Черная пятница

Чубчик

Никогда не были у Светки Крохиной? Зря! К ней народ косяком идет. Поймите, конечно, правильно. Когда друзья рассказали мне, кто у нее дома живет, просто смешно стало.

– Перегрелись вы, – говорю, – заучились совсем, чушь несете.

Друзья серьезно так посмотрели, недоверчиво, словно это я малость не в себе, а не они.

– Мы тебя, Андрюха, к Светке отведем, потом увидишь, как запоешь.

– Ведите, раз бред за правду считаете, – ехидно ответил я.

Мы затарились «Старым мельником» (Крохинский обиталец за «здорово живешь» не общается – сначала поднести положено) и направились к Светке.

Потрепанная девятиэтажка встретила устоявшимся запахом сырости в размалеванном нетрезвыми «письменами» подъезде и раздолбанным лифтом. Крохина жила на восьмом. Мы, как горох, высыпались из душной кабины и подошли к Светкиной квартире. Диман два раза нажал на кнопку звонка. В квартире раздались соловьиные трели. «Условный сигнал», – объяснил Диман. За дверью послышались быстрые шаги, замок щелкнул, и в проеме показалась симпатичная мордашка Крохиной, одетой в пушистый банный халатик.

– Привет, народ, чего это вы? – округлила глаза Светка.

– Привет, законченного скептика привели, за сумасшедших считает!

– Диман двусмысленно улыбнулся, показывая на меня.

– Чубчик спит, не хочется тревожить, – замялась Крохина.

– А у нас пиво холодненькое – сразу проснется, – еще шире улыбнулся Диман, похлопав по зажатому подмышкой ящику.

– Так он пил уже, и двух часов не прошло! – упиралась хозяйка.

– Вот и опохмелится чудо твое – всё польза древнему организму, – не сдавался Диман.

– Ну ладно, только недолго, – Светка открыла дверь, и наша компания влилась в прихожую.

Светка шмыгнула в спальню, пообещав через пару минут подойти.

По квартире блуждали пряные ароматы: Крохина готовила что-то экзотическое, мы как раз выманили ее из кухни…

Квартирка Крохиной небольшая: две комнаты, маленькая кухонька, такая же скромная ванная. Прошли в гостиную, посреди которой стоял круглый дубовый стол с витыми ножками, вокруг стола – антикварные стулья с мягкими узорчатыми спинками, на потолке – хрустальная люстра, на стенах – цветастые обои и картины в деревянных лакированных рамках, на стеклянной тумбочке в углу – старенький телевизор, журнальный столик у дивана, уставленный пустыми пивными бутылками, и сам диван – огромный, плюшевый, гармонично вписавшийся в интерьер. В общем, обычная уютная атмосфера, «как у многих». Если бы не то, что лежало на диване… Точнее, там ничего не лежало! Теплый зеленый плед сам по себе поднимался вверх-вниз, укутав нечто бесформенное, иногда чуть подергиваясь и сползая на край дивана. Из-под пледа доносился сильный храп, напоминавший звук работающего на пределе мощности пылесоса.

Я обалдело уставился на живущий собственной жизнью плед, протер глаза – видение не исчезло. Только храп сменил тембр: под пледом теперь прерывисто похрюкивал молочный поросенок…

– Андрюх, челюсть подбери! – друзья хохотали, получая удовольствие от моего идиотского вида.

– Андрей, это – Чубчик, скоро его воочию увидишь, – смеялась Ритка Колосова. – Он ха-а-роший.

– Он тебе расскажет и… покажет, – лукаво подмигнул Диман.

– Когда проснется, – добавил Серега Луков. – Он сначала пивка в жилы впрыснет, а уж потом войдет в нужную кондицию.

– Буди Чуду! – сказал Диман появившейся на пороге Светке.

Хозяйка квартиры успела переодеться: короткое синее платье подчеркнуло все достоинства фигуры. Крохина подошла к дивану и начала осторожно тормошить плед. Под ним засопело, заухало, храп прекратился, но осталось тяжелое дыхание.

– Чубчик, просыпайся, у нас гости, – ласково прощебетала Светка, продолжая хлопать по пледу…

– Чё? – ворвался в комнату хриплый басок. – Какие гости? – Ошалели совсем? Честным домовым спать не дають. – Светка, гони их на…

– Чубчик, миленький, тебя угостить хотят – пиво принесли, – умоляла пустое место Крохина.

– Подлизались, значит… – хмыкнул «басок» – Предприимчивая молодежь.

