Буря мечей. Том 2

Кейтилин

Они услышали Зеленый Зубец до того, как увидели – неумолчный рокот, похожий на ворчание огромного зверя. Бурный речной поток разлился вдвое шире по сравнению с прошлым годом, когда Робб разделил здесь свое войско и пообещал жениться на девице из дома Фреев в обмен на переправу. «Лорд Уолдер и его мост были очень нужны ему тогда, и стали еще нужнее теперь». Кейтилин с недобрым предчувствием смотрела на катящиеся мимо мутно-зеленые воды. «Такую реку не перейти вброд, не переплыть, а половодье спадет разве что через месяц».

Приближаясь к Близнецам, Робб надел корону и распорядился, чтобы Кейтилин и Эдмар ехали рядом с ним. Сир Рейнальд Вестерлинг вез его знамя, лютоволка Старков на снежно-белом поле.

Надвратные башни возникли из дождя, как призраки, мглистые серые привидения, постепенно обретающие твердые контуры. Твердыня Фреев – это не один замок, но два. Второй, зеркальное отражение первого, стоит на том берегу, и связывает их большой арочный мост. В середине его стоит Водная башня, и река проносится прямо под ней. Рвы, прорытые на обоих берегах, делают каждый замок островом. Из-за дождей эти рвы растеклись в мелкие озера.

Через бурный поток Кейтилин различала несколько тысяч человек, стоящих лагерем у восточного замка; их знамена висели на копьях шатров, как мокрые кошки, и дождь не давал распознать цвета и эмблемы. Почти все они казались ей серыми, но под таким небом весь мир кажется серым.

– Будь осторожен, Робб, – предупредила она. – У лорда Уолдера тонкая кожа и острый язык, и некоторые его сыновья, несомненно, пошли в отца. Не позволяй им вывести тебя из равновесия.

– Я знаю Фреев, матушка, знаю, как дурно поступил с ними и как в них нуждаюсь. Я буду сладок, как септон.

Кейтилин беспокойно шевельнулась в седле.

– Если нам предложат закусить, когда мы приедем, ни в коем случае не отказывайся. Отведай и испей все, что тебе поднесут. Если не предложат, попроси сам хлеба с сыром и чашу вина.

– Я больше промок, чем проголодался.

– Робб, послушай меня! Отведав его хлеба и соли, ты получишь права гостя, и законы гостеприимства защитят тебя под его кровом.

Робба это скорее позабавило, чем испугало.

– Меня защищает целое войско, матушка. Мне нет нужды прибегать к хлебу и соли. Но если лорд Уолдер подаст мне тушеную ворону под соусом из червей, я съем и попрошу добавки.

Из западных ворот выехали четверо Фреев в тяжелых плащах из плотной серой шерсти. Кейтилин узнала сира Римана, сына покойного сира Стеврона, первенца лорда Уолдера. По смерти отца наследником Близнецов стал Риман. Под капюшоном маячило его широкое, мясистое и глупое лицо. Трое других были, видимо, его собственные сыновья, правнуки лорда Уолдера.

Эдмар подтвердил ее догадку.

– Тот бледный и тощий, с лицом, будто его мучает запор, – это Эдвин, старший. Жилистый, с бородой – это Уолдер Черный. С ним лучше не связываться. Паренек с безобразным лицом на гнедом – это Петир, которого братья прозвали Прыщом. Он всего на пару лет старше Робба, но лорд Уолдер в десять лет женил его на женщине, которая была вдвое старше. Боги! Надеюсь, Рослин пошла не в него.

Гости остановились, ожидая, когда хозяева подъедут к ним. Знамя Робба, как и все прочие, обвисло на древке, и стук дождя сливался с гулом разлившегося Зеленого Зубца. Серый Ветер подался вперед, вытянув хвост и пристально глядя на Фреев узкими темно-золотыми глазами. Когда они приблизились на полдюжину ярдов, волк зарычал низко и глухо, почти как река. Робб забеспокоился.

– Ко мне, Серый Ветер. Ко мне!

Но волк, рыча, метнулся вперед.

Лошадь сира Римана шарахнулась прочь и заржала от страха, а конь Петира Прыща взвился на дыбы и сбросил с себя седока. Уолдер Черный удержал своего и опустил руку на рукоять меча.

– Нет! – крикнул Робб. – Серый Ветер, сюда. Сюда! – Кейтилин, разбрызгивая грязь из-под копыт, вклинилась между волком и лошадьми хозяев замка. Волк отскочил в сторону и только теперь внял приказу Робба.

