Богиня тьмы

Глава 5. Темная богиня равновесия

Шепот незнакомца, словно громкий колокольный звон, тугой волной прокатился по телу. Его темное лицо было так близко к моему, что я вновь заметила, как меняется радужка его глаз — вместо золотистого она приобрела болотный цвет. Но презрение, коим он одарил меня, так и сохранилось в уголках его губ.

— Раз уж вы в гостях, — продолжил мужчина, — с вашей стороны крайне некрасиво прятать от меня свою суть.

Взгляд его переместился на мою голову, а рука неожиданно взметнулась, провела по волосам, и я почувствовала, как заклинание сокрытия утрачивает свою силу. Особых изменений не ощутила, но знала наверняка — теперь мои рога были видны. Отпустив меня, маг подошел к Далии и проделал с ней то же самое.

— Прошу прощения за свою агрессивность, — сказал он, как-то натянуто улыбнувшись. — Но в следующий раз не кидайся в мою сторону.

Я увидела, как Калеб взял Далию за руку и притянул ее к себе, не спуская настороженного взгляда с незнакомца, а тот в ответ на это действие лишь ухмыльнулся, обнажая два клыка. Повернувшись ко мне, он разомкнул губы, собираясь что-то сказать, но замер и забегал глазами по сторонам, будто выискивая кого-то. Густые темные брови сдвинулись к переносице, выдавая его напряжение.

— Я тебя все равно чувствую, мелкий гаденыш, — грубо бросил мужчина, уставившись на кривые безлиственные кусты.

Оттуда послышалось недовольное шипение, и спустя мимолетное мгновение к нам вышел Румико. А я и не заметила, как он убежал и спрятался, стоило нам подойти к дому мага.

— Где вы его нашли? — спросил мужчина, глянув почему-то именно на меня.

— В лесу, — ответила коротко.

— Прятался, значит, — заключил он. — Что, растратил все силы, зелень старая? — На его лице возникло какое-то довольное, победное выражение. — Форму не меняешь. Неудивительно. Все людей отпугиваешь, вместо того чтобы делом заниматься.

Румико дернул ушком и, отвернувшись, медленно направился к дому.

— Я тебя не приглашал! — возмущенно воскликнул мужчина, но зверек, игнорируя его, быстренько скрылся внутри. — Вот же лесная недотепа… Пол не испачкай! А вы чего встали? — Он обвел нас быстрым взглядом и кивнул в сторону дома. — Заходите.

Мы последовали за магом, не переговариваясь, поскольку догадывались, что при желании тот все услышит. Внутри дом выглядел больше, чем казался снаружи. Полутемный коридор разветвлялся на два прохода: один вел к закрытой дубовой двери, другой — в гостиную, куда мы вчетвером и завернули. Но, оказавшись в тесной, забитой всевозможным хламом комнате, я поняла, что здесь маг и принимал гостей, и работал, и, похоже, спал. Маленькие створчатые окна были завешаны плотными темно-коричневыми шторами, и единственными источниками света оказались настенные канделябры. В центре комнаты стоял большой квадратный стол, заваленный старыми пыльными книгами, небольшими коробочками с пузырьками и пахучими травами. Он-то и занимал больше всего места. Остальное пространство было занято отделанным круглыми булыжниками камином в углу, бочками и корзинами, заполненными едой, и койкой у стены, настолько маленькой, что я даже не могла представить, как такой высокий грузный мужчина умещается на ней.

Маг прошел к камину, взял с настенной полочки две деревянные кружки и зачерпнул какой-то темно-золотистой жидкости из котелка, греющегося в каминной топке. Протянув мне и Далии кружки, он сказал:

— Вы слишком напряжены. Это лишь травы, помогут расслабиться.

— Так ты Лориэн? — наконец спросила я, наблюдая за тем, как мужчина наливает травяной настой в еще одну кружку.

— Странный вопрос. — Отдав напиток по-прежнему настороженному Калебу, он сложил на груди крепкие руки и, прислонившись спиной к стене, едва не задев широким плечом полочку, добавил: — В ином случае я не пустил бы вас в дом. Впрочем… где же мои манеры? — Лори улыбнулся — впервые без насмешки, как-то добродушно, и его темное, чисто выбритое лицо приняло выражение глубочайшего внимания. — Да, меня зовут Лориэн. Для вас пока просто Лориэн. Позволите теперь узнать, кто вы такие и почему скрываетесь от Совета?

Далия после его слов поперхнулась, едва не расплескав настой, закашляла и отвернулась.

— Это ведь очевидно, — ответил Лори на наш немой вопрос, когда Ли перестала кашлять. — Охотники не скрывают своих рогов. Разгуливают по столице как хозяева, люди привыкли к ним. А вы, судя по всему, в бегах.

— Уже давно, — осмелилась сказать, поймав проницательный взгляд коричневато-зеленых глаз. Интересно — от чего зависит изменение цвета радужки его глаз? — Нам пришлось сбежать и укрыться, — продолжила неуверенно, проглотив свой вопрос. — Меня зовут Ливия. Это моя сестра, Далия, и наш друг — Калеб.

— А я думал, демоны не якшаются с полукровками.

— Но мы и не те демоны, что были раньше, — резонно заметила сестра.

На толстых губах Лориэна появилась понимающая, чуть снисходительная улыбка.

— Конечно. Я так и понял. — Он помолчал несколько секунд, закусив изнутри щеку. Как бы мужчина ни старался скрыть своего интереса, я видела, что он волнуется. Его кустистые брови дрогнули и сдвинулись к переносице, а затем он наконец-то решился спросить: — Откуда вы знаете Аврелию?

— Она наша мама, — беззаботно ответила Ли.

Лориэн не смог сдержать удивления. И без того широкие глаза стали еще шире и приобрели жгучий цвет лесного ореха. Он опустил взгляд в пол, судорожно провел рукой по коротким темным курчавым волосам и шепнул сдавленно:

— Она думала, что вы мертвы.

— Да, — осторожно сказала в ответ, от внезапно навалившегося волнения чуть сильнее сжав в руках кружку. — Мы нашли родителей в горах благодаря Калебу. Но кое-что произошло… и мама просила найти тебя. Мы не знаем, для какой цели, но это было ее последней просьбой.

Мужчина внезапно посмотрел на меня — испуганно, не утаивая тревоги в удивительных глазах, кажется, видевших немало смертей. На лице у него застыл страшный вопрос, на который он боялся получить ответ, но все же мелко дрожащие губы разомкнулись, выпуская горькие слова:

— Она мертва?