– Чубчик, не упрямься! – вставил слово Диман. – Ща тебе нальем до самых краев…

– Ну, коли так, то уговорили, – плед откинулся на спинку дивана, сиденье промялось: кто-то, кряхтя, слезал на пол. Теплые тапочки у дивана задвигались, прошаркали к столу, затем отодвинулся и снова придвинулся стул. Воздух в комнате потяжелел и погас свет, а когда включился, все увидели Чубчика: ореховые глаза прищурены, широкие брови щеточками сошлись у переносицы, широкий рот расплылся в добродушной улыбке, пухлые щеки налиты нездоровым румянцем… Лысый череп домового украшал аккуратный маленький чубчик, какие носили в сталинские времена. Отдельного внимания заслуживали – выцветшая майка с надписью: «Мочи всех подряд, а Господь рассортирует» и новенькие штаны-«адики».

Домовой положил мохнатые лапы на полированную поверхность стола, внимательно рассматривая гостей. Когда он взглянул на меня, я понял: все это – натуральная явь!

– Чего онемели? – Чубчик протянул руку к журнальному столику и взял литровую кружку с жестяной крышкой. – Наливай!

Диман вмиг распаковал ящик и вручил Чубчику бутылку, предварительно открыв ее брелоком-открывалкой. Чубчик неторопливо нацедил полную кружку, крякнул и с чмоканьем присосался к краям.

Мы тоже не стояли без дела. Пенная волна приятно разлилась по телу, оставляя на душе добрый осадок. Чубчик сморщился, вытер рот и произнес, уже без деревенского акцента:

– Вот ты, Андрей, друзьям говорил, что нас не существует, пшик мы, так сказать. А почему? Нельзя же отрицать непроверенное. Зачертный мир так же реален, как и ЧЕ-ЛО-ВЕ-ЧЕС-КИЙ, и МЫ ничем не хуже, а иногда – милосерднее!

– Откуда вы меня знаете? – спросил я.

– Погодь, молодой! – Чубчик плеснул еще пива, подождал, пока осядет пена, и продолжил: – ЛЮДИ загнали себя в жесткие рамки рационального, растеряли парапсихологические способности, привязавшись к ТЕХНИКЕ. Возведя в абсолют силу денег, вы забыли о силе мысли, не понимаете собственных детей, зато стремитесь понять МИР. ВАШИ ДЕТИ видят БОЛЬШЕ, а ВЫ – на опасной грани качаетесь… Поэтому некоторые решаются вам помогать… Откажетесь от помощи, перестав верить в якобы нереальное, «завесите зеркала» – тогда насовсем исчезнем. – Чубчик замолчал, отодвинув в сторону опустевшую кружку.

– Чубчик у нас филосо́ф, – поднял указательный палец Диман. – Его советы многим помогли.

– Он всегда знает, какой билет выпадет на экзамене, – сказала до сих пор молчавшая Мила Свирина. – Ни разу не ошибся.

– Тебе главное – не учиться, на уме – одни ночные клубы! – оборвал подругу Серега Луков. – Чубчик не всегда будет в твоей жизни, нужно и самой решения принимать!

– Подумаешь, умник – аспирант недоделанный, да стоит мне мини одеть, как ты превращаешься в телка…

– Да, фигурка у Милки, как у голливудской звезды, – прищелкнул языком Диман (он-то эту фигурку еще до Сереги «оценил» с пристрастием, а уж потом только с Риткой познакомился).

– Вы сюда ссориться пришли? – снова вступил в разговор Чубчик. – Прекратите, давайте еще выпьем: за «осуществление несбыточных надежд и душевную гармонию».

И всех остудила холодная «мельничная» волна. Но, видимо, не до конца.

– Без Чубчика я бы Ритку не встретил, – задумался Диман.

– Нашел бы другую «Ритку», – еле слышно, чтобы не услышал Диман, съязвила Мила.

– И когда бы женился, плейбой? – засмеялся Серега, похлопав Димана по плечу. – Вас же у Светки любовь с первого взгляда накрыла!

– Накрыла, и что? – надул губы Диман.

– Да ничего, любите себе на здоровье, – подмигнул Светке Серега, и та почему-то покраснела.

– И только Андрей страдает от одиночества, – заглянул мне в глаза Чубчик.

– Да ему все некогда: учеба, работа, «отсутствие материальной базы», – подала голос Мила.

– И ведь не злой, других понимает, – продолжила Ритка, – такими темпами он подругу жизни до пенсии выбирать будет.

– А чего вас выбирать? – хохотнул Диман. – Сами находитесь… Не успеешь оглянуться – хомут на шее…

– Ох, поговорим мы дома, – скривила сочные губки Рита.

Димка скромно потупился, а отвлекшийся на Ритку с Диманом домовой снова повернулся ко мне:

– Андрей, определись с Дианой.

