слабость мага взбудоражила меня. Я не двигалась, хотя мне хотелось убежать отсюда и столь же сильно хотелось увести Лори подальше от короля.

— Похоже, я прав. — На миг мне почудилось, что в стальном голосе Кая прорезались нотки сочувствия. Говорил он теперь спокойно, незлобиво. — Ты судишь обо мне, исходя из собственного опыта. Кем ты был несколько лет назад, маг? Мстительным полукровкой? Но изменилось ли что-то за годы отшельничества? Ты все так же борешься с желанием отомстить жрецам и королю, приказавшему лишить Минору крыльев. Это желание никогда не исчезало и не исчезнет. Можешь тешить себя иллюзиями сколько угодно, но я вижу тебя насквозь так четко, словно… — Кай на миг замолчал и отступил от Лори. Его мутный взгляд в одно мгновение стал ясным, осознанным, но по-прежнему таил негодование. — Словно смотрю на свое отражение, — почти шепотом закончил он.

— Мои враги уже мертвы, — так же тихо сказал Лориэн. — Если ты думаешь, что я хочу отомстить твоему отцу, убив тебя, то ты глубоко заблуждаешься.

— Но тебя посещала такая мысль, и я уверен — достаточно часто. — Всего на несколько секунд Кай задержал на мне тяжелый взгляд, что заставило меня сжаться и потупить взор, а затем глухо добавил: — Твои враги мертвы, мои — нет. Но сейчас безопасность демонов важнее моей мести. Я хочу вызволить Калеба. Он сын демона и долгое время помогал своему народу. Я не могу позволить себе бросить его.

— У тебя есть предложения? — спросил Лори, выпрямившись.

Он старался выглядеть невозмутимым, делал вид, что между ним и королем несколько мгновений назад не произошло борьбы словами и испепеляющими взглядами. Но я довольно ясно ощущала его растерянность.

— Сейчас Калеб в крепости, утром его доставят в столицу. Бессмысленно соваться в гарнизон ночью — из-за того, что его поймали, основная группа охотников и рыцарей вернулась на свой пост. Гарнизон кишит воинами Совета.

Кай замолчал, задумавшись. Его невидящий взор уставился вдаль — на длинную горную цепь. Теперь шум ветра, проносившегося по верхушкам деревьев и беззаботно перебирающего своими теплыми пальцами иссиня-черные волосы короля, казался слишком громким в возникшей тишине. Далекое совиное уханье внезапно разрезало безмолвие, и демон, словно очнувшись, глубоко вздохнул и посмотрел на нас.

— На рассвете отправимся в столицу. Нападем до того как палач опустит на шею парня секиру… Толпа людей и их паника могут стать нашим преимуществом.

— А почему бы не перехватить их по дороге? — осторожно спросила я и, когда мужчины обратили на меня внимание, нервно переплела пальцы рук в замок.

— Не получится. — Лори покачал головой. — Ты никогда не участвовала в процессе доставки преступника на казнь?

— Нет. Обычно мы их казнили на месте…

Маг беззлобно усмехнулся и понимающе кивнул, хотя я сомневалась, что он действительно знал, каково это.

— Каждый год на фестивале устраивают показательные казни, — продолжил Лори. — Обычно выбирают отпетых негодяев, тех, кого многие знают или кто совершил тяжкое преступление. Преступников сопровождают целым отрядом, насчитывающим около тридцати человек и охотников. Думаю, если Совет увидит воспоминания Калеба, число сопровождающих увеличится… — Он недобро покосился на демона и нехотя вымолвил: — Я согласен с королем. Лучшим решением будет внезапное нападение. На празднике все будут расслаблены, мы сможем затеряться в толпе.

— Вы пойдете туда вдвоем? — выдохнула угрюмо, скрестив руки на груди. — Я не собираюсь снова отсиживаться здесь, пока мои близкие будут рисковать жизнью.

Не знаю, что удивило мужчин больше — мое возмущение или слово «близкие». Они, хмурясь, уставились на меня, и я нарочито вздернула подбородок и сжала губы в узкую линию, всем видом показывая, что в этот раз прятаться в домике не намерена.

— Ты же сможешь скрыть энергию девочек? — спросил Лориэн, внимательно и выжидательно глянув на короля.

