Глава 15

— 1 —

Ивэн с Пятеней в столицу каганата Ксанфа прибыли под самый вечер, когда Матерьсвета только-только коснулась линии горизонта. Дорогу до Миссы, столицы каганата, они успешно продремали. Пятеня, когда удобно разместился на специально переделанном под его большой зад гигантском кресле, аж даже застонал от охватившего его удовольствия и всю дорогу, когда просыпался и лез наружу, чтобы в очередной раз помыть колесо машины, благодарил Ивэна за проявленное к нему уважение. Несмотря на большое количество таких кратких остановок, их машина появилась на окраине Миссы именно в то время, когда там появились представители министерства иностранных дел Ксанфа. Эти представители прибыли, чтобы с достоинством встретить официальных представителей королевства Русинии и проводить их в специально выделенную для них резиденцию

Представители министерства иностранных дел Ксанфа с громадным удивлением и даже с некоторым испугом смотрели на непонятное сооружение на колесах, которым их официальные гости прибыли на похороны великого хана. Королевскому министру Пятени с громадным трудом удалось успокоить своих ксанфских коллег, заверяя их в том, что никакие войска их не сопровождают, а эта самодвижущая повозка на колесах существует в единственном числе. Она предназначена только для выезда самого короля и его заместителя генерал-адмирала Ивэна. Тут же выяснилась еще одна интересная вещь, оказывается, эти министерские ксанфяне были очень хорошо осведомлены, кто же такой генерал-адмирал Ивэн. Они еще с большим подозрением стали посматривать на членов делегации русиновского королевства.

Но тут Пятеня сумел проявить свои лучшие качества и доказал, что не зря является министром иностранных дел королевства Русинии. В течение десятиминутного монолога он по полочкам разложил все «за» и «против» их визита для ксанфской стороны, разумеется, и сумел заставить представителей ксанфского министерства иностранных дел принять окончательное решение. Через эти десять минут по столичным улицам проследовала странная и непривычная глазам столичных жителей процессия. Впереди двигалась покрытая толстыми слоями дорожной пыли самодвижущая повозка, а вслед за ней следовала вереница верховых ящеров, в седлах которых сидели откровенно испуганные представители ксанфского министерства иностранных дел.

Резиденция, предоставленная делегации королевства Русинии, мало чем отличалась, по крайней мере, своим внешним обликов, от других городских зданий ксанфской столицы. Несколько глиняных зданий с круглыми куполами были объединены между собой скрытыми от Матерьсвета переходами, патио с действующими небольшими фонтанчиками. В самих зданиях располагались такие служебные помещения, как библиотека, кабинеты, столовая, кухня, различные бани и другие служебные помещения. В самом большом здании резиденции располагались гостевые покои, которые представляли собой до десятка различных помещений для ублажения поселившегося в ней гостя.

Ивэн только перешагнул порог резиденции, как же сразу обратил внимание на громадное количество слуг в предоставленным им с Пятеней помещениях. Ксанфяне хотели попервоначалу расселить их в разных резиденциях, причем, расположенных в разных концах столицы, но Пятеня категорически отказался от того, чтобы жить отдельно от Ивэна. Но в этот раз ксанфяне долго не сопротивлялись и Пятеня сейчас по-хозяйски расхаживал по двору резиденции, приказывая прислуге открыть большие ворота резиденции, чтобы они смогли во двор загнать свою машину. Слуг было много, но все они были какие-то бестолковые, хватались за дело, но до конца его никогда не выполняли. В конце концов, Пятени удалось разыскать главного слугу и он добился своего, слуги бросились открывать ворота.

К Ивэну подошел совсем молоденький слуга мальчишка и поинтересовался, не хочет ли бей осмотреть свои внутренние покои. Ивэн утвердительно кивнул головой и тут же последовал вслед за мальчишкой, который тут же исчез в одной из многих дверей, выходивших во двор. Внутри было не так уж жарко, как под лучами Матерьсвета во дворе. Можно было бы сказать, что там царствовала приятная прохлада, свежесть воздуха и легкий приятный аромат цветов, которых повсюду было великое множество. Пройдя, примерно, пять коридоров и три больших помещения, Ивэн вместе с мальчишкой слугой оказался перед двустворчатыми дверьми, которые были плотно прикрыты. Мальчишка остановился, осмотрелся вокруг и, приложив ладони руки к груди, поклонился, показывая, что Ивэн может открывать двери и проходить в свои покои.

