16.


Одеты мы были как строители. Оранжевые грязные, промасленные жилеты, поверх такой же промасленной, грязной одежды, грязные, обросшие кусками грязи и гудрона кирзовые сапоги. В толпе легко смешались и вышли на точку сбора. Ожидавшие нас сообщили, что группы успешно вышли из зоны боестолкновения. Остались лишь наблюдатели, да те, кто прибыл с бригадами скорой помощи и пожарных.

Ну, сейчас и только сейчас нужно вырываться за город. Но не вызывая подозрения. Через час перекроют город и начнут прочесывать. А нам здесь оставаться не с руки.

Машина УАЗик - буханка, набитая работягами, катила в правом ряду подальше от места происшествия.

- Внимание! Пост ГАИ, там тормозят всех подряд.

И точно. Останавливают.

- Старший лейтенант Голиков! - представился милиционер - Ваши документы.

Водитель выпрыгнул из машины, достал документы, дверь оставил открытой, двигатель не заглушил.

Мы тем временем, достали початую бутылку водки. Развернули заранее приготовленный очищенный чеснок, почищенный и порезанный лук, варенную картошку, все это положили на рундук, накрытый старой, промасленной газетой.

Шаги. Подходят с нашей стороны, рывком открывается дверь.

- Кого везете?

- Смена. Только закончили работа, а тут такое началось!!! Вот мы и деру оттуда.

Голова старшего лейтенанта заглядывает внутрь.

- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! - чумазое лицо светится простодушием деревенского парня.

- Пьете. Употребляете спиртные напитки в машине во время движения! Не положено! - голос старлея по-уставному суров.

- Дык, мы же это... -- Иван растерян, обескуражен - Мы это, как его... -- он щелкает пальцами вспоминая слово - О! Стресс снимаем! Только закончили. А тут как началось!!!! Как что-то рвануло за два квартала. А потом еще шарахнуло! Огонь до неба! Потом дым, а потом вертолеты поналетели и давай стрелять!!!! Вот мы и чуть померли от страха. Обосраться-то все обосрались. Но живые! Вот, значится-то, и это... -- Иван выразительно щелкнул пальцем по бутылке. - А, может. Вы и с нами отпразднуете, товарищ старший лейтенант, что выжили в этом аду, а?

- Страшно было? - голос старлея любопытен.

- Не то слово. Трындец полный! Сначала как звизданет оттуда! А огонь! Выше дома! А потом снова... И стрельба! Давайте с нами, товарищ старший лейтенант!

Старлей послушал, покачал головой, отдал документы водителю.

- Счастливого пути! Аккуратнее, не ездите быстро, сейчас посты через каждый километр будем ставить. Да, и завтра, вас, видимо, в город на работу не пустят. Так, что сидите в своей деревне и не дергайтесь!

- Эх, плохо! Бригадир нам ничего не заплатит! - лицо Ивана выражало такую вселенскую скорбь, что я на секунду поверил, что нам действительно бригадир не заплатит ничего.

- Радуйтесь, что живы, остались и быстро уехали, сейчас в городе такое!!!! Облава! Всех мужиков хватают. Без разбора. И нам команда всех подозрительных брать. Вы, из какой деревни?

- Из Ивановки.

- О, а я из Акуловки. Это рядом будет!

- Не-а, товарищ старший лейтенант что-то вы путаете! До Акуловки еще верст сто от нас. А рядом с вами Ивантеевка! - Иван глазом не моргнул, выпалил разом, не задумываясь.

- Точно. Ивантеевка! Спутал я. Ну, езжайте. - он еще раз цепким взглядом окинул нас, салон машины, особо зацепился за пол, надеясь увидеть там подобие оружия.

Водитель быстро забрался на свое место. Тронулись. Старлей отойдя от нашей машины, уже вовсю махал жезлом следующей машине.

- Фу. Пронесло! - Иван оттер пот со лба.

И молча выпил ту водку, что у него была в обитой эмалированной кружке. Взял картофелину и закусил ею. Потом быстро разлил водку в такие же кружки по числу присутствующих.

- За Победу!

- За пронос?

- За какой "пронос"?

- За то, что пронесло! Вот за какой пронос!

Мы чокнулись. Выпили. И также молча закусили. Закусили - это мягко сказано, мы жрали, метали все, что было расставлено на газете. Нервы давали о себе знать. Было еще что выпить и съесть, так непременно бы выпили и съели. Комок сплетенный внутри из страха и нервов постепенно начал рассасываться.

Я с интересом наблюдал в окно за пробегающим пейзажем. Вроде ничего особенного. Ну, поля, лесочки, ручьи. Но после того как ты вышел из боя, не просто из боя, а с победой, не потеряв ни одного человека, ни раненным, ни убитым, то все воспринимается более ярко, красочно, отчётливо. Видишь малейшие детали, которые ты видел в детстве, но не замечал, став взрослым. И удивляешься тому, как красивы лесные голуби, клюющие камушки на дорожном полотне.

И как, в сущности, мало для полноценной жизни. Семья любимая, работа, дом, Родина. А, может, все это и есть моя Родина? От края до края, безбрежная. Но это все мое! Русское! И Родина - Россия!

Не каждому дано вот так увидеть Россию, Землю. Все как у Льва Николаевича Толстого в "Войне и мире". У князя Болконского не все было гладко в жизни. И на войну он пошел почти от скуки. И воевал тоже не очень-то. А вот когда он со знаменем в руках упал на землю, сраженный пулей, он увидел огромное небо Аустерлица. Огромное, всепоглощающее. От края до края. Он прожил жизнь и не видел неба. Этой красоты, сотворенной Богом. И тогда князь понял для чего вообще жил всю жизнь. Оказывается надо смотреть и понимать небо и красоту вокруг. А то вся жизнь у нас - бег с препятствиями на месте.