— Я не говорил, что они пойдут с нами, — бросив на меня слегка виноватый взгляд, твердо сказал Кай.

— Нет, пойдем! — воскликнула, задыхаясь от раздражения и усталости, наконец растекшейся по всему телу. — Даже если ты не скроешь нашу энергию.

Демон неопределенно покачал головой, и я на пару секунд прикрыла глаза, пытаясь справиться с нахлынувшей головной болью. После вновь посмотрела на Кая — уже чуть умоляюще, растратив вмиг всю решимость — и едва разомкнула губы, но Лори не дал мне заговорить.

— Здесь им оставаться опасно. После того как Совет узнает о нас, наверняка пошлет сюда отряд. Сейчас нам лучше не разделяться.

Кай нервно дернул щекой и шевельнул крыльями, отвернувшись. От него во все стороны сочилась ярость пополам с бессилием. Воцарилось тяжелое молчание, которое значило лишь одно — демон сдался. Мы втроем старались не смотреть друг на друга, но, глядя вдаль, я чувствовала на себе взгляд такой силы, что становилось трудно дышать.

Потерла ладонью лицо, пытаясь стереть с него паутину усталости, и, шагнув к дому, тихо произнесла:

— Я пойду к Далии… Разбужу ее и расскажу обо всем.

— Постой! — Кай дернулся в мою сторону, но остановил себя, так и не приблизившись. — Мне нужно поговорить с тобой. Можешь… остаться ненадолго? — спросил он, сжимая и разжимая кулаки.

Желания оставаться с ним наедине совершенно не было. Скорее всего, из-за страха услышать еще больше тяжких слов или почувствовать, как сердце бьется, не замедляясь, тревожно и сильно…

С мольбой взглянула на Лори, но он, будто назло, поспешил ретироваться.

— Я сам разбужу Далию.

Лориэн быстро скрылся в доме, оставив нас наедине. Ощутимое напряжение повисло в ночном воздухе, вобравшем в себя ароматы целебных трав, запах хвои, источаемый вековыми соснами, и дыхание реки, спрятанной за тонким слоем льда. Сцепив пальцы, я неподвижно смотрела себе под ноги, но, услышав тяжелые шаги и шелест крыльев, кончики которых скользили по талому снегу, отшатнулась назад. Кай сразу остановился, и, чуть приподняв голову, я увидела, что он стоит в нескольких шагах от меня.

Вместо каких-либо слов он всего лишь протянул мне руку. Пальцы его слегка дрожали, готовые в любую секунду сжаться, и, почему-то испугавшись этого, я резко вложила ладонь в протянутую горячую руку. Мужских губ коснулась легкая улыбка, показавшаяся совершенно несуразной после его дерзкого поведения и мрачных новостей. Но она столь быстро оставила его скуластое лицо, что я почувствовала жгучую тоску, больно резанувшую по сердцу.

Кай потянул меня в сторону леса. Я послушно поплелась за ним и, только когда мы оказались среди плотно стоящих друг к другу безлиственных деревьев, решилась спросить:

— Куда мы идем?

— Неважно. Главное немного подальше от дома. У драконов острый слух.

— Ты знаешь Лориэна?

Мужчина нервно дернул головой и все же ответил:

— Нет. Но я знаю драконью энергию, поэтому было не трудно понять, кто он такой. В мире существовал лишь один полукровка, рожденный от союза дракона и демона. Из-за моей крови — крови представителя рода Перворожденных — вторая сущность, до этого долго таившаяся глубоко внутри него, словно находясь в спячке, наконец пробудилась. Я не хотел этого делать… Сейчас ему будет непросто. Он начнет снова отказываться от нее, а это лишь навредит его здоровью.

Кай замолчал, а я, неосознанно хмурясь, постаралась уложить в голове, терзаемой болями, эту информацию. Теперь понятно, почему Лориэн вел себя так и сбежал при первой возможности. За все время знакомства я впервые увидела его таким напуганным.

Погруженная в свои мысли, я не заметила, как мы забрели далеко в чащу. Позади не видно было домика мага и даже сизого дыма, клубившегося над крышей и растворяющегося со временем в воздухе. Заснувшие ели, растопырившие во все стороны иглистые ветви, протыкали острыми макушками звездное небо и бросали на тающий снег устрашающие тени. Лучи бледной луны с трудом освещали толстые рога демона и длинные перья, отливающие синевой, но это не помешало мне молча осмотреть его.