Вероятно, несколько мгновений назад Ивэн так бы и поступил, но ему не понравилась та настороженность, которая проявилась во взгляде этого молодого ксанфянина, когда тот осматривался кругом. Но, тем не менее, Ивэн протянул руку, чтобы толчком ладони открыть дверь и одновременно отскочить в сторону, но слева от него мелькнула тень человека, а справа за ухом тихо тренькнула стрела. Дверь широко распахнулась и стрела, вылетевшая справа от Ивэна пронзила горло человека, который взлетал к потолку, в прыжке отрываясь от пола. Тот тюфяком свалился под ноги Ивэна, справа выскользнул еще один боец Дядько, чтобы тут же исчезнуть за захлопнувшимися дверями гостевых, но не очень-то приветливых покоев ксанфянской резиденции. Сам же Дядько держал в руках мальчишку слугу, вызвавшегося показать Ивэну его покои.

Вначале мальчишка бешено вырывался из рук Дядько, пытаясь убежать, но убедившись в том, что ему этого не удастся, мальчишка затих. Затем он что-то громко по ксанфски и забился в агонии, на его губах выступила зеленая пена, а из носа мощным потоком хлынула кровь. Ивэн мог наблюдать, как молодое лицо мальчишки начало стареть и истлевать, причем этот процесс продолжался так быстро, что вскоре у ног Дядько осталась только горсть праха. Здоровый мужик стоял и с явным удивлением смотрел на клочок аги, оставшийся в его ладони и на прах у своих ног. Снова распахнулась двустворчатая дверь и на пороге покоев Ивэна показался второй боец, он, молча, отрицательно покачал головой.

Тогда Ивэн нагнулся и начал руками обшаривать кучу лохмотьев, валявшуюся у его ног, никакого человеческого тела в них уже не было. Лохмотья были обсыпаны какой-то жирной грязью, в самый последний момент в середине лохмотьев Ивэн нащупал какой-то удлиненный предмет. Вытащив этот предмет из кучи лохмотьев, Ивэн выпрямился и на свету начал его рассматривать. Это был стилет, кое-где поврежденный ржавчиной. Генерал-адмирал передал стилет Дядько и сказал, что им не стоит ксанфянам рассказывать о несостоявшемся покушении, так как к этому они не имеют никакого отношения. Дядько внимательно рассматривал стилет и только утвердительно кивнул головой. Уж он-то прекрасно узнал это едва затронутый ржавчиной стелет, в те времена, когда с воеводой Авдокимом служил князю, то не раз таким пользовался, убивая негодных князю людей.

Князь Млад и в Ксанфе не давал им покоя!

— 2 —

Только утром следующего дня Ивэн увидел агу-пашу Тахира на церемонии прощания с телом великого хана. На церемонии присутствовало большое количество народа. Немало пришло самих ксанфян, но Ивэну показалось, что еще больше было всяких иностранцев. Это были прибывшие в Мессу, как и он сам, представители других народов и государств. Они приехали, чтобы отдать долг уважения руководителю великого народа кочевников. И заодно понаблюдать за политической борьбой, которая после похорон хана должна была развернуться за ханский престол. Некоторые из этих представителей планировали принять активное участие в этой борьбе, так как государство Ксанф в последнее десятилетие играло значимую роль на международной арене.

Всего пару десятков лет ксанфяне самое большое что могли, так это организовать два — три налета за год на своих соседей, чтобы затем год спокойно пожить на деньги, награбленные во время этого налета. У них тогда не было ни государства, ни промышленности и ни сельского хозяйства, ксанфянин имел только быстрого верхового ящера, остро сабельку, да пустую торбу за плечами. И вся жизнь степняка ксанфянина складывалась из опьяняющего ветра свободы, сабли в руках и того, что наворует у соседа или в чужих государствах. С приходом же этого хана к власти жизнь народа степей и пустынь начала изменяться. Прежде всего хан доказал, что нет ничего постыдного в том, чтобы жить с другими государствами в мире и что профессия землепашца почетна и приносит немало денег. Понемногу и потихоньку, казалось бы, непригодные к земледельству земли начали разрабатываться и приносить по два урожая в год.

Появление богатых и оседлых ксанфян навсегда изменило характер и облик самих ксанфян и характер их государства, которое перестало находить счастье и процветание на мучении и гибели других народов. И за всем этим стоял хан, который умер, так и не оставив после себя наследника. В результате его смерти перед ксанфянами встала дилемма, снова вернуться к прежним грабительским временам или же продолжать демократические начинания умершего хана. Ксанфское общество настороженно следило за борьбой за ханскую власть многих политических группировок, которые, в конце концов, объединились и сгруппировались вокруг двух древних родов, представители которых имели полное право занять ханский престол.