И смотреть надо на небо. И умирать под небом, а не в душной комнате.

И я точно также жил до войны. Служба занимала девяносто девять процентов времени, жизни. Семью-то видел крайне редко. Сын вырос как-то незаметно и без меня. Ухожу на службу - он спит, прихожу со службы, он уже спит. Жена тоже как со мной намаялась.

А вот с началом войны понял, какие истинные ценности. И небо русское я вижу и понимаю. И леса-перелески русские вижу и понимаю. И неустроенный, по западным образцам жизнь, русскую жизнь, пусть корявую, порой неумытую, но жизнь - понимаю, м чувствую сердцем, что она моя. От крови и плоти - моя! И стоит за нее воевать, и жизнь сложить к ее ногам. Оно того стоит.

Не то, что мне говорили много раз, что если бы проиграли бы Великую Отечественную войну, то ездили сейчас на "Мерседесах"... Пеплом бы, прахом бы русские стали для удобрения полей немецкого Рейха.

Отодвинулось стекло до упора между пассажирским отсеком и водителем.

- Слушайте! - радио погромче.

- Экстренный выпуск новостей. Сегодня, примерно в семнадцать тридцать террористическими группировками, по разной оценкам, до тысячи человек был атакован и уничтожен эшелон с войсками ООН из Великобритании. В нем находился экспедиционный корпус, прибывший на помощь американским коллегам. При прибытии на разгрузку поезд был подорван в нескольких местах, затем были взорваны несколько цистерн с топливом. Оставшиеся в живых, уничтожены огнем из автоматического оружия. Те, кому удалось вырваться из этого огненного плена и укрыться в общежитии, подготовленном к проживанию экспедиционного корпуса, были погребены под рухнувшим зданием. Обрушение произошло в результате взрыва бытового газа. Видимо, при подрыве эшелона, произошел порыв газопровода, что не заметили спасенные и охрана общежития. Прибывшая на место происшествия колонна американских войск была расстреляна американскими вертолетчиками. Обстоятельства гибели уточняются. Подробности - в следующих выпусках новостей. Редакция нашей радиокомпании скорбит вместе со всем цивилизованным миром с родственниками погибших.

Спустя несколько секунд пошел обзор - реакция на бой. Самое главное. Что парламент Англии в ультимативной форме потребовал от премьер-министра немедленно отозвать экспедиционный корпус из России. Из этой варварской страны, которая никогда не славилась джентльменскими способами ведения войны. Никогда еще, со времен Второй мировой войны Англия не несла таких потерь, тем более от партизан, а не регулярных войск. Премьер-министр собрал экстренное совещание кабинета министров с участием руководителей МИ- 5 и МИ-6.

Потом пошла торжественная траурная музыка, с небольшими перерывами. Объявляли, что весь мир скорбит. В Англии трехдневный траур, в США - однодневный, в Европе - однодневный. С гневным осуждением выступили все известные министры иностранных дел. Зачитали обращение Российского правительства со словам скорби о погибших оккупантах.

Мы с упоением слушали эту траурную музыку! И аплодисментами встречали выражение соболезнований.

Нервы, нервы расшалились. Многодневные ночные бдения. Колоссальное напряжение дало знать о себе. Что такое полбутылки водки на пятерых здоровых, закаленных в пьянках мужиков? Ничего. А вот... Наверное, что налей нам хоть воды колодезной и мы так же бы радовались победе.

Мы выиграли сражение! Мы не потеряли ни одного человека! Никто не попал в плен!!!! Ай, да, молодцы мы все вместе!

И всех нас распирало от радости. Мы сумели! Сделали! Вот, что значит, проработать операцию, плюс, немного везения! Если бы англичане прикатили ночью, то пришлось бы демаскировать себя минометными "люстрами". А так... Мало кто из выживших понял что же это было.

А американцы стали заложниками своей техники и стратегии дальнего боя. Когда "вертушки" заходили, то их заводили на запасных радиочастотах. Основные за тридцать секунд до этого мы забили.

И лазерные целеуказатели - чисто американское изобретение. Получите за этой по полной. Пока колонна под обстрелом и командиры сумели разобраться что к чему, они были уже уничтожены.

Знаю, что операцию снимали на видео с трех позиций, с целью последующего изучения. Но не для того, чтобы выкладывать в интренет, как это любили делать чеченские боевики, арабы, мол, вот как мы отрабатываем ваши деньги. Мы ни чьих денег не отрабатывали. Одна цель - освободить нашу землю от интервентов.

Сумела же Красная Армия на заре Советской власти уничтожить интервентов всех мастей и рангов. Сейчас, оборачиваюсь на историю тех дней и плохо понимаю, как же им это удалось! И нам удастся! Только не оглядываться, а что же там все эти правозащитники, Америки-Европы скажут! Наплевать, что скажут! Наплевать и растереть! К черту их всех! Только вперед! Им здесь не жить! А мне и моему сыну жить! Да, и если сейчас Родину просохатим, как Советский Союз в 1991г., то на фига тогда жить-то? Если народ такой, что не может постоять за свою Родину, то стоит ли жить, существовать такому народу вообще?

С другой стороны, вон, Израиль, сколько сотен лет не было у евреев родины, а вот, отстроили за шестьдесят с небольшим лет какое государство. Арабы и за тысячелетие не смогли и половины этого сделать! И весь Ближний Восток держат за яйца! Браво! Уважают только того, кого бояться! Если нас будут бояться, значит, будут, уважать! Надеюсь, что эта наша вылазка будет не последней и крайней! Другие группы сопротивления также смогут подняться и ударить по противнику больно. Как стилет проникает в щель между лат рыцаря и убивает его, точно также и мы. Точечно, точно, смертельно! Одна операция и нет батальона элиты войск. Ну, и роты пиндосов!