– Вот как, значит, Старки приносят свои сожаления? – выкрикнул Уолдер Черный с обнаженной сталью в руке. – Хорошо же вы начинаете, направив на нас своего волка. Вы за этим приехали?

Сир Риман спешился и помог Петиру встать. Юноша весь вывалялся в грязи, но не пострадал.

– Я приехал принести извинения за зло, которое причинил вашему дому, и отпраздновать свадьбу моего дяди. – Робб соскочил с седла. – Возьми моего коня, Петир. Твой, должно быть, уже к конюшне подбегает.

– Я могу сесть с кем-нибудь из братьев, – взглянув на отца, ответил Петир.

Фреи не выказывали королю никаких знаков почтения.

– Вы запоздали, – заметил сир Риман.

– Нас задержали дожди, – сказал Робб. – Я посылал вам птицу.

– Я не вижу женщины.

Под «женщиной», как все поняли, сир Риман разумел Жиенну Вестерлинг. Кейтилин улыбнулась в знак извинения.

– Королева Жиенна устала путешествовать, сир. Она, без сомнения, будет рада посетить вас в более спокойные времена.

– Мой дед будет недоволен. – Уолдер Черный спрятал меч, но тон его не стал дружелюбнее. – Я много рассказывал ему об этой даме, и он желал увидеть ее собственными глазами.

– Мы приготовили для вас покои в Водной башне, ваша милость, – откашлявшись, сказал Эдвин, – а также для лорда Талли и леди Старк. Ваших лордов-знаменосцев мы тоже приглашаем под свой кров и на свадебный пир.

– А мои люди? – спросил Робб.

– Мой лорд-прадед сожалеет, что не в силах разместить и прокормить такое войско. Нам стоит трудов обеспечивать пропитанием собственных солдат. Однако ваши люди не будут забыты. Если они перейдут через мост и разобьют лагерь рядом с нашим, им выкатят достаточно бочек с вином и элем, чтобы все они могли выпить за лорда Эдмара и его невесту. Мы поставили на том берегу три больших шатра, где можно пировать, укрывшись от дождя.

– Ваш лорд-отец очень добр, и мои люди заранее благодарны ему. Они проделали долгий и мокрый путь.

Эдмар двинул коня вперед.

– Когда я смогу увидеть свою нареченную?

– Она ждет вас в замке, – заверил его Эдвин. – Прошу извинить, если она покажется вам немного робкой. Бедняжка ждала этого дня с таким нетерпением. Однако не довольно ли нам мокнуть?

– В самом деле. – Сир Риман снова сел на коня, посадив Петира Прыща за собой. – Благоволите следовать за мной, мой дед ждет вас, – сказал он и двинулся обратно к Близнецам.

– Задержавшийся лорд Фрей мог бы и сам нас встретить, – посетовал Эдмар, следуя рядом с сестрой. – Я его сюзерен и будущий зять, а Робб его король.

– Когда тебе стукнет девяносто один, братец, тебе тоже не захочется разъезжать под дождем. – Но только ли в этом дело? Лорд Уолдер обыкновенно передвигается в крытых носилках, и дождь ему не помеха. «Оскорбление?» Если так, то оно лишь первое из тех, которые последуют далее.

У ворот возникли новые затруднения. Серый Ветер остановился на середине подъемного моста, отряхнулся и завыл. Робб засвистел, подзывая его.

– Серый Ветер, что с тобой? Ко мне.

Но лютоволк только оскалил зубы. «Это место ему явно не нравится», – подумала Кейтилин. Роббу пришлось сойти, присесть на корточки и поговорить с волком – только тогда он согласился пройти под решеткой ворот. К тому времени их догнали Лотар Хромой и Уолдер Риверс.

– Его пугает шум воды, – сказал Риверс. – Звери знают, как опасна река в половодье.

– Сухая конура и баранья ножка поправят ему настроение, – весело подхватил Лотар. – Я позову нашего мастера над псарней.

– Он лютоволк, а не собака, – возразил Робб, – и опасен для тех, кому не доверяет. Прошу вас, сир Рейнальд, останьтесь с ним. Я не могу ввести его в чертоги лорда Уолдера.

«Ловко, – подумала Кейтилин. – Теперь и этот Вестерлинг не покажется лорду Уолдеру на глаза».