Род отца аги-паши Тахира выступал за продолжение демократических начинаний прежнего хана, за превращение всего Ксанфа в современное государство. Ему противостоял род среднего брата умершего хана, который погиб вовремя налета на одного из своих соседей, а его дело продолжил его сын Ойюк, который стремился к тому, чтобы Ксанф вернулся бы к прежним временам анархии и бесправия простого степняка. Играя на принципах ханского безвластия, Ойюку удалось на свою сторону привлечь малограмотную бедноту и молодое ксанфское поколение. В ксанфском обществе последние несколько дней только и говорили о том, что даже в том случае, если власть правомочно достанется отцу Тахира, за него проголосуют старейшины и мелкие князья ксанфского народа, то Ойюк попытается силой эту власть забрать у рода Тахира.

Ивэн хорошо понимал, что эти заявления, циркулировавшие в ксанфском обществе, имели под собой серьезные обоснования. Сегодня Ойюк был командующим большой ксанфской орды, которая только по своей численности в три раза превосходит малую орду, которой командует Тахир. Они между собой никогда об этом не говорили, Тахир был слишком горд и настоящим степняком, чтобы об этом прямо говорить не с ксанфянином. Но его приглашение побратиму Ивэну присутствовать на похоронах великого хана имела еще одну подоплеку. Поэтому Иван и захватил с собой гренадеро-пластунскую бригаду и сейчас держал ее вдали от глаз ксанфян и иностранцев в лагере малой орды Тахира. Но даже Тахир не знал о том, что эта русиновская бригада сможет прибыть в столицу Ксанфа не за три — пять часов пути по степным дорогам, а за пять минут магическим порталом переноса.

Еще утром сразу же после завтрака Пятеня неожиданно заявил о том, что первую половину он должен посвятить встречам со своими старыми друзьями, которые должны ему помочь установить новые знакомства, поэтому он тут же убежал по своим делам.

Оставшись наедине с Дядько, Ивэн его попросил выделить пару бойцов, чтобы они произвели небольшую разведку Миссы, столицу каганата Ксанфа. Ему срочно требовалась информация о том, куда следует выводить магический портал, через который его гренадеро-пластунская бригада войдет в город. Он решил отказаться от идеи выдвижения бригады самостоятельным ходом в столицу, так как можно будет упустить время и враги смогут захватить власть, укрепив подступы к городу. Ивэна также очень интересовало, где находятся и как укреплены казармы столичного гарнизона? Дядько мгновенно понял, что Ивэн от него хочет и тут же приказал двум своим воинам переодеться в ксанфскую одежду и отправляться на выполнение боевого задания.

На церемонии прощания с телом великого хана Ивэн присутствовал вместе с Дядько, который прикрывал его спину от всяких неожиданностей. Ксанфские дипломаты присутствие Ивэна на похоронах превратили в большое мероприятие, на которых, не смотря на его желание или нежелание, ему приходилось присутствовать. Поэтому, когда Ойюк и Тахир по очереди друг за другом пожимали ему руки, то при пожатии рук первым лицом он почувствовал сплошное напряжение со стороны Ойюка, а когда руку ему пожимал Тахир — то большую надежду. Во время рукопожатия рук Тахира, Ивэн умудрился ему переправить весточку:

— «Мол, Тахир, не волнуйся! Все будет в полном порядке».

Ивэн находился в первых рядах, когда саван с телом великого хана придавали земле и рабби, главный священнослужитель земли Ксанфа, распевал прощальную молитву «О, возрадуйся душа и прими покой небесный». После того, как тело хана было придано земле, то к нему одним из первых подскочил Ойюк в сопровождении очень молодого парня и нагло заявил, что хотел бы с ним переговорить наедине. В этот момент в голове Ивэна вдруг возник голос Пятени, который произнес:

— Молодого Ойюк хана сопровождает небезызвестный тебе ксанфский купец Дрызгал. Пожалуйста, ты его остерегайся!