Сумел же Александр Невский загнать крестоносцев на лёд Чудского озера. А на тот момент они были самыми высокоорганизованными военными. И побеждали почти всегда и везде. И именно крестоносцы разрушили Византию - тогдашний оплот православия. И бил их Невский не числом, а умением, смекалкой и сновкой и земля Русская помогала ему. И нам она поможет. Современных псов-рыцарей, несущих нам "цивилизацию" разгромим. Всех порвем, и всё наше будет!

Я затянулся и выбросил окурок в окно.

Конечно, мы не собирались ехать в деревню Ивановка. Ни к чему нам это. Есть и иные малые населенные пункты. Вот свернули на проселочную дорогу.

Я крутил головой, когда углубились в лес.

- Куда едем? - спросил у Ивана.

За Ивана ответил его товарищ, тоже из особистов:

- Еще около часа и на месте. Небольшой леспромхоз. Когда-то был большой. Но с той поры много воды утекло. Сейчас дворов 10 живут. В основном люди престарелого возраста. Крепкие, как дубы столетние. Не любопытны. С властями не сотрудничают. Ни с какими. Ни, с прошлой властью, ни, с нынешней. Так староверы обычно поступают. А эти... По убеждению. Пришел человек. Ведет себя спокойно, не лезет к людям в душу и в дом - живи. А байку бают, что начнешь хамить или порядки свои наводить, то и сгинешь. Выруба здесь знатные в свое время были, а сейчас все молодым ельником поросло и тропки никто не знает кроме местных, да, и болото рядом огромное, дюже топкое.

- Прямо как в "Собаке Баскервилей"? Она-то здесь водится?

- Здесь свои собаки и "тараканы" в голове тоже свои. Особенные. Живете тихо, все тихо. Власти часто сюда наведывались, как побег, или еще что. Но эти просто морду воротят и не разговаривают.

- Староверы?

- Да, нет. Точно. Проверено. Иные они. Живут свои коммуной дедки-бабки. Не жалуются, ничего не просят. Но и никого не пускают.

- Может, секта какая?

- Не знаю. Пускают пожить - и на этом спасибо.

- Электричества не чураются?

- У них все есть и электричество и спутниковое телевидение. И курят и выпить могут. Но... Странные немного.

-Ну, да, Бог с ними. Вон сколько кого мы считали нормальными, у врага служат. А эти - анархисты, пусть и странные, лишь не выдали.

- Не выдадут. - заверил Иван - Я по прежней службе бывал тут не раз. Хоть на куски рви - молчат как Тюленев из "Молодой гвардии". Сказали, что у них своя миссия на Земле, и с властью они не общаются. Но деньги у них есть. Это факт. Откуда - не знаю. Но есть. Приедешь - увидишь.

- И еще. Не заговаривайте с ними первыми. Если они пожелают - то обратятся первыми. В противном случае, получите море презрения. А это очень неприятно.

- Американцы-то были здесь?

- Как подрыв на трассе был. Студенты гранату на растяжке привязали, то здесь были и милиция и военная полиция американцев. Все вывернули наизнанку. Ничего не нашли, что-то украли. Книгу какую-то. Вот те и вообще обозлились на власть нынешнею, да, пришлую.

- Точно секта. - Иван вклинился. - да, и Бог с ними, с сектой. Они к нам не лезут, а мы к ним.

- Говаривают, что тут еще при прежней власти таджики пытались "яму" -- хранилище наркотиков устроить. Место глухое и недалеко от города. Только исчезли таджики с их героином. Заехали, и не стало их...

- Разборки-то были?

- Были. И на крутых джипах приезжали и "крыша" их милицейская приезжала, только как приехали, так и уехали. Опять же по слухам, кого-то убили они из местных. Для острастки. Заночевали, да, только не вышли из леса. Одного нашли спустя неделю. Он до ветра ночью отошел, так и спасся.

- И как?

- Часовых зарубили. Дома подперли и запалили. Джипы исчезли.

- Веселые старички. - я покачал головой.

- Убрали нечисть.

- Книгу-то нашли?

- Не знаю. Но злые они на власть нынешнею.

- Жить-то где будем?

- Они нам постой отдали контору бывшего леспромхоза. Места много. Остальные разместятся в брошенных домах. Просто так не подойдешь. Дорога, которую видно, одна. По краям либо болото, либо ельник, такой густой, что руку не просунешь. Только с воздуха. Но есть у них свои тропки потаенные. И не видно их, а они есть. И по болоту тоже есть проходы. Пришлый просто так не пройдет и не выйдет. Машины загоним в сараи. Отсидимся, пока накал поисков спадет. А там - посмотрим.

Дорога была приспособлена для лесовозов. Кто видел, или ездил хоть раз - поймет что это такое.

Глинистая почва, разбитая многотонными машинами с полуприцепами. Машина едет в одну сторону, а тяжелый полуприцеп стягивает ее в другую сторону. Тут даже не колея, а все изрезано вдоль и поперек бороздами и канавами. Когда солнце высушило, то глина стала подобно камню. И по этой дороге нечасто ездили. Об этом свидетельствовали небольшие деревца, вырывавшиеся то тут, то там из почти скального грунта. А ехать по темноте, пусть и на УАЗике - занятие малоприятное.

Вот и замаячил свет. Водитель уверенно вырулил на центральную улицу. Дорога поросла мелкой травой - спорыш. Для почек хороша, да, и когда созреет, воробьишки любят семена поклевать.

