Что за чертовщина?!

Глава 7

— Ну не вешай нос, — протянули рядом и аккуратно подсунули чашку с ароматным мятным чаем, — В этом нет ничего сложного.

— Спасибо, — тихо проговорила и взялась за изогнутую ручку чашки, что-что, а чай и правда сказочный и отказываться от него глупо.

Оказывается, в мои баронские обязанности входит не только управлять жизнью вверенных мне территорий, но и совершать свадебные обряды. Мне об этом Борислав сказал всего два дня назад и за эти два несчастных дня я уже всех задергала. Ну, не представляю я себя в роли дамы из ЗАГСа, а Борислав мне уже и здоровую книгу приволок, в которую записываются все, кто женился или родился. Я сначала попыталась отбиться от новых обязанностей, типа священник нужен и все такое, но в этом мире все не так, как у нас, что мне популярно и разъяснили Лия с Бориславом. Священники в церквях венчают только особ царской крови, бояр и всякую знать, до простых людей снисходят редко, да и то больше с нравоучениями, а уж о появлении священника в деревне я могу даже не мечтать.

— Легко тебе говорить, — я посмотрела на Данияра и тут же мою голову дернули обратно, — Ты вон какой большой, тебя выступлениями на публику не напугать.

— Да не вертись ты, — зашипела Лия, вновь дернув мою голову в нужное положение, — Заплету криво, пойдешь как с сеновала.

Тяжело вздохнув, я проследила взглядом за тем, как оборотень достал из печи чугунок с картошкой и поставил его на стол. Готовила я обычно сама, хотя и от даров крестьян не отказывалась, особенно если пирога ягодного принесут или курочку жареную. Вот и сейчас на моем столе красовались запеченная утка, всякие соленья и грибочки, а картошечка заняла свое почетное место в центре стола рядом с теплым еще хлебом, принесенным старостой. Жена Борислава — мастерица печь всякие вкусности, а уж хлеб у нее выходит вообще сказочный. Душистый, мягкий, с хрустящей корочкой, такой с утреца, да с молочком м-м-м… Красота и объедение.

— Неужели ты за столько времени не привыкла к селянам? — удивился Данияр, — Чего бы тебе перед ними робеть?

— Когда-то я уже выступала, — вспомнила я свои все защиты рефератов и экзамены, — Так переволновалась, что икала, а вдруг завтра тоже самое случится: о. о…объявляю ва…ва. вас му…му…мужем и же. же…женой!

— Может тебе настоички? — предложила травница, — Успокаивающей, а?

— А веселящих травок у тебя нет? — грустно спросила я, разглядывая косы в протянутом мне зеркале.

— Я же не шаман, — фыркнула Лия и отобрав зеркало, отнесла “парикмахерские” принадлежности наместо.

— А где твой брат? — я точно помнила, что в дом они вместе заходили.

— Мальчишки утащили, — ответил он, сосредоточенно разрезая утку на добротные куски и складывая на блюдо, — На речку, наверное.

— А мужики говорили не ловится ничего…

Стоило взяться оборотням за добычу мяса и рыбы, как все тут же появилось. Мы щедро платили крупами, овощами с грядок. Выйдя на улицу, можно было УЧУЯТЬ радость селян… Кто сушил, кто солил, а кто коптил. Староста заметил, что зима должна быть очень даже сытной, но мы не знали, что будет с этой заставой. Вдруг запасов не хватит? Я неожиданно поняла, что братьев оборотней тоже беспокоит вопрос нашего прибывания этой зимой, они очень хотели бы помочь, но нам всем приходилось поддерживать мир.

— Приятного аппетита, — пожелала, вернувшаяся травница и заняла место за лавкой.

— Приятного.

Еще утром староста успел меня обрадовать тем, что все желающие сочетаться браком соберутся завтра в полдень перед моим домом и аппетит сразу же пропал и все еще не объявлялся, так что я вяло жевала свою картошку, представляя себя во всей красе на завтрашней церемонии, пока нормальные, не обремененные выступлениями люди в это время успешно расправлялись с жареной птицей. Ну как… Один с птицей, другая с картошкой.

Я вспомнила, как выступала на КВН от университета и неожиданно поймала себя на мысли, что оно, пожалуй, пострашнее будет. Мое первое и единственное выступление со сцены Городского Дома Культуры было крайне… фееричным! Сюжет уже и не припомнить, но вот то, что я Аленушкой по сцене в белом платье скакала, а потом еще скакала в нем же, но еще и в кетчупе, пожалуй, я запомню на всю жизнь!

— А что мне ожидать от это вашего праздника? — задала я мучавший меня с утра вопрос, — Надеюсь не…

— Костры жечь будем, — сообщила травница.

— …огонь, — вздохнула и еще тише, — Еще что?

— Девушки хороводы водят, — выражение лица было задумчивым, словно она с трудом вспоминала, что там на празднике урожая делают, — Суть праздника поблагодарить за благополучие.

— Это как?

— Бросить в костер дар, — ответил, как ни странно, Данияр, — Поставить Домовому еды…

— Или отнести лесным духам, — закончила Лия.

— Как все сложно, — вздохнула я, — Раньше это все было для меня просто сказкой.

— Ты никогда не была на празднике урожая? — удивилась травница.

— Нет, — пожав плечами, я подтянула к себе тарелку с грибами — божественные, — Я даже не представляю, что и кому даровать.

— Хочешь, сделаем венки и бросим вечером в костер? — предложила она, — Или можешь пойти со мной после заката в лес, я напекла пирогов.

— Смысл в том, чтобы подарить сделанное своими руками? — спросила я и она кивнула, — А мужики что даруют?

— Кто на что горазд, — она пожала плечами, — Староста, например, очень красивые фигурки из дерева вырезает, а Любаве любая вышивка по плечу.

— Ну венки, так венки, — кивнула я.

— У нас возле поселения очень много красивых цветов, а ваш луг уже или ободрали девицы, или солдаты затоптали, — заметил оборотень.

— Он прав, — мрачно заметила Лия.

— И ты сводишь нас в лес? — я сделала большие несчастные глазки, вызывая у него тихий смешок:

— Свожу.

Обратно мы шли, сделав крюк через приграничный форт, который был готов лишь на треть, а оно и понятно — такая серьезная постройка, но туда я старалась не лезть, все-таки, за него отвечал сотник, так что это была не моя проблема. Как говорится: «Баба с возу — кобыле легче».

Кстати говоря, сотник и Дария, дочь Данияра, тоже будут завтра среди брачующихся. Удивилась я конечно… Неописуемо. Да и остальные стражи границы поглядывали на местных девушек с заметным интересом, так что к следующему году часть из них точно переберется из казарм в крестьянские дома на «долгосрочный постой». Эти своего не упустят, одна только выправка военная чего стоит.

— Эх, растет баронство, — проговорила я, чувствуя, как мою руку сжимают в своей и глядя на птичий клин, медленно плывущий в вышине, пока ветер играл редкими опадающими листьями.

— Это хорошо или плохо? — вопрос заставил меня опустить взгляд вниз и придержать свободной рукой пушистый добротный цветочный венок на голове.

— Это хлопотно, — вздохнула я, — Зима куда ближе, чем кажется, а на мне все-таки, как на баронессе, лежит ответственность за эти земли и людей. А если не справлюсь?

— Справишься, — уверено заявил он, — Я в тебя верю, — улыбнулся он, и я почувствовала, как с меня словно схлынула какая-то тяжесть, которую я даже не замечала до этого. Вот что значит поддержка.

— К тому же у тебя выбора нет, — заметила, плетущаяся рядом травница.

— Ну да, чуть что, сразу на вилы…

Хлипкие, одно название что ворота были распахнуты настежь, так что, невольно бросив взгляд во двор, я замерла, разглядывая незнакомого мужчину в военном обмундировании, разговаривающего с сотником. Высокий, темный мужик с небольшой аккуратно подстриженной бородой, в кольчуге, весь такой грозный. На боку его висел большой меч, даже на вид казавшийся тяжелым. Он что-то гневно выговаривал, взмахивая рукой. Сотник при этом стоял, упрямо сжав губы. Любомир был бледен, но не испуган, а скорее растерян, когда же незнакомый мужчина, понизив голос, чуть наклонился вперед, явно уговаривая Любомира на что-то, тот отрицательно покачал головой. Это разозлило незнакомца. Мужчина отступил на полшага и… залепил ему пощечину, заставив пошатнуться. Я невольно вздрогнула.

Больше я не могла оставаться безучастной. Ринувшись вперед, я чуть не сбила воина, бросившегося мне наперерез.

— Это воевода Мирослав, — успел сказать мне один из воинов сотника, прежде чем я его отстранила одним лишь движением руки.

— А мне плевать, — процедила я и мне понадобилось несколько секунд, чтобы оказаться рядом с сотником и воеводой, — Бить сотника при нижестоящих воинах — не самое умное решение. Вы роняете его авторитет в их глазах, а это непозволительная глупость.

— Что? — воевода развернулся ко мне всем корпусом, гневно сверкая глазами, — Девица, почему ты лезешь не в свое дело?

— Я, может, и девица, но я еще и баронесса Нижних Бесовок, так что все, происходящее на моей земле — это мое дело, — даже я от себя не ожидала, что могу быть такой наглой, а оно и понятно, а оно и не удивительно, вы когда-нибудь проталкивались в маршрутку в час пик? А-а-а, этот ваш воевода по сравнению с бабульками, спешащими на рынок — тьфу и растереть.

— А-а, так это ты раздарила наши земли нелюдям? — воевода сжал кулаки и начал наступать на меня, только и я не лаптем деланная.

Поднимаю подбородок, гляжу прямо в глаза этому… Воеводе, бросая ему немой вызов, и делаю шаг навстречу, максимально сокращая расстояние между нами. Когда враг почти касается тебя, трудно атаковать, позиция невыгодная. Ни размахнуться как следует, ни силу в удар вложить. Разве что на манер петухов грудью толкаться, но это очень уж несолидно, не думаю, что этот “доблестный муж” пойдет на подобное. Как и любой юрист — я проходила курс психологии, так вот, иногда пассивная агрессия куда результативней активной.

— Раздарила? — процедила я, — Если вы потрудитесь оглянуться, поумерив пыл, то поймете, что поселение оборотней стоит на их земле — отсюда его даже не видно, эльфы с другой стороны от деревни, а мы сейчас находимся на самой границе с волчьими землями. Я ничего и никому не дарила, тем более не продавала, а укрепила отношения с соседями, оборотнями и эльфами, так что с их стороны нет, и не может быть поползновений на человеческие земли. Я заручилась их поддержкой, как в военной, так и в экономической отрасли, если Вы вообще в состоянии понять, что это такое и какие выгоды это сулит людям.

— Да я тебя… — лицо воеводы становится пунцово-красным, он делает шаг назад, открывая рот для продолжения разговора, но закончить фразу ему не дает тихое рычание, раздавшееся за моей спиной.

— Все хорошо, — я, не глядя, ткнул назад локтем, и рычание сменилось тяжелым вздохом, за которым наступила тишина, — Царь доверил Вам пост воеводы, значит, он не сомневался в вашей мудрости и прозорливости, однако нынешнее Ваше поведение говорит о невыдержанности, хотя я бы назвала это твердолобостью.

Ну, вот, я высказалась, и воевода, отступив, хватает ртом воздух, странно булькая, однако он не только не может найти слов, чтобы ответить мне, он еще и меч свой из ножен тянет. Вот интересно, если я залезу на частокол, достанет или нет? За спиной чувствуется напряжение, оборотень явно готов броситься на мужика, но мне никак нельзя допустить столкновения между ними, но и бросить все и капитулировать тоже не могу:

— Как Вы думаете, понравится царю, если Вы меня зарубите? И согласятся ли эльфы и оборотни на продолжение мирного сосуществования, если договор между нами будет расторгнут в связи с моей гибелью?

Мирослав явно дураком не был. Он замер. Побледнел. Покраснел. Бросил взгляд на замершего рядом Любомира:

— Если ты на ней женишься, то забудь о нашем родстве!

С этими словами воевода почти бегом бросился к воротам, у которых стояли пять незнакомых всадников, незамеченных мной ранее. Сходу запрыгнув в седло, он рванул с места с такой скоростью, что сопровождающим воинам пришлось его догонять. Я же обернулся к Любомиру, чтобы уточнить один момент:

— Он тебе кто?

— Дядя, — сотник хмуро глядел вслед воинам, а по левой щеке его расползалось красное пятно.

— Хорош дядя, приложил так… по-родственному, — я оглянулась на Данияра, он понял все без слов. Оборотень кивнул, так что я взяла Любомира под локоть и тихо заговорила, чтобы чужие уши нас не подслушали:

— Он ведь может повредить твоей карьере, я правильно понимаю? Думаю, Дария вполне поймет, если вы завтра не поженитесь. Она тебя любит, так что обождете годик-другой, а когда жизнь наладится…

Не дослушав меня, Любомир вскинулся:

— Об этом не может быть и речи! Никакая военная карьера не может сравниться с ней. Дария, она… Она… — при этом он перехватил мою руку и так ей затряс…Мама…Сейчас оторвет же.

— Я поняла, — улыбнувшись сотнику, я примирительно подняла вверх ладонь и аккуратно вытянула из железной хватки вторую, все-таки, хороший он парень, — Я рада за Дарию, ей достался очень честный и благородный человек.

Любомир смутился и покраснел, тут же переведя взгляд за мою спину. Оглянувшись, я увидела спешащую к нам девушку, так что теперь можно было спокойно уходить. Сотник в надежных руках. Уж Дария-то его и пожалеет, и подлечит.

— Пап, что случилось? — запыхавшись, спросила она.

“Пап”… Никак не привыкну.

— Ничего страшного, — улыбнулся Данияр, — Помоги герою, — усмехнулся незло он и потянул меня к деревне.

Мы были уже в воротах, когда нас настиг Любомир, попросив подождать секундочку:

— Будь осторожна, дядя очень мстительный, — сказал он мне, обеспокоенно вглядываясь в глаза, — Мне он ничего не сделает, как бы ни угрожал, а вот тебе…

— Ничего, прорвемся, — я подмигнула сотнику, совершенно не восприняв его слова всерьез.

А зря. Но в тот момент я думала о последствиях в последнюю очередь и спешила вернуться к селянам, которые готовились к празднику.

— Я, наверное, поседею с твоими выходками, — тихо проговорила Лия, когда мы отошли от заставы на значительное расстояние.

— Позднова-то спохватилась, — хмыкнула я, критически осмотрев ее почти полностью седую шевелюру, пара русых проплешин в серебре еще имелось, я знала, что они скрываются под светлым венком.

Праздник обещался быть грандиозным, хотя бы потому что с нами была целая орава солдат и минимум половина стаи, в основном молодые и гиперактивные волки, которые еще не нашли свою любовь и надеялись, что одна из деревенских красавиц предназначена им судьбой. В общем, активно пытаются прибавить мне работы на завтра.

Меня почему-то очень радовало то, как дружно и люди, и волки, и военные сооружают будущие костры, сообща. Кто-то колит дрова, кто-то пилит сухостой, и всё складывают в пирамидки. Пока красавицы были заняты угощениями, венками и прочими приготовлениями, плели друг другу косы, дети носились по всей деревне. Я успела подумать, что может и нет ничего плохого в этой заставе, а там глядишь и к общественно-полезным работам приобщим. Ребята, вроде, толковые и не ленивые. Да, начали не очень, но что мешает все исправить, учитывая, что с сотником контакт уже налажен.

Хорошенько над этим подумать мне не дали, тут же посыпались вопросы, где лучше костры ставить, а где угощения. Как-будто до меня праздники не проводились, и они ничего не знают… Но я понимаю, это они меня обидеть просто не хотят, положено так.

Праздник шёл своим ходом, но что-то не давало мне покоя. Обычно чутье меня не подводило, в этом я уже имела честь убедиться, но с другой стороны… Что могло еще случиться?

Первыми насторожились волки. Данияр, поправляя на моей голове венок, так и замер к чему-то прислушиваясь, а после схватив за плечи, задвинул за свою широкую спину. Я все еще ничего не понимала, но пронесшийся по толпе девичий крик, а затем и суматоха, лишь усилили ощущения чего-то нехорошего. Когда, перепрыгнув костер, на лапы встали два огромных волка, люди попятились в сторону, солдаты пожалели, что оставили оружие, а оборотни закрыли собой людей. В конце концов все вокруг их деревни считается территорией стаи. Данияр долго объяснял мне эти волчье тонкости, но посему выходило, что близко находящиеся две стаи как правило не уживались. Даже поделив территории, нервничали и воспринимали все в штыки.

Раздалось оглушительное рычание, впрочем, впечатлившее лишь девиц, Данияр к примеру остался равнодушен, лишь нахмурился пуще прежнего. Я выглянула из-за плеча и бросила взгляд на скалящиеся морды, хвосты нервно хлестали по бокам, но с места волки не двигались, тогда рядом стоящая Лия и подала голос:

— Им нужны Асиль и Илька, — негромко и обращаясь ко мне.

— Они из той стаи? — удивилась я, — Мальчишки же говорили, что они не возвращаются.

— Алос! — из толпы вывалился старшенький и запинаясь о свои же ноги, бросился к нежданным гостям, — Илес!

За ним бежал младший, оба, кажется, не верили своему счастью, а я была готова разрыдаться и еще неизвестно от чего больше: то ли от радости и умиления; то ли из-за собственного эгоизма, не желавшего отпускать детей, к которым я уже привязалась, как к родным братьям.

Прибывшие не спешили обращаться в людей, а может и вовсе не собирались, ведь в обличие людей они чувствуют себя куда более незащищено — ни когтей, ни крыков, ни хвоста в конце концов. Одни лишения.

— Только не плачь, — шепнули мне на ухо, — В семье им будет лучше.

— Но им же нравится здесь, — тихо отозвалась и закусила губы, смотря на бесящихся вокруг волков детей.

— Они скучают, — Данияр коснулся моего виска губами и тихо вздохнул, все-таки он уже тоже прочувствовал за них ответственность, как старший из волков этих земель.

— Ты прав, — вынуждена была признать я.

Но слёз все-равно не сдержала, когда Асиль с Илькой бросились ко мне прощаться. Благодарили за все и обещали не забывать, а когда-нибудь обязательно наведаться в гости. Я вроде мозгами понимала, что все хорошо, мальчишки счастливы, а глупое слепое сердце чувствовало потерю.