Краем глаза Ивэн заметил, как Дядько на полшага отошел от него в сторонку, чтобы в случае возникновения опасности для Ивэна он мог бы воспользоваться арбалетом с энергетическими стрелами. Но в тот же момент контрдвижение совершил и Дрызгал, но не для того, чтобы своим телом перекрыть выстрел из арбалета по Ойюк хану, а для того, чтобы в случае необходимости нанести смертельный удар по Тахиру. Ивэн моментально сообразил, что Дрызгал никакой не купец и никакой не ксанфянин, а он также, как и гвардии полковник Делори, звездный рейнджер. Поэтому Ивэн решил с ним не играть в детские игры, кто кого победит в честном поединке, а при первой же возможности нанести ему смертельный удар. В эту секунду он страшно жалел только об одном, что Дядько не может общаться на ментальном уровне. Но тут же услышал голос своего телохранителя:

— Почему, я умею общаться на ментальном уровне. Я неплохо говорю и понимаю, что мне говорят телепатически. Я все понял и тебя, генерал-адмирал, поддержу, когда начнешь действовать против этого купчика.

Все это действие и мыслеобмен продолжались малую долю секунды, Ойюк хан ничего не успел заметить, он только еще более напыжился и, набравшись храбрости, не глядя Ивэну в глаза, с ненавистью поинтересовался:

— Ты, чего тут делаешь русиновский наймит? Уезжай сейчас, останешься живым, и не будешь валяться у меня в ногах, вымаливая себе жизнь?! Все давно решено, чтобы не произошло, именно я стану великим ханом ксанфского государства, воины которого покорят не только государства Авроры, но и многие звездные государства.

После этих слов Ойюка хана, выпаленных молодым ксанфянином в запале, очень многое для Ивэна прояснилось и встало по местам. Он понял, что это не князь Млад, преследовал его по пятам, разыскивая его и его космический истребитель. Что эти парни, звездные рейнджеры нанесли удар по императорской резиденции планеты Желтой Карлик, в результате которого, по всей очевидности, погибли его сестренка, мать, бабка и дед император. Ему же удалось спастись только по тому, что скрытно от всех он тогда сбежал на рыбалку. С тех пор эти наемники его разыскивали, желая получить, космический истребитель его отца, в свое владение. Это они все с теми же намерениями, звездные рейнджеры, постоянно преследовали его и на Авроре. Они были готовы убивать и уничтожать целые народы, чтобы только получить его железную птицу, способную летать в атмосферах планет и в космических глубинах.

Ни слова не отвечая на слова Ойюк хана, Ивэн сделал вид, что хочет развернуться и покинуть этих двух негостеприимных ксанфян, но в самую последнюю секунду выхватил свой палаш из ножен и нанес прямой удар выпад в лицо Дрызгала. Этот же так называемый ксанфянин с грацией лани ушел из-под удара ивэновского палаша и уже выхватил нечто похожее на простую трубку. Он руку с этой трубкой начал только вытягивать в сторону Ивэна. Но нажать на курок этого магического револьвера не успел, мелькнул энергетический болт арбалета, на переносице Дрызгала произошел энергетический мини взрыв, в результате взрыва энергосгустка голова Дрызгала разлетелась на мелкие осколки.

Не обращая внимания на кровь, хлещущую фонтаном из шеи убитого рейнджера, Ивэн убрал палаш в ножны и, опустившись на колени, начал что-то разыскивать в одежде Дрызгала. Вскоре он поднялся на ноги и протянул Дядько непонятную трубку и слегка поржавевший стилет, полностью аналогичный тому стилету, который они нашли вчера на трупе еще одного человека, только вчера покушавшегося на жизнь Ивэна. Дядько все еще стоял с мини арбалетом наготове, в его желобе уже лежал другой болт, нацеленный на Ойюк хана.

А Ойюк, побледневший лицом до синевы, по-прежнему, стоял перед Ивэном и едва сдерживался, дрожа от едва сдерживаемого желания прикончить Ивэна и его телохранителя, заявил:

— Как только я приду к власти, то ты мне за все отплатишь русиновский наймит. Будешь пыль слизывать с моих дорожных сапог.

С этими словами Ойюк развернулся и, ничуть не боясь выстрела из арбалета в спину, не спеша отправился по направлению к глиняному зданию, штаб-квартиры своего род.

А вслед ему послышался не очень-то радостный, но дружный смех двух мужских голосов.

— 3 —

Ксанфский Совет старейшин, на нем также присутствовали все более или менее значимые князья степняков, а также по четыре представителя от двух родов, претендующих на ханский престол, продолжался вторые сутки. Из зала заседания не приходило ни малейшей новости. По законам ксанфского государства это заседание прервется и nbsp; — Почему, я умею общаться на ментальном уровне. Я неплохо говорю и понимаю, что мне говорят телепатически. Я все понял и тебя, генерал-адмирал, поддержу, когда начнешь действовать против этого купчика.