На окраине поселка были видны дома. Они хорошо освещались. Были сложены из больших бревен. Дома были двухэтажные. Все. Как будто выстроены одним архитектором. Они выгодно отличались от всего остального пейзажа. Они возвышались над покосившимися обычными пятистенками и сараями. Как гиганты, которые пришли сюда надолго и всерьез.

Подъехали к бывшей конторе. Одноэтажное, но большое, широкое здание. Никто не вышел к нам.

Дверь просто подперта палкой. Зашли, свет включили. Все прибрано, чисто, стол накрыт скатертью белой. На столе стоят чугунки с едой, укутанные старыми, застиранными, чистыми фланелевыми тряпицами, чтобы не остывало. Красота! Посередине стоит огромная бутыль, такие раньше называли "четвертью", с самогоном, вместо пробки - старый кукурузный початок.

В правом углу - образа с зажженной лампадой, по стенам фотографии Ленина, Горбачева, плакаты времен Советской эпохи: "Перечисляй деньги в Фонд мира, ради мира на земле", "Ночь работе не помеха" и др.

Сняли каски, кепки, перекрестились на образа.

Вышли. Помыли руки. Сели ужинать. Только начали, зашел часовой.

- Местные тут шпиона три дня назад поймали, скрутили, допросили и нам привели. Заводить?

- Заводи. - я махнул рукой.

Завели мужика в дождевике. Обычный плащ с капюшоном почти до пят, грязно зеленого цвета. Так одеваются когда в лес, да, на рыбалку ходят. Кепочка невзрачная на голове. Широкие штаны заправлены в резиновые сапоги. Лицо, пожалуй, не для этих мест. Хоть и видна трехдневная щетина, но все равно, не местное. Лицо, которое постоянно находится в помещении. За этим лицом ухаживают, его лелеют. Кожа тонкая, белая. Глазки бегающие, периодически выправляет спину, и по привычке бросает взгляд как бы свысока. Да, и на белых, пусть и сейчас испачканных слегка грязью ручках, перстень сверкает при тусклом свете. Перстень-печатка, много там блестящих камушков, по центру из черного камня буква "К" с завитушками видна. Да, и ногти на руках у барышни - ухожены. Как там про таких мужиков говорят, которые за своей внешностью с маниакальным упорством следят - метросексуал.

Мужик нервно смотрел на нас, не знал, куда спрятать руки, крутил перстень на пальце. То внутрь камнем спрячет, то наоборот покажет нам, будто хвастаясь или отвлекая внимание от своего растерянного, ищущего взгляда.

Странный мужик, он явно не гармонировал с обстановкой, с нами, и двумя кряжистыми стариками, которые стояли в тени за его спиной.

Первым нарушил молчание Иван:

- Ты кто, дядя?

Молчит, только снова подобоченясь принял начальствующую позу, трясущиеся губы вытянулись в стальную нитку, весь вид говорил, что он не терпит возражений, и привык, чтобы с ним обращались соответственно его социальному статусу. И дрожь куда-то пропала.

- Я - заместитель областного прокурора Киреев!

Вид, такой как будто мы должны были знать его должность и фамилию. Ну, не знал я ее. Военную прокуратуру знал. Они кровушки у меня немало выпили, когда требовали, чтобы я подчинялся американцам, потому что это по закону.

Мы все переглянулись. Никому фамилия доставленного ничего не говорила. Хоть Иванов, хоть Киреев, какая хрен разница.

- И что? - мы откровенно недоумевали, отчего такая спесь у мужика.

- Вот его вещички. - один стариков шагнул в перед и вывалил из вещмешка на стол вещи прокурорского.

Брякнул о стол пистолет ПМ с гравировкой, какие-то бумаги. Бинокль, радиостанция, красное служебное удостоверение, ключи, нож-тесак устрашающего размера. Что с ним делать в наших лесах? До мачете не дотягивает, но и на боевой нож тоже. Слишком велик. Так, у прохожих в подворотне кошельки отнимать только что.

- Что тут делал-то? - Иван просмотрел служебные "корочки".

- Рыбачил!

- Вас ждал. - старик, который положил на стол барахло прокурорского, оглаживал свою бороду лопатой, и похлопал по плечу пленного.

Тот дернулся.

- Я требую, чтобы от меня убрали это животное! - в глазах его светился ужас - Мое задержание противозаконно! Вы все за это ответите по закону! - голос по началу властный вознесся до фальцета.

- Митрич, ты, что с ним сделал? Морда целая, а тебя шарахается как гимназистка роты солдат? - Иван потешался.

- Ничего. - старик плечами пожал. - На две минуты в муравейную куча голым задом посадили. Он все и выложил. Что хотел выследить здесь базу партизан. Сам все просчитал, никому не говорил, хочет звание генеральское получить. Все сам.

- Как думаешь, не врет, а?

- Да, нет, он после муравьев с крысами пятнадцать минут просидел. Связанный, обмазанный копченным салом, те его немного попробовали, да, мы съесть не дали. - Митрич говорил громко, добродушно, раскатисто. - Крысы даже толком попробовать не успели! Так... Полизали немного.

После этих слов зама прокурора области передернуло от воспоминаний.

- Вам это с рук так не сойдет! У меня есть связи в Москве! Я - прокурорский работник в третьем поколении! Это противозаконно! Вы все понесете заслуженное наказание! Это нарушение моих конституционных прав!