Широкие плечи и прямая спина были напряжены. Темные пряди волос, стянутые в хвост, скользили по верху крыльев, и какое-то время я завороженно наблюдала за этим плавным передвижением. Кай резко остановился, прервав мое глупое наблюдение. Я стукнулась лбом в его горячее крыло и сразу же отпрянула, высвободив пальцы из ослабшей руки.

— Ливия, — серьезно позвал Кай и, стремительно обернувшись, так, что я невольно вздрогнула, несильно сжал мои плечи. — Смотри на меня и отвечай быстро и предельно честно. — Дав мне несколько секунд на то, чтобы сосредоточиться, он сказал: — Ты звала меня до того, как я прилетел?

— Что?.. — Брови поползли вверх от удивления, а после быстро съехали к переносице, и я выдала торопливо: — Нет.

Из мощной груди демона вырвался тяжелый вздох, и, отпустив меня, он устало потер ладонью лицо.

— Что случилось? — спросила осторожно, сжимая свое запястье.

— У меня было видение. Я долго сопротивлялся, но ты продолжала упорно звать меня. — Кай помолчал с минуту, изучая мое перекошенное изумлением лицо, а потом раздраженно передернул плечами. — Ты меня и привела к цитадели. Я думал, с тобой что-то случилось, но не чувствовал твоей магии. Убедившись, что в гарнизоне тебя нет, я хотел отыскать вас по энергии, но встретил в коридоре Калеба. Не уверен, что он узнал меня… Я был в другом обличии и все равно не смог помочь ему.

— Так вот как ты оказался в крепости, — протянула задумчиво. — Но я правда не звала тебя. Что это тогда было?

Кай пожал одним плечом.

— Не знаю. Но меня смутило, что рядом с Калебом я на миг почувствовал странную энергию, очень похожую на энергию Каларатри…

— Что? — испуганно выдохнула я, перебив его. — Ты в этом уверен?

Мужчине не понравилась моя реакция — он нахмурился, слегка склонил голову набок, сощурив блестящие глаза.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать… — шепнула неуверенно. — Это касается Каларатри, Халы и нас.

Я рассказала ему все, что узнала от Лориэна, — про то, что полукровка мой кузен, о чем Кай и так уже догадался, про Халу, все это время маячившую перед глазами, про пророчество и нашу связь, подпитывающую силы темной богини, и про свитки, за которыми отправился Калеб. Дыхание мое сбивалось во время рассказа, эмоции били через край; я раздраженно всплескивала руками, хмурилась, сжимала и разжимала пальцы, а под конец, когда меня уже шатало от усталости, прижалась спиной к толстому стволу дерева и не сдержала слез.

Кай, до этого спокойно и сосредоточенно слушая меня, удивленно изогнул брови при виде плачущей меня.

— Я ведь не знала… — протянула жалобно, глотая жгучие слезы. — Почему ты рассердился, когда я не знала, что так получится?.. Я думала, что Калеб справится. Хотела остановить его, но ты же знаешь, какой он упрямый и самоуверенный…

Я говорила все быстрей и быстрей, пытаясь унять боль и головокружение звуком собственного голоса.

— Я так устала, Кай. Устала доверять и терять. Наивно привязываться, а потом разрываться от боли из-за предательств и потерь. Мне казалось… казалось, что Кали… Мне страшно…

Все слова вдруг застряли в горле шершавым комом. Задыхаясь и всхлипывая, я чувствовала, как гримаса боли исказила мое лицо. Мне так долго пришлось давить в себе эмоции, рвущиеся наружу, копить обжигающие слезы, и вот теперь я сдалась — расплакалась перед ним, плевав на его реакцию, но отчего-то не почувствовала облегчения. Все горестные чувства, напротив, сделались более сильными; бремя воспоминаний и знаний сдавило меня полностью, и по жилам заструились тягучие нити.

Я дрожала от холода, от волнения и потери сил, затраченных на мою пламенную тираду. Поднесла дрожащие ладони ближе к лицу и заметила, что вены вздулись, но вместо огня наполнились чернотой.