на публику выйдет один из старейшин, который и объявит о принятом старейшинами решении, назовет имя того претендента, который и станет великим ханом Ксанфа. А до этих пор все население столицы, да и все ксанфское государство находилось в полном незнании того, что же происходило на совещании старейшин.

Пару раз Ивэн попытался связаться с Тахиром по магическому устройству связи, которое ему успели передать люди Дядько. Но эти попытки были совершенно напрасными, вся столица Месса была заблокирована от магического воздействия. Ожидание оказалось утомительным, а в голову Ивэну так лезли мысли о том, что он не успеет поддержать Тахира и что тот погибнет от рук Ойюк хана. Дядько, как только мог, успокаивал Ивэна, но и сам заметно волновался от незнания того, что же происходит за плотно прикрытыми дверьми зала старейшин.

Под конец вторых суток ожидания результата голосования старейших, никогда прежде эти ожидания так долго не продолжались, горожане не выдержали и стали появляться на улицах столицы в надежде, хоть что-нибудь узнать или услышать от соседа. Но новостей, ни хороших, ни плохих от старейшин не было, тогда взыграли нервы и у городского люда. Столица и так была разделена на два лагеря, представители которых свое красноречие решили поменять на кулаки, чтобы выяснить, какая партия придет к победе. За каких-то полдня Месса из спокойного города превратилась в ристалище гладиаторских столкновений. Городские власти ничего не предпринимали, чтобы успокоить людские страсти.

Но когда в городе один квартал начал выходить с ножами на другой квартал, пролилась кровь, да и к тому же на улицах города началось мародерство, то кто-то из городских властей решил для успокоения народа ввести в город войска. Причем, в Мессу вводились подразделения одной только большой орды, иными словами, в город вводились войска Ойюк хана. Ивэн моментально сообразил, что у Ойюк хана оказались хорошими и весьма предусмотрительными аналитики, которые и подсказали ему, начать захват власти еще до момента объявления победителя голосования старейшин.

Вводить в столицу другого государства гренадеро-пластунскую бригаду было невозможно, тут же все государства Авроры королевство Русинии объявят иностранным агрессором. Но Ивэн долго не ломал голову над этой проблемой, он связался с капитаном Живом и приказал ему вместе с гренадерским полком в машины посадить любое спешенное подразделение малой орды и быть готовыми к переносу магическим порталом в пригороды столицы.

Одновременно Ивэн связался с родственниками Тахира и приказал им срочно найти верховых ящеров с седлами, чтобы на них можно было бы посадить полк бойцов. Родичи Тахира вначале отказались выполнять приказание какого-то там иностранного варвара, Тахир их заранее не предупреждал о такой возможности. Но дома оказался отец Тахира, который из-за своего преклонного возраста не смог бы выдержать пребывание без должного ухода на заседании старейшин, он в качестве своего представителя туда отправил сына. Так он сразу дело снабжения спешенных бойцов малой орды верховыми ящерами взял в свои руки.

Отец Тахира проявил должное уважение к чужестранцу, побратиму своего сына, и лично сам сопроводил верховых ящеров в то место, куда должны были прибыть полк малой орды и гренадерский полк.

Ивэн почтительно приветствовал ксанфского старца и пригласил его со свитой на холм, с вершины которого было прекрасно видно, как вдруг в воздухе образовалась пелена синего мерцания, из которой одна за другой выезжали машины с бойцами Тахира и Ивэна. Когда машины освободились, то все они вернулись в магический портал переноса.

Мерцание исчезло, магический портал переноса сделал свою работу. У Ивэну направились оба командира полка во главе с командиром бригады капитаном Живом. Полковнику Джерми, который командовал конным полком малой орды, Ивэн приказал, посадить полк на верховых ящеров и быть готовым к вступлению в столицу для патрулирования улиц и наведения порядка среди распоясавшихся и мародерствующих горожан.

Отец Тахира важным кивком головы подтвердил приказ Ивэна. При этом он добавил Джерми, что в столице у них имеются две сейчас свободные казармы, казарму в центре города он может занять своим полком. Затем отец Тахира повернулся лицом к Ивэну, посмотрел ему внимательно в глаза и сказал, что своих солдат чужестранец может укрыть во второй казарме, которая находится всего в пяти километрах от этого места. Через паузу отец Тахира добавил, что свой штаб чужестранец может расположить в одном из его городских особняков, который неплохо охраняется, а главное позволит чужестранцу быть в курсе всех городских событий.