- Слушай ты - законник! - один из особистов встал и начал выходить из-за стола, направляясь к задержанному - Твой дед, значит, отправлял таких как моя бабушка на каторгу за пять колосков, которая несла домой, чтобы детей накормить! Дети с голоду умирали!!! И получила за это три года лагерей! А пока она там сидела, все дети, кроме, старшего умерли с голоду! Или как при Советской власти, по доносу схватили моего дядю, за то, что он читал Солженицына! Человек просто читал книгу. И ему дали пять лет лагерей. Он не воровал, не убивал, а читал книгу! Он никого не агитировал, он просто хотел знать для себя. А на зоне подхватил туберкулез, и так и не вышел. И похоронен под пирамидкой. На ней нет ни имени, а просто его лагерный номер. И сейчас, когда ты сам защищает фашистов, которые убивают нас! В Чечне когда война была, группа разведчиков выполнила приказ, а их под суд. Те, кто воевал против России сейчас и тогда у власти, а кто выполнял приказы - биты, на зоне, или в розыске!!! Сука! - было видно, что особист взбешен.

- Не я пишу законы, я всего лишь надзираю за их исполнением!

- Тьфу, ты, блядь, этакая! - Иван сплюнул под стол - Прости, Господи, за язык мой поганый! - Иван перекрестился на образа. - Не смог удержаться! Слышь, ты, дядя, мечтающий стать генералом! Ты даже здесь, сейчас, возможно на краю могилы, а все равно говоришь своим канцелярским языком! По человечески-то еще помнишь, как говорить? Или все? Ку-ку в голове замкнуло, и только служба в глазах, как план выполнить по посадке на зону? Я тебе так скажу, что отец меня учил жить по совести. А не по закону. Люди, стоящие у власти придумывают законы, чтобы у власти той и остаться и жрать послаще и грабить всех побольше. Вон, дранная приватизация весь народ ободрала, обокрала, и где твоя прокуратура была? Язык в зад засунула. Законы - от лукавого. Совесть - от Бога! А совесть - часть души, она-то от Бога у нас. По какой совести можно запретить не кормить детей? Или запретить человеку читать книги? Или сейчас, по какой совести можно запретить, чтобы человек свою землю от врага защищал, а?

- Я всего защищал закон! - голос уже испуган.

Я взял конфискованный прокурорский ПМ. Если кому из знакомых вручали наградное оружие, то гравировку делали поверх затвора. Здесь же была желтая пластинка искусно врезана в пластмассовую накладку, что на рукоятке. Даже не чувствовалось при обхвате. Надпись гласила: "Награждается за высокие достижения в деле борьбы с преступностью Киреев К.К." и дата. Свежая дата. Полугодовой давности.

- За что наградили? Причем во время оккупации.

- Я раскрыл организованное преступное сообщество, террористическую группу.

- Это кого? - Иван наморщил лоб, потер переносицу, пытаясь вспомнить, -- Не помню.

- "Молодую Гвардию". - прокурорский снова пытается смотреть на нас свысока.

Я грохнул кулаком по столу.

- Группу школьников, которые бросили пару бутылок с бензином и расклеивали листовки по городу, чтобы народ поднимался с оружием? Это что ли? Детей потом расстреляли американцы.

- При по пытке к бегству, их попытались отбить сообщники! - прокурорский снова пытается спорить.

- Ну, да, пятеро пятнадцатилетних пацанов напали на вооруженный конвой в количестве двух взводов американской пехоты. Геройство.

- А ты, значит, сам раскрутил это дело?

- Мне сын рассказал. Ну, а потом я уже сам и распутал...

- Совесть-то не мучает, а?

Молчит.

Снова крутит перстень на пальце.

- Да, оставь ты это перстень в покое! Не крути его!

- Мы тебе сейчас яйца открутим! Раздражает твое мельтешение.

- Перстень-то, похоже, старинный. Откуда он у тебя?

- Дед подавлял и расследовал мятеж генерала Корнилова, вот и нашли этот перстень, специально для Корнилова был изготовлен, но вручить не успели. Мой дед и оставил его себе на память, благо, что и буква "К" есть на нем. Хотите - заберите его, только отпустите! Здесь бриллиантов много! - он начал судорожно срывать перстень с пальца, тот не слазил.

- Оставь пока себе! - Иван махнул рукой великодушно. - Потом с трупа, штык-ножом палец отпилим.

Заметив испуганный взгляд прокурорского, добавил.

- Шучу я... Пока.. хотя это мысль! Давай, колись! А то я ведь не любитель-натуралист как местные гуманисты. У меня разговор короткий. Пломба в затылок. И привет родителям из болота передашь. Тут торфяники. А торф - прекрасный бальзамирующий материал. Найдут тебя археологи лет через триста. Будешь такой как сейчас, только как огурчик, весь зеленый и в пупырышках, а перстень твой корниловский передадут в музей. Как образчик сучьего прокурорского произвола. И самого положат в стеклянный ящик, и будут ходить смотреть как на Ленина. Думай, дядя, думай! У нас времени, ой, как мало! -- Иван вытащил американский армейский "Кольт", передернул затвор и положил на стол, по направлению к пленному. - Колись! Здесь нет ни прокурорских, ни судейских, ни адвокатов, ни общественных защитников! Только мы, кто с врагом борется, и ты, что на стороне врага.

Киреев, смотрел по сторонам судорожно, зацепился на мне взглядом.

- Николай Владимирович, ну, вы -то остановите это... -- не смог он подобрать слова.

