Бюро добрых дел

Глава XI Начало путешествия

Загорелся зеленый индикатор. Жак терялся в Мыслях. Если все так плохо, то почему обо всем этом не знает Войцех? А если он действительно профессионал немного в другой области, то почему Мигель не нашел другого профессионала? Все так непросто. Однако надо принимать решение. И, самое главное оно должно быть правильным. Или хотя бы наиболее целесообразным из неправильных. Жак размышлял об этом весь полет. В конце концов, он пришел к выводу, что Косбезовцы не врут и это реальная помощь.

За размышлениями Жак не заметил, как прошло время. Загорелся красный индикатор. Катер подлетал к Малой Франции.

— Диспетчер, я «Барселона».

— Я диспетчер.

— Разрешите посадка на Тривулор-5.

— Посадка одобрена, разрешаю.

Катер резко завалился на бок и пошел вниз.

На планете была ночь. У края площадки ждал таможенник. Жак расписался в бумагах. Здесь его давно все знали и не спрашивали документы, только давали бумаги на подпись и заполнение.

— Месье Ремю, — обратился к нему чиновник. — А где Ваш транспортник?

— Да вот махнулся с другом, — Жак показал на катер. — По-моему, этот лучше, — Жак улыбнулся.

Тем временем роботы начали обработку катера от пыли. Жак попрощался с таможенником, достал и включил телефон.

— Жанна, привет, не разбудил? — Жак старался говорить как можно нежнее.

— Ну как тебе сказать. А что сучилось?

— Да, собственно, ничего, солнце, карета подана, извини, что ночью, но сама понимаешь, дела.

Возглас на том конце радиоканала говорил о восторге. Жак подумал: «Феминизм феминизмом, а дамы остаются дамами».

— Так мы едем в путешествие?

— Конечно, я надеюсь, сумка собрана? Тогда одевайся. Я заскочу в офис и к тебе.

Жак выключил телефон. За разговором он пересек площадку и теперь стоял у офисного здания.

В приемной на диване спал представитель польско-литовских татар Руслан. Его дежурная смена заканчивалась утром. А сейчас чары Гименея разрушил своим присутствием вошедший начальник.

— Руслан, я в офисе, — затормошил его за плечо Жак.

Секретарь открыл глаза, и несколько секунд фокусировал взгляд на вошедшем.

— А, здравствуйте, босс.

Руслан встал, надел туфли. Спал он, как и все дежурные секретари одетым — под утро можно было и помять костюм. Зато при приеме корреспонденции в ночное время, и любых других вводных, например, как сейчас — прибытия босса, дежурный секретарь был готов работать незамедлительно.

— Действуем быстро, у меня мало времени, — сказал Жак. — Что по QR-ам?

— Заинтересовалось Минобороны Наварры. Хотят узнать условия.

— Условия простые — 45 кораблей по сто тысяч, адмиральские — 5 по сто пятьдесят, плюс дополнительные грузопассажирские контейнеры к каждому кораблю по пятьдесят. Отправь запрос прямо сейчас. При положительном ответе все документы вышли на Барлок на имя Диктатора для меня. Если удастся эта сделка века, мы все будем счастливы. Для нашей оплаты. Покупка всех монстров по десять за штуку, контейнеры по пять.

— Хорошо, босс, — Руслан помечал все сказанное в блокноте.

— Дальше. К моему прилету подготовьте груз для Мёбиуса и Тусы, а также отдельный контейнер с тем барахлом от спонсоров для Макса. При этом рассчитайте, чтобы все это влезло в девять контейнеров. И подготовьте к полету пассажирский модуль, я думаю лучше второй. Да, еще, загрузи в «Барселону» четыре почтовых дрона. Только проверь энергоустановки. Летают они давно.

— Да, босс, — Руслан сделал еще несколько пометок в блокноте.

— Все, я дальше по делам. Франсуа завтра выходной, поэтому все в подробностях Фоку.

Жак попрощался и вышел из офиса.

По улице мягко расстилался свет спутника Малой Франции — Горгоны. Жак подумал: «Как человечество научилось подбирать для проживания похожие планеты. Ведь в основном они похожи на Землю практически всем. Начиная от ускорения свободного падения, плюс, минус несколько десятых. Цикла времени. Заканчивая наличием одного естественного спутника».

Где-то на краю площадки, в кустах, стрекотали местные цикады. Было тихо. Тихо и безмятежно.

Жак быстро шагал по улице. До дома Жанны таким шагом было всего десять минут.

Дама стояла около входной двери. Она была как всегда неотразима. Темно-синяя юбка и чуть светлее, на два тона, блузка и босоножки. Особенно интересно смотрелось сочетание двух не застегнутых верхних пуговичек блузки со сдерживающим ворот рубашки ожерельем из камней цвета морской волны. Все это в единстве с отменной фигурой создавало неизгладимое впечатление даже на Жака, который знал ее много лет.

— Привет солнце!

Жак подошел к ней и чмокнул в губы.

— Привет, галантный кавалер. А где лимузин, или хотя бы джип-внедорожник?

— Конечно на стоянке. Ждет отправления. А где твой баул?

У Жанны в руках были маленькая дамская сумочка одного цвета с бусами и небольшая спортивная сумка.

— А все что надо здесь. Я обхожусь малым.

— Тогда вперед, — Жак взял спортивную сумку, выставил чуть в сторону руку. Женщина взяла его под локоть и пара выдвинулась в сторону площадки, где стоял катер «Барселона».

Жак решил выдать маленький каламбур:

— Что это было? — удивилась Жанна.

— Да так, иногда пробивает в последнее время на рифмоплетство.

— Раньше я не замечала за тобой этого.

— Если честно сказать, то я сам не замечал. А недавно вырвалось и понеслось. Может я стал романтиком?

— Из кого? Из прагматика? Не смеши. Ты всегда был романтиком. Просто сейчас вышел на новый уровень.

Жанна прижалась к кавалеру так они дошли до посадочной площадки.

Внутри катера было темно и тихо. Казалось, что даже тише, чем на улице. Хотя за бортом кроме цикад никто не создавал колебаний воздуха. Жак включил внутреннее освещение.

— А здесь уютно, — сказала Жанна оглядевшись. — Это и будет нашим джипом для путешествия?

— Пока да, а дальше будет лимузин.

— Классно, и даже лимузин.

Жак оглядел внутреннее пространство. К креплениям с правого и левого борта были приторочены почтовые дроны. Три — те самые, которые он брал с собой в начале путешествия, один новый. Все-таки предупреждение о проверке уровня заправки было не зря. В реакторе одного из них запас топлива заканчивался. Вообще запаса горючего у дрона хватает на неделю интенсивных полетов, потом перезаправка. Этим занимаются специальные фирмы. Реактор извлекается полностью, а затем отправляется на переработку — он одноразовый, а в дрон устанавливается новый реактор, с новым топливом. Дорого, конечно, но других вариантов автоматической межпланетной связи нет.

— А куда мне садится? — спросила Жанна.

— А куда хочешь, — Жак показал на крайние кресла. — Хочешь справа, хочешь слева.

Он сел на пилотское место и включил панель управления.

Дама села в кресло слева и разулась, поставив босоножки рядом.

— А вот этого я делать не советую, — с нотками строгости в голосе сказал Ремю. — В отличие от тех лайнеров, которыми тебя возили на Тусу и обратно, здесь нет гравитации в полете. А посему твои шлепки в пути могут прилететь тебе или мне, как получится, в лоб. Поэтому обуйся, сними бусы, если не хочешь, чтобы они оказались у тебя во рту, убери их в сумочку, а сумочку пристегни сбоку от кресла, как я это сделал с твоей сумкой, да, и пристегнись сама. И извини, что я тобой командую, — не без сарказма сказал Жак. — Но это меры безопасности.

Жанна послушно выполнила все, что было сказано. При этом с подвохом спросила:

— А если я, извиняюсь, захочу в дамскую комнату?

— Кресла оборудованы специальными устройствами, но я стараюсь потерпеть до грунта. Потом это отдавать в утилизацию, тратить деньги…

Жак не закончил фразу. Бортовой компьютер просигнализировал о готовности к полету.

— Трогаемся, — Жак ввел целеуказание на Мёбиус. — С началом путешествия.

Катер начал удаляться от планеты. Загорелся зеленый индикатор.

— Мы готовы уйти в подпространство, — пояснил Жак.

За бортом сгустился серый туман.

— Теперь можно заняться светской беседой, — Ремю, насколько позволяла невесомость и ремни, вольготно откинулся на спинку кресла и повернул его в сторону дамы. Жанна сделала то же самое. — Мы сколько не встречаемся, все разговоры только о делах, — и, подумав, добавил. — Расскажи о взглядах ваших сторонников, тусовщиков. Я, если честно, до сих пор не понял в чем идея. Показать всем, кто как может нелепо одеться? Посоревноваться этом? Или есть более глубокий смысл.

— Вот ты, как и все, путаешь тусовщиков с ребятами, которые дергаются под музыку в подворотнях, панками или хиппи, например. Наши сторонники не стремятся показать всему миру кто чем, как ты говоришь, обладает. Мы просто стараемся быть вместе, весело проводить время. Если, конечно, позволяет климат, то на улице, в крайнем случае, в помещении. А такая одежда, скорее дресс-код.

Жак внимательно смотрел на собеседницу, иногда делал движения головой, говорившие о понимании.

— Изначально, — продолжила Жанна, — человек для общения выработал язык жестов, потом слова, а дальше он развил язык жестов до танца, пантомимы, жестикуляции во время пения и так далее.

— А одежда здесь причем? Яркие образы, парики…

— Любая одежда создает условности. Но зачастую мы создаем эти условности сами. Одежду человек создал, чтобы защититься от агрессивной внешней среды. Потом сделал показателем статусности. Сейчас цивилизованное человечество не представляет себе, как можно ходить в кричащей, вне статусной одежде, а не в том, что тебе предписывает твое положение. Военный — военная форма, чиновник — строгий костюм, рабочий — комбинезон. И так далее. А вот здесь наше движение дает ответ — очень просто. Можно подчеркивать свой статус при помощи аксессуаров. Например, золотая цепочка на ноге, — она показала на щиколотку. — В нашей среде показатель достатка, а кулончик, который ты видел на мне в офисе — показатель положения или уровня в организации. И все. Вся информация для людей моего круга. Тебе интересно?

— Очень интересно, — Жак начинал оценивать сказанное.

— Однако, — продолжила она. — Окружающие нас до сих пор не готовы воспринимать серьезно. Человечество делит одежду на деловую, повседневную, для отдыха, пляжную и другие виды. При этом если девушка приходит в офис в короткой юбке, это будет осуждаться, такая же юбка в парке — это нормально, а на пляже любой европейской и североамериканской планеты она же только в плавках, без верхней части — это тоже норма. При этом если она полетит на латиноамериканскую планету и там, на пляже будет загорать в одном лифчике от купальника и без плавок — это тоже воспримется как норма. Получаются даже не двойные, а тройные или четверные стандарты.

— Но это традиции, — попытался возразить Жак.

— И у нас тоже свои традиции, Одежда не должна мешать общению.

— Но строгий костюм не мешает общению.

— Вот в этом и есть вся психология современного цивилизованного обывателя. А ты знаешь, что в 17–18 веках дамы носили глубокое декольте? И это не вызывало каких-то ответных реакций со стороны мужчин. Вместе с тем, наоборот обнажение ножек заставляло кавалеров падать перед ними штабелями. И, кстати, кавалеры тогда одевались, куда более ярче чем дамы. Но все изменилось. Человек придумал себе другие условности. При этом условности распространяются и на место пребывания и на обстановку.

— Так в твоем понимании то, что на тебе надето, не представляет разницы? А чем более яркая одежда, тем…

— Больше драйва, — продолжа Жанна входя в чувство упоения. — Если бы ты пришел на дискотеку, а там я в клоунском наряде, какая была бы твоя реакция?

— Порадовался бы, проходя мимо, ну полюбовался. Там многие в таком ходят.

— Вот, реакция одна, а теперь совсем другая. Представь, что ты прилетел с какой-нибудь мусульманской или пуританской планеты. Прошел по нашему городку. Увидел меня в таком виде. Что ты подумаешь о женском населении планеты?

— Что все дамы здесь или очень немного со странностями или… не знаю.

— Правильно, но ведь ты знаешь, что это не так. А обнажение отдельных частей тела — это норма, притом для каждой эпохи и географического места разные. Так и стиль одежды и отдельных ее элементов — традиции эпохи и народа, проживающего в эту эпоху. Вот отсюда вывод, человек сам придумал себе условности. И сам оказался в их плену. А мы, адепты мультикультурности, отменяем их, мешая одежду, привнося в нее неожиданные элементы. В этом основная идея тусовщиков. Однако до сих пор, за сотни лет, нас не научились воспринимать нормально. Поэтому нам приходится в быту не показывать своих взглядов. Одеваться пестро, ярко только в специально отведенных для этого местах. Для этого наше общество и купило в свое время планету.

— А если человек, в вашей тусовке, как ты говоришь, захочет находиться без одежды совсем?

— Это его право.

— Но ведь вид обнаженного человека противоположного пола возбуждает желание.

— Это зависит от того, с какой целью смотреть. Половой гомон и гормон удовольствия имеют разную природу. Зачастую можно посмотреть на полностью одетого человека и испытать такое влечение, что снесет голову. Как говорят раздеть взглядом. А можно просто не смотреть. Не обращать внимание, как это делают японцы.

Жак сидел задумавшись. Этот полет принес ему много пищи для размышления, а ведь он о многих вещах и не догадывался, а, если честно, то не думал или отметал эти мысли как негодные, неинтересные.

Ведь в цивилизованном мире принято, нелепо одетый человек — дурак, голый человек — секс. А что бывает не так, об этом никто не думал.

Размышления прервал зуммер и красная лампочка. Они подлетали.