Полковнику Джерми и все офицерам его полка Ивэн приказал выдать магические устройства связи и вежливо попросил его координировать с ним все свои действия. Перед тем, как приступить к выполнению задания по патрулированию города, полковник поинтересовался, как его бойцам вести при встречи с противником, патрулями Ойюк хана. Ивэн на секунду задумался, ответил:

— Избегать прямых столкновений, но быть всегда готовыми к отпору и в случае необходимости непосредственному участию в таких столкновениях. Эскадрон всадников отправить к зданию заседаний Совета старейшин, чтобы они приняли под охрану агу-пашу Тахира, как только будут объявлены результаты голосования.

Низкорослый и кривоногий степняк полковник побежал выполнять распоряжения самого русиновского бея. А в душе Ивэна поселилась уверенность в том, что этот полковник все сделает своевременно и правильно, что в свое время его надо будет поддержать, подбросив ему батальон гренадеров, и он столицу Мессу отстоит.

Капитану Живому он приказал проконтролировать размещение гренадерского полка во второй казарме, а также в эту казарму перебросить пластунский полк и еще какой-либо полк из малой орды. Затем Ивэн повернулся лицом к отцу Тахиру и поинтересовался, не мог бы он отправить своего посыльного главе муниципалитета города с информацией о том, что полк малой орды совместно с полком большой орды приступил к патрулированию столицы каганата с целью недопущения гражданских беспорядков.

Отец Тахира долго смотрел в глаза чужестранца, а затем с большим достоинством произнес:

— Зови меня Менгу хан, это мое настоящее имя и оно открыто только для моих близких друзей. Что же касается главы города, то такой всадник уже давно ускакал. Спасибо тебе за беспокойство, чужестранец.

— Меня зовут Ивэн, хотя это мое не настоящее имя. Сейчас у меня нет времени рассказывать, почему и как это произошло. Поэтому прошу извинить меня, но я сочту за честь, если вы будете сейчас этим именем меня называть. Сейчас мне очень хотелось перебраться в ваш особняк, чтобы устроить там штаб. Если хотите, то вы можете в этот особняк отправиться нашей боевой машиной.

Менгу хан подумал и утвердительно кивнул головой. К нему тотчас же подбежали два нукера и помогли покинуть седло верхового ящера. В этот момент в голове Ивэна промелькнула о том, что Менгу хан очень стар и не сможет долго править каганатом. Эти же нукеры помогли старцу взобраться в салон машины и устроиться в широком кресле, специально переделанном для Пятени. Они обложили его подушками и одеялами со всех сторон, а сами остались стоять рядом с этим креслом. Дядько и его бойцы с явном интересом присматривались к Менгу хану, а тот улыбался им в ответ. Водитель машины врубил передачу и машина тронулась в места.

За окном мелькали городские улицы, сплошь забитые народом, который что-то скандировал. Особенно активными были молодые ксанфяне, которые практически были повсюду, они разговаривали с людьми на улицах, что-то им, разъясняя и втолковывая. В другом месте большая толпа грабила мясную лавку, хозяин лавки с заплаканным лицом бегал от одного мародера к другому, о чем-то их, умоляя, но те не обращали на него ни малейшего внимания. Мародеры деловито заходили в лавку и вскоре оттуда возвращались с мешками и с коробками мяса.

Ивэн хотел остановить машину и бойцами Дядько навести должный порядок, но Менгу хан попросил его не делать этого, сообщив на ментальном уровне о том, что вызвал ближайший ксанфянский патруль. Вскоре действительно появился такой конный патруль, который первым делом начал пороть нагайками всех подряд, и правых и неправых, но навел мгновенный порядок. Но машина продолжила движение, поэтому Ивэн так и не успел досмотреть до конца, как степняки наводят порядок среди других степняков.

Особняк Менгу хана расположился в самом центре Мессы на холме, с вершины которого открывалась красивая перспектива на столицу и его кварталы. Особенно хорошо панорама просматривалась с террасы, которая была устроена на крыше самого здания. Эта терраса была скрыта сплошной зеленой растительностью. Ивэн сразу же согласился с мнением Менгу хана о том, что это прекрасное место для расположения его штаба. Он связался с капитаном Живом и приказал тому, чтобы сюда срочно доставили всю необходимую аппаратуру и штабных офицеров.

— 4 —

Заседание Совета старейшин и ксанфских князей все еще продолжался, с него полностью отсутствовала информация о том, как еще долго оно будет продолжаться. Но последовала неожиданная реакция городского муниципалитета, который, получив своевременную информацию о появлении и работе в городе патрулей малой орды по наведению порядка на городских улицах, прореагировал самым непонятным образом. Глава муниципалитета прямо-таки в ультимативной форме потребовал, чтобы полк малой орды был бы выведен с городских улиц, так как, мол, эту работу должен выполнять один только полк большой орды, и никто другой. Глава городского муниципалитета пошел даже на то, что, примерно, взвод городской стражи направил для того, чтобы окружить особняк Менгу хана, а его самого арестовать.