Подагра и старческая хрупкость костей брали свое. Старый Уолдер Фрей восседал на мягкой подушке с горностаевой мантией на коленях. Спинка его высокого места, выточенного из черного дуба, представляла две парные башни, соединенные выгнутым мостом. Массивное кресло делало старика похожим на сморщенного младенца. В лорде Уолдере было что-то от грифа и еще больше от хорька. Лысая голова в старческих пятнах торчала из тощих плеч на длинной розовой шее. Под срезанным подбородком болталась отвисшая кожа, мутные глаза слезились, беззубый рот постоянно шевелился, чмокая губами, как младенец у груди.

Восьмая леди Фрей стояла рядом с ним, а у ног лорда Уолдера сидело несколько более молодое подобие его самого – тощий и скрюченный человечек лет пятидесяти. Его богатому наряду из голубой шерсти и серого атласа странно противоречили корона и воротник, увешанный крошечными медными колокольчиками. Сходство между ним и его лордом ошеломляло, только глаза у них были разные: у лорда Фрея маленькие, тусклые и подозрительные, у другого большие, добрые и пустые. Кейтилин вспомнила, что среди потомства лорда Уолдера есть один дурачок, но прежде лорд никогда не показывал его на людях. «Любопытно – он всегда носит дурацкую корону или это сделано, чтобы посмеяться над Роббом?» Кейтилин не хотелось отвечать себе на этот вопрос.

Чертог заполняли сыновья, дочери, внуки, зятья, невестки и слуги Фрея, но говорил только старик.

– Простите великодушно, что я не преклоняю колен. Ноги у меня уже не те, что прежде, хотя то, что болтается между ними, еще служит, хе-хе. – Расплывшись в беззубой улыбке, он воззрился на корону Робба. – Люди могут сказать, что бронзовый венец выдает бедность короля, ваша милость.

– Бронза и железо сильнее золота и серебра, – ответил Робб. – Все старые Короли Зимы носили такую корону.

– Только от драконов их это не спасло, хе-хе. – Дурачку, как видно, нравилось слышать это «хе-хе», и он мотал головой, позванивая своими колокольчиками. – Простите, владыка, что мой Эйегон производит столько шума. Ума у него не больше, чем у болотного жителя, и он никогда прежде не видал королей. Это сын Стеврона, и мы зовем его «Динь-Дон».

– Сир Стеврон упоминал о нем, милорд. – Робб улыбнулся дурачку. – Здравствуй, Эйегон. Твой отец был храбрым воином.

Динь-Дон зазвенел и улыбнулся, пустив слюну изо рта.

– Поберегите ваши королевские речи – это все равно что беседовать с ночным горшком. – Лорд Уолдер стал оглядывать королевскую свиту. – Я вижу, леди Кейтилин вернулась к нам. А молодой сир Эдмар, герой Каменной Мельницы, теперь лорд Талли – надо запомнить. Вы уже пятый лорд Талли на моей памяти. Четырех я пережил, хе-хе. Ваша невеста где-то здесь – думаю, вам хочется взглянуть на нее?

– Да, милорд, и весьма.

– Хорошо, вы ее увидите, только одетую. Она девушка скромная, невинная – обнаженной она предстанет перед вами лишь на брачном ложе. Впрочем, ждать недолго, хе-хе. – Лорд Уолдер вытянул шею. – Бенфри, приведи сюда сестру, да поживее. Лорд Талли ехал к нам от самого Риверрана. – Молодой рыцарь с четырьмя квадратами на камзоле поклонился и вышел. – А где же ваша супруга, ваша милость? – спросил старик у Робба. – Прекрасная королева Жиенна Вестерлинг из Скалы? Хе-хе.

– Я оставил ее в Риверране, милорд. Она слишком утомлена предыдущим путешествием, как мы уже сказали сиру Риману.

– Печально, очень печально. Я хотел посмотреть на нее собственными слабыми глазами. Мы все этого ждали – не так ли, миледи?

Бледная тоненькая леди Фрей вздрогнула, услышав обращенный к ней вопрос.

– Д-да, милорд. Мы все хотели засвидетельствовать свое почтение королеве Жиенне. Она, должно быть, очень хороша собой.

– Она прекрасна, миледи. – Ледяное спокойствие в голосе Робба напомнило Кейтилин о его отце.

Старик остался глух к его тону.

– Красивее моих, хе-хе? Только такая могла заставить его королевское высочество забыть о своем торжественном обещании.

Робб принял упрек с достоинством.

– Я знаю, что словами дела не исправишь, и все же приехал принести свои извинения за зло, которое причинил вашему дому, и умолять вас о прощении, милорд.