Я вздрогнула от этой тихой фразы, почувствовала, как сестру сковала скорбь, и осторожно кивнула.

Из мощной груди Лориэна вырвался рваный вздох. Всего на мгновение его лицо исказилось от знакомой мне боли, а затем он нахмурился, нарочно напустил на себя суровость, чтобы не выдать своих чувств перед нами, и спросил тяжелым низким голосом:

— Она умерла из-за Арона?

Мы с Калебом и Далией недоуменно переглянулись. Теперь не возникало никаких сомнений — мама и Лориэн были близки, и мне оставалось только гадать, что он еще знает о моей семье.

— Папа умер, — заговорила Ли. — Из-за связи умерла и мама.

— Значит, не успел, — выдохнул Лориэн и резко отвернулся от нас.

Я заметила, как он сжал кулаки, как напряглась его мощная спина и шея, и, поставив кружку на край стола, приблизилась к нему. Не знаю, разумны ли были мои мысли о том, что мужчину нужно утешить. Я и не успела осуществить задуманное — Лориэн, словно почувствовав мое приближение, шагнул в сторону и процедил:

— Не подходи.

Вены на его руках вздулись, приобретая ярко-оранжевый цвет, и я наконец ощутила его энергию — невероятно мощную, жгучую, проникающую в каждую клеточку тела. Сильные эмоции выставили его мощь и силу напоказ, но даже после этого я не смогла понять, кем он является. Такая энергия была мне незнакома.

— Ранить могу. Неосознанно, — будто оправдываясь, шепнул маг. — Мне нужно побыть одному. — Он прошел к арке, ведущей в коридор, и уже там, не оборачиваясь, бросил: — Располагайтесь. В соседней комнате большая кровать, можете отдохнуть там, а парень пусть здесь устроится. Во дворе есть сарай, внутри, если понадобится, бочка для купания. Я вернусь вечером. И еще… — Лори окинул нас серьезным, предупреждающим взглядом. — Не трогайте здесь ничего, если не изъявляете желания случайно спалить мой дом.

Он вышел из комнаты быстро, в крайнем нетерпении. Секундную тишину неожиданно разрезал злой хлопок двери. Мы с Далией, не сговариваясь, подбежали к окну, осторожно отдернули занавеску и прильнули к мутному стеклу, но Лориэна так и не разглядели.

— Быстро он… — досадливо протянула Ли.

— И это все? — недовольно спросил Калеб. Он зашагал по комнате, осматриваясь и, похоже, чувствуя себя свободнее после ухода мага. — Странный он какой-то. Интересно, что его связывало с вашей мамой?

— Мне показалось, что они были хорошо знакомы, — продолжила Далия и, взяв со стола мою кружку, сделала несколько глотков травяного настоя. Кажется, нервничает. — Его сильно задела новость о смерти мамы. Может, он был в нее влюблен?

— Вернется — узнаем, — отрезала резко. Далия глянула на меня недовольно, слегка обиженно, и, смягчив тон, я добавила: — Сейчас только устанем строить предположения.

— А вы тоже это почувствовали? — плюхнувшись на низенькую койку, поинтересовался Калеб, взял с маленького прикроватного столика деревянную фигурку птицы, поднес ее поближе к лицу и принялся с искренним интересом изучать тонкую ручную работу. — Его магия так сильно кипела, как вода в котелке. Я думал, у меня сейчас сердце разорвется от напряжения. Первый раз чувствую подобное. Кем бы он ни был, можно наверняка сказать, что он очень хорош как в бою, так и в заклинаниях.

— Поэтому к нему и ходят люди, — сказала Ли. — Те мужчины назвали его магом-отшельником. Стало быть, он когда-то был одним из тех, кто нас… пленил? — осторожно спросила она и закусила нижнюю губу, поймав мой взгляд.

— Мама доверяла ему, — шепнула нехотя, только для того чтобы прогнать тревогу с лица сестры. — Он нам ничего не сделает. Но, думаю, нам стоит задержаться здесь.

— Уверена? — Калеб вернул фигурку на тумбочку и, задрав голову, вопросительно изогнул бровь. — Люди — его частые гости. Здесь небезопасно так же, как и в деревнях. Рядом столица, охотники. Нас могут почувствовать за несколько верст.

— Я не уйду, пока все не узнаю.

— А что ты хочешь узнать? — Ли вопросительно посмотрела на меня.

Налет страха слегка исказил нежные черты ее лица. Льдисто-голубые глаза смотрели требовательно, но все же скрывали беспокойство за тонкой стеной уверенности. Этот взгляд, совсем как у мамы, заставил больно сжаться сердце.

— Мне кажется, он что-то знает про мою метку. Или, может, больше расскажет про темную богиню… Халу… Я не знаю, правда. Просто чувствую, что правильнее будет остаться здесь.

— Конечно. — Далия мягко улыбнулась, поставила уже пустую кружку на стол и крепко сжала мои кисти в своих теплых ладонях. — Останемся.

Взгляд, таивший в себе мягкость нашей мамы и тепло отца, медленно растопил тревогу. Удивительно — но Ли с легкостью разбивала мой страх, прогоняла его одним добрым словом, одним касанием. Неожиданная мысль прорвалась сквозь толщу мыслей и заставила улыбнуться: пока я защищала сестру от недоброжелателей, она оберегала меня от жутких кошмаров и укрывала от тревог.

— Ру? — звонкий голосок нарушил таинственную тишину.

Из-под койки, уткнувшись носиком в ботинки Калеба, выглянул Румико. Бегло осмотрелся, а после выскочил и понесся в нашу сторону.

— А Ру боится его, да? — задумчиво протянул Калеб, прислонившись спиной к стене. — Возможно, Лориэн и про него нам что-нибудь расскажет.

Я опустилась на пол и погладила подбежавшего ко мне зверька. Он довольно заурчал, когда мои пальцы коснулись его ушка, и, расслабившись, положил лапки и голову ко мне на колени.

Калеб прав: маг может многое знать. И не только о Румико, но и обо мне. Но сейчас я боялась, что Лори предпочтет молчать, чем поведать нам секреты прошлого. Так делала мама, отчаянно пытаясь уберечь нас. Казалось, что Лориэном завладеет страх предать доверие Аврелии, и он наивно поверит, что молчание — способ защититься от древних тайн.

