Чарли Бон и Алый король

Королевские слезы

воскресенье в два часа дня мама Чарли вышла из дому. Золотой лимузин уже ждал ее.

Из окна своей комнаты Чарли видел, как мама садится в машину. Интересно, будет ли действовать разбитое зеркало? Может быть, это и помешает графу украсть маму?

— Чарли! Тебе звонят, — позвал от дверей дядя Патон и протянул мальчику мобильник.

Не успел Чарли еще приложить телефон к уху, как услышал громкий голос Габриэля:

— Чарли, ты хотел узнать про плащ, а сам так и не пришел в «Зоокафе».

— Я опоздал. Скажи, Гейб, ты видел дерево?

— Да, листья у него светятся так ярко, как будто они горят.

— Я знаю.

— Знаешь? — Кажется, Габриэль был разочарован.

— Я нашел заклинание. Хотел тебе рассказать, да опоздал.

Вдруг послышался такой сильный удар, что Чарли чуть не выронил телефон.

— Извини, хомячок удрал. Все. Увидимся в четыре!

— Пока… — Чарли отдал мобильник дяде. — Габриэль видел дерево!

— Тогда все окончательно решено. — Дядя Патон сунул телефон в карман.

— А почему нам не пойти прямо сейчас? Зачем надо ждать до четырех? — Чарли просто сгорал от нетерпения.

— Закат, — напомнил дядя Патон. — Кроме того, не забывай, что в деле участвуют и другие. Кстати, возьми-ка это. — Он протянул мальчику небольшую стеклянную бутылочку.

— Зачем?

— Мало ли, на всякий случай.

— Дядя Патон, пожалуйста, перестаньте говорить загадками. — Чарли забрал бутылочку и сунул в карман.

— Видишь ли, Чарли, это заклинание… Все-таки мистеру Комшарру уже очень хорошо за двадцать, поэтому все может получиться не совсем так, как мы надеемся. Или не получиться вовсе. Так что береги эту бутылочку. Для слез.

Следующий час Чарли провел в тревожном ожидании. В конце концов он не выдержал и забарабанил в дядину дверь:

— Дядя Патон, может, уже пойдем?

Из ванной комнаты высунулась бабушка Бон и пожелала узнать, по какому поводу суета. Чарли совсем забыл о бабушке, и ее неожиданное появление так его поразило, что он даже начал заикаться:

— И… извините, бабушка. Просто мы с дядей собрались погулять.

— Днем — с Патоном? Не говори глупости! — заявила бабушка Бон.

Дядя Патон открыл свою дверь:

— Он не говорит глупости. Мы собрались в парк.

— Тогда вы их будете делать. Кстати, я устроила, что Мейзи заберут, — ответила нежная сестра.

— Заберут? Куда? — закричал Чарли.

— Мне надоело, что она занимает ванну, — ответила бабушка Бон.

— Гризелда! Как ты смеешь так говорить?! Она же замечательный человек. Что ты устроила? Рассказывай немедленно! — заорал Патон.

— Ой, какие мы важные! — фыркнула бабушка Бон. — Если тебе так уж хочется знать, то мистер Уидон согласился завтра прийти и забрать Мейзи. Он принесет похоронный мешок с молнией, чтобы не капало на пол, а потом вынесет ее… — бабушка Бон выдержала драматическую паузу, — куда-нибудь!

Дядя Патон остолбенел, от гнева он сжимал и разжимал прижатые к груди кулаки.

— Пойдемте, дядя Патон! Пойдемте же! — Чарли дернул дядю за рукав.

Но прежде чем выйти из дому, Чарли принес в ванную белую моль. Мотылек тут же сел на замороженные кудри Мейзи.

— Береги ее, Пальтушка, — попросил он моль.

Но атмосфера в кафе здорово подняла ему настроение. Все столики были заняты, кафе гудело. Комшаррам приходилось туго, им еще не случалось обслуживать столько гостей сразу. Они не успевали наливать чашки и заново наполнять миски для тех животных, которые нуждались в диете, — одним словом, крутились за прилавком так, что только ветер в ушах свистел.

Огромное семейство Дореми заняло целый стол. Как заметил Чарли, они даже принесли с собой музыкальные инструменты.

— Мы подумали, что неплохо бы развлечь всех, пока вы будете делать то, что… ну, ты сам знаешь, — поклонившись вошедшим, сказал Фиделио.

— Отличная идея, — одобрил Чарли, оглядывая кафе. — Что-то я никого из Моров не вижу.