- А, что остановить? - мне было противно смотреть - Сам же сказал, что пришел по наши души и души наших товарищей, небось, хотел "Героя России" получить и пост в Генеральной прокуратуре, а сейчас - в кусты? Сначала школьников раскрутил. Может, сам и подговорил их пару бутылок- "зажигалок" бросить, а затем быстро и поймал. Мол, вот, подполье, террористы! Никто не мог поймать, а, я смог! Получил звание, должность, пистолетик. Вошел во вкус. Стал мечтать о генеральских погонах, думаешь, а почему бы мне и большую дичь не свалить? С тобой пообщаются, советую, самому рассказать, где утечка произошла. И не орать мне: " Помогите, помогите?" Не помогу я тебе. Если бы не поймали тебя, так и вызвал бы станции подмогу и уничтожили бы нас, а сам бы ходил в лампасах при генеральских погонах по мягким коврам в московских кабинетах? Потом бы перед студентами выступал, рассказывая, как прокурорский работник может заменить все спецслужбы НАТО и России? Орёл ты! Самому-то не противно врагу служить?

- Я ... -- губёшки дергаются, вот-вот расплачется - Я не хотел! Я не подумал! - в голос, как баба на похоронах завыл он.

Упал на колени, закрыл лицо руками, плакал, выл, пытался на коленях, протягивая руки ко мне, к нас ко всем, двигаться вперед. Часовой придержал его за плечо.

Я махнул рукой.

- Отведите его куда-нибудь до утра, а там посмотрим. Разберемся.

Тот снова завыл, пытался ухватится за что-то, лишь бы остаться, причитал сквозь слезы:

- Николай Владимирович! Миленький! Не губите! Христом Богом, прошу! Пощадите! Не подумал я! Просто генералом хотел стать! Поо-о-о-ощадите!

Мерзкая, давящая картина.

Часовой вскользь ударил прикладом автомата по голове, тот моментально отрубился. Втроем его выволокли из комнаты.

Мы пригласили дедов за стол. Они отказались, хотели выйти, я попросил их:

- Прошу вас останьтесь. Расскажите, что узнали от него. И, извините, не знаю, как вас зовут. Давайте познакомимся. Я...

Они перебили меня.

- Да, знаем мы кто вы. Окрест кажиная собака знает ваш портрет. Митричем все меня зовут. А по паспорту - Ерохин Алексей Дмитриевич. Зовите как все зовут, так привычнее. Типа старосты я здесь. Народ избрал старшим, вот и командую, пока не скинули с трона власти. - он усмехнулся.

- А я брат евонный младший. Ерохин Богдан Дмитриевич. Все зовут Митричем младшим. Или просто младшим.

- Вы как этого кадра поймали, деды?

- Да, к нам редко захаживает без приглашения. Тем боле такой вот городской. Он шел, весь лес всполошил. Пошли ему навстречу. Он на холме улегся, в бинокля зенки впялил, смотрит, где партизаны. И все прячется. Палаточку в низинке разбил, консерву из баночки кушает, коньячок из фляжки посасывает. Спать ложился с наступлением темноты. Спал часов до десяти. Так мы двое суток за ним смотрели, а потом надоело, ночью скрутили и к себе притащили. Ну, а дальше сами уже знаете.

- Пугал?

- Ой, стращал. Как кляп изо рта вынем, так он такими погаными словами на нас ругался! Так пугал, что ад загробным покажется просто медом. Страшный человек. Он людей не видит. Для него все люди шелуха от семечек -- навоз. И жизнь его никогда не била по голове, он с самого рождения сладко ел и сладко пил.

- Но все равно хорохорится,

- Вы-то его отпустите?

- Деды, а, зачем нам его отпускать?

- Ну, может, обменяете его на своих?

- Боюсь, то в прокуратуре его особо не ждут.

- Вот так и жил, что никому не нужен. И людям ничего доброго не сделал. Может, и настоящих преступников настоящих в тюрьму отправил немало. Но, вот то, что школьников на смерть верную обрек... Только это все перечеркнуло.

- Я слышал об этой "Молодой Гвардии" -- Иван стал наливать спиртное по стаканам - Один из них был племянником моего сотрудника. На меня потом давили, чтобы я уволил его.

- Уволил?

- Не уволил, перевел в другой округ. У мальчишек было правильное воспитание. За Родину. - Иван закончил разливать по стаканам, встал. - Помянем мальчишек!

Встали, не чокаясь, молча выпили. Митричи тоже с нами выпили неспешно, молча, как по команде огладили бороды, также без суеты руками взяли по куску мяса и закусили. И сколько бы их не уговаривали, они с нами не остались, сославшись на занятость и, что надо присмотреть за Киреевым, ушли.

Мы продолжили ужин. Недавняя победа была смазана Киреевым.

- Что делать будешь с прокурорским? - спросил я у Ивана.

- Ничего делать не буду. - Иван пожал плечами - Мужик сказал - мужик сделал. Обещал же я ему, что сначала спрошу откуда он про эту базу узнал, и что мы сюда придет на лёжку, а потом с пломбой в торфяник. Я не собираюсь его обманывать. - наколол кусок тушенки киреевским ножом, и съел с ножа.

- Перстень снимать будешь?

- "Гайку"-то? Не-а. Не буду. Мараться не хочется, да, и приметная больно. Это же не обручальное кольцо безликое. Сказал же, что пусть археологи потом голову ломают, что за тело такое рядом с именным пистолетом, из которого мы его успокоим. Правильно говорю, мужики?

- Угу! - особисты с набитыми ртами кивнули.

- Ирония судьбы, значит?

- Именно так.

Спустя час пошли спать. Сон был рванным. События недавнего боя, треволнения вновь накатились. Вышел покурить на улицу. Ночной лес жил своей жизнью. Ночная птица что-то пронзительно кричала, было слышно, как кто-то передвигался, треснула ветка.