Сегодняшний вечер подарил мне приятную прохладу. После дня, проведенного в домике, стены которого пропитались запахом пахучих трав и настоек, свежий вечерний воздух успокоил меня и очистил мысли. Я сидела на узкой деревянной скамейке, расположенной за домом, у кромки воды. Калеб и Далия, вымотавшись от безделья, уснули в спальне, а я так и не решилась отойти ко сну. Ждала Лори, надеясь, что совсем скоро все мои вопросы найдут ответы.

На мир незаметно опустились сумерки. Лучи заходящего солнца окрасили небо в нежно-розовый цвет, касались поверхности замерзшей реки, чертя на льду сияющие полосы. Прохладный озорной ветер качнул веточку стройной сакуры, всполошив сидевшего на ней снегиря с серо-персиковым оперением. Кажется, эту сакуру Лори посадил сам. Она выделялась на фоне вечнозеленых припорошенных снегом сосен.

Прикрыв глаза, я глубоко вздохнула. Приятный запах мягко пощекотал ноздри. Пахло сырой землей, хвоей и распускающимися цветами. Пахло весной.

Калеб был прав: весна украшает эти края, наполняет их новыми мягкими красками и вселяет в сердца живых существ нежность. Прекрасное время года. Как жаль, что именно эту весну омрачит война, смерть и кровопролитие.

Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я вышла к реке и села на скамью, но, когда солнце спряталось за грядой гор, уступив место яркой полной луне и мелким далеким звездам, я подумала о Кали. Вечер неожиданно сменился ночью, и царящая вокруг тишина и звездное небо напомнили мне о красоте пегаса. Она словно олицетворяла саму ночь — такая же тихая, загадочная, волшебно красивая.

Вытянувшись на скамейке, я мысленно позвала Каларатри. Она могла и не прилететь; слишком далеко находилось укрытие пегасов. А возможно мой зов и не достигнет ее вытянутых острых ушек, хоть я и наивно верю, что Кали способна прийти ко мне в любое время. Но сейчас ее компания была мне необходима, как никогда раньше. Так всегда — когда меня одолевают страхи или сомнения, я ищу поддержки у близких, тщетно ищу укрытия. Похоже, это моя самая страшная слабость. Только я не знала — сыграет ли она со мной когда-нибудь злую шутку или так и останется в глубине души, прячась, причиняя боль, но не показываясь перед другими.

— Ветерок! — отцовский голос прорвался сквозь толщу мыслей, тронул замершее на мгновение сердце.

Я резко поднялась со скамьи и обнаружила, что вид на реку и лес сменился видом на озеро, сверкающее на солнце и окруженное пышными деревьями. Вокруг звучал щебет птиц и детский смех — но как-то неестественно, словно пробиваясь через плотный прозрачный купол. Трава под ногами выглядела выгоревшей, хотя я понимала, что на самом деле она была свежей и зеленой. Краски мира стали выцветшими, несмотря на царящее лето.

Это место было мне знакомо. Озеро ундин — обитательниц водоемов и рощ, прекрасных женщин, очаровывающих своим голосом. Мы с Далией частенько здесь пропадали, но сейчас я слышала не ее звонкий смех, а свой и… смех наследника.

Шагнув в сторону высоких цветочных кустов, я заметила пару подрагивающих крыльев; маленькая девочка и мальчик, затаившись, сидели на траве, посмеиваясь и, кажется, прячась от кого-то.

— Почему твой отец зовет тебя ветерок? — вдруг тихо спросил мальчик, и сердце мое отчего-то неистово забилось в груди.

Я помню его детский голос. И эти глаза, глубокие синие, которые очаровали меня еще в день нашей первой встречи. Воспоминания так часто посещали меня теперь, но почему-то только сейчас я заметила, каким беззаботным был Кай в детстве. Ему это было не позволено — но стоило ему вырваться из железных пут наставлений отца и жрецов, как он менялся на глазах. Становился таким нежным, добрым и… совсем другим.

— Папа думает, что я самая быстрая из представителей нашего рода, — ответила маленькая я и приложила палец к губам, услышав хруст веток. — Тише, Кай. Папа наверняка будет ругаться…

— Он не умеет долго злиться, — пожал плечами мальчик. — Я не замечал этого. Твой папа совсем не такой.

— Но ему тоже не нравится, что мы общаемся. Не понимаю почему… С другими тебе не запрещают дружить.

Тогда я этого не заметила, но сейчас, со стороны, увидела, что Кай собирался сказать мне что-то важное. Детское лицо приобрело серьезное выражение, а в синих глазах затаилась такая знакомая тревога.

— Ливия… — шепнул мальчик и замолк.

Из-за деревьев вышел папа. При виде него сердце заныло уже у взрослой меня, с губ сорвался тяжелый вздох. Я хотела позвать его, коснуться, почувствовать на мгновение его тепло, но воспоминание как назло начало рассеиваться. Оно ушло так быстро, оставив в глубине души лишь боль и тоску, а свист крыльев, разрезавших ночной воздух, стряхнул остатки дремы.

Все та же ночь и река, тот же лес. В этот раз видение прошлого пролетело мимо невероятно быстро, всего на миг задержавшись в моей голове. Я поднялась со скамьи и вгляделась в заполненное мелкими сияющими точками небо, пытаясь отыскать Кали. Но я не видела и не чувствовала ее. Вместо энергии пегаса кровь будоражила совершенно иная — горячая и неспокойная, похожая на энергию Лори, но в несколько раз мощнее.

Наконец взгляд зацепился за что-то черное, поразительно огромное и летящее с молниеносной скоростью над рекой. Громадные кожистые крылья, разорвав лунный свет, напустили тень на дом и лес. Мощное существо издало какой-то болезненный рык и, словно подстреленная птица, стремительно полетело вниз. Оно упало прямо в замерзшую реку, разломав большой головой, увенчанной длинными черными рогами и шипами, хлипкий мост. Грохот от падения сотряс землю и деревья, всполошив птиц и перепугав лесных зверей. Лед под телом гигантского крылатого создания, достигающего чуть ли не пятьдесят футов¹ в высоту, треснул, утягивая его на дно. Яркая огненная вспышка озарила все вокруг, но на удивление не обожгла, а напротив — холодным ураганом резанула по лицу. Существо начало быстро уменьшаться в размерах, оставляя после себя сизый дым, и спустя мгновение исчезло совсем. Но я успела заметить темную курчавую голову Лориэна, прежде чем его полностью поглотила ледяная вода.