— Я слышал, у них неприятности с собаками, — ответил Фиделио и повернулся к самой младшей сестре, которая начала играть на трубе. — Подожди, Майми. Пожелай сначала Чарли удачи!

— Удачи тебе, Чарли Бон! — хором пропела вся семья Дореми.

Несколько посетителей повернулись, чтобы взглянуть на Чарли.

Он покраснел, поспешно отошел от стола Дореми и сел между Бенджамином и миссис Браун.

— Даже папа Лизандра пришел. Видишь, у него на голове сидит Гомер? — показал Бенджамин.

Это произвело на Чарли впечатление, особенно когда судья дружески кивнул дяде Патону. Если других посетителей и удивлял столь высокопоставленный гость, то виду они не показывали. Во всяком случае до появления Танкреда с родителями. Едва в дверях появился мистер Торссон, как по кафе пронесся такой ветер, что все животные тут же попрятались кто куда.

— Извините, — пророкотал мистер Торссон. — Ничего не могу с собой поделать!

Он сел рядом с судьей, с которым был знаком. А его жена уселась с миссис Вед. Танкред устроился на одном стуле с Лизандром.

Билли разделил столик с Муарами, а Босх сидел в центре стола, невероятно гордый тем, что несколько хомячков оказывают ему такое большое внимание.

Миссис Карусел поразила всех своим даром перевоплощения. На ней был седой парик и неказистый коричневый прорезиненный плащ. И лицо бледное, без макияжа. В таком виде ее невозможно было узнать, хорошо еще, около нее сидела Оливия. Мисс Инглдью даже удивилась, когда поняла, кто уселся рядом с ней.

— Я и не знала, что вы со всеми успели поговорить, — шепнула мисс Инглдью Патону, когда он сел по другую сторону от нее.

Патон подмигнул и на мгновение сжал ее руку.

Чарли очередной раз оглядел кафе, он искал Нерен. Но ее все не было. Он бросил отчаянный взгляд на дядю и покачал головой.

— Что-то случилось? — старческим дискантом спросила миссис Карусел.

— Я полагаю, Чарли хотел сказать мне, что кто-то, на чье появление он очень рассчитывает, еще не пришел, — ответил Патон. — Однако меня это не удивляет.

Тем не менее дядя Патон сам не сводил глаз с двери, и вдруг выражение облегчения и удивления появилось на его лице. В кафе входил Бартоломью Блур, а следом за ним Нерен и ее мама.

Бартоломью сразу увидел Патона. Да и вряд ли кто-нибудь мог бы не заметить человека в темных очках и на голову выше любого из присутствующих.

— Патон, позвольте представить вам мою жену Мин и дочь Нерен! — подойдя прямо к Патону, произнес путешественник.

Патон поднялся и пожал всем руки.

— Кроме того, мне хотелось бы извиниться. Чарли заставил меня взглянуть на себя самого со стороны, и я хочу, чтобы вы знали: я нисколько не похож на свою родню, — неловко продолжил Бартоломью.

— Конечно, — ответил Патон и обеими руками стиснул руку Бартоломью.

— А что предполагается делать нам, пока дети будут заняты… делом? — понизив голос, спросил Бартоломью.

— Ничего. Просто быть начеку. — Патон взглянул на часы и обратился к Нерен: — Подойди, пожалуйста, к Чарли и сообщи ему, только тихо, что уже пора. Потом пойдешь с ним за прилавок. Он знает, что делать дальше.

— Да, мистер Юбим, — нетерпеливо улыбнулась в ответ Нерен. Она подлетела к Чарли и шепнула ему на ухо: — Пора!

Чарли с Нерен направились к прилавку. По дороге Чарли шлепнул по плечу Танкреда и Лизандра. Оба мальчика сделали вид, что ничего не заметили, и лишь спустя какое-то время поднялись из-за столов. И, следуя за другом, по пути толкнули Билли и Габриэля.

Кухня Комшарров постепенно наполнялась одаренными детьми.

Уну мистер Комшарр напоил настоящим ромашковым чаем, поэтому она была спокойнее остальных, хотя ее темные глазенки и блестели от предвкушения.

Чарли заметил любопытные взгляды, брошенные на Нерен, и поспешил ее представить остальным.

— У нее совершенно поразительный дар, — добавил он.

Когда все собрались, мистер Комшарр прочистил горло и сказал маленькую речь:

— Мы все знаем, зачем собрались здесь. Но прежде чем отправиться, я хочу сказать, что сейчас покажу вам то, что в течение нескольких веков оставалось в тайне. Это туннель, известный лишь моей семье. Ну, еще Чарли и Билли знают о нем. Он ведет в замок. Я бы очень просил вас сохранить это в секрете. Даете слово?