Все оторопело уставились на меня: про Диану они не знали. Но как узнал домовой? Я и прав-да ба-а-альшой скептик…

– Так, Андрюха, в тихом омуте – рыбки золотые? – присвистнул Диман.

– Не вернусь, у нее будет ребенок от другого! – тихо сказал я.

– Это ты так считаешь! – сердито произнес Чубчик. – «Другого» Диана придумала, чтобы тебя проверить! Юмор у нее особенный, а ты купился и отношения разорвал.

– А фотографии? – неуверенно пробормотал я.

– «Фабрика»! – крикнул Чубчик. – Тебе фотки в почтовый ящик подбросил Михей, а он – фотограф знатный. Были у него фотографии твоей Дианы, с того еще времени, когда он ей портфолио создавал: она же модель. Сделал Михей грамотный монтаж, типчика одного в кадр «пригласил», и получилось достаточно откровенно… Михей сам был в Диану влюблен, да она отказала. Поэтому, когда ты фотки Диане показал, она кое-что смекнула, но ты ей рта не дал раскрыть, дверью хлопнул! Ребенок-то – твой, так-то! – Домовой снова приложился к кружке.

Перед моими глазами стелился туман.

– Не может быть! – только и смог проговорить я.

Друзья выразительно молчали.

– Да, наломал Андрюха дров… – сказал Диман. – Но мы не вправе вмешиваться в его личную жизнь.

– Сделай выбор, Андрей, – Чубчик был очень серьезен. – От тебя сейчас зависит судьба Дианы. Или не понял?

Я действительно не понимал, к чему клонит домовой.

– Есть вероятность, что Диана погибнет, – домовой закрыл глаза и откинулся на спинку стула. – Вместе с ребенком. Если не решишься изменить мнение о ней. Думай!

– Ой, мамочки, ужас какой, – прошептала Ритка.

Я повернулся к друзьям:

– Почему ему нужно верить?

– Чубчик ничего не говорит просто так – он видит картины грядущего! – с пафосом произнесла Крохина.

– Ты-то откуда знаешь, что ЭТО ТАК? – начал закипать я.

– Я – потомственная ведунья и не понаслышке знаю о Зачертном мире! – возразила Светка. – Чубчик еще моей прабабке Глафире советы давал! Понял?

– Откуда он взялся? – спросил я с раздражением. – Великий Пророк…

– В начале двадцатого века переехал в Москву из-под Тамбова вместе с моей прабабкой. Раньше здесь старинный особняк был, позже его снесли, Глафира умерла, а Чубчик остался. Он очень стар и мудр! – Похоже, мои слова задели Крохину.

– Если ты тоже знающая и видящая, – продолжал упорствовать я, – что высмотрела? Безвременную кончину отрока Андрея?

– Вижу зацикленного на себе упрямца! – Крохина уже не сдерживала эмоций. – В будущем это может сыграть с тобой злую шутку!

– Сам решу, чему верить! – я слегка поклонился присутствующим и вышел из гостиной.

– Андрюх, ты далеко? – побежал следом Диман.

– Оставь его! Пойдет туда, где ему давно пора быть… – открывший глаза Чубчик чему-то улыбнулся. – Андрей – грамотный парень. Ты не права, Светочка (Крохина отвернулась): человеку необходимо временно наедине с собой побыть, решение важное принять. В жизни Андрея ждет еще немало сюрпризов.

Моросил дождь. Я медленно брел по улицам, рассматривая в больших лужах отражения однотипных домов. Зажглись фонари, редкие прохожие с зонтиками спешили по делам, а я упрямо подставлял лицо холодным каплям. Одежда давно промокла. Глупо вышло: ушел, нагрубил. На кого злился? На всеведущего домового, Светку или друзей, затащивших меня в тот дом? Злился я на себя, а Чубчик лишь раскрыл карты. Я ведь действительно считал Диану виноватой. Запутался в отношениях, и теперь предстояло без чьей-либо помощи разрубить Гордиев узел. Почему? Да потому, что помощь всегда отвергал, предпочитая думать своей головой, со всем справляться самому. Ха! Справился…

Я незаметно подошел к серой высотке, и среди россыпи теплых огоньков нашел знакомый, живущий на шестом этаже. Несколько минут вглядывался в подернутый желтоватым свечением квадрат.

ОНА открыла мне дверь, замерев на пороге: высокая, красивая, нежная… Широкий сарафан плохо скрывал округлый живот. Зеленые глаза встретились с моими – повеяло спокойствием и добротой. Я понял, что был последним идиотом.

– Диана, прости, если сможешь… – услышал я свой неуверенный шепот.

– Заходи, Андрюша, между нами нет зла, – раздался ее мелодичный голос, такой родной и не похожий на миллионы других голосов.