– Извинения, хе-хе. Да, я помню, что вы обещали принести их. Я стар, но таких вещей не забываю в отличие от некоторых королей. Молодые забывают обо всем при виде хорошенького личика и пары крепких грудок, не так ли? Я тоже был таким, а кое-кто говорит, что я таким и остался, хе-хе. Только они не правы – не правы так же, как и вы. Вы приехали извиняться, однако обидели вы не меня, а моих девочек. Может быть, вашей милости следовало бы просить прощения у них. Вот они, смотрите. – Фрей сделал знак пальцем, и стайка девиц, покинув свои места у стен, выстроилась перед помостом. Динь-Дон встал, и весело позвякивая бубенчиками, пошел к ним, но леди Фрей ухватила его за рукав и усадила на место.

– Моя дочь Арвин, – начал лорд Уолдер, указывая на четырнадцатилетнюю девушку. – Ширея, самая младшая из моих законных дочерей. Ами и Марианна, мои внучки. Ами я выдал за сира Пейта из Семи Ручьев, но Гора убил этого болвана, и я взял ее назад. Это Серсея, но мы зовем ее Пчелкой: ее мать была Бисбери с ульями в гербе. Вот еще внучки – эту зовут Уолда, а этих… их тоже как-то зовут…

– Я Мерри, лорд-дедушка, – объявила одна.

– Мерзавка – вот ты кто. Рядом с Мерзавкой моя дочь Тита, еще одна Уолда, Аликс, Марисса… ты ведь Марисса? Ну да. Она у нас не всегда такая лысая – это мейстер побрил ей голову и клянется, что волосы отрастут. Эти двойняшки – Серра и Сарра. – Старик сощурился на девочку помладше. – Хе, а ты кто, тоже Уолда?

– Да, я Уолда, дочь сира Эйемона Риверса, лорд-прадедушка, – присев, ответила девочка. Она была не старше четырех лет.

– Давно ли ты говорить научилась? Впрочем, путного все равно ничего не скажешь – твой отец ни разу еще не сказал. Притом он сын бастарда. Ступай прочь, мне сейчас нужны только Фреи. Королю Севера побочные отпрыски ни к чему. – Лорд Уолдер повернулся к Роббу, под перезвон шутовских колокольчиков. – Ну, вот и все мои девицы – одна, правда, вдова, но некоторым нравятся и объезженные. Вы могли бы получить любую из них.

– Я не сумел бы выбрать, милорд, – любезно ответил Робб. – Они прелестны все до одной.

– А еще говорят, что я плохо вижу, – фыркнул лорд Уолдер. – Одни еще туда-сюда, но другие… ладно, что теперь толковать. Как видно, они были недостаточно хороши для Короля Севера, хе-хе. Ну, что же вы им скажете?

– Прекрасные дамы… – Робб отчаянно смущался, но он готовился к этому мгновению заранее и встретил его, не дрогнув. – Каждый мужчина должен держать свое слово, а король прежде всего. Я дал слово жениться на одной из вас и нарушил свое обещание. Вы в этом не повинны. Я сделал это не для того, чтобы оскорбить вас, но потому, что полюбил другую. Я знаю, что словами ничего не исправишь, однако прошу у вас прощения, чтобы Фреи с Переправы и Старки из Винтерфелла могли стать друзьями.

Младшие девочки беспокойно топтались на месте, старшие ждали, что скажет лорд Уолдер. Динь-Дон раскачивался, звеня колокольчиками.

– Хорошо, – молвил лорд Переправы со своего дубового трона. – Отлично сказано, ваша милость: «Словами ничего не исправишь». Надеюсь, вы не откажетесь потанцевать с моими дочерьми на свадебном пиру. Это порадует стариковское сердце, хе-хе. – Он закивал своей сморщенной розовой головой почти так же, как его полоумный внук, вот только колокольчиков на нем не было. – А вот и она, лорд Эдмар. Моя дочь Рослин, самый драгоценный цветочек во всем цветнике, хе-хе.

Сир Бенфри ввел девушку в зал. Судя по их сходству, они были родными братом и сестрой, а судя по возрасту – детьми шестой леди Фрей, урожденной Росби.

Рослин была мала для своих лет, с кожей столь белой, как будто она только что вышла из молочной ванны, и с хорошеньким личиком – маленький подбородок, точеный носик, большие карие глаза. Густые каштановые волосы ниспадали волнами до талии, такой тонкой, что Эдмар мог бы охватить ее ладонями. Под кружевным лифом ее бледно-голубого платья виднелись маленькие, но красивые груди.

– Ваша милость. – Девушка опустилась на колени. – Лорд Эдмар, я надеюсь, что не разочарую вас.

«Куда там», – подумала Кейтилин. Брат прямо-таки про-сиял при виде невесты.