— Да, сэр, — раздался дружный хор голосов.

— Спасибо. Тогда мы с Уной показываем дорогу, а вы следуйте за нами. — Он взял со стола фонарь и направился к небольшой дверце в дальнем конце кухни.

— Извините, а все ли знают, куда мы придем? — вмешался Танкред.

— Да, — спокойно ответила Эмма. — Там две стены, а между ними тропинка. Она тянется около полумили прямо, а потом начинает кружить и кружить по спирали, ну как ракушка улитки. Король находится на поляне, в самом центре.

Все выстроились в шеренгу. Мистер Комшарр открыл дверь. Чарли последовал сразу за ним и оказался в знакомой кладовой. Добравшись до пещеры, где мешок с картофелем прикрывал потайную дверь, они с мистером Комшарром подождали, пока все соберутся.

— Мы сейчас у входа в туннель, — понизив голос, объяснил мистер Комшарр. — Приготовьтесь. Там темно, сыро и душно. Идти придется долго, путь дальний. Лизандр, я предлагаю вам с Танкредом быть замыкающими. Когда войдут все, Лизандр закроет дверь. Готовы?

Все кивнули.

— Да, сэр, — ответил кто-то.

Мистер Комшарр отвалил от стены тяжеленный мешок. Показалась очень ветхая и низкая дверца.

Мистер Комшарр достал из кармана ключ на золотой цепочке. Вставив в замок, он повернул ключ, и дверь с громким скрипом открылась. Потолок туннеля оказался чуть выше самого мистера Комшарра.

Подняв фонарь, мистер Комшарр взял за руку Уну и пошел вперед. Эмма шла следующей, поскольку именно она знала, что делать, когда все доберутся до руин. За Эммой двинулась Нерен, за ней Билли. Потом Чарли, за ним Оливия, Габриэль и Танкред. Лизандр шел последним.

О туннеле мистер Комшарр сказал правду, но там оказалось еще более темно, сыро и душно, чем можно себе представить. Габриэль закашлялся. Чарли сделал глубокий вдох и ухватился за мокрую стену. Оливия споткнулась о камень и, налетев на Чарли, упала.

— Я ничего не вижу, — простонала она.

— Зря ты помодничала и надела остроносые ботинки, — помогая ей подняться, заметил Чарли.

Фонарь качался далеко впереди, и те, кто шел последними, то и дело натыкались друг на друга. Чарли уже готов был поменяться с Оливией местами, когда к нему повернулся Билли и сунул в руку зажженную свечку.

— Передай в конец! У меня их пять штук, — сказал он.

Чарли протянул свечку Оливии, а она передала ее дальше.

Когда все свечи были розданы, туннель озарился неярким, как будто лунным, светом. Дети почувствовали себя спокойнее. И воздух казался теперь свежее, и ноги ступали легче.

Наконец туннель вывел их в лес. Там росли тонкие березы, а прямо перед выходом из туннеля возвышались две стены.

— Не растягивайтесь! — скомандовал мистер Комшарр. — И теперь будьте особенно осторожны.

Начинавшаяся между стенами тропинка, казалось, уходит в заросли. Но вскоре деревья кончились, и дети оказались под открытым, подернутым облаками вечерним небом.

— Закат, — заметил Чарли.

И опять все замолчали. Слышны были только их шаги по древнему каменному покрытию. Когда дети начали описывать постепенно сужающиеся к центру круги, действительно напоминавшие панцирь улитки, у Чарли так гулко заколотилось сердце, что он вынужден был прижать его рукой.

— Уже скоро, — послышался сзади голос Эммы.

И действительно, скоро они были на месте.

Рядом с деревом их ждала королева. Она тихонько заржала, приветливо махнула головой и двинулась рысью навстречу им. А потом пошла прочь, оставив их наедине с королем.

Дети стояли перед огромным светящимся огненно-красным деревом и, подняв кверху лица, глядели на него широко открытыми глазами. Никто не мог сказать ни слова. Потом они увидели, как в нижней части ствола появились темные полосы. Все невольно сгрудились поплотнее и подошли ближе к дереву.

Чарли предстояло вспомнить заклинание — точно, слово в слово.

Он взял за руку с одной стороны Билли, с другой Нерен и начал бормотать заклинание. Остальные тоже взялись за руки, но, чтобы образовать круг, всем пришлось чуть пригнуться из-за низко растущих ветвей.