Подумать о чем-либо не успела — рванула со всех ног к разрушенному мосту. Тяжелое дыхание слилось с бешеным биением сердца, тело покрылось испариной, и внутри возникло вяжущее чувство опасности. Остановилась я только у кромки воды. Деревяшки от моста были разбросаны по берегу, сталкивались с кусками льда, медленно скользя по поверхности. Внутренняя борьба продолжалась недолго; я стиснула зубы и шустро нырнула в реку.

Ледяная вода иглами впилась в тело, обожгла глаза, словно кипяток. Вмиг намокшая одежда утягивала меня на дно. Попытка обратиться к огненной стихии потерпела крах — паника заглушила собой возможность воспользоваться магическими силами. Полагаясь лишь на себя, я начала судорожно искать глазами Лориэна. Кругом была кромешная тьма, не разрывавшаяся даже лучами яркой полной луны; казалось, я самовольно шагнула во мрак, растворилась в нем, утратив шанс выбраться на поверхность.

Где-то впереди мелькнуло ярко-оранжевое сияние, и я поплыла в ту сторону, стараясь даже не моргать, чтобы не потерять из виду единственный маяк. Но чем ближе я подплывала к свету, тем слабее он становился. Вскоре он совсем померк, но я успела заметить очертания мужской фигуры и одним рывком настигла опускающегося на дно мага. Притянула его к себе и, обхватив за торс, из последних сил потянула и себя и его наверх.

Вынырнув, глубоко вобрала в легкие порцию воздуха, насыщенного запахом гари и терпким ароматом хвои. Внутри жгло точно огнем, а тело, напротив, сковывал холод. Тяжесть навалилась на спину словно глыба, но я упрямо плыла к суше. Трепещущее чувство завладело мной полностью, стоило ступить на берег, и, вытащив из воды Лори, я повалилась на землю, устланную тонким слоем снега. Удушливый запах дыма, исходивший от мужчины, впитался в мокрую одежду, колюче драл ноздри. Меня трясло как в лихорадке, в горле застрял противный комок судорожных всхлипов, и я лишь глотала ртом мерзкий воздух, чувствуя, что нахожусь на грани потери сознания.

Сквозь сумасшедший стук испуганного сердца я услышала надрывный кашель, вскоре сменившийся хрипом. Поднять ослабшее тело не смогла, несмотря на дикое желание убедиться, что с Лориэном все в порядке. Глаза закрылись против воли, но я все еще балансировала на невидимой тонкой грани, не поддаваясь слабости и ускользая из ее липких щупальцев, намеревающихся утянуть меня в тяжелый сон. Прикосновение горячей руки к моим дрожащим пальцам выбило из меня вздох облегчения. Я вдруг почувствовала, как по венам заструились согревающие огненные нити, снимая чудовищное напряжение, и осторожно приподнялась на локтях.

Лориэн неотрывно смотрел на меня, тяжело дыша и не убирая руки с моей кисти. Глаза его горели огнем, как и тонкая линия в середине лба, светились в темноте, будто давая понять, что произошедшее — вовсе не сон. Сейчас он казался невероятно сильным, и даже измотавшее его превращение не смогло скрыть его величия.

— Ты… — только и вырвалось у меня, и я снова задохнулась страхом, тщетно пытаясь привести в норму разлаженное дыхание.

Лори нервно сглотнул, закрыл на несколько секунд глаза, а когда открыл, я заметила, что цвет его радужки изменился на тусклый коричневато-зеленый.

— Где твои друзья? — хрипло спросил он, медленно поднимаясь на ноги.

— Спят… Не дождались, уснули вдвоем в отдельной комнате.

Протянув мне руку, Лориэн невинно, словно ничего и не произошло, поинтересовался:

— Не выпьешь со мной чаю?

Я поднялась с земли и, устояв на отяжелевших ногах, посмотрела на причину моей безумной ночи как на сумасшедшего. Мужчина выглядел так, будто каждый вечер проделывал подобное и падал в реку; чересчур невозмутимым он старался выглядеть. Хотя я понимала, что это лишь искусно надетая маска и его тело сковывает боль и ломота.

— Это все, что ты можешь мне предложить?

Вопреки ожиданиям на губах Лори мелькнула тень насмешливой улыбки.

— Чай развязывает мне язык. Да и к тому же… ты больше нигде не найдешь такого великолепного чая.

— В таком случае я не могу упустить эту возможность.

Примечания:

¹ Пятьдесят футов примерно равны пятнадцати метрам.

Лориэн не соврал: его чай оказался восхитительным. Душистые цветочные травы помогли мне расслабиться, и я, сидя на низенькой койке, прислонилась спиной к стене. От кружки исходили приятное тепло и белый пар. Огонь в каминной топке залил комнатушку мягким оранжевым светом, очертил профиль лица Лори. В этот момент маг показался мне совершенно беззащитным, пусть это и было наглой ложью. Мы долго молчали, никто из нас не решался начать разговор, и только потрескивание камина прерывало тягостную тишину.

Наконец Лориэн прокашлялся и, все так же сидя на краешке стола и не глядя на меня, заговорил:

— Твоя мама была единственной из ныне живущих существ, кто видел меня во втором обличии. Сегодня я первый раз за последние сто лет принял другую форму. Это сильно измотало меня.

Он вновь замолчал, сжал пальцы рук в замок и поджал губы. Боясь, что молчание снова затянется, я уточнила:

— Твое второе обличие — крылатый ящер? Ты дракон?

— Не совсем. — Лори посмотрел на меня — с глубоким сожалением и тоской. Кажется, эта тоска была связана с моей мамой. — Я полукровка. Сын дракона и демона — первого запрещенного союза.

— Так значит…

— Да, — не дав мне договорить, мужчина кивнул. — Закон о неприкосновенности появился после моего рождения. Жрецы боялись… Боялись того, что было во мне.

— А что в тебе было? — поинтересовалась осторожно и вдохнула поглубже цветочный аромат чая.

Лори пожал плечами, будто действительно не ведая причины страха демонов:

— Сила. Драконы и демоны — самые сильные расы в нашем мире. Представь же, что будет, если взять половину сил демона и половину сил дракона и объединить их в одном существе? — Лориэн вопросительно изогнул бровь и продолжил, когда я выразила недоумение, пожав одним плечом: — Внутри меня с детства происходила настоящая борьба — каждая сущность желала стать главенствующей. Уже в первые минуты жизни это проявилось в виде огненного дождя, разрушившего сотни деревень. Мне крупно не повезло… От демона мне досталась стихия огня, а отец был огнедышащим драконом. Две сущности, связанные одной стихией, — это оказалось настоящим кошмаром.