— Тише, ветерок. — Руки Кая легли мне на плечи, легонько сжали, и меня передернуло — то ли от его прикосновения и близости, то ли от щемящего душу обращения. — Я буду рядом, — шепнул мужчина, неожиданно наклонился к моей щеке и провел носом по горячей коже, едва заметно втягивая в себя воздух. Мягкое касание обожгло разгоряченную меня прохладой. — Я знаю — ты не веришь в мои обещания. Но это не обещание. Клятва.

Он замолчал, но не отодвинулся, продолжил стоять очень близко, несильно сжимая плечи и касаясь щеки. Невозмутимая лесная тишина окутала нас словно одеялом. Легкие всхлипы все еще срывались с моих дрожащих губ, слезы застилали глаза, но больше не скатывались по лицу, пылающему и от смущения и от жуткого вихря эмоций.

Когда демон придвинулся чуть ближе, на один маленький шаг, я инстинктивно уперлась рукой в его грудь и заметила, что чернота в венах медленно испаряется. Сердце — то ли мое, то ли его — отозвалось на мою резкость глухим ударом. Кай немного отстранился, и я поймала его взгляд, таивший что-то неуловимое, неразгаданное. Злые глаза смотрели мягко и тепло, как раньше, но немного по-другому — с каким-то новым сильным чувством.

Осторожно оторвав руку от своей груди, Кай сжал мои пальцы и легонько прижался губами к обветренным избитым костяшкам. Я вдруг поняла, что почти не дышу. Странный, волнующий трепет охватил меня, перетапливая боль в тайное наслаждение, а раздражение — в удивительное спокойствие. Но сердце все еще продолжало отбивать тяжелую барабанную дробь.

— Я сейчас тебе кое-что скажу, ветерок, — шепнул Кай и, словно боясь взглянуть на меня, закрыл глаза, прижав мои пальцы к своей щеке.

Он стоял так долго, стараясь дышать ровно, спокойно. Однако давалось ему это с большим трудом. Неосознанно я начала считать секунды, чтобы унять волнение от мучительного ожидания, но сбилась со счета, стоило мужчине резко выпрямиться и посмотреть на меня слегка потерянным, каким-то умоляющим взглядом. Его холодные синие глаза скользили по моему лицу, будто в попытке запомнить каждую черточку. Это вдруг напомнило мне о последних минутах жизни отца. Папа смотрел на меня так же — жадно и отрешенно.

— Это труднее, чем я думал, — почти шепотом выдохнул Кай, нарушив глубокую тишину, прерываемую лишь легким завыванием бодрого ветра. Он тяжело вздохнул, и я вздрогнула, когда его бархатистый вкрадчивый голос вновь мазнул меня по лицу: — Можешь верить, что это всего лишь последствия связи, но я убежден в обратном.

На мгновение демон задержал дыхание и отвел взор в сторону. Грудь сжало от пугающего предчувствия. Несколько секунд, несколько тяжелых ударов сердца — и, подняв взгляд к моим глазам, он едва слышно выдохнул:

— Я люблю тебя, ветерок. Так сильно, что уже не могу отличить реальность ото сна.

Ласковые, пропитанные искренностью слова отозвались дрожью где-то глубоко внутри. Каждую мышцу пронзила боль, дурное, ватное бессилие. Не знаю, хотелось бы мне ответить ему или промолчать, но я нашла в себе силы только на то, чтобы уцепиться пальцами за его черную рубаху. Казалось, он и не ждал от меня ответа, хоть и взгляд его был терпеливым, чуть требовательным, но все же понимающим.

— Я люблю тебя, — уже увереннее повторил он, словно в попытке убедить. Только я не знала — меня или самого себя.

Сильные руки неожиданно сомкнулись вокруг моей талии, прижимая меня к большой теплой груди. Какое-то время Кай стоял молча и неподвижно, прижавшись подбородком к моей голове, и я тоже молчала, боясь сказать необходимые ему слова. Прижатая щекой к грудной клетке, я четко слышала его сердце. Оно колотилось так часто, так гулко, что голову нещадно сдавливала острая боль.

— Не говори сейчас ничего, ладно? — наконец тихо попросил Кай, медленно поглаживая меня по спине. — Я хочу услышать ответ тогда, когда ты будешь готова. Когда мы разберемся с пророчеством и Халой. И когда ты захочешь ответить сразу, без раздумий, не терзая меня долгим молчанием.