— Три раза вокруг короля! — шепотом проинструктировал Чарли. — Круг, круг и еще круг. Пока его слезы не станут прозрачными.

Дети начали двигаться по кругу. Все напряженно следили за кровавыми потеками на стволе.

Круг, круг и еще круг. Когда они описали три полных круга, Чарли сильно дернул Билли.

— Но мы уже сделали все три круга! — воскликнул малыш.

— Продолжаем! — Чарли был близок к отчаянию.

Королевские слезы остались такими же темными, как и прежде. Дети продолжали движение до тех пор, пока у некоторых не закружилась голова.

Тогда мистер Комшарр с печалью сказал:

— Это я виноват! Разве кто-нибудь поверит, что мне меньше двадцати лет?

Пустое место между Оливией и Эммой приковало к себе все взгляды. Дети так и стояли под деревом, а в стороне, закрыв лицо руками, всхлипывал мистер Комшарр. Небо стало затягиваться тучами. Под широкими, густыми ветвями потемнело, и дети уже с трудом различали лица друг друга. Но рук не отпускали, что-то их удерживало.

Внезапно на дальнем конце поляны закачалась и зашелестела высокая трава, хотя никакого ветра не было. Оттуда кто-то медленно крался к ним. Потом поднялся.

— Зверь, — дрогнувшим от страха голосом произнес мистер Комшарр.

— Аза, — еле слышно выговорил Чарли.

Темный горбатый зверь медленной, тяжелой поступью направился к кругу детей. Никто из них не тронулся с места. Он подошел и занял место мистера Комшарра между девочками. Эмма, хоть сердце у нее и колотилось в самом горле, положила руку на голову зверя. Оливия, глядя на Эмму, сделала то же самое.

Остальные с изумлением наблюдали, как зверь позволил девочкам запустить пальцы в длинную грубую шерсть. Круг снова замкнулся.

Не говоря ни слова, дети возобновили бег по кругу. Зверь бежал вместе с ними.

Чарли не отрывал глаз от изборожденного рубцами ствола. Кровавые слезы потекли быстрее. Они стекали на влажную землю и впитывались в нее.

Дети начали второй круг. Серая кора сочилась темными ручейками, у корней дерева уже образовалась небольшая лужица.

Начали третий круг.

На этот раз Чарли оторвал взгляд от страшных слез. Он думал о том, что они никогда не иссякнут, а будут течь до тех пор, пока хоровод не окажется по колено в темно-красной воде.

Слезы теперь текли очень быстро, в воздухе послышался гул, и ветви зашелестели. Легкий ветерок превратился в сильный, холодный, резкий ветер, от которого ветви дерева запели какую-то древнюю мелодию. Ветер обжигал детские лица, забирался под теплые куртки и пальто, ерошил волосы.

— Смотри, Чарли, смотри! — закричал Билли.

Но Чарли боялся взглянуть. На лицо ему шлепнулась тяжелая холодная капля.

— Смотрите! Смотрите! Смотрите! — закричали и другие.

Чарли перевел взгляд на крону. Оказывается, пошел дождь, он стекал с ветвей и полз по серому стволу. Глубокие борозды на коре теперь были чистыми, как лед. Слезы, которые их омывали, стали прозрачной, чистой водой.

Дети опустили руки. Они смотрели сквозь ветви, и ветер осыпал их красными и золотыми листьями. По мере того как ветер срывал с дерева осенний наряд, открывалась промытая, сверкающая, словно серый жемчуг, кора. Листья плыли танцующими язычками пламени над стенами замка, над рекой, над домами. Красные и золотистые облака листвы накрывали крыши, сады, переулки и дороги, как будто в самый разгар зимы кто-то разостлал золотистый осенний ковер.

В роскошных апартаментах «Империи» Эми Бон в ужасе посмотрела на свой палец. Потом открыла окно, сдернула кольцо с изумрудом и выкинула его.

— Не-ет! — завопил колдун.

В комнату влетело целое облако яркой листвы и вынесло его за окно. Шар зеленого колючего перекати-поля облизывало алое пламя.

Эми глубоко вздохнула, закрыла окно и выбежала из «Империи».

В номере девять по Филберт-стрит в ванне очнулась бабушка Мейзи.

— Подумать только! — обратилась она к моли. — Кто это оставил окно открытым? — Она заметила, что ее всю засыпало листьями.

Листва проникла и в академию Блура. Ветер распахнул тяжелые двери главного входа, и листья ворвались в холл. Они взлетели по лестнице, закружились по коридорам, приклеились к стенам, проскользнули под каждую дверь.

