Глава 16

— 1 —

К вечеру бои шли по всему городу, но гренадерский и пластунские полки медленно, но верно вытесняли конные части Ойюк хана, который отказался признать законную власть каганата, и вывести свои войска из столицы Мессы. В городских условиях, особенно на узких улицах, конским полкам Ойюк хана было совершенно негде развернуться, чтобы всесокрушающей конской лавой накатиться на врага и погрести его под телами ящеров и собственными телами наездников. На одной из таких городских улиц, где жили одни бедняки, пластунский пол положил весь Ногайский полк противника, который только начал втягиваться в город для того, чтобы прикрыть штаб-квартиру войск Ойюк хана.

Это столкновение для обеих сторон оказалось полной неожиданностью. Пластунский полк отправился занимать позиции в город и передвигался тремя батальонными колонными по трем параллельным улицам. Ногайский полк одной походной колонной по четыре человека в ряд уже двигался им навстречу. Когда разведка пластунов донесла командиру полка о появлении противника, то тот проявил мудрость и приказал бойцам средней колонны освободить улицу, взобраться на крыши бедняцких мазанок и оттуда луками и арбалетами поражать врага. Вскоре средняя улица превратилась в место гибели практически всего Ногайского полка, восемьдесят два процента бойцов и офицеров этого полка были ранены или убиты в течение тридцати минутного навесного и прямого обстрела стрелами лук и болтами арбалетов.

Энергетические арбалеты в руках русиновских пехотинцев показали себя наиболее эффективным и часто используемым видом оружием в боях на городских площадях и улицах. В течение быстротечной схватки боец с таким арбалетом в руках успевал выпустить по врагу обойму из пяти стрел, чтобы ранить или убить одного бойца противника. Ивэн был абсолютно прав, решив, ввести в Мессу только пехотные части, пластун или гренадер оказался в три раза эффективнее в боях в городе, чем конный всадник.

Уже под вечер первого дня боев в столице даже штабные офицеры Ойюк хана поняли, что город они потеряли и начали исподтишка свои конные полки выводить из города. Ойюк хан, как и говорил Менгу хан, действительно оказался безголовым полководцем, он сначала делал, и только после сделанного начинал задумываться о том, а зачем он это вообще сделал. Он поднимал своих конных бойцов и по узенькой улице, где с трудом расходились два горожанина, по которой был также прорыт арык для городских нечистот, галопом летел в атаку. На одной из таких улиц Ойюк хан поломал лапы четырьмя верховым ящерам и погубил до десяти своих бойцов. Одним словом, появление Ойюк хана на каком-либо участке фронте всегда приводило к неразберихе и гибели собственных бойцов.

Когда появилась информация о том, что старейшины пришли к решению и готовы объявить имя будущего великого хана Ксанфа, то многие горожане отправились на центральную городскую площадь, чтобы узнать имя своего нового хана. Туда собрался отправляться и Менгу хан, но, увидев, что Ивэн и его охрана собирается идти на площадь вместе с ними, то он посоветовал им, как чужестранцам, до поры до времени не появляться на этой площади. До настоящего момента Ивэн проклинает себя и свое решение о том, чтобы не ходить на эту площадь, а дождаться появления своего побратима Тахира с результатами голосования в их родовом особняке.

Четыре часа спустя великий князь Ксанфа Тахир в сопровождении эскадрона охраны и с носилками, на котором поилось тело его отца, великого хана Менгу, въехал во двор особняка и мертвецки усталым человеком рухнул из седла верхового ящера на руки своим нукерам. У великого хана не хватило сил на то, чтобы в подробностях рассказать побратиму о трагедии катастрофе, произошедшей на центральной городской площади.

Старейшина подобающим голосом с подобающей интонацией торжественно объявил о том, что следующим великим ханом Ксанфа станет хан… Менгу. Вся площадь тотчас же взорвалась приветственным криком, степным улюлюканьем. Люди повернулись к носилкам с Менгу Ханом, они радостно смеялись, хлопали в ладони, приглашая его на подиум сказать несколько слов народу, собравшемуся на городской площади. К отцу подошел Тахир хан и почтительно помог отцу подняться на ноги и неторопливо направиться к подиуму, на котором пока находился один только старейшина. По мере приближения отца и сына к подиуму приветственные крики только крепли и ширились, народ хорошо знал Менгу хана и любил его.

Старейшина почему-то покинул подиум, когда великий хан Менгу в сопровождении своего сына взошел на него и, поднятием руки, попросил у народа тишины, чтобы по случаю своего избрания великим ханом произнести несколько слов.

И в этот момент пришла беда, черная стрела с белым оперением пробила горло только что избранному великому хану. Великий хан пошатнулся и его тело начало склоняться к полу. Но Менгу хан не хотел просто так и бессловесным умирать, он собрал все свои силы и снова выпрямился. С большим трудом вырвал из горла вражескую стрелу и громко произнес:

— Мой сын Тахир… заменит меня…великим ханом!

Уже практически мертвым великий хан Менгу произнес великие слова передачи верховной власти в каганате Ксанф своему сыну, народ услышал эти слова, старейшинам больше не нужно было собираться вместе, чтобы решать, кто же будет следующим великим ханом. Поэтому в воздух снова поднялась черная стрела с белым опереньем, чтобы поразить великого хана Тахира. Но на этот раз лучник боялся и не так сильно оттянул тетиву охотничьего русинского лука, стрела не поразила цель, а просто шлепнулась на подиуме у ног великого хана Тахира.

Народ на площади расступился, перед глазами всех собравшихся людей на площади показалась голова и дрожащие руки лучника, это был лучший стрелок из лука личной охраны Ойюк хана. Тут же послышался топот ног верховых ящеров, это сам Ойюк хан вместе с телохранителями стремительно покидал городскую площадь, он не захотел быть растерзанным городской толпой вместе со своим лучником. А народ снова сомкнулся, навсегда под собой похоронив предателя ксанфского народа.

О происходивших событиях на центральной городской улице Ивэну рассказывали и офицеры, и бойцы, и простые горожане, все они сходились на одном, что старик Менгу был бы великим ханом Ксанфа. Но бог его потребовал на службу к себе на небеса, позволив оставить ксанфскому народу своего сына, великого Хана Тахира. Ивэн так и не дождался, когда проснется великий хан Тахир и сам ему расскажет о своем восхождении на престол, войска Ойюк хана перешли к активным действиям и первым же делом своей кавалерией попытались захватить столицу Мессу. Уже под вечер, когда стало понятно, что враг не сможет одной только конницей взять столицу и ослабил свои удары в городе, Ивэн гренадерский полк вывел за городскую черту и посадил его на бронемашины. При первой же возможности, аналогичную операцию он был готов провести и с пластунским полком, оставив столицу под охрану двух провинциальных и плохо вооруженных полков степняков.

Штабисты давно уже подготовили три наиболее подготовленных конных полка, к которым должны были присоединиться гренадерский и пластунский полки для удара по пригородной группировке войск Ойюк хана. Эта группировка состояла из пятнадцати конных полков, отозванных Ойюк ханом из провинций Ксанфа, они не были особенно хорошо подготовлены, но постоянно и угрожающе нависали над флангом войск Ивэна. Словно, предупреждая, что, если он решится нанести удар по большой орде, то обязательно получит контратаку по тылу или во фланг наступающих войск.

Именно, поэтому Ивэн решил ночью атаковать эту провинциальную группировку войск Ойюк хана своими лучшими войсками, а затем уже готовить удар по большой орде.

Ночь прошла в нервном ожидании, атака провинциальной группировки войск Ойюк хана была назначена на четыре часа утра, за тридцать минут до рассвета, когда сон наиболее сладок и крепок. Уже перед самой атакой Ивэн проверил, продолжает ли спать великий хан. Ему ответили утвердительно. Тогда он на ментальном уровне связался с министром иностранных дел королевства Русинии и рассказал о предстоящей атаке и его попросил разбудить великого хана Ксанфа и подготовить к любому исходу этой операции. В ответ он услышал смешок Пятени и его слова:

— Ты, великий стратег и везунчик. Хочешь мне сказать, что можешь потерпеть неудачу в этом пустом сражении. Великого хана Тахира я разбужу и все ему расскажу о твоих военных планах. Но тебе хочу лично сказать, что не верю в то, что ты потерпишь поражение в этом бою!

— 2 —

Ивэн стоял в открытом люке своей командирской машины и через посредство магического артефакта ночного видения пытался рассмотреть вражеские позиции. Кроме едкой ночной зелени и редкого движение постовых и караульных в этой зелени артефакт ничего интересного не показывал. До рассвета оставалось еще чуть больше тридцати минут, но сейчас кругом стояла такая темень, хоть глаз выколи. Только если внимательно посмотреть направо и налево от себя, то Ивэн еще видеть очертания двух других машин боевой пехоты, десантные отсеки которых были забиты пластунами. А ведь таких машин было пятьдесят, сейчас они полукругом охватывали вражеский лагерь, в них было четыре тысячи лучших пехотинцев Авроры, его гренадеров и пластунов.

Но в этой предрассветной темени ни черта нельзя было что-либо различить и рассмотреть, ровно в четыре утра Ивэн в магическое устройство связи коротко выдохнул:

— Начали!

Тут же громко, нарушая ночную тишину, взревели пятьдесят двигателей и загорелись передние фонари машин. Пятьдесят громко грохочущих двигателями монстров тронулись с места, двигаясь по направлению вражеских позиций, до которых было чуть более километра. Это расстояние до вражеских позиций практически все пятьдесят БМП с гренадерами и пластунами пролетели практически за минуту.

К этому времени во вражеском лагере началось какое-то движение, видимо, от шума и грохота, поднявшегося над полем боя, начали просыпаться степняки, которых Ойюк хан согнал изо всех провинций Ксанфа в этом лагере.

Эти степняки вместо того, чтобы бежать и скрываться подальше от этих непонятных и ползущих по полю существ со светящимися глазами, выбегали на поле боя с громадным интересом всматривались в то, что сейчас творилось на поле перед их лагерем. Бой с провинциалами всегда непредсказуем, он ведут себя не так, как должны были бы вести себя бывалые воины или ветераны. Вот и сейчас вместо того, чтобы испугаться и скрываться от этих странных машин, степняки потянулись к ним, чтобы лучше этих монстров рассмотреть.

По приказу Ивэна арбалетчики открыли прицельный огонь из тяжелых и дальнобойных арбалетов по любопытствующим вражеским воинам. К шуму двигателей добавились разрывы мини энергетических зарядов арбалетных болтов. Эти взрывы в гуле работающих двигателей были плохо слышны, но провинциальные степняки начали погибать целыми десятками.

Вот тогда с крыши своей командирской машины Ивэн впервые заметил, что во вражеском лагере появились первые признаки, но пока еще совсем слабой паники. Выскочившие на поле боя, степняки из провинций с большим трудом начали соотносить гибель своих товарищей с этими медленно ползущими по полю боя монстров со светящимися глазами. Разинув от подступающего священного ужаса рты, степняки Ойюк хана в первых лучах поднимающейся над горизонтом Матерьсвета увидела, как из чрева остановившихся монстров начали появляться странные люди. Эти люди образовали цепь в несколько рядов, которая двинулась вслед за монстрами, которые снова начали движение к вражескому лагерю.

Причем, при свете благословенной Матерьсвета, эти медленно движущиеся монстры выглядели исчадиями ада. Но более страшными были люди, следовавшие в цепи вслед за монстрами, так как, по мнению степняков, на свете не существуют воинов без верховых ящеров, а эти воины на ногах шли в атаку, а верховых ящеров под ними не было. По мере приближения монстров и этих ужасных пеших людей к лагерю, заметно росло число убитых и раненых бойцов войска Ойюк хана.

Именно в этот момент произошло событие, сыгравшее решающую роль в этом ночном бою.

Одна из обойм в пять арбалетных энергетических болтов достигла одной из коновязей с ящерами и разорвалась прямо среди верховых животных. Один ящер в результате погиб, а другие ящеры из-за гибели своего собрата пришли в сильное волнение и сорвались с привязей. Они вырвались на волю и тут же поскакали к другим собратьям, все еще остававшимся на привязи. Волнения, словно цепная реакция, начало передаться от одной группы верховых животных к другим, все более и более верховых ящеров вырывалось на свободу, и начинали метаться по территории лагеря, наводя там настоящую панику.

Постепенно волнение охватило почти пятнадцать тысяч ящеров. На первых началах конюхи и заводные еще пытались успокоить верховых животных и взять nbsp; Но когда в городе один квартал начал выходить с ножами на другой квартал, пролилась кровь, да и к тому же на улицах города началось мародерство, то кто-то из городских властей решил для успокоения народа ввести в город войска. Причем, в Мессу вводились подразделения одной только большой орды, иными словами, в город вводились войска Ойюк хана. Ивэн моментально сообразил, что у Ойюк хана оказались хорошими и весьма предусмотрительными аналитики, которые и подсказали ему, начать захват власти еще до момента объявления победителя голосования старейшин.

их род контроль, но зараза волнения столь быстро охватывала ящеров, что ее уже было невозможно остановить. Вскоре по территории лагеря металось великое множество ящеров, которые прямо-таки затаптывали насмерть всех степняков, кто бы им ни встретился по пути, включая и своих бывших хозяев. Они не только затаптывали степняков, но испуганные и озверевшие ящеры начали кусать людей, нанося серьезные травмы и даже ранения.

После такого восстания ящеров, боя как такового уже не было, спешенные степняки поспешно покидали свой лагерь, пытаясь найти убежище от разъяренных животных даже в рядах своих врагов. Когда Матерьсвета в полной своей красоте всплыла на небосклон, то небольшие колонны пленных уже спешно покидали место боя. К этому времени верховые ящеры перестали метаться по территории вражеского военного лагеря и успокаивались. Конные бойцы Тахир хана сбивали этих ящеров в табуны и угоняли глубже в степь, подальше от города. Ивэн особо не вмешивался в действия степняков, а они вполне разумно поступали с пленными и захваченными верховыми ящерами. Один конный полк Тахир хана спешился, его бойцы прошлись по палаткам и служебным зданиям вражеского лагеря, собирая трофеи войны — продукты, оружие, обмундирование и другие полезные вещи.

Ивэн повернулся к Дудко и поинтересовался, что слышно в отношении Тахир хана, тот моментально ответил, что ксанфские командиры ожидают его прибытия с минуту на минуту.

Тахир хан появился примерно через час, когда Ивэн уже совсем собрался возвращаться в штаб. Нового великого хана окружала большая масса празднично одетого народа. Увидев Ивэна, Тахир не выдержал и крепко его обнял. Только благодаря этому молодому человеку он стал великим ханом Ксанфа и его войска только что разбили крупную группировку противника. Обнимая Ивэна, Тахир прошептал ему на ухо слова благодарности, добавив при этом, что подробнее они смогут переговорить чуть позднее в штабе, а сейчас он вынужден больше внимания уделять государственным сановникам, которые окружают его и не отходят ни на шаг.

Еще по дороге в штаб Ивэн размышлял о том, что до появления звездных рейнджеров осталось ровно двое суток. На месте Ойюк хана он бы притаился бы и дождался бы прибытия этих рейнджеров, чтобы вместе с рейнджерами нанести смертельный улар по врагу. Но помня характеристику этого хана, которую ему дал Менгу хан, Ивэн хорошо понимал, что Ойюк хан не утерпит, не будет ждать рейнджеров и обязательно сам нападет. Единственное, так это Ивэну было непонятно, где же враг нанесет этот свой удар?!

Капитан Жив, который все это время провел в штабе, отрапортовал, что гренадеро-пластунская бригада вернулась в казарму, убитых и раненых бойцов бригада не имеет. А через небольшую паузу добавил, что Ойюк хану с телохранителями удалось скрыться в неизвестном направлении, ему удалось-таки бежать из лагеря, который сегодня утром был уничтожен войсками Тахир хана. По словам капитана, одних только военнопленных было захвачено двенадцать тысяч степняков, всех их отправили в район расположения малой орды и для перевоспитания и последующего включения в приписной состав малой орлы.

Среди оружия, захваченного в лагере, было обнаружено несколько образцов неизвестного оружия. Ивэн попросил капитана эти образцы несколько позднее ему показать, а сейчас он хотел бы попить горячего чая с чем-либо сладким, во время которого они могли более подробно обсудить ближайшие планы Ойюк хана. Во время чаепития на своего супруга капитана Жива вышла Власта и поинтересовалась, чем в данную минуту ее муж занимается. Несколько смущенный этим вопросом капитан честно признался, что с командующим войсками они распивают чаи и гадают на кофейной гуще в отношении того, когда и где враг нанесет удар большой ордой.

Ивэн хорошо слышал все то, что Власта говорила мужу:

— После сегодняшнего полного разгрома Ойюк Хану потребуется время для того, чтобы хотя бы прийти в себя, чтобы большая орда смогла добраться до столицы. Такая большая орда не может быстро передвигаться и магические порталы переноса ей не смогут в ложной степени помочь в переброске более сорока тысяч всадников с одного места в другое. Таким образом, чтобы в первой половине дня оказаться под столицей, большая орда должна отправиться в поход поздней ночью. Теперь, что касается места боя, подумайте и выберите под столицей такую точку, которая позволит вами обороняться, контратаковать и атаковать конного противника.

Ивэн только удивился такой изощренному стратегическому женскому мышлению от противоположного и, отдав соответствующие указания, капитану Живу на выбор позиции и организацию обороны этой позиции, сам отправился немного поспать. Он не спал вот уже более полутора суток.

Но вместо сна отдыха Ивэн получил сон заседание королевского военного совета, на котором присутствовала чуть ли не в полном составе все королевское правительство. Ивэн абсолютно точно помнил, что на этом заседании присутствовали министр безопасности Власта Терентьевна, премьер Мишель де Резоньяк, министр внутренних дел Авдоким и какие-то другие члены правительства. Его только хватило на то, чтобы выслушать о скором приезде к нему Власты и Авдокима, а затем Ивэн провалился в глубокий сон.

— 3 —

Большая орда Ойюк хана начала бой обстрелом из баллист, катапульт и онагров оборонительных позиций малой орды Тахир хана, как это и предсказывала великая красавица и колдунья Власта. В этот момент Власта Терентьевна почему-то зарделась ярким свекольным румянцев и стыдливо покосилась в сторону Ивэна, который стоял несколько в стороне со своими офицерами и наблюдал за тем, как Ойюк хан готовил атаку на позицию его войск. Ивэн взглянул на колдунью и, увидев ее цветущий вид, сразу же подумал, что она подслушивает его мысли и он тут же мысленно услышал в ответ:

— Ну, и дерьмо же вы, мужики! Только о себе и думаете. Нет, чтобы хорошее о жене или о любимой подумать и мыслью приласкать. Любая женщина тут же вам расцветет.

Власта только что прилетела вместе с Авдокимом на его истребителе, поэтому сейчас Ивэн был полностью уверен в том, каким будет исход боя с ордой Ойюк хана. К нему сразу же вернулось хорошее настроение, которое последние дни он практически и не видел.

Да и капитан Жив его весьма порадовал, он разыскал и оборудовал такие позиции, что противник, собравшийся ее атаковать, не мог эту позицию посматривать на всю глубину, поэтому не мог видеть подхода и вступления в бой подкреплений. Одним словом, не оборонительная позиция, а настоящая сказка мечта для командира. Используя сильные стороны этой позиции, хорошо понимая, что от степняков в траншеях и окопах никакого толка нет, всю малую орду Ивэн отвел за линию обороны, а в окопы и траншеи посадил оба своих полка — гренадерский и пластунский. Выдвинув вперед пластунский полк, который имел немного больше опыта в ведении позиционных боев, нежели гренадерский полк.

Чтобы враг не подумал чего-нибудь предосудительного, Ивэн целый конный полк малой орды Тахир хана заставил передвигаться в рамках этой позиции таким образом, чтобы Ойюк хан и все его штабные офицеры могли бы визуально наблюдать присутствие на этих позициях конных степняков.

Этот обстрел из баллист, катапульт и онагров, который производился по просвещенному мнению какого-то штабного офицера большой орды, практически не затрагивал ни гренадерский, ни пластунский полки, которые закопались в глубоко в землю. Поэтому Ивэн наблюдал за вражеским обстрелом и одновременно размышлял над информацией, которую ему только что доставил министр внутренних дел Авдоким.

Первое, заговор был и был весьма обширным по числу своих участников. Практически все русиновские старейшины и их родственники в нем принимали самое активное участие. Заговорщики хотели лишить власти короля Леся Первого, так как их самым первоначальным намерением было иметь короля исполнителя их воли и приказов, а не самостоятельного монарха. Старейшины давно имели договор с какой-то третьей силой на то, чтобы русинов держать в рабском повиновении. Своей волей и хитростью королевскому министру внутренних дел Авдокиму удалось арестовать и сегодня держать в королевском заключении практически всех заговорщиков. Но вчера с ним неожиданно связал король Лесь Первый и потребовал прекратить расследование заговора, а невинных старейшин выпустить на свободу.

И второе, Авдоким проинформировал Ивэна о том, что наступление войск полковника Никея в княжестве Игл прервано, русиновские войска окружены и могут быть в любое мгновение уничтожены. Князь Млад со своими близкими уже давно покинул территорию княжества и пока неизвестно, где он находится, но его сокровищница и гарем в руках временного правительства. Воевода Авдоким обнажил голову и официально пригласил Ивэна стать монархом этого княжества.

В этот момент большая орда выплеснула первую конную лаву, которая наметом пошла на позиции пластунского полка. Ивэн приказал открыть огонь по готовности своими баллистами по этой вражеской конной лаве. Громко крича и улюлюкая, степные всадники стремительно сближались с позицией пластунского полка. Пластунский полк открыл залповый огонь из тяжелых арбалетов. Ивэну было хорошо видно с КПП, как энергетические стрелы прореживали ряды этой конной лавы. Но вражеская лава хорошо разогналась на своих верховых ящерах и по полю боя стремительно сближалась с вражескими позициями.

Метров до четыреста до боевого соприкосновения сторон, вражеские ящеры вдруг дико взвыли и, высоко и как-то неуклюже задирая лапы, завертелись на одном месте и дальше не пошли. Вражеская лава нарвалась на россыпь заостренных стрелок треугольников, нежные подошвы лап верховых ящеров не могли выдержать подобного людского издевательства. Атака тут же прекратилась, стройная лава превратилась в некоторой подобие толпы, очередной залп баллист лег по самому центру этой неорганизованной толпы, наполовину сократив число ее воинов.

После чего остатки первого полка, лучшего полка большой орды Ойюк хана, поскакали к своим позициям. В первом полку осталось так мало бойцов, что идти во вторую атаку было просто некому. Ойюк хан стаял на своем командном пункте и со злостью размышлял о том, прекратить ли ему бой, отойти и, дождавшись звездных братьев, вместе с ними атаковать малую орду Тахир хана?! Но только он задумывался над тем, как его сородичи могут оценить эту его предосторожность, то злая волна бешенства повергала ниц его благоразумие. Хан вытащил из ножен свою саблю и ее клинком указал на позиции противника.

Честно говоря, Ойюк хан этого не хотел, чтобы вторая лава прошлась по точным следам разгромленной первой лавы, но получилось так, что в момент безрассудного решения хана второй лучший полк наездников повторил участь первого полка большой орды. Он был остановлен треугольниками и вдребезги разгромлен артиллерией и тяжелыми арбалетами противника. И за этим бесстыдством наблюдали целых тридцать тысяч других воинов большой орды. У них и у их командиров тотчас же сформировалось мнение о том, что Ойюк хан не совсем в себе, если одним росчерком клинка сабли отправляет на смерть по две тысячи воинов зараз.

Это понимание, видимо, дошло и до самого Ойюк хана, он убрал саблю в ножны и вызвал к себе полутысяцких и тысяцких на военное совещание. Когда на командном пункте большой орды шло это военное совещание, то ни хан, ни его офицеры не поднимали головы к Матерсвета и не видели в небесах медленно планирующую большую птицу. А это был орлан колдуньи Власты, которые время от времени слал ей панорамные фотографии поле боя.

Когда Ивэн увидел степняков командиров, собирающихся на командном пункте Ойюк хана, то уже тогда трем ногайским полкам малой орды приказал во фланг атаковать противника.

Совещание продолжались и все ближе к КП большой орды подбиралась вражеская засада. Если бы не дурной случай, то нападение удалось бы и все большие командиры большой орды были бы захвачены в плен. Но поблизости от места проведения совещания какой-то ксанфский мальчуган пас небольшой гурт овец. Парнишка увидел незнакомых всадников и от испуга за свою жизнь громко закричал, тем самым предупредив охрану командного пункта. Тут же разгорелся нешуточный конный бой, на узком участке фронта одновременно сражалось до десяти тысяч всадников, они рубили, кололи друг друга и страшно при этом ругались. Повсюду с верховых ящеров падали убитые и раненые воины, кровь лилась рекой.

Фланговый удар малой орды оказался совершенно неожиданным для Ойюк хана и его тысяцких. Чтобы избежать других подобных ударов во фланг противника, Ойюк хан по совету своих офицеров укрепил и левый флаг целой конной дивизией. И тогда Ивэн послал в бой две конных дивизии, чтобы они в лоб атаковали позиции противника. В одну минуту центр позиций большой орды был взломлен атакой шести конных полков и превращен в некое подобие болота, в котором бесследно исчезали один за другим посылаемые полки большой орды для восстановления линии обороны. Здесь сказалось преимущество врага в численности своих войск, но Ивэн сумел-таки отвести обе дивизии после лобового таранного удара.

Ивэн прямо-таки чувствовал, что оборона противника трещит по всем швам, но у него не было свободных сил для нанесения еще одного и, может быть, последнего удара по противнику. Но он также хорошо понимал, что не следует терять этого момента. Потеряешь инициативу, а после будет очень трудно ее снова вернуть к себе. Он подошел к великому хану Тахиру и в нескольких словах объяснил ему свою задумку, побратим, молча и согласно, кивнул своей головой. Ивэн повернулся в воеводу Авдокиму и предложил ему составить компанию, Авдоким легко поднялся на ноги и встал рядом с генерал-адмиралом, рядом с которым уже стояли Дядько и его бойцы.

На поле боя наступила какая-то пауза.

Затем Ойюк хан увидел, что перед вражескими позициями появилась небольшая группа людей и, особо не торопясь, побрела к позициям большой орды. Из окопов и траншей начали выскакивать и выбегать люди с пиками и строиться в два больших каре. Оба каре догнали небольшую группку людей и впитали ее в себя. В тишине, распространившейся над полем боя, первоначально были слышны удары мечей о щиты в такт шагам. Сначала это были разрозненными удары, но по мере продвижения обоих каре вперед удар меча о щит сливались в единый ритмический удар. Вскоре всем казалось, что по полю движутся две железных черепахи, чеканя свой шаг.

Ойюк хан не выдержал этого зрелища и бросил в бой свой последний резерв, шесть конных полков с места взяли в галоп и с обнаженными саблями ринулись в атаку на эти железные черепахи. В какой-то момент оба каре скрылись от глаз под телами атакующих воинов и верховых ящеров, но этот момент проходил и тогда Ойюк хан снова видел два каре, продолжающие движение на позиции его большой орды. Какой-то проскакавший мимо командного пункта конный степняк во все горло проорал о том, что этих чертовых русинов невозможно остановить. И тогда Ойюк хан понял, кто именно воюет и побеждает его большую орду. Он собрал свою охрану и караульный полк и во главе этой лавы бросился в атаку на одно и з пехотных каре.

И эта последняя атака оказалась безрассудной, Ойюк хан даже не увидел, что наперерез его конной лаве мчится другая и во много раз большая конная лава. Свет для молодого Ойюк хана навсегда померк, когда палаш великого хана Тахира рассек его горло.

Загрузка...