– Вы очаровали меня, миледи, – ответил он, – и это чувство никогда не пройдет.

Рослин стеснялась улыбаться из-за просвета между передними зубами, но даже этот маленький изъян казался у нее очаровательным. «Мила, но мала, – подумала Кейтилин, – к тому же наполовину Росби». Их род никогда не отличался крепкими отпрысками. По сложению она предпочла бы какую-нибудь другую дочь или внучку старого Фрея. Среди них есть девушки с чертами Крейкхоллов – третья леди Фрей происходила из этого дома. «Широкие бедра, чтобы рожать детей, большие груди, чтобы их выкармливать, сильные руки, чтобы не уронить. Крейкхоллы славятся широкой костью и силой».

– Милорд слишком добр, – сказала леди Рослин Эдмару.

– Миледи слишком прекрасна. – Эдмар подал ей руку и помог встать. – Но почему вы плачете?

– От счастья, – ответила она. – Это слезы радости, милорд.

– Ну, довольно, – прервал их лорд Уолдер. – Успеете наплакаться и нашептаться после свадьбы, хе-хе. Бенфри, проводи сестру обратно в покои, ей нужно приготовиться к церемонии. И к тому, что за ней последует, хе, самому сладкому. Для всех, для всех. – Старик пожевал беззубым ртом. – У нас будет музыка, чудесная музыка, и вино – целые красные реки, которые помогут смыть кое-какие обиды. Однако вы устали и порядком промокли – вон как с вас капает на пол. В комнатах вас ждет огонь, и подогретое вино, и ванны, если пожелаете. Лотар, покажи нашим гостям покои.

– Я должен перевести моих людей через реку, милорд, – сказал Робб.

– Авось и без вас не заблудятся, – проворчал лорд Уолдер. – Они уже переходили этот мост, не так ли? Когда вы пришли сюда с Севера. Вы хотели перейти – я вас пропустил, и никто даже не сказал «может быть», хе. Впрочем, как вам будет угодно. Переводите каждого за ручку, если охота, – мне-то что?

– Милорд, – вспомнила Кейтилин, – нельзя ли нам перекусить что-нибудь? Мы проехали много лиг под дождем.

Старик пожевал ртом.

– Перекусить, хе-хе? Ковригу хлеба, кусок сыра и, может быть, колбасы?

– Добавьте немного вина, чтобы запить это, – сказал Робб, – и соль.

– Хлеб и соль. Хе-хе. Конечно, конечно. – Фрей хлопнул в ладоши, и слуги внесли кувшин с вином и подносы с хлебом, сыром и маслом. Лорд Уолдер тоже взял чашу красного и высоко поднял ее морщинистой рукой. – Гости мои, почетные гости – добро пожаловать под мой кров и к моему столу.

– Благодарим за гостеприимство, милорд, – ответил Робб. То же самое повторили Эдмар, Большой Джон, сир Марк Пайпер и все остальные. Они выпили вина и поели хлеба с маслом. Кейтилин, пригубив свою чашу и надкусив хлебный ломоть, почувствовала себя намного лучше. «Теперь нам нечего опасаться», – решила она.

Зная мелочность старика, она ожидала, что он отведет им самые мрачные и холодные помещения, но Фреи не поскупились. Особенно роскошно был обставлен брачный покой, где стояла большая кровать с пуховой периной и резными столбиками в виде замковых башен. Здесь повесили драпировки в цветах Талли, красные и голубые, – очень милый знак внимания. Дощатый пол покрывали надушенные ковры, высокое окно со ставнями выходило на юг. Комната Кейтилин, хотя и поменьше этой, была удобна и красива, в очаге горел огонь. Хромой Лотар заверил их, что Роббу отведено несколько покоев, как и подобает королю.

– Если вам понадобится еще что-нибудь, стоит только сказать одному из стражников. – Лотар откланялся и, тяжело хромая, пошел вниз по витой лестнице.

– Надо бы поставить собственную стражу, – сказала Кейтилин брату. Ей станет легче, если за дверью будут стоять люди Старков и Талли. Аудиенция с лордом Уолдером прошла не столь болезненно, как она опасалась, но Кейтилин все-таки радовалась, что это уже позади. «Еще несколько дней, и Робб отправится на войну, а я – в почетный сигардский плен». Она знала, что лорд Джейсон будет относиться к ней со всевозможной учтивостью, и тем не менее предстоящее угнетало ее.

Снизу слышалось, как конница идет по мосту, от одного замка к другому. От грохота тяжело нагруженных телег сотрясались стены. Кейтилин подошла к окну и стала смотреть, как войско Робба выходит из восточного замка.