Ивэну пришлось вмешаться в ход переговоров Менгу хана с главной городского муниципалитета, и он прервал их несколько своеобразным способом. Ивэн приказал своим пластунам, которым была поручена охрана особняка штаба, арестовать городских стражников, разоружить и посадить их в подвал. После получения информации о судьбе своих стражников глава городского муниципалитета поумерил свое рвение служению Ойюк хану и исчез с глаз долой, больше о нем никто не слышал и не видел.

Правда, пару раз вблизи особняка мелькнули конные разъезды полка большой орды, но они ничего не предпринимали и тут же скрылись. Видимо, аналитики Ойюк хана все же не смогли просчитать возможности появления подобной ситуации, поэтому командир полка большой орды не имел четких указаний или инструкций на тот счет, как ему действовать в такой ситуации. На какое время в чертах столицы установился status quo, город был поделен на две равные части и в каждой этой части полки пока еще не противоборствующих сторон устанавливали гражданское спокойствие и порядок.

Но Ивэн не остановился на одном только вводе полка малой орды в столицу, а продолжил наращивать свои силы в пригороде Мессы, чтобы в соответствующий момент бросить их в бой за столицу. В пригородные казармы был переброшен и пластунский полк вместе с командованием бригады, а затем самые боевые части и подразделения малой орды. Таким образом, под Мессой Ивэн сосредоточил военную группировки в десять тысяч бойцов малой орды и четырех тысяч бойцов гренадеро-пластунской бригады.

То, что столкновение сторон состоится, Ивэн был совершенно уверен. Не так, правда, так активно, как скажем Ивэн, но представители стороны Ойюк хана тоже наращивали свои военные силы. Но по какой-то причине эта сторона под Мессу стягивала не подразделения большой орды, которая насчитывала сорок тысяч бойцов, а какие-то воинские подразделения из провинций Ксанфа. Но и этих сил было около двадцати тысяч бойцов. Таким образом, получалось, что даже на подготовительном этапе противник в два раза превосходил силы Ивэна, которого успокаивало только одно, конница степняков не умела вести боевых действий в городах, а гренадеры и пластуны специально этому обучались.

Но все равно Ивэна и его штабистов сильно беспокоило, одно уж то, насколько мощной выглядела группировка вражеских войск, а второе, большая орда прямо-таки угрожала, подавляя своей численностью войска Ивэна. После долгих колебаний и размышлений штабисты вместе с Ивэном пришли к единому мнению, операцию по уничтожению вражеских войск разбить на два этапа. На первом этапе, атаковать и разбить вражеские войска, сгруппированные в пригороде, не позволить им захватить столицу, а на втором этапе, всеми своими силами обрушиться на большую Орду, чтобы не позволить ее войскам покинуть свой постоянный лагерь. Ивэн даже связался с колдуньей Властой и попросил его истребитель денька через два перегнать в главный лагерь военных сил Менгу хана. Он думал им воспользоваться при штурме войск большой орды Ойюк хана.

В момент работы вместе со штабистами по разработке этих планов проведения второго этапа операции по уничтожению большой орды Ойюк хана у Ивэна кошки на душе скребли. Он был на сто процентов уверен в том, что в какой-то момент в эту политическую и военную борьбу двух родов за власть в Ксанфе обязательно ввяжутся звездные рейнджеры. Истребитель — это было единственное оружие, которое он мог тогда противопоставить войскам звездных рейнджеров, которые имели современную военную технику и вооружение и были обучены вести бои в любых условиях. Даже его гренадерский и пластунские полки не смогли бы им противостоять.

Менгу хан очень им помогал своими советами и пояснениями, когда ивэновские штабисты разрабатывали этапы операции по уничтожению войск Ойюк хана. В момент наибольших колебаний штабистов по тому или иному вопросу хан давал им очень дельные советы и рекомендации по тому, как будет складываться политическая ситуация, как будет вести себя та или иная политическая сторона или группировка в той или иной ситуации. Он очень коротко и ясно обозначил политические позиции и политические приоритеты самого Ойюк хана, заявив, что их у него никогда не было, что это дитя от политики пойдет, в каком угодно направлении, чтобы только заполучить верховную власть в государстве и ею в полной мере насладиться. Менгу хан откровенно говорил о том, что Ойюк хан заигрывает и, красивыми словами о политике вовлечь в борьбу за власть ксанфскую молодежь и бедноту, чтобы, бросив их судьбы на чащу весов жизни, любой ценой заполучить эту власть. И как только он утвердится этой властью, то затем своими войсками беспощадно расправится с этими революционными и поверившими ему массами людей.

