Чарли Бон и Алый король

Тень атакует

то только начало, — сказал дядя Патон.

— Начало? — переспросил Чарли. Они сидели за кухонным столом. В центре стола стояла свеча, рядом с ней лежала фотография. Человек на ней при помощи колдовства был повернут так, чтобы не было видно лица.

— Кто знает, что еще граф замышляет против нас? — Дядя Патон был задумчив и печален.

Чарли-то казалось, что самое плохое граф уже сделал.

— Дядя Патон, вы не считаете, что если человека забыли, то… как бы и сами немного умерли?

— Чарли! Твой отец не забыт и никогда не будет забыт. У него очень много друзей. — Слова племянника удивили и даже, кажется, рассердили дядю.

— А мама? Она же забыла!

— Она не забыла, Чарли. Не забыла, она просто околдована. Мы должны расколдовать ее. Вот только, признаюсь тебе, на данный момент у меня нет ни единой мысли, как это сделать! — Дядя Патон вскочил и забегал по кухне.

— Я должен заполучить зеркало Аморет! — решительно заявил Чарли.

Дядя прекратил беготню и воззрился на племянника:

— Почти невыполнимая задача. Но, пожалуй, с этого и следует начать.

— Тогда я пойду поразмыслю над этим. Спокойной ночи, дядя Патон. — Чарли забрал фотографию.

— Спокойной ночи, Чарли. Только смотри, чтобы мысли не помешали тебе уснуть. Утром в школу. — Дядя Патон задул свечу и тоже пошел наверх.

Оказавшись в своей комнате, Чарли отдернул шторы и сел на кровать. Темные облака то и дело закрывали луну, но света хватало, чтобы по лучу можно было послать сообщение. Чарли не пришлось долго ждать. Очевидно, Нерен тоже думала о нем.

Тонкие, похожие на паучков тени поползли по подоконнику. Потом вскарабкались на кровать Чарли и оттуда уже на стену. На стене они некоторое время метались и извивались, а затем начали складываться в послание:

— Чарли, Мин кажется, что за ней следили, когда она ходила в город. Если ее видели в книжном магазине, то владелице… может… грозить… опасность. Дневники рассказывают правду. Тень… будет… не похожа на тень.

— Я постараюсь предупредить ее, — прошептал Чарли. Но сейчас у него было к девочке другое дело. — Нерен, мама начинает забывать папу. Она даже хочет его забыть. Что делать?

На стене задрожали новые слова:

— Найди его.

— Тень проникла в фотографию и развернула папу спиной к объективу. — Чарли все рассказал стене. — Теперь не видно его лица.

Слова на стене запрыгали, как будто с большим трудом продирались через препятствие.

— Найди… король… Я должна… идти… папа… говорит, опасно… сообщение… перехватили…

Какое-то время новые слова не появлялись. Чарли шепотом умолял исчезающие буквы еще сохранить форму и чтобы Нерен дала ему знать, что слышит его. Но прежде чем темное облако окончательно закрыло луну, более или менее отчетливо проявилось только одно слово:

— Идти…

Чарли откинулся на подушку, расстроенный и напуганный. Неужели тень способна даже читать послания Нерен?

Чарли положил снимок на тумбочку возле кровати и залез в постель. И увидел, как на фотографию села белая моль. Бело-серебристые крылышки осторожно накрыли голову человека на снимке, словно хотели его оживить.

Уже погружаясь в сон, Чарли смутно припомнил, что должен что-то сделать. Что-то очень важное. Но он слишком устал и так и не вспомнил что.

Джулия Инглдью заработалась допоздна, потому что к понедельнику нужно было распаковать очень много новых книг. Требовалось еще разобраться со счетами и наклеить ценники. Только в десять часов вечера она закончила работу и отправилась спать. Оконные стекла дребезжали почему-то громче обычного, но она не задумалась над этим. Дом был старый, балки и оконные рамы сильно рассохлись.

Когда Джулия легла, кто-то застучал в дверь магазина. Накинув на плечи халат, она сбежала вниз. В свете уличного фонаря она разглядела на улице две смутные фигуры. Ухватившись за край прилавка, Джулия замерла.

— Отдай мне книги! — донесся до нее голос.

Это был шепот, но он проникал в самую душу. Глубоко, непонятно и страшно.

— Какие такие книги? — еле смогла выговорить она, хотя, конечно, догадывалась, о чем идет речь.

Вот они, дневники Бартоломью, лежат на прилавке. Джулия хотела забрать их наверх, но за работой забыла. Быстро собрав дневники, она попятилась от окна.

— Книги лгут. Отдай мне эту ложь!

Теперь голос просто ревел в ее голове. Еще крепче схватив дневники, она кинулась в гостиную, а оттуда вверх по лестнице. А жуткий голос преследовал ее:

— Отдай их мне! Отдай их, отдай! Лгут, лгут, лгут!

— Нет, они говорят правду, и тебе их не получить, — бормотала она на ходу.

Потом раздался такой страшный треск, будто дверь сбили с петель.

— Тетушка, что случилось? — Возле дверей в комнату Джулии топталась напуганная Эмма.

— Им нужны дневники Бартоломью! — Джулия втолкнула Эмму в комнату. — Оставайся там, дорогая.

Она сунула Эмме в руки дневники и побежала за телефоном. Возвращаясь к Эмме, она набрала 999, но голос на другом конце ничем ее не утешил.

Сегодня полицию вызывали со всех концов города. Таких ночей еще не бывало. Произошло пять отключений электроэнергии, девять ограблений и одиннадцать пожаров в общественных местах. Люди слышали шаги в пустых комнатах. Подвальные этажи затапливало, а от огня пострадали кабинеты городского управления.

— Так что я даже не представляю, когда мы сможем приехать к вам! Я предлагаю…

На этом связь оборвалась.

Джулия села на кровать рядом с Эммой и набрала еще один номер.

— Привет, Джулия.

— Патон, к нам кто-то ломится! Я думаю, что это… это…

— Боже мой!

Она услышала, как он, прижимая к уху мобильный телефон, сбегает вниз по лестнице, а затем хлопает входная дверь. Теперь шаги грохотали по улице.

— Держись, дорогая, держись! Я бегу!

— Ох, Патон, быстрее, пожалуйста. Кажется, я чувствую запах дыма.

У Патона Юбима были, наверное, самые длинные ноги в городе. Но в эту ночь они удлинились еще дюймов на шесть. Любой, кто его видел, поклялся бы, что он стал ростом выше семи футов. И сейчас его нисколько не заботили лампы уличного освещения. Нисколько! Поэтому они взрывались одна за другой и разлетались тысячами осколков, когда он пробегал под ними.

Полицейские, вызванные на очередной грабеж, проезжали мимо Патона, как раз когда разбилась вдребезги десятая.

— Ты видел? — спросил констебль Сингх, водитель. — Этот тип сшибает лампы.

— Видел, — подтвердил констебль Вуд. — Сверни поскорее налево, как бы этот маньяк еще чего не испортил.

Патон вылетел на Соборную площадь и сразу увидел языки пламени, охватившие дверь книжного магазина. Перед самим магазином развернулась жестокая битва. Судя по всему, неравная. Патон подбежал к дерущимся и узнал Манфреда Блура. Уличный фонарь взорвался как раз в тот момент, когда Манфред поднял голову. Юноша вскрикнул и, схватившись за лицо, помчался прочь.

Со вторым было сложнее. Он стоял на коленях, вцепившись руками в горло своей жертвы. Длинный плащ с капюшоном накрывал и его самого, и человека на земле. Поскольку лампа разлетелась, то во мраке можно было разглядеть только копну седых волос.

Подскочив к человеку в капюшоне, Патон схватил его за плечи, которые показались железными, но, как он ни старался, ему не удавалось оторвать нападающего. Жертва седовласого уже хрипела, а душитель продолжал держать ее за горло.

— Извините, Джулия. — Патон резко обернулся к магазину, витрина которого освещалась мягким светом.

Стекло треснуло и с резким звоном тысячами осколков осыпалось на тротуар.

— Клянусь, тебе это не удастся, колдун! — Патон ринулся в магазин и тут же выскочил назад с самой тяжелой книгой, какая попалась под руку.

Изо всей силы он ударил ею по голове человека в капюшоне.

Раздался приглушенный стон ярости, человек выпустил жертву и повалился на бок. Он начал вертеться на булыжнике мостовой, закутываясь в плащ, пока не остались видны только сверкавшие глаза.

Патон еще решал, стоит ли разобраться, кто это такой, когда услышал полицейскую сирену. В следующее мгновение машина с ревом вылетела на площадь, но, когда Патон обернулся к закутанной фигуре, оказалось, что та уже исчезла.

Из машины выскочили двое и с воплями «Не двигаться! Вы арестованы!» понеслись к Патону.

— Этот человек спас нам жизнь! Мерзавцы убежали! — распахнув дымящуюся дверь магазина, закричала Джулия Инглдью.

— А тогда кто же это? — спросил констебль Сингх и указал на человека, лежавшего на земле.

— Понятия не имею, — сознался Патон.

— А по-моему, вы его убили, — произнес констебль Вуд и схватил Патона за руку.

— Это не он! — опять закричала Джулия. — Он защищал его!

— Сдается мне, что вы очень ошибаетесь, мадам! — раздраженно вздохнул констебль Сингх. — Мы сами видели, как этот человек разбивал уличные фонари. — Он ткнул пальцем в Патона. — А кто разбил витрину, хотелось бы мне знать.

— Вот это действительно я, — повинился Патон.

— Вы? — нахмурился констебль Сингх. — Постойте-ка, но ведь это было пуленепробиваемое стекло. А тут сплошные осколки.

— Да, и все же я его разбил, — опять согласился Патон.

— Он спасал нас! Я все видела! Ох, Патон! — обнимая его, повторяла Джулия.

— Ну ладно. Ладно, — застенчиво улыбаясь, бормотал Патон.

— Так, а где же бандиты? — подозрительно спросил констебль Сингх.

— Я же вам говорю, они удрали, — объяснила Джулия.

— Теперь уж вы их не поймаете. Но зато вы можете помочь мне погасить дверь!

— Вот это правильно, тетушка! — воскликнула выскочившая на улицу Эмма и выплеснула на дверь ведро воды.

— Молодец, Эмма, ты спасла положение, — похвалил девочку Патон.

— Господи боже, Патон Юбим! — вдруг произнес голос с земли.

У констебля Сингха отвалилась челюсть, Патон опустил взгляд.

— Бартоломью? — воскликнул он, не веря своим глазам.

— Вы же так не любите подставляться, — ухмыльнулся Бартоломью, когда Патон помог ему подняться.

— Я изменился, — угрюмо буркнул Патон.

Оба констебля начали составлять протокол. Они записали номера телефонов и адреса. Только Бартоломью Блур наотрез отказался дать им о себе какую бы то ни было информацию. Полицейские посчитали, что на фоне всего творившегося в городе нынешней ночью этот инцидент не так уж и важен. Отъезжая, констебль Сингх даже помахал им.

Четверо уцелевших в бою вошли в магазин. К радости Джулии, дубовая дверь почти не пострадала от огня. На ней, правда, остались подпалины, но петли и засовы остались целы.

— Я приготовлю чай, — предложила Эмма.

Но Бартоломью наотрез отказался задерживаться.

— Вот уж чего я не собирался, так это когда-нибудь появиться в городе. Но за моей женой следили. Повсюду шпионские тени. Я знаю, он ищет дневники, и понял, что подвергаю вас, мисс Инглдью, опасности, — объяснил он.

— Подождите… — начала Джулия.

— Я должен идти, — настаивал Бартоломью. — Где мои дневники?

— Сейчас принесу.

Мисс Инглдью отправилась наверх, а Эмма пошла ставить чайник.

— С чего это вы изменились, Патон? — спросил Бартоломью, когда мужчины остались наедине. — Вы же были совершеннейшим рохлей.

— Мальчик. Я должен ему помочь, — поморщившись, объяснил Патон.

— Ах Чарли, — улыбнулся наконец Бартоломью. — Его отец был самым лучшим и храбрым человеком, какого я только знал. А вы, Патон, были ему неважным товарищем!

Мисс Инглдью вернулась с дневниками:

— Вот они. Я упаковала их в сумку.

— Хорошо. Патон, вы должны отдать их Чарли. И скажите ему, чтобы хранил их в прошлом! — сказал Бартоломью.

Патон взял сумку у мисс Инглдью и растерянно уставился на Бартоломью:

— Где-где? Я не расслышал.

— Он единственный, кто способен их уберечь, неужели не понятно? У него есть дар. Скажите ему, чтобы он хранил их там, куда никогда не сможет добраться тень. — Тон у Бартоломью стал холодным, командирским.

— То есть где?

— Почем я знаю! — грубо отрезал Бартоломью. — Это он сам должен решить. Чарли умный парень и знает, что мои записи хранят такие секреты, которые помогут ему освободить отца. А я с вами прощаюсь. — И он пошел к дверям.

— Постойте, — взмолился Патон. — Мы можем поговорить? Очень хотелось бы. Когда-то вы спасли мне жизнь.

— А вы только что спасли мне! Но это ничего не меняет. Доброй ночи, мисс Инглдью, — коротко кивнул ей Бартоломью и вышел.

— Какой странный человек, — заметила мисс Инглдью. — Такой… неприветливый. Патон, выпейте чашку чаю, а потом пойдете.

— Нет, нужно прощаться. Я и так совершил ошибку. В субботу вечером, после вашего ухода, я оставил дневники на кухонном столе. Моя сестра, вернувшись домой, вполне могла их видеть. Вот дурак! — покачал головой Патон.

— Вы же не знали, что в них.

Патон уже открывал тяжелую дверь:

— Спокойной ночи, дорогая! Берегите себя.

На другом конце площади начали отбивать полночь огромные соборные часы. Патон закрыл за собой дверь и немного постоял, всматриваясь в залитую лунным светом площадь, место, откуда исчез его лучший друг.

— Да, Лайелл, я действительно был тебе плохим другом, — пробормотал он и решительно зашагал по мощенному булыжником переулку, не обращая внимания на мороз, норовивший превратить его слезы в льдинки.

Он не задумывался об опасности, грозившей ему из-за имевшихся при нем дневников.

Чарли проснулся и увидел сидящую на его подушке моль. Он понял, что ей что-то нужно. Мальчик зевнул и выбрался на лестничную площадку. В доме было темно, но под кухонной дверью он увидел тонкую полоску света. Это мог быть только дядя Патон. Любой другой сделал бы освещение ярче и вдобавок оставил бы свет в прихожей.

Было ужасно холодно. Чарли запахнул пижамную рубашку и начал спускаться. Он обнаружил дядю Патона за кухонным столом перед разложенными дневниками. На лице у Патона было такое выражение, что Чарли встревожился:

— Дядя Патон?

Дядя поднял взгляд:

— А, Чарли. Я только что вернулся из книжного магазина. Ну и ночка!

— Я слышал полицейские сирены, — сказал Чарли.

— Да, кто-то пытался вломиться к мисс Инглдью. Похоже, приходили за дневниками. Мы решили, что это была тень.

— Ого! Кто-нибудь пострадал? С Эммой все в порядке? А вы…

— Чарли, там был Бартоломью. Он хочет, чтобы ты спрятал дневники в прошлом, — серьезно произнес Патон.

— В прошлом? — не понял Чарли.

— Извини, я прошу тебя сделать это немедленно. Конечно, ты устал и уже поздно, но Бартоломью очень настаивал, и я думаю, он прав. Ты умеешь проникать в картины, рисунки, фотографии. Не придумаешь ли, где можно сохранить фотографии в безопасности? Куда не смогла бы проникнуть тень?

Чарли поскреб затылок.

— Да, — медленно произнес он. — Я могу отдать их Скорпио.

— Чародею? Слишком опасное перемещение, Чарли. Но если удастся уломать старика, у него, безусловно, дневники будут в безопасности.