— И что с тобой сделали?

— Как видишь — ничего. — Губы Лориэна растянулись в какой-то победной, слегка безумной улыбке. — Хотя приговор был вынесен. Меня должны были казнить. Отец убил моих головорезов, выкрал меня и скрылся. Эту историю в скором времени подзабыли, поскольку никто не смог нас отыскать. Правду скрыли за красивой, но будоражащей кровь легендой: полукровка был убит, а мать лишена крыльев и могущества. И все же… вторая часть этой легенды не врет.

Осененная догадкой, я почти шепотом произнесла:

— Первый бескрылый демон… твоя мама?

Насмешливо блеснув глазами, Лори тихо ответил:

— И твоя тетя, дорогая кузина.

Я едва не вскочила на ноги от услышанного. Сжала посильнее деревянную кружку, боясь расплескать чай, и удивленно посмотрела на невозмутимого мага. Не шутит… Совсем не шутит. Взгляд хоть и с хитринкой, но совершенно осознанный и серьезный. Вот какова причина близких отношений Лориэна и Аврелии — мы все связаны кровью.

— Прости, я тебя сильно удивил? — чуть строже спросил мужчина. — Знаю, это немного странно.

— Нет… — я мотнула головой. — Просто подобного я не ожидала услышать. Но почему… почему мама никогда не рассказывала о тебе?

Лори усмехнулся в ответ:

— Молчание — то, что нас может спасти. Думаю, ты уже это поняла. — Он спрыгнул со стола и присел на койку рядом со мной, стараясь держать небольшую дистанцию. — Но тут Аврелия была права. Обо мне никто не должен знать. Ей было около тридцати лет, когда ее сестру лишили крыльев. Мама умерла. Не выдержала боли от потери своей демонической сущности. И представляешь, — он вдруг взглянул на меня, не скрывая искренней радости и восхищения, — спустя сотню лет Аврелия наконец отыскала меня. Моего отца к тому времени уже не было в живых. Наше общение с тетей продолжалось два века. Два века она хранила эту тайну и даже унесла ее с собой в Пустоту.

— Значит… тебе примерно триста лет? — уточнила я, в мыслях поражаясь этому возрасту. Впрочем, отец и мама должны были прожить гораздо дольше.

— Да, но уже понимаю, что скоро потеряю счет времени. Люди и не ведают, как им повезло. Нет ничего страшнее, чем жить долгие годы в одиночестве и не знать, когда нагрянет старость.

Тяжелый вздох все же сорвался с моих губ, и я посмотрела на мужчину совершенно иными глазами. Его отшельничество затянулось на три столетия, но, не сломавшись, забыв о мести, он встал на иной путь. Похоже, помощь людям помогла Лориэну оставить прошлое и если не жить, то хотя бы просто существовать. Существовать, помогая другим. Интересно — смог бы он стать тем, кто он есть сейчас, без общения с Аврелией? Мне казалось, что мама сильно повлияла на его жизнь. Я и раньше осознавала, что душа матери — ларец, полный тайн, но только сейчас поняла, какой тяжелый груз она несколько веков несла на своих плечах.

— Я хотел ей помочь, — спустя мгновение шепнул Лори, и я заметила, как изменился его голос — стал не только тише, но и слабее, надломленнее. — Она должна была умереть, когда родилась Далия, но Арон связал ее с собой, подарил часть своей силы и души. Вдохнул в нее жизнь. Я потратил около сорока лет на поиски способа исцелить ее, разорвать связь, не причинив ей вреда, но все было тщетно. Сейчас я понимаю, насколько пустыми были мои попытки. Магия способна убивать, поддерживать жизнь, но она никогда не возвращает тех, кому суждено было погибнуть.

— Не кори себя, — сказала тихо и, подчиняясь внезапному порыву, коснулась теплой мужской руки. Он вздрогнул, но не посмотрел на меня. Вздохнул как-то обреченно и все же сжал мои пальцы, принимая поддержку. — Она бы этого не хотела.

— Да, — Лори кивнул. — Аврелия была удивительной женщиной. Она заменила мне мать, стала другом и семьей. — Он неожиданно усмехнулся — слегка истерично, словно сдерживая слезы, застрявшие в горле колючим комом. — Она сделала невозможное — затмила мою жажду мести. Я так… так ненавидел демонов за то, что они сделали с моей матерью. Ее грех заключался лишь в большой любви, и эта любовь погубила ее. Аврелия видела, во что я превращаюсь, во что меня превращает желание мстить. Ей пришлось постараться, чтобы я прекратил думать о ненависти и применил свои знания и силу в полезном деле. Вместо того чтобы забирать жизнь, попробуй ее дарить — так она говорила.

— Какие красивые слова… — шепнула сдавленно, и голову внезапно заполнили мысли о Кае.

Сколько лет ему нужно прожить, чтобы забыть о мести так же, как и забыл Лориэн — полукровка, пострадавший не от рук людей, а от рук демонов, казалось бы, своих сородичей? Или все дело только в моей матери? Возможно, годы сказались на принципах Лори — они сделали его мудрее и сильнее — но мама оставила глубокий отпечаток в его горячем сердце. Она стала решающим звеном.

Множество вопросов еще терзали нас обоих, но мы молчали. Молчание это отнюдь не казалось напряженным и тягостным, напротив — оно было необходимым. Длинные пальцы то сжимали, то разжимали мою ладонь, но не отпускали. Я видела, как Лориэн борется с чем-то, мучается от душевной боли, не принимая тот факт, что Аврелия мертва. Хмурое лицо было неподвижным, только на скулах беспрерывно вспухали и опадали желваки. Опущенные глаза неотрывно смотрели на ножку стола.

Невзирая на то, что смерть родителей сломила меня, я не могла до конца понять чувства Лори. Для него моя мама была единственной, кто знал его таким — слабым, слегка наивным. Наверное, ее смерть оказалась равносильна потере смысла жизни.

Не знаю, сколько мы сидела так — молча, неподвижно, держась за руки и даря друг другу тепло, — но ощущение знакомой энергии заставило меня встрепенуться. Мощная энергетическая волна всколыхнула магический источник, и я улыбнулась. Каларатри все же прилетела ко мне.

Я поднялась на ноги, намереваясь встретить ее, но Лориэн удержал меня за руку. Голос выдал его волнение, прежде чем я смогла рассмотреть тревогу на мужском лице.

— Что это?