– Дождь, кажется, слабеет.

– Именно теперь, когда мы под крышей. – Эдмар стоял перед огнем, где тепло овевало его с ног до головы. – Как тебе Рослин?

«Слишком мала и хрупка. Роды будут для нее тяжелым испытанием». Но брату девушка явно понравилась, и Кейтилин сказала только:

– Очень мила.

– Я ей, кажется, пришелся по душе. Но почему она плакала?

– Девушке перед свадьбой позволительно уронить несколько слезинок. – Лиза все глаза выплакала в утро их общей свадьбы, но смогла удержать слезы и выглядеть счастливой, когда Джон Аррен накидывал ей на плечи свой кремово-голубой плащ.

– Она красивее, чем я смел надеяться. – Эдмар жестом остановил сестру, предупреждая ее слова. – Знаю, знаю: есть вещи поважнее. Избавь меня от проповеди, септа. И все же… ты видела этих других, которых Фрей выставил напоказ. Одна все дергается – трясучка у нее, что ли? А у двойняшек на лице больше ям и бугров, чем у Петира Прыща. Увидев их, я решил, что Рослин окажется лысой, кривой, с разумом Динь-Дона и нравом Уолдера Черного. Но она, кажется, не только красива, но и ласкова. – Лицо Эдмара приняло озадаченный вид. – Почему же тогда старый хорек не дал мне выбирать? Я думал, он хочет подсунуть мне что погаже.

– Твоя любовь к хорошеньким личикам всем известна, – напомнила ему Кейтилин. – Может быть, лорд Уолдер взаправду хочет, чтобы ты был счастлив со своей молодой женой. – «Или же не хочет, чтобы ты, испугавшись прыщей, разрушил все его замыслы». – А может быть, Рослин – его любимица. – Лорд Риверрана – куда более выгодная партия, чем те, на которые может надеяться большинство его дочерей.

– Это так, – без особой уверенности согласился Эдмар. – Но что, если она бесплодна?

– Лорд Уолдер хочет, чтобы Риверран достался его внуку. С какой стати ему навязывать тебе бесплодную жену?

– Чтобы сбыть с рук дочь, которую больше никто не возьмет.

– Это принесло бы ему мало пользы. Уолдер Фрей – человек сварливый, но не глупый.

– И все-таки… это возможно?

– Да, – неохотно согласилась Кейтилин. – Некоторые болезни, перенесенные в детстве, могут сделать девушку неспособной к зачатию. Но у нас нет причин думать, что леди Рослин переболела чем-то подобным. – Она оглядела комнату. – Фреи, по правде сказать, приняли нас куда более любезно, чем я ожидала.

– Пара колючих слов и немного злорадства – для Фрея это действительно любезность, – засмеялся Эдмар. – Я думал, старый хорек помочится в наше вино и заставит нас похвалить его изысканный вкус.

Эта шутка вызвала у Кейтилин странное беспокойство.

– Извини, я пойду сниму с себя мокрую одежду.

– А я, пожалуй, вздремну часок, – зевнув, сказал Эдмар.

Кейтилин вернулась к себе. Сундук с одеждой, который она привезла из Риверрана, уже внесли и поставили в ногах кровати. Развесив мокрые вещи у огня, она надела теплое шерстяное платье, красное с голубым, цветов Талли, вымыла и расчесала волосы, высушила их и отправилась искать Фреев.

Черный дубовый трон лорда Уолдера опустел, но несколько его сыновей пили вино у очага. Лотар Хромой, увидев ее, поспешно встал.

– Я думал, что вы отдыхаете, леди Кейтилин. Могу я чем-то служить вам?

– Это всё ваши братья? – спросила она.

– Братья, сводные братья, зятья и племянники. Раймунд – единоутробный мой брат. Лорд Люциас Випрен – муж моей сводной сестры Литен, а сир Дамон – их сын. С моим сводным братом сиром Хостином вы, кажется, знакомы. А это сир Лесли Хэй и его сыновья, сир Харис и сир Доннел.

– Здравствуйте, сиры. Сир Первин тоже здесь? Он провожал меня в Штормовой Предел и обратно, когда я ездила на переговоры с лордом Ренли. Я буду рада снова увидеться с ним.

– Первина, к сожалению, нет дома, – ответил Лотар. – Он, без сомнения, будет огорчен, что не смог встретиться с вами, но я передам ему, что вы его не забыли.

– Но он, конечно же, приедет на свадьбу леди Рослин?

– Он надеялся успеть, но дожди… вы сами видели, что творится с реками, миледи.