Для меня, прожившего немало в лесу на учениях и походах, все это было не в новинку. Птиц никто не тревожил, они не срывали сонные с веток и поднимались вверх, и животные не перемещались шумно. Значит, все в порядке. Можно спать. Завтра трудный день. Поднял голову. Небо-то какое звездное! Яркие точки светились, переливались.

Вспомнился перстень со сверкающими камнями покойного генерала Корнилова. У каждого своя, правда. У Корнилова - своя. У Киреева - своя. У нас -- своя. Только Корнилов и мы знаем, за что воюем.

А вот знает Киреев и те, кто с ним стоит на страже интересов тех, кто топчет русскую землю? Не знаю. Каждый выбирает свою дорогу сам. Кто по убеждению, кто из-за куска послаще. И кто победит в этой войне? Хочется верить, что на чьей стороне правда.

Привычным взглядом отыскал на небе Полярную Звезду. Именно к ней привязывались наши ракеты. Усмехнулся, затянулся, выпустил пару колец табачного дыма в сторону точки привязки на небосводе. Так и не удалось найти американцам и их друзьям коды запусков и маршруты, спрятанные мной в надежном месте. Иван однажды сказал, что если кто спросит у меня про это место, я должен убить, сразу на месте. Значит, это либо провокатор, или дурак. А дураки нам в строю не нужны. Ну, а провокаторов и шпионов к стенке - это априори.

Я улыбнулся Полярной Звезде, может, и еще пригодятся мои коды запусков. Они лежат в толстостенном титановом контейнере, на случай непрошенных гостей - несколько "сюрпризов", ну, а внутри контейнера три капсулы с кислотой, из которых одна должна выбросить запас кислоты в лицо непрошенному гостю, а две, если уж и это не поможет - растворить пластик и магнитные носители. Надеюсь, что все-таки мне удастся самому добраться до кодов.

На утро мы с Иваном сели совещаться. Расстелили карты как области и прилегающих территорий, так и России, включили новости. Пили кофе с бутербродами.

Остальная группа занималась делами. Кто чистил оружие, кто допрашивал прокурёнка. Изредка его истошные вопли доносились и до нас. У нас с Иваном был серьезный разговор, эти вопли мешали. Я поморщился, сбивал с мысли. Иван понял, открыл дверь:

- Эй! Потише!

Тут же стихли вопли.

По телевизору, по всем каналам показывали съемки с места вчерашних событий.

Показывали, как проводятся облавы, каких-то задержанных. Судя по лицам, их жестоко избивали. Мы с Иваном всматривались в лица, пытаясь узнать наши люди или нет. Если наши, то могли ли они что-нибудь рассказать о своих соратниках или нет. Вроде не знали мы их, но кто знает...

Принялись рассматривать карты, прикидывая, куда нанести очередной удар. Но уже не менее сокрушительный, чем был вчера, пора заканчивать с этими уродами.

Решили назвать следующую акцию Операция "Волга-Дон". Смысл был простой, что нужно было начать проведение операций, будоража противника, отвлекая его от сил главного удара. И снова нужна консолидация многих людей. Очень многих.

Всего по стране действовало десять бригад. Огромная сила, если начнет одновременно воевать.

Ну, что же надо, так надо. Долго сидели и обсуждали. По станции, телефону нельзя было говорить. Источники сообщили, что привезли новую аппаратуру, и теперь не нужно выставлять на прослушку конкретные номера телефонов, а просто в память компьютера вводится спектр голоса человека, и с какого бы телефона он не говорил или по радиостанции, компьютер всегда мог перехватить разговор по спектру, а потом уже было просто делом техники... Вычислить и уничтожить с помощью высокоточного оружия.

Ну. А образцы наших голосов, полагаю, у врага были.

По телевизору также сообщили, что партизаны похитили и требуют выкуп за Киреева. Показывали его фото. Рассказывали какой он молодец и какой неоценимый вклад он внес в борьбу с террористами. Мы переглянулись. Иван вышел. Минут через пять вернулся, качая головой.

- Мои клянутся и божатся, что не требовали выкуп за этого недоноска.

- Ну, значит, его списали со счетов.

- Будут делать нового мученика за новую веру, за новый порядок. Глядишь, и точно присвоят что-нибудь, с поправкой на ветер и пометкой "посмертно".

- Значит, торговаться не будут. Он им не нужен, да, и нам тоже.

На том и порешили. Продолжили.

На границе области проходил магистральный газопровод, а в двухстах километрах - нефтепровод. Для отвлечения сил и средств противника было решено их взорвать в нескольких местах, и желательно в одно и тоже время, чтобы оттянуть побольше сил на устранение порывов и последующей охраны.

И еще поступила важная информация о том, что нет согласья среди оккупационных сил. Американцы и англичане ведут свою игру, при этом остальных используют как мартышек. Чтобы те таскали для них каштаны из огня. Да, и в самих странах Старого Света не все было благополучно. Несмотря на то, что война в России приносила неплохие дивиденды, экономика этих стран по-прежнему находилась в глубоком анусе. И мировой кризис не отпускал тиски. Нефть и газ, металл и лес - "сливки" России доставались двум странам, все остальные были лишь статисты.

Китайцам также был предъявлен ультиматум, чтобы убирались в свой Китай. Пока все это была вялотекущая дипломатическая грызня, но скоро могло перейти в более решающую фазу.

Мы также неоднократно обсуждали тему как поглубже и покрепче вбить клин между "союзниками". Чтобы они перебили друг друга. Удалось же навести американцев на англичан.