Его густые темные брови сдвинулись к переносице, взор помутился, и он чуть сильнее сжал мое запястье.

— Это Кали… — шепнула осторожно, не понимая беспокойства, сковавшего мага.

— Кто?

Лицо Лори вытянулось от удивления, широкие глаза распахнулись, а ноздри вздрогнули от напряжения. Облизнув сухие губы, я добавила:

— Каларатри. Пегас. Она мой друг, все в порядке.

— Друг? — Лориэн резко поднялся с койки, не отпуская моей руки. Сейчас он выглядел невероятно пугающе — возвышался надо мной тяжелой громадиной. — Ты в своем уме? Ты хоть знаешь, с кем водишь дружбу?

— Я не понимаю…

— Ливия, во что же ты ввязалась, — мрачно выдохнул мужчина и отпустил мою руку. — Я думал, у тебя больше времени… Но… похоже, темная нашла тебя гораздо раньше.

Смысл слов, сказанных Лориэном, не сразу дошел до моего сознания. Лори скривился, устало потер переносицу, а после неожиданно глянул на меня мрачным, тяжелым взглядом и серьезно произнес:

— Сиди здесь. — Он быстро двинулся к выходу. Остановился в проеме, обернулся и повторил: — Сиди здесь. Не смей выходить.

В это мгновение я действительно хотела послушаться его, и не только потому, что он оказался моим братом и был старше меня на несколько столетий. Разум твердо кричал о том, что мне лучше остаться в доме, не переступать порог, отделявший от беды, но сердце требовало иного. Секунды размышлений канули в небытие, и, подчиняясь внутреннему зову, я выскочила из маленького убежища.

— Убирайся! — неожиданно громко гаркнул Лори. — Уходи отсюда, проклятая нежить!

Я вздрогнула от его басистого голоса и замерла. Кожа мужчины пылала огнем, пламя охватило его, окутало словно одеяло. Он подступал к бьющей о землю копытом крылатой лошади, но останавливался каждый раз, когда та вставала на дыбы.

Кали не казалась напуганной, и все же такой нерадушный прием со стороны мага встревожил ее. Улетать она не спешила, без страха продолжала возмущенно стучать копытами и расправлять огромные сияющие синевой крылья, тем самым желая напугать своего противника. В них обоих кипела до жути сильная энергия, и я чувствовала, как эти всплески магии медленно истощают меня.

Когда Лориэн разжал кулак и над его ладонью вспыхнул раскаленный шар, я наконец поняла, каково это — оказаться между двух огней. Со всех ног бросилась к пегасу и загородила его собой, успев прокричать:

— Лори, не надо!

Он замер, шар в его руке тотчас потух, и лицо вместо злобы исказила гримаса удивления.

— Черт тебя возьми, Ливия! Отойди от нее!

Мужчина бросился в мою сторону, но не успел приблизиться — Каларатри снова ударила копытом о рыхлую землю. Почва под ногами колебнулась, а сильный ветер, вызванный крыльями пегаса, сбил меня и Лори с ног.

В ушах назойливо и противно зазвенело. Сильно стучало сердце, тело дрожало как в ознобе. Опершись руками о землю, я приподняла плечи и голову и заметила выскочивших из дома Калеба и Далию. Они стояли, не решаясь сдвинуться с места, будто оцепеневшие от страха и холода. Из последних сил я поднялась на ноги, обернулась к Кали и инстинктивно поднесла скрещенные руки к лицу, понимая, что не смогу и не успею отскочить в сторону. Лошадь мчалась прямо на меня. Всего секунда — и вместо столкновения я чувствую, как сильный поток воздуха, насыщенный магией, проходит сквозь меня.

Казалось, что в каждый участок тела вонзились остро отточенные копья. Режущая боль волной прошлась от головы до пят, разбивая вдребезги магический источник и наполняя внутренности вязкой тьмой. Весь мир перед глазами содрогнулся, расплылся, превратившись в сплошной разноцветный комок, и, не издав ни звука, кроме рваного, казалось, последнего выдоха, я плашмя повалилась на тающий снег.

Стук каблуков громко отражался от белых стен испуганных эхом, заглушая собой биение моего маленького сердечка. Я плелась следом за папой, сжимая пальчиками его теплую широкую ладонь. Он был хмур, насторожен и отчего-то зол. Мне показалось тогда, что он боролся с чем-то внутри, противился какому-то решению, но не могла понять какому.

Наши крылья тянулись за нами шлейфом, поднимая с мраморного пола ворох пыли. Наверное, в этом отдаленном здании не часто бывали демоны, но тогда я еще не ведала, почему сюда приходили лишь в редких случаях.

— Папа, — позвала тихо. — Куда мы идем?

Вместо ответа отец чуть сильнее сжал мою ладошку и ускорился, словно боясь, что, если он остановится, замедлится всего на несколько секунд, принятое им решение покинет его.

Мы завернули в узкий коридор и замерли у широкой резной двери. Мне не нравилась энергия, царящая здесь; она будоражила, заставляла трепетать боязливое сердце, вызывала мелкую дрожь. Там, в комнате, меня ждало что-то ужасное — я чувствовала это всем нутром.

— Папа… — Подняла широко распахнутые глаза на неподвижного мужчину и вцепилась обеими руками в рукав его рубахи. — Пап, мне страшно.

Наконец он посмотрел на меня. На его мелко дрожащих губах появилась ободряющая улыбка, но она не смогла скрыть беспокойства, охватившего его сердце. Опустившись на корточки, папа несильно сжал мои плечи и заглянул в глаза, хотя мне казалось, что ему невыносимо больно и стыдно смотреть на меня.

— Все будет хорошо, ветерок. — Голос его дрогнул на последнем слове, и он глубоко вздохнул. — Скоро все будет хорошо. Они помогут тебе. Ничего не бойся, Ливия.

Меня не покидало ощущение, что отец прощается со мной. Надолго ли? Может, навсегда…

Двери неожиданно распахнулись и к нам вышли двое мужчин, облаченные в белые длинные накидки. Темные крылья создавали странный контраст с белесыми волосами и таким же одеянием. Я знала, что это были жрецы, хоть и не понимала, почему они смотрели на меня ожидающе, серьезно, пряча в глубине карих глаз страх.

— Идем, дитя, — отрывисто сказал один из жрецов и схватил меня за локоть — грубо и нагло.

— Пап! — воскликнула испуганно, вцепившись в руку мужчины. — Пап, куда они меня ведут?

