Большая игра

Глава 20

Старые черепа, сжав в лишенном кожи оскале молодые крепкие зубы, лежали на каменных плитах из черного сланца и таращились пустыми серыми глазницами куда-то вдаль. Туда: за высокие горы, за стремительные, ледяные потоки, за зеленую пелену джунглей, к берегам, открытым голландцами в шестнадцатом веке.

Прекрасный, такое имя остров получил тогда. Точнее, одно из своих имен. В те времена Формозу населяли суровые племена охотников за головами, или гаошань — горный народ, как называли их китайцы. Для любого из них честью было убить врага, молодого сильного мужчину. Завладеть его отсеченной главой, уйти от преследования соплеменников погибшего, вернуться с триумфом к своим, передав бесценную добычу шаману, превратить затем вываренный череп в духа-хранителя родной деревни.

Те времена давно прошли. Сначала европейцы, потом китайцы старались каждый на свой манер цивилизовать местных жителей, а тех, кто не покорился, загнали в горы, низведя до состояния дикарей. Почти полвека назад их сменили японцы. Занятые подавлением сопротивления китайцев, новые завоеватели поначалу почти не обращали внимания на местных дикарей. Но теперь им что-то понадобилось, и на пороге древнего святилища появился офицер Императорского Воздушного флота.

Асано смотрел на черепа и явственно ощущал, как трепещет энергополе от сконцентрированной в этом месте Силы.

«А ведь может и получиться. Эти дикари знают, что такое жизнь и смерть. И готовы драться до конца. Другие народы, даже мы — японцы, слишком изнежились. Разучились сражаться яростно и до конца. Не сдаваться. Эти молодцы хотят послужить тэнно? Тем лучше, их даже не придется уговаривать».

— Слушайте меня, пайваны[19]. Десять лет назад вам запретили добывать головы. А значит, вы лишились права пройти по радужному мосту и занять место среди достойных предков — настоящих воинов. Это было верное решение. Не правильно, когда подданные микадо подобно зверям убивают друг друга. Но вот служить ему, быть солдатом его армии, сражаться и рубить головы поверженных врагов только по его приказу — наш долг. Знаю, что каждый из вас жаждет вступить на путь воина и снискать славу! Я — генерал Сатору Асано, владеющий Даром, хатамото императора Хирохито, военный вождь аякаси, предлагаю вам нечто большее, чем быть одним из солдат нашей великой армии! Я могу дать вам Силу, которая поставит вас в ряд с величайшими воителями всех времен! Да, цена может быть высока! Но разве кого-то из нас страшит смерть? Путь воина — путь смерти. Так было, так есть, и так будет всегда! Кто готов, шаг вперед!

Шеренга из полусотни завороженных его словами полуголых горцев, чьи мускулистые, поджарые тела были щедро украшены татуировками, слитно, как один, придвинулась к Асано, безмолвно признавая его право и власть.

— Хорошо, — едва заметная улыбка, похожая на кровожадный оскал, мелькнула на иссеченном шрамами лице генерала. — Сейчас вы пойдете за мной и поднимитесь на борт воздушного корабля. Прощайтесь с родными, вы увидитесь с ними нескоро!

Тайная база, развернутая для подготовки диверсантов на горном плато в самом сердце Тайваня, представляла из себя идеально правильный пятигранник со стороной в сотню ярдов. На углах стояли собранные из железобетона трехуровневые бастионы-башни, с установленными на них зенитными турелями. Весь периметр был окружен рвом и невысоким валом, в котором были устроены бетонированные стрелковые ячейки и ДЗОТы.

В центре располагался просторный плац, окруженный казармами рядового состава, зданием штаба, с высоко поднятой на растяжках радиоантенной и флагом Японии. Лазарет, арсенал, спортгородок, пищеблок с камбузом. Столовая была разделена на два зала. Небольшой, со вкусом обставленный и более всего напоминающий хороший ресторан с предупредительным обслуживанием официантами и барменом — настоящим специалистом по чайной церемонии — для начальствующего состава, и просторный, уставленный длинными дощатыми столами и общими лавками — для рядовых бойцов.

Кормили, впрочем, всех сытно и обильно, не экономя. Генерал Асано за этим лично следил, ежедневно снимая пробу с солдатских котлов. Учеба, как и всегда в японской армии, проходила очень насыщенно и строго. В новобранцев вколачивали безусловное подчинение приказам и бесстрашие. Впрочем, по мере того, как все большее их число становились одержимыми, проходя через мучительную процедуру посвящения, характер занятий менялся. Заставлять злых и жадных до битвы духов бегать с винтовкой наперевес не имело ни малейшего смысла.

Уцелевшие после бойни в Поянху бойцы его отряда составили командный костяк нового подразделения. Но все же людей не хватало. И Асано затребовал себе несколько десятков младших офицеров и унтеров. Но спешить с их переводом в одержимые он не стал.