– Да, в самом деле. Не проводите ли вы меня к вашему мейстеру?

– Миледи нездоровится? – спросил сир Хостин, мощно сложенный мужчина с квадратной челюстью.

– Женские жалобы – ничего серьезного, сир.

Лотар, любезный как всегда, провел ее через зал, по лестнице и по крытому мосту, где начиналась другая лестница.

– Вы найдете мейстера Бренетта в башне наверху, миледи.

Кейтилин подозревала, что мейстер тоже окажется сыном Уолдера Фрея, но он на Фреев не походил. Большой, толстый, лысый, с двойным подбородком и не слишком опрятный, судя по вороньему помету на рукавах, он отнесся к ней вполне дружелюбно. Когда она поделилась с ним сомнениями Эдмара касательно здоровья Рослин, он усмехнулся.

– Ваш лорд-брат может не опасаться, леди Кейтилин. Она маленькая, это так, и бедра у нее узкие, но ее мать, леди Бетани, была такой же, и это не мешало ей рожать по ребенку каждый год.

– Сколько из них дожило до нынешнего времени? – напрямик спросила Кейтилин.

– Пятеро. – Мейстер принялся загибать толстые, как сосиски, пальцы. – Сир Первин. Сир Бенфри. Мейстер Вилламен, который принес обет в прошлом году и теперь служит у лорда Хантера в Долине. Оливар, бывший оруженосцем у вашего сына, и леди Рослин, самая младшая. Четверо мальчиков на одну девочку. Лорд Эдмар получит столько сыновей, что их девать будет некуда.

– Думаю, его это только порадует. – Итак, девушка не только хороша собой, но и плодовита. «Это успокоит Эдмара». Лорд Уолдер, по всей видимости, не дал ее брату никаких причин жаловаться.

Выйдя от мейстера, Кейтилин отправилась не к себе, а к Роббу. Там она нашла Робина Флинта, сира Вендела Мандерли и Большого Джона с сыном, которого до сих пор называли Маленьким Джоном, хотя он угрожал перерасти отца. Все они порядком промокли. Еще один человек, на котором и вовсе сухой нитки не было, стоял у огня в бледно-розовом, отороченном белым мехом плаще.

– Лорд Болтон, – сказала она.

– Леди Кейтилин, – тихо промолвил он, – видеть вас всегда отрадно, даже в столь горестные времена.

– Вы очень добры. – В комнате царило гнетущее настроение – даже Большой Джон казался мрачным и подавленным. – Что случилось? – спросила Кейтилин, оглядев их мрачные лица.

– Ланнистеры на Трезубце, – с горечью ответил сир Вендел. – Мой брат снова в плену.

– А лорд Болтон привез нам свежие новости о Винтерфелле, – добавил Робб. – Мы потеряли не только сира Родрика – Клей Сервин и Леобальд Толхарт тоже убиты.

– Клей Сервин был совсем еще мальчик, – грустно заметила Кейтилин. – Так это правда? Все убиты, и Винтерфелла больше нет?

Болтон взглянул на нее своими бледными глазами.

– Железные Люди сожгли замок и зимний городок, но часть ваших людей мой сын Рамси увел в Дредфорт.

– Ваш бастард обвиняется в тяжких преступлениях, – резко напомнила ему Кейтилин. – В убийстве, насилии и еще худших вещах.

– Да, – сказал Русе Болтон. – Кровь в нем дурная, этого нельзя отрицать. Но он хороший боец, столь же хитрый, как и бесстрашный. Когда островитяне убили сира Родрика, а вскоре и Леобальда Толхарта, битву пришлось возглавить Рамси, и он это сделал. Он клянется, что не вложит меча в ножны, пока на Севере остается хоть один Грейджой. Быть может, ратные подвиги искупят хотя бы отчасти те преступления, на которые толкнула его бастардова кровь. – Болтон пожал плечами. – А быть может, и нет. Пусть его милость судит сам, когда война закончится. К тому времени я надеюсь получить законного сына от леди Уолды.

«Что за холодная душа», – в который раз подумала Кейтилин.

– Не поминал ли Рамси о Теоне Грейджое? – спросил Робб. – Убит он или сумел уйти?

Русе Болтон извлек из кошелька у себя на поясе потрепанный кусочек кожи.

– Мой сын прислал мне это вместе с письмом.

Толстый сир Вендел отвернулся, Робин Флинт и Маленький Джон обменялись взглядом, Большой Джон засопел, как бык.

– Это… человеческая кожа? – спросил Робб.