Связь - слабое звено! Вспоминая военную историю, поразился как удалось выбить интервентов с территории России во время гражданской войны. Одним из условий победы было отсутствие связи и взаимодействия между "союзничками". Каждая страна преследовала свою цель. Сейчас складывалась аналогичная ситуация. Вроде все вошли, заняли свои позиционные районы, но вместе с тем, кроме двух стран, плодами никто не воспользовался. Китай никого не слушает, пытается двигаться на Запад. Но этим-то по большому счету и нужно воспользоваться.

Пусть НАТО и объединяется перед лицом великой китайской угрозы и воюет с ним. Пусть пока и на нашей территории. Потом разберемся. Как там в свое время батька Ангел говорил: "Бей красных, пока не побелеют! Бей белых, пока не покраснеют!" Ну, а что касается нашей ситуации, то стоит перефразировать: "Бей желтых, пока не побелеют! Бей белых, пока не пожелтеют!"

Все это обсудили со Штабом.

Киреева оформили в расход. Все его личное имущество собрали, сожгли, а то, что не сгорело, вместе с телом забросили в дремучие торфяники. Место его стоянки тщательно прибрали. Машину, на которой он приехал, нашли, сняли номера и загнали в болото. Горящая машина, взрыв бензобака мог привлечь внимание, да, и со спутника могли засечь. Мы не жадные. Нам ничего чужого не надо.

Митричам отдали запасы, что были у Киреева. Старший, огладил бороду солидно, кивнул в знак благодарности:

- В хозяйстве и мышь - скотина. А консерва сгодится. Заходите, ежели что понадобится.

- Митрич, а проводников дашь?

- Смотря куда. По местным окрестностям - дам. А дале - нет.

Показали на карте две нитки трубопроводов. Они проходили недалеко от "владений" Митрича и его сотоварищей. Есть возможность скрытно подойти к ним. И еще одно неоспоримое преимущество - они проходили поверх земли. Почва зыбкая. Топкая, вот и решили строители не рисковать. Ну, и хорошо.

Группа стариков вместе с нашими ушли на разведку. Все бы ничего было, да, только после нашей акции на вокзале, стали патрули ходить вдоль трубопроводов. И вертолеты барражировали вдоль этих энергоартерий. Деды предложили еще взорвать несколько опор мощной ЛЭП, что проходила с другой стороны болот.

Силами, что были на базе поняли - не справится. Никак не справится. Позвали еще людей. Решили действовать ночью, в непогоду. Благо, что небо хмурилось и зачастую шел дождь.

Ну, а часовой, хоть будь он русский, хоть француз, а все равно, в дождь внимание ослабевает. Идешь под ноги смотришь, всполохов молний пугаешься, думаешь как бы не упасть, скорее вернутся в караульное помещение. И кому нужна эта труба!!! И какого черта я делаю в этой глухомани! Некоторым везет, несут службу на своей родной базе. И дом рядом и бар, спортзал и девушки тебя любят. А тут? Кроме русских медведей и дождя никого нет.

Говорят, что в двухстах километрах, вдоль этой чертовой трубы, медведь сожрал часового. Напарник его выпустил магазин, но не попал в него. Заговоренный. Русские они и веры, вроде как христианской, но с другой стороны - не такие как мы.

Вот так и бредет часовой с напарником, глядя под ноги, ворча под нос и куря в кулак. Чтобы командир не заметил, и сигарета не намокла. У некоторых припрятана фляжка с русской водкой. Не дают командиры пить -- сухой закон. Ага, сами офицеры в своих палатках пьют коньяк и виски. А нам не дают! Сволочи! Все офицеры - сволочи!

Так и бредут они, тянут нелегкую солдатскую лямку. И не замечают, что тень от деревьев раздвоилась и, прячась в шуме дождя пять бесформенных фигур приблизились к часовым. Трое встали в оборону, готовые прийти на помощь товарищам, а двое напали сзади на часовых. Не смогли те оказать достойного сопротивления нападавшим. Все как учили в школе. Сначала удар в легкое сзади, под сердце, потом по горлу - от уха до уха. И тихо, придерживая руки, чтобы в судороге предсмертной не нажали скрюченные пальцы на спусковой крючок, опускают их на землю.

Один из раненных дергается. Ему - контрольный удар ножа в сердце. Оружие с собой, по карманам проверить, что там интересного - все с собой, дома разберемся. И все побежали к трубе. На расстоянии ста метров друг от друга привязывают термитные шашки. Времени мало. Шашки сами по себе небольшие, толстостенную трубу прожжет быстро, а там уже взрыв закончит свое дело. По три шашки на трубу - для надежности. И везде на шашках стоит маркировка, что сделано в Китае. И маленькая красная звездочка. Может, что и уцелеет от взрыва. То-то эксперты порадуются, что Китай поддерживает русских партизан.

На другой трубе и на ЛЭП также все сделано. Все одновременно. Также одновременно и отошли.

Никакой радиосвязи. Полное молчание в эфире. Ровно в 4.00 подрыв на трех объектах. Кто сказал, что диверсия не актуальна? Еще как актуальна! Мы Иваном наблюдали за небом. Не слышали взрывов, а вот два фонтана огня, которые одновременно поднялись за лесом в дождливое небо, увидели!!!

- Красиво, доложу я вам. Николай Владимирович! Ради этого и стоит жить! - Иван Николаевич улыбался. В темноте было видно как зубы блестели.

- Ну, а теперь, дождемся людей, и уходим. Далеко уходим.

Через час четыре машины разъезжались в разные стороны. Не было оружия в машинах на виду. Рыбаки. Немного речной рыбы, мокрые удочки, вымокшие, злые, немного выпившие мужики. Нет клёва, хоть удавись! Из-за дождя рыба ушла на глубину. Чертов прогноз погоды! И чертова эта "гидра из метеоцентра"! Бисова баба!


Загрузка...