Основной тактикой боевого применения для отрядов аякаси их командир определил массированное применение автоматического огня и гранат. Появляющаяся после обряда Сила достаточно надежно закрывала его бойцов от неприятельских пуль и осколков, давая самим одержимым стрелять точно, быстро и без помех. Идеальные машины смерти. Возможности силовой брони значительно превосходили сталь танков и самоходок.

Умение видеть в темноте или через препятствия, подкрадываться незаметно делало аякаси страшным противником для китайцев, начисто лишенных своих одаренных. В сочетании с ручными пулеметами Тип 99[20], пистолетами-пулеметами Тип 100[21] в десантной версии со складными прикладами, обилием осколочных гранат и тяжелыми парными тесаками худедао[22], удачно захваченными в одном из китайских арсеналов в товарных количествах — для ближнего боя на случай, если патроны закончатся, воины «команды А» должны были проходить сквозь порядки противника, как раскаленный нож сквозь масло.

Добровольцы-пайваны стали первыми в его новой армии. Изо дня в день он проводил обряд, позволяя ёкаям проникать в тела и сознание людей, превращая их в неукротимых и послушных лишь его воле аякаси. Они пили кровь убитых зверей, добытых на охоте, жадно насыщались полусырым, едва тронутым огнем, еще парящим теплым мясом и становились сильнее.

Сам обряд совершался им с наступлением ночи. На капище, обустроенном по его приказу неподалеку от базы. Небольшой каменный алтарь, установленный в центре сложной звезды-пентаграммы, с выбитыми на нем знаками, понятными только самому Асано и тем сущностям, что таились за порогом. Во тьме по всем углам сложного узора зажигались костры, монотонно звучал тяжелый барабан — тайко, стоящий на лакированных козлах.

Каждый из посвящаемых занимал свою, заранее обозначенную точку — вершину многолучевого, заключенного в круг двойного пентакля.

Весь день Асано собирал Силу, не растрачивая ее попусту. Он тянул и тянул ее, подпитываясь злым азартом, жаждой мести, стремлением к торжеству над поверженными врагами и господству над своими и чужими. С каждым часом нести тяжкое бремя накопленной мощи становилось все более невыносимо.

Это всякий раз начинало сводить его с ума, причиняло страшную боль, от которой сводило мышцы и словно раскаленными обручами сдавливало череп. Едва дотерпев до наступления тьмы, он выходил в центр сигилы и, сделав очередной из бесчисленных надрезов на левой руке, орошал каплями своей светящейся в ночи, подобно звездным адамантам, крови жертвенник и взывал к духам.

Они всегда отзывались. И пока ему хватало Силы и ярости, чтобы удерживать врата иномирья открытыми, ёкаи один за другим врывались в земную реальность и, выбрав одного из посвященных, вламывались в энергоструктуры людей, преобразуя их могучим потоком энергии. Такое выдержать мог не всякий. Сознание и даже само тело человека, если он не является одаренным, просто не способно к таким нагрузкам. И потому часть реципиентов тут же и гибли. Но те, кому хватало стойкости выдержать боль, постепенно могли измениться и адаптироваться к новой реальности.

Асано и сам поражался, насколько горцы оказались крепче и восприимчивей к духам из запределья, чем даже представители его собственного народа. Он размышлял, как это можно обернуть в свою пользу. Он видел, как в мире стремительно сгущаются тучи, нарастают угрозы большого, способного охватить всю планету пожара войны. И спешил, чуя, что может и не успеть. Сколько раз он корил себя за ту глупую, как Сатору теперь отлично понимал, затею с попыткой убить русского гросса. Сколько отличных воинов было потеряно! Сколько времени упущено!

Но больше он не позволит себе допускать просчетов. Он будет действовать наверняка! Из двух сотен набранных за месяц дикарей сумели выжить и обрести Силу почти восемь десятков. Это было очень много, но все равно недостаточно для тех целей, которые он ставил перед собой.

А значит, надо срочно искать новых кандидатов. Таких же яростных и упорных, выносливых и жестоких. И, кажется, он нашел то, что искал…

В этот момент сидящего за столом в штабе Асано отвлек шум винта легкого самолета, приземляющегося на ВПП. Спустя несколько минут перед ним уже стоял немного запыхавшийся от бега пилот с пакетом в руке.

— Генерал, это срочный приказ императора.

— Ответ требуется?

— Нет.

— Тогда можете быть свободны.

Оставшись один, Асано вскрыл запечатанный личным знаком Хирохито конверт и несколько раз перечитал текст послания.

Что ж, пришло время новичкам выйти на охоту и попробовать вкус человеческой крови! После выполнения миссии он вернется к поиску новобранцев. А сейчас — за дело!

— Объявить общий сбор! Все занятия отменяются. Подразделениям получить удвоенный боекомплект, оружие и сухой паек на три дня. Через час общее построение на плацу!

А то, что цель — белые гайдзины — даже хорошо!

Спустя полтора часа замаскированный под мирный частный транспортник корабль в сопровождении двух боевых корветов поднялся в небо, унося весь боевой состав «команды А» вместе с ее генералом. Курс на восток. Их ждала Голландская Ост-Индия.