– Кожа с левого мизинца Теона Грейджоя. Мой сын жесток, я это признаю. И все-таки… что такое клочок кожи по сравнению с жизнью двух маленьких принцев? Вы их мать, миледи, – могу ли я вручить вам эту… памятку о возмездии?

Частью души Кейтилин страстно хотелось прижать этот мрачный дар к своему сердцу, но она заставила себя сдержаться.

– Уберите это. Пожалуйста.

– Мои братья не воскреснут, если с Теона сдерут кожу, – сказал Робб. – Мне нужна его голова, а не его шкура.

– Он единственный живой сын Бейлона Грейджоя, – напомнил им Болтон, как будто они сами не знали, – и теперь он законный король Железных островов. Пленный король – очень ценный заложник.

– Заложник? – насторожилась Кейтилин. Заложников обыкновенно берут для обмена. – Надеюсь, лорд Болтон, вы не предлагаете нам дать свободу человеку, убившему моих сыновей?

– Кто бы ни сел на Морской Трон, он захочет смерти Теона, – заметил Болтон. – Теон, даже закованный в цепи, имеет больше прав, чем любой из его дядей. Я предлагаю потребовать у островитян уступок в обмен на его казнь.

Робб принял этот совет с неохотой, но в конце концов кивнул.

– Хорошо. Сохраним ему жизнь – пока. Пусть остается в Дредфорте, пока мы не отвоюем Север.

– Сир Вендел говорит, что Ланнистеры опять на Трезубце? – обращаясь к Болтону, сказала Кейтилин.

– Это так, миледи, и я виню в этом себя. Я слишком задержался в Харренхолле. Эйенис Фрей выехал за несколько дней до меня и переправился через Рубиновый брод, хотя и не без труда. Когда я сам отправился в путь, река стала непреодолимой. Пришлось перевозить людей на лодках, которых было очень мало. Две трети моего войска уже перебрались на северный берег, когда Ланнистеры напали на тех, кто еще ожидал переправы. В основном это были люди Норри, Локк и Барли, арьергард же составлял сир Вилис Мандерли с рыцарями из Белой Гавани. Я был уже на том берегу и оказался бессилен помочь им. Сир Вилис отбивался, как мог, но Грегор Клиган послал в атаку тяжелую конницу и загнал их в реку. Утонувшими мы потеряли столько же, сколько убитыми, еще больше спаслось бегством, а всех остальных взяли в плен.

«Когда речь заходит о Грегоре Клигане, жди дурных новостей, – подумала Кейтилин. – Не пришлось бы Роббу снова повернуть на юг, чтобы с ним расправиться, или Гора сам идет сюда?»

– Значит, Клиган перешел через реку?

– Нет, – тихо, но твердо ответил Болтон. – Я оставил у брода шестьсот человек. Копейщиков с гор и с Белого Ножа, сотню лучников Хорнвуда, вольных всадников и межевых рыцарей, а для поддержки – людей Стаута и Сервина. Командуют ими Роннел Стаут и сир Кайл Кандон. Сир Кайл, как вам, без сомнения, известно, был правой рукой покойного лорда Сервина. Львы умеют плавать не лучше волков, и пока вода не спадет, сир Грегор не перейдет реку.

– Когда мы двинемся по гати, меньше всего нам будет нужен Гора в тылу, – сказал Робб. – Вы поступили правильно, милорд.

– Ваша милость слишком добры ко мне. Я понес тяжелые потери на Зеленом Зубце, а Гловер и Толхарт у Синего Дола пострадали еще сильнее.

– Синий Дол, – произнес Робб, словно выругался. – Робетт Гловер еще ответит мне за это, уверяю вас.

– Безумие, конечно, – согласился лорд Болтон, – но Гловер совсем потерял голову, когда узнал о падении Темнолесья. Горе и страх толкают человека на крайности.

Синий Дол – дело прошлое. Кейтилин гораздо больше беспокоили грядущие битвы.

– Сколько человек вы привели моему сыну? – бесцеремонно спросила она Болтона.

Пристально глядя на нее своими странными бесцветными глазами, он ответил:

– Около пятисот конников и три тысячи пехоты, миледи. В основном из Дредфорта и немного из Кархолда. Теперь, когда верность Карстарков стала сомнительной, я счел за лучшее удержать их людей при себе. Я сожалею, что не привел больше.

– Думаю, что и этих будет довольно, – сказал Робб. – Вы будете командовать моим арьергардом, лорд Болтон. Я намерен выступить на Перешеек, как только мы отпразднуем дядину свадьбу. Пора нам вернуться домой.