Я сопротивлялась. Вырывалась, плакала навзрыд, ища поддержки в родных пурпурных глазах, но меня уводили в объятую светом комнату все дальше и дальше от единственного демона, который был способен предотвратить грядущий ритуал. Мои крики сотрясали стены и окна, заставляли вздрагивать жрецов. И последнее, что сохранилось в моей памяти о том дне, — закрывающаяся дверь, а за ней — отец, не сдержавший горьких слез.

Внезапная колющая боль пробудила меня ото сна, и я жадно вобрала в легкие пропитанный травами воздух. Сердце стучало громко и больно, а перед глазами все еще стояла слабая серая пелена, сквозь которую медленно прорисовывалось лицо моей Ли, склонившейся надо мной. Она что-то говорила, но я не слышала ее. Судорожно бегала прищуренными глазами по маленькой комнате, желая отыскать кого-то, но не знала — кого именно. Наконец пелена спала, и я смогла осмотреться. Ослабшее тело лежало на широкой кровати, занимавшей все пространство в комнатушке. Лучи утреннего солнца пробивались через мутное стекло единственного створчатого окна и освещали фигуру Калеба, неподвижно стоявшего у стены и наблюдающего за мной. Сестра сидела на краю кровати, крепко сжимая мои отяжелевшие раскрасневшиеся пальцы, что-то шептала, осматривая мое лицо. Обрывки фраз с трудом пробивались через плотный невидимый купол, окутавший меня.

— Лив… ты… Видишь?

На несколько секунд снова повисла тишина, а после я услышала или, скорее, почувствовала приближение Лориэна. Он остановился сбоку от меня, помог сесть в кровати и поднес к моим сухим губам деревянную кружку, наполненную пахучей зеленой жидкостью.

— Выпей, — довольно четко услышала я.

Не сопротивляясь, выпила настойку до дна и только после поморщилась от противного горького вкуса.

— Зато поможет оправиться, — улыбнулся Лори, и я вдруг поняла, что после исцеляющего напитка слух вернулся ко мне. — Как себя чувствуешь? — серьезнее спросил он.

— Так, будто по мне армия Совета прошлась, — ответила сиплым, надломленным голосом.

— Неудивительно, — протянул маг, поставив пустую кружку на прикроватную тумбочку. А затем сложил крепкие руки на груди и посмотрел на меня тяжелым, суровым взглядом. — О чем ты вообще думала?

— Лори, обойдемся без нравоучений… — тихо попросила Далия. — Ей сейчас не до этого.

Я заметила, что Лориэн хотел что-то ответить, но его оборвало появление Румико, ловко забравшегося на кровать. Зверек, не издавая привычных звуков, осмотрел меня своими большими янтарными глазами и лег рядышком, уткнувшись носиком в мою ногу.

— Не поможет ей это, — вздохнул Лори. — Магия темной сильнее и твоей и моей.

— О чем ты говоришь? — наконец спросила я. — Объясни, пожалуйста. Я правда не понимаю.

Маг отвел взор в сторону, опустился в старое тускло-бордовое кресло и только после этого ответил вопросом на вопрос:

— Как давно ты знаешь Каларатри?

— Не больше месяца, наверное… Какое Кали имеет отношение к темной богине?

— Ты действительно не знаешь? — Усталый взгляд метнулся в мою сторону и встретился с моим — недовольным и возмущенным.

— Сколько раз мне повторить, чтобы ты услышал меня? — не сдержав злость, выплеснула ее вместе со словами, и, казалось, только теплая рука Ли, несильно сжавшая мою ладонь, помогла мне успокоиться.

— Твоя Кали и есть Хала — темная богиня равновесия. Вернее, то, что от нее осталось… То, что ей самой удалось сохранить — сознание.

Какое-то время в комнате царило молчание. Мы с Ли недоуменно глядели на Лориэна, ожидая дальнейших объяснений, и даже Калеб, словно очнувшись после этих слов, вздрогнул и подался вперед.

— Откуда ты знаешь? — невольно вырвался вопрос. — Неужели другие демоны не знали об этом? Она же служила королеве.

— Не знали, — отрезал Лори. — Думаешь, богиня не в состоянии скрыть свою энергию? Ей это удается проще, чем кому-либо. Но у драконов довольно острый нюх. Отец почувствовал тьму, когда первый раз оказался в Мортемтере, но не придал этому особого значения. Лишь потом осознал, насколько опасен был этот мертвецкий запах роз.

— Запах роз… — как зачарованная повторила я, вспомнив, что именно так пахнет Кали. Цветочный аромат напрягал меня только в детстве, а после встречи с пегасом он стал мне нравиться. Интересно — на это повлияла Кали или просто во мне что-то изменилось за долгие годы служения людям?

— Ты сказала, что знакома с ней около месяца, — продолжил Лориэн. — Похоже, ей пришлось ускорить процесс слияния. Если бы ты осталась в доме, это можно было бы предотвратить. Невидимые руны не пропустили бы темную внутрь.

— Вряд ли это остановило бы ее, — шепнула Ли.

Маг пожал плечами, но его брови по-прежнему были нахмурены, так и говоря о том, что он недоволен моим непослушанием.

— Что значит процесс слияния? — спросила я и поджала губы, когда Лори одарил меня напряженным взглядом.

— Ты нужна Хале только для того, чтобы вернуть ее демоническую сущность. Она тысячелетиями ждала того, кто исполнит пророчество. Обращалась в разных существ — это все, что ей оставалось. Но вернуться в тело демона она была не в силах. У всего есть предел. Бессмертия не существует. Но Хала хотела продолжать жить, и я даже не ведаю, каким образом она это все провернула. Кажется, будто она умирает в одном теле и, проходя через Пустоту, возрождается в другом, но при этом сохраняет свои воспоминания, оставшуюся часть сил и сознание.

— И следующее тело… мое?

Лори кивнул:

— Да, только я думаю, что умещать два сознания в одном теле невозможно. Это можно сравнить с силами полукровок. Каждая сущность, стихия, сила — называй, как вздумается — борется внутри нас за право стать главенствующей. Если дух Халы вселится в тебя, он вытеснит твое сознание, и ты просто… погибнешь. Исчезнешь. Я не знаю, как правильно назвать этот процесс.

Далия едва не задохнулась от сковавшего ее ужаса.

— Как это… исчезнет? — выдохнула она глухо. — Что ты такое говоришь? Родители рассказывали мне, что Лив отмечена темной богиней, но я полагала, что в ней таится часть ее сил… Только и всего.

— Жрецы, как и ваши родители, многое утаивали от вас. Они знали о пророчестве, поэтому и лишили Ливию крыльев, полагая, что это остановит Халу. Но, похоже, они ошибались.

— Что за пророчество? — внезапно втиснулся в разговор Калеб.

Лориэн нахмурился и произнес странным монотонным голосом, как будто читая людскую молитву:

Наступит день, когда сядет солнце

и тьма сольется с мраком,

окутав собой весь мир.

Нечестивые падут от пламенной руки смерти,

А те, кто верен мраку, восстанут,

Чтобы пуститься вслед за тьмой.

Он помолчал мгновение и, все так же не глядя на нас, добавил:

— Тьма — это Хала. Мрак — наследник рода Перворожденных.

— Кай? — в один голос выдохнули мы с Ли.

— Вот только не говорите мне, что вы и его знаете, — угрюмо проворчал Лори и, словно уже предугадав наш ответ, уныло подпер голову рукой. — Тьма не может прогнать тьму. В таком союзе они поглощают друг друга, становятся единым целым. Рядом с тьмой всегда должен быть луч света, чтобы поддерживать баланс. Но Хала противоречит своей сути и пытается нарушить равновесие. Жрецы увидели это… Твое будущее, Ливия, и будущее демонов. Именно ты напустишь на мир тьму, а подданные погрязнут во мраке.

— Как это остановить? — не унималась Далия, пока я молча осмысливала сказанное, машинально поглаживая тихого Румико. Слишком тяжелой оказалась вся эта информация — мысли спутались, а все вопросы смешались в один комок и застряли в горле. — Ведь это можно остановить?.. Должен же быть способ.

— Я не знаю. — Лори покачал головой. — Многие пытались. Как видишь, это ни к чему не привело. Кажется, только ускорило процесс… А мне не хватает знаний, чтобы глубже погрузиться в пророчество. После войны все записи жрецов Совет присвоил себе. Я бывал в мертвом городе — все ценные книги демонов пропали. Не знаю, на кой черт они понадобились людям, если те даже не в состоянии понять язык Халы… Но все богатство вашего народа хранится у Совета.

— И ты знаешь, где именно, не так ли? — раздраженно дернув щекой, спросил Калеб. Хоть он и по большей части молчал, было видно, что происходящее гложет его не меньше, чем меня и Далию.

— Знаю. Но у меня нет возможности пробраться туда. — Лориэн откинулся на спинку глубокого кресла и задумчиво почесал подбородок, прежде чем продолжить говорить. — Все, что мне удалось сделать, это выпытать информацию у одного из рыцарей Совета. Естественно, пока он был под гипнозом… Записи хранятся в библиотеке небесной цитадели — там, где обитают и обучаются маги. Но некоторые из книг находятся в главном гарнизоне Совета, чуть дальше столицы, у некоего Вальтера…

— Вальтера Авалоса, — закончил Калеб. — Да, мы знаем его. Это командир Совета. Мы служили в его гарнизоне. — Мужчина неожиданно замолк, и я заметила, как он задержал дыхание, что-то обдумывая, а после, спустя недолгую паузу, резко выдохнул: — А что если мы достанем эти записи?.. Ты сможешь прочесть их?

— Разумеется, — Лори кивнул и, сузив коричневато-зеленые глаза, внимательно посмотрел на Калеба. — Хочешь пробраться в гарнизон?

— Что? — Далия вдруг подскочила с кровати. — Это исключено. Мы же в розыске! Охотники почувствуют нас, стоит нам оказаться рядом с крепостью.

— Вас да. — Лори с легкой укоризной взглянул на Ли, и под его взглядом та быстро остыла и опустилась на краешек кровати. — А полукровку — нет. Я могу помочь с маскировкой. Изменю черты лица с помощью заклинания дымки. Оно продержится недолго… Но раз вы служили в гарнизоне, Калеб должен быстро справиться с этой задачей.

— Это слишком опасно… — тихо протянула сестра, понурив голову. — Его же могут казнить.

— Только если поймают, — беззлобно усмехнулся Калеб. — Я знаю гарнизон, как пять своих пальцев.

— Ли права, — наконец шепнула я. Прокашлялась и добавила чуть громче: — Ты не обязан этого делать. Риск слишком велик.

Соболиные брови мужчины сдвинулись к переносице, непривычная серьезность смахнула с его лица ухмылку.

— Я это делаю не только ради тебя, Лив, — сказал он. — Если пророчество не врет, ты можешь изменить этот мир до неузнаваемости. А я не хочу терять то, что мне довелось обрести. Я ценю вашу заботу, но окончательный выбор только за мной.

— Решено, — поднявшись с кресла, произнес Лориэн, не дав ни мне, ни Далии возможности высказаться. — Идем, я попробую наложить на тебя заклинание. А то вдруг оно подействует на тебя иначе…

Мужчины быстро вышли из комнаты, оставив нас наедине со своими страхами. Голова разрывалась от мыслей, и, закрыв глаза, я прислонилась к изголовью кровати. Румико уткнулся влажным носиком в мою ладонь, то ли успокаивая, то ли требуя не прекращать поглаживаний, но мне хотелось побыть одной, избавиться от компании зверька и даже сестры. Тянущее чувство тревоги засело глубоко внутри, переплетаясь со странным, доселе неиспытываемым ощущением. Что-то медленно расползалось по жилам, оплетало сердце, сжимало его. Это было не больно, напротив, к большому удивлению необычные энергетические нити расслабляли мое тело.

— Лори нам обо всем рассказал, — шепнула Далия спустя какое-то время. Открыв глаза, я поймала ее взгляд. Несмотря на то, что ее грызли сомнения, она улыбнулась — слабо, натянуто, но по-прежнему мягко и тепло. — Про то, что он наш кузен. Никогда бы не подумала, что бескрылый демон — наша тетя. Жаль, что мама совсем ничего не говорила о ней.

— Думаю, ей тоже было нелегко. Она долго хранила эту тайну.

— Молчание — то, что нас может спасти?.. — спросила сестра и поджала губы, сдерживая рвущийся наружу всхлип.

— Это мощное оружие, как и твоя улыбка…

Я взяла Ли за руки и притянула ее к себе. Она не сдержалась — заплакала, с губ ее сорвался придушенный хрип. Аккуратно поглаживая сестру по волосам и глуша в себе слезы, я все же закончила:

— Улыбка является способом решения многих проблем. А молчание — лишь помогает их избежать.