Но, к великому сожалению Ивэна, Менгу хан ничего не знал и вообще не слышал о существовании звездных рейнджеров, поэтому ничего не мог посоветовать по этому поводу. Хан Мунге не знал, объявится ли и как будет себя вести эта третья сила.

Тем временем, конные патрули сделали свое дело, порядок на улицах столицы был восстановлен, но в неизвестном направлении исчезли все представители городской власти. Ратуша и здание муниципалитета внезапно опустели, посланный Ивэном патруль в зданиях не обнаружил ни одного городского чиновника. Ивэну не понравилась сама идея, по которой столица Месса была уже готова принять власть Ойюк хана. На что Менгу хан задумчиво ответил, видимо, цитатой из какого восточного произведения:

— Городские чиновники, словно ветер в степи, служат любому, который их сильнее!

Примерно, в это же время вдруг нашелся и объявился всеми давно забытый и куда-то исчезнувший королевский министр иностранных дел Пятеня. Прежде всего, он выглядел усталым и чуть-чуть похудевшим человеком. Перед появлением на глаза Ивэна толстенный Пятеня сумел миновать и спокойно прошел все посты и караулы, выставленные на улице и перед столичным особняком Менгу хана. Он жалобными красными глазами посмотрел на генерал-адмирала Ивэна и первым делом попросил немного пива. Пока Пятеня лакал свои пиво, то Ивэн думал о том, что он зря раньше не уделял должного внимания этому человеку, так как ни один человек не мог бы пройти незамеченным мимо постов и караулов пластунов.

Когда Пятеней был сделан последний глоток и двухлитровая посуда опустела, полностью лишившись содержимого, Пятеня счастливо и одновременно застенчиво улыбнулся и начал рассказывать о том, что десантный корабль звездных наемников выйдет на орбиту Авроры через трое суток и сразу же начнет десантировать на поверхность тысячу подготовленных десантников рейнджеров. Командование звездных рейнджеров этого сектора космического пространства приняло окончательное решение поддержать Ойюк хана в его претензиях на верховную власть в Ксанфе. В заключение Пятеня добавил о том, что десантный корабль рейнджеров будут сопровождать два космических эсминца.

Вначале Ивэн не понял значение тех слов, которые произносил этот русин толстяк и большой любитель пива. Он слушал Пятеню и не понимал ни единого произносимого им слова, для него было совершенно непонятно, что же это такое десантный корабль… орбита Авроры… десантирование тысячи подготовленных десантников?! Ивэн посмотрел в сторону Менгу хана и понял, что и этот старец мудрец мало чего понял из рассказа росского купца и королевского министра Пятени. Менгу хан не знал таких слов и их значений, которые произносил толстяк Пятеня, но Ивэн хорошо видел, как душа хана заполнялась черной пеленой горя. Этот древний степняк, видимо, догадывался о том, что эти слова Пятени в первую очередь несли горе и страдание народу его Ксанфа.

И тогда, когда вода в поводок начинает играючи ломать любое искусственное препятствие на своем пути, эти слова Пятени в сознании Ивэна сломали последний барьер недопонимания всей ситуации в целом. Когда этот барьер рухнул, то память Ивэна полыхнула осознанием и пониманием значения этих страшных слов. До десяти своих лет Ивэн вел другой образ жизни, другую жизнь, и в той жизни эти слова много значили. А сейчас Ивэн немного подзабыл ту свою прошлую жизнь и эти слова Пятени потеряли для него свое страшное значение.

Ивэн вспомнил, что могут означать эти слова Пятени.

Они означали, что через три дня на Ксанф обрушится самая настоящая смерть степняков, звездный десант рейнджеров, которым ему будет некого противопоставить. Тяжелые и шагающие танки сотрут в порошок конницу степняков и любое его пехотное подразделение, если же и после атаки бронетанковых сил на поле боя останется кто-либо живой, то на него обрушатся штурмовики и бомбардировщики рейнджеров…

В этот момент мысли Ивэна были перебиты поступившим сообщением о том, что через пять минут один из старейшин официально объявит о новом великом хане каганата Ксанф!

Загрузка...