— Хватит! Довольно! — стараясь увернуться от вихревого потока листьев, орал старый Иезекииль.

— В чем дело? — строго посмотрел на сына доктор Блур.

— А я откуда знаю? — Манфред схватил кресло с Иезекиилем, затолкал его в кабинет доктора Блура и закрыл дверь на задвижку. — Они до нас не доберутся, — сказал он и потер руки, вокруг которых посверкивали искорки.

На вершине Музыкальной башни мистер Пилигрим смотрел на танцующую за окном огненную листву. В памяти его вдруг забрезжили какие-то имена. Он напрягся, стараясь вспомнить их. У него было такое ощущение, будто он плывет по темной, глубокой воде. Вдруг он увидел чье-то лицо.

Высыпавшие из «Зоокафе» взрослые и дети, разинув рты, смотрели, как по небу несется пламенеющий поток листвы.

Бартоломью Блур уже готов был уйти вместе со своей семьей, когда Чарли ухватил его за рукав.

— Спасибо, мистер Блур, — сказал он. — Заклинание нам помогло.

— Ты бы лучше сначала выяснил, что из этого всего вышло, а потом уж благодарил, — ответил Бартоломью.

— Да-да, конечно, но все равно спасибо и спокойной ночи!

И вдруг Бартоломью улыбнулся:

— Спокойной ночи, Чарли.

Он пошел прочь, а Нерен обернулась и на прощание помахала мальчику:

— Он не такой уж и плохой! Понял, Чарли Бон?

Пообещав друзьям позвонить в случае как хороших, так и плохих новостей, Чарли и дядя Патон отбыли к номеру девять на Филберт-стрит.

Едва завидев на подоконнике зажженные свечи, они сразу поняли, что в их доме произошли какие-то перемены. Бабушка Бон никогда не проявила бы такого внимания к брату. Чарли буквально взлетел по ступенькам крыльца. Дядя Патон шагал сзади.

На кухне Эми с Мейзи пили чай.

— Где вы пропадали? — Мама крепко обняла Чарли. — Я так извелась…

Он не стал спрашивать ее, где была она, зная, что этого она ему никогда не скажет.

— Очень рад видеть тебя, мама!

Мейзи успела испечь большой и очень вкусный бисквитный торт, что было подвигом для человека, температура которого всего час назад была более низкой, чем в морозильной камере хорошего холодильника.

Наконец Патон рассудил, что время настало.

— Эми, мы нашли твоего мужа, — взяв ее за руку, очень мягко, осторожно и ласково произнес он.

Эми прижала руки к груди:

— Лайелла? Как?

С помощью Чарли Патон рассказал все, что, по его мнению, ей следовало знать. Как Манфред загипнотизировал Лайелла. И как с помощью зеркала Аморет Чарли нашел отца. Ни Патон, ни Чарли не упомянули о колдуне. Кроме того, оба, не сговариваясь, решили, что и о глубокой заморозке Мейзи лучше не говорить.

— Он проснулся? Что нужно нам делать? — спросила Эми.

— Думаю, он близок к пробуждению, — серьезно ответил Патон. — Но нужно сделать кое-что очень важное. В конце концов, сон длился десять лет.

Эми встала:

— Я должна пойти к нему. Сейчас же.

— Нет! — строго возразил Патон. — Пока нет. Лайелла загипнотизировали с двенадцатым ударом. Значит, нужно ждать полуночи. Соборные часы помогут разбудить его. Но есть и еще кое-что. — Он повернулся к Чарли и тихо спросил: — Королевские слезы у тебя?

— Да, — ответил мальчик.

— И вот еще что, Эми. — Патон взял ее за руку. — Могу ли я попросить тебя надеть твое обручальное кольцо?

Эми удивленно посмотрела на руку:

— А куда же оно делось?

Она побежала по лестнице в свою комнату.

Было уже десять минут двенадцатого. Бабушка Бон клевала носом перед телевизором, когда ее разбудил шум в прихожей. Она высунулась и обнаружила, что Эми и Чарли надевают пальто и сапоги. Опять пошел снег.

— Куда это вы оба на ночь глядючи? — строго поинтересовалась бабушка Бон.

— Мы нашли твоего сына, Гризелда, — выйдя из кухни, сообщил Патон.

Бабушка Бон сдавленно охнула и с ужасом воззрилась на брата. Рот у нее так и остался открытым, она ухватилась за дверной косяк.

Патон подошел к ней:

— Вы его очень хорошо спрятали. Прямо дьявольская хитрость держать его прямо под нашим носом! Впрочем, Эми с Чарли